Раскопки с миллиардером

Он перекатился на кровати и едва не ударился головой о стену. Вайолет сдержала смешок, села на край кровати, пока Джонатан, пошатываясь, направился в ванную, где начал усиленно чистить зубы. Он поглядывал на нее, словно проверяя, не ушла ли она и все еще ждет его на кровати.

Она бы удивилась, будь на его месте другой. Но раз это был Джонатан, она была... немного сбита с толку. Он был так расстроен их ссорой, что пошел топить горе в алкоголе, а сейчас, когда она была с ним, он вел себя, как взволнованный, правда, пьяный студент. Она не понимала, к чему такое поведение. Если только все, что она о нем думала, было ложью.

Возможно, он действительно не знал о ребенке. Она хотела спросить его об этом и получить прямой, честный ответ, но он был пьян. Нет смысла задавать вопросы пьяному человеку. Придется отложить этот разговор. Она сцепила руки, смотря, как он чистит зубы, затем использует ополаскиватель для полости рта, с усердием подготавливаясь для их поцелуя.

Закончив процедуры, он ввалился в комнату, его глаза закрывались от усталости и опьянения. — Теперь ты меня поцелуешь?

— Ляг, — скомандовала она, вставая с кровати, взбивая одну из подушек.

Он с осторожностью лег на кровать, задрал голову в ожидании. Вайолет склонилась над ним и в последний момент поцеловала его в лоб.

— Обманщица, — буркнул он, закрыв глаза.

—Ты слишком пьян, чтобы оценить нечто большее, — объяснила она.

Он недовольно промычал, и она не успела укрыть его одеялом, как он уже провалился в сон.

Она с задумчивостью посмотрела на него. Она не знала, что ей с ним делать. Или что думать. Джонатан до сих пор не только действовал ей на нервы, но и будоражил тело. Почему события десятилетней давности казались ей вечностью, но … в то же время, будто все было только вчера?

Перевернувшись на другую сторону и обняв подушку, Джонатан теперь находился к ней спиной, и из кармана его джинсов торчал бумажник. Ой, точно, нужно убрать, чтобы не мешал. Она аккуратно, чтобы не разбудить Джонатана, вытащила бумажник из кармана. Она должна была положить его на тумбочку и, убедившись, что Джонатан все еще спит, не удержалась и заглянула внутрь.

Бумажник был набит деньгами. Неудивительно, ведь Джонатан — миллиардер. Деньги интересовали ее меньше всего. Она гадала, увидит ли там запас презервативов или фото других женщин? Она полазила по карманам, это было низко, но ей все равно. Позади нескольких золотых и платиновых кредитных карт она увидела спрятанное фото. Аха.

Но с вытащенной фотографии на нее смотрело ее же лицо.

Фотография была старой, потрепанной, очевидно, он не один год носил ее в бумажнике. Это фото, сделанное на Санторини, где она и Джонатан, стоят перед руинами Акротири, на обоих шляпы и белые защитные полоски на носах. Они выглядели, как идиоты. Но счастливые идиоты.

19-летняя улыбающаяся Вайолет с длинными косичками, смотрящая с обожанием на Джонатана. Вайолет испытала неприятное покалывание в животе при виде фото. Когда-то она была без ума от Джонатана. И судя по этому фото, он хотел ее запомнить именно такой.

Она аккуратно убрала фото на место и проверила остальные карманы в поисках фотографий с другими женщинами, но не нашла ни одной. Раздосадованная она закрыла бумажник и отложила его в сторону.

В этот момент Джонатан тихонько застонал. Вайолет испугалась и в напряжении ждала, что будет дальше. Случилось неожиданное — он начал всхлипывать во сне. — Вайолет, — простонал он.

В его голосе было столько боли, она вытянула руку и погладила его по спине. — Я здесь, Джонатан, спи дальше.

В эту же секунду всхлипы прекратились, он успокоился и продолжил спать. Она продолжила смотреть на мужчину, которого, по ее мнению, она знала.

Она не знала, что делать. На какое-то мгновение, ей захотелось все бросить, убежать из его комнаты, отеля и вернуться обратно в Детройт. Вернуться к своей тихой, размеренной жизни и навсегда забыть о миллиардере, который попользовал ее, а затем бросил. Ей хотелось убежать к чему-то простому и спокойному, а не заново переживать события, которые она мечтала больше никогда не вспоминать.

Но она не ушла. Вместо этого она немного склонилась над Джонатаном и немного откинула с его лица волосы, и тяжело вздохнула, когда он даже не пошевелился. Это уже плохо.

Она заметила на другой тумбочке его мобильный телефон и пошла за ним. Это был смартфон, она испугалась, что там будет сложный пароль, но разблокировала его, просто проведя пальцем по экрану. Сердцебиение участилось, когда она пролистывала список недавних контактов. Среди названий фирм она увидела имя Кейд.

Пожевав губу и немного посомневавшись, она все-таки набрала его номер. Прошло три гудка перед тем, как на звонок ответили. Она услышала приветливый голос. — Привет, мужик, как дела?

— Эм, это Кейд? — Вайолет постаралась говорить спокойно. — Вы друг Джонатана?

Голос мужчины сразу же стал взволнованным. — Кто это?

— Меня зовут Вайолет…

— Ох, черт, Вайолет?

Вайолет опешила. — Да, а что?

— Та самая Вайолет?

— Что значит, та самая Вайолет? — возмутилась она. Да что этот мужчина вообще о ней знает?

— Из его прошлого? Та, что разбила ему сердце?

Вайолет почувствовала, как ее щеки покраснели. — Это личное и вас не касается!

— Но вы не отрицаете, — ответил он более вежливо. — Что я могу для вас сделать, Вайолет? И почему вы звоните с телефона Джона?

Она взглянула на спящего на кровати мужчину, на этот раз он немного нахмурился, будто видел неприятный сон. — Мне кажется, я снова причинила ему боль, — прошептала она.

***

Кейд согласился приехать в Нью-Мехико, но предупредил, что прибудет только послезавтра. Джонатан проснулся утром угрюмым и злым и направился прямиком в бар. Администратор снова позвонила Вайолет, будто та могла его остановить, и она уговорами, но все-таки смогла заставить его вернуться в номер.

Она не знала, как долго сможет все это терпеть. Для нее это было слишком сложно. Ее мать часто напивалась до беспамятства, и Вайолет заставляла себя мысленно дистанцироваться всякий раз, когда кто-нибудь брался за бутылку. Сейчас Джонатан делал то же самое, и она переживала за него. Джонатан был непоколебим, отказывался слушать, когда она пыталась до него достучаться. Казалось, так он хотел отгородиться от всего и всех, и выпивка была единственным способом это сделать.

Именно поэтому Вайолет безумно обрадовалась полученному от Кейда сообщению — Я приехал. Давайте встретимся?

Вайолет пулей спустилась в лобби. Она отчаянно надеялась, Кейд сможет урезонить Джонатана, потому что ее уловки с поцелуями не срабатывали.

Мужчина, ожидавший ее в лобби, одетый в элегантный серый костюм, был едва ли не самым красивым из всех, кого она когда-либо видела. У него была ангельская внешность: белокурые волосы, сияющие голубые глаза и великолепный загар. Боже правый. — Эмм, Кейд?

Он выпрямился, протягивая руку. — Кейд Арчер.

Она пожала руку, нервно улыбаясь. — Вайолет ДеВитт.

— Вы выглядите именно так, как вас описывал Джонатан.

Она удивленно похлопала глазами. — Он описывал вам меня?

— Во всех подробностях, — ответил Кэйд, когда взял ее под руку, и повел к лифтам. Затем он слабо улыбнулся. — Правда, в тот раз он был в стельку пьяный.

Ей хотелось засмеяться, но его слова лишь огорчили ее. — Вы хотите сказать, он вспоминает обо мне только когда напьется?

— Это одни из редких моментов, когда Джонатан говорит о личном, — ответил Кейд. — Все остальное время он закрыт и неприступен, как Форд Нокс. Если вы хотите прыгать со скалы — он тут как тут. Но будет последним, к кому вы обратитесь, если захотите поговорить по душам.

Вайолет кусала губу, обдумывая услышанное. — И как часто он напивается? Я никак не могу заставить его остановиться.

Кейд отрицательно покачал головой. — За все время нашей дружбы он написался дважды. Другой раз был на похоронах его отца. Он был вне себя от горя. Напился, не переставая, говорил о вас, а когда протрезвел — отказался говорить на эту тему.

От этого ей не стало легче. — Я не знаю, как остановить его запой. Мы поругались, я сказала ему нечто неприятное. Полагаю, я обидела его сильнее, чем я думала.

Кейд дружелюбно улыбнулся. — Мне сложно в это поверить.

Но он не видел Джонатана последние два дня. Вайолет пожала плечами. — Он ушел в себя. Мы должны были разгадывать послание, оставленное моим отцом, но Джонатан не выходит из своего номера. А если выходит, то идет в бар. Я в ловушке, пока мы не закончим это дело.

— В ловушке? — полюбопытствовал Кейд.

— В ловушке, — холодно ответила она. — Под видом благотворительности, он фактически подкупил людей, чтобы привязать меня к себе.

— Это… тоже совсем не похоже на Джонатана.

— Если так, — вежливо ответила Вайолет. — То мы с вами говорим о совершенно разных Джонатанах. Возможно, нам стоит сравнить и выяснить, какой из них настоящий.

— Хорошо, — продолжил Кейд, пока они шли по коридору. — Джонатан, которого знаю я, очень рассудительный. Страстно увлеченный своей работой, очень впечатлительный. Немного скрытный, но все же хороший человек. Решительный и немного адреналиновый наркоман.

Ладно, это очень похоже на Джонатана. — И не забудьте ту часть, где он не пропускает ни одной юбки.

На этот раз Кейд явно опешил от такого заявления. — Серьезно? Никогда не замечал такого. Он флиртовал с женщинами, находясь с вами? Джонатан, которого я знаю, весьма сдержанный. Я даже не помню, чтобы у него была постоянная девушка.

Ее щеки покраснели. Он флиртовал с ней, а не с другими женщинами. Она подумала о своей фотографии в его бумажнике. Ни презервативов, ни телефонов других женщин или их фотографий. Только фотография ее с защитной полоской на носу. — Как я уже сказала, мы говорим о совершенно разных мужчинах.

— Странно, — пробормотал Кейд, но не стал с ней спорить.

Они дошли до бара. Так как был уже вечер, то он был заполнен посетителями, но Вайолет не составило труда найти Джонатана. Она просто начала искать заставленный бутылками стол в самом темном углу зала. Ага, вот и он. Вайолет вздохнула и указала пальцем. — За столиком у стены. Он опять пытается напиться до беспамятства.

— Черт, — Кейд почесал подбородок, бросив на Вайолет любопытный взгляд. — А что именно вы ему сказали?

— Это… личное. Так вы с ним справитесь?

— Вы не будете мне помогать? — он выглядел удивленным.

— Я не думаю, я последняя, кого он хочет сейчас видеть. Мне очень жаль. — Вайолет сочувственно улыбнулась и ушла прочь до того, как он успел задать еще одни вопрос.

С ее стороны было трусливо убегать вот так, но она ничего не могла с собой поделать. В данный момент ее мысли путались, и она уже не знала, кому и во что верить.

Глава 5

Джонатан едва оторвался от бутылки скотча, когда кто-то сел за его стол. Мужчина, на удивление, очень походил на его друга Кейда. Он закрыл глаза и почесал их. — Черт, кажется, мне хватит, у меня начались галлюцинации.

— Что в меню? — спросил Кейд, подняв и понюхав бутылку. Он поморщился. — Господи, дружище. Ты не мог хотя бы купить нормальной выпивки?

Джонатан пожал плечами. — Алкоголь, есть алкоголь.

— И ты больше не будешь пить в одиночестве, — Кейд махнул официанту. — Можно мне бокал? И 2 бутылки воды. — Он снова повернулся к Джонатану. — Ну, так как, хочешь рассказать, что тебя гложет?

Джонатан налил себе порцию и залпом осушил стакан. — Моя жизнь — гребанная помойка, вот что.

— Странно это слышать от мужчины, обожающего лазить по горам и искать затерянные города.

— Это просто, чтобы хоть чем-то себя занять, — сказал Джонатан. — Это все ерунда. — И не имеет значения, потому что 10 лет назад у него была Вайолет, и она была беременна его ребенком... а он отказался от всего этого ради путешествий по всему миру с мужчиной, которого он считал своим другом и наставником, а тот соврал ему, не моргнув глазом.

Господи, каким же он был идиотом. Он отказался от Вайолет. Его Вайолет. Джонатан потер лицо и застонал, словно до него только дошло все, что с ним произошло. — Кейд, какой же я дурак.

— Это из-за прелестной девушки, которая только что сбежала отсюда? — Кейд отпил воды, глядя на друга с пониманием и сочувствием. Конечно, Кейд не будет осуждать его. Кейд никогда никого не осуждал. Если кто-то заслуживает быть причисленным к лику святых, то это Кейд Арчер. Джонатан даже не мог ненавидеть друга за это.

Он повернул голову, в надежде хоть глазком взглянуть на Вайолет. — Она ушла, да?

— Да, хотела сбежать как можно скорее.

Джонатан посмотрел на свой стакан, думая о карих глазах Вайолет, ее шелковистых волосах, ее роскошной фигуре, которая с годами стала только лучше. — Она красавица, да? У меня сердце щемит от одного только взгляда на нее. Глядя на ее лицо, я вижу все, что могло быть моим. — Он мотнул головой и даже захотел удариться лбом об стол. — Но я ее потерял. И лишился всего.

— Это немного драматизируешь, тебе так не кажется? — Кейд посмотрел на друга, анализируя его. — Ты поднял семейный бизнес, ты один из богатейших людей на планете. Ты меценат множества благотворительных организаций. Ты добродушный, щедрый, и ты дружишь с парочкой реально крутых парней. — Он улыбнулся при последнем заявлении. — Все не может быть так плохо.

— Это не важно, потому что она меня ненавидит, — проскулил Джонатан. Он так сильно сжал стакан, Кейд испугался, что тот может разлететься на мелкие кусочки. — Я бы не задумываясь отказался от этого, только чтобы она снова меня полюбила.

— Я сомневаюсь, что она тебя ненавидит, — тихо добавил Кейд. — Будь это правда, она бы так за тебя не переживала.

— Да что ты об этом знаешь? Ты никогда не терял любимую. У тебя просто идеальная жизнь.

— Идеальная, — с усмешкой повторил Кейд. — Мы решили пооткровенничать? Ну ладно. — Он наклонился вперед и налил себе полный стакан скотча, не глядя на Джонатана. — Я любил и терял, как и ты.

— Кого? — Джонатан не поверил ему. Кейд придумывает, чтобы Джонатану стало лучше.

Блондин сделал глоток, ненадолго задумавшись, а потом посмотрел на друга. — Дафну Петти, — четко проговорил он.

Кого? Имя знакомое, но мозг Джонатана отказывался вспоминать. — Это должно мне о чем-то говорить?

Кейд выглядел опечаленным. — Ты, похоже, единственный, кто не знает это имя. Сестра Одри. Одри, жены Риза. — Когда Джонатан продолжал смотреть на него с непониманием, Кейд продолжил. — Риза Дюрама? Твоего друга по Братству? Нашего блядуна? Дафна — сестра-близняшка его жены. Она певица. Та, в фиолетовом парике, татуировках и крошечных бикини?

В глазах загорелся огонек. — Это не она была на обложке мужского журнала в прошлом месяце?

— Возможно.

— Ага, кажется, я дрочил на эту фотку. — Это не так. Вайолет была единственной, на кого у него вставал. Он так сказал, чтобы стереть с лица Кейда радостную улыбку.

— Мудак.

— Так ты ее любишь? — Если он думал о той девушке, то она была отвязной и, мягко говоря, неуравновешенной. Такая явно не подходит Кейду. — Певицу?

— Я любил ее в юности, — Кейд смотрел на дно своего стакана. — Она стала знаменитой и изменилась. Она уже не та, что была раньше, и я не знаю, что делать. Одно я знаю наверняка, я потерял ту, в кого был влюблен. — Он слабо улыбнулся. — Так ты тут не единственный страдающий. Что Джонатан был удивлен услышать такое от друга. — Да, но ты не разрушал ее жизнь, ведь так?

— Нет, она сама неплохо с этим справляется.

— Вот, а я уничтожил Вайолет. — Джонатан вспомнил боль в ее взгляде. Ребенка. У них был ребенок, а он ничего об этом не знал. Она потеряла его после возвращения домой. Случилось ли это потому, что она чувствовала себя несчастной и брошенной? Вероятно. И это все была его вина. Он этого он лишь еще больше себя возненавидел. — Кейд, я мечтал о ней 10 лет. Скучал каждую минуту. А теперь я узнал, что она меня презирает и будет презирать до конца жизни. Это как удар ножом в самое сердце. Мне никогда не удастся ее вернуть. Никогда.

— Может, сейчас самое время начать все заново? — предположил Кейд. — Прошло 10 лет. Вы оба изменились.

Возможно. Он просто не знал, даст ли Вайолет ему еще один шанс. 10 лет назад он крупно облажался, и у него может не быть возможности загладить свою вину.

***

Несколькими часами позже в ее дверь кто-то постучал, как раз перед тем, как она собиралась лечь спать. Она накинула халат и с любопытством пошла к двери, и посмотрела в глазок. Кейд. Вайолет открыла дверь. — Все хорошо?

Кейд едва заметно улыбнулся. — Если коротко, он снова напился.

— Не удивительно. Он напивался последние несколько дней. Я совершенно уверена, он в таком состоянии большую часть нашего времени вместе.

— В данный момент он совершенно в себе, — ответил Кейд, поглядывая в сторону коридора. Вайолет выглянула из-за двери и увидела мужчину, ссутулившегося на стуле в дальнем конце коридора. В руке тот держал бутылку.

— Да, я вижу, какой он несчастный, — сухо ответила она. — Готова поспорить, во всем он винит меня, да?

— На самом деле нет. Даже наоборот, он во всем винит себя, — Кейд посмотрел на нее, затем опять на друга. — Он уверен в том, что разрушил не только свою жизнь, но и твою, и теперь корит себя за это.

Вайолет стало жалко Джонатана. — Ну, можешь его заверить — со мной все в порядке.

— Я бы с удовольствием, если бы мог до него достучаться.

— Что ты имеешь в виду?

— Он постоянно читает стихи, смотри. — Кейд сделал несколько шагов по коридору. — Эй, Джонатан? Готов подняться в номер?

— Я ребенок, и ребенок она,

У моря на крае земли,

Но любили любовью, что больше любви,

Мы, или Аннабель Ли! — пропел пьяный голос в коридоре.

В ответ из соседнего номера послышался стук в стену. Вайолет прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Тут не было ничего забавного. Совершенно ничего. — Это стих Эдгара Алана По?

— Так вот это что, — скривился Кейд. — Отвратительные стихи.

— Думаю да. У меня был курс литературы в колледже. А стихи мне кажутся знакомыми. — У нее углубленный курс литературы, но она не знала, что Джонатан знал стихи. Интересно, он полюбил их после их расставания или любил всегда, только она этого раньше не замечала. — Значит, тебе не удалось отговорить его пить?

— К тому моменту было уже поздно. К тому же я решил, что в его состоянии мне будет легче выудить из него информацию, которая поможет в осуществлении моего плана.

Вайолет была заинтригована. — Твоего плана?

— Да, — он улыбнулся, потерев руки, выглядя озорным мальчишкой, от чего ей захотелось улыбнуться. — Фаза один — сбор информации, фаза два — разработка стратегии, фаза три — приведение в действие.

— Звучит весьма загадочно.

— Правда? На это я и надеялся, — Кейд выглядел весьма довольным собой.

Дальше по коридору Джонатан вновь начал выкрикивать стихи, но из-за пьяного бормотания, она не смогла понять, что именно он сейчас читал.

Она выглянула в коридор, плотно сжимая полы халата. — Ты не мог бы, эммм, его угомонить?

— Нее, пусть вдоволь наговорится. Так как начиная с завтрашнего утра, он больше не захочет пить.

— Ты кажешься таким уверенным.

— Поверь мне. Я знаю, как заставить Джонатана взять себя в руки. Только пообещай мне, что ты мне подыграешь.

— Я? Что я должна буду делать?

— Только это. Мы вместе позавтракаем, ты должна будешь согласиться на все, что я тебе предложу. Так мы с тобой в считанные секунды приведем Джонатана в чувства.

Вайолет не знала, в чем была истинная причина запоя Джонатана, но решила довериться Кейду. — Ладно, если ты так считаешь.

— Великолепно. Увидимся утром. Я сам отведу этого в номер. — Он указал на друга и ушел.

— Подожди! — Когда Кейд обернулся, Вайолет не сдержалась и спросила. — Так что он тебе рассказал?

Кейд загадочно улыбнулся, но ответил прямо. — Он до сих пор безумно тебя любит и жалеет, что потерял тебя навсегда.

По какой-то причине эти слова кольнули ее прямо в сердце. Он потерял тебя навсегда. Она могла догадаться. Но, все-таки, стоило ей услышать подтверждение, как она почувствовала себя смущенной и несчастной. Она не была уверена, хотела ли она быть потерянной навсегда. — Я могу быть его другом, — призналась Вайолет. — Но боюсь давать ему шанс стать кем-то большим.

— Я понимаю, — сказал Кейд. — И я тебя не осуждаю. Увидимся утром, Вайолет. — Он кивнул на прощание и пошел дальше. Через мгновение она услышала, как он поднимает обмякшего Джонатана, уговаривая его пойти в его номер.

Закрыв дверь, Вайолет услышала, как Джонатан продолжил выкрикивать стихи.

И жила она только одной мечтой — О моей и своей любви.

— Пойдем, — пробубнил Кейд, а затем в коридоре стало тихо.

Но Вайолет еще долго прокручивала в голове услышанные строки. И жила она только одной мечтой — О моей и своей любви. И если она правильно помнила, то у этого стихотворения был довольно мрачный финал.

***

Следующим утро ровно в 9 раздался стук в дверь. Она открыла дверь, взволнованная и со спутанными мыслями. У нее была беспокойная ночь, ей снилось, как она занималась любовью с Джонатоном. Было рациональное объяснение тому, что она представляла его губы и руки на своем теле — успокаивала она себя. У нее больше года не было секса, а теперь она была рядом с бывшим любовником. Неудивительно, что ее появились такие сны.

Было тому объяснение или нет, но это не отменяет того факта, что каждое утро она просыпалась с изнывающим от желания лоном, и сегодня не исключение.

Сегодня она выбрала довольно консервативный наряд, так как не знала плана Кейда по выведению Джонатана из запоя. Поэтому сегодня на ней были черные брюки, балетки и простая темная водолазка. Этот наряд был уместен практически в любой ситуации. Однако, открыв дверь и увидев Кейда в другом дорогом, элегантном костюме, она подумала, не слишком ли просто она одета.

— Вайолет, — бодро поздоровался он. — Сегодня ты выглядишь еще более очаровательно.

— Спасибо, — буркнула она, выйдя из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Она не увидела Джонатана, и к своему удивлению это ее разочаровало. — Мы одни?

— Нет..., — начал Кейд.

— А что? Ты хотела бы остаться с ним наедине? — Из-за угла медленно показался Джонатан, его глаза скрывались под солнцезащитными очками. Он зарычал на Кейда, а тот снова широко улыбнулся Вайолет.

— Что? Нет, — ответила Вайолет. — Я просто полюбопытствовала. Какая муха тебя укусила?

— У меня просто раскалывается голова, — холодно ответил Джонатан.

— Я тут не причем. — Она не могла не таращиться на его волосы. Они торчали в разные стороны, а подбородок покрывала 3-х дневная щетина. Он выглядел помятым. И явно с похмелья, поэтому Вайолет слегка понизила голос.— Я умираю с голода, может, пойдем вниз и поедим?

Кейд с улыбкой предложил ей руку, и она приняла. Джонатан снова зарычал, но на этот раз на них обоих.

Дойдя до ресторана отеля, Кейд настоял поухаживать за Вайолет, выдвигая для нее стул. Этим он заработал еще несколько бранных слов от Джонатана. Что задумал Кейд? Его, кажется, не заботит отвратительное настроение друга, а может, это и есть его план. Она расправила на коленях салфетку и стала с любопытством наблюдать за мужчинами.

Джонатан с грехом пополам уселся на свой стул, подперев голову рукой. Было очевидно, он начал ощущать все выпитое за последние несколько дней. Кейд, в свою очередь, был бодрым, но немного обеспокоенным.

Когда к ним подошла официантка, Джонатан заказал виски.

— Эм, простите, я не уверена, что мы п-подаем крепкие напитки так рано, — запнувшись, ответила девушка.

Кейд прищурился. — Ты точно хочешь пить? Ты нужен нам трезвый.

— Отъебись, — ответил ему Джонатан, а затем указал на официантку. — Виски. Я дам тебе 100$ чаевых, если принесешь все в течение двух минут.

— Да, сэр, — смутилась она. — Может, вы тоже что-нибудь желаете?

— Апельсиновый сок, — ответил Кейд.

— Мне тоже, — сказала Вайолет, открывая меню.

— Вайолет, не забывай, завтрак за мой счет, — сказал Кейд, вытянул руку, похлопав ее по ладони. Он улыбнулся, легонько сжал ее руку, давая ей знак включиться в игру.

Джонатан пристально следил за ними. Он снял очки и теперь метал взгляд с одного на другого. Затем задержал взгляд на Кейде. — Почему ты угощаешь ее завтраком?

Это был хороший вопрос, но Вайолет, как и обещала, начала подыгрывать Кейду. — Спасибо, Кейд. Очень признательна тебе за это. — Она убрала руку и сделала вид, что изучает меню.

Кейд весело ответил. — Я сказал Вайолет, раз теперь я помогаю ей в этом деле, то я беру все ее расходы на себя.

Джонатан не сводил с него глаз, даже когда подошла официантка и аккуратно поставила перед ним стакан с виски. — Что значит, ты ей помогаешь в этом деле?

И теперь она поняла намерения Кейда. Он хотел заставить Джонатана ревновать. Одна ее часть хотела бросить салфетку на стол и ударить их обоих за такое глупое поведение. Ведь она не вещь, за которую они должны спорить, и ревность Джонатана лишь усугубит ситуацию. С другой стороны, начнет он ревновать и что? У нее не было намерений бросаться в объятия ни к тому, ни к другому. Она просто хотела поскорее покончить с этим делом и вернуться к своей тихой привычной жизни.

А с другой стороны, она не могла удержаться и тайком поглядывала на Джонатана в ожидании его реакции. И она не могла остановить странный, волнительный трепет в животе при виде Джонатана, желающего оторвать Кейду голову.

Это же смешно. Почему еще заботят чувства Джонатана? Может быть, в ней проснулась глупая девчонка, которой нравится наблюдать, как взрослый мужчина проявляет собственнические чувства относительно ее. Она не смогла удержаться и решила посмотреть, что будет дальше. Она еще какое-то время делала вид, будто изучает меню, а затем расплылась в улыбке. — Ты такой милый.

— Почему? — прорычал Джонатан, — Почему это он, блядь, милый? Что он сделал?

— Вайолет рассказала о вашей ситуации, — ответил Кейд, улыбаясь подошедшей с соками официантке. — О том, что хочет вернуться в школу, но не может, пока не решит загадки. А так как ты не в состоянии этого делать, я предложил ей заменить тебя.

Он тут же получил ответ от Джонатана. — Кейд, не лезь. — Джонатан выглядел свирепым, ноздри раздувались от ярости.

— Почему? — Кейд даже не обратил внимания на его угрозу, лишь придвинул его бокал с виски. — Ты явно нашел дела поинтереснее.

— Отвали, — с угрозой повторил Джонатан.

— Джонатан, он всего лишь хочет мне помочь, — вмешалась Вайолет, не в силах устоять задеть его за живое. — Я попросила его приехать. Последние несколько дней с тобой было невозможно поговорить. — На удивление, у нее в горле образовался ком, и ей пришлось быстро сморгнуть подступившие слезы. Она сама не понимала, в каком находилась напряжении, пока не произнесла это. — Я не знала, как поступить. Ты только пил и орал на меня.

Он посмотрел на нее взглядом полным отчаяния. — Вайолет, прошу...

— Нет, — перебила она дрожащим голосом. — Я так больше не могу. Я не могу оставаться здесь, особенно когда я нужна в школе. И я не могу сидеть и смотреть, как ты допиваешься до алкогольной комы, как моя мать. Ты заставил меня отправиться на эти поиски, в то время как я просто хотела забыть о существовании своего отца. И теперь я здесь, а ты должен решить, чего ты хочешь, потому что либо мы продолжаем поиски, либо я уезжаю домой. — Она бросила на стол салфетку, у нее пропал аппетит. — Я буду в своем номере.

Уходя, она слышала тихое ругательство Джонатана. — Будь ты проклят, Кейд.

***

Часом позже, Вайолет почти полностью упаковала свои вещи, снова почистила зубы и сидела на кровати в ожидании, когда кто-нибудь ей позвонит и скажет, что собственно происходит. Стук в дверь принес ей колоссальное облегчение, потому что она больше не могла выносить эти эмоциональные встряски.

Открыв дверь, она увидела перед собой Джонатана. Он навалился на дверной косяк, словно это единственно, что удерживало его в вертикальном положении. Его волосы выглядели еще ужасней, если такое вообще возможно. Его взгляд был сосредоточен на ней.

— Привет, — заговорила она после долгой паузы.

— Мы можем поговорить? — спросил он.

— Конечно.

Он оттолкнулся от косяка и прошел в ее номер, не дожидаясь приглашения. Джонатан сел на ее кровать, и она сразу возмутилась. — Не садись сюда. — По какой- то причине, нахождение Джонатана на ее кровати казалось ей слишком личным.

Недолго думая, Джонатан сполз с кровати на пол, вытянул ноги вперед, облокотившись спиной на мягкий матрас. — Так лучше?

— Да, — Вайолет посмотрел на дверь, но Кейд так и не появился. — Твой друг не придет?

Джонатан фыркнут. — Тоже мне друг. Я сказал ему валить отсюда, а он рассмеялся мне в лицо. — Он мотнул головой, затем почесал бровь. — Этот засранец знает, что всегда прав. Я рад, что ты ему позвонила.

Вайолет закрыла дверь, осторожно подошла к Джонатану. Ладно, это хороший знак. Она вначале присела на кровать, но быстро подумав, опустилась на пол рядом с ним. — Так что, — тихо сказала она. — Давай поговорим.

— Мы можем начать все сначала? — Он протянул ей руку. — Привет. Я Джонатан Лаенс. Продаю автомобили, купаюсь в деньгах и, как оказалось, очень плохо разбираюсь в людях.

Ее губы дернулись в усмешке, и она пожала его руку.

— Вайолет ДеВитт — школьная учительница и та, кто долгие годы таит обиды, и некоторые считают меня мелочной.

Она увидела боль в его глазах. — Вайолет, я никогда так не считал.

— Я знаю. И я не уверена, сможем ли мы начать все заново. Между нами много всего произошло, чтобы бы могли это просто так забыть. — Она смотрела на их все еще сцепленные руки. Ей пришло в голову, ведь надо давно закончить это рукопожатие. Но она этого не сделала.

— Вайолет, — заговорил он низким голосом, глядя на их сцепленные руки. — Когда я потерял тебя 10 лет назад, я также лишился своего лучшего друга. И если отбросить в сторону все романтические чувства, я действительно очень скучал по тебе.

У нее в горле снова образовался этот глупый ком. — Я прекрасно понимаю, каково это.

— Может, у нас получится начать все сначала? Как друзья? Мы не можем перечеркнуть то, что между нами было раньше, но я знаю, ты двинулась дальше, и у тебя не осталось ко мне чувств. Я смогу с этим жить, как бы мне не было больно. Но Вайолет, я хочу снова быть твоим другом. Прошу тебя. Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе скучал.

Разве? — подумала она, но не сказала этого вслух. Вместо этого она обдумала его предложение. Дружба и ничего большего. Партнерство в поисках конвертов от ее отца, а после она возвращается к своей прежней жизни.

Сможет ли она это сделать? Конечно, сможет. После того, как она высказала все Джонатану, после чего он ушел в запой, она почувствовала... не совсем очищение, но, по крайней мере, уменьшение боли, которая мучила ее на протяжении долгих лет. Видя его реакцию, она поняла, вероятно, он не такой плохой, бесчувственный мерзавец, каким она его считала. Этот Джонатан был таким же раненым, как и она.

И она больше не могла испытывать к нему ненависти. Так что она сжала его руки, которые все еще были сцеплены. — Друзья. Да, это я могу.

Его улыбка была ослепительной, счастливой и такой привычной для него, что у Вайолет слегка кольнуло сердце. — Интересно, а у друзей есть что-нибудь от головной боли?

Вайолет улыбнулась в ответ. — Я дам таблетку в обмен на обещание больше никогда так не пить. — Ее улыбка спала, она снова сжала его руку. — Знаешь, ты очень меня напугал. И то, что я злюсь на тебя, не означает, что я хочу видеть твои страдания.

— Я знаю, — ответил он, не отрывая взгляда от их рук. Он поднял вторую руку и медленно провел пальцами по тыльной стороне ее ладони до костяшек. — Я просто... хотел на некоторое время забыться. Мне было слишком больно.

Касание его пальцев вызвало щекочущие ощущения во всем ее теле. Она понимала, она должна была высвободить руку, но не могла заставить себя это сделать. Поэтому еще раз сжала его руку. — Но ты не единственный, кому было больно.

Он снова посмотрел на нее взглядом раненого животного, вызвавший трепет в ее животе. — Я знаю, Вайолет. Боже, я знаю. И это съедает меня изнутри.

И что она должна была на это ответить? Теперь она высвободила руку, сожалея о потери тепла и нежных прикосновений его рук, и покосилась на свой чемодан. — Ну, так... мы наконец продолжим наше безумное путешествие или как?

— Я готов, если ты готова.

— Эм, — она быстро осмотрела его с ног до головы. — Прошу, скажи, что на этот раз самолетом будет управлять кто-то другой.

Он рассмеялся. — Ладно, если ты этого хочешь.

Она улыбнулась.

***

Через несколько часов они уже пристегивались ремнями безопасности в креслах арендованного Джонатаном частного самолета. Вайолет заняла место на заднем ряду, а Кейд, как заметил Джонатан, сел спереди, давая им немного уединения.

Джонатан решил, за это он возможно не будет убивать друга.

Он опустился в кресло напротив Вайолет, довольный тем, как она не напряглась и не пересела от этого. Даже наоборот, приветливо улыбнулась, а он улыбнулся в ответ.

Это первый шаг. Он испытывал громадное облегчение, они решили начать заново, пусть даже они решили остаться просто друзьями. Пусть даже так, но он будет общаться с Вайолет. И если он навсегда останется во френдзоне, это все же лучше, чем ее презрение.

Вайолет пристегнула и затянула ремень. — Ты даже не представляешь, насколько я счастлива от того, что не ты пилотируешь самолет.

Он старался не таращиться на нее, пока она расправляла блузку и заправляла волосы за уши. Он не хотел ставить ее в неловкое положение. Поэтому достал своей телефон и сделал вид, будто что-то читает. — У меня сотни налетанных часов. Я отличный пилот.

— Да, но для меня странно видеть моего знакомого за штурвалом самолета. Знакомый совершает больше ошибок, нежели безликий, безымянный профессионал.

Он слабо улыбнулся. — Потому что для тебя я обычный мужчина?

Она выглядела испуганной, глядя на него. — Я... думаю да.

Судя по ее взгляду и покрасневшим щекам, ей не нравилось думать о нем, как о мужчине. Он предположил, ей проще считать его монстром, бессердечной тварью, бросившую ее и ребенка. У него свело желудок от этой мысли, и подступила тошнота.

У нее было полное право считать его самый большим ублюдком в мире. Теперь ему нужно склонить ее на свою сторону, показав, что он обычный мужчина. Обычный мужчина, которому приходится скрывать свою безумную, всепоглощающую любовь к женщине, которой нужна от него только преданная дружба.

Но он пойдет на все, лишь бы удержать Вайолет рядом с собой.

— Так куда мы направляемся сейчас? — поинтересовалась Вайолет, положив руки на колени, глядя прямо на Джонатана. — Ты мне ничего не сказал.

Он упивался видом ее роскошной фигуры, тем, как ее шелковистые темные волосы обрамляли подбородок, пока она вновь не заправила их за ушки, которые, по ее мнению, торчали больше положенного. Ее чудесные карие глаза дополняли густые ресницы. Ее миниатюрное тело было идеально пропорционально, и он мог часами любоваться ей.

— Джонатан? — она щелкнула пальцами перед его носом. — Ау?

Он моргнул. — Прости. Похмелье убивает мою способность мыслить, — солгал он. Пусть лучше считает его болеющим после выпитого алкоголя, чем знает, как его восхищает все, что с ней связано.

— Вот поэтому я не хотела, чтобы ты управлял самолетом, — серьезно заявила она. — А теперь говори, куда мы летим.

— Для начала в Нью-Йорк, — ответил он. — Мы должны подбросить Кейда, и у меня там встреча, которую я никак не могу пропустить. — Сегодня была встреча Братства, о которой он едва не забыл из-за беспробудного пьянства. Но раз они все равно подвозили Кейда, он мог на несколько часов отлучиться по своим делам.

— В Нью-Йорк? Сперва ты несколько дней пил без остановки, а теперь заставишь меня сидеть и ждать, пока сам будешь на деловой встрече? А когда мы отправимся на поиски этого «Глирастеса»?

— Очень скоро, — заверил он. — Я обещаю. Если бы я мог пропустить ее, то пропустил бы. Но она была запланирована несколько недель назад, и я не могу ее перенести.

Вайолет закатила глаза, но он не заметил в ней злости. — Получается, твои дела важнее моих?

— Поверь, для меня нет ничего важнее тебя. — Боже, он едва не задохнулся, стараясь произнести это непринужденно, не вызывая у нее подозрений. — Я прошу тебя сделать одолжение … другу. — Другу — еще одно трудное слово.

Но это сработало. Она кивнула. — Хорошо.

Отлично, это уже прогресс.

***

Когда лимузин остановился возле входа в клуб, Джонатан заметил, как Вайолет поморщила носик. — У вас дела в ночном клубе?

— Да, — подтвердил он.

Сидя напротив них, Кейд слабо улыбнулся Вайолет. — Я понимаю, это выглядит странно, но уверяю, мы здесь не для того, чтобы снимать женщин.

— Я об этом даже не думала! Просто… больше не пей, ладно? — Ее брови сошлись на переносице, и она с беспокойством посмотрела на Джонатана.

— Я больше не буду пить, — поклялся он и намеревался сдержать клятву. Он, вероятно, заставил ее лишний раз волноваться. Его Вайолет выстроила стену вокруг своего сердца, потому что в прошлом любимые ею люди причинили ей много боли. Он был не исключением. И за это ему хотелось врезать самому себе. Теперь употребление алкоголя будет последним, чего он захочет, зная, это может расстроить ее.

Она кивнула, но не слишком уверенно.

Он подался вперед, взял ее за руку, не в силах сдержаться. — Нас не будет пару часов. Я хочу, чтобы ты подождала нас в … машине. — Он мог позвонить, забронировать ей номер, чтобы она могла отдохнуть и расслабиться, но его пугала идея отпустить Вайолет в Нью-Йорк. Он боялся, она сбежит, как только он повернется к ней спиной.

— Подождать в машине? — она явно не была в восторге от этой идеи. — И как долго мне предстоит тебя ждать?

— Я точно не знаю, — он вытащил бумажник, вытащил несколько купюр, вложил ей в руку до того, как она успела возразить. — Сходи по магазинам, потрать деньги, но только будь в лимузине к моему возвращению. Обещаю, я вернусь как можно быстрее.

Она долго смотрела на него, затем кивнула, разглаживая переданные ей деньги. — Я буду здесь.

— Спасибо, — он хотел наклониться еще и поцеловать ее, но не осмелился. Поэтому, сжав кулаки, просто кивнул. — Дождись меня. — После этого покинул машину вместе с Кейдом.

Каждую неделю на протяжении многих лет, встреча братства проходила в подвале этого клуба. Их тайное общество зародилось в колледже и существовало по сей день. Они старались не пропускать собрания, но Джонатан был уверен, именно он пропускал больше всех, так как часто был на другом конце земли, участвуя в разных экспедициях.

Сегодня ему хотелось сделать также. Он дергался, когда они с Кейдом проходили по длинному коридору в переполненном клубе. Телохранитель Хантера был на месте, охранял дверь в подвал, и Джонатан по привычке показал секретное приветствие: провел двумя пальцами от плеча до места расположения татуировки. Кейд повторил движение, мужчина кивнул и отошел в сторону.

Затем они спустились в заполненный сигарным дымом подвал. Когда Джонатан сошел с лестницы сразу же Кейдом, он услышал громкий женских смех среди тихого мужского бормотания. — Давайте, слабаки! Мамочке нужны деньги на роскошную свадьбу!

— Это должно быть Гретхен, — сказал Кейд. — Опять.

Джонатан не ответил. По правде говоря, он ненавидел, когда Хантер приводил невесту на их, так называемые, тайные встречи. Это лишало их встречи секретности, но друг был непоколебим: если он присутствует, то Гретхен тоже. Жены и невесты других членов знали об этих встречах, но не приходили на них, в отличие от Гретхен.

Раньше Джонатану не нравилось видеть лицо Гретхен напротив него за покерным столом. А сейчас? Когда в его жизни вновь появилась Вайолет, он начал понимать желание мужчины ни на секунду не отходить от своей женщины. Он едва сдерживал порыв подняться и привести Вайолет, но пока это лишь повлечет череду ненужных вопросов.

Как только они вошли в комнату, Риз вытащил изо рта сигару и поприветствовал их. — Так, так, так, а вот и наша пропавшая парочка. Мы уже начали гадать, придете вы или нет.

— У нас были дела, — спокойно ответил Кейд, проходя на свое привычное место.

Джонатан промолчал, сел на свое месте, придвинув себе приготовленные для него фишки. За покерным столом уже собралась бизнес элита Нью-Йорка. Логан Хоукингс — миллиардер, владелец множества корпораций сейчас с сосредоточением смотрел на свои карты. Хантер Бьюканен — земельный магнат, владеющий половиной восточного побережья. Его рыжая, шумная невеста Гретхен расположилась у него на коленях, хихикая над своими картами, пока Хантер пожирал ее глазами.

За столом напротив сидел Гриффин Верди — европейский аристократ и постоянный соучредитель большинства археологических раскопок Джонатана. Он просто качал головой над поведением Гретхен. Рядом с ним сидел Риз Дюрам — недавно женившейся плейбой, а также владелец новой серии круизных лайнеров.

За прошедший год, многие из них превратились из холостяков в женатых или близких к этому. Все, за исключением, его и Кейда. Он снова вспомнил о Вайолет, и по его телу пробежала волна желания. С ней он бы с радостью отказался от своего статуса заядлого холостяка.

— Кажется, все в сборе, — объявил Логан. — Встречу Братства можно официально считать открытой.

«Fratres in prosperitatum» произнесли они хором, поднимая бокалы. Джонатан чокнулся пустым бокалом. Когда Риз предложил ему бутылку его любимого виски, он отрицательно мотнул головой. Обычно он выпивал бокал за компанию, но сегодня у него не было такого желания. Он не хотел нарушать слово ждавшей его в лимузине Вайолет.

— Ладно, ребятки, что у нас сегодня на повестке дня? — Гретхен взяла колоду и начала тасовать, не обращая внимания на удивленные взгляды собравшихся. — Мировое господство?

Все промолчали. Она вздохнула. — Когда-нибудь вы начнете обсуждать дела в моем присутствии.

— Не сегодня, — сказал Риз и только улыбнулся, когда Гретхен показала ему средний палец.

Джонатан нетерпеливо бросил свои ставку в общий банк. — Значит, сегодня не будем обсуждать дела? — Тогда зачем он пришел на собрание? Он подумал о Вайолет, которая ждала его в машине, и он бы предпочел оказаться с ней.

— Успокойся, — буркнул Кейд. — Дай ей время, не дави на нее.

Джонатан посмотрел на него. — Не давить на кого? — спросил повернувшийся к ним Гриффин.

— Никто, — опередил Кейда Джонатан. Его отношения с Вайолет были… слишком личными. Личными и довольно запутанными.

Кейд кивнул в сторону Гриффина. — Как твоя милая возлюбленная? Все еще намерена стать следующей Виконтессой Монтегне Верди?

Джонатан был благодарен Кейду за смену темы разговора. Джонатан слабо улыбнулся при виде гримасы Гриффина, когда тот сбросил свои карты.

— На этой неделе у нас гости, — продолжил Гриффин. — Скоро мою квартиру заполонят «мама и ейные родственники». Они помогут Мэйли выбрать место проведения свадьбы.

— Ты доверишь им такое? — спросил Риз.

— Конечно, нет. Вот поэтому я нанял организатора свадьбы, она не будет отходить от Мэйли. Моя Мэйли добрая и милая, но у нее отвратительный вкус в одежде. — На секунду Гриффин ушел в себя и мечтательно улыбнулся, но потом мотнул головой, приходя в себя.

— Ага, как будто ты женишься на ней из-за ее вкуса, — прыснув, сказала Гретхен. — Мы итак знаем, что у нее отвратный вкус на мужчин, раз она согласилась выйти за тебя замуж.

Гриффин проигнорировал колкость Гретхен. — Я уже благодарен тому, что она отказалась от идеи сделать свою собаку кольценосцем.

Риз едва не разлил на стол свой виски. Остальные рассмеялись, Кейд похлопал Риза по спине, когда тот начал кашлять. Гриффин пока последний, кто недавно обручился. Его избранницей была добродушная южанка — полная противоположность чопорному аристократу.

Джонатан снова подумал о Вайолет и ее сдержанной улыбке. Она не была открытой, как Мэйли Гриффина. Возможно, она была такой раньше, но сейчас в машине его ждала очень настороженная особа. Словно она ждала следующего удара и была 100% уверена, что это случится.

Он ненавидел себя за то, как с ней поступил. Куда делась озорная девчонка с татуировкой «Лови момент» на пояснице? Теперь он знал ответ на свой вопрос. Ее бросили, когда она была беременной, а затем она потеряла ребенка. Это изменило ее, и он потерял ее навсегда.

— Ты играешь?

Джонатан смотрел на свои карты, но его мысли были далеко. Он бы отдал все, чтобы наладить их отношения. Может, вновь статью друзьями — это первый шаг в правильном направлении? Или возможно это эгоистичный поступок, и ему нужно исчезнуть из ее жизни навсегда. Вайолет и ее счастье были единственным, что имело для него сейчас значение. Возможно однажды, у него будет возможность это доказать.

Он почувствовал сильный удар локтем. — Эй? Земля вызывает Джонни—боя. — Риз еще раз пихнул его локтем — Ты играешь или как?

Он моргнул, глядя на улыбающегося Риза, затем посмотрел на свои карты. Пара королей. — Я пас.

В конце концов, выход из игры даст ему больше времени подумать о Вайолет.

Глава 6

Несколькими часами позже Гретхен начала зевать. Джонатан решил этим воспользоваться. — Простите ребятки, но мне еще нужно успеть на самолет. Увидимся на следующей неделе. — Он обналичил свои фишки и все еще отстраненно буркнул на прощание. Ночь была долгой, но встреча, наконец, закончена, и он спокойно может вернуться к Вайолет. Перескакивая через несколько ступеней, он вышел из подвала, промчался по коридору в сторону выхода из все еще переполненного клуба.

Выудил из кармана телефон, чтобы написать водителю подогнать машину, но выйдя на улицу, он заметил припаркованный на обочине лимузин. Они все это время были здесь? Почему мысль о том, что Вайолет ждала его, наполнила его сердце теплом? Он направился в машине и постучал в окно.

Стекло медленно опустилось, Вайолет смотрела на него сонными глазами. — Закончил?

— Закончил, — ответил он.

Она открыла дверь, продвинулась по сидению, чтобы он мог сесть. Как только он закрыл дверь, удивился, когда она протянула ему кофе. — Это тебе. Все еще пьешь простой черный?

Нет, но ради нее выпьет. — Спасибо. — Стакан все еще был горячим. — Ты... ездила за кофе?

— Если честно, несколько раз. — Немного скривившись, ответила она. — После первой кружки мне захотелось в туалет, и мы опять вернулись сюда. Мне хотелось, чтобы у меня было что пить, пока я жду.

— Ты не ходила по магазинам?

Она опять состроила недовольное лицо. — Конечно, нет. Вот твои деньги, за минусом стоимости кофе. — Она протянула ему купюры.

Он взял деньги, на удивление довольный, Вайолет не только его ждала, но и думала о нем, раз купила ему кофе. — Прости, что заставил так долго ждать.

Она отмахнулась. — Пока ты был на встрече, я поискала информацию на своем телефоне. Я решила, пока ты занят, я могу спокойно поработать, ведь именно для этого ты меня нанял.

— Что ты выяснила?

— Ну... — Вайолет поставила свой стакан в ближайший держатель, проводя пальцем по экрану телефона. Джонатан был заворожен тем, как ее нежные пальчики двигались по экрану, пока она печатала. — Я начала с «Озимандия», конечно, раз это слово было в моем конверте. Но чем больше я читала про исчезнувшие цивилизации и катастрофы, тем больше я задавалось вопросом, была ли я хорошей дочерью. Зная моего отца, этот стих явно должен был иметь для него какое-то значение. — Она немного покосилась на него. — И это выводило меня из себя, поэтому я решила зайти с другой стороны. Поэтому я сосредоточилась на «Глирастесе». Но не нашла особой связи.

Джонатан был в предвкушении. — И что же это?

Ее глаза сверкнули, и она улыбнулась. — Сонный любовник.

— Кто? — Она захихикала, глядя на его выражения лица, а он был поражен, какой красивой она была, когда улыбалась и смеялась. О, боже, от ее веселья его член встал колом. Ему хотелось коснуться ее, ощутить кончиками пальцем мягкость ее кожи. Вместо этого он крепче сжал стакан кофе.

— Сонный любовник, — повторила она, все еще улыбаясь. — Похоже, соней Шелли ласково называл свою жену, поэтому он взял псевдоним «Глирастес» — сонный любовник.

— Интересный факт, но почему твой отец упомянул именно это?

— Понимаешь, — Вайолет опустила голову и начала пролистывать информацию на экране. — Помнишь, в моем письме некоторые буквы были написаны отличным шрифтом. Если сложить эти буквы вместе, получится «тринадцать ступеней под».

— Да, но под чем? Откуда нам начать поиски?

Она поняла палец, прося его подождать. — Я подхожу к этому. Прозвище «соня» Перси дал Мэри в то время, когда они жили в городке Марлоу, который стоял на Темзе. И Марлоу знаменит своим старым подвесным мостом. Этим мостом. — Она показала ему фотографию на экране.

Джонатан взял из ее рук телефон. На секунду он забылся, почувствовав мимолетное прикосновение к теплой руке Вайолет, но мысленно встряхнул себя, сосредоточиться на работе. — Ты думаешь, это там?

В любом случае, это отличное место для начала, — сказала она. — «Озимандия» был опубликован под именем «Глирастес» и появился в то же время, что они жили в Марлоу. Я решила, мы можем проверить под мостом. Если это 13 ступеней под домом, то лучше проверить все возможные для нас варианты, чем врываться в чей-то подвал.

Он посмотрел на Вайолет, она так мило смотрелась в полумраке машины. — Наши варианты? — Его поразило это крошечное изменение. Она долго отказывалась принимать участие в этом деле. Воспринимала в штыки все его догадки. А сейчас не только сама искала информацию, но и предлагала работать совместно.

Она наклонилась к нему, толкнула в бок локтем, точно также как совсем недавно это сделал Риз. Вот только на этот раз у него была совершенно иная реакция. Его опьянял запах ее духов, тепло, исходящее от ее мягкого тела, и это касание вновь вызвало у него стояк.

Как я поняла, что бы мой отец не спрятал, он хотел, чтобы мы нашли это вместе, — ответила она.

Вместе, — согласился Джонатан. Ему очень понравилось, как это прозвучало.

***

Вайолет поерзала на кресле в поисках удобной позы. Она не могла расслабиться, несмотря на позднее время и роскошное кресло частного самолета. Возможно, виной 3 кружки кофе, выпитых вечером в лимузине. Или же, как бы она не противилась, она была взволнована их полетом в Лондон и поиском новой подсказки.

Она подозревала, дело именно в этом, а может, всему виной был сидящий рядом сильный, сексуальный Джонатан Лаенс? Спать в таких условиях было просто невозможно. На нем был свитер поверх футболки и джинсы. Простая одежда, но она придавала ему простой, но в то же время уверенный вид.

Грустно признавать, но Джонатан по-прежнему волновал ее. Их сексуальные отношения были 10 лет назад, но ее соски реагировали как раньше, словно он сосал их еще вчера. Конечно, она не могла винить свои соски, ведь реагировали не только они, но и все ее тело. Пульсация между ног никак не проходила, а по телу бежали мурашки, стоило ей только уловить аромат его одеколона.

Но главным предателем был ее мозг, потому что стоило ей закрыть глаза, она видела образ двигающегося на ней Джонатана. Однако это был не образ 19-летнего Джонатана. Нет, это был мужчина, сидевший напротив нее, мускулистый, опытный, сильный. Он был сексуальным в молодости, но сейчас убийственно красивым.

И это не давало ей покоя. Она снова поерзала на кресле.

— Не можешь уснуть? — спросил Джонатан, задевая ее ногой через проход.

Ладно, нет больше смысла притворяться. Она выпрямилась, села, подперев рукой подбородок. — Что-то мне подсказывает, что было плохой идеей выпить 3 стакана кофе в Старбаксе. — И твоя сексуальность тоже не дает мне покоя, — подумала она, но промолчала. Не то, чтобы это было так явно, но очевидно, ведь он сел не на любое свободное место, а именно в кресло напротив нее. Или он догадывался, что его уверенная поза, будто он властелин мира, вызывала у нее мурашки?

Он был, по меньшей мере, владельцем этого самолета. — Слишком много кофе, — пробубнила под нос она, потирая руки, прогоняя новую волну мурашек.

Он не сводил с ее глаз, когда его губы расплылись в медленной, восхитительной улыбке. — Скоро ты свалишься с ног от усталости.

По какой-то причине, ее взволновал и польстил его пристальный взгляд. — Думаю, ты прав. — Сейчас, когда они решили вновь стать друзьями, у ее глупого, предательского тела были далеко не дружественные мысли.

— Могу я задать тебе вопрос?

Ее сердце забилось чаще, а взгляд переместился на его чувственные губы. Она старалась вести себя спокойно. — О, эм... вопрос? Разумеется.

— Как думаешь, сколько их будет?

Она не поняла, о чем именно он сейчас спрашивал. — Чего будет?

— Писем, загадок?

— А! — Их дело последнее, о чем она сейчас думала. — Обычно их 4.

— Ммм, значит осталось найти еще 2, — он задумчиво почесал подбородок.

Вайолет переключила внимание на его длинные пальцы, которые чесали подбородок. Она сжала руку в кулак. Спокойно, девочка. Это Джонатан — козел, причинивший тебе боль. Вот только она уже сама в это не верила. — Только не радуйся раньше времени, — выпалила она. — Я давно убедилась, в конце этих поисков ждет только разочарование.

— Пусть так. — Он продолжал чесать подбородок, и Вайолет еле сдерживала желание убрать его руку от его подбородка и перенести на ее тело. — У этой игры должен был быть какой-то смысл. Если не брать во внимание спрятанные журналы, профессору ДеВитт не было необходимости красть ценный артефакт.

— Я тебе уже сказала его цель, — раздраженно ответила Вайолет. — Он хотел вернуть меня в твою жизнь, чтобы ты продолжил финансировать его проекты. Мое лицо будет постоянным напоминанием о его работе. Его очередной способ манипуляции.

— Хмм, ты кажется, злишься. Он был плохим отцом, да?

Она вздохнула. — Ты именно сейчас хочешь поговорить об этом?

— А в чем проблема? Или я отрываю тебя ото сна? — Черт, снова его игривая улыбка, словно они что-то задумали.

— Нет, — резче, чем нужно, ответила Вайолет. Она снова поерзала на своем кресле. — Но из нас двоих только у тебя сохранились хорошие воспоминания, связанные с моим отцом.

— Я не заметил твоей неприязни к нему...

— Я умело ее скрывала, — перебила она. Она сама прекрасно помнила свои чувства к отцу и не нуждалась ни в чьем напоминании. — К тому же тогда у меня еще была надежда, что он проявит отцовские чувства. Но я усвоила урок и больше не наступала на те же грабли.

— Мне сложно поверить в то, что ты была ему безразлична, — тихо добавил Джонатан. — Если честно, мне кажется, тебя невозможно не любить.

Она сжалась на кресле. Она определенно неправильно его поняла, это все игра ее воображения. — Моего отца волновал только один человек — он сам. Все его действия сводились к достижению его целей и амбиций. Своим эгоизмом он уничтожил мою маму.

Джонатан запрокинул голову, разглядывая Вайолет. — Профессор никогда не говорил о твоей маме.

— Неудивительно.

— Почему?

— А о чем тут говорить? — Вайолет откинулась на спинку кресла и попыталась не плакать, думая о маме. Это было сложно, учитывая страдания Конни ДеВитт, ее депрессию, пьянство, как все это сказалось на детстве Вайолет. — Она вышла за него, когда ей было 20, а ему 50. Она была одной из его студенток. Она была молода, красива и по уши в него влюблена. А он был... он был старым извращенцем.

Джонатан не засмеялся.

Вайолет пожала плечами и продолжила. — Я появилась спустя пару лет, и в это же время отец получил признание, и чем знаменитее он становился, тем меньше времени он проводил с нами. От этого мама впала в депрессию, и когда таблетки перестали помогать, она начала пить до беспамятства. И плакала по любому поводу. — У Вайолет пересохло во рту от мысли о детстве, проведенном в одиночестве, о темноте в доме, о том, как ей приходилось ходить на цыпочках по гостиной, потому что мама лежала в отключке на диване. По крайней мере, она спала, а не плакала. Она не переносила рыданий матери. — Мой отец появлялся спустя несколько месяцев, но оставался на день или два. Когда они ругались, мама начинала плакать и вновь впадала в депрессию, отец тут же уезжал.

— Теперь понятно, почему тебе так тяжело доверять людям.

Она покосилась на Джонатана, но не заметила в его глазах осуждение – только пристальный, сосредоточенный взгляд, который сводил ее с ума. Словно она была кусочком пазла, который он давно убрал, а сейчас решил собрать снова. Вот только ее не нужно было собирать или спасать. Она сама прекрасно справлялась. — Уверена, мой отец был для тебя примером, но он был добр только к тем людям, от которым ему что-то было нужно. На остальных ему было плевать.

— Я этого не знал, — спокойно сказал Джонатан.

— Потому что я не хотела, чтобы люди знали, — призналась Вайолет, удивленная, как легко она это произнесла. Сколько лет терапии у психолога ушло на признание этого факта? Вайолет знала, она не умела делиться сокровенным. Черт, она все держала в себе, потому что ожидала, что люди причинят ей боль.

Не удивительно, что она думала о Джонатане только худшее.

Но ты знаешь, что это не так — повторяла она себе. Она вспомнила его многодневный запой, счастливые люди не напиваются до беспамятства. Она знала это по опыту своей матери. Ты пьешь, только чтобы забыться.

Может быть, частично она сама виновата в случившемся. Возможно, это была и ее вина, что Джонатан не бросился за ней. Может быть, она не ясно дала ему понять о своих чувствах? Или он не понял ее намека о ребенке. В 19 ей казалось достаточно письма, намека на желание жить вместе и завести семью. Десять лет спустя – это уже выглядело по-детски. Возможно, она сама не позволила за всей этой настороженностью и защитой, разглядеть в ней девушку – напуганную, беременную и желающую иметь семью, которая не будет пить или не бросит его.

Она закусила губу. Господи, она ненавидела думать о прошлом. Она снова посмотрела на Джонатана. — Ладно… а как ты провел последние 10 лет?

— Довольно одиноко.

Она догадывалась почему. Он говорил, что скучал по ней. От этого ей было… неловко. А еще волнительно, радостно, хотя это было неправильно. Она злилась на себя за то, что ее волновал и обрадовал этот факт. Вайолет отмахнулась от него. — Я имела в виду, помимо этого.

— Я был занят проектами. Первые два года после окончания колледжа я посвятил поднятию семейного бизнеса. Для этого потребовалось всего лишь внести несколько смелых идей и изменить стиль управления.

— Не скромничай, — сказала она. Она читала в журнале статьи о его креативных идеях и продуманных инвестициях, позволившим Лаенс Моторс за короткое время стать преуспевающей компанией.

Он пожал плечами. — Это просто работа, а не моя страсть. Как только Лаенс Моторс начала приносить прибыль, я начал много путешествовать.

— Путешествовать? — спросила она, когда-то это было ее мечтой. — Где ты был?

Его лицо засветилось от удовольствия, и тело Вайолет мгновенно отреагировало. – Где я только не был, — ответил Джонатан, и к ее изумлению, встал со своего места и пересел на кресло рядом с ней. Она хотела спросить, но промолчала, когда он достал планшет и начал показывать ей фотографии со своих путешествий.

Она была поражена. — Ты был на Мачу Пичу? — она схватила его за руку, останавливая его, до того, как он успел перелистнуть фотографию. Их пальцы соприкоснулись и машинально переплелись, Вайолет сделала вид, что не заметила.

— Я был там дважды, — ответил он. — Там потрясающе, но не так безлюдно, как на Галапагосских островах или на острове Пасхи.

У Вайолет перехватило дыхание. — Ты был на острове Пасхи?

Он кивнул, стараясь не смотреть на нее, пока его большой палец гладил их переплетенные пальцы. Он это случайно, заверила себя Вайолет. — Хочешь посмотреть фотографии?

Она кивнула. Он неохотно высвободил руку и начал снова пролистывать фотографии.

Следующие несколько часов Джонатан показывал ей фотографии и рассказывал истории, случившиеся с ним за время путешествий. Пока она усердно училась и работала на поганых работах, стараясь свести концы с концами, он путешествовал по свету. У него были фотографии с Антарктики, Тибета, Великой китайской стены, Австралийской захолустья, подводных пещер Таиланда, степей Монголии и других необычайных мест. Он рассказывал о каждом путешествии, старался поделиться всеми деталями. Какой свежей была вода в Исландии; что в Антарктиде нельзя оставлять не только мусор, но и фекалии. Как кочевники пересекают степи Азии, или как Токио ежедневно светится огнями, словно рождественская иллюминация.

Он завораживал своим подробным рассказом, что Вайолет казалось, будто она была рядом с ним, в момент погружения на Большом барьерном рифе, экспедиции в Антарктику или прыжке в Большом Каньоне. Она прижималась к его плечу, разглядывая фотографии, пока он говорил, и представляла, каково было бы быть там вместе с ним и жить такой насыщенной жизнью.

Вскоре она начала зевать и проваливаться в сон. Джонатан отложил планшет, но сам остался на месте. — Вайолет, поспи. Нам еще долго лететь.

— Я бы с удовольствие, но кресло не предусмотрено для таких коротышек, как я. — Она сидела, поджав под себя ноги и облокотившись на Джонатана, но она соскользнет с места, если он уйдет.

— Можешь использовать мою руку, как подушку. Я не против, — его голос прозвучал мягко, низко и также сонно, как и ее.

Вайолет должна была отказаться или прижаться к иллюминатору, но Джонатан был такой теплый, мягкий и уже был тут. Ей даже не нужно было менять позу. Просто закрыть глаза и уснуть, положившись на сильные руки Джонатана.

Она не должна была прижиматься к нему, но не смогла заставить себя отвернуться от него, да и не хотела. Проваливаясь в сон, она думала, что не задала ему интересующие ее вопросы, терзающие ее на протяжении 10 лет: была ли у него подружка, жена или, может быть, дети? Должна была спросить о важных вещах.

Но все это потеряло важность, когда она расслабилась и уснула.

***

Джонатан сидел, не шевелясь, когда Вайолет прижалась к нему, как беззащитный котенок. Ее темные волосы спали на щеку, такие блестящие, шелковистые, что ему захотелось их погладить. Но он не сдвинулся, не желая разбудить ее, чтобы она не поняла, как близко они сейчас были друг к другу.

Вместо этого он наслаждался моментом ощущения ее теплого, мягкого тела. Нежной кожи, соприкасающейся с его рукой. Даже ее тихим сопением. Ему все это безумно нравилось.

Он прокручивал в голове их сегодняшний разговор. Ему было тяжело видеть, с какой завистью она смотрела на его фотографии. Он намеренно не показывал ей фотографии с экспедиций с ее отцом, чтобы не портить ей настроение. Вместо этого он показывал ей только снимки с путешествий с друзьями, членами семьи или в одиночку. Для нее они представляли из себя приключения. А для него только отвлечения – очередные попытки заполнить пустоту и боль он потери Вайолет.

Но теперь он не был одинок. Она была здесь и прижималась к нему. Его сердце было готово разорваться от радости.

Он подумал о ДеВитте и его конвертах. 4 подсказки или 5, если повезет. Этого было недостаточно, слишком мало времени. Он должен был придумать, как разгадать загадки, но провести как можно дольше времени с Вайолет… но так, чтобы она ничего не заподозрила.

В этот момент Вайолет поерзала и что-то пробормотала во сне. Набравшись храбрости, Джонатан убрал прядь волос с ее лица, она не шелохнулась и продолжила дальше спать.

Если есть хоть один способ вернуть и удержать Вайолет – он обязательно его найдет. Ради этого он был готов пойти на все.

Глава 7

— Это Хаггинсон парк, — сказала Вайолет, читая информацию на туристическом портале. Ее пальчики бегали по экрану планшета. — Думаю, нам нужно туда.

— Отлично, — отозвался Джонатан, повторяя название места водителю. Он протянул мужчине деньги, когда они остановились на Хай стрит. — Ждите нас здесь, мы скоро вернемся.

Они покинули такси и вместе направились в парк. Вайолет немного потряхивало от волнения. Было глупо вновь заниматься разгадыванием загадок отца, но вот, она в Англии и совсем скоро будет осматривать 200-летний мост на наличие писем от ее отца, оставленных после его смерти. Она должна оставаться равнодушной, а не волноваться, как маленькая девочка.

Частично ее волнение можно списать на очередной эротический сон о Джонатане, который она видела во время их перелета. Проснулась она с рукой на его бедре.

Вайолет пригладила волосы, заправив одну прядь за ухо, она решила игнорировать Джонатана и сосредоточиться на задании. Они шли по саду полному зелени и цветов. На дворе ранее утро, небо было серым, а по земле спускался небольшой туман. Вдоль одной из аллей она заметила декоративную табличку с надписью «Аллея Томаса». Она указала на нее, и Джонатан согласно кивнул. Они прошли пару торговых лавок, и Вайолет неожиданно зевнула. Возможно, после того, как они найдут конверт, они смогут забежать в ближайшую кофейню и взять что-нибудь, что поможет взбодриться.

Когда они подошли к реке, несколько уток начали крякать, подплывая к ним. — О, боже, — сказала Вайолет, смеясь, когда утки пошли за ними. — Я думаю, они ждут, когда мы их покормим.

— Кроме жевательной резинки мне им предложить нечего.

Вайолет расхохоталась, вновь заправляя волосы за уши. Смех прекратился, стоило ей увидеть пристальный, почти голодный взгляд Джонатана. Господи, и как она могла предположить, что они могут быть просто друзьями? Джонатан не умел дружить с женщинами, он лишь жадно пожирал их глазами.

Именно это он сейчас и делал.

Отведя взгляд, она ради интереса шагнула вперед, и утки поплыли за ней, продолжая крякать. — Нужно как-то их отвлечь, — сказала она ему. И тебя тоже. — Может, ты сходишь до ближайшей кофейни и купишь им что-нибудь поесть?

— Думаю, это возможно, — медленно произнес он. — А ты ничего не хочешь?

— Я была бы благодарна, — сказала она, широко улыбаясь. — Кофе, много сливок и 3 сахара.

Он кивнул и убежал в противоположном направлении. Она наблюдала, как он удалялся, восхищаясь шириной его плеч, упругой задницей в его джинсах. Вайолет улыбнулась, проклиная его за отсутствие залысин и пивного живота. После этого она развернулась и направилась к мосту Марлоу, крепка сжимая в руках планшет.

Идя по брущатной дорожке, она вскоре вышла к мосту, сразу подошла в каменному основанию. «Подвесной мост Марлоу» указано на стене, вместе с именем архитектора. Она внимательно осмотрела стену, но нигде не было упоминания «Озимандис» или Перси Шелли, и Вайолет засомневалась. А вдруг они хватаются за соломинку? Вряд ли ее отец хотел, чтобы они сделали 13 шагов под мостом. Потому что после 13 шагов ты наверняка уйдешь под воду. Вайолет посмотрела на речку с крякающими утками, ожидающими лакомства.

Пожав плечами, она опустилась на траву и начала расстегивать ремешок босоножек. После странного пробуждения она решила выбрать на сегодня привычный «наряд учительницы», который включал в себя: классическую юбку-карандаш, простой кардиган с длинным рукавом и босоножки на невысоком каблуке. В таком виде она снова почувствовала себя привычно и уверенно. Вот такая ты сейчас, повторяла себе она. А не глупая девчонка, которая когда-то влюбилась в студента с проникновенными глазами.

Стая уток громко крякнула и отплыла от Вайолет, она увидела приближающегося Джонатана с двумя стаканами кофе и небольшим коричневым пакетом. Он присел рядом, как раз в тот момент, когда она сняла одну туфлю. — Вайолет, что ты делаешь?

— Готовлюсь зайти в воду.

Рядом прошипел селезень.

Джонатан посмотрел на нее, обдумывая ее слова. — Вода холодная. Это должен делать я, а не ты.

— Да, вода холодная, — согласилась Вайолет, продолжая расстегивать ремешок второй босоножки. — Но это мой отец отправил нас сюда, следовательно, именно я должна этим заниматься.

Он минуту молчал, без сомнения, придумывая новую отговорке. Вайолет удивилась, когда он согласился. — Ладно, — сказал он, — но только будь осторожна.

— Постараюсь, — ответила она, отбрасывая в сторону босоножку. — Тебе нужно покормить уток, чтобы они мне не мешали, — сказала она, взглянув на Джонатана. И у нее перехватило дыхание.

Пристальный взгляд Джонатана ласкал ее с головы до ног, и его руки так крепко сжимали кофе, она заметила, как побелели костяшки пальцев. Он с нескрываемой похотью смотрел на ее вытянутые ноги в чулках. Она также заметила, как сильно выпирала выпуклость на его джинсах.

Ооо.

Вайолет отвернулась, ее щеки покраснели, и она не нашла ничего лучше, как взять туфли и начать очищать каблук от травы. Джонатан возбудился, видя, как она разувается на берегу реки. Это должно было потрясти ее.

Но вместо этого, она ощутила знакомое покалывание между ног. Ее дыхание участилось, она отложила туфлю в сторону и сделала самое худшее, что можно было представить.

Она задрала свою простую юбки до самых бедер и начала медленно и с особой тщательностью скручивать чулки. Он хотел посмотреть, да? Тогда она устроит ему небольшое шоу.

Забавно, как ей хорошо от мысли, что Джонатан наблюдает за тем, как она раздевается.

Не торопясь, она спустила чулок по бедру, дойдя до колена, она остановилась, прикусила губу и продолжила спускать чулок по икре. Она подняла, вытянула ножку и аккуратно сдернула чулок. — Ты же не против, что именно я должна зайти в воду, да? — спросила она томно, положив чулок рядом с туфлей.

Она подняла глаза, когда он не ответил. Джонатан вытянулся, как струна, он мог выглядеть озлобленным, если бы не его потемневшие от страсти глаза, которые она так хорошо знала.

Он был безумно возбужденным.

И Вайолет неожиданно поняла, какую опасную игру она затеяла. О чем она только думала? Почему ее заботило, возбудится ли Джонатан от ее маленького представления? Господи, она в своем уме? Ей захотелось себя ударить. Так ей точно не удастся просто дружить с ним. Она дразнит его тем, что никогда не будет его.

Это так на нее не похоже. Рядом с ней крякнула утка, словно соглашаясь с ней.

Разозлившись на себя, Вайолет быстро сдернула второй чулок, на этот раз показывая как можно меньше тела. С оголенными ногами, она подошла к краю воды и остановилась. Изначально она хотела снять и кардиган, чтобы посмотреть реакцию Джонатана на то, что под ним она была только в майке, но она быстро отказалась от этой глупой затеи. Нет, правда, о чем она только думала? Мысленно дав себе подзатыльник, она застегнула кардиган до конца. — Подержишь мой кофе, пока я буду спускаться?

— Конечно, — ответил он низким голосом.

По телу Вайолет пробежала дрожь. Не думай о нем, не обращай на него внимания. Придерживая юбку, она шагнула в воду. — 13 ступеней, да?

— 13, — повторил он. — Будь осторожна.

— Со мной все будет в порядке, — заверила она, радуясь возможности отвлечься от непристойных мыслей. Она шагнула в воду. Было сложно определить глубину реки, но раз там был мост, значит, будет глубоко, так? Она шагнула вперед, приготавливаясь опуститься глубже.

На удивление, вода едва дошла ей до икр. — Ого, а здесь не глубоко. Может, сейчас межень. — Она сделала еще один шаг и отпустила юбку, так как было очевидно, что она не намокнет. Еще шаг, и она обернулась посмотреть на Джонатана.— Как ты думаешь, 13 шагов от моста или вдоль моста?

— Я даже не знаю.

— Ладно, давай тогда проверим оба варианта, вдруг я найду что-нибудь под ногами.

— Конечно, — согласился он. — А я пока постою на берегу с кофе и кексами.

— Злодей, — поддразнивала она. Судя по его поведению, он не слишком обиделся на нее за ее недавнее представление. — Будь осторожен, если будешь кормить уток этими кексами. Они могут цапнуть тебя за руку. — Утки уже окружили его, отплыв от Вайолет.

— Я оставлю тебе один кексик, — заверил он. Отлично. Вайолет это порадовало.

Вайолет продолжила медленно шагать по илистому дну, осторожно прощупывая дно ногой. Вода была холодной, но все еще неглубокой, и ей не хотелось ничего пропустить. Через несколько шагов река начала углубляться, и теперь вода доходила до подола юбки. Впереди через реку, она увидела небольшую церковь, и она задумалась, может, они не там ищут? Может Шелли был похоронен там, и они неправильно поняли послание отца? Ее начала терзать сомнения.

— Как дела? — крикнул Джонатан.

— Пока ничего, — ответила она, и развернувшись, прошла обратно к берегу. Она смотрела на ждущего с кофе Джонатана. — Я начинаю сожалеть, что согласилась лезть в воду. Этот кофе просто манит меня.

— Чистое блаженство, — ответил он, — но я обещаю сильно им не наслаждаться.

Вайолет мотнула головой, улыбаясь. — Думаешь, коробка где-то там внизу? Может он использовал груз и бросил ее на самую глубину? Что там тогда делать?

— Не знаю. Тогда у нас могут уйти недели на поиски, — ответил Джонатан.

— Мда, не самая лучшая перспектива.

— Разве? — судя по голосу, Джонатан не казался расстроенный этой новостью.

Она призадумалась над его словами. Она обдумывала их пока ходила вдоль и поперек берега. Она делала 13 шагов и под мостом. Сначала 13 маленьких шажков, затем 13 широких. Но под ее ногами был только ил. Устав от бессмысленного хождения в воде, она снова повернулась к Джонатану.

— Здесь нет ничего, кроме ила. Может, попробуем с другого берега?

— Давай, — ответил он, поднимаясь с земли. — Хочешь пройти по мосту?

— Думаю, тут неглубоко, смогу перейти итак, — начала она, направляясь к середине реки, — мне не сло...

Она ощутила пустоту под ногами и ушла с головой под воду. На долю секунды она не видела ничего, кроме воды. Она слышала мужской голос, зовущий ее. Затем она коснулась дна, оттолкнулась и поднялась на поверхность.

Кашляя, она убирала с лица мокрые волосы. В следующее мгновение ее обхватили две сильные мужские руки и прижали к твердому телу. — Вайолет! Ты в порядке?

Протерев глаза от воды, она увидела перед собой Джонатана. Он бросился в воду спасать ее, наверняка не сняв обувь, а его ноги были по колено в воде. — Я... я в порядке, — слабо проговорила она. — Только слегка напугана.

— Господи, ты до смерти меня напугала, — сказал он дрожащий голосом, поглаживая ее руки. Он водил руками по ее предплечьям, словно хотел выжать из нее воду. Представив это, Вайолет захихикала. — Это не смешно, — возмутился он.

— Да нет, немного забавно, — ответила она, продолжая хихикать. Она смеялась над собой. — Аккуратней, там яма.

Джонатан фыркнул. — Ты что-то нашла? Шкатулку?

— Нет, я просто оступилась и нырнула под воду, только и всего. — Даже сейчас, эта ситуация показалась ей такой глупой. Речка не глубокая, а она умудрилась уйти под воду. Молодец, Вайолет. — К сожалению, ничего.

— Ладно, чтобы это ни было, на сегодня мы закончим поиски. — Он прижал ее к себе, и они пошли к берегу.

Он действовал немного грубо, но Вайолет промолчала. Она насквозь промокла, на улице было прохладно, и большое горячее тело Джонатана было сейчас единственным источником тепла. Она не стала акцентировать внимание на том, как мокрая одежда прилипла к ее груди. — Знаешь, я сама могу идти.

— Судя по последнему событию, не можешь.

— Джонатан...

— Вайолет, не заставляй меня бросать тебя обратно в воду, — пригрозил он.

— Я тебя умоляю, ты бы этого не сделал.

Он посмотрел на нее с явным вызовом в глазах. — Хочешь, поспорим?

— В этом нет необходимости.

Без лишних слов Джонатан наклонился и подхватил ее на руки. Вайолет взвизгнула, вцепившись ему в плечи, пока он выходил из воды. — Мы сейчас упадем!

— Я тебя не уроню, — уверенно заявил он. — Перестань вертеться.

С нее стекала вода, и она боялась, что Джонатан ее уронит. Она уже не та худенькая девчушка, что была раньше. Она женщина с округлостями и маниакальным пристрастием к мороженому. Но он не опустил ее, так что она зажмурила глаза и стала надеяться на лучшее.

Через некоторое время его походка изменилась, открыв глаза, она увидела, что они вышли на берег. Штанины Джонатана были насквозь мокрыми, а в кроссовках хлюпала вода при каждом шаге. Он остановился, аккуратно поставив ее на землю, после чего осмотрел ее с ног до головы. — Знаешь, ты совсем не тяжелая.

Она закатила глаза. — А ты далеко не Прекрасный принц.

Игривое выражение на его лице сменилось выражением боли, затем на нейтральное. Ей стало не по себе. Ее комментарий о «прекрасном принце» был шутливым, намекая, что он ее нес как принцессу, спасенную из заточения. Но очевидно, он неправильно ее понял. Она не стала продолжать эту тему, скрестила руки на груди и начала дрожать от холода. — Что теперь? Попробуем с другого берега?

— Возьми мою куртку, — сказал он, раздеваясь.

— Тебе не холодно?

— Нет, я в порядке, — буркнул он, снимая с ее плеч блейзер, прежде чем она успела возразить.

Он явно был не в порядке. По его тону этого не скажешь, но она не стала с ним препираться. Она просунула руки в рукава его куртки, благодарная тому, что так она сможет скрыть выпирающие соски. — Спасибо.

— Давай перейдем по мосту и попробуем с другого берега. На этот раз искать буду я.

Вайолет поморщилась, но не стала спорить. Она ничего не смогла найти, может быть, Джонатану на этот раз повезет.

Она схватила свои босоножки, чулки и последовала за Джонатаном. Они подняли стаканы с кофе с земли, кофе разлился, когда Джонатан бросился за ней в воду, Вайолет с сожалением понюхала свой пустой стакан. Утки набросились на бумажный пакет, едва он успел упасть на землю, от кексов остались одни только крошки. — Должно быть, вкусный был завтрак, — сказала она, желая разрядить обстановку.

Джонатан не ответил, лишь положил руку ей на поясницу, подталкивая ее в сторону моста. Вайолет тяжело вздохнула, позволяя ему вести.

Едва они ступили на пешеходную часть моста, как Джонатан резко остановился.

— Что такое? — полюбопытствовала Вайолет.

Он посмотрел на нее, у Вайолет участился пульс от его горящего взгляда. — В письме указано 13 ступеней под, так?

— Так.

— А вдруг там должна быть запятая?

— Запятая? — переспросила она, не понимая, к чему он клонит. Она была слишком увлечена его взглядом. О, Господи, сколько же у нее связано с этим взглядом. Он всегда так смотрел на нее, перед тем как начать ласкать ее. Этот взгляд всегда обещал массу приятного.

Ей действительно пора перестать думать о сексе в его присутствии.

— 13 ступеней, — начал объяснять Джонатан, — запятая, под.

Теперь она поняла. Под 13 ступенью. Она обернулась назад, глядя на начало лестницы. — Думаешь, это там?

Но Джонатан уже был внизу и теперь поднимался, считая ступени. Он прошел ее и остановился. — 13. — Потом упал на колени и заглянул под мост. В следующую секунду, он по пояс исчез под мостом.

— Джонатан, будь осторожен, — предупредила она, когда он прополз еще дальше, дотягиваясь до чего-то, что она не видела.

— Достал, — выкрикнул он, поднялся, сжимая в руках конверт.

Вайолет радостно вскрикнула и, не сдержавшись, начала пританцовывать. — Ты молодец! Ты его нашел! Джонатан — ты гений!

Джонатан опустился на пятки, широко улыбаясь, а Вайолет пришлось сжать кулаки, чтобы не броситься ему на шею и не поцеловать. Ее должно было разозлить, что он так быстро все нашел, в отличие от нее, но она просто радовалась находке. Было чувство, что они снова одна команда.

Она присела рядом с ним, не обращая внимания на прохожих, которым теперь пришлось их обходить. Из-за его плеча она увидела, что конверт больше предыдущих и завернут в полиэтиленовую упаковку. Это был обычный белый конверт с их именами, написанными почерком ее отца.

Вайолет тяжело вздохнула от нахлынувших эмоций. О чем только думал ее отец, когда прятал здесь конверт? Какова его цель? Она смотрела на заветный конверт, желая хоть немного понять намерений ее отца. Но даже после смерти он был для нее непостижим.

Джонатан протянул ей конверт. — Хочешь удостоиться чести открыть его?

Она отрицательно качнула головой. — Нет, ты его нашел, тебе и открывать.

Джонатан расплылся в улыбке, достал конверт из упаковки, сломал восковую печать и заглянул внутрь.

Глава 8

Джонатан вытащил два знакомых желтых конверта, как обычно? каждый был подписан их именами. Он протянул ей конверт с ее именем, и когда она немного замешкалась, тактично спросил. — Почему бы тебе не открыть первой?

Она кивнула, делая глубокий вдох. Это просто очередная загадка. Нет причин волноваться. Это очередная головоломка отца, которая приведет к следующей загадке или же отвратительному призу. Вайолет взяла из рук Джонатана конверт, сломала печать и вытащила письмо. Пробежав глазами по тексту, начала читать письмо вслух.

Кати, Фортуна, колесо по свету,

Кати его сквозь зиму и сквозь лето,

Но знай, что ты не властвуешь над нами.

Грустна ль ты, весела — нам все равно:

Не воспарим мы, не падем на дно.

Бедны мы, но — с богатыми сердцами.

Ты улыбнулась, мы — еще прилежней.

Ты хмуришься, а мы — с улыбкой прежней.

Хозяева своей судьбы — мы сами.

Ты с колесом своим там, в вышине,

Всего лишь тени в облачной стране:

Вы власти не имеете над нами.

Вайолет закончила читать и нахмурилась. — Что за одержимость стихами?

— Раньше ты очень любила стихи. Я хорошо это помню. Может? поэтому он выбирает их в качестве посланий в твоих письмах.

Правда, она любила поэзию … но это было давно. Когда она была наивной, верившей в романтику. Она потеряла к ней интерес, когда судьба поднесла ей тяжелый урок. Проигнорировав комментарий Джонатана, она еще раз пробежалась глазами по тексту в поисках подсказки. — Я не вижу ничего необычного в написании. Вероятно, подсказка кроется в самом стихе. Все важное содержится в твоем письме. — Она посмотрела на Джонатана. — Ты не узнаешь это произведение?

Джонатан с задумчивостью перечитал письмо. После паузы он мотнул головой. — Оно кажется знакомым, но я не знаю, кто его написал.

— Ладно, это мы можем выяснить в интернете, — сказала она его, забирая и аккуратно складывая письмо. — А что в твоем?

Он открыл конверт и хмыкнул.

— Что? — спросила Вайолет, выглядывая у него из-за плеча.

Он протянул ей лист. Она взяла и посмотрела на текст. Там было всего 2 слова: Отель Калиста.

Она ахнула. Калиста? Это же отель, в котором она жила с Джонатаном во время из романа на Санторини.

— Я сразу же подумал о раскопках Акротири. Твой отец по какой-то причине направляет нас туда.

У Вайолет пересохло во рту, она не могла ничего ответить. Она не знала, что думать. Она не хотела возвращаться на Санторини — волшебный остров, где они с Джонатаном полюбили друг друга.

Но отец специально отправлял их туда. Так он хотел еще раз напомнить Джонатану о его связи с Вайолет? Уверена, были более простые пути — она знала, Джонатан был щедр. Когда дело касалось проектов отца. Все что для этого требовалось, только попросить, и Джонатан достал бы чековую книжку. Зачем устраивать этот цирк? Зачем посылать их туда?

— С тобой все хорошо? — просил он, погладив ее руку, от чего Вайолет задрожала.

Она мотнула головой, прогоняя дурман, и отдала обратно его письмо.

— Ты побледнела, — настойчиво заявил он. Он поднялся на ноги, протягивая ей руку. — Пойдем.

— Со мной все хорошо, — раздраженно ответила она, отталкивая его руку.

— Не правда, — настаивал он, снова протягивая ей руку. — Вайолет, позволь мне хоть раз позаботиться о тебе. Ты побледнела и вся дрожишь. Мне не нравится видеть тебя такой. — Его голос стал мягче. — Позволь мне позаботиться о тебе.

Ее тело начало покалывать от напряжения в его голосе, и она взглянула на него. В его глазах видна была вся его жажда и желание. И она задрожала, но не из-за письма. А из-за Джонатана. Потому что он все еще привлекал ее, и она не знала, что с этим делать, и каждое задание, придуманное ее отцом, все больше возрождало потерянную 10 лет назад любовь.

Но она больше не могла перед ним устоять. Протянув ему дрожащую руку, она позволила ему помочь. Если он будет обнимать ее дольше положенного, она возражать не будет. Она не запротестовала, и когда он обнял ее за плечи и прижал к себе. Ей это понравилось. Очень даже понравилось.

— Пойдем, — нежно сказал он. — Ты выпьешь кофе, позавтракаешь, и мы с тобой поговорим.

Он повел ее по зеленому парку. На небе появилось солнце, туман рассеялся, но воздух все еще был прохладным, и она продолжала дрожать даже в куртке Джонатана. Он отвел ее в ближайшую кофейню и выдвинул перед ней стул за столиком у окна. — Присаживайся, а я принесу тебе завтрак.

Она должна была возразить. Она должна была повести себя, как сильная мне-никто-не нужен Вайолет, и самой заказать себе завтрак. Но вместо этого она сидела, дрожа за столом, сцепившись в конверты, пока Джонатан заказывал для нее еду и горячий напиток.

Позволь мне позаботиться о тебе, настаивал он. Вайолет плохо умела это делать. Ей было тяжело доверять людям, она привыкла рассчитывать только на себя. Так было с самого детства, когда ее мать впадала в очередную депрессию. И в этом же убедилась в молодости, оставшись одна и беременная.

Но когда Джонатан вернулся с двумя кружками кофе и свежими кексами, она была ему... благодарна. Она даже была не против, когда он погладил ее по щеке и убрал с лица прядь мокрых волос.

— У тебя губы посинели, — сказал он расстроено. — Пей.

Она кивнула, поднося кружку к губам. Кофе был невероятно горячий и просто восхитительный на вкус. После нескольких глотков, Вайолет неловко улыбнулась. — Спасибо.

Он просто поставил перед ней кекс. — Поешь, ты слишком хрупкая.

Она? Хрупкая? Очень лестно. Ее губы еще раз дернулись, когда она отломила уголок кекса и закинула кусочек в рот. Ммм, лимонный. Ее любимый. Как получилось, что он все это помнит?

— Сейчас лучше?

Она кивнула, продолжая жевать. Он облегченно вздохнул, расслаблено откинулся на спинку стула. Она прежде не замечала его напряжения. — А ты в порядке? — спросила она, подразнивая.

— Да, просто мне не нравится видеть тебя расстроенной.

Вайолет хотела возразить, что она не была расстроена. Не особо, с ней все было хорошо. Но это была бы ложь. Она была расстроена. — Я просто чувствую…

— Что тобой манипулируют? — догадался Джонатан.

Она кивнула, покручивая в руках кекс. — Эти послания каждый раз доказывают, что мы должны действовать сообща, а теперь еще нам нужно вернуться на Санторини… — У нее сорвался голос, от нахлынувших воспоминаний. Это было последнее, что она хотела вспоминать. На острове она была так счастлива… но глупа и наивна.

— Вайолет, мне не нравится видеть тебя несчастной, — сказал он. — Веришь или нет, но твое спокойствие для меня превыше всего.

Она ничего не ответила, просто продолжила пить кофе и думать.

— Вайолет, ты хочешь уехать домой? — голос Джонатана прозвучал напряженно, с нечитаемым выражением лица. Он крепко сжимал края стола, ожидая ее ответа.

А хотела она? Несколько дней назад она ответила бы да и собрала бы свои вещи до того, как Джонатан успел сделать следующий вдох. Но это было до того, как он со всей страстью в глазах следил за ее раздеванием. И до того, как они вновь решили быть друзьями.

И до того, как он ушел в запой, узнав об их неродившемся ребенке.

Поэтому сейчас Вайолет не знала, что думать. Одно она знала наверняка, рядом с Джонатаном она ощущает себя неуверенной и уязвимой. И ее жизнь была проще, когда она ненавидела его.

Но невозможно ненавидеть мужчину, который напившись, читает стихи.

Вайолет крепко обхватила горячую кружку. — Джонатан, а ты хочешь, чтобы я осталась?

— Скажу честно, я хочу этого больше всего на свете.

Ее щеки покраснели от довольства его ответом, она кивнула, затем отпустила кружку. — Тогда я остаюсь.

Он разжал кулаки, которые все это время крепко сжимал и машинально потянулся к ней, накрыв ее ладонь своей. — Спасибо.

Она могла поклясться, что ощутила поглаживания его большим пальцем, прежде чем он убрал руку.

***

Двумя часами позже они вернулись в аэропорт в их маленький самолет. Вайолет переоделась в удобные для полета леггинсы и вязаную тунику с длинными рукавами. Ее волосы распушились и завились от быстрой сушки, но она не обращала на это внимание, просто заправив непослушные пряди за уши. Но непонятным причинам она никогда не чувствовала себя некрасивой в присутствии Джонатана. Это было не возможно, учитывая, что он смотрел на нее, как на кусок его любимого чизкейка.

Она также не удивилась, когда Джонатан занял соседнее с ней кресло, учитывая, что он мог выбрать любое место в салоне. Это время в самолете стало для нее возможностью побыть с ним наедине, и она стала замечать, с каким нетерпением она этого ждет.

Она с сожалением посмотрела в иллюминатор на удаляющиеся улицы Лондона. — Однажды у меня будет возможность побродить по Лондону.

Джонатан застыл рядом с ней. — Хочешь, чтобы мы развернули самолет?

— Что? — она посмотрела на него, но он говорил серьезно. Она засмеялась, мотнув головой. — Нет, нет. Нам нужно на Санторини. Я просто так это сказала, видишь ли, я никогда не была в Лондоне.

— Ты должна была сказать это раньше, — сказал ей Джонатан — Мы бы задержались тут на несколько дней.

Забавно, как его слова заставили ее тело дрожать. — Джонатан, это твое путешествие, а не мое. Я всего лишь нанятая помощница, или ты забыл?

— Вайолет, ты для меня намного большее.

Она поерзала на кресле, смущаясь от его слов. Она не должна быть польщена его словами. Не должна. — Так,— непринужденно начала она. Похоже, следующие 6 часов в этом самолете будем только мы с тобой.

— Ты устала? Хочешь немного поспать?

— Немного устала, — призналась она. Она неожиданно зевнула, несмотря на то, что сейчас была середина дня. Смена часовых поясов всегда утомляет, а тут еще постоянные эмоциональные встряски, которые она испытывала на протяжении последней недели.

— Если нужно, можешь использовать мою руку в качестве подушки, — сказал он, доставая свой планшет.

Ей не нужно было повторять дважды. По какой-то причине ей очень хотелось к нему прикоснуться. Возможно, виной было то, что она была обделена родительской любовью и лаской в детстве. Именно поэтому в своих отношениях она действовала иначе.

Вайолет честно признавала, что была неженкой. Она любила прикосновения, публичные демонстрации чувств и обожала физический контакт любого рода от близкого ей человека. К сожалению, в последнее время это было не часто. Но сейчас, когда они с Джонатаном вновь стали друзьями, она смело могла с ним обняться. А она любила хорошие объятия.

Она обхватила его руку в области бицепса, положила подбородок ему на плечо, наблюдая за его работой на плантеше. — Что ты ищешь?

— Я подумал, что могу заняться поиском твоего стихотворения. Найти автора. Возможно, найду связь, как ты нашла с Мостом Марлоу.

— Ммм, отличная идея.

Он посмотрел на нее с явным удивлением. — Ого, спасибо, Вайолет.

Почему он был так удивлен и польщен ее похвалой? Она же не была злой с ним, ведь так? Ее пальцы начали машинально гладить его руку. — Господи, должно быть я вела себя с тобой как стерва, раз ты так удивлен такой простой похвалой.

— Вовсе нет. Просто я думал… что ты меня презираешь. — Джонатан немного помрачнел.

— О, Джонатан, — нежно произнесла она, похлопывая его руку. Его восхитительно накаченную руку. — Я не презираю тебя. Больше нет.

— Я ничего не знал о ребенке. — Он отвернулся, словно не в силах смотреть ей в глаза. Его ответ был пропитан болью. — Клянусь, если бы я знал, ни одна сила в мире не могла бы удержать меня вдали от тебя.

Но я оставила тебе записку, хотела возразить она, но промолчала. Джонатан был уверен в порядочности ее отца, хотя она как никто другой знала, каким он был эгоистом и манипулятором. Поэтому она просто сжала его руку. — Я тебе верю.

Странно, но так и было. Впервые за долгое время, она подумала о выкидыше и их расставание с грустью, а не с обидой. Разочарование и вина на лице Джонатана вызывали в ней сочувствие за всю ту боль, что он сейчас испытывал. По крайней мере, у нее было 10 лет смириться с потерей. Для него это была свежая рана, и было бы глупо вновь поднимать эту тему.

Поэтому она решила отвлечь его. Нарочно прижимаясь к нему грудью, она подалась вперед, глядя на него с любопытством. — Так что там с моим стихом?

Он некоторое время не сводил с нее глаз, а затем словно дал себе мысленный подзатыльник. — Ах, да, — его пальцы пробежались по экрану, когда он напечатал несколько строк. — Вот. Лорд Теннисон. Поэта называется «Королевские идиллии». Песнь о женитьбе Герейнта. — Он некоторое время почитал про себя, а затем раздраженно промычал. — Очевидно, это поэма об одно из рыцарей Короля Артура, которого путем обмана лишили счастья. Черт, твой отец настоящий подонок.

Вайолет не сдержалась и захихикала. Джонатан сейчас выглядел таким недовольным.

Джонатан еще больше разозлился от ее смеха. — Думаешь, это послание своего рода намек твоего отца на то, чего он нас лишил?

— Надеюсь, что нет, — ответила Вайолет, все еще улыбаясь. — Ты видишь себя в роли одного из рыцарей Короля Артура?

Его плечи слегка расслабились, когда она начала их немного разминать. — Тогда почему он выбрал именно его?

— Я не знаю, — честно ответила Вайолет. — Может, дело в самом лорде Теннисоне?

Он быстро набрал текс, пробежался глазами по найденной информации. — У него была довольно насыщенная жизнь, но я не вижу никакой связи с Санторини. — Он посмотрел на нее. — Мне кажется, подсказка кроется в нас самих, только я не знаю, какое отношение мы имеем к этому произведению.

— Очевидно, даже из могилы отец решил учинить несколько преград, — сказала Вайолет. — Ты не должен так сильно об этом переживать. Уверена, мы сразу же все поймем, как только окажемся на Санторини. Будет так же, как с мостом, я уверена, ты сможешь решить эту головоломку.

Он кивнул, почесывая подбородок, продолжая смотреть на экран планшета, хмуро сведя брови.

По непонятной причине, ей не нравилось видеть Джонатана таким озабоченным. — Раз уж мы заговорили о поэзии, а ты много о ней знаешь?

— Ты имеешь в виду стихов?

— Да, в юности тебя сложно было назвать любителем поэзии, — съязвила она. — Если я правильно помню, из нас именно я была увлечена литературой.

На его лице появилась улыбка, он отложил планшет в сторону, откинулся на спинку кресла, полностью сосредоточив внимание на Вайолет. — Я изменил свое отношение к литературе после нашего расставания. Если честно, я даже сменил факультет. В итоге я получил образование в области финансов и литературы. Довольно странная комбинация.

— Не то слово. — Вайолет была удивлена. Финансы и… поэзия? Неужели она оказала на него такое влияние? Стал ли он изучать литературу, потому что хотел быть ближе к ней? Сейдце Вайолет начало сжиматься. — А ты мне почитаешь что-нибудь?

— Стихи?

— Нет, годовую статистику Нью—Йорк Янкис, — сказала она, закатывая глаза. — Ну, конечно, стихи.

Улыбка Джонатана стала еще шире. Он с задумчивостью почесал подбородок, затем повернулся к ней. — Как на счет еще немного Шелли?

Она пожала плечами. — Давай. Порази меня.

— Ты поражаешь людей не самим произведением, а своей эрудированностью и усердием. — Ответил он, поиграв бровями.

Вайолет засмеялась, ударив его по плечу. — Давай уже, читай!

Джонатан наигранно прочистил горло, Вайолет не устояла и снова рассмеялась. Затем, глядя на нее, он начал тихо читать.

Ручьи к реке своей стремятся,

Река — в объятия океана,

А в небесах ветра резвятся,

Сливаясь в утренних туманах.

Нет одиночества в природе.

Чтоб соблюсти закон святой,

Всё пару в ней себе находит.

Но почему не мы с тобой?

Как небо обнимает горы,

И волны ластятся друг к другу!

А разве могут быть раздоры

Среди цветов прекрасных луга?!

Целует воду отблеск лунный,

А солнце нежит шар земной...

На что мне эти поцелуи? —

Ты не целуешься со мной.

У Вайолет перехватило дыхание. Он не сводил с нее глаз, произнося каждую строчку. Она помнила этот взгляд, его завораживающий голос. Ее сердце затрепетало и наполнилось желанием вернуть все то, что между ними было, прежде чем их жизнь изменилась, и все пошло к черту.

Она положила руку на его щеку и нежно погладила ее, обрисовывая пальцем контур его подбородка, любуясь его красотой, силой и любовью, с которой он сейчас на нее смотрел.

Ей вновь захотелось испытать то счастье. Очень хотелось. Однако она боялась. А вдруг она вновь в него влюбится, а он причинит ей еще большую боль? Больше она это не переживет.

Но в то же время… она никак не могла перестать его гладить. Она провела пальцем по его горлу, когда Джонатан развернулся к ней всем телом.

Его глаза потемнели от нужды. — На что мне эти поцелуи? — шепотом повторил он, подавшись вперед. — Ты не целуешься со мной.

Черт, если бы она знала ответ на этот вопрос.

Вайолет его поцеловала.

Глава 9

Если это был сон, Джонатан не хотел просыпаться.

Вайолет, его Вайолет? прижималась к нему в самолете, глядя на него с нежностью? пока он читал ей любовные стихи. Затем она коснулась его шеи и потянула на себя. Невероятно, но она его поцеловала.

Это был не больше чем легкое касание губ, но этого было достаточно. Когда она не отпрянула, Джонатан взял инициативу в свои руки. Если она ждет ответного поцелуя, то он не упустит эту возможность. Его губы раскрылись рядом с ее, а язык начал нежно поглаживать их. На удивление, рот Вайолет слегка раскрылся, принимая молчаливую просьбу.

Простонав, Джонатан развернулся, обхватил рукой ее шею, удерживая на месте, когда он углубил поцелуй. Их языки сплелись, она была такой же сладкой, нежной и восхитительной, как он помнил. И сейчас она целовалась более страстно, чем раньше. Вайолет не сидела, принимая поцелуй, нет, ее язык, губы отвечали на его ласки, и при каждом касании она постанывала от удовольствия, словно пробовала отменное лакомство. От этих стонов член его стал еще тверже, а желание обладать ею сильнее.

Он оторвался от ее губ, от чего Вайолет, сидевшая с закрытыми глазами, захныкала. Не в силах отказать в этой крошечной просьбе, Джонатан продолжил посасывать и покусывать ее верхнюю губу. Я люблю тебя, хотел сказать он. Я никогда не переставал тебя любить.

Но он понимал, он отпугнет ее своим признанием. Когда она придет в себя, она будет сожалеть о содеянном, посчитает это минутной слабостью. Ему нужно было что-то сказать, чтобы она осталась с ним, чтобы поняла, все его действия, каждый вдох, все это ради нее.

Прикусив ее нижнюю губу, он заметил, как Вайолет слегка запрокинула голову, отвечая на его действия. Ее глаза были закрыты от блаженства. Ему это нравилось. Он хотел продолжить, хотел посмотреть, как она обезумит от экстаза. Она крепко цеплялась за него, словно жаждала любви, и это подарило ему надежду. — Вайолет, позволь мне подарить тебе наслаждение, — шепнул он возле ее губ.

Ее глаза вмиг распахнулись. — Ч-что?

Он остановил ее протест страстным поцелуем. — Позволь мне это сделать, Вайолет. О большем я не прошу. Позволь мне сделать тебе приятно.

Она тихонько пискнула. Ее ресницы затрепетали, но она не оттолкнула его. Наоборот, он почувствовал, как ее пальцы собрали его волосы на затылке.

Она крепче вцепилась в него.

Обрадованный победой, Джонатан прильнул губами к ее горлу, и начал быстро, отчаянно целовать ее нежную кожу. Господи, какой же она была хорошенькой. Он нуждался в ней, как в кислороде. Он мечтал вновь увидеть удовлетворение на ее лице. Оно преследовало его во снах, сделало невозможным полюбить другую женщину. Не тогда, когда Вайолет занимала все его мысли.

Он кусал ее шею, целуя и облизывая нежную кожу, в ожидании, когда она оттолкнет его, скажет, что друзья так себя не ведут. Но она только стонала, цепляясь за него, от чего Джонатану едва удавалась сдерживать собственные стоны. Ей нравились его прикосновения.

Он намеревался сделать их еще приятнее, чтобы позже она попросила повторения. В этот раз все будет только для нее, для ее удовольствия. Чтобы он смог наблюдать, как ее лицо светится от наслаждения, как он дрожит в его руках. Пока для него этого будет достаточно.

И он не попросит ничего взамен. Потому что ничто на свете не сравнится с трепетом ее ресниц в ответ на его прикосновения. Ничто не доставит ему большего удовольствия, чем возможность довести ее до оргазма.

Он хотел не только целовать ее лицо и шею. Перед глазами появился образ его головы у нее между ног, и ему пришлось сдержать стон. Если сейчас главное ее удовольствие, то она тоже должна этого хотеть. Так что он будет целовать и ласкать ее до тех пор, пока она не начнет умолять спуститься ниже. Ведь он помнил, как Вайолет обожала, когда он ласкал ее там.

Джонатан водил вверх вниз по ее руке, наслаждаясь тем, какой хрупкой она казалась в его больших руках. На ней была туника с длинным рукавом, ему хотелось сорвать ее и ощутить нежную кожу, но он подождет разрешения Вайолет. Его рука прошлась по ее плечу, переместилась к основанию шеи, сжимая ее.

Вайолет застонала в ответ, запрокинула голову, словно хотела быть ближе к нему. — Джонатан, — выдохнула она.

Боже, он обожал, когда она вторила его имя. — Я здесь, — нежно ответил он, поглаживая ее спину, а затем бедро.

— Так приятно, — сказала она. — Почему мне так приятно от твоих прикосновений?

— Потому что я знаю, какие ласки ты любишь, — ответил он, покусывая ее мочку. — Твое тело помнит, какое удовольствие оно может от меня получить.

Вайолет снова задрожала. На мгновение он испугался, что перегнул палку, но Вайолет прижалась губами к его шее и едва не взобралась к нему на колени. — Ласкай меня.

— Сними тунику, — велел он. — Тогда я смогу ласкать тебя полностью.

Вайолет немного замешкалась, и все это время сердце Джонатана сжималось в ожидании. Неужели она передумала? Но она только открыла глаза, затуманенные страстью. — Но что... что если... — она облизала губы. — Что если кто-нибудь увидит?

— Вайолет, любимая, мы на высоте 10 тыс. метров. В самолете никого, кроме нас и пилота, и он не покинет кабину. Мы совершенно одни. — Впервые за вечер он рад тому, что решил лететь без экипажа. Они действительно были одни в задней части маленького самолета, и Джонатан намеревался в полном объеме воспользоваться этой ситуацией.

Она снова облизала губы, приподнялась на своем кресле, хотя выглядела немного нерешительно. — Ладно, если ты так уверен...

— Я не сделаю ничего против твоей воли, — сказал он, проводя костяшками пальцем по линии ее шеи. — Никогда.

— Я хочу, чтобы ты продолжил гладить меня, — призналась она, потянувшись к нему.

Он поднял подлокотник между их креслами и перетянул Вайолет к себе на колени. Она с нетерпением пересела к нему, сразу же оседлав и обняв его за плечи. Его член расположился прямо у нее между ног, и Джонатан был не в силах сдержать вырвавшийся из горла стон. Он должен держать себя в руках, сейчас время ее удовольствия, а не его.

Но Вайолет поерзала на нем, довольная очередным стоном Джонатана. Ее руки прошлись поверх его футболки, плотно прижимаясь к его груди. — А ты снимешь ее для меня? Я хочу посмотреть на тебя.

Она хотела посмотреть на него? — Конечно, если тебе это доставит удовольствие, — сказал Джонатан.

Она кивнула, ее глаза горели желанием, голодом.

Он выпрямился на кресле, Вайолет немного отклонилась, но не слезла с него, пока он аккуратно стягивал футболку через голову. Затем он снова откинулся на кресле, прижимая ее к себе.

Ее руки легли на его грудь, поглаживая мышцы, и она вздохнула довольная. — О, да, с годами ты стал еще краше, — выдохнула она, пробегая пальчиками по точеным мышцам. — О, боже.

Джонатан не произносил ни звука, чтобы не отвлекать ее от исследования его тела.

— И ты такой горячий, — бормотала она, водя руками по его разгоряченной коже. Она выглядела бледной на фоне его загара, явное напоминание, какие разные у них жизни. Вайолет должна быть такой же загорелой, как и он. Она должна была быть рядом с ним, во время его поездок, а не чахнуть в школьном кабинете.

Он поймал ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь. — Я стану еще теплее, если почувствую прикосновение твоей кожи.

По ее телу прошла дрожь, темные ресницы вновь затрепетали. Он наблюдал, как она прикусила губу, обдумывая его предложение, и к его радости она схватилась за край туники, скрывающей ее аппетитное тело. — Последние 10 лет, я не так усердно тренировалась, как ты.

— Мне плевать, — ответил он. Ему действительно было все равно. Даже если бы она была толстой, бесформенной, чего не было, — для него она все равно осталось бы прекрасной — ведь это его Вайолет. — Я хочу увидеть тебя, всю тебя. Хочу прижимать тебя к своей коже.

Ее глаза расширились от его слов, и он мысленно выругался за то, что не сдержался. Возможно, он был слишком откровенен.

Но она подалась вперед и поцеловала его, а затем начала медленно снимать топ, ее непослушные волосы обвили шею и подбородок. И вот она сидела на нем в одном лифчике и штанах для йоги.

На ней был обычный белый лифчик. Скучный, наверняка думала она. Но Джонатану понравился этот скучный лифчик. Да он, блядь, влюбился в него, потому что он сказал ему, что Вайолет не была одной из тех женщин, в шкафу которой целый арсенал сексуального белья, предназначенного для соблазнения любовников. Ему хотелось быть ее единственным любовником. Хотелось быть единственным, кто будет касаться ее нежной кожи и ощутит прикосновения ее аппетитных форм. Он провел пальцем по бретельке, а затем по линии над чашечкой. — Сними его.

Она снова задрожала, он заметил, как ее кожа покрылась мурашками, а соски напряглись. Дыхание стало сбивчивым. Медленно она завела руки за спину, расстегнула крючки, и он смотрел, как плотная ткань на ее груди ослабла, а затем сползла.

Она спустила бретельки по рукам и отбросила лифчик в сторону. Вайолет подняла голову, сидя на его коленях полуобнаженная, открытая, в ожидании его слов в том, как сильно изменилось ее тело.

Вайолет никогда не была тощей. Даже будучи подростком, она была фигуристой. И это не изменилось: ее грудь стала больше, чем раньше, животик немного округлился, бедра тоже стали шире, а попка теперь не упругий орешек, а пышные булочки, которыми она покачивает при ходьбе. Но она без сомнения великолепна. Ее соски были темно-розового цвета, как он и помнил, все еще дерзкие, так и напрашиваются, чтобы их взяли в рот или сжали пальцами. Грудь налитая, подпрыгивала при каждом ее резком вдохе. А тонкая талия заметно выделялась на фоне округлых бедер.

Она была само совершенство.

— Ты такая милая, что у меня дух захватывает, — благоговейно сказал ей Джонатан.

Он снова заметил ее дрожь, ее ногти впились в его предплечья. — Это... это же не строчка из какого-нибудь стихотворения?

— Нет, это мои мысли, — искренне ответил он. — И чтобы ты знала, ты божественна. — Его взгляд ласкал ее упругую грудь, острые соски, гладкую кожу. — Вайолет, я могу к тебе прикоснуться?

Ее руки переместились на его шею, поигрывая с его волосами. — А ты еще почитаешь мне стихи?

— Если хочешь, — сказал он. Он был согласен на все, лишь бы продолжить прикасаться к ней.

— Да, хочу.

Он покопался в памяти, пытаясь вспомнить подходящий для случая стих. Обычно он быстро вспоминал такие вещи, но с сидящей на коленях Вайолет, с обнаженной грудью, ему было тяжело сконцентрироваться. Он мысленно прошелся по списку любимых поэтов. Его любимый Фрост не подойдет, слишком романтично. На ум пришли еще несколько романтичных произведений, но он предположил, что Вайолет передумает, если он начнет читать стихи о любви. И тут в голове всплыли первые строки похабного стиха Джона Вилмота, и он решил остановиться на нем. Её, нагую, я сжимаю страстно, — начал он хриплым голосом. Следующую строку “Я полн любви” он изменил на — Я полн страсти, а милая – прекрасна.

Ее глаза сияли, когда он начал читать, он был очарован ее взглядом.

Рука Джонатана медленно путешествовала вверх по ее руке к плечу, пока он читал следующее четверостишие:

В обоих нас горит огонь желанья,

Мы таем в неге и в очарованье.

Обняв меня руками и ногами,

Прижав к груди, она мне дарит пламя,

И ловкий язычок её в мой рот,

Влетает так же быстро, как Эрот.

Вайолет на мгновение выглядела удивленной, а затем засмеялась, ее смех был таким чистым и милым. Ее груди подпрыгивали при смехе, и Джонатан был заворожен этим изумительным видом. — Влетает также быстро, как Эрот?— повторила она, хихикая. — Это должно быть поэтично?

— Так и есть, — сказал он, расплывшись в улыбке. Он пытался отвести взгляд от ее великолепной груди, но не смог. — Это единственное стихотворение из тех, что я знаю, где встречается слово пизда.

— Пизда? Серьезно? Где?

— Терпение, любимая, — сказал он, шутливо поигрывая бровями.

Вайолет хрюкнула, запрокидывая голову, смотря на него с изумлением. — Я постараюсь не перебивать.

— Ты мешаешь моему соблазнению.

— Соблазнению? Разве можно назвать соблазнением, когда ты говоришь о полете какого-то Эрота?

— Обещаю, дальше будет лучше.

Она кивнула, прикусила губу, сдерживая вырывающийся смех. — Обещаю больше не смеяться.

— Смейся сколько угодно, — ответил Джонатан. — От этого твоя грудь так заманчиво колышется. — Вайолет ахнула от его слов, и он был рад снова увидеть желание в ее глазах. Он переместил руку ей на талию, едва коснулся нежной кожи, как она вновь задрожала. — Так мне продолжать?

— Прошу, — шепнула она, все веселье в голосе сменилось сильной потребностью.

Пальцы другой руки пробежались по плечу, затем обрисовали контур ее губ. — Чтоб я, впитав сей поцелуй взасос, — продолжил он томно. — Удар молниеносный ей нанёс. — Он продолжил прежде, чем она успела засмеяться. — И я душой, лобзаньем оживлённой, Парю над ней, блаженной, благовонной.

Он провел пальцем по шее, затем ключице и застыл. Вайолет тихонько заскулила. — Если ты сейчас не коснешься...

Он вытянул шею, едва касаясь ее губ, чувствуя, как ее обнаженная грудь прижалась к его голой груди.

Но в миг, когда должна она ввести