Расплата

Глава 24

Длинные пальцы скользили по складкам одежды. Дик намерено оттягивал момент, когда стащить старую растянутую футболку и насладиться светлой, идеально гладкой кожей юного тела, вдохнет ее аромат и возможно лизнет маленькую вздыбленность соска. Впрочем подобная прелюдия ему особо не нравилась и он любил сразу переходить к делу. Зачем пытаться доставить удовольствие партнеру? Дурь несусветная. В мире захлебнувшемся эгоизмом для заботы о ближнем не осталось места.

Паренек дышал ровно и кажется будто спал, но на самом деле пребывал в глубоком обмороке. Похоже инцидент, случившийся на улице, задел его гораздо сильнее, чем на то рассчитывал Вайлд. Ну и плевать. Волноваться о чувствах мальчонка здесь тоже никто не собирался.

Пальцы еще раз скользнули по плоскому животу, тонкой талии, худой линии бедер. Такой стройный и гибкий. Все как любил Дик. Наверное этим его и зацепило. Фигура мальчишки словно была создана для его ласк и любования. Настоящее произведение искусства. Прекрасное и похожее на мираж. Кажется, убери руку и все растает как сон. Но в этот раз Вайлд побеспокоился, чтобы этого не произошло.

На самом верхнем этаже роскошного пентхауса можно было не волноваться о безопасности или внезапных гостях. Никто сюда не сунется. А если попробует, то пожалеет. Здесь не Россия. С ее дикими, необузданными нравами. И даже Басманову никто не позволит творить то, что в голову придет.

— Мммм… — парень простонал и стал приходить в себя.

Отлично. Дик не извращенец, не настолько по крайней мере, чтобы заниматься сексом с недвижимыми телами. Кто бы, что там ни думал. А вот тот эксперимент в прошлом — он вообще ни в счет, не было его и точка!

— Привет, Кимми! Как ты себя чувствуешь, малыш?

Удивительные глаза с яркой серебристой радужкой уставились на него в полном недоумении, потом в них что-то мелькнуло. Видимо память услужливо подбросила последние картинки произошедшего. Мальчик дернулся, но сбежать ему никто не позволил.

— Куда собрался, милый?

Голос Дика мурлыкал, но те кто знали его получше, обычно в этот момент дружно делали шаг назад. Чтобы не попасть под раздачу, как говориться, или просто не оказаться на линии огня.

— Что с Даном? Он ранен? Ему нужна помощь? Я должен вернуться!

Но сильные руки не позволили сорваться с места. Ну что за беспокойный ребенок? Почему никак не понимает своей выгоды? Дик, между прочим, еще ни разу в жизни не прилагал столько усилий, чтобы добиться всего лишь одного неприступного мальчишку. Обычно добыча сама шла в руки. Шикарный, богатый мужчина не испытывал дефицита во внимание. Не важно женском или мужском. И с подобным сопротивлением столкнулся впервые. Наверное это тоже стало одной из причин довести начатое до конца.

— Кимми, давай закончим эти игры, — обратился он, удерживая парня обоими руками за плечи. — Ты побегал. Я оценил. Правда. Может пора переходить на другой уровень?

— Пппростите…

Паренек и правда выглядел растерянным. И вот пойди разбери — это он такой хороший актер, или Дик перестал совершенно разбираться в людях. Ведь там, в гостиничном номере, все шло как нельзя лучше. Не вмешайся тогда русский, и все бы давно закончилось. И этот Дан бы тоже не пострадал. Принесла его нелегкая.

— Кимми, мальчик мой, — Дик был взрослым, опытным мужчиной способным держать себя в руках и управлять своими эмоциями. Эмоциональный интеллект, как сейчас модно говорить, был прокачен на все сто. — Что тебя не устраивает?

— Вы!

Паршивец даже на долю секунды не задумался над ответом. А американцу захотелось крепко выругаться. Это что же получается? Все что надумал Вайлд не имеет ничего общего к реальной картине? Его не хотят. Никогда не хотели. И вся строптивость пацана была не напускной, а вполне себе осязаемой. Выходит Дик просто ступил. Наворотил дел. И теперь имеет не хилые такие последствия, включая подстреленного охранника, дико бесящего Басманова и невероятно притягательного паренька, лежащего прямо перед ним на постели в очень вызывающей позе с раздвинутыми ногами и недвусмысленно задранной футболкой.

Стояк в штанах требовал выхода. Он не удержался и потерся о худое бедро затянутое в джинс.

— Мистер Вайлд! — снова завопил тот, отодвигаясь.

— Зови меня Диком!

— Нет!

Ну что за упрямец?! Так бы и отшлепал. От пошлых картинок замелькавших в голове мысли поплыли в опасном направлении. И надо бы остыть, привести эмоции в порядок, но губы сами тянулись все ниже и ниже, а руки уже сдирали осточертевшую футболку.

— Мистер Вайлд, прекратите!

Жалкая попытка освободиться, жесткий захват на тонких запястьях, и парень оказывается в его полной власти. Футболка летит в сторону, и мужчина уже готов перейти к следующему этапу, но замирает, удивленно моргает глазами, уставившись на область груди и некоторое время пытается найти логическое объяснение. Но оно не находится.

— Это что? — выйдя из ступора, Вайлд указал на плотную обмотку больше напоминающую перевязку при ранении. — Ты пострадал? Когда? У тебя что-то болит?

Нет, ну а как еще объяснить наглухо замурованную грудь парня. С такой-то фиксирующей повязкой там как минимум должно быть три перелома или огнестрел. Вайлд ослабил руки, давая парню выпутаться. Он не хотел причинять боль, тем более если тот ранен.

— Расскажешь? — посмотрел он в удивительные серебристые глаза полные немой решимости.

— Не о чем рассказывать.

Парень хмурился, пытался нащупать футболку, видимо чтобы прикрыться, но та улетела в дальний угол комнаты и сейчас была вне зоны досягаемости.

— Тебя кто-то обидел?

Дурацкий вопрос и прозвучал крайне дурацко. А под хмурым взглядом не по-детски решительных мальчишеских глаз Вайлд почувствовал себя полным идиотом.

— Я тебя обидел, знаю, — заметил мужчина и сбавил обороты, но руки упертые в кровать и отрезающие пути к отступлению не убрал. — Но, Кимми, я думал, что тоже тебе нравлюсь.

— Вы ошиблись. Я не давал никакого повода для подобного. И хотел бы уйти прямо сейчас.

Вайлд колебался. С одной стороны он легко владел собой и мог отпустить паренька, несмотря на каменный стояк, обострившееся желание и нежелание расстаться с полученной добычей так же. С другой — переживал. Волновался. Что происходило не так часто в его жизни. Почему паренек так плотно обмотал свою грудь? Что скрывает? Почему не хочет говорить? Тем не менее он отчетливо понимал — давлением ничего не получит.

— Хорошо, если так хочешь — уходи, — наконец заключил он и тщательно скрыл все те эмоции, которые вообще не привык показывать и даже испытывать. — Но я не хочу расставаться с тобой на подобной неприятной ноте.

— Что вы хотите?

Сейчас паренек напоминал сжавшуюся пружину, готовую выстрелить в любой момент. Это забавляло, хотелось поиграть с ним подольше, но время и место не подходили. Быть может в другой раз, быть может никогда.

— Давай обнимемся напоследок, — предложил он, к собственному удивлению осознав, что действительно этого хочет.

Паренек медлил и явно не горел желанием тискаться с американцем. Поджимал губы и хмурил лоб. Как же он раньше не замечал всех этих явных признаков. Ведь мог закончить еще тогда, не усложняя себе жизнь.

— Хорошо, — согласился парень. — Но только один раз. А потом вы сразу меня отпустите. Пообещайте!

— Обещаю, — ответил Вайлд, не сумев сдержать улыбку.

Наивное требование придавало ситуации еще большую комичность.

Увлеченные переговорами они не заметили ни шума, доносящегося снаружи, ни громких голосов и едва уловимых хлопков. Поэтому когда в самый пикантный момент их объятий дверь с грохотом распахнулась и оттуда полетел отборный русский мат, они так и застыли: Вайлд шокированный хваленной, разрекламированной безопасностью современных отелей, а парень насмешками судьбы, которая снова и снова вопреки желанию, логике и здравому смыслу сводит и сводит их вместе.

В такие моменты хочешь не хочешь, а поверишь в злой рок, провидение и прочую чушь, так умело используемую гадалками для обмана доверчивых граждан и личного обогащения. Аня никогда в подобное не верила, но это отнюдь не мешало ей лицезреть застывшего в дверях мужчину. Взъерошенного, злого, прожигающего взглядом хорошо знакомых ершистых глаз. По одному виду которых она сразу поняла — узнал. Да и как не узнать, ведь вся ее защитная маскировка не выдержала мощного напора американца.

— Убью, бля! Руки убрал! — это Вайлду, уже пришедшему в себя, но не настолько чтобы сходу переводить с русского.

Наверное поэтому угрозой не впечатлился, ну и руки собственно не убрал.

— Аня, бля! — это ей с яростными нотками Отелло, заставшего свою возлюбленную на месте преступления.

— Я не бля! — выругалась она, сама от себя такого не ожидая.

— Русские! — подал голос Вайлд.

Но на него никто не обратил ни малейшего внимания. Марат в два шага оказался рядом, одним легким движением послал американца в длинный полет по всей комнате, а вторым подхватил кричащую и упирающуюся девушку на свои руки. За спиной предпринимателя маячила охрана и было сложно определить чья. Но так как на них никто не нападал, можно смело заключить, что свои.

— Потом поговорим, косплейщица недоделанная.

— Ни о чем с тобой говорить не собираюсь! Пусти!

Где-то на заднем фоне стонал Вайлд, челюсть которого снова пострадала. Вокруг царила настоящая кутерьма из смешавшейся в плотном противостоянии охраны. Безопасники отеля наконец-то пришли в себя от неожиданного, дерзкого вторжения и зашевелились. А ее несли на руках, очень бережно, но крепко прижимали к себе и осторожно терлись носом о макушку. Знакомый терпкий запах, казалось бы забытого мужчины, окружил со всех сторон, проникая в каждую клеточку организма. Все происходящее напоминало сладкую, мучительную пытку.

Аня сделала очередную безрезультатную попытку вырваться.

— Сиди смирно! — приказали ей и на удивление нежно чмокнули в макушку — Я ничего тебе не сделаю. Хочу просто поговорить.

А она не понимала почему с ней так церемонятся? Почему пытаются быть вежливыми, вместо того чтобы грубо настоять на своем, как это бывало обычно? Почему не ругают за все произошедшее? За подстроенный побег, за игру на нервах. Впрочем вряд ли предприниматель так уж сильно волновался. За Дана? Вспомнив о последнем, девушка крепко сжимает лацкан пиджака и пытливо заглядывает в лицо, избегать которого гораздо правильнее. Знакомые черты лица сейчас предельно собраны и не выдают ни одной бушующей внутри эмоции. Темные глаза смотрят вперед, полностью ее игнорируя. Это странно… раздражает. Ее что теперь решили игнорировать?

— Что с Даном? — задает она интересующий вопрос. — Как он? В порядке?

— Все хорошо, не переживай. Дан крепкий парень и подобное для него, что для слона дробинка.

Взгляд темных глаза продолжает ее игнорировать. Поэтому она задает следующий вопрос, зачем-то пытаясь привлечь к себе хищника. Хотя гораздо благоразумнее в данный момент затаиться.

— Как ты меня нашел?

Руки вокруг нее стискиваются сильнее. Губы, расположенные совсем близко, сжимаются.

— Случайно, — неожиданно признается он. — Дурацкая случайность. Но я ей очень признателен.

Темные глаза наконец-то смотрят на нее. В них словно в космической черноте вспыхивают боль, отчаяние и что-то еще. То что сложно идентифицировать. Но ясно одно — эта космическая чернота засасывает. Еще несколько мгновений и выбраться будет очень сложно, а может даже вовсе невозможно. Нужно отвести взгляд. Отвернуться. Переключиться на другое.

В этот момент она совершает огромную ошибку. Потому что глаза, как оказывается, не самое страшное в этом человеке. Переключает внимание и последовательно перемещается вниз. Туда где вроде не должно быть подвоха. Но он есть. Плотно сжатые, мужские губы с коварно вздернутыми уголками выглядят как смертельная ловушка. И она в нее попадается. Делает последнюю попытку увернуться, отвести взгляд, зажмуриться в конце концов. И пропадает. Тянется сама. Целует. Слышит неразборчивую ругань в ответ. Но все тонет в мягком, заволакивающем сознание, поцелуе. Почему они не целовались так раньше? Это ведь так приятно. Может быть, если начало их истории было другим — все бы получилось? Вопросы, ответы на которые никто и никогда не узнает.