Расколотая бесконечность

8. МУЗЫКА

Они оба устали, но Стайл хотел как можно дальше удалиться от того места, где он прошел сквозь волшебный Занавес. Подчинившись воле человека, Нейса выполняла все его команды: стоило только слегка нажать ей коленом в бок, как она поворачивала в нужную сторону, а перемещение веса вперед заставляло переходить ее на рысь. Однако Стайл не стремился управлять единорогом, а позволял ей самой выбирать путь.

— Мне нужно спрятаться, Нейса, — объяснил он. — Мне необходимо найти безопасное место, где я смог бы побольше узнать об этом мире. Я должен скрываться, пока не узнаю, кто меня хочет убить, зачем он меня хочет убить и что мне делать. Хотя, возможно, встреча с амулетом-демоном произошла случайно, так, наугад устроенная ловушка. Но пока я не узнаю эту землю получше, мне трудно будет найти безопасное место. Парадокс какой-то.

Она выслушала его, а затем мотнула головой, указывая рогом на запад, и стукнула о землю копытом.

— Такое впечатление, что ты меня понимаешь, — удивленно произнес Стайл. — По крайней мере, ты понимаешь, что мне нужно. Если ты знаешь такое место, то вези меня туда, красавица!

Но сначала он собрал немного травы с пастбища, чтобы изготовить импровизированное седло.

— Вообще-то мне не нужно седло, Нейса, но я могу стереть тебе спину.

Человеческая анатомия не совсем подходит для лошадиного хребта. Трава, конечно, не очень поможет, но это лучше, чем ничего. Я должен перенести свой вес с твоих ребер на холку и плечи, так тебе будет удобнее. И надо сделать некое подобие подпруги, чтобы я больше не хватался руками за твою прекрасную черную гриву.

Нейса покорно вынесла эту унизительную для нее процедуру и поскакала на запад, в янтарные поля, тянущиеся к северу от пурпурных гор, набирая скорость по мере того, как к ней возвращалась сила. Что-то не давало Стайлу покоя, и наконец он понял, в чем дело.

— Знаешь, Нейса, это напоминает мне одну старую патриотическую песню Америки, там, на Земле. Я там, конечно, никогда не был, но слышал о янтарных полях пшеницы, пурпурных горах и фруктовых долинах. И это напомнило мне, что я голоден! Я не ел с тех пор, как попал в этот мир. Не знаю, существуют ли на Земле пурпурные горы, но здесь они действительно есть. Ты не станешь возражать, если я буду насвистывать?

Она повернула к нему ухо, прислушиваясь. Движения ее черных ушей были красноречивее любых жестов. Она не возражала.

Стайл принялся насвистывать. У него это хорошо получалось, ведь свист — это разновидность музыки, а хороший свист — это хорошая музыка. Все, что было связано с Играми, у Стайла получалось хорошо. Много лет он постоянно совершенствовал свое искусство и теперь чувствовал ностальгию по музыке.

Когда-то у него была девушка, и воспоминания о ней ассоциировались с музыкой. Он насвистывал, желая полям стать более янтарными, горам — более пурпурными и всей земле — более красивой. И, кажется, действительно все стало именно так — пейзаж стал более величественным, а Стайла охватило какое-то странное предчувствие. Предчувствие чего? Внезапно он почувствовал тревогу и перестал свистеть.

Нейса остановилась возле дерева. Это была груша с сочными плодами на ветках.

— Благодарю тебя! — воскликнул Стайл. — Эти фрукты можно употреблять в пищу? — Он спрыгнул, не дожидаясь ответа. Нейса оказалась заботливым товарищем. Как хорошо, что теперь они вместе!

Неподалеку зеленела сочная трава, и Нейса принялась пастись. Она тоже была голодна. Лошади — и единороги! — не могут постоянно двигаться, не восполняя своих сил. Им обязательно надо пастись. Лошадь для человека — это не просто средство для быстрого передвижения, ей тоже требуется отдых.

Стайлу нравился подобный ритм жизни. Его первые часы в этом мире нельзя назвать скучными — сначала борьба с демоном, затем усмирение Нейсы. Если бы он остался один, то чувствовал бы сейчас скуку и одиночество. Но теперь, когда Нейса присоединилась к нему, этот мир стал казаться ему прекрасным. Возможно, желание обрести средства передвижения было подсознательным выражением необходимости найти друга.

Наверное, они могут остаться здесь на отдых к провести по крайней мере одну ночь. Стайл сорвал с ветки грушу. Выглядела она весьма аппетитной. И безопасной. Что он выиграет, если будет голодать, отказываясь от природной еды? Он укусил сочный плод. Груша была великолепной.

Он съел еще две груши, а затем прекратил это занятие. Не стоит предаваться обжорству. Когда стало смеркаться, он приготовил себе постель из сухой травы и лег под деревом. Он надеялся, что не пойдет дождь, хотя какое это имело значение? Здесь было тепло, и он не замерзнет, даже если и промокнет.

Нейса куда-то ушла, но Стайл не беспокоился. Теперь он был в ней уверен. Она не оставит его, а если это случится — она имеет на это полное право. Они заключили между собой молчаливый договор, который каждый мог нарушить, не ставя в известность другую сторону. Стайл посмотрел на небо, когда появилась первая луна. Конечно, было бы неплохо, если бы Нейса осталась рядом с ним. Он не знал, какая опасность могла подстерегать его здесь. А Нейса могла предвидеть ее и уберечь Стайла от любых неожиданностей. Как она справилась с демоном и снежным чудовищем…

Восход луны поражал своей красотой. Не такой насыщенный, как восход солнца, но за ним можно было наблюдать, не щуря глаза. Сияние огромной луны окрасило в голубые пастельные тона медленно плывущие облака. Легкие облака казались совсем прозрачными, а плотные вырисовывались темными силуэтами на голубеющем небе. Впечатляющее зрелище. Как чудесно любоваться подобной картиной в такую волшебную ночь!

Небо медленно тускнело. Лунный восход — как и восход солнца — длится недолго, что и придает ему особую прелесть. Один восход никогда не похож на другой, но каждый из них по-своему красив. В природе существует немало вещей, которые могут доставить несказанное удовольствие человеку, способному оценить их по достоинству!

Кто-то приближался. Но не единорог. Стайл встревоженно вглядывался в темноту. Он был голым и без оружия; на Протоне ему не было нужды носить оружие, хотя он и мог обращаться с ним. Но здесь, в мире дикой природы, в чарующей красоте ночи его подстерегали неведомые опасности. Может, это ночной хищник?

Нет. Это была женщина Без одежды и без оружия, она выглядела скорее невинно, чем враждебно. Конечно, это могла быть демоническая ловушка, но Стайл почему-то в этом сомневался. Кого-то она ему напоминала.

Она вышла из темноты, и голубой лунный свет озарил ее роскошную фигуру. Она была небольшого роста, гораздо ниже Стайла, но ее тело отличалось правильными пропорциями. Маленькие ступни и кисти рук, стройные ноги и упругие девственные груди. Ногти на руках и на ногах блестели, как жемчужины, волосы отливали иссиня-черным цветом, а во лбу сверкало украшение из слоновой кости. Привлекательное лицо не портил даже римский нос. На предплечье у нее виднелась царапина, которая уже стала заживать.

— Стайл, — мелодично произнесла она.

— Нейса! — ошеломленно воскликнул он. Улыбаясь, она пошла ему навстречу с распростертыми объятиями. Стайл понял, что дружба единорога имела логическое продолжение. Когда он завоевал Нейсу, он завоевал ее полностью.

Конечно, она была разновидностью демона. Ни одно обычное существо не способно на такое перевоплощение. Но демоны бывают разными, напомнил себе Стайл. Главное не то, что отличает ее от человека, а то — как они относятся друг к другу. Он доверял Нейсе.

Стайл обнял и поцеловал ее. Ее мягкое и податливое тело горело желанием и страстью. Он лег с ней вместе под грушей и познал ее. И полюбил ее, как он любил бионическую Шину.

Проснувшись утром, Стайл увидел, что Нейса вновь приняла лошадиный облик и пасется на лугу. Глядя на нее, Стайл вспомнил о том, что произошло между ними в эту ночь. Станет ли она по-другому относиться к нему? Не откажется ли везти на себе?

Как оказалось, поведение Нейсы совсем не изменилось. Прошедшая ночь была лишь подтверждением их дружбы. Но теперь уже Стайл никогда не будет воспринимать единорога как обыкновенную лошадь с рогом во лбу.

Сытая и отдохнувшая, Нейса рысью неслась через поля, двигаясь на запад. Рысь может быть тихая и резвая, но аллюр, которым бежала Нейса, был наилегчайшим. Может, она и выглядела невзрачной, но благодаря этой рыси за нее на Протоне заплатили бы самую Фантастическую цену. Если такое создание вообще можно купить за деньги! Затем она перешла на кентер — быстрый скачкообразный аллюр в три такта с фазой свободного провисания: раз-два-три-пауза, раз-два-три-пауза. Стайл всегда считал, что кентер — это рысь передними ногами и галоп задними. В зависимости от характера и настроения лошади этот аллюр может по-разному действовать на наездника.

Стайл наслаждался этим кентером — как прекрасно скакать на этом великолепном единороге, когда его не надо усмирять!

Потом она изменила такт и теперь попеременно выбрасывала вперед то одновременно правые ноги, то левые. Этот трот бросал Стайла из стороны в сторону, но Нейса так бежала быстрее, чем при обычной рыси. Затем она вернулась к кентеру, который тоже поразил Стайла. Задние копыта ударяли об землю одновременно с правым передним копытом — еще один двухтактный аллюр.

Раз-два! Раз-два! Стайл с трудом приноровился к такому замысловатому галопу.

Нейса показывала ему свои аллюры, доказывая, что ни одна лошадь не может похвастаться таким разнообразием. Вчера она продемонстрировала ему аллюры от однотактного до пятитактного, а сегодня перешла на их вариации.

— Просто великолепно, Нейса! — с жаром произнес Стайл. — Никогда мне еще не встречалась столь разносторонняя лошадь. — Стайл понял, что Нейса решила продемонстрировать свое умение новому другу. Животные, как и люди, способны на очень многое, когда знают, что их усилия оцениваются по достоинству. Впрочем, Нейса не относилась и ни к людям, и ни к животным.

Но когда Стайл решил, что Нейса исчерпала свой репертуар, она снова преподнесла ему сюрприз. Она принялась играть на своем роге. Не просто извлекая отдельные мелодичные звуки, а исполняя настоящие мелодии. Ее копыта ударяли в контрапункт по отношению к протяжным нотам, производя непередаваемый эффект.

— Пятитактный аллюр! — воскликнул Стайл. — Так вот для чего он нужен!

Для синкопы!

Она перешла на пятитактный аллюр, играя замысловатую мелодию, которая прекрасно подходила к этому ритму. В этот раз ее движения были легкими, не предназначенными, чтобы сбросить его на землю, и Стайл чувствовал себя весьма комфортно. Он совсем не удивился ее пониманию. За прошедшие день и ночь он уже понял, что Нейса прекрасно понимает человеческую речь, хотя сама предпочитает молчать. Когда Стайл произносил свой страстный монолог на берегу реки, она поняла все, что он сказал. Смысл, а не интонация убедили ее. Это хорошо, потому что Стайл думал так на самом деле.

Теперь он мог давать ей подробные указания словами, но она предпочитала подчиняться движениям его ног и перемещению веса. Никто посторонний никогда бы не догадался, что Нейса не сама выбирает путь, а выполняет команды наездника. Идеальная езда. Не ограничивая свободы единорога, Стайл постоянно находился с ним в контакте.

Музыкальный рог Нейсы напомнил ему о гармонике. Стайл не сомневался, что внутри рога было множество маленьких канальчиков с естественными волокнистыми язычками, посредством которых она может управлять потоком воздуха. Какой удобный для игры инструмент!

— Знаешь, Нейса, я тоже немного разбираюсь в музыке. Я не только умею свистеть. Однажды у меня была девушка, очень похожая на тебя в человеческом обличье: невысокая, красивая и талантливая. Я, конечно, не самый выдающийся музыкант в своем мире, но играю на многих инструментах, потому что музыка входит в программу Игр. Ты, конечно, ничего об этом не знаешь. Это похоже на бесконечную гонку, где каждый день ты соревнуешься с новым соперником. И если ты побеждаешь, ты зарабатываешь статус. Я выиграл немало Игр, играя мелодии лучше, чем другие. Скрипка, кларнет, труба — я играл на всех этих инструментах. Как мне бы хотелось аккомпанировать тебе!

Я могу, конечно, свистеть или петь… — Стайл пожал плечами. — Но мне хотелось бы показать, на что я действительно способен. Иметь бы такой инструмент, как у тебя. Такую же гармонику. Мы бы смогли играть дуэтом. Мы бы смогли получить не меньшее наслаждение, чем от проведенной вместе ночи.

Нейса восприняла его слова, как и все предыдущие комментарии, легким движением одного уха. Она не возражала, если в своем тщеславии Стайл полагал, что может сравниться с ней в игре на музыкальном инструменте.

Подумав немного, Стайл сказал в рифму:

— На гармонике играешь ты, вот бы и мне такую найти. — Нейса немелодично фыркнула, и Стайл рассмеялся. — Знаю, знаю! Я никогда не был силен в сочинении виршей. Ладно, больше не буду.

Но единорог остановился, затем повернулся и сделал несколько шагов назад.

— Что случилось? — произнес Стайл. — Извини, если я тебя чем-то обидел. Я не хотел помешать твоей игре.

Нейса раздвинула высокую траву своим рогом. Там что-то блестело.

Соскочив с единорога, Стайл нагнулся, боясь очередной ловушки. Если это еще один демонический амулет…

Это была большая, украшенная узорами гармоника. С виду она казалась совершенно новой.

Стайл поднял ее, восторженно рассматривая со всех сторон.

— У тебя острый глаз, Нейса. Ты заметила ее как нельзя кстати. О, да она к тому же из моего мира. Видишь, написано: «СДЕЛАНО НА ЗЕМЛЕ». Земля имеет монополию на производство качественных музыкальных инструментов. В колониях слишком много забот, чтобы заниматься искусствами. Это инструмент хорошей марки. Думаю, что я смогу на нем сыграть… — Стайл посмотрел по сторонам. — Наверное, кто-то потерял эту гармонику. Не знаю, могу ли я взять ее. — Он покачал головой. — Хотя, если я оставлю ее здесь, это ничем не поможет ее владельцу. Я возьму ее на время, а при случае верну…

Уладив этот вопрос, Стайл вскочил в седло из сухой травы, которое приняло нужную форму и держалось довольно хорошо, и движением колен приказал Нейсе двигаться дальше. Передвигаясь легчайшей рысью, Нейса снова принялась играть на роге. А Стайл продолжал осматривать гармонику.

Это был прекрасный инструмент. Шестнадцать отверстий, что соответствовало тридцати двум нотам, или четырем октавам. К тому же на одном конце располагался рычажок, движением которого можно было сдвинуть всю хроматическую гамму на полтона. Назначения нескольких кнопок Стайл так и не понял. Что ж, в процессе игры он разберется, для чего они служат.

Коснувшись мундштука губами, Стайл подул в него. И удивленно замер, когда прозвучало восхитительное тремоло. Он опробовал все ноты, одну за другой. Гармоника была прекрасно настроена, ни один язычок не был сломан, звучание было чистым и полным.

Отлично. Нейса перестала играть, удивленно прислушиваясь. Стайл попробовал сыграть мелодию. Сначала простую — и ни одна нота не прозвучала фальшиво. Инструмент был таким послушным, а звук таким приятным, что скоро Стайл осмелился перейти на сложные композиции.

Нейса навострила уши, внимательно слушая его игру. Повернув голову, она скосила на него один глаз. Стайл перестал играть.

— Да, я действительно умею обращаться с музыкальными инструментами.

Думала, что я просто хвастаюсь? Что свист — это вершина моих возможностей?

Я люблю музыку, она легко дается одиноким людям. Разумеется, я не так мастерски играю на гармонике, как на других инструментах, но…

Нейса фыркнула, показывая свое несогласие.

— Что ты хотела сказать? — спросил Стайл. — Знаешь, Нейса, мне было бы гораздо легче, если бы ты почаще разговаривала, но, как я догадываюсь, для этого тебе надо перейти в человеческую форму, и мы не сможем быстро путешествовать. Знаешь, я здорово удивился, когда ты совершила эту… трансформацию? Метаморфозу? Как еще это можно назвать? Я никогда не думал, что ты на такое способна…

Она издала еще один звук, на три четверти, подтверждая его слова.

Стайл уже понемногу привыкал к этому музыкальному языку.

— Ты хочешь мне что-то сказать, — произнес он. — Я очень хорошо отгадываю загадки — ведь они входят в программу Игр. Надо подумать. Речь шла о моем удивлении? Твоем удивлении? Ага, понятно. Ты согласилась наполовину. Значит, ты была удивлена, что я могу играть на музыкальном инструменте, так же, как я был удивлен, что ты можешь превращаться в человека.

Звуком Нейса подтвердила его слова. Но в нем еще звучала нотка сомнения. Стайл принялся гадать дальше.

— Твое превращение позволило нам доставить друг другу удовольствие.

Такое же удовольствие, как путешествовать вместе по этой волшебной земле.

А мое умение играть на музыкальных инструментах позволит нам еще больше скрепить наши узы. — Он улыбнулся. — Именно это я пытался сказать тебе раньше — ага, сейчас ты согласна. Что, ты извиняешься? Но ведь единороги никогда не совершают ошибок. Или я не прав?

Она слегка взбрыкнула. Стайл рассмеялся.

— Ладно, давай лучше поиграем, — довольным голосом сказал он. Стайл поднес инструмент к губам, и импровизированная мелодия разнеслась по полям. Нейса присоединилась к нему, и музыка зазвучала в прекрасной гармонии. Ее копыта отбивали ритм, являясь как бы третьим инструментом. Их дуэт был просто бесподобен.

Стайл принялся экспериментировать с другими кнопками и скоро понял, что они управляли ладами, изменяя тональность. Таким образом, гармоника была похожа на хороший аккордеон и в какой-то степени могла звучать как другие музыкальные инструменты. Одна из кнопок ограничивала эффект тремоло, другая переключала октавы. Еще одна кнопка превращала инструмент в диатоническую гармонику с неполной гаммой. Такой сложной гармоники Стайл еще никогда не встречал. Он все еще продолжал удивляться, что кто-то мог потерять такой ценный инструмент. Если бы Стайл потерял его, он бы потратил сколько угодно времени, чтобы найти это чудо. Почему владелец отказался от поисков гармоники?

Они обучали друг друга различным мелодиям. Они импровизировали, используя различные ритмы, когда Нейса переходила с одного аллюра на другой. Иногда кто-нибудь из них вел главную тему, а другой подхватывал ее. А некоторые мелодии они исполняли в альте и теноре.

Но вскоре что-то тревожное стало сгущаться в атмосфере. Какое-то присутствие, какал-то бесплотная сила.

Стайл прекратил играть. Нейса тоже. Они посмотрели по сторонам.

Ничего. Присутствие исчезло.

— Ты тоже это почувствовала? — спросил Стайл. Нейса утвердительно повела ухом. — Но что это было?

Она дернулась, и от этого движения Стайл чуть не вылетел из самодельного седла. Стайл проверил подпругу. Она не порвалась, а просто ослабла, и он затянул ее должным образом, продев ремешок в кольцо.

Ремешок? Кольцо? Откуда они взялись? Спрыгнув на землю, Стайл осмотрел творение своих рук. Под сухой травой находилось добротное кожаное седло, немного потертое от долгого пользования.

Но ведь сегодня утром он смастерил седло из травы. Откуда же взялось настоящее?

— Нейса…

Откуда ей знать? Ведь она не могла этого сделать сама.

Она повернула голову, чтобы посмотреть Стайлу в глаза. Затем коснулась его седла рогом. И удивленно взглянула на Стайла.

— Кто-то подарил нам седло, — сказал Стайл. — Но как это могло случиться? Я ведь все время сидел на твоей спине.

Нейса издала тревожный звук. Она тоже ничего не понимала.

— Волшебство, — сказал Стайл. — Это волшебное царство. В воздухе витает волшебство. Чары?

Нейса согласилась.

— Может, это мой неведомый враг, который хочет убить меня? — спросил Стайл. — Может, он показывает мне свою силу? Хотя седло лишь принесет мне пользу. Я как раз мечтал о таком. Но… — Стайл запнулся на полуслове. — Но ведь гармоника тоже появилась как по волшебству, когда я захотел ее.

Нейса, кто-то или что-то пытается нам помочь. Может, какой-нибудь демон предлагает нам свою помощь? Я не уверен в этом, потому что не могу быть уверен в его дружеском расположении к нам. Тогда амулет превратился в демона…

Резко повернувшись, Нейса поскакала в другую сторону, унося Стайла с собой. Теперь она направлялась на юг к пурпурным горам. Стайл понял, что она что-то задумала и не стал возражать.

Скоро они приблизились к табуну единорогов. Нейса, наверное, знала, что он находится здесь, но Стайл был поражен. Прежде чем подойти поближе, Нейса издала повелительный звук. Один из жеребцов-единорогов с края табуна поднял голову, а затем галопом помчался к ним. Друг?

Развернувшись, Нейса вновь поскакала на запад, удаляясь от табуна, а жеребец пошел ей наперерез. Он был чуть выше Нейсы, но абсолютно другого цвета: темно-синего с красными носками. Стайл никогда еще не видел лошадей подобной масти. Но ведь это не лошади, снова напомнил он себе.

Когда оба единорога поравнялись, Нейса загудела рогом. Второй единорог ответил ей таким же звуком. Хотя его рог звучал, как саксофон.

Неужели разные единороги издавали звуки, свойственные разным музыкальным инструментам? Какая же будет какофония, когда они заиграют все вместе!

Перейдя на пятитактный аллюр, Нейса заиграла соответствующую мелодию.

Второй единорог тут же присоединился к ней. Чудесная музыка! Не удивительно, что у Нейсы со Стайлом получился замечательный дуэт. Ей это было не впервой. Стайл слушал как завороженный это блестящее исполнение.

Но кто этот молодой жеребец, которого позвала Нейса? Стайлу совсем не хотелось выдавать свое присутствие в этом мире. Но он знал, что Нейса тоже понимала это. Значит, она действовала в его интересах. И имела для этого веские основания. Возможно, это друг, которому она доверяла, и он мог помочь им обнаружить причину возникновения чар, а если потребуется, то и защитить их.

Они бежали, пока табун не скрылся из виду. Затем они замедлили шаг, и музыка тоже стала медленной. Наконец Нейса оставила Стайла возле орехового дерева, а сюда принялась пастись. Был полдень — время обеда. Ей понадобится на это не менее часа, но Стайл и не думал выражать недовольство по этому поводу. Ей необходимо восполнить силы, которые она потеряла во время вчерашнего поединка. Он снял с нее седло и положил его под дерево.

Второй единорог не собирался щипать траву. Он наблюдал за Стайлом, рассматривая его с головы до ног. Сделав шаг вперед, он нацелился рогом Стайлу в живот. Теперь музыкальный инструмент, несомненно, представлял собой оружие. Стайл спокойно жевал орех, но был готов к любым действиям со стороны единорога.

Единорог насмешливо загудел, его тело засияло — и он превратился в человека. На нем были кожаные штаны, голубая рубашка с длинным рукавом, крепкие башмаки, красные носки и голубая широкополая шляпа. На руках были перчатки. А на боку висела рапира.

Стайл удивленно смотрел на него. Гражданин? Здесь?

— Так это ты тот негодяй, что проявил насилие над моей сестрой? — произнес мужчина, сжав эфес рапиры.

Только этого не хватало — брат-защитник! Теперь Стайл разглядел у него на лбу такую же звездочку, как и у Нейсы. Это не Гражданин. Стайл вспомнил, что здесь одежду носят и обыкновенные люди.

— Это было добровольно, — сдавленным голосом сказал Стайл.

— Ха! Я видел, как она взбиралась на снежную гору, пытаясь сбросить тебя со спины. Тебе повезло, что она не превратилась в светлячка и не скинула тебя в пропасть!

Значит, единорог имел в виду день, а не ночь.

— Разве она может превращаться в светлячка?

— А что в этом такого? Большинство существ имеют возможность подобных превращений. Каждый из нас имеет еще два обличья. — Он снова засветился и превратился в ястреба. Птица взмыла в небо, сделала петлю и устремилась на Стайла.

Стайл отскочил в сторону, но у самой земли ястреб снова превратился в человека.

— Что ж, на вкус и цвет товарища нет. Хотя ты голый и невзрачного роста, я не стану возражать, если она согласна возить тебя на себе. Я только хочу, чтобы ты уяснил, что, несмотря на свою масть, она самая лучшая кобыла в табуне.

— А при чем здесь масть? — удивился Стайл.

— Только не говори, что ты этого не заметил. Стоит только раз тебе употребить слово «лошадиная масть» в ее присутствии, как я лично…

Подойдя к брату, Нейса издала предупреждающий звук.

— Ладно уж, — недовольно пробормотал он. — Она на одно лето старше меня, и я не могу ей противоречить. Но запомни навсегда — с ней все в порядке!

— Разумеется, — согласился Стайл. — Это самая умелая и красивая кобыла из всех, которых я встречал.

Не найдя, что ответить, мужчина растерялся.

— Гм, да. Именно. Тогда перейдем к делу. Какие у тебя трудности?

— Меня зовут Стайл. Я чужой в этом мире, я не знаю его обычаев и у меня нет одежды. Кто-то пытается меня убить, и вокруг меня, непонятно с какой целью, возникает волшебство. — Стайл обладал умением излагать все сжато и без лишних слов.

— Понятно. — Мужчина нахмурился. — Ну, мое имя Клип. Я младший брат Нейсы. И если она хочет, чтобы я тебе помог, я помогу. Я могу рассказать тебе о местных обычаях и снабдить одеждой. И дать оружие, чтобы защититься от врага. Что касается волшебства, то здесь я бессилен. Единорогам не подвластно волшебство.

— Не подвластно! — возмутился Стайл. — Ты, единорог, принимающий различные обличья, говоришь мне такие слова?

— Другое волшебство, ничтожество! Конечно, мы можем пользоваться своим, хотя это не так уж и просто. Это все равно, что изучить другой язык: ты не можешь превратиться в человека, если не общаешься на его языке; не можешь стать птицей, если не умеешь летать. Но ни одно другое существо не может превратиться в единорога или околдовать его. Никто не может войти в контакт с единорогом. Уж не поэтому ли ты возжелал ее? — Он нахмурился. — Хотя она сама пожелала остаться с тобой. — Нейса протестующе загудела. — Ладно уж, кобыл вообще понять невозможно. — Он принялся раздеваться.

— Совершенно невозможно! — согласился с ним Стайл. — Видишь ли, Клип, я пытался приручить Нейсу, потому что нуждался в лошади. Но затем я понял, что это мне не удастся, но она сама решила остаться со мной. Не знаю, почему она не превратилась в светлячка и не сбросила меня в бездонную пропасть, хотя и могла это сделать. — А он-то думал, что пощадил ее, когда отпустил на обрывистом берегу. — И еще я не знаю, почему она не хочет со мной разговаривать. Когда она приняла человеческое обличье, она произнесла лишь мое имя. И ничего не объяснила.

— Сейчас ты все поймешь. Нейса не любит разговаривать. Во всей нашей семье только я такой болтливый, как ты это уже и сам заметил. Поэтому, если надо с кем-то поговорить, она вызывает меня. — Клип протянул свою рубашку Стайлу. — Бери, одевайся. Мне одежда не нужна, а в случае необходимости я найду себе новую. — Он бросил взгляд на Нейсу. — Интересно, чем ты ее покорил? Ты ведь не девственник?

Надев рубашку, Стайл отрицательно покачал головой. Его смутил вопрос и сам процесс одевания. На Протоне это бы расценили как беспрецедентное нарушение всех социальных законов!

Хотя рубашка была большой, она каким-то образом оказалась ему впору.

Стайл с благодарностью воспринял это незначительное волшебство.

— Впрочем, это понятно, — продолжал Клип. — Если бы мне попалась девственница, достигшая брачного возраста, будь уверен, я бы положил ей на колени не голову, а кое-что другое!

Стайл понимающе улыбнулся, проникаясь симпатией к этому экспрессивному и раскрепощенному мужчине.

— А что может хотеть единорог, не превращаясь в человека, от девушки?

— Что тут непонятного? — Клип передал Стайлу штаны. — Главный жеребец покрывает всех самых лучших кобыл, и нам, молодым, почти ничего не остается. Не травой одной жив единорог, ты ведь сам это понимаешь! Хотя человеческая плоть не такая привлекательная, как наша, даже легкое прикосновение руки девушки…

— Теперь я понимаю. — Штаны сидели на Стайле как влитые. Он подавил в себе чувство вины за то, что принял в дар от Клипа одежду. Здесь она не имела такого значения, как на Протоне. Просто здесь — в лесной чаще волшебного царства — удобнее ходить одетым. — В таком случае у красивой кобылы не возникнет никаких трудностей…

Нейса резко отвернулась. Клип понизил голос.

— Ладно, приятель. Я вижу, ты действительно ничего не знаешь. Лошади в роду единорогов занимают такое же место, как и обезьяны в человеческом…

— Но у нас нет обезьян…

— Теперь ты понял? Очень щекотливая тема. Но иногда случаются исключения. Когда на свет рождается единорог без рога, вернее, без рогового отростка, — не может же он, конечно, родиться с большим рогом — его убивают. Но масть не так сильно влияет на судьбу новорожденного. Если все остальное у него в норме, единорогу даруется жизнь. Но лошадиная масть считается позором. — Нахмурившись, Клип украдкой посмотрел на Нейсу.

— У Нейсы лошадиная масть, — сказал Стайл, до которого наконец дошел смысл сказанного. — Поэтому она — пария.

— Именно. Хотя она и настоящий единорог, но Главный Жеребец не станет покрывать ее, и, естественно, никто из других жеребцов не осмелится сделать это. Никто не может прикоснуться к молодой кобыле без разрешения Главного Жеребца, а он никогда не даст его. Ведь это лишит его права первого совокупления. У нас, единорогов, на первом месте стоит гордость, а потом логика. Кое-кто считает, что мулы — самые упрямые копытные животные, но до единорогов им далеко. Вот уже два лета Нейсу никто не покрывает. И все из-за ее масти. А может быть, из-за роста тоже.

Стайл понял, что проведенная с Нейсой ночь в расчет не принималась.

Ведь он был мужчиной, а не жеребцом. Он может сколько угодно спать с Нейсой, но она не сможет зачать от него, как обычная девушка не сможет зачать от жеребца.

— Непостижимо! Ведь она прекрасный единорог! Главный Жеребец должен покрыть ее или отпустить.

— Ты рассуждаешь, как человек, — сказал Клип, протягивая Стайлу рапиру. — Но мне нравится твое отношение к ней. Ты действительно считаешь ее красивой?

— Я выбрал ее за изящество и красоту, — серьезно ответил Стайл. — Я полюбил ее с первого взгляда. Для меня нет лучшего создания, чем безупречный конь.

— Значит, ты не знал о ее несовершенстве, пока я не рассказал тебе об этом?

— Нет у нее никаких несовершенств! — возмутился Стайл.

— Согласен! — благодарно произнес Клип. — Что ж, мне надо рассказать тебе о нашем мире. Так слушай. Мы, единороги, являемся главенствующей формой живых существ. Впрочем, на окраинах пастбищ обитают оборотни и вампиры. Есть и человеческие существа. Всем подвластно волшебство, кроме людей. Это потому, что существуют Адепты.

— Адепты?

— Они похожи на Главного Жеребца или Предводителя Стаи оборотней, только их право распространяется не на кобыл и сук, а на волшебство.

Каждый Адепт обладает своим стилем колдовства и не имеет в этом себе равных. Я тебе говорил, что единороги неподвластны волшебству, но я не имел в виду Адептов. Если какой-нибудь Адепт захочет тебя погубить…

— Понятно. И каким образом я могу защитить себя от этих колдунов?

— Нет никакой защиты. Ты можешь спрятаться, но рано или поздно Адепт найдет тебя. У них есть заговоры и амулеты, у них есть осведомители во всех уголках Фазы. Никто не может справиться с силой Адепта. Только Оракул!

— Предсказатель будущего?

— Не только. В храме Оракула нет волшебства, и никто не попадет туда против своей воли. Это священное место. Я уверен, что Нейса собирается отвезти тебя именно туда. Что ж, я все тебе рассказал. Прощай! — Приняв обличье единорога, он галопом умчался прочь, стуча копытами и трубя в рог.

Стайлу хотелось побольше узнать про Оракула и Адептов. Возможно, Нейса расскажет ему, если он хорошенько ее попросит. Впрочем, Клип тоже оказал ему неоценимую помощь.

Они снова направились на запад, исполняя дуэтом замысловатые мелодии.

Это доставляло им огромное удовольствие. Стайл понял, что музыка служила единорогам и для других целей: она предупреждала друзей и врагов.

Единороги были боевыми животными, и большинство лесных созданий избегали встречи с ними. Поэтому звук рога расчищал им дорогу. Стайлу попадались на глаза зайцы, черепахи и броненосцы, но он ни разу не увидел ни одного хищника. Одним словом, им встречались только те животные, для которых единороги не представляли опасности.

Местность изменилась. На смену лугам с сочной травой пришли каменистые холмы, болота и изрезанные оврагами земли. С северной и южной стороны продолжали тянуться горные гряды. На вершинах северных гор блестели белые шапки снега. Они были недоступны, и только единороги с их силой и решительностью могли забираться в такие выси. Пурпурные горы казались не такими холодными, если, конечно, снег там не был окрашен в пурпурные цвета. Странно. Окружающий Стайла пейзаж почему-то казался ему знакомым. Но он никак не мог вспомнить, где он мог видеть подобный ландшафт.

Вечером Нейса снова остановилась и принялась пастись. А Стайл принялся искать пропитание для себя. Он обнаружил сочную кукурузу и ежевику. Он всегда считал, что кукуруза поспевает осенью, а ежевика весной, но, возможно, в этом мире все было иначе. Впрочем, в куполах на Протоне фрукты и овощи зрели круглый год. Как бы то ни было Стайл обрадовался, что он не останется голодным. Вероятно, Нейса знала это место и специально привезла его сюда. Да, разумеется, так оно и было. Она ведь заботилась о нем.

Ночью, когда взошла луна, она снова превратилась в девушку. Стайл надеялся, что она покажет ему, как она может стать светлячком, но Нейса явилась к нему уже в человеческом обличье.

— Знаешь, Нейса, я никогда не видел таких красивых девушек, как ты, но в облике единорога ты нравишься мне больше.

Польщенная, она улыбнулась и поцеловала его. Она не имела ничего против комплиментов, предназначавшихся ее лошадиной ипостаси. Всю жизнь она терзалась из-за своей якобы не правильной масти и явно обрадовалась словам Стайла. Он на самом деле восхищался ею и был, наверное, первым существом, которое говорило ей об этом. Поэтому, даже когда она боролась с ним, она не хотела его убивать.

— Оракул… — начал Стайл. Но она снова поцеловала его. Ей не хотелось разговаривать. Ладно. Упрямство единорогов! Зато она обладала другими достоинствами. Он поцеловал ее в ответ.

На следующее утро она дала ему несколько уроков Фехтования на рапире.

Стайл и раньше имел дело с холодным оружием, ведь фехтование входило в программу Игр. Но он был знаком только с палашом, в силу определенных обстоятельств. Легкий, тонкий клинок был ему непривычен, но раз это оружие распространено в этом мире, ему следует побыстрее научиться владеть им.

Нейса оказалась опытной фехтовальщицей. Сначала Стайлу казалось, что ей мешает расположение оружия возле глаз, ушей и носа, но близость органов чувств позволяла ей отлично координировать движения рога. Скоро Стайл понял, что может безбоязненно наносить ей удары — они все равно не достигали цели. Даже если она совершит оплошность, он попадет ей в массивную лобную кость, которую ему никогда не пробить.

Нет, уж лучше он будет думать о себе. Нейсе удавалось лучше парировать удары, нежели наносить их, ведь чтобы сделать выпад, ей надо было двигаться всем телом. Таким образом она лишь отражала атаки противника, ожидая, когда он сам напорется на ее рог, или стараясь выбить оружие из его рук. Стайл был вынужден идти в нападение, но каждый раз все это заканчивалось одинаково — ее рог тут же оказывался возле его беззащитной груди. Она могла быть грозным соперником, но, фехтуя с другом, лишь имитировала удары. Как же ему справиться с ее силой и натиском?

Но Стайл учился быстро. Скоро он отказался от мысли отвечать силой на силу. Он решил противопоставить силе хитрость, используя свой опыт владения палашом. И скоро Нейсе уже не удавалось выбить у него оружие, когда ей этого хотелось, и несколько раз Стайл останавливал острый клинок в нескольких сантиметрах от ее уязвимой шеи. В настоящем бою ему, конечно, не удалось бы выйти победителем, но Нейса уже не могла рассчитывать на легкий триумф.

Внезапно Стайл почувствовал усталость. В горле запершило, перед глазами поплыл туман. Лицо его горело, хотя все тело охватила дрожь. Нейса сделала ложный выпад, и он чуть не напоролся на ее рог.

— Колдовство! — прохрипел он. — Я ослаб… — И он потерял сознание.