Радиган

Глава 6

На заледенелых ступеньках заднего крыльца Радиган остановился и прислушался к тому, что происходит в доме. Но с гор, завывая, дул холодный ветер, заглушавший все остальные звуки, и Тому удалось разобрать лишь невнятное бормотание голосов. Потом он расслышал, как хлопнула входная Дверь, не мешкая, сбежал с крыльца и заторопился к конюшне.

Там он остановился, укрывшись в густой тени под стенами строения. Он быстро раздумывал, на что же решиться? В городе слишком мало домов, и, если враги ринутся в погоню, они обыщут все здания подряд. Так что спрятаться ни в одном из них невозможно.

Появление Торпа и его приспешников ставило Радигана в тупик, ведь не могли же они узнать, что он тоже отправился сюда. Может, они ищут Пайка и Кейда? Вряд ли. Пока у Торпа еще нет повода ссориться с друзьями Тома. Из всех этих соображений вытекало только одно: враги приехали в Лома-Койота по каким-то своим делам и появление их тут одновременно с Томом — простая случайность. Но тогда, интересно знать, что им здесь понадобилось?

С Торпом было не меньше дюжины всадников, а то и больше.

Швейцарец Джек назвал его Бобом Харвеем. Он что, ошибся? Или это еще одно имя Торпа? Радиган вспомнил свое первое впечатление, что Торп весьма опасен и наверняка имеет темное прошлое. Но Боб Харвей? Том перебирал в памяти все, но это имя ничего ему не говорило.

Не было никакого смысла оставаться возле конюшни. Крадучись под карнизом крыши, Радиган обогнул угол. Под ногами хрустел морозный снежок. Позади строения, футах в тридцати, виднелось русло замерзшего ручья. Том рванулся туда. Ему вовсе не хотелось, чтобы враги легко заметили его на фоне чистого снега. Снова оказавшись в тени, он остановился и, пытаясь отдышаться, начал прислушиваться.

Стукнула задняя дверь салуна. Неужели его уже ищут? Если так, то Радигана выдал Швейцарец Джек. Остальные, кем бы там они ни были, явно не стремились лезть в чужие дела.

Поспешно отступив в заросли кустарника, обрамлявшие русло, Радиган зашагал вдоль ручья, пробираясь меж обледенелых валунов. Как назло, его винчестер остался в седельной сумке, а вся сбруя и снаряжение хранились в конюшне. Но идти туда теперь было бы смертельной ошибкой.

Он увидел, как из конюшни высыпала группа людей и стала обшаривать дома один за другим. Судя по всему, мысль, что Радиган может в такой мороз спрятаться где-нибудь на улице, пока не приходила в голову преследователям. Но рано или поздно они все же догадаются. Через несколько минут Том услышал, как Торп почему-то созывает своих людей:

— Ладно, будет вам! Сейчас на это нет времени! Идите сюда! С ним мы разберемся на обратном пути!

Обратном пути откуда, удивился Том.

Ковбои послушно прекратили поиски, вскочили на коней, и вскоре кавалькада уже выезжала из города. Всадники сбились в кучу, словно спасаясь от холода.

Да, если уж они отважились пуститься в путь в такую морозную ночь, то, верно, им предстоит дальняя дорога и им необходимо спешить.

Когда Радиган снова вошел в салун, никто из посетителей не проронил ни слова. На этот раз бармен сам потянулся к кувшину под стойкой и налил ему стакан доброго виски.

— За счет заведения, — сообщил он.

— А снаружи-то холодновато, — откликнулся Радиган.

— Особенно, — встрял в разговор Швейцарец Джек, — сильно ножки мерзнут.

Радиган не торопясь осушил стакан, а затем медленно обернулся и смерил задиру взглядом. Он не опускал глаз долго. В комнате воцарилось гробовое молчание. В пузатой печке потрескивал огонь, рассыпались угольками поленья. Можно было услышать даже легкое поскрипывание стула под кем-то из посетителей и журчание наливаемого в стакан виски.

— Да, — негромко произнес техасец. — После долгой скачки у меня замерзли и ноги и руки. Но снаружи было несколько больше ребят, чем мне бы хотелось. Их там было не меньше дюжины.

— Ну и что? — Швейцарец Джек, улыбаясь, откинулся на спинку стула.

— А то, что тут-то ты один.

Швейцарца Джека словно обухом по голове ударило. Он ждал чего угодно, но не таких слов. В первое мгновение он просто обомлел, но сразу же сообразил, что находится в крайне невыгодном положении. Выхватить револьвер не так-то просто, а любое движение Джека можно было истолковать именно как попытку дотянуться до оружия. И если этот рослый детина у стойки хоть чуть-чуть умел обращаться с кольтом, то Швейцарец, считай, уже покойник. А ему еще совсем не хотелось умирать.

На несколько мучительно долгих секунд он застыл, не смея даже переменить неловкую позу — как бы его не прошило горячим свинцом.

Радиган прекрасно понимал, каково сейчас приходится Швейцарцу Джеку, но вовсе не торопился успокоить его.

— Больше я говорить не буду, — предупредил он, — но потянешься за пушкой, я тебя убью.

У Швейцарца Джека пересохло во рту, пульс забился с бешеной скоростью. От неудобной позы тело уже начало сводить судорогой и бедняге отчаянно хотелось пошевелиться, но теперь он уже знал, что его противник и не думает шутить.

Радиган пристально следил за ним, на губах его застыла легкая улыбка. Он вовсе не собирался убивать Джека, хотя и знал, что, если вдруг понадобится, сделает это не моргнув и глазом и не лишится из-за этого сна и покоя. Он не хотел прослыть хвастуном, но понимал, что должен держаться так, чтобы даже опасный противник три раза подумал, прежде чем выступить против него.

— Ты назвал этого человека Бобом Харвеем. Мне незнакомо это имя.

— Тебе здорово повезло.

— Не мне. Он еще слишком желторот — нанимает убийц, чтобы стреляли вместо него.

Швейцарец Джек расхохотался.

— Боб Харвей? Ты ошибся, приятель. Да Боб родную мать убьет и не задумается.

— Он нанял Вина Кейбла, чтобы разделаться со мной.

И тут в глазах Швейцарца Джека Радиган прочел, что тот наконец начинает понимать, с кем имеет дело. Теперь если он и затеет драку, то уж не по недоразумению.

— Так ты Радиган? — в голосе Джека звучала еле заметная недоверчивая нотка.

— Да, я Радиган.

Том отлично знал, что к этому времени рассказ об убийстве Вина Кейбла должен уже быть известен по всему Западу. Такого рода истории рассказывались повсюду — у бивачных костров и за карточными столами. А особенно в цене эти истории были в городишках вроде Лома-Койота. Ведь людей, чья жизнь зависит от умения обращаться с оружием, хлебом не корми, дай послушать что-нибудь в этом духе.

Дверь отворилась, и вошли трое мужчин. Первый был высокий и широкоплечий, с густой каштановой шевелюрой и каштановыми же усами. Второй чуть ниже, но еще более могучего сложения. Держался он подчеркнуто прямо. Его угловатое смуглое лицо было красиво своеобразной, несколько грубоватой красотой. За их спинами возвышался третий — высокий и тощий, с покатыми узкими плечами. На длинной шее — маленькая голова, на лице выделялся огромный загнутый вниз нос.

— Здорово, ребята! — приветствовал их Радиган, не сводя глаза со Швейцарца Джека. — Я тут продаю билеты на вечеринку с танцами. Не желаете выбрать себе партнеров?

— Если это твоя. драка, Том, — мгновенно оценил ситуацию Лорен Пайк, — то мы уже настраиваем скрипки.

Чарли Кейд и Адам Старк прошли мимо Радигана и, прислонившись спинами к стойке, принялись внимательнейшим образом рассматривать Швейцарца Джека.

— А ты действительно называешь это дракой? — вкрадчиво осведомился Пайк, небрежно указывая на злополучного задиру.

— Собственно говоря, это всего лишь суп на первое. А главное блюдо будет подано к столу, когда вернется Харвей Торп, или Боб Харвей, или как там он еще себя называет.

У Швейцарца Джека уже затекли все мышцы. Он понимал, что скоро ему волей-неволей все-таки придется шевельнуться. В сложившейся ситуации его радовало только одно — разбираться надо всего с одним из стоявших у стойки незнакомцев. Уж больно все они были крепкими парнями.

Радиган неторопливо подошел к столу.

— Что ж, руки у тебя не связаны, Джек, — благожелательно молвил он. — Помнится, ты что-то там толковал, что задержишь меня до прихода Харвея? Не хочешь ли начать?

Швейцарец Джек поднял на Радигана глаза. Если неожиданно выхватить револьвер, не зацепится ли дуло за стол? — подумал он. Или сразу рвануться из-за стола, а выхватывать кольт уже на ходу? А вдруг Радиган успеет изрешетить его пулями, прежде чем он вскочит на ноги?

— Сдается мне, ты просто прилип к стулу, — продолжал техасец. — Ну, давай поднимайся. Видишь, я даже даю тебе шанс. Давай вставай, но поосторожнее и постарайся не делать резких движений.

Джек ушам своим не верил. Как, удача еще может улыбнуться ему? Медленно, бочком соскользнув со стула, он осторожно выпрямился и взглянул на Радигана. И в этот момент техасец ударил его.

Швейцарец Джек даже не успел понять, в чем дело. Он еще не успел устойчиво встать на ноги и совсем не ожидал могучего удара в челюсть. Ему показалось, будто у него взрывается череп, а в следующую секунду он уже ошеломленно сидел на полу, в голове звенело, из глаз сыпались искры. Он начал было подниматься, но тут же получил по шее и впечатался головой в стену салуна, да с такой зверской силой, что от сотрясения опрокинулась бутылка на стойке. Перед глазами его все словно расплылось, и, пытаясь прийти в себя, Швейцарец потянулся к револьверу.

Еще ни разу в жизни ему не доводилось драться на кулаках. Он всегда считал, что оружие джентльмена — револьвер. Но не успел Швейцарец коснуться кобуры, как снова получил сокрушительный удар по зубам и ощутил во рту вкус крови. Из последних сил, шатаясь, Джек оторвался от стены, но от резкого удара в живот у него перехватило дыхание, и он согнулся пополам. В то же мгновение техасец коленом сломал ему нос.

— Слушай, Швейцарец Джек, — без гнева произнес Радиган. — Я пришел сюда издалека, занимаюсь лишь собственными делами, а ты решил в них вмешаться. Так вот. Я предлагаю тебе тихо-мирно провести эту зиму здесь или подобру-поздорову убраться куда-нибудь на север. Но упаси тебя Бог ехать на юг, потому что, если я увижу, что ты слоняешься к югу от Лома-Койота и западу от Санта-Фе, то решу, что ты ищешь меня.

Отвернувшись от побежденного противника, Том подошел к стойке.

— Мне бы нужно несколько помощников, — сообщил он Лорену, — да не мазил.

Первый день Гретхен убирала пещеру, то и дело проверяя, не идет ли кто по тропе. В этот день она совеем не готовила, а только варила себе кофе, запивая им вяленое мясо и консервированные помидоры. Она признавалась себе, что здорово боится.

На второй день, ветер дул с востока, со стороны ранчо. Поэтому девушка рискнула замесить тесто и испечь три пирога с сушеными яблоками. Ей хотелось к возвращению друзей устроить праздник, и она решила заранее приготовить угощение.

К сожалению, Гретхен и не догадывалась, что совсем неподалеку от пещеры проезжал Битнер. Он рыскал в окрестностях ранчо, пытаясь напасть на след радигановского стада, а в тот день, как на грех, забрел дальше обычного. Бандит пробирался на запад, пока не уткнулся в непроходимую гряду гор, которая описывала широкий полукруг и снова устремлялась на восток к ручью Вейча. Дальше путь на запад был закрыт, так что Битнер повернул обратно. Вот тут-то ему и почудился слабый запах свежей выпечки.

Это просто невероятно, подумал Битнер. Но он не мог ошибиться. Уж кому-кому, а ему этот запах был знаком, у него даже в животе заурчало от предвкушения. Остановив коня и развернув его против ветра, Битнер напряженно пытался снова уловить запах, но ничего не получалось. И лишь когда ковбой уже окончательно решил, что воображение просто-напросто сыграло с ним злую шутку, новый порыв ветра опять донес до него тот же аппетитный аромат.

Битнер целый час ездил туда-сюда, безуспешно стараясь установить, откуда идет этот запах. На несколько миль он уже приблизился к ранчо, но так и не понял, откуда пахнет.

Когда стемнело, он сдался. Все это какая-то ерунда. Скорее всего, рассудил он, пекут на ранчо. Даже если Радиган со своими дружками и засел где-то неподалеку, вряд ли им придет в голову лакомиться пирогами или кексами. Хотя, если подумать, почему бы и нет? Ведь когда отряд Фолей занял «Р-Бар» в кастрюле были остатки пончиков.

Захватчики превратили конюшню в нечто вроде казармы. Когда Битнер прискакал туда, там находилось несколько человек. Через десять минут он уже входил в дом, чтобы доложить Россу Уоллу о ходе поисков. Управляющий как раз беседовал с Анджелиной Фолей.

Открывая дверь, Битнер ожидал, что в ноздри ему ударит волна аппетитного запаха. Но просчитался. Как он ни принюхивался, в комнате пахло лишь дымом из очага и свежесваренным кофе.

Битнер всегда был себе на уме. Поэтому, мгновенно собравшись с мыслями, он сообщил Россу и Анджелине, что ничего не видел и ничего не нашел, что все кругом пусто и безлюдно. О запахе выпечки он умолчал. И потом, скорее всего, это просто игра воображения.

От наметанного взора ковбоя не утаилось, что Уолл очень озабочен, да и мисс Фолей удручена и расстроена. У них, конечно, были на то причины. Скот отощал и находился в очень плохом состоянии. Всю траву, которую они смогли отыскать, коровы уже общипали до самых корешков, а сгребать снег, чтобы добраться до корма, животные не привыкли.

Чуть позже вечером из Лома-Койота прискакал человек с вестями, что там видели Радигана. Битнер с Горманом курили перед сном. и Горман сказал:

— Я нашел следы на востоке отсюда. Готов поклясться, они принадлежат тому здоровому чалому, на котором ездит полукровка с ранчо.

— Свежие?

— Вчерашние или позавчерашние. И если это и впрямь был полукровка, он еще не вернулся. Я специально объездил все тропы вверх и вниз по ручью. Никаких следов.

Битнер насторожился. Предположим, сказал он себе, что эта троица нашла себе приют где-нибудь неподалеку от ранчо. И предположим, все мужчины ушли. Тогда, значит, девчонка осталась одна.

Совсем одна.

Такая девушка стоит дюжины других вместе взятых. При этой мысли Битнер мечтательно прикрыл глаза. Он никогда особенно не гонялся за юбками, но если мужчина проводит много месяцев вдали от женщин, его поневоле начинает тянуть к ним.

Поднявшись с восходом солнца, Битнер вывел коня и поскакал на запад. Слабая, еле заметная тропинка огибала гору над ранчо с правой стороны. У ковбоя не было никакого определенного плана, кроме желания выяснить, откуда шел запах пирогов. Но справедливости ради надо отметить, что мысль о девушке не оставляла его. Эта мысль глубоко пустила корни в его душе и, словно ядовитый плющ, обвивала все его думы и стремления. Ему постоянно представлялась стройная фигура Гретхен, ее высокая грудь, грациозная походка.

Проклятие! Что за женщина! Да еще живет с двумя такими мужчинами! Ни одна порядочная девушка не пошла бы на это. Подумать только, она еще смеет утверждать, что Чайлд ее отец! Сплошное вранье! Метис не может быть отцом такой белокурой и белокожей красотки.

Конечно, Битнер не мог не знать, как почтительно относятся на Западе к женщинам, но сейчас его это не смущало. Хотя он и знал, что можно красть скот, совершить убийство, даже угнать коня — и еще как-то выкрутиться, но оскорбить женщину, особенно порядочную женщину… Самое меньшее, что ожидает такого наглеца — веревка.

Все это было Битнеру прекрасно известно. Но он никак не мог выкинуть девушку из головы. Мысль о ней засела у него в голове, неотвязно как заноза, как репей в конском хвосте. Засела — и все тут, ничего не поделаешь.

Направив коня вдоль склона, он продолжал обдумывать план действий. Если беглецы и впрямь затаились где-нибудь вблизи ранчо, то сто шансов против одного, что они устроились в горах. Это было бы самым разумным. Утес на сотни футов возвышается над ранчо, снизу нельзя разглядеть, что делается на вершине. Очевидно, никому еще и в голову не пришло поискать их там.

А этот Радиган, парень не промах. Торпу следовало бы, прежде чем так опрометчиво лезть на рожон, получше узнать противника. Битнер и сам был не дурак, поэтому от него не утаилось много такого, чего Торп вовсе не замечал. Прежде всего, сам Харвей имеет все шансы никогда не вернуться со своей рискованной прогулки. А что до девицы Фолей, так если уж на то пошло, она очень даже недурна собой… да плюс еще ее богатство. Но на взгляд Битнера, она была слишком уж надменна, заносчива и склонна командовать. Битнер положил в рот хороший кусок жевательного табака. Конечно, учитывая ее приданое, и мисс Фолей ничего. Но с красоткой Чайлда ни в какое сравнение не идет. Немудрено, что Радиган не обратил внимание на чары сестрицы Харвея. Да, Битнер знал даже это. Он-то видел, какими глазами Анджелина смотрела вслед техасцу. Она притворялась, будто терпеть его не может, но стоило бы ему проявить хоть каплю интереса к ней, за ней бы уж дело не стало.

Узкая тропка, по которой ехал Битнер, древняя, как само время, петляла вдоль подножия горы, пока наконец у самого обрыва не повернула прочь. Ковбой мрачно сплюнул в осевший, полурастаявший сугроб струю коричневой жижи. Он то и дело втягивал в себя воздух, пытаясь уловить аромат стряпни, но кругом витал лишь смолистый запах соснового леса. Однако Битнер не терял надежды. Что-что, а уж выжидать. то он умел.

Бесплодные поиски продолжались весь день. Лишь глубокой ночью измученный Битнер на усталом коне вернулся на ранчо. Он сказал Уоллу, что охотился, но не уточнил, на какую дичь. А Уолл, зная, что Битнер толковый малый, не стал задавать лишних вопросов.

Как ни устал ковбой, но все же добрую половину ночи он не мог сомкнуть глаз, мечтая о Гретхен. С неторопливой настойчивостью бывалого охотника он перебирал все возможные способы найти ее. Насколько он помнил, никто еще не обыскивал эту гору, собственно говоря, никто даже не попытался обогнуть ее. Для этого пришлось бы проделать немалый путь, но расстояние не остановило Битнера. Он решил теперь испробовать именно этот маршрут. В конце-то концов не исключено, что придется пробыть в этих краях довольно долго, так что в любом случае не мешает ознакомиться с ними получше. Остановившись на этом плане, Битнер расстелил на полу свое потертое одеяло, улегся и мгновенно заснул. А далеко на севере маленький отряд всадников как раз начал разбивать лагерь близ большой дороги. Цель их путешествия была уже почти достигнута.

Харвей Торп был донельзя доволен жизнью. Он полагал, что теперь-то наконец избавился от Радигана. Ведь тот наверняка попал в переплет в Лома-Койота. Если повезет, его там убьют, а на худой конец хотя бы выгонят из этих мест навсегда. Что же касается задуманного налета, то остается проскакать всего несколько миль и залечь в засаде: из Лидвилла пришло сообщение, что в дилижансе должно находиться семьдесят тысяч золотом. Завладеть этим золотом гораздо выгоднее, чем разводить скот.

Правда, самому Торпу достанется не больше трети, но на первое время и этого вполне достаточно. А кроме того, Харвей в своей жизни часто имел дело с деньгами и знал несколько хитрых приемов, как выгадать при подсчете и дележе добычи.

Радиган же решил заночевать в Лома-Койота. За последние дни ему приходилось слишком много и слишком долго скакать верхом, поэтому он чувствовал себя разбитым и выдохшимся. Необходимо было хотя бы чуть-чуть восстановить силы, а заодно и переждать непогоду. Техасец не беспокоился о Гретхен, ведь этой ночью в пещеру должен был возвратиться Джон Чайлд.

А причина для беспокойства была. Радиган и не подозревал, что в это самое время Джон Чайлд без сознания лежит у тропы примерно в двенадцати милях от ранчо. Лошадь метиса, напуганная неожиданно выпорхнувшей из кустов птицей, взбрыкнула и выбросила седока из седла. Конечно, этого могло бы и не произойти, но, к несчастью, к тому моменту Чайлд изрядно устал и начал клевать носом в седле. И вот теперь он лежал на мерзлых камнях, а конь его медленно брел по дороге двумя милями дальше.

На третье утро своего одиночества Гретхен проснулась с неясным чувством тревоги. Поспешно одевшись, она подбежала к окну и выглянула наружу. Никого. Но Гретхен не успокоилась. Из внутреннего окна, скрытого в трещине между скал, открывался более широкий вид на долину. Прильнув к нему, девушка снова принялась вглядываться вдаль. И тут она заметила всадника.

Он не просто ехал мимо, а выискивал следы, разглядывал землю не хуже любого апача. Гретхен недаром воспитывалась индейцами. Она с первого взгляда могла определить человека, который идет по следу и уже близок к желанной цели. Испуганными глазами девушка, оцепенев, наблюдала за всадником. Первая ее мысль была о Джоне Чайлде и Радигане. Неужели они вернулись, а он сумел заметить их раньше, чем они его?

Вернувшись в пещеру, она накормила лошадей, а потом решительно заткнула за пояс револьвер и взяла в руки винтовку. Она была неплохим стрелком, хотя, конечно, ей еще не доводилось убивать. Но сейчас опасность грозила тем, кого Гретхен любила, так что она не колебалась. Покончив с приготовлениями, она подошла к выходу и снова поглядела вниз. Всадник уже скрылся из вида.

Перед отъездом Радиган показал девушке обломок скалы, который можно было в случае опасности столкнуть вниз. Может, он и не убил бы нападавшего, но уж точно заставил бы его пережить несколько неприятных минут и призадуматься прежде, чем лезть по склону во второй раз. Чуть покачав обломок скалы, Гретхен убедилась, что ей вполне по силам сдвинуть его с места. Всадник по-прежнему не показывался, и это пугало девушку еще больше. Ведь теперь, когда она не видела непосредственного противника, у нее безудержно разыгралось воображение, и она представляла себе всякие ужасы. И хуже всего, в любую минуту могли вернуться не подозревающие об опасности Радиган или ее отец.

Через некоторое время в поле ее зрения наконец снова появился таинственный всадник. Теперь он находился дальше от пещеры и медленно исчезал среди деревьев. Может, ему не удалось обнаружить след? Или он понял, что за ним наблюдают? А вдруг он задумал подождать темноты и напасть под покровом ночи?

День тянулся удручающе медленно, и, чтобы скоротать время, Гретхен взялась за приготовление пищи к возвращению своих. Ей хотелось порадовать друзей, когда те вернутся домой. Среди всех прочих необходимых вещей девушка спрятала в своем маленьком заплечном мешке одно очень нарядное платье, как раз для праздника. Но в мешке оно сильно измялось, поэтому Гретхен достала его и повесила, надеясь, что складки расправятся сами собой. Покончив с этим, она припала к окну. Никакого всадника не было и в помине.

Взяв винтовку, девушка снова поднялась на вершину горы и осторожно, так чтобы ее не заметили снизу, подобралась к обрыву. Теперь она увидела незнакомого всадника: он скакал обратно к ранчо. Но это еще не означало, что он больше не вернется.

Гретхен никогда не задумывалась, можно ли назвать ее храброй. Правда, она знала, что индейцы, воспитывавшие ее в детстве, считали ее прямо-таки отчаянно смелой. Но, как теперь она поняла, отвага — это не такая уж простая вещь. Кто угодно может проявлять храбрость в привычных условиях. Но поместите этого же человека в какое-нибудь незнакомое место, заселенное совершенно незнакомым народом, и окружите его новыми, неизвестными опасностями — и вполне возможно, он окажется не так уж и отважен. Например, сколько людей, способных и глазом не моргнув выйти под ураганный огонь, до смерти боятся высоты. А человек, укротивший самого необузданного и дикого жеребца, быть может, призадумается, прежде чем броситься в огонь ради спасения погибающего. Что и говорить, обычно люди храбры только тогда, когда полностью понимают всю меру грозящей им опасности.

Но Гретхен не увлекали рассуждения об отваге или отсутствии таковой. У нее была работа по хозяйству, и этим она занялась.

Она была уверена, что если враг вернется, ей придется убить его. Нельзя, чтобы он, сидя в засаде, подкараулил Радигана или ее отца.

Надеясь издали увидеть возвращающихся друзей, девушка перешла на противоположный склон горы и долго брела вдоль обрыва, глядя на пустынные холмы и леса. Но сколько она не всматривалась вдаль, никого не было видно. Стемнело. Вернувшись в пещеру, Гретхен разожгла огонь и сварила кофе. Она была очень напугана.

Царящий в пещере мрак тоже действовал ей на нервы. Только лошади немножко разряжали гнетущую атмосферу, так мирно и беззаботно они похрустывали кукурузой в стойле.

Взяв из стойла охапку соломы, девушка разбросала ее по полу у входа в пещеру. Теперь, если кто-нибудь попытается войти, солома зашуршит и разбудит Гретхен. А чуть дальше она разложила несколько рядов мелких камешков. Вошедший обязательно заденет их, они рассыплются и застучат по каменному полу. И все же страх не покидал Гретхен, и она еще долго не могла уснуть, тревожно прислушиваясь к мельчайшему шороху.

На рассвете она проснулась, испытывая настоящий ужас, представив что враг прокрался в пещеру, пока она спала. Не открывая глаз, девушка напряженно вслушивалась в каждый звук. Наконец чуть успокоившись, вскочила на ноги, схватила винтовку и бросилась сначала к окну, а потом к выходу из пещеры. Всадник не появлялся. А может, промелькнула у нее мимолетная мысль, она напрасно воображает всякие ужасы. Может статься, незнакомец попросту что-то потерял или… Но нет. Гретхен твердо знала, что не ошиблась. Он искал именно ее, Гретхен. И ее друзей.

Завтракая, она поминутно поглядывала в окно, но никого не видела. Потом покормила лошадей, но им, беднягам, досталось не очень много, поскольку сено все вышло, а кукурузу надо было беречь.

Платье на удивление хорошо разгладилось. Девушка не спешила прятать его обратно в мешок. Она рассчитывала надеть это наряд, когда приедут Радиган с Чайлдом, и надеялась, что это уже не за горами. Но они все не появлялись. Сколько девушка не выглядывала наружу, их не было видно. Потеряв терпение, она взяла винтовку и, поднявшись на вершину горы, глянула вниз с обрыва. Однако и там никого не оказалось.

Гретхен долго стояла на вершине, устремив взор на север, откуда должны были вернуться Радиган и ее отец. Один раз девушке даже показалось, будто кто-то едет, но вскоре она убедилась, что ошиблась. Наконец она сдалась и разочарованно побрела обратно.

А что, если они никогда не вернутся? Что, если их обоих подкараулили и убили? Что, если она осталась одна-одинешенька — сирота, без крова над головой, без гроша в кармане?

Не допуская даже мысли об этом, Гретхен отчаянно помотала головой и поспешила вернуться в пещеру. Неожиданно решившись, она надела нарядное платье и с интересом посмотрелась в зеркальце. К сожалению, зеркальце было такое крохотное, что разглядеть себя всю целиком девушке никак не удавалось. Накануне вечером она заплела волосы, а теперь распустила и причесала их. Любуясь в зеркало рассыпавшимися по плечам золотыми локонами, Гретхен не могла не понимать, что изумительно хороша собой. К появлению Радигана ей хотелось выглядеть именно так. На белом платье красовалась лишь одна цветная лента.

— Я… Я похожа на невесту, — вслух произнесла девушка.

— Уж это точно, леди! — раздался хриплый голос у нее за спиной.

Гретхен оцепенела. Несколько мгновений она не могла даже пошевелиться, однако голова ее работала четко и ясно. Она понимала, что попала в беду, а помощи ждать неоткуда, разве что… разве что… Но, увы, надежды на возвращение Чайлда и Радигана было мало.

Медленно повернувшись, она увидела стоявшего у входа в меньшую пещеру Битнера. Девушка сразу узнала этого головореза — она помнила его лицо и имя еще со дня своего приезда в Сан-Исидро.

Это был высокий худощавый мужчина, небритый, пропахший потом и куревом. На усах вокруг рта застыла табачная жижа.

— Хотела бы я знать, когда ты проник сюда, — произнесла Гретхен. — Видимо, довольно давно.

Битнер ошеломленно заморгал глазами. Он ожидал увидеть страх, слезы, возмущение — словом, все, что угодно, кроме такого невозмутимого спокойствия. И такого дивного облика. Красота Гретхен привела головореза в замешательство, он не знал, что делать дальше. Битнер не привык к столь прекрасным женщинам, они лишали его самообладания. Жадно уставившись на белоснежные плечи девушки, он потерял дар речи, во рту пересохло от страсти. Но в то же время ее полная достоинства поза смущала и даже сердила его. Растерявшийся Битнер постарался взять себя в руки. В конце концов перед ним всего-навсего девчонка, и она одна.

— Ну, во всяком случае, теперь-то я здесь, — в сердцах ответил он. — Полагаю, ты догадываешься, зачем я пришел.

— Я видела, как ты рыскал по тропе, — продолжала Гретхен. — Следила за тобой несколько дней. И я могла бы, — она взглянула на него в упор, — могла бы убить тебя.

Битнер не спускал с нее глаз. Его тревожила ее невозмутимость. Неприятно было сознавать, что он несколько дней ходил под прицелом у какой-то девчонки.

— Что ж ты сплоховала? — молвил он. — Ты упустила свой шанс.

— Я приготовила кофе, — переменила тему Гретхен. — Хочешь?

Каждая минута промедления была победой. Ведь чем дольше девушка занимала врага болтовней, тем больше была вероятность, что случится что-нибудь неожиданное. Можно будет что-нибудь предпринять, как-нибудь спастись. Но как бы то ни было, попытка будет только одна — второго раза не представится.

— Ну… немножко кофе я, пожалуй, выпью, — согласился Битнер.

Собственно, рассудил он, почему бы и не выпить. Совсем не плохо малость согреться. Снаружи-то здорово холодно. Оглядевшись по сторонам, он еще больше зауважал Радигана. Этот техасец отлично устроился. Полно провизии, теплое убежище, корм для лошадей, запас дров. Тут можно было продержаться всю зиму.

Гретхен подошла к нему. Еще секунду назад ей казалось, что она скорее умрет от страха, чем решится подойти совсем близко к этому бандиту. Хотя сердце сжималось, девушка сумела пересилить себя.

— Миленькая вещица, — показал он на ее платье. — Ты ходила в нем на танцы?

— Это праздничное платье, мистер Битнер, — вежливо поправила его Гретхен. — Я одевала его на все праздники в Мехико. Там я обучалась в монастыре.

— Ты? В монастыре? — недоверчиво переспросил он.

— А почему бы нет? — девушка окинула его взглядом. — Мне семнадцать лет, мистер Битнер, и, хотя вы, кажется, сомневаетесь в этом, я настоящая леди.

Битнер осклабился, хотя его уже точило сомнение.

— Хорошенькое дельце! Это живя с двумя мужчинами!

— Джон Чайлд — мой приемный отец. Я не помню других родителей, кроме него и его жены, — взгляд девушки упал на охотничий нож, которым разделывали мясо. — Он очень добр ко мне, а мистер Радиган самый достойный джентльмен, какого я знаю.

Битнер кисло разглядывал Гретхен. Почему-то с самого начала все шло вразрез с его планами, а уж ее последние слова совсем выбили его из колеи. Но кофе все-таки выпить стоит. Не сводя глаз с Гретхен, он пытался определить, на кого она больше похожа — на леди, как утверждала сама, или на девицу, какой он считал ее с самого начала. Однако предубеждение победило, и Битнер решил, что девушка морочит ему голову.

Разворошив тлеющие угли под кофейником, Гретхен достала две чашки. Примеченный ею нож едва заметно торчал из-под краешка старой куртки, которую она одевала на утреннюю прогулку. Боясь, как бы головорез не обнаружил оружие, Гретхен старалась обходить это место стороной. На револьверы сейчас надеяться не приходилось, тем более, что Битнер уселся рядом с полкой, где они лежали.

Когда девушка протягивала ему чашку, он коснулся ее руки и многозначительно ухмыльнулся. Казалось, Гретхен не обратила на это внимания, хотя на самом деле внутри нее все перевернулось от страха и отвращения.

— Никто сюда не вернется, — неожиданно заявил Битнер. — И не надейся. Мы не видали Радигана с тех пор, как он поскакал на север.

Значит, ужаснулась она, врагам известно даже это?

— А там он долго не проживет. Ведь там Швейцарец Джек Банс. А если каким-то чудом и уцелеет, то босс займется им на обратном пути.

— А он уехал?

— Уехал, уехал. — Прихлебывая горячий кофе и что-то бурча себе под нос, Битнер разглядывал постели и разбросанную кругом одежду. — И этот полукровка тоже, считай, уже покойник. — Он наморщил лоб. — Мы толком не знаем, что с ним стряслось, но он ранен и остался в такую холодину без коня. Его коняга явилась на ранчо, и мы поднялись по ее следу. Чайлда не нашли, зато на снегу видели кровь. — В глазах бандита сверкала плотоядная усмешка. Он небрежно закинул ногу на ногу. — Надеяться не на кого. Никто тебе не поможет. Тебе лучше всего поладить со мной. В этих краях женщине без мужчины не прожить.

При этих словах Гретхен молниеносно схватила нож. Сейчас было самое подходящее время попытаться расправиться с врагом, который расслабился и, спокойно прихлебывая кофе, не был начеку. Выхватив клинок, она со всего размаху полоснула Битнера. Но удар оказался неточен. Лезвие скользнуло по руке головореза чуть ниже плеча, рассекло рубаху и прочертило длинную неровную царапину на животе. Битнер, роняя чашку, завалился назад. Гретхен с отчаянием поняла, что проиграла. Теперь никакого снисхождения ждать нечего. Бандит медлить не станет. Девушка не сомневалась, что после того, как он схватит ее и добьется своего, он тут же убьет ее — а как же иначе?

Не рассуждая, Гретхен повернулась и со всех ног бросилась наутек. На бегу она успела схватить винтовку. Выбежав из пещеры, девушка вскарабкалась по склону на вершину горы и, не останавливаясь, понеслась дальше. В лицо ей бил пронизывающий до костей ледяной ветер, за спиной слышались неровные, спотыкающиеся шаги преследователя.

Но Битнер почти сразу же потерял беглянку из виду — она скрылась где-то среди разбросанных там и сям сосен.

Гретхен недаром жила среди индейцев. Распластавшись за обломком скалы в зарослях кустарника, она замерла, прислушиваясь, сжимая в одной руке нож, а в другой винтовку.

Да, она проиграла, и теперь враг неизбежно выследит и поймает ее. Девушка видела кровь у него на плече и знала, что довольно сильно поцарапала Битнера. Да долго ли перевязать рану какой-нибудь тряпкой? А уж тогда Битнер не мешкая ринется в погоню.

Бегло осмотрев винтовку, Гретхен убедилась, что один патрон находится в стволе, а еще три в магазине — всего-навсего четыре.

Ой, как мало!

Гретхен была не таким уж метким стрелком, поэтому ей ничего не стоило промахнуться, разве что она подпустила бы врага совсем близко к себе. А в нынешней ситуации промазать ей нельзя.

Однако в следующую же секунду, завидев вдалеке Битнера, девушка предприняла первую попытку. Промах. Выстрел лишь предупредил головореза, напомнил ему, что у беглянки есть оружие. Битнер мгновенно упал, и она потеряла его из виду. При погоне или бегстве Гретхен действовала как настоящая индианка. Сразу же после выстрела она перебралась в новое убежище среди камней дальше по слону и, притаившись там, стала ожидать, что предпримет противник. Но тот что-то медлил.

День был в самом разгаре, но воздух не потеплел. А к ночи, скорее всего, ударит крепкий мороз. К тому же еще на вершине горы постоянно гуляет ветер. У бедной Гретхен не было ни теплой одежды, ни одеяла, ей было негде спрятаться от холода, и она не могла развести костер.

Ее воздушное белое платье сейчас совсем некстати — слишком заметно среди серых камней на вершине горы.

Скорчившись за обломком скалы, Гретхен вспоминала уютную хижину под горой, тепло очага, вспоминала, как прислушивалась к шагам Радигана. Теперь она поняла, что безумно любит техасца, и это сознание пронизывало все ее существо. Она мечтала о нем, страстно желала его, как только может женщина желать мужчину. Нет, говорила она себе, жалкая смерть здесь, на этой проклятой горе, не для нее. Она не позволит какому-то Битнеру обесчестить и убить ее. Раз сердце ее принадлежит Радигану, то она и телом будет принадлежать одному ему и никому другому. Девушке и в голову не приходило оставить для себя последнюю пулю — нет, она прибережет ее для него, для Битнера, и в упор всадит ему прямо в брюхо.

Никогда раньше Гретхен не испытывала ничего подобного, но теперь, когда она стояла перед лицом смерти, не было места ни красивым словам, ни пустым условностям. Все наносное, вся шелуха слетела с ее души, обнажив таившуюся на дне неприкрытую истину. Гретхен в совершенстве обучили тому, как должна жить и поступать настоящая леди — все это было прекрасно и замечательно, и, без всяких сомнений, именно так и полагается воспитывать юную девушку, но… Все это теряло всякий смысл здесь, на вершине, где безжалостный головорез выслеживал ее, угрожая и жизни ее, и чести. Прибережем хорошие манеры для гостиных и бальных залов, прибережем женское кокетство для ухажеров… Гретхен твердо решила убить негодяя и не собиралась оплакивать его, когда он испустит дух.

В жизни бывают такие времена, когда красивые слова и благопристойные манеры немного стоят, если рядом с тобой кровь, пыль, смерть, ледяной ветер и намертво сжатый в руке револьвер. И тогда внезапно осознаешь, что и сам ты — просто обычный зверек из плоти и крови, которому хочется жить, любить, иметь семью и умереть не раньше, чем настанет твой срок.

Гретхен Чайлд снова почувствовала себя индианкой. Укрывшись меж кустов и камней от дующего с заснеженных гор жестокого ветра, она терпеливо ждала. Сейчас она жаждала смерти врага и была опасна, как попавшая в западню львица.

Подумать только, прошло всего несколько месяцев, как она покинула монастырь и мирный дом, где жили изящные, хрупкие и утонченные дамы. Здесь же все было иначе. Сейчас девушка твердо знала лишь две вещи — что ей хочется жить и что где-то среди одетых снегом вершин к ней приближается мужчина, которого она любит. Как хорошо бы встретить его по-женски… но это, увы, невозможно.

Неожиданно девушку охватила бешеная ярость. Передернув затвор, она послала новый патрон в патронник и нажала на спусковой крючок. А когда отгремел выстрел, хрипло и неистово закричала:

— Ну же, Битнер, иди сюда! Если ты хочешь женщину, подходи и попробуй взять меня, и если я не убью тебя, то это сделает Радиган!

Порыв ветра донес этот вопль до Битнера, примостившегося за валуном в двухстах ярдах от Гретхен, и, надо сказать, головорезу этот крик совсем не понравился. А звук выстрела винчестера понравился ему еще меньше.

— Что за черт! — сказал себе он. — Девчонка просто ненормальная! Она совсем рехнулась!

Но он по-прежнему хотел ее и поэтому, устроившись поудобнее, решил посмотреть, чем обернется дело к ночи, когда на вершине станет невыносимо холодно.

Девушка слишком легко одета. Это платье едва прикрывает ее, плечи обнажены. Пусть сейчас девчонка полна задора, но к ночи она запоет иначе. А он, Битнер, может и подождать. Он уже и так долго ждал.

Беспокойно оглядываясь по сторонам, Том Радиган выехал из-за деревьев к северу от горы у ранчо. Хотя ветер дул ему в спину, относя прочь звуки с вершины, Тому казалось, что совсем недавно где-то там прозвучал выстрел.

В нескольких милях к востоку от него, развернувшись цепью, ехали по лесу Чарли Кейд, Лорен Пайк и Адам Старк. Они знакомились с местностью, а заодно надеялись, не попадется ли им кто-нибудь из людей Фолей. Схватка произойдет завтра, не позже, чем солнце поднимется к зениту. Радиган подумал, что скорее горы зальются кровью, чем Пайк, Кейд и Старк струсят и подожмут хвосты.

Техасец предусмотрительно отклонился в сторону, решив подъехать к горе с юга. Ему не давал покоя услышанный им слабый хлопок, так похожий на выстрел. День уже подходил к концу, но свет еще не померк, все было отчетливо видно. И в этом свете Тому померещилось какое-то белое пятно над обрывом. А двумя часами позже, когда он обогнул гору, он обнаружил на снегу отчетливые следы всадника, явно что-то ищущего.

У Тома похолодело в груди. Пришпорив вороного, техасец рванулся вверх по склону, не заботясь больше о том, что его могут заметить. Взобравшись к крутому откосу, он приостановился. Не всякому захочется в открытую штурмовать голый склон, когда Бог знает что ожидает тебя в конце подъема.

Во время скачки ему один раз почудился неразборчивый крик, но при таком ветре ничего не стоило ошибиться. Все казалось спокойным. Обломок скалы, который можно было скатить на голову врагу, торчал на прежнем месте. Спешившись и отойдя немного назад, Том стянул сапоги и надел мокасины, которые всегда возил с собой. Сняв с седла винтовку, он начал медленно подниматься по склону.

Не успел он и шагу ступить, как снова услышал выстрел. На сей раз порыв ветра не смог заглушить этот звук. Выстрелу вторило прокатившееся меж скал звонкое эхо. Да, теперь уже ошибиться было невозможно: это был выстрел, и стреляли где-то вверху. Но вот где?

Теперь любой шорох, любой обвалившийся камень мог выдать приближение Радигана, а тогда все пропало. Поэтому Том ступал как можно осторожнее, каждый раз пробуя камень ногой, прежде чем наступить на него всей тяжестью.

А на вершине горы Битнер пожевывал кончики усов и довольно ухмылялся. Убегая, глупышка схватила винтовку, но это была его винтовка. И он отлично знал, сколько там оставалось патронов.

Последний выстрел был третьим. Остался всего один. Гретхен отчаянно пыталась убить врага, и один раз ей это чуть не удалось. В тот раз Битнер пошел на риск и встал перед ней во весь роет, чтобы раздразнить ее и. заставить выстрелить. Он понимал, что хотя она и умеет обращаться с винтовкой, но не очень-то меткий стрелок. И она выстрелила всего лишь на долю секунды позже, чем следовало, и промахнулась всего лишь на долю дюйма. Но и доли дюйма было достаточно, чтобы пуля пролетела мимо. Теперь в винтовке оставался всего один патрон, а Битнер думал, что согласен рискнуть еще разок, чтобы только заполучить девушку. Ему хотелось этого даже сильнее, чем прежде.

Конечно, с ней придется повоевать, но Битнеру нравились воинственные женщины. Он жевал табак, ведь время не поджимало. И девчонке тоже есть над чем подумать. Холодный ветер носился по пустоши, завывая среди вечнозеленых низкорослых деревьев и поднимая снежные вихри вокруг камня, за которым сидел ковбой.

Задумчиво перекатывая табак во рту, он решил, что имеет дело с премиленькой чертовкой. Вряд ли она посмеет истратить последний патрон на выстрел издалека, надо постараться подобраться поближе, но не слишком рискуя. Может быть, придется пальнуть самому и вышибить у нее винтовку из рук.

Битнер рывком перебежал из-за скалы к ближайшему дереву. Ничего не произошло. Тогда он ринулся к каменной глыбе еще тридцатью футами дальше. Теперь в любой момент мог грянуть выстрел — беглянка затаилась где-то совсем неподалеку.

Ползком, на индейский манер, обогнув в глыбу, Битнер заметил видневшийся из-за края скалы кусок белой ткани. Что ж, она почти у него в руках. Поднявшись во весь рост, он кинулся вперед, не сводя глаз с краешка платья. Но стоило ему только показаться из-за камня, как раздался выстрел.

Почувствовав нестерпимый ожог, бандит отшатнулся назад и тут же увидел девушку — с винчестером в руках она стояла примерно в пятидесяти футах от него, но совсем с другой стороны.

Что за гнусная маленькая… Одурачила его, обвела вокруг пальца, как сосунка! Да еще таким детским приемом — оторвав кусок ткани от подола.

Но через секунду он опустил вскинутую было винтовку.

Что и говорить, девчонка одурачила его, но ведь она все равно промахнулась, промазала по такой легкой цели. Да, пуля оцарапала ему шею, ссадина жжет и болит, но ведь теперь-то этой девице никуда не деться, он схватит ее и…

— Битнер!

Внезапно мысли бандита прервал окликнувший его приглушенный мужской голос. Услышав оклик, Битнер легко, как. кошка, одним прыжком обернулся, и в тот же самый момент из его винчестера (собственно говоря, винчестер принадлежал не ему, а Гретхен) вырвалось пламя. От резкой отдачи бандит зашатался, у него перехватило дыхание. С трудом сохранив равновесие и выпрямившись на скале во весь рост, он увидел прямо перед собой Радигана. Тот тоже стоял во весь рост, повернувшись к противнику правым боком, словно застывший по стойке смирно солдат на параде.

Молниеносно вскинув винтовку, Битнер нажал на спусковой крючок, привычно ощущая, как дернулся от выстрела приклад. Но на сей раз то ли отдача получилась слишком сильной, то ли что-то еще, но бандит с изумлением увидел, как его пуля выбила фонтан осколков из валуна на полпути до противника. Ну ей-богу, сейчас он… Он лежал лицом вниз на холодной скале, и его тяжелое, хриплое дыхание поднимало с камней облачка снежной пыли. В ушах звенело замирающее эхо выстрела, но оно звучало как-то странно, словно выстрелов было два. Подогнув колени, Битнер начал приподниматься.

Его ужасно раздражала лужа крови, растекающая по камням. Кому-то тут крепко досталось, и этот кто-то истекал кровью… Кровь ручьем лилась вокруг колен головореза, обагряя скалу, на которой он лежал. Битнеру никак не удавалось сосредоточить на чем-нибудь взгляд, наконец ему это удалось и он увидел, что это его собственная кровь и что в животе у него зияет здоровенная рана.

Он вспомнил, как однажды убил врага выстрелом в живот. Тот парень умирал долго и мучительно.

Грузно опираясь на винтовку, Битнер поднялся на ноги. Девушка, похожая в своем белом одеянии на ангела, медленно вышла из-за скалы и пошла к Радигану. Это ее белое платье во всем виновато, оно с самого начало сбило его с толку, пронеслось в голове у бандита. Просто он никак не ожидал в таком месте повстречать кого-нибудь в подобном наряде, вот и растерялся. И прежде чем сумел взять себя в руки, девчонка ударила его ножом и бросилась наутек.

Что за дьявольская смерть — из-за женщины, которую он видел всего раз или два и которая даже не будет жалеть о нем.

Еле держась на ногах, пошатываясь, бандит мечтал еще пристрелить Радигана. Но даже сильнее, больше всего на свете он мечтал о милосердном выстреле прямо себе в голову. У него всегда хватало мужества, но достанет ли этого мужества, чтобы умереть с пулей в животе достойно, а не кричать, как младенец? Тот парень, которого он тогда убил, рыдал и вопил до самого конца.

Из горла его вырвался какой-то хриплый душераздирающий звук, он последним усилием поднял винтовку, почувствовал хлопок от пули и понял, что победил. Да, он победил, потому что уже умирал… умер.

Последнее, что пронеслось у него в голове, пока он лежал, прижавшись щекой к мерзлой скале, было воспоминание о том, как давным-давно помогал своей матушке брить убитого отца.

«Не пристало мужчине быть погребенным в таком виде, — объяснила тогда матушка. — Он должен предстать пред Вратами Небесными, как подобает, в опрятности».

А у него, Битнера, сына нет, так кто же побреет его? Кто приготовит его тело для погребения?

Мужчина должен иметь сына.

Битнер увидел свою окровавленную руку: ветер уже успел высушить кровь на ней. Он попытался еще открыть рот, чтобы сказать Радигану, что мужчина должен иметь сына, и тут все покрылось тьмой и больше он ничего не помнил.

Гретхен подбежала к Радигану.

— Ты цела? — спросил он, даже не глядя на нее, поскольку не сводил глаз с Битнера. И девушка, и сам Том знали, что тот умирает.

— Со мной все хорошо, — отозвалась Гретхен. — Я надеялась, что ты придешь.

— Прости, что опоздал.

— Ты не опоздал. Ты как раз вовремя.

Едва сверкнули первые предрассветные лучи, Росс Уолл пришел в дом из конюшни. Держа в руке шляпу, он неуклюже переминался на крыльце, стряхивая снег с сапог, пока Анджелина не позвала его в дом. В тусклом свете лампы тень от его лохматой головы походила на голову огромного гризли.

— Мэм, мне бы хотелось, чтобы мы нынче же утром оседлали коней и уехали отсюда.

Анджелина Фолей почувствовала, как внутри у нее все перевернулось.

— Что стряслось?

— Пока ничего. Да только Битнер вчера не вернулся. А раз Битнер не вернулся, значит он мертв. Мы потеряли еще одного человека, и притом одного из лучших.

— Это все?

— Нет, — мрачно ответил он, — не все. Не все, будь оно проклято.

Эти слова поразили ее больше всего. Первый раз на ее памяти Росс Уолл позволил себе выругаться в ее присутствии.

— Это не все. Тут бродят какие-то чужаки, их трое или четверо. Горман говорит, на вид очень крепкие парни. Он повстречал троих вчера вечером в лесу: они сидели спокойно в седлах с ружьями в руках и смотрели на него. Они ничего не сказали, вообще ничего. Просто глазели на него, а он глядел на них. А потом Горман прискакал назад и попросил расчет.

— Еще что-нибудь?

— Да. Признаться, я никогда не одобрял делишки Харвея и не понимал, что вы и ваш родитель в нем находите. Он втянул вас в неприятности, и мне бы очень хотелось, чтобы вы благополучно выпутались из всего этого. Те люди в лесу, — махнул Росс рукой в сторону от ранчо. — Сдается мне, это его они поджидают. Думаю, он поскачет через сугробы и выедет точнехонько на них, и тут-то они подстрелят его прямо в седле. И даже это еще не все. Вниз, в Сан-Исидро, прискакал шериф. Я говорю не о Флинне, а о его боссе. Зовут его Инрейт или как-то в этом роде. Он приехал вчера вместе с тремя помощниками и задавал кучу всяких вопросов, а у одного из тех помощников еще и лошадь с техасским клеймом.

Задумчиво подойдя к камину; Анджелина Фолей поставила на огонь кофейник. Что и говорить, в тревожное время женщина всегда в первую очередь заботится о еде. Приготовить обед, сварить кофе — все это так просто, так успокаивает нервы. Пожалуй, и ей бы следовало заниматься только этим, готовить еду какому-нибудь мужчине, а не доказывать всем и каждому, какая она ловкая да хитрая и как она замечательно может управлять ранчо не хуже любого мужчины. Ведь пока что ей не удавалось справиться даже с домашним хозяйством.

Значит, все ее грезы о богатстве несбыточны. И долгие доверительные беседы с Харвеем, когда он, важно жестикулируя, вышагивал по комнате взад-вперед — все они оказались пустой выдумкой. И все его грандиозные идеи, перенятые от людей, которые скорее согласятся воровать, чем честно зарабатывать себе на хлеб, все его великолепное презрение к тем, кто занимается достойным трудом… Харвей называл обычных людей глупцами — и кто теперь он сам?

— Мы можем уехать отсюда?

В первый раз за все это время Джелина увидела в глазах Уолла проблеск надежды.

— Думаю, да. Мне кажется, они будут только рады избавиться от нас. Конечно, мы не сможем ничего взять с собой, только личные вещи. Но зато мы можем ехать верхом, мэм…

— Не называй меня «мэм», — раздраженно оборвала его девушка. — Зови меня Джелиной.

Вдоль ручья Вейча, вниз по течению, ехал маленький отряд, состоящий из шести всадников. На голове одного из них была окровавленная повязка, а сломанная рука второго висела на перевязи. Утомленные кони с трудом переставляли ноги, седоки тоже устали.

Харвей Торп чувствовал, что закоченел ничуть не меньше, чем устал. Все они ужасно замерзли.

Стоял мороз, долго находиться в седле было неимоверно трудно, но головорезы спешили поскорее унести ноги подальше от места злополучного налета. Сначала-то все шло прекрасно. Дилижанс появился точно вовремя, и бандиты, уверенные в своем численном превосходстве, выехали из засады и остановили его.

Да вот только возница оказался не из трусливых и в руках у него был дробовик. Он не бросил оружие и не поднял руки вверх. Первый же заряд крупной дроби изуродовал лицо одного из налетчиков, следом, вопя от боли, вылетел из седла и второй бандит. Поднялось неописуемое смятение, слышались беспорядочные выстрелы, лошади плясали и вставали на дыбы. И посреди всей этой суматохи охранник хладнокровно вытащил винчестер и открыл огонь. Пассажиры дилижанса поддержали его стрельбой. Падали кони, яростно вопили люди, и Харвей Торп одним из первых обратился в бегство. Через несколько миль отчаянной скачки бандиты снова собрались вместе и помчались прочь.

И никто из них не желал признать, что их наголову разбили те самые люди, которых они привыкли презрительно называть простаками и слабаками, люди, которые зарабатывали свой хлеб.

Какая судьба постигла остальных налетчиков, Харвей так и не узнал. Он только знал, что парень, сидевший на козлах распроклятого дилижанса, не поднял рук, а начал палить. И дальше уже был кошмар, сплошной кошмар.

Предполагалось, что все произойдет совершенно иначе. Наставленные револьверы должны были напугать кучера и принудить пассажиров сидеть смирно, пока налетчики грабят дилижанс. Именно так, по замыслу Харвея, и должны были разворачиваться события.

Сам же Торп твердо знал лишь одно: в тот самый момент, как раздался выстрел дробовика и лицо его спутника превратилось в жуткое кровавое месиво, его собственное мужество бесследно испарилось.

Когда отряд въехал во двор ранчо, кто-то крикнул:

— Харвей!

Кто-то из его людей.

Оклик заставил Торпа поднять глаза, и он увидел посередине двора Радигана.

Тот стоял совершенно беспечно и непринужденно, с пустыми руками, словно просто ожидал их появления. Но в следующую секунду Харвей заметил Лорена Пайка в дверях конюшни, Чарли Кейдла на углу корраля, и облокотившегося на перила крыльца высокого, слегка сутулого Адама Старка. А чуть дальше за корралем стоял Джон Чайлд. И гораздо менее острожный человек, чем Харвей Торп, легко догадался бы, как они сюда попали.

Всадник позади него негромко произнес:

— Считай меня вне игры, Харвей.

И Торп услышал стук брошенного наземь револьвера. Тут же вслед за первым полетели и остальные.

Взглянув на Радигана, Торп ощутил прилив дикой ненависти. Хотя, само собой, Радигана и близко не было с дилижансом, но Торпу внезапно показалось, будто техасец и был тем самым возницей, который схватился за дробовик. Без него все обернулось бы совершенно иначе.

Из сумбурного вихря мыслей в воспаленном мозгу Харвея отчетливо выплыло одно соображение — хотя победить уже не удастся, но одолеть Радигана еще можно.

— Джелина позволила вам войти сюда?

— Ее здесь нет, — Ответил Радиган. — Они с Уоллом ускакали прочь, прихватив вьючную лошадь. Наверное, направились в Калифорнию.

Значит, подумал Харвей, и с этим покончено.

Он слышал, как за спиной потихоньку уезжают его былые подручные, а перед ним, выжидая, стоял Радиган. Никто не предлагал Торпу бросить оружие, никто не требовал, чтобы он сдался.

А ведь через несколько дней, скорее всего, все узнают о событиях в Колорадо и Торпа объявят вне закона. Как ни странно, раньше он и не задумывался об этом, ведь все его планы сулили ему успех.

О черт! Ведь его могут даже повесить! С них станется.

А еще этот Радиган стоит тут, широко расставив ноги. Небось дожидается, пока Харвей потянется за пушкой, чтобы пристрелить его на месте.

— Будь я проклят, если стану стрелять! — сердито выпалил Харвей. — Вы все просто ждете, чтобы я шевельнулся и вы могли бы убить меня! Я сдамся! Вы думаете, меня вздернут, но ничего не выйдет! Я еще всем покажу! Я выиграю! Говорю вам!..

Выкрикивая все это, он сам верил каждому своему слову. Мало ли что может случиться, у него ведь еще остаются друзья, он еще сумеет разжиться деньгами, они все еще попляшут, он им…

На самом деле Харвей Торп совсем не собирался выхватывать револьвер, но тем не менее он сделал это. Рука его сама собой потянулась к кобуре, а какая-то еще способная рассуждать здраво частица сознания отчаянно закричала, что это безумие, что победить уже невозможно. Да, но можно убить Радигана.

— Я до самого конца не верил, что он отважится на это, -сказал Лорен Пайк. — Думал, он поднимет руки.

— Точно койот в западне, — добавил еще кто-то. — Тот вцепляется зубами во что попало, просто чтобы кусать, чтобы убить.

— Как ты догадался, Том? — спросил Кейд. — Ты ведь ждал этого и поэтому успел так быстро среагировать.

— Мы можем как-нибудь ему помочь? — вмешался Джон Чайлд. — Я хочу сказать, еще не слишком поздно?

— Уж будь уверен, — отозвался Пайк, — парень мертв.

Так оно и было.