Ранчо «Неизвестность» (ЛП)

Глава 1

Меня зовут Монро Дэвис, и это история о том, как я нашел свой дом.

Когда-то мой дом был в Алгоне, штат Айова. Все наши ребята просто дождаться не могли, чтобы поскорее вырасти и вырваться оттуда, но мне нравилась моя жизнь, и я никуда не стремился. Временами я все еще скучаю по прошлому. По деревьям с могучими стволами и густыми кронами, по тому, как колышутся в полях злаки и соя, когда едешь по проселкам. Или как пышет жаром в августе земля, влажная, тучная, плодородная. Скучаю по церковным обедам, по толпам народа на параде в День Независимости, по всему, к чему привык с самого рождения. Но в итоге я уехал, потому что перестал ощущать себя дома.

Все началось с того, что мама нашла у меня порно. Она наводила порядок в моей комнате и ни с того ни с сего ей взбрело в голову убраться в прикроватной тумбочке, там она наткнулась на мой секретный запас и отдала отцу. Я тогда работал в поле, отец сразу бросился ко мне. Увидев его, я заглушил мотор трактора и побежал к нему навстречу, потому что подумал, что случилось что-то ужасное или кто-то пострадал.

Но он ничего не сказал. Просто держал в руке журналы с дисками и смотрел на меня, ожидая объяснений. Хотя он и сам все понимал, поэтому я тоже молчал - опустив голову, уставился на люцерну под ногами. Я часто-часто дышал, кровь стучала в висках, шея взмокла от пота. Наконец отец развернулся и направился назад в дом.

Я взобрался на трактор и закончил сгребать сено, потому что не знал, чем еще заняться.

Ко мне отправили пастора - наставить на путь истинный. Тот говорил, что из-за своего тяжкого греха обязательно попаду в ад. Что это богопротивно и чернит доброе имя моей семьи. Мама постоянно плакала, отец и вовсе меня игнорировал. Родной брат Билл смотрел так, как будто я дал ему под дых. Можно подумать, я убийца младенцев.

Наверное, в их глазах оно так и выглядело. Хотя я был все тем же милым Ро, которого они всегда знали. Просто находились в неведении относительно той части меня, что я им не показывал.

Под конец подослали Билла, который сказал, что все не перестают за меня молиться и с помощью пастора пришли к оптимальному решению. Они не возражают, если я останусь, но мне следует сходить к отцу Тиму. Билл предложил несколько хороших девчонок из числа своих знакомых, с которыми я мог начать встречаться. Даже намекнул, что знает парочку — только чтобы маме ни слова, — которых можно развести на секс. Но я обязан покаяться в грехах, и больше никакого гей порно, и вообще никакого гейства. Или так, или я должен покинуть ферму.

Ну, я и уехал.

Не из города, просто с фермы, но вскоре оказался за решеткой после потасовки в баре. Мне дали три года, которые сократили до одного, а через восемь месяцев выпустили по причине переполненности тюрьмы. Я был тише воды ниже травы, слушался инспектора по надзору за условно освобожденными. Когда срок закончился, покинул Алгону.

Я устал от этого места. Устал от того, что меня постоянно смешивают с дерьмом. Устал от людей, которые шарахаются от меня как от чумного. Устал обвинять всех и каждого в своих проблемах, как те парни в тюрьме, и параллельно размышлять о том, достаточно ли я искупил вину, чтобы заслужить прощения.

Устал ждать, что меня позовут назад в мой дом. И отправился на поиски нового.

* * *

Я встретил Трэвиса Лавинга спустя два года после тюрьмы, когда нанялся на ранчо «Неизвестность» в северо-западной Небраске. До этого я изъездил почти весь Средний Запад, Канзас, Небраску и Дакоту. Но в такую даль меня еще не заносило. Наверное, приглянулось название в объявлении. Тащиться зимой через всю проклятую Северную Дакоту – чистое безумие, я уже был готов удавиться. Хотя говорят, в Западной Небраске неплохо живется. Итак, отдохнув пару дней в Омахе и созвонившись с управляющим, который сказал, что можно попробовать, я тронулся в путь.

Еще сыграло роль то, что владелец занимался ранчо как хобби. Хозяйство было небольшое, скорее крупная ферма. Для многих ранчо – это горячие ковбои, кувыркание в бурьяне и все такое. Но я вырос на ферме, и мне ранчо казалось чем-то огромным и незнакомым.

В действительности «Неизвестность» оказалась не такой уж дырой. Видимо, свое название ранчо получило из-за рассказа владельца о том, как однажды он все бросил и отправился в неизвестность - так и прилипло. Но дела там велись хорошо, солидно, особенно принимая во внимание относительную молодость Лавинга. Корма использовались органические, овец было примерно столько же, сколько и крупного рогатого скота. Лет шесть назад мы на ферме держали овец, и я узнал достаточно, чтобы иметь представление о предстоящей работе, поэтому мог с уверенностью заявить, что у меня есть опыт. Это давало мне некоторое преимущество. Поначалу я боялся, что у меня не получится, нервничал - все было внове. Но управляющий заверил, что дел не так уж много, есть еще и приходящие местные работники.

Также он добавил, что если я не очень привередлив, то квартира над конюшней в моем распоряжении. И с меня не возьмут никакой платы, следует только быть наготове в любой момент, когда понадоблюсь. Получалось, на ранчо постоянно всего три человека – я, хозяин и управляющий. Подумать только – у меня будет настоящее жилье, а не какая-нибудь койка в общей комнате с другими парнями! Как только я об этом услышал, то согласился на все условия.

Я вел себя очень предусмотрительно, чтобы никто не узнал о моей ориентации, но все равно меня не покидало чувство, что я, как тогда с матерью, чем-нибудь себя выдам. Впрочем, ухаживая за овцами и телятами, проколоться трудно. Но имея свой угол, я мог расслабиться и подрочить в спокойной обстановке, не оглядываясь по сторонам, дабы удостовериться, что никто не заметил на страницах моих журналов и видео мужские члены вместо сисек.

Тем не менее, ступив на ранчо «Неизвестность», я понял, что управляющий не шутил. Хотя «квартира» – это слишком громко сказано. Помещение площадью приблизительно двенадцать квадратов, а ковер, наверное, с 1972 года не пылесосили. В комнате стояли кровать, стол, кресло и тумбочка. Только бросив взгляд на постельные принадлежности, я тут же помчался в «Уолмарт», где купил заодно и бутылку отбеливателя. Но в целом жаловаться было не на что. После небольшой уборки и смены белья мое обиталище показалось мне настоящими королевскими чертогами. Единственный минус заключался в отсутствии кухни, если не считать таковой крошечный холодильник и маленькую плитку. Я не особо любил готовить, но питаться где-то на стороне дорого, а сэндвичи мне до чёртиков надоели. Это меня так напрягало, что я начал думать, к кому лучше обратиться – к управляющему или прямо к Лавингу. Наконец решил, что пока лучше довольствоваться малым. Попрошу обустроить кухню как-нибудь потом, когда немного освоюсь. Если, конечно, задержусь здесь надолго.

Первые две недели я видел Лавинга мимоходом - обычно по утрам тот давал распоряжения Тори Пэрришу, стоя у ограды. Управляющий кивал, слушая его, коричневая ковбойская шляпа Лавинга покачивалась, когда он поворачивал голову, указывая то в сторону полей, то на сараи, то на технику. По вечерам, через пару часов после того как рабочие расходились по домам, а Тори отдавал отчет за день, он выезжал верхом. Я частенько смотрел ему вслед, любуясь красивым зрелищем: одинокий всадник на фоне заката.

Высокий, широкоплечий, всего лишь на несколько дюймов ниже моих метр девяноста с хвостиком, он казался гораздо крупнее меня. Скорее всего, потому что был старше. К тому времени мне почти исполнилось двадцать пять, Лавингу я бы дал где-то около сорока. Нет, я не считаю возраст недостатком, но он как-никак почти годился мне в отцы, да еще и босс, а я нашел на кого глазеть. По слухам, он раньше преподавал в Омахе, разведен, детей нет, ранчо владеет три года. Думаю, мне даже этого не полагалось знать. Хотя главным образом я старался меньше обращать на него внимание и, если замечал неподалеку, прилагал все усилия, чтобы не выглядеть ротозеем.

Работа мне нравилась и квартира тоже, за исключением кухни.

Но однажды в субботу ночью раздался стук в дверь. Открыв, я узрел на пороге самого Лавинга. Тот коротко кивнул в знак приветствия:

- У нас проблема на северном хребте.

Сунув ноги в ботинки и захватив шляпу, я спустился по лестнице вслед за ним.

Тори, который жил с женой и двумя детьми чуть дальше по дороге, с винтовкой за спиной уже сидел во внедорожнике. Машина Лавинга стояла здесь же, за неимением третьей я забрался позади Тори и схватился за стойку, чтобы меньше трясло на ухабах.

Едва заметив мечущуюся туда-сюда овцу, которая пошатывалась как пьяная и бросалась на своих товарок, я тут же понял, в чем дело.

- Похоже, у нее нервный припадок, – предположил Лавинг, но не очень убедительно. Тори только пожал плечами.

- Если бы припадок, то ничего страшного - отозвался я. - У этой овцы бешенство.

Оба удивленно повернулись ко мне.

- Откуда ты знаешь? - спросил Тори.

Я указал на овцу:

- Ведет себя, словно свихнулась. Вирус поражает мозг. Её надо связать и увезти отсюда. И как можно скорее изолировать остальную часть стада. Разбить на небольшие группы. Черт знает, скольких она успела покусать.

- Я вызову ветеринара, - Бросил Лавинг, доставая мобильный телефон.

- Нет смысла, - сказал я. – Конечно, можно сделать вакцинацию и надеяться на лучшее. Но тогда, скорее всего, плакал ваш органический сертификат.

На самом деле я не знал этого наверняка и подумал, что не мешает разыскать немного больше информации об органическом животноводстве.

- Но вакцина есть, - настаивал Лавинг. – Людям же делают прививки.

- Да. И это для населения обходится в несколько тысяч долларов, а тут тридцать голов овец. Дешевле обойдется отстрелять и купить новых. - Я махнул рукой на сбившееся стадо. – А пока лучше всего просто отгородить их перегородками и подождать, когда станет видно, покусанные они или нет. Вот вам мой совет. - Я поморщился и натянул шляпу пониже. - Что вы действительно должны сделать, так это привлечь всех, кого можете, и удостовериться, что ни одна овца не заразилась. Между проявлением симптомов и смертью проходит много часов.

Лавинг снова потянулся за телефоном, но Тори уже опередил его.

- Я созову парней. Вы двое скручивайте ее и решайте, как будем их изолировать.

Лавинг кивнул, взял винтовку и, заряжая патроны, поглядел на меня:

- Ты уверен?

Черт, да, я был уверен.

- Видимо, овцы подцепили эту дрянь от скунсов. Во всяком случае, медлить нельзя. Она могла заразить половину стада только за сегодняшний вечер. Лучше пристрелить ее, а не ждать, прав я или нет, и потерять все стадо. Получить точный ответ можно, только отдав мозг на анализ. А для этого нужно ее убить.

Лавинг скривился и сдвинул шляпу со лба костяшкой пальца:

- А я-то думал, что нет хуже геморроя, чем копытная гниль.

- Да с овцами всегда один сплошной геморрой, - сказал я. - Мы дома изматерились, пока их выращивали.

Тот вздохнул, поднимая винтовку, потом снова опустил, взглянув на меня:

- Попробуешь ненадолго отогнать ее от остальных? Только не рискуй.

- Черт, пытался уже как-то, - ответил я, двигаясь в гущу стада. Хлопнув в ладоши, громко закричал: “Хи-ях!” Овцы начали блеять и, натыкаясь друг на друга, бросились врассыпную. Через считанные секунды бешеная овца кинулась за ними и упала. Довольно быстро поднялась, хотя далеко отбежать не смогла.

Волновался я не слишком - овцы никогда не побивали рекордов в скорости, - но поспешил убраться с ее пути, так как не хотел, чтобы меня задело выстрелом. Оказывается, я напрасно переживал, потому что Лавинг на расстоянии полумили был способен отстрелить волос с головы человека, клянусь Богом. Пуля вошла точно между глаз, овца рухнула как подкошенная.

- Всех обзвонил, - сказал Тори. – Парни уже в пути. Разместим овец пока в конюшнях, в стойлах. Ничего не случится, если Чосера с ребятами несколько дней не будет на пастбище, а мы тем временем на скорую руку соорудим в южном поле временные загоны.

На том и договорились. Лавинг остался помогать. В итоге мы потеряли еще две овцы, что, в общем-то, было удачей. Но я больше не разговаривал с Лавингом ни той ночью, ни всю следующую неделю. А потом он уехал. Тори сказал, что на все выходные. Может, - думал я, - воспользоваться моментом и тоже немного проветриться? А то уже совсем заплесневел на одном месте. Я отправился в город в публичную библиотеку, где, погуглив окрестные гей-бары, выяснил, что если хочу кого-то снять, мне надо на север, в Рапид-Сити, а это в трех часах езды. Меня беспокоило, что скажет Тори - я не мог оставить ранчо без присмотра, - но тот заверил, что все в порядке. Он сам уже там, так как Лавинг в отлучке, и пожелал приятно провести время.

Добрался я хорошо, не обращая внимания на окружающие пейзажи, занятый мыслями о том, как следующие сорок восемь часов буду трахаться, трахаться и еще раз трахаться. Зарегистрировался в отеле, принял душ и, прежде чем выйти в девять, торопливо привел в порядок одежду.

Бар оказался небольшим, унылым, контингент посетителей, состоящий из немногочисленных парочек, совсем не воодушевлял, особенно после роскошного разнообразия в Омахе и Канзас-Сити. Даже в Северной Дакоте в Фарго было лучше. Здешняя же картина удручала. Наконец мне на глаза попался какой-то скучающий в одиночестве ковбой, и я не медля устремился к нему с твердым намерением раздвинуть ноги, даже если тот вылитая Этель Мерман[1].

Возможно, многие нашли бы ситуацию забавной, но должен признаться, что едва сквозь землю не провалился, когда ковбой обернулся и я понял, что смотрю на Трэвиса Лавинга.

Секунду мы просто таращились друг на друга. И да, я опешил. То есть, единственный парень с ранчо, где вы работаете и действительно не хотите, чтобы о вас знали правду, теперь в курсе, что вы гей, и это ваш чертов босс. Вот я и стоял там как истукан, стараясь не обмочиться. Потом меня осенило, что он мог прийти туда только по одной причине - той же, что и я.

Лавинг приветствовал меня и кивнул на табурет рядом с собой.

- Что закажете? - Я сел, все еще находясь в прострации, и бармену пришлось дважды повторить свой вопрос, прежде чем услышать от меня что-то вразумительное. Мне налили самого лучшего, по местным меркам, пива, и я тут же вцепился в стакан, сосредоточенно уставившись на напиток, лишь бы только не смотреть на Лавинга.

Лавинга, который тоже был голубым.

- Вот, значит, как… - наконец произнес тот.

- Да, - согласился я и сделал большой глоток.

Мы несколько минут сидели в неловкой тишине.

- Обычно здесь многолюднее. - Лавинг поднял бутылку своего «Микалэуб» и прихлебнул прямо из горлышка. – К черту на рога тащиться, чтобы пивка попить…

Издав нервный смешок, я снял шляпу и вытер вспотевший лоб и волосы:

- Три часа к черту на рога… – Чуть не ляпнул «чтобы потрахаться», но в последнюю секунду прикусил язык.

- Ну, на худой конец есть Крейглист[2]…

Мысль он не закончил, потому что я опередил:

- Да, знаю, обращался. Однажды.

Пиво допили в молчании. Когда Лавинг предложила повторить, я настоял, что теперь моя очередь угощать, и купил ему еще «Микалэуб». Мы, ни слова не говоря, сгорбились на табуретах каждый над своим пивом.

Бар потихоньку начал заполняться, но к тому времени я уже приглушил радар. Просто заметил краем глаза заинтересованные взгляды кое-кого из подходящих парней – ведь еще не известно, удовлетворит ли Лавинг мои запросы. Я не слишком мазохист, но никогда не отказываюсь, если в поле зрения появляется кто-то стоящий.

По правде говоря, мне нравятся мужчины, которые не скрывают, что интересуются моей задницей. Когда мне было четырнадцать и очень хотелось секса, я молил Бога послать мне иностранцев, чтобы те трахнули меня и убрались восвояси. Сорвите вишенку, пока предлагают. Просто не паркуйте ботинки у меня под кроватью. Сделайте свое дело и до свиданья. Иногда по выходным, как сейчас, я не возражал против продолжения, но обычно предпочитал действовать по обстановке. Как-то я на целых два дня завис у одного типа дома, и мы за все время едва сказали друг другу двадцать слов, клянусь.

Но почему-то меня волновало, что подумает о моих пристрастиях Лавинг, а догадаться ничего не стоило, потому что порой игра начиналась уже в баре. Я питал слабость к тисканью в барных кабинках, самозабвенно входя в роль. Не проявлял отвращения к надписям на дверях туалета и был не прочь, чтобы меня оперли руками о стену, нагнули над унитазом и засадили как следует. Разумеется, я не собирался этим заниматься, когда в любую минуту туда мог зайти мой босс, чтобы отлить.

Я мечтал просто снять кого-нибудь на одну ночь, хоть ненадолго перестать изображать натурала и производить на всех благоприятное впечатление. А вместо этого ехал три часа хрен знает куда, чтобы опять почувствовать себя как на работе.

- Я люблю, - произнес Лавинг через тридцать минут полного молчания, - чтобы парни прямо говорили мне, чего хотят. Еще лучше, если мы сразу раскроем карты и перечислим друг другу наши основные предпочтения, позы и любимые раздражители. Проклятье, я как-то не рассчитывал пилить черти куда, лишь для того чтобы послушать бездарное выступление заштатных музыкантов и вернуться домой.

Я чуть пивом не поперхнулся, когда это услышал. Лавинг невозмутимо протянул мне салфетку, но в глазах одновременно зажглись искорки, так что я осмелел и добровольно сделал ответных ход:

- Я знал некоторых парней, которые говорили, чего хотят они.

По-моему, это было очень сексуально с их стороны.

Лавинг буркнул:

- Когда тебе сорок два, такой приемчик не прокатит. Мне уже особо выбирать не приходится, а то чего доброго обзовут дедушкой и отошьют.

Упс.

- Кого же вы тогда ищите? Может, я смогу помочь сделать выбор?

Поняв, что сейчас сморозил, я, сгорая от стыда, поспешил взяться за пиво. Ужас. Но если он и подумал, что это слишком откровенно с моей стороны, то виду не подал. Откинувшись на барной стойке и задумчиво поглядев на меня несколько минут, он даже снизошел до объяснения:

- Возраст не самая большая проблема, а вот разница между старой усталой клячей и резвым молодым жеребцом кажется очевидной. - Он отхлебнул из бутылки. – На самом деле беседа меня мало интересует. Я не хочу о них ничего знать, за исключением того, понадобится ли нам второй презерватив, и сам помалкиваю. - Снова отхлебнул. - И сегодня это должен быть кто-то, кто готов согласиться на серьезное жесткое испытание. – Он с сожалением поглядел на меня. – Видишь здесь кого-нибудь похожего?

Я поднес к губам стакан, который чуть дрожал в моей руке. Да. Он сидит прямо перед тобой. Сделал большой глоток, вытер рот тыльной стороной ладони и выдохнул:

- Нет.

- А я вижу, и довольно многих. У нас, сдается мне, одинаковое меню. Но даже если и найдется кто-то отвечающий моему вкусу, не факт, что у меня есть шанс. - Лавинг вздохнул. - Как насчет тебя, Дэвис? Каковы твои предпочтения?

Ох, черт. Я лихорадочно соображал, как выкрутиться, но на ум ничего не приходило. Допил пиво, надеясь, что он отвлечется и забьет.

Облом.

- А ты у нас никак застенчивый, да? – поддел Лавинг.

Наверняка мои щеки залились краской.

- В присутствии босса – да, - сказал я, молясь про себя, чтобы этот разговор поскорее завершился.

Но я уже нажал на его чувствительные клавиши.

- Вот тебе на, дожили… - Поглядев на Лавинга, я понял, что тот задет за живое. – Неужели ты серьезно думаешь, что я собираюсь использовать это против тебя? Уволю, чтобы ты никому не проболтался, или что-то в таком роде?

Ну, да, именно это я и подумал, но озвучить не посмел. Повернулся и махнул бармену.

- Не знаю, что и думать… правда, - выдал я наконец.

- Я скажу тебе, о чем ты сейчас подумаешь, - отозвался Лавинг. Ты подумаешь, что я не какой-нибудь мудак, который выгонит тебя с работы, чтобы защитить свои тайны. Их у меня нет. Я просто не заявляю об этом во всеуслышание. – Он сдвинул назад шляпу и, когда бармен принес мне пиво, достал деньги, прежде чем я успел протянуть руку к бумажнику. Бросил счет на стойку. – Сегодня я не твой чертов босс.

Схватив стакан, я вцепился в него, точно в якорь, и сказал:

- Только до понедельника.

Он криво улыбнулся и проворчал:

- А теперь скажи мне, Дэвис, что ищешь ты. Свой список я уже огласил. Давай поглядим, что в твоем.

Мои мозговые клетки были уже не способны рассуждать логично, чтобы сформулировать подходящую ложь, поэтому я выложил ему правду. Всю:

- Ну, есть тут один парень, который соответствует вашим требованиям. Но он не спит с боссом.

Продолжая изучать взглядом пиво, я краем глаза наблюдал за Лавингом. Тот секунду сидел неподвижно. Потом пошевелился, чтобы заказать себе следующую порцию.

Только наполовину осушив свой стакан, я понял, что он переключился на содовую.

- Тори говорит, ты из Айовы?

Я кивнул.

- Алгона. Маленький городок в центре северо-западного района.

- А я из Канзас-Сити, - отозвался Лавинг. – Когда женился, переехал в Омаху.

- Слышал, вы преподавали.

- Математику. Но вскоре после того как я развелся, мою ставку «сократили». - Он скривился. – Стоило мне открыться, как сразу выяснилось, что им не нужно так много преподавателей математики. Я обналичил свои сбережения и купил «Неизвестность».

Я не знал, что на это сказать, поэтому молчал. Кроме того, для двух парней нежелающих никаких разговоров, мы довольно много болтали.

Ну да, не сидеть же нам просто так и воображать, как мы друг друга трахаем.

Я откашлялся:

- Удачное приобретение.

Лавинг пожала плечами:

- Когда мы начинали, дела шли туговато, но постепенно все наладилось. Еще раз спасибо за помощь, а то мы бы так быстро с бешенством не справились.

- Для этого вы меня и наняли, - сказал я.

Мы исчерпали все темы, но я как прирос к месту и не отреагировал, даже когда мимо недвусмысленно профланировали несколько парней. Не знаю, почему. Что бы Лавинг не утверждал, мне показалось неудобным флиртовать с ними при нем. Особенно, когда я только что признался, что если бы не обстоятельства, у него со мной бы выгорело. С ним было очень легко, что мне действительно импонировало.

Мы сидели, разговаривая ни о чем почти весь вечер напролет. Не обошлось без некоторой неловкости, но раз он сказал, что не собирается меня увольнять, я мало помалу расслабился. Трахаться все равно хотелось, ну да ладно. Я решил, что найду кого-нибудь, после того как Лавинг подцепит себе. А пока просто потягивал пиво, понимая, что уже достаточно набрался, но Лавинг ставил передо мной стакан за стаканом.

В итоге мне приспичило отлить, я извинился и собрался в туалет. Справедливо рассудив, что к тому времени как я вернусь, мое место уже будет занято, с почтением приподнял шляпу и, мило улыбнувшись Лавингу, направился в конец зала. По пути сфокусировал внимание на перспективных объектах, дабы не разочароваться потом в вариантах. Сделав свои дела, вышел, готовый к охоте.

Но первым, кто попался мне на глаза, был Лавинг. Тот покинул свой табурет у бара и теперь сидел в кабинке в глубине помещения. Перед ним стояли две бутылки. Заметив меня, он махнул рукой:

- Сейчас начнётся музыка. Отсюда лучше видно.

Я не хотел смотреть на музыкантов. Я хотел, чтобы мне уже поскорее присунули. Но не посмел сказать об этом, так что просто кивнул, взял свое пиво и полез на противоположную сторону столика.

Он покачал головой:

- Нет. Так ты ничего не увидишь, - и в одно мгновение подвинулся, освобождая мне местечко рядом с собой. – Иди сюда.

Как только начали играть, его колено уперлось в мое, а спустя несколько минут рука скользнула на спинку диванчика за моей спиной. Я занервничал и наклонился вперед, чтобы избежать случайных прикосновений. Но ощутив на пояснице чужую ладонь, понял, что это не случайно.

Почувствовав, как пальцы задели кожу над трусами, я прямо подпрыгнул. Но потом другая рука сжала мне бедро, заставляя притихнуть.

- Работа здесь ни при чем, - шепнул он мне на ухо. - Если тебе не интересно, так и скажи. Но если единственное, что тебя останавливает, это то, что я твой работодатель… — Он запнулся и вздохнул. - Ну, тогда я собираюсь заставить тебя повторить это много раз и попытаюсь убедить изменить мнение. - Его рука начала ненавязчиво массировать мое бедро. – Взгляни на это, как на тест-драйв. Если нам обоим понравится, мы смогли бы сэкономить друг другу уйму времени и бензина.

У меня закружилась голова и, покачнувшись, я схватился за стол.

- Не знаю...

- Если бы я не был твоим боссом, - гнул свою линию Лавинг, - я бы обратился по адресу?

Пальцы Лавинга жгли мне кожу; казалось, джинсы вот-вот задымятся.

- Да, - признался я и закрыл глаза. Одна его рука продолжала массировать мне бедро, а другая заигрывала с резинкой трусов.

- Вот и хорошо. - Я почувствовал кончики его пальцев прямо над ложбинкой. – Неприятно, что я щупаю тебя при всех, или наоборот, заводит?

- Второе. - Я крепче стиснул столешницу, потому что его пальцы возбуждающе танцевали вверх-вниз по пояснице.

- Я серьезно говорил, что предпочитаю пожёстче. Ты нормально относишься к небольшой порке?

Господи Иисусе!

- Нормально.

Теперь он ласкал меня уже открыто. В обычные дни я ношу с брюками ремень, потому что те так и норовят сползти с задницы. Но только не в том случае, когда меня вдохновляет надежда, что кто-нибудь сделает то, что сейчас делал со мной Лавинг, чья широкая ладонь вовсю оглаживала мои полушария, а другая мяла через джинсы член.

- Ты хотел бы чего-нибудь определенного, или мне следует избегать каких-то действий?

Я закусил губу, потому что его мизинец скользнул чуть глубже. Лавинг уже наполовину усадил меня к себе на колени, но сомнения еще оставались, только не в промежности. Мне и хотелось и кололось. Я никогда не трахался ни с кем из знакомых, уж не говоря о человеке, который взял меня на работу. Ясно как день, во что такое выльется, и следовало сказать «нет». Но время шло, а я молчал как парализованный.

Он это заметил, и его руки замерли.

- Хочешь продолжить? - спросил он. Мягко. Почти ласково. Но мизинец не убрал.

Я открыл рот, чтобы ответить «да», но не смог. А потом подумал: «господи, что за безумие», втянул побольше воздуха и пошел ва-банк:

- Мне нравится грубо. - Голос у меня срывался, но по мере того как я продолжал, звучал все увереннее. - Нравится, когда мне говорят, что делать. Хотите меня задом кверху на кровати, так и скажите. Допустимо подстегивать грязными словечками. Хотите называть вашим пони или собачкой - пожалуйста. Полагаю, гостиничные ковры слишком жесткие для щенячьей возни, а в постели – почему бы и нет. Можете связать или заткнуть мне рот, да хоть и то и другое вместе. Я не делаю минетов в душе - такое чувство, будто тонешь. Довелось попробовать «золотой дождь»[3] – одного раза хватило. Но порка – это здорово. Только не до крови. Щипки - хорошо. Особенно за соски и за задницу. Засосы нравятся, но не на открытых участках кожи.

Последние пункты я перечислял очень быстро; закончив, затаил дыхание в ожидании. Спустя несколько секунд Лавинг накрыл ладонью мою ширинку:

- Как насчет людных мест?

Его пальцы уже были на застежке-молнии. Я задрожал и толкнулся пахом навстречу.

- В разумных пределах, пока не арестовали.

- Достаточно честно. - Он довольно-таки ощутимо стиснул мою задницу, так что заставил подскочить. - Расстегни штаны и положи руки на стол.

Глава 2

Раз уж я решил сдать перед Лавингом позиции, то больше не видел причин отказывать себе в удовольствии начать грешить по-крупному. Ну, если собираешься попользоваться тем, что плохо лежит, к чему мелочиться?

Было еще немного не по себе, но похоть быстро взяла свое.

Ладонь тем временем переместилась мне за спину. Я возился с ширинкой, но болты плохо слушались, и дело продвигалось медленно, потому что мне уж очень усиленно наминали зад. То есть, по-настоящему сильно. Лавинг оказался гораздо агрессивнее, чем я думал, и будь это кто-то другой, я бы точно пошел на попятную. Но тогда у меня даже мысли такой не возникло. Закончив расстегивать джинсы, я, как велено, положил руки на стол.

Лавинг опять сжал меня, да так, что аж член заныл.

- Хороший мальчик. – Пальцы скользнули по бедру вверх. Я одобрил, как они ловко нырнули ко мне в трусы и плотно обхватили ствол. Опустив глаза, я задрожал, завороженно глядя на кулак Лавинга, копошащийся под тонкой тканью. – Тебе ведь нравится на это смотреть, да? Наблюдать, как я лапаю тебя прямо здесь, где каждый может стать свидетелем нашей маленькой забавы?

- Да, сэр, - Я не отрывался от этого зрелища. Видел только волосатое запястье, оттягивающее резинку, и бугор, скрытый трусами. Приподнял бедра повыше, чуть ссутулившись.

Палец, исследующий мою расщелину, стал настойчивее. Вскоре он коснулся ануса, и я, давая свободу действия, подался навстречу.

Пока Лавинг говорил, его рука не прекращала двигаться спереди, но сзади палец лишь дразнил самым кончиком.

- По сухому?

- Да-а, - сказал я и расслабил мышцы. - Можно и так. Дальше, не останавливайтесь. - Я с замиранием сердца ждал его реакции. Некоторых действительно не устраивает, когда в заднице не смазано.

Внешне Лавинг остался непроницаемым. Просто без лишних слов увеличил нажим.

Сухой палец странным образом обостряет мое восприятие. Это одновременно и сексуально, и нет, будто дает привыкнуть, раскрывает, реально заводит. Со смазкой такого никогда не ощутишь. Палец Лавинга воткнулся уже целиком, а я старался не пропустить ни одного движения его руки в моих трусах. Проклятье! Еще чуть-чуть - и нагибай меня над столом не отходя от кассы.

- Думаю, нам пора перебазироваться в гостиницу, - заметил Лавинг, продолжая неустанно трудиться надо мной с двух сторон. – К тебе или ко мне?

- К вам. - Мне хотелось иметь возможность уйти, когда все закончится, без необходимости ждать его вердикта. Куда мне садиться за руль в таком состоянии? Машину брать я не собирался, потому что был слишком пьян.

Он поиграл со мной еще немного, и я потихоньку начал толкаться то к нему в руку, то на палец, чтобы тот ездил во мне вверх-вниз. Парни в баре стали обращать на нас внимание. Я заметил это и почувствовал себя настоящей шлюшкой. Дешевкой. Последней, грязной дешевкой. И так сожалел, что нельзя отдаться ему прямо там.

Я завертел задом быстрее.

Лавинг согнул во мне палец, вынудив задохнуться и замереть. Потом проделал это еще и еще, гладя внутри.

- Ты такой славный и тугой, - прошептал он. – А теперь давай, подои его. - Я повиновался. Рука выскользнула из трусов и пробралась под футболку. Лавинг ущипнул меня за сосок, я раскрыл рот, судорожно хватая воздух. Палец снова согнулся внутри. - Крепче. Сжимай крепче. Да. Вот так.

Я принялся доить его задницей и получил в награду еще несколько щипков за соски: сначала за левый, потом за правый. Довольно скоро на наше шоу собралась порядочная аудитория. Я тяжело дышал и активно крутил бедрами, не убирая ладони со стола.

- Кажется, нас сейчас выгонят, - хмыкнул Лавинг, но не прекратил свои пошлые приставания. Он целеустремленно теребил мои соски, резко оттягивая их и катая между пальцами. - Тебе нравится то, что я с тобой делаю? С твоими сосками, с твоей задницей?

- Да… - ответил я.

- Не слишком сильно?

Я покачал головой:

- Можно сильнее.

От следующего щипка у меня звездочки перед глазами зажглись.

- Так? – Другой щипок.

Не способный выговорить ни слова, я просто кивнул.

Он вернулся к своим садистским пыткам, по очереди терзая мои соски и не давая мне передышки. Ни на секунду.

- У нас зрители. За столиками напротив. Шестеро парней. Они знают, что я с тобой творю.

- Да-а… - Господи, как же мне это нравилось!

- Ты и вправду невероятно тугой. Скажи мне, что ты чувствуешь? Каким кажется тебе мой палец?

- Возбуждающим. - Я снова сжался вокруг него. - Возбуждающим и непристойным.

- Хочу видеть, как мой палец входит в тебя. Хочу, чтобы ты раздвинул свою задницу руками и держал открытой, чтобы я мог смотреть, как ввожу его.

- Да, сэр, - подтвердил я, безумно сожалея, что все это не в реальности.

- Тебе нравится, Монро? Любишь, когда тебя вот так трахают?

- Да, сэр. - Но все-таки добавил: - Пожалуйста, сэр, Ро. Даже мама не называла меня Монро.

- Ты очень вежлив. Я для тебя «сэр», потому что твой босс, или потому что мой палец у тебя в заднице?

- По обеим причинам.

Лавинг рассмеялся и, к моему разочарованию, руки исчезли. Но предварительно он ущипнул меня за ягодицу.

- Вставай и заправься. Мы уходим. - Я сделал, как мне сказали, поглядев на мужчин за соседними столиками.

Я не большой приверженец эксгибиционизма, но остался довольным, что меня видели. Вот бы встретить этих ребят как-нибудь снова, чтобы они знали, что я шлюха. Что все те плохие вещи, которые рассказывают обо мне дома, правда. Что я выродок и мое место в аду. И если это ад, то запишите меня туда поскорее.

Единственное, о чем не хотелось в тот момент вспоминать, так это о неизбежности наступления понедельника. И что бы между нами сейчас не произошло, Лавинг наверняка думал о том же.

* * *

Как выяснилось, мы поселились в одном и том же скромном отеле на окраине города.

Тем не менее, его номер отличался от моего широкой двуспальной кроватью.

Впрочем, мы не кинулись сходу в койку. Лавинг включил везде свет и подкрутил климат контроль, потому что было жарко, затем сел на стул возле стола и сказал мне раздеваться. Он безразлично, почти без интереса смотрел на мой стриптиз, и это здорово заводило. Когда я все снял, он велел сначала постоять перед ним, потом повернуться спиной и наклониться, чтобы дать ему рассмотреть меня. Не дожидаясь команды, я развел половинки.

- Замечательно. Теперь иди сюда и садись ко мне на колени. Лицом к лицу ноги в стороны, руки за голову. - Это было еще кинковее и круче, чем мне представлялось; я понял, что Лавинг пытается определить, как далеко может зайти. И я очень старался, чтобы он даже близко не подошел к краю своих возможностей. Абсолютно неподвижно выдерживал и щипки за соски, и игры с членом. Но соски удостоились особо пристального внимания. Лавинг отрывисто щелкнул по ним несколько раз, а затем, поглядев прямо на меня, наклонился вперед и слегка прикусил.

Я проглотил всхлип и выдавил:

- Спасибо, сэр.

Член завибрировал при звуке ответного смешка. Лавинг скользнул языком к другому соску и прихватил его зубами крепче, чем первый. На сей раз я громко вскрикнул, не забывая про благодарность. Мы поиграли так еще несколько минут, потом он сгреб меня за бедра и, приподняв на коленях, резко шлепнул по ягодицам.

- Раскройся - Выполнив приказ, я задохнулся, когда снова почувствовал в себе палец. Опять сухой. - Большое спасибо, сэр, - выговорил я, когда смог.

- За что спасибо? - спросил он.

- За то, что вставили палец мне в зад. - Я потужился, чтобы принять его глубже.

- Расскажи, как ощущается в тебе мой палец.

Я покачался на нем чуть-чуть:

- Грубо, сэр. Ваш палец в моей заднице чувствуется грубо и бесцеремонно. Аж в кишках спазмы. – Потому что это было правдой, и потому что палец замер на месте, я поспешил добавить: - Мне даже немного стыдно.

Бинго. Движение продолжилось.

- Стыдно? Почему?

- Потому что вы трахаете меня пальцем. – Я подался на него. – Трахаете грубо, по сухому, и я это позволяю. Ваш палец таранит мое нутро, а я лишь скулю, словно сучка.

Его язык мокро лизнул сосок.

- Ты всегда такой уверенный в себе и благовоспитанный. Но здесь не ранчо. И сейчас ты сделаешь все, что я тебе прикажу, так Ро?

- Так, сэр, - Это чистая правда. Я был готов на все.

- Даже самые грязные вещи? - предложил он.

- Даже самые грязные вещи, сэр, - согласился я. – Их, наверное, с особым удовольствием.

Лавинг закрыл глаза и чуть пососал мой сосок, одновременно работая пальцем. Затем вдруг прервался, выходя из образа, посмотрел на меня и спросил:

- В обычной жизни ты тоже такой? Я про секс. Никогда бы не подумал, глядя на тебя.

Я на мгновение посерьезнел, но палец в заднице в покое не оставил:

- Просто я сегодня в ударе. По вам тоже такого не скажешь.

От его улыбки у меня в животе запорхали бабочки.

- Ну, до тех пор…

Он запнулся. Но я - о да, я понял, что он имеет в виду. Поэтому пришел ему на выручку:

- Пока я согласен на эту роль, вы будете продолжать свою? - Я усмехнулся, впервые за вечер мне стало по-настоящему легко. - Да. Я согласен. Как и вы.

Давление на анус увеличилось, в его глазах опять вспыхнула похоть:

- Сможешь принять два? Я не хочу причинять тебе боль, но это очень возбуждает.

- Попробуйте, - предложил я.

Палец пошевелился, хотя еще вроде неуверенно.

- У тебя есть… стоп-слово?

Я хмыкнул:

- Честно говоря, мне нравится «нет».

Лавинг засмеялся. Потом решительно задвигал пальцами, и его лицо вновь потемнело от вожделения.

Он шлепнул меня по ягодицам:

- Давай, раскройся шире.

- Да, сэр. - Я постарался.

Второй палец причинил мне небольшую боль. То есть, скорее жжение, чем настоящую боль. Я пока не знал, нравится мне или нет. А вот то, как он наблюдал за моей внутренней борьбой тлеющими, словно угли, глазами, мне действительно нравилось. Хоть кричи. Но мои крики бы не имели значения - он бы только резче ввинчивался в меня. Не знаю, почему такое кажется настолько эротичным, по говоря, меня это мало трогало. Но той ночью, с ним, оно было мне просто необходимо. Вскоре Лавинг не торопясь, невзирая на мое пыхтение, ахи и охи, по самые костяшки пропихнул оба сухих раздирающих пальца глубоко в меня, а я трясущимися руками шире разводил себе половинки, чтобы ему легче было войти.

Он ущипнул меня за ляжку:

- Что надо сказать?

- Спасибо, сэр.

Еще щипок:

- За что?

- Спасибо, сэр, за то, что ввели в мой зад два сухих пальца.

- Хороший мальчик.

Лавинг склонился, вбирая в рот один сосок, а свободной рукой ущипнул за другой. Потом прикусил и довольно болезненно сжал - я взбрыкнул, если бы не цепкие пальцы глубоко в заднице, то наверняка свалился бы. Его язык закружил вокруг комочка плоти, но быстро спрятался, и зубы вонзились вновь.

Он сосал. Оттягивал, покусывал. И в то же время толкался в мой задний проход, трахая меня этими своими двумя пальцами. Постепенно Лавинг начал отстраняться, не в буквальном смысле, а просто перестал сосредотачивать на мне внимание. Он использовал меня. Сосал и трахал, погрузившись в сам процесс. Я стонал. Старался быть для него сексуальным, страстным. И наплевать, что он мой босс. Кого это на хрен волнует!

Внезапно он вышел из моего тела, снова шлепнул по заду и столкнул с колен:

- На кровать. Лицом вниз, задницу кверху, ноги врозь пошире. Не двигайся, пока не разрешу.

Я повиновался и принялся ждать. Прошло довольно много времени, я не шелохнулся. Наконец мне показалось, что игра как-то застопорилась, и призывно повел бедрами, сжав и разжав дырку.

Опять бинго!

Он хлестко ударил меня по заднице, словно малолетку, который без спроса стащил печенье.

- Я сказал ждать. Сидеть смирно.

- Да, сэр.

Еще удар:

- Я сказал молчать.

- Сожалею, сэр, - произнес я и снова пожал дыркой.

Мне доводилось иметь дело с любителями порки, но Лавинг отличался своим неповторимым стилем. Отвесил мне ряд отличных ударов, некоторые из которых вызвали у меня волны дрожи, но главной целью было все же наказать за то, что я вилял задом. Он охаживал его то так, то эдак и каждый раз по-разному. Я бы подумал, что ему просто нравилось, с каким смачным звуком его ладонь опускается на мою плоть.

Мне тоже это нравилось. А в итоге Лавинг начал прямо месить мои булки, то широко открывая расщелину, разводил их до предела, то смыкал, обминая по-всякому. Потом он опять ущипнул меня. Боже, синяков завтра будет не счесть!

В какой-то момент добавилась смазка, так как внезапно я почувствовал, что в заднице стало влажно и скользко. В меня вновь внедрились два пальца, резко и глубоко, и моя голодная дырка приняла их настолько легко, что Лавинг без колебаний добавил третий. Я все еще был тугой, но знал, как расслабиться. Вскоре меня стал подразнивать четвертый палец, но я далеко не был уверен, что способен впустить больше, во всяком случае, не сегодня, не после такого долгого перерыва. К счастью, Лавинг это уразумел, я даже сказал бы, что заставил его задуматься, прежде чем задать свой вопрос:

- Ты разрешал кому-нибудь делать тебе фистинг?

- Да, - признался я.

Его пальцы погрузились глубже:

- Понравилось?

Я поёрзал, притираясь к его руке.

- Отчасти. – По правде сказать, под кайфом все как в бреду, я помнил только то, что мне было очень хреново на следующий день.

- Я такого еще никому не делал, - произнес Лавинг. - Но читать читал. И много. - Он пошевелил во мне пальцами. – Хотелось бы попробовать. С тобой. Как-нибудь.

«Как-нибудь». Словно мы собирались заняться этим снова. Лично я пока еще не испытывал уверенности, но не собирался портить момент и просто спокойно ждал.

А вот Лавинг думал иначе:

- Ты бы желал ощутить в себе мой кулак?

- Да - Я согласился, потому что да, желал.

Он начал проталкиваться настойчивее, раскрывая меня и размазывая лубрикант.

- Твоя задница поглотит мою кисть. Ты почувствуешь ее целиком глубоко внутри.

- Я буду очень стараться для вашего кулака, - пообещал я ему. – Кряхтеть, стонать и благодарить за то, что вы засунули в меня руку. Буду вашей шлюхой.

Он принялся наяривать пальцами жестче.

- Да, ты еще тот развратник. Хоть на панель выставляй. Позволишь мне драть тебя всеми способами, какими только мне вздумается, да?

- Да, сэр.

- Я собираюсь трахнуть тебя. Вот только надену презерватив и оприходую эту задницу. Прямо сейчас.

- Пожалуйста, сэр... – запаниковал я, потому что он почти уже втиснул кулак ко мне в зад. - Пожалуйста, сделайте это членом, мистер Лавинг.

Я испугался было что все пропало, однако напрасно, потому что ощутил, как его прошила дрожь. А потом он куда-то ненадолго отлучился. Вернувшись, вцепился в мои бедра, заставляя расставить колени во всю ширь, и в следующий момент ворвался внутрь.

Меня еще в жизни не трахали так сокрушительно. Я сам высокий, но Лавинг вдобавок крупный, и очень сильный. Член у него толстенный. Хоть я и не рассмотрел его тогда, но отлично чувствовал. Сообщить бы об этом Лавингу, чтобы знал, как распирает меня - да зубы не разжимались. Я хватался за покрывало, опасаясь, что тут же пулей улечу через всю постель на пол.

Ну, еще он не шутил насчет порки. Потому что то и дело нахлестывал меня по бокам точно лошадь, понукая скакать быстрее. До этого я еще как-то держался, но потом стал резко вскидываться навстречу, а он все наяривал, пока я не начал низко ворчать и порыкивать.

- Вот так, - отрывисто бросил он. – Давай, подзадорь меня. Ты псина? Ебливая псина? Моя сучка? - Он снова хлестнул меня. – Отвечай, щенок!

Мой лай больше походил на блеяние, однако эффект оказался мгновенным: не только я ощутил себя грязным и затраханным, но и Лавинг в полной мере прочувствовал, что он хозяин — мой господин на тот момент. И я урчал, мурлыкал, скулил, тявкал для него всякий раз, когда получал шлепки, пока внезапно тот не засадил с такой мощью, что я чуть язык не откусил; Лавинг, сотрясаясь, кончил. А я от всей души жалел, что не прямо в меня, что на нем резинка и из дырки не потекло ручьем, когда он вынул член.

Несколько минут он тяжело дыша лежал у меня на спине, а я наслаждался и ждал, по-прежнему каменно-твердый, изнывающий от желания, но довольный. Все, от ранчо и работы до жизни в целом, отодвинулось на второй план, я был просто сучкой Лавинга, которая ловит каждую команду, чтобы немедленно выполнить.

Передохнув, он уложил меня на подушку и, глядя прямо в глаза, начал мне дрочить. При этом высоко задрал мои ноги, прижав колени к груди и выставив задницу напоказ, а сам просто дергал рукой и сверлил горящим взглядом своих карих глаз, накачивая ствол все резче и резче.

Затем без предупреждения приказал:

- Кончай. – К собственному удивлению, я кончил. И, черт побери, этого с лихвой хватило, чтобы обильно полить ему руки, себе живот, частично его живот, даже мой подбородок. Не упуская ни одной детали зрелища, он принялся скармливать это мне, а я тщательно облизывал его пальцы. Когда все было съедено, он обвел большим пальцем мои губы.

Потом склонился и поцеловал.

Его язык напористо нырнул внутрь, и мы несколько раз погоняли сперму изо рта в рот. Затем Лавинг опять начал домогаться моих бедных сосков, которые уже достаточно настрадались, но он терзал их снова и снова. С силой всосал кожу на одной груди, оставляя багровый след. Другим украсил живот, затем перевернул меня и на каждой половинке оставил по засосу. Распластал на спине, развел ноги, проделал то же самое с внутренней стороной бедер. Вогнал в меня палец - и хотя там нещадно саднило, я принял его, бесстыдно раскорячившись, чтобы мы оба видели, как тот снует туда и обратно.

Наконец Лавинг наигрался и устроился позади меня «ложечкой».

- Завтра я хочу трахнуть тебя еще, - сказал он.

Я кивнул.

Осознавая, что поступаю против моих же правил, я остался с Лавингом, заснув рядом с боссом, весь расцвеченный после сегодняшнего кинкфеста его метками, засосами, синяками и ссадинами, мечтая, чтобы все повторилось.

* * *

Утро мы встретили минетом.

Я мало что соображал, когда Лавинг подтолкнул мою голову к своей промежности, но это было прекрасно. А еще прекраснее стало, когда он развернул меня спиной и потянул на себя, придавив коленки руками. Пока я отсасывал ему и массировал шары, он орудовал в моей заднице, время от времени облизывая её.

Лавинг быстро усек, насколько мне это нравится, и довольно скоро я уже сидел над ним на корточках, держась за спинку кровати, которая громко поскрипывала, когда его язык вонзался внутрь.

На дверце гардероба висело зеркало; мы трахнулись прямо перед ним и смотрели, как я, оседлав его, скачу вверх-вниз на члене. Потом он взял меня у открытого настежь окна — никто не увидел, но я почувствовал себя прямо блядью, и мы оба не на шутку распалились. Когда он наконец разрядился, то уделал мне всю спину и пошло расставленные ноги, хотя на сей раз я кончил первым.

После мы сделали небольшой перерыв. Перекусить каждый из нас отправился самостоятельно.

По-моему, он боялся выпустить меня из поля зрения, поэтому я пообещал с ним поужинать. Мне просто требовалось немного времени. Главным образом я спал, потом принял душ. Старательнее, чем обычно, промыл свой задний план, потому что нас наверняка ждал тщательно и не один раз спланированный вечер, насколько я рассудил по вчерашнему опыту.

Ужин был в самом деле великолепен. Лавинг отвез меня в стейк-хаус, и на пару часов мы стали обычными парнями, которые просто заглянули в ресторан. Болтали о ранчо. Чертовски долго обсуждали овцеводство - тема не очень сексуальная, однако в ней он превзошел самого себя. Хорошо хоть за столом не завел разговор о фистинге.

Но едва только мы вернулись в гостиницу… Ох, ну твою ж мать!

Лавин освободил меня от одежды и уложил на постель меньше чем за минуту, честное слово, хотя сразу не накинулся. Просто подложил мне под поясницу все подушки, высоко подняв зад, встал передо мной на колени в изножии кровати и закинул мои ноги к себе на плечи. Я словно рожать собрался, это было странно, но нереально пахабно. И до крайности возбуждающе. Потом он взял лубрикант, потянулся к моей заднице и… о, господи. Блядь. Блядь, блядь, блядь...

Он развлекался с моим задом не меньше часа, точно. Один палец. Два. Три. С обеих рук по одному. Большому пальцу. Вдобавок заставлял меня самого смотреть еще и сжиматься вокруг них. Будто на каком-то извращенском медосмотре. Я, наверное, правда чокнутый, потому что испытывал удовольствие.

Наконец во мне осталась только одна рука и четыре пальца.

Трудно. Трудно такое вытерпеть, я шипел, задыхался, стонал. Не знаю, почему, но три пальца дают просто офигенное ощущение, с четвертым в тебя как ракета врывается, а тут... Лавинг соединил пальцы в форме конуса, однако суставами можно добиться очень многого, тем более с такими-то ручищами. Я просто был не готов к ним.

Он дал мне передохнуть, но совсем недолго.

- Прими столько, сколько сможешь. Скажи «нет», когда надо приостановиться, но не прекращай брать.

Так я и сделал. И все время смотрел - это было классно. Зад растянулся до отказа. И вся эта непристойная картина отражалась в зеркале, а Лавинг иногда отклонялся в сторону, чтобы не закрывать обзор. Я видел, что уже почти поглотил его руку. Но дальше у меня никак не получалось. И я просто продолжал впускать его пальцы, пока влезали, наблюдая, как они исчезают во мне, чувствуя настойчивый напор костяшек, но так ничего и не вышло. Лавинг вынул руку. Впрочем, ничего еще не закончилось. Велев мне оставаться на месте, он прошел к своему чемодану и принес самый длинный искусственный пенис, из всех мною виденных. И толстый.

- Специально выходил сегодня днем купить. - Лавинг жирно смазал этот грозный предмет гелем, держа прямо перед моим лицом. - Хочу вставить его в тебя настолько глубоко, насколько войдет. И хочу, чтобы ты смотрел. Потом я хочу, чтобы ты просто посидел и полюбовался на свою задницу с этой игрушкой внутри, ну а после я тебя им оттрахаю.

И дьявол меня подери, если он шутил! Мы смотрели, как Лавинг запихивает фаллос мне в тело и тот постепенно исчезает в глубине. Вот это действительно адская работенка. Проклятая игрушка была в обхвате, как четыре пальца, только без костяшек. И чувствовалась внутри чертовски необычно. Добралась до таких потаенныхмест, где ни один член не доставал. Кровь прилила к лицу, я тяжело дышал и кряхтел от натуги — ну, будто собирался сходить по большому. Но Лавинг все подбадривал:

- Хороший мальчик, - и проталкивал штуковину глубже, а я все впускал и впускал, пока её не стало слишком много. Тогда я замотал головой.

Он остановился, встал и ушел. Просто вышел из номера, мать его. Взял ключ-карточку и свалил.

Я так просидел один, не опуская расставленных ног, по крайней мере, минут десять, глядя на торчащий из моей задницы гигантский пенис. Сжимал его, не трогая руками. Просто удерживал внутри и восхищался его размерами. Еще четыре дюйма, и он вошел бы до конца, но меня и так вело от ощущений. Наполненности. Вожделения. Фантастической эйфории. Я жаждал прикоснуться к нему, жаждал, чтобы он поскорее начал ходить во мне поршнем, но терпел, потому что это была игра Лавинга. Безумная, сексуальная игра.

Тем не менее, когда он появился вновь, я как раз усиленно трудился, чтобы принять еще хотя бы дюйм. И клянусь, казалось, та штука уже достала мне до самого горла.

Лавинг присел передо мной и осторожно взялся за основание.

- Что скажешь?

Я едва ворочал языком. Голос сипел, не знаю, понял ли он, но в меру своих возможностей я выдавил:

- Спасибо, сэр, за то, что вставили в меня этот большой член.

Он плавно покрутил его:

- Ну как, глубоко?

Я энергично кивнул.

- Растягивает?

Опять кивнул.

- Ты хорошо заполнен?

Кивок, кивок, кивок.

- Хочешь, чтобы я тебя им трахнул?

Я испустил стон и одобрительно заелозил.

Лавинг избавился от подушек и уложил меня на спину, а сам, опустившись рядом полностью одетый, начал распахивать меня этим огромным, толстым фаллосом. Я даже не помню, как кончил. Знаю только, что почти лишился сознания, а когда пришел в себя, на животе уже расплывалась сперма, каждая клеточка моего безвольного пресыщенного тела гудела. Лавинг перевернул меня, распластал на постели и использовал по назначению. Мне было хорошо. Очень, очень хорошо.

Ночью его пальцы опробовали мою задницу еще несколько раз. Соски до рассвета он оставил в покое, но с лихвой воздал им с утра; мы тогда не трахались, а просто терлись друг о друга, пока не разрядились. Позавтракали в номере, потом опять занялись сексом, почти монотонным, но все равно приятным - Лавинг засаживал мне в зад, пока я банально стоял на четвереньках и толкался членом ему в кулак.

И все. Мы выписались из гостиницы, забрали мою машину и отправились домой.

- Я оставляю выбор за тобой, - сказал он, когда мы приехали на ранчо. - Не буду кривить душой. Мне бы хотелось сделать это снова, но я понимаю твои сомнения. Поэтому знай: я всегда к твоим услугам. Просто стучишь ко мне в дверь, сообщаешь свое решение, и все повторяется. Или нет. Зависит только от тебя. В любом случае, я не стану относиться к тебе по-другому. - Он протер шею и с грустью прибавил: - Хотя наверняка не раз передерну вечерком под воспоминания.

Последняя фраза вызвала у меня невольную улыбку. И я оценил, честно, оценил. Но был убежден, что надо поставить точку, и не собирался усложнять себе жизнь на ранчо. Иначе пришлось бы снова сняться с места, других вариантов я не видел. Чем бы все не закончилось, плохо, если это продолжится. Конечно, сложно нормально работать, спать так близко к нему и знать, что стоит только перейти через дорогу, и у меня будет самый потрясающий секс на свете.

Но я не изменил своему решению, а он - своему. Наши отношения вернулись к прежнему уровню, который мы поддерживали несколько недель после того как я нанялся на «Неизвестность» и до нашей встречи в Рапид-Сити.

Я видел его в общей сложности раз семь, он по-прежнему выезжал верхом на закате, хотя я больше уже не пялился на него. Я старательно трудился. Значит, вкалывал как проклятый. Тори начал по-настоящему полагаться на меня с овцами, и, хотя я разделял о них мнение отца, по словам управляющего, Лавинг намеревался держать стадо и дальше. Несмотря на то, что я обычно старался не заводить дружбу с остальными работниками, с командой на ранчо мы сработались хорошо. Тори меня тоже уважал. Да и соседний городок, куда я ездил в банк, в прачечную и по разным другим делам, мне понравился.

Так что за исключением грешных выходных с боссом и скверной кухни, у меня все складывалось идеально.

Что же касается Лавинга, он был верен своему слову. То есть вообще никак меня не выделял.

Лишний раз не крутился возле сарев, не предпринимал никаких других уловок. Даже пальцем не пошевелил, чтобы добиться меня, и я тоже держался на расстоянии. Случился однажды напряженный момент, когда мы оказались наедине у него в офисе, обговаривая текущие вопросы по овцам, но со стороны никто бы не подумал, что между нами что-то было. И я понял, что могу не дергаться по этому поводу.

Да, мне его не хватало. Да, я хотел его. Да, я дрочил как ненормальный, думая о том, что он со мной выделывал в Рапид-Сити. Но не терял решимости быть сильным. Я не собирался становиться сексуальной игрушкой для босса. Не собирался.

Около четырех месяцев я вытерпел стойко. А потом получил первое письмо, и, черт меня подери, если оно не выбило у меня почву из-под ног. Мои мысли пришли в полный разброд.

Глава 3

Мою кузину зовут Кайла. Она на два года моложе и, когда у меня были в школе проблемы, частенько помогала с учебой, хотя довольно скоро ее помощь начала вставать мне поперек горла. Ну, то есть, кузина обычно хотела как лучше, однако получалось как всегда – я опять чувствовал себя куском дерьма. Она без конца повторяла, что мне надо больше стараться, а то мама с папой переживают из-за моих плохих оценок, и добрая половина наших так называемых «занятий» уходила на чтение нотаций. В один прекрасный момент она сдалась. К моей бесконечной радости родители тоже махнули на меня рукой.

Когда я уехал из дома после истории с порнушкой, Кайла несколько раз меня навещала. Она очень набожная и вызвалась помолиться за меня. В первый раз я решил, что пускай – не запрещать же, это ведь неправильно, не позволять кому-то за вас молиться. Но потом я сказал ей не утруждаться - мне не нужны молитвы, так как я не думаю, что они имеют какое-нибудь реальное воздействие. Кайла бросила: «Господи Боже», выразив этим все свое презрение. В следующие визиты она просто стояла у дверей моего трейлера и перепиралась со мной через закрытую сетчатую створку, снова убеждая не расстраивать родных и не позорить семью. Короче, пела ту же самую песню, что и пастор, однако Кайла обладала талантом так разбередить мне душу, что становилось по-настоящему худо. После её ухода я обычно или напивался в стельку, или обдолбывался.

Суть в том, что кузина искренне верила, что помогает мне. Если бы она была какой-нибудь злобной сучкой – к примеру, насмехалась или осыпала оскорблениями, - я, возможно, игнорировал бы ее, послал куда подальше и забыл. Но мне казалось ужасно скверным так поступить с человеком, который, с любовью глядя в глаза, пытается до меня достучаться, взывает к тому, что я поступаю неправильно, причиняя всем огромную боль, сетует на мое нежелание измениться. Словно где-то существует совсем другой, положительный Монро Дэвис, а я – дьявол, вставший у него на пути. Будто мне следует умереть, чтобы он мог жить.

Так или иначе, день, когда я получил послание от Кайлы, однозначно не был хорошим. Письмо перенаправляли не меньше четырех раз – по-видимому, прежде чем потерять мой след, она обзванивала ранчо за ранчо. А потом, когда исчерпала свои возможности, просто предоставила оставшуюся работу почтовой службе. Внутренне приготовившись к тому, что дома случилось несчастье или кто-то умер, я взволнованно вскрыл конверт и с тяжелым сердцем принялся читать. Однако там речь шла совсем о другом:

Дорогой Ро,

Не знаю, когда мое письмо дойдет до тебя и где застанет. Но ты должен прислушаться к моим словам. Ни у кого из нашей семьи не хватило смелости высказать тебе то, что мы все об этом думаем, но я долго молилась и была просто обязана тебе написать.

Я помню, как ты говорил, что не можешь измениться, что ты такой, какой есть. Однако тебе известно, что это ложь, Ро. Ты идешь не просто против семьи, ты идешь против Господа. Это эгоистично. Ты нисколько не беспокоишься о том, что нам приходится из-за тебя выносить. Думаешь, нет ничего важнее твоей персоны? Ошибаешься. Есть еще и душа, Бог и доброе имя твоей семьи.

Если ты действительно отринешь демонов из своего сердца, то сможешь отказаться от этого ужасного греха и примириться с Богом. Мы все, живущие на светлой стороне, ждем тебя. Я знаю, сейчас ты пребываешь во тьме и больше не ведаешь света. Ро, прошу, позвони мне и возвращайся домой. Я буду помогать, возьму за руку и выведу на путь спасения. Клянусь, что не оставлю тебя. И не брошу. Потому что очень люблю. Стану молиться каждый день, пока ты не вернешься. И я уверена в успехе, потому что со мной Господь.

Вера - это та сила, которой я могу поделиться с тобой, Ро. Ты не один в этой тьме; надо лишь поднять трубку и набрать мой номер.

Да возлюбит нас всех Иисус,

Твоя Кайла.

Я уставился на письмо, затем перечитал его снова – а то вдруг я что-то перепутал. Пока до меня дошло, что никакой ошибки нет, мой обеденный перерыв закончился, я был вынужден плюхнуть на ломоть хлеба арахисового масла и бежать. Хотя мне едва удавалось жевать на ходу. Я попытался забыть о письме, с рвением принявшись за работу, но никак не мог сосредоточиться, так что даже Тори заметил. Сказал, что я выгляжу как-то неважно и отослал пораньше, чтобы я вздремнул. Но сон не шел. Я метался по комнате как зверь в клетке, а когда все разъехались по домам, выскочил на улицу и зашагал прочь.

Куда? Да без разницы. Хоть на Северный полюс. Мне было все равно. Внутри клокотал гнев и смятение. Вот же послал бог напасть! С одной стороны, я чувствовал, что Кайла неправа. Ну а вдруг нет?

Но больше всего допекало то, что та как гончая выследила меня и в «Неизвестности». Если бы я все еще находился в Алгоне - другое дело, - но здесь меня никто не знает. Даже друзей нет. Я с удовольствием поддерживал хорошие отношения с парнями на ранчо, но это не друзья. Работал, спал, иногда смотрел телевизор. Так что, если я и был тем куском дерьма, каким меня изобразила Кайла, то не высовывался. И знал, что на работе меня ценят. Я всегда пахал как чертов вол. Работал, где требовалось, по десять-двенадцать часов в сутки вместо восьми, потому что просто надо.

Но своим письмом она отняла у меня даже это. Если бы я так не полюбил «Неизвестность», то немедля все бросил бы и двинулся дальше, не оставив адреса. Но мне по-настоящему нравилась моя работа. Даже с отсутствием кухни я смирился. И не хотел уезжать.

Не мог пустить все на смарку, несмотря на дикую сумятицу в душе. Я просто шел и шел вперед, не задумываясь о цели. У меня в голове творился такой кавардак, что я невольно выбрал тропу, по которой обычно проезжал верхом Лавинг. Ну конечно, вскоре он нагнал меня.

Я попытался сделать вид, что не заметил его, дать понять, что не нуждаюсь в компании. Но он или правда не понял, или решил забить на это, потому что когда я не ответил на его оклик, спешился и направился ко мне.

* * *

- Тебя здесь нечасто встретишь, - вымолвил наконец Лавинг.

Мы стояли в высокой траве, и его мерин Чосер воспользовался случаем, чтобы немного пощипать, пока мы разговаривали. Ну, если это можно назвать разговором. Главным образом мы молчали, как тогда в баре, хотя здесь хоть было чем любоваться. Никаких могучих дубов, для которых просто не хватало воды, только рощицы вечнозеленой карликовой растительности, но все равно очень красиво. Пешая прогулка и так уже оказала на меня благотворное влияние, а в присутствии Лавинга я почти успокоился, просто стоя рядом; ветер трепал мне волосы, потому что я забыл надеть шляпу. Но тут Лавинг прервал тишину. И мне пришлось ответить:

- Да, нечасто.

Беседа не клеилась.

Какое-то время я просто его рассматривал. В Рапид-Сити от меня ускользнули некоторые детали. Например, раньше его волосы казались песочными, но теперь я ясно видел в них седину. Небольшую ямочку на подбородке. Знал о ней, потому что сам ее вылизывал и посасывал на вторую ночь. Вблизи него я не мог не вспоминать о том, какой он сильный, широкоплечий, как было прекрасно ощущать, когда он набрасывался на меня и врывался внутрь.

Лавинг спросил:

- Что такой смурной?

Я отвел взгляд.

Он снова начал, нерешительно запинаясь:

- Хочешь… поговорим об этом?

Я дернулся:

- Черт, нет.

Лавинг расслабился, я тоже. Вот и хорошо. Теперь-то уж он наверняка уйдет. Но нет, тот потирал большим пальцем подбородок, как будто обмозговывал что-то.

- Ну, - наконец произнес он, - если хочешь немного отвлечься, поехали со мной в Кроуфорд. Там сегодня родео.

«Отвлечься», а я, грешным делом, ожидал, что мне предложат потрахаться, и чуть не ляпнул сразу «нет». Но стоило ему сказать «родео», я в ту же секунду захлопнул рот и больше не раздумывал. Столпотворение, много шума, много лошадей. И брутальных мужчин на лошадях. Не так уж плохо провести вечер, наблюдая, как бравые ковбои усмиряют свирепых животных, как перекатываются мускулы у них под запыленной одеждой, пока те стараются удержаться на спинах быков. И у большинства из этих красавцев стоят неподалеку палатки или трейлеры. Так что, если повезет подцепить ковбоя, который не прочь поиметь бычка в кровати, - смело можно рассчитывать на приятное продолжение состязаний.

Да. Родео – это то, что надо.

- Когда планируете выдвигаться?

- Ну, я только Чосера оботру и душ по-быстрому приму. В городе зайдем перекусить в какое-нибудь кафе, а потом поедем.

Мне не слишком улыбалось прохлаждаться с ним в кафе, но сэндвичи уже порядком достали.

- Звучит заманчиво, - сказал я.

Мы повернули к ранчо и всю дорогу, до самого забора молчали, а потом говорили о скоте. Несколько овец заболели столбняком, и я долго втолковывал ему, что те вполне могли заразиться от почвы. Лавинг очень встревожился, потому что всегда тщательно следил за тем, чем кормят его мериносов, и состоянием их шерсти, потому что реально хотел добиться баланса между здоровым питанием и качеством продукции. Он опять полез за ответами в интернет, что заставило меня немного скиснуть, но, в общем, все шло хорошо. Пока Лавинг снова не поднял тему в кафе и не принялся со мной спорить из-за сообщения какого-то парня на форуме. Вот тогда я уже не стерпел:

- Даже не говорите мне, откуда этот тип. Если он с северо-запада Небраски, в его словах еще есть логика. Хотя готов поспорить, в Миннесоте земля совсем другая, у нее не та структура, что здесь. Даже у нас в Айове она отличается. И фермерство, и скотоводство – дело практики. Надо в этом не один день повариться, прежде начать хоть в чем-то разбираться. И не важно, сколько книг, журналов или чатов вы прочли. Можете не бросать в меня фактами. Я изучил вашу почву лучше, чем все те ребята вместе взятые. Поверьте, суть в земле. Надо работать с тем, что есть. Возьмитесь всерьез за свою землю вместе с запасами и заставьте работать на вас. Только и всего. Слушайте свою землю.

За исключением пожеланий в постели, я в жизни не толкал таких длинных речей и не употреблял за раз столько слов, связанных в предложения - ни перед кем, не только перед ним. Лавинг просто стоял и внимал. Я прямо упивался: еще бы, мне удалось полностью завладеть вниманием самого владельца ранчо. Наконец тот выдал:

- Знаешь, можешь звать меня Трэвис.

Да ему никто не мог дать более дельного совета, как решить проблему с овцами. А он не придумал ничего лучше, чем предложить называть его по имени. Я скорчил гримасу и макнул картошкой фри в кетчуп.

Лавинг отхлебнул кофе, потом продолжил:

- Странно, что ты еще не управляешь каким-нибудь ранчо, Ро.

Я сделал глоток воды и вытер рот салфеткой:

- Мне нравится переезжать.

- И в каких местах ты успел поработать?

Я пожал плечами:

- Средний Запад. Небраска, Дакота, Канзас.

- Не подумывал махнуть в Колорадо или Монтану? А в Техас?

- Нет, - ответил я, затем решил, что если уж мне не под силу пресечь поток личных вопросов, то, по крайней мере, стоит попробовать сменить тему. – А вы сами когда-нибудь объезжали быка?

Он натянуто засмеялся:

- Только ковбоев. Впрочем, и их было немного. - Снова поднес чашку к губам и рассеянно посмотрел в окно. - Я немного запоздал со всем этим.

Под «всем этим» Лавинг, как я понял, подразумевал свое вступление в «голубой» лагерь. Черт, наверное, это излишнее любопытство, но мне очень хотелось вытянуть из него побольше:

- Так вы не знали? - Я не представлял, как можно не знать такое о самом себе, но ведь есть на свете парни, для которых это открытие как гром среди ясного неба.

- О, я знал. Но предпочел обманываться, притворяться. Даже женился. Поступил в магистратуру. Получил хорошую работу. Голосовал за республиканцев. – Теперь он держался за свою кофейную чашку обеими руками, как за опору. – Где-то к тридцати годам, я понял, что совершил ошибку, и признался жене. Та убедила меня попытать еще один шанс, который вылился в целых шесть лет ада и дурацких консультаций. В итоге я сказал ей, что с меня хватит, больше никаких шансов. Мне было безумно жаль полжизни, потраченной впустую: не только этих шести лет, но и годов брака в целом. Хотя, кто знает, будь я холост, может, уже загибался бы от СПИДа. Так что все к лучшему. – Лавинг бодро улыбнулся. – Надо работать с тем, что имеешь.

Я моргнул и покачал головой. Вот что колледж с людьми творит. Век нам такого не надо.

- Я не женщин имел в виду, Лавинг. Я о земле. Простой и понятной.

Он поднял бровь:

- Трэвис. Неужели так трудно выговорить?

Я скривил рот и уставился в свою тарелку. Проклятье, и чего мне дома не сиделось!

- Вы же мой босс. Лавинг или мистер Лавинг.

- Твой босс - Тори. Я только выписываю чеки и получаю закладные. - Он указал на мою тарелку. - Ты уже поел? А то нам пора.

- Попридержите-ка коней. - Я наколол на вилку кусок рубленого бифштекса в кляре и захватил соуса. – Когда? Вы же мне сами не даете. Все уши прожужжали своими разговорами. Сейчас вот доем, а то нечего добру зря пропадать.

Не понимаю, что я такого сказал, но тот счел это забавным и принялся с интересом наблюдать за мной. Его словно бычий слепень под хвост ужалил, потому что он снова принялся за свое:

- Я заметил, ты не часто бываешь в городе. Даже поужинать никуда не выбираешься.

Ага, сам-то он что ни день, так где-нибудь откушивает, хотя в его распоряжении шикарная кухня вместо одной чертовой горелки. Я прожевал, промокнул губы и изрек:

- Обычно люди ужинают вне дома по особым случаям, а мне нечего отмечать.

Тут уж он прямо откровенно развеселился:

- Ну а что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

Я не стал комментировать, сосредоточившись на еде.

Слава богу, он дал мне спокойно доесть, и следующие полчаса мы ехали в его грузовике, не проронив ни слова. Я любовался закатом, ветер бил в лицо и развевал волосы, потому что Лавинг не стал включать кондиционер, а просто открыл окна. Мне так тоже больше нравилось.

- Ты без шляпы? – нарушил он молчание.

Я смущенно провел рукой по волосам:

- Да я ее только на работе ношу.

- В Рапид-Сити ты не забыл надеть.

- А разве тогда была не работа?

Признаться, я это брякнул просто так, для смеха. И мне удалось вызвать у него улыбку. Лавингу очень шла улыбка, от нее становилось теплее на душе.

- Ну а сам-то ты как? - спросил он. – Доводилось принимать участие в родео?

- Всего несколько раз, когда мне было девятнадцать. Только я не очень стремился к тому, чтобы мое тело как следует отмолотили. Ковбойские трейлеры гораздо привлекательнее.

- Ты для этого в Омаху ездил?

Я мотнул головой:

- У нас в Айове тоже есть родео. И туалеты смываются.

- Смотрю, ты в своем родном штате не работал. Что так?

Я отвернулся к окну:

- В Айове нет ранчо. Там земля плодородная. Урожаи отличные. Некоторые держат рогатый скот, но в обширных пастбищах нужды нет, поэтому и помощников нанимают мало.

Я напрягся, ожидая, что он сейчас спросит, почему я уехал, и не знал, как ответить. К счастью, Лавинг на этом утихомирился.

Хвала Господу.

* * *

Моя любовь к родео началась давно - с того самого раза, как я впервые на нем побывал. Я влюбился в присущую ему суматоху и в запах. Почти как на ранчо, только, пожалуй, потных мужчин и задниц побольше - есть куда глаз положить. И все бы хорошо, если бы время от времени на меня не клевали птички. Девчонки, короче. Я их так называю, потому что ведут себя совсем как голодные птицы, по-моему. Ну, когда парень на меня смотрит как на лакомый кусочек – это одно, а когда женщина - не знаю, куда деваться. С теми, кто просто хочет потрахаться, довольно легко справиться, а вот пичужек, сгорающих от желания подружиться, отвадить сложнее. Я же не изверг какой-нибудь, но ведь и с парнями дружбы не вожу, уж не говоря о девушках. С этими вообще стараюсь никаких дел не иметь.

Я сразу почуял неладное, едва мы заняли свои места рядом с Тори, его женой и двумя чадами. Одним из которых оказалась девятнадцатилетняя дочь.

Хейли была совсем не похожа на отца - крепкого, коренастого и шерстистого. Высокая, стройная, хорошенькая, со светлыми, прямо солнечными волосами. Если не придавать значения бюсту, то я непременно повелся бы на прелестные острые грудки в вырезе декольте. Но я и грудь – совершенно бредовое сочетание, поэтому, вежливо улыбнувшись, просто сказал «приятно познакомиться», опустился на пустую скамью и приготовился наслаждаться зрелищем.

Хейли села возле меня:

- Значит, ты и есть тот новый парень?

Она с сияющим видом затаила дыхание, излучая не просто дружелюбие, но и неприкрытую заинтересованность. Ага, и секс, и дружба, значит. Настоящая боевая готовность, но я не мог, как обычно в таких случаях, сделать ноги, потому что это дочь моего босса.

- Да. - Я не спускал глаз с родео.

Та придвинулась поближе, чтобы ее колено соприкоснулось с моим. Я оглянулся, желая увидеть реакцию Тори и рассчитывая, что тот придет на выручку. Однако меня постигла неудача.

- Папа говорит, ты очень сообразительный. Сам вполне можешь стать управляющим. - Она рассмеялась. – Только без передачи. Он и так боится, что ты скоро уедешь.

Ну, уезжать я не планировал, хотя с каждой секундой находил перспективу все заманчивее и заманчивее. Я пожал плечами, не отвлекаясь от родео.

Та предприняла еще несколько попыток меня разговорить, донимая расспросами сначала о Небраске и городе, понравилось ли мне здесь. Я ответил, что понравилось, и город похвалил. Потом спросила моего мнения о «Неизвестности», я и о нем отозвался положительно. Когда Лавинг поднялся, предупредив, что спускается к торговым лоткам, я захотел было увязаться с ним, но тот вынудил меня сесть, просто спросив, что мне принести: пива или чего-нибудь еще. Поблагодарив, я согласился на пиво и обреченно приготовился терпеть пытки дальше.

Но как только Лавинг с ее отцом скрылись из виду, она сделала понимающий взгляд, типа «о, я все вижу», и спросила напрямик, нисколько не заботясь о регулировке громкости:

- Ах. У тебя свидание с Трэвисом?

Я не зал, куда глаза девать. Она же приперла меня к стенке, и я просто не мог найтись, как заставить ее умолкнуть, если такое вообще возможно. А потом, знаете, что Хейли сделала потом? Когда она поняла всю степень моей растерянности, наклонилась и ободряюще положила ладонь мне на спину.

- О боже. Прости. Ты пока еще не открылся?

Ну вот, приехали. Я вскочил, готовый немедленно дать деру, и плевать на Тори. Проклятье, я бы так и поступил, если бы Хейли не схватила меня и не потянула назад на скамейку. Одной рукой она вцепилась в мой рукав, а другой, шарила у себя в сумочке.

- На вот, пососи, - Выудив мятную конфету, Хейли протянула её мне. Я сунул конфету в рот, потому как, что еще, черт подери, оставалось? Девушка продолжала потирать мою спину, что мне было никак не понять и даже более того, не имело никакого смысла. Как она могла гладить меня по спине, когда ей уже известно, что я голубой?

- Ладно, извини, что так вышло. Но ты можешь мне помочь, а? Или начнешь шарахаться, точно оскорбленный натурал или гей, который не хочет, чтобы об этом кто-то узнал?

Ну почему Тори не научил свою дочь говорить тихо? Я опять попробовал встать, но у той были не пальцы, а клещи.

- Да, я гей. Ты ведь удостоверилась, что дело обстоит именно так, а не иначе.

Она вздохнула:

- Хорошо, для начала расслабься. Я никому не скажу. Про Трэвиса ты, конечно, тоже знаешь? Он не афиширует, но большинство людей догадываются.

Я вспомнил, сколькими приятными способами я доказал Лавингу, что гей, и кивнул, не поднимая глаз от скамейки.

- Ну, так вы встречаетесь или нет? – напирала Хейли.

- Нет.

- А сам он про тебя знает?

Я бросил на нее короткий взгляд, выражающий нечто среднее между «заткнись» и «пожалуйста, прекрати».

Та хихикнула:

- Ага. Я ужасно любопытная. Ну скажи. Чего тебе стоит? Хуже ведь не будет.

Я не понимал, какое ей дело, знает про меня Лавинг или нет, но мне очень, очень хотелось, чтобы она оставила меня в покое, потому ответил:

- Да, знает.

- Отлично. - Она чуть ослабила хватку на моем рукаве и улыбнулась. – Предлагаю сделку. Видишь вон того парня в черном стетсоне и зеленой, застегнутой наглухо рубашке, который битых два часа торчит возле ограды?

Поглядев в ту сторону, я действительно увидел подходящего под описание ковбоя. Рослый, крепко сбитый, и, если бы он подкатил ко мне, я бы точно дал нагнуть себя где-нибудь на парковке. Но того, кажется, не обрадовало мое пристальное внимание. Я перевел взгляд на арену.

- Вижу.

- Это Кэл, мой бойфренд. Или был им, пока не порвал со мной пару дней назад.

Вот теперь я увидел весь смысл:

- Пытаешься вызвать у него ревность?

- Да! – Ей понравилось, что я все сразу уяснил. - Думаю, мы с тобой столкуемся.

- И это ты мне говоришь, что я не должен прятаться по туалетным кабинкам на задворках и вышел из тени?

Та развеселилась.

- Что? Нет. Он не такой.

Я видел Кэла насквозь и с уверенностью мог утверждать, что он как раз такой. Вот поэтому я и не люблю девушек.

- Тебе стоит пойти к нему. - Я понадеялся, что она поймет намек.

- Еще минутку. - Хейли игриво толкнула меня коленом, на сей раз уже специально. – Я столько времени упустила, что не познакомилась с тобой раньше. Ты что, отшельник?

- Да.

- Ну, мы это исправим. Я скажу папе, чтобы он как-нибудь пригласил тебя к нам на ужин, а ты не смей отказываться.

Мне следовало остаться дома, даже если пришлось бы перечитывать проклятое письмо всю ночь. Я угрюмо кивнул. Она похлопала меня по ноге, поднялась и, покачивая бедрами, направилась к открытой трибуне, где околачивался ее бывший бойфренд, которого та вскорости вознамерилась вернуть.

Когда с пивом появился Лавинг, я пересел и прочно устроился между ним и Мэй, матерью Хейли. Разговоров, конечно, не избежать, но флиртовать она со мной не станет.

По крайней мере, я так думал.

Лавинг странно посмотрел на меня, как будто подозревал о чем-то, и вручил пиво со словами:

- Ну, как с Хейли пообщался?

Я лишь глянул на него и сделал большой глоток.

Расхохотавшись, Лавинг дважды хлопнул меня по бедру. Любой посторонний принял бы нас за подначивающих друг друга приятелей, но я почувствовал, как мою ногу коротко сжали, это напомнило мне о том, что Лавинг делал со мной в Рапид-Сити. Я всполошился. Больше он не делал явных поползновений в мою сторону, хотя пока мы следили за тем, что происходит на арене, его нога несколько раз тронула мою; в итоге наши голени соприкоснулись — совсем чуть-чуть, но я мог ощущать тепло его тела, сильное, уверенное, до боли знакомое. Мне стало ясно, что мы опять займемся сексом. Потому что невозможно целый вечер просто просидеть рядом с Лавингом на скамейке, смотреть родео, пить пиво, потом ехать ночью в одной машине и не зайти за ним в дом. Я не вытерплю, войду и позволю себя трахнуть. И для него это тоже не секрет.

Когда родео закончилось и мы шли по темному полю, служившему автостоянкой, где Лавинг припарковал свой грузовик, его рука легла мне на талию. Я не возразил, он скользнул ладонью ниже, крепко ухватив мою задницу. Словно клеймо поставил, и в некотором роде так и было. Сегодня я принадлежал ему, мы оба об этом знали.

Я казался самому себе исчадием тьмы, без друзей, без семьи. Но не собирался сдаваться одиночеству. По крайней мере, не сегодня. И Кайла не дождется моего звонка.

Глава 4

Лавинг выключил зажигание, повернулся ко мне, обнял за шею и привлек к себе. Не встретив ни малейшего сопротивления, его язык нырнул между моих губ, раскрывшихся навстречу поцелую.

Мы тискались в грузовике прямо на дороге не знаю, как долго. Довольно скоро рука Лавинга оказалась у меня в штанах, и я, постанывая, смотрел, как она шевелится под моим нижним бельем. Пальцы скользнули в промежность, стараясь нащупать мое отверстие. Я попытался приподняться, чтобы дать им больше свободы, но в маленькой кабине просто не хватало места. Самое время перебираться в дом.

Дальше холла, где располагался кабинет Лавинга, я никогда не проходил, однако сейчас он настойчиво подталкивал меня вперед, через кухню. Чертовски хорошая кухня, должен сказать, но даже при беглом осмотре было заметно, что такое чудо пропадает зря. Он поймал мой взгляд и истолковал по-своему:

- Что, сушняк? - Стиснул мой зад ладонями. – Или проголодался?

Ага, как зверь. Тебя хочу. Я откинулся назад, подставляя ему шею.

- Нет.

Лавинг рыча потянулся к моему ремню и, поспешно расстегнув пряжку, отбросил его в темноту. Следом полетели остальные вещи, хотя сам он оставался полностью одетым. У него на этот счет прямо пунктик какой-то, точно.

Ну, и у меня, наверное, тоже, потому что я реально завелся.

Нас обоих одолела нетерпячка после столь долгого воздержания, поэтому первый раунд мы устроили на диване: Лавинг, по-прежнему одетый, сжимал рукой наши члены, пока я, голый, скакал на нем верхом. Потом он, как тогда, скормил мне сперму, и я, вылизав его пальцы дочиста, еще некоторое время обсасывал их, просто потому что мне это нравилось.

После мы перешли в кровать, где вплотную занялись моей задницей.

Лавинг разложил меня на спине и, подпихнув под бедра побольше подушек, до плеч задрал мне ноги, высоко приподняв ягодицы. Потом мы несколько минут вместе наблюдали, как его сухой палец разрабатывает мою дырку. Я подумал, что он попробует сразу двумя, но, к моему удивлению, Лавинг сначала сходил за лубрикантом. Смазывал он меня так тщательно, что его намерения не оставляли сомнений – какие тут сомнения, когда в меня уже толкались три пальца, а затем и четыре.

- Там еще теснее, чем в прошлый раз, - не без удовольствия хмыкнул Лавинг.

- Так с тех пор там ничего не было, - ответил я, с трудом втягивая воздух; мне действительно приходилось тяжко.

Он чуть вышел наружу, ненадолго притормозив, и спросил:

- Ничего? Ха! Ничего? Даже никакой пластиковой штучки не засунул?

Я обычно в одиночку с игрушками правда не балуюсь.

- Ну, разве что палец или два.

В темноте его усмешка показалась мне еще притягательнее:

- Так-так, поподробнее, пожалуйста.

Я хотел с умным видом расписать, какие они длинные, тонкие и прилагались к моей руке. Но тот явно ждал чего-то более возбуждающего.

- Я лежал на постели, широко раскинув ноги, и дрочил, одновременно трахая себя пальцами. Сначала одним, но этого оказалось недостаточно. Тогда я прибавил второй. - Пальцы Лавинга вновь двинулись внутрь, словно давая понять, что тот настроен на следующую часть, поэтому я произнес вслух: - И представлял, что это ваши.

Он наградил меня поцелуем, долгим, тягучим и горячим. А потом уткнулся носом в мою шею, слегка прикусив кожу:

- Не могу перестать думать о том, чтобы сделать тебе фистинг. Знаю, сегодня, скорее всего, не получится. - Он впихнул пальцы так глубоко, что дальше уже некуда, вырвав у меня судорожный вдох. - Но я хочу быть в тебе, Ро. Постоянно вспоминаю тот толстый пенис в твоей заднице. Как ты стонал и охал. Вскидывался, бился в конвульсиях. Я хочу, чтобы ты все это проделал опять, но только с моей ладонью внутри. С моей рукой.

Я потянулся вниз и придержал его руку, чтобы не мешала говорить:

- Вот жополюб. У меня ведь тоже член есть. Не забыли?

Он с притворным удивлением поглядел на мой пах:

- Господи, боже мой. А я и не знал. - Но когда я попробовал сместиться, он дернул меня обратно. – Лежи смирно. Сейчас я все выясню.

Выяснение проводилось, в основном, ртом. Встал у меня в рекордный срок – даже не ожидал от себя такого, - хотя кончить снова пока не удавалось, вот Лавинг и посасывал мой торчащий петушок, будто леденец на палочке, одновременно продолжая попытки растянуть мне задницу. Впрочем, так далеко, как в ту ночь, ему не удалось зайти. Отвоевывая себе постепенно по полдюйма, свободной рукой он сильно щипал меня за соски - ну очень сильно, - чем каждый раз вырывал у меня стенания и выкрики: “Черт! Черт!”. Впрочем, довольно скоро они превратились в нескончаемый поток сладострастных воплей: «Черт, да! О, да! Черт, да! Трахните меня. Вот так… О, боже… Да!». Теперь я отчетливо чувствовал, что костяшки его кулака задевают меня уже почти внутри, истерзанные соски распухли, а член каменно затвердел от действий горячего рта. Когда Лавинг наконец отпустил мою плоть, я откровенно просительно посмотрел на него и встретил его ответный взгляд, тяжелый и темный.

- Ты такой ненасытный, - сказал Лавинг. - Рука упорно толкалась в меня. – Просто дьявольски ненасытный. Ты ведь согласен на все, что я с тобой сделаю, да. И тебе это понравится.

- Черт, да, - прошипел я со стоном, подкидывая бедра. - Ох, черт, какие же у вас классные пальцы.

Тот повертел ими во мне:

- Выходит, ты тоже жополюб? Или мне прекратить и лучше заняться членом?

- Распашите мою задницу, - взмолился я, выгибаясь. – Давайте, вставьте мне. Тащите сюда тот чудовищный искусственный пенис. Черт, давайте же, Лавинг. – Взгляд стал строгим, словно напоминал: «Трэвис». Но, тем не менее, я не собирался идти у него на поводу. Даже во время нашей игры. Только еще выше вскинул бедра. - Прошу, мистер Лавинг. Ох, пожалуйста, мистер Лавинг, пожалуйста, засуньте в меня тот большой фаллос.

Лавинг прикусил мне губу, и я понял, что победил. Так вот, тот тоже воодушевился идеей. Вынув пальцы, пересек комнату, покопался в выдвижном ящике и извлек упомянутое необъятное чудовище на свет. И оно совсем скоро будет во мне! Я дрожал от предвкушения.

Лавинг вернулся к кровати, держа ничем не смазанное дилдо. Поднес к моему рту, и я раскрыл клюв, точно голодный галчонок. Оно было таким огромным, что у меня заныли от напряжения губы, но я растянул их, как мог, и впустил его до самой глотки. Я смотрел на этого монстра и мычал, пока Лавинг самозабвенно трахал им мой рот. Черт, прямо по-настоящему трахал. Видать, с того самого первого раза хотел этого, не меньше, чем я сам.

Наконец, вытащив игрушку, Лавинг стал наносить гель. Я наблюдал за ним и, когда он нацелил её на меня, широко развел ноги. Но стоило той вторгнуться внутрь, меня затрясло.

- Тихо. - Он не спускал глаз с моего ануса, продолжая проталкивать штуковину дальше. Я задыхался, стараясь уступить давлению и лучше расслабиться. Лавинг поцеловал мое бедро с внутренней стороны. - Молодец, Ро. Ты сможешь.

В заднице жгло как в аду, но я не сдавался. Едва только пенис проник в меня на несколько дюймов, Лавинг на минуту приостановился, чтобы дать моему сфинктеру привыкнуть. Я тяжело дышал и поскуливал, а когда движение возобновилось, застонал в голос.

- Вот так, хорошо. Прими его, Ро. Прими этот огромный член в себя. Вообрази, что это моя рука. Вообрази, что в тебе мой кулак.

Я выгнул спину, гортанно хрипя. И увидел. Увидел, точно наяву, смог даже почувствовать скребущиеся во мне костяшки, повороты запястья. Лавинг засовывал его все глубже. И глубже. Мое нутро было заполнено до отказа. Я едва дышал, исторгая какой-то сумбурный пьяный лепет. Язык распух. Я попытался выговорить имя Лавинга, но оно опять застряло у меня в горле.

- Трэвис, - шептал он, облизывая мое ухо. - Трэвис. Скажи это. Трэвис. Трэвис. Скажи: Трэвис.

- Трэвис, - нечленораздельно произнес я и застонал. – Ох-х-х, Трэвис-с-с, о, о, о, oх-х-х!

Лавинг укусил меня за мочку уха:

- Вошел. На всю длину. Край упирается в промежность. - Он постучал по основанию, от чего я чуть до потолка не подпрыгнул. – Точно такие ощущения будут и с моей рукой. Рукой, Ро.

По моим щекам катились слезы. Хотя я не плакал. Просто меня до предела растянули. Но мне было так хорошо. Так хорошо, так хорошо, так хорошо хорошо…

Он трахал меня этим искусственным членом медленно, очень медленно, и в том же ритме толкался ко мне в рот языком, глотая мои всхлипы и мычание. Я отдался на его власть, отдал себя без остатка, впуская всюду, куда он пожелает. Я изо всех сил старался избавиться от того гадкого, что разбередила Кайла, пытался оттолкнуть это, вырвать с корнем, но оно продолжало возвращаться и возвращаться. Однако теперь я чувствовал, что у меня есть, кому все это отдать. Лавингу.

Трэвису. Я отдам это Трэвису.

Плохое имеет свойство возвращаться. Но этого можно избежать. Пусть ненадолго. И я вручил свои низменные инстинкты Трэвису, извращенцу Трэвису Лавингу, который ничего не знал ни об овцах, ни о земле. Который иногда слишком много говорил, но я находил это даже плюсом. Вручил ему в тот момент, когда он начал двигать во мне своей секс-игрушкой, посасывая мою нижнюю губу. Я погрузился в собственный мир, отгородившись от всего; мне хорошо, пока мозг свободен от мыслей.

А потом я взорвался и полетел, свободно полетел в темноту. Я парил, постепенно дрейфуя туда, откуда начал. Когда я разлепил веки, Лавинг смотрел на меня со странным выражением лица, однако, поймав мой взгляд, улыбнулся.

Поцеловал в лоб. Затем встал с постели и отошел. Я не мог пошевелиться. Ну, почти, только одним мизинцем, и легкие работали. Но это было что-то...

Я даже не заметил исчезновения пениса, пока Трэвис не поднял мои безвольные, как вареная лапша, ноги и не начал обтирать мне задницу губкой. В тот момент я и почувствовал, что там все натерто и воспалено.

- Прости. Я не должен был так увлекаться, - виновато сказал он.

Мне хотелось ответить, что я всем доволен, но только и выдал, что невнятное:

-М-м-м.

Он склонился и снова поцеловал меня:

- Ну как, тебе лучше, чем когда мы встретились на пастбище?

- М-м-м. Хм-м.

Я решил, что он еще раз поцелует, но тот лишь ткнулся носом в щеку. Его губы подвинулись к моему уху, будто он собирался что-то сказать. А в следующую секунду, казалось, уже передумал и вновь принялся счищать сперму с моего живота. Хорошо хоть не пытался накормить ею. Наверняка она бы просто вытекла изо рта. Закончив, он перевернул меня на бок, улегся сзади и обнял.

Часа через три я проснулся. Трэвис по-прежнему прижимался к моей спине, с той разницей, что теперь я был укрыт одеялом.

Задница болела. То есть, реально болела. Попытавшись поменять положение, я содрогнулся. Хотя думаю, серьезного ущерба ей не причинили, просто слишком растянули. Я надеялся, что в ближайшее время мне не грозили анальные приключения, тем не менее, несколько дней придется принимать слабительное для надежности, чтобы не напрягать трубы и привести их полный порядок. Но боже милостивый, это того стоило!

Я повернулся к Трэвису и стал смотреть, как он спит. Уголки его губ были немного приподняты, совсем чуть-чуть. Какие мягкие… Они казались такими мягкими.

Я прикоснулся к ним. Обрисовал контур.

Провел пальцем по подбородку, подался вперед и поцеловал ямку.

Когда я отстранился и вновь взглянул на Трэвиса, его глаза были уже открыты. Мы с минуту смотрели друг на друга в темноте, потом он протянул руку и погладил меня по волосам. Я наклонился и укусил его подбородок. Горло.

Он издал тихий возглас, напоминающий стон.

Я опрокинул его на его спину и принялся раздевать, целуя. Слегка покусывая, сосал его соски. Проследил языком дорожку, ведущую к паху, пощекотал пупок. Помассировал живот — да, у него был животик. Небольшое брюшко, как говорила моя мама. Мне нравилось. Я ласкал его, мял, прихватывал зубами, целовал.

Затем вобрал в рот член.

Если Трэвис - большой поклонник задниц, то я – членов. Люблю смотреть на них. Покусывать, вдыхать запах, облизывать. До сего момента мне не предоставлялось случая исследовать член Лавинга. Вот красота, скажу я вам. В эрегированном состоянии примерно восемь дюймов, очень толстый. Обрезан, как и мой. Я нахожу это удобным, потому что тогда видно все вены, с которыми можно хорошо позабавиться. Хотя с крайней плотью тоже интересно – как со шкатулкойс секретом. Его член имел такой же приятный специфический вкус, как и любой другой, только чуть более пикантный. Нет, не то чтобы слишком острый. Просто пряный.

Я заглотил его целиком. У меня нет рвотного рефлекса, поэтому мне ничего не стоит взять глубоко в глотку. Я замычал, вибрируя вокруг ствола горлом, и всосал с такой силой, что аж губы занемели. Мой язык гонялся вверх вниз по всей длине, точно сумасшедший хоккеист по полю, изо рта в пах и на яйца обильно текла слюна. Я любил этот член так, словно он был последним удовольствием в моей жизни.

В какой-то момент рука скользнула мне в волосы, беспорядочно лохмача и гладя их. Трэвис принялся толкаться в меня сильнее, и я позволил ему, приноровившись к темпу. В то время как он трахал мой рот, я перекатывал в горсти его яички, иногда прижимая пальцы к промежности. Я продолжал мычать, потому что знал, что когда я так делаю, ему приятно и нравится, когда я шумлю. Меня снова захватили ощущения. Да, с ним я мог дать себе волю. Трахаться, подставлять задницу, сосать — я просто чувствовал, что мне легко.

Внезапно что-то ударилось об мою руку - ту, что играла с яйцами, - я посмотрел, что там. Это оказался флакон со смазкой; крышка открыта, пальцы Трэвиса обхватывали тюбик, готовые выдавить гель. Я улыбнулся, не выпуская член изо рта. О, да. Все ясно. Жополюб желал, чтобы одновременно с минетом побаловали его задницу.

Хотите знать, где по-настоящему тесно? Тесно и жарко. Боже, внутри он был жарким как печка. И мягким, словно бархат. Скользким от смазки, шелковистым, гладким и тугим. Два пальца протискивались с трудом, но мне удалось просунуть их глубже и потереть простату. Он резко вскинулся мне в рот, застонав. Я сделал это снова. И снова. И снова.

Член можно ублажать бесконечно, но я опустился губами вниз, пососал кожу под яичками, покружил языком возле отверстия. Во рту стало горько от лубриканта, но я просто накопил больше слюны, чтобы прочистить рот и язык. И вдруг мне захотелось туда. Ну, то есть, в него. Не переставая работать пальцами, я поднял голову и прошептал:

- Хочу тебя трахнуть.

Лавинг тоже приподнял голову и, тяжело дыша, посмотрел на меня.

Он лежал подо мной, такой теплый и податливый. Когда я сверху, то обычно действую со злостью. Но только не с ним. Не сегодня.

- Хочу тебя трахнуть, - повторил я. - Хочу тебя трахнуть, Трэвис.

Тот кивнул, закрыв глаза:

- Шкаф в ванной. Верхняя полка.

Я поковылял к сортиру. Дырку нещадно саднило. Порывшись в шкафчике, нашел вазелин и смазал наружное кольцо мышц. Возвращаясь к кровати с презервативом, я попытался не думать о своей заднице, а вместо этого сосредоточиться на Трэвисе.

Тот заметил мою неказистую походку:

- Тебе действительно больно. Это я виноват.

- Ерунда, не обращай внимания. - Я подполз к нему и погладил по бедру. – Можно, ты будешь на четвереньках?

Уж очень мне хотелось ухватиться за его задницу. Она казалась почти такой же мягкой, как и живот; просто подумал, что мне это понравится. Сам я худой и жилистый, но у Трэвиса такой шикарный сдобный задок. И, о да-а, столь приятно ощущается в руках.

Я не спешил. Не будь он таким узким, я бы все равно понял по сигналам его тела, что тот никому не давал свой зад. Большое упущение, потому что объезжать его - сплошное удовольствие. Я двигался неторопливыми толчками, словно наездник родео на диком мустанге. Покачивая бёдрами, делал ими выпады вперед, а сам, выгибаясь, откидывался для равновесия назад. Даже держался за ягодицу одной рукой, словно за луку седла, а другую несколько раз поднимал вверх, потому что это было прикольно.

Жарко. Жарко, тесно и гладко. Нежный жар. Он сжимался вокруг моего члена, высасывал его, брал. Но в третий раз мне не кончить. Усталость и натруженная задница давали о себе знать. Но для Трэвиса я сил не жалел и хорошенько раскрутил маховик. Когда я потянулся ему под живот, нащупывая великолепный толстый член, тот был в полной готовности и истекал влагой. Я стал дрочить ему в унисон с движениями своих бедер, подстрекая непристойностями: «О да. Да. Да, детка. Вот так. О да». И это сработало, потому что в результате на мою ладонь брызнула сперма. Он рухнул на постель; перевернув его, я улегся рядом и прильнул к расслабленному телу. Поцеловал, провел языком вдоль линии подбородка.

Трэвис остановил меня прикосновением руки, затем взял за шею и притянул мою голову к себе на плечо.

- Скажи мне, - произнес он ровным голосом, - что нужно для того, чтобы мы занялись этим снова раньше, чем через четыре месяца. - Пальцы рассеянно поглаживали кромку моих волос. – Желаешь хранить все в секрете? Хочешь быть инициатором? Назначить какие-то определенные дни? - Рука напряглась, выдавая его волнение. – Скажи, что мне сделать, на что согласиться?

Клянусь, я всю ночь подспудно ожидал чего-то подобного. Однако мне было плевать, потому что даже при всех возможных вытекающих последствиях, я теперь сам этого хотел. Просто боялся, что Лавинг попросит постоянных встреч. Но того интересовал секс. Потрясающий, первоклассный секс, надо заметить. Он прав. Таким образом, мы оба могли исключить поездки в Рапид-Сити. Оптимальное решение проблемы, если только не заходить дальше простого траха.

Но надо было обговорить некоторые моменты:

- На ранчо никто не должен об этом знать, - ответил я. - Ни Тори. Ни кто-либо другой. Не в моих правилах выставлять свою сексуальную жизнь напоказ. - Я погладил его ключицу. - И работа сама по себе. Во время работы никакого перепихона.

- С такими условиями я смогу мириться. – Казалось, он испытал настоящее облегчение, как если бы решался вопрос о заключении серьезной сделки.

- Подожди, я еще не закончил. Не вижу смысла что-то менять и потом. Так что следи за собой и в остальное время будь осторожен. Просто спроси, свободен ли я вечером или что-то в этом роде. Я пойму, о чем речь. Твоя очередь, выкладывай свои условия.

- По–правде говоря, нет никаких особых условий, кроме одного: «иметь тебя в постели столько, насколько меня хватит».

- Ну, тогда у меня последний пункт. - Я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. - Я хочу получить доступ к твоей кухне. В любое время суток. – Он расхохотался. Мне же было не до смеха. - Ага, конечно, тебе весело, но не думай, что это лишь мелкая прихоть с моей стороны. Кухня - крайне важный параграф нашего договора, мистер Лавинг.

Он перестал смеяться:

- Хорошо. Кухня твоя. Я бы тебе и так разрешил ею пользоваться, но теперь без оплаты не пущу.

Я тоже усмехнулся:

- Мы можем заняться сексом в кухне.

Тот застонал:

- О нет, не сейчас. Если я и в состоянии передвигаться, то только до джакузи.

Я вскинул брови:

- У тебя есть джакузи?

- Да, у меня есть джакузи.

- Тогда займемся сексом в джакузи. - Я уронил голову ему на плечо. - Позже.

Он поднял одеяло, укрыл нас обоих и удобнее устроил на подушках. По-моему, я начал привыкать к тому, что он меня обнимает. Это должно казаться странным, но почему-то не казалось. Долго лежать в таком положении неудобно - шея точно затечет, - но мне было слишком хорошо.

Трэвис зарылся носом в волосы у меня на макушке, я закрыл глаза и прислушался к ощущениям.

- Жаль, что ты не видел себя с той штукой внутри, - прошептал он, не отрывая губ от моей макушки. – Ты был красив. У меня аж зубы заныли от этого прекрасного зрелища.

И я почувствовал, что правда красив. Измучен, устал, но красив. И не одинок. Больше не одинок.

А потом меня сморил сон, и остаток ночи я проспал на его плече; шея у меня действительно болела. Как и натертая задница. Но боль – ничто, по сравнению с тем, что я получил.

* * *

На следующее утро меня поначалу не покидало чувство неловкости. Нахождение в постели Трэвиса никак не отменяло того, что я работаю на его ранчо и собираюсь смешать работу и секс. Я и вчера ночью об этом не забывал, но все же не настолько противился, чтобы отказаться, потому что на самом деле очень хотел секса с Лавингом.

Лавинг. Трэвис. Было довольно трудно осознать, что я начинаю думать о нем как о Трэвисе. Вот почему я всегда искал партнеров для траха в городе, подальше от места, куда нанимался. И, как правило, никого дважды не выбирал. А теперь подписался на регулярный секс не только с одним и тем же парнем, но и с парнем, который платит мне зарплату.

Хотя бы кухня теперь моя – и то дело.

Потирая затекшую шею, я выскользнул из постели, справил в ванной нужду и спустился голым на первый этаж, чтобы подобрать брошенную там с вечера одежду. Была суббота. Никто из рабочих не выходил ни по субботам, ни по воскресеньям, но я всегда с утра проверял, как там овцы.

Натягивая вещи, я думал о сене, дожде, урожае, почве и об овцах. Но краем глаза невольно поглядывал на кухню и наконец решил, что все это может чуть-чуть подождать. Просто вспомнил, как ночью Лавинг пил кофе, а значит, он должен быть где-то здесь. И направился туда.

Все последнее время ограниченный одной жалкой конфоркой и крошечным холодильником, я как во дворец попал. Да, такой кухней не каждое ранчо могло похвастать. Выложенный толстой серой плиткой пол. Гранитные столешницы, поблескивающие приборы. В раковину свободно влезла бы целая свинья средней упитанности. Добротные шкафы из массивной древесины. Девственно пустые.

Я обнаружил только несколько чашек, тарелок, случайную упаковку лапши с соусом, ну и, конечно, чайные пакетики и кофе в зернах. То, что нужно. Обычно я не лазаю по чужим полкам, но на этот раз не сдержался. Меня так и разбирало любопытство: есть ли здесь хоть что-нибудь съестное. И, ей-богу, во всех шкафах - шаром покати, кроме банки печеных бобов. У меня в кладовке и то больше всякой всячины, чем у него.

Кофеварка на несколько минут вогнала меня в ступор. Дьявольский аппарат предназначался для запуска ядерной ракеты, не иначе - у меня от количества кнопок в глазах зарябило - подумать только, даже кофемолка встроенная. Я, нахмурившись, глядел на это чудо техники. С ней надо было канителиться, а я не люблю канитель. Свежие зерна, разумеется, лучше, но они дорого стоят, и возни с ними не оберешься, а хрень из банки тоже можно пить. Однако кроме упаковки кофейных зерен, наверняка обжаренных в местном магазине, никаких жестянок с растворимым «Фолджерс» нигде не наблюдалось. Канитель. Столько канители из-за кофе.

Но я таки разобрался и вскоре уже варил себе яванский. Замешкался перед холодильником, набираясь духу, и только спустя минуту открыл дверцу: все обстояло именно так, как я и боялся. Яйца, сыра нет. Молоко с истекшим сроком годности. Бутылки с пивом, среди которых затесалась диетическая содовая. В морозилке, погребенные под слоем снега, - мороженое, несколько пакетиков смерзшихся в бесформенные комки овощей да пара стейков. Ну, хоть чем-то можно насытиться, и они единственные оказались завернутыми в плотную пергаментную бумагу. Наверное, ими он и питался, с печеными бобами на гарнир. Овощи, конечно, – тоже еда, но пустая.

Пока готовился кофе, я сунул ноги в ботинки и вышел, чтобы проверить овец.

Причина проблем Лавинга состояла в том, что, желая придерживаться органических технологий, он неизбежно застревал в сопутствующих проблемах. Хотя занимался этим делом давненько и уже должен был уяснить, что недостаточно просто выгнать животных, особенно овец, в поле и смотреть, как те жуют травку. Надо как следует во все вникнуть, подрезать им поврежденные копыта, перегонять на новые места. Я внес много новшеств. Уделял больше внимания копытам, вдвое чаще менял пастбища. Тори хорошо разбирался в содержании крупного рогатого скота, знал, как предупредить неприятности, но овец они с Лавингом оставляли без внимания, пока жареный петух не клюнет, и только потом начинали суетиться.

Вот почему я взял на себя труд каждый день проверять своих подопечных. Они узнавали меня, с удовольствием тянулись к моим карманам за гранулами из люцерны, не слишком заботясь о том, что с ними делают - стригут или осматривают копыта. В общем, я пользовался популярностью.

Заметив у одного барана травму, приманил его шариками корма под ближайший куст, промыл рану и перевязал. Мне хотелось убедить Лавинга проводить скоту профилактику от столбняка и других болезней. Cделав несколько звонков, я удостоверился, что даже с его радением за чистоту, некоторые прививки органическим сертификатом допускаются.

По пути назад я завернул к себе и совершил набег на кладовую. Набив пакет из «Волмарта» продуктами, устремился прямо в кухню, где планировал по-настоящему закатать рукава.

Лавинг уже поднялся и сидел за столом, потягивая кофе. Увидев его, я заколебался. Кажется, мне обрадовались, хотя, если честно, в мои планы не входили свидетели. Выпроваживать хозяина я посчитал грубостью, поэтому просто пожелал ему доброго утра.

Он кивнул в ответ и принялся наблюдать за моими действиями. Я боялся, что меня начнут лапать, но тот оставался на своем месте и, слава богу, никак не комментировал происходящее, только смотрел. Я налил себе кофе и выпил.

- Да ты, как погляжу, не шутил насчет кухни, - сказал Лавинг наконец.

Я кивнул и вернулся к плите.

- Омлет? – спросил он, когда я стал взбивать яйца.

Я снова кивнул:

- На твою долю тоже.

- Спасибо.

Разжиться особо было нечем. Ветчина, сыр, немного лука и перца. Я люблю омлет с беконом, но отложил его для тостов. Наверное, этот бекон не столь великолепен, как на ферме у моих родителей, но бекон - он и в Африке бекон, так же, как и кофе. Однако Лавинг, напротив, думал, что у нас намечается настоящий пир:

- Если бы ты так хорошо не разбирался в овцеводстве, я бы взял тебя поваром, - с набитым ртом проговорил он.

Я кинул на него мрачный взгляд. Что за глупость!

Однако тот уже закусил удила:

- Серьезно, ты не хотел бы заниматься этим чаще? А то я могу устроить тебе кредит в гастрономе.

- Ешь свой бекон, - хмуро отозвался я. Мне не нравилась идея делать для него покупки за его деньги. Вот еще - я ему что, жена? Наверное, зря я включил в договор кухню. Взгляд упал на омлет - пропечённый как надо и не подгорелый. Его ничего не стоило поджарить, когда кругом так просторно и все под рукой, поэтому я решил не заморачиваться, только оставаться настороже, так сказать.

К счастью, Лавинг понял, что я не одобряю направление его мыслей, успокоился и доел. Подобрал с тарелки все до последней чертовой крошки. И даже выгнал меня с кухни, настояв, что посуду вымоет сам. Лучше бы он этого не делал; не находя себе места, я пошел бродить по дому.

Необжитые, пустые комнаты. Мебель стояла лишь в некоторых. В гостиной, где мы накануне удовлетворили первый сексуальный голод, были шикарный кожаный диван, глубокое кресло и телевизор, под ним – радиоприемник, музыкальный центр. Полки с книгами. Камин у противоположной стены, но вот посидеть перед ним не на чем. Пустая столовая, еще одна пустая комната. Подвал отделан, но там валялись только коробки. В другую комнату я не смог войти. Заперто – наверное, там хранились какие-то вещи. Наверху располагались три спальни. Одна принадлежала Лавингу, во второй обнаружилась гостевая кровать, а в третьей - ничего.

Угнетающе, однако.

Зато закрытая терраса просто поражала уютом. Чтобы попасть на нее, надо было пройти через гостиную и пустую комнату. Вот где сразу ощущался настоящий дом. Шезлонг, три стула, кресло-качалка, ковер, картины на стенах, развешенные по всему периметру светильники. Даже растения в кадках.

И джакузи.

Нехилого такого размера. Не знаю, какое количество людей оно могло вместить реально, навскидку примерно человек шесть или больше, если очень постараться. Хотя лично меня нисколько не прельщала перспектива нежиться в джакузи вшестером, пусть и с парнями. Но двоим здесь с лихвой хватило бы места для дополнительных развлечений. Я приподнял один уголок покрытия и заглянул внутрь. Пахнуло хлоркой. Когда я ударился о бортик, темная поверхность воды слегка всколыхнулась. Я представил там нас с Трэвисом и немного возбудился.

- Ну давай, снимай совсем, раз уж начал, - послышалось из-за спины. Я подскочил, и пленка упала на место, но Лавинг подхватил ее и взялся за дело сам. Сложив квадрат за квадратом, убрал и повернулся ко мне.

Я не шевелился, а сердце чуть ускорило ритм. По его глазам без всяких намеков, кредита в магазине и прочего легко читалось, о чем он думает. В моей все еще чувствительной заднице потеплело от волн предвкушения, но член заглушил эти позывы, напоминая, что есть и другие части тела, которые тоже хотят поиграть.

Трэвис указал на воду:

- Раздевайся и залазь.

Член запульсировал в штанах, посылая по позвоночнику сладкий гул.

- Да, сэр.

Я за тридцать секунд выскользнул из одежды и встал посреди ванны, ожидая дальнейших инструкций. Но тот лишь нажал на кнопку, чтобы пустить струи, и махнул рукой:

- Садись и расслабься. Я сейчас. Только кое-что сделаю.

Я примостился в углу, но там потоков оказалось больше, и они с силой били мне прямо в зад, так что пришлось пересесть. В другое время меня это наверняка привело бы в восторг, только не сегодня. Елозя по дну и наблюдая за дверью, я обследовал все джакузи. Тело гудело от томительного ожидания.

Однако я никак не предполагал, что Лавинг вернется с веревкой.

Еще он принес маленькую сумку, но мое основное внимание привлекла веревка. На первый взгляд – обычный нейлоновый бельевой шнур, разве что аккуратно разрезанный на куски, которые, как мне подсказывал опыт, идеально подходили для связывания рук и лодыжек. А раз Трэвис отсутствовал недолго, то достал все из закромов уже готовым к использованию.

- Кажется, кто-то был бойскаутом, - заметил я, кивая на принадлежности.

Он усмехнулся:

- Ага. Хоть я и городской мальчик, но природу всегда любил.

- В Рапид-Сити ты почему-то не захватил этот милый скаутский наборчик, - отозвался я.

Он раскладывал предметы на маленьком столике сбоку, но предусмотрительно передвинул горшок с цветком так, чтобы я не мог видеть, что он там делает.

- Я не беру с собой в разъезды подобные вещи.

- Чтобы вы с Тори случаем не поддались искушению позабавиться, да? – Кажется, я позволил себе лишнее, но уж очень хотелось приоткрыть завесу таинственности.

Лавинг отвлекся и посмотрел на меня:

- Я приехал сюда не один, а с любовником. Мы тогда планировали управлять «Неизвестностью» вместе, но он решил, что у него к этому не достаточно призвания. А мне стало ясно, что мое желание жить на оторванном от мира ранчо в Небраске пересиливает стремление быть с ним.

Рассказывая, он осторожно подбирал слова, и я догадался, что это далеко не вся история, но не торопил события. По тому, как Лавинг говорил, я понял, что он относится ко мне по-особенному, тем более, раз показал свои игрушки и мы трахались прямо в его доме. Не могу сказать с уверенностью, как я все это воспринял, времени на раздумья не было. Я вытянулся у края ванны и постарался отдаться расслабляющему воздействию теплой воды и пузырьков.

Наконец Трэвис управился со своим реквизитом и тоже разделся. Я смотрел шоу, откинувшись назад и свесив руки за бортики; по мере того как его тело обнажалось, гул в моей крови усиливался. Прежде чем присоединиться ко мне, Лавинг взял две веревки.

- Встань и повернись.

Я сделал, как тот велел.

- Наклонись и возьмись за поручень.

По бокам для удобства имелись металлические поручни. Едва только мои ладони ухватились за один из них, как вокруг запястья обвилась веревка и я оказался крепко привязан к поручню. Все произошло так быстро и ловко, что у меня в животе все ухнуло и затрепыхалось.

Закончив с первой рукой, Лавинг взглянул мне в лицо:

- Я не забыл, что для тебя означает слово «нет».

- Ты просто застал меня врасплох, вот и все. В Рапид-Сити я не заметил за тобой подобных увлечений.

- Раньше было дело, но только с одним человеком, и мы в основном устанавливали собственные правила. Не знаю, чего именно хотел бы ты. Я давно этим не занимался. - Он перешел на другую сторону и стал привязывать вторую руку. - Мы… ну… не очень часто так играли. Пару раз возникали напряженные моменты. Так что я не настаиваю.