Раздумья о здоровье

Слово об авторе

Представлять читателям Николая Михайловича Амосова нет необходимости. Его — академика-хирурга, известного ученого, писателя, пропагандиста здоровья — широко знают в пашей стране. В те часы, когда по программе телевидения выступает Амосов, миллионы людей, отложив дела, устраиваются у экрана, прибавляют громкость звука, стараясь не пропустить ни одного слова, реплики, жеста. А научно-популярные публикации Амосова! Новую книгу, журнал с его повестью читают не отрываясь, ждут продолжения, обсуждают, перечитывают.

Тогда, быть может, следовало бы коснуться некоторых положений книги «Раздумья о здоровье»? Но глубже, точнее Амосова о здоровье не скажешь, а раздумья автора всегда будут раздумьями только его самого.

Для чего же предисловие? Чтобы попытаться рассказать о феномене Амосова, об одном из уникальных явлений нашей медицины.

Про себя Н. М. Амосов написал в книге «О счастье и несчастьях». Напомню лишь, что детство Николая Михайловича прошло в далекой северной деревне. Воспитывали его мама и бабушка. Особенно мама — сельская акушерка. О ее жизни, работе спустя много лет написал Николай Михайлович с большой теплотой, уважением, благодарностью.

Учился Амосов в техникуме. Работал сменным механиком на электростанции. В 1939 году окончил медицинский институт и почти одновременно — заочно политехнический. С молодых лет проявилась тяга к научной работе. Но началась война, и Н. М. Амосов стал ведущим хирургом полевого госпиталя. Только в 1947 году в Брянской областной больнице вернулся к хирургии мирного времени. Много работал, оперировал, написал кандидатскую и докторскую диссертации, а в конце 1952 года был приглашен в Киев и на многие годы связал свою деятельность с Научно-исследовательским институтом туберкулеза и грудной хирургии. Там я проходил стажировку, там впервые увидел его.

Будто и не прошло с той поры тридцати с лишним лет, ясно вижу молодого Николая Михайловича. Среднего роста, поджарый. Лицо энергичное, волевое, стрижен коротко. Говорит окая, короткими фразами, четко формулируя свои мысли, как правило, оригинальные, запоминающиеся. В памяти остались его по-мужски красивые, сильные, много поработавшие руки, операции, на которых я ему ассистировал. Быстрые, точные, до конца продуманные и отработанные действия. Ни одного лишнего жеста. Вся операция на одном дыхании! Предельная собранность, которой он требовал и от помощников, малейшие их оплошности вели к уничтожающей критике: беспощадно требовательный к себе, он и другим не прощал ошибок. На обходах царили строгая дисциплина, четкость. Никаких лишних слов, конкретные указания.

Нет, он не был ученым-сухарем. В свободное время, в перерыве между операциями, расслабившись, охотно говорил на разные темы, шутил, но без развязности, без панибратства. Общаясь на равных, оставался старшим.

С годами Амосов менялся мало. Только в волосах прибавлялось серебра, тверже, сосредоточеннее становился взгляд; он часто задумывался, как бы погружаясь в мир, видимый ему одному.

Клиника Амосова быстро стала одним из центров легочной хирургии нашей страны. Хирурги стремились в нее, чтобы узнать новое, больные — за помощью. Признание было всеобщим, а награда — самой высокой — Ленинская премия. Чего же еще желать, к чему еще стремиться? Так, видимо, решили бы для себя многие. Но не Амосов. Он начал заниматься самым ответственным разделом хирургии — хирургией сердца.

Об Амосове и человеческом сердце можно рассказать многое. Тысячи раз держал он в руках трепещущее сердце, чутко улавливая перебои, исправлял пороки. А потом ждал выздоровления… Или горевал, кляня себя за то, «в чем был и не был виноват…» Но неизмеримо чаще вместе с больным праздновал победу. Статистика говорит: в клинике, руководимой Н. М. Амосовым, сделано самое большое в нашей стране количество операций при пороках сердца с самым малым числом осложнений и смертельных исходов. В этом его величайшая заслуга перед теми, кого вылечил, кому дал надежду. И оправдание перед теми, кого, увы, нет. Ведь в хирургии побед без поражений не бывает.

Все больше уходил Амосов в хирургию сердца, в работу по созданию новых аппаратов, в медицинскую кибернетику. Да, и в кибернетику! Для того чтобы в совершенстве корригировать пороки сердца, нужно было понять их многообразные связи с процессами кровообращения, газообмена, обмена веществ. Для этого Амосов, врач с высшим техническим образованием, стал моделировать системы болезней. Чтобы еще глубже вникнуть в сущность жизненных явлений, он моделировал и системы здоровья. Одна за другой выходили монографии Амосова: «Операции на сердце с искусственным кровообращением», «Моделирование мышления и психики», «Саморегуляция сердца» и другие.

Раздумья о здоровье возникли не вдруг. Поводом стали собственные недуги. «Сразу после тридцати напала болеть спина: полагали — радикулит. Не помню, чтобы не оперировал из-за этого, но иногда отойдешь от стола — ни сесть, ни разогнуться.

…В общем, когда переехали в Киев, уже появились «слабые места»: сердечная аритмия, радикулит и жестокие спазмы желудка. Сделали рентгеновский снимок позвоночника и обнаружили большие поражения. Ортопед, старик профессор Елецкий, посмотрел на меня, молодого профессора, и сказал: «Пропадешь, будешь мучиться всю жизнь, и будет все хуже». Так к сорока годам я подошел к проблеме здоровья. Нужно было или что-то придумывать, или идти проторенной дорожкой болезней»[1].

Как раз в то время Амосов начал много заниматься хирургией сердца. Операции на сердце длятся часто по нескольку часов и требуют от хирурга не только знаний, умения, но также большого физического напряжения. А тут сильные боли в спине, в желудке, перебои сердца. В таком состоянии у операционного стола долго не выстоять. Что же, оставить хирургию?

Амосов избрал другой путь: составил себе «тренировочный курс на позвоночник», отказался от машины, стал много ходить, а потом и бегать, усиленно занялся зарядкой. И так день за днем, месяц за месяцем… Ограничил себя в питании. Сбросил вес. «…Исчезли перебои в сердце, перестала болеть спина, спазмы желудка тоже стали редко беспокоить. Кровяное давление последние годы 120 на 75. Пульс 50. Полное овладение собой».

Вот что дал режим «ограничении и нагрузок» для здоровья! А для работы? Здесь достижения Н. М. Амосова так значительны, что даже перечислить их трудно.

Он стал одним из самых выдающихся кардиохирургов, создал отдел биологической кибернетики в институте АН УССР, организовал и возглавил крупный научно-исследовательский институт хирургии сердца, в течение многих лет выполнял обязанности депутата Верховного Совета СССР и наряду со всем этим обучил своему мастерству сотни врачей, почти ежедневно по многу часов оперировал, лечил тысячи очень тяжелых больных. Значит, жил, не зная покоя, в непреходящей тревоге о своих пациентах.

По и это не все. Ни на день не прекращая напряженной хирургической, исследовательской, общественной деятельности, Николай Михайлович написал несколько замечательных художественных книг.

Как же удалось Амосову сделать так много? Откуда брались силы? Основу дала природа: И. М. Амосов, в этом нет ни капли сомнения, человек большого, разностороннего таланта. Но очень многим он обязан своей воле, самовоспитанию. Не всякий способен так четко спланировать и осуществить «режим нагрузок и ограничений». Только ли режим? Ведь, говоря об условиях, необходимых для сохранения здоровья, Амосов утверждает: нужна еще счастливая жизнь. В чем же она, счастливая жизнь? Отвечу словами самого Николая Михайловича: «С половины апреля я впрягся, как никогда. Цель: делать больше на тысячу операций в год… Больных много, и никто их, кроме нас, не спасет… Знаю, будут несчастья, но будет, наверное, и счастье…»[2] И дальше: «Есть все-таки счастье, есть!» Он оперировал женщину с поражением трех клапанов сердца. Понимал, что пятьдесят или семьдесят шансов из ста за то, что она не вернется живой из операционной. Вернулась, но потом — повторная остановка сердца. Удалось восстановить сердечную деятельность. Амосов ушел из клинки почти уверенный в неблагоприятном исходе. Утром на врачебной конференции дежурный врач доложил:

«Женщина А. Митрально-аортальное протезирование, пликация трехстворки… Остановка сердца… Реанимация… К утру проснулась. (Вот счастье!) С шести часов на самостоятельном дыхании. Трубку не удалял, ждал вас, можно хоть сейчас…

— Иди, удаляй, экстубируй! Спасибо…»[3]

Вот оно, счастье, — работа во имя спасения человека, нет — во имя спасения тысяч людей.

Что же следует из опыта Амосова-человека, Амосова-целителя? Чтобы трудиться на пользу людям, до конца выполняя свой гражданский долг, нужны силы, нужно самому быть здоровым. В этом философская сущность «Раздумий о здоровье». Недаром Н. М. Амосов заканчивает книгу словами: «Главное — это здоровье, возможность полноценно жить и трудиться».

Что побудило Амосова, обремененного многими серьезными делами, заняться еще и пропагандой здоровья? Ответ может быть только один: высокая гражданственность. Изучив причины развития многих болезней и осознав пути их предупреждения, он счел своим долгом во весь голос заявить: люди, ваше здоровье во многом зависит от вас же самих. Медицина могущественна, но возможности ее не беспредельны. К тому же болезнь намного легче предупредить, чем вылечить. Чтобы сохранить, поддержать здоровье, которым наделяет нас природа, нужны условия: физические и психические тренировки, закаливание, разумное питание, умение полноценно расслабляться и отдыхать.

Когда перелистываешь последнюю страницу книги, ясно понимаешь: Амосов протягивает людям руку помощи и предлагает: давайте вместе подумаем, правильно ли живем, давайте попытаемся сделать жизнь лучше для каждого, а значит — для всех.

Не могу не сказать еще об одной грани таланта Амосова — о его писательском даре. Да, писательском: книги Николая Михайловича «Мысли и сердце», «ППГ 2266», «О счастье и несчастьях» являют собой самобытные образцы документально-художественной прозы.

В последнее время наблюдается растущий читательский иптерес к документальному жанру: всякого рода заметкам, дневникам, воспоминаниям. Конечно, мемуарами увлекались и прежде, но теперь такая литература стала на равных соперничать с беллетристикой, а нередко даже брать верх над ней. В чем же дело? Мне кажется, современный читатель все более ценит неприкрашенную достоверность, подлинность, не домысел, а саму жизнь, как она есть. Здесь важны любой факт, жизнь каждого человека. Нас интересуют и убеждают не воспоминания очевидцев (они всегда в какой-то степени субъективны), а свидетельства тех, кому есть что сказать о прожитой жизни.

И еще. Деятельность хирурга, особенно хирурга, оперирующего сердце, всегда вызывала большой интерес, но была окружена некой тайной. По разным причинам. И потому, что хирург творит в тиши операционной, отгороженной от любопытных взглядов. И потому, что, глубоко проникая в организм, вторгаясь в святая святых, он представляется человеком, наделенным особым могуществом. А тот, кто держит в рунах сердце, исправляет ошибки, допущенные природой, — творец, созидатель.

Люди верят в хирургию. Их вера не может быть слепой. Хирургия зиждется на доверии, доверие — на понимании. Поэтому люди должны знать о достижениях и возможностях хирургии, о труде тех, кому они доверяют свое здоровье, свою жизнь.

Рассказывать об этом пытались не раз. Но повествование, почти как правило, сводилось либо к самовосхвалению, либо разочаровывало своей бесцветностью. Исключение — книги Амосова. Он первым впустил миллионы читателей в операционную. Сделал их свидетелями и участниками действий хирурга, его раздумий, сомнений, горестей, побед. Он впервые рассказал о хирургии без всяких прикрас, ничего не преувеличивая, но и не преуменьшая. Написал обнаженную правду о своих ошибках.

В медицинских кругах высказывалось опасение, что такая откровенность может породить боязнь, повлечет отказы от операций. Нет, прочтя книги Амосова, больные еще больше уверовали в знания, надежность, самоотверженность тех, кому решились доверить себя, — правда никогда и никого еще не оттолкнула, а осознание собственных промахов всегда свидетельствовало только о мудрости и силе.

Книги Н. М. Амосова для врачей — хирургов и нехирургов — давно уже стали необходимым. Перечитывая их, врачи находят ответ на многие тревожные вопросы, еще и еще раз осмысливают нравственные основы врачевания.

Кто же он, в конце концов, Амосов? Что в нем главное? Ответ на этот вопрос я услышал как-то на конференции в Киеве, где с докладом выступал Николай Михайлович. Результаты его операций поразили присутствующих. Именно блестящей хирургической техникой объясняли отличные исходы. Но вот в самом конце прений слово взял старый хирург. По-народному просто сказал он: «Все говорят, что у Николая Михайловича золотые руки. Третий день я сижу рядом с ним в президиуме и все смотрю: руки как руки. Голова у Амосова золотая. Потому-то и результаты хорошие».

Да, это так! Но прибавим сюда еще и милосердие, любовь к людям, которые дают силы на все, что делает Амосов.