Рассвет для солнца

Глава 4

Зина закончила тренировку. Солнце ярко стучалось в окна, наполняя комнату светом, от которого хотелось зажмуриться и почему-то улыбнуться. Теперь душ и можно идти мириться с Динкой. Вчера они много лишнего наговорили. Или пойти вначале пройтись по городу? Нет, вначале надо съездить в область и купить машину. Нормальную машину, которой не страшны были бы местные дороги. Да и Динку возить проще будет. Можно и такси каждый раз нанимать, но водители в последнее время пошли какие-то бестактные. Каждый раз заводили разговор, выясняя, что же случилось. Это раздражало. Дина еще больше замыкалась в себе.

Определившись с планами на ближайшее время, Зина заставила себя позавтракать. Сколько прошло времени, а она все еще с отвращением смотрела на еду, часто заставляя себя есть. Что было интересно, чем сильнее были переживания, тем отвращение было более ярко выражено. А вчера она сильно переживала. Слишком много всего было поднято воспоминаниями. До утра не получалось уснуть, возвращаясь в кошмары. Но сейчас светило солнце. Начинался весенний день, к которому тянулась первая травка.

Высокие сапоги, пальто, волосы Зина хотела распустить, но потом собрала их заколкой. Сколько она потратила денег на маски и средства по уходом за ними, но теперь хотелось состричь волосы и оставить что-то короткое и легкое. Не мальчишеское, а солидное, но легкое. Решив, что она подумает над этим позже, Зина вышла из квартиры.

Придется ехать на автобусе. Непривычно. В это время дня в автобусе были пенсионеры и школьники. Еще мамы с детьми, что держали их на коленях. Дети капризничали и раздражали. Зина поморщилась. Посмотрела с завистью на девушку-студентку, которая в ушах держала наушники. Хорошая причина отгородиться от окружающего мира. Зина и сама любила музыку слушать, но в своей машине. И это был бы точно не шансон, который раздавался из динамиков автобуса.

Какой городок такие и жители. Но было в них что-то родное. Привычное. Может этого привычного ей и не хватало все это время? Автостанция встретила старым зданием вокзала. Билет на автобус. Можно было бы и такси взять, но рожи, которые предлагали ее довезти за три цены билета, не вызывали доверия. К тому же опять начнутся разговоры, которые походили больше на допросы. Может, если бы было настроение, то она поболтала с кем-нибудь. А сейчас хотелось просто тишины и покоя.

За окном проносились пейзажи полей, что еще лежали под снегом. Стаи чаек кружили над заболоченными прогалинами. Нашли себе море. Деревья выглядели хмуро и неприветливо, словно они еще не проснулись, хотя солнце их настойчиво разбудило. Синее небо без единого облачка, игривое солнце, которое подмигивало солнечными зайчиками и пустота на душе. Зина смотрела на все это и чувствовала себя уставшей от жизни старухой, которая прожила лет девяноста, похоронила всех близких и теперь доживала свой век. У нее было много планов. Она старалась напоминать себе, что сама создает свою жизнь. Зина старалась смотреть вперед, жить сегодняшним днем, но порой нахлынывало непонятное настроение, когда улыбка на губах, а в глазах печаль. Особенно такое бывало, когда на пути к планам встречались трудности или кто-то в нее не верил. Момент пройдет. Она вновь начнет делать всем назло, доказывать, что может. С улыбкой на губах, с дерзким взглядом и насмешкой над тем, кто сомневается, но это будет позже. Пока же на душе была пустота и холод, который не могло прогнать весеннее солнце.

Человек очень сложный механизм. Он состоит из мешка костей и мышц, а еще нервов и наполнения, которое делает его человеком. А наполнение у каждого разное. Это хорошо чувствовалось, наблюдая за разными людьми. Не похожи выражения лиц, не похожие движения, реакции на различные ситуации. Разные люди с разными наполнителями, опытом и обстоятельствами, которые сформировали данного человека. Но все же у всех были общие черты. Они были людьми.

Интересно наблюдать, как меняется человек с возрастом. Порой от того, кто был задирой и первым парнем в классе остаеться только оболочка. Зина столкнулась с Мишей на стоянки машин. Она узнала его сразу. Черты его лица совсем не изменились. Только он пополнел и обрюзг. Он же ее узнал не сразу. Ходил вокруг машин, а сам на нее поглядывал.

— Зубрилка! — наконец, сказал он.

— Привет Миш, — не скрывая улыбки, сказала она.

— Тебя прям не узнать. Смотрю и не верю своим глазам.

— А ты не изменился.

— Вот про тебя не скажешь. Такая штучка стала. Да еще и в красивой обертке, — оглядывая ее, сказал он. Зина только покачала головой. — Где твои очки?

— Коррекцию сделала. Теперь без них могу ходить, — ответила Зина.

— А тут какими судьбами?

— Машину купить хочу, — ответила Зина.

— Мы вот тоже, — ответил он. Сразу как-то сник. — Покупаем.

— С женою? — понимающе спросила Зина.

— И тещей, — скривился Миша. Сразу огляделся по сторонам, словно боялся, что его гримасу могли увидеть. — Виделась с кем из наших?

— Вот с тобой увиделась, — ответила Зина. — Но думаю, что еще со многими встречусь.

— Слышала, что Газ помер. Катька тоже.

— Не слышала. Меня долго в городе не было.

— А чего вернулась?

— Захотела. Или нельзя? — усмехнулась она.

— Да можно, просто… Не неожиданно все это, — ответил он.

А дальше все пошло как в анекдоте. Откуда-то появилась тучная женщина с лицом генерала маленькой, но победоносной армии, рядом с ней шла ее копия, только старше и властнее. Они оценивающе посмотрели на Зину. Решили, что она представляет опасность для их мужика, поэтому довольно резво они взяли Мишу под руки и потащили подальше от Зины. Он даже попрощаться не успел. Они накинулись на него с нравоучениями, что с такими женщинами разговаривать нельзя. Зине даже дополнила мысленно, что она его чем-нибудь заразит. Это как мама и бабушка ребенку говорят, что нельзя гладить ту кошку, а то она грязная, блохастая, а может и вовсе лишайная.

— Как ты так попал, Миша, — прошептала Зина, сдерживая смешок, и пошла искать консультанта. Она уже знала, что хотела, осталось только посмотреть, что есть в наличие…

Телефонный звонок раздался в темноте. Зина с трудом раскрыла глаза. Секунда понадобилась, чтоб осознать, где она находится. Телефон продолжал наигрывать незатейливую мелодию, подсвечивая комнату. Ответить на звонок. Что может быть сложного? Но это очень сложно, когда страшно. Паника. Вокруг тихо, только звонок разрывает ночную тишину. Никак не хочет замолчать. Зина понимала, что это может быть Диана. Скорее всего она. Ей нужна помощь. Нужно заставить себя собраться. Зина вздохнула. Сжала кулаки. Это бой. Бой с самой собой за право жить. И она его выиграет.

— Да, — тихо сказала Зина в трубку, отметив, что номер не знакомый.

— Степан! Тебя долго еще ждать? — донесся из трубки пьяный голос.

— Вы ошиблись, — ответила Зина.

— Ой, девушка, а вы не замужем?

— Замужем. И у меня трое детей.

— Тогда извините.

Гудки. Три часа ночи. Зина положила телефон на тумбочку. Уснуть теперь не получиться. Она поднялась с кровати и подошла к окну. Темная ночь. Свет в окнах нигде не горит. Фонари отключены. Только звезды горят маленькими точками над спящим городом. Зина открыла окно. Холодный ветер ворвался в комнату. Весна. Она с каждым днем все больше давала о себе знать. Жизнь. Пусть сейчас все спят, но наступит утро и начнется новый день, новый виток, который принесет с собой жизнь. Пока же было тихо и спокойно. Но чувствовалось напряжение как на старте. Словно впереди было соревнование. Силы собраны. Вот-вот раздаться свисток и начнется матч, в котором главным призом будет успех. Только приз не для каждого. Люди же пока спят и не знают, что их ждет с рассветом, со звонком будильника. Не знают, что все это запустит новое соревнование.

Сигарета в руке. Холод на щеках. Завтра надо найти место под помещение. Завтра она перестанет сидеть на месте и вновь попробует клыки и когти на прочность. Мир жесток. Он любит перемалывать человека, не заботясь о последствиях. Часто от человека остается только фарш и воспоминания. А кто-то становиться железным, стальным, чтоб машина сломалась об него. Завтра Зина опять станет стальной. Бронированной. Отпуск подошел к концу, а с Дианой она так и не помирилась. Упрямая девчонка, которая решила изобразить смертельную обиду на пустом месте.

Зина каждый день приезжала к ней. Сидела по полдня. Общалась с тетей Валей, помогала ей по дому, а Диана делала вид, что Зины не существует. Она ее просто игнорировало. Зину это вначале злило, а потом пришло понимание, как все это глупо. Какая Диана еще маленькая и глупая. Она не понимала, что могла потерять. А теперь дуется из-за ссоры. Дурной ссоры на пустом месте. Но может вся наша жизнь и состоит из таких пустяков, которые выстраиваются цепочкой и наполняют ее. Делают не пустой, а значимой. Той жизнью, которую так не хочется потерять.

Зина вернулась к телефону. Вышла в социальную сеть. Диана была там. И чего такое написать, чтоб та ей ответила? А нужно это? Диана несколько раз говорила, что Зина ей просто не нужна.

Зина когда услышала такие слова, то аж вздрогнула. Еще обрадовалась, что у нее так и не получилось с детьми. Такое от родного ребенка услышать было бы больнее. Тут же была сестренка, которая обозлилась на весь мир, считающая, что ее несчастье — это центр вселенной.

Телефон зазвонил в руках. В этот раз звонила Диана. Зина опять поймала себя на том, что смотрит на телефон и не может ответить. Вдох и выдох.

— Да, Дин.

— Приезжай. Тетя Валя… Она на кухне лежит. Я вызывала скорую, но приезжай, — прокричала Диана.

— Сейчас приеду, — сказала Зина. Она закрыла окно и пошла одеваться. Сколько раз Диана говорила, что ее не хочет видеть, так все равно ведь ей позвонила. Правда повод был тревожный.

Когда Зина подъехала к дому тети Вали, оказалось, что ее уже забрали в больницу. Диана плакала, но утешать ее не было времени. Зина поехала в больницу следом за тетей Валей. Приемный покой. Оформление. Инфаркт подтвердился. Реанимация. Зина и оглянуться не успела, как было уже десять утра. Диана перестала ей обрывать телефон в районе шестого. Уснула. Не выдержала тяжелой ночи.

Зина села в машину и откинулась на сидение. С удивлением обнаружила, что успела выкурить почти полную пачку сигарет. Неприятности. Она уже к ним привыкла. И это не повод менять планы. Она собиралась найти помещение для работы, она это помещение найдет. К тому же сегодня было назначено несколько встреч, которые отменять она не собиралась.

Достав косметичку, Зина стала подправлять макияж. Диана посчитает, что у нее нет сердца. Что она ледяная королева, у которой в груди ледяное сердце. Только Зина давно знала, что не сойти с ума ей помогает только работа. Много работы. Когда в нее полностью погружаешься, то не замечаешь ничего. Тогда и волноваться некогда.

А вот вечером можно и Диану навестить. Потом еще узнать о самочувствии тети Вали. Дела. Их много. А значит не будет времени для тяжелых дум. Значит она сможет нормально уснуть ночью.

Она завела машину. Самое правильное решение было купить машину. Теперь она свободна в передвижении и ни от кого не зависит. Давно уже ни от кого не зависит ее жизнь. Ценная и тяжелая, которую нельзя оборвать, даже когда больше нет сил двигаться вперед. Когда знаешь, что впереди не будет изменений, не будет ровной дороге, а только холмы да горы, которые каждый раз приходится преодолевать. Но разве для нее это проблемы? Это ерунда. Проблема — это только то, что нельзя изменить, а остальное — это неприятности.

Магазин был построен еще в девяностых. Но сейчас здесь царила разруха. Выбитые окна, внутри мусор. Около самого магазина еще с прошлого года остался сухостой, который был ростом с Зину. Бетонные столбы лежали рядом с магазином и пугали ржавой арматурой, которая торчала из раскрошившегося бетона. Хорошее такое место для несчастного случая. Упал случайно человек и окажется нашпигован железом. Что-то не о том у нее пошли мысли. Зина встряхнула головой, отгоняя их.

На двери красовался амбарный замок. А попасть внутрь хотелось. Ей дали ключ, но открыть замок вряд ли бы получилось. Все проржавело. Пришлось возвращаться к машине и доставать фомку. Самой этим заниматься не хотелось Зина оглянулась по сторонам. Знакомая рожа, которая носит странное имя. Мужику тридцать лет в обед, а он пустую банку из-под пива пинает. Детский сад. Руки в карманах, а выражения лица такое сосредоточенное, словно он не банку пинает, а задачу решает на экзамене. Она несколько раз нажала на клаксон, привлекая его внимание. Он отвлекся от своих дум. Посмотрел в ее сторону. Зина поманила его рукой. Он в последний раз пнул банку, чтоб та улетела в канаву и решил подойти.

— Привет, — оглядывая ее внимательным взглядом, сказал Хип. Как будто руками по телу прошелся.

— Мне замок нужно снести, — протягивая ему фомку, сказала она. Кивнула в сторону магазина. — На той двери.

— Воровать среди дня я не готов.

— Предпочитаешь ночью? — спросила Зина.

— Только в приятной компании, — попытался отшутиться Хип, только вышло как-то криво.

— Компанию я тебе обеспечу. Да не бойся. Это мое здание.

— А кто сказал, что я боюсь? — сразу заберая у нее из рук фомку, взъерошился Хип.

— Только не говори, что ты из этих.

— Каких этих?

— Которые на слабо с моста прыгают.

— С моста я еще не прыгал, — он налег на фомку. Замок поддавался неохотно. Деревянная дверь заскрипела.

— Это хорошо. Значит не окончательно на голову ушибленный, — ответила Зина, доставая сигареты. Дверь жалобно заскрипела и рассталась с железным ушком. Замок же повис на оставшемся. — Чего стоишь? Или тебя не учили правилам приличия? Открывай дверь.

— Прошу, мадам, — пропуская ее вперед, сказал Хип. Зина усмехнулась и протянула ему пачку сигарет. Он взял одну сигарету, а другую положил за ухо. Прикурил и вернул ей пачку.

— Разруха и запустенье, — сказала Зина, оглядывая мусор, который был навален как попало. Старый прилавок. Разбитая витрина. Сломанные полки.

— Это правда твое здание?

— Вчера его купила, — ответила Зина.

— И зачем тебе оно?

— Стены крепкие. Место проходное. Рядом завод, который работает. Люди идут на смену, возвращаются с работы. Напротив остановка. Люди здесь ходят постоянно. И чего магазин никто не перекупил раньше?

— Так у нас в округе два сетевых магазина и мелкий магазинчик, где можно купить пиво и чекушку. А к ней семечек. С такой конкуренцией не выгодно открывать.

— Как ты узко мыслишь, — усмехнулась Зина.

— Нарываешься, — предупредил он.

— Возможно, — она бросила на него быстрый взгляд и завернула за прилавок. Хип положил фомку на прилавок и стал с любопытством разглядывал помещение. Зина громко хмыкнула. — Кому-то в этом свинарнике приспичило любовью заняться. Аж целых две резинки валяются. Прям идеальное место для свидания. Подвальная романтика.

— Никогда не привлекали подвалы.

— А мне одно время хотелось оказаться в таком местечке. Только у нас были гаражи. Хорошо, что голова у меня работала лучше, чем сердце. Романтика хороша в воспоминаниях, но не как образ жизни, — ответила она. Задумчивая улыбка блуждала у нее по губам. Зина посмотрела на Хипа. — А ты хочешь меня убедить, что был таким пай-мальчиком, который дома сидел и уроки зубрил?

— Ты видишь в этом что-то плохое?

— Чего ты придираешься к каждому моему слову? Ищешь повод для ссоры? Так нам с тобой делить нечего. Или хочешь продолжить то, что не закончил в прошлый раз? — спросила насмешливо Зина.

— И все-таки ты нарываешься, — откидывая в сторону выкуренную сигарету, сказал Хип. Один шаг и он оказался около нее. Зина даже не пошевелилась. Она насмешливо встретила его взгляд, кривя губы. Архип не понял, что его так взбесило: ее насмешка или превосходство, что читалось в ее взгляде? Он резко прижал ее к себе и впился в ее губы. Он не думал о последствиях своего поступка. Порыв, который превратился в борьбу. Она обвила его шею руками, сметая его губы. Страсть. Обжигающая и дикая. Он и забыл, что хотел чего-то ей доказать, пока не понял, что еще секунда и она выиграет этот бой. Тогда вновь появиться этот блеск в глазах, ощущение превосходства, которое он не сможет больше стереть. У него не получится поменять ее мнение. Архип прподнял ее, сажая на прилавок. Его пальцы зарылись в ее распущенные волосы. Другая его рука нагло развязала пояс пальто, проникая под него. Ее грудь легко ложилась в его ладони. Аккуратная, ладная, волнующая. Зина не ожидала такого напора. Она его провоцировала намеренно. Хотела узнать, что он сделает. Как ей ответит. Странный мужик, в котором словно что-то пряталось внутри. Что-то было скрыто. И она хотела докопаться до этой скрытой сути. Опасность. Ей нравилось это чувство. Но Хип растерялся от ее реакции. А что он думал? Посчитал ее молоденькой девочкой, которая заверещит при попытке поцелуя? Не на ту напал. Резкость. Его движения стали уверенные. Ее слабость всегда были уверенные мужчины, которые знали, что хотели от этой жизни и это брали не обращая внимания на последствия. Огонь, что сметал все границы дозволенного и лишал здравого смысла. Ее ноги оплели его, прижимая к себе. Она словно приглашала его стать с ним единым целым. Его язык ворвался к ней в рот, подавляя. Архип почувствовал, как она обмякла в его руках, прекращая войну. Сдаваясь. Как будто он ее так просто отпустит. Вместо этого Хип скользнул губами к ее шее. Слегка прикусывая ее. Дрожь прошлась по ее телу. Тяжелое дыхание, полуприкрытые глаза, которые смотрели на него. Он встретился с ней взглядом. Она затянулась сигаретой, которую все это время продолжала держать в руках и затушила ее об прилавок.

— А в тебе что-то есть, — сказала она. — И это не книжная пыль.

— Считаешь, что быть мужиком — это надо завалить бабу на прилавке и трахнуть ее?

— Пока меня никто не трахал, — усмехнулась Зина.

— Но ты была бы не прочь, — проводя пальцем по ее шее и очерчивая красный след, который остался от его губ, сказал Хип.

— Я не трахаюсь без резинки. Это принципиально. А у тебя ее нет.

— А если бы была? — насмешливо спросил он.

— Тогда и разговор был бы. Или не разговор… — Она опустила свои ноги и села ровно на прилавке. Хип задумчиво провел ладонью по ее груди.

— Что-то есть в этом месте.

— Или в нас, — поправляя пальто, сказала Зина.

— Что ты здесь хочешь открыть? Публичный дом?

— Интересная идея. Но не думаю, что у местных мужиков будут деньги на платную любовь. Да и их жены будут с работы встречать и провожать. Хотя, можно было бы такое сделать, чтоб посмотреть на весь этот цирк, — задумчиво улыбнулась Зина. — Я открою здесь пекарню. Отремонтирую помещения. Закуплю технику. Найму персонал. У меня будет пекарня с небольшим магазинчиком при ней. Всегда свежие булочки и плюшки. Аромат корицы и ванили. Мне кажется должно зайти.

— Возможно и зайдет. Но на это нужны деньги.

— Я похожа на человека, который в них нуждается? — спросила Зина.

— Так спокойно об этом говоришь.

— А чего скрывать? Я работаю, в отличие от некоторых. Ты ведь до сих пор без дела болтаешься, — сказала она, кривя губы в неприкрытой насмешке.

— Опять? — Он схватил ее за волосы, впиваясь в ее рот. Она молча терпела, пока он терзал ее губы, пробуя их, втягивая и прикусывая.

— А на правду обижаться глупо, — проводя кончиками пальцев по его щеке, сказала Зина. — Ты слишком быстро заводишься. Как еще живешь с таким темпераментом и обидчивостью?

— Ты меня злишь.

— Я много кого злю, — опуская пальцы к его шее, сказала она. Он перехватил ее руку. Ответом ему был любопытный взгляд. — Если тебе нужна работа, то я могу ее предложить.

— И кем?

— А это зависит от тебя. Что у тебя с образованием?

— Среднее.

— Сидел?

— Нет.

— Удивил. Мне показалось, что да. Права есть?

— Нет.

— Тогда начнем с низов. Работы здесь много. Покажешь себя — поднимешься на ступень выше. Не устраивает — болтайся дальше.

— Ты считаешь, что я откажусь.

— Я не знаю. Знала бы, то не спрашивала, — ответила Зина.

— Хорошо. Что по цене?

— Пять тысяч, чтоб выгрести этот мусор. Через час привезут контейнер. Надо очистить все под ноль. Включая территорию около магазина. Если справишься до завтрашнего дня, часов так до четырех, то накину еще тысячу. Можешь знакомых пригласить, кому нужна халтура.

— Вот так просто?

— Да.

— Без контрактов?

— Я здесь хочу работать. Начинать работу с обмана — глупо. Или тебе так не кажется?

Архип смотрел на нее и не мог понять. Уверенность в каждом движении. Тайна в глазах и наглость — поражали. Она не походила на знакомых ему женщин. Всегда казалось, что более дерзкой и открытой, чем Ритка, он не встретит. Но ошибался.

— Так что? Возьмешься за дело? — спросила его Зина.

— Возьмусь, — согласился он.

— Молодец. — Она отошла от него. Сняла пальто и отряхнула его. — Романтика — такая вещь интересная, но зараза грязная. В следующий раз надо найти более чистое место. Или тебе придется покупать мне новую одежду.

— А будет следующий раз?

— Это уже от тебя зависит. Пойдем покажу, что я хочу сделать. У тебя есть коса какая-нибудь? Вот всю траву вокруг этого сарая, мне надо скосить. Хочу, чтоб здесь было красиво…

Она обходила здание, рассказывая ему, что собирается сделать. Новые окна, канализация, вода и дорожка до магазина. Двери и проводка.

— Но это за один день не сделаешь.

— Не сделаешь. Мусор за сегодня и завтра убираем, а траву за послезавтра. Дальше уже можно заняться ремонтом. Ты умеешь стены шпаклевать?

— Нет.

— А чего ты умеешь? — спросила она его. Прямой взгляд. Без издевки и насмешки. Реально просто интересовалась. — Какие у тебя сильные стороны? Или ты только и умеешь, что водку заливать? На алкаша не похож. Наркоман? Вроде нет.

— Курил всего пару раз. Не надо на меня ярлыки вешать.

— Не вешаю, — примирительно сказала Зина. — Ладно, посмотрим, что будет дальше. Мне пора ехать. С тебя работа — с меня деньги.

Она села в машину. Архип достал телефон и набрал Темку. Одному здесь не справиться. Слишком много грязи. Зина же поехала в больницу. Тетю Валю как раз должны были перевести из реанимации в палату.

В последнее время Зина только и делала, что проводила время в больнице. Это раздражало. Она терпеть не могла унылые зеленые стены с посыпавшейся штукатуркой и запах дезинфицирующего средства. Найти лечащего врача оказалось целой проблемой. Один уставший доктор на все отделение сказал, что проблемы с сердцем серьезные. Уже второй сердечный приступ. Второй! А тетя Валя молчала все это время. Нужна операция. Но не факт, что пациентка ее перенесет. Зина только губу закусила. Не нравилось ей это. Совсем не нравилось.

Тетя Валя выглядела плохо. Попыталась улыбнуться, когда в палату вошла Зина, но у нее это не получилось.

— Все плохо? — спросила она.

— Еще повоюем, — ответила Зина. — Почему ты не сказала, что все так плохо?

— Зачем? Новое сердце и новое тело мне не получить. Так, доживу свое, сколько отмерено, и ладно. Диану жаль. Это ей жить. А мне…

— Прекрати.

— У меня отложено на похороны. Там, под платком.

— Тетя Валь, давай не будем.

— Чего не будем? О грустном? Думаешь еще выйду отсюда? Не выйду, — она замолчала. — Ты только Диану не бросай. Как она?

— Нормально. Тетя Люба с ней сейчас сидит. Она у нас раньше медсестрой работала. Одну я ее оставить побоялась.

— Правильно. Девочка переживает. Она ведь хорошая. И ты хорошая. Не надо ее бросать.

— Не буду, — ответила Зина. — Ты о плохом не думай. Все наладиться.

— Посплю немного. А ты не сиди здесь. К Диане поезжай. Ей одной плохо. Чего со мной сидеть. Это не нужно. Лишнее. Мне нянька не нужна. Поезжай.

— Я завтра приеду. Апельсинов привезу.

— Не люблю апельсины. Яблоки.

— Тогда яблок.

Грустно и тяжело. До слез на глазах. Но плакать некогда. Потом. Может быть ночью, когда сна не будет. А сейчас надо проехать мимо магазина. Проверить не свалил ли Архип. Нет. Работает. Контейнер привезли. Она видела, как он вместе с каким-то парнем закидывали туда остатки прилавка. Подъезжать к ним Зина не стала. Поехала к сестре.

Старый дом много повидал на своем веку, но продолжал оставаться крепким. Крыльцо с пандусом. Расширить бы его. Сделать что-то подобие веранды, где можно было бы посидеть вечером. В далеком детстве Зина сидела на ступеньках.

Тетя Люба убрала вязание при ее появление. На плите стояла кастрюля супа. А захотелось пирогов. Свежих пирогов с повидлом. Или с яйцом. У них раньше всегда по выходным пекли пироги. Приходили родственники и знакомые, чтоб попить чаю. Поговорить. Сейчас это уже не принято. Выходные каждый сам по себе проводит.

— Зина, с тобой все впорядке? — тетя Люба потрясла ее за руку.

— Что?

— Я тебя спросила, как Валя, а ты не отвечаешь.

— Задумалась, — ответила Зина. — Просто задумалась. Плохо все. Все очень плохо.

— Диана от еды отказывается. Лежит целый день и в стену смотрит. Может ее врачу показать?

— Потом покажу. Если в себя не придет, — ответила Зина. — Я сегодня с ней останусь. Завтра тогда, с утра, как договорились, придете.

— Приду. Держись, Зин. Неприятности и беды — они заканчиваются рано или поздно.

— А я и не сдаюсь. И переживать устала, — ответила Зина. Она заставила себя улыбнуться. — Не переживайте. И не такие шторма переживали.

Проводив тетю Любу, Зина заглянула к сестре. Та сразу закрыла глаза. Претворилась, что спит. Неумело притворилась. Небольшая комната с письменным столом со стареньким компьютером, телевизором в углу и шкафом, которому было лет сорок. Ремонт бы здесь сделать.

— Почему ты не сделала ремонт здесь? Я вроде деньги присылала достаточно. Могла бы сказать, тогда выделила большую сумму.

— Я не хочу тут ничего менять. Эту комнату когда-то мама помогала клеить. А стол еще с нашей квартиры. Как и тумбочка.

— Живешь прошлым?

— Я не забываю его.

— А мне не надо вещи хранить, чтоб помнить. У меня с памятью все нормально. Пойдем пирожки печь? Завтра в больницу отнесу. Тетя Валя обрадуется. Она за тебя переживает. А ей переживать вредно.

— Она умрет?

— Мы все смертны. Но пока живем. Поэтому пока мы живы, мы будем печь пирожки, есть их и пить чай. А ссоры оставим в прошлом.

— Это все не так просто, — сказала Диана.

— Жизнь никогда простой не была. Даже в садике у детей есть проблемы. Я помню, как тебе не нравилась воспитательница, поэтому ты не хотела туда ходить. Или как поссорилась с подругой. Верой вроде ее звали. Вы потом в первый класс вместе пошли.

— В пятом дружба пропала. Класс разделили на два. Мы оказались в параллельных. И стало понятно, что дружбы не было.

— Сейчас с кем-нибудь общаешься? — спросила Зина.

— С девчонками из техникума. Они хотели прийти в гости, но я отказываюсь.

— Хочешь, чтоб мир стал этой комнатой?

— А ты хочешь продолжить наш спор? Мне кажется, что ты не понимаешь случившегося.

— Давай спорить не будем. Пойдем печь пирожки. Помнишь наш рецепт? — решила отвлечь ее Зина.

— Мы каждые выходные с тетей Валей пекли их.

— Сейчас не выходные. Но я сто лет не стояла около плиты. Хочу вспомнить навыки, — сказала Зина.

— Что же ты ела, если не готовила?

— Что придется, — ответила Зина. Грустно улыбнулась. — Маме бы точно не понравилось.

— Тете Вали бы тоже. Наверное, потому что ты одна была. Когда есть семья, то начинаешь следить за питанием помимо воли.

— Наверное так и есть.

— Я сегодня суп сварила. А есть не могу. Кусок в горло не лезет.

— Мне тоже. Поэтому и будем печь пирожки с луком и яйцами. Есть нужно, если мы не хотим с тобой вновь в больнице оказаться и питаться через зонд. Отвратительная процедура и стены угнетают. Будь то зеленые цвета или персиковые, но они словно давят на сознание. Почему-то у меня больница с тюрьмой ассоциируется.

— Мне так тоже показалось. Оттуда нельзя выйти. Лежишь в кровати и не принадлежишь себе. Еще и понимаешь, что прежней жизни не будет.

— Согласна. Прежней жизни не будет, — вздохнула Зина. Хрупкий мост между ними начинал появляться. Пусть еще шаткий и готовый в любой момент развалиться, но это лучше, чем глупая и пустая ссора.