Рассвет империи

Глава 1 Столица золотой орды

Батый прищурил и без того раскосые глаза, взирая с балкона на свою столицу. На берегу реки Итиль, еще при его великом деде был заложен город. По приказу Бату-хана сюда свозились мастера со всех захваченных земель. Столица Орды, должна была затмить своим величием все города.

Прошло совсем немного времени, и город расцвел. Сейчас центральная часть Сарая, занимала площадь более десяти квадратных километров. Тут располагался дворец хана, а также административные и общественные здания. Все они были выстроенные из обожженного кирпича на известковой основе. Их стены были украшены золоченым орнаментом и другими цветными узорами. Далее на площади еще в двадцать квадратных километров расположились кварталы простых граждан. Их дома возводились из более дешевого сырцового кирпича и дерева. Здесь проживали не только монголы, но и другие этнические группы.

Мастера со всего света не только возводили здания, но и построили систему водоснабжения, канализации, а в богатых домах и отопления.

Город рос прямо на глазах. Жажда величия заставляла хана быть щедрым. Он делал все, чтобы его столица стала самой прекрасной в мире. Не имея своей религии, Батый распорядился, что бы в каждом квартале жители строили храмы своим богам и украшали их лучше чем, те, которые стояли на их родине.

Сами монголы покрывали крыши молелен шаманов, чистым золотом.

Но самым величественным был его дворец, построенный ромеями из белого мрамора и крепкого дуба. Купола башенок, украшающий дворец, сверкали на солнце золотом. Внутреннее убранство поражало великолепием. Стены внутреннего убранства расписывали лучшие мастера всех стран. Мебель свозилась из всех уголков земли.

Но как не был прекрасен его город, Батыя все равно тянуло в степь. Он любил эти бескрайние просторы с запахом полыни и свежестью родников. Ему был милее другой город, состоящий из походных юрт и шатров.

Совсем недавно он вернулся из своего последнего похода в Европу. Эти спесивые рыцари пали под копытами его непобедимой конницы.

Но пришлось вернуться. Слишком не спокойно стало в его империи. Полностью разоренная Булгария, восстала из пепла, присоединившись к урусам. Этот северный народ ему так и не удалось покорить.

Из некогда покорного Хорезма его войска были выкинуты.

Да и завистники внутри Орды, не дремали. Воспользовавшись его отсутствием, они уже были готовы захватить власть. Но не зря имя внука Чингисхана, наводило ужас. Вернувшись, Батый безжалостно подавил мятеж. Тысячи нойонов и даже царевичей были казнены. Они молили его о пощаде, прося дать возможность умереть за хана. Но Батый остался глух к мольбам. Предавший единожды, предаст снова. Теперь он наслаждался своим триумфом и думал о новом походе. Он вновь желал ощутить торжество побед. Его взор пал на богатый юг. Там находились земли Богдатского халифата, Сирии, Палестины и Египта.

Хищная улыбка тронула губы великого хана. Новая искра зажглась в глазах.

Бросив последний взгляд на простирающийся внизу город, Батый развернулся и вошел в свой кабинет. Там на мягком диване терпеливо ждал его верный советник и полководец Тугай.

– Что тебе дорого? – сам не понимая почему, спросил Батый.

– Жизнь, – не задумываясь, ответил тот.

– Почему? – прищурил глаза великий хан.

– Я еще не все успел сделать для величия своего господина. Еще много богатств необходимо бросить к твоим ногам. Еще сотни народов необходимо покорить, расширив границы твоих земель. На все это нужно время, больше чем одна жизнь. Но пока я дышу, каждое мгновение моего существования принадлежит тебе.

– Верно, говоришь, – усмехнулся Батый. Много народов покорил ты для меня. Твои советы постоянно сбываются. Еще ни разу ты не ошибся. Когда я отправился в поход на Европу, ты советовал мне не верить предателю Изяславу, но я не послушал. Ты предостерегал меня от нападения на Киев. И вновь я не внял тебе. Тридцать тысяч моих лучших воинов полегли под стенами столицы урусов.

Батый сел напротив своего его соратника.

– И теперь я хочу услышать твой совет. Что мне делать дальше. Идти в Азию, или вначале наказать непокорных? Скажи, мой верный слуга, даже если твои слова мне не понравятся.

Тугай задумался. Он молча смотрел мимо своего господина, беззвучно шевеля губами, будто, что-то просчитывая. Батый не торопил его. Терпеливо ожидая ответа на свой вопрос.

– Я бы не пошел на Булгар, – наконец произнес Тугай, прямо взглянув в глаза хана, – их земли разорены, города разрушены. Мы вывезли от туда все что было можно, вплоть до строительных материалов и рабов. С них больше нечего брать. Этот поход имел бы смысл для кары. Но сейчас там находятся войска киевского князя. Я не сомневаюсь в победе. Но какой ценой? Ради чего нам губить тысячи своих воинов, которые могут еще понадобиться?

Тугай немного помолчал, изучая реакцию своего господина. Но Бату хан молчал, внимательно слушая, прикрыв глаза.

– Потеря Хорезма, – продолжил Тугай, видя, что хан не сердиться, – несомненно, подрывает твой авторитет. Но в сущности и эта потеря не велика. Мы конечно можем покарать неверных. Но стоит ли нам отвлекаться от главной цели? Тем более, что наместник эмира Махмуд Табари, принял наших послов и согласился выплачивать дань на наших условиях. Взамен он бросит не вводить наши войска. Я полагаю, что Хорезм можно оставить на время в покое.

Тугай вновь взглянул в лицо повелителя, стараясь угадать его настроение. Но хан по-прежнему был спокоен.

– Теперь о новом походе, – продолжил полководец, – у нас достаточно сил, чтобы покорить все страны вплоть до Египта. Но прежде, чем атаковать Богдад, необходимо усыпит бдительность халифа. Мы вступим с ним в дипломатическую переписку. Вначале мы потребуем от Мустансура изъявить полную покорность. Затем смягчим требования. А пока халиф будет раздумывать, мы уничтожим его потенциальных союзников. Первым необходимо атаковать Сельджуков. Их султан Геясиддин Кей-Хюсрева, перестал платить дань. Наши послы пропали. Мне стало известно, что он вступил в переписку с халифом о взаимной военной помощи. Думая, что трех туменов будет достаточно, чтобы привести султана к покорности. Таким образом, халиф окажется в изоляции, и помощи ему будет ждать неоткуда. Тогда мы и нанесем сокрушительный удар. Когда Багдад падет, путь нам будет открыт в Сирию, Палестину, Египет. Но это только мысли недостойного слуги. Все зависит от твоего высочайшего решения.

Тугай встал и низко склонился перед великим ханом.

Батый поднялся, и как бы ни заметив подобострастный поклон слуги, прошелся по кабинету. Остановившись напротив окна, он взглянул в безоблачное синее небо. Так он стоял около получаса, наблюдая, как вдали парит орел. Расправив свои огромные крылья, хищная птица терпеливо высматривала внизу свою добычу.

" Тугай прав, – подумал Батый, – нужно уподобиться орлу. Только терпение и хладнокровный расчет ведет к победе".

Оторвав свой взор от окна, Батый повернулся к своему советнику, застывшему в поклоне.

– Хорошо, – наконец сказал великий хан, – твой план не лишен смысла. Готовь войско…

Глава 2 Вторжение в Анатолию

На приведение к покорности Сельджуков, Батый отправил своего нойона Байджу. Его войско численностью в тридцать пять тысяч всадников, должно было с ходу преодолеть горные перевалы и вторгнуться в долины султаната. Самым удобным для многочисленной армии был перевал, где стояла крепость Эрзурум.

Город располагался на пересечении древних торговых путей из Персии на Балканы и из долины Евфрата к Черному морю. Эрзурум занимал обширное плато, находящееся на высоте двух километров и окружен труднопроходимыми горами.

В окружении своих военачальников, Байджу издалека разглядывал высокие крепостные стены. Они были сложены как пирог четырьмя разными кладками. Над массивными воротами и по периметру грозно возвышались сторожевые башни. Не широкая горная дорога хорошо простреливалась со стен. Атаковать крепость сразу в нескольких направлениях не представлялась возможном, также как и подтащить метательные машины.

Обладая стратегическим мышлением, Байджу понимал, что задерживаться на долгое время под Эрзурумом нельзя. Многочисленные шпионы сообщили, что султан Кей-Хюсрева уже объявил мобилизацию войск, а также выделил значительную сумму на вербовку наемников из числа арабов и франков. Нельзя было дать сельджукскому правителю усилиться. Необходимо было немедленно атаковать.

Дождавшись подхода обоза и изготовив длинные лестницы, монголы перешли в наступление, бросив в бой полторы тысячи спешившихся воинов. Больше не давала возможность местность. Однако первые несколько штурмов гарнизон крепости под командованием субаши Синанэдина, были отбиты. В разгар битвы, ворота крепости неожиданно открылись и от туда появилась тяжеловооруженная конница. Закованные в броню всадники рассеяли степняков, а пехота очистила от них подходы к стенам, переломав все лестницы, таран и несколько метательных машин. Когда монголы пришли в себя, защитники уже скрылись в крепости.

Байджу был взбешен. Он приказал бросить в бой новые тысячи. Монголам даже удалось захватить часть стены. Но новая вылазка обороняющихся свела на нет все усилия. Степнякам вновь пришлось отступить. Их численное превосходство на узкой дороге не имело значения.

Над ордынцами нависла угроза долгой осады.

Но помощь пришла, откуда не ждали.

Шел пятый день осады. Байджу сидел у себя в шатре, обдумывая возможность обхода крепости по труднодоступным перевалам. Неожиданно полог откинулся и в шатер вошел начальник его охраны.

– Господин, – поклонился он, – разведчики перехватили перебежчика. Он хочет говорить с тобой.

– Приведи, – велел Байджу, отложив в сторону карту, составленную шпионами.

Двое воинов ввели в шатер тщедушного вида мужчину в потрепанном халате, поставив его на колени перед своим повелителем..

– Как тебя зовут? – спросил командующий войском.

– Аким, – ответил тот.

– Что ты хочешь от меня?

Перебежчик опасливо оглянулся на присутствующих воинов. Байджу проследил его взгляд и дал знак охране удалиться.

– Мой господин, губернатор Эрзурума, – вкрадчивым голосом проговорил Аким, – достопочтенный Дувани, может помочь тебе взять город. Этой ночью его люди откроют ворота. Взамен он просит лишь безопасность для него и его семьи.

Радость от неожиданного разрешения проблемы переполнила Байджу. Но он взял себя в руки, оставаясь внешне спокойным.

– Передай своему господину, – грозно глядя на испуганного перебежчика, – что я принимаю его условие. Но если он обманет, то я живьем сдеру с него кожу.

После того как предателя увели, Байджу велел прекратить штурм и сосредоточить пять тысяч всадников недалеко от крепости. В назначенное время ворота открылись. Монгольская конница ворвалась в город. Но гарнизон крепости и тут оказал ожесточенное сопротивление. Битва на улицах города продолжался до утра. Степнякам приходилось брать каждый дом с боем. Но силы были не равны. Все, кто оказывал сопротивление, были уничтожены. Субаши Сунанэддина и его сына повесели на центральной площади. Тысячи молодых мужчин и женщин были закованы в цепи и уведены в рабство.

Путь в земли Сельджуков, был открыт…

Правитель сельджуков Кей-Хюсрева был мягкотелым и нерешительным человеком. Как только он взошел на престол, сразу же попал под влияние хитрого визиря Кёпека. Султан, конечно знал, что его первый министр по собственному произволу, казнит всех, кто осмелился встать у него на пути. Не только политических противников, но и даже тех, чьи богатства ему приглянулись. Никто не мог вырваться из его цепких лап, даже если это были видные государственные деятели. Их имущество визирь присваивал себе. Казнокрадство и получение взяток процветало. Кей-Хюсрев, ничего не предпринимал. Ведь Кёпек возвел его на престол.

Получив сведения о том, что монголы осадили Эрзурум, султан все же принял меры к сбору войск, который был назначен возле Сиваса. Когда Кей-Хюсрев, в сопровождении своей свиты прибыл к месту сбору, основная часть войск уже прибыла. На его призыв откликнулись союзники сельджуков из Халеба и Трабзона. Прибыли отряды наемников из Фракии и Сирии. Возле стен Сиваса султан устроил смотр своих войск. Их численность достигла семидесяти тысяч человек.

Несмотря на огромную армию, Кей-Хюсрев был в нерешительности. Среди его военачальников не было единства. Старые полководцы остерегали его от поспешных действий, предлагая остаться возле Сиваса. Молодые же командиры, желали покрыть себя славой и продвинуться по служебной лестнице. Они требовали немедленно выступить навстречу врагу.

Кей-Хюсрев долго колебался. Но вскоре на его решение повлиял случай. Разведчики привели в лагерь несколько сотен человек, сумевших вырваться из Эрзурума. Султан велел привести к нему кого-нибудь из беглецов.

В огромный зал, где собрались военачальники, ввели рослого воина. С высоты помоста, где был установлено резное кресло, Кей-Хюсрев брезгливо смотрел на пыльные, пробитые в нескольких местах доспехи. В прорехах виднелись раны с запекшейся на них кровью.

Увидев султана, воин повалился на колени, не смея поднять голову и взглянуть на повелителя.

– Почему ты не защищаешь Эрзурум? – скривив в презрении губы, поинтересовался Кей-Хюсрев.

– Прости, солнце подобный, – проговорил воин, – мы не смогли удержать город. Предатели открыли ворота, впустив врага. Теперь монголы уже вошли в долину и беспрепятственно движутся к ущелью Кёседага.

– Ты трус! – воскликнул Джимри. Не смотря на свои молодые годы он стал командиров пехотинцев. Но это была не его личная заслуга, а протекция визиря, получившего огромную взятку. – Ты бежал с поля боя! А должен был умереть, сражаясь с врагом!

Воин виновато опустил голову, готовый принять любое наказание.

– Их войско больше нашего? – не обращая внимания на своего командира, спросил Кей-Хюсрев.

– Монголов много, – ответил беглец, – все они опытные воины…

– У страха глаза велики, – усмехнулся Джимри, – наши шпионы доносят, что войско варваров вдвое меньше нашего. Нужно немедленно наступать и опрокинуть врага, не допуская их в наши земли.

Кей-Хюсрев думал еще сутки и наконец, решился. Во главе армии он выступил в направлении ущелья Кёседага…

Ночью перед битвой Кей-Хюсрев, спал плохо. Его мучили постоянные кошмары. Военачальники так и не пришли к общему мнению. Собравшиеся в шатре главнокомандующего командиры спорили долго. Оскорбления сыпались со всех сторон. Чуть не дошло до драки.

– Что нам бояться, каких-то варваров! – кричал, брызгая слюной, молодой командир конницы Музафереддин, прибывший на совещание в нетрезвом виде, – наши разведчики сообщают, что степняков чуть ли не вдвое меньше нас! Мы должны незамедлительно выступить им навстречу. Мы сомнем их, чтобы другим было неповадно!

– Оставлять занимаемые позиции, авантюра, – ответил ему на повышенных тонах, старый военачальник Шемседдин Исфахани., – ущелье впереди коварно. Там много мест, чтобы устроить засаду. Здесь же мы в полной безопасности. Обойти нас враг не сможет. Горные проходы заняты нашими отрядами. В тылу у нас долина богатая кормом для лошадей и скота. Там много питьевой воды. За спиной степняков око скалы. У них нет другого выхода, как идти на штурм. Но наши позиции не преступны. Мы легко отобьем их атаки и сможем их уничтожить.

– Так говорить может только трус! – перебил его Джимри, – мои воины рвутся в бой! Мы разобьем варваров в открытом бою!

Так и не решив, что нужно делать, военачальники разошлись.

Утром, как только первые лучи солнца позолотили вершины гор, Кей-Хюсрева разбудил звук труб. Он спешно оделся и вышел из шатра. К своему изумлению султан узнал, что Музафереддин и Джимри, самовольно оставили занимаемые позиции и выдвинулись навстречу противнику.

Кей-Хюсрев с помощью слуги тяжело взобрался на подведенного ему коня и в сопровождении охраны поехал по горной тропе на изолированную каменную площадку, с которой открывался хороший обзор на ущелье. От туда он видел, как конница Музафереддина опрокинула авангард монголов и, развивая успех, бросилась в погоню за отступающим в панике врагом. Следом, ломая строй, поспешили пехотинцы Джимри.

Будучи человеком невежественном в военных вопросах, Кей-Хюсрев уже уверовал в победу и приказал вывести из укреплений и другие части. Но скоро султан увидел, что победа превратилась в разгром. Отступление врага было только уловкой. Сломав строй, конница и пехота сельджуков наткнулось на основные силы врага. Монгольская тяжелая конница вклинилась в ряды противника, сметая все на своем пути. С ближайших склонов фланги седжуков осыпали стрелами, прятавшиеся за камнями лучники. Порядки армии султана смешались, и стали беспорядочно отступать. Монголы рубили бегущих воинов, усеяв все ущелье тысячами тел.

Командир одного из отрядов монгольской конницы пробился почти к самым укреплениям. Взглянув вверх, он увидел на каменном выступе султана, в окружении немногочисленной охраны. Еще немного и степняки могли отрезать его от тропы. Предвкушая большую награду за пленение султана, монгол повел своих воинов в решительную атаку. Опрокинув попытавшийся их остановить заслон, они уже почти достигли тропы, но тут дорогу им преградили наемники из Фракии. Выстроившись в линию, они закрылись щитами, ощетинившись копьями. За спинами пехотинцев появились арбалетчики. Наемники полностью уничтожили отряд монголов, пытавшихся захватить султана. А после еще долго держали укрепления, отбивая атаки превосходящих сил противника. Дав тем самым возможность султану, с остатками войск уйти к Сивасу. Но скоро монголы прорвались в других местах и окружив наемников, уничтожили их.

Не встречая больше ни какого сопротивления, Байджу двинулся к Сивасу.

Но не успел он достичь города, к нему, в сопровождении знатных горожан, вышел кадий Кышехирли. Передав монгольскому военачальнику богатые дары, Кышехирли показал Байджу ярлык, полученный им от Батыя, когда он был еще комендантом Бухары во время оккупации Хорезма. После восстания он бежал в Сивас. Теперь ярлык ему пригодился. Увидев его, Байджу сохранил жизнь всем жителям города и не тронул имущество.

Обойдя Сивас, монголы устремились к Кайсери. Жители этого города решили обороняться до конца. Несколько штурмов защитники отбили. Тогда Байджу приказал разрушить город. К стенам подтянули катапульты. В течении пятнадцати дней город подвергался массированному обстрелу. Но его жители быстро заделывали образовавшиеся трещины и бреши. Время от времени гарнизон делал вылазки, в ходе которых им удалось повредить метательные машины.

Осада затянулась. Но и на этот раз Байджу помогло предательство. Из города бежал игдишбаши Хюсам. Он сообщил монголам о слабом месте крепости. Скора стена в том месте была разрушена. Монголы ворвались в город, жестоко перебив всех без разбора. Кайсери был полностью сожжен.

После показательной казни в ставку Байджу прибыл кадий Амасьи Фехреддин. Он просил у монгольского военачальника прекратить наступление. От имени султана Фехреддин заключил мир, полностью признав власть Батыя. По этому соглашению сельджуки обязались платить ежегодную дань вдвое больше прежней.

Узнав о мире, Кей-Хюсрев был настолько рад, что подтвердил договор, одарил подарками и землями Фехреддина, а также сделал его новым визирем, взамен Кёпека, который бежал в Сирию.

Оставив в завоеванных землях небольшой отряд, Байджу отправился на соединение с войском Батыя, двигающимся на Багдад.

Глава 3 Халиф и его визирь

Дворец халифа Багдада занимал огромное пространство в центре города. Он поражал богатством отделки и надежностью фортификационных сооружений. Его окружали толстые белые стены высотой более пяти метров. Массивные ворота из крепкого дуба, окованные железом, были всегда заперты. У ворот, на башнях, располагающихся по бокам входа и на всем протяжении стены, постоянно дежурила хорошо обученная стража.

АиФ Багдада и официальный правитель всех мусульманских земель Аль-Мустасим, не спеша прогуливался по аллеям сада мимо стройных кипарисов, пышных финиковых пальм, роскошных клумб, на которых произрастали цветы со всех уголков земли.

Чуть позади повелителя, семенил его личный секретарь и летописец Абдул ибн Басит. На его поясе болталась небольшая чернильница, из-за уха торчали несколько гусиных перьев. Секретарь держал в руках папку с чистыми листами бумаги, готовый незамедлительно записывать светлые мысли господина.

Уже несколько месяцев над Багдадом стояла нестерпимая жара. Но здесь, в тени деревьев легкий ветерок обдувал халифа, разнося вокруг аромат цветов, щебет птиц и брызги фонтана.

До слуха Аль-Мустасима донеся женский смех. Халиф остановился, взглянув на стрельчатые минареты своего дворца. Там, за высокой стеной виднелись плоские крыши зданий, где в многочисленных комнатах, под неусыпным присмотром евнухов, обитали его жены.

Повелитель прикрыл глаза, явственно представив, как под серебристый блеск прозрачных струй, бегут к мраморному бассейну голые девушки, не опасаясь внимания мужчин. Ни слуги мужского пола, ни даже дворцовая стража, под угрозой смерти, не могли войти на женскую половину. Только евнухи имели туда доступ. Но их никто и не думал воспринимать как мужчин.

Образ обнаженных красавиц тронул уже забытые нотки души халифа. Давно он не удостаивал жен своим вниманием.

– Все зло несут в мир женщины, – с грустью произнес Аль-Мустасим, подняв веки. Услышав его голос, летописец тут же выхватил из-за уха перо, окунул его кончик в чернильницу, и открыв папку приготовился писать.

– Женщины забыли предписания Корана, скромность и добрые нравы.

Халиф поморщился. Скрип пера отвлекал его от мысли. Он мельком взглянул на секретаря, который быстро писал, стараясь не пропустить слова повелителя. Собравшись с мыслями, Аль-Мустасим продолжил.

– Женщины обвешивают себя драгоценностями. Носят чадры, прозрачные как дым. Даже если они надевают на себя наряды, то только для того, чтобы лучше выставить прелести своего тела. Женщины совсем забыли, что плоть им дана аллахом для вынашивания потомства. Они превратили свое тело в орудие соблазна и греха. Влюбляясь воины теряют храбрость, купцы – богатства, ремесленники и земледельцы перестают трудиться. Из-за женщин начинаются воины, гибнут царства, народы превращаются в прах…

– Во истину! – воскликнул Абдул ибн Басит, когда халиф замолчал, – твоими устами говорит сам пророк!

Аль-Мустасим ухмыльнулся, такой неприкрытой лести и продолжил свой путь. Дойдя до дворца, не заходя в здание, он поднялся по винтовой лестнице на плоскую крышу. Тут тоже был разбит небольшой сад с фонтаном. По ковровой дорожке халиф проследовал к невысокой тахте и опустился на груду мягких подушек. Стоящие по обоим сторонам как изваяния, полуголые чернокожие рабы тут же замахали опахалами, освежая своего хозяина. Тщедушный секретарь устроился за невысоким столиком, разложив на нем письменные принадлежности.

– О мудрый и благородный владыка!

Аль-Мустасим с огорчением оторвался от своих мыслей и поднял голову, взглянув на склонившегося перед ним главным визирем.

– С чем ты пришел, Ибн-Аль-Альками? – уставшим голосом молвил халиф, знаком дав разрешение говорить.

– Вновь прибыли послы от хана Батыя, – с поклоном сообщил визирь.

Халиф насупился. Вот уже полгода шла переписка между ним и монгольским ханом. Первые послания от Батыя, содержали такие угрозы, от которых у халифа все холодело внутри. Царь варваров требовал незамедлительного подчинения, признания его власти иначе угрожал вторжением. Но время шло, а монголы не предпринимали ни каких активных действий. Постепенно Аль-Мустасим успокоился, настолько, что и сам осмелился угрожать монгольскому правителю.

– Передай послам, – сказал халиф, потягиваясь на своем ложе, – что я не склонен принять их. Если они желают, то пускай передадут послание своего хана через моего секретаря.

– Но, повелитель, – попытался возразить Альками, – послы требуют вашей личной аудиенции.

Халиф сдвинул брови.

– Ты кажется намерен перечить нам?! – грозно спросил он.

– Ни в коем случаи, – испуганно замахал руками визирь, – да хранит Аллах нашего великого повелителя. Да продлит он его годы. Ваша милость ко мне ничтожному, безгранична. Великое счастье служить вашей царственной особе!

Альками не разгибая спины, вышел, пятясь задом.

Уже на лестнице он выпрямился, и безмолвно извергая проклятия, стал спускаться вниз. Там, возле дверей ожидал посол, одетый в богатый парчовый халат и два воина в кожаных доспехах, грозно сжимавших рукояти своих сабель. Из под шлемов с обветренных смуглых лиц на визиря взирали их раскосые глаза, в которых читалась лишь решимость и не было ни капли страха. От этого взгляда по спине визиря побежали мурашки.

– Великий владыка, – проговорил Альками, стараясь скрыть нахлынувший на него страх, – не сможет принять посла хана Батыя. Его послание я с превеликим удовольствием передам халифу позже.

Воины сделали шаг вперед, но посол остановил их жестом руки.

– Мы понимаем, что у халифа имеются более важные дела, – с улыбкой сказал он, сощурив и без того узкие глаза, – поэтому я передаю послание великого хана тебе и будим ждать ответа.

Он вынул свиток, стянутый веревкой с печатью Батыя, и с поклоном протянул его визирю. Альками принял послание и собрался удалиться, но почувствовал, как в его другую руку посол вложил клочок бумаги. Визирь удивленно вскинул брови, но монголы уже вышли.

Позабыв о свитке, Альками прошел по коридору. Удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он спрятался в нишу и развернул записку. В тусклом свете факела, он прочел несколько строк, и тут же сжег послание…

В Багдаде короткие вечера, и длинные, темные ночи. На сапфировом небе алмазным светом сияли мириады звезд. Глубоко за полночь, из скрытой в зарослях калитке вышла темная фигура. Попавшаяся по пути стража не осмелилась остановить человека, закутавшегося в темный плащ, узнав в нем главного визиря. Припадая для конспирации на левую ногу, Альками пересек базарную площадь и исчез в темных переулках. Стараясь держаться в тени домов, он прошел несколько кварталов. Около одного из домов визирь остановился. Оглядевшись по сторонам, он несколько раз постучал. Через несколько мгновений дверь приоткрылась. Альками проскользнул в узкую щель. Охранник провел его через двор, открыв дверь в дом. Визирь шагнул в темное помещение. Там где он стоял, небольшое пространство освещалось несколькими свечами. В глубине комнаты угадывался силуэт человека. Но как не старался Альками, рассмотреть его он не смог.

– Стой там, – велел темный человек.

Альками покорно застыл на месте.

– Как может человек, – заговорил шпион, по-прежнему скрывая лицо в темноте, – ненавидящий аббаситов, служить им верой и правдой?

От этого спокойного голоса, привыкшего повелевать, Альками поежился.

– От куда вам это известно? – прошептал он.

– Ты ведь шиит? – послышался вопрос, – все шииты ненавидят правящую династию халифата.

– Да, – процедил сквозь зубы визирь, сжимая кулаки. Он действительно ненавидел аббаситов.

– И ты, конечно, желаешь сместить халифа и возвести на престол потомков Мухаммеда?

– Вам и это известно? – изумился Альками.

– Мой владыка, – усмехнулся собеседник, – великий Бату хан обладает волшебным свойством, отгадывать самые тайные и сокровенные желания человека. Он благосклонно предлагает всем шиитам гарантию полной безопасности в обмен на их помощь. Когда Багдад падет, ты возглавишь совет нового правительства. Кроме этого вас ждет щедрая награда. Ты согласен оказать нам помощь?

– Да, – с готовностью согласился Альками, – я сделаю все, что мне прикажут.

Глава 4 Предатель

Халиф Аль-Мустасим сидел на своем троне, прикрыв лицо ладонями. Взоры собравшихся по его требованию военачальников, советников и других чиновников, были устремлены на повелителя.

Только что пришли тревожные вести. Монгольское войско перешло границу халифата в районе реки Амударьи и движется в сторону Багдада с севера. Мусульманские города сдаются завоевателем без боя.

С запада, навстречу основной армии продвигается корпус нойона Байджу. Угроза окружения столицы становилась реальностью.

– Как такое могло произойти? – спросил халиф, устремил взгляд на собравшихся.

Придворные в смущении молчали.

– Я спрашиваю, – начал сердиться Аль-Мустасим, – как случилось, что кони варваров топчут нашу землю?

– О, великий повелитель, – решился первым заговорить Альками, опасливо поглядывая на халифа, – Аллах шлет нам испытание. Мы не могли предвидеть, что царь варваров, решиться бросить нам вызов. Но раз такое случилось, необходимо незамедлительно начать с монголами переговоры. Их сила велика. Их полчища бесчисленны. Нам нечего противопоставить такой силе.

Аль-Мустасим угрюмо буравил взглядом своего визиря.

– Все считают так? – наконец произнес он, обводя взглядом военачальников.

– Светлейший халиф, – вышел вперед старый полководец Маджахид Айбек, – волей Аллаха, ты являешься правителем всего мусульманского мира. Ты единственная надежда и опора государства. Все подданные взирают на тебя с надеждой. Мы не можем обмануть их ожидания. Мы обязаны защитить Багдад и все государство.

– Я согласен с многоуважаемым Айбеком, – поддержал военачальника советник Сулейманшах, – у нас достаточно войска. Только в Багдаде находится около ста тысяч. Мы объявим священный джихад, и скоро все твои подданные встанут под знамена Аллаха.

От этой пылкой речи у халифа зажегся в глазах фанатичный огонек.

– С перемирием обождем, – сказал он уже уверенным голосом, – мы решили дать бой варварам. Готовьте войско.

Когда все разошлись, Альками задержался. Он плотно прикрыл дверь и подошел к Аль-Мустасиму.

– Да преклонит мудрый халиф свой слух, к ничтожным моим словам, – торопливо сказал он, не давая повелителю возможности рассердиться, – я не сомневаюсь, что наши победоносные войска разобьют полчища варваров. Но необходимо принять меры на непредвиденный случай. Поверь мне недостойному, но бегство в случаи поражения, не самое плохое решение. На свободе, вы вновь сможете объединить под священными знаменами джихада всех мусульман. Но для этого необходимо принять срочные меры.

– Что же ты хочешь? – в нетерпении спросил Аль-Мустасим.

– Необходимо скрытно вывести из города казну и спрятать ее в надежном месте.

Халиф задумался. Он отдавал должное опыту и мудрости своего главного визиря, служившего ему верой и правдой долгие годы, а потому дал свое согласие, после чего немедленно удалился в свои покои.

Альками не спеша вошел в свои покои. Его хитроумный план по сдачи столицы монголам, был приведен в действие. Найти среди ста тысячного гарнизона нескольких верных офицеров из числа шиитов, не составило труда. Каждый из них ненавидел правящую верхушку аббасидов и были готовы сделать все, чтобы свергнуть халифа и его приспешников. Тем более Альками, кроме щедрого вознаграждения, обещал им высшие должности в будущей армии.

Каждому из четырех офицеров было поручено взять по пятнадцать тысяч воинов. Официальной версией было спасение государственной казны. Ее визирь разделил на четыре части. Отобранные отряды должны были по очереди покинуть город, взяв с собой свою часть денег, и спрятать их в условленном месте. Но истинным намерением Альками, было обескровить защиту города. Хитрость плана заключалась в том, что визирь велел командирам отрядов, после выполнения поставленной задачи, назад не возвращаться, а отправиться в отдаленные области, якобы для поддержания порядка. Списки личного состава покинувшего столицу, Альками просто уничтожил. В течении недели он вывел из Багдада сорок пять тысяч воинов. Сейчас его ждал последний офицер, готовый покинуть город.

Зайдя в свой кабинет, Альками увидел ожидающего его молодого офицера. Тот стоял возле двери, даже не решившись присесть. Увидев визиря, офицер с достоинством поклонился.

Альками прошел за письменный стол и устроившись на мягких подушках, поманил молодого человека пальцем.

– Подойди Вахб Гияс…

Офицер безмолвно повиновался. Сделав несколько шагов, он остановился напротив стола вытянувшись по стойке "смирно", ожидая приказаний.

– Наша вера, – начал Альками обычную проповедь, которой он напутствовал каждого офицера, отправленного им из города, – говорит, что посланником Аллаха на земле, является пророк Мухаммед. После его смерти право на наследование верховной власти переходит к его потомкам от зятя его Али и дочери Фатимы, род которых образует династию имамов. Аббасиды узурпировали власть, уничтожив многих наших духовных лидеров. И вот настал час расплаты. Мы свергнем узурпаторскую власть халифа и возродим истинную власть, данную нам создателем.

С каждым словом Альками повышал голос, с удовлетворением глядя, как в глазах Бахб Гияса загорается фанатичный огонь.

– Ты готов, во имя Аллаха, сделать все, чтобы исполнить его волю?

– Да, мой господин! – выкрикнул офицер, сжав рукоять сабли.

– У тебя все готово?

– Воины ждут приказа!

– Тогда иди, и исполни волю создателя!

Бахб Гияс поклонился, четко развернулся и чеканя шаг, вышел.

– Вот и славно, – ухмыльнулся Альками, вытаскивая из ящика лист пергамента, – Муджахид забрал с собой тридцать тысяч всадников. Теперь в городе осталось только десять тысяч воинов. Багдаду не устоять.

Опустив перо в чернильницу, визирь стал писать послание командующему монгольским войском о проделанной работе.

Глава 5 Последняя надежда

Муджахид ад-Дин Айбек разбил свой лагерь в долине между двух рек Тигра и Евфрата, преградив дорогу к переправе. Население близлежащих селений уже покинули свои дома, поэтому ничто не помешало багдадскому военачальнику возвести вокруг лагеря вал, укрепив его вбитыми кольями и глиняным бруствером.

Решив проинспектировать готовность войска, он вскочил на подведенного арабского скакуна Айбек поехал между походными шатрами. Старый полководец с удовольствием отмечал порядок, который господствовал в лагере. Проходы между палатками были достаточно широкими. Ни что не мешало свободному проходу. Солдаты, в начищенных до блеска доспехах, занимались своими делами. Кто точил саблю, кто принимал пищу. Вдоль канала, пересекавшего лагерь, паслись сытые кони. В лагере царила обычная деловая суета. Все посты были выставлены, разведка выехала еще с утра.

Айбек остановил коня около бруствера и спешившись, в окружении свиты, поднялся на глиняный бруствер, устремив свой взгляд на противоположную сторону долины. Несколько дней назад там появились первые монгольские разъезды. А уже сегодня с утра на том месте вырос целый город из походных шатров.

_ Не поторопились ли мы покинуть Багдад? – с сомнением произнес один из офицеров., сопровождающих командующего.

– Нет, – уверено ответил Муджахид, – столица хорошо защищена. В ней осталось около семидесяти тысяч человек. Этого достаточно, чтобы удержать город. Главные силы Тугая медлят. Старый лис чего-то ждет. Думаю, что он ждет подхода корпуса Байджу, чтобы замкнуть окружение Багдада. Я не позволю им этого сделать. По нашим данным у Байджу не более двадцати тысяч всадников. Из них только двенадцать составляют тяжелую конницу. Наша кавалерия значительно превосходит по мощи силы врага. Мы атакуем Байджу и разобьем. Вон видишь с право, – Айбек указал рукой на центр долины. Все устремили взгляд в том направлении. – Там, под бурной растительностью, топкая земля. Там наша удача. Ты Мелик, – Муджахид указал на молодого офицера, – возьмешь пять тысяч всадников и ударишь по авангарду Байджу. Твоя задача только завязать бой и выманить их основные силы. Монголы, конечно, опрокинут тебя и бросаться в погоню. Нам только этого и надо. Мы дождемся пока монгольская конница втянуться в долину и ударим им во фланг, оттеснив в болото. Там их кони завязнут, а мы порубим их в куски. Затем мы двумя крыльями охватим лагерь врага. Ни кто не должен от туда выскочить. Разобравшись с Байджу, я обойду, войска Тугая и ударю ему в тыл. Иди и выполни свой долг.

Малик эд Дин поклонился, спустился с бруствера, вскочил на своего коня и помчался исполнять приказание…

Нойон Байджу слез со своего коня, опустившись на расстеленный возле его шатра, ковер. Верный слуга тут же расставил перед своим господином подносы с дичью, ломтиками тонко нарезанного мяса, лепешками, изюмом и сушеной дыней. Наполнив чашу кумысом, он с поклоном передал ее хозяину.

Засучив рукава халата, Байджу взял с блюда ножку утки и впился в нее зубами, отрывая куски мяса и урча как довольный кот.

Солнце уже клонилось к закату. Освещая последними лучами долину, которой скоро суждено было стать полем битвы. Вкушая пищу и запивая ее кумысом, Байджу журил от удовольствия свои раскосые глаза, глядя на заходящий за горизонт кроваво красный диск.

Раздавшийся за шатром шум, заставил Байджу оторваться от созерцания заката. Повернув голову, он увидел спешащего к нему командира его личной охраны. Байджу недовольно приподнял бровь, смерив воина вопросительным взглядом.

– Что скажешь, Хасар? – наконец произнес он.

– Господин, прибыли гонцы от Тугая, – с поклоном доложил командир охраны.

Щеки Байджу вспыхнули жаром. Он терпеть не мог, когда кто-либо вмешивался в его планы, ставя под сомнение его воинский талант. Но Байджу тут же взял себя в руки.

– Зови, – угрюмо велел он. Вытерев запачканные жиром пальцы о халат, Байджу поднялся навстречу адъютанту главнокомандующего.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – приветствовал Байджу, рослый воин в богатых, запыленных от дальней дороги, доспехах. В руках он нес шлем с белыми перьями, свидетельствующими о его полномочиях.

– И я приветствуя тебя Тулуй, – натянув на лицо подобие улыбки ответил Байджу, – давай прекратим церемонии и перейдем сразу к делу.

– Как скажешь, – усмехнулся Тулуй, – знаешь, как ни странно, но у меня действительно мало времени.

Адъютант без позволение сел на ковер и взяв с блюда горсть изюма, отправил себе в рот. Байджу поморщился от такой наглости, но взяв себя в руки, опустился напротив, дав знак слуге. Тот тут же подбежал к гостю, наполнив его чашу кумысом.

– Меня прислал Тугай, – продолжил гонец, отпив половину чаши и вытерев губы рукавом, – командующий беспокоиться о тебе и предлагает помощь в предстоящей битве.

Волнение Байджу слегка улеглось. Он опасался, что Тугай хочет сместить его накануне сражения.

– Я готов выслушать тебя, – сказал он, сощурив глаза.

– Нам стало известно, что навстречу тебе вышел Муджахид ад-Дин Айбек. С ним тридцать тысяч тяжеловооруженных всадников. Ты можешь им противопоставить только двенадцать багатуров и еще восемь лучников. В открытом бою тебе не выстоять.

Заметив презрительную усмешку собеседника, Тулуй предостерегающе поднял руку, пресекая его попытки возразить и наговорить дерзостей.

– Славный Тугай, ни в коем случаи не умоляет твой талант. Он высоко ценит твои успехи. Но он не хочет рисковать. Впереди Багдад, а за ним богатые земли халифата и Египта. Твои воины еще нам понадобятся.

Тулуй достал из рукава кусок пергамента. Развернув его, он положил лист перед Байджу. На нем, грубо была нарисована карта местности.

– Вот здесь, – адъютант ткнул пальцем в точку на карте, – находиться дамба. О ней Тугай узнал от своего шпиона. Он же и указал ее слабое место. Завтра ты должен выманить всю конницу халифа в долину. Присланные командующим китайские инженеры и мои люди находиться около плотины. В назначенное время они разрушат ее. Вырвавшийся поток уничтожит конницу врага, открыв тебе путь к столицы.

– Что же, – усмехнулся Байджу, оценив в полной мере план Тугая, – пусть будет так…

Утро выдалось пасмурным. Над долиной навис густой туман. Под его прикрытием монгольские отряды вышли из своего лагеря, занимая позиции. Как только на небосклон выкатилось солнце, белая пелена рассеялась. Увидев в долине монгольский авангард, пять тысяч арабских всадников на рысях двинулись им навстречу. По мере того, как войска сближались, ускоряя скачку, боевой клич с обеих сторон перерос в рев.

Муджахид ад-Дин Айбек стоял во главе основного войска. Со своего места он видел, как сшиблись две лавины. В лучах восходящего солнца, высоко взметывались и опускались сверкающие клинки. Воины с обеих сторон, пали десятками. Потеряв седоков, кони метались по долине, вскидывая задние ноги. Вскоре блестящие доспехи арабской конницы поглотила черная масса монголов. Оставшиеся в живых мусульмане стали беспорядочно отступать. Монгольская конница перешла в наступление, заполонив всю долину.

– Пора, – решил багдадский полководец. Выхватив саблю он вознес ее над головой, – славные воины ислама! – разнесся над рядами воинов его голос, – во имя Аллаха, покроем славой наши имена! Вперед!

Он первым направил своего коня в сторону врага. Следом, ряд за рядом, развернув знамена, двинулась вся арабская конница. Вытянувшись подковой, чтобы охватить врага со всех сторон, всадники мчались на врага, опустив копья. Но монголы не собирались вступать в бой. Ловко развернув своих мохнатых лошадок, они помчались на возвышенность, где располагался их лагерь.

Бегство врага всадники халифа, еще крепче пришпорили коней, намереваясь на их плечах ворваться в лагерь.

Внезапно земля под копытами их коней содрогнулась. Где-то вдалеке послышался все нарастающий гул. От неожиданности всадники халифа остановились, озираясь по сторонам. То, что они увидели, заставила содрогнуться. Тридцатиметровый водяной вал несся по долине, сметая все на своем пути. Гигантская волна, смыла большая часть мусульманской конницы. Не многим, кто успел вовремя развернуть коней, удалось вырваться из объятий разбушевавшейся стихии.

Собравшись на возвышенности, монгольские воины наблюдали, как в водяном потоке мелькают копыта коней и части тел всадников, ожидая, когда вода спадет, чтобы продолжить наступление. Внезапно их глаза расширились от ужаса. Из водяной пелены, окруженные брызгами, появились всадники. Тех, кто прорвался было не много. Не более полутора тысяч. Впереди, подняв над головой клинок, мчался командующий багдадской конницей Муджахид ад-Дин Айбек.

Атака "мертвецов" дорого обошлась, уверовавшим в легкую победу, кочевникам. В неудержимой ярости обреченных они вклинились в не стройные ряды врага, рассеяв их. Пока степняки приходили в себя, арабская конница прорвалась в их лагерь, сея на своем пути смерть. Их целью был Байджу. Не многочисленная охрана попыталась преградить им путь.

Увидев впереди, всего в несколько десятков метров монгольского военачальника, который вертелся на своем коне, раздавая приказы, Айбек бросился в его сторону. Сразу двое багатуров преградили ему дорогу. Муджахид с ходу ударил одного из них своим клинком разрубив шлем противника. Второй попытался ударить его копьем, но старый воин отбил его щитом и ткнул саблей в живот. Его удар достиг цели, пробив кожаный доспех. Разделавшись с охраной, Айбек поскакал дальше. Перед ним и Байджу уже не было ни кого. Когда багдадский полководец уже предвкушал их поединок, что-то сильно ударило его в бок. Издав грозный рык, Айбек срубил торчавшее древко стрелы и вновь пришпорил коня. Он уже видел перед собой лицо врага, но добраться до него, ему было не суждено. Сразу две стрелы ударили старого воина в грудь, пробив доспех и глубоко войдя в плоть. Удар был настолько силен, что полководец опрокинулся и упал на землю. Ярость придала ему силы. Опираясь на свой клинок, он поднялся. Вскинув голову, Айбек встретился с холодным взглядом Байджу, который все же смотрел на своего врага с уважением.

Багдадский военачальник хотел выкрикнуть проклятие, но вместо этого, поперхнулся. Из его рта вырвался фонтан крови. Старый воин пошатнулся и завалившись на бок, затих навсегда.

Глава 6 Багдад в крови

Время было около четырех часов утра, Аль-Мустасиму все не спалось. Уже вторую ночь его одолевала бессонница, вызванная тревогой за судьбу города. Ему очень не хотелось стать последним халифом Багдада. Накинув на плечи расшитый золотыми нитями ночной халат, он вышел из спальни. По обе стороны двери стояли часовые с копьями в руках. Услышав скрип, охрана вздрогнула. Увидев повелителя, оба стражника вытянулись. Халиф сделал знак оставаться на месте, а сам направился к лестнице, ведущей на крышу. Там, около небольшого фанта, он долго смотрел на звезды, вдыхая теплый, наполненный ароматами цветов, воздух.

Перед ним на многие мили раскинулся величественный город. Его жители мирно спали, не ведая о нависшей над ними угрозе.

Аль-Мустасим прикрыл глаза.

Сегодня вечером к нему прибыл гонец от его верного полководца. Муджахида ад-Дин Айбек сообщал, что вышел на корпус нойона Байджу и намерен его атаковать. После этого, он собирался сделать обходной маневр и выйти в тыл армии Тугая.

"Все должно решиться сегодня, – подумал халиф, – если Айбеку удастся его план, то Багдад будет спасен. Но известия с места битвы придут не скоро. Остается только ждать".

Простояв на крыше около получаса, Аль-Мустасим отправился в свою опочивальню. Небольшая прогулка помогла. Скоро халиф забылся тревожным сном.

Через два дня в столицу вернулись две тысячи воинов, ушедших с Муджахидом. Они и принесли ужасную весть о поражении.

Заперевшись в своих покоях Аль-Мустасим ходил из угла в угол. Теперь он клял себя, что не прислушался к словам визиря, и не заключил с монголами перемирия. Его охватил ужас.

"Может еще не все потеряно, – думал халиф, меря шагами комнату, – еще можно отправить к монголам парламентеров, свалив все на самоуправство погибшего Айбека".

Придя к такой простой мысли, Аль-Мустасим велел немедленно разыскать визиря. Несколько томительных минут халиф стоял посреди комнаты, неотрывно глядя на двери. Наконец резная створка распахнулась, и в помещение вошел Альками. Аль-Мустасим бросился к визирю, схватив его за руку.

– Мое войско потерпело поражение, – со слезами в голосе заговорил халиф, – что нам теперь делать?

– Разве я не говорил, – надменно проговорил Альками, – что нужно вначале думать, а после делать? Разве я не предупреждал, что нельзя доверять Айбеку?

Аль-Мустасим, отпустил руку визиря. На подгибающихся ногах он прошел к возвышению, на котором располагался его трон, но силы покинули его. Халиф опустился на нижнюю ступеньку, покрытую красной ковровой дорожкой, и закрыл лицо руками.

– Что происходит в наших землях? – устало спросил Аль-Мустасим.

– Сражения идут уже на самых подступах к Багдаду. Армия Тугая движется к городу. Корпус Байджу обошел нас с юга. Скоро столица окажется в окружении.

– Ты, мой верный советник, мудр, – с надеждой проговорил халиф, – посоветуй, что мне делать?

– Я отправлюсь к Тугаю и сделаю все возможное, чтобы заключить мир, – благосклонно сказал Альками.

– Делай все, что посчитаешь нужным, – воспарял духом Аль-Мустасим, – собери дары и отправляйся в стан монголов…

Через несколько дней, визирь выехал в ставку Тугая. С собой он взял небольшую стражу, для охраны трех повозок с дарами для монгольского военачальника. Но на самом деле целью его поездки была сдача столицы в обмен на его личную безопасность и безопасность шиитского населения.

Тугай принял посла радушно, благосклонно приняв дары. Альками привели в шатер главнокомандующего. Полог был откинут, но бархатные занавеси отгораживали внутреннее убранство от солнечных лучей и дневного зноя. Помещение освещалось тусклым пламенем нескольких светильников, сделанных из глины. Тугай не любил роскоши. В углу дымила жаровня, источая пряное сладкое благоухание.

Командующий монгольской армией сидел в центре шатра на возвышении, устроившись на мягких подушках, скрестив ноги.

– Я слышал, – начал Тугай, внимательно всматриваясь в лицо посла, – что в Багдаде есть некие люди, настроенные противостоять моей армии. Они призывают народ на священный джихад. Если в городе будут ходить такие настроения, это может подорвать мирные переговоры. Я хочу, чтобы халиф лично решил эту проблему, либо выдал заговорщиков мне.

– Я думаю, – уверенно сказал Альками, – что Ль-Мустасим решит эту проблему. Я уговорю его открыть ворота.

– Это хорошо, – кивнул Тугай, – я не хочу терять своих людей. Если когда мои воины подойдут к городу, ворота будут открыты, мы заключим мир. Но если они окажутся, заперты и нам будет оказано сопротивление, я разрушу город. Иди и передай мои слова своему господину.

Тугай махнул рукой, дав тем самым понять, что аудиенция окончена. Альками поспешил выйти. Но на пороге его догнал писарь. С поклоном, он передал визирю скрепленный печатью свиток.

– Что это? – спросил визирь, повертев послание в руках.

– Это требование великого Бату хана, – ответил писарь. Еще раз поклонившись он скрылся в шатре.

У Альками чесались руки вскрыть и прочесть послание, но он не решился сломать печать. Через несколько часов он доставил свиток халифу. Аль-Мустасим уже ожидал его, собрав в зале приемов всех своих советников. Адьками прошел в центр помещения. Сломав печать, он развернул свиток и начал торжественно читать.

– Властитель мира, великий потомок "Сотрясателя вселенной" хан Батый, требует: незамедлительно отдать Багдад под управление главнокомандующего его армией Тугай бею. Сдать все имеющиеся в распоряжении войска халифа оружие. Распустить армию. Засыпать все оборонительные траншеи и срыть валы. Разрушить все крепости. Только в этом случаи хан Батый гарантирует жителям Багдада безопасность….

В зале раздался ропот.

– Что же он думает! – возмутился Сулеманшах, – что мы вот так просто склонимся перед варварами! Не видать ему Багдада! Я подниму всех жителей на священный Джихад! Мы задержим под стенами столицы орды кочевников! А в это время к нам на помощь придут войска из Сирии и Египта. Мусульманский мир не оставит нас без помощи!

Альками побледнел. Он понял, что Сулеманшах, не уведомив халифа, уже разослал гонцов к союзникам. Если монгольская армия завязнет в осаде, то армии Сирии и Египта могут успеть на помощь.

– Не забывайся! – воскликнул визирь, – не тебе принимать решение! Ты наверное забыл, чем кончилось самоуправство Айбека! Он самовольно увел наши лучшие силы и погубил их! Теперь мы остались без защиты!

– А не ты ли, визирь – прошипел сквозь зубы Сулеманшах, напирая на него – отправил из Багдада большую часть гарнизона! Ты либо трус, либо продался царю варваров!

Альками попятился.

– Я выполнял веление халифа! – взвизгнул он, прячась за спинами стражи.

– Если у вас не хватает духа противостоять врагу, – сказал, Сулеманшах обведя презрительным взглядом собравшихся чиновников, – то я все сделаю сам.

Он повернулся и больше ничего не говоря, вышел из зала. За ним последовали несколько его сподвижников.

В этот же день десятки гонцов помчались во все концы столицы. На улицах и площадях они зачитывали воззвание Сулеманшаха с призывом к джихаду. Тысячи горожан прибывали к военным складам, где их вооружали за счет советника.

Когда Орда подошла к столицы, ворота города оказались закрыты, а стены переполнены защитниками. Взбешенный Тугай приказал немедленно начать штурм. Но, не смотря на все попытки, горожане отбили все штурмы. Подтянув к стенам метательные орудия, монголы начали интенсивную бомбардировку. Вместе с этим китайские инженеры навели через ров мосты и подтащили к воротам тараны.

Десять дней защитники города отбивались от постоянных атак, не прекращающихся ни днем не ночью. Специально созданные команды тушили пожары и заделывали пробитые бреши. Осуществив несколько смелых вылазок, горожанам удалось разрушить тараны и повредить несколько метательных машин.

Альками справедливо полагал, что без Сулеманшаха, оборона города будет обезглавлена. Опасаясь мести со стороны Тугая, Альками он подкупил охрану советника. Предатели проникли в опочивальню и удавили Сулеманшаха. Одновременно его люди распространяли среди населения слухи о предательстве советника, который якобы сбежал, оставив жителей столицы на произвол судьбы. Потеряв идейного вдохновителя, оборона города рассыпалась. Все меньше людей стали выходить на стены, предпочитая прятаться в своих домах.

Пользуясь паникой, Альками убедил халифа капитулировать. Ворота города были открыты. В Багдад ворвалась монгольская конница…

На сколоченном из досок помосте, установленном на поле перед главными воротами, последний халиф в окружении монгольских воинов, с содроганием сердца, наблюдал за судьбой своих подданных. Взбешенный яростным сопротивлением Тугай велел казнить всех жителей не относящихся к шиитам. Тех, кого указал визирь, отделили от общей массы и вывели за пределы города. Теперь они наблюдали, как из главных ворот непрерывным потоком выходят люди. Ни кто из них не был связан. Их было настолько много, что если бы они взбунтовались, толпа просто бы задавила монголов числом. Но дух народа был сломлен. Опустив головы, они шли на свою смерть.

Перед воротами несколько десятков воинов, выхватывали из людского потока молодых женщин и юных девушек. Их отводили в сторону, где срывали одежду. Некоторых насиловали тут же около стен на глазах их родственников. После этого нагими гнали в свой лагерь. Там их ждала незавидная судьба сексуальных рабынь. Воины получали женщин в качестве доли военной добычи. Озверевшие степняки тут же использовали их по назначению, а наразвлекавшись продавали, обменивали или проигрывали в кости своим товарищам. И все повторялось вновь до бесконечности. Не многие выдерживали издевательств и оставались жить.

Мужское население сгоняли к обрыву. Людей ставили лицом к реке, запрещая оборачиваться. Вдоль шеренги несчастных проносились багатуру, показывая свою удаль, они на полном скаку срубали головы приговоренных к смерти. Каждая удачная попытка вызывала среди воинов возгласы одобрения. Обезглавленные и посеченные тела, среди которых многие были еще живы, падали с обрыва в реку.

Но пленных оставалось еще много. Тогда монголы раздали стоящим в стороне шиитам, среди которых были и женщины и дети, ножи, приказав им убивать соплеменников. Поначалу люди застыли в нерешительности, поглядывая друг на друга. Но когда степняки жестоко казнили нескольких из них, шииты, под хохот кочевников, бросились кромсать ножами своих бывших друзей, соседей и даже родственников. В образовавшейся давке гибли все. Поняв, что в резне могут погибнуть и нужные им люди, монголы остановили бойню, оттеснив покрытых кровью шиитов в сторону. Остальных добили, расстреляв из луков.

Наблюдавший за всеми этими зверствами, Аль-Мустасим лишился рассудка. Он упал на колени и принялся рвать на себе волосы.

Такой правитель был Тугаю не нужен. Но монголы верили, что если пролить кровь законного правителя, это может принести несчастье. Поэтому он велел завернуть халифа в ковер и бросить его под копыта лошадей. Таким образом, царская кровь не пролилась, а значит, он избежал гнева высших сил.

Еще неделю продолжалось разграбление Багдада. Мстя за потери, монголы разрушили дворцы, мечети, и другие государственные здания. Дом Мудрости с обширной библиотекой, был сожжен.

Вскоре над городом поднялся такой смрад, что Тугай приказал двигаться дальше, оставив Багдад на попечение оставшегося в живых шиитского населения.

Глава 7 В Каире

Гордеев открыл глаза. Голова слегка кружилась. В висках как будто стучало множество маленьких молоточков. Но больно, или сильно неприятно не было. Он чувствовал себя словно очнувшимся после долгой болезни, и впервые, за долгое время, чувствует себя хорошо.

Оглядевшись, Дмитрий понял, что лежит на огромной кровати, покрытой прозрачным балдахином. Он осторожно пошевелил вначале руками, затем ногами. Все конечности прекрасно слушались. Откинув тонкую, почти не весомую, простыню, Гордеев сел, обнаружив, что на нем нет ни какой одежды. Он пожал плечами и встал. В его годы стесняться было не чего. Ноги коснулись мягкого ковра, разложенного возле кровати. Приподняв край балдахина, Дмитрий вышел в довольно просторную комнату. Стены, потолок, и пол в помещении были сделаны из отполированного почти до зеркального блеска, камня. Массивные колонны из того же материала, возвышались по всему периметру зала. Была в комнате и мебель. Создавалось впечатление, что массивный стол и расставленные вдоль стены, циновки, как бы вырастают из пола. Интерьер добавляли стулья из красного дерева.

Внимательно оглядев комнату Гордеев, увидел, что в ней имеется два выхода. Одна дверь вела в соседнее помещение. Другая располагалась рядом с окном и была закрыта занавесями. Потому как трепетала ткань, Дмитрий понял, что выход ведет, скорее всего, на балкон.

Первым делом Гордеев направился к столу, где под тканью угадывались очертания блюд и кувшина. Откинув грубую ткань, он действительно обнаружил на столе несколько блюд с разложенными на них нарезками сыра и мяса, миску с оливками и финиками, а также большой кувшин. Почувствовав голод, Дмитрий взял несколько ломтиков сыра, переложил их мясом и принялся с аппетитом жевать, заедая оливками. Прожевав еду, он запил все молодым вином из кувшина. Желудок откликнулся довольным урчанием.

Гордеев наполнил чашу вином и, не спеша двинулся в сторону двери, ведущей в соседнее помещение. Пол был немного холодным, но идти по его гладкой поверхности было приятно.

Соседнее с спальней помещение оказалось видимо ванной комнатой. Посреди зала Дмитрий увидел большой бассейн, наполненный водой по которой по всей поверхности плавала пена. Стены вокруг украшали, начищенные до блеска, медные зеркала. Гордеев подошел к одному из них, взглянув на свое отражение. На него смотрел исхудалый, бледный, заросший неопрятной щетиной, человек. Только блеск в глазах остался прежним.

– Чего-то подобного я и ожидал увидеть, – усмехнулся Гордеев, почесав подбородок.

Оторвав взгляд от своего отражения, он прошел к бассейну, пощупав пальцами ноги воду. Она оказалась теплой. По мраморным ступеням Дмитрий спустился в бассейн и сел, опустившись в воду по плечи. Откинувшись на бортик он закрыл глаза.

Видимо Гордеев задремал, потому что очнулся он от легких прикосновений. Он открыл глаза, взглянув наверх. Там он увидел присевшую на край бассейна обнаженную девушку. Ее руки нежно массировали его плечи. Пальцы, умело то собирали в складки, то разглаживали кожу. Медленно руки девушки переместились на его торс. При этом, наклоняясь, девушка, как бы случайно, касалась своей грудью его лица Дмитрия, щекоча щеки набухшими сосками. От этого по его телу пробежало томное блаженство. Он даже не заметил, как еще две рабыни подплыли к нему с разных сторон. Гордеев расслабился, позволив им делать с его телом, все, что им вздумается. А вздумалось им многое. Эти гетеры, знали толк в любви. Давно Дмитрий не испытывал подобных ощущений.

Сколько продолжались ласки, Дмитрий сказать не мог, потеряв счет времени. Когда он вновь открыл глаза, девушек уже рядом не было. Оглядевшись, он увидел на одной из циновок аккуратно сложенную одежду. Понежившись еще немного, Дмитрий вышел из ванны. Насухо вытеревшись огромным бархатным полотенцем, он облачился в тунику и сандалии и вышел обратно в спальню. Там его ждал пожилой слуга.

Увидев гостя, мужчина поклонился.

– Госпожа ждет вас, – проговорил он делая приглашающий жест в сторону выхода.

В след за слугой, Дмитрий вышел на балкон. Как оказалось, балюстрада шла вдоль второго этажа здания, опоясывая его по всему периметру. Через равные промежутки от балкона отходили проходы в помещения. Видимо в них можно было попасть только с балюстрады. Одного взгляда Гордееву хватило, что бы понять, что на этот раз судьба занесла его в Египет. Вдали угадывались силуэты пирамид, не однократно виденные им в прежней жизни.

Идти пришлось до угла здания. Там слуга остановился.

– Госпожа ждет вас, – вновь повторил он, после чего скрылся в ближайшем помещении.

Гордеев, зачем-то пригладил волосы и решительно завернул за угол.

Нефтис стояла, облокотившись на высокий парапет, устремив свой взгляд на простирающейся впереди город. Услышав шум, она встрепенулась, повернувшись лицом к Гордееву.

Совсем недавно Дмитрий встретил девушку у Багдадского работорговца. Тогда она выглядела как испуганная девчонка. Гордеев выкупил пленницу и передал ее капитану египетского судна, чтобы тот доставил ее домой. Но сейчас перед ним стояла истинная принцесса Египта.

Её благородное лицо было прекрасно. Маленький, изящно обрисованный рот с пухлыми чувствительными губами, большие глаза, горящие огнем юности, высокий лоб и изящный, чуть вздернутый нос, служили украшением молодого лица. Прямые черные волосы, густыми прядями обрамляли прекрасную головку. Чело украшала сверкающая диадема. Её стройную фигуру покрывала легкая туника. Каждое движение Нефтис было преисполнено грацией.

– Сказала девушка, лучезарно улыбнувшись, – от всей души приветствую тебя на земле древнего Египта. Мой отец, примет тебя не менее радушно, чем вы приняли его дочь.

Гордеев поклонился.

– Спасибо за вашу доброту, – поблагодарил он, – но как я очутился здесь?

– Тебя привез мой корабль, – охотно пояснила девушка, – он вышел из порта после шторма. Моряки заметили на воде одинокую лодку с одним человеком. Его подняли на борт. Ты был жив, но очень истощен. Почти месяц наши лучшие лекари выхаживали тебя. Слава создателю, скоро ты пошел на поправку. Ожидая, что ты в любое мгновение можешь очнуться, рабы каждое утро приносили еду и меняли воду в ванной.

– А мои спутники? – не сдержался Дмитрий.

– К сожалению, о них мне ничего неизвестно. Но мне не хотелось бы думать, что они все погибли, – Нефтис вновь облокотилась на перила, печально глядя вдаль.

– Но не будем о горьком. Я верю, что с твоими друзьями все хорошо и вы скоро вновь увидитесь, – улыбнулась девушка, вновь повернувшись к гостю, – к сожалению, мой отец сейчас очень занят. Он примет тебя позже. А сейчас мне поручено развлекать дорогого гостя. Пойдем, я покажу тебе наш сад.

Они прошли почти весь балкон, после чего, через небольшой коридор попали на мраморную лестницу ведущую вниз. Спустившись по ней, они вышли наружу.

В саду дворца все цвело и благоухало. Гранаты с красными цветами, живые изгороди из калины, жасмина, сирени и кустов роз, переплетались друг с другом. Высокие пальмы и бальзамовые деревья возвышались вдоль аллей. Все дорожки были окаймлены подстриженными живыми изгородями. В каменных бассейнах резвились золотые рыбки. Фонтаны и гроты были разбросаны по всей территории.

Вслед за хозяйкой, Гордеев проследовал в увитую цветами беседку. Тут был накрыт небольшой отполированный стол. Вокруг него, на низких циновках были разложены мягкие подушки. На столе были расставлены блюда с жареной дичью, чаши наполненные финиками, виноградом и гранатом. Рядом лежал нарезанный ломтями нежный сыр. С краю стоял серебряный кувшин с молодым вином. Бортики украшали массивные вазы с характерным египетским рисунком.

Несколько рабынь, тут же принялись обслуживать госпожу и ее гостя.

Гордееву хотелось о многом расспросить Нефтис, но когда перед ним поставили блюдо с рыбой под каким-то соусом, он моментально забыл о всем и предался наслаждению чревоугодия.

Нефтис наблюдала за Дмитрием, так как смотрит любая женщина на голодного мужчину, употребляющего пищу, с какой-то материнской заботой. Сама она практически ни чего не ела, изредка отпивая вино из чаши.

Насытившись, Гордеев откинулся на бортик. Рабыня тут же поднесла ему чашу с водой. Омыв в ней руки, Дмитрий взглянул на Нефтис.

– Я хочу извиниться, – произнесла девушка, – за простату трапезы. Когда отец освободится, трапеза будет гораздо пышнее.

– Благодарю, тебя, за любезные слова и доброту, – улыбнулся Дмитрий. Взгляд его упал на одну из ваз, украшающих бортик, – я давно хотел узнать, почему древние египтяне рисовали людей только в профиль?

– Они верили, – с грустью сказала Нефтис, отпив немного вина, – что злые духи и демоны, могут проникнуть в наш мир через изображение человека. Если его нарисовать не в профиль, то злой дух может воспользоваться этим и, преодолев грань миров, вселиться в того, кто смотри на изображение. Когда голова рисунка повернута в профиль, демон не может переселиться, ведь глаза изображения не смотрят в наш мир.

– И ты веришь в это? – удивился Гордеев.

– Те времена давно прошли, – сказала Нефтис, – в Египте сейчас проповедуют ислам. Но многие еще верят в старые предрассудки. Порой мне становиться жалко, что времена фараонов прошли. Мне нравятся наряды того времени и то как они поддерживали свою красоту. Сейчас все не так.

Гордеев согласно кивнул.

– Что же за беда пришла на вашу землю? – поинтересовался он.

– Я точно не знаю, – ответила девушка, – недавно к отцу прибыли послы от какого-то хана. Отец, кажется, называл его Бату.

Дмитрий усмехнулся. Ему было не знать это имя.

– Когда отец услышал их требования, – грустно проговорила Нефтис, – то пришел в ярость. Отец приказал немедленно казнить всех послов. Того кто зачитывал послание, охрана изрубила в куски. Только одного отец оставил в живых. Он отправил его к хану передать отказ. Теперь отец собирает армию. Я очень волнуюсь за него, ведь говорят, что кочевники не знают поражений.

– Ну, это врут, – усмехнулся Гордеев, – мы, русичи, били их неоднократно. Передай отцу, что я могу помочь этой беде.

Глава 8 Аудиенция у султана

– Меня зовут Менес, – представился высокий воин, – я начальник охраны султана Салиха. Повелитель желает тебя видеть.

Гордеев глянул через плечо командира телохранителей. Там стояло еще около дюжины вооруженных бойцов.

– Я готов, – спокойно сказал Дмитрий.

– Тогда следуй за мной…

Менес развернулся и первым вышел на балюстраду. Гордеев последовал за ним. Его тут же окружили воины. Вели они себя с гостем уважительно. Видимо султан прислал своих людей только для его охраны.

Пока Дмитрий шел в окружении телохранителей, то попытался вспомнить все, что знал о нынешней ситуации в Египте.

Ас Салих, был сыном предыдущего султана Аль Камиля. После смерти отца ему пришлось разделить власть с братом. Салих отправился в Джазир, а его брат Аль Адиль, стал правителем Египта. Но честолюбивого, Салиха такое положение дел не устраивало. Не имея поддержки среди эмиров, он сделал ставку на воинов рабов.

На протяжении многих веков система военного рабства имела огромное значение. Многие народы использовали рабов в военных целях. Не исключением стал и Салих. Он приобрел себе целую армию воинов рабов, которых называли мамлюками, двинувшись с ней на Дамаск. Приведя к покорности сирийских эмиров, Салих осадил Каир. Увидев мощь армии брата Аль Адиль добровольно отдал ему трон. Взамен Салих не стал его преследовать, а позволил мирно жить вне политики.

Насколько помнил Дмитрий, нынешний султан сильно зависел от мамлюков, предоставив им много свобод. Но и они были верны султану, не делая попыток его свергнуть. Только после смерти Салиха, мамлюки придут к власти. Вот тогда и должно было произойти вторжение кочевников. Но видимо его перенос в это время из будущего, намного сместило временные рамки. В нынешний реальности Батый на много раньше сам решил покорить Азию. Теперь именно Салиху, предстояло дать отпор монголам. И Гордеев решил ему в этом помочь.

Дворец, резиденция султана, называли "Серебренным". При в ходе по обоим сторонам возвышались минареты. За ними располагался центральный двор. В южной части помещались слуги и рабы, в северной располагался зверинец. Сам дворец находился в восточной части, как раз там и были жилые помещения и личные апартаменты султана. Это крыло простиралось до самого берега Нила.

Через огромный колонный зал Гордеева привели в тронный зал. Все стены помещения украшали великолепные фрески в виде зверей и растений. В центре зала, на золоченом троне сидел сам правитель Египта. Ас Салиху было около сорока лет, может чуть больше. Он был высок и строен, с небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Одет он был в синий халат расписанной золотой вязью. Голову покрывал тюрбан. Трон окружали телохранители и чиновники из числа верных подданных.

Взгляд султана был устремлен на вошедшего.

– Как необычно видеть здесь гостя из далекого севера, – произнес Салих, – и все же я приветствую тебя на земле Египта.

Он повернулся к невзрачному старику, видимо толмачу, но Гордеев опередил его.

– Я понимаю ваш язык, – сказал он, с достоинством поклонившись, – благодарю достопочтенного правителя за гостеприимство.

– Ты хорошо говоришь на нашем языке, – султан в изумлении приподнял брови.

– Я знаю много языков, – пояснил Дмитрий, – у себя на родине я занимаюсь купеческим делом.

– Это многое объясняет, – кивнул Салих, – ты спас мою любимую дочь. За это я буду вечно тебе благодарен. Что ты хочешь за эту услугу?

– Я сделал это по велению сердца, – покачал головой Дмитрий, – мне ничего не нужно.

– Это достойно уважения. Но все же я хочу отблагодарить тебя.

Ас Салих хлопнул в ладоши. Из толпы собравшихся чиновников вышел старец, несший на вытянутых руках какой-то предмет, завернутый в ткань. Подойдя к повелителю, он с поклоном передал его султану. Салих взял этот предмет и спустившись к Гордееву, снял ткань. Дмитрий увидел ножны богато инструктированные золотом и драгоценными камнями. Он с поклоном принял из рук султана саблю, взялся за рукоять и резким движением выдернул клинок. Рукоять удобно легла в руку, так как будто была сделана на заказ. Сделав несколько вращающих движений, Гордеев, вложил клинок в ножны.

– Хорошее оружие, – похвалил он, – надеюсь вскоре использовать ее по назначению.

Он передал подарок начальнику охраны.

Оставив свиту в зале, Салих вышел в сад. Сейчас они вместе с Гордеевым прогуливались по аллеи в тени деревьев.

– По твоему умению обращаться с оружием, я понял, что ты опытный боец, – начал беседу султан.

– Мне действительно приходилось ни раз вступать в схватку. – не стал отпираться Дмитрий.

– Но у меня в гостях тебе нечего опасаться.

– Сейчас угроза нависла над всем миром. И как я слышал, что народ Египта решил противостоять злу.

– Ты хорошо осведомлен, – Салих остановился и с интересом взглянул на гостя, – от куда?

– Просто я умею слушать и все замечаю. – уклонился от ответа Гордеев.

– Да это так, – не стал отрицать правитель. Он вновь неторопливо пошел по дорожке сада. – Сейчас над всем мусульманским миром нависла угроза. Персия и Сирия наполнены плачем. Все земли от Багдада до Дамаска опустошены и вытоптаны конями кочевников. Кто защитит Ислам, если не мы. Если мы не опередим монголов и не выступим им навстречу, то вскоре и наша земля будет опустошена, как и многие страны. С кочевниками нужно одно из трех: либо жить в мире, либо подчиниться, либо враждовать. Я выбрал третье, войну. Ежели в битве мы обретем победу, то это будет то, к чему мы стремимся, свобода. Я не намерен пускать варваров на свою землю и отсиживаться за стенами Каира. Мы решили выйти навстречу хану Батыю.

– Что же, – согласно кивнул Гордеев, идя рядом с султаном, – это правильное решение. Бить врага лучше на дальних подступах и заранее найти удобное место для битвы.

– Да, это, правда, – но имеется одна проблема, – посетовал Ас Салих, взглянув на своего спутника, – у меня много воинов. Основная их часть из разоренных еще Чингисханом земель Полоска и Хорезма. У многих монголы в буквальном смысле слова, сожгли родные дома и уничтожили семьи. Они рвутся в бой, чтобы отомстить. Но между Египтом и Сирией, где сейчас расположилась армия Батыя, лежат земли контролируемые воинами Христа. До недавнего времени мы враждовали с ними. Я потеряю слишком много людей, пока пробьюсь сквозь них.

Дмитрий остановился. Внезапная мысль пришла в его голову. План был рискованным, но именно он мог сработать.

– Думаю, что я смогу помочь вам договориться с крестоносцами, – сказал он, – найдутся у вас их доспехи?…

Глава 9 Вновь крестоносец

Близился полдень. Воздух раскалился настолько, что в доспехах стало нестерпимо жарко. Пот ручьями струился по телу одинокого всадника, остановившегося своего усталого коня на границе песчаных дюн.

С самого утра Гордеев ехал один. Мамлюки, во главе с командиром личной охраны султана, проводили его почти до самой границе египетских владений. Дальше следовать вместе было не безопасно.

Теперь взгляд Дмитрия был устремлен на развалины города. Как он назывался, уже никто и не помнил. Крепость была разрушена еще в первый крестовый поход.

От древнего города почти ничего не осталось. Вначале за дело взялись люди. Затем дело довершили природа и время, стерев с лица земли труд многих поколений. От некогда величественного города остались только груды отполированных песком плит и камней.

Лучи высоко стоящего солнца освещали полуразрушенные стены, зияющие многочисленными проломами. Чудом сохранившаяся воротная башня возвышалась прямо напротив путника.

Гордеев медленно въехал под арочный проход. Стук копыт эхом отозвался от старых стен. Его конь, опустив голову, осторожно переступал через заграждающие дорогу камни и бревна.

Миновав ворота, Дмитрий въехал в сам город. Он двигался по занесенной песком главной улице, угрюмо рассматривая развалины.

Все здания имели следы разрушений, свидетельствующие о последующим за взятием города, грабеже. Гордеев холодно смотрел по сторонам, взглядом человека видевшего все ужасы войны. Картина смерти его уже не могла удивить.

" А ведь все эти люди, – ни с того ни с сего подумалось Дмитрию, – жили в своих домах. Любили, веселились, заводили семьи, хвалились друг перед другом кто своей силой и сноровкой, кто красотой жены и детей, кто богатством. А теперь все они превратились в прах от людской злобы и жажды власти. Жители отказались сдать город, и тем самым подписали себе смертный приговор".

Он печально взглянул на свои покрытые пылью, доспехи. Сверху их покрывала белоснежная накидка с красным крестом на груди. Именно крестоносцы принесли на эту землю смерть. Какими ничтожными казались Дмитрию их идеалы, по сравнению с даром господа – жизнью.

Город, по котором двигался Гордеев, считался буферной зоной между владениями Египта и землями контролируемыми крестоносцами. Границу постоянно патрулировали разъезды рыцарей креста. Поэтому Дмитрий надеялся увидеть их, как только минует развалины. Он не ошибся. Миновав руины и выехав из противоположных ворот он увидел патруль. Их было около двух дюжин. Было видно, что переход, под палящим солнцем, дается им с трудом. Одетых в металлическую броню воинов, изнурял зной. Сразу было видно, что рыцари в походе уже давно. Судя по толщине прикрепленных к седлам, бурдюков, запасы воды уже подходили к концу. Под тяжестью экипировки и седоков, кони еле-еле передвигали ноги.

Отряд уже миновал границу города и стал удаляться. Сейчас между Дмитрием и крестоносцами, было не более трехсот шагов. Расстояние постоянно увеличивалось.

Гордеев тронул коня и погнал его вперед. Свое копье он поднял острием вверх, дабы крестоносцы не посчитали его угрозой для себя.

Услышав топот копыт, воины обернулись. Увидев быстро приближающегося к ним незнакомца в рыцарских доспехах, они мгновенно перестроились, опустив копья.

Гордеев подъехал к рыцарю, закованному в блестящие доспехи, поверх которых был, накинут белый суконный плащ с красным крестом. Расстояние между ними было так близко, что русич мог бы достать его копьем. Однако он продолжал держать его острием в небо.

Остановившись напротив незнакомца, являющегося, по всей видимости командиром отряда, Дмитрий снял шлем. Его оппонент сделал то же самое.

– Кто таков? – стараясь придать голосу суровости, спросил командир отряда.

– Вначале скажи, по какому праву интересуешься моим именем? – в свою очередь задал вопрос Гордеев, разглядывая незнакомца, – рыцарский кодекс требует вначале назвать свое имя.

– Я Уильям де Моле, – представился тот, – рыцарь ордена тамплиеров и командир пограничного патруля.

– Честь и хвала тебе сэр рыцарь, – кивнул Дмитрий, – меня зовут барон Альберт фон Верт. Я командор рыцарей ордена госпитальеров.

– Хвала и тебе, брат Альберт, – ответил Уильям, – я вижу, что вы барон путешествуете в одиночестве. Это не безопасно, особенно в этих землях.

– Мне нечего опасаться, ведь я держу путь от египетского султана с посланием к вашему магистру, – не стал таиться Гордеев.

После этих слов на недолгое время воцарилась молчание.

Уильям де Моле сурово посмотрел на него.

– Не хорошо рыцарю креста, якшаться с неверными. Это попахивает предательством.

– Не тебе меня судить, – спокойно ответил на это Дмитрий, – и не перед тобой мне отчитываться. Если не желаешь попасть в немилость к магистру, доставь меня к нему.

Лицо командира патруля вспыхнуло от злости. В порыве ярости он схватился за рукоять меча. Но один из воинов остановил его.

– Этот рыцарь знатного рода, – тихо проговорил он, наклонившись к уху своего господина, – и мы незнаем о нем ничего. Может он выполняет поручение магистра…

– Не лезь не в свое дело, – злобно сверкнул глазами де Моле. Но все же нехотя вернул наполовину вынутый клинок назад в ножны. – хорошо, – процедил он сквозь зубы, – следуй за нами. Но я обязательно тебя найду, когда ты перестанешь быть послом.

– Это будет потом, – усмехнулся Гордеев, – а сейчас постарались!

Он тронул своего коня. Проезжая мимо Дмитрий намеренно задел командира патруля щитом. Не обращая внимания на гневный взгляд, устремленный ему в спину, Гордеев поехал вперед.

Глава 10 В лагере братства

Командор ордена тамплиеров Гельберт де Валентай, в ожидании ужина, вышел из своего походного шатра, что бы немного размяться. Потянувшись, он расправил, могучи плечи и осмотрелся.

В пустынных землях на границе с Египтом, крестоносцы обосновались надолго. Скоро здесь вырос маленький поселок, в котором было много деревянных домов. Появилось и гражданское население, состоящие из обслуги, их семей и, тянувшихся за военными, жриц любви. В лагере царило обычное оживление. Кое-где горели костры, на которых повара готовили пищу. Развратные девки слонялись по улицам, завлекая воинов, своими откровенными нарядами. Но ни это привлекало взгляд командора, предпочитавшего жить, как истинный воин, в своем походном шатре. В специально отведенных местах, старые вояки тренировали новобранцев. Брат Гельберт не без удовольствия наблюдал, как в обустроенном тире, тренируются в стрельбе несколько десятков лучников и арбалетчиков. Молодежь, под присмотром опытных воинов, без устали пускали стрелы в мишени, сколоченные из добротных досок. Доставалось и чучелам. На высоких шестах были навешаны мешки, набитые соломой и облаченные в трофейные доспехи. Арбалетные болты и длинные стрелы насквозь пробивали броню, заставляя чучела вздрагивать после каждого точного попадания.

В другом конце лагеря практиковались в копейном бою всадники. На приличном расстоянии от места, с которого новобранец начинал разгон, были установлены "сарацины" – тренажеры представляющие собой установленный на длинном жесте обрубок бревна с перекладиной, таким образом, что мог свободно вращаться. На одном конце перекладины был укреплен щит, на другом с помощью цепи, крепился мешок, набитый песком.

Командор, с интересом, смотрел на полигон. В этот момент, как раз, трое молодых кнехтов начали разгон. Опустив копья, они почти одновременно преодолели положенное расстояние и ударили в щиты тренажеров. Удары тяжелых копий были достаточно сильными, но дальше новобранцы замешкались, не сумев увернуться. Болванки развернулись и тяжелые мешки ударили их в спину с такой силой, что двое вылетели из седла и, нелепо раскинув руки, покатились по земле.

– Тьфу, ты, – сплюнул себе под ноги Гельберт, – на присылали, необстрелянную молодежь. С кем прикажете останавливать сарацин, да мамлюков, ежели что? Проще деревянных истуканов на коней посадить.

Его корпус стоял лагерем на границе с землями Египта. Фактически власть здесь принадлежала рыцарям тамплиерам. Но мамлюки не отказывали себе в удовольствии потрепать силы крестоносцев, нападая на разъезды. Хотя до открытых столкновений дело пока не доходило.

Гельберт хотел было вернуться в свой шатер, но его внимание привлекла какая-то суматоха. В ворота лагеря въехал патруль. Дав несколько распоряжения их командир, молодой рыцарь Уильям де Моле, в сопровождении большей части своих людей поскакал к своему шатру. Недалеко от ворот остались пять кнехтов, которые пристально наблюдали за незнакомым рыцарем. А тот, не обращая ни какого внимания на соглядатаев, спешился, сняв шлем.

Взгляд Гельберта остановился на лице рыцаря. Чем больше он всматривался в знакомые черты, тем шире становилась его улыбка.

– Не может быть! – буквально взревел командор, направляясь широкими шагами к Гордееву, – брат Альберт!

– Прошу прощения брат командор, – дорогу Гельберту попытался преградить один из охранников, – но это пленник брата Уильема…

– Пошел прочь! – командор взмахнул рукой, отбросив кнехта, как тряпичную куклу. Воин отлетел на несколько шагов, растянувшись на земле. Остальные охранники благоразумно отошли в сторону.

– Брат Гельберт? – не поверил своим глазам Дмитрий, не скрывая при этом радости от встречи.

Между тем командор тамплиеров уже достиг места, где стоял Гордеев, заключив его в медвежьи объятия. Он сдавил боевого товарища с такой силой, что не смотр на прочные доспехи, кости Дмитрия затрещали.

Наконец, разжав объятия, Гельберт взглянул в лицо друга.

– Какими судьбами тебя занесло в это забытое богом место?

– Мне нужно увидеться с магистром, – сказал Гордеев, но командор не дал ему продолжить.

– К черту магистра! – воскликнул он, хлопнув друга по плечу, – пойдем в мой шатер! – Гельберт настойчиво подтолкнул Гордеева в спину, – отметим встречу! У меня есть несколько бочонков хорошего вина!

Обняв друга за плечи, он повел его к себе в гости.

– Бруно! – взревел Гельберт, достигнув шатра и буквально впихнув туда Дмитрия, – где ты бездельник!

– Я здесь господин, – из-за шатра выскочил испуганный оруженосец.

– А ну тащи все съестное, что найдешь! И вина принеси!

Бруно поклонился, тут же бросившись исполнять приказание.

Гельберт проводил его взглядом и, войдя в шатер, опустил полог.

– Как я рад видеть тебя, мой друг! – вновь воскликнул он, вытаскивая из-за походной кровати бочонок с вином. Подняв его, словно пушинку, Гельберт потряс емкость около уха и довольно усмехнувшись, выдернул пробку и наполнил два бокала.

– Давай выпьем!

Подняв чашу, он тут же ее осушил до дна. Дмитрий, стараясь не отставать от друга, проделал тоже самое. Голова слегка закружилась. Вино было великолепным, средней крепости, но на голодный желудок, быстро подействовало.

Не теряя времени, командор вновь наполнил кубки.

– Вижу, ты тут знатно устроился, – проговорил Дмитрий, оглядывая просторный шатер, – все так же командуешь своей тысячей?

– Бери выше, – усмехнулся Гельберт, – командором стал.

– Поздравляю – искренне радуясь за товарища Дмитрий хлопнул его по плечу, – как же тебе это удалось?

– Ну что тут сказать? – Гельберт присел на край кровати, поставив свой кубок на стол, – помнешь битву под Краковом?

Гордеев кивнул, вспомнив лихие времена.

– Славно мы тогда наподдали кочевникам! А дальше… – он немного помолчал, продолжив, – после той победы паны перегрызлись между собой. Все не могли поделить славу. Когда кочевники появились вновь, не многие пришли на помощь. Под Легнецем уже они знатно начистили нам шею, – Гельберт горько усмехнулся, потерев загривок, – Много рыцарей сгинули в той бойне. Не знаю как, но мне удалось вырваться. Видимо бог хранил меня.

Гордеев молчал, давая возможность боевому товарищу выговориться.

– Драпали мы аж до самой Вены, – продолжил командор свой рассказ, – думали, что Фридрих соберет братьев в крестовый поход против степняков. Но случилось иначе. Все свои силы он бросил против папы Римского. Там мы и завязли в братоубийственной войне.

– А как брат Робер? – не выдержал Гордеев, – Жив ли?

– Жив, – просто ответил Гельберт, – что ему сделается. Он теперь стал магистром. А меня вот командором сделал. Тебе с ним и предстоит встретиться. А кстати зачем?

– Есть у меня к нему дело, – помня, как воспринял известие командир патруля, Гордеев старался тщательнее подбирать слова, – и послал меня с этим делом Салих.

– Не может быть! – воскликнул брат Гельберт, – неужели сам египетский султан! Ну, ты брат даешь! Как же ты к нему попал?

– Долгая история, – уклончиво ответил Дмитрий, – скажу лишь, что довелось мне спасти его дочь.

– Слыхал, – кивнул командор, – по ту сторону границы мамлюки несколько дней праздновали, – он с уважением взглянул на друга, – так это ты? Молодец!

– Да-аа, – протянул Гордеев, ухмыляясь, – а потом уже она спасла меня от смерти.

– Вот как? – задумался Гельберт, – значит в плен попал? Ну что же, бывает… И что же султан хочет от магистра?

– Ты наверно знаешь, что монголы уже захватили всю Азию, подойдя в плотную к границам Палестины?

– Ну а как же, – усмехнулся командор, – граф Сидона, есть такой городок на границе, уже столкнулся с ними уничтожив пару сотен. В отместку кочевники взяли и сожгли город. После этого император объявил кочевников врагами Святой земли.

– Так вот, – хитро прищурился Дмитрий, – я убедил Салиха выступить против монголов, и встретить их на землях саудитов. А для этого войску мамлюков нужен свободный проход через земли братства.

Гельберт некоторое время смотрел на Гордеева, а затем расхохотался. Он смеялся довольно долго, запрокинув голову.

– Ну ты и хитер, брат! – наконец проговорил он, – Так значит пускай неверные грызутся между собой словно шакалы за голую кость! Кто бы из них не победил, в выигрыше останемся мы!

В этот момент полог шатра откинулся и в него стали заходить воины, нагруженные съестными припасами. В конце внесли несколько бочонков. И Дмитрий не без оснований полагал, что в них находилась не вода. Когда сервировка стола закончилась и кнехты покинули шатер, Гельберт поднял вверх кубок.

– Давай выпьем, брат Альберт, за нашу победу!

Гордеев не стал возражать.

Глава 11 Поединок

Гордеев проснулся, как и был одетый на кровати своего друга. Он осторожно потряс головой, ощутив легкую головную боль. Приподнявшись, Дмитрий осмотрелся. В шатре царил полный разгром. Стол был перевернут, на полу валялись остатки пищи и посуда. Легкий стон, заставил его обернуться. Груда шкур, валяющаяся за кроватью, зашевелилась и из-под нее показалась взъерошенная голова брата Гельберта. Не его лице застыло выражение нестерпимого страдания. Поднявшись во весь свой огромный рост, командор ордена огляделся. Заметив возле стены шатра бочонок, он подошел к нему, поднял и потряс, прислонив к уху.

– Пустой, – разочарованно произнес он, бросив бочонок на пол.

– Похоже, мы с тобой, брат Гельберт, – ухмыльнулся Гордеев, встав рядом с другом, – вчера допились до чертей.

– Сдается мне, брат Альберт, – ответил командор, почесывая ладонью затылок, – потом мы пили с этими чертями. Иначе куда могли деваться еще два бочонка?

– А это не они? – Дмитрий указал на выглядывающие из под кровати, деревянные днища.

Гельберт с надеждой пнул их по очереди ногой. Бочонки легко покатились по полу.

– Да ладно, – махнул он рукой, – бесы создали хмельное вино для развращения людей. А каждый уважающий себя рыцарь просто обязан бороться со всеми порождениями зла. Вот я и борюсь по мере своих сил.

Не успел брат Гельберт договорить, как в шатер ворвался его оруженосец.

– Извините, милорд, проговорил он забыв впопыхах поклониться.

– Ты забыл проявить уважение ко мне и моему гостю! – рявкнул командор, грозно глядя на оруженосца.

Бруно испуганно застыл, но мгновенно взяв себя в руки низко поклонился вначале своему господину, а затем и Гордееву.

– Вот теперь говори, – благосклонно дозволил Гельберт.

– Там брат Уильям требует немедленно пустить его к вам. – доложил оруженосец, опасливо оглядываясь на вход.

– Прямо так и требует? – командор удивленно поднял брови.

– Да, господин, – кивнул Бруно, в глазах которого застыла тревога, – с собой он привел десять кнехтов. Он грозит, что если его не пустят, то он силой прорвется к вам.

Гельберт брезгливо скривил губы. Если он и питал ненависть к кому-либо, так к этому юнцу, которого совсем недавно посвятили в рыцари. У него не было еще ни каких личных заслуг, кроме побед на турнирах. Рыцарское звание и должность командира целого подразделения, он получил по протекции его влиятельного отца. А потому командору ордена, приходилось с ним считаться.

– Ладно, – махнул рукой Гельберт, – зови…

Он отошел к центру шатра, приняв величественную позу, скрестив руки на груди.

Не успел Бруно выйти, как вошел Уильям де Моле, грубо оттолкнув в сторону оруженосца.

– Как ты смеешь врываться в шатер командора, да еще угрожать моим людям? – слегка повысив голос, поинтересовался брат Гельберт, взирая испепеляющим взглядом на своего подчиненного, от чего тот немного смутился и отступил на шаг назад.

– Прошу прощения, брат командор, за мою дерзость, – умерил свой пыл Уильям, – но этот господин, – он указал рукой на Гордеева, который беспечно развалился на койке, снисходительно глядя на молодого рыцаря, – но он прибыл из стана наших врагов!

– Мне это известно, – спокойно пояснил Гельберт.

– И вы ничего не предпримете? – удивился де Моле, – ведь он может быть шпионом!

– Я знаком с братом Альбертом с тех пор, когда ты еще не был рыцарем и могу за него поручиться.

Гордеев усмехнулся. Ему было забавно смотреть на его растерянное лицо. Наконец Уильяму удалось взять себя в руки.

– Однако он посмел оскорбить меня в присутствии моих воинов, – решительно сказал он, – это подрывает мой авторитет как военачальника. Поэтому я вызываю его на поединок, – де Моле швырнул к ногам Дмитрия металлическую перчатку. – Я буду ждать ответа до полудня, а затем объявлю его трусом!

Повернувшись, он вышел из шатра.

– Ты заводишь себе врагов, быстрее чем друзей, – Гельберт вопросительно взглянул на Гордеева, – и когда ты успеваешь?

– Как-то само собой получилось, – усмехнулся Дмитрий, увлеченно обгладывая холодные копченые ребрышки.

– Как не крути, – задумчиво проговорил командор, – но он рыцарь и имеет право вызвать тебя на поединок. Но с другой стороны, ты являешься посланником, и можешь отказаться, без ущерба для своей чести.

– Ну почему же, – молвил Гордеев. Он поднял с пола орех, положил его на край столешницы и аккуратно стукнул сверху перчаткой брошенной де Моле, – хорошая вещь для колки орехов, – так, между прочим, сказал он, закинув ядро в рот. Проживав его, он продолжил, – я приму вызов. Пора преподать этому выскочке пару уроков…

Не обращая внимания на боевого товарища, который что-то бубнил, рассказывая о его противнике, Дмитрий поудобнее устроившись в своем седле, наблюдал за де Моле. А тот буквально красовался, гарцуя на своем боевом коне.

– Ты меня слышишь?

Дмитрий, наконец перевел свой взгляд на товарища.

– Я говорю, – решил повторить свой рассказ Гельберт, – что у тебя довольно серьезный противник, не смотря на его молодость. Он еще не проиграл ни одного турнира. Однако и у него имеется слабая сторона.

– И какая же? – не удержался от вопроса Гордеева.

– Его гордыня, – усмехнулся командор, – он любит заканчивать поединки красиво, чтобы потом им все восхищались. С этой целью Уильям направляет свое копье в голову противника, который, от полученного удара, уже не может продолжать поединок.

– Что же, – с благодарностью кивнул Дмитрий, – приму к сведению.

Два вооруженных рыцаря в полных доспехах, верхом на боевых конях, покрытых попонами, застыли по обе стороны импровизированной арены. Вокруг собралась целая толпа. Воины заняли первые ряды, радуясь неожиданному развлечению. Многие из них делали ставки. Будучи осведомленными о победах на турнирах молодого командира, почти все ставили на него.

За рыцарями толпился простой люд, среди которых было немало женщин. На крышах домов и столбах, как гроздья винограда висела детвора. Их веселый гомон разносился над ареной, заглушая все остальные звуки.

На середину площадки выехал бывалый рыцарь, назначенный на этот поединок герольдом. Взмахом флага он дал знак о начале.

Как только над ареной раздался звук рога противники стали сближаться. Де Моле поднял своего коня на дыбы и сразу пустил его в галоп. Гордеев, вел себя гораздо сдержаннее, постепенно увеличивая скорость. Расстояние между противниками стремительно сокращалось. Где-то в середине ристалища они сшиблись. Как и предупреждал Гельберт, Уильям выкинул вперед руку, целясь копьем в голову Гордеева. Тот ожидал этого. Он отклонил голову, и копье противника лишь скользнуло по его шлему. Дмитрий же не стал ни чего выдумывать. Его копье ударило молодого рыцаря в грудь. Де Моле вскинул руки и вылетел из седла, чудом не сломав себе шею.

Однако его доспех был сделан на совесть, лучшими мастерами. Он спас его от тяжелых повреждений, приняв основной удар на себя. Перевернувшись несколько раз через себя, поверженный рыцарь застыл на несколько мгновений, но потом медленно поднялся. Его оруженосец немедленно подскочил к нему, передав своему господину меч.

– Тебе еще не достаточно? – поинтересовался Гордеев, придержав коня.

Де Моле одной рукой вытащил клинок, а другой в ярости отшвырнул в сторону ножны.

– Ну что можно сказать, – нарочито громко сказал Дмитрий, слезая с коня, – копьем ты владеешь не важно. Посмотрим, как управляешься с мечем.

Он принял от Гельберта клинок и повернулся к своему противнику, в нетерпение ожидающим его в центре арены.

Из-за сдвинутого забрала, Гордеев не мог видеть лица молодого рыцаря. Он просто чувствовал, как лицо у противника покраснело от злости. Это было Дмитрию только на руку. Гордеев, остановился напротив де Моле, приняв боевую стойку. Так они стояли друг против друга несколько секунд, а затем Уильям первый бросился на своего противника. Он видимо хотел сразу обескуражить его, буквально набросившись на Гордеева обрушив на него серию мощных ударов. Однако Дмитрий легко парировал часть ударов, а от других, просто уклонился. Он буквально издевался над своим молодым оппонентом, играя с ним, как кошка с мышью. Несколько раз, увернувшись от очередной атаки, он плашмя ударил его по ягодицам. Видя это, в толпе раздался хохот. Де Моле разозлился еще больше, перейдя в новую атаку, которая забрала у него последние силы. Было видно, что он стал быстро уставать, уже тяжело, подымая свой меч.

Гордеев не стал более затягивать поединок. Он дождался, когда противник сделает ошибку. Не имея больше сил, Уильям попытался достать его колющим ударом. Пропустив клинок мимо себя, Дмитрий резко сократил дистанцию и ударил рыцаря рукоятью меча в лицо. Голова де Моле откинулась назад. Гордеев тут же нанес удар плоской частью лезвия по наколеннику. Уильям взвыл от боли и постарался прикрыть ногу. Дмитрий воспользовался этим, нанеся плашмя несколько ударов с верху. Шлем звякнул. На нем в нескольких местах появились вмятины.

Оглушенный рыцарь упал на колени.

– Все! – раздалась команда герольда, – победу в поединке одержал сэр Альберт фон Верт, рыцарь ордена госпитальеров! Сэр Уильям де Моле, считается проигравшим. Его конь, доспехи и оружие, переходят в полное владение победителя. Он вправе распоряжаться им как ему заблагорассудиться!

– Я оставляю все своему противнику! – во всеуслышание объявил Гордеев, – конь и амуниция ему еще пригодятся!

Он подошел поверженному рыцаря, который продолжал стоять на коленях, и помог ему подняться. Де Моле еще не отошел от легкого сотрясения и его немного пошатывало. Дмитрий помог ему дойти до его слуг и передал на их попечение.

– Ну, ты даешь! – к Гордееву подошел Гельберт, одобрительно похлопав его по плечу, – я конечно знал, что ты знатный воин, но такое вижу впервые. Да ты бы забрал все призы на турнирах!

– Пустая забава, – отмахнулся Дмитрий, – это пускай молодежь развлекается. А мое дело воевать.

– И то правда, – согласился командор и, повернувшись к Уильяму, которого слуги уже освободили от доспехов, добавил, – брат Альберт провел в Святой земле семь лет и как видишь, остался жив. Это говорит само за себя. В следующий раз хорошо подумай, прежде чем бросать вызов.

Затем он вновь повернулся к своему боевому товарищу и хитро подмигнул ему.

– Пойдем, отметим твою победу. Я нашел еще один бочонок бесовского зелья. Долг рыцаря разделаться с ним…

Глава 12 Битва при Айн-Джалут

Магистр ордена тамплиеров Робер де Родфор, в последние дни ощущал, что под ним шатается земля. Его орден прочно обосновался на Святой земле, извлекая из этого много выгод. Все европейские государства поддерживали его не только морально, но и материально. Богачи жертвовали кучу денег, на то, чтобы рыцари сдерживали мусульман. И в это самое время проклятые монголы решили вторгнуться в Азию. Магистр понимал, что имеющимися силами ордену не сдержать кочевников. А следовательно они вполне могли вторгнуться в земли, контролирующие тамплиерами, став новым щитом от мусульман. И тогда весь денежный поток потечет уже в их бездонные карманы. Этого Родфор допустить не мог. Потому, когда к нему в резиденцию завалился, как всегда полупьяный командор, да еще приволок с собой брата Альберта, магистр вначале сильно разгневался. Однако узнав о предложении египетского султана, которое полностью решало все его проблемы, он с радостью согласился заключить временное перемирие с Салихом.

Рыцари не только предоставили войску мусульман свободный проход, но дали им свежих лошадей и подкинули фуража. Султан, выступив в поход, спешил, не взяв с собой обоз, а потому помощь тамплиеров не была лишней.

Не теряя времени египетское войско, форсированным маршем пересекли Израильское царство и встали лагерем близ источника Айн-Джалут, расположенного у северо-западного хребта Гилбок. Он простирался с востока на запад от реки Иордан.

Пока мусульмане обустраивали лагерь, Гордеев решил осмотреться.

Горные склоны простирающиеся вдоль дороги, по которой ехал Дмитрий, постепенно на двигались, нависая над путником. Скоро дорога вошла в ущелье. Теперь, все пространство вокруг занимали горные хребты, поросшие лесом, и напоминающие округлые спины огромных животных. Проехав по ущелью примерно на треть, Гордеев заметил, что на склоны уходят множество троп. Он решил обследовать близлежащие склоны, направив своего коня к возвышенности. Склон в этом месте был довольно пологим. Вначале деревья росли очень редко, но скоро всадник въехал в настоящий лес. Тропа, по которой он ехал, повернула и стала виться вдоль склона, переходя, в нескольких местах, в каменные террасы.

" Да тут можно укрыть не одну сотню, – подумал Дмитрий, остановив коня на одной из площадок".

С каменного выступа прекрасно просматривалось все ущелье, между тем, человек находящийся на нем, был скрыт от взглядов с низу. Проехав чуть дальше, Гордеев убедился, что в ущелье можно спуститься сразу в нескольких местах.

На осмотр склонов Дмитрию понадобилось целый день, но это стоило того. Ему удалось обнаружить несколько удобных для засады мест по обеим сторонам ущелья.

Довольный результатами разведки он вернулся в лагерь, отправившись сразу к шатру султана. Он считал, что добыл важные сведения. Стража знала его в лицо и пустила, не заставив ждать.

Салих со своими военачальниками сгрудились вокруг стола, на котором была разложена карта, искусно вытесненная на куске кожи.

Султан лишь мельком взглянул на вошедшего и, махнув рукой, вновь повернулся к карте. Дмитрий приблизился к собравшемся, заняв место с краю. Он успел как раз к докладу командира разведчиков. Его звали Кутуз. Гордеев напряг память, вспомнив, где он мог слышать это имя. Глядя в волевое и мужественное лицо молодого воина, Дмитрий припомнил знания полученные в прежней жизни.

" А ведь ему, лет через десять, предстоит стать первым мамлюкским султаном, – промелькнула у него в голове мысль".

– Монголы, – между тем докладывал Кутуз, – переправились через Иордан и движутся в нашу сторону. Нам удалось взять несколько пленных. Их допрос показал, что войско, численностью около тридцати тысяч всадников, ведет нойон Байджу.

– Хм…, – Салих обвел всех присутствующих взглядом, – нам противостоит довольно серьезная сила.

– У нас гораздо больше воинов, – решился возразить бывалый военачальник по имени Музафар.

– Это так, – тут же ответил султан, – но наша армия в большинстве состоит из слабо вооруженных аджанадов и легкой бедуинской конницы. У противника конница на три четверти состоит из тяжеловооруженных джахангиров. Мы им можем противопоставить только десять тысяч мамлюков. Если монголы прорвутся в долину, то их уже ни что не сможет остановить. Подобно саранче они распространяться по равнине. Что же нам в этих обстоятельствах надлежит сделать?

– Я полагаю, что нам необходимо выйти навстречу врагу. – предложил Музафар, – и всеми силами атаковать их в походном строю. Только так у нас будет шанс на победу.

Наступило тягостное молчание. Многие военачальники кивали, соглашаясь с данным предложением. Однако по угрюмым лицам других полководцев Салих понял, что молчание не выражает полное согласие. Заметив легкую ухмылку, промелькнувшую по лицу Гордеева, он остановил свой взор на нем.

– Ты хочешь что-то сказать? – спросил он.

– Если вам будет угодно, – поклонился Дмитрий, – но сперва я позволю задать несколько вопросов уважаемому Музафару. – он пристально посмотрел на седого военачальника – во-первых, что мы будем делать с хорошо организованной разведкой врага? Ведь они, несомненно, обнаружат перемещение большой массы войск. Таким образом наша атака нарвется на мощную оборону. Во-вторых, чем вы намереваетесь пробить тяжеловооруженную конницу, которую будут поддерживать лучники. А они у кочевников очень умелые и выкосят четверть наших воинов, еще до того, как они смогут достигнуть основных порядков врага.

Египетский военачальник нахмурился, но не нашел, что ответить.

– У тебя есть какой-то план? – поинтересовался Салих.

– Да, – просто ответил Дмитрий. Он подошел к карте и ткнул пальцем в одну точку, – здесь ущелье имеет самое узкое место. Мы перекроем его пехотой. Численный перевес и вооруженность противника в таких обстоятельствах не будет иметь никакого значения. Я обследовал склоны вдоль ущелья и нашел их пригодными для засады. Там мы спрячем часть тяжелой конницы мамлюков и легковооруженных бедуинов. Чтобы заманить монголов в засаду, необходимо провести ложное наступление. Три тысячи мамлюков ударят кочевникам в лоб, заставив их поверить, что это основные силы. Затем они отступят к горловине ущелья. Байджу посчитает, что разбил самую серьезную силу, способную противостоять ему и броситься на заслон. Когда его войско полностью втянется в узкое ущелье, мы ударим с флангов и в тыл, замкнув окружение…

Впервые за все совещание, Салих позволил себе улыбнуться.

– Но в таком случае, – воскликну Музафар, – те кто пойдет первыми неминуемо погибнут! Кто из военачальников согласиться на эту авантюру?!

– Если среди египетских полководцев не имеется такого храбреца, – сказал Гордеев презрительно оглядывая молчащих военачальников, – то с позволения султана, я готов возглавить отряд.

– Нет, – прекратил спор Салих, – отряд поведет Кутуз. Он хороший командир и справиться с этим. А тебя я хочу видеть возле себя…

Ночь была нестерпимо длинной. Ждать предстоящей битвы было очень тягостно. Но от следующего дня зависело будущее целого народа.

Но как не была продолжительна ночь, но она вскоре закончилась. Солнце появилось над горными хребтами. Над лагерем разнесся сигнал. Войско стало выстраиваться к бою. Еще под покровом темноты склоны заняла тяжелая конница. За деревьями притаились лучники, пращники и нубийские всадники.

Гордеев, верхом на своем коне, стоял рядом с Салихом, который с возвышенности наблюдал за ущельем. Когда в дальнем его конце появилась конная масса, облаченная в кожаные доспехи, рука Дмитрия невольно опустилась на рукоять сабли. Ощутив холодный метал, ему стало намного спокойнее.

Навстречу монголам устремилась конница, ведомая Кутузом. Примерно в середине ущелья две армии встретились. Завязалась яростная схватка. Все пространство наполнилось лязгом оружия, ржанием тысяч лошадей, криками воинов и стонами раненых.

Первая атака мамлюков была настолько мощной, что они сумели смять первые несколько рядов. Египтяне бились упорно, но постепенно монголы стали их теснить. Ряды мамлюков дрогнули и стали пятиться. Еще удар и мусульмане побежали. С дикими криками, кочевники бросились преследовать отступающего в панике врага. Чувствуя скорую победу, почти все монгольское войско было вовлечено в последнюю атаку. Байджу сам вел в атаку своих воинов. Однако вскоре они наткнулись на плотный строй пехотинцев, которые пропустили сквозь строй свою конницу, после чего сомкнули ряды. В узком пространстве степняки сгрудились, потеряв скорость. В этот момент с близлежащих склонов на монголов посыпались тучи стрел, камней и дротиков, а затем им во фланг ударила тяжелая конница египтян. Монголы защищались яростно. Битва продолжалась целый день. Но к вечеру, не смотря на ожесточенное сопротивление, армия степняков была разбита. Ее командующий попал в плен.

В лагере победителей Салих встретился лицом к лицу с Байджу.

– О вероломный человек, – сказал Салих, глядя с коня на связанного пленника, – много крови ты пролил, лишив жизни тысяч витязей. Нарушив данные тобой же обещания, ты уничтожил целые народы. Но твой конец близок. Аллах помог нам поймать тебя в сети.

Байджу смело взглянул в глаза султана.

– Не пройдет и месяца, как войско Бату хана отомстит за меня. Он отправит на встречу с вашим богом всех мужчин. Детей ваших превратит в рабов. А ваши женщины будут ублажать его воинов в постелях…

– Аллах не допустит этого! – воскликнул Салих, выхватив саблю. Взмахнув клинком, он снес голову монгольского военачальника.

Через несколько дней египетское войско с триумфом вошло в Дамаск.

В последние минуты своей жизни, Байджу жестоко ошибся. Батый не стал мстить за него, а заключил мир с мусульманами. Оставив за собой Персию и половину Сирии.

Пробыв в Дамаске еще месяц, Салих повернул свое войско назад в Египет.

Глава 13 На абордаж!

"Калипсо" на всех парусах летела по волнам. Имея большее парусное оснащение, она быстро нагоняла "Покорителя морей".

Капитан четырех мачтового гукора Хуан Филито, остался на своем острове. Его рана не позволяла ему отправиться в долгое плавание. Однако Филито предоставил свой корабль в полное распоряжение своей помощницы. Юлдуз не преминула воспользоваться добротой капитана, для поиска своей подруги. После месячного плавания возле берегов Ливии, ей наконец улыбнулась удача. Корабль предателя был обнаружен. Абошакер также заметил нагоняющее его судно и попытался уйти, пользуясь значительной форой в расстоянии. Но через некоторое время ему стало ясно, что это ему сделать не удастся. Продолжая двигаться вперед, экипаж кога, приготовился к бою.

Команда "Калипсо" скопилась около высокого борта судна. Потрясая оружием, они готовились взять вражеский корабль на абордаж.

На баке гуккора стояла Юлдуз. В лучах заходящего солнца она выглядела прекрасно. Шелковые штаны были заправлены в высокие сапоги. Выше пояса, тело защищал кожаный доспех с металлическими бляхами. На широкой перевези свисала тяжелая абордажная сабля. Черная косынка закрывала волосы. Ее концы были завязаны на затылке.

Рядом с предводительницей пиратов, с одной стороны стоял Андрей. С другой возвышалась огромная фигура чернокожего великана. Широко расставив ноги, Басир, хмурил брови, придерживая рукой рукоять своей сабли, ножны которой свободно болтались у него сбоку.

Подойдя на расстояние выстрела, канониры "Калипсо" открыли огонь из бортовых баллист по сгрудившемуся противнику. Тяжелые каменные ядра, легко сносили ограждения, превращая тела врагов в кровавое месиво. От попаданий горшков с зажигательной смесью, в нескольких местах возник пожар. Но экипажу "Покорителя морей" до времени удавалось его сдерживать. Противник пытался отвечать тем же. Но их обстрел приносил менее существенный урон, из-за более низкой осанки их корабля.

Наконец корабли сблизились настолько, что стало возможно зацепиться за борт вражеского судна. С обоих бортов взлетели абордажные крючья, прочно сцепив судна между собой. С одинаковой яростью обе стороны ринулись в бой. Прежде чем корабли соприкоснулись бортами, пираты перелетали на палубу вражеского судна на веревках. Через некоторое время экипаж "Калипсо" перекинул и укрепил мостики, по которым на палубу "Покорителя морей" ринулся штурмовой отряд. Закипела жестокая схватка, сопровождающаяся дикими криками бойцов.

Корсарам "Калипсо" удалось сразу же потеснить противника, завладев плацдармом возле борта. Однако пираты Абошакера, проявили чудеса отваги. В яростной атаке они прижали противника к ограждениям. Им удалось приблизиться настолько, что были сброшены настилы, вместе с находящимися на них людьми. Пираты посыпались в море. Одни сразу пошли ко дну, оглушенные от удара об воду. Другие были раздавлены то и дело сталкивающимися корпусами судов.

Этот момент был ужасным. Растерянность овладела бывалыми пиратами. Бой грозил переместиться уже на палубу гуккора. Но в этот критический момент с капитанского мостика раздался звонкий голос.

– На абордаж, джентльмены удачи!

Попятившиеся было флибустьеры, остановились и оглянулись, не смотря на атакующего их противника.

Сквозь дым пожара, показалась Юлдуз. Вскинув над головой саблю, она в несколько скачков достигла борта корабля и с разбега перепрыгнула на палубу "Покорителя морей". За ней последовали ее телохранители. Как только ноги Андрея коснулись палубы, он тут же вступил в бой, оттеснив от Юлдуз врагов. Басир, словно чернокожее божество, вращал своим клинком, снося одну голову за другой.

Увидев это команда "Калипсо" в миг пришла в себя.

– За Капитана!

– За Луизу Бюке!

Послышались крики.

– На абордаж! Смерть предателям!

Пираты гуккора с такой силой обрушились на врага, что те не выдержали и стали пятиться к корме.

Могучий рев сотен глоток, приветствовал позорное бегство врага. Но бой еще не закончился. На кормовой надстройке выкрикивая проклятья и размахивая клинком, бесновался Джасир Абошакер. Сам он не решался вступать в схватку, пенками, заставляя идти в бой своих людей.

– Он мне нужен живым! – крикнула Юлдуз, указывая в сторону капитана.

Андрей перевел взгляд в ту сторону и кивнул.

– Басир, за мной!

Чернокожий гигант с такой яростью кинулся на врага, что обратил в бегство небольшой отряд, попытавшийся преградить им дорогу. В несколько минут Андрей и нубиец пробились на кормовую надстройку.

Поняв, что битва проиграна, экипаж "Покорителя морей", дабы снискать снисхождение, набросились на своего капитана, связали его и приволокли, бросив к ногам Юлдуз.

Уловив холодный взгляд пиратки, Абошакер съежился и стал отползать назад, упираясь ногами в палубу.

– Привяжите его к мачте! – распорядилась Юлдуз.

Кивнув, Басир подошел к поскуливающему капитану "Покорителя морей", схватил его за шиворот и поднял как шелудивого котенка. Двое пиратов мигом прочно привязали Абошакера к мачте.

– Где девушка, которая была у тебя в плену? – спросила Юлдуз.

– А что тебе в ней? – втянул голову в плечи предатель, затравлено глядя по сторонам.

– Она моя подруга!

Поняв, что пощады ему ждать не стоит, капитан "Покорителя морей" со злостью посмотрел на Юлдуз.

– Твоя подруга была моей плюхой! – завизжал он брызгая слюной, – я неоднократно имел ею в своей каюте.! Она стонала подомной прося пощады! А затем, я продал ее в самый грязный бордель Александрии! Там с ней будут развлекаться грузчики и матросы!

Юлдуз несколько мгновений смотрела на захлебывающегося в хохоте Абошакера, а затем нанесла мощный удар локтем в челюсть, сломав кость. Предатель смолк. У него изо рта хлынула кровь, залив белоснежную рубаху.

– Что будем делать с командой? – спросил подошедший к девушке Андрей, равнодушно взглянув на бывшего капитана, – выкинуть их за борт?

– Нет, – ответила Юлдуз, – господь дал человеку свободу выбора. Мы поступим так же. Пусть они сами решат свою судьбу. Кто захочет присоединиться к нам, начнут с самых низов. Они будут в положении пленников под постоянным присмотром выполнять самую грязную работу до тех пор пока не искупят свою вину. Кто не желает такой участи, сядут в шлюпки и пусть плывут куда угодно. Если господь сжалиться над ними, то они возможно выживут.

Юлдуз оглядела пленных пиратов, столпившихся возле кормы.

– Но если мое предложение не вызывает интереса, то мы можем пустить всех на корм рыбам.

После этих слов среди пленников началось движение. Некоторые решили остаться на корабле. Другие предпочли вверить свою судьбу морю.

– Что делать с кораблем?

Юлдуз равнодушно взглянула на захваченное судно.

– Мне он не нужен. Соберите все самое ценное. А судно сжечь!

Пока команда "Калипсо" переносила на свой корабль все что представляло хоть какую-то ценность, пленники спустили на воду шлюпки и погрузившись в них отплыли на значительное расстояние.

Стоя на капитанском мостике Юлдуз наблюдала на ког, одиноко покачивающийся на волнах. С порванными парусами и пробитым во многих местах бортом, в сгустившихся сумерках "Покоритель морей" выглядел как "Кораблю призрак". Сейчас на нем был только один человек – капитан Джасир Абошакер. Не имея возможности, из-за сломанной челюсти, выкрикивать проклятия, он только мычал бешено вращая глазами.

– Огонь! – махнула рукой Юлдуз.

Сразу несколько баллист выбросили в сторону обреченного судна горшки с зажигательной смесью. В одно мгновение на борту кога вспыхнул пожар. Огонь стремительно растекался по палубе, пожирая деревянные перекрытия.

Андрей некоторое время наблюдал за горящим судном.

– Куда идем теперь? – наконец спросил он, повернувшись к Юлдуз.

– Курс на Александрию!..

Глава 14 В порту

Ранним утром "Калипсо" приблизился к острову Фарост. Еще из далека команда корабля увидела свет знаменитого александрийского маяка. Но теперь они могли хорошо его рассмотреть. Маяк был воздвигнут на выдающимся в море, узком мысе. Вокруг центральной башни, были возведены стены бастионов с многочисленными бойницами. При необходимости в этой крепости можно было долго сдерживать врага.

Миновав Фарос, гуккор стал приближаться к порту. Паруса на судне были уже спущены. Теперь все зависело мастерства шкипера.

На капитанском мостике Юлдуз наблюдала за маневром, выжидающе всматриваясь в приближающийся берег. Рядом с ней стоял портовый чиновник, прибывший на "Калипсо" вместе со шкипером, когда судно еще было на рейде. Александрия имела несколько гаваней. Таможенник сообщил, что вновь прибывшему кораблю надлежит следовать в гавань Эвноста, расположенный в западной части порта.

Повинуясь четким действиям шкипера и команды, гуккор вошел в отгороженную насыпным молом, заводь прямоугольной формы. Бухта была защищена с суши крепкими, высокими стенами.

Параллельно берегу тянулась узкая полоса Фароса, которая была соединена с материковой частью искусственной насыпью. Дамба отделяла западную часть от восточной, которая так же была хорошо защищена со стороны моря молами.

Выполнив необходимые маневры, "Калипсо" пристала к причалу. Почти все пристани гавани были заняты торговыми судами, прибывшими с половины известного света.

Оставив боцмана разбираться с чиновниками, Юлдуз в сопровождении небольшого отряда, состоящего из ее телохранителей Андрея и Басира, а также из еще десяти пехотинцев из абордажной команды, незаметно проскользнула на берег.

Утро только наступило, но в порту уже была обычная деловая суета, сопровождающаяся несусветным шумом и гамом. К только что прибывшим судам, надсмотрщики подгоняли рабов для разгрузки. Торговцы, прямо на причалах, предлагая купить: свежую воду, вино, фрукты и другую снедь. Нищие попрошайки, в рваных лохмотьях, стремились получить мелкую милостыню у приезжих, порой чересчур назойливо преследуя их, хватая за полы одежды грязными руками. Хватало тут и простых зевак, пришедших поглазеть на заморских гостей и их корабли, мирно покачивающиеся на волнах близ берега.

Пройдя по деревянному настилу, пираты вышли на набережную. Тут также было трудно пройти из-за длинных цепочек грузчиков-рабов, тянувших в обе стороны на своих накаченных плечах, тюки с товарами.

Какой-то нищий с обожженным лицом, бросился было к шедшей впереди Юлдуз, но увидев хмурый взгляд шагающего рядом с ней, чернокожего великана, тут же бросился прочь, затерявшись в толпе.

Миновав торговую часть, отряд флибустьеров, прошел в "царскую гавань". Тут швартовался египетский флот. Конечно то время, когда он был самым сильным на Средиземном море, прошло, но все же и сейчас флот выглядел довольно внушительно. Среди сотен галер сразу выделялся корпус гигантского исполина.

– Это еще что за монстр? – удивленно спросила Юлдуз, уставившись на корабль, высотой почти с пятиэтажный дом. Он был настолько тяжел, что даже самые сильные волны в гавани не могли его поколебать.

– Тессераконтера, – пояснил Басир, когда я был наемником во флоте султана, мне приходилось бывать на нем. Но не стоит преувеличивать его достоинства. В реальном бою, он совсем бесполезен. Чтобы привезти это чудовище в движение, нужно усилие четырех тысяч гребцов и еще пятисот человек экипажа. На нем конечно можно перевозить провизию и войска, но охранение при этом должно быть внушительным. Иначе простая галера может пустить на дно экипаж и три тысячи пехотинцев, которых может принять на борт судно.

Басир умолк, в задумчивости глядя на исполина. Переведя взгляд на Юлдуз, он продолжил.

– Скорее всего, его построили только для того, чтобы поразить воображение гостей и продемонстрировать богатство Египта. Иначе, зачем на боевом судне устанавливать статуи в двенадцать локтей высотой, разукрашивать стены и каюты дорогими восковыми красками, резьбой и мозаикой. Там даже имеется свой сад и баня с бассейном.

Нубиец презрительно сплюнул себе под ноги.

– Ни корабль, какой-то дворец…

Выслушав чернокожего телохранителя, Юлдуз уже с презрением взглянула на тессероконтеру и, отвернувшись, пошла дальше.

По искусно проложенным дорожкам небольшой отряд поднялся на скалистый холм, насыпанный из земли и каменной щебенки, оставшихся после постройки города. Дух здесь был свеж и мягок. Легкий ветерок приносил сюда запах моря.

– Куда теперь? – Юлдуз остановилась, взирая на раскинувшийся перед ней город.

– Уже скоро придем, – к ней тут же подбежал моряк из команды "Покорителя морей", согласившегося служить новому хозяину. Узнав о цели предприятия, он, желая получить прощение, сам вызвался проводить предводительницу пиратов, в то место, где Абошакер, продал ее подругу.

Проводник уверенно двинулся вниз по склону, по сторонам которого тянулись склады. Через некоторое время он повернул в переулок и указал на неказистое двух экипажное здание, как будто впопыхах, сложенное из необожженного кирпича.

– Это излюбленное место мореходов, – пояснил моряк, – тут дешевое вино и много красивых рабынь, знающих толк в плотских утехах.

Не смотря на раннее время из заведения доносился разноголосый шум.

Возле входа в кабак стояли два дюжих парня, у которых под туниками угадывались очертания коротких мечей. Один из охранников грозно взглянул на подошедшую компанию, но остановить не решился. Слишком грозно, выглядело окружение на вид хрупкой девушки.

Открыв, пинком ноги, дверь Юлдуз вошла. Для нее проход был подходящим по размеру, а вот Басиру пришлось низко наклониться. И то он задел верхний проем своими могучими плечами.

Глава 15 Конец поиска

Они оказались в довольно большом зале. Окон в помещении не было, но множество масленых светильников давали достаточно света. Народа в кабаке было много. За грубо сколоченными низкими столиками сидели моряки с различных судов. Все пили вино и переговаривались между собой в ожидании еды. Несколько шустрых рабынь, в вызывающих нарядах, разносили заказы: миски с похлебкой, подносы с жареной рыбой, мясом, сыром, орехами и сладостями.

Чтобы немного осмотреться, пираты заняли несколько столиков, сделав заказ.

Лениво попивая кисловатое вино, Юлдуз осматривала посетителей. Среди моряков, она без труда вычисляла таких же как она, джентльменов удачи.

Неожиданно гомон стих. В зал вошли музыканты. Устроившись на своих местах, старик кивнул и тронул струны кифары. Соблюдая ритм, его поддержали два юноши с флейтой и барабаном. С первыми звуками музыки в зал вбежали танцовщицы, совсем еще юные девушки. Под звуки мелодии они закружили в танце, постепенно снимая с себя одежду. Со всех сторон раздались одобрительные возгласы и свист. Соскучившиеся, за время долгого плавания матросы, еле сдерживались, чтобы сразу не броситься на плясуний. Вскоре на танцовщицах остались лишь узкие набедренные повязки. Они продолжали извиваться в танце, дразня посетителей заведения своими прелестями.

Наконец один из моряков не выдержал. Он подхватил одну из юных прелестниц на руки и бросив несколько монет ожидающему за стойкой хозяину заведения, поволок ее по лестнице на второй этаж. Девушка хохотала, запрокинув голову, болтая в воздухе ногами. Было видно, что она либо пьяна, либо находиться под действием психотропных снадобий.

Не прошло и нескольких минут, как всех девушек разобрали.

Кабакщик, толстый грек с лоснящемся лицом, с удовольствием подсчитывал барыши.

– У меня еще много девушек, – довольный прибылью, сказал он, – всех желающих прошу подняться на второй этаж, – Там вы найдете все, что пожелаете, но по имеющимся средствам, – владелец заведения противно захихикал.

– Это Фенипокол, – прошептал проводник, нагнувшись к уху Юлдуз, – ему Абошикер поставлял рабынь. Ему же он продал и вашу подругу.

– Почему же он решил ее продать? – не выдержала предводительница пиратов.

– Он хотел вначале склонить девушку к любви подарками и своими манерами, – хихикнул моряк, – когда ему это не удалось, он попробовал взять ее силой. Ваша подруга чуть не лишила его мужского достоинства, сильно его прокусив. Капитан был в ярости. Он еще долго не мог уделять внимания женщинам. Пленницу он бросил в трюм. А затем продал Фенипоклу.

– Хорошо, – кивнула Юлдуз, – ты заслужил прощения. С этой минуты ты равноправный член нашей команды. Но смотри… Если вздумаешь предать!

Благодарю, госпожа, – поклонился матрос, – я буду служить верой и правдой.

– Тогда иди, и скажи, что я хочу с ним поговорить наедине.

Новый член команды поклонился и пошел между рядами столиков к стойке. Выслушав знакомого матроса, Фенипокол кивнул и исчез в проходе.

– Будьте на чеку, – сказала Юлдуз, Андрею. Поднявшись из-за стола и не обращая внимания на слащавые взгляды матросни, она проследовала за стойку. Там она обнаружила небольшой коридор ведущий вглубь. В конце коридора ее встретили двое охранников.

– Хозяин ждет вас, – сказал один из них, – но прежде мне нужно вас обыскать.

– Валяй, – кивнула девушка, подняв над головой руки.

Охранник быстро ощупал ее одежду и отступил в сторону.

Юлдуз вошла в небольшую комнату. За столом ее ждал хозяин кабака.

– Чем я обязан, сподвижнице моего друга Абошакера? – широко улыбнулся Фенипокол.

– Видишь ли, – улыбнулась в ответ Юлдуз, – с твоим товарищем случилась маленькая неприятность. Он умер в страшных муках. И убила его я…

Услышав это кабакщик побледнел.

– Перед смертью Абошакер, поведал мне, что он продал тебе одну девушку по имени Адила… – она резко подалась вперед уперев свой взгляд в лицо собеседника, – где она?!

Фенипокол отпрянул назад, вжавшись в стену.

– Ее здесь нет, – пролепетал он. При этом его глаза забегали по сторонам. Это не ускользнуло от взгляда пиратки.

– Ай, ай, яй, – цокнула она языком, – не хорошо обманывать, – она хищно усмехнулась уголками губ, – поверь мне, я умею добывать нужную мне информацию. Только после этого тебе уже ничего не будет интересно на этом свете.

С проворством, не характерным для своей массы, кабакщик выхватил из под стола длинный кинжал и попытался ткнуть им в лицо девушки. Но Юлдуз была готова к этому. Она перехватила руку владельца заведения, вывернул ее, и пригвоздила его ладонь к столешнице, тем же кинжалом.

Фенипокол взвыл от боли.

– Хозяин, у вас все в порядке? – в дверном проеме показался один из охранников. Увидев, что происходит, он среагировал быстро, выхватив из-под туники короткий меч. Но его реакции оказалось недостаточно. Юлдуз выдернула из окровавленной руки кабакщика кинжал и развернувшись, метнула его в охранника. Тот выронил свое оружие, повалившись на пол с пронзенным горлом.

Второй охранник, не стал испытывать судьбу, бросившись бежать. Выскочив в зал, он стал звать на помощь. На его крики с улицы вбежало еще несколько человек, на ходу выхватывая мечи. Но они тут же наткнулись на пиратов. Корсары без труда перебили прибывшее подкрепление.

Видя, то, что случилось с его друзьями, последний оставшийся в живых охранник, побежал по лестнице на второй этаж.

– Награда тем, кто убьет их, – крикнул он прежде, чем скрыться в темном коридоре. Андрей бросился следом. Но тут, уже порядком опьяневшие матросы, осознав, что их ждут легкие деньги, выхватив ножи кинулись на экипаж "Калипсо". Сразу несколько человек отсекли Андрея от лестницы.

Хотя посетителей кабака было в несколько раз больше, чем пиратов, но им противостояли закаленные в многочисленных схватках бойцы. Потеряв несколько человек, корсары перебили самых безрассудных, а остальных вытеснили на улицу.

В это время, не обращая внимания на шум драки, Юлдуз продолжала допрос владельца заведения.

– В последний раз спрашиваю, – прошипела сквозь зубы, приложив лезвие меча охранника к горлу Филипокола, – где девушка?..

– Она в подвале, – пискнул он, когда по его шее потекла струйка крови из неглубокого разреза, – я покажу…

– Веди, – распорядилась Юлдуз.

Не успел кабакщик сдвинуться с места, как в комнату вбежал Андрей.

– Надо уходить, – сказал он, бегло окинув взглядом помещение, – скоро здесь будет вся стража.

– Задержите их сколько сможете, – попросила Юлдуз, подталкивая Финипокола острием меча, – мне нужно время, чтобы забрать Адилу.

Андрей кивнул и скрылся в проходе.

По грязным ступеням вслед за кабакщиком, Юлдуз спустилась в подвал. Все пространство огромного подземелья было заставлено бочками. Чувствуя острие меча на своей спине, Финипокол подбежал к низкой двери в конце подвала. Сняв засов, он открыл ее.

В глубине темного земляного помещения, Юлдуз увидела свернувшуюся фигуру. Подняв масляный светильник, она осветила каземат. На гнилой соломе лежала обнаженная Адила. На теле девушки буквально не было живого места от синяков и ссадин. Юлдуз подняла на кабакщика полный ненависти взгляд. Ее рука крепче сжала рукоять меча.

Финипокол попятился.

– Не убивай, – заскулил он упав на колени.

– Бери и неси…, – сквозь зубы процедила Юлдуз.

Кабакщик подполз к пленнице. Поднатужившись он поднял ее на руки и пошатываясь двинулся к выходу.

– Уходим! – крикнула Юлдуз, когда они вышли в общий зал.

– Поздно, – сказал Андрей, помогая другим пиратам баррикадировать дверь столами, – стража уже здесь! И их очень много…

Глава 16 Старая знакомая

Начальник портовой стражи Гуфран аль Забир, в задумчивости смотрел на хорошо знакомое ему питейное заведение. За время своей долгой службы, он сталкивался с таким впервые.

Сперва в здание сторожевого отделения ворвался какой-то человек, ведущий себя совершенно неадекватно. Он хватал стражников за одежду, тянул их куда-то и кричал, что на город напали. Никто ему конечно не поверил. Дебошира кинули в кутузку. Но немного поразмыслив, Гуфран все же направил в сторону порта патруль. Вскоре от командира патруля прибыл гонец, который сообщил, что в питейном заведении выходца из Греции Финипокла, происходит массовая драка и он просит подкрепления. Собрав всех имеющихся у него в наличии людей, аль Забир лично выдвинулся к месту происшествия.

Возле питейного заведения прибывшие патрули столкнулись с разгоряченными спиртными напитками, моряками, которые пытались ворваться в кабак. Ко времени подхода стражи, они кроме того умудрились разгромить несколько торговых лавок. Увидев бесчинства "гостей города", Гуфран, дал команду немедленно усмирить толпу. Его люди бросились на дебоширов, но те оказали ожесточенное сопротивление, умудрившись поранить ножами нескольких стражников. Разъяренные блюстители порядка, применив оружие, быстро усмирили волнение. Бунтовщики были обезоружены, сильно избиты и свалены в кучу в переулке. Только после этого аль Забир решился прояснить ситуацию.

Из сбивчивых показаний пьяных матросов, которые после экзекуции еще могли разговаривать, он понял, что некие вооруженные люди, ворвались в питейное заведение, перебили всех охранников и посетителей, которые пытались им помочь, а самого владельца взяли в плен и жестоко измывались над ним.

Начальник стражи поморщился. Он давно хорошо знал Финипокола и недолюбливал его. Бордель пользовался дурной славой. Гуфран знал, что грек занимался подпольной контрабандой людьми. До него даже доходили слухи, что Финипокол, причастен к фальшивомонетничеству. Но он много платил, а это была хорошая прибавка к небольшому жалованию начальника стражи.

Что делать дальше аль Забир не имел понятия. Ни у него, ни у кого из его людей не было опыта штурма укрепленных сооружений. Стражники, конечно, попытались ворваться в здание, но двери оказались заперты изнутри, а на головы блюстителей порядка посыпались горшки с горящим маслом. Гуфран дал команду отойти. Его люди блокировали район, но попыток проникнуть в дом, больше не предпринимали.

" Пусть этим занимаются те, кому это положено, – думал начальник стражи, рассматривая на безопасном расстояние, потертые стены борделя".

Он отправил гонца к командиру гарнизона и теперь ждал прибытия регулярных войск.

– Кто тут старший?

Властный голос заставил Гуфрана обернуться. Перед ним стоял высокий воин в богатых доспехах. По своему опыту, начальник стражи знал, что такую защиту, мог позволить себе только знатный и богатый человек. Поэтому аль Забир, на всякий случай, поклонился, мало ли кто сейчас стоял перед ним.

– Сейчас здесь командуя я, – учтиво сказал он, – мои люди окружили здание, но пробиться внутрь нам не удалось.

– Теперь это не ваша забота, – хмурый воин отодвинул рукой начальника стражи, и двинулся к входу в кабак. Однако его люди остались на своих местах, даже не сделав попытки последовать за своим командиром.

– Я пришел поговорить с вашим предводителем! – крикнул командир отряда.

– Наш предводитель, – раздался из-за двери нахальный голос, – не со всяким захочет разговаривать! Назови себя, а там мы посмотрим, стоит ли с тобой вести беседу!

– Меня зовут Менес! – крикнул парламентер, – я начальник стражи правителя Египта!

– О, Весть о нас уже дошла до султана?! – в проеме узкого окна, расположенного на втором этаже борделя, появилась крепкая фигура, облаченная в простую тунику, – и что же нужно от нас, недостойных, столь высокопоставленной особе?

– Вам должно быть известно имя, Нефтис, – не обращая внимания на насмешливый тон собеседника, сказал Менес.

– Допустим… – Неопределенно ответил человек в окне, слегка постукивая лезвием короткого меча по своей ладони.

– Она желает поговорить с особой по имени Юлдуз, если таковая имеется среди вас.

Возникла непродолжительная пауза. Человек повернулся и обмолвился несколькими фразами с кем-то, находящимся рядом с ним в комнате. Затем он вновь выглянул в окно.

– Возможно, она и есть среди нас. Но мне кажется сомнительным, что дочь султана лично может прибыть сюда для переговоров. А на слово мы не верим!

– Вам повезло, что Нефтис сейчас находиться в Александрии, – поясни командир охраны, – и она скоро прибудет сама!

Неожиданно воздух наполнился звуками труб и барабанов. Первыми на небольшую площадку вышли музыканты. За ними, в окружении многочисленной охраны, вынесли длинные, из красного и черного дерева, носилки, украшенные золотом и драгоценными камнями, покоящиеся на плечах восьми мускулистых рабов. Величественная фигура хрупкой девушки была видна всем. Украшенная знаками царствующей династии древности, она сидела на кресле, украшенной золоченой резьбой и фигурами львов. Ее голову украшала целая композиция из золота, в виде диска солнца. Чуть впереди шествовали слуги, ведущие на поводках по два гепарда каждый. Пятнистые кошки рвались в стороны, скаля клыки на прижавшихся в почтение к стенам домов прохожих.

На небольшой площадке, еле вместившаяся, процессия остановилась. Носилки опустили на землю. Дочь султана сошла со своего трона, вступив на мостовую. Сделав несколько шагов, она подняла голову. Ее взгляд остановился на человеке, который продолжал стоять в оконном проеме. Лицо Нефтис просветлело. Она узнала его. Со второго этажа здания на нее смотрел Андрей, из-за плеча которого выглядывала знакомое девичье лицо.

Юлдуз радостно вскрикнула и исчезла в комнате. За входом в питейное заведения послышалась возня, сопровождающаяся звуками растаскиваемой мебели. Вскоре дверь распахнулась и от туда выбежала Юлдуз. Двое охранников, было, шагнули ей наперерез, но дочь султана, взмахом руки, остановила их, и сама двинулась навстречу подруги.

Не обращая внимания на удивленные взгляды свиты, Юлдуз крепко обняла свою знакомую и, ни кого не стесняясь, расцеловала ее.

– Привет подруга! – улыбаясь, воскликнула она, – вижу, что ты благополучно добралась до дому! А какая у тебя величественная процессия?! Ни дать ни взять, а сама царица пожаловала!

– Да ну, тебя, – смутилась Нефтис. Ее щеки запылали румянцем, – я бы и рада одна прогуляться, да кто меня отпустит? Вот и приходиться всю свиту таскать с собой.

– Скажи, что тебе это не нравиться? – подколола подругу Юлдуз.

– Не скажу, – слишком серьезно проговорила дочь султана, – еще как нравиться!

Посмотрев друг на друга, девушки рассмеялись.

Во время разговора, из кабака вышла команда "Калипсо".

– Позволь представить тебе моих друзей, – повернулась в их сторону Юлдуз, – ну этого шалопая, – она указала на почтительно поклонившегося Андрея, – ты знаешь. А вот тот, черный великан, это мой личный телохранитель. Его зовут Басир. Он почему-то решил, что я нуждаюсь в охране. Теперь Басир настолько заботиться обо мне, что не дает мне сделать ни шагу.

Ее взгляд упал на Адилу, которую пираты вынесли на импровизированных носилках, сделанных из отломанных ножек стола, на которых было натянуто покрывало.

– Помнишь, я тебе рассказывала про свою подругу? – при виде укрытой простыней девушки, едва подающей признаки жизни, у Юлдуз на глазах навернулись слезы. – Я все таки нашла ее. Но похоже опоздала, – она указала рукой на Финипокла, который, понуро голову стоял в окружении пиратов.

– Взять его! – зло сверкнув глазами распорядилась Нефтис и добавила, презрительно скривив губы, – и бросьте его в яму со змеями!

Двое охранников подхватили под руки, потерявшего сознание грека и поволокли его к центру города.

– Не беспокойся, – постаралась утешить подругу Нефтис, – у меня хорошие лекари. Если еще, что-то можно сделать, то они вернут ее к жизни.

Она взмахнула рукой. Тут же из-за спин охранников вынырнул худощавый старик, с длинной седой бородой. Он подошел к носилкам и осторожно приподнял простыню.

– Ай-я-яй, – покачал головой врач, – что за варвар сделал это со столь прекрасным созданием?

Он поднял веки девушки. Заглянул в ее глаза.

– Зрачки реагируют на свет, – удовлетворенно прошептал лекарь.

Потом врач, приложил ухо к груди пациентки. Послушал дыхание, проверил пульс. Затем постучал пальцами по животу и бокам.

– Ну что скажешь, уважаемый Юсиф? – не выдержала Нефтис.

– Не так все плохо, – сказал лекарь, вытирая руки влажной тряпкой, – Аллах благосклонен к ней. Серьезных внутренних повреждений нет. Возможно, сломано несколько ребер. Но она молода и скоро поправится. Ей нужен хороший уход и полный покой.

– Немедленно доставит ее во дворец! – распорядилась Нефтис.

Четверо рабов подняли носилки, и в сопровождении лекаря исчезли в глубине улицы.

Юлдуз проводила их взглядом и вновь повернулась к подруге.

– Ну а сама ты как тут очутилась? – спросила она.

– Верные люди сообщили, что к командующему городским гарнизоном обратился начальник портовой стражи, который просил его оказать помощь в задержание неких людей, захвативших здание в районе порта. Мне доносили, что Финипокол, со своими людьми, занимается грязными делами, в том числе и подпольной торговлей людьми. Но доказательств на него у нас не было. Я хорошо помнила твой рассказ про Адилу, которую вместо меня, продали купцу. Она вполне могла попасть в лапы к Фенипоклу. Поэтому я отправилась из Каира в Александрию. Ну а когда я узнала про захват его заведения, то сразу поняла, что на такой безрассудный поступок могла решиться только ты.

Нефтис весело рассмеялась.

– Когда-то вы спасли меня и радушно приняли меня у себя. Позвольте ответить вам тем же. Я приглашаю всех вас в свой дворец.

Она не спеша направилась к своим носилкам.

– Извини, но вам придется пройтись пешком. Ну а мне, опять нужно трястись в этих проклятых носилках, – печально вздохнула дочь султана, – Сама понимаешь, положение обязывает.

– Я пожалуй приму твое предложение, – кивнула Юлдуз, провожая подругу до паланкина, – но не на долго. Мне еще нужно еще разыскать отца.

– О нем не беспокойся, – махнула рукой Нефтис, усаживаясь в кресло, – он жив.

Юлдуз замерла от неожиданности, вопросительно глядя на подругу.

– Ты его видела? – с надеждой спросила она.

– Ну а как же, – ободряюще улыбнулась дочь султана, – он был нашем почетным гостем…

– А где он сейчас? – насторожилась Юлдуз.

– Он отправился с моим отцом на войну с кочевниками, – беспечно проговорила Нефтис, но тут же спохватилась, – не волнуйся. Наши войска уже разбили варваров. Скоро наши отцы вернуться назад с победой…

Глава 17 Смертельная угроза

По главной улице, пересекающей город с запада на восток, царская процессия, медленно двигалась к центру города. Их путь лежал мимо роскошных зданий различного назначения. Начиналась улица величественными воротами Солнца и заканчивалась не менее прекрасными воротами Луны. Сразу за аркой, на всем протяжении улицы выселись прямые ряды колонн. По ней процессия достигла центральной городской площади. Здесь располагалась резиденция правящей династии в Александрии.

Это был огромный комплекс с множеством самых разнообразных построек. Перед ажурными воротами, Нефтис велела остановиться. Носилки были аккуратно опущены, и дочь султана величественно вступила на базальтовые плиты дорожки, ведущей к дворцу. Двое чернокожих рабов с поклоном отворили створки, пропуская внутрь Нефтис и ее гостей. Как только шум города остался позади, дочь султана расслабилась. Сейчас рядом с ней шли лишь Юлдус и Андрей. Остальная свита была распущена. Только на почтительном расстоянии по соседним дорожкам, стараясь быть мало замеченными, следовала охрана.

Нефтис не торопясь шла по тенистым аллеям сада, рассказывая своим спутникам о всех достопримечательностях попадавшимся им на пути. Миновав шикарный цветник, они остановились возле величественного здания.

– Это Арсинойон, – пояснила Нефтис, – храм в честь жены Плолемея второго. Взойдя на престол он продолжал поддерживать древние обычаи и велел обожествлять свою жену Арсиною. В храме возведена ее огромная фигура из чистого топаза. Если хотите, то мы сможем потом посетить храм. Примерно сто лет назад он подвергся осквернению, но мой дед велел отреставрировать его.

Она повернулась и пошла дальше, продолжая экскурсию.

– Там дальше Сема, – указала Нефтис на видневшееся невдалеке среди деревьев еще одно здание., – это мавзолей основателя города Александра Македонского. На самом деле там с моей точки зрения, нет ничего интересного. Наши предки любили обожествлять своих героев. Тело Александра, после его смерти, поместили в мед, а затем, забальзамировали, лучшие специалисты. Сейчас его можно лицезреть через пластину хрусталя, вставленную в крышку саркофага. В мавзолее есть золотая статуя Александра, много оружия, которым он пользовался. Но на меня это место навевает только тоску.

Дочь султана продолжила свой путь.

– Меня больше привлекает Музейон. Там собрана царская библиотека. Много рукописей сгорело во время пожара, но кое-что удалось спасти. Я часто бываю там и с удовольствием, потом провожу и вас. А сейчас прошу проследовать в сам дворец.

По вымощенной хорошо подогнанными плитами, дорожке, Нефтис направилась к огромному зданию дворца. На самом деле он состоял из нескольких зданий, соединенных крытыми переходами.

Возле мраморной лестнице, их встретил тучный пожилой человек с умным лицом. Он был одет в легкий белый гиматий. Не густые с проседью волосы были убраны под черную шапочку.

– Это Эратосфен, – сообщила Нефтис, улыбнувшись старцу, – диойнет моего отца. На его плечах лежит все хозяйство. А это мои почетные гости, – представила своих спутников она, – им необходимо создать самые лучшие условия.

– Как вам будет угодно, – поклонился управитель.

Он сделал рукой приглашающий жест, и первым стал подниматься по мраморным ступеням. На всем протяжении длинной лестницы по бокам украшали искусно сделанные статуи.

Через двери, украшенные позолоченной лепниной, Нефтис ввела гостей в огромный зал. Огромное помещение поражало своим убранством. Все в нем, вплоть от пола до скамеек, было выточено из черного, отполированного до зеркального блеска, гранита.

Дав своим спутникам полюбоваться статуями каких-то древних божеств, дочь султана, проследовала в свой кабинет. Это была довольно большая, светлая, но немного прохладная комната. После полуденной жары, находиться в ней было довольно приятно.

По периметру помещения были установлены мраморные статуи, вазами, настолько тонкой работы, что они казались прозрачными и другими произведениями египетского искусства. Посреди комнаты, на высоком постаменте, был установлен бюст самой Нефтис, сделанный из чистого золота.

– Не обращайте внимания, – смутилась дочь султана, – я совсем не тщеславна. Но мой отец, в недавнее время тоже обратился к древней культуре. Он велел отлить мое изваяние в полный рост. Мне стоило многих трудов отговорить его от этого поступка.

– Ну почему же, – Юлдуз остановилась напротив бюста, оценивающе его разглядывая, приложив для солидности несколько пальцев к щеке, – довольно занятная вещица. Я бы тоже не отказалась увековечить свой прекрасный лик. Но признаться, оригинал выглядит гораздо лучше.

– Спасибо, – улыбнулась дочь султана, – многие гости считают иначе.

Стараясь отвлечь друзей от своего изображения, Нефтис указала на небольшой столик, сервированный легкими закусками, сладостями и прохладительными напитками, установленный недалеко от огромного окна с мозаичными стеклами.

– Прошу угощайтесь, – предложила она, – обед будет позже. Будь не ладен этот этикет. Тут все по расписанию.

Нефтис опустилась на мягкую софу и хлопнула в ладоши. Тут же дверь приоткрылась. В образовавшийся проем проскользнула молодая девушка. Она несла в руках, закрытую крышкой большой фарфоровый сосуд.

– Госпожа, – поклонилась рабыня, установленная перед Нефтис вазу, – вот ваша вода для умывания с лепестками роз и дольками лимона, как вы любите…

Служанка сделала торопливый шаг назад. При этом она оступилась на ровном месте и чуть не упала.

От взгляда Юлдуз, которая уже успела забраться с ногами на соседнюю скамью и взять в руки горсть винограда, не ускользнуло несвойственное поведение служанки, как в прочем и ее испуганный взгляд, устремленный на фарфоровую вазу, крышка которой слегка подрагивала.

– Не открывай! – Юлдуз выронила виноград и бросилась в сторону подруги.

Но ее предупреждение опоздало. Ничего не подозревающая, Нефтис уже подняла крышку, намереваясь омыть свои руки в воде. Она уже протянула ладони, но тут же застыла в ужасе. Из глубины сосуда показалась плоская змеиная голова. В каком-то оцепенении дочь султана смотрела в желтые, с вертикальными зрачками, глаза рептилии. Раскачиваясь из стороны в сторону, тело кобры стало медленно подниматься из вазы. Ее немигающий взгляд был устремлен в лицо, оцепеневшей от страха, жертвы. Она медлила, продолжая извиваться в смертоносном танце. Наконец, уловив инстинктивное желание человека отпрянуть назад, змея зашипела, распустив свой капюшон. Раскрыв пасть с саблевидными клыками, с которых капала ядовитая жидкость, кобра стремительно бросилась в сторону жертвы, нацелившись на ее лицо.

Если бы змея бросилась сразу, то ей возможно удалось бы достичь своей цели. Но ее танец, на несколько мгновений задержал смертоносный бросок рептилии. Этого хватила Юлдуз, для того, что бы перехватить ее, схватив за шею у самого основания головы. Девушка отдернула змею от лица подруги и отвела в сторону, разбив при этом вазу. Кобра в ярости зашипела, раскрыв свою пасть, и обвила руку Юлдуз.

– Ты посмотри, какая злюка, – девушка с восхищением осмотрела на почти двухметровую рептилию, – но моя подруга не настроена целоваться со змеями. Уж извини, хоть ты и такая красотка, но у нее другие предпочтения…

Увидев, что покушение не удалось, рабыня вскрикнула и попыталась убежать, кинувшись к выходу. Но Андрей успел перехватить ее за руку. Рывком он притянул служанку к себе, развернув лицом к себе.

– Кто велел?… – скрипнул зубами Андрей, сжав хрупкие плечи девушки с такой силой, что та вскрикнула. Из ее глаз потекли слезы. Она с ужасом глядела на незнакомого мужчину.

– Меня заставили, – наконец прошептала она, давясь слезами.

– Кто! – крикнул Андрей в лицо служанки.

– Аль… – начала рабыня. Но тут она дернулась. Ее тело неестественно изогнулась. Расширенными, уже стекленеющими зрачками она с укором взглянула на державшего ее человека. Лицо рабыни побледнело. Из прикушенной стиснувшими зубами губы потекла струйка крови. Мышцы свело судорогой. Девушка затряслась и вдруг обмякла.

От неожиданности Андрей ослабил хватку, и мертвое тело рухнуло на пол. Ему хватило одного взгляда, что бы понять от чего наступила смерть. Из шеи рабыни торчал черный шип. Андрей взглянул в сторону, от куда могла прилететь маленькая стрела, увидев то, что и так знал. Одна из статуй, украшающая стену комнаты, была отодвинута. Около нее стоял человек с духовой трубкой в руках. Он спешно перезаряжал свое оружие. Из темного прохода потайной двери, появился еще один человек с такой же трубкой, уже поднесенной ко рту и направленной в сторону русича. Видимо, перед тем как убить основной объект, они решили, сперва, устранить неожиданное препятствие.

Андрей среагировал мгновенно. Он схватил со стола круглый серебряный поднос и прикрылся им. Смертоносные шипы ударились об металл, и отскочив, упали на пол. Не дав возможность перезарядить оружие, Андрей метнул серебряный диск в сторону наемных убийц. Его бросок был точен. Узкий край блюда ударил одного из боевиков в лицо. Наемник вскинул руки, рухнув навзничь, потеряв сознание. Второй боевик, зло сверкнув глазами, демонстративно перевел свое оружие в сторону Нефтис, которая в каком-то ступоре, продолжала сидеть на софе. Поняв намерение убийцы, Андрей метнулся в сторону девушки, успев повалить ее на пол, прикрыв собой, за секунду до того, как отравленный шип пролетел над его головой, впившись в портьеру.

Израсходовав имеющие в наличие шипы, наемник отбросил в сторону бесполезную трубку, и выхватив короткий меч, бросился в сторону Нефтис. Однако ему дорогу преградила хрупкая фигура. Юлдуз продолжала сжимать в руке извивающееся змеиное тело. Другого оружия у нее не было. Выкрикнув непонятную фразу на незнакомом языке, наемник кинулся на беззащитную, как он полагал, девушку. Но он серьезно просчитался. Юлдуз уклонилась от клинка и сунула голову змеи в лицо нападавшему.

Полный ужаса и боли, вопль несчастного, разнесся по комнате. Наемник выпустил из рук меч и, закрыв лицо ладонями, бросился бежать. Но не успел он проделать и нескольких шагов, споткнулся, развернувшись на месте, и рухнул на каменный пол. Его тело затряслось в конвульсиях. Изо рта пошла кровавая пена. Через мгновение глаза убийцы остекленели. Он застыл, глядя мертвым взглядом в потолок.

Андрей этого не видел. Он продолжал закрывать собой Нефтис, ощущая всем своим существом жар ее тела. Он слегка приподнял голову, взглянув в лицо девушки. Дочь султана смотрела на своего спасителя влюбленным взглядом. Ее грудь часто вздымалась. Не сдержав нахлынувших на нее чувств, Нефтис обняла Андрея руками и прильнула к его губам.

– Эй, любовнички, – послышался со стороны насмешливый голос, – я конечно не ревнивая, но в ярости я страшна. Тем более угроза еще не миновала. Может мне кто-нибудь поможет?!

Андрей с сожалением оторвался от губ Нефтис. Подняв голову, он взглянул в сторону Юлдуз.

Она оказалась права. Все через ту же потайную дверь в комнату вбежали еще три человека, вооруженных кинжалами. Увидев перед собой, перекрывавшую им дорогу, разъяренную амазонку, они замерли в нерешительности.

Юлдуз была прекрасна. Она стояла в боевой стойке, вытянув одну руку, сжимавшую грозно разевающую пасть кобру, в сторону нападавших. Ее вторая рука сжимала меч и была поднята над головой, словно жало скорпиона.

Андрей хотел броситься ей на помощь, но Нефтис сжала его в своих объятиях.

– Не оставляй меня, – страстно прошептала она.

Но помощь все же пришла. Несколько секунд замешательства стоили боевикам жизни. В дверях появилась вооруженная стража. Охранники в одно мгновение скрутил наемников, убив при этом одного из них. Остальных, связанными, бросили к ногам своей госпожи. К моменту, как закончилась короткая схватка, Нефтис уже успела подняться, и как ни в чем не бывало, стояла рядом со своим спасителем.

– Кто вам приказал убить меня, – уже спокойным голосом спросила она, грозно глядя на несостоявшихся убийц.

Оба наемника молчали, угрюмо глядя на дочь султана.

– Хорошо, – проговорила Нефтис таким тоном, что оба боевика съежились от страха, – скормить их крокодилам, – велела она охранникам.

Юлдуз, которая в это время развлекалась тем, что, растянув на полу тело змеи, которой уже успела отсечь голову, измеряла ее длину пальцами, встрепенулась, с интересом взглянув на подругу.

– Ого! – воскликнула она, – новая казнь? А посмотреть можно…

Вольер для крокодилов, представлял собой искусственный, поросшей во многих местах камышами и тиной, пруд с небольшим песчаным пляжем. Андрей с Юлдуз подошли к металлическому, высотой по грудь, ограждению, установленному вокруг смотровой площадки, расположенной в двух метрах над дном.

– Ну и чудища, – прошептала девушка, с восхищением глядя вниз.

Три исполина, почти без движения лежали на песку. Рептилии имели приземистое туловища вытянутой формы, которое постепенно переходило в мощный хвост, сужающийся к концу, с гребнем по всей его длине. Самая маленькая особь была размером не менее четырех метров. Правда, их хвост превышал размеры тела. Широкое тело зеленовато-бурого цвета, была покрыта защитными костяными пластинами, как панцирь воина. Головы этих монстров имели слегка сужающиеся к концу морды в виде конуса, на которых виднелись бугорки глаз. Их пасти были приоткрыты. В них виднелось множество клиновидных зубов, среди которых копошились маленькие птички с изогнутыми клювами.

Гиганты грелись на солнышке, на половину погрузив тела в воду и водя из стороны в сторону кончиками хвостов.

Скорее почувствовав, что на площадке появились люди, самый крупный самец поднял голову и начал ею раскачивать, раскрыв свою пасть. Над вольером раздался рев, как будто гром грянул среди ясного неба. Другие крокодилы присоединились к нему, от чего маленькие птички разлетелись в разные стороны.

– Они чувствуют, что пришло время кормежки, – пояснила Нефтис, так же подойдя к ограждению, – и мы не будим заставлять их ждать.

Повернулась к пленникам, стоящим тут же в окружении вооруженных воинов, она несколько мгновений разглядывала посеревшие от страха лица убийц и, наконец указала на одного из них.

– Этого, – коротко распорядилась дочь султана.

Охранники подхватили жертву под руки, поставив его возле небольшой калитки, сделанной специально для этих целей. Одни из охранников открыл дверцу, а другой разрезал стягивающие руки пленника веревки, после чего пнул его ногой в спину.

Наемник полетел вниз, упав лицом в песок. Но он успел сгруппироваться, приземлившись на вытянутые руки. Однако удар от падения на мгновение оглушил его. Когда пленник пришел в себя и поднял голову, то увидел в нескольких метрах от себя не мигающий взгляд желтых глаз. Один из крокодилов стал медленно подниматься на небольших, но мощных лапах.

Наемник попятился, упираясь руками в песок, а затем вскочил на ноги, бросившись бежать к стене. Он видимо хотел подпрыгнуть и уцепиться за ограждение, но не успел. Крокодил сделал стремительный рывок, ухватив жертву за ногу и не разжимая челюсти стал пятиться задом к воде.

Пленник взвыл от боли, бесполезно цепляясь руками за песок, пытаясь хоть как-то отсрочить неминуемый конец. У самой кромки воды другой крокодил, до этого момента мирно лежащий в стороне, вроде бы безучастно, глядя на протаскиваемое мимо него тело, резко повернул голову и схватил жертву за руку. Несколько мгновений чудовища тянули дико вопящего человека в разные стороны. Даже на смотровой площадке было слышно, как крошатся кости и рвутся жилы несчастного. Еще один рывок и крокодилы оторвали у жертвы по конечности. Не смотря на это, пленник был еще жив. Болевой шок сделал свое дело. Человек, в каком-то ступоре, полу сидел на песке, уставившись обезумевшим взглядом на бьющую из рваных ран кровь. Мучился он не долго. На этот раз в дело вступил самый крупный самец. Изогнув голову, он боком занес свою пасть над телом жертвы. Челюсть сомкнулась, захватив голову и плечи пленника. Еще мгновение и рептилия скрылась под водой вместе с жертвой. Оставшиеся рептилии подняли головы, издавая гортанные звуки, требуя продолжения кормежки.

У наблюдавшего за казнью товарища наемника, подкосились ноги. Он упал на колени и пополз к Нефтис.

– Пощади, – заскулил он, – я все скажу…

– Говори, – кивнула дочь султана.

– Убить вас велел Аль Адиль.

– Значит все-таки дядя, – в задумчивости проговорила Нефтис.

– Это еще кто? – поинтересовался Адрей.

– Брат отца, – ответила она, – дядя отрекся от престола, когда отец привел в Египет войско мамлюков. Взамен он оставил брату жизнь все его богатство. До настоящего времени дядя жил спокойно.

– Если он решился на покушение, – сказал Андрей, – то своих попыток он не оставит. Пока аль Адиль жив, ты находишься в опасности. Нужно нанести удар первыми.

Нефтис в нерешительности остановилась возле ограждения, глядя на своих питомцев.

– У него много людей, – сказала она, – многие старейшины поддерживают его. Дядя выбрал лучшее время, когда отец с верным войском ушел на войну. Без существенных доказательств мне никто не поверит. А у меня нет столько воинов, что бы противостоять ему.

– Об этом не беспокойся, – усмехнулся Андрей, – поверь мне, твой дядя больше тебя не побеспокоит.

Глава 18 Боевые пловцы

Нил нес свои воды по плоской равнине. По спокойной глади реки, лишенной течения, две большие лодки, шустро скользили по направлению к Каиру. Обеим берегам раскинулись обширные поля, перерезанные повсеместно ирригационными каналами. На нивах копошились рабы в одних набедренных повязках. Вдоль берега ветви плакучих ив свешивались к самой воде. В промежутках, свободных от растительности, женщины, закинув подолы, сверкали розовыми и голубыми шароварами, стирая белье. Завидев барки, с веселой компанией, они провожали их настороженными взглядами, осуждающе качая головами.

На высоких крышах задней палубы сидели за длинным шестом, заменяющим руль, мускулистые рабы. По бокам суденышек полуголые гребцы, молча, исполняли свои обязанности. Весла дружно поднимались и опускались в воду, толкая барки вперед. В самом центре лодок, под навесом, похожим на беседку, на низких диванах, располагались богато разодетые люди. Столы между кушетками были сервированы различной снедью и вином. Уже порядком нетрезвая компания горланила песни. За этой шумной толпой ни кто с берега не мог заметить, что за высокими бортами каждой лодки притаилось несколько человек. Их не должны были видеть. Это был штурмовой отряд, который должен был проникнуть в особняк аль Адиля…

Ознакомившись с довольно подробной схемой владений брата султана, которая нашлась в библиотеке музейона, Андрей пришел к выводу, что проникнуть на территорию незамеченными по суше, нет ни какой возможности. Штурм, без применения значительных сил, тоже не имел ни какого смысла. Территория резиденции аль Адиля была обнесена высокой стеной с башнями и хорошей охраной. Оставался один путь: с воды. Берег охранялся разъездами и пешими патрулями. Но промежутки времени между сменами, давал небольшой шанс.

Прежде, чем начать операцию, Нефтис предложила обратиться за советом к местному "Кулибину". Его звали Сехнет. Это был чудаковатый, нелюдимый человек, худощавого телосложения, с неухоженной внешностью и торчащими во все стороны засаленными волосами. Он имел необыкновенно деятельную натуру, да такую, что, не закончив одно дело, бросал его и тут же переключался на новое. Поэтому многие из его гениальных для своего времени изобретений, оставались не завершенными. Раньше, когда Сехнет, жил в ремесленном квартале Каира, имея свою небольшую мастерскую, этим пользовались люди, которых он считал своими друзьями. Им ничего не стоило, обмануть Сехнета, убедив его о ненужности того или другого перспективного изобретения. Мастер бросал его, а хитрецы доводили до ума полезные вещи, выдавая их за плот своих трудов и получая на этом огромные деньги. Так бы Сехнет и прозябал в бедности, если бы не ас Салих. Султан узнал о талантливом инженере и взял его под свое покровительство. Изобретателя переселили во дворец, предоставив ему в самом дальнем крыле несколько помещений под жилье и мастерские. После этого в Каире стали появляться не имеющие аналогов у других народов, вещи.

Сехнет принял гостей с холодной настороженностью. Если не сопровождающая их Нефтис, он вообще бы не стал с ними разговаривать. Однако дочери правителя он отказать не смог и провел посетителей в свою мастерскую. Все пространство помещения было буквально забито действующими миниатюрными моделями.

– Да вы превзошли Архимеда, самого известного во всем мире геометра, – воскликнула Юлдуз.

Наивные слова хрупкой обворожительной девушки, польстили самолюбию изобретателя. Сехнет тут же смягчился. Выслушав гостей, он немного подумал. Затем кинулся в угол мастерской и стал раскидывать сложенные там модели. Наконец Сехнет вытащил на свет и с гордостью выложил на стол, нечто, представляющее собой маску для лица. Она была сделана из какого-то эластичного материала, похожего на резину. Андрей поднял маску и повертев в руках, приложил к лицу. Маска закрывала глаза и нос и имела застекленные прорези наподобие снежных очков. Крепилась она на затылке кожаными ремешками, так, что плотно прилегала к коже. Нос зажимался специальной прищепкой. Сбоку к маске крепилась полая трубка из металла, имеющая изгиб с расширением в нижней своей части. Этот конец вставлялся в рот для дыхания. Длина трубки была достаточной длины, что бы другой ее конец выглядывал из под воды, делая пловца практически незаметным. Даже для осведомленного человека было трудно разглядеть на водной ряби, небольшой бугорок. Всего таких приспособлений для подводного плавания у Сехнета нашлось десять. Прежде, чем отправиться на задание, Андрей лично протестировал изобретение и в целом остался доволен.

К моменту когда, судна с праздными людьми, приблизились к владениям аль Адиля, на большом пространстве выходившим к берегу реки, уже наступила ночь. Над Нилом взошла полная луна, проливая мягкий свет на спокойную водную гладь.

– Мы скоро будем на месте, – прошептал Андрей, высунув над бортом голову на уровне глаз. Обращался он к заместителю Юлдуз по абордажной команде, которого звали Мигель.

В каждой лодке было по пять диверсантов. Их из самых отчаянных пиратов "Калипсо", отобрала для предстоящего дела Юлдуз. Она же и командовала вторым отрядом, усиленным Басиром.

– Вон там виднеется двухэтажный домик с пальмовым садом, – Андрей указал в сторону берега.

Мигель бросил беглый взгляд на строение и понимающе кивнул.

– Приготовься, – продолжил командир отряда, надевая маску.

С высокого берега несколько вооруженных всадников напряженно наблюдали за распивающей пьяные песни, компанией, проплывающей посередине реки. Лодки шли прямо, не делая попыток приблизиться к запретному берегу. Проводив взглядами барки, которые вскоре скрылись за поворотом, они потеряли к ним интерес и двинулись дальше вдоль берега, даже не заметив, как с каждой лодки в воду соскользнуло по несколько человек.

Диверсионный отряд под водой беспрепятственно достиг, заросшего камышом берега. Стараясь не издавать лишнего шума отряд выбрался на сушу, скрывшись под сенью плакучих ив.

Вокруг стояла тишина. Только летучи мыши стремительно проносились в неподвижном воздухе, издавая свистящие звуки. Цепляясь маленькими коготками за ветви, они повисали вниз головой и закрывшись кожистыми крыльями без опаски смотрели на незваных гостей.

А люди, между тем, скинули с плеч кожаные мешки, в которых была сложена амуниция. Каждый был экипирован, по мимо обычной одежды, рубахой из плотной кожи с нашитыми на ней металлическими пластинами, короткими мечами и кинжалами. Только Басир притащил с собой свою любимую абордажную саблю.

Андрей оглядел собравшихся на берегу бойцов.

– Всем известна наша задача, – начал он инструктаж, – найти и уничтожить аль Адиля. Его хорошо охраняют. Поэтому действуйте быстро и тихо. По возможности в открытый бой не вступать. Все… Вперед. Вы знаете что делать.

Скрываясь за густой растительностью, диверсанты рассыпавшись по саду, двинулись в сторону центрального здания. Вначале все шло хорошо. Тренированные бойцы без шума, сняли часовых, достигнув дома. Но там один из диверсантов, допустил промах. Из-за угла неожиданно появился еще один охранник, который видимо, отлучался по нужде. Штурмовик растерялся и недостаточно быстро и сильно нанес удар мечем. Перед смертью охранник сумел крикнуть. Тут же со всех сторон среди деревьев замелькал свет факелов.

– Мигель, переодень своих людей в одежду людей аль Адиля и постарайся обмануть охрану. Если не получиться, задержи их сколько сможешь, а потом уходи.

Дав распоряжения, командир отряда бросился в дом. Следом за ним побежали Юлдуз и Басир.

Андрей хорошо помнил план дома, подробно нарисованную дочерью султана, потому знал, куда надо бежать. Спальня аль Адиля находилась в южном крыле на втором этаже. Добежав до нее, Андрей с ходу вышиб дверь плечом, ввалившись в помещение. В это время брат султана судорожно натягивал на себя одежду. Увидев появившихся вооруженных людей, он бросился к расположенной за его спиной стене, и нажал на замаскированный под светильник, рычаг. Часть стены с еле слышным шуршанием, начала отходить в сторону. Не дождавшись, пока потайной ход откроется полностью, аль Адиль протиснулся в образовавшуюся щель и нажав на другой рычаг бросился к виднеющейся в проходе лестнице. Дверь дрогнула, замерла на мгновение и поползла в обратную сторону.

– Басир, дверь! – крикнула Юлдуз.

Нубиец среагировал мгновенно. Он подхватил тяжелый дубовый стол и отшвырнув ногой софу бросился к проходу, заклинив им дверь. После этого чернокожий гигант протиснул в щель руку и ногу. Упершись плечами в косяк, он напряг мышцы. Было слышно, как натужно заскрипел запорный механизм. Несколько мгновений человек боролся с техникой. Победила грубая сила. В стене что-то хрустнуло, и дверь отошла в сторону. Юлдуз первой бросилась к ведущим вниз ступеням. Андрей и Басир бежали следом. Лестница вывела преследователей на широкий двор с другой стороны здания, и они увидели, как аль Адиль, придерживая полы халата, вприпрыжку несется к возвышающемуся на фоне светлеющего неба колоссальному сооружению.

Глава 19 Пирамида

– Ого! – воскликнула на ходу, Юлдуз, – а у него и своя пирамида имеется! Тоже решил встать в один ряд с фараонами! Но загробного мира ему не видать.

Она прибавила скорости, стараясь догнать беглеца, прежде чем он достигнет гробницы.

Аль Адиль уже почти достиг входа. Там он немного задержался, давая распоряжение находящимся там охранникам, а затем исчез в чреве сооружения. Воины, числом не менее десяти, выхватив оружие двинулись навстречу диверсантам.

Юлдуз немного замедлила бег, приготовившись к неминуемой схватке. Но тут ее обогнал Басир. Нубиец выхватил свою огромную саблю и размахивая ею с диким криком врубился в отряд преграждающих дорогу воинов, зарубив сразу троих. Еще двое расстались с жизнями, решив оказать сопротивление. Одного из них чернокожий гигант мощным ударом разрубил пополам. Не спасли даже доспехи. Остальные бойцы бросились в рассыпную и скоро затерялись среди деревьев.

– Я люблю тебя мой добрый велика! – крикнула Юлдуз, пробегая мимо Басира, – как брата!

Басир улыбнулся и легкой трусцой, побежал следом за ней.

Скоро преследователи достигли основание пирамиды. Она была конечна меньше известных гробниц фараонов, но тоже внушала уважение своими размерами.

– Вот там, наверное вход, – указала Юлдуз на темный проем, видневшийся на втором от земли ярусе.

Предположение оказалось верным. Отверстие действительно представляло собой сводчатый вход в пирамиду. Теперь торопиться было опасно. Следовало идти осторожно. Кто знает, какие сюрпризы могли приготовить египетские инженеры для незваных гостей. Трое диверсантов не спеша подошли к проему. Простые и ровные линии входа с украшенным барельефом портиком, предавали ему какую-то неповторимую красоту.

– Интересно, – вглядываясь в уходящий вглубь коридор, как можно тише произнесла Юлдуз, – почему он не обваливается? Ведь над туннелем такая масса каменных плит…

– Эти египтяне, знают толк в строительстве, – слегка дрогнувшим голосом произнес Басир, с опаской вглядываясь в темноту. Его руки дрожали. Было удивительно, но чернокожий великан боялся.

– Что с тобой? – удивилась Юлдуз.

– Недолюбливаю я эти норы… – сознался Басир, отступив на шаг от входа, – внутри я чувствую, как будто меня сдавливает гигантский пресс. Мне постоянно кажется, что я больше ни когда не увижу дневного света.

– Бедненький, – пожалела нубийца Юлдуз, ласково поглаживая по мускулистой руке.

– Ладно, – махнул рукой Андрей, – оставайся тут. Будешь охранять вход.

Басир с облегчением выдохнул.

– Ни кто не пройдет мимо меня пообещал он, крепче сжав рукоять сабли.

Юлдуз ободряюще похлопала своего телохранителя по плечу, подпрыгнула, чмокнув его в щеку, и исчезла в темном коридоре. Андрей последовал за ней. Переступив порог, он увидел у входа чадящий факел. Другой, с противоположного крепления, уже забрала девушка. Впереди маячил слабый огонек.

Свет факела позволял с трудом различать узкую галерею, уходящую под уклоном вниз.

Андрей быстро нагнал подругу и придержал ее за руку.

– Не торопись, – тихо сказал он, – в таких местах могут быть ловушки.

Теперь они осторожно спускались по наклонному тоннелю. С каждым шагом, становилось трудно дышать. Потолок был настолько низок, что в нескольких местах, приходилось пригибаться.

– Басиру, пришлось бы тут ползти на четвереньках, – усмехнулась Юлдуз, освещая низкий свод.

– Хорошо, что он остался у входа, – согласно кивнул Андрей.

Так они шли довольно долго. Казалось, что люди спустились уже глубоко под землю. Несколько раз им попадались боковые ответвления. Андрей, сперва обследовал их, но почти все вели в тупик. Делая отметки сажей от факела, он следовал дальше по главной галереи. Пройдя еще немного Андрей заметил еще один проход, более широкий чем предыдущие. Более по наитию, он решил его обследовать. Через несколько метров исследователи вошли в обширное помещение. Дрожащий свет факелов едва рассеивал окружающий мрак. Стены помещения были выложены плитами известняка, плотно подогнанными друг к другу и отполированными до блеска. Их поверхность была разукрашена красочными рисунками. Постепенно зал стал сужаться, переходя в новый туннель. Пройдя по небольшому коридору, Андрей остановился в нерешительности.

– Идем, – дернула его за руку Юлдуз, – интересно же…

Протиснувшись мимо командира отряда, она первой пошла дальше. Андрей осторожно двинулся следом.

Узкий коридор продолжал уводить искателей приключений вниз. Неожиданно стены резко разошлись, открывая проход в следующий зал. Арка выглядела точно так же как и вход в пирамиду. Исключение составлял, лишь барельеф в виде колонн по бокам прохода. В обе стороны от прохода, уходили два туннеля, как будто охватывая пещеру. Какое-то смутное чувство опасности не покидало Андрея. Все выглядело, так, что кто-то как бы специально приглашал путешественников войти. Немного поколебавшись, он все же решился пройти вслед за Юлдуз, которая уже исчезла в арке. Сразу за входом, Андрей остановился на небольшой площадке. Света чадящих факелов не хватало, что бы разогнать клубящуюся тьму. Андрей огляделся, подняв факел. Возле входа он заметил небольшой желоб, заполненный маслянистой жидкостью. Андрей опустил в нее палец и поднес его к носу, ощутив резкий запах. Пожав плечами, он опустил свой факел в желоб. Маслянистая жидкость тут же вспыхнула, очертив святящуюся полоску по периметру стены.

– Вот это да! – воскликнула Юлдуз, восхищенно глядя на груды золота, сваленные по всему залу. Монеты, ювелирные украшения, вперемешку были сложены в кучах. Тут же стояли сундуки, под открытыми крышками которых разноцветными огоньками сверкали драгоценные камни. Посуда и оружие из драгоценных металлов просто валялись на полу.

Юлдуз, как завороженная, сделала несколько шагов по ступеням ведущим в сокровищницу. Андрей шагнул следом, схватив ее за руку. Девушка остановилась, но продолжала глядеть во все глаза на это богатство, буквально валяющееся под ногами. В этот момент сзади раздалось тихое шуршание, словно множество змей ползут по полу. Ожидая всего чего угодно, Андрей обернулся. Но то, что он увидел, привело его в ужас больше, чем ядовитые рептилии. Проход был перегорожен тяжелой плитой. Она выглядела сплошным монолитом. Не осталось ни какой щелочки, даже для того, чтобы просунуть клинок и попробовать отжать дверь. Хотя Андрей и предполагал, что это все равно ни к чему не приведет. За стеной раздался приглушенный смех.

– Эта сокровищница, станет вашей могилой! – послышался насмешливый голос, – я позабочусь о том, чтобы никто не побеспокоил вас! Наслаждайтесь богатством!

За этим последовала какая-то возня, а затем удаляющиеся торопливые шаги, после чего все стихло.

– Вот попали, – усмехнулся Андрей, садясь на каменные ступени и обхватывая голову руками.

– Извиним, – Юлдуз опустилась рядом с ним, – теперь на грани неминуемой смерти, я могу признаться, что люблю тебя…

Она взяла его ладони, положила их на свои плечи. Несколько мгновений девушка смотрела в глаза Андрея, а потом прильнула к его губам. Влюбленные слились в долгом поцелуе. Они даже не слышали, как вновь за их спинами послышалось шуршание.

– Я конечно понимаю, что вам хочется уединиться, – раздался откуда-то сверху знакомый голос, – но не в этих же норах предаваться любви. Тут холодно и опять же, антисанитария кругом.

Юлдуз подняла голову. На нее смотрел насмешливый взгляд Басира. Девушка взвизгнула, подбежала к нему и повиснув на шее чернокожего великана, принялась осыпать его лицо поцелуями. – Ты мой любимый великан, – причитала она, чуть не плача от радости.

– Ты здесь как? – поинтересовался Андрей, не скрывая облегчения.

– Да, я, – смутился нубиец, осторожно опуская Юлдуз на пол, – оставшись один, я вдруг понял, что мне не стоит бояться каких-то там подземелий. Переборов свой страх, я пошел за вами. Вначале я видел далеко впереди свет ваших факелов. Но через некоторое время потерял их и немного заплутал. В конце концов, я узрел отметины, оставленные вами на стенах. Находясь в большом зале, разукрашенном рисунками, я вдруг услышал чей-то голос и пошел в ту сторону. Я успел вовремя. Возле прохода копошился человек, за которым мы пришли. Он пытался заклинить какой-то рычаг, но не успел этого сделать. Увидев меня, он скрылся в боковом проходе. Я хотел последовать за ним, однако мне стало интересно, что же он такое хотел скрыть. Я осмотрел каменный выступ. Мне показалось, что он находиться в неестественном положении. Я попытался его поднять и дверь открылась.

– Молодец, – похвалил Басира Юлдуз, – из тебя выйдет хороший расхититель гробниц…

– Куда он побежал? – не обращая внимания на подругу, спросил Андрей.

– Туда, – указал рукой направление поиска нубиец.

Спецназовцы осторожно двинулись по темному коридору.

Юлдуз на минуту задержалась. Она вновь опустила вниз каменный рычаг. Подождав пока плита закроет проход, она любовно погладила ее шершавую поверхность.

– Подождите немного, – произнесла она, – я скоро за вами вернусь.

После этого девушка бросилась догонять своих друзей.

Преследователи быстро шли по новой галереи, которая на этот раз вела вверх. Благодаря множеству зарубок, сделанных на плитах, ноги совершенно не скользили по гладкому полу. Им даже не приходилось упираться в стены.

Чем выше поднимались спецназовцы, тем становилось душнее. Видимо снаружи уже наступил день, так как плиты, нагреваясь, передовая жар вглубь. Боковых ответвлений по ходу движения не было, а потому скрыться беглецу было некуда. Через некоторое время впереди показался конец галереи. Такая же арка, как в сокровищнице вела в новое помещение. Рядом, на полу валялся инструмент, две кирки и молот, видимо забытые рабочими после окончания строительства.

Этот зал оказался пустым. Только свет факелов отражался от отполированных стен. Других выходов из этого помещения на первый взгляд не было, а значит, беглец мог прятаться только где-то в нем. Диверсанты приступили к осмотру зала, разойдясь в разные стороны.

Юлдуз шла вдоль левой стены, освещая себе путь факелом. Мерцающий свет выхватил огромный саркофаг, установленный на каменном постаменте. Рядом, к стене была прислонена массивная крышка. Девушка приблизилась к гранитному гробу, заглянув внутрь.

– Он здесь! – крикнула она.

Ее спутники подбежали к ней. Теперь диверсанты окружали саркофаг с трех сторон. На его дне, съежившись лежал аль Адиль, глядя со страхом на них.

– Не убивайте меня, – взмолился он писклявым голосом, – у меня много денег. Я сделаю вас богатыми людьми.

– Ты готовил заговор с целью смены власти, – начал обвинительную речь Андрей, заставив родственника султана еще больше сжаться, – ты покушался на жизнь Нефтис. Но за это тебя еще можно было простить. Мы к сожалению живем в таком мире. Но ты хотел подвергнуть страшной смерти мою любимую. За это есть лишь одно наказание, смерть!

Он кивнул Басиру. Вдвоем они с большим трудом подняли крышку саркофага, опустив на ее место. Осмотрев монолит, Андрей заметил запорную конструкцию в виде скоб. Не испытывая ни какой жалости к похороненному заживо человеку, Андрей замкнул щеколды.

Уходя они слышали приглушенные крики и стон аль Адиля, который скреб гранит, сдирая в кровь свои пальцы.

Выйдя из гробницы, Андрей опустил вниз рычаг. С характерным шуршанием, плита перекрыла вход. Басир поднял с пола кувалду, подкинул ее несколько раз в руках, привыкая к весу, а затем с размах треснул по каменному выступу. После третьего удара, рычаг треснул и отвалился у самого основания. Даже не взглянув на каменную могилу бывшего правителя Египта, друзья поспешили к выходу из пирамиды.

Глав 20 Долгожданные встречи.

Столица Египта готовилась к празднику.

Народ обоих полов и всех возрастов толпился возле главных ворот. Нил был запружен лодками. Люди стремились перебраться ближе к столице, что бы лицезреть торжество. Вокруг стоял невообразимый гомон.

Вдоль дороги, ведущей к центральным воротам, и на центральной городской улице выстроились шеренги воинов, вооруженных длинными копьями, не давая толпе выбежать перед ожидающейся процессией.

Неожиданно все стихло. Казалось, люди замерли. Было слышно лишь тихое перешептывание. Собравшиеся, с нетерпением ожидали армию султана. Вот на горизонте показались первые отряды. Войско шло в строгом порядке. Впереди на запряженной белыми конями, колеснице была хорошо видна даже издали, облаченная в сияющие доспехи, фигура главнокомандующего. К удивлению толпы, рядом с ним в колеснице стоял Гордеев, человек из далеких земель. Впервые в истории государства разделить славу в победе было дозволено иноверцу.

Сразу за колесницей верхом на отличающихся богатством сбруи скакунах, следовали полководцы и военачальники различных рангов.

Пространство огласилось громогласной музыкой барабанов, труб и флейт. Это оркестр встречал победителя военным маршем. Так открылась величественная процессия встречи султана ас Салиха.

Под радостные крики толпы египетский правитель въехал в празднично разукрашенные ворота столицы.

Войско торжественно пересекло весь город, заполнив почти всю центральную площадь и прилегающие к ней улицы. Воины замерли.

Здесь своего повелителя встречали старейшины, священнослужители и его родственники. Их наряды блистали золотом и пурпуром.

Ас Салих сошел с колесницы, оставшись стоять посреди небольшого пространства. Глава старейшин поднял вверх искусно сделанный из золота и драгоценных камней венец победителя, направившись в сторону султана. Стоящие в ожидании воины выхватили клинки, площадь огласилась их ликующими голосами и звоном, сопровождающим удары сабель о щиты.

Достигнув повелителя, почтенный старец возложил венец на голову ас Салиха. После чего султан, в сопровождение многочисленной свиты направился в свою резиденцию.

Пиршество по поводу великой победы. Продолжался несколько дней.

Гости собрались в большом нижнем зале. Среди колонн из полированного гранита, были расставлены длинные столы, ломившиеся от множества яств и различных вин. Стены, колонны и рамы оконных проемов, были украшены гирляндами свежих цветов.

Насытившиеся и разгоряченные вином гости, выходили в сад, где неспешно прогуливались или сидели в тени деревьев, общаясь друг с другом.

В зале, на специально отведенной площадке под звучащую музыку танцевали полуголые рабыни. Им аккомпанировали миловидные девушки, игравшие на арфе, флейтах и других благозвучных инструментах. Слуги-рабы в белых хитонах, внимательно следили за тем, чтобы на столах не кончалось угощение, а у гостей всегда было в бокалах вино. Тех, кто, от выпитого, не мог уже сам подняться, они же бережно уносили в их комнаты.

До начала пира состоялись две долгожданные встречи.

Гордеев увидел своего сына и приемную дочь., которых уже считал погибшими. Не скрывая слез радости, Юлдуз бросилась на шею Дмитрия и долго не хотела его отпускать.

Но особенно трогательной была встреча византийского военачальника Оронта с его дочерью. К этому моменту Адила, благодаря стараниям лучших лекарей, отошла от полученных травм. Целыми днями отец и дочь, проводили вместе, боясь даже ненадолго расстаться.

Когда звезды на темном безоблачном небе стали меркнуть, Нефтис разыскала среди гостей Андрея. Взяв его за руку, она увлекла его в уединенную беседку.

– Ты скоро уезжаешь? – с грустью спросила она.

– Да, – кивнул Андрей, – нам уже пора домой…

– Может, останешься? – с надеждой в голосе произнесла девушка.

– Не могу, – растерянно ответил он. Но набравшись храбрости, продолжил, – Нефтис, ты очень хорошая, красивая и смелая девушка. Я верю, что ты скоро найдешь свое счастье. Но я люблю другую.

Дочь султана несколько мгновений молча смотрела в лицо собеседника.

– Я так и знала, – прошептала она, опустив глаза, но тут же вновь взглянула на Андрея, – так чего же ты тогда ждешь?! – воскликнула Нефтис, – Юлдуз давно тебя ждет в своих покоях!

Он недоуменно взглянул на улыбающуюся девушку.

– Да, – как-то буднично созналась она, – мы с ней разговаривали о тебе. И решили дать тебе возможность выбрать. – Нефтис легонько подтолкнула оторопевшего парня в сторону сверкающего огнями дворца, – ну, иди же…

Довольно приличное расстояние Андрей преодолел за несколько минут. Взбежав на одном дыхание по лестнице, он остановился перед дверью и перевел дыхание. Но сдерживать себя у него не было сил. Толкнув дверь, Андрей вошел.

Юлдуз ждала его посередине комнаты. Одетая в легкий хитон золотисто-коричневого цвета, который полностью гармонизировал с обстановкой спальни, она выглядела настолько соблазнительно, что у Андрея перехватило дыхание. Легкий макияж и золотые украшения, только добавляли девушке красоты.

Она смотрела на него, чуть обиженно надув губки.

– Ты не очень-то спешил, – с серьезным выражением на лице, капризно проговорила Юлдуз, – видимо доге мог выбрать между мной и Нефтис? Не мудрено, ведь она очень привлекательная девушка.

Она демонстративно отвернулась, ее плечи стали подрагивать.

– Мне не нужно выбирать! – воскликнул Андрей, – в моем сердце нет места для других женщин, кроме тебя!

Он подбежал к Юлдуз и подхватив ее на руки, закружил счастливо смеющеюся девушку по комнате.

Через несколько мгновений он поставил ее на пол и заглянул в глаза. Их губы встретились в страстном поцелуе.

Одежда девушки, как бы сама собой упала на пол. Ощутив близость любимого, жар, исходящий от его тела и прерывистое дыхание, Юлдуз замерла, подавшись к нему. Губы Андрея коснулись ее шеи, а руки нежно легли на живот. Он вновь поднял девушку на руки и бережно положил на кровать. Руки Андрея прошлись по ее телу, заставив трепетать от желания. Его губы приблизились к ее губам. Двое влюбленных слились в долгом, нежном поцелуе.

С этого момента для них время перестало существовать.

Эпилог

Юлдуз обещала вернуться за сокровищами, и она вернулась вместе с казначеем. Целый день рабы выносили из чрева пирамиды груды золота, оружия, драгоценных камней и ювелирных изделий. Аль Адиль готовился в загробном мире жить безбедно. Десятки счетоводов несколько суток не покладая рук трудились в подсчете несметных богатств.

О том, куда делся родственник султана, Юлдуз не сообщила, хотя хорошо помнила ход, ведущий в усыпальницу, где в саркофаге он был заключен.

В благодарность за добро, которые сделали для народа Египта почетные гости, ас Салих, наградил их четвертой частью сокровищ пирамиды. Груды драгоценностей еле, еле вместились на четыре большие лодки.

Еще через несколько дней ранним утром караван речных судов отправился по Нилу в сторону Александрии. Величественная река протянулась длинной лентой жемчужного цвета. Он казался неподвижным и настолько твердым, что создавалось впечатление, будто по нему можно идти пешком. В далекой розовой дымке на берегу виднелись холмы долины царей и вершины усыпальниц фараонов.

Навстречу попадалось множество торговых караванов. Завидев штандарт султана, кормщики немедленно прижимались к берегу, уступая дорогу. Мелкие рыбацкие лоханки шустро скользили по водной глади.

На противоположном берегу, погонщики на серых осликах, навьюченных сахарным тростником, двигался по мокрой прибрежной полосе к маленькой деревушке. Цепочка приземистых животных медленно двигалась по каменистой тропинке и исчезла среди грязных домишек, стоящих вперемешку с пальмами.

Стоя у под навесом султанской барки Юлдуз всматривалась в идеалистическую картину.

– Подумать только, – в задумчивости произнесла девушка, – все эти люди, занимающиеся своими повседневными делами, даже не догадывались, о том, что орды степняков уже готовились вторгнуться в их земли. Им не было ведомо и то, что их спокойную жизнь мог нарушить очередной дворцовый переворот.

– Вас нам послал сам Аллах, – ответила стоящая рядом Нефтис, – что бы мы могли переосмыслить нашу жизнь.

В безоблачном синем небе парило несколько соколов. Под хорошей охраной караван двигался к морю.

И вот настал день, когда на пирсе, возле покачивающегося на волнах гуккора собрались люди, ставшие для друг друга почти родными. Нефтис, не скрывая слез обняла каждого. А потом еще долго, в окружении охраны, стояла, наблюдая за тем как гуккор выходит из гавани в открытое море.

Хорошо обученная команда подняла паруса. Легкий попутный ветер тут же наполнил полотнища и "Калипсо" быстро поплыл по спокойной глади.

Путешествие до острова Крит, прошло без приключений. Если не считать легкого шторма, немного потрепавшего нервы команде. Скоро на горизонте показался остров Хриси.

Уже полностью оправившейся от полученной раны Хуан Филито, принял друзей Юлдуз радушно, закатив в их честь грандиозную пирушку. От доли, полученной в Египте, он категорически отказался. Однако Юлдуз настояла о ремонте корабля за их счет, а также выделила долю от добычи всей команде участвовавшей в последнем плавание. Даже после этого золота осталось настолько много, что бочки с сокровищами заполнили половину трюма.

Возвращение домой пришлось отложить на несколько недель, до тех пор, пока проводился ремонт гуккора. Когда "Калипсо" вновь был готов к новому плаванию, Филито лично доставил гостей до Константинополя.

Имея в городе обширные связи, капитану не составило труда разыскать родственников Оронта и Адилы. За время вынужденного отсутствия, их владения пришли в упадок. Часть имущество было распродано. Но еще оставалось небольшое имение с небольшим участком земли. По просьбе Юлдуз, которую поддержал Андрей, Гордеев без сожаления расстался с частью имеющихся в их распоряжение денег.

Путь до Киева был не долгим. С новгородскими купцами Гордеев и его спутники добрались до Киева. Задержавшись в гостях у князя, где Дмитрию пришлось подробно рассказать о своих приключениях, путешественники, добрались до родного Чернигова. Впервые за долгое время Гордеев, наконец, смог обнять свою жену…