Разбитые скрижали

42

Даже если я не сделаю в жизни ничего более-менее достойного, мне уже есть чем гордиться. Когда Святослав Логинов писал своего «Многорукого бога далайна» я был первым читателем, причем читал в рукописи и маленькими кусочками. Наверное, не будет преувеличением, если скажу, что жил этим романом вместе со Славой.

И вот, когда роман близился к завершению, я спрашиваю:

— Слушай, а чего это в твоем романе вино пьют только вельможи?

— Так дерево туйвань редкое и плоды, из которого делают вино, дорогие, беднякам это недоступно, — терпеливо поясняет Святослав Владимирович, словно своему ученику на уроке химии.

— Подожди, но чавга у тебя есть?

— Есть.

— И горячие каменные авары, у которых сушат порох, есть?

— Есть.

— А что будет, если мякоть чавги поставить к аварам?

— Забродит.

— Так какого лешего твои изгои трезвенники?

И по страницам романа запахло перегаром от браги из чавги. Целиком мою заслуга, бью себя в грудь и горжусь.