Расплетин

ФОРМИРОВАНИЕ НАУЧНОЙ ШКОЛЫ КБ-1

В ходе разработки и испытаний систем «Комета» и «Беркут» в КБ-1 вырос большой отряд молодых, талантливых специалистов, способных решать самые сложные научно-технические вопросы создания новой техники, к работе привлекались ученые как АН СССР, так и отраслевых НИИ и КБ. Это, в свою очередь, требовало от новых кадров и соответствующего научного представительства. Все научные направления КБ-1 бурно развивались. В них вливались новые и новые выпускники вузов и военных академий, которые, естественно, требовали большого внимания.

Каждое из указанных выше направлений имело свою специфику работы, требовавшей специализированных тематических, отраслевых и конструкторских подразделений по различным отраслям техники: антенн, приемных, передающих, индикаторных устройств, устройств управления контроля, электропитания, проведения испытаний, оценки эффективности созданных комплексов, а также разработки различных моделирующих и полунатурных стендов.

Руководители этих направлений, имея большой научный и технический задел, как правило, не имели сданных кандидатских экзаменов, необходимых для защиты диссертаций. Руководители КБ-1 прекрасно понимали, что в этих условиях особое место должно занимать не только повышение квалификации, но и возможность присуждения ученых степеней.

В это сложное по напряженности время А. А. Расплетин готовит соответствующие документы для оформления аспирантуры и ученого совета КБ-1.

Аспирантура КБ-1 была образована 17 октября 1953 года приказом министра вооружения СССР, а приказом исполняющего обязанности начальника КБ-1 Ф. В. Лукина № 44 от 8 февраля 1954 года было произведено первое зачисление сотрудников предприятия в аспирантуру.

Первыми аспирантами КБ-1 стали сотрудники КБ-1 (31 человек). Из этого числа аспирантов 18 человек успешно защитили кандидатские, а восемь из них и докторские диссертации. Подробнее о первых аспирантах КБ-1 можно узнать из монографии «60 лет — победы и перспективы».

Вслед за образованием аспирантуры 6 января 1954 года выходит распоряжение СМ СССР № 100-рс о создании в КБ-1 ученого совета (приказ министра среднего машиностроения СССР В. Малышева № 361 от 15 апреля 1954 года). В нем было записано:

Утвердить Ученый совет в КБ-1 с правом присвоения ученой степени доктора и кандидата технических наук и звания младшего научного сотрудника в составе:

Куксенко П. Н. — председатель Совета, дтн, Колосов А. А. — зам. председателя Совета — дтн, Лукин Ф. В. — ктн, Щукин А. Н. — академик, Кобзарев Ю. Б. — чл-корр., Минц А. Л. — чл. — корр., Кошляков Н. С. — чл. — корр., Лившиц Н. А. — дтн, Кисунько Г. В. — дтн, Пугачев В. С. — дтн, Космодемьянский А. А. — дтн, Расплетин А. А. — ктн, Бункин Б. В. — ктн, Гапеев А. А. — ктн, Матвеевский С. Ф. — ктн, Грушин П. Д. — начальник КБ-2, профессор, Шишов В. П. — начальник отдела № 42.

Первой диссертацией, которая была принята к защите на ученом совете, была кандидатская диссертация Г. П. Тартаковского на тему «Переходные процессы в усилителях с автоматической регулировкой усиления». Официальными оппонентами были доктор технических наук, профессор Н. А. Лившиц и кандидат технических наук Ф. В. Лукин.

Защита состоялась 29 июня 1954 года. Г. П. Тартаковскому ученый совет единогласно присудил ученую степень кандидата технических наук. Следует заметить, что в цитируемом списке литературы была первая в практике ученого совета открытая академическая статья «К расчету временных и частотных характеристик многокаскадных систем (совместно с Л. А. Мееровичем; ЖТФ. 1952. Т. XXII. Вып. 7).

После защиты Г. П. Тартаковский с членами совета отправился на банкет в ресторан гостиницы «Советская». Этим была положена традиция отмечать защиты диссертаций банкетами, которая существовала долгое время, пока ВАК не запретил проводить такие мероприятия.

В 1955 году были представлены к защите еще четыре кандидатские диссертации (В. К. Крапивин, В. Н. Пирогов. А. Г. Гуревич, С. М. Смирнов). Первые трое соискателей благополучно защитили диссертации, а С. М. Смирнов диссертацию не защитил (результат тайного голосования: 6 — «за», 6 — «против»), В чем было дело, сказать сегодня трудно.

В 1954 году был решен вопрос о создании в КБ-1 базовой кафедры по радиолокации в МФТИ.

Инициатором создания базовой кафедры МФТИ в КБ-1 был А. А. Расплетин. Он был ведущим специалистом института А. И. Берга, был знаком с С. А. Лебедевым, Н. Д. Девятковым, которые уже создали такие кафедры при МФТИ. Поэтому неудивительно, что создание базовых кафедр элитного физтеха не могло пройти мимо А. А. Расплетина. Он был ученым, хорошо известным научной общественности страны, прирожденным педагогом.

В 1954 году решением Министерства высшего образования СССР (№ К/6936) и Министерства среднего образования (№ СТ3701/15) в КБ-1 была создана базовая кафедра МФТИ. Первыми студентами этой кафедры стали студенты 404-й группы. Их было 14 человек.

С 1956 года базовая кафедра разделяется на две: «Радиолокации» (завкафедрой профессор А. А. Колосов) и «Автоматического управления» (завкафедрой профессор И. А. Лившиц). При этом сохранялось совместное чтение части лекций базового цикла учебным группам, закрепленным за двумя образованными кафедрами. Вскоре кафедра «Радиолокации» была переименована в кафедру «Радиолокации и радиоуправления».

Надо сказать, что А. А. Расплетин непосредственного к преподавательской деятельности на кафедре отношения не имел, но за молодыми кадрами следил постоянно, возглавлял комиссию предприятия по распределению выпускников кафедр по подразделениям предприятия.

Особое внимание Расплетин уделял тому, как происходит преддипломная практика, когда выявлялись склонности студентов к работе, и какие темы дипломных работ предлагали научные руководители своим подопечным.

Один невероятный случай произошел в 1957 году со студентом 404-й группы МФТИ Игорем Анатольевичем Голутвиным, направленным на преддипломную практику и подготовку дипломного проекта в лабораторию А. Гапеева.

В то время в лаборатории успешно шла разработка системы СДЦ на ртутных линиях задержки. Голутвин с первого дня сумел занять лидирующее положение при стендовых испытаниях аппаратуры СДЦ. Ознакомившись в ЦНИИ-108 с теоретическими работами М. А. Леонтовича по дипольным помехам, Голутвин предложил методику оценки эффективности дипольных помех в процессе летных полигонных испытаний локатора. Методику после обсуждения Расплетин направил на полигон для ее реализации.

Дипломная работа И. А. Голутвина по проблемам развития когерентно-импульсной радиолокации на ГЭКе получила отличную оценку. В своей дипломной работе Голутвин убедительно показал актуальность установки пассивных помех в современных условиях и отсутствие перспектив их применения для защиты скоростных целей. Это предложение Голутвина не вызвало у Расплетина отторжения — он к этому выводу пришел уже давно. Расплетина удивило другое: его желание продолжить работы в области ядерной физики. Он понял, что у Голутвина в направлении защиты радиолокационных средств от пассивных помех нет перспектив для творческого роста, и решил удовлетворить его просьбу и отпустить на «вольные хлеба». Это было неожиданное и непонятное для окружающих решение. Правильность принятого Расплетиным решения диктовалась следующим обстоятельством. Примерно в 1953 году к Расплетину обратился И. В. Курчатов с просьбой помочь в изготовлении измерительной установки для серпуховского ускорителя. Своим представителем в КБ-1 Курчатов назначил О. П. Дворецкого. Так случилось, что, познакомившись с основными идеями создания измерительной установки, Голутвин предложил совершенно новое, оригинальное решение, реализация которого позволила бы значительно увеличить точность измерений. К моменту защиты дипломной работы Голутвина уже было принято решение о переводе немцев, занятых на работах по системе С-25, на несекретную работу и отправке их в Сухуми. Так получилось, что судьба изготовления столь нужной для Курчатова измерительной установки «повисла» в воздухе, и Курчатов совместно с Векслером попросил Расплетина отпустить Голутвина. Состоялся обстоятельный разговор Расплетина с Голутвиным, в результате чего Расплетин принял необычное решение: отпустить Голутвина для работы над совершенно новым направлением в физике экспериментальных частиц. И Расплетин не ошибся: И. А. Голутвин стал известным ученым в области ядерной физики, научным руководителем работ России по созданию Большого адронного коллайдера в Женеве, соавтором открытия знаменитой элементарной частицы Хиггс Бозона.

Но вернемся к 1956 году. Этот год был знаменательным не только для ученого совета КБ-1, но и для всего коллектива разработчиков. В этом году первым по совокупности выполненных работ защитили докторские диссертации: Александр Андреевич Расплетин и Наум Абрамович Хейфец (начальник аэродинамического отдела ОКБ-301).

Идея ходатайствовать через ученый совет КБ-1 о присуждении Расплетину ученой степени доктора технических наук без защиты диссертации возникла у члена-корреспондента АН СССР Щукина. Расплетину эта процедура уже была известна по присуждению ученой степени доктора технических наук П. Н. Куксенко. Расплетин согласился на этот шаг, благо все способствовало успешному проведению этой защиты. Официальными оппонентами согласились стать члены-корреспонденты АН СССР А. Н. Щукин, А. Л. Минц и доктор технических наук Г. В. Кисунько

Напомним, что согласно положению ВАК «О порядке присуждения ученых степеней»:

Диссертация на соискание ученой степени доктора наук должна быть научно-квалификационной работой, в которой на основании выполненных автором исследований разработаны теоретические положения, совокупность которых можно квалифицировать как новое крупное научное достижение, либо решена новая крупная научная проблема, имеющая важное социально-культурное или хозяйственное значение, либо изложены научно обоснованные технические, экономические или технологические решения, внедрение которых вносит значительный вклад в развитие экономики страны и повышение ее обороноспособности.

Этому фундаментальному требованию ВАК соответствовали все материалы представленной диссертации, вся научно-техническая деятельность А. А. Расплетина. Ученый совет КБ-1 единодушно присудил Расплетину ученую степень доктора технических наук. До скоропостижной смерти А. А. Расплетина в ученом совете КБ-1 успешно защитили докторские диссертации, в том числе и по совокупности выполненных работ, следующие ученые — соратники А. А. Расплетина:

1959 год Георгий Петрович Тартаковский

1961 год Дмитрий Людвигович Томашевич

1962 год Израиль Яковлевич Акушский

1963 год Вячеслав Владимирович Никольский; Ефим Григорьевич Зелкин

1965 год Анатолий Иванович Савин

1966 год Борис Васильевич Бункин; Вениамин Павлович Ефремов; Петр Михайлович Кириллов; Илья Григорьевич Рапопорт; Михаил Борисович Заксон; Леонид Митрофанович Прокунин

1967 год Анатолий Георгиевич Басистов; Николай Михайлович Сотский; Всеволод Владимирович Меркулов; Сергей Степанович Бадулин.

Это люди, составившие золотой фонд отечественной науки и техники, решавшие проблемы создания первых систем ракетного оружия для поражения морских, наземных и воздушных целей, систем и комплексов ПВО, ПРО и ПКО. О каждом из них можно писать отдельные научные исследования, их жизненный путь полон научных и инженерных достижений и свершений. Они заложили научные основы школ и направлений КБ-1 — ОАО «НПО «Алмаз», чьи достижения были отмечены научным сообществом страны. Это наши выдающиеся современники — академики Российской академии наук А. А. Расплетин, Б. В. Бункин, А. И. Савин, В. П. Ефремов, члены-корреспонденты А. Г. Басистов, В. И. Борисов.

Перелистывая пожелтевшие от времени страницы «Регистрационного журнала научных работников, получивших ученые степени и звания», начатого в 1954 году, не перестаешь удивляться огромной роли Александра Андреевича в подготовке научных кадров, особенно в получении разрешений на защиту диссертаций по совокупности выполненных работ.

После утверждения А. А. Расплетина доктором технических наук и учитывая его научный авторитет Приказом министра высшего образования СССР № 98/89 от 4 октября 1958 года он был утвержден членом экспертной комиссии по военно-воздушным инженерным специальностям.

А. А. Расплетин часто принимал участие в заседаниях президиума ВАК, добиваясь разрешения на защиту докторских и кандидатских диссертаций своим подчиненным. Чтобы контролировать прохождение диссертационных работ, он сам ездил в ВАК, а затем взял за правило вводить в состав экспертных советов ученых из КБ-1.

Несмотря на огромную производственную загрузку, А. А. Расплетин практически никогда не отказывал в просьбе соискателей быть официальным оппонентом при защите кандидатских диссертаций. Так, он был официальным оппонентом В. П. Шишова (12 мая 1956 года), В. Е. Черномордика (23 марта 1957 года), М. Л. Осипова, В. Г. Репина (28 мая 1960 года), В. К. Габелко (18 июня 1960 года), Ю. И. Кузьмина (24 сентября 1960 года), А. А. Курикши (27 мая 1961 года), И. М. Мошкунова (3 марта 1962 года), Ф. А. Кузьминского (28 апреля 1962 года); у К. С. Альперовича, А. Г. Басистова, К. К. Капустина, В. Ф. Дижонова он был научным руководителем.

А. А. Расплетин успешно сочетал многоплановую научно-производственную деятельность с активной научно-общественной работой. С 1953 года и до конца своей жизни он являлся председателем НТС. Этот период работы был золотым в истории совета. Благодаря Расплетину, уделявшему массу времени подготовке заседаний, подбору оппонентов, разработке решений и технических предложений, роль НТС была чрезвычайно велика в научно-технической жизни предприятия. На НТС обсуждались не только злободневные вопросы создания и испытаний разрабатываемых на предприятии систем ЗУРО, возможности создания новых комплексов ПРО, ПКО, но и вопросы технологии производства РЭА на новых принципах, обеспечения разработчиков вычислительными средствами.

Достаточно отметить работы по созданию печатных плат, оснащению разработчиков новыми образцами вычислительной техники. Так, в 1954 году в КБ-1 была установлена новая ЭВМ «Стрела» и внедрена в процесс проектирования РЭА, в 1960 году — внедрены две ЭЦВМ М-50, что ускорило создание систем автоматизации проектирования (САПР) РЭА.

В 1969 году появились первые САПР РЭА, которые нашли применение на ЭЦВМ последующих поколений: БЭСМ-6, М-220, Эльбрус-2 и ЕС-ЭВМ.

В начале 1954 года вопросы разработки печатных плат были рассмотрены на НТС. В принятом решении отмечалось, что габариты устройств на печатных платах в 2–3 раза меньше традиционных конструкций, применение печатных плат позволяло снизить трудоемкость монтажно-сборочных и наладочных работ, увеличить повторяемость параметров изделия от образца к образцу. По результатам НТС Расплетин предложил организовать в составе опытного производства КБ-1 участки по производству печатных плат, а в сборочных цехах — участки сборки таких блоков. Решение НТС активно поддержал главный инженер КБ-1 Ф. В. Лукин, одобрили А. Н. Щукин и А. И. Шокин. По их инициативе в середине 1954 года вопросы разработки печатных плат были рассмотрены на совещании у заместителя председателя СМ СССР М. Г. Первухина. В совещании приняли участие руководители радиопромышленности и науки В. Д. Калмыков, А. И. Берг, А. Н. Щукин, А. И. Шокин, В. Ф. Лукин и другие. Основным докладчиком был А. И. Шокин, детально изложивший суть дела и высказавший предложения по комплексной организации работ по печатным платам. Так новая технология приобрела в стране права «гражданства» и были начаты работы во многих институтах и ОКБ по созданию специальных материалов и навесных элементов, рассчитанных на использование в печатных схемах. Надо сказать, что первой системой управляемого оружия, сконструированной в КБ-1 на печатных платах, стала в начале 1960-х годов ракетная система К-10 (класса «воздух — воздух»), разработанная в подразделении А. А. Колосова (главный конструктор С. Ф. Матвеевский).

Эта тенденция «боеспособного» НТС сохранилась и при жизни преемника Расплетина — Б. В. Бункина, а после его ухода с поста генерального конструктора постепенно деградировала, пока не превратилась в формальную научную единицу предприятия практически с нулевым эффектом.