Раскопки с миллиардером

«Раскопки с миллиардером»

Джессика Клэр

Серия «Клуб миллиардеров» №5

Переводчик — Анастасия Конотоп

Редактор — Александра Журавлева

Обложка от Елены Малаховой

Перевод выполнен для: https://vk.com/beautiful_translation

Аннотация:

Джонатан Лаенс

—

плейбой, миллиардер и любитель острых ощущений. Когда он узнает, что его наставник, профессор Финиас ДеВитт, владел секретным дневником, ведущим к легендарному артефакту, Джонатан решает его добыть. Но перед ним возникает преграда

—

дочь профессора Вайолет. У нее есть то, что ему нужно. И она не собирается отдавать дневник, особенно мужчине, разбившему ей сердце.

Вайолет

—

его слабость, ведь он до сих пор в нее влюблен, несмотря на их расставание более 10 лет назад. Вайолет не забыла, какую боль он ей причинил. Она никогда его не простит, или она так думает. Когда Джонатан начинает ее соблазнять, она оказывается на грани пробуждения прежних чувств. И она не знает, действительно ли он хочет ее или только то, что она от него прячет?

Глава 1

Вайолет ДеВитт смотрела на конверт с надписью «Передать моей дочери после моей смерти».

— Так что? — с любопытством спросил поверенный. — Вы будете его открывать?

Но Вайолет водила пальцем по каллиграфическому подчерку отца. Она изучала восковую печать на обороте. Это была настолько неуместная вещь на современном конверте, но в духе ее отца.

Она аккуратно положила конверт на колени, вежливо улыбаясь сидящему напротив мужчине. — Нет.

На лбу мужчины появились морщины, выглядел он расстроенным. — Но, мисс ДеВитт, это последняя воля вашего отца. Разве вы не хотите ее исполнить?

— Мистер Пеннинг, я практически уверена в содержании данного письма, — ответила Вайолет, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и добро, пока она сжимала в руках конверт. — Скажите, у вас есть еще что-то, требующее моего внимания?

Он бросил на нее быстрый взгляд, после чего начал перебирать документы в папке. Она поняла удивление в глазах поверенного. Многие люди, получая наследство, забрасывают вопросами о получаемых деньгах, но Вайолет это не интересовало. Она просто хотела побыстрее закончить и уйти.

— Ваш отец был выдающимся человеком, — сказал мистер Пеннинг, доставая из папки лист бумаги и читая его.

— Да.

— Многие ценили его работу. Я прочитал три его книги, и будучи домоседом, меня захватили описанные им события. Он прожил очень увлекательную жизнь. Жаль, что из жизни ушел такой хороший человек.

— Мне говорили об этом.

Теперь мистер Пеннинг выглядел шокированным. — Мисс ДеВитт, разве вы не знали вашего отца? У меня сложилось впечатление…

— Я знала его, — подтвердила она, в тайне не желая продолжения данного разговора. Поверенный вряд ли хотел знать об ее отце трудоголике, как он бросил ее мать, и как доктор ДеВитт обошелся с собственной дочерью. Все считали его легендарным археологом. Профессор Финиас ДеВитт любимый муж и супруг, именно так его описывали в книгах. Но Вайолет так не считала. Она натянула вежливую улыбку и наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в документ, в который вчитывался мистер Пеннинг. — Дела с его недвижимостью уже улажены?

— О, — он поправил очки, возвращая внимание к документу. — Да, если честно, этот конверт был последним делом. Как не прискорбно сообщать, но к концу жизни у вашего отца скопились долги. Кажется, последние раскопки он финансировал сам. Дом он заложил, и банк забрал его спусти 3 недели после его смерти.

Вайолет хмыкнула себе под нос. Ее не волновали деньги или недвижимость, и она ни на что не претендовала. Она просто хотела уйти.

— К счастью, был анонимный меценат, который покрыл оставшуюся часть долгов вашего отца.

— Повезло, — согласилась Вайолет, сжимая руку в кулак. Она представляла, кем был этот меценат, и ненавидела этого придурка. Еще и анонимный. Теперь она должна с благодарностью броситься ему на шею? Не дождетесь.

— Думаю, на этом все. — Поверенный продолжал переводить взгляд с нее на конверт и обратно. Когда она не сделала попытки открыть его, он вздохнул и протянул ей бумагу для подписи. Она подписала, он поднялся, протянул ей руку для прощания.

— Спасибо, мистер Пеннинг. Позвоните мне, если вам потребуется моя помощь, — серьезно сказала она. Пожав его руку, она вышла из кабинета юриста, сжимая в руке неоткрытый конверт.

Сев в машину, Вайолет завела двигатель, бросив конверт на пассажирское сидение, а затем остановилась. Потерла лоб, в надежде прогнать давящую боль в висках. Письма были любимой формой общения Финиаса ДеВитта. Когда ей было 8, отец дал ей на день рождения конверт. Внутри была подсказка, ведущая к другим подсказкам. Ей понравились эти загадки, и после нескольких заданий она, наконец, добралась до долгожданного подарка.

Это была копия Энциклопедии древних иероглифов. Не новая. С подписью «Финиасу, спасибо, что были отличным учителем».

Это была книга, а она очень хотела Барби.

Финиас пропускал ее дни рождения, пока ей не исполнилось 16. Она получила еще один конверт по почте и снова была взволнована, несмотря на прошлое разочарование. На этот раз цепочка загадок привела ее к копии дипломной работы одного из его студентов на тему «Минойская цивилизация». Также там была записка: «Вайолет, внимательно изучи ее. Ты должна писать нечто подобное, если хочешь работать со своим отцом».

Опять не то, что она хотела. Но Финиас ДеВитт верил в две вещи: знания и приключения. Для нее это были глупости.

Она выбросила листы в мусор, пытаясь забыть об ужасной идее ее отца относительно подарков на ее дни рождения. Когда ей было 18, она получила еще один, и он был таким же разочарующим. На этот раз она получила ужасное кольцо, от которого ее пальцы почернели, а само кольцо напоминало дешевую копию из сувенирного магазина. Неделя поисков и догадок закончилась осознанием разочарованием, крушением надежд, что ее отец помнит о ее интересах, страхах, надеждах и то, что его подарок покажет ей его истинный интерес к жизни дочери.

Но этого не произошло. Финаис ДеВитт дарит подарки, но, так или иначе, они связаны с его интересами. Она знала, как и во всех прежних загадках отца, ее начальное волнение превратится в неизбежное разочарование. Конверты, задания - лишь замаскированный факт, что Финиас не старался и не думал о ее подарках… точно так же, как он не старался быть хорошим отцом.

Поэтому она не сомневалась, последний конверт от него и эти загадки даже не стоят ее внимания.

Ох, папа, я знаю, что ты задумал. Это очередная твоя игра, но у меня нет никакого желания в нее играть. Ни твои слова, ни задания не заставят меня вновь заговорить с Джонатаном Лаенсом.

Вайолет никогда не считала себя злопамятной или обидчивой. Она всегда была милой и понимающей. Но когда парень соблазняет ее красивыми речами, делает тебе ребенка, а потом бросает? Это не так просто простить или забыть, несмотря на ухищрения и желания ее отца.

Некоторые вещи не забываются.

***

— Это ее класс, — сказала директор Эперанса Джонатану Лаенсу, указывая на дверь. — Мисс ДеВитт действительно вас ожидает? Она не предупреждала о госте, а у нас закрытая школа. — Директор говорила неодобрительным тоном, но не могла выгнать его. Удивительно, что можно получить, заявившись в дорогом костюме и личным телохранителем. Конечно же, помогла и известность в определенных кругах.

— Она меня ждет, — ответил Джонатан, поправляя лацканы пиджака. — Возможно, она просто забывала вас уведомить. Вайолет - старый и близкий друг семьи Лаенсов.

— Хорошо, — мисс Эсперанса радостно улыбнулась. — Я большая поклонница ваших автомобилей, хотя я не могу их себе позволить! — Она по-девчачьи хихикнула, что было странно, учитывая ее возраст.

Джонатан наградил ее своей самой лучезарной улыбкой, подключая обаяния плейбоя— миллиардера. — Хотите, я пришлю вам одну из них?

— Нет, что вы, — Эсперанса снова хихикнула, поправляя седую прядь, выбившуюся из прически. — Это противоречит школьным правилам. Но спасибо за предложение. — Она шагнула вперед, постучала в дверь с яркой надписью «пятый класс».

Джонатан сглотнул ком в горле, переминаясь с ноги на ногу. Было глупо сейчас нервничать. Он прыгал с гор Непала, плавал с акулами, спускался в бесчисленное количество пещер и даже был на судне, которое захватывали Сомалийские пираты. Но он никогда не нервничал в тех ситуациях. Его переполнял адреналин? Естественно. Но нервозность — никогда.

Но стоя перед кабинетом пятого класса, в ожидании встречи с женщиной, которую он не видел 10 лет? У него вспотели ладони.

Как будет выглядеть Вайолет сейчас? Его воспоминания о ней включали определенные моменты, а не образ целиком. Он помнил невысокую девушку, едва достававшую ему до плеча, с длинными, темными косами, с вплетенными в них розовыми лентами. Убийственная улыбка, подтянутое тело и татуировка развратницы на пояснице, гласившая «Лови момент». Он помнил запах ее кожи, ее тихие стоны в момент оргазма, и как крепко ее ротик обхватывал его член.

Одна лишь мысль о ней возвращала не только воспоминания, но и сожаления. Не было ни дня, когда бы он не сожалел о последней ночи, часе и минуте, проведенной с ней.

Она хотела выйти за него замуж. Хотела, чтобы их летний роман в Греции перерос в нечто большее. Она настаивала на возвращении в Штаты и начале совместной жизни. Но тогда Джонатану было 19, он взял академический отпуск в колледже и был ослеплен энергичностью профессора Финиаса ДеВитта, который каждый день был на грани важного археологического открытия. Тем летом они оба принимали участие в раскопках профессора, и это было самым захватывающим, что Джонатан когда-либо делал. Он был младшим сыном бизнесмена, отчаянно нуждающегося в чуде. Джонатан годами наблюдал, как его отец вкладывал каждый доллар в развитие Лаенс Моторс и все безрезультатно. Он никогда не ревновал отца к его одержимости к своему автомобильному бизнесу, просто он не разделял его интересов.

А в профессоре ДеВитте он увидел наставника, отца, которому интересны мысли Джонатана. В один миг с ним стали считаться, и это опьяняло.

Но у Вайолет произошла решительная и кардинальная смена интересов. Ей не нужны были приключения и кочующая жизнь археолога. Она хотела дом и семьи, именно в таком порядке. Больше никаких приключений, никакого колледжа, и все это в 19 лет. И в их последнюю ночь вместе, она предложила ему остепениться и жить вместе с ней.

Джонатан повел себя как несмышленый мальчишка, рассмеявшись ей в лицо. Она дала ему пощечину, расплакалась и исчезла из его жизни.

Той ночью он ее потерял и потребовалось немного времени, чтобы он начал сожалеть о своей жестокости. Без Вайолет Греция была уже не та. Если признаться, после ее ухода все в его жизни было не так. Он скучал по ней с той же силой, с какой когда-то любил археологию. Он признался профессору ДеВитту — своему наставнику и другу, в своих переживаниях. Он подумывал поехать к Вайолет, извиниться. Попробовать начать все заново.

Но ее отец сказал ему, что это будет ошибкой. По его словам, Вайолет уже через неделю после их расставания вернулась к бывшему парню. И он передал Джонатану клочок бумаги с прощальной запиской. Разбитый, Джонатан ушел в работу.

Несколькими неделями позже профессор ДеВитт рассказал унылому и переживающему Джонатану о свадьбе Вайолет, и пришло время все забыть и двигаться дальше. И не хотел бы Джонатан присоединиться к нему в экспедиции в Долине Царей?

Он согласился и тем самым наполнил свою жизнь раскопками, приключениями и экстримальным спортом — всем, что помогало ему забыть, как он облажался и потерял Вайолет. Когда умер его отец, старший брат Джонатана отказался возглавлять Лаенс Моторс. Джонатан взял правление в свои руки, нацеливаясь добиться успеха. Спустя 10 лет упорной работы, изобретательности и помощи Братства (тайного общества миллиардеров, в котором он состоял), он превратил дело отца в многомиллиардный бизнес. Он вел безумный образ жизни, разрываясь между работой, путешествиями по всему миру и археологическими проектами.

Но ничего из этого не помогало ему забыть о том, чего он лишился. 10 лет назад, он все еще мечтал о Вайолет ДеВитт, и о том, как бы сложилась их жизнь, если бы он согласился на ее предложение.

Звук каблуков по линолеумному полу школы вернул его в настоящее. В следующую секунду дверь класса отворилась. Джонатан поднял глаза.

Вот она, стояла рядом с массивной деревянной дверью кабинета, с расстроенным выражением лица, словно она ожидала его появления, но надеялась на обратное.

И вот так просто его ладони снова вспотели. Она изменилась. Этого следовало ожидать, он тоже больше не был худощавым юношей с проблемной кожей и пушком волос на груди. Если такое возможно, но Вайолет стала еще краше, выглядела более спокойной. Исчез дикий, дерзкий взгляд, который он так любил, а еще длинные по пояс волосы. Нынешняя Вайолет все еще была миниатюрной, а ее подтянутое тело приобрело аппетитные изгибы, которые можно было разглядеть в ее строгой юбке, блузке кремового цвета с бантом и длинными рукавами. На ней были туфли на небольшом каблуке, отсутствовали какие-либо украшения, а некогда длинные волосы подстрижены в ассиметричный боб, которые доходили до подбородка и были убраны с одной стороны за ушко.

Это была его некогда дикая Вайолет? Она была похожа на нее, но … в тоже время, нет. Было ясно, ей пошла на пользу замужняя жизнь. Она была божественной в их последнюю встречу, и мысль о другом мужчине в ее жизни причиняла ему невыносимую боль. Он должен быть на его месте, но Джонатан был эгоистичным засранцем.

— Джонатан, — произнесла она, холодным, вежливым тоном. — Какой чудесный сюрприз. — Ее голос явно свидетельствовал об обратном.

— Напоминаю, мисс ДеВитт, вы должны уведомлять о всех посетителях, — сказала директор Эсперанса, даря очередную дружественную улыбку.

— Конечно, прошу прощения, — также вежливо ответила Вайолет. — Джонатан, не хочешь ли зайти? — она указала на класс.

Он кивнул своему телохранителю, который расположился у двери в рабочей стойке. Не то, чтобы Джонатан ожидал неприятностей в средней школе Нептуна, но он давно уяснил, важный вид открывает также много дверей, как и связи.

Тонкие каблучки Вайолет процокали по полу, когда она прошла и села за свой стол в передней части класса. Он заметил, она не предложила ему сесть, и он пробежался глазами по классу и ровным рядам школьных парт. Ее класс был выкрашен яркой краской, на стенах располагались фотографии с экзотических мест, а также карты и флаги. Несмотря на ремонт, здание школы было старым и темным, деревянные балки не скрывали возраста. И он был уверен, они обрушаться при первой же протечке. — Милое место. Где твои ученики?

— Сейчас 14:30, — сказала она слишком сладким и сдержанным голосом. — Уроки закончены. Остаются только провинившиеся.

Он повернулся к ней, расплываясь, как он надеялся, в своей самой ослепительной улыбке. В прошлом она никогда еще его не подводила. — Кажется, я был плохим мальчиком.

Вайолет сцепила руки на столе. — Мистер Лаенс, думаю, нам обоим известна цель вашего визита.

— Джонатан, — повторила она, ее настороженный взгляд удивил его. Она задержала на нем свой взгляд дольше положенного, затем открыла ящик стола, достав оттуда конверт, и протянула ему.

Он подошел, взял знакомый конверт, заметив, что печать на обороте была не сорвана. — Ты его не открывала?

— Я довольно хорошо знакома с играми моего отца. Мне не нужно его открывать, ведь я больше не собираюсь в них играть. Я никогда не могла понять, какую цель он преследовал, а теперь мне это не важно.

Джонатан удивился холодности ее слов. Вайолет грубила, и он не понимал почему. — Ты все еще обижаешься за прошлое?

Она прищурила глаза. Вероятно, это означает да. — Послушай, Вайолет. Я был глупым подростком, да и ты тоже. Мы были молоды. Совершали глупости, делали глупые ошибки. Можем мы забыть о прошлом и поработать вместе?

— Поработать вместе? Над чем?

Он вытащил свой конверт из кармана костюма марки Фиораванти и протянул ей. Она продолжала смотреть на него, вскидывая бровь.

Ладно, придется приложить усилия. Он открыл конверт, достал лист и прочитал ей. Первой строчкой был адрес ее школы. А второй: «Ты найдешь ключ у моей дочери Вайолет». — Джонатан смотрел на нее, дожидаясь ее реакции на это прямое заявление.

Вайолет закатила глаза.

— Ну? Так что ты думаешь?

— Думаю, в моем покойном отце умер драматический актер, — сказала Вайолет. — Если нужно найти ключ, вероятней всего, подсказка содержится в моем конверте. Можешь его забрать. — Она подтолкнула конверт в его сторону, а сама занялась стопкой бумаг, лежавшей на углу стола. Затем, взяв красную ручку, она начала проверять рефераты, словно Джонатана вообще здесь не было.

Джонатан таращился на нее почти целую вечность. Ей действительно не любопытно? Она не хотела знать? — Тебе совершенно не интересно, что спрятал твой отец?

— Нет, — она ответила, не поднимая головы, продолжая проверять работы.

— Удивишься ли ты, услышав, что незадолго до его смерти, исчезли не только его дневники, но также ходят слухи, что он украл кое-что ценное с последних раскопок?

— Меня это не удивляет, — сказала Вайолет, все еще не поднимая глаз. Она написала что-то на уголке листка и приступила к другому. — Уж кто-кто, а мой отец умел привлечь внимание и напустить интригу.

— Это были мои раскопки, — сказал Джонатан. — Твой отец обокрал меня.

Она продолжала его игнорировать.

— Тебя это не волнует?

На это Вайолет подняла глаза, смотря на него тем же равнодушным взглядом. — Почему это должно меня волновать? Мне сказали, что все долги моего отца покрыл анонимный меценат, и теперь они меня больше не касаются. Мне также сказали быть благодарной. — После последней фразы ее рот скривился, будто она съела лимон. — Полагаю, именно ты был тем меценатом.

Получается, она знала, что он обо всем позаботился, но не была этому рада. Джонатана это не остановило. — Мне нужны эти дневники. Более того, я хочу вернуть украденное. Это бесценная вещь.

Она снова вернулась к проверке работ, а другой рукой придвинула в его сторону конверт.

— Черт возьми, Вайолет. Поговори со мной.

— Я говорю, — холодно ответила она.

— Я хочу, чтобы ты мне помогла. Мне нужны эти дневники и то, что он украл.

— Я же сказала, ты можешь забрать конверт.

Раздраженный, Джонатан схватил конверт и разорвал его. Там лежал листок с символом, который ему был незнаком. — Я не знаю его значения.

— Это уже не моя проблема. — Она ехидно улыбнулась и указала на дверь, намекая ему на уход.

Было ясно, она с ним закончила, вот только Джонатан понимал, самостоятельно ему не справиться, ему нужна помощь Вайолет. У нее была информация о профессоре, которая Джонатану была неизвестна. Воспоминания, семейные традиции.

— Я заплачу тебе миллион долларов за твою помощь.

Она отвлеклась от теста, ее глаза округлились от удивления. — Ты серьезно?

— Я теперь миллиардер, разве ты не слышала? Я возглавляю Лаенс Моторс.

— Рада за тебя, — она не выглядела впечатленной.

— Ну, так как? Один миллион долларов за то, что ты согласишься работать на меня, пока мы не поймем значение всего этого, — он помахал перед ней конвертом.

Вайолет постукивала ручкой по бумаге, обдумывая его предложение. Затем отрицательно мотнула головой. — Нет.

— Ты учительница, уверен, тебе нужны деньги.

— Да, я учительница, — согласилась она. — И сейчас середина учебного года. Я не могу уехать. Это нарушит школьную программу.

— Это же приключение, — заявил он, вспоминая, как раньше загорались ее глаза от предвкушения чего-то подобного. Его Вайолет любила острые ощущения не меньше его.

На этот раз ее взгляд был настороженным. — Нет, Джонатан.

— Почему? — он сжал в кулаке бумагу, едва сдерживаясь, чтобы не вспылить и не уйти отсюда.

— Я не собираюсь участвовать в папиной маленькой игре, для того чтобы снова свести нас вместе.

Он резко выдохнул. Так значит, она думала, ее отец намеренно сводит их вместе? Неудивительно, что она не желала работать с ним, ведь она была замужней женщиной. — Послушай, Вайолет, как бы мне ни было приято тебя видеть…

— Прости, не могу ответить тебе тем же…

— Я не собираюсь разрушать твой брак, — продолжил он с щемящим сердцем. Он сам пока не понимал, что он надеялся получить от нее. Может быть, на немного более теплый прием? Или обсуждения их совместного прошлого? Или же представления, что могло бы быть, если бы они остались вместе? Было очевидно, Вайолет похоронила прежние чувства и не хотела ворошить прошлое. Как никак, она была замужем. Нет смысла очаровывать замужнюю женщину. — Я просто надеюсь на помощь старого друга, это понятно?

Она запрокинула голову, немного поморщилась, заправляя прядь темных волос за ухо, и этот жест пробудил в нем волну воспоминаний. Он вспомнил этот задумчивый взгляд, и им завладело желание и отчаяние.

Прошло 10 лет, а он все еще был влюблен в Вайолет ДеВитт — неприступную, холодную королеву. Неудивительно, что она хотела избавиться от него.

— Что ты сказал?

Он теребил в руках полы пиджака, мысленно благодаря, что тот был застегнут, тем самым скрывал появившуюся эрекцию. — Я сказал, что не намерен разрушать и лезть в твою жизнь.

Она поднялась на ноги, разгладила юбку и обошла стол. Она вытянула руку. — Дай мне письмо.

Наконец-то, они сдвинулись в мертвой точки. Джонатан протянул ей оба письма.

Вайолет изучила письма, а потом удивленно на него посмотрела.

— Что такое? — поинтересовался он.

— С чего ты решил, будто я замужем?

Теперь пришел его черед удивляться. — Прости?

— Я сказала, я не замужем. Откуда у тебя такая информация?

Кровь застучала у Джонатана в ушах. Он смотрел завороженный, как она убирает волосы за другое ухо. Теперь оба ее ушка слегка оттопырены, что она ненавидела, а он считал милым. Его Вайолет.

Он давно отказался от нее, потому что она вышла замуж за другого едва ли не на следующий день после того, как покинула его постель. И он всегда сожалел о том, что позволил ей уйти.

— Ты, — он кашлянул, раздражаясь слабостью своего голоса. Казалось вся кровь отступила от его лица… частично так и было. Прочистив горло, он повторил попытку. — Ты отменила свадьбу?

Она снова не понимала, о чем он говорил. — Какую свадьбу?

— Твой отец сказал, когда ты ушла… ты вышла замуж за другого. Почти сразу же.

Теперь обе ее брови взлетели вверх. — И ты ему поверил? Джонатан, в то время твоя семья спонсировала все его раскопки. Он бы рассказал тебе о коровах, полетевших на Луну, если бы это удержало тебя рядом с ним.

Будь он проклят. Он знал, Финиас был старым манипулятором, но он не думал, будто тот способен на такую низость. — Так ты… не замужем?

— Не понимаю, почему это тебя волнует… — она вскрикнула, когда он схватил ее за руку. Ее кожа была такой же нежной, как он помнил, ногти коротко обстрижены. Похоже, она так и не избавилась от привычки их кусать. У нее не было колец ни на одном пальце.

Его обманули. Он должен быть в ярости. Наполнен злобой, ненавистью и сожалением о потерянном времени, о 10 годах жизни, проведенных врозь.

Но Джонатан не думал об этом. Все что он видел — это Вайолет, его Вайолет, стоящая так близко, к которой он мог дотянуться, прикоснуться впервые за долгое время. Вайолет пыталась вырваться из его хватки.

Его Вайолет была здесь, перед ним, и она не была замужем. И будь он проклят, если еще раз позволит ей ускользнут от него.

Схватив ее за плечи, Джонатан развернул ее, прижал к себе и накрыл ее губы. Он целовал ее со страстью, копившейся в нем 10 долгих, одиноких лет. Она не отвечала на поцелуй, но ничего. У него было страсти и желания на двоих. Она сдаться. Он покажет ей, как сильно он скучал. Он больше никогда ее не отпустит. Он…

Колено Вайолет оказалось у него между ног и… она ударила его в пах.

***

К тому времени, как Вайолет ушла с работы, зашла в магазин, потом в тренажерный зал, вернулась домой и убралась в своей маленькой квартире, она все еще была раздражена. Точнее сказать была в бешенстве.

Как Джонатан Лаенс смел вернуться в ее жизнь, только потому что ее отец умер? Да как он смел думать, что она бросит все: свою жизнь, карьеру, чтобы помочь ему в дурацком деле, которое задумал ее отец, превратив его в археологическое подобие Вилли Вонки?

Как он смел хватать и целовать ее? Просто потому что она была не замужем?

Отсутствие обручального кольца не дает ему права хватать ее, и это не означает, что она перестала ненавидеть его всеми фибрами души. Вайолет начала швырять продукты в холодильник, а затем выругалась, когда открытый пакет с молоком перевернулся на только что промытый шпинат. Твою мать! Она сгребла бумажные полотенца и начала вытирать молоко. Закончив, пошла мыть руки, заметив, они все еще дрожали.

Ее до сих пор трясло от злости, и она незаметно обкусала ногти.

Она не хотела ничего из этого. Абсолютно ничего. Ее жизнь была размеренной и хорошей. Все шло спокойно, безопасно, без каких-либо сюрпризов. Вайолет не любила сюрпризы. Она всегда заканчивались разочарованием.

Она приняла горячий душ, переоделась во фланеливую пижаму, почитала мистический роман в кровати и легла спать. Ну, или попыталась. Все ее тело напоминало огромный комок нервов, она смотрела в потолок, расстроенная случившимся.

Джонатан Лаенс ее поцеловал. Он нарисовался у ее дверей, будто он не бросил ее 10 лет назад, в момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Все такой же эгоист, как и раньше. Некоторые люди совершенно не меняются. Она вспомнила выражение его лица, когда она врезала ему коленом по яйцам. Однако даже это ее не удовлетворило. Она была чертовски зла, а он лишь выглядел удивленным. И обиженным. Словно не мог поверить, что его Вайолет на такое способна. От этого она едва не обезумела от злости. Она начала вертеться на кровати, но после откинула одеяло, встала и прошла в гостиную. У нее была маленькая квартира, но ей этого хватало, ведь для жизни ей нужна была кровать и рабочий стол. Направившись к переполненному книгами шкафу, она подошла к полке, где хранила личные фотоальбомы. Большая часть секции была заставлена альбомами ее матери, но также там был крошечный альбом, спрятанный в самом дальнем углу. Она взяла его и смахнула с него пыль.

Обложка была украшена традиционной фреской, а греческие буквы гласили: Акропири, 2004. Вернувшись в спальню, она забралась под одеяло и открыла альбом.

Ее первая и единственная экспедиция с отцом. Ее мать была против, но Вайолет так не терпелось поехать, провести время с ее умным, знаменитым отцом, что она считала дни до нужной даты. Люди шутили, будто ее отец был как Жак— Ив Кусто в археологии. Это было бы правдой, если бы Кусто бросил свою семью на 20 лет и довел жену до алкоголизма.

Вайолет перелистывала страницы альбома, вспоминая то лето. Вот была фотография с отцом рядом с экскаватором, где они указывали на стену и улыбались. Оба с обветренными лицами, а ее волосы заплетены в две косы с яркими лентами. На ней была смешная майка и ужасные солнечные очки. Позади нее на фото стоял Джонатан Лаенс и обнимал ее за талию.

Боже, она была безумного в него влюблена. Глупая, влюбленная дурочка. Как только она приехала на Санторини, чтобы провести лето с отцом, она обнаружила, тот также пригласил целый курс своих студентов. Она была разбита, растоптана, считавшая, что она особенная в глазах отца. Но вскоре ее боль переросла в интерес, после знакомства с Джонатаном. Лаенс Моторс была известной, но, к сожалению в плохом смысле, маркой автомобилей. Над ним быстро начали подшучивать, ведь он не интересовался семейным бизнесом. Худощавый, немного похожий на ботаника, но очень увлеченный историей и археологией. Вайолет показалось это милым.

Было в Джонатане что-то притягательное, от чего она не смогла устоять. Ее отец был расчетливым, продумывал каждый шаг, Джонатан в свою очередь жил одним днем, и это ее восхищало. Его радость от участия в экспедиции не вызывала сомнений. Он первым приходил на раскопки и уходил последним. Если нужно было провести исследования, то он всегда вызывался добровольцем.

Это был привлекательный 19-летний студент колледжа, способный полностью отдаться своему делу. Он был неотразим.

К концу первой недели они проводили вместе все свое свободное время. К концу второй недели он ее поцеловал, а она швырнула его на кровать, и они начали трахаться, как кролики. К концу месяца она была без памяти в него влюблена.

А по прошествии двух месяцев она носила под сердцем его ребенка. И дело не в том, что они были неаккуратны. Наоборот. Они каждый раз пользовались презервативами, но они не могли защитить, если учитывать с какой страстью и интенсивностью они занимались любовью, да и Джонатан несколько раз входил в нее до того, как надеть презерватив, ведь это было чертовски приятно для них обоих. Джонатан относился к сексу с такой же энергичностью, как и ко всему в жизни — с ненасытностью и полной отдачей.

Глядя на фото, она призналась себе, он разрушил ее для других мужчин. Ни одни ее сексуальные отношения, даже близко не напоминали их с Джонатан страсть. И это прискорбно.

В 19 она не расстроилась, узнав о беременности. Она была безумно влюблена в Джонатана и в тайне примеряла его фамилию и выбирала имя ребенку. Если это был бы мальчик, она бы назвала его Тесей ДеВитт Лаенс, а девочка — Ариадна ДеВитт Лаенс, в честь героев греческого мифа. Она мечтала выйти замуж за Джонатана, вернуться в Штаты, закончить колледж и воспитывать ребенка. Было видно, отец смотрел на нее не как на дочь, а как на одного из своих студентов, поэтому если она хотела настоящую семью, то должна была создать ее сама. Мечта о счастливом доме опьяняла ее. Вместо того, чтобы думать об археологических находках, мысли Вайолет были заняты обустройством дома и детской. Муж, жена и ребенок, обожаемый обоими родителями.

Это была ее новая мечта, и она не могла дождаться, когда начнет воплощать ее с Джонатаном.

Но она не хотела, чтобы он женился на ней из-за ребенка. Она хотела, чтобы их брак был по любви, и потому что он желал этого. Ведь это была часть ее фантазии. Ведь она знала, что такое расти в семье, где родителям пришлось пожениться только из-за ребенка. Его семья была богата, и она хотела, чтобы он сам предложил ей пожениться, чтобы не подумали, что она была охотницей за его деньгами. Если честно, Вайолет было плевать на автомобильную компанию Лаенсов. Ее представление о счастливой жизни входил уютный дом в глубинке, семейные ужины с детьми и мужем, и утренние поцелуи мужа на прощание, перед тем как он уходил на работу. Некоторые женщины мечтали о карьере, она же мечтала о крепкой семье. Это все что ей было нужно, после детства, проведенного с матерью, топившей свою депрессию в алкоголе, и вечно отсутствующим отцом. Она хотели лишь быть окруженной любовью.

Господи, какой же наивной она была.

Раздраженная, Вайолет перевернула страницу альбома. Еще одна фотография с Джонатаном, они стоят на пляже Санторини, прижавшись щеками. Она помнила тот вечер. Это было за день до того, как все изменилось. У них были выходные, и они решили провести их вместе. Они наслаждались романтическим ужином, ночью в отеле Фира, и в постели Вайолет рассказала ему о своих мечтах. О том, что она мечтает завести с ним семью.

— Это неплохая идея… но для будущего, — отрешенно ответил Джонатан, поигрывая с ее длинными волосами.

Это было не то, что хотела услышать беременная 19-летняя Вайолет. Она повернулась к нему лицом. — Чем ты будешь заниматься, после окончания экспедиции? Что будет с нами?

— Что ты имеешь в виду? — уточнил он.

Ей не понравилось то, что ей пришлось все ему объяснять. — Какие у тебя планы после окончания этих раскопок?

Он пожал плечами. — Вернусь в колледж, продолжу учебу. Буду ждать очередного приглашения от профессора Девитта.

Это… опять не то, что она хотела услышать. — А как же я?

Он расплылся в убийственной улыбке. — Через пару лет, возможно, мы оба будем работать в одном университете.

Через пару лет? Пару лет? В 19 это означало целую вечность. — Но… я хочу, чтобы мы были вместе.

— Я тоже этого хочу, — он немного опечалился.

Нет, он не понимал. Она вцепилась в его руку. — Я хочу быть с тобой и после отъезда. Хочу завести с тобой семью. — Она сделала акцент на последних словах, в надежде, он поймет, на что она намекала, и сам предложит.

Завести семью с тобой, Вайолет? Господи, да я только об этом и мечтаю! Давай это сделаем. Я буду счастлив, если ты родишь мне детей, Вайолет. Я всегда буду рядом, Вайолет.

Вместо этого, он только нахмурил брови, будто она сказала какую-то глупость. — Завести семью? Сейчас?

— Да, сейчас.

Он рассмеялся. Рассмеялся. А затем тараторил о своих планах. О необходимости возвращения в Дартморт. О будущей поездке с профессором ДеВиттом, даже не зная куда. О том, как его семья ожидает, что он возглавит компанию отца. Пройдут годы, прежде чем Джонатан остепениться и заведет семью. Сейчас еще слишком рано.

Каждое его слово разбивало Вайолет сердце. Обманутая она влепила ему пощечину и убежала. Она пулей вылетела из их номера, оставив его в отеле, и вернулась в палаточный городок. После этого она проплакала до тех пор пока не уснула, потому что она хотела дом с белым забором, а у ее Прекрасного Принца были другие планы.

На следующий день он звонил ей несколько раз, пытался с ней встретиться, но она его избегала. Вместо этого она перенесла свои переживания на бумагу. Она не хотела говорить ему о ребенке, использовать его, чтобы удержать рядом с собой, но у нее не было выбора. Она до сих пор дословно помнила содержание последнего абзаца того письма.

Если ты любишь меня, Джонатан, прошу, поехали со мной. Я хочу, чтобы мы вместе растили нашего малыша. Если ты хочешь быть отцом, то должен поехать со мной. Прошу, прошу, я так сильно тебя люблю.

Она умоляла выбрать ее, а он даже не потрудился ей ответить. Вайолет почувствовала горечь, глядя на эту фотографию, поэтому захлопнула альбом и отшвырнула его в угол комнаты.

Сказки со счастливым концом — это полный бред. Ее прекрасный принц проигнорировал ее письмо. Она вернулась домой, проплакала 2 недели, а через месяц потеряла ребенка. От чего проплакала еще больше.

А затем она взяла себя в руки, вернулась в колледж и приняла решение, впредь ее счастье не будет зависеть от планов и желаний другого человека.

Вайолет гневно ударила кулаком подушку, потом снова легла, желая все-таки поспать. Джонатан был шокирован, услышав, что она не была замужем. Так значит, святой профессор ДеВитт солгал своему любимому протеже? Мда, такого она не ожидала. Ее отец продал бы последнюю рубашку матери, если бы это помогло заполучить финансирование для его следующего проекта. Вайолет знала это с детства. Как Джонатан мог об этом не догадываться.

Интересно, а он вообще получал ее письмо? В любом случае, теперь это было не важно. Использовать ребенка было слишком низким ходом, тем более спустя месяц она потеряла свой козырь. Джонатан бы не остался с ней, тем более, когда у него были другие планы.

Так что можно считать ей повезло. Если бы Джонатан не отклонил ее предложение, все бы закончилось неудачным браком с мерзавцем, которого принудили жениться из-за ребенка, которого он не хотел. Она видела его настоящий эгоизм.

В жизни всегда все случается так, как должно быть, сказала она себе, когда снова попыталась уснуть. Но той ночью сон к ней так и не пришел.

Глава 2

Следующим утро Вайолет проснулась за 5 минут до будильника, уставшая и с опухшими глазами. Ее разбудил вибрирующий на тумбочке телефон. «Срочный педсовет в 7 утра. Присутствие обязательно! Не опаздывать».

Застонав, Вайолет рухнула на подушку. Кто, черт возьми, назначает важное собрание на 7 утра? Сегодня определенно будет мучительный день, если учитывать ее двухчасовой сон. Ааа. Заставив себя подняться с кровати, Вайолет приняла короткий душ и начала собираться на работу.

Сорока минутами позже она заехала на школьную парковку с пульсирующей головной болью и огромным стаканом кофе. Парковка была забита, а, значит, почти все преподаватели уже собрались. О, господи. В спешке забегая в здание, она боковым зрением заметила припаркованный недалеко кабриолет марки Лаенс.

Это же просто совпадение, да? Многие богачи ездят на машинах марки Лаенс. Несколько лет назад, когда машину показали в одном из фильмов про гонки, владение такой стало своего рода показателем статуса. После этого Лаенс Моторс превратилась в преуспевающую компанию. Не то, чтобы она следила за развитием компании… В любом случае, машины марки Лаенс были везде. Это не означает, что слизняк — владелец компании был сейчас здесь, верно?

Оглядываясь по сторонам, Вайолет крепче сжала в руке стакан с кофе, направляясь в кафетерий, где проходил педсовет.

Несмотря на ранее время, столы уже были расставлены, и учителя заняли свои места. Директор Эсперанса стояла на небольшом подиуме, а за ней располагался ряд стульев, который тоже уже был занят.

На одном из этих стульев сидел Джонатан.

Вайолет усилила хватку, от чего кофе в бумажном стакане выплеснулся, обжигая ей руку, и пачкая рукав белой блузки и пол. Прошипев, она выронила стакан, смахивая горячий кофе, даже когда к ней побежала ее подруга Кирстен с бумажным полотенцем. Все хорошо?

— Превосходно, — ответила Вайолет, приподняв юбку и приседая, чтобы убрать устроенный ею беспорядок. — В чем дело? По какому случаю собрание?

— Что-то насчет финансирования, — буркнула Кирстен, помогая Вайолет вытереть с пола кофе. — Ты знала, что у нас были проблемы с бюджетом?

Если бы не ряд дорогих машин перед школой, можно было предположить, что сейчас объявят об урезании бюджета и сокращении нескольких программ. Но это вряд ли, учитывая присутствие Джонатана — мистера богача, в первом ряду в одном из своих дорогих костюмов.

У Вайолет было плохое предчувствие, очень плохое.

Она села на последний ряд, заметив на себе пристальный взгляд Джонатана. Будь он проклят. Вероятно, он видел, как она пролила кофе. Она хотела выглядеть расслабленной, безразличной в его присутствии. Уже поздно, ну и ладно. Пусть смотрит, сколько угодно. Вайолет наклонилась к сидящему рядом тренеру. — Знаешь, по какому случаю собрание?

Тренер Траммел мотнул головой. Он был симпатичным, и у него был парень — давний друг Вайолет. — Без понятия. А ты?

— Также, — сказала она, наигранно улыбаясь и хихикая в его сторону. Когда она посмотрела на Джонатана, он выглядел нахмуренным, пугающим. Отлично. Так тебе и надо, Джонни—бой. Ты упустил свой шанс 10 лет назад.

— Все на месте? — сказала в микрофон Эспиранса, затем осмотрела ряды учителей. — Это не займет много времени, но я хотела собрать весь преподавательский состав, чтобы объявить хорошую новость.

О, нет, нет, нет, нет.

Эспиранса хлопнула в ладоши и едва не пританцовывала от радости на своем крошечном подиуме. — Как вам всем известно, последние несколько лет в нашей школе были сложности с дополнительным финансированием. Ремонт в спортзале вышел нам в копеечку, и мы все опасались, что из-за этого нам придется закрыть несколько внеклассных кружков и пару лет не закупать новые учебники, чтобы мы могли сохранить наши рабочие места. — Она расплылась в улыбке. — Но я рада сообщить, что мистер Джонатан Лаенс из Лаенс Моторс заинтересовался нашей школой и сделал очень щедрое пожертвование. Оно поможет нам не только остаться на плаву, но заменить старую технику в компьютерном классе на новые iPadы.

В зале послышалось несколько удивленных охов, а некоторые учителя зааплодировали от восторга. Школа Нептуна была одной из беднейших школ округа, с множеством детей из семей с низким достатком, и не секрет, что они нуждались в финансировании. Даже скромная зарплата Вайолет свидетельствовала о их удручающем положении. Она не получала прибавки с тех самых пор, как устроилась сюда 3 года назад. Но ей нравилось здесь работать.

— В следующие несколько дней мы проведем собрания, где решим, как лучше распорядиться финансированием, но я хочу, чтобы вы все знали, какая это для нас удача. — Эспиранса захлопала в ладоши и на секунду стала напоминать морского котика на выступлении в ожидание рыбы. — И в завершении хочу сообщить, мы уже подали прошение переименовать нашу школу «Средняя школа имени Джонатана Лаенса».

Вайолет подумала, ее сейчас стошнит. Последнее, что ей нужно было, это ежедневное напоминание о Джонатане. Боже, ей придется сменить школу, чтобы только убежать от него.

Она посмотрела на Джонатана. Он все еще не сводил с нее глаз, когда в зале раздались аплодисменты и обмен мнениями. Почему Джонатан так резко проявил интерес к ее школе? На следующий день после того, как она отклонила его предложение поехать вместе с ним?

Нет, нет, нет, нет.

На этом собрание закончилось. Вайолет поднялась, как и остальные учителя, и надеялась уйти, смешавшись с толпой.

Мисс, ДеВитт, — окликнула ее в микрофон директор Эсперанса. — Вы не могли бы задержаться на несколько минут? Мне нужно с вами поговорить.

Вайолет практически закипела от злости. Она могла с уверенностью сказать, о чем будет этот разговор.

***

Джонатан смотрел, как Вайолет нехотя приближается к директору. Ее руки были скрещены на груди, и он заметил, один из рукавов белой блузки был залит кофе. В этой позе ее грудь чудесным образом приподнималась, и ему пришлось силой заставлять себя не таращиться на нее, как сопливый юнец.

Он вспомнил, как она придвигалась к сидящему рядом мужчине, улыбалась ему. Смеялась вместе с ним. Это был ее парень? Бывший любовник? Или нынешний любовник? Джонатан сжал кулаки, чувствуя, как в нем просыпается ревность. Он хотел быть единственным, кому она улыбалась.

Не то, чтобы она сейчас была счастлива. Она выглядела так, будто хотела его убить. Он улыбнулся, понимая, ей не понравится то, что она услышит. Его Вайолет не любила сюрпризы.

Скоро она снова будет принадлежать ему.

— Директор, — резко сказала Вайолет. Она отказывалась смотреть на Джонатана. — Что я могу для вас сделать?

— Понимаете, это может показаться необычным, — сказала Эсперанса спокойным, почти заботливым тоном. — Но я надеюсь, вы меня выслушаете и не примите поспешных решений.

— Дайте угадаю, — резко ответила Вайолет. — Он дал нам денег, а взамен я должна буду уехать с ним на несколько недель, так?

Джонатан слабо улыбнулся точному ответу Вайолет и тому, как подпрыгнула Эсперанса, когда Вайолет догадалась, чего от нее хотят. Но его Вайолет всегда была сообразительной.

— Уверяю вас, мисс ДеВитт, — начала Эсперанса, — Мистер Лаенс ищет эксперта с области истории, а наша школа нуждается в финансировании...

Ему было ненавистно смотреть на мучения бедной женщины. Он поднялся со своего места, засунул руки в карманы брюк, входя в образ «плейбоя-миллиардера» с широкой, располагающей улыбкой и расслабленной позой. — Вайолет, твой милый директор пытается сказать, что в данном путешествии мне нужна компания старого друга. Ты сказала, что не можешь уехать в середине учебного года, и у вас нет денег найти учителя на замену, тем самым не нарушая школьную программу. Я решил эту проблему. Каким бы я был миллиардером, если бы не выделил денег на благотворительность.

Вайолет повернулась к нему, и если бы ее взгляд мог убивать, Джонатан прямо тут упал бы замертво. — Полагаю, если я откажусь, то школа не увидит денег, да?

На самом деле, нет, но ней не нужно было об этом знать. — Верно, — солгал он. — И мои связи могут ускорить сокращение преподавательского состава, ради экономии бюджета. Не будет новых музыкальных инструментов и iPadов для детей. Бедные, бедные дети. — Он покачал головой. — Все лишатся шансов на хорошее образование из-за эгоистичных побуждений одного учителя.

Вайолет сжала руки в кулаки. Она готова была метать молнии или наброситься на него. Ему было плевать. Лучше так, чем ее вчерашнее безразличие. Он мог совладать с разъяренной, презирающей его Вайолет. Но не мог ничего поделать с женщиной, притворяющейся, будто его вовсе не существует. — То есть ты открытым шантажом заставляешь меня поехать с тобой и помогать тебе разгадывать исторические загадки?

— Ага, — лениво ответил Джонатан. — Так ты согласна?

—А разве у меня есть выбор? — рыкнула на него Вайолет.

— Конечно, есть. Но подумать о детях, которые лишаться всего из-за твоего эгоистичного выбора.

— Мистер Лаенс, — вмешалась директор Эсперанса. — Я сомневаюсь, что это все- таки уместно...

— Все в порядке, Бетти, — сказала Вайолет уставшим голосом. — Я предполагала нечто подобное после его вчерашнего визита. Я поеду с ним. Все нормально, только убедитесь, что деньги поступили, а еще пусть финансирование будет прописано в контракте. — Она посмотрела на Джонатана с явной неприязнью. — И когда мы выезжаем, о, наш благодетель?

На этот раз он не смог скрыть победную улыбку. — Завтра.

***

Тем вечером Джонатан не мог выкинуть из головы одну учительницу.

Завтра. Начиная с завтрашнего дня, он сможет вернуть Вайолет. Он с довольной улыбкой откинулся на заднем сидении Лаенс-седана, пока водитель вез его в отель.

Разумеется, она не хотела ехать с ним, но вскоре она изменит свое мнение. Она всегда была дерзкой. Он вспомнил их первую встречу, когда у нее еще были длинные косы с острым язычком. В 19 лет она не переносила глупости, а он точно был глупым юнцом, постоянно пытающимся привлечь ее внимание. Она тоже это делала, но более осторожно. Было ясно, Вайолет оградила свое сердце каменной стеной и близко никого не подпускала.

Она напомнила ему одного его друга — Хантера — только тот в защиту использовал свои шрамы. Тогда Джонатан решил подружиться с Вайолет, потому что она была восхитительной, умной, и, черт, он был озабоченным 19-летним парнем. Ему потребовалась неделя, чтобы она открылась ему, и тогда он понял, какой добродушной, веселой и прелестной девушкой она была.

Он помнил ее загадочную улыбку, словно ей был известен какой-то секрет.

И сегодня утром она дарила эту улыбку другому мужчине. Джонатан яростно сжал в руке телефон. Вайолет сказала, она не была замужем. Но это не означает, что она ни с кем не встречалась. В нем начала просыпаться ревность. Если она не замужем, значит, у него еще есть шансы. Ему просто необходимо соблазнить ее, очаровать, как раньше, и тогда она вновь подарит ему эту улыбку.

Он хотел ее. Четко и ясно. Он всегда хотел Вайолет и никогда не переставал любить.

Машина остановилась перед зданием отеля, Джонатан вышел, все еще погруженный в свои мысли. Он несколько раз в году был в Детройте на совещаниях, но даже не подозревал, что Вайолет была у него под носом, работая в одной из местных школ.

Судьба сыграла с ним злую шутку.

Джонатан шел к знакомому номеру. Он часто приезжал в Детройт по делам, и было бы разумней купить здесь квартиру, но вместо этого он останавливался в отеле Townsend. Ему не нужен был дом, особенно, если его там никто не ждал.

Войдя в люкс, он заметил, все было так, как он любил, и ему даже не пришлось об этом просить. Он так часто здесь останавливался, что его помощница просто отправила менеджеру отеля его расписание, чтобы тот мог заранее подготавливать номер со всем для него необходимым. И Джонатан щедро платил за такие услуги. В номере его ждали дополнительные подушки, на тумбочке возле кровати бутылки любимой минеральной воды и махровый килт вместо банного халата.

Также на кровати его уже ждала проститутка. Как и всегда.

Девушка выпрямилась, когда он вошел в спальню, стягивая с шеи галстук. Он едва взглянул на нее. Ему и не нужно было. Он знал, как она выглядела. Все девушки, которых ему присылали, были определенного типажа: невысокие, брюнетки. Джонатану не нужны были отношения. У него не было девушки, после Вайолет. Ему было проще заплатить кому-то за секс, а молча разойтись.

Она подошла к нему, одетая в корсет с подвязками. Ее грудь была огромной и вероятно фальшивой, но довольно симпатичное лицо. — Привет, незнакомец, — промурлыкала она, помогая ему расстегнуть рубашку. — Меня зовут Салли, — говорила она томным, соблазнительным голосом. — Мое стоп-слово: котенок. И я готова ко всему, что ты пожелаешь.

И она потянулась к его члену. Он остановил ее, поймав за запястье. — Салли, я сегодня очень устал.

Первой ее реакцией было удивление, а затем оно сменилось обидой. — О, хотите... хотите, чтобы я позвонила в агентство, с просьбой прислать вам другую девушку?

— Сегодня мне никто не нужен, — вежливо ответил он. Если честно, он хотел кое-кого, но она вероятно в данный момент втыкает иголки в куклу Вуду с его изображением. Он посчитал трахать Салли вместо Вайолет неприемлемо, это как надеть коричневые ботинки с черным костюмом. Вроде ничего страшного, но просто будет неправильно.

Девушка перед ним прикусили губы, накрашенные ярко—алой помадой. — Ооо.

Салли все еще выглядела оскорбленной, и Джонатану стало не по себе. Прежде он никогда не отказывался от девушек, и агентство всегда присылало ему тех, кто ему нравился. Вероятно, Салли наслышана, что если она угодит ему, он будет вызывать только ее, оставляя щедрые чаевые.

Джонатан догадывался, Салли вероятно расстроилась потерей чаевых, а не возможности заняться с ним сексом. Поэтому он достал бумажник и начал отсчитывать сотенные банкноты.

Она попыталась его остановить. — Мистер Лаенс, агентство мне уже заплатило...

— Я знаю. И я хочу, чтобы ты передала им, что я был очень удовлетворен твоими услугами. — Он отсчитал 2000 и передал ей. — Мой водитель сейчас внизу. Скажи администратору, что до конца дня он в полном твоем распоряжении. И я буду рад, если ты пройдешься по магазинам за мой счет. В качестве моих извинений. — Он помахал пачкой купюр.

Салли посмотрела на него, затем на деньги и засияла. — Спасибо, мистер Лаенс. — Она взяла деньги, свою одежду со стула и удалилась.

— Наслаждайся, — крикнул он ей в след.

Слава богу, теперь он был один.

Скинув с плеч пиджак, он бросил его к изножью кровати, а сам сел. Почесал подбородок, думая. Затем, вытащил свой iPad, открыл скан письма Вайолет от ее отца. Он искал это изображение в интернете, но не нашел ничего подходящего. Эхх. Разочарованный он отбросил девайс в сторону, откинулся на кровать, вновь думая о Вайолет.

Подушки пахли духами Салли — тяжелым, сладким ароматом, таким отличным от запаха Вайолет. Сегодня она пахла кофе и бумагой. Странно, но он находил это сочетание возбуждающим. Он снова подумал о Вайолет, но вместо ее равнодушного приема, она кипела от злости, но тут же растаяла и набросилась на него, стоило ему к ней прикоснуться.

Представляя ее в своих объятиях, Джонатан расстегнул брюки и начал дрочить.

Следующим утром Вайолет выглянула в окно и обнаружила ожидающий ее внизу лимузин. Закатив глаза, она взяла чемодан, сумочку и пошла к нему. Началось.

Всю прошлую ночь ее возмущало поведение Джонатана, но сегодня она была полна решимости противостоять ему. У нее был выбор или сопротивляться или признать, он - перехитривший ее придурок. И чем быстрее она выполнит требуемое, тем быстрее вернется к своей прежней жизни. Она так и сделает и все время будет улыбаться ему сквозь зубы. Заперев дверь, она прошла к лифту, а затем вышла на улицу. Как только она вышла из здания, дверца машины открылась, и к ней подошел водитель. — Мисс ДеВитт?

Она вздохнула, протягивая ему свой багаж. — Спасибо.

Он кивнул, открыл для нее заднюю дверь, и она села в машину. Она не удивилась, увидев Джонатана на заднем сидении лимузина. Она догадывалась, на протяжении всей поездки он будет мозолить ей глаза. — Здравствуйте, мистер Лаенс, — сказала она спокойно и вежливо. Она заметила, сегодня не было дорогого костюма, а лишь обычные джинсы, футболка со знаком Супермена и блейзер. Его темные волосы лежали немного небрежно, будто его не заботил его внешний вид.

Она не знала, как на это реагировать. С одной стороны, она была рада, что сегодня он был не супер элегантный Джонатан в дорогущем костюме с вызывающими наручными часами и обуви ручной работы. А другой — неужели ему было все равно, как он выглядел в ее присутствии? Он даже не удосужился причесаться? Серьезно? Нельзя было проявить немного уважения?

—Доброе утро, Вайолет, — поздоровался он, протягивая стакан с кофе навынос. — Латте с 3-мя кусочками сахара, верно?

Она насторожилась. Он помнил, какой кофе она пила? Так он пытался вновь затащить ее в постель? Ничего у него не выйдет. — Спасибо. — Она приняла стакан из его рук, но пить не стала.

Джонатан это заметил. — Не бойся, я не добавлял туда яда.

— Конечно, нет. Думаю даже для миллиардера тяжело избавиться от трупа.

— Это тоже, но ты нужна мне живой. — Он поднес собственную кружку к губам. — Если ты готова, то мы поедем сразу в аэропорт.

— Готова? — усмехнулась она. — Да ты практически похитил меня.

— Вайолет, это не похищение. Твой отец украл единственную в своем роде надгробную плиту с одной из моих раскопок…

— Надгробную плиту?

— Да, ну ты знаешь, камень с выбитым на нем текстом…

— Джонатан, я знаю, что такое надгробная плита! — выкрикнула она, когда он начал объяснять ей элементарную вещь, словно она была необразованной дурочкой.

— Так вот, эта вещь она важна для меня. И ты возможно единственная, кто может знать, как мне ее вернуть.

— Ты постоянно повторяешь, что он украл у тебя. — Финиас ДеВитт был бессердечным ублюдком, но очень уважаемым и поддерживаемым музеями археолог. Вайолет не верила в историю про воровство. — Но зачем?

— Вот в чем вопрос, да? Для меня важнее, почему именно этот артефакт с раскопок в Кадисе. Сейчас. — Он поставил на колени ноутбук и начал печатать. Через минуту он включил камеру и позвонил. — Серхио, ты меня слышишь?

На экране появилась нечеткая картинка, отголоски испанской речи и громкое эхо. Вайолет поморщилась, зажав уши, пока Джонатан настраивал звук.

— Серхио, со мной в машине мисс ДеВитт, — прокричал в камеру Джонатан. — Ты можешь показать ей, откуда была украдена плита?

— В проходе? — с сильным акцентом прокричал Серхио. Камера слегка шаталась, словно была в движении.

— Да, в проходе!

— В проходе? — повторил Серхио, явно не слыша Джонатана.

— Да, в чертовом проходе!

Губы Вайолет немного дернулись. — Столько криков о проходе, может, мне оставить вас наедине?

Джонатан покосился на нее.

— Хорошо, я спущусь в проход, — сказал Серхио, затем крикнул кому-то на испанском и вновь заговорил на английском, обращаясь к Джонатану. — Я надену переносную камеру.

— Спасибо, — ответил Джонатан.

Картинка исчезла, но вскоре вновь появилась, и перед тем, как показать объект, Вайолет мельком увидела загорелого мужчину с карими глазами, копной курчавых черных волос. — Камера включена. Вы меня слышите?

Джонатан посмотрел на Вайолет и затем кивнул. — Да, мы тебя слышим.

Вайолет с интересом смотрела на экран ноутбука, картинка подпрыгивала с каждым шагом Серхио. В Штатах было раннее утро, а в том месте — разгар солнечного дня. Экран сменяли изображения палаточного лагеря.

— Где он находится? — поинтересовалась Вайолет приглушенным тоном, чтобы ее вопрос не услышал их собеседник. Ей стало любопытно, несмотря на ее злость на Джонатана.

— Это раскопки, которые я спонсирую вместе с моим другом. Мы пытаемся найти руины, свидетельствующие о существовании Атлантиды.

— В Испании?

— Да. Недавние исследования показали, что на прибрежной равнине располагалась цивилизация, которая исчезла после цунами. Мы пытаемся найти хоть что-то, подтверждающее, что это Атлантида, а не Тарташ, например. Это, конечно, пока теория. Твой отец возглавлял эту экспедицию до тех пор, пока ему позволяло здоровье.

— Ммм, — уклончиво ответила Вайолет. Должно ли это было ранить ее? Она не знала о раке отца, пока не стало слишком поздно. Последнее десятилетие она практически с ним не общалась и узнала о его ситуации только после его смерти. Затем она была возмущена тем, что отец не захотел увидеться с ней перед смертью. Она знала, что семья занимала самое последнее место в жизни Финиаса ДеВитта, но отказать дочери попрощаться с умирающим отцом? Это расстроило ее, а когда она была расстроенной, то прятала свои эмоции и становилась равнодушной.

Такой, какой была сейчас.

Она смотрела на экран и молчала, пока не увидела темную пещеру. — Что это?

— Это проход, он ведет к пещере, которую по нашему мнению использовали в качестве места жертвоприношения или обрядов вызовов духов. Вход был завален тонной камней, но нам удалось сделать подкоп и попасть внутрь.

— Спускаюсь вниз, — крикнул Серхио. Послышалась небольшая возня, затем камера уткнулась в каменную стену, пока Серхио спускался по металлической лестнице в темную шахту.

— Какой бесстрашный, — прокомментировала Вайолет. — Вероятно, ты ему хорошо платишь.

— По правде говоря, Серхио волонтер от университета, — сказал Джонатан.

— И он согласился вот так запросто спуститься в шахту?

— Конечно. Ведь в этом вся суть археологии, — улыбнулся ей Джонатан. — Где твой дух к приключениям? Разве не ты набила «Лови момент» на пояснице?

— У меня давно его нет, — с пренебрежением ответила она. — И с меня довольно приключений.

— Я внизу, — крикнул Серхио, и картинка вновь запрыгала. — Двигаюсь к атриуму. — Опять шуршание, и в темноте зажегся фонарь. — Сбоку, — сказал парень и повернул вбок. — Видите?

Вайолет посмотрела на Джонатана, в ожидании пояснений.

Джонатан указал на монитор. — Ты видишь эти рисунки на стене? Это наскальная роспись, но большинство ее было разрушено. — Его палец переместился по экрану. — Вот это изображение быка, а это жреца. Серхио, не двигайся.

— Простите, — ответил он, и камера замерла.

— Под росписью, — продолжил Джонатан, указывая на темную линию, — мы обнаружили две вставленные в стену плиты — одна размером с ладонь, а вторая побольше. На той что побольше были религиозные письмена, с упоминанием большого праздника. Вторая была написала на этрусском языке, но мы еще никогда не встречали такого варианта написания. Один из наших языковедов интерпретировал это, как великое наводнение или катастрофу с водой.

— Угу.

— Понимаешь, Атлантида?

Она закатила глаза. Что он хотел ей сказать?

Джонатан продолжал наблюдать за Вайолет. — Твой отец взял ту, что меньше, чтобы срисовать и занести в каталог, с тех пор плиту никто не видел. И она так и не была занесена в каталог. — Он повернулся к экрану, что-то напечатал и тихо сказал. — Спасибо, Серхио. На этом все.

— Рад помочь, — ответил парень. Он продолжал говорить, но его голос начал прерываться, а затем связь оборвалась, и экран потух.

Джонатан закрыл ноутбук, смотря на Вайолет. — Ну? Что скажешь?

— Это чудесная сказка на ночь, но какое отношение это имеет ко мне?

— Тебе хоть что-нибудь известно о кражах артефактов?

— Я почти не общалась с отцом. Откуда мне знать? — Ее губы сжались в тонкую линию. — Это ты всегда был его любимчиком. Поэтому если кому и известно что-то, то это тебе.

— Я думаю, он украл ее, потому что знал, как она мне нужна. И предположил, что я приду к тебе за ответами.

— Тогда его план провалился. Мне ничего неизвестно, и у меня нет желания вникать в его дела, да и твои тоже.

— Однако ты все-таки здесь, — пристальный взгляд Джонатана вызвал в ней легкую дрожь. — Ты сказала, что поможешь мне найти плиту и его дневники.

— Ты не оставил мне выбора.

— Он не мой отец, — заявил Джонатан.

А мог бы. Вайолет точно не была так близка с профессором ДеВиттом, как Джонатан. Она постукивала пальцами по обивке. — Давай поскорее закончим с этим делом.

— Как я уже сказал, мы едем прямо в аэропорт. Я не хочу терять время. Каждый новый день без плиты лишь отдаляет нас от открытия.

— Я взяла с собой паспорт, — ответила она, отводя взгляд в сторону.

Он кивнул. — Отлично. Могу я спросить, куда мы едем?

Она удивилась его вопросы. — Почему ты меня об этом спрашиваешь? Это же ты затеял это путешествие!

— Но ты единственная, кто может понять значение, оставленного твоим отцом символа. — Он достал планшет, включил его и протянул ей. На экране открылось отсканированная копия ее письма.

Ну, конечно. Это была очередная игра ее отца, чтобы даже после его смерти Джонатан продолжал финансировать его проекты. — Да, я знаю, где это.

— Не хочешь поделиться?

Она ненадолго замолчала. — В детстве я сильно увлекалась древне-римской историей. Они верили в проклятия. Считалось, что если ты хочешь проклясть человека, то должен написать его на, своего рода, планшете, а потом закопать так, чтобы его никто не нашел. Когда мне было 9, я написала проклятье на моей доске для рисования и закопала ее на заднем дворе нашего дома. Но так как я не хотела забыть, где я ее закопала, я нацарапала вот это на дереве. — Она указала на символ на дереве.

Он повернул к себе планшет. — Я думал это какой-то иероглиф.

— Это дьявол.

Джонатан продолжал смотреть на экран. — Ты в этом уверена? У него 5 конечностей и 3 глаза. Может, это изображение какого-то насекомого?

— Я знаю, что я нарисовала, — огрызнулась Вайолет. — Но я плохо рисовала, понятно?

Он слегка улыбнулся. — И кого ты прокляла?

— Моего отца. Он снова оставил мою мать, и я была расстроена. — В то время он часто оставлял их вдвоем.

— И каким было твое проклятье?

На этот раз Вайолет улыбнулась, вспоминая свою детскую шалость. — Я пожелала, чтобы у него отвалилась пиписька.

— Теперь у меня непреодолимое желание отсесть подальше и скрестить ноги.

— Тебе повезло, что у меня нет под рукой одной из таких досок.

Он засмеялся. И его улыбка была такой широкой, озарявшей его лицо. В данный момент он не был миллиардером и сорвиголовой Джонатаном Лаенсом. Он был тем 19- летним Джонатаном, вызывающим трепет в ее сердце.

Точно так же, как оно трепетало сейчас.

Вайолет сделала глоток кофе, повернулась к окну, не заботясь, что ее рот жгло от горячего напитка. Ей меньше всего хотелось налаживать отношения с Джонатоном. — Так что нам нужно поехать в Аламагордо, штат Нью—Мехико.

— Именно там ты выросла?

— Да.

— И твоя доска до сих пор закопана там?

— Нет. Мама заставила меня ее откопать, затем рассказала об этом отцу, когда он вернулся через несколько месяцев. Ему было все равно. Хотя нет, помнится, он исправил мое проклятье и сказал, что римляне никогда не помечали место, иначе это бы разрушило проклятье.

— Значит, он преподал тебе урок?

— Это нельзя считать уроком, если ты уже знал этот факт.

— Так ты нарочно оставила метку? Хотела, чтобы он ее нашел?

Именно так. Она хотела, чтобы ее отец понял, насколько его отъезд рассердил ее, а ее мамочка проводила дни в постели, плача и поглощая ром. Вайолет не знала, как выплеснуть свою ярость, поэтому нацарапала символ на дереве в надежде, что когда отец вернется утром домой, он его найдет и спросит ее о нем. « Что это, Вайолет?» И она покажет ему.

Но его несколько месяцев не было дома, и он даже не заметил этот символ. Ее мать радовалась возвращению мужа и пыталась заполучить все его внимание. Зачем говорить о проклятье Вайолет? Примерно так проходило ее детство. Отец уезжал, оставляя их одних. Ее мать начинала пить, а Вайолет злилась. Отец возвращался, мать окружала его вниманием. Затем он снова уезжал. И все начиналось заново. Вайолет презирала своего эгоистичного, но умного отца.

— Вайолет? — тихо позвал ее Джонатан. — Ты в порядке?

— Аламагордо — безразлично ответила она. — Я согласилась быть твоим гидом, а не развлекать.

Джонатан вздохнул с сожалением, и Вайолет стало паршиво за свой ответ.

Глава 3

Вайолет насторожилась, когда лимузин поехал не к терминалу аэропорта Детройта, а к небольшому взлетному полю. — Куда мы едем?

Он так загадочно на нее посмотрел, что Вайолет заволновалась. — В аэропорт.

Она сжала зубы. — Что это за аэропорт такой?

— Частный.

Естественно. Она заметила в окне ангар. — Мы не полетим регулярным рейсом? — Она надеялась? множество пассажиров и журналы отвлекут ее от его общества.

— Раз нам нужно в Нью—Мехико, то я подумал, что могу сам нас туда отвезти.

Ее глаза округлились от ужаса. — Что? У нас не будет нормального пилота?

Его взгляд стал еще более загадочным. — Вайолет, я и есть нормальный пилот. Я постоянно летаю на собственных самолетах.

— Да, но… — Она замолчала. Ей показалось невежливым говорить ему, что она не хочет доверять ему свою жизнь. А что еще ей оставалось? Она могла отказаться и уйти, но тогда ее возненавидит вся школа.

Мда, это явно не вариант. Вайолет вздохнула. — Если мы разобьемся, я буду вне себя от бешенства.

— Приму это к сведению.

Она внимательно на него посмотрела, желая понять, шутит он или нет, и кажется, не шутил. Еще раз вздохнув, она продолжила смотреть в окно, стараясь прогнать свои опасения по поводу полета на маленьком самолете.

Через полчаса, когда она увидела этот самолет, Вайолет не смогла скрыть своего возмущения. — Ты шутишь, да? Он совсем крошечным.

— Он не крошечный. Наоборот, самый большой в своем классе, — сказал Джонатан, с обожанием глядя на самолет. — Это Соката ТВМ 850. Турбовинтовой. У нас будет достаточно топлива, чтобы долететь до Нью—Мехико без дозаправки.

Вайолет уставилась на самолет, потом на него. — И ты на месте пилота.

— Да, я — пилот.

Она качнула головой, когда он спустил крошечный трап, чтобы она могла подняться на борт. Самолет был бело-красный, Вайолет насчитала 3 окна. Поднимаясь на борт, она снова с ужасом застонала. Салон самолета был не больше ее машины, весь отделан кожей, и в нем едва хватало места для кожаных кресел. — Не могу поверить, что мы полетим на этой штуковине.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, — сказал Джонатан. — Проходи дальше.

Она неохотно прошла вперед, направляясь к одному из дальних кресел.

— Нет, в кабину, — сказал Джонатан. — Мне нужна будет компания, чтобы я не уснул.

— Надеюсь, ты шутишь, — выпалила она. Когда он подмигнул ей, Вайолет вздохнула и направилась в кабину, втискиваясь в пассажирское кресло. Она не успокоилась, даже когда увидела массивную приборную панель и второй штурвал. Это лишь еще больше ее расстроило. А вдруг с Джонатаном что-то случится, и тогда ей придется взять на себя управление самолетом? Тогда они точно разобьются, ведь она понятия не имела, как управлять самолетом.

— Почему у тебя нет частного самолета с личным пилотом, как у всех нормальных миллиардеров? — прорычала она, пока Джонатан устраивался на месте пилота.

— Веселее самому летать на своих игрушках, — с улыбкой ответил он, пристегиваясь. — Так ты их больше ценишь.

— Сомневаюсь, что дело в этом, — бурчала она себе под нос, туго затягивая ремень безопасности. Потом она закрыла глаза и начала грызть ногти, молясь, чтобы перелет был как можно короче.

***

На протяжении всего полета между штатами погода была хорошей. Вначале Джонатан пытался вовлечь Вайолет в беседу, но когда стало ясно, что она не заинтересована общаться, он оставил ее в покое, и она уснула. Поэтому он просто наблюдал, как она отдыхает, пытаясь найти удобную позу в кресле второго пилота.

Она все еще была милой. Несмотря на ее резкость, он мог всю оставшуюся жизнь провести рядом с ней и ни на секунду не устать от нее. Его пленили ее пушистые, закрученные ресницы, обрамляющие карие глаза, которые он никак не мог забыть. Подбородок, который она выпячивала, когда злилась, а он покрывал его поцелуями.

Не то, чтобы она позволяла ему делать это сейчас. Она держала его на расстоянии.

Джонатан был разочарован, Вайолет таила обиду на него, даже по прошествии стольких лет. Конечно, у них был неприятный разрыв, но это было давно, и они оба повзрослели. Он же не припоминал ей, как она бросила его и уехала домой. Он не сердился из-за того, что она передумала, отказавшись от идеи жить вместе, начать семью, и когда тоже отверг эту идею, она уехала к матери. Тогда они оба были молоды и глупы, но сейчас они могли бы вести себя как взрослые. Стать друзьями. Но она вела себя, словно он был ее смертельным врагом, и Джонатан не понимал почему.

Ему оставалось лишь вновь расположить ее к себе. Однажды ему это удалось, когда она была несмышленой девчонкой. Тогда он шутил, флиртовал, выставлял себя на посмешище до тех пор, пока она не сдалась и не стала отвечать на его внимание. Перед ним опять была зажатая, обозленная Вайолет. Ему оставалось лишь постоянно говорить, надоедать ей, пока она не выдержит и не расскажет, чем же сильно он ее разозлил, чтобы он мог это исправить.

Блядь, он из кожи вон вылезет, но все исправит. Он не хотел никого, кроме Вайолет. Она была любовью всей его жизни. И ему было плевать, что для этого потребуется.

Словно слыша его мысли, Вайолет поерзала на кресле, вжимаясь щекой в кожу, а крестообразный ремень безопасности подчеркивал ее все еще превосходную грудь. — Ммм, Джонатан.

Он застыл, уставившись на приборную панель. Он больше не видел мигающие огоньки или небо перед собой. Все его мысли были заняты сонным мурлыканьем Вайолет.

Очевидно, она видела сон. Он повторил это несколько раз, но не помогло. Его член затвердел в считанные секунды. Интересно, что она видела во сне? Что он там с ней делал? Его руки сцепились в штурвал, но эта хватка напомнила ему, что точно также сжимают член. Блядь. Блядь. Не хватало, чтобы он еще думал сейчас о мастурбации. И это от одного ее сонного стона?

— Ммм, — снова простонала Вайолет, и он покосился на нее. Может, она морочит ему голову? Но она не шевелилась? А через тонкую, закрытую блузку проступали возбужденные соски.

О, господи.

Джонатана бросило в жар. Он не собирался соблазнять ее во сне, ему нужно было делать это наяву. Поэтому сейчас он будет ее игнорировать. Игнорировать эти милые соски, только и ждущие, когда к ним прикоснутся. Он вспомнил, как сильно ей нравилось, когда он ласкал ее грудь, как она кричала, выгибалась, стоило ему обхватить их губами. Он вытер бровь, удивляясь, что та еще не была покрыта потом. Вайолет всегда бормотала во сне. Ничего особенного. Она просто видела сон.

Член, ты это слышал? Она просто видела сон. Так что давай, падай. Проснувшись, она все еще будет нас ненавидеть.

Конечно, его член слышал это, как и Вайолет. Кабина самолета была маленькой. Даже слишком маленькой. Его предательский мозг говорил ему вытянуть руку и положить ей на бедро, а затем приподнять юбку и посмотреть, была ли она мокрой.

Но разве после этого она не захочет его убить? Джонатан потер лицо рукой, крепко обхватил штурвал и перевел взгляд вперед. Ему нужно не обращать на Вайолет внимания. Так что он сосредоточился на вещах, способных привести его член с нормальное состояние. Таких вещах, как его пожилая домработница, убирающая в его квартире в Нью-Йорке. Или об ужасных папарацци, подкарауливающих его возле отеля. Или о новой модели его автомобилей. Или о прыжке из самолета, когда у него не раскрылся парашют.

Это помогло, и через пару минут он снова был спокоен.

Вайолет снова поерзала на кресте, и на этот раз у нее задралась юбка. — Ммм, о, да, Джона...

— Вайолет! — рявкнул он. Господи, ни один мужик спокойно этого не вынесет.

Она дернулась, слегка всхрапнув. Затем начала крутить головой, осматриваясь по сторонам. — А?

— Просыпайся, — прорычал он.

Она потерла лицо. — Я пыталась поспать, немного отдохнуть.

— Да, я знаю, но мне скучно, — солгал он. Она посмотрела на него, словно знала настоящую причину, почему он ее разбудил. — Поговори со мной. — Повзрослей, — буркнула она, выпрямляясь. — Не могу поверить, что ты меня разбудил, потому что тебе стало скучно.

Он взглянул на нее, заметил, как она скрестила руки на груди, пряча возбужденные соски, и ее щеки покраснели. Она поняла, что видела эротический сон с его участием? Похоже, им обоим нужно отвлечься. — Скажи мне, почему ты не прочитала письмо отца?

Она смотрела в окно справа, избегая его взгляда. — Ты издеваешься, да? Ты как никто другой должен знать, какие натянутые отношения у меня были с отцом.

— Я только видел, что вы мало общались.

— Это еще мягко сказано, — сухо ответила она.

— Все равно, он, должно быть, любил тебя, раз придумал эту игру даже после своей смерти. Предполагаю, мы не найдем то, что ищем в доме, где ты выросла.

— Нет, мы лишь найдем подсказку, которая приведет нас к другой подсказке, и так далее, пока нас не постигнет разочарование. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Я так не думаю. — Профессор ДеВитт занимался этим перед самой смертью. Для Джонатана это не показалось прихотью старика. Тем более, если эти поиски приведут его к дневнику, да и позволят быть в обществе Вайолет, Джонатан будет наслаждаться каждой секундой.

— А я в этом уверена. Мы говорим о моем отце. Все связанное с ним в итоге одно лишь разочарование.

— Да, но если он отправил письма нам обоим, значит, мы должны искать вместе.

— Ой, или это способ моего отца заставить тебя продолжить финансировать его проекты даже после его смерти. Я буду маячить у тебя перед глазами, а ты продолжишь вкладывать деньги в важные для него проекты.

— Ты точно этого не знаешь.

— Он же отправил тебе список, верно? Благотворительные организации, или экспедиции, в которых бы он хотел принять участие?

Губы Джонатана слегка дернулись, но ему удалось сдержать улыбку. Она хорошо знала старика. Если честно, профессор ДеВитт действительно отправил его длинный список проектов, к которым он был не равнодушен. Старик знал, ему не нужно было привлекать Вайолет, чтобы Джонатан начал поддерживать эти проекты. — Я уже исполнил все его пожелания.

— Кто бы сомневался, — также безразлично продолжила она. — Ты всегда был его послушной собачонкой, не так ли?

Джонатан не ответил на ее колкое замечание, хотя оно его задело. Он не будет поддаваться на ее провокации. Вместо этого он сказал. — Мы скоро начнем снижаться.

***

Вайолет сидела молча на заднем сиденье седана, пока они ехали по улицам Аламагордо. Это был маленький город и совсем не пафосный, поэтому она удивилась, когда они приземлились в крошечном частном аэропорту, и возле трапа их уже ждал водитель. Вероятно, у Джонатана были хорошие помощники.

Было тяжело признавать, но она... испытывала угрызения совести. Самую малость. Она понимала, что оскорбила его, когда назвала послушной собачонкой ее отца. Это было низко, и она это знала. Ее отец был превосходным манипулятором. Дружелюбный, льстивый и настойчивый, тем самым добиваясь своего. Ты не понимаешь, как пляшешь под его дудку, пока не становиться слишком поздно. Многие не возражали против того, что Финиас управляет их жизнями. Вайолет была не из таких. Но она понимала, как Джонатан поддался на чары старика.

Так что сейчас, сказанное ею в самолете заставляло ее чувствовать себя стервой.

Все происходящее было... ее самым страшным кошмаром. Она опять начала кусать ногти, вспоминая. Она много помнила о Джонатане, но главное из этого — это то, насколько он хорош в постели. Каждый раз он буквально сгорал от страсти и был направлен на доставление ей удовольствия, поэтому каждый раз с ним, она испытывала множественные оргазмы. После Джонатана? Она испытывала разочарования, ведь ее любовники либо ленились, любо просто не заботились об ее удовольствии. Но только не Джонатан. И ее раздражало то, что она все еще испытывала сексуальное влечение к бросившему ее мужчине.

И очевидно, ее тело вспомнило его мастерство в постели и решило напомнить ей об этом во сне. Она видела самый эротичный сон из всех. В голове всплыла картинка, как Джонатан подходил к ней сзади. Как он нагнул ее и трахал, пока она не начала кричать от наслаждения. Как она умоляла его перевернуть ее и лакомиться ее киской до тех пор, пока не потеряет сознания от экстаза. Что он впоследствии и сделал.

Вайолет кашлянула, скрестила руки на груди, продолжая молча смотреть в окно. Ее проклятые соски опять отреагировали, и трусики до сих пор были влажными. Она ненавидела это. Ей нужно напомнить себе, как скверно он поступил с ней в прошлом.

— Мы почти на месте, — сказал водитель, въезжая в старый район.

— Хорошо, — ответил Джонатан, затем посмотрел на Вайолет. — Не возражаешь, если говорить буду я?

— Да, пожалуйста. — Как будто она вообще хотела участвовать во всем этом.

Он кивнул и, кажется, заметно напрягся, когда они подъехали к ее старому дому. У нее вновь всплыли старые воспоминания о Джонатане. Он всегда был чрезвычайно сосредоточенным человеком, но когда дело доходило до того, что ему было крайне интересно, он становился напряженным. Она помнила это, и расправленные плечи Джонатана пробудили в ней воспоминания, которые он хотела забыть.

Они остановились перед домом, и Вайолет посмотрела на место, где она провела свое детство. Дом казался меньше и старше, чем она помнила. Когда они здесь жили, оконные рамки были синие, а теперь выкрашены в канареечно желтый цвет. Дерево, которое она помнила перед домом, сейчас лишь пень.

— Пойдем, — сказал Джонатан, открывая дверь машины, до того как водитель успел сделать это для него.

Вайолет замешкала, но когда Джонатан открыл дверь с ее стороны, она вышла. Воспоминания — это всего лишь воспоминания. Нет смысла расстраиваться из-за них. Однако ей было тяжело смотреть на дом ее детства и не представлять в нем ее мать, страдающую от депрессии и несчастья. И когда она не плакала, она топила свое горе в алкоголе. Вайолет не знала, что из этого было хуже.

Джонатан подал ей руку, будто это был какой-то светский выход. Она смотрела на его руку, не моргая, но не приняла ее. — Пошли, покончим с этим поскорее.

Он пожал плечами и направился к входной двери. — Говорить буду я.

Она не возражала. Она пошла за ним и тихо стояла, пока он стучал в дверь. Для нее было странным подойти к своему старому дому, постучать в дверь и ждать, когда ее откроет незнакомец. — Что мы будем делать, если там никого нет?

Он на минуту задумался. — Проберемся на задний двор и подкупим полицию, если нас поймают.

Она уставилась на него. Он шутил, да? С Джонатаном никогда не знаешь наверняка. Иногда он был чертовски серьезен относительно странных вещей. — На их месте я бы не открыла. Мы похожи на парочку торговых представителей.

Джонатан расплылся в улыбке. — Я продам хозяину дома машину за доллар, если он позволит нам войти.

— Ну, конечно, продашь, — пробубнила она.

Они оба замолчали и посмотрели на дверь, когда услышали звук дверной цепочки. Им открыла морщинистая старушка в цветном халате, с огромными бигудями в волосах. Улыбнувшись, она сказала. — Вы что-то хотели? — Она посмотрела на Вайолет, затем на Джонатана. — А вы не…?

Джонатан протянул ей руку. — Джонатан Лаенс, мэм. Вы знаете кто я?

Женщина хихикнула, пожимая ему руку. — О, боже. Вы же тот мужчина с машинами, да?

— Именно он.

— Это для телевидения? — Она выглянула на улицу в поисках видеокамер и расстроилась, не увидев их.

Джонатан снова улыбнулся. — Нет, мэм. Я хотел бы попросить вас об услуге. Можно нам пройти в дом?

Через две минуты они уже были в доме, где выросла Вайолет, и Джонатан объяснял цель их приезда. Вайолет неловко осматривалась по сторонам. Ее воспоминания об этом доме сводились к темным коврам, задернутым шторам и печали. Это же дом был милым как снаружи, так и внутри. Яркие цвета, жизнерадостная обстановка, открытые окна, запускающие в гостиную солнечные лучи, играющие на безделушках, расставленных на полках вдоль стен. Возле окна стоял небольшой стол с резными стульями.

— То есть вы хотите раскопать мой задний двор? — Женщина с любопытством рассматривала Джонатана, а затем улыбнулась. — Вы с тем приятным мужчиной, который был здесь в прошлом году?

Вайолет обернулась, услышав это. — В прошлом году? — Так ее отец давно это планировал?

Женщина кивнула. — Да, тот джентльмен спросил меня, может ли он закопать кое-что под одним из деревьев. Он рассказал мне чудесную историю, что это важная вещь для его дочери. — Она пожила плечами. — Я сочла его сумасшедшим, но безобидным.

Вайолет невольно улыбнулась. — Да, сумасшедший — подходящее слово для описания моего отца. — Но она не считала его таким уж безобидным.

— Он предупредил о вашем возможном визите. Приятный мужчина, — она улыбнулась Вайолет. — И с такой нежностью рассказывал о дочери. — Женщина продолжила, прежде чем Вайолет успела возразить. — Делайте что хотите, только не повредите мои лилии.

— Не повредим, — заверил ее Джонатан.

Они прошли на задний двор, и тот тоже отличался от воспоминаний Вайолет. На мгновение она испугалась, что дерева там не будет. Не то, чтобы ее это заботило, но она не стала высказывать своих опасений Джонатану, чтобы он не придумал другую уловку, как удержать ее, пока они выясняют местонахождение следующей подсказки. Вайолет быстро пересчитала деревья и поняла, что выбранный ею в детстве тополь все еще был на место, только теперь выше и пышнее.

Направившись к нему, Вайолет нашла оставленную в детстве метку. Джонатан встал позади нее, когда она водила пальцем по коре дерева. Вот он, хотя немного изменился. И он совершенно не похож на жука. Ладно, похож, но лишь чуть-чуть. Вайолет улыбнулась. — Вот нужное нам дерево.

— Не возражаете, если мы покопаем возле корней? — спросил Джонатан у хозяйки дома.

— Валяйте, — хихикнув, ответила женщина. — А это точно не для телевидения?

— Точно, — усмехаясь, ответил Джонатан. — У вас есть лопата?

Вайолет ждала, пока хозяйка принесла Джонатану новый садовый инвентарь, после чего он вернулся к дереву.

— Копай здесь, — она указала на место перед деревом. Именно здесь, между двух выступающих корней, она спрятала свою доску. Она отошла в сторону, наблюдая, как привычное дружелюбное выражение лица Джонатана сменилось на серьезное и сосредоточенное.

Ему не пришлось глубоко копать. Все-таки ее отец хотел, чтобы они нашли его послание. Через несколько минут его лопата на что-то наткнулась, и все трое замерли, а затем посмотрели в яму на находку. Джонатан присел и смахнул землю с маленькой металлической коробки, затем вынул ее и передал Вайолет. — Не хочешь удостоиться чести открыть ее?

Она отмахнулась, она ни за что не признается, что ей было любопытно. — Это твои поиски, ты и открывай.

Джонатан несколько минут крутил коробку в руках, изучая ее. Вайолет она показалась обычной шкатулкой. Она гадала, найдет ли там свою старую доску, и от этой мысли у нее защемило сердце.

Но когда он открыл коробку, там лишь лежали два толстых белых конверта с красной восковой печатью отца. — На одном указано мое имя, а на другом твое.

Вайолет уставилась на конверт со своим именем. Она поразилась тому, что ее руки не затряслись, когда она брала протянутый Джонатаном конверт. Она его не открыла. Пока не стала. Вместо этого она смотрела, как Джонатан открыл свой конверт, и его сосредоточенный, томный взгляд вызвал в ее теле трепет, заставив вспомнить ее недавний сон.

Он достал лист бумаги, перевернул его, и было заметно его явное разочарование. — Только дно слово — Глирастес. Я не знаю ее значения. — Он протянул ей лист, и посмотрел на Вайолет. — А что написано у тебя?

Вайолет неохотно перевернула конверт и аккуратно сорвала печать. Ее сердце забилось чаще, стоило ей увидеть знакомый подчерк отца, которым было написано письмо. В нем содержалось 8 строчек, она пробежалась по ним глазами, а затем начала читать вслух.

Я встретил путника, он шел из стран далеких

И мне сказал: вдали, где вечность сторожит

Пустыни тишину, среди песков глубоких

Обломок статуи распавшейся лежит.

Из полустертых черт сквозит надменный пламень —

Желанье заставлять весь мир себе служить;

Ваятель опытный вложил в бездушный камень

Те страсти, что смогли столетья пережить.

Вайолет не верила своим глазам. — Стих? Серьезно? Тебе он написал выдуманное слово, а мне переписал стих? Неужели отец перед смертью совсем лишился рассудка?

Она подняла взгляд, и к ее удивлению, Джонатан стоял и широко улыбался. — Что? — спросила она.

И сохранил слова обломок изваянья: — бормотал Джонатан, стряхивая с джинсов землю. — Потом он посмотрел ей прямо в глаза. — Я — Озимандия, я — мощный царь царей!

Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!"

Ее брови взлетели вверх. — Озимандия?

— Шелли, — радостно заявил Джонатан, он схватил ее за руку и дернул на себя. — Это Шелли!

Она собиралась попросить его объяснить, чему он та радовался, но в этот момент Джонатан оставил на ее губах быстрый поцелуй. Прежде чем она его оттолкнула, Джонатан отстранился, схватил пожилую женщину и поцеловал ее в щеку. — Шелли! — снова произнес он.

Хозяйка дома расхохоталась. Вайолет было не до смеха. Он ее поцеловал. Это ничего не значило, всего лишь порыв. Но все же на ее щеках вспыхнул румянец, когда она вспомнила, где хотела ощущать эти губы. Она заставила себя сосредоточиться на их деле. — Может, ты наконец объяснишь, почему постоянно повторяешь Шелли?

Джонатан обернулся, и его лицо озаряла ослепительная улыбка, от которой не возможно было оторвать глаз. — Перси Биши Шелли, — начал объяснять он. — Он написал стих «Озимандия», когда увидел статую величайшего правителя Древнего Египта — Рамзеса II в Лондоне.

— И? — спросила она, сжимая в руках письмо. — Зная моего отца, мы либо должны следовать за подсказкой и поехать в Лондон. Или изучать историю Рамзеса II. И какое отношение ко всему этому имеет твоя подсказка?

— Понятия не имею, — ответил Джонатан, все еще с мальчишеской улыбкой. — Но я уверен, здесь определенно есть связь. Мы просто должны понять, в чем именно она заключается.

— Угу, — кивнула Вайолет, опустив взгляд на письмо. — Некоторые буквы написаны жирнее, чем другие. Вероятно это тоже какая-то подсказка. — Она сложила листок, она подумает над этим позже. В данный момент она не могла думать ни о чем другом, как о быстром касании их губ. Черт, да что с ней не так? Один день в его обществе, и она уже готова была сдаться, только потому, что помнила, насколько хорошо он ласкал ее киску? Господи. У нее что, совсем не осталось никаких моральных принципов? Он бросил ее, когда ей было 19, и она была беременна. Почему ей было интересно, засияли его глаза от волнения из-за находки или все-таки из-за их поцелуя? Это не имело значения, ведь он был ужасным человеком.

Он был в точности как ее отец — использовал людей для достижения своих целей.

Она старалась не поддаваться на его чары, смерив его ледяным взглядом. — Надо полагать, теперь ты повезешь меня в Лондон?

Его радостная улыбка медленно сошла на нет. — Только если ты не считаешь, что нам лучше начать с Египта.

Она подала плечами. — Это не мне решать. Ты у нас главный.

Он кивнул, убирая письмо в карман куртки. Повернулся к владелице дома и снова расплылся в очаровательной улыбке. — Мэм, мне не хватит слов, чтобы выразить мою благодарность.

— Можете подарить мне одну из ваших роскошных машин, — сказала женщина и рассмеялась, от чего ее бигуди начали немного подпрыгивать.

— Считайте, что уже сделано, — Джонатан взял ее руку и поцеловал.

Глаза женщины расширились до размера блюдца. — Я, мистер Лаенс… я же пошутила…

— Я знаю, — сказал он, — но я настаиваю. — Он снова поцеловал ей руку. — Ярко красную?

Женщина с благоговением кивнула.

Вайолет снова сдержалась, чтобы не закатить глаза. Если он будет дарить машины каждому встречному, то скоро разорится. Ему явно следует пересмотреть политику ведения бизнеса.

Они еще раз поблагодарили женщину, Джонатан отправил всю информацию по ней своему помощнику, и они направились в дожидающуюся их машину.

Оказавшись внутри, Джонатан схватил Вайолет и потянул на себя.

— Джонатан…

Его рот накрыл ее, и он снова ее поцеловал. Ошарашенная Вайолет не отвечала ему, даже когда он попытался разомкнуть ее губы. С этим поцелуем на нее нахлынули воспоминания. Воспоминания о его возбуждении во время раскопок: он не был так сильно возбужден, как в момент, когда они делали захватывающее дух открытие. Выброс адреналина делал его твердым, как камень, не важно, была виной археология или что-то еще. Очевидно, в данный момент его переполнял адреналин, раз он забыл, насколько сильно она его презирала.

Вайолет пыталась отстраниться, но его губы и язык терзали ее, и она сдалась. Его ласки были настойчивыми, как и он сам. Его рука переместилась ей на затылок, удерживая на месте, пока он стонал ее имя, между страстными, распыляющими ее поцелуями. — Вайолет. О, боже, Вайолет.

Ее соски напряглись от того, как он произнес ее имя. Ее губы разомкнулись, и она поддалась его чарам. Она почувствовала его сладковатый вперемешку с мятой вкус. Его губы были твердыми и крепкими, как и его хватка. Она застонала, когда его язык скользнул ей в рот и переплелся вместе с ее. О, господи, он всегда превосходно целовался. Он знал, на какие кнопки надавить, чтобы…

Вайолет ахнула, осознав, что она делает. Она целовалась с мужчиной, которого больше всего в жизни презирала. Мужчину, который предал ее и, не задумываясь, бросил.

Она немного отстранилась, прекращая поцелуй. — Джонатан, нет!

— Вайолет, — бормотал он, а его глаза были затуманены страстью.

Она дала ему пощечину. Это отрезвило его. Он отодвинулся, удивившись ее реакцией. Он отпустил ее и почесал подбородок. — Прошу прощения. Я не думал, что ты будешь возражать.

— Да, когда это делаешь ты, — прошипела она. — Ты думаешь, что сможешь вернуться в мою жизнь и затащить в кровать как ни в чем не бывало?

В его взгляде вновь появилось желание. — Вайолет, я бы, не раздумывая, затащил тебя в постель, если бы знал, что ты останешься там навсегда.

— Нет, — рассерженно крикнула она. — Ты больше никогда ко мне не притронешься. Ты меня слышал? Никогда!

Он провел рукой по волосам, явно не понимая ее реакции. — Вайолет, я понимаю, мы некрасиво расстались. Но мы же были еще детьми. Разве мы не можем забыть об этом?

— Забыть об этом? — она рассмеялась, и смех был почти истеричным. — Ты же при каждом удобном случае причиняешь мне боль.

— Я люблю тебя, Вайолет, — тихо произнес он. Без присущей ему легкости и радости, просто тихо, но настойчиво. — Я никогда не переставал тебя любить. Никогда. Я хочу вернуть тебя.

Она задрожала, все ее тело трясло он переполняемых эмоций. — Ты убил мою любовь в день, когда бросил меня.

Он покачал головой. — Мне было 19, Вайолет. Кто женится и сознает семью в 19 лет?

— Надо было думать об этом раньше, до того, как сделал мне ребенка!

Он застыл. Вайолет жадно втянула воздух, увидев боль в его взгляде.

— Что… что ты сказала? — он не шевелился, но находился в невероятном напряжении.

— Я была беременна, а ты все равно меня бросил, — спокойно ответила она, потому что посчитала неуместным кричать на него, когда он выглядел таким ошарашенным. — Не притворяйся, будто ничего не знал.

— Я не знал, — слабо ответил он.

— Я говорила тебе, что хочу вернуться домой, хочу сразу же завести семью. Когда ты не понял моего намека, я объяснила все в записке.

— Я не получал никакой записки.

Она не знала, как на это ответить. — В любом случае, тебе не о чем волноваться. Через месяц я потеряла ребенка. Так что не буду подавать в суд на выплату алиментов. — Вся ее злость лишила ее сил. Она так долго держала все это в себе, что после того как высказала, испытала…опустошение. Она мотнула головой. — Послушай, я просто хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. То, что было между нами, умерло 10 лет назад. Давай покончим с этим делом, чтобы мне больше не пришлось с тобой общаться.

Он смотрел на нее. Он так долго смотрел на нее, что она смутилась. — Что? — выпалила она.

— Ты была беременна?

— Не начинай, Джонатан. Прошу, не надо. Ты не сможешь перечеркнуть 10 лет ненависти своим притворством. Так что даже не пытайся.

Когда она снова взглянула на него, то он показался ей немного бледным, глаза потухли и больше не напоминали прежнего Джонатана. Он откинулся на спинку сиденья, еще ненадолго задержал на ней взгляд и повернулся к водителю. Вайолет забыла о его присутствии, ведь он слышал их разговор. — В отель, пожалуйста, — прохрипел Джонатан.

Вайолет тоже откинулась на спинку, скрестила руки на груди и смотрела в окно, как они отъезжали от ее прежнего дома. Ее губы все еще покалывало от поцелуя. Почему ей стало жалко Джонатана? Ведь именно она была пострадавшей стороной, а не он.

Глава 4

Теперь он знал, почему она его ненавидела. Вайолет шла по лобби отеля. Он держался позади, не спуская с нее глаз, пока она зарегистрировалась, бросила на него гневный взгляд, а затем ушла к лифту.

И она опять исчезла из его жизни.

Он подумывал подняться в номер и опустошить минибар. Утопить свое горе в алкоголе. Но маленьким бутылочкам из минибара не под силу заглушить его боль. Поэтому он направился прямиком в бар отеля.

За стойкой стояла молодая, симпатичная девушка с копной темных, кудрявых волос. Она посмотрела на него оценивающим взглядом. — Что тебе налить, красавчик?

Он сел за стойку. — Скотч.

— Со льдом?

— Просто принесите бутылку целиком, — он похлопал по барной стойке.

— Паршивый день? — она сочувственно улыбнулась, поставив перед ним бутылку. — Один из худших, — ответил он. Первым был день, когда от него ушла Вайолет. Он взял стакан, который ему налила бармен, залпом осушил его и стал ждать, пока она наполнит его снова. Обычно он не напивался до беспамятства. Ему не нравилось терять контроль над собой. Но сегодня? Сегодня он хотел забыться.

Она была беременна.

Он почесал лоб. Он должен был догадаться о ребенке. Он, мать его, должен был догадаться о ее беременности. Теперь все стало понятно. Почему упертая, осторожная, независимая Вайолет, наслаждавшаяся летними каникулами, настаивала, чтобы он бросил колледж, и они начали жить вместе. Каким же он был глупцом. Как сильно был увлечен работой с профессором ДеВиттом, что не понял причину расстройства Вайолет и ее скоропостижного возвращения в Штаты.

Она была беременна. Она хотела этого ребенка и … хотела его. А он бросил ее. Блядь, даже не помчался за ней и не сказал, как сильно хотел быть с ней. Он думал, она была замужем и больше ему не принадлежала. Но это была ложь, ложь, придуманная ее отцом.

Сегодня он лишился всего.

Он всегда считал профессора своим наставникам, своего рода отцом. Он всегда знал, что тот был хитрым ублюдком, но всегда восхищался, как он добивался желаемого. Джонатан доверял ему, считал его одним из своих близких друзей, считал, что между ними есть взаимное уважение.

Оказалось, это все брехня. ДеВитт без зазрения совести соврал ему о Вайолет, чтобы Джонатан остался с ним и продолжал спонсировать его проекты. В то время, как Джонатан бросил любимую женщину в тот момент, когда она была беременна и напугана. И она потеряла ребенка, и винила во всем его.

Он опрокинул еще один стакан скотча, затем забрал у бармена бутылку и начал пить прямо из горла.

Вайолет презирала его. Он был чертовски рад узнать, что она не замужем и никогда не была, а, значит, каким-то образом он мог еще вернуть ее.

Но теперь этого никогда не случится. Он не сможет ничего исправить. Он не сможет снова влюбить ее в себя, ведь между ними всегда будут воспоминания о выкидыше, о выкидыше, случившемся по его вине.

Он потерял ее навсегда. Он не сможет ничего изменить. Джонатан вновь отпил из бутылки. Вкус был отвратительным, но какая теперь разница? Ему было плевать. Жизнь потеряла для него всякий смысл.

На следующий день.

Вайолет убавила звук телевизора в своем гостиничном номере и посмотрела на телефон. После минуты размышления, она позвонила на стойку администратора. — Добрый день. Я ищу мистера Лаенса. Не могли бы вы соединить меня с его номером.

Ее звонок перевели на его номер, но, как и прошлым вечером, она слышала только гудки. Джонатан не отвечал.

Она начала волноваться. Не то, чтобы Джонатан игнорировал ее, хотя ей было все равно, он совершенно не отвечал на ее звонки. После вчерашнего признания она ощущала себя потерянной. Чувствуя себе потерянной, она больше не испытывала ненависти, просто уставшей. Очень уставшей. И больше всего на свете ей хотелось закончить их дело и вернуться к своей тихой, спокойной жизни.

Разве они не должны сейчас заниматься этим дурацким поиском? Ей казалось большой тратой времени простое отсиживание в номере отеля в Нью—Мехико. Если она сейчас соберется и уедет обратно в Детройт, он откажется платить обещанные школе деньги за то, что она нарушила их договоренность. Что будет со школой без этих денег? Они явно не будут рады, особенно когда придет время для следующего урезания бюджета.

А если серьезно, сколько ей еще сидеть в своем номере и смотреть очередную серию «Охотников за домами», в ожидании пока Джонатан объявится?

Она совсем выключила телевизор и поднялась с кровати. Ладно. Если он не хотел отвечать на ее звонки, может быть, он поговорит с ней, когда она постучится в его дверь, и объяснит, что происходит. Вайолет натянула кроссовки, надела свитер поверх футболки и вышла в лобби.

Подойдя к стойке администратора, она вежливо улыбнулась. — Вы не могли бы мне сказать, в каком номере остановился мистер Лаенс? Я работаю вместе с ним над одним проектом и никак не могу связаться с ним по телефону.

Девушка за стойкой закусила губу.

— Что? — спросила Вайолет.

— Я могу сказать, в каком он номере, — тихо ответила девушка, — вот только его там нет.

Вайолет насторожилась. — Тогда где же он?

— В баре.

В баре? На него это не похоже. Джонатан не пил, за исключением крайней необходимости. Это была одна из причин, почему она в него влюбилась, он был глотком свежего воздуха после жизни с матерью-алкоголичкой. Вайолет взглянула на часы на стене. Сейчас было 10 утра. Какого черта? — Вы в этом уверены?

Девушка кивнула. — Он был уже там, когда я заступила вчера на смену.

Всю ночь? Вайолет поблагодарила девушку и направилась прямиком в бар. Свет в баре был приглушен, и, как и положено в ранние часы, пуст. Стулья перевернуты и поставлены на столы, и кто—то пылесосил ковер. Вайолет осмотрела зал и замерла, заметив стол в дальнем углу зала, заставленный полупустыми бутылками. На краю стола лежала гора грязной одежды.

Когда эта гора шевельнулась, Вайолет поняла, что это был мужчина. Джонатан. Сжав губы, она направилась к нему. Она сосчитала пустые бутылки из-под водки, множество разнообразных стаканов с остатками коктейлей на дне и цветными трубочками. Она также заметила бутылку виски Crown Royal и несколько других напитков, которые она не знала. Джонатан спал среди моря этих бутылок, положив голову на стол. Его куртка натянута на голову, укрывая его от солнечного света. Вайолет смотрела на него с отвращением.

У нее был богатый опыт общения с пьяницами. Она провела детство, оправдываясь за пьяные выходки матери. Ей было противно видеть такого образованного и воспитанного человека пьяным. Это вызывало у нее ярость.

Она пропустила руку между бутылками и сорвала с него куртку. — Джонатан?

Он застонал, резко поднялся, смотря на нее. Его глаза были красными, лицо покрыто темной щетиной, и волосы торчали в разные стороны. Одежда помятая и подозрительно напоминала ту, в которой он был вчера. Он сфокусировал свой взгляд на ней. — Ох, блядь, Вайолет.

— Да что с тобой не так? — прошипела она, бросая в него курткой.

Его рот немного скривился. — Лучше спросить, все ли со мной так?

Она проигнорировала его вопрос. — Ты всю ночь пил? — Без понятия, — он пожал плечами и потянулся к одной из недопитых бутылок. — Да и мне все равно.

— А мне нет.

Он ехидно улыбнулся. — Вайолет, мы оба знаем, что это не так.

Она начал кусать ногти, обдумывая ответ — Разве мы не должны продолжить бессмысленные поиски и готовиться к поездке в Египет?

— Ты же сама говоришь, они бессмысленные, — он поднял стакан и осушил его.

Она стояла, постукивая пальцами. Это так на него не похоже. Потерять интерес к приключениям? Кто был этот безразличный пьяница перед ней? Уж кто-кто, а Джонатан Лаенс всегда с головой уходил в работу, и в то, что любил.

Но так было не всегда, — подумала она. Разве он не бросил ее... хотя говорил, что любил? Это явно не был поступок мужчины, который сильно ее любил. Если только все его слова не были... ложью.

В любом случае, сейчас они работали вместе, до тех пор пока не найдут украденный предмет. — Джонатан, прошу тебя. Нам нужно продолжить поиски. И не потому, что мне нравится придуманная игра моего отца, а потому что меня ждут ученики, и я не могу уехать, пока мы не закончим. Ты же меня не отпускаешь.

— Как бы мне хотелось не отпускать тебя, — сказал он, и в его тоне было столько боли, что Вайолет задохнулась.

— Очень смешно, Джонатан, — ответила она, расстраиваясь, как сильно дрогнул ее голос. — Ты же понимаешь, что я имела в виду. — Я с тобой до тех пор, пока мы не решим загадки. Так что давай вернемся к работе.

Но он не сдвинулся с места. Он лишь водил пальцем по краю грязного стакана, а затем поднял на нее покрасневшие глаза. — Нет, Вайолет, думаю, ты больше никогда не будешь со мной.

— Если ты и дальше продолжишь, то я уйду к себе в номер, — пригрозила она.

Он пожал плечами, налил в грязный стакан выписки и поднял его. — До дна.

Вайолет пулей вылетела из зала, разгневанная и расстроенная. Почему он так себя вел? Известие о ребенке не было новостью … если только? Даже если она спросит у него, где гарантия, что он скажет правду?

Внезапно она уже ни в чем не была уверена.

***

Вечером, она снова позвонила на ресепшен. — Он до сих пор в баре?

— Да, — ответила администратор. — Мы не можем заставить его уйти. Бармены уже переживают и наливают ему простую воду, чтобы у него не было алкогольного опьянения.

— Я спущусь через минуту, — успокоила ее Вайолет. С этим пора заканчивать. Если он не остановится, то допьется до повреждения почек. Она повесила трубку, спустилась вниз и направилась прямиком в бар. Джонатан сидел на том же месте в окружении пустых бутылок. На этот раз он пил текилу. Он едва сидел прямо, держа в руках стопку. Перед его футболки был заляпан алкоголем.

Он не поднял голову на ее появление, просто продолжил гипнотизировать взглядом бутылку.

— Джонатан, — позвала его Вайолет, подходя ближе к столу, недовольно скрестив руки на груди. Это была ее устрашающая поза «грозной учительницы», всегда помогавшая ей добиться внимания от учеников. — Это должно прекратиться. — Когда он не отреагировал, она взяла его за подбородок и силой заставила посмотреть на нее. — Джонатан!

Джонатан смотрел на нее с такой болью в глазах, что у нее кольнуло сердце. — Вайолет.

— Я не шучу, ты должен остановиться.

Его губы растянулись в слабой улыбке. — Почему?

— Во-первых, ты начинаешь вонять алкоголем. А во-вторых, это вредно для твоего здоровья.

— Разве это теперь важно?

— Прошу тебя, — просила она, сменив тон. Может, она добьется результата, если применит другую тактику. — Ты меня пугаешь.

— Какая тебе разница? Ты ненавидишь меня, Вайолет. Ты дала ясно это понять.

Но это не означает, что я хочу, чтобы ты допился до смерти. А теперь пойдем. Пора в постель.

В следующую секунду его глаза загорелись, он резко поднялся, покачиваясь на месте. — В твою постель?

— Нет!

Он снова сел за стол.

Вайолет раздраженно посмотрела на него. — Серьезно, Джонатан?

Он проигнорировал ее и начал наливать себе очередную стопку. Она выхватила из его рук бутылку, и он поднял на нее глаза. — Ты должен остановиться. Это так на тебя не похоже.

Джонатан медленно покачал головой, и его взлохмаченные волосы упали ему на лоб. — Откуда тебе знать. Вайолет, ты не видела меня 10 лет. Может, я полюбил выпивку после твоего ухода?

Она аккуратно вытащила стопку из его пальцев. — Ты говорил, алкоголь притупляет твои чувства, а тебе это не нравится.

Он снова мотнул головой, не глядя на нее. — Как раз сейчас мне это и нужно. Я хочу забыться.

— Мэм, вам нужна помощь? — к ним подошел один из официантов. — Если хотите, я могу помочь вам отвести его в номер.

— Нет, спасибо, — ответила она с благодарностью. — Он всегда такой?

Парень кивнул. — Да, когда не плачет.

— Плачет? — ужаснулась Вайолет. Она никогда не видела Джонатана плачущим. Она даже не могла это представить. Даже когда они ссорились, он лишь смотрел на нее мрачным, испепеляющим взглядом.

— Да, как мы поняли, кто-то умер. Он постоянно повторяет, что потерял ее. Вы будете оплачивать его счет? Он довольно большой.

Ее сердце снова сжалось. Кто-то умер. Он же не мог так расстроиться из-за ребенка? Вайолет прогнала эту мысль. — Нет, я хочу увести его отсюда. Он сам оплатит свой счет. Передайте администратору, чтобы включили его к оплате номера. — Она залезла в карман, вытащила оттуда купюру и протянула мужчине. — Но спасибо за вашу помощь.

Мужчина взял двадцатку и кивнул. — Дайте мне знать, если вдруг вам что-то понадобиться.

Парень ушел, а она села рядом с Джонатаном. Она внимательно его изучала, обдумывая слова парня. Плакал, словно он лишился кого-то дорогого. Потерял ее. Она погладила его по руке и заговорила на этот раз более мягко. — Джонатан, пойдем. Давай поднимемся в твой номер.

Джонатан повернулся к ней, подперев голову рукой. — Вайолет, ты знаешь, что я любил тебя?

— Знаю, но это было давно.

Он слегка мотнул головой. — Для меня все по-прежнему. Я никогда не переставал тебя любить. Но теперь это не имеет значение.

Он постоянно повторяет, что потерял ее.

Теперь ей захотелось плакать. Она не могла в одночасье забыть 10 лет гнева, но она могла пожалеть мужчину, который явно был несчастен. — Если ты меня любишь, почему бы тебе не подняться в свой номер?

— Теперь не важно, люблю я тебя или нет, — бормотал он. — Я все равно тебя потерял.

Вайолет ненадолго задумалась. — Если ты поднимешься к себе и ляжешь спать, то я тебя поцелую.

Медленно он выпрямился, и она едва не засмеялась. Очевидно, она нашла морковку, которой может дразнить осла. — Вайолет, но ты же меня презираешь.

— Но вид тебя пьяного вызывает во мне более сильные чувства. Мое предложение еще в силе. — Она поднялась, протягивая ему руку. — Ты поднимаешься в свой номер, а я тебя целую. Если нет, то можешь оставаться здесь со своими бутылками.

Джонатан так резко подскочил, что едва не опрокинул стол, но все-таки уронил несколько стаканов. Он едва стоял на ногах, но не сводил с Вайолет глаз. — Поцелуй меня сейчас.

— Неа, — ответила она. — Сначала поднимись в свой номер. — Когда он опять начал опускаться на диван, она подхватила его за пояс. — Поднимешься в номер, почистишь зубы, и тогда я тебя поцелую.

Он издал пьяный смешок, обнял ее, прижимая к своей груди. А потом зарылся носом в ее волосах. — Я забыл, как хорошо ты пахнешь. — Его слова прозвучали как стон чистого наслаждения, от чего по телу Вайолет пробежала волна тепла.

— Ты пьян, — напомнила она, ударяя его по руке. — А теперь, давай, отведем тебя в номер, хорошо?

Он навалился на нее всем весом, и они медленно направились в коридор к лифтам. Девушка за стойкой смотрела на нее с облегчением, когда они прошли мимо, и придержала для них дверь лифта, пока Вайолет и ее обмякший, пьяные спутник снова обнял ее, восклицая, как вкусно пахли ее волосы. Как только они доберутся до его номера, Вайолет заберет у него ключ и запрет его в номере.

— Почти пришли, — подбодрила она.

— Скоро будем целоваться?

Она хихикнула от пьяной надежды в его голосе. — Скоро.

Она с трудом довела его до номера, и Джонатан плюхнулся на кровать с протяжным стоном. Вайолет едва успела отскочить, иначе упала бы вместе с ним. — Уффф.

— В кровати, — заявил он и так гордо, словно выполнил какую-то важную миссию. Он развел руки, дожидаясь, когда она броситься в его объятия.

Вайолет фыркнула. — Не надейся. — Она пробежалась по нему взглядом, останавливаясь на ногах. — Давай, снимем твои кроссовки, хорошо? — Она склонилась, развязать его шнурки. Для миллиардера с кучей денег на нем были довольно обычные кроссовки.

— Знаешь, а я не против, когда ты на меня сердишься.

Она продолжила развязывать узел на шнурках. — Это хорошо, потому что я много на тебя сержусь.

— Я не могу выносить, когда ты делаешь вид, будто меня не существует. Словно ты снова от меня шла. И мне это невыносимо.

Черт, она должна перестать его жалеть. Резко дернув его кроссовок, она сняла его, отбросила в сторону, а следом сняла носок. — Другую ногу.

— Я скучал по тебе, — тихо произнес Джонатан.

Она пропустила его слова мимо ушей, занимаясь вторым кроссовком. — Вот и все. Тебе следует снять пиджак и рубашку. Она вся испачкана. Давай.

Он поднялся, Вайолет помогла ему раздеться. Избавив его от рубашки, Джонатан повалился на спину и почесал грудь. — Блядь, как хорошо.

Вайолет с изумлением посмотрела на его грудь. В ее воспоминаниях он был высоким, бледноватым, худощавым, с редкими волосками на груди. Но он изменился. Тело загорелое, с мощными бицепсами. Рельефная грудь покрыта волнистыми, темными волосками, а вниз по животу спускалась манящая дорожка... Вайолет сгорала от желания потрогать его, понять, действительно ли его тело такое же твердое на ощупь, как и на вид. О, господи. У него даже был супер плоский живот с кубиками и косыми мышцами. Ой, а вот это очень сексуально.

Боже, как несправедливо. Прошло 10 лет, он должен был быть лысоватым и с брюшком, а не сексуальнее, чем в молодости.

И он смотрел на нее с глуповатой, пьяной улыбкой, пока она открыто пускала слюни на его кубики пресса. Она также заметила ужасную черную татуировку в форме черепа с значками $ вместо глаз. — Досталась на память от буйной ночи в Рио?

— Неа, — его губы растянулись в еще большей улыбке. — А теперь я получу свой поцелуй?

— Боже, ты от меня не отстанешь, да? — возмущалась Вайолет, но с другой стороны, ей удалось выманить его из бара. — Для начала почисти зубы, хорошо?

— Да, мэм.

— Да, мисс ДеВитт, — поправила она игривым тоном, а затем захотела дать себе по губам за флирт с пьяным бывшим. Ужасная идея, Вайолет. Этот мужчина доставит тебе одни неприятности. Она лишь должна постоянно напоминать себе об этом. — Иди, — она указала пальцев в сторону ванной. — Умойся.