RANDOM: В начале конца

Глава 12. Добро пожаловать в Афедрон!

Грохот, тряска и жуткий скрежет досрочно прервали наш спокойный сон.

Мы с напарником подпрыгнули и как ошалелые выскочили из машины, задрали головы вверх и тихо охерели от увиденного!

На нас пёр круглый рот, полнымй сотен рядов острых зубов по всему периметру. Всё бы ничего, если бы эта хрень не загораживала собой половину неба, при том, что находилась она в доброй сотне километров от нас…

«Понимание» наградило меня головной болью и объяснило, что диаметр апокалиптичного рта около пятиста километров, а скорость движения в нашу сторону примерно пятьдесят километров в час.

Путём нехитрых вычислений, мы с напарником пришли к выводу, что жить нам всего ничего, но тут произошло странное!

Грохот со стороны пасти внезапно стих, а она сама замерцала и пропала, оставив нас с разинутыми ртами и странно сухими штанами.

— Это чё щас было? — просипел Второй, засовывая дрожащими руками папиросу меж бледных губ.

— А хрен его знает… — почему-то шёпотом ответил я. — Я не успел понять.

— Это не это жарили ядерными ракетами?

— Возможно… Как ты эту срань издалека не заметил?

— А оно нихрена не живое! — нервно огрызнулся Второй.

— Херня какая-то… Но на глюк не похоже… — задумался я.

— Я уже ничему не удивляюсь… — поёжился напарник. — Откуда оно только взялось?

— Лично мне насрать! Главное, что оно свалило подальше от нас, а то у меня яйца поседели!

Мы нервно посмеялись, понаблюдали за несколькими пролетающими над нами истребителями, да и приступили к хозяйственным делам, периодически строя догадки относительно увиденного.

Перегнали все материалы в чистые слитки, на этот раз просто делая из них сжатые кубы, используя возможности деформатора и убрали в багажник машины. Кубиниума получилось всего два десятисантиметровых кубика, но и этого было более чем достаточно, учитывая его уникальные свойства прочности, твёрдостти и пластичности. Потом напихали полную рабочую часть еловых стволов, дав команду спрессовать их в одинаковые, дырчатые брикеты для печи.

На половине пути у чудо станка сдохли батарейки и над лесом разнёсся протяжный, нецензурный вой двух собак Баскервилей.

Немного успокоившись и перестав пинать деформатор, мы попробовали заменить одну, на найденную отдельно, но эффекта это не принесло. Мы даже, грешным делом, собрались подцепить генератор, но на этапе понимания схемы подключения я чуть не сдох от перенапряжения и мы оставили эту идею. Минут за десять погрузили сдохший прибор в прицеп и как следует закрепили, поскольку без чудо устройства, продолжать сидеть было тупо, поскольку общее состояние двух организмов было близко к норме.

— Поедем пока так, может выбьем себе батарейки, но бросать его, в любом случае, нельзя! — произнёс я как раз в тот момент, когда послышался треск деревьев и весь лес, севернее нас, начал валиться.

Шокированные, мы смотрели как за редеющими стволами проглядывался гигантский, полукруглый каньон с ровным дном горной грядой из крупных булыжников по середине, а над нами, на долю секунды, появился провал колоссальной зубастой пасти закрывший всё небо и тут же пропавший вновь.

Единственное, что мы успели предпринять, так это запрыгнуть в буханку и дать с места по газам на полном приводе, разнося стену нашего лагеря силовым бампером и таща за собой душевую кабину, когда земля под машиной заходила ходуном и стала обваливаться огромными кусками куда-то вниз.

Мне даже не нужно было смотреть в зеркала — мы словно пересекли некую границу и небо мгновенно пропало, сменившись нависшим сверху сводом со сталактитами шевелящихся зубов, а в уши ударил невыносимо громкий грохот и скрежет.

Я едва успел дорваться до железной дороги, как почувствовал, что мы падаем и сцепил зубы крутя бесполезный руль в попытке управлять падением и сжавшись в предчувствии смертельного удара об дно бездны.

Он последовал незамедлительно, но всё оказалось не так плохо и колоссальный оползень поволок нас боком вместе с землёй, деревьями и кубами.

Широкие задние колёса не давали нам провалиться в подвижную массу и я даже умудрился выровнять машину, предотвратив опрокидывание, но это мало что изменило — теперь мы просто неслись к смерти лицом вперёд, а к грохоту добавилась зубодробительная тряска.

Я включил фары, чтобы успеть увидеть причину нашей смерти, поскольку вокруг сгустилась кромешная тьма, немного разбавленная слабым светом кубов разных размеров.

Свет мощных фар выхватил из мрака пролетающие деревья, огромные комы глины и лося с выпученными глазами, вцепившегося в ёлку всеми копытами.

Краем покрасневшего от напряжения глаза, я заметил рухнувшую часть железной дороги справа от нас, которую через секунду развернуло по диагонали к нам и буханка залетела на неё, двумя боковыми колёсами.

Нас опять стало разворачивать, но я поддал газу и соскочил обратно на зыбкую кашу оползня. Впереди и чуть слева сползал огромный куб, двигаясь нам наперерез и по всем прикидкам он должен растереть нас в мясную пасту.

— Меч! — прорычал я сквозь зубы раскорячившемуся в салоне напарнику.

Тот без лишних вопросов, ухватившись за стол, подал мне оружие и я выставил острие в окно, задержав дыхание и ожидая, когда куб приблизится. В этот момент я не думал о том, что мне не хватит силы расколоть его сердцевину, как было когда-то с получением деформатора, все ресурсы мозга уходили всего на две задачи — не дать машине опрокинуться и быть погрбённой под завалом и внимательно следить за большим кубом, ожидая удобного случая для удара. Мелькнула шальная мысль, что это будет действительно запредельно усложнённая активация омниса и награда должна быть соответствующая!

Вот только огромный куб внезапно унёсся в тёмную высь, заставив меня уронить челюсть и оглядеться по сторонам, на секунду забыв о рулёжке. Малые и большие светящиеся кубики взмывали вверх с огромной скоростью, напоминая обратный звездопад, и гасли где-то во тьме. Поражённый, я не успел даже крякнуть по этому поводу, как меня вжало в сиденье перегрузкой от вертикального ускорения и мы взлетели, куда-то вслед за кубами.

Через минуту, когда мозг уже был готов вытечь через задницу, мы прекратили ускоряться и смогли вздохнуть и проморгаться. Я отложил оторванный руль в сторону и обернулся на бледного, плачущего напарника:

— Ты как там?

— Я ненавижу сиськи! — всхлипнул он, прижимая руками свои огромные груди.

Я только и смог, что сочувственно покачать головой, даже не представляя, что он испытал от подобной перегрузки, но то, что его грудь не оторвало, было уже неплохо, а остальное пройдёт.

Под всхлипы Второго я пялился в окна, но ничего, кроме черноты и летящих по соседству кубов, деревьев, кусков породы, кричащих животных, не было видно, однако, через пару минут, я смог разглядеть слабый жёлтый свет на верху и наш подъём замедлился.

Чем ближе мы становились к свету, тем отчётливей проступала огромная, решётчатая конструкция, подсвеченная с разных сторон мощными прожекторами. Когда нас подняло ещё выше, до меня дошло, что это огроменная платформа с квадратными дырам, в одну из которых сейчас мы и летели в компании штук ста кубов разных размеров, десятка ёлок и одного перепуганного ежа, перебирающего в воздухе лапками.

Толщина платформы внушала — полкилометра стали, увешанной кабелями и испещренной технологическими тоннелями, из которых нас внимательно разглядывали горбатые, лопоухие и длинноносые существа с бледной кожей.

Мы взлетели над платформой и я успел разглядеть множество, коренастых, горбатых, толстоногих карликов снующих повсюду среди дыма и копоти. Второй захлопнул люк и пялил глаза сквозь окна на то, как уродцы манипулировали странными устройствами и подтягивали огромные куски скальной породы, в которой проглядывались жилы какой-то руды, и грузили их на парящие над полом небольшие платформы с ручками.

Дворфлины, как я про себя обозвал эту помесь дворфов и гоблинов, толкали парящие тележки к высоким печам, во множестве дымящих тут же, на первом ярусе. Пока мы пролетали все двести метров высоты этого колоссального, задымлённого литейного цеха, я заметил, что готовые слитки металла отправляются конвейерной лентой куда-то в даль. Сюда же затянули летящие с нами ёлки, но их просто увозили целиком с ветками и корнями, а кроме того, здесь оказался и кусок железнодорожного полотна, с которого ловко отколачивали шпалы, а рельсы нарезали на большие куски плазменными горелками. Среди карликовых горбунов летали большие шкафы, из которых дворфлины брали еду и питьё.

— Их тут как муравьёв! — шокировано прошептал Второй, не отлипая от окна.

Я только молча кивнул, продолжая разглядывать окружение. Теперь мы летели ещё медленнее через проём во второй платформе. В её толще было всё то же, что и в первой, а разница заключалась лишь в существах пялящих на нас свои раскосые глазища. Эти прям по классике выглядели как длинноухие эльфы, если бы не восемь конечностей, четыре из которых приходились на мохнатую паучью жопу.

— Паукоэльфы или эльфопауки? — обернулся я к напарнику.

— Эльпуки! — отозвался Второй.

На этаже с эльпуками нас покинул ёж и лось, у которого отобрали ёлку. Судя по рогам, это был тот самый, который держался за ёлку. Этот ярус был, потоньше, почище, свет поярче, а потолок не такой высокий, но запах крови, донёсшийся до нас, вкупе с картиной забоя животных и их погрузкой в гравитележки с высоким бортом, недвусмысленно намекал, что мы пролетаем скотобойню.

Процесс заготовки выглядел жутко, но и завораживал одновременно — эльпуки протыкали жертву тонкими костяными лезвиями верхних лап и одним движением срывали шкуру. На примере лося это было особенно зрелищно. Шкурку, в том числе и ежовую, кидали в одну тележку, потрошёную тушу в другую, а кишки в третью. Тут тоже сновали шкафы с едой, а эльфообразные пауки иногда уползали в люки в полу, а на их место приползали новые. Возможно этажом ниже было так же, но из-за дыма это осталось тайной.

На всякий случай мы взяли в руки оружие, но никто не стал нас выковыривать их машины и протыкать насквозь. Мы, в компании кубов, взмывали ещё выше, на последний ярус, поскольку дальше был сплошной потолок увешанный тысячами антенн, направленными вниз.

В толще этой километровой платформы не было тоннелей и никто на нас не смотрел, но как только мы взмыли к верхнему краю и нас потащило в сторону, то всё встало на свои места — тут хозяйничали роботы! Большие и маленькие, с парой манипуляторов и кузовами на колёсном шасси, или увешанные разным инструментом и парящие над блестящим, чистым полом. Были и бочки с лапками, и летающие пучки проводов, и даже огромный самоходный шрёдер, высыпающий измельчённый хлам обратно в провал. Наши кубические попутчики приземлялись на широченную транспортёрную ленту и уезжали в неизвестном направлении.

Наша же буханка ещё не успела коснуться пола, как к ней подлетел механический авторазборщик и за пару секунд скрутил передние колёса, которые уже начал оттаскивать другой бот с манипуляторами. Такого гадства мы стерпеть не могли и выскочили наружу, открывая шквальный огонь по похитителю колёс.

В роботе что-то заискрило и он замер, коптя чистый воздух чёрным дымом. Второй «хекнул» и разрубил пополам миниатюрного, увешанного инструментом бота, примеривающегося уже к задним колёса.

Внезапно место, где мы свершили правосудие подсветилось голубым и в нашу сторону полетело что-то очень большое и страшное. Не долго думая, мы перезарядили магазины и прильнули к оптике, синхронно выстрелив в самое уязвимое, на первый взгляд, место, где поблёскивали оптические сенсоры.

Летающий металлический кальмар рухнул на пол и задёргал длинным щупальцами с клешнями на концах, мешая остальным роботам работать, за что и был подсвечен голубым. Его коллега, такой же кальмар, подлетел к поверженному на растояние пяти метром и ударил длинной белой молнией, сопровождающейся натуральным громом. Первый затих и к нему подскочили разборщки, моментально растащив на компоненты, после чего голубая подсветка пропала и сторож двинулся к нам.

Вновь прозвучали два выстрела и второй страж рухнул на пол, полностью повторяя судьбу первого и превращаясь в запчасти. К нам полетел третий кальмар.

— Ставь колёса, я прикрою! — озвучил Второй очень здравую мысль и с одного выстрела отправил робота с шокером в металлолом.

Я кивнул и метнулся за колёсами, задержав дыхание, чтоб разом принести оба. Гайки нашлись тут же и я поспешил обратно под звук ещё трёх выстрелов. Отстегнул из багажника реечный домкрат и поднял всю морду буханки за бампер. Только успел наживить пару гаек, как голубой свет вокруг нас изменился на фиолетовый, а Второй грязно выругался.

Едва подняв глаза на причину сквернословия напарника, моментально выругался сам и закатился с винтовкой под буханку, беря в прицел здоровенного терминатора на гусеницах, поднимающегося из люка в полу.

«Понимание» выдавливало кровь из моего организма, повышало давление и застилало глаза чёрной пеленой, но весь его анализ сводился к одному — нашим оружием мы эту хреновину даже не поцарапаем.

Несколько десятков турелей, подвешенных на консолях по обоим бокам десятиметрового боевого робота, повернулись в нашу сторону и я с горечью осознал, что сейчас нас безэмоционально размажут по чистому металлическому полу.

— Вы разумные, разумные?! — разнёсся по этажу дребезжащий голос, вместо грохота выстрелов.

— Да! Да! — заорали мы в один голос со Вторым, лелея надежду, что наша скоропостижная кончина немного отложится.

— Прекрасно, прекрасно! — радостно раздалось со всех сторон и киборг-убийца скрылся обратно в пол. — Я сейчас, ждите, ждите.

Фиолетовая подсветка вокруг нас пропала и роботы перестали обращать на нас внимание. Это позволило мне вернуть колёса на место и бегло осмотреть мятый кузов и уцелевший деформатор, но вот сам прицеп остался без колёс, что было несколько обидно.

— Как думаешь, что к нам выйдет? — задумчиво спросил Второй, оглядываясь по сторонам.

— Даже представить боюсь! — ответил я с папиросой во рту, прикуривая. — Но мы с тобой просто обязаны поставить свечку за чудесное спасение!

— А я вам с радостью её продам, продам!

Мы закрутили головами в поисках говорящего, но звук шёл со всех сторон и стало понятно, что с нами по прежнему говорят через систему громкой связи.

— Я внизу, внизу.

Посмотрели, переглянулись и посмотрели вниз ещё раз:

— Эм… — замычали мы, не зная что сказать.

— Ох, простите мой внешний вид — спешил как мог, как мог! — оправдывалась большая, полуметровая садовая улитка с трехпалыми руками и одетая в подобие строго костюма, утирая пот между коротких рожек-глаз белым платочком. Голос наконец-то обрёл позиционность и перестал звучать со всех сторон. — Я спешил как мог, как мог.

— Ну, как бы, — заговорил я, справившись с первым изумлением, — ничего, мы бы подождали…

— Нет, нет, это недопустимо, недопустимо! — странная улитка сорвалась на фальцет, замахав ручками, и тут же поперхнулась: — Извините, извините…

Он внезапно скрылся в раковине и до нас донеслись звуки глотания воды. Мы с напарником переглянулись и пожали плечами, ожидая продолжения. После непродолжительного, неразборчивого бормотания внутри раковины, улит выскочил наружу, улыбаясь во всё бесчисленное количество мелких и острых зубов:

— Дорогие гости, прошу прощения за предоставленные неудобства! От лица компании и от себя лично позвольте презентовать вам две великолепные свечи для богослужения из натурального воска, которые вы сможете установить в любом храме вашей религии совершенно бесплатно! — он протянул нам две тонкие церковные свечки в кричаще-яркой обертке. — Кроме того: мы так же, совершенно бесплатно, проведём диагностику вашего транспортного средства и вы сможете получить рекомендации нашего лучшего специалиста всего за шестьдесят процентов от реальной стоимости!

— А моральный ущерб? — не удержался я, глядя на этого гипертрофированного коммивояжёра.

— Разумеется! Вы получите скидку на размещение в одной из лучших гостиниц нашего города!

— Города?! — враз воскликнули мы с напарником и переглянулись.

— Ой, простите, простите, — перестал улыбаться и немного стушевался улит, но тут же взял себя ручки и вновь натянул торгашеский оскал: — Добро пожаловать в Афедрон — древний торговый город, соединяющий цивилизации.