Расплата за аферу

Глава 29

Я размышляла на пьяную голову еще долго. Прожигала в темноте потолок и горевала о своей злой судьбе.

Буровому со мной хорошо. Его и в постеле то все устраивает.

Вот только за все время наших интимных сцен он даже ни разу меня не поцеловал. И уж тем более не позаботился о том, чтоб я испытала с ним удовольствие. Герман и возбуждал меня лишь затем, чтоб по влажной коже протолкнуть свою дубину внутрь. О занятиях любовью с мужем и многочисленных оргазмах за ночь теперь можно было только помечтать в ночной тишине.

Чем больше я раздумывала над своей прошлой счастливой жизнью, тем сильнее я тосковала по Эрику.

Начинала его мысленно оправдывать. Придумывать тысячу и одну причину, почему он так со мной поступил. Убеждала себя, что его заставили чеченцы, которые отобрали наш дом. И надеялась, что когда надоем Герману, смогу розыскать мужа. Попытаться вернуть наши отношения. Понять и простить Эрика.

На следующий день за ужином Буровой вдруг спросил, глядя, как я без аппетита ковыряю рыбу и снова уныло накидываюсь вином

- Ты ведь дочь Валерия Коротаева?

Я удивленно подняла на него потухшие глаза. Я не пыталась больше растормошить молчаливого мужчину. Просто отбывала свое наказание его присутствием молча.

- Да, все верно,- ответила ему.

- Как же ты докатилась, Марго, до того, что стала квартирной аферисткой?- Герман посмотрел на меня в упор и его тяжелый взгляд будто обличал во мне преступницу.

- О чем ты вообще? При чем здесь квартира? Я продала ее Алану по всем правилам и закону. Никакой аферы не было в сделке. Катя с Даней, когда нас арестовали говорили о том, что они хотели меня кинуть. Но я не поняла в чем суть. Думала они говорили про машину,- рассеянно ответила я, пытаясь вспомнить события минувших дней.

Буровой отодвинул пустую тарелку. Встал из-за стола и пошел налил себе виски. Сел на диван в гостевой.

Меня разозлило, что он начал разговор, заклеймил меня, и равнодушно пошел отдыхать.

Я встала со стула и подошла к нему.

- Объясни, о чем ты?- потребовала я жестче.

Герман нагло развалился на диване и смерил меня уничтожающим взглядом.

- Я тебя помню. Сразу узнал при первой встрече. Но думал, что обознался. Милая девочка с наивными зелеными глазами и двумя пышными кучерявыми хвостиками, в высоких белых гольфах. Ты часто сопровождала отца на светских раутах. Присутствовала на общих праздних. Я видел, как ты росла. Я был хорошо знаком с твоим отцом. Мы вместе ездили на охоту. Собирались мужиками в бане. Часто отдыхали в ресторанах, решали дела. Мне удивительно, что из невинной малышки ты превратилась в кидалу. Стоило твоему отцу умереть, как ты связалась с этим ублюдком Эриком Винтеровым. Начала подставлять людей. Проворачивать аферы,- каждое холодное слово Германа протыкало мое сердце ножом насквозь. Он ранил меня своей впервые такой длинной речью. Бездушно и низко издевался со всего, что мне было дорого. Задел отца, оскорбил любимого мужа, оклеветал меня.

Я сжала руки в кулаки, чтоб не врезать по его страшному злому лицу. Я бы с удовольствием ему добавила еще один шрам для симметрии на скулу справа.

- Во первых, ты не знаешь о чем вообще говоришь. Когда умер отец, я была уже замужем. Я никого никогда не кидала и не обманывала. Квартиру, которую продала твоему Алану, сама лично проверяла у нотариуса. Во вторых, я связалась с Катей и Даней, после того, как меня лишили дома. Какие то чеченцы - бандиты угрожали моему Эрику, и он был вынужден пойти на их условия и переоформить дом. Я его до конца не оправдываю. Он меня обманул. Сделал доверенность и перепродал без моего ведома фамильный особняк. Но я уверена, что он просто беспокоился обо мне. Боялся, что эти бандиты мне что то сделают,- я говорила очень эмоционально и громко.

С каждым моим словом лицо Германа заволакивало грозовыми тучами. Он строго свел брови к переносице. Поджал в бороде губы в тонкую насмешливую ухмылку.

Буровой отставил бокал и встал, нависая надо мной. Я говорила и отступала к стенке. Он пугал меня своим яростным видом.

- Ты оказывается еще большая дура, чем я думал. Этот ублюдок Эрик кинул тебя на дом, а ты продолжаешь его оправдывать,- голос Германа напоминал рык хищника. Его разозлило напоминание о моем муже. А меня безумно раздражило то, что он его оскорблял, даже не зная.

И теперь я тоже вспомнила Германа! Его лицо со шрамом часто мелькало на праздниках и дружеских встречах, куда отец брал меня с собой. И я всегда считала его монстром. Боялась лишний раз смотреть на него. Несколько раз, я помню, мы встречались взглядами, когда я была постарше.

И потом мне еще долго снились кошмары с его участием.

Герман подошел вплотную и навис надо мной, обволакивая своей злостью и мощной негативной энергией.

- Отойди от меня! Вместо того, чтоб помочь дочери старого знакомого, даже друга, ты похабно пользуешься мной, как шлюхой. Знаешь, я не удивлюсь, если наркотики, найденные в машине Дани, твоих грязных рук дело. И не смей оскорблять моего мужа. Тебе до него очень далеко! Ты сам настоящий ублюдок,- последнее я аж выкрикнула ему в лицо с отчаянной смелостью.

Буровой сжал кулачища. Его обычно непроницаемое лицо ужасно исказилось от гнева. Глаза почернели и метали молнии. Он рассвирепел и, мне кажется, хотел удушить меня.

- Далеко до твоего уебка, значит?!- с клокочащей злобой прорычал он.

И с размаху ударил кулаком в стену над головой.

С такой нечеловеческой мощью и всплеском силы, что в стене появилась глубокая вмятина.

Я вскрикнула от ужаса и накрыла голову руками. Таким эмоциональным я его никогда не видела.

Герман громко и тяжело дышал. Продолжал в упор сверлить меня уничтожающим взглядом.

Прошипел сквозь зубы

- Сука!

И развернулся и вышел из гостиной.

От страха и нахлынувшей паники у меня дрожали поджилки. Подогнулись ноги, и я безвольно упала на пол. Обняла колени и уткнулась лицом в них.

Входная дверь хлопнула с такой силой, что чуть не слетела с петель. Я услышала, как из гаража выехала машина.

Герман разгневанный и обозленный умчался прочь из дома в глухую ночь.

А я осталась сидеть на полу. Громко разрыдалась. Оплакивала нормальные отношения с мужем. Корила этого бесчувственного злого монстра, в лапы которого угодила. Мне уже казалось, что лучше было остаться в тюрьме. Там страдало мое тело, а здесь уничтожалась душа!

Герман.

В ресторане играла живая музыка. Приглашенные музыканты исполняли известные современные хиты. Посетители громко смеялись, сидя на диванах с высокими спинками. Их столики украшали высокие фигурные бутылки дорого алкоголя, а в тарелках красовались изысканные блюда от шефповара.

Атмосфера царила легкая, непринужденная. Даже воздух роскошного заведения был пропитан золотистыми бликами теплых ламп и расслаблял отдыхающих.

В этом ресторане европейской кухни в самом центре города было весело всем. Всем, кроме единственного посетителя.

Герман сидел мрачнее тучи. На его столе стояла пузатая бутылка Hennessy, один бокал и лимон, порезанный лодочками. Еда не лезла в горло. А потому его вечер был горько кислый.

Такой, как и мерзкое ощущение внутри под ребрами.

А ведь день изначально начался чудесно!

Его Марго, кудрявая крошка, по тихоньку обживалась в его доме. Наладила мосты с его экономкой. Бегала с ним по утрам и составляла приятную компанию за ужином.

Процесс ее перевоспитания ему однозначно доставлял удовольствие. Настолько, что он забыл за Дину. На все просьбы приехать, отказывал любовнице и уже честно подумывал объясниться с ней и расставить все точки на i.

Вот только его налаженную жизнь омрачало несколько желчных пунктов.

Основной, это то что Толик добыл на малышку Марго полное досье. И теперь Герман понял, почему эта красавица казалась ему смутно знакомой.

Все просто. Она дочь Валерия Коротаева. Его старого товарища, который погиб полгода назад в автокатастрофе. Тогда на поминки, он не смог попасть. Был по делам в другом городе. Но позже он посетил его могилу и попрощался с хорошим мужиком. Оставил на памятнике роскошный венок.

Марго последний раз он видел с ним на Дне Рождении покойной жены Насти. Кудрявой девчонке исполнилось пятнадцать. Она начинала оформляться. Перестала носить извечные белые гольфы и короткие плессированные юбки. Но стала выряжаться куда откровеннее. Носить лифчик и джинсы в обтяжку, которые очень раздражали Германа. Он не мог понять чем, но эта улыбчивая счастливая девочка все время приковывала к себе его взгляд. Его поражали ее глаза необычного изумрудного цвета. Такие большие и глубокие, что в них можно было потеряться, заблудиться как в зеленом густом лесу.

Он соврал бы себе, если б не признался честно, что ему было интересно в какую женщину она превратится. Останется ли такой же миловидной и доброй. Или жизнь ее испортит, и деньги отца разбалуют.

Увидев Марго в агенстве недвижимости, роскошную красавицу, им руководил уже не праздный интерес. Ее округлые формы было не возможно не оценить. Что сразу и сделал его член, встав на боевом посту по стойке смирно. После этой случайной встречи Германом руководила требовательная голодная похоть. И смутное чувство, что он ее видел раньше.

С первых дней в его доме он желал наказать мелкую аферистку за то, что она его хотела кинуть на квартиру. Обманывала, честно заглядывая в самую душу своими наивными глазищами. Но самое основное, за то, что она будоражила в нем очень сильные и незнакомые чувства.

Суровый жесткий мужик считал, что единственной его отдушиной была память о любви к жене. Кроткой домохозяйки, которая слова поперек ему никогда не сказала.

Но рядом с Марго в ожившей душе всколыхнулись куда более непонятные чувства. Он начал ловить себя на мысли, что постоянно наблюдает за кудрявой девчонкой. За тем, как она оттаяла после тюремных лишений и вежливо и мило щебетала с Лидией Ивановной, за тем, как она старалась его не злить и бегала с ним по утрам.

А в тот первый день, когда он нес ее на гору, он вообще не мог ни о чем думать, кроме, как об ароматном сочном теле. Так мягко обвившем его и прижавшемся в доверительном спокойном сне.

Тогда единственным желанием Бурового было приспустить штаны и насадить ее такую влажную и тугую на себя поглубже. Запах Марго, ее шелковистые пружинистые волосы, маленькая попа сердечком в его лапах, его манило в ней все. Особенно соски на сочной аппетитной груди, что беззастенчиво терлись о его стальную грудину.

И вроде только утром трахал девчонку. С оттяжкой и запредельным кайфом толкался в узкую сладкую щель. А тут опять каменный стояк.

Рядом с этой кудрявой крошкой Буровому все время мало. Доступное молодое тело рядом. Протяни лапу, заграбастай под бок и мни сколько влезет.

Вот только ощущение, что это все неправильно не отпускало. И ей все его скупые ласки не доставляли особого удовольствия. С Диной он привык, что любовница его хочет. А с Марго все было совсем наоборот.

К тому же раздаражали и другие веские аргументы.

Она дочь его покойного товарища, гораздо младше его. Сколько между ними разница?! Целых двенадцать лет. Он служил в армии. Хлебал дерьмо лаптем. Воевал с братвой на стороне отца. А ей было в это время лет шесть-семь.

Герман налил себе еще стопку коньяка и выпил залпом.

Даже не поморщившись. Смотрел, мутным взглядом, как пустеет бутылка. Протянул руку к лимонной дольке и закусил кислым соком. Расстегнул и снял пиджак.Продолжил свои угрюмые размышления.

Потом Толик нарыл всю информацию на ее недалекого муженька.

Эрик Винтеров.Документы поддельные. Настоящие имя Игорь Слипнев. Жил в другом городе.Был женат на состоятельной женщине старше его. Прожили вместе около шести лет и та бесследно исчезла.Пропала без вести. А горе муж продал все оставленное имущество с молотка и переехал в другой город.

Их с Марго встреча скорее всего не была случайной. Он выслеживал молодых обеспеченных девушек. Женился. Потом всеми путями получал их наследство и переоформлял имущество. Марго была легкой добычей. Наивная, добрая, открытая и доверчивая.

Шикарный набор для разводного ублюдка.

Сначала Герман подумывал рассказать Марго о том, кто был на самом деле ее муженек. Но он догадывался, что ее чувства к нему еще не остыли. Замечал иногда ее трогательные минорные вздохи по прошлой счастливой жизни. Буровой решил дать ей возможность переболеть. Самой сделать выбор в его пользу. Не гоже генералу завоевывать женщину и возвышаться, обличая низость соперника.

Марго должна разглядеть разницу сама.

Вот только время шло, и желанная девушка становилась все дальше. Герман был уверен, что после секса и стольких прожитых вместе дней, она сама потянется к нему. Не признавался себе в том, что надеялся всколыхнуть в ее сердце чувства.

Ведь его камень в груди давал трещины. Впускал с густой кровью острую привязанность. Возможно, даже любовь. Скупую, забитую его возрастной жестокостью. Но все же любовь.

А сегодня буря разразилась. Настоящая и мощная. С громом и молниями. С большими льдистыми градинами, побившими все его порывы.

Марго в лицо прокричала ему все то, что он не хотел признавать. Понимал. Но упорно делал вид, что все так и должно быть.

Она упрекнула генерала в том, что он безчувственный и жестокий. Нагло и низко пользовался ей, зная, что она дочь его покойного друга. Решил, что она квартирная аферистка. Даже не дал ей ни разу шанс на оправдание. А ведь даже у осужденных есть и адвокат и право голоса. Он же заклеймил ее и наказывал за недоказанное преступление.

Неприятная догадка ослепляла. Что, если кудрявая малышка действительно честна. Если те уебки, Катя и Данил, которых он посадил в тюрьму, просто подставили наивную девочку.

Буровой злился на себя, что не проверил информацию лично. Не допросил их повторно.

Он слишком сильно хотел верить в вину Марго. А его член мечтал наказать ее с первых дней, с первого взгляда.

Больная одержимость, не знакомая ему раньше, руководила его массивным телом. Ослепляла разум.

Герман запил коньяком горечь и сжал массивные кулачища. Вспомнил ее слова, что он недостаточно хорош для нее.

Отличается от ее ублюдочного муженька. Она до сих пор сохла по бывшему. И Буровой уже хотел найти его лично и закопать. Только за то, что он продолжал жить в ее сердце. Вспоминался при нем уничтожительным сравнением. Вырывался из памяти девушки громкими словами.

И от неостывших чувств Марго к мужу ему вдруг стало больно.

Герман с кривой ухмылкой потрогал шрам на щеке. Когда его полоснули бритвой на первой стреле и кровь лилась густой рекой по подбородку он не ощущал боли. Только вспрыск адреналина в кровь и ядовитой лютой ярости. Даже когда он приговорил к смерти товарища с детства Тайсона, он не ощущал себя так дерьмово, как после выплеснутого сравнения с брачным аферистом и признания ее любви к нему.

Марго, да ты оказалась настоящей стервой! - размышлял Буровой,- Убийственно жестокой сукой!

Смело позволила высказать ему в лицо свое недовольство. Упрекнуть. Разозлить.

Храбрая сучка!

Герман сжал недовольно зубы. Хотелось ее сожрать за эту дерзость. Схватить с силой за горло и придушить, чтоб не смела больше никогда ему перечить. Чтоб забыла навеки о своем недалеком Эрике. Чтоб не видеть холодного пренебрежения и унылой жертвенности в изумруде ее зрачков.

Герман допил коньяк. Оставил деньги на столе, не дожидаясь счет.

Сначала он решил не возвращаться ночевать домой. Поехать вытрахать забытую им Дину. Назло дерзкой суке Марго. Назло себе. Своей тупой надежде.

Но строевой шаг твердой постью вел его обратно.

Герман возвращался домой.

Для генерала дело чести доказать, что она ошибается.

Эта гребанная Марго!

Когда то он умел любить, и он вспомнит, каково это...

...или придушит эту кудрявую сучку. Заставит заткнуться навеки...