Рассказы

Следуя природе ™

Спору нет, натуральные продукты полезней. От гамбургеров же — тромбы в сосудах, и к тому же, чтобы их поджарить, нужно вырубить несколько акров леса. Надо питаться, как в каменном веке: предки наши копали коренья, много двигались и всегда были малость голодными. Утверждают, что так.

И все же я опешил, когда жена предложила отведать термитов.

— Попробуй, солнышко. Хотя бы одного. Вкуснятина.

Гея уже распаковала коробку с термитником. Я поставил кейс на пол. Полчища тварей цвета сырого теста ползали под прозрачной пластиковой крышкой, обихаживали свою толстуху «королеву», пожирали какие-то кухонные отходы — словом, чувствовали себя вольготно в моем доме.

Гея протянула мне палочку отполированного псевдодерева.

— Гляди! Этой штучкой ты достанешь себе на манер тропических обезьян несколько славных толстячков.

Я уставился на термитное царство, заполнившее последнее свободное пространство между шкафчиком-оранжереей для домашнего выращивания овощей и полками с сублимированным мясом.

— Но… мы же договаривались… Наша квартира такая маленькая…

— Радость моя, тебе понравится, гарантирую. И потом, разве маленькому не нужны белки и витамины?

Она положила мою руку на свой округлившийся живот — этот жест обычно снимал любые возражения. Только на сей раз все взбунтовалось внутри моего живота.

— Но ведь аппарат «Бросай закваску — получишь мясо» производит необходимые ингредиенты. — Я показал на агрегат, занимавший половину ванной для гостей. Он конденсировал питательные испарения от котлет из искусственного фарша.

— Там все ненастоящее. — Гея недовольно поморщилась. — Ты попробуй натуральную пищу, ну, давай! Вспомни, они это показывают по каналу «Следуя природе».

— Я… не думаю…

— Смотри, демонстрирую!

Она просунула пластиковую палочку во входное отверстие термитника, чтобы выудить шестиногую жертву. От сосредоточенности высунула кончик языка, и всю ее — от «конского хвоста» до обтянутого юбкой живота — охватила азартная дрожь.

— Поймала! — Гея вытащила извивающееся насекомое и поднесла его к губам.

— Ты что, на самом деле…

Я ощутил горловой спазм: термит уже почти скрылся у нее во рту.

На лице жены — блаженство.

— М-м-м, какой хрустящий! — она причмокнула, и я увидел еще дергающееся брюшко насекомого.

Я нашел в себе достаточно мужества, чтобы небрежно и с достоинством бросить ей:

— Ты хоть… не говори с набитым ртом.

Повернулся и добавил:

— Если понадоблюсь — я в своей игровой комнате.

Гея снова все переделала в нашей спальне. Теперь узкая комната плавно переходила в тропический лес, где пронзительно кричали птицы и стоял туман от ревущего водопада. Но из-за этих эффектных затей можно было споткнуться о кровать, поэтому я выключил голограмму. Видеостена стала серой, наступила тишина. Остался «невыключенным» только подлинный кусочек миниатюрных джунглей: прихотливое сплетение комнатных растений, долженствующих поставлять беременной женщине более чистый кислород, нежели тот, которым она может дышать из специальных баллончиков.

Продираясь сквозь ползучие побеги и инжирные карликовые деревца, я наконец добрался до бельевой корзины, закамуфлированной мхом, и бросил туда одежду, в которой хожу на работу. Аппарат «Чист и свеж» уже продезинфицировал, почистил и сложил мое тренировочное облачение. Я натянул костюм, он был теплый и льнул к коже. Одеяние из органических и электропроводящих нитей плотно облегало, вибрируя в предвкушении игры.

На работе все шло наперекосяк. В транспортном туннеле, по которому я добираюсь домой, машины еле ползут, и всю неделю зашкаливало прибор-определитель уровня смога. Термиты явились последней каплей.

— Начнем, пожалуй, — пробормотал я. — А то сегодня никакой добычи.

Длинный Дротик выследил матерого самца антилопы.

— Он хромает, — произнес мой напарник, поднимаясь с корточек, и показал на точку в высохшей саванне, ярдах в ста от нас. — Это после встречи со львом.

Я закончил разминку и, поднявшись на ноги, стал всматриваться поверх сложенной из валунов стенки в направлении жилистой руки Длинного Дротика. Одно животное стояло отдельно от стада. Принюхиваясь к переменчивому ветру, оно повернулось, и я увидел у него на боку багровые отметины от когтей. Что и говорить, легкая добыча, не в пример воскресной, когда мы охотились на разъяренного носорога. Программа виртуальной реальности, должно быть, уловила, что у меня был скверный денек.

Пальцы мои поглаживали копье: знакомые зарубки, шишковатые наросты. Иллюзия древней, первобытной власти.

— Загонщики готовы, Вождь.

Я кивнул:

— Тогда — за дело.

Длинный Дротик сложил губы трубочкой и сымитировал звук, который издает птица-медоуказчик. Вскоре животные зафыркали: ветер подул в их сторону, и они учуяли оскорбительный запах человека. В ста ядрах по другую сторону стада, там, где почти лишенные растительности пампасы переходили в неясные очертания зарослей акации, я увидел остальных охотников, крадучись пробиравшихся вперед.

Мои охотники. Мое племя.

Я испытал искушение — протянуть руку к виртуал-шлему, дававшему глазам и ушам информацию о несуществующем мире, и подрегулировать его, чтобы… увеличить изображение отдельных человеческих фигур. Увы, за исключением Длинного Дротика, я не видел вблизи остальных охотников. Хорошие программы с дополнительными действующими лицами недешевы, а у нас будет ребенок, и деньги нужны на массу других вещей.

Господи, надо же было купить этот мерзкий термитник. Отвращение усилилось от поступившего в кровь адреналина. Никогда не доверяй собирателю. Таково было твердое убеждение охотников. Люби их, защищай, будь готов умереть за них, но всегда помни: их интересы — другие.

Загонщики встали и закричали. Антилопы попятились, а потом развернулись и поскакали к нам. Длинный Дротик прошипел: «Гон начался!»

Специальный настил — имитатор поверхности земли — загудел под моими ногами, создавая впечатление топота сотен копыт. В сенсорных наушниках послышался исступленный рев животных, в паническом страхе несущихся нам навстречу. В безумных глазах одно страстное желание — спастись. Стиснув копье взмокшими ладонями, я припал к земле. Гигантскими прыжками проносились надо мной грациозные животные, их грудные клетки вздымались.

А тем временем во мне звучала еле уловимая, на инфразвуке, мантра: «Я — часть природы… я — с природой».

Мы пропустили молодняк и беременных самок. Следом с трудом бежал старый самец, уже весь в мыле от усталости. Он прыгал из последних сил, держался нетвердо. Я понял, что на сегодня программа выдала мне облегченный вариант.

Длинный Дротик издал боевой клич. Я быстро вскочил — руководить облавой. Тренировочная «бегущая дорожка» тряслась и вздрагивала в соответствии с рельефом местности, изображение которой подавалось на специальные очки в шлеме. И я уже подпрыгивал и группировался там, где нужно. Виртуал-костюм давал телу ощущение ветра. Раздувшиеся ноздри вдыхали запахи опасности и отваги. И на мгновение я забыл, что нахожусь в маленькой комнатке на восьмидесятом этаже пригородного кондоминиума Чайтаун, заселенного полсотней миллионов человек.

Я находился в глубине веков, в прошлом моих предков, в ту эпоху, когда людей было раз-два и обчелся, и потому они являли собой ценность и чудо.

Во времена, когда природа благоденствовала… и мы составляли ее часть.

Вроде задача была нетрудной, но я порядком попотел, прежде чем мы загнали зверя в прибрежные заросли осоки. Горящие угольно-черные глаза животного говорили мне о многом, не только о покорности судьбе. О былых поединках и любовных схватках. О бесчисленных победных битвах и о последней — проигранной. Будь он во плоти, и то я не мог бы испытывать к нему большей симпатии.

Я приготовился бросить копье. «В те далекие времена я совершил бы это, чтобы накормить жену и ребенка», — пронеслось в голове.

Тогда. А здесь и сейчас?

Ладно… зато это здорово вышибает всякую муть из головы.

Массовое строительство гигантских кондоминиумов позволяет двенадцати миллиардам землян иметь более-менее сносные условия, однако всю жизнь они проводят в коробках, громоздящихся чуть ли не до неба. Редкое везение — выиграть в лотерею поездку в горы или на море. Виртуальность не дает нам свихнуться в наших многоэтажных пещерах.

Идя в ванную после «охоты», я заметил, что в личной игровой комнате Геи горит свет. Повинуясь неосознанному порыву, я на цыпочках прошел в смежную крошечную гардеробную, нашел щелочку в перегородке и припал к ней. Гея сидела на корточках на «бегущей дорожке», имитирующей клочок бугристой почвы. Виртуал-костюм облегал ее округлившееся тело подобно второй коже. Шлем с выпуклыми очками придавал ей сходство то ли с жуком, то ли с инопланетянкой. Я знал, что действие ее программы, так же, как и моей, разворачивалось в далеком прошлом. Гея что-то «выкапывала» при помощи некоего невидимого инструмента, обхватив его обеими руками. Потом она нагнулась и «подняла» с земли какой-то предмет, и ее перчатки симулировали в этот момент прикосновение корешка, изображение которого она видела на очках в шлеме. Последовала пантомима: Гея «стряхнула» грязь с того, что «выкопала», потом бросила «это» в стоящий рядом мешок.

Иногда, вот так подсматривая, я ощущал неприятный холодок: как нелепо, должно быть, я выгляжу во время своих игр — прыгаю, «бросаю» несуществующие копья, кричу на «охотников». Неудивительно, что большинство людей оберегает свои занятия с виртуальной реальностью от постороннего взгляда.

Гея наклонила голову, будто прислушиваясь, потом засмеялась:

— Тоже мне! Эти двое — смех да и только. Вернулись домой такие гордые, а добыча-то — маленький тощий суслик. Ничего себе — выдающиеся охотники! И при всем при том позарились на нашу морковку — умяли половину!

Естественно, я не видел и не слышал ответа товарок Геи — надо полагать, то были женщины-собирательницы из племени-фантома, который она начала «посещать» еще до нашей встречи. Но вот Гея вновь, замерев, прислушалась и обернулась.

— Это твой ребенок, Цветик. Хорошо, я понянчу его. — Она засмеялась. — Мне же нужно практиковаться.

Я глядел, как она бережно взяла на руки невидимого младенца. Ткань ее виртуал-костюма дергалась и сокращалась, как бы под воздействием тельца неспокойного малыша. Еще неловкая в обращении с ребенком, Гея нежно ворковала над ним, существовавшем только в компьютерной программе и в ее нервных клетках. Я тихонечко удалился и пошел принимать душ, испытывая одновременно и стыд, и ощущение, что шпионил не зря.

Вытирая полотенцем мокрые волосы, я вошел в спальню. На видеостене шла программа тридцать третьего канала «Мать-Земля»: служительница культа в зеленом облачении читала проповедь.

…возвращение на путь более естественной жизни не означает отказа от всех современных…

Из своей гардеробной вышла Гея. Ее пухленькая фигурка была облечена в просторное яркое платье-рубашку из хлопчатобумажной ткани. Она что-то искала в полотняной сумке, перекинутой через плечо. Мой вопрос «Куда это ты?» не был услышан — экранная матрона вещала гораздо громче.

…мы должны питаться как наши предки: они ели мясо примерно два раза в неделю. Остальное пропитание собирали опытные женщины.

Я потянул жену за локоть, повторил вопрос. Она вздрогнула, повернулась ко мне и улыбнулась.

— Уроки естественных родов, милый. Многое надо знать для полной готовности. Осталось ведь только два месяца, ты же знаешь.

— Но я считал…

…тогда жирная и сладкая пища была редкостью, отсюда наше пристрастие к ней. В настоящее же время люди сами должны себя ограничивать.

— Компьютер! Выруби этот шум! — заорал я.

Губы проповедницы стали двигаться беззвучно. В глазах Геи — укор.

— Не люблю оставаться один, — пожаловался я.

Гея погладила меня по щеке.

— О, Томе, не заводись. Мы как раз сегодня проходим технику родов. Мужчинам это скучно.

Гм, может быть. В журнале «Фемизмо» пишут, что некоторые вещи нашему брату не постигнуть. А прежний старомодный феминизм смотрел на все по-другому: все житейские проблемы надо преодолевать вместе. Мой отец бывало с гордостью рассказывал, как перерезал пуповину, когда я появился на свет. Вообще-то я одобряю такой подход, но теперь ведь это называют противоестественным. Роды были и есть женский ритуал. Так сейчас считается.

— Оставайся дома, будь умницей и… — она нежно прижалась ко мне, глаза ее сияли. — Хорошо поохотился, да? По тебе вижу. Когда все удачно, в тебе всегда так много энергии.

Я отодвинулся.

— Ладно, иди, учись. Обо мне не беспокойся.

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в подбородок.

— Рядом с пультом управления тебе подарочек. Когда увидишь, поймешь: я тебя не забыла.

Подойдя к двери, она послала мне воздушный поцелуй и вышла.

Я поплелся к главному пульту управления нашего квартирного компьютера и обнаружил там дискету в яркой упаковке, еще липкую в том месте, где Гея, должно быть, отодрала ценник магазина «Следуя природе», торгующего со скидкой. «Кое-что для охотника» — гласила надпись. Прекрасно. Кое-что, развлекающее главу семейства: битье в барабаны в компании товарищей-призраков. А супруга тем временем занята серьезными материями: поддержанием непрерывности жизни. Жена дарила дискету в знак любви, но именно в этот момент я почувствовал всепоглощающее одиночество, более сильное, чем когда-либо прежде.

Ставя дискету в консоль, я случайно задел клавишу громкости, и вновь забубнил монотонный голос жрицы:

…должны признать тот факт, что миллиарды землян не согласятся возвратиться в лоно природы, чтобы ковыряться в земле и спать на глинобитном полу. Нам следует идти новыми путями — более естественными и цивилизованными одновременно.

Мне стало смешно. Забавно: каждое новое поколение считает, что оно-то знает, что такое «цивилизованный».

Длинный Дротик приветствовал меня низким поклоном — почтительно и вместе с тем как бы с издевкой.

— Пожалуйте снова к нам, Великий Вождь.

— Угу, — пробормотал я, обращаясь к симулированному товарищу. — О'кей, я буду закалывать. Сегодня все как обычно?

Шлем и специальное облачение остались в гардеробе, и без них здесь, в гостиной, не было ощущения подлинности происходящего. Знакомый девственный лес из моего личного мира внезапно обрывался на стыке видеостены и тахты. И все же, клянусь, мой сообщник-фантом казался утонченнее, теплее, что ли.

— Вождь, кремневых дел мастера готовы показать свой товар.

— Кто, кто? — начал я. Но Длинный Дротик уже повернулся и зашагал вниз по тропе. В гостиной не было «бегущей дорожки», поэтому я оставался неподвижным, наблюдая, как фигура в наброшенной антилопьей шкуре мелькает за деревьями и валунами. Стал различим и становился все громче ритмический звук: как будто хрупкие предметы сталкивались и разбивались с металлическим звяканьем. Наконец мы достигли песчаного ложа высохшего ручья, там на бревнах сидели какие-то люди, стучавшие молотками по камням.

Ах, да. Кремнёвых дел мастера. Программа «Следуя природе» передавала бесчисленные сюжеты «В те века», рассказывающие о всех древних искусствах — от бронзового литья до автомобильного дизайна. Мы с Геей интересовались неолитом, и она очень мудро поступила, купив дискету, посвященную каменному веку. Компьютер смог вклинить программу в мой личный виртуальный мир и давал возможность убить время, пока жена занималась в школе будущих матерей.

«Ну что ж, — вздохнул я, — посмотрим, что будет дальше».

Нас заметил молодой человек с реденькой бородкой. Он перестал бить по камню, толкнул локтем соседей — крепкого старика и здоровяка, у которого одна нога была короче другой. Мастера поднялись и в знак уважения поклонились. Естественно, это не полноценные симулированные персонажи, как Длинный Дротик, а лишь действующие лица с ограниченными возможностями.

— Вождь, мы обтесали эти кремнёвые наконечники, которые вы выторговали у племени с Морского Берега, — прошепелявил самый старый мастер почти беззубым ртом. — Хотите взглянуть?

Я пожал плечами.

— Почему бы и не взглянуть?

Старик расстелил на земле шкуру и стал выкладывать разнообразные режущие инструменты эпохи неолита. Они сверкали всеми своими гранями под эрзац-солнцем. Там были наконечники для копий, топоры, резцы, скребки и другие предметы, назначение которых я не мог бы назвать с ходу. Каждый инструмент — результат, по крайней мере, сотни мастерских ударов, преображающих природный камень в полезную для повседневной жизни вещь. Утварь доисторической кухни, изделия древних оружейников и механиков — все разом. Мастера предложили мне потрогать режущую кромку изделий. Стало как-то не по себе, когда на мониторе компьютера появилось изображение моей собственной руки, держащей предмет, который я не мог ощущать. Я решил как-нибудь попозже воспроизвести этот эпизод, но уже с виртуал-перчатками.

— Ну что ж, неплохо, — сказал я, выдержав паузу. Меня стала охватывать усталость. — Думаю, этого достаточно для…

Невообразимый шум не дал мне докончить фразу. Все глядели куда-то за мое плечо, и никто не двинулся с места, пока в поле зрения с левой стороны не появилось новое лицо. Ниже ростом, изящнее, чем другие, в охотничьей накидке и лосинах. Незнакомец двигался с упругой грациозностью сказочного эльфа. Он нес связку тонких хлыстов, по размеру пригодных для изготовления копий. Вот он с шумом бросил их на землю, и я с удивлением обнаружил, что передо мной — женщина.

— Хо, Вождь! — приветствовала она меня и кивком поздоровалась с Длинным Дротиком.

Напарник наклонился ко мне:

— Жирафья Лодыжка. Дочь Оленьего Рога и Грушевого Цветка. Из группы загонщиков.

— Как раз об этом хотела с тобой поговорить, — заявила юная представительница каменного века, уперев кулаки в бедра. Гибкая, но немного худощавая, на мой вкус, к тому же чумазая. Однако взглянула мне в глаза маняще и дерзко.

— Мне надоело быть просто загонщицей, Великий Вождь. Хочу быть среди охотников. Не прочь поучиться у вас обоих.

Мастера удивленно переглянулись. Длинный Дротик рявкнул:

— Лодыжка! Не забывайся!

Девушка покорно склонила голову, подчиняясь властному окрику, но в глазах ее горела свирепая решимость. Она, казалось, вот-вот снова заговорит, когда я закричал:

— Остановить картинку!

Изображение замерло, и мои «соплеменники» оказались замороженными во времени. Голубокрылая сойка так и зависла в полете над глубоким оврагом. А я был в замешательстве. Не по поводу самой идеи женщины-охотника — традиции многих племен допускали подобное. Но почему сложности с таким «игроком» сейчас, когда сюжет, судя по всему, идет к концу? Что общего у этой ситуации с изготовлением инструментов в доисторическую эпоху?

— Компьютер! Здесь что, не только комплект игры «В те века»?

«Не только. Это полностью автономные программы персонажей, оперирующие стохастически[16] в вашем личном симулированном мире».

Поистине, Гея расщедрилась… Теперь Длинный Дротик — не единственный мой товарищ, смоделированный в полном объеме. Но откуда у нее…

«Кроме того, увеличены резервы основной памяти и имеется возможность подключать одномоментно до пяти персонажей, действующих в свободном режиме».

Гея, должно быть, нуждается в большем объеме памяти для собственных программ: всякие там повивальные бабки, акушерки и другие помощницы на время родов. Расходы на это уже были предусмотрены нашим семейным бюджетом. И вполне объяснимо, что она смогла приобрести для меня несколько дополнительных партнеров, проданных со скидкой. После минутного замешательства: обижаться, радоваться или удивляться я в итоге решил не переживать по этому поводу. И отважился:

— Компьютер, задержи картинку и передай сигнал в мою игровую комнату.

Через несколько минут, уже в полной экипировке для восприятия виртуальной реальности, я ощупывал новый нож, изготовленный мастерами-умельцами. Ощущение каждого скола и изгиба передавалось через чувствительные электрохимические перчатки. Мастерам явно льстило мое восхищение. Я держал в руках отличный нож из превосходного обсидиана, примотанный к рукояти из слоновой кости, украшенной резными фигурками скачущих лошадей. Эта вещь не существовала в реальности, но прекраснее ее у меня никогда ничего не было.

Когда мы с Длинным Дротиком в конце концов покинули мастерскую эпохи неолита, заработала «бегущая дорожка» под ногами. Мы направились к сторожевому посту — понаблюдать за мигрирующими через равнину стадами диких антилоп-гну и канн. Идя вдоль реки, увидели на берегу сидящую на корточках юную загонщицу Лодыжку, «сосланную» Длинным Дротиком за дерзкое поведение. Она привязывала каменные наконечники к древкам, затягивая зубами узлы кожаных ремешков. Когда поравнялись с ней, взглянула на нас исподлобья, в глазах — вызов и упорство.

Помедлив, я повернулся к Длинному Дротику:

— Можно бы использовать девчонку в качестве посыльной. Захвати ее с собой на ближайшую охоту.

Мой компьютерный друг метнул на меня один из своих пронизывающих взглядов, но, не промолвив ни слова, кивнул. Лодыжка отвернулась, благоразумно пряча довольную улыбку.

Когда я покинул свой доисторический мир, Гея уже вернулась с занятий и спала в нашей небольшой спальне при приглушенном свете. Я тихонько скользнул под простыню и тут же почувствовал на бедре ее руку.

— Все время думаю о тебе, — шептала она, щекоча теплым дыханием ухо.

Беременность не предполагает отсутствие секса. По мнению медиков, если быть осторожными, он не вреден.

Уверяю, можно получить даже больше удовольствия, чем обычно. Гея была восхитительна.

Буйвол застонал, падая в грязный ил мелководья. Пять копий вонзились ему в бок. Я приказал остановиться.

Лодыжка протестовала, размахивая копьем.

— Почему не добиваем?

— Потому что Вождь сказал: нет! — прорычал Длинный Дротик.

Я поднял руку: спокойствие! В этот момент, осознавая себя наставником Лодыжки, оценил древнюю мудрость: «Ничего по-настоящему не узнаешь, пока не начнешь учить этому».

— Подумай! Что случится, если буйвол упадет там, где сейчас стоит?

Лодыжка окинула взглядом задыхающееся животное.

— Он упадет в ре… Дошло! Мы потеряем половину туши. — Она понимающе кивнула. — Значит, надо сначала заставить его выбраться на берег.

— Правильно. И побыстрее. Не надо причинять животному ненужные страдания.

Несколько ее соплеменников выразили свое одобрение подобающими жестами. Согласно обычаю, охотники, подобные моим, умилостивляли души убитых животных. Интересно, ели бы мои современники так много мяса, если б должны были умиротворять душу каждого бычка или цыпленка? Пребывание в виртуальном каменном веке не сделало из меня вегетарианца, но я как-то яснее стал осознавать тот факт, что мясо — это бывшая живая плоть.

Длинный Дротик велел принести веревки. Они были сплетены из кожаных полосок. Взяв по мотку, мы с трех сторон окружили буйвола. «Бегущая дорожка» имитировала скользкую грязь под ногами, а виртуал-костюм воздействовал на нервные окончания кожи таким образом, что я чувствовал себя по бедра погруженным в мутную воду. Рецепторы в носу получали электронные сигналы и «чувствовали» запах крови и пота, смешанный с зловонием болота. Тяжелое было дело — пробираться навстречу жертве. Не то что однообразное поднимание грузов в спортзале — пострашнее. Буйвол перемещался то вправо, то влево, мыча и угрожая рогами.

Все выглядело сейчас гораздо реальнее, так как Гея купила тот блок дополнительной памяти, где хранилась информация об отчаянном стремлении раненого животного выжить.

— Берегись! — крикнула Лодыжка.

Животное рванулось. Я отпрянул. Гора шерсти и мяса, задев мое плечо, пронеслась через то место, где я стоял секунду назад. Барахтаясь в грязи, я краем глаза увидел, как извивающееся лассо настигло старого быка и упало точно ему на голову.

— Готово! — закричал Длинный Дротик.

— Моя очередь! — раздался звонкий голос. Лодыжка бросила свой аркан и промахнулась. Разъяренное животное метнулось в сторону.

— Стой! — заорал я, увидев, что девушка рванулась за ним. Слишком поздно — она уже исчезла в мутной пенистой жиже.

— Лодыжка!

Я проявил неожиданное беспокойство по поводу юной помощницы. Передо мной зловеще метнулись острые рога. И хотя я знал: компьютер оставит меня в живых, все же дальнейшие ошибки могли стоить мне помятых боков.

— Она — только программа — твердил я, пятясь от ревущей, патлатой морды размером с небольшой пикап. — Программы могут позаботиться о себе сами.

— Йип-йи-и-йип!

И в этот самый момент вверь взревел как-то по-новому. Он крутанулся, и я удивленно раскрыл глаза. Юная охотница Лодыжка восседала на спине быка. Вся мокрая и облепленная болотными водорослями, она, крепко держась за буйволиную гриву, затягивала петлю на косматой голове. Зверь хрипел, дико вращая глазами, бился в конвульсиях. Девушка издала победный клич, остальные охотники подхватили. Туго натянутые веревки держали буйвола с трех сторон.

Тут, по-видимому, бык покорился судьбе и позволил тащить себя к суше. До нее оставалось метра два или три.

Вдруг в последней, безрассудной попытке освободиться животное встало на дыбы. Девушка не удержалась и, отчаянно размахивая руками, шлепнулась рядом с буйволом, бьющем по воде копытами.

Я кинулся к ней с криком.

Скорее — попытался. Сегодняшняя техника по созданию виртуальной реальности не может сымитировать ощущение плавания, поэтому компьютер тут помочь не мог. Все же мой специальный костюм позволил ощутить продвижение вперед. Уклоняясь от грозных рогов, я начал лихорадочно шарить под водой в поисках ученицы. Пролетело несколько ужасных мгновений… и наконец я нащупал в воде тоненький локоть! Маленькая рука цепко схватила мое запястье, я с усилием стал вытаскивать девушку. Буйвол потерял равновесие и, подняв фонтан брызг, завалился на то место, где перед этим лежала Лодыжка.

Мы поволокли тушу по берегу вниз по течению — туда, где племя уже начинало фанатичное ритуальное действо по поводу убийства зверя. В доисторические времена такая охота бывала в лучшем случае раз в месяц, и потому мои охотники славили в радостных песнопениях духов воды, земли и неба. Но мне было не до этого красочного обряда: я одолевал подъем. Ногам становилось все легче, будто тяжесть стекала с них одновременно с водой. В тот момент, когда я опускал девушку на траву, ноша показалась мне слишком реальной.

Это же надо — потратить столько энергии из-за какого-то программного продукта. Теперь мысль о его дороговизне даже не пришла мне в голову — я взволнованно прислушивался к дыханию Лодыжки. Бледная, с головы до ног вымазанная грязью, она два раза кашлянула. Вдруг сверкнули две голубые молнии: она открыла глаза. Втянув воздух во внезапном судорожном всхлипе, она стремительно обвила руками мою шею.

— Ого! — отреагировал я.

Никогда прежде виртуал-костюм не посылал мне столько импульсов, ввергая меня в целое половодье ощущений. От впившегося камешка ныла ладонь. Солнце жгло заляпанную илом спину. Кроме того, я ощущал теплоту и мягкость ее тела, прижимавшегося к моему теснее, чем можно было предположить в таких обстоятельствах.

Тут до меня дошло, что Лодыжка видит во мне не только спасителя. Ее нервное дыхание, ее движения говорили об этом. Я вновь удивленно хмыкнул и попытался освободиться от ее рук.

— Прекратить симуляцию!

Последнее, что запечатлелось перед тем, как я сдернул шлем: лежащая на земле Лодыжка — вся в грязи, мускулистая, в охотничьей одежде и все же, как ни странно, абсолютно женственная. Она смотрела на меня благоговейно и с желанием.

Она была только программой — биты иллюзии на кремниевом кристалле. Вдобавок, я и не знал ее почти.

Но ее притягательность была для меня неодолима, под стать притягательности жены.

Без шуток, я люблю свою жену. Всегда причислял себя к тем счастливчикам, жены которых знают их вдоль и поперек и все-таки чрезвычайно высокого о них мнения.

«Здесь что-то не так», — подумал я.

Обескураженный, я стянул потный виртокостюм и поплелся в душ. «Как же все это теперь объяснить Гее?»

Уже намыливаясь, я рассудил: «А что, собственно, объяснять? Я ничего не сделал!»

Вода смывала пену, а в голове проносилось: «А если бы и сделал? Было бы это изменой? Или экзотической формой возбуждения?»

Помню, мама совершенно спокойно относилась к отцовой коллекции журналов слегка эротического толка. Очевидно, ее абсолютно не беспокоили его безобидные интимные фантазии. И Гея никогда не считала «Плейбой», электронную версию которого я выписывал, конкурентом себе. Она сама иногда «листала» его страницы… «посмотреть кое-какие статьи». И если определенное количество здорового, визуально стимулированного аутоэротизма воспринималось нормально, то мой реальный любовный роман был бы для нее настоящим ударом.

Итак… что же едва не произошло в моей компьютерной комнате? Нечто среднее между заигрыванием с однокурсницей и интрижкой с надувной резиновой куклой.

Очень жаль, что так и не додумались до этой штуки, что встречается в научной фантастике: прямого интерфейса компьютера и человеческого мозга. Тогда я смог бы проигнорировать любое симулированное приключение как нечто сугубо ментальное. Но то, что мы есть и что делаем, слишком связано с нашими телами… нервами, гормонами, мышцами. По-настоящему яркое переживание бывает с обязательным участием живой плоти.

Когда задействовано тело, виртуальная реальность может сымитировать любую поверхность. Подкрадываясь к жертве, я ползу по траве и горячим пескам, по озеркам, оставляемым приливом.

Но нужно ли так реально эмулировать женщину?

«Конечно, техника движется вперед, но это — вздор!» Я смеялся, подставляя тело мощному потоку теплого воздуха из сушилки. Потом надел махровый халат и вышел из ванной с намерением все рассказать жене. Перед игрой я видел ее в детской: что-то мурлыкая себе под нос, она разбирала вещи для будущего младенца. Гея приветливо пожелала мне «удачной охоты».

Я не нашел ее в детской, но ощутил там оставленное ею тепло. Стены маленькой комнаты украшали голографические мобили и несущиеся в космосе планеты. Почти все оборудование установил я сам, включая агрегат по изготовлению одноразовых пеленок. Плавающая детская колыбелька будет согласно заданной программе воспроизводить биение материнского сердца и другие ритмы, знакомые ребенку до рождения, — они станут успокаивать его в первые недели жизни.

Здесь мой причал, здесь брошен мой якорь. Не в какой-то там выдуманной охотничьей артели, которая, по мнению фемизмо-психологов, нужна всем современным мужчинам. Моя семья. Реальный мир, даже загрязненный, перенаселенный и изнуряющий, все-таки там, где вы проживаете свою реальную жизнь.

— Гея! — крикнул я, заглянув в гостиную. — Никогда не догадаешься, что со мной произошло…

Комната была пуста. Я отправился на кухню, наполненную шуршанием скребущихся внутри своей тюрьмы насекомых.

Вот те раз. Она не говорила, что сегодня занятия в Школе естественных родов.

— Компьютер, оставила ли моя жена сообщение, куда она направляется?

Ответило контрольное устройство: «Ваша жена не покидала квартиру. Она находится в своей виртуальной комнате».

«Ах… да. Ее очередь. Видимо, прошла туда, пока я мылся».

Я медленно опустился на тахту — все еще было не по себе от недавнего сверхстрессового приключения. Я взял пульт дистанционного управления и «пробежался» по вечерним кабельным программам. Помимо традиционных бесчисленных инфо-развлекательных каналов, предлагалось и другое: любительские видеофильмы, публичные дискуссии, программы по интересам, шоу с обратной связью, когда можно включиться в обсуждение, передачи типа «дядя Фред», где показывают слайды о его псевдовосхождении на Эверест. Обычная мура. Я сделал заказ в библиотеку — почитать, что-либо хорошее — и минут десять сидел, уставившись на первую страницу «Робинзона Крузо». Потом двинул кулаком по диванной подушке.

— Черт!

Я встал, уговаривая сам себя: надо пропустить стаканчик… пойти в туалет… затем поискать в шкафу теннисные туфли… Может, выйти из дома и, как в стародавние времена, прогуляться…

Я нашел свою обувь там, где оставил — около щелочки в стене гардеробной. Прислонил к ней ухо и уловил еле слышные звуки, доносившиеся из смежной комнаты — святилища моей жены.

Это был не разговор, а стесненное, тяжелое дыхание.

Ну что ж, у собирателей работа тоже была тяжелая, будь то ужение рыбы или жатва диких злаков.

Одетая в шлем и виртокостюм, Гея сидела примерно в той же позе, что и в прошлый раз: на корточках, разведенные руки направлены вперед и книзу — будто она ими что-то схватила. Комплекс имитировал некий продолговатый предмет, который она оседлала, энергично раскачиваясь вперед и назад. Что бы она ни делала в своем приватном мире, это требовало больших усилий: голова ее запрокинулась назад, Гея громко застонала.

Я узнал этот стон. Посмотрел снова на очертания некоего предмета под ней. Предмет тот не был куском дерна или лежащим бревном. Даже без специальных очков, наушников и сенсорных перчаток я мог определить очертания мужского тела.

Очень кстати оказались эти кроссовки, в самом деле. Я отправился тут же на улицу прогуляться по висячим мостам, опоясывающим, подобно кружевам, серые здания метрополиса. Подо мной виднелась паутина транспортных артерий и работающие машины, поддерживающие жизнь города. Глядя вдаль поверх высоких небоскребов Чайтауна, напоминающих скалистые горы, звезд я не видел, только неясное свечение в дымке смога. В такое позднее время надо радоваться бы телекамерам Общественной безопасности, глазевшим с каждого фонарного столба. Но под их бдительным оком я чувствовал только, что неотступно наблюдают за мной. В прериях можно не бояться стать жертвой миллионов незнакомцев. Двадцать тысяч лет назад таковых просто не существовало. Все жили своим племенем.

Я нырнул в ближайший бар под неоновую голографическую четырехмерную вывеску, причем одно измерение перегорело. Пиво было превосходным, атмосфера — унылой. Посетители сидели, уставясь в свои кружки и стараясь не встречаться глазами с соседями. Какой-то тип нездорового вида все кидал и кидал монетки в «машину наслаждений» и совал голову в колпак, чтобы получить порцию электрического удовольствия. Реагировал он как-то скучно, без эмоций.

Гея же была полна нутряной, грубой чувственности.

Теперь до меня дошло, откуда у нее то соблазнительное движение, которое появилось в наших любовных играх последнего времени. Очевидно, у нее есть наставник, причем опытный. Некто, кого я никогда не встречу, не говоря уже о том, чтобы двинуть ему в морду.

«Баш на баш». Разве я не принял как должное собственное приключение с симулированным сексом — еще не зная, что Гея на этой стезе первая? Если я квалифицировал этот секс как разновидность самовозбуждения, а не измену, то почему же для нее это определение не годится?

«С ней все по-другому!» — возражала какая-то часть меня. Я силился как-то обосновать свое убеждение, но ничего не выходило. Мой «соперник» был фантомом, он не представлял никакой опасности в обычном смысле. Гее не грозила ни беременность от него, ни зараза. Ни умыкнуть ее или похвастаться моим коллегам, что наставил мне рога, он тоже не мог.

Суть же заключалась в том, что существовал ментальный образ, вызывающий ревность на глубинном, инстинктивном уровне. Ревность, идущую от древних импульсов, которые цивилизованный человек должен уметь преодолевать.

У меня не оставалось более уверенности, что я хочу быть цивилизованным человеком.

Нет, я не напился в стельку и не отдубасил верзилу, сидящего за соседним столиком. Поначалу возникло такое желание, а на черта? Я слишком уж теперь поднаторел в убийствах, чтобы ввязаться в дружескую потасовку здесь, в реальном мире. И кроме того, этот тип выглядел так, будто тоже играл в компьютерные игры. Может быть, там он снимал скальп с кого-либо или мчался по степи с виртуальным Чингисханом. Любой из нас, с виду серый и бесцветный горожанин, может оказаться опасным и загадочным.

Я расплатился и вышел.

Когда я вернулся домой, Гея дремала на тахте или притворялась, что дремлет. Вроде она обрадовалась моему приходу, а я сдерживал бушевавшую внутри бурю. Включил телевизионную стену. Жена решила, что самое мудрое — удалиться в спальню.

Минут через тридцать я влез в виртокостюм и вновь очутился в своем собственном мире.

Время шло. Гея полнела. Разговаривали мы мало.

Моя консалтинговая фирма все же обошла конкурентов и получила заказ от Тайко Тез с гонораром на насколько миллионов. Я примчался домой, и мы отпраздновали это событие с Лодыжкой: сначала убили льва, а потом предались любви в прохладе речной излучины. Мы лежали рядом, слушая, как стрекочут кузнечики и шумят ветви, раскачиваемые ветром. Горячий воздух, казалось, очистил мою кожу от влажного пота и тяжелого запаха офиса. От напряженной позы на рабочем месте у меня стал болеть позвоночник. Лодыжка разминала его своими сильными руками.

Она молча внимала моим рассказам о взлетах и падениях в мире бизнеса, ни бельмеса, конечно, не понимая. Да какая разница. Мой виртуальный народ знал, что их вождь проводит почти все время очень далеко, в Земле Богов. В каком-то смысле принимающая все на веру Лодыжка была идеальным слушателем.

Если бы вот так же просто можно было разрядить тягостное, молчаливое напряжение между мной и Геей. Лодыжка и про нас слушала бы, да что сказать-то?

Вся ситуация выглядела нелепой, и виноват был я. Почему меня должно волновать, что делает жена в мире компьютерных фантазий?

Но это не давало мне покоя. Наш союз начинал расползаться по швам.

— Хочу тебе показать кое-что, — сказала Лодыжка, забирая с земли одежду.

Я протянул к ней руку, но она уклонилась.

— Идем, ну же, — настаивала она. — За телом льва Длинный Дротик может послать молодых ребят. А здесь поблизости есть кое-что, что ты должен увидеть.

Я надевал охотничью накидку.

— Что же это?

Она только улыбнулась и жестом предложила следовать за собой. На ходу завязывая ремешки на мокасинах, я пытался не отставать от нее, а вела она меня к поросшему лесом взгорку. Он находился на пути к «Лагерю», базе-фантому, которую я никогда не видел за время моих «вылазок» с небольшими группами охотников. Компьютеру потребовалось бы так много энергии, чтобы воспроизвести все племя, что мне даже и в голову не приходило попробовать пойти в этом направлении.

Когда мы достигли плоской вершины холма, то услышали едва различимые звуки, которые оказались скоро человеческими голосами. Люди разговаривали и смеялись. Мы пошли крадучись, а последние несколько метров ползли — до обрыва, с которого все было видно. Там, внизу, в паре сотен метров от нас, находилась группа женщин, сгрудившихся вокруг ствола дуба.

Длинными шестами они колотили по ветвям, пытаясь сбить с них что-то. Периодически одна из них бросала палку и прыгала, ударяя ладонью о воздух, а остальные смеялись.

Собирательницы, дошло до меня. Хотят добраться до меда. Впервые я увидел остальную часть моего «племени». Присмотревшись, я заметил, что многих окружали детишки, а одна из женщин без детей была явно с животиком.

Дыхание внезапно перехватило: я узнал округлившуюся, смеющуюся сборщицу.

Все это время каждый из нас — Гея и я — играли в своем собственном компьютерном неолитическом мире, и никогда мы не догадывались, что наши «люди» — из одного и того же племени!

Это произошло случайно. Независимо друг от друга мы купили себе по программе, тогда даже еще не познакомившись. Но если вдуматься, то окажется очевидным, что компьютер, экономя пространство памяти, поместил наши приключения в один и тот же метафорический ландшафт.

— Мы переживаем, — сказала Лодыжка.

— Кто?

— Мы. Твой народ. — Она вытянула руку в направлении собирательниц, потом ударила себя в грудь и показала на восток, где бродили отряды охотников. — Нам больно.

— Отчего? — я был сбит с толку, озадачен.

— От разрыва. От боли между вами.

Я был в таком замешательстве от этого нового поворота событий, что и не слышал, что она говорит дальше. Всматриваясь в толпу внизу, я увидел в группе женщин двух мужчин, возившихся с сотами. Некоторые женщины ведь могут быть охотниками, ну и определенного типа мужчины чувствуют склонность к ритуалам и ритмам собирательниц. Возможно, один из них — мой соперник, синтезированный любовник Геи.

Внезапно захотелось спуститься к ним поближе. Но только я сделал шаг, как Лодыжка меня остановила.

— Тебе нельзя.

— Как тебя понять?

— Нужны чары. Чтобы объединить нас. Наше племя.

— Чары?

Она кивнула.

— Из Земли Богов.

Прошла секунда молчания.

— …Я понял.

Больше, намного больше компьютерной памяти, вот что она имела в виду. До сих пор я охотился только с одним напарником, максимум — с десятью. Соединение двух симулированных миров, проработка нескольких дюжин персонифицированных действующих лиц потребовали бы больше мощности, чем имел наш домашний компьютер.

Да ведь никаких проблем! Впереди — повышение оклада. Можно прямо сейчас пойти и купить микросхемы в кредит. Пальцы сжались в кулак от напряжения. Завтра уж я рассмотрю поближе этого негодяя, который…

Смех внизу внезапно смолк, послышался пронзительный крик. Одна из женщин бросила палку и, скрючившись от боли, обхватила свой вздутый живот.

Я не раздумывал. С воплем вскочил на ноги и побежал вниз, к маленькой фигурке, что корчилась среди толпы перепуганных собирательниц.

— Гея! — крикнул я в ужасе. Ноги будто вязли с каждым шагом. По мере того как я мучительно долго приближался, очертания собирательниц будто расплывались в каком-то мареве. Земля дрожала, Лодыжка стиснула мой локоть.

— Не туда! — закричала она и повисла, не отпуская, хотя я кипел от гнева. — Ты должен идти! — Она стукнула себя по виску, затем показала на мой.

К дьяволу эту псевдожизнь!

Чертыхаясь, я рывком стянул шлем, ободрав щеку ремешком. Костюм все еще посылал телу ощущения другого мира — горячего ветра саванны и полных песка мокасинов. Но перед глазами была уже крохотная комната с кремовыми стенами, полом, застланным игольчатым материалом, который имитировал пологий склон холма. От сшибки ощущений меня зашатало.

— Я иду к тебе, Гея! — крикнул я, ринувшись в спальню, к жене.

Слишком они носятся со всем этим делом. Меня интервьюировали для каких-то журналов. Поговаривают о возобновлении курсов для папаш, желающих присутствовать при родах. Но это ведь смешно, весь этот шум. Любой мужчина на моем месте сделал бы все так же. А действительно важно то, что все прошло благополучно.

Томми-младший в восторге, когда чудо-кроватка переносит его в многоцветный мультимедийный мир. Он вырастет в Чай-тауне и на Марсе, в Древней Греции и в племени каменного века. Он будет бродить по исчезнувшим лесам и узнает, чего мы лишились. А чуть позже сможет примерить к себе все множество миров, которые в мои года подростки только рисовали в воображении. Но даже его поколению еще долго придется постигать разницу между реальностью и вымыслом. Ведь именно реальность продолжает причинять боль, когда вы стянули с себя виртокостюм.

Мы с женой решили свои проблемы, как только наши племена объединились. И я, и Гея иногда еще флиртуем в компьютерных мирах с их порождениями. Несмотря на все стенания современных блюстителей нравов, кто же может устоять? Виртуальность забавна, славно быть Вождем, но ничто не сравнится с шелковистостью кожи милой — настоящей или с непредсказуемостью ее ума — подлинного.

Кровяное давление у меня в норме. Кровеносные сосуды не забиты шлаками, мускулы крепкие и сильные. Я всегда чуточку голоден, подобно своим предкам, и, возможно, проживу сотню с лишним лет. В переполненном мире, где обитают двенадцать миллиардов душ, я могу часами бежать в одиночестве, только газели или одинокий ястреб промелькнут вдалеке.

Львы обходят меня стороной.

Пусть другие будут богами в своих компьютерных царствах. Меня устраивает быть просто человеком.

Погодите. Я даже начинаю любить термитов.