Рассказы

Как аукнется…

— Боюсь, это опять церковь, — сказала Кэри Мортон. — Грег, переключи.

— Ничего, ничего, мне она нравится, — из вежливости заверила ее Фей Уайт, но Грег Мортон уже щелкнул рамкой проектора, и на миг появившийся на стене белый прямоугольник сменился еще одним роскошным видом все той же крошечной бетонной церквушки, аляповато выкрашенной в пастельные тона и блестящей на ярком южном солнце, словно свадебный торт недельной давности.

— О, господи, что-то я переборщила с этими снимками, — сказала Кэри. — Но церквушка такая красивая.

— Да, прелестные цвета, — согласилась Фей, кляня себя за эту бесхребетную учтивость и понимая, что тут уж ничего не поделаешь. Десять лет назад, в колледже, было точно так же: Кэри дерзила и плевать на всех хотела, а Фей улыбалась и твердила свое «ничего, ничего, мне нравится». Прошли годы, но все осталось по-прежнему.

— Этот народ такой примитивный, — заявила Кэри, пока Грег бился с проектором, а все остальные таращились на белую стену. — Считаются христианами, но то, что они творили в этом своем храме — сущие джунгли.

Так почему же вы этого не сфотографировали? — подумала Фей, потягивая аперитив, приторный южноамериканский напиток, привезенный Мортонами из Бразилии. Его пили все, кроме Рида, мужа Фей; тот предпочел кружку пива. Жаль, что я не такая уверенная в себе и не такая спокойная, как Рид, — продолжала размышлять Фей. Жаль, что я не люблю своих друзей так, как он.

Щелк. Появилось изображение четверки робких улыбчивых ребятишек на фоне ржавой, просевшей темно-зеленой американской машины.

— Как это по-детски, — с безмятежной улыбкой заметила Кэри.

— Так они и есть дети, — ответила Фей, глядя на маленькие беззащитные мордашки и острые коричневые коленки.

— Нет, я имею в виду их всех, — Кэри рассмеялась. — Очень милые люди, но уж такие легковерные.

— Прирожденные жертвы агитаторов, — подал голос Грег.

Изображение на стене задрожало, и Фей нахмурилась, глядя на детишек. Что там? Отсохшая рука? А у этого… Неужели?

— Погодите! — вскричала Фей, но проектор уже щелкнул, и на экране появился мужчина, безмятежно бредущий по проселочной дороге с большим глиняным кувшином на плече. Дорога была сухая и пыльная, по обе стороны лежала выжженная солнцем бурая земля.

— О, да это Хулио! — радостно объявила Кэри.

— Что там? Один из этих… — Фей посмотрела сквозь луч проектора на Кэри, милую, белокурую и совсем недавно ставшую матерью. — Один из этих детишек — слепой, да?

Но в этот миг Рид спросил:

— Агитаторы, Грег? Неужто они есть и там?

— Да уж как водится, — ответил Грег. — Когда в стране обустраивается большая американская компания, она привозит с собой процветание, рабочие места, товары народного потребления, образование, медицинское обслуживание. И местные тотчас начинают думать, будто все это принадлежит им.

— Хулио вел у нас хозяйство, — сказала Кэри, улыбаясь Фей. — Ты не поверишь, до чего приятно жить в стране, где легко найти прислугу. А какое вино он делал. Таскал его нам целыми кувшинами. Не виноградное, а из каких-то цветов, кажется. Не понимаю, как ему удавалось что-то выращивать. Вы только взгляните на эту почву. В моем огородике помидоры были не больше желудей.

— Очень бедные почвы, — пояснил Грег. — Но политиканы, разумеется, болтают про загрязнение окружающей среды.

— Здесь — та же история, — отозвался Рид, — Раздувают из мухи слона.

— Вот именно, — согласился Грег. — Все мы люди, а человеку свойственно ошибаться. Можно подумать, мы нарочно. Неужто мы варвары?

Фей повернулась и воззрилась на Грега.

— Я читала про какую-то долину в Бразилии, — сказала она. — Там теперь столько промышленных предприятий, что никакой растительности не осталось. И дети рождаются уродами, и…

Грег кивнул и недовольно скривил губы.

— Мертвая долина. Да, я ее знаю. Поверьте, политиканы нам уже плешь проели из-за нее, хотя там не наши компании, а международные — европейские, южноамериканские. Спору нет, они там и впрямь хватили через край, и, конечно, их надо как-то сдерживать. Но нам, американцам, нужно уразуметь одну вещь: скоро мы будем плестись в хвосте у всего мира.

Щелк. Хулио с кувшином исчез с экрана, и его место заняла очень-очень беременная Кэри в мешковатой белой блузе и мешковатых розовых штанах. Она стояла перед белым типовым коттеджем и сияла улыбкой. На заднем плане виднелись высокие железные трубы, посылавшие в небо струи черного дыма, как на детском рисунке.

— Я не снимала розовых вещей, — сказала Кэри. — Чтобы родилась девочка.

— Твоя Вики — прямо куколка, — сообщила ей Фей.

— Кабы не эти правительственные предписания, — сказал Риду Грег, — наша компания перебралась бы в Бразилию еще двадцать лет назад. Конечно, я тоже защитник окружающей среды. В конце концов, все мы дышим одним воздухом. Но надо взвешивать «за» и «против». Этим южным странам просто необходимы наши заводы, и они охотно пускают нас к себе.

— Долго вы там пробыли? — спросила Фей.

— Полгода, — Кэри мечтательно улыбнулась, глядя на себя беременную и вспоминая о чем-то. — Я так раздалась, что думала, у меня будет тройня.

— А эти там, они плодятся как кролики, — подал голос Грег. — Но по ним не видно. Я о женщинах. Идет по дороге, и не скажешь, что на сносях. Потом присядет на корточки, и нате вам.

— Ну, не так все просто, — со смехом поправила его Кэри.

— Думаю, работа с роженицами у них далека от наших стандартов, — сказала Фей.

— И в этом — одна из причин нашего возвращения, — объяснил Грег. — И, конечно, мы хотели, чтобы Вики родилась в Штатах.

Щелк.

— А это — озеро нашей компании, — сообщила Кэри.

Люди на берегу представляли собой весьма разношерстное общество.

— Американцы — они и в купальниках американцы, — сказала Фей.

— Помнишь то лето, когда мы жили на озере Монекуа? — спросила Кэри. — Правда, похоже?

— Да, только там не было вулканов.

— Может, на следующий год опять туда выберемся? — предложила Кэри.

— Там теперь нельзя купаться. Оно то ли зацвело, то ли заросло.

— О, какая жалость, — с лучезарной улыбкой ответила Кэри. — Зато можно плавать в океане.

— А это опять Хулио? — спросил Рид, глядя на экран. — И дети все его?

— Я же говорил, они — что твои кролики, — сказал Грег. — Разумеется, нам пришлось пустить местных на наше озеро. Мы же демократы.

Один из малышей на слайде полз к воде.

— А где его ноги? — поинтересовалась Фей.

Щелк.

— Что? — переспросил Грег.

— Ничего, ничего, — Фей нахмурилась, глядя на белую стену.

— Слайды кончились, дорогая, — сообщил Грег. — Сейчас без семи минут восемь, — добавил он, взглянув на свои часы — порождение новейших технологий. — Ты просила сказать.

— Да. Боже мой! — воскликнула Кэри и поднялась. — Обед через пять минут. А потом, если захотим, посмотрим остальные.

— Может быть, на сегодня хватит? — ответил Грег.

— Хочешь, помогу? — вызвалась Фей.

— Не надо, — сказала Кэри. — Сиди себе.

Но куда там. Оставив Грега и Рида обсуждать предписания и ограничения, женщины отправились на кухню, где мерцали маленькие красные лампочки, оповещая о приближении трапезы. Кэри заглянула в окошко духовки.

— Боже мой, как же хорошо вернуться к современным приспособлениям.

— А в Бразилии у вас их не было?

— Микроволновок? Ты шутишь? — Кэри сняла крышку с кастрюли, и в воздух поднялся клуб пара, благоухающего овощами. — Там — только печь да крошечный итальянский холодильник, в котором и льда-то не сделаешь. Когда к нам приходили сослуживцы, они приносили лед с собой. Честное слово.

— Сослуживцы?

— Ну, а кто еще? Если бы ты знала, как мы скучали по тебе и Риду.

— Мы рады вашему возвращению, — сказала Фей и чмокнула Кэри в гладкую пухлую щеку.

Фей и впрямь нечего было делать на кухне, да и Кэри тоже. Машины прекрасно справлялись и без них. Фей пошла в ванную подправить грим, а на обратном пути, заглянув в детскую, заметила какое-то движение и остановилась.

Когда они заходили сюда, чтобы взглянуть на Вики, та спала. Теперь Фей решила полюбоваться ребенком еще раз и тихонько ступила в полумрак детской.

Вики была белокурой, как и ее мать, с широко поставленными глазами и приплюснутым носиком. Глазки были закрыты, но она сучила ручонками и ножками, как и положено младенцу, познающему свое тельце.

Вероятно, Вики почувствовала присутствие Фей; она резко разомкнула веки и сосредоточенно уставилась в потолок. У нее были прекрасные зеленые глаза, чуть темнее малахита. Мгновение спустя пухлые губки ребенка приоткрылись и одарили Фей пузыристой улыбкой.

Это игра света, решила Фей. Вцепившись в край колыбели, она не сводила глаз со смеющейся Вики и думала: а нам-то казалось, что мы в безопасности. Все, что нам угрожает, мы увозим прочь, подальше, туда, где пострадать могут только люди, на которых нам наплевать. А сами сидим тут и думаем, что мы в безопасности. Ан-нет. Скоро настигнет и нас.

— Прошу к столу, Фей, — послышался голос Кэри с порога.

Нельзя дать ей понять, что я знаю, подумала Фей, оборачиваясь. Но, вероятно, выдала себя, и Кэри все поняла по ее глазам.

— Так ты заметила? — спросила она с легкой судорожной улыбкой.

— Кэри…

— Ничего, ничего, это пустяки, — Кэри взяла Фей под руку и повела из детской. — В нашей фирме есть врач, знаток этой болезни. Он говорит, надо сделать маленькую операцию, когда Вики чуть подрастет. Даже следа не останется.

— Врач компании? Значит, это не первый такой случай?

— Все дети здоровы и веселы, — с довольной улыбкой ответила Кэри. — Идем обедать. — Она подалась к Фей, улыбка сделалась заговорщицкой. — Только никому ни слова, ладно? Мы все исправим.

Фей знала, что никогда не расскажет об этом ни одной живой душе. Но и не забудет увиденного до конца своих дней. Не забудет эти темно-зеленые детские глазки, этот приплюснутый носик, этот раздвоенный язычок…