Дверь открылась и в квартиру вошла она, Анна увидела меня, сидящего за столом и поедающего вареный рис, которого я сварил четыре кг, В двадцати литровой кастрюле. Все остальное, уже давно кончилось. Но я точно стал намного сильнее, я прямо чувствовал что нужно намного больше. Анна, пару раз моргнув, даже не спросила — где я был.
— а где Серёжа?
— В магазин пошел, скоро вернутся. За бутылкой наверное, скорее всего.
Она пару раз моргнула, и что то вспомнив, продолжила:
— Но, я прямо сейчас иду из него и их там не было, ох, нельзя ему пить, ох, как бы опять не натворил чего. Он вспыльчивый сильно, но он хороший, вы должны подружится, он обещал мне.
— ну если обещал, то подружимся.
Не моргнув глазом соврал я.
— а почему он здесь?
— а он под амнистию попал, в честь переизбрания президента.
— хорошо, повезло ему.
Я очень удивлен своему самоконтролю, голова просто идеально строит диалоги, я полностью спокоен и уверенно держу ситуацию под контролем. Еще раз удивившись этому факту, я продолжил:
— Где ты была?
— Ох, я же тебя искала, заявление писала, а ты вот он, его только на третий день писать можно, но вчера Сережка вернулся и поэтому я только сегодня писать пошла. Вчера совсем забегалась. Но ничего же. Вот он ты, нашелся. Все хорошо?
— да все хорошо, я к другу ездил, и мы выпили, в общем, не смог предупредить, прости меня, мы сильно выпили.
— я наверное пойду, их еще поищу.
— хорошо.
Дверь закрылась.
А я начал обдумывать дальнейшие действия. Два тела. Даже три, что с этим делать? Логично съесть, или расчленить и выбросить, уже весна, но ее родители, Ирина Васильевна, точно будет тут все обнюхивать. Нужно что то срочно придумывать, и я пошел к трупам, мой балкон был застеклен и зашторен, я не волновался о звуках, так как хорошо их связал, скотч отработал на 100%, живые или мертвые, без глаз, они точно создадут проблем, суд и неотвратимое наказание. Доказать о ранении ножом нереально, следа уже почти нет. А вот глаза у них врятли регенерируют. И я решил их убить.