Радиган

Глава 2

Наступило гробовое молчание. Лишь ветер гонял по крыльцу сухие листья, да мул из упряжки дилижанса, переступая с ноги на ногу, вдруг звякнул сбруей. Слова Радигана, казалось, повисли в холодном осеннем воздухе. Вызов был брошен, граница прочерчена.

Молодой человек, подсаживающий девушку в коляску, повернулся к техасцу.

— Что это значит? — возмутился он.

Его худое, приятное на вид лицо таило едва уловимые признаки тщательно скрываемой до поры до времени жестокости. Радиган не раз видел людей с подобным выражением лица. Он знал, что они нетерпеливы и вспыльчивы, а это легко может привести их к гибели или — что еще хуже — к гибели окружающих.

— Меня зовут Радиган. Мое хозяйство называется «Р-Бар». И расположено оно у ручья Вейча.

— Боюсь, вы не совсем поняли, — вмешалась в разговор девушка. В ее сдержанном и вежливом тоне звучало снисхождение к непонятливой деревенщине. — Мы владеем двадцатью двумя участками земли в районе ручья Вейча.

— У ручья Вейча, — голос техасца не смягчился, — располагается всего одно ранчо. И для других там места нет.

Девушка расправила юбку на коленях. Улыбка исчезла с ее чересчур тонких и жестких губ и холодных и оценивающих глаз.

— Вы ошибаетесь, сэр. Мне, конечно, вас очень жаль, но кто селится в чужих владениях, должен быть готов к тому, что его выгонят. С 1844 года эта земля принадлежит моей семье.

— И вы настолько уверены в ваших законных правах, что даже выслали вперед вестового?

При этих словах Росс Уолл с угрюмым видом шагнул к Тому.

— Что ты мелешь?

— Понимай как знаешь. — В этот момент Росс представлял серьезную опасность, поэтому Радиган не спускал с него глаз. Заводила на вид был закаленным в боях человеком, трезвым и расчетливым, на которого вряд ли могли подействовать доводы разума. — Если хозяева высылают вперед наемного убийцу, вряд ли они могут рассчитывать на должное уважение к их правам.

— Ты обвиняешь нас?

— Вин Кейбл пришел сюда не забавы ради. И не забавы ради стрелял в моего помощника. Говорят, он привык заламывать немалую цену. Так вот, ему наверняка заплатили за то, чтобы никаких споров о правах не возникло.

Флинн встал между соперниками.

— Том, давай разберемся как следует. Если у них есть дарственная…

— Дарственная не более, чем клочок бумаги, — рассвирепел Радиган. — Ведь в каньоне Гваделупы не найдется пастбища, чтобы перезимовать даже кролику, а единственный выгон у ручья Вейча принадлежит мне. И там не будет ни единой коровы, не носящей клейма «Р-Бар».

Хикмен, привалившись к стене салуна и подняв воротник своей замызганной куртки, с циничной усмешкой прислушивался к перепалке.

В разговор снова вмешалась девушка.

— Я Анджелина Фолей. Земля у ручья Вейча — принадлежит моему отцу. В дарственной губернатора Армильо все четко и ясно написано. Понимаю, вы успели освоить эту землю. — Она приоткрыла кошелек. — Я готова заплатить вам за это и купить ваше стадо.

— Ну и отлично, — просиял Флинн. — Что скажешь на это, Том?

— Земля моя. И останется моей. А если бы вы потрудились навести справки в Санта-Фе, то узнали бы цену любой дарственной губернатора Армильо.

Тут нечего было возразить, и впервые за время разговора на лице Росса Уолла появилось сомнение. С растерянным видом он повернулся к Анджелине Фолей.

— Неужели вы будете драться с женщиной, мистер Радиган? Я-то думала, на Западе мужчины более галантны.

Радиган был непреклонен.

— Кто платит, — возразил он, — тот заказывает музыку. Кто собирается отнять у меня землю с помощью оружия, тот не отделается одними разговорами. Будь то мужчина или женщина — не важно.

— Ну-ну, послушай! — рассердился Флинн. — У тебя нет никаких доказательств, что Вин Кейбла наняла эта леди! Никаких! Ты просто спятил! Осади-ка назад, слышишь?

Радиган резко развернулся и ушел в салун. Тело Кейбла уже сняли с бильярдного стола и положили в соседней комнате. Через приоткрытую дверь виднелся край стола, на котором оно теперь лежало.

Джим Флинн поспешил за Радиганом и облокотился на стойку рядом с ним.

— Выпьешь, Том? — он старался говорить небрежно.

— Спасибо, я уже пил.

— Плохи твои дела… Остаться без крова, когда зима на носу.

Техасец свирепо взглянул на Флинна, но ничего не ответил.

— Я бы на твоем месте попробовал договориться с ними. Их скот уже гонят сюда.

— Да что с тобой, Джим? Ты шериф этого графства или их адвокат? Это моя земля. Я жил и работал на ней и теперь у меня все права на нее. Это не оспоришь. Ты же не думаешь, что я уйду со своего ранчо из-за чьих-то притязаний? Решай, на чьей ты стороне, Джим.

Лицо Флинна стало красным.

— Я поддерживаю закон! Заруби себе это на носу!

— Сдается мне, — Спокойно вступил в разговор Хикмен, — у Радигана прав на ранчо больше. Он владеет землей уже четыре года, это всем известно. На твоем месте, Джим, я бы призадумался.

Вмешательство Хикмена разозлило шерифа, однако к словам охотника стоило прислушаться. Но, говорил себе Флинн, не будут же такие почтенные люди блефовать. И такая девушка не может оказаться мошенницей. Она принадлежала к высшему обществу… шериф определил это с первого взгляда, а он привык уважать приличных женщин. Ему и в голову не могло прийти, что образованная, интеллигентная леди может запятнать себя чем-то сомнительным или будет притязать на землю, не имея на то законного права. Как и многие другие, шериф Флинн с почтением относился к деньгам и власти, а у новоприбывших было то и другое.

— Такая девушка не станет лгать, — произнес он.

Улыбка Радигана была невеселой.

— Раз ты так говоришь, Джим, значит, тебе крупно повезло со знакомыми женщинами.

Дверь отворилась и вошла Анджелина Фолей вместе с Россом и молодым человеком.

— Я снова прошу вас, мистер Радиган, освободить владения у ручья Вейча.

Том повернулся к ней.

— Кто-то ввел вас в заблуждение, мэм. Вы хотя бы видели землю, на которую притязаете? Вы представляете себе, во что ввязались? Каньон Гваделупа расположен к северу отсюда. Там от края до края каньона будет от полумили до мили. А дно не шире нескольких сотен ярдов. Пасти скот там просто негде. К северу каньон сужается, и частенько зимой снег на месяц отрезает все подступы к нам. А однажды нас завалило на целых три месяца. Летом там еще можно прокормить нескольких коров, но сохранить скот высоко в горах зимой — это особое искусство. Ни один пастух с равнины и за год не научится этому. Большинство местных скажет вам, что человек, который собирается держать скот зимой на высоте полутора тысяч миль над уровнем моря, не в своем уме. Вот я и говорю, мэм, вам напрасно посоветовали перегонять скот сюда в это время года. Лучше перегоните коров к ближайшему форту или резервации, где их Можно продать индейцам, и не мешкайте с этим. А уж когда перезимуете здесь, можете выбрать себе еще не занятый участок. Если, конечно, не передумаете.

— Моя земля — это ущелье у ручья Вейча, мистер Радиган, — холодно ответила девушка. — И я в присутствии свидетелей прошу вас освободить ее. А не то, боюсь, мои люди не будут спокойно смотреть, как вы мешаете им наводить порядок на ранчо.

— Как-то непонятно, — тихо сказал Радиган, — что вы отважились ехать в такой холодный край перед самой зимой, прекрасно зная, что у вас нет здесь никакого жилища. Выходит, вы знали, что у меня есть дом, и собирались вытурить меня из него. Вы должны знать, что необходимо запастись кормом на зиму для скота. Но вы и об этом не позаботились. Или вы собирались воспользоваться моими припасами? Именно поэтому Вин Кейбл и появился первым?

Джим Флинн, нахмурившись, поглядел на Анджелину Фолей. В глазах его впервые промелькнуло сомнение. Радиган попал в самую точку. Любой, кто привык обращаться со скотом, оценил бы логику его слов.

Девушка направилась к двери, но у самого выхода обернулась и сказала через плечо:

— Вы слышали, что я сказала. Вас уведомили о необходимости освободить землю. Когда подойдут мои стада, мы двинемся к нашим владениям.

Хлопнула дверь, и в салуне воцарилась мертвая тишина.

— Здесь их уже шестеро, — заметил Хикмен. — Да со стадом придет еще дюжина, а то и больше. Ты обрек себя на неравную схватку.

— Ничего. У меня всего один человек, зато такой, что стоит дюжины этих. На ранчо много еды, а патронов хватит на тысячу выстрелов. Если это война, они еще пожалеют, что сунулись сюда.

Допив стакан, Радиган повернулся к выходу. Пора ехать домой. Первые снежинки уже растаяли, но в воздухе чувствовалось приближение нового снегопада. Над головой хмурилось холодное небо.

У самых дверей его остановил голос Хикмена.

— Джим, — как бы невзначай молвил охотник, — вот что еще пришло мне в голову. Сразу видать, эта компания неплохо снарядилась. Откормленные кони, отличная одежда, добрая упряжка. Прямо диву даюсь, и чего ради они снялись с насиженных гнезд? Тот, кто процветает, обычно не трогается с места. Большинство переселенцев бедны как церковные мыши.

Не обращая внимания на Хикмена, Флинн обернулся к техасцу.

— Кейбла убили не в спину, — произнес он, — и любой, кто столкнулся с ним лицом к лицу, был вправе пристрелить его. Но все же мне хотелось бы услышать разъяснения.

В ответ Радиган вкратце и без прикрас рассказал шерифу всю историю, начиная с того самого момента, как нашел след на лугу. Флинн был поражен. Он и сам побывал во многих переделках, поэтому умел читать между строк. Попади в такой переплет большинство из тех, кого он знал, они бы неминуемо погибли. А Радиган не только сумел перехитрить врага, но еще и доказал, что стреляет лучше.

— Он мог иметь на тебя зуб?

— Пока Хикмен не назвал его имени, я даже не знал, кто это! — Том помолчал. — Джим, прежде чем начнутся неприятности, просмотри как следует их бумаги. Наверняка они сумели сфабриковать себе нужные документы, я уверен. Но всё же разберись с этим.

— Бумаги?

— Ну да. Ведь есть у них какой-нибудь документ или что-то в этом роде. Не могут же они просто приехать сюда и, не предъявив никаких свидетельств, потребовать себе мое ранчо.

Джим Флинн почувствовал себя идиотом. Подумать только, он чуть не выгнал человека с его собственного ранчо только на основании голословных заявлений кучки каких-то чужаков. Надо прочесть эти бумаги, будь они неладны… еще возись теперь с ними. Шериф раздраженно подумал, что загнан в угол. Эта должность обещала быть такой мирной, спокойной, без всяких неприятностей, разве что напьется раз в год какой-нибудь индеец. А тут на тебе!

Когда Радиган прискакал во двор ранчо, Джон Чайлд вышел с фонарем ему навстречу, молча наблюдая, как закоченевший в седле Том неуклюже спрыгивает на землю. В теплой конюшне, расседлывая гнедого, Том пересказал метису все, что случилось.

— Темное дело, — закончил он свой рассказ. — Я подозреваю, что за всем этим стоит Харвей Торп, сводный брат этой девицы. Он мало говорил, но смотрел во все глаза и не пропустил ни слова.

— Так они еще и стада сюда гонят? Если в каньоне они попадут под сильный снегопад, у них останется не больше скота, чем у сойки. -

— Они не знают наших краев, и это нам на руку. Я-то начинал с малого и застраивался потихоньку и основательно. Большинство моего теперешнего скота родилось здесь, поэтому животные научились в трудных условиях добывать себе корм.

Ранчо «Р-Бар» находилось примерно в двадцати восьми милях от Сан-Исидро. Чуть ближе располагалось два индейских поселения, в каждом из которых жило по два белых человека, но Радигана это не волновало. За время, прожитое им у ручья Вейча, сюда заезжало всего несколько человек. Том мог бы пересчитать их по пальцам, причем большинство попросту ехали мимо. Вряд ли кто из них мог оказаться пособником Анджелины Фолей. Как правило, всадники были беглецами, стремящимися скрыться от правосудия за северными перевалами в Лома-Койота.

Понимала ли Анджелина Фолей, какие пастбища она найдет здесь? Представляла ли она себе эти неровные холмы, высокие плато, укромные долины и крошечные клочки высокогорных лугов? Из-за нехватки травы в это время года скот Тома Радигана был разбит на небольшие стада и кормился в основном заранее заготовленным сеном. Но Том старался по возможности использовать все имеющиеся пригодные для пастьбы места. Во время своей первой зимовки здесь он практически не вылезал из седла, разведывая склоны, где ветер сдувал снег с травы или просто его выпадало мало. Перекочевав из Иллинойса на Запад, он разузнал кое-что о холодных краях, а за годы скитаний умножил свои познания, беседуя с владельцами ранчо в Монтане и Небраске. Этим захватчикам будут очень нужны такие знания.

Чайлд поежился. По ночам с гор дул холодный ветер.

— Если тебе понадобится помощь, — заявил он, — тебе есть на кого рассчитывать.

— Слушай, Джон, — возразил Радиган. — Если дело дойдет до драки, не смей оставаться здесь. Это мое дело и…

— Ох, да перестань ты. Черт побери, ты прекрасно знаешь, что один не сможешь удержать ранчо. А если бы даже и мог, я бы все равно тебя не оставил. — Метис направился к дому. — Так на сколько земли они претендуют?

— На двадцать два. участка. Они лет пять будут их разыскивать.

— Что-то ты про это мне не говорил.

— А ты и не спрашивал. Мне понадобится каждый клочок этой земли. На следующий год я собирался часть скота продать, оставив себе только молодняк. Мне хочется увеличить стадо до пяти-шести тысяч голов.

— Понадобится много травы.

— Я знаю, где ее отыскать, целое море.

Войдя в дом, Радиган с изумлением огляделся по сторонам. Комната была чисто убрана, пол выскоблен, окна вымыты и кастрюли до блеска начищены.

— Джон, никак, ты ждешь гостей?

Джон пожал плечами. На лице его появилось ехидное выражение.

— Когда холостяк уезжает в город, мне не с кем болтать. Тебе пора бы жениться. Том.

— Мне? — остолбенел Радиган. — Откуда у тебя такие вздорные мысли? И где мне найти девушку, которая пойдет за меня? Да я даже не знал бы, как обращаться с ней, если у нее нет рогов.

Том с удовольствием потянулся за пончиками. Сегодня их была целая кастрюля.

— Ну-ка, не лезь, — предостерег его Чайлд. — Перебьешь аппетит перед ужином.

— Сдается мне, — вернулся к прежней теме Радиган, — что это тебе пора бы жениться. Ты становишься все суетливее и суетливее. Тебе давным-давно надо бы подыскать невесту.

Ответ метиса оказался по меньшей мере неожиданным.

— А я и был женат. Женат на девушке из племени шайенов. Как-то раз ее похитили юты, а я ее у них отбил. Она была очень хорошенькая и до смерти напугана этими ютами. А я заговорил с ней на ее родном языке и успокоил. Ночью я перерезал привязь у двух лошадей ^ взял девчонку и был таков. Нас преследовали больше сотни миль.

— А что было дальше?

— Мы жили к северу отсюда. У нас родился мальчик, но расшибся, падая с лошади. Это опять были юты. Мы путешествовали, а они напали на нас. Сперва поймали мою жену и прострелили ей голову. Я с мальчиком бежал, но он все равно погиб.

— Плохо дело.

— Ну, несколько лет мы все же жили счастливо… Воспитывали девочку. Она жила с нами четыре, нет, пять лет, а затем мы отдали ее на воспитание в женский монастырь в Мексике. Ей тогда как раз исполнилось тринадцать.

— Так она не твоя дочь?

— Нет. Она из семьи переселенцев. Команчи убили всех ее родных, а ее забрали прямо из фургона. Я отдал за нее четырех лошадей. Она два года оставалась в монастыре, а потом жила у какой-то зажиточной мексиканской женщины и ее мужа, пока те не решили переехать в Испанию. А девочка не захотела отправиться с ними.

Наполнив тарелку, Радиган уселся за стол. Он и не подозревал, что настолько устал. После долгой и утомительной скачки по морозу в теплой комнате его сразу разморило и начало клонить ко сну.

— И что с ней сталось?

Чайлд прочистил горло, и Том подозрительно поглядел в его сторону.

— Что с тобой? Ты заболел?

— Нет. В общем… ну, она едет сюда.

— Что? — от такого известия Радиган моментально проснулся. — Ты совсем спятил? Что мы тут будем делать с девчонкой в самый разгар сражений?

— А куда ей еще деваться? И потом, когда я велел ей ехать сюда, еще ни о каких сражениях и речи не было. Сейчас ей восемнадцать, и она полагает, что я единственный человек, к которому она может обратиться.

Техасец вне себя вскочил на ноги.

— Черт побери, Джон! Что на тебя нашло? Это совсем неподходящее место для девушки. Она ведь тебе даже не родня!

— Почти родня. Писала мне все это время. Ей всегда хотелось вернуться в горы. Понимаешь, мне кажется, кроме меня, у нее никогда не было настоящего отца, хотя я и не очень-то гожусь на эту роль. Она давно ко мне просилась, но я все уговаривал ее оставаться там. Она жила у славных людей, вот я и рассудил, что девушке пора научиться вести хозяйство и всеми прочему.

Радиган места себе не находил. Не стоило, конечно, винить Джона Чайлда, но появление на ранчо девушки, да еще теперь… Если чего и не хватало, чтобы окончательно ухудшить ситуацию, так только этого. Какая бы ни была дурная погода, двое мужчин вполне способны уйти в холмы и скрываться там. У них будет хватать и своих забот, а тут еще придется всю дорогу возиться с женщиной.

— Наверное, мне следовало бы отослать ее в Санта-Фе, — неохотно признал Чайлд, — но ей так хотелось быть со мной… А у нее никогда не было отца.

Том мрачно уставился на Джона, но чувство юмора наконец одержало верх, и он расхохотался.

— Это еще хуже, чем война. С тем бы мы еще сладили. Ну сам посуди, что мы смыслим в женщинах?

Покончив с ужином, он потушил свет и отправился на обход ранчо. Новости означали, что Джон Чайлд должен уйти, а ему придется остаться в одиночестве. При таком положении дел и двоим пришлось бы довольно туго, но одному?

Ни единой минуты Радиган не допускал мысли, чтобы разрешить девушке остаться. Во время войны ранчо не место для индианки, тем более воспитанницы монастыря. Если сражение затянется, то дом не удастся удержать. Им здорово повезет, если они смогут оставаться там хотя бы какое-то время. Но потом придется уходить в горы, иначе им не быть живыми.

Чтобы победить, владельцы ранчо «Р-Бар» должны сломить дух врага и не дать им возможности жить на этой земле. Пока Том и Джон смогут передвигаться, руки у них будут развязаны, и они будут сражаться. Но привязанные к одному месту, они скоро погибнут.

Для Тома Радигана главным принципом ведения войны было нападение. Даже если останется один, он все равно должен нападать. И самого сильного противника можно остановить и вынудить защищаться.

Чтобы обеспечить себе отступление в леса и горы, необходимо побыстрее соорудить тайники с запасами еды и патронов. И завтра же надо начать перегонять скот в дальние долины.

Следующие два дня техасец и его помощник усердно трудились. Они работали с раннего утра до позднего вечера, а перед сном обсуждали дальнейшие планы. Затем появился Джим Флинн.

— У них есть бумаги, — сообщил он. — Они показали документ. Это грамота от губернатора Армильо, передающая им права на старую дарственную Вилласура.

— У него не было никаких прав передавать дарственную. Она не стоит и той бумаги, на которой написана.

— Насчет этого не знаю, но тебе придется убраться отсюда.

— Постановления суда не было. Мои права не обсуждались в суде. Эти люди просто блефуют. Эта земля не принадлежала ни Армильо, ни штату. Он не имел права ее кому-то отдавать. Поверь, меня так легко отсюда не выселить.

— Это мы уже обсуждали, — раздраженно запротестовал Флинн. — Мне тут не нужна война скотоводов.

— Тогда будь так добр, оставь землю мне. Пусть они действуют через суд. Это куда лучший способ отстоять свои притязания, чем нанимать всяких бандитов и пытаться убить настоящего владельца.

— Ты же не можешь доказать, что это именно они.

— А кто же еще? — Радиган кивнул на дверь. — Заходи, Джим. Давай все обсудим. Во всяком случае, — добавил он, — как они намерены поступить, если я не уйду? Пустят в ход силу? Ты говорил с ними! Поверь мне, дело нечисто.

Флинн упрямо продолжал сидеть в седле. Он не мог допустить и мысли, что такие люди, как Анджелина Фолей и Харвей Торп попытаются захватить что-то, на что у них нет законных прав. Он был уверен, что Радиган не прав, поэтому настойчивость техасца его неимоверно раздражала. До сих пор Флинн никогда не имел дела с судом или спором о правах на землю. Его знакомство с законом ограничивалось разборками с хулиганами и бандитами.

Том повернулся к нему.

— Джим, скажи им, пусть отстаивают свои права через суд. Я остаюсь здесь.

— Ты чересчур уж уверен в себе, — сердито заметил шериф. — Ты что — законник?

Радиган подошел поближе к всаднику.

— Джим, с 1825 по 1828 год в Нью-Мексико сменилось три губернатора, и одним из них был Армильо. А в 1837 году в Таосе произошло восстание, и толпа мятежников убила губернатора Переса. Армильо сумел возглавить контрнаступление. Оно увенчалось успехом, и он провозгласил себя губернатором. Про то время всякие слухи ходят, и теперь трудно выяснить правду, но говорят, он казнил множество народу, как мятежного губернатора, так и своих же друзей и сообщников. С помощью взяток он втерся в милость к правительству Мексики, и его самозванство было узаконено. В 1844 году его место занял Лельяна, но через год Армильо вернулся на службу и нажил целое состояние, обложил всех, кто путешествовал по дороге в Санта-Фе, огромной пошлиной за каждый фургон. Хуже того, он еще и мухлевал со старыми дарственными на земли и раздарил своим друзьям множество земель, на которые не имел ни малейшего права. Я думаю, у этой девицы Фолей в руках как раз такая дарственная и она пытается добиться своего.

Флинн ощутил, что теряет почву под ногами. Он умел обращаться с пьянчугами или толпой линчевателей, а дважды даже застрелил не в меру распоясавшихся бандитов. Но единственными официальными бумагами, которые он умел составлять, были поручительства.

— Ну а тебе что нужно? — враждебно осведомился он. — Ты на что притязаешь? На права поселенца?

Радиган терпеливо покачал головой.

— Джим, у меня есть законнейшие права на все мои земли, включая и право на воду. Более того, я уже вступил во владение. Мои права выдержат любое испытание. Эти люди зря стараются согнать меня с моих же собственных земель.

— Тогда не пеняй на меня! — гневно крикнул Флинн. — Не пеняй на меня, если котел взорвется!

Том Радиган упер руки в бедра.

— Я не пеняю на тебя, Джим. Я просто предлагаю тебе отправиться к тем людям и приказать им убраться из наших краев подобру-поздорову. Ты же полномочный шериф, а они нарушают закон.

Флинн аж потемнел.

— Не объясняй мне, в чем состоит моя работа! Я и сам отлично знаю и собираюсь выполнить ее!

— Кажется, ты считаешь, что закон направлен против меня, — ответил Радиган. — А я единственный, чьи права совершенно очевидны.

— Я в этом не так уж уверен! — Флинн пришпорил коня и, даже не оглянувшись, поскакал назад в город, да так быстро, словно за ним черти гнались.

Двумя милями ниже ранчо над каньоном ручья Вейча возвышался огромный скалистый утес. На нем, словно на созданной самой природой сторожевой башне, Радиган расположил свой наблюдательный пост. Днем оттуда можно было увидеть все происходящее в каньоне на мили вокруг, а по ночам звуки, легко разносящиеся в ясном морозном воздухе, издалека выдали бы приближение врагов.

Оставив гнедого пастись в осиновой рощице, техасец вышел на край утеса и устроился под прикрытием неровной каменной гряды, где ветер дул не так сильно.

Здесь проходило еще несколько тропок. Правда, одна из них, что вела от Рио-Пуэрко через Насимиентос, была труднопроходима. Почти никто, кроме индейцев, не знал о ее существовании. Другая же бежала от Спрингс к Кеболлу, а оттуда к горе как раз напротив того места, где стоял сейчас Том. Вряд ли враги могли знать хотя бы об одной из этих тропинок.

В полночь Джон Чайлд сменил Радигана, а на рассвете, наскоро позавтракав, Радиган вскочил в седло.

— Ей пора бы уже приехать, — сказал метис. — Я думаю, она прибудет сегодняшним дилижансом, но лучше бы ты пустил меня. Ей-богу, Том, я думаю, ты не прав… Ведь они даже не знают меня в лицо.

— Узнают. Они же в два счета вычислят тебя. Рисковать должен я, так что ты сиди и следи, пока меня не будет, чтобы и мышь не прошмыгнула.

— Том, — заколебался Чайлд, — хочешь, я поскачу в Лома-Койота? Или, может, просигналю им дымом? Там найдутся отличные парни, настоящие бойцы.

— Даже думать забудь, — техасец пришпорил коня, но напоследок оглянулся. — Если встретишь кого из них, разузнай, кто сейчас где-нибудь неподалеку.

— На днях я видел Старка, — Джон Чайлд шагнул вслед за гнедым. — Ты же помнишь Адама Старка. Он был рейнджером тогда же, когда и ты, еще человека убил в Эль-Пасо. Лучшее ружье из всех, кого я знаю.

— Да, парень что надо.

Когда Радиган подъехал к Сан-Исидро, уже перевалило за полдень, и городок нежился в нежарких лучах осеннего солнца. Чуть ли не первым, с кем он столкнулся на улице, оказался Сэм Кокер. Они привязали коней к крыльцу салуна всего в нескольких футах друг от друга, но Тома это не больно тревожило. Кокер был вздорным забиякой, а вздорные забияки редко затевают склоку без скопления публики.

Внутри салуна, задрав ноги на стол, восседал Хикмен в своей неизменной потрепанной куртке и с бутылкой в руке. Хикмен, как заметил Радиган, всегда ходил с бутылкой, хотя виски в ней почти не убавлялось.

Приземистое здание салуна было сложено из необожженного кирпича. Половину помещения занимал бар. В грязноватой и неприбранной комнате стояло всего несколько покосившихся столов. Обстановка тоже не блистала роскошью — никаких украшений, кроме засиженного мухами зеркала за стойкой. Дауни, владелец салуна, в то же время исполнял и обязанности агента конторы дилижансов. В своей жизни он держал питейные заведения в дюжине различных горных поселений. На его загрубевшем лице ясно читалось, что он давно уже не питает никаких иллюзий.

— Дилижанс подъедет к часу? — осведомился Радиган.

— Около того, — Дауни через всю стойку толкнул к нему бутылку. Техасец имел все основания полагать, что Дауни не испытывает симпатию ни к кому. Но бармен, должно быть, извлек немалую выгоду при появлении чужаков.

— Присоединишься ко мне? — предложил Хикмен, убирая ноги со стола. Взгляд его скользнул от Радигана на подошедшего к стойке Кокера.

Радиган перенес к нему свою бутылку.

— По всём приметам, покоя тут не жди, — заметил он.

Хикмен усмехнулся.

— Я-то уж разбираюсь в приметах. — Дверь снова отворилась и вошли два чужака. — Того, что повыше, звать Барбью. Воображает, что самый крутой. Прошлой ночью он сцепился с одним бродягой и задал ему изрядную трепку. Второго кличут Битнером.

Дауни принес Хикмену и Тому поднос с едой, и Барбью обратил на них свое благосклонное внимание.

— Приговоренного к казни положено сытно кормить, — заявил он.

— Надо же Валаамова ослица заговорила, — в тон ему заметил Радиган.

Дауни хихикнул, а Хикмен расплылся в широкой ухмылке. Даже два ковбоя за соседним столом не сдержали усмешки. Барбью резко обернулся и уставился на техасца.

— Это еще что такое? — злобно рявкнул он.

Но подходящий момент был упущен, а Радиган, не обращая на забияку внимания, преспокойно принялся за еду. Смерив его взглядом, Барбью свирепо огляделся по сторонам, ища, к кому бы придраться. Но никто даже и не смотрел в его сторону, так что он снова повернулся к своему противнику.

— Интересно, а дерется он так же, как ест? — поинтересовался Барбью.

— Может, кто-нибудь сумеет это выяснить, — предположил Кокер.

Радиган поглощал обед с такой жадностью, словно страшно проголодался.

— Даже и не думал, что захочу есть, — пояснил он приятелю. — Но Джон наготовил пончиков, и вот уже два дня, как я ничего другого в рот не брал.

— Если тебе понадобятся бойцы, — сказал Хикмен, — так ты только намекни про эти пончики. За них ты наймешь куда больше желающих повоевать, чем за деньги. Такие лакомства у нас в цене. — Он снова наполнил стакан. — Я своими глазами видел ковбоев, скакавших за шестьдесят, а то и за семьдесят миль, чтобы не упустить случая их отведать.

Хлебнув очередную порцию горячительного, Барбью отодвинулся от стойки. Виски зажгло ему кровь, и хмель бросился в голову. У него так и чесались руки подраться. Уж он-то не допустит, чтобы его игнорировали.

Хотя с виду Радиган не уделял внимания ничему, кроме еды, на самом деле он полностью контролировал ситуацию. Такому закаленному в схватках бойцу, как он, ничего не стоило разгадать смысл любых даже вроде бы самых невинных движений. Краем глаза он заметил, как Кокер придвигается поближе к двери, чтобы отрезать ему отступление, а Битнер заходит с тыла. Сам же Барбью, широкоплечий здоровенный детина, угрожающе разминал кулаки. В его мускулистых руках чувствовалась настоящая сила, заросшее густой бородой лицо не блистало умом.

Понизив голос, Том предупредил Хикмена:

— Не вмешивайся в драку. Это мое дело.

Хикмен с любопытством покосился на него.

— Ну, трое это еще не так много. — Чуть помолчав, охотник прибавил: — Он сразу пойдёт в атаку. Дерется обеими руками. Его трудно остановить.

Барбью уже направлялся к ним. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чем все это закончится. Склонившись над тарелкой с самым невозмутимым выражением лица, Радиган мысленно прикидывал, как ему действовать в этом помещении. И тут вдруг дверь открылась, и салун вошла Анджелина Фолей.

Она подошла прямо к столу, за которым сидел Радиган, и техасец немедленно вскочил на ноги.

— Вы только поглядите, — осклабился Барбью. — Какой вежливый!

— Мистер Радиган? — Глаза девушки оказались еще зеленее, чем представлял себе Том. — Я услышала, что вы в городе, и надеялась увидеться с вами прежде, чем вы уедете. Я хотела сказать вам, мне так жаль, что приходится сгонять вас с земли. Может быть, мы могли бы заплатить вам за беспокойство?.. Предложение еще остается в силе.

— Вы ошибаетесь, мисс Фолей. Кто-то снова неправильно информировал вас. Я остаюсь на моем ранчо.

— Ну пожалуйста! — Огромные глаза умоляюще смотрели на техасца, тонкий пальчик робко притронулся к его рукаву. — Эта земля принадлежит нам, и вы должны уехать. Я боюсь, если вы не покинете ранчо, мои люди заставят вас силой. Я решила… То есть, когда мне сказали о вашем приезде в город, я подумала, что мы можем прийти к согласию.

— Не желаете ли присесть?

Какую-то долю секунды Анджелина замерла в нерешительности, но все же опустилась на стул. Радиган тоже уселся и услышал у себя за спиной насмешливое замечание Кокера:

— Ну вот, через пару минут он еще и чаю попросит.

Техасец повернулся к Дауни:

— У тебя найдется чай?

— Чай? Чай!.. Да… само собой, но…

— Тогда сейчас заваришь и принесешь его нам, понял? Но приготовь побольше… с галлон.

— Галлон чая?

— Совершенно верно.

Откинувшись на спинку стула, Хикмен в упор разглядывал Радигана. В глазах его зажегся огонек. Но Том, не обращая внимания на охотника, повернулся к Анджелине:

— Вы говорили о…

— Мне так хочется, чтобы вы передумали… Я имею в виду, переезд. И помните, что я говорила про плату за освоение земель. Право же, мы сожалеем об этом так же, как и вы.

— Но я ни о чем не сожалею, — улыбнулся ей Радиган. — Ни о чем. Мне жаль только, что вы так далеко зашли, ничего предварительно не узнав и не понимая, во что втягиваетесь. Если вам и вправду так хочется убедиться, насколько надуманны ваши права, обратитесь в суд.

— Но суд так далеко отсюда, мистер Радиган! — Зеленые глаза распахнулись от изумления. — И потом, это займет столько времени! Мне действительно очень жаль, но у нас с мистером Торпом более трех тысяч голов скота, и все они движутся сюда. Если вы не покинете ранчо, нам придется выгнать вас.

— Вы что-нибудь знаете про эту землю, мэм?

— Сама я, конечно, ее не видела, но мистер Торп видел. А почему вы спрашиваете?

— Просто так. Если б я даже покинул ранчо и позволил вам вселиться туда, то вам все равно не удалось бы перезимовать в горах с тремя тысячами голов скота. Даже если бы у вас хватало помощников и не было никаких помех. Там не хватит ни пастбищ, ни корма. Если выдастся мягкая зима, то еще можно прокормить тысячу — но не больше.

Анджелина изумленно глядела на Тома. Его неподдельная искренность не могла не подействовать на нее, но она все еще не хотела поверить услышанному.

— Но мне говорили, что там самая лучшая трава в мире и полно воды.

— Так-то оно так, но этого мало. Раньше я надеялся открыть проходы в соседние долины, где бы тоже можно было держать скот, но горы, по большей части, заросли лесом, чуть ли не на каждом шагу обрывы и ущелья. Вообще-то говоря, легчайший способ отделаться от вас — это уступить и дать возможность попробовать вам самой. Вы бы потеряли скот, людей и лошадей.

— Но. у вас, кажется, все идет отлично. Мне трудно поверить вам, мистер Радиган.

Техасец кивнул в сторону ковбоев у стойки, не скрывавших своего интереса к разговору.

— Помимо всего прочего, как вы собираетесь поступить с вашими помощниками? — Это был прекрасный случай заронить в них искры сомнения. — На тех жалких акрах, что вам достанутся, работы найдется всего для двух-трех человек.

— Акрах? — запротестовала девушка. — Но там целые мили земли! Если соблюдать точность, двадцать две квадратных мили.

В этот момент появился Дауни с чаем.

— Пришлось вскипятить два котелка, — пояснил он. — Никогда у меня еще не бывало такого большого заказа.

Взяв меньший котелок, Радиган налил две чашки чаю, а затем преспокойно вытащил кольт.

— Остальное подай вон тем, — он махнул револьвером на троицу у стойки. — А я присмотрю, чтобы они его выпили.

Лицо Кокера исказилось, он потянулся было к поясу, но тут же отдернул руку, стоило только дулу Радигановского револьвера качнуться в его сторону.

— Давай, пей. И ты тоже, Барбью.

— Будь я проклят; если выпью.

Радиган повел револьвером.

— Вам хотелось чаю, так теперь он вам подан. Начинайте пить, а не то я начну стрелять.

Хикмен ухмылялся во весь рот. Анджелина Фолей, негодующая и ошеломленная, вскочила со стула, растерянно глядя то на Радигана, то на своих людей.

— Если вы не начнете пить, пока я считаю до трех, — непринужденно заявил техасец, — я прострелю руку каждому из вас.

Легко поднявшись на ноги, он направился к опешившим ковбоям, в то же время не упуская из поля зрения Анджелину и выход.

— Я убью тебя за это! — взревел Барбью.

— Может быть, но я могу уравнять шансы прямо сейчас. Ты хотел чаю, так получай.

Неожиданно Кокер отшвырнул свою чашку.

— Чтоб меня черти взяли, если я стану это пить! — вскричал он, хватаясь за кобуру.

Радиган два раза ударил тяжелой рукоятью револьвера, и громила рухнул на пол, словно на него крыша обрушилась.

— Приступайте к чаепитию, — невозмутимо произнес Том, — или эта куча станет в три раза выше.

Анджелина Фолей побелела от гнева.

— Послушайте! — возмутилась она. — Немедленно прекратите!

— Терпеть не могу бить женщин, — проронил Радиган.

Она непроизвольно опустилась на стул.

— Вы… вы не посмеете!

— Если вы играете в мужские игры, — возразил он, — то уж играйте заодно и по мужским правилам.

Он небрежно передал свой шестизарядный кольт Хикмену.

— Помнится, Барбью хотелось подраться. Ты уж прикрой меня со спины от остальной своры.

Барбью выронил чашку и круто обернулся к противнику.

— Драться? — взвыл он. — Ты хочешь драться со мной?

В ответ Радиган ударил его.

Барбью пошатнулся, и техасец шагнул вперед, внимательно следя за кулаками противника. Левой рукой он со всех сил врезал громиле в живот. Барбью был любителем не только подраться, но и поговорить, поэтому он ожидал, что перед схваткой можно будет вдоволь поругаться. Готовность Радигана к немедленному поединку и свирепость атаки ошеломили его. Он начал отступать, но Том не давал ему возможности прийти в себя. Наконец две крепких затрещины — сначала слева, а потом справа — расшевелили Барбью. Нагнув голову, он словно бык бросился вперед.

Зверский хук правой чуть не оглушил Радигана, но техасец сумел уйти влево и ударил кулаком Барбью по почкам. Тот, задыхаясь, рванулся к Тому, стараясь захватить его в клинч. Радиган пресек эту атаку коротким прямым ударом в подбородок.

Угрожающе занеся кулак, Барбью поглядел на своего противника. Пока эта драка протекала совсем по иному, чем большинство его драк. Он получил уже несколько жестоких ударов, а Радиган по-прежнему оставался спокоен и невозмутим, даже не запыхался. В первый раз за все время громила понял, что может проиграть. Мысль эта привела его в бешенство. Потеряв всякую осторожность, он перешел в неистовое наступление, работая кулаками, словно отбойными молотками. Следующие несколько минут прошли в напряженной схватке, но Барбью постепенно теснил Радигана. Битнер радостно завопил. Барбью был уверен, что с минуты на минуту доконает противника. Почувствовав, что его правый кулак попал в цель, он совершенно автоматически приостановился, чтобы дать техасцу упасть.

Однако стоило ему только замешкаться, как он получил крепкий удар в челюсть. Из разбитой губы ручьем хлынула кровь. В полном остолбенении Барбью увидел стоящего прямо перед ним Радигана… Надо же, этот скотовод умудрился выдержать его знаменитый удар правой и в тот же миг с лихвой ответить на него.

Барбью продолжал драться, но боевой дух в нем был сломлен.

Он понял, что в этой драке ему не победить. Еще ни разу не бывало, чтобы после излюбленного Барбью удара правой человек удерживался на ногах. Радиган же словно ничего не почувствовал. Все дело в том, что детство Радигана, еще до того, как он перекочевал в Техас, протекало в Мичигане поблизости от лагерей лесорубов, у которых кулачные бои были излюбленной забавой. Пополнил же он свое образование по этой части и среди матросов и фрахтовщиков. Но среди ковбоев семидесятых годов мало кто хоть капельку смыслил в рукопашной. Как правило, они решали свои споры с помощью револьверов и редко пускали в ход кулаки. Все свои победы Барбью одержал над теми, для кого драка была непривычным занятием, а Радиган умел драться с детства. Конечно, и ему случалось проигрывать, но побеждал он гораздо чаще. Барбью напрасно тягался с таким противником.

Из последних сил громила кинулся на Радигана, но тот неожиданно отступил, и Барбью, потеряв равновесие, стал падать вперед. Воспользовавшись этим, техасец ухватил его за ворот и перебросил через бедро.

Рухнув навзничь, Барбью помутневшим взглядом уставился на своего противника.

Чуть отступив, Радиган поджидал, пока Барбью медленно поднимался. Лишь только громила снова очутился на ногах, Том перешел в атаку и после обманного приема ударил отяжелевшего от чая Барбью в живот. Тот, задыхаясь и ловя ртом воздух, отшатнулся назад, подняв руку в знак того, что сдается. Окровавленный, весь покрытый синяками и ссадинами, громила представлял собой печальное зрелище. Он был разбит наголову и сознавал это.

Забрав у Хикмена свой револьвер, Радиган небрежно засунул его в кобуру. Только что пришедший в себя Кокер сидел на полу, держась обеими руками за голову.

— Я не ищу неприятностей, — произнес Радиган, — но и не избегаю их.

Он обернулся к Анджелине Фолей. В лице девушке не было ни кровинки, глаза сузились от гнева.

— Сильно сомневаюсь, что вы как следует представляете, какое это место — ущелье ручья Вейча, — словно продолжая начатую беседу, сказал Том. -Но если вам угодно подняться туда, взяв с собой одного человека, а я предлагаю Росса Уолла, потому что он-то настоящий ковбой, то я вам все покажу. Этот край расположен на высоте семидесяти пяти сотен футов, и в мире нет гор прекраснее, чем эти. А еще там очень холодно, очень ветрено и очень много снега зимой.

— Дилижанс едет, — сообщил Дауни, выглянув в окно.

Нахлобучив шляпу, Том вышел из салуна. Ныли разбитые в кровь костяшки пальцев, но в целом он чувствовал себя превосходно. Сегодня он впервые за долгое время дрался на кулаках и с внезапной радостью осознал, что не зря все лето возводил изгороди и рубил лес на зиму. Ничто так не помогает сохранить форму, как работа пилой и топором.

Неожиданно он вспомнил о Торпе. Да уж, Торп не чета Барбью, с таким драка могла бы обернуться совсем иначе. Хотя на вид Торп казался обычным благопристойным молодым человеком, но широкие плечи и скрытая жестокость в его лице предупреждали, что с ним так легко не справиться. Кроме того, еще при их первой встрече Радиган заметил, что костяшки пальцев сводного брата Анджелины покрыты шрамами.

Услышав звук закрываемой двери, Радиган обернулся и увидел Анджелину Фолей. Девушка холодно и оценивающе смотрела на него. Впервые за все время знакомства в глазах ее читалось почти уважение.

— Вы бы и вправду ударили меня? — серьезно спросила она.

Никогда в жизни Том не поднял руки на женщину, но тут он посмотрел на Анджелину так, словно вопрос этот до глубины души удивил его.

— Ну конечно, — ответил он. — Я всегда выполняю то, что говорю.

— Вы не джентльмен, мистер Радиган!

Он усмехнулся ей прямо в лицо.

— У джентльмена не было бы ни малейшего шанса совладать с вами. Вы бы дразнили его, льстили ему, а то и плакали бы. Вы бы ласкались к нему, лгали и в конце концов обвели бы его вокруг пальца. Ну, а что до меня, вы можете плакать или подлизываться, но больше ничего у вас не выйдет. Попробуйте надуть меня — и я вас просто-напросто отшлепаю.

В глазах девушки сверкнул вызов.

— Может, мы с вами и на противоположных сторонах, но вы мужчина и вы мне нравитесь. Можете называть меня Джелина.

— Вы прекрасная и желанная женщина, — произнес Радиган, — но я ни за что не доверился бы вам. Прежде чем вся эта история закончится, вы будете ненавидеть меня так, как никого другого. Но, ей-богу, послушайтесь моего совета и уезжайте. Эта война лишит вас всего, чем вы владеете, оставит вас ни с чем.

Девушка улыбнулась.

— На вас работает один человек, мистер Радиган. А на меня тридцать. Мне думается, выиграю я.

Он серьезно кивнул.

— Но у меня в запасе есть еще кое-что. Это погода — самый верный союзник, каким может заручиться человек. Что вы будете делать со всем вашим скотом, когда на землю ляжет от трех до шести футов снега и нигде не отыщется никакого корма?

К салуну подкатил дилижанс. Поднятое им облако пыли постепенно осело, щедро запорошив лошадей и все вокруг.

Радиган наблюдал, как краснолицый, закоченевший от резкого ветра кучер неуклюже спрыгивает с козел. К тому времени на крыльце показался и Хикмен, желающий поглазеть на приезжих, а Дауни распахнул дверцы, чтобы помочь пассажирам выйти. Том подался вперед, доски тяжело заскрипели под его ногами. Взгляд его был устремлен поверх дилижанса на синеющие вдали горы. Однако стоило ему перевести глаза на выходившую из дилижанса девушку, как легкую перепалку словно ножом обрезало. Том Радиган ждал чего угодно, но только не этого.

Из-под кокетливого капора сверкали наивные голубые глаза, лицо могло бы принадлежать невинному ребенку, но восхитительных очертаний фигуры не удалось бы скрыть ни одному платью. У техасца просто дух захватило. Позабыв обо всем, он зачарованно следил, как девушка поднимается по ступеням. От него не укрылось, что все на улице замерли и, раскрыв рты, уставились на нее, не укрылось и то, что ей это весьма нравится.

Повернувшись к Дауни, девушка сообщила:

— Я ищу мистера Чайлда или мистера Радигана из «Р-Бар».

Дауни попытался ответить, но с пересохших губ его не сорвалось ни звука. В этих краях было очень мало женщин, поэтому ничто из его жизненного опыта не могло помочь ему справиться с замешательством. Остолбенев, он беззвучно шевелил губами и наконец попросту показал пальцем в сторону Тома.

Обернувшись к техасцу, девушка устремила на него изучающий взгляд огромных голубых глаз.

— Вы не мой отец, — сказала она, — так что вы, должно быть, мистер Радиган. Она перевела взгляд на Джелину Фолей. — Это ваша жена?

Радиган подавил смешок.

— Нет, мэм. Это мой враг, мисс Джелина Фолей.

Девушка задумчиво рассматривала Джелину.

— Я думаю, она и мой враг, — вымолвила она наконец. — Вы ей нравитесь.

Том торопливо вмешался:

— Гретхен — так, кажется, вас зовут? — вы можете ехать верхом?

— Я могу ехать верхом на чем угодно, — отозвалась она, — только мне надо переодеться.

Снова украдкой глянув на Джелину, девушка довольно внятно прошептала:

— А вам она нравится?

Залившись краской, Джелина вызывающе подобрала юбку и направилась к коляске, где уже дожидался Битнер. Даже не оглянувшись, они поехали прочь. Джелина была вне себя. Подумать только! Эта… эта нахалка!

Мисс Фолей сердито металась на своем сиденье. Ну и мысль! Да ведь это совсем еще несмышленая девчонка! И с такой-то фигурой! Джелина привыкла к мужскому вниманию и теперь с ревностью призналась себе; что никто даже и не глянул в ее сторону, едва эта дуреха вылезла из дилижанса.

Внезапно она поняла, что злится без всякой причины. Усевшись поспокойней, Джелина начала обдумывать дальнейшие планы. Пусть эти люди убираются, пора наконец выгнать их отсюда. Хватит тянуть. В конце концов на ранчо всего-навсего два человека, они не могут постоянно стоять на страже, да еще и выполнять всю работу по хозяйству.

Джелина нахмурила брови. Этот скотовод говорил про снег. Она невольно посмотрела на мрачное небо. Снег — что за ерунда! Здесь не может быть слишком холодно, это же Нью-Мексико. Тем не менее темные тучи угнетали девушку, навевая непонятную тоску. На ум ей снова и снова приходили слова Радигана. Интересно, что же задумал Харвей Торп — ведь именно он настоял на том, чтобы отправиться сюда. Правда, уезжать из Техаса все равно было необходимо, ведь эти земли оставались единственным владением, на которое брат с сестрой еще могли претендовать. Пройдет всего несколько дней, и они избавятся от Радигана.

Однако перед глазами у нее все еще стояло то, как спокойно, мастерски, чуть ли не с легкостью он расправился с Барбью. Ей в жизни не доводилось видеть человека, которого бы так отделали в драке. А Вин Кейбл был мертв — в него всадили три пули.

Да, выиграть будет потруднее, чем рассчитывал Харвей. И Джелина обрадовалась, что вместе с ними участвует Росс.

Гретхен Чайлд вернулась из дома Дауни, где переодевалась под присмотром миссис Дауни, полной добродушной ирландки. Теперь на ней была серая амазонка, открывавшая взору все то, что платье позволяло лишь вообразить. Радиган с некоторым неудовольствием подумал, что, судя по всему, вряд ли у этой девушки найдется хоть один наряд, в котором бы она выглядела хоть чуть-чуть менее волнующе.

«Словно мне мало забот с Тортом и Фолей», — угрюмо сказал он сам себе.

Том подсадил Гретхен в седло, но ей не так уж была нужна его помощь. Он с первого взгляда понял, что какой бы еще она ни оказалась, но в седле девушка чувствовала себя очень уверенно.

— Ты не сможешь остаться на ранчо, — предупредил он. — Это слишком опасно.

— Я тебе доверяю, — ответила девушка.

Радиган торопливо пустился в объяснения:

— Я имел в виду совсем другое. Мы тут воюем за пастбища с теми людьми внизу. Я думаю, дело дойдет до пальбы.

— Я разглядела твои руки. Что, война уже началась? — Гретхен серьезно посмотрела на него. — Я очень сильная. Я могу работать, могу стрелять. И я правда очень сильная. — Она вытянула руку, стараясь напрячь мускулы. — Ты только потрогай.