Рассекатель. Книга 3 Начало конца

Глава 14 Свободоград

«Что я могу сказать о Посейдоне? Тому, кто встретит его, он может показаться простаком, которого ничего, помимо покоя, не волнует. Он не любит сражаться, не любит спорить, Посейдон и в Бунте участвовал не из-за тщеславия или чего-то подобного. Он лишь хотел поддержать тех, кого любил. Несмотря на то, что его придется убить, я испытываю к нему жалость. Он просто запутался. И хоть, я говорю, что он не любит сражаться, Посейдон отличный боец. Мало кто сможет сразить его. Он ощущает ритм битвы и знает свои сильные и слабые стороны. Одним словом – опасный».

«Для младших братьев» Александр Краснобаев

***

Вернемся же к Александру. Он сидел на песке и задумчиво глядел в небо, манящее фиолетовое сияние которого освещало этот таинственный мир, в котором не было ни звезд, ни Солнца и Луны, ни облаков. Пещера, из которой Александр пришел, исчезла, и он находился в каком-то ущелье: по бокам камень, впереди и сзади песчаная дорога. Доступ к Рассекателю был закрыт, но Александр предусмотрительно достал из хранилища еду, воду, табак и трубку. Что еще нужно было на первое время? Но вот уже несколько часов, по его собственным ощущениям, Александр сидел и курил. Конечно, он не мог забыть о том, что случилось, и полностью погрузился в размышления.

«Я убил их, я обесчестил Аканхту, именно я, это моя вина. Искупление, оно возможно для меня? Я должен что-то сделать, но мне даже видеть ее сейчас страшно. Вина моя… О боги! Я даже не могу сказать: за что мне это?! Ибо знаю. Все из-за гордыни», – такие мысли посещали юношу.

Александр впал в апатию. Если бы кто-то из друзей увидел его сейчас, то очень удивился бы. Ведь Александр был не похож на самого себя. Куда делся бодрый молодой человек, который живо улыбался? Казалось, он постарел на лет десять.

– Скольких я уже убил? – Александр горько усмехнулся. – Раньше я убивал только врагов, я однозначно был прав. Убивая, я не думал, что делаю что-то неправильное. Но из-за маски я убил тысячи, без всякой жалости… мои руки даже не по локоть в крови – я весь в крови. Неужели сбывается то, о чем говорил мой двойник в той иллюзии на испытании сердца? Неужели это действительно моя Судьба? Все мои близкие умирают, и именно я становлюсь причиной их смерти…

Я никогда не считал, что каждая жизнь ценна. Жизнь врага ничего не значит, но кто есть враг? Тот, кто хочет навредить мне и моим близким. Некоторые софисты говорят: «Убивать разумных нельзя. Разумный ценность. Это цель. И ты всегда должен относиться к каждому разумному, и к себе в том числе, как к цели, и никогда как к средству». Чушь! Я никогда не принимал такого взгляда. Есть разумные, что обладают ценностью в моих глазах, а есть те, кто только мешают жить мне и другим. Маньяки, насильники, убийцы, что получают наслаждение от своих зверств. Так я думал. А теперь... Чем я отличаюсь от них? Разве я не такой же маньяк? Из-за меня тысячи, если не сотни тысяч мертвы… Выходит, я ужасный негодяй, и миру будет лучше без меня.

Пока он рассуждал о том, что ему делать, произошло нечто, сильно удивившее Александра и заставившее его отвлечься от этих размышлений. Откуда издалека послышалась музыка – столь сладостная и приятная мелодия, которую играли на флейте, что он сразу же позабыл обо всем. Прекрасное звучание звало и манило его.

Александр медленно поднялся и осмотрелся. Он не мог понять, откуда идет звук, ибо казалось ему, что сразу со всех сторон, лишь через несколько секунд звук стал концентрироваться в одном месте. Скоро к звучанию флейты добавились звуки барабанов, труб и арфы, а затем послышалось чарующее пение.

«Что это?» – изумился Александр. – «Как хорошо и спокойно…»

Внезапно все переживания, вся грусть и боль утраты исчезли, на смену им пришло умиротворение и покой. Как бы ужасна не была суть этой мелодии, именно она спасла Александра от окончательного падения в бездну отчаяния. Судьба вновь оказалась на стороне нашего героя. Таинственная мелодия проникла в душу Александра, оттесняя все мысли о былом на задворки сознания. Юноша блаженно улыбнулся и побрел на звуки музыки. Он медленно шел по ущелью, спотыкаясь о камни, но, даже не обращая на это внимания, покуда не увидел развилку. Музыка доносилась с пути, что оказался справа. Туда и повернул Александр. Там был небольшой подъем вверх и после того, как он взобрался на него, взору юноши предстала удивительная картина.

Александр узрел огромное множество всевозможных существ, колонной шагающих в его сторону. Они пели на непонятном языке и играли на музыкальных инструментах поразительно слаженную мелодию. Впереди процессии шли четыре обнаженных мужчины, со златой кожей и двумя красными рогами на головах, несшие медный гроб. Гроб этот был метров десять в длину и метра три в ширину. Поступь его могучих стражей внушала благоговение и ужас.

И тут Александр ощутил, что теряет контроль над телом, и ноги его сами бредут к гробу. Он не на шутку испугался. Придя в себя, попытался сопротивляться, прикусив язык, но боль лишь на секунду пробудила его. Еще немного и Александр из рода Гелиоса стал бы частью Шествия мертвецов и навечно сгинул бы в Бездне…

Однако ему повезло, видно сама Судьба оказалась на его стороне. Угасающим сознанием юноша уловил мужской голос, который громко воскликнул: «Делу время!»

А затем тело Александра начало двигаться в обратном направлении, причем назад ступало оно также, как и шло вперед, шаг в шаг. Сознание вновь вернулось к нему, и он понял, что снова оказался на перекрестке. Как будто время обратилось вспять. Однако теперь он был не одинок, пред юношей стоял мужчина средних лет. И был этот мужчина красив как бог: блестящие нефритовые глаза, излучающие одновременно хитрость и доброту, каштановые волосы, заплетенные в несколько кос, в два ряда обвивающие его голову, густая борода, при этом не очень длинная, украшала его светлое лицо. Одет мужчина был в очень в знакомую для Александра одежду. В красный хитон, доходящий до колен и сколотый на левом плече богато украшенной золотой фибулой, поверх которого был полуовальный плащ серого цвета – хламис, сколотый на правом плече пряжкой, на ногах же оказались сандалии. Так одевались на родине нашего героя, посему Александру сразу стало куда спокойнее.

– Успел! – широко улыбнулся мужчина, взглянув на юношу. – Но нам нужно спешить, иначе даже мне несдобровать.

– Благодарю за спасение, но кто ты? – спросил Александр, все еще слышащий манящую мелодию, однако теперь испытывающий настоящий ужас перед ней.

– Быстрее, юноша, нам нужно уходить! – воскликнул незнакомец и, схватив Александра за руку, бросился бежать. – Имя мне Андрей, а фамилия моя Швитский, ты должно быть слышал о таком человеке, – на ходу крикнул он.

– Швитский?! – Александр с изумлением взглянул на своего спасителя, не сбавляя темпа. Бежали они со всех ног, и юноша показал максимум, на который было способно его тело.

– Да, это я, – самодовольно улыбнулся мужчина.

– А куда мы бежим? – задал,наконец, важный вопрос Александр.

– В Свободоград, там сейчас безопасно! – ответил Андрей.

– Надеюсь, там есть кровавые практики… – пробормотал Александр.

– Конечно, именно там собрались все выжившие члены Союза, которые очутились в Тартаре, – со смехом ответил Андрей.

– Повезло же мне! – печально усмехнулся юноша.

– Ты даже не представляешь, как сильно!

***

Они бежали полчаса, пока пугающая музыка окончательно не стихла. Однако, несмотря на длительный бег, им все еще не удалось выбраться из ущелья, стены которого были покрыты кустарниками, деревьями и мхом, а вдалеке еще слышался шум падающей воды.

– Можем теперь отдохнуть, – молвил Швитский, замедляя бег и постепенно переходя на шаг.

– Я Александр, – сказал юноша и слегка поклонился.

– Знаю, – махнул рукой Андрей, – ты из рода Гелиоса.

Александр резко остановился и насторожено взглянул на Швитского.

– Не стоит так пугаться, – насмешливо проговорил Андрей, – мы ждали твоего прихода, юноша.

– Ждали? – выгнув левую бровь, спросил Александр.

– Да, я немного разбираюсь в прорицании, и знал, что ты появишься здесь, иначе бы не смог спасти тебя, – пояснил Андрей.

«О нем говорила Каллиста?» – подумал Александр.

– Прорицание? – вложив весь скепсис в свой тон, произнес юноша.

– Конечно, хотя мало кто владеет им, это целая наука, разобраться в которой крайне сложно, но я мастер в нем, а вот тебе и сотни лет не хватит, чтобы даже основы понять, – усмехнулся Андрей.

– И как это происходит? Как именно вы гадаете, помнится, мы в Гелиополисе баловались чтением определенных строк, определенных страниц. Потешное занятие. Или вы по руке определяете судьбу?

– Пф, вот уж действительно баловство, – отмахнулся Андрей. – Я умею читать будущее по звездам, но как ты видишь, их здесь нет, – он показал рукой вверх и усмехнулся, – а значит это знание тут бесполезно, впрочем, как и на континенте Благоденствия. Однако ониромантию и пиромантию все еще можно применять. Сны и огонь многое могут сказать тебе, если ты умеешь читать. Вскорости по прибытию в Бездну, то есть в Тартар, я уже знал, что через пятьсот лет к нам прибудет спаситель, тот, кто освободит нас из заточения. И это ты, Александр из рода Гелиоса! Твой меч рассечет пространство и подарит нам свободу! – воодушевлено проговорил Швитский.

– А вы действительно много знаете, – прошептал юноша.

– Кто, я? – самовлюбленно проговорил Андрей.

– Это риторический вопрос? – удивленно протянул Александр.

– Да… – вздохнул Швитский и с улыбкой взглянул на юношу.

– А что это был за феномен? – спросил Александр, меняя тему. – Я ничего не мог поделать, тело совершено не слушалось меня. Если бы не ты… даже не знаю, что со мной произошло.

– Все очень просто, если бы не я, то ты бы стал частью «Шествия Мертвецов», – пожал плечами Швитский.

– А это означает…

– Смерть, окончательную смерть твоей личности, Александр, – серьезным тоном проговорил Андрей, теперь он не казался таким весельчаком, эта тема резко изменила его настрой. – Тартар очень опасное место, ты должен это понять. Тот, кто не достиг святости, умрет здесь в считанные часы, без посторонней помощи. А «Шествие Мертвецов» – одна из самых опасных вещей, перед которой и пиковый Святой бессилен. Всякий обладающий душой, обречен стать его частью, если увидит. А вот если услышишь, то еще можно спастись, когда мелодия флейты достигает твоих ушей – знай, нужно бежать.

– Но как ты спас меня? Я плохо помню, – потер лоб Александр, – но ты воздействовал на меня странной силой, это ведь…

– Это была сила времени, – кивнул Швитский. – Ты уже испытывал ее влияние на себе, полагаю. Моя святая способность позволяет мне обращать время вспять. Так что, – он пожал плечами, – я просто вернул твое тело обратно.

– Но мой разум не попал под воздействие способности… – задумчиво проговорил Александр.

– Да, так это работает.

– А какие ограничения?

– Все тебе скажи, – усмехнулся Андрей, – дурным тоном считается выспрашивать о техниках и особенно, о способности. Но тебе, Александр, я так и быть скажу, – он вздохнул, – знаю, что сейчас ты не очень любишь кровавых практиков, я хоть и не один из них, но все же их соратник.

– Я не люблю Кровавую коммуну, – уточнил, нахмурившись Александр, вспоминая, как на него и его друзей напали.

– Понимаю… но надеюсь, что ты изменишь свое мнение о нас, – сжав губы, произнес Андрей. – Что касается моей способности, то я могу отмотать до десяти секунд времени, я могу воздействовать на область, на определенное существо, но лишь на его тело, а не разум. Фактически, я могу перемещать предметы во времени, правда, только в прошлое. К примеру, ты вернулся вниз холмика, туда, где не видно «Шествие». Если я воздействую на раненого человека, то могу исцелить его, однако действовать надо мгновенно.

– То есть и себя ты можешь переместить? – Александр с восхищением взглянул на Швитского.

– Разумеется, у меня одна из самых сильных способностей! – высокомерно улыбнулся Андрей.

– Действительно.

– Однако… я не могу менять Судьбу, – вздохнул Швитский. – Истинную Судьбу никому не изменить. Все что я могу, это следовать установленному плану. Может показаться, что я все же изменяю ее, но это тоже часть Судьбы. Если твоя смерть предопределена, то спасти тебя мне не по силам, однако, если я все же спас тебя, вытащил из лап смерти, то это означает, что именно такова твоя истинная Судьба.

– Выходит, она всеобъемлюща, – нахмурился Александр. – Ты не веришь в свободу?

– Что есть свобода? – вяло усмехнулся Андрей. – Возможность выбирать? Независимость от страстей? Или может случайность и самодурство?

– А если все вместе… – задумчиво проговорил Александр.

– Ни один из вариантов, если разобраться, не предполагает, что подлинная свобода есть… да ее и не может быть. Миром правит Судьба, безликая сила, и мы можем лишь следовать ее воле, но наши мысли в нашем ведении. И посему помни: покорных рок ведёт, влечёт строптивого, – назидательным тоном проговорил Швитский.

– И никакого Сущего над нами нет?

– Я не верю в Бога, если ты про него, – отмахнулся Андрей.

– А что же дает твое миропонимание? – горько усмехнулся Александр, – В нем всем правит… не пойми что.

– С ним я делаю охотно то, что без него я бы делал неволей, – слегка рассмеялся Андрей. – Если бы палец мог думать не о своей грубой работе, а о том, как он нужен человеку, палец был бы счастлив, пусть же будет счастлив и человек, сливая свой разум и свою волю с законом мирового целого.

– Получается… свободу можно понимать не как возможность распоряжаться действительностью, а лишь как свободу так и или иначе оценивать эту действительность: кто покоряется необходимости, того судьба ведёт, кто не покоряется, кто принимает необходимость невольно, того она тащит насильно? – проговорил Александр, всматриваясь в фиолетовое небо, будто пытаясь увидеть тот самый Закон там, наверху.

– Это можно и так понимать, если тебе так нравится, – пожал плечами и слегка улыбнулся Швитский.

– Но неужели в нашем мире, где возможны такие, удивительные на первый взгляд, вещи,как обращение времени вспять, нет способности, что поменяет Судьбу?

– В каком-то смысле такая способность есть, – вяло улыбнулся Андрей.

– Только что ведь говорил об обратном.

– Дело в том, что Судьба неодолима, но малая судьба… – улыбнулся Андрей. – Понимаешь, на мой взгляд, Судьба бывает нескольких видов, есть та, которую никто не в силах изменить, но есть и такая, которую ее же, Судьбы,баловни меняют. При этом им кажется, будто своей волей они распоряжаются самой Судьбой. Святая простота! – рассмеялся Швитский.

– Я плохо понял… – нахмурился Александр.

– Представь, что твоя способность позволяет тебе не просто заглянуть в будущее, ибо это еще полдела, а повлиять на него, таким образом, изменив.

– Ты,верно, знаешь такого практика? – спросил Александр.

–Ты тоже его знаешь, я говорю о старом добром Адаме, самоназванном боге судьбы Аниусе, – иронически фыркнул Андрей, воздев руки к небу. – Что за абсурд?! Какой гордыней нужно обладать, дабы назвать себя Повелителем судьбы? Он действительно может менять ее, но не глобально. Есть кандидат куда лучше него, вот он способен изменить саму реальность, но даже ему не подвластна Судьба.

– Сколько себя помню, я не уважал и не поклонялся богам, хоть и участвовал в празднествах и ритуалах, посвященным им. Но я считал их особенными, уникальными, невероятно могущественными… однако, познакомившись с Дедулей, я понял, как ошибался, а потом их победили… – со вздохом произнес Александр.

– Хо? О ком ты говоришь? – с интересом спросил Андрей. – И кто такой Дедуля?

– А ты не знаешь? Неужто огонь ничего не сказал? – съехидничал Александр.

– Нет, – почесав свою бороду, серьезным тоном произнес Швитский, – представляешь, на этот счет ничего не было сказано.

– Как скажешь, – вяло улыбнулся Александр, – я говорил о Нергале и Перуне, которых одолел Асура, я его Дедулей зову.

– Ах, Асура… Так он убил Нергала и Перуна? – сощурив глаза, спросил Швитский.

– Нергала действительно убил Дедуля, но вот Перун пал не от его руки.

– Кто же его убил?

– Тот, от кого вы бежали на нашу планету.

– А ты многое знаешь, юноша… – задумчиво провел рукой по своей бороде Швитский. – Асура поведал тебе истину об этом мире?

– Да, я знаю, что мы живем в изолированном пространстве, – кивнул Александр, – а еще я знаю, что так называемый архангел Уриил как-то сумел проникнуть на континент и теперь забирает эссенции.

– Уриил… – нахмурился Андрей, затем помотал головой и улыбнулся. – Об этом не стоит беспокоиться.

– Знаешь, а я ведь не смогу сейчас помочь вам, – произнес вдруг Александр.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу открыть пространственную дверь, ибо моя душа повреждена, и я не способен поглощать духовную энергию. Вместо этого я использую жизненную, но из-за того же недуга я не могу накапливать ее в больших масштабах, – раздосадовано сжал губы Александр. – Даже если поглощу много крови, не смогу помочь вам.

– Ты не ощущаешь духовную энергию с самого детства? – спросил Андрей, поглаживая свою бороду.

– Нет, меня ранили в отрочестве.

– А травы духовные ты можешь принимать?

– Могу.

– И жизненную энергию поглощаешь…

– Верно.

– Видно у тебя повреждение изначальных меридиан, – произнес Андрей, после минутного размышления, затем он нахмурился и внимательно взглянул на юношу.

– Верно! Ты сразу понял, что за это недуг! – удивился Александр. – У меня еще украли частицу эссенции.

– Такое могли провернуть немногие, – помрачнев, кивнул Андрей.

– Да.

– Но не волнуйся, – ободряюще улыбнулся Швитский, – тебя можно исцелить.

– Я знаю, мне для этого нужна сущность крови белого тигра, – кивнул Александр.

– Ты знаешь? Это хорошо. Вот только с белым тигром будет не так-то просто, – вздохнул Андрей.

– Так я и думал, – нахмурился Александр.

– Насколько мне известно, во всем обитаемом Тартаре есть один единственный белый тигр, – пояснил Швитский, – последний из их племени, последний из изгнанников. Он живет в Сядоне.

– Сядон?

– Тартар велик, лишь малая его часть заселена разумными. В этой части есть несколько городов. Во-первых, это наш Свободоград, во-вторых, Сядон, в-третьих, Лесной город, который так и называется нами, и, в-четвёртых, город-рудник Мракис. Периодически воюя, мы ведем торговлю между городами, но чаще поддерживаем обычные взаимоотношения, ибо в этом месте очень сложно жить.

– Я уже понял.

– Не совсем, Александр, – покачал головой Швитский, – безопасно лишь в городах и более-менее на определенных дорогах. Сейчас мы спокойно идем, ибо я убил множество тварей по пути к тебе. Сражался когда-нибудь с желтыми муравьями?

– Да, приходилось… неприятные существа, – поморщился Александр. – У них нет никакого инстинкта самосохранения, они бездумно атакуют тебя, не думая о смерти.

– Верно, так вот… в Тартаре их как комаров летом на Волжских островах,– усмехнулся Швитский, – и они – меньшая из угроз этого места.

Идя и беседуя, они,наконец, вышли из ущелья, и Александр увидел безжизненную равнину, которая тянулась на многие километры вдаль. А где-то на горизонте виднелась белая точка.

– Что это там? – спросил Александр, указывая туда рукой.

– Пункт нашего назначения.

– А это тогда что? – теперь юноша указывал чуть в сторону, там была видна черная туча. – Неужели дождик будет?

– Это? – нахмурился Швитский, – нет, это не облако, это Черные едоки.

– Кто?

– Жуки такие, – цокнул языком Андрей. – Нам надо спешить. Их племя постоянно перемещается по Тартару, поедая все, что им попадалось на пути. Эти твари могут и нас пожрать.

– Даже тебя? – удивился Александр.

– Это одно из Бедствий Тартара. Ия не уверен, что смогу его пережить.

– Снова бежать?

– Не совсем, – улыбнулся Андрей, – я приберег их на такой случай.

Внезапно из его пространственного кольца выпрыгнули два жеребца, один белый, другой серый. Они заржали и забили копытами по земле. На них не было брони, которую часто видел в детстве на конях Александр, только сбруя.

– Давно я не ездил верхом, – слегка улыбнулся юноша.

– Точно, твоя семья ведь славится лучшей конницей на всем континенте, – усмехнулся Андрей. – Выбирай любую!

– Тогда белого, – Александр уже было потянулся к выбранному жеребцу, но его тут же остановил Швитский с ехидной улыбкой на лице.

– Кроме белого.

– Издеваешься? – всплеснул руками Александр, но покачав головой, взобрался на серого коня и схватил поводья.

– Что ж, поспешим! – со смехом Андрей вскочил в седло и ударил по бокам жеребца.

Александр сделал то же самое, и кони рванули вперед. Разумеется, это были не обычные жеребцы, которых используют смертные в своей жизни. Это были боевые скакуны, они с рождения питаются духовной пищей и становятся куда сильнее и выносливее. Александр уверенно держался в седле и мчался вместе с Андреем Швитским, пока за ними гналась огромная стая черных едоков.

– Мне кажется, или они догоняют? – воскликнул обеспокоенный Александр, после того как, обернувшись увидел, что туча сближается с ними.

– Естественно, Едоки довольно шустрые! – громко произнес Андрей. – А еще у нас другая беда, впереди желтые муравьи.

Жеребцы мчались из-за всех сил, напрягая свои мощные тела. Сзади Александра и Андрея преследовали Едоки, а спереди наступали желтые муравьи. До городских ворот оставалось несколько километров.

– Идем на прорыв, Александр! – закричал Андрей. – Держись ближе ко мне, я пробью нам дорогу.

Александр старался держаться прямо за Швитским. Они были все ближе к бегущим на них муравьям, коих оказалось несколько сотен, и таких противников Александр не одолел бы самостоятельно.

Андрей отпустил поводья, освобождая свои руки. Он призвал из кольца десять мечей и, манипулируя ими при помощи духовной энергии, закрутил их вихрем. Мечи окружили Андрея и Александра, создавая атакующий барьер.

«Он может управлять сразу десятью клинками! Его душа сильна!» – восхищенно подумал Александр.

Через мгновение первые твари налетели на вертящиеся мечи, и клинки мгновенно их расчленили, не подпуская к всадникам. Не обращая внимания на смерть товарищей, другие муравьи продолжали атаку. Повсюду летали части их тел – трехметровых крайне опасных тварей.

– Можно сказать нам повезло, среди них нет равных Святым! – ободряюще крикнул Швитский.

Андрей и Александр быстро продвигались сквозь полчища врагов, но их почти нагнали Едоки.

– Нехорошо, – пробормотал Андрей, – похоже, это Едоки-воины! – уже громко проговорил он.

– И что это значит? – спросил Александр.

– Что мои мечи не смогут их так легко покромсать.

Едоки,наконец, нагнали их и тут же набросились на клинковый барьер, как термиты на дерево. Первый ряд был убит, хотя не так быстро, как хотелось бы Швитскому. Андрей переместил несколько мечей в тыл, желая усилить защиту от Едоков. Но примерно через тридцать секунд, поняв, что лобовая атака бесполезна, жуки начали плеваться синей жидкостью, которая,попадая на клинки, разъедала их.

– Ну вот, этого я и боялся! – помрачнел Андрей.

– Кислота! Они плюются кислотой! – воскликнул пораженный Александр. – Она от меня даже костей не оставит!

– Спокойно, нам немного осталось. В город они не полезут, – ободряюще проговорил Швитский.

Мечи начали растворяться прямо на глазах, но Андрей призвал новые и не дал защите ослабнуть. Однако этого было мало. Несколько Едоков смогли пробиться сквозь барьер и набросились на Александра. Юноша хотел что-то сделать, но тут твари просто упали на землю, разрубленные пополам. Александр ничего не видел, ничего не слышал, все случилось в одно мгновение – жуки оказались убиты меньше, чем за секунду. Однако выглядело так, будто Швитский даже пальцем не пошевелил, убивая их.

– Я не дам тебе погибнуть, – раздался спокойный голос Андрея.

– Что ты сделал? – воскликнул удивленный Александр.

– То, что любит делать старина Асура.

Александр нахмурился, пытаясь понять, что имел ввиду Швитский. Но тут еще десяток Едоков прорвались, и одновременно с этим парочка желтых муравьев также преодолели барьер. Что же сделал Андрей? Он щелкнул пальцами, и все вокруг замерло, ибо время остановилось.

Андрей выпрыгнул из седла и кинулся к ближайшей твари. Ударом ладони Швитский рассек врага, затем второго, третьего и так далее. Он бросался от одной убитой твари к другой и уничтожал их одним ударом. Покончив со всеми, он запрыгнул обратно в седло, и мир пришел в движение.

– Нечто подобное я уже видел однажды… – пробормотал Александр, вновь заметив мгновенное убийство врагов. – Сильнейшая техника эссенции времени…

Свободоград был уже совсем близко. На стенах его стояли воины, одетые в кольчужную броню. Они взирали на приближающихся всадников.

– Кто это там? – спросил мужчина средних лет, который выделялся красным плащом за спиной.

– Да Швитский вроде, – отозвался юноша стоящий рядом.

– Точно, он же покинул город недавно, – кивнул мужчина, – но почему так быстро вернулся? Еще и Едоков за собой притащил.

– С ним чужак какой-то.

– Вижу, – нахмурился мужчина.

– Что делать будем?

– Готовьте полиболы, – махнул рукой мужчина, оказавшийся командиром стражи, – и лучникам прикажите приготовиться.

– Есть! – юноша достал трубу и отдал сигнал.

После приказа часть воинов побежали к стрелометам, называемых полиболами. Эта метательная установка выпускала огромные стрелы, которые могли пробить тело могучего зверя или практика.

– Приготовьтесь, – крикнул командир, – и ждите приказа!

Андрей и Александр были уже совсем близко, еще немного и они окажутся у ворот свободного города. Муравьи и едоки все еще нападали на них, но часть жуков уже отступала. Дело вовсе не в том, что они испугались. Нет, просто их Царь приказал отходить. Черные едоки подчинялись всем приказам Царя, его слово для них закон. Ум рабов и воинов едоков весьма посредственный, но вот Царь и Царица, а также их гвардия обладают интеллектом, ничуть не уступающим другим разумным.

– Александр, прыгай ко мне! – крикнул Андрей.

Юноша на скаку встал на спину жеребца и приготовился прыгать.

– Давай! – одновременно воскликнули Швитский и командир стражи.

Сотни стрел, среди которых и десяток огромных, полетели в сторону врагов. Александр же прыгнул, и Андрей, поймав его, сразу накрыл их обоих барьером. Несколько стрел попали в него, но отскочили. А вот тварям, преследующих наших героев, повезло меньше: стрелы пронзали их, пригвождая к земле. Десятки муравьев и едоков были убиты в течение нескольких секунд.

Атака со стен продолжалась, пока Андрей с Александром не въехали в город через слегка приоткрытые ворота. К этому моменту большинство муравьев были убиты, а Едоки отступили.

***

Наконец-то Александр попал в Свободоград. Город больше походил на крепость, чем на обычный населенный пункт, что объясняется тем, что в Тартаре жизнь куда опаснее. Здесь не было таких широких улиц, как в Симграде или Гелиополисе, зато дома оказались очень высокими, ибо расширение города было сопряжено с определенными трудностями, вот и строили вверх, а не вширь.

Но даже этот город, построенный в суровом месте суровыми мужами, не был лишен определенного изыска и был по-своему богат. Настоящим украшением Свободограда был парк в центре, где стоял большой фонтан с чистой водой, статуя на фонтане изображала человека с мечом в руке, который указывал клинком в небо.

Как только Александр и Андрей спрыгнули с лошади, к ним подошел мужчина в кольчуге с красным плащом, тот самый, который руководил в стражей на этом участке стены. Командир с прищуром взглянул на Александра, а затем обратился к Андрею.

– Товарищ Швитский, можно поинтересоваться, кого Вы привели в наш город?

– Это Александр из рода Гелиоса, – с улыбкой ответил Андрей и хлопнул юношу по плечу. – Наш спаситель!

– Спаситель? – непонимающе проговорил командир.

– Нариман, мы слишком долго прозябали в этой дыре, пора нам вернуться на континент, – произнес Швитский, а затем кивнул Александру. – Пойдем, сегодня как раз заседает парламент.

– Парламент? – удивленно произнес юноша, следуя за Андреем.

Ничего не понимающий командир стражи Нариман остался стоять на месте, задумчиво глядя в спину Александра.

– Сейчас я тебе вкратце обрисую ситуацию, – Швитский повел Александра по улице, что тянулась вверх, туда, где на вершине стояло здание правительства Свободограда.

Поднимаясь к вершине, Александр отметил для себя, что город не особо большой, но довольно уютный. Вот слева кабачок, откуда доносится смех и музыка, а нос улавливает приятный запах табака. А справа какая-то женщина декламирует свои стихи, радуя многочисленных слушателей. Фиолетовое сияние Тартара создает неуловимую романтическую атмосферу, чем и пользуются некоторые парочки, целующиеся на скамейках, никак не стесняясь окружающих.

Удивляло и разнообразие населения, по улице сновали туда-сюда люди, антропоморфные звери, а также совсем странные для взгляда Александра существа, например, парочка огромных тараканов, одетые в шерстяные накидки.

– Итак, наш город управляется парламентом, – начал говорить Андрей, – в котором заседают депутаты трех партий. Я представитель Коммунистической партии, как и подавляющее большинство тех, кого сюда изгнали после той войны. Временный лидер нашей партии – председатель Никита Стендаль, а я всего лишь его заместитель.

– Почему временный? – удивленно спросил Александр.

– На первом съезде партии, как только сюда попали, мы решили, что лишь Лю Хенг может быть нашим истинным лидером.

– Кто?

– Лю Хенг, тот кто возглавлял Союз свободных коммун, вождь революции, – недоумевая, ответил Швитский.

– А, так ты о Дьяволе говоришь.

– Да, Дьявол… – кивнул Андрей, – так его прозвали, да и он сам себя так пару раз назвал, хотя не он придумал это прозвище.

– Я и не знал, что его звали Лю Хенгом.

– Почему звали? – усмехнулся Андрей. – И сейчас зовут.

– Гм-м, – протянул Александр, – но он мертв.

– С чего ты взял? – улыбнулся Андрей.

– Это исторический факт, его убили герои Праведного союза.

– Фактов не существует, лишь интерпретации, слышал о таком?

– Слышал, но считаю это бредом, – нахмурился Александр.

– Может это и бред, но Хенг жив, я это знаю, – пожал плечами Швитский.

– Как он может быть жив? Совет богов признает его смерть, да и мой дед лично ему голову отрубил, – покачал головой Александр.

– Хо? А разве Совет не признавал смерть Асуры? – насмешливо спросил Швитский. – Да я и не говорю, что его телу не снесли буйну голову. Но Хенг не может умереть, сама Судьба на его стороне, по крайней мере, пока.

– Хорошо, – кивнул Александр, сжав губы, – что ты там говорил о других партиях?

– Кроме нашей Коммунистической существуют еще партия Победы и партия Мира, – слегка улыбнувшись, Швитский продолжил объяснение. – Партия Победы жаждет завоевать другие города и образовать федерацию. У нее не так уж много сторонников, но она сильна, поскольку ее поддерживают почти все златые львы. Партия Мира, как видно из названия, напротив, настаивает на том, что города не должны воевать между собой, она всячески пытается смягчить наши отношения и не обращает внимания на очевидные противоречия. Мы не можем жить в мире с теми, кто считает людей рабами по природе. Однако сейчас именно партия Мира имеет большинство в парламенте.

– А кто это считает нас рабами по природе? – суровым тоном спросил Александр.

– Граждане Сядона, – тут же ответил Андрей, – люди там могут быть только рабами, и, несмотря на нынешнее положение вещей, мы часто воюем с ними. Именно там находится последний представитель белых тигров Бай Цзянь, он является военным советником царя Сядона Медзу.

– Такого негодяя не грех убить, – кивнул сам себе Александр, – это будет справедливо…

– Коммунисты всегда выступали за равенство всех разумных, и мы не потерпим любой дискриминации,– решительно заявил Андрей.

– А зачем нам в парламент-то? – рассеяно спросил Александр.

– Я выступлю с речью, чтобы убедить их начать войну против Сядона.

– Что?

– Нужно же нам как-то добыть тебе сущность крови белого тигра, тем более, как я уже говорил ранее, там живут злодеи, которые держат в рабстве наших братьев и сестер, измываясь над ними, угнетая их каждый день.

– Хм, но разве большинство не на стороне партии Мира?

– Да, и посему я не уверен, что они согласятся поддержать меня, но если мы объединимся с партией Победы, то у нас все получится.

***

Через какое-то время Александр и Андрей добрались до здания, где заседал парламент. Им оказался небольшой дом из белого камня, с куполом, на входе которого стояло два стража с красноватой кожей и сияющими голубыми глазами, в руках их были копья, а тела скрывались за кольчужной броней. Швитский спокойно прошел мимо них и повел за собой Александра. Внутри оказался небольшой коридор, который вел в зал, где уже начинали собираться депутаты. Андрей вошел в него и сразу направился в сторону красных скамеек, которые находились справа от входа. Там уже сидело двадцать три человека, одетых по-разному. Кто-тобыл одет, как Швитский по-гелиоски, кто-то в штаны и в кафтаны, было даже пару человек в тогах. Но всех их объединял значок на груди – эмблема, изображающая сжатый кулак.

– Товарищи! – обратился Андрей к депутатам. – Где же наш председатель?

– Пока не пришел, – со вздохом ответил мужчина в белоснежной тоге.

Звали его Корнелий Варен. У него были короткие черные волосы, и гладкий подбородок, а глаза его выражали крайнюю степень меланхолии.

– Может он и не собирается сегодня приходить?

– А кто это с тобой, Андрей? – спросила женщина в пурпурном пеплосе, который был одет поверх красного хитона. Ее звали Ксантиппа, эффектная женщина с пшеничным цветом волос и яркими изумрудными глазами.

– Александр из рода Гелиоса! – как только Швитский произнес имя нашего героя, глаза людей, услышавших это, вспыхнули.

Все коммунисты вскочили со своих мест, и подошли поближе, окружив юношу. Они стояли и, вытаращив глаза, взирали на Александра, как на бога, сошедшего с небес.

– Это он… – прошептала потрясенная Ксантиппа.

– Как давно это было, – покачав головой, пробормотал Корнелий Варен.

– Ой, ой, ой, ой, что вы?! – выставив руки перед собой, Александр невольно отступил назад. – Что происходит?

– Наконец-то ты прибыл! – воскликнули коммунисты. – Мы ждали твоего прибытия!

– Не стоит так волноваться, – покачал головой Андрей.

– Простите, товарищ Швитский, – сказал один из них, – просто мы так долго ждали прихода товарища Гелиоса.

– Стеклянный волк вам товарищ, – хмыкнул Александр и, взяв себя в руки, проговорил, – давайте кое-что проясним. Я здесь не по своей воли, моя задача вытащить вас, но для этого мне нужна ваша помощь, иначе я бесполезен. Я не ваш друг и не союзник коммунистов. Я просто отдаю долг.

– Хм, я тоже когда-то был против коммунистов, даже успел повоевать на стороне так называемого Праведного союза, – веселым тоном проговорил Корнелий, всю его меланхолию как рукой сняло, – но потом увидел истину, и истина сделала меня свободным.

– Александр, не будь таким категоричным, может быть ты изменишь свое мнение о нас, – тепло улыбнулся Швитский.

– Учитывая деятельность ваших товарищей из Кровавой секты… – покачал головой Александр, – не думаю.

– Что ж, пусть пока будет так, – кивнул Швитский. – Ксантиппа, не могла бы ты позвать товарища председателя?

– Хорошо, – Ксантиппа пошла к выходу, но ее жестом остановил Андрей.

– Александр, не хочешь проведать Никиту из рода Стендаля? Можешь пойти с Ксантиппой, – улыбнулся Швитский.

– Хорошо, – пожав плечами, юноша пошел вслед за женщиной.

Они вышли из здания парламента, и Ксантиппа повела его в сторону небольшого одноэтажного домика, что было довольно необычно для этого города. Но все прояснилось, когда Ксантиппа открыла дверь. Оказалось, что там был спуск вниз.

– Он живет под землей? – удивленно пробормотал Александр.

– Просто ему нужно много мест для творчества, – с улыбкой ответила Ксантиппа и начала спускаться.

– Творчества?

– Скоро поймешь.

Спускались они секунд тридцать, пока перед ними не оказалась дверь, за которой шел длинный тоннель. Тут Александр вмиг понял, что имела ввиду Ксантиппа. На стенах тоннеля висело множество картин, здесь были и портреты, и пейзажи, и натюрморты, и изображения великих баталий. Некоторые картины оказались написаны своеобразно, абстрактным стилем. Но другие были более традиционные. Александру как раз куда больше нравился реализм, и парочка картин были написана так реалистично, что казались просто копией увиденного.

Александр замер около одной из таких картин, на которой был изображен мужчина лет тридцати, с карими глазами, коричневыми длинными волосами, нахмуренными темными бровями и ухоженной бородой. Взгляд его выражал усталость, но одновременно имел и некоторую удовлетворённость. Одет он был в желтый хитон и линоторакс. Позади него лежал мертвый дракон, голова которого оказалась прижатой сандалией мужчины.

– К-кто это? – спросил пораженный Александр. Мужчина заинтересовал его, юноша сам не понимал, чем именно, но что-то показалось ему знакомым в нем.

– Имени не знаю, но Никита называет его Защитником, – ответила Ксантиппа, остановившись рядом. Она с интересом взглянула на Александра.

– Защитник? – пробормотал юноша.

– Вы прямо тезки, – улыбнулась Ксантиппа. – Никита как-то сказал, что это великий герой прошлого. Несмотря на безвестность в широких кругах, он очень сильно повлиял на становление Союза свободных коммун. А Корнелий говорил мне, что этот человек, или кто он там, был своего рода наставником нашего вождя. Хотя официальным наставником вождя является Андрей Швитский, но что мешает иметь двух учителей?

– Он мертв?

– Кто знает… – пожала плечами Ксантиппа.

Александр кивнул, и пошел дальше, продолжая думать о мужчине на картине.

***

Через пару минут они оказались перед очередной дверью, а зайдя в комнату, что скрывалась за ней, очутились в просторной спальне. Спальне условно, поскольку, несмотря на наличие кровати, комната больше походила на студию или мастерскую. Повсюду валялись: одежда, кисточки, баночки с краской и какие-то травы, а витавший сладкий запах создавал чувство легкого одурманивания. В углу стоял невысокий (где-то метр семьдесят) мужчина лет двадцати пяти, по пояс голый, в одной лишь набедренной повязке, с кистью в руке. Длинные каштановые волосы его доходили до самых плеч. Он напряженно взирал на холст, где уже был изображен ручей и полянка, на которой плясало несколько обнаженных девиц.

– Товарищ председатель, – кашлянув, проговорила Ксантиппа.

– Да? – не оборачиваясь, спросил Никита приятным нежным голосом.

– Вам пора на собрание.

– Уже? – вздохнув, Никита обернулся.

Увидев Александра, он замер и вытаращил глаза, уставившись на него.

– Приветствую, – сказал Александр, удивляясь такой реакции.

– Дружище, рад тебя видеть! – воскликнул Никита и, подбежав, заключил Александра в объятья.

– Мы разве знакомы? – удивленным тоном спросил юноша, пытаясь оттолкнуть Стендаля.

– Можно сказать, что нет. Но мы все равно друзья, – весело рассмеялся Никита и наконец, отпустил Александра.

– Вы такой дружелюбный сегодня, – хмыкнула Ксантиппа.

– Конечно, ты ведь из рода Гелиоса? – не отрывая взгляда от Александра, скороговоркой проговорил Никита.

– Верно, как ты узнал?

– Интуиция! – ослепительно улыбнулся Никита.

– Нам пора, товарищ председатель, – еще раз напомнила Ксантиппа.

– Верно, верно, – закивал Стендаль.

Он огляделся в поисках одежды, схватил ближайший хитон и надел его, после чего нашел еще синий гиматий.

– Вперед! – воскликнул он.

***

Через несколько минут их троица оказалась в здании парламента, где уже собрались представители всех партий. Всего депутатов было сто: тридцать от коммунистической партии, двадцать два от партии победы и сорок восемь от партии мира. Они расселись по скамьям разного цвета. Красные у коммунистов, зеленые у партии победы и желтые у депутатов партии мира. Посему их порой и называли по цветам. Александр не должен был допускаться до заседания, поскольку не являлся депутатом, более того, он даже гражданином Свободограда не был. Но ему позволили присутствовать, поскольку Швитский пользовался большим влиянием и его маленькую просьбу легко удовлетворили. Председателем парламента являлся ледяной дракон Жорам, член партии мира. В Тартар он попал тысячу лет назад и был одним из основателей Свободограда.

В начале пошло обсуждение насущных проблем города. Так требовалось небольшое расширение, ведь население выросло. Также нужно было решить вопрос с поставками табака, которые последнее время шли с перебоями, на караваны нападали, и табак не мог попасть в лавки Свободограда. Обсудили еще несколько мелких проблем, про канализацию и нехватку чистой воды, после чего слово,наконец, предоставили Андрею Швитскому. Он встал и вышел в центр круга. Обведя депутатов тяжелым взглядом, величественным голосом Андрей начал свою речь:

– Товарищи, граждане, братья и сестры… за последний год сорок наших сограждан было похищено и продано в рабство в Сядоне! И это только доказанные случаи. Мы много лет испытываем на себе нападки этого злого города. Я спрашиваю вас – доколе же Медзу будет злоупотреблять нашим терпением?! Как долго он еще в своём бешенстве будет издеваться над нами? До каких пределов будет кичиться своей дерзостью, не знающей узды? Парламент все видит, граждане всё понимают, но этот зверь еще жив! Да разве только жив? Нет, он предается всевозможным удовольствиям в своем дворце, пока наши сограждане горбатятся на него в шахтах и на плантациях! Он считает, что люди только и годятся для такой работы, он видит наше бездействие и смеется над нами! – Андрей говорил эмоционально, но не переходил определенную черту, депутаты, состроив хмурые мины, внимательно слушали, некоторые кивали в ответ. Александр уже сам начинал чувствовать злость на сядонского царя, столь убедительна была речь Швитского, – а мы, храбрые граждане Свободограда, воображаем, что выполняем свой долг перед государством, уклоняясь от его бешенства и увертываясь от его оружия. Нам следовало бы обратить против него самый губительный удар. Ведь уничтожили же мы в свое время армию Херафирима, который пытался подчинить себе весь свободный Тартар! А Медзу, страстно стремящегося резней весь мир превратить в пустыню, мы будем терпеть?!Сколько еще нужно вытерпеть нам? Сколько вам нужно смертей? А может вас волнует лишь выгода?! Так он уже не раз атаковал наши караваны! Его правая рука Бай Цзянь кичится своими «подвигами», рассказывая всем, как он убил, или ограбил очередного человека, нашего согражданина! Этот негодяй дошел до того, что уже открыто призывает сокрушить наш город, поработить всех людей и выжать их досуха, пока мы не умрем от тягот подневольной работы! С каждым днем растет число врагов Свободограда, а мы не просто не пытаемся этому помешать. Нет! Мы продолжаем снабжать их кровавиком, который питает их жизненной энергией. Мы сами роем себе могилу, неужели вы ослепли, граждане Свободограда? Вы говорите: «Все ради мира!» Но о каком мире идет речь? Наш враг уже забыл, что Тартар весь настроен против нас, что здесь и так небезопасно, он хочет еще больше усугубить положение тех, кто попал сюда. Вы ведь, сограждане, видите положение дела, – до какой дерзости дошел царь Сядона: он не дает вам даже выбора – хотите ли действовать, или оставаться спокойными, но угрожает и произносит, как говорят, кичливые речи. Притом он не таков, дабы, раз завладев чем-нибудь, довольствоваться этим, но, то и дело захватывает что-нибудь новое и отовсюду расставляет против нас сети. В то время как мы медлим и сидим, сложа руки! О времена! О нравы! Так, когда же, когда, наконец, граждане Сводобограда, вы будете делать то, что нужно? Чего вы дожидаетесь? «Такого времени, когда настанет какая-нибудь необходимость». Ну, а как, по-вашему, нужно рассматривать теперешние события? Я, по крайней мере, думаю, что для свободных разумных высшей необходимостью бывает стыд за случившееся. Или вы хотите, скажите, пожалуйста, прохаживаясь взад и вперед, осведомляться друг у друга: «А что, не умер ли Медзу?» Да какая же для вас разница? Ведь если даже его и постигнет что-нибудь, вы вскоре же создадите себе нового Медзу, раз будете все так же относиться к делам. Тот же Бай Цзянь еще хуже будет! Ведь и Медзу не столько силе своей обязан тем, что приобрел такое могущество, сколько нашей беспечности! Еще лет сто назад, мы, граждане Свободограда, были самыми сильными в Тартаре. Никто не смел нам противостоять! Никто не смел перечить нашей воле! «Но мы миролюбивый народ и не желаем воевать». Взгляните, миролюбивые мои сограждане, к чему привела ваша мягкость! Мы уже на грани! И сегодня я призываю вас начать войну, войну против Сядона, я призываю вас освободить наших сограждан и восстановить справедливость! Да будет война!

Закончив свою речь, Швитский взмахнул рукой и вновь обвел тяжелым взглядом всех депутатов в ожидании реакции. Те начали перешептываться между собой, и примерно через минуту председатель Жорам поднял руку и произнес сухим тоном:

– Начнем голосование. Пусть тот, кто за объявление войны Сядону, встанет!