Расставания и встречи

Глава 24

Нина по-прежнему каждый день отправлялась на биржу труда, а потом бродила по городу в поисках хоть какой-нибудь работы, но все ее усилия были безуспешны.

А между тем скромные денежные сбережения, накопленные Ниной за время работы на фабрике, уже подходили к концу. Мадалене даже не чем было расплатиться за проживание в пансионе, и она теперь стирала чужое белье не только днем, но и ночью, чтобы собрать нужную сумму. От всех этих тягот Мадалена стала еще более ворчливой и, вместо того чтобы поддержать Нину в трудное время, изводила ее упреками и настойчиво советовала ей идти с извинениями к Умберту:

— Смири свою гордость, скажи ему, что погорячилась, и попросись обратно на фабрику. Попытка — не пытка. А вдруг он тебя возьмет?

— Этот тип может взять меня обратно только при одном условии: если я стану его любовницей, — раздраженно отвечала Нина. — Мама, я прошу тебя, никогда не напоминай мне о сеньоре Умберту. Я уже не могу слышать этого имени!

Но Мадалена снова и снова возвращалась к своей навязчивой идее и однажды прямо сказала Нине:

— Эх, зря ты отказалась от предложения сеньора Умберту! Жила бы сейчас как принцесса. Был бы у тебя свой дом. Дорогие наряды. Ведь ты же у меня красавица, тебе нужно хорошо одеваться…

— Мама, неужели ты говоришь всерьез? — изумилась Нина. — По-твоему, я должна была продаться за какое-то, пусть и красивое, тряпье?!

— Я продалась твоему отцу гораздо дешевле, — горестно вздохнула Мадалена.

— Но ведь ты же его любила! — напомнила ей Нина. Мадалена согласно кивнула:

— Да, любила. И поэтому всю жизнь прожила в нищете. Ты — единственное, что я получила от той любви.

— Но разве этого мало, мама? Ты не одна, у тебя есть дочка. Скоро я найду работу, и нам станет полегче.

— А ты бы не смогла полюбить сеньора Умберту? — опять съехала на свое Мадалена. — Если ты ему так нравишься, то, может, он бы на тебе и женился…

— Мама, перестань! — взмолилась Нина. — Твой Умберту — подлец. А я мечтаю полюбить порядочного человека, причем так же сильно, как ты любила моего отца. Пойми, мне хочется испытать такую же любовь, какая была у тебя.

Мадалене были понятны мечты дочери, но сама она, утомленная беспросветной нищетой, мечтала лишь о том, чтобы Нина жила в достатке. А поскольку в их пансионе обитали одни бедняки и единственным богатым мужчиной, известным Мадалене, был Умберту, то неудивительно, что и представление о достатке у нее стало ассоциироваться именно с ним.

Мадалена никогда не видела Умберту, но в ее воображении он всегда неплохо смотрелся рядом с Ниной, то есть был высоким стройным красавцем.

И вот однажды этот красавец материализовался во дворе пансиона, а затем и предстал перед Мадаленой, войдя в ее скромное жилище.

— Добрый день! Здесь живет Нина? — спросил он, одаривая Мадалену щедрой приветливой улыбкой.

— Д-да… — ответила она изумленно. — А вы кто?

— Я хозяин ткацкой фабрики, на которой работала Нина.

— Сеньор Умберту?! — Да.

Мадалена незаметно для гостя ущипнула себя за бедро, чтобы проверить, не сон ли это.

— Вы проходите, пожалуйста, садитесь, — защебетала она. — Жаль, что Нины нет дома. Она пошла искать работу…

— Ничего, я как раз хотел поговорить с вами, — сказал Умберту, устраиваясь на хлипкий стул. — Нина, вероятно, рассказала вам, как и почему она ушла с фабрики?

— Да, я все знаю, — с печалью в голосе отозвалась Мадалена.

Эти печальные нотки Умберту истолковал как осуждение его действий по отношению к Нине и тотчас же принялся оправдываться:

— Я сделал ей то предложение из лучших побуждений, поверьте. Нина мне давно нравится.

Тут в Мадалене проснулся какой-то бес, и она, рискуя погубить свою вожделенную мечту о достатке, позволила себе нелицеприятное замечание:

— Нина говорила, что вам нравятся многие девушки. А она не хочет быть одной из многих.

— Ей это и не грозит, — ответил Умберту, — потому что Нина — особенная, неординарная девушка. Этим она меня и привлекает.

Мадалена удовлетворенно улыбнулась и продолжила в том же тоне:

— Но если Нина вам нравится больше других девушек, то почему вы хотите, чтобы она стала вашей любовницей, а не женой?

Вопрос был из тех, что бьют не в бровь, а в глаз, но Умберту, отправляясь сюда, предполагал услышать нечто подобное и заранее заготовил ответ, который, по его мнению, должен был не только все объяснить, но и вызвать сочувствие у Нины к несчастному хозяину фабрики. На такое же сочувствие он рассчитывал и со стороны Мадалены.

— Нина не может стать моей женой потому, что я уже, к сожалению, женат, — сказал он и горестно вздохнул. — Женат и очень несчастлив.

Мадалена опешила. Вместо ожидаемого Умберту сожаления на ее лице отразилось явное разочарование.

— А почему вы несчастливы? — спросила она скорее из вежливости, чем из интереса к собеседнику, которого Мадалена теперь уже не могла рассматривать как возможную партию для Нины.

— Потому что у меня есть жена, но нет женщины, — ответил он, весьма озадачив Мадалену.

— А разве так бывает? — спросила она, изумленно округлив глаза.

— Бывает, дона Мадалена, бывает, — совсем пригорюнился Умберту. — Я очень одинок!.. Простите, это невольно вырвалось.

— Ничего, ничего, я понимаю… — сказала Мадалена, хотя на самом деле ей по-прежнему было неясно, почему этот респектабельный красавец несчастлив. — А что передать Нине, когда она вернется?

— Передайте, что я приходил просить у нее прощения, — сказал он, встав с места и направляясь к выходу. — Мне было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.

— Мне тоже… До свидания… — пробубнила Мадалена, огорошенная тем, что, оказывается, не дочери надо было просить прощения у этого сеньора, а наоборот. — Вот так дела! — сказала она самой себе, когда за Умберту закрылась дверь. — Наверное, он теперь возьмет Нину на работу? И почему я, старая дура, не спросила его об этом прямо?..

В то время, когда Мадалена принимала у себя Умберту, Нина проходила по улице мимо кафе, в котором случайно оказался Жозе Мануэл.

Он пил кофе, рассеянно глядя в окно, и, увидев Нину, в первый момент даже не понял, что это она. С ним случилось примерно то же, что, и накануне с Мадаленой: он привык видеть Нину в своем воображении, поэтому не сразу поверил в реальность происходящего.

И все же ему захотелось догнать ту девушку, заглянуть ей в лицо. Л вдруг это и вправду Нина? Бывают же на свете чудеса?

— Точно, бывают чудеса на свете! — сказал он, догнав Нину и убедившись, что это она. — Здравствуй! Я искал тебя повсюду, а встретил совершенно случайно.

— Жозе Мануэл? — неуверенно произнесла она.

— Да, это я, — засмеялся он от счастья. — Ты меня тоже помнишь?!

— Помню. Хотя сейчас тебя можно было бы и не узнать: щеки пышут здоровьем, глаза сверкают. А тогда ты был бледным как мел и едва дышал… Я очень рада, что ты поправился!

— Это все благодаря тебе, мой ангел-хранитель! Ты спасла меня, вернула к жизни. Только потом исчезла, не попрощавшись, не оставив адреса.

— Я ушла к другим раненым.

— Да, я знаю. Но мне было трудно отыскать тебя в таком большом городе.

— А ты искал меня?

— Да. Все время искал, хотя мне было известно только твое имя. И вот счастливый случай помог нам встретиться! Теперь я уж точно тебя не отпущу!

— Как это не отпустишь? — настороженно спросила Нина.

— А так, не отпущу, и все! Не хочу больше с тобой расставаться! Я полюбил тебя с первого взгляда!

Его дерзость и прямота поставили Нину в тупик. Она была не готова к такой стремительной атаке с его стороны и не знала, как реагировать на это признание, искренность которого, впрочем, у нее не вызвала сомнений.

— Ты сумасшедший, — пролепетала она смущенно.

— Да, я сошел с ума от любви к тебе, — нисколько не растерялся Жозе Мануэл.

— Но мы едва знакомы… — попыталась сбить темп Нина, однако у Жозе Мануэла и на это нашелся веский. аргумент:

— Теперь у тебя будет возможность познакомиться со мной поближе, и я не сомневаюсь, что ты меня тоже полюбишь.

— А не слишком ли ты самоуверен? — лукаво усмехнулась Нина, невольно впадая в кокетство под воздействием мощного обаяния Жозе Мануэла.

Он же своим ответом окончательно обезоружил ее:

— До сих пор я так о себе не думал, но если это говоришь ты, то мне следует всерьез поработать над собой.

Нина добродушно засмеялась:

— А ты, оказывается, не безнадежен, можешь прислушиваться и к мнению других людей!

— Это далеко не так, — честно признался Жозе Мануэл. — Но твое мнение для меня закон!

— Ты неисправим! — вновь засмеялась Нина. — Ладно, давай знакомиться поближе. Расскажи о себе.

— Да мне нечего рассказывать. Я студент… А ты? Чем занимаешься ты? Пойдем в кафе, посидим там, я тебя послушаю…

— Нет, мне надо идти домой, — решительно отказалась Нина, у которой не было денег даже на чашку кофе, а обедать за счет Жозе Мануэла она считала для себя невозможным.

— Ладно, пойдем, я тебя провожу, и по дороге ты мне все расскажешь, — проявил покладистость Жозе Мануэл. — Ты где живешь?

Услышав, что она живет в бедном квартале, он изумленно вскинул брови, и Нина тотчас же спросила:

— Тебя что-то смущает? Ты не рассчитывал, что придется так далеко идти?

— Да нет, с тобой я готов идти хоть на край света! — ответил он в своей раскованной манере. — Просто мой друг Маркус, который тоже был на баррикадах и видел тебя, убежден, что ты — дочь миллионера. Поэтому мы и разыскивали тебя в элитных кварталах.

— Какая чушь! — возмутилась Нина. — У твоего друга все нормально с головой?

— Да, он головастый парень, математик, — в шутливом тоне ответил Жозе Мануэл.

— А разве среди математиков не встречаются глупые люди? — уколола его Нина.

— Встречаются. Только к Маркусу это не относится. Он всего лишь полагал, что такая красивая, изысканная девушка, как ты, должна быть непременно из аристократической семьи.

Нина остановилась как вкопанная.

— Ты тоже так считал? И теперь ты разочарован, что я оказалась не дочерью миллионера? — спросила она, испытующе глядя в глаза Жозе Мануэла.

— Да нет же, для меня это не имеет никакого значения, — принялся он уверять Нину. — Я счастлив, что мне повезло тебя встретить сегодня! Неужели ты этого не видишь? Честно говоря, мне непонятно, почему ты вдруг рассердилась.

— Потому что я ненавижу миллионеров! — гневно ответила Нина, еще больше озадачив Жозе Мануэла.

— А почему ненавидишь? — спросил он с опаской, поскольку сам был сыном миллионера.

— Потому что они эксплуатируют рабочих! Выжимают из них все соки, а сами жиреют и набивают свои толстые кошельки!

— Но не все же такие жестокие эксплуататоры, — позволил себе робко заметить Жозе Мануэл и услышал в ответ безапелляционное, как приговор, мнение Нины:

— Все! Поэтому я и ненавижу их!

Жозе Мануэл мог бы поспорить с ней, приведя в пример своего отца, у которого рабочие жили безбедно, получая хорошее жалованье, но не стал этого делать, боясь потерять Нину навсегда.

Они вновь медленно пошли по улице, и Нина рассказала Жозе Мануэлу о своем отце-коммунисте, всю жизнь боровшемся с богачами, а также о том, что сама она принадлежит к беднейшему классу, поскольку недавно стала безработной.

— А кто твои родители? — спросила она, к ужасу Жозе Мануэла, и он вынужден был прибегнуть ко лжи:

— Мой отец тоже небогат, он работает в пекарне…:-Когда они подошли к дому Нины, она не стала приглашать Жозе Мануэла к себе. Он расценил это как холодность, не догадываясь, что у Нины в доме не было даже кофе, которым она могла бы его угостить.

— Спасибо, что проводил, — смущенно вымолвила она, неловко пятясь к воротам.

Жозе Мануэл грустно улыбнулся:

— Ты опять уйдешь, не попрощавшись со мной?

— Да, я не прощаюсь с тобой, а говорю: до свидания! Она приветливо помахала рукой, подарив Жозе Мануэлу надежду на новую встречу.

Мадалена развешивала во дворе постиранное белье и невольно засекла дочь во время ее расставания с Жозе Мануэлом.

— Кто это? — спросила она с пристрастием. — Тоже безработный? Ты познакомилась с ним на бирже?

— Нет, на баррикадах. Он студент, — ответила Нина.

— Одет вроде прилично. Из богатых?

— Нет, сын пекаря.

— Ну, голодранцев нам не надо! — подвела итог Мадалена и взахлеб стала рассказывать Нине о недавнем визите Умберту.

Нина вскипела:

— Какая наглость! Он посмел приехать сюда? И ты не выставила его за дверь?

— Нет, мы с ним долго говорили. Вдвоем! — не без гордости сообщила Мадалена. — Он понимает, что обидел тебя, и раскаивается.

— И ты ему поверила?

— Да. Он специально приехал, чтобы попросить у тебя прошения. Прямо так и сказал. Почему я должна ему не верить?

— Он должен принести свои извинения прежде всего Эулалии и ее отцу за то, что уволил их, — разгневалась Нина. — Подлец! Его заело, что Эулалия отказалась переспать с ним!

— Ну вот видишь, у нее не попросил прошения, а у тебя попросил, — сказала Мадалена. — Значит, ты ему дорога! Пойди к нему завтра, он возьмет тебя на работу, я уверена.

— Не пойду! — отрезала Нина. — Я поражаюсь тебе, мама! Неужели ты не понимаешь, что если бы я была ему дорога, то он предложил бы мне выйти за него замуж, а не стать его любовницей?

— Я говорила с ним об этом, — с достоинством произнесла Мадалена, — и он мне все объяснил. Сеньор Умберту не может на тебе жениться, потому что он женат…

— Ну вот, час от часу не легче! — нервно засмеялась Нина.

— Не смейся, он очень несчастен в браке.

— А ты откуда знаешь? — рассердилась Нина. — Он все врет, нет у него никакой жены, иначе на фабрике это было бы известно! А если и есть, то зачем он ее так тщательно скрывает? Не затем ли, чтобы ловить в свои сети молодых работниц, а потом вышвыривать их, беременных, на улицу? Нет, мама, не смей мне о нем больше говорить. Прошу тебя, ни слова!

Мадалена обиженно поджала губы и в тот день больше не заговаривала с дочерью о сеньоре Умберту.

А на следующий день, когда Нина в очередной раз отправилась на поиски работы, Умберту вновь посетил Мадалену и вручил ей ключи от квартиры.

— Это хорошая квартира в центре города, — пояснил он. — Переезжайте туда вместе с Ниной, я хочу, чтобы у вас был нормальный дом. Не бойтесь, платить вам за него не придется, все расходы я беру на себя.

Мадалена все еще держала ключи в руке, не решаясь положить их в карман.

— А что вы хотите получить взамен? — спросила она, пристально глядя в глаза Умберту.

Он выдержал этот испытующий взгляд и ответил с доброжелательной улыбкой:

— Ничего. Я делаю это из уважения к вам и вашей дочери.

Мадалене понравился такой ответ, и она с легким сердцем положила наконец ключи в карман, сердечно поблагодарив Умберту за его благодеяние.

Когда же она затем попыталась отдать ключи Нине, та не раздумывая выбросила их в окно.

— Ты еще хуже, чем твой отец! Так и помрешь нищенкой! — ругалась Мадалена, спускаясь во двор за ключами.

Отыскав их там среди кустов и отряхнув от пыли, она огляделась по сторонам и, к немалому огорчению, увидела того самого сына пекаря, который вчера провожал Нину домой. Он беседовал с Мариу, выполнявшим в их пансионе функции метрдотеля.

«Неужели он собирается тут поселиться?» — встревожилась Мадалена и подошла поближе, чтобы можно было слышать, о чем говорят эти двое. К большому неудовольствию Мадалены, ее догадка подтвердилась: Жозе Мануэл действительно снял здесь комнату и теперь ему оставалось только внести за нее плату.

— Извините, но с новых жильцов мы берем за три месяца вперед, такой уж у нас порядок, — елейным тоном говорил Мариу, боясь спугнуть клиента. — Знаете, бывают разные люди… Нет, лично вы у меня вызываете доверие, и я бы мог подождать, но пансион принадлежит не мне, я тут только наемный работник, а хозяин любит порядок…

— Вы можете не объяснять, — вежливо вклинился в паузу Жозе Мануэл, доставая из кармана бумажник. — Я заплачу, для меня это не проблема.

— Так вы богаты? — не смог скрыть своего удивления Мариу, привыкший к тому, что комнаты в этом пансионе снимали только бедняки.

— Нет-нет! — спохватился Жозе Мануэл, опасаясь разоблачения. — Если бы я был богат, то смог бы найти комнату и подороже, так ведь? Но на эту у меня денег хватит.

Он расплатился с Мариу, а Мадалена проворчала себе под нос:

— Только тебя, голодранец, нам тут и недоставало! Она пренебрежительно посмотрела вслед уходящему Жозе Мануэлу, не подозревая, что у его отца-пекаря имеется миллионный счет в банке.

А Жозе Мануэл как на крыльях летел в свой богатый пансион, радуясь тому, что он теперь будет жить в одном дворе с Ниной и сможет видеть ее каждый день.

Хозяйка пансиона дона Мариуза, расстроилась, узнав, что Жозе Мануэл от нее съезжает. Ей очень не хотелось терять богатого клиента, и к тому же она по-матерински привязалась к этому открытому добродушному парню. Но Жозе Мануэл успокоил ее:

— Я оставлю за собой место у вас и буду приходить сюда каждый день к моим друзьям, а там буду только ночевать.

— Господи, вразуми этого юношу! — сказала дона Мариуза. — Он не ведает, что творит.

— Нет, вы не правы, я поступаю так ради моей любви, ради Нины, — возразил Жозе Мануэл.

— А по-моему, твоя Нина ненормальная, если не терпит миллионеров, — высказала свое мнение дона Мариуза. — Ты сам подумай, разве может нормальная девушка не мечтать о богатом женихе?

— Вы так говорите, потому что не знаете Нины, — с обидой произнес Жозе Мануэл. — Она необыкновенная!

— Возможно, — не стала спорить с ним дона Мариуза, снисходительно усмехнувшись. — Нет, я скажу точнее: она, вне всякого сомнения, выдающаяся девушка, если сумела завоевать твое сердце. Но мне кажется, она все-таки лукавит, когда говорит, что не любит богачей.

— Нина очень искренняя девушка, она не может лукавить!

— Ох, Жозе Мануэл, ты еще молод и не знаешь, на что способны женщины! — засмеялась Мариуза. — К тому же это было бы неплохо, если бы она в данном случае лукавила. А то как ты потом представишь ей своего отца-миллионера, если у вас дойдет дело до свадьбы!