Разочарованная вселенная

1

В его широко открытых глазах застыло изумление. Вытянутые вдоль тела руки с неестественно вывернутыми вверх ладонями и отсутствие видимых признаков дыхания наводили на мысль, что он мертв. Однако Человек был жив. Причем жив не только как набор мягких тканей, «мозговых» костей и субпродуктов, но и как личность, что для Человека, несомненно, важнее всего остального, ибо, в противном случае, он — уже не Человек, а неподдающийся научной классификации биологический паразит.

Он лежал на теплой ровной поверхности и был настолько погружен в свой внутренний мир, что из внешнего ощущал только это. Ворох мыслей, воспоминаний и образов тяжело ворочался в его мозгу, порождая в душе лавину невиданных доселе эмоций, которые только мешали сознанию выхватить из этого хоровода что-либо конкретное. Понять, наконец, смысл своего теперешнего положения.

Отполированный до зеркального блеска диск мягко прикоснулся к его лбу и тут же, обжигая необычным холодом, прижал голову к лежанке, отчего показалось, что затылок продавил ее плоскую поверхность и оттуда его обдало кипятком.

Человек вздрогнул. Очевидно, это было просто непроизвольным сокращением мышц, запоздалой попыткой затуманенного сознания принять хоть какие-то меры к защите пока еще принадлежащей ему плоти. Жуткий холод на лбу и огонь на затылке раздирали череп, казалось, мозг превратился в одну биметаллическую пластину, мечущуюся между двумя полюсами чужеродной энергии, в своеобразную термопару, покрывшуюся зарядами статического электричества и готовую вот-вот пробить на «корпус», сверкнув последней вспышкой угасающего сознания.

Говорят, что привыкнуть можно ко всему и вообще это только вопрос времени. Эволюция биологических организмов подтверждает такую точку зрения.

Сколько продолжалась эта огненно-ледяная какофония, Человек не знал. Может быть минуту, а может быть, тысячу лет. Во всяком случае, он уже почти привык, более того, начал получать непостижимое удовольствие от этого процесса. Теперь пронзительные иглы электрических разрядов вызывали странные, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ переживания, а Человек все пытался понять и классифицировать, привести в полное соответствие со своей человеческой логикой и опытом бытия.

Неожиданно все прекратилось, оборвалось. Задавленный внешним воздействием мозг воспринял эту «тишину» как жуткий оглушающий удар. Он уже не мыслил своего существования без надсадно давившей его внешней энергии и сейчас, вдруг опять оказавшись «на свободе», струсил, забился в угол, ожидая чего-то худшего.

Как это похоже на Человека!

«Тишина» не проходила! Ужас охватил его. Животные инстинкты попытались поднять тело, открыть и наполнить страхом глаза, заставить дико забиться сердце и перехватить дыхание. Но… не дождались отклика от соответствующих органов чувств. Вторая волна ужаса грозила поглотить вконец исстрадавшийся разум.

Тьма вдруг исчезла, но странным непостижимым образом. Человеку показалось, что он стал обладателем тысячи глаз, ртов и ушей. Поток захлестнувшей его информации был огромен, разнообразен и в то же время странен и чужд. От него нельзя было отмахнуться, как от надоевшей мухи, зарыться головой в подушку или отключиться усилием воли, он был повсюду. Похоже, информация теперь стала единственной собственностью и тяжким бременем Человека.

Постепенно первоначальный ужас, как ни странно, сменился радостью понимания, ощущением потенциального безграничного могущества. Человек успокоился, вернулась способность думать, анализировать и делать выводы. Он начал медленно, кропотливо и основательно разбираться в своем новом качестве, шаг за шагом постигая принципы взаимодействия и управления в среде своего теперешнего обитания.

И вот когда новый мир стал уже фактически его домом, уютным и спокойным, а существование в нем размеренно приятным, Человек столкнулся с новой информацией. На первый взгляд совершенно безобидной, ничуть не хуже и не лучше любой другой, но что-то шевельнулось в душе, сжалось отсутствующее сердце, и он вспомнил все…

Если бы он мог излить навалившуюся тоску леденящим душу воем, то его, наверное, услышала бы вся Вселенная… А почему бы и нет, ведь терять ему уже нечего, а ни жить дальше, ни убить себя Человек не мог.

2

Индикатор «ждущего режима» вяло помаргивал светодиодом, компьютер спал. Подключенный к глобальной информационной сети он мог в считанные минуты выдать практически любые знания, накопленные человечеством, при этом сам оставался только бесстрастным инструментом, полностью подчиненным воле своего создателя.

Звезды из раскрытого настежь окна протягивали в полумрак комнаты тонкие щупальца-лучики, представлявшие собой лишь жалкие отголоски десятки тысяч лет назад отправленной в пространство энергии. Как они выглядят теперь? Да и существуют ли вообще? Может быть, очередная сверхцивилизация давно раскидала их по другим галактикам в угоду понятным только ей целям.

Разметавшись на широкой кровати, спали два человека — мужчина и женщина. Два хрупких представителя цивилизации, замахнувшейся на галактическое господство. Между тем, взятые отдельно от остальных ее членов, от машин и компьютеров — вряд ли способные выжить даже на своей родной планете. И все же совместными усилиями недавно доказавшие, в первую очередь самим себе и, впрочем, как они надеялись, кому-то еще, что способны постоять за свое место на Млечном Пути.

Женщина безмятежно улыбалась. Сомнительно, чтобы во сне ей кто-то рассказывал анекдот. Скорее всего, переполнявшее ее в последние дни счастье, сладостно «терзавшее» свою добычу во время бодрствования, не желало давать ей передохнуть даже ночью. Она, в полудреме, томно потянулась, и ее ноги переплелись с ногами мужчины, а улыбка отразила возникшие при этом нюансы нового эмоционального состояния.

Мужчина, наоборот, хмурился и изредка вздрагивал, словно в бессильной попытке отмахнуться от суеты мира и тоже очертя голову погрузиться в океан безмятежной радости, как и его подруга. Но, очевидно, более прагматичный рассудок и выпавшая на его долю ответственность не желали без боя уступать свои позиции. И если днем женщине удавалось утопить его в водопаде счастья, не оставляя и секунды на то, чтобы вынырнуть и опять зацепиться сознанием за оставшиеся на поверхности проблемы, то ночью загнанные в дальний угол переживания пытались наверстать упущенное.

Первым проснулся компьютер. Тихонько пискнул, еле слышно зажужжал, тестируя компоненты системы, потом удовлетворенно «похрюкал». На дисплее замельтешили цифры. Будто только для того, чтобы добавить хоть чуть-чуть света в полумрак комнаты, словно соревнуясь в этом деле со звездами.

Но нет, задача компьютера оказалась куда более приземленной. Подтвердив свои полномочия в глобальной сети, он начал перекачку данных. Первые же полученные байты информации заставили дисплей залиться красным светом то ли стыда, то ли тревоги, а звуковую систему — нарушить умиротворенную тишину негромкими, но резкими сигналами.

Мужчина только поморщился во сне. Скорее всего, возникший звуковой ряд занял вполне подобающее место в его ночном видении, нисколько не способствуя пробуждению.

Улыбка на лице женщины пропала. С минуту она находилась между явью и сном, потом приоткрыла один глаз, который, заметив «покрасневший» дисплей, одарил его таким взглядом негодования, которого хватило бы, наверное, еще на пару десятков глаз. К ее крайнему сожалению, дисплей при этом не испепелился, его жидкокристаллическая структура не раскололась ужасными трещинами, и даже компьютер не завис, продолжая противно, нагло и бесцеремонно пытаться привлечь к себе внимание.

Женщина обреченно вздохнула. Открытый глаз наполнился печалью и тревогой и тут же закрылся. Через секунду открылся другой, этот был полон сонного протеста. Можно было подумать, что они принадлежат совершенно разным людям. Глаз сфокусировался на лице лежащего рядом мужчины, после чего женщина произвела телодвижение, которое можно коротко охарактеризовать как «лягание любимого человека». С третьей попытки ей все же удалось вызволить его из сумеречной зоны сознания.

Мужчина открыл глаза и вопросительно посмотрел на подругу, как бы интересуясь, где она освоила такой оригинальный способ любовной игры. Однако ее единственный открытый глаз, убедившись, что дело сделано, тут же закрылся и уполз вместе с головой на противоположную сторону подушки. В этот момент компьютер в очередной раз жалобно всхлипнул, уже почти не надеясь удовлетворить свои жалкие потуги на общение с пользователем.

Мужчина чертыхнулся, сон мгновенно ушел, тело сжалось стальной пружиной и распрямилось возле дисплея. Он набрал на клавиатуре личный код. Звуковой сигнал стих, по экрану побежали строки информационного сообщения. Оно оказалось весьма лаконичным и завершилось конкретным приказом, касающимся лично его. Молодой человек помрачнел. Ему стало очевидно, что самый счастливый отпуск в его жизни окончился, едва перевалив за свою половину. Что ж, и на том спасибо.

Обидно было только, что отложенный на конец отпуска «серьезный разговор» с любимой женщиной опять не состоится и им снова придется расстаться, обменявшись двусмысленным «пока». Он поднялся из-за стола, с сожалением посмотрел на неподвижно лежащее на кровати полуобнаженное тело спящей подруги и, стараясь производить поменьше шума, отправился в соседнюю комнату собираться.

Вслед ему смотрели широко открытые и полные невысказанной тоски и тревоги глаза любимого человека…

3

Полуавтоматическая наблюдательная Станция, методично дырявя пустоту космического пространства, беспрепятственно неслась по указанному маршруту. За несколько лет существования она «привыкла» к безнаказанному однообразию своего полета. Электронные блоки, которыми Станция была нафарширована без всякой меры, «притерлись» друг к другу и, окончательно смирившись со своей судьбой, безропотно обрабатывали поток информации, идущий с установленных на ней оптического и радиотелескопов.

Тем не менее, по сложившейся традиции, на Станции всегда присутствовал один человек. Главной задачей практиканта-наблюдателя было отнюдь не слежение за работой оборудования или полученными результатами глобального подглядывания и подслушивания, как значилось в инструкции, а достойное прохождение теста на трехмесячное одиночество в замкнутом пространстве удаленной на миллионы километров от людей Станции.

Все, без исключения, курсанты Звёздной Академии, в тех или иных вариантах, проходили подобный тест. В основном, будущие «космические волки» получали только удовольствие от возможности ненадолго выпасть из бешеного ритма современной жизни и вдоволь побездельничать. Причем поскольку это происходило по независящим от них причинам, то ни о каких угрызениях совести по поводу такого времяпрепровождения речи не шло.

Почти все испытуемые возвращались из подобных командировок поправившимися и отдохнувшими, а также переполняемые разного рода энергией, что приводило в трепет знакомых девушек.

Хотя, конечно, бывали случаи, когда курсант возвращался осунувшимся и нервным, или, того хуже, после первого же месяца просил вернуть на Землю. Понятно, что дальнейшая космическая карьера для такого человека была закрыта и его, в лучшем случае, переводили в технические службы космодромов, а в худшем — вообще убирали из этой области человеческой деятельности.

Подобные злоключения явно не касались Практиканта, развалившегося в кресле на наблюдательной площадке Станции и, лениво потягивая кофе, любовавшегося через бронированное многослойное стекло купола приближавшимся Юпитером.

Через неделю Станция пройдет точку, максимально приближенную к этой планете, и, с трудом отмахнувшись от притяжения гиганта, продолжит циклический бег в пространстве.

Но этого Практикант уже не увидит, ибо его вахта благополучно завершилась и двумя днями позже за ним прилетит транспортный корабль, доставив на Станцию новую потенциальную жертву пустоты и одиночества.

Допив кофе, Практикант еще несколько минут любовался звездами. Если честно, то он все никак не мог привыкнуть к окружающей бездне пространства, времени и материи, наверняка вмещавшей безграничное количество вариантов жизни и разума. Он уже убедился, что долго смотреть отсюда на звезды — опасно. Начинает резко падать оценка уровня собственной значимости в этом мире. Все душевные ценности как бы растворяются, обесцениваются перед лицом вечности. Кажется, еще немного — и на месте личности увлекшегося наблюдателя останется только биологическая бездуховная оболочка.

Это ощущение у пилотов называлось «космическим глазом».

Вот и теперь Практиканта потянуло на странные философские аллегории. Стряхнув оцепенение, он резко поднялся и двинулся к выходу, твердо решив посвятить сегодняшний день составлению отчета о пребывании в вынужденном заточении.

Проходя через лабораторный отсек, в который стекались данные со всех устройств внешнего наблюдения, он мельком глянул на информационные экраны и, не увидев ничего необычного, проследовал далее. Но, сделав несколько шагов, остановился. Возникло настойчивое ощущение, что он пропустил что-то важное. Что либо глаза, задернутые пеленой рутины и однообразия, не довели до мозга нечто заслуживающее его личного вмешательства, либо мозг «увидел» лишь то, к чему привык.

Несколько секунд замешательства и раздумья о том, стоит ли вернуться и все-таки выяснить, в чем проблема или ну его на фиг, «благополучно» завершились резанувшей по нервам аварийной сиреной.

Практикант окончательно окаменел, не зная куда бежать, то ли в рубку, то ли в лабораторию, судорожно вспоминая соответствующие пункты инструкций. И какой идиот только придумал эти сирены, в самый ответственный момент вгоняющие мозг в полный ступор. В голове пульсировала единственная мысль, да и та о том, как обидно погибнуть за двое суток до возвращения. Наконец сообразив, что все системы жизнеобеспечения и контроля энергосистем находятся именно в рубке, он кинулся туда, справедливо решив, что любые нюансы научных изысканий могут подождать.

Первым делом отключив сигнализацию и не обнаружив никаких видимых признаков аварии, он запросил бортовой компьютер о состоянии всех систем Станции и был радостно удивлен, получив вполне положительный ответ. Потом последовал запрос о причинах включения сигнализации. На что компьютер сообщил, что причины ему неизвестны, а активация устройства аварийного оповещения была произведена из лабораторного отсека.

«Значит, не померещилось, — подумал Практикант, — но что могло произойти в окружающем пространстве настолько ужасного, что потребовало столь срочного привлечения внимания экипажа? Станция находится на прежнем курсе и на Юпитер падать вроде не собирается. Может быть, просто дурацкий привет от предыдущего затворника, специально запрограммировавшего это событие? Нет, не стоит себя обманывать, за такие шутки… Ладно, хватит гадать и оттягивать момент истины».

Еще раз окинув взглядом мирно мерцавшие дисплеи рубки управления, Практикант, едва сдерживая нервную дрожь, ринулся в лабораторный отсек, проклиная себя за невнимательность.

Главный дисплей тамошнего компьютера переливался разноцветными надписями. В глазах зарябило, мозг отказывался воспринимать информацию в таком виде. Практикант негнущимися пальцами активировал разговорный блок и неожиданно сиплым голосом приказал:

— Доложить обстановку! Почему включился сигнал тревоги?

— Пять часов назад был обнаружен неизвестный объект, — как всегда бесстрастным голосом поведал компьютер, — предположительно комета, на скорости десять процентов световой, движущийся в сторону Юпитера. Время с момента обнаружения до включения сирены потребовалось для расчета точной траектории движения объекта и проверки ее стабильности. Сигнализация была включена по причине возможного столкновения Станции с объектом через десять часов.

— Что значит «возможного столкновения»?

— Столкновение произойдет наверняка, если объект или Станция не изменят характера своего движения, — терпеливо пояснил компьютер.

Легко сказать — изменить характер движения. Станция не имела собственных двигателей, они ей были просто ни к чему. Коррекция орбиты, если она требовалась, могла быть произведена двигателями транспортного корабля. За все время ее существования такая операция производилась всего один раз, да и то на всякий случай. Но сейчас прийти на помощь грузовик явно не успеет.

Надеяться же, что пролетевшая, наверное, миллиарды километров комета вдруг притормозит, было бы наивно, хотя, с другой стороны, не менее наивно полагать, что их траектории в бескрайнем космосе пересеклись случайно…

— Изображение объекта — на главный экран! — выдохнул Практикант.

На дисплее появился тускло светящийся шар, ничем не напоминающий комету. Масштабная сетка показывала его крохотный по космическим меркам размер — пятьсот метров в поперечнике. То-то системы наблюдения заметили его так поздно.

Шар не просто светился, он мерцал и переливался, даже слегка меняясь в размерах, словно дышал попадающейся на пути космической пылью.

Практикант смотрел на его изображение как завороженный. А что еще оставалось делать? Как убить оставшиеся до неминуемой гибели несколько часов?

4

— Связь со Станцией прекратилась за тридцать минут до столкновения, — сказал Гущин. — Хотя, собственно, и столкновения-то никакого не было. Резко снизив скорость, уравняв ее со скоростью Станции, объект просто поглотил ее и продолжил дальнейшее движение по новой траектории. Складывается впечатление, что он не имеет возможности или желания влиять на характер перемещения земной конструкции. Таким образом, она находится внутри пришельца уже более трех часов…

Андрей, утомленный полуночным перелетом, сидел сумрачный и нахохлившийся. Мало того что заслуженный отпуск был прерван на самом интересном месте, да еще и возвращаться с островка, затерянного в Тихом океане, пришлось на специально присланном джамп-флайере. Не любил он эти скоростные рейсы через стратосферу, во время которых желудок, казалось, совершенно свободно путешествовал по всему телу. Как ни странно — любой учебный тренажер давался ему легче.

«Неужели эта дрянь опять вернулась, — вяло думал Андрей, — или теперь прилетела другая? Интересно, что лучше?»

В кабинете Гущина собрались все те же — одни из главных действующих лиц операции «Переход». Никто не скрывал своего раздражения.

— Не пора ли нам продемонстрировать этой твари действие направленного гравитационного луча? — поинтересовался у собравшихся Роговцев.

— На Станции находится человек, — возразил Зимин.

— Я имею в виду вообще… — огрызнулся Роговцев.

— Пока объект ничем нам не угрожает, не вижу смысла подпитывать его дополнительной энергией, — сказал Зимин.

— А захват Станции — это не угроза?! — не унимался Роговцев. — Больше трех месяцев вся планета на «ушах» стояла, а вы предлагаете опять пассивно ждать очередного ультиматума!

— Ну, положим, никаких ультиматумов нам не предъявляли — просто любезно сообщили дату отправки, — парировал Зимин. — Может быть, не все так трагично. Что если мы, с упрямством молодого барана, противимся приобщению к какому-нибудь «Единому Галактическому Братству».

Роговцев насупился. До него дошло, что в то время, как он пытается предложить что-то дельное, Зимин бессовестно издевается, не над ним, конечно, но все равно неприятно.

— Кроме того… — ощетинился бородой Зимин.

— Минуточку, — прервал его Гущин. — Совет Безопасности уже принял решение. Наша с вами задача обеспечить его выполнение. Так что дебаты оставим на потом. Пока слишком мало данных.

— Потом может оказаться поздно, — пробурчал Роговцев.

— Возможно… И тем не менее… Решено отправить три корабля «Супер-Стелс» непосредственно к объекту для осуществления патрулирования, а оставшимися «прикрыть» Землю… На всякий случай…

Роговцев неопределенно хмыкнул.

Зимин также не выразил восторга, а беззвучно зашевелившаяся вокруг рта борода только намекнула, что у ее владельца есть особое мнение.

Было видно, что и Гущин, ставя задачу своим подчиненным, не испытывал большого воодушевления, хотя понимал, что любые принятые сейчас решения можно трижды оспорить, однако это не приведет к прояснению ситуации.

Апатия, охватившая Андрея, как ни странно, позволяла ему более трезво оценивать происходящее. Находясь в режиме отключенных эмоций, мозг точнее подмечал детали и проводил аналогии.

— Андрей, тебе предстоит возглавить группу кораблей, идущих к Станции…

— Белов!

Андрей вздрогнул.

— Вы спите?

— Я размышляю…

— О чем же? — терпеливо поинтересовался Гущин.

— Не надо суетиться, — спокойно сказал Андрей. — Мы все равно не успеем. Переход выполнит свою миссию раньше…

Впервые один из участников разговора назвал пришельца реальным именем, пусть теперь не очень соответствующим его сути, но уже вполне привычным.

Никто не возразил. Не стал кричать, что, мол, пока нет и намека на то, что новый гость и недавно выдворенный, вернее, сам покинувший Солнечную систему «нарушитель земного спокойствия» — одно и то же явление. Все понимали, что на самом деле, несомненно, так оно и есть. Слишком велика и нетороплива Вселенная, чтобы так часто одаривать землян своими неожиданностями.

Выдержав значительную паузу и не услышав возражений, Андрей продолжил:

— Следовательно, возможны два варианта. Первый: силы, желавшие «приобрести» Землю, делают очередную попытку… Ну, или второй вариант…

Пауза.

— Чем ты занимался в отпуске? — неожиданно спросил Гущин.

— Сливался с природой… — все так же неторопливо ответил Андрей.

— Значит, вовремя мы тебя выдернули, а то, я полагаю, ты бы совсем в ней растворился. Короче, или излагай свои мысли быстро и четко, или вообще помалкивай.

— Кто понял жизнь, тот не торопится, — изрек Андрей древнюю мудрость и невинно потупился под испепеляющим взглядом Гущина.

— Философ… — процедил тот. — Сам скажешь, какой второй вариант, или тебя пытать?

— А я откуда знаю, — развел руками Андрей. — Все прояснится, когда Переход отлепится от Станции, не будет же он там «висеть» вечно. Единственно, хочу вам напомнить, что мы «прошлым ходом» отправили во «вражеское логово» двух весьма смышленых послов-диверсантов. Я почему-то верю, что они смогли что-либо предпринять. И вера эта, в частности, основывается на том, что в свое время Артур проходил практику именно на Станции, «атакованной» теперь Переходом. То есть он прекрасно знает положение ее орбиты и период обращения вокруг Солнца.

— Возможно, таким образом он пытается передать нам информацию, — ухватил его мысль Роговцев.

— Или вернуться, — добавил Зимин.

— Все может быть, — задумчиво сказал Гущин. — Ну а если Переход в ближайшее время не «захочет» покидать Станцию? Мы уже убедились, что несколько сотен лет для него не срок.

— Тогда придется предпринять попытку стыковки со Станцией, — сказал Роговцев. — Кстати, транспорт, ушедший к ней, еще не развернули?

— Нет, — ответил Гущин. — Пока все опять происходит в полной секретности, а разворот транспорта уже придется как-то мотивировать.

— Да, люди еще от прошлого шока не отошли, — согласился Зимин. — Сколько всякой человеческой гадости наружу повылезало. Ведь мир действительно был на грани хаоса. Нам, между прочим, в каком-то смысле было легче других. Мы занимались конкретным делом, а вот многие зажиточные обыватели сильно перенервничали.

Неужели опять все сначала…

— Поэтому лично мое мнение — затягивать со стыковкой не надо, — сказал Андрей.

Гущин, поняв его намек, с сомнением покачал головой:

— Транспортом управляет обычный гражданский пилот. Вряд ли мы его уговорим на такую авантюру.

— И все же попробовать стоит, — настаивал Андрей. — Тем более что мы доберемся до марсианской Базы «Стелсов» и сможем стартовать к Станции не ранее чем через трое суток.

5

Сообщение о том, что «Переход» отлепился от Станции и медленно движется к орбите Плутона, переданное по секретным каналам СКБ, настигло Андрея уже на подлете к марсианской Базе. То есть почти через сутки после получения им приказа возглавить патрулирование объекта.

Эта новость содержала в себе несколько приятных аспектов.

Во-первых, опасения на предмет того, что следующее телодвижение от Перехода может последовать только через пару сотен лет, не оправдались, а это, в свою очередь, косвенно подтверждало версию о возможной связи его появления с предполагаемыми действиями «проглоченных» им же землян.

Во-вторых, Переход направился к окраине Солнечной системы, следовательно, на овладение Землей он больше не претендует, по крайней мере, пока. И, наконец, в-третьих, человек, находившийся на Станции, остался жив, хотя и вел себя несколько странно. Через полчаса после «освобождения» он вышел на связь с транспортом, до прибытия которого к Станции оставалось уже меньше суток, и, как ни в чем не бывало, доложил, что у него все в порядке, а временное радиомолчание явилось следствием падения мощности передатчика из-за неисправности в системе его энергопитания, не без гордости заявив, что все неполадки им устранены.

При этом Практикант даже не вспомнил о том, как несколько часов назад срывающимся голосом докладывал в Службу Безопасности о приближающейся к нему «космической амебе».

В связи с этим было принято решение оставить все без изменений, то есть ни о чем не подозревающий пилот транспорта должен был обычным образом произвести замену экипажа Станции и соответствующие регламентные работы. После чего доставить подвергшегося влиянию Перехода Практиканта на другую перевалочную базу, где его уже будут ждать сотрудники СКБ.

Единственно, пилота предупредили, что, по косвенным данным, Практикант мог получить небольшое нервное расстройство и за ним необходимо слегка приглядывать, но совершенно ненавязчиво.

Поэтому задание, полученное Андреем, немного изменилось. Ему предстояло только подготовить корабли к немедленному старту и ожидать дальнейших распоряжений.

Руководство СКВ очень надеялось, что, пообщавшись с Практикантом на уровне гипносканирования мозга, узнает что-то конкретное о новых замыслах Перехода. И еще более надеялось, что этим конкретным знанием окажется не новая дата похищения Земли.

Прилетев на марсианскую Базу, Андрей убедился, что его задача пока была более чем символической. Корабли и так находились в полной готовности стартовать в любой момент. Поэтому, убивая время в ресторанах и на смотровых площадках, он не переставал любоваться как видами самой Базы, так и Красной планеты с ее спутниками.

Марсианская База была самым крупным и, по мнению Андрея, величественным и красивым космическим сооружением землян. Органично сочетая в себе три главных задачи своего существования, а именно научную, транспортную и космостроительную, она и по сей день продолжала быстро разрастаться, не превращаясь при этом в хаотичное нагромождение модулей и секций. Чего нельзя сказать о второй по величине транспортно-космической артерии землян — Базе возле Плутона.

Именно на марсианской орбите было построено большинство современных разведывательных и боевых звездолетов. И теперь, когда человечество получило недвусмысленное доказательство наличия в космосе потенциально опасных форм материи, а возможно, и разума, в еще недавно размеренной и планомерной жизни марсианской Базы наступил небывалый перелом. Задуманная как исключительно мирное сооружение, она на глазах превращалась в космическую крепость, одновременно наращивая как защитные возможности, так и мощности по производству звездолетов.

При этом использовались новейшие технологии, которые вдруг полезли, как грибы после дождя. Давно замечено, что, к сожалению, во все века и у всех народов ничто так не способствовало развитию науки и техники, как состояние войны.

И вот теперь, стоя на смотровой площадке и наблюдая, как к основному модулю Базы для стыковки медленно и осторожно приближается ангар, вмещающий две сотни тяжелых истребителей, Андрей не знал, радоваться ему или печалиться.

Одно он знал точно — человечество вступило в новую эру, неоднократно и навязчиво изображавшуюся в качестве единственно возможного будущего — эру звездных войн.

От ощущения причастности к чему-то эпохальному становилось и величественно-жутко и радостно одновременно. Хотя чему тут радоваться? Андрея не покидало странное чувство, что все это он уже видел, ну или, по крайней мере, знал, что так будет. Вспомнив прочитанные в детстве на эту тему книжки, он вдруг неожиданно четко понял одну странную на первый взгляд мысль.

Наряду с мнением о фатальности, то бишь предрешенности, судьбы всего сущего, имелась и другая версия развития мира, которая жизнерадостно утверждала, что человек сам «кузнец» своего счастья. Следовательно, если идти по пути обобщения, это означает, что человечество само определяет свое будущее. Вопрос только — как и до какой степени? Если вспомнить историю, то получится, что уж слишком часто это будущее походило на результат деятельности воображения великих одиночек, причем не только в социальном, но и даже в физическом аспекте.

Выходит, что сама природа подстраивается под человеческое воображение, как бы генерируя угодные ему физические явления, основываясь на которых человек впоследствии создает приборы и механизмы, реально осуществляющие его мечты.

Любые достижения человечества, начиная от изобретения колеса и кончая полетами в космос, укладываются в рамки подобной теории. Человек хотел быстро перемещаться в пространстве родной планеты — и он придумал автомобили и самолеты, желал видеть на расстоянии — и изобрел телевидение, мечтал полететь к звездам — и сконструировал ракеты. Но самое странное, что для осуществления всех этих желаний непременно обнаруживались подходящие свойства окружающей его материи. Так, энергии, выделяющейся при сгорании керосина, достаточно, чтобы поднять самолет в воздух, а последовательности электрических импульсов, мгновенно преодолевающих огромные расстояния, чтобы им управлять.

Кроме того, «совершенно случайно» оказывалось, что и параметры человеческого организма позволяют ему реализовать каждое из задуманных нововведений. Так, глаз способен суммировать последовательность картинок, превращая ее в полноценное изображение, а костно-мышечные структуры выдерживают перегрузки, возникающие при прорыве земного притяжения.

Получается, что человек, возможно, не только изменяет свою судьбу, но и творит судьбу Вселенной или какой-то ее части, подгоняя уже существующие физические свойства материи под свои нужды и порождая новые, толкающие его самого на следующую ступень развития. И так до бесконечности.

Бесконечность. Люди привыкли не задумываться над этим понятием, особенно когда оно касается действительно не поддающихся осознанию процессов. Однако несложно предположить, что бесконечная Вселенная может иметь бесконечное количество свойств и любая, самая бредовая человеческая фантазия способна обрести вполне конкретные шансы на осуществление.

Тогда свойства пространства и времени в зоне жизнедеятельности другой разумной цивилизации могут оказаться не только совершенно не поддающимися человеческому пониманию, но и даже не приемлющими его существования. Может быть, именно поэтому человечество до сих пор не столкнулось с «братьями по разуму».

Андрею вспомнился кусок выступления какого-то ученого, случайно выхваченный им во время хаотического переключения каналов в тщетной попытке понять, что происходит.

Как он там сказал?

Разочарованная Вселенная!

Вселенная, препятствующая изменению своих свойств под действием человеческого псевдоразума. И появление Перехода — не что иное, как следствие такого воздействия. В таком случае результатом каких именно людских желаний он стал?

Беспрепятственного перемещения по Галактике?

Продления срока жизни путем создания клонов?

Или еще чего-то, воспоминания о чем затерялись в веках?

Какими он может обладать скрытыми возможностями?

Что это — подарок судьбы или кара небесная?

Вопросы, пока одни вопросы. Хватит ли у человечества сил ответить на них? Не приведет ли это, в свою очередь, к запланированному кем-то «обвалу» мироздания? Или, споткнувшись, люди все-таки преодолеют новую ступеньку, хочется верить, что на пути к совершенству.

А неперегруженные интеллектом роботы тем временем уже заканчивали монтаж наружных конструкций нового модуля Базы. Огромный диск, опоясанный по периметру пока пустыми глазницами стартовых площадок, органично вписался между двумя шарами энергоблоков, придав Базе значительно более защищенный вид, по крайней мере, с человеческой точки зрения.

Подходил к концу третий день пребывания Андрея на марсианской Базе. Сегодня незадачливый Практикант, снятый со Станции слежения, должен был попасть в заботливые руки Службы Безопасности. Что расскажет его мозг? Гадать больше не было сил. Андрей отправился в свою каюту, справедливо решив все-таки поспать несколько часов перед тем, как его разбудит вызов спецсвязи.

6

Мутно-белесый, словно призрак, шар Перехода неотвратимо увеличивался в размерах, пытаясь поглотить все пространство обзорного экрана.

Сандерс уменьшил масштаб изображения. Переход снова стал похож на глаз без зрачка.

Андрей готов был поклясться, что этот глаз с холодным безразличием разглядывает два приближающихся к нему земных корабля. От этих ощущений становилось немного жутко, но это были еще цветочки по сравнению с тем, что им предстояло впереди.

Теперь перед землянами стояла совершенно иная задача. К Переходу двигалась не карательная экспедиция, не конвоиры, готовые в любой момент попытаться применить силу, а дружественная миссия, любезно приглашенная в гости.

Кем приглашенная?

Интересный вопрос!

Практикант со Станции, на долю которого выпало леденящее душу приключение, держался молодцом. Пожалуй, не каждый, оказавшись на его месте, сумел бы сохранить рассудок. Миллионы километров пустоты вокруг накладывали вполне определенный отпечаток на психику человека. Хоть он ничего конкретного и не помнил, такое «приключение» могло оставить неизгладимый след в его мировосприятии. Но психологи во время предварительного тестирования не заметили никаких отклонений и дали добро на проведение глубокого гипносканирования.

Вот тут ученых ожидало небольшое разочарование. Они уже предвкушали нечто подобное тому результату, который имели после сканирования мозга Хиггинса. То есть приготовились смотреть новый короткометражный фильм из жизни Перехода.

На самом деле все оказалось гораздо проще. Уже на начальной стадии легкого гипнотического транса Практикант, монотонно бубня, изложил довольно скудную и вместе с тем сенсационную информацию. Ничего сверх того, что «ему велели передать на словах», при глубоком сканировании мозга обнаружить не удалось.

Впоследствии, несколько раз прослушивая эту запись, Андрей никак не мог избавиться от странного чувства нереальности происходящих событий. Скорее всего, этому в первую очередь способствовал невнятно-безразличный голос фактически спящего рассказчика, который совершенно буднично, без лишней помпезности поведал следующее: «Вступили в контакт с предполагаемым источником опасности… Ситуация неоднозначная… Могут последовать осложнения… Предлагаем организовать дополнительную экспедицию… В ее состав обязательно должны войти специалисты по земной психологии и искусственному интеллекту… Для перемещения используйте данный Переход… Поторопитесь… Артур… Барбара…»

Трудно представить себе более лаконичное сообщение, дающее такую богатую пищу для воображения и содержащее вопросов на порядок больше, чем ответов.

Что это за «Источник опасности»?

В чем неоднозначность ситуации?

Какого рода осложнения могут последовать?

И так далее…

Но самое странное, что в группу для осуществления предполагаемого контакта должны войти специалисты именно по земной психологии.

Умом Андрей понимал, что сетовать на Артура и Барбару за столь лаконичное сообщение было бы верхом неблагодарности. Ведь они, неизвестно в каких условиях, все-таки смогли сообщить хоть что-то и наверняка сделали максимум возможного. Но, несмотря на это, в глубине души Андрея присутствовало легкое раздражение. Оставалось совершенно неясным, к кому и с какой миссией они летят? Что их ожидает: дружественные переговоры, атака вражеского флота или что-нибудь похлеще?

В СКБ даже обсуждался вариант, предполагавший, что данное сообщение вообще сфабриковано Чужими, захватившими земных посланцев и пожелавшими получить дополнительный материал для исследований. Впоследствии, правда, он был аргументированно отвергнут, но в подсознании участников экспедиции оставил вполне конкретный отпечаток. Основным аргументом неправомерности такого поворота событий эксперты посчитали наличие в сообщении предостерегающих нот. Мол, если это ловушка, тогда зачем заранее настораживать предполагаемую добычу.

Хотя поди пойми логику иного разума, может, им очень понравился боевой корабль землян, и они хотят заполучить еще пару десятков. Исходя из этих соображений Совет Безопасности решил немного разочаровать чужаков, направив к ним всего два корабля.

На сознательное участие Артура в акте отправки сообщения указывало и то, что он позаботился о сохранении переданной информации в тайне до того, как Практикант попадет в руки СКБ. Потому что, действительно, не было никакой гарантии, что перепуганный курсант Звездной Академии не начнет вещать о случившемся на всю Систему и открытым текстом. А это могло оказаться не в интересах стабильного положения на Земле и опять привести к панике и хаосу.

Возглавить экспедицию, по вполне понятным причинам, предложили Андрею. На вопрос Гущина, кого он хотел бы видеть своим напарником, Андрей, не задумываясь, ответил — Сандерса. В том, что тот не откажется поучаствовать в «прогулке выходного дня», Андрей был уверен. После недолгих возражений против кандидатуры «космического пенсионера» Гущин вынужден был согласиться, так как вопрос был поставлен ребром — или — или. А посылать кого-то вместо Андрея Гущин не хотел, ибо понимал, вернее, предполагал, что их с Артуром взаимопонимание ТАМ может оказаться весьма кстати.

В итоге на одном корабле летели Андрей Белов и Майкл Сандерс, коим и было поручено руководство экспедицией. На другом, помимо капитана и второго пилота, одновременно являющегося лучшим специалистом по контактам, правда, до сего момента чисто теоретическим, еще трое ученых. Один — мужчина, специалист по искусственному интеллекту, и, как ни странно, две женщины: психолог и биолог.

7

Они уравняли свою скорость со скоростью Перехода и замерли на границе белесого свечения, как бы не решаясь нырнуть в омут неизвестности.

Со стороны эта картина выглядела весьма странно. Два звездолета, сблизившись на предельно допустимое на такой скорости расстояние, уперлись носами в «облако» идеальной шарообразной формы, пытаясь то ли пронзить ускользающий фантом, то ли вытолкать его за пределы Солнечной системы.

Экипажи кораблей заняли места в гравитационных компенсаторах. Радиосвязь в непосредственной близости от Перехода отсутствовала. В установленное время капитаны кораблей должны были, увеличив скорость, войти в «активную область», затем, опять сбавив ход, зависнуть внутри нее.

Андрей посмотрел на часы. До времени «погружения» оставалось пять минут. Несколько вариантов дальнейшего развития событий, просчитанных сотрудниками Роговцева, «роились» и «жужжали» в мозгу, словно пытаясь доказать друг другу, который из них основной.

Андрей глянул на Сандерса, сидящего под соседним прозрачным колпаком. Тот как всегда был невозмутим. Короткий звуковой сигнал сообщил, что запущена программа выполнения маневра. До времени «Ч» осталось три минуты.

Сандерс ободряюще улыбнулся Андрею и сказал:

— Надеюсь, это путешествие будет более приятным, чем перемещение по пространственному Каналу.

Андрей в очередной раз позавидовал его спокойствию. Не то чтобы сам он слишком переживал, но сердечко явно колотилось в ускоренном темпе.

— Ставлю сто кредитов, что мы будем в восторге, — сквозь зубы сказал он.

— Принимается! — беззаботно подтвердил Сандерс. — Жаль, со вторым экипажем заранее не договорились. Выигрыш оказался бы солиднее…

Граница Перехода медленно двинулась им навстречу. Андрей замер. Сандерс тоже умолк, видать, проняло все-таки. Обзорные экраны заполнились рассеянным светом, скрывшим узоры созвездий. Корабль словно ослеп. Теперь с внешним миром не было не только радио-, но и визуальной связи.

Андрей вновь удивился такому положению вещей. Казавшийся совершенно прозрачным снаружи, изнутри Переход не позволял своим «пленникам» созерцать красоты мироздания. Будто бы намекая, что настала пора переместиться в мир иной, в смысле другой, короче, «лед тронулся»…

На экране главного компьютера всплыло очередное сообщение. Маневр завершен. Корабль находится в самом центре Перехода и покорно ждет своей дальнейшей участи. Связи нет, видимости нет, локаторы не работают, но надо полагать, что и второму кораблю удалось аналогичное движение.

Все защитные поля были отключены, поскольку неизвестно, как они могут повлиять на предстоящий процесс. И вообще, если вдуматься, то окажется, что неизвестно практически ничего. Пожалуй, именно это обстоятельство угнетало больше всего.

Помимо прочего, Андрея очень беспокоил вопрос: реагирует ли в данный момент Переход на мысли и желания членов экипажей кораблей или управляется исключительно извне? Может быть, стоило перед выполнением последнего маневра всех усыпить? Правда, тогда, если перенос произойдет так же мгновенно, как и раньше, они окажутся беспомощны еще как минимум шестьдесят минут, что, конечно, неприемлемо…

Время остановилось!

Андрей постарался сосредоточиться на обзорном экране, полностью погрузившись в созерцание причудливого переплетения и медленной эволюции светлых и темных участков Переходова чрева, надеясь не пропустить начало «скачка», которое обычно сопровождалось повышением свечения окружающего пространства.

Главное, не думать ни о чем постороннем! От греха подальше!

Краем глаза он видел окаменевший профиль Сандерса. Сколько они еще так выдержат? Особенно его беспокоил экипаж второго корабля.

То ли от непрерывного разглядывания экрана, то ли еще от чего, перед глазами поплыли радужные круги. Андрей рассеял внимание, постарался расслабиться. Видение не исчезало. Добавились синеватые и золотистые искорки.

Перегрузка навалилась властно, по-хозяйски размазав тело по всем «закоулкам» компенсационного ложа. «Слава богу, — подумал Андрей, — началось». И потерял сознание…

8

Воздух ворвался в легкие с оглушительным шумом. Можно было подумать, что теперь он дышит ушами.

Еще, еще, еще пара судорожных вздохов. Вот так… Теперь легче… Красная пелена перед глазами явно не желала покидать захваченные позиции. Но куда она денется! Из розовой мути стали медленно проступать контуры рубки.

Андрей первым делом попытался сосредоточиться на обзорных экранах. Ничего не вышло. Все плыло и преломлялось в каких-то совершенно диких пропорциях. Он покосился на Сандерса. Тот методично покачивал головой из стороны в сторону, будто отгонял невидимую назойливую муху, и, похоже, был не дееспособнее Андрея.

Состояние беспомощности вкупе с осознанием ответственности момента бесило.

Бортовой компьютер характерно пискнул, предупреждая, что сейчас последует голосовое сообщение.

— …ответьте ведомому. Андрей, как вы там? — беспокоился Стас, капитан второго звездолета.

Андрей откинул колпак компенсатора и пододвинулся к пульту. Ему, наконец, удалось справиться с собственным зрением. Теперь на боковом экране, на который выводилась картинка с ориентируемой по радиолучу видеокамеры, он отчетливо наблюдал силуэт корабля с контактной группой на борту.

Он перевел взгляд на приборную панель, активировал антенну ближней связи, но ответить не успел…

— Что?! Опять?! Хр… хрррпп… — донеслось из динамика, и эфир снова наполнился нечленораздельными звуками.

Андрей так резко развернулся назад к экрану, что в глазах опять потемнело. Тем не менее он отчетливо увидел серебристую дымку, окутавшую соседний корабль, и оцепенел, лихорадочно соображая: входит ли данное действие в приготовленный для них сценарий, или — уже перебор.

Щелчок — это Сандерс освободился из гравитационного компенсатора.

— «Стелс», — дико прохрипел он чужим голосом.

Андрей, выведенный из оцепенения этим ужасным шепотом, автоматически подчинился, ударив по клавише, активирующей полную защиту.

Очевидно, только это спасло их от новой гравитационной оплеухи.

Корабль слегка качнуло. Яркая вспышка ослепила обзорные экраны. А через мгновение жадно поглотившая свет чернота пространства, наверное, уже и не помнила о только что барахтавшемся в ней звездолете землян…

Переведя ходовые двигатели на полную мощность, Андрей завалил корабль на левый борт, пытаясь выйти из предполагаемой зоны поражения. Несмотря на то, что теперь их практически невозможно было обнаружить, второй удар мог быть нанесен вслепую по траектории предполагаемого движения.

Гнетущая тишина рубки нарушалась только чуть слышным шелестом системы воздухообмена. Выждав тридцать секунд, Андрей еще раз изменил направление полета.

Ничего не происходило. Окружающий космос был спокоен и миролюбив. Казалось, что разыгравшаяся трагедия им просто привиделась, и вот-вот из динамиков снова чертыхнется Стас, искренне удивляясь, почему ведущий не хочет удостоить его ответом.

Андрей опять изменил направление движения и, вдвое снизив скорость разгона, повернулся к Сандерсу. Тот пребывал в мрачной задумчивости и, судя по всему, не был готов ответить на его немой вопрос.

— А может, оно так и было задумано, — неуверенно предположил Андрей. — Что если прыжок предполагалось осуществить в несколько этапов?

— Не увиливай от проблемы, — наставительно сказал Сандерс. — Ты сам прекрасно знаешь, что в этом случае Артур непременно сообщил бы о столь важной детали путешествия.

Как ни крути, а он был абсолютно прав.

— Их, — Сандерс кивнул в сторону экрана, — в лучшем случае выбросили отсюда примерно таким же способом, каким мы и прибыли. В худшем — уничтожили. Хотя оба эти варианта могут быть однозначны. Однако надо учитывать и то, что в руках наших противников теперь могут оказаться уже два земных новейших боевых корабля. Поэтому из режима «Стелс» выходить не стоит…

— Ладно, пора преподать этим «шутникам» урок хороших манер! — процедил сквозь зубы Андрей.

Его охватила жажда бурной деятельности, замешанная на злобе, усталости от опасных загадок и беспокойстве за судьбы товарищей. Он включил панорамные экраны. Стены рубки медленно, словно опасаясь чего-то, растаяли, открыв взорам людей захватывающую картину.

Они, несомненно, находились внутри какой-то звездной системы. Огромный шар, похоже, голубой гигант, светил как тысячи солнц. Невооруженным глазом можно было разглядеть, по крайней мере, три планеты. Одна находилась совсем рядом и ослепительно сияла отраженным светом. Две другие светились несколько иначе, что позволяло предположить наличие у них атмосферы со всеми вытекающими последствиями. И все это на фоне роскошного звездного неба.

На глаз плотность и средняя яркость звезд раза в три превышали те, которые они привыкли наблюдать, скитаясь по периферии Галактики, где прописалась их родная Солнечная система.

Компьютер мигнул главным экраном и выдал схематическое изображение Галактики, приблизительно обозначив район теперешнего местоположения корабля.

Андрей ахнул: от «колыбели человечества» их отделяло, по меньшей мере, ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ СВЕТОВЫХ ЛЕТ! Нечего было и думать о том, чтобы найти дорогу домой своими силами. Надежды на возможность быстренько ретироваться или в случае чего получить подкрепление канули в бесконечность…

Словно отвечая на его мысли, Сандерс мечтательно произнес:

— Зато теперь, если мы включим на полную мощность наш оптический преобразователь, то сможем любоваться ядром Галактики. И дело не в том, что до него осталось всего пара десятков тысяч световых лет, а в том, что изменился угол нашего зрения…

Андрей обреченно посмотрел на Майкла, решив, что у того поехала «крыша». Да он и сам чувствовал какие-то странные потуги сознания, то ли к осмыслению ситуации, то ли к раздвоению личности. Боевой задор куда-то улетучился, уступив место тупому безразличию.

А Сандерс, проигнорировав недвусмысленный диагноз, светившийся во взгляде капитана корабля, упоенно продолжал развивать свою мысль:

— …Солнце и вся наша планетная система находятся очень близко к галактической плоскости, в которой концентрируется межзвездная пыль. Поэтому излучение от центра Галактики не может пробиться к нам через огромную толщу поглощающего свет вещества, и мы не имеем возможности методами оптической астрономии наблюдать ее ядро. Другое дело, здесь…

— Хватит! — Андрей поморщился. — Что за спектакль?

— Я только хотел образно проиллюстрировать, как бывает полезно посмотреть на одни и те же вещи с разных точек зрения, — пожал плечами Сандерс.

В глубине души Андрей был благодарен напарнику за этот, казалось бы, совершенно неуместный треп. Пожалуй, тот был совершенно прав. Рано «сливать воду», мы еще побарахтаемся!

«Вот только зря он сидит с таким невозмутимым видом, — подумал Андрей, украдкой поглядывая на Майкла. — У самого ведь наверняка тоже душа в пятки ушла. Но виду не показывает. Старый лис! Ну и славненько, значит, будем действовать без соплей и истерик».

Вслух же он сказал:

— Что ж, теперь у нас есть достаточно времени, чтобы потоптаться вокруг ситуации, в которую мы угодили, но все равно не будем откладывать… не нравится мне здешнее гостеприимство!

9

Даже при более тщательном изучении окружающего пространства никаких объектов, которые можно было бы заподозрить в искусственном происхождении, обнаружить не удалось.

Это представлялось странным, поскольку, по земным меркам, любая высокоразвитая цивилизация, тем более претендующая на манипулирование целыми планетами, должна иметь космическую направленность. И следы ее такого рода активности не могли ускользнуть от опытного взгляда землян. Но, похоже, что «земные мерки» к происходящим событиям имели отношение весьма косвенное или, что более вероятно, вообще никакого.

Сложившаяся ситуация не предоставляла экипажу корабля слишком богатого выбора дальнейших действий. Поэтому, рассчитав наиболее экономичный режим разгона и торможения — топливо теперь следовало беречь, — Андрей направил звездолет к ближайшей «отягощенной» атмосферой планете. А бортовой компьютер получил задание продолжить сканирование пространства на предмет обнаружения других планет системы, если таковые имелись, и космических тел предположительно «рукотворного», или что у них там вместо рук, происхождения. Причем критерии «искусственности» были заданы весьма широкие.

В выбранном режиме движения до подлета к планете оставалось чуть больше суток.

Натянутые до предела нервы, словно струны на гитаре, настраиваемой тугим на ухо «музыкантом», грозили лопнуть в любой момент. Напряженный до крайности мозг уже не мог самостоятельно расслабиться или переключиться на что-либо отвлеченное, продолжая лихорадочно анализировать ситуацию и искать выход. А поскольку анализировать пока было нечего, зациклившееся сознание только порождало всевозможные безрадостные картины их сомнительного будущего.

Короче, организму требовался допинг.

Оккупировав кают-компанию, они приняли по сто пятьдесят граммов самой очищенной, которая только бывает, прозрачной, как слеза младенца, водочки и закусили это дело ароматным шашлыком, любезно состряпанным кухонным процессором.

Жить стало легче!

— Соус пресноват, — причмокнув губами, посетовал Сандерс и набрал на пульте следующий заказ, представлявший собой какое-то невообразимое рыбное блюдо со «вспененным» чесночным сыром и приправой из тушеных грибов под майонезом.

Андрей не возражал. Похоже, на них напал нервный жор.

Примерно-послушный «повар» угодливо звякнул и высветил время приготовления блюда.

Сандерс удовлетворенно кивнул и, хищно посмотрев по сторонам, подошел к автомату, выдающему напитки. Эта новинка корабельной жизни имела две особенности. Одну приятную, а другую, при определенных обстоятельствах, наоборот, раздражающую. Первая заключалась в том, что в список доступных к употреблению было включено несколько разновидностей спиртных напитков. Водка, коньяк, а также пять наиболее распространенных сортов вин и пива. Так вот, вторая особенность этого оазиса космических просторов представляла собой вмонтированный таймер, следивший, чтобы выдавалось только по одной банке любого из вышеперечисленных напитков, независимо от их крепости, на каждого члена экипажа в сутки. Причем данные о численности находящихся на борту «усыхающих» индивидуумов поступали непосредственно с бортового компьютера, который, в свою очередь, вместе с другой технической информацией получал их с датчиков, установленных по всему кораблю.

Похоже, сейчас был именно тот случай, когда такой нюанс работы «обслуживающего персонала» представлялся совершенно излишним.

Сандерс безжалостно сломал пломбу и, сняв боковую крышку, уткнулся носом в переплетение проводов.

— Может, проще пойти на склад и вскрыть непосредственно холодильник, — засомневался Андрей.

Майкл поднял вверх левую руку с характерно оттопыренными большим пальцем и мизинцем, а правую по локоть запустив в недра строптивого автомата, прокряхтел:

— Вот еще, буду я за каждой банкой в холодильник бегать!

Внутри агрегата что-то хрустнуло, и распространился запах паленой изоляции. Сандерс орудовал с таким ожесточенным видом, как будто на самом деле сражался с «зеленым змием».

— Ты бы хоть электропитание отключил. А то будет у меня жареный второй пилот.

Сандерс проигнорировал это замечание. Покопавшись еще немного, он вытащил руку. На ободранных костяшках пальцев выступила кровь. Нисколько не расстроившись, он мимоходом слизнул ее языком и, перейдя к передней панели автомата, нажал клавишу «Повтор». Тот поспешно выплюнул в приемный лоток еще две пластиковые баночки с водкой.

— То-то же, — грозно резюмировал старый космический волк и, не утруждая себя восстановлением товарного вида поверженного врага, направился к столу. — Мы тоже кое-что можем, а то заботятся они о нас, видите ли! «Жучков» понаставили!

Он уселся и протянул одну банку Андрею. Разлили по рюмкам. Не чокаясь, выпили. Закусили бутербродами с ветчиной, густо политой кетчупом. Очередная волна теплого благодушия разлилась по телу. Беспокойство за свою судьбу улетучилось.

Все суета!

Андрей сначала не понял, о каких «жучках» идет речь. Потом вспомнил. Сандерс до сих пор не мог успокоиться по поводу несанкционированного проникновения в бортовой журнал его корабля. Что же он там припрятал от человечества? Вспомнились и его странные замечания по поводу загрузки на борт «космического мусора», в роли которого Белов на последнем издыхании просил у него аудиенции.

Решив, что ситуация подходящая, Андрей сказал:

— Между прочим, ты мне так и не рассказал о своих «сложных взаимоотношениях» с отдельно летающими и жалобно «пищащими» космическими объектами.

— Ты думаешь, я так набрался, что сейчас начну исповедоваться? — скептически посмотрев на него, ответил Сандерс.

Андрей безразлично пожал плечами, мол, не очень-то и хотелось.

Излишне резко звякнул кухонный автомат. Андрей, погруженный в свои мысли, даже вздрогнул от неожиданности. Он уже забыл, что «праздник живота» продолжается. Раздвинулись полукруглые створки приемного устройства. Там, радуя глаз, возбуждая обоняние и провоцируя обильное слюноотделение, покоились два глубоких керамических блюда.

Завладев новым кушаньем, они минут десять молча наслаждались, потом Сандерс вдруг начал мрачное повествование:

— Это случилось, когда я закончил взаимоотношения с космическим ведомством и, выкупив свой старый корабль, решил поработать свободным охотником. Накопленных денег еле хватило на то, чтобы установить на него современное оборудование. Но я не унывал, рассчитывая, что лучшие мои находки еще впереди. Заключив с одной посреднической фирмой контракт на некоторый процент от первой солидной находки, мне удалось получить значительную скидку со стоимости топлива. Заправив полные баки, я двинулся в путь. Условиями контракта оговаривалось время моего убытия-прибытия, а также примерный район поиска. И вот на пути от марсианской Базы к орбите Плутона я неожиданно поймал слабенький, едва различимый сигнал бедствия…

Сандерс выразительно посмотрел на Андрея:

— Сигнал почти терялся на фоне помех. Запеленговать источник было проблематично, но мне это удалось. Понимая, что поблизости кроме меня никого нет, я кинулся на помощь. Терпела бедствие маленькая прогулочная яхта. Как она оказалась столь далеко от оживленных трасс, остается загадкой, но тогда меня это не насторожило. А зря! Приняв яхту на борт, я поспешил в ангар, чтобы оказать помощь экипажу, но он в этом совершенно не нуждался… Их было двое. Мужчина и женщина. Направив мне в грудь допотопные пистолеты, а впоследствии неумело связав, они попытались угнать корабль. Я сдерживался, сколько мог, пытаясь разгадать их замысел, но когда понял, что моя судьба для них не имеет значения, предпринял активные действия… Они оба погибли. Я не хотел этого… Так получилось… И вдруг я понял, что не смогу ничего доказать. Меня могли обвинить в чем угодно, начиная с превышения уровня допустимой самообороны и заканчивая пиратским нападением. Ведь мой корабль, как ты знаешь, неплохо вооружен. Загрузив безжизненные тела обратно в шлюпку, я выкинул ее в пространство и постарался забыть об этом…

Сандерс тяжело вздохнул. Его лицо заострилось и окаменело. Движения губ стали мелкими и резкими, казалось, они из последних сил сопротивляются надвигающейся маске меланхолии и скорби.

— С тех пор удача отвернулась от меня. За время свободного поиска я не сделал ни одного действительно стоящего открытия. Позже случайно узнал, что вместе со своей женой исчез один из сотрудников той самой фирмы, в которой мне предоставили «топливный» кредит. Незадолго до моего старта он был безжалостно уволен и, видимо, решил таким образом получить компенсацию. Насколько мне известно, яхту эту до сих пор не нашли…

Сандерс замолчал. Разлил по рюмкам остатки водки. Не говоря ни слова, они выпили.

Нельзя сказать, что Андрей был слишком поражен. История, конечно, крайне неприятная, но он почему-то ожидал чего-нибудь гораздо худшего. Интересно, почему? Наверное, Сандерс производил впечатление человека, способного на все. Даже сейчас было трудно понять, чем вызвана его меланхолия. То ли он сожалел о том, что ему пришлось отправить в мир иной двух человек, пусть и преступников, но явно получивших слишком жестокое наказание, то ли печалился по поводу скудности и безжизненности попадавшихся ему после этого случая планет.

Положив в рот пару меленьких грибочков и устремив на Андрея немигающий взгляд, Сандерс поинтересовался:

— Ну, теперь ты представляешь, каковы были мои ощущения, когда, появившись в Большой Удаче, я услышал твой еле различимый SOS?

Андрей неопределенно качнул головой.

— Я тогда совершенно отчетливо понял, что это ЗНАК! Таких совпадений не бывает, и дальше последует нечто ужасное.

Сандерс отвел взгляд и через несколько секунд тяжело проговорил:

— Честно говоря, сидя в колонии взаперти, за несколько минут до взрыва, я думал, что это конец, что пришла моя очередь в полной мере оплатить счета «абсолютной справедливости».

Андрей изумленно посмотрел на него.

Сандерс, заметив его реакцию, сказал:

— А ты хотел, чтобы я рвал на себе волосы или исступленно молился? И, кроме того, подсознательно я все-таки надеялся, что мне предоставят шанс реабилитироваться. Согласись, глупо уничтожать провинившегося человека, не дав ему возможности сделать добро и тем самым восстановить равновесие. Вот поэтому я здесь, за десять тысяч световых лет от Земли, борюсь за свое будущее и намерен довести это дело до победного конца. А вот что движет тобой? Неужели только желание прославиться?! Ради чего ты рискуешь жизнью?!

Вместо ответа Андрей спросил:

— Твой рассказ явственно отдает какой-то религией, я вот только не понял какой именно?

— Нет! Не беспокойся, я не религиозный фанатик, хотя и уверен в наличии вышней энергетической взаимосвязи духовного и материального мира. Уж извини, жизненный опыт обязывает…

— Что мною движет? — задумчиво переспросил Андрей. — Пожалуй, надо отдать себе отчет, что в первую очередь — случай. Именно по воле случая я попал в эпицентр событий, коренным образом изменивших мою дальнейшую судьбу. Хотя одна знакомая считает, что это результат бездействия, нежелания активно вмешиваться в направление жизненного потока, мол, куда вынесет… Наверное, она в чем-то права, ведь я не должен был лететь в тот злополучный рейс. Интересно, по какому пути тогда пошло бы развитие событий… Ну а кроме «воли случая», еще любопытство, тщеславие и, конечно, главная цель — спасение человечества, как бы ни помпезно это звучало.

Сандерс поморщился.

— Смею тебя заверить, что ни один человек никогда не сделал ничего во имя человечества, — сказал он.

— То есть? — удивился Андрей. — А как же тогда ты оцениваешь действия людей, в тех или иных ситуациях ценой собственной жизни спасавших пусть не все человечество, но хотя бы его малую часть?

Снисходительно улыбнувшись, Сандерс потрепал его по плечу и сказал:

— Положительно оцениваю. Вот только глубинными мотивами таких поступков было совсем не то, что ты думаешь…

Видя, что Андрей его не понимает, Майкл вынужден был пояснить:

— Человека во все времена занимал вопрос: в чем смысл жизни? Ответов приводилось множество, но среди них не было такого, который смог бы удовлетворить всех вопрошавших. Поэтому данный вопрос всегда считался крайне сложным. Различные религии и философские учения стремились пролить свет на эту проблему исключительно со своей колокольни… Хотя ответ невообразимо прост. Достаточно понять, сколь малая грань отделяет человека от животного, чтобы все стало на свои места. Развитие способностей к абстрактному мышлению еще не означает победы над звериной сущностью. Короче, я смею утверждать и берусь доказать то, что все человеческие поступки имеют только два мотива, а именно получение физических и моральных удовольствий!

Андрей было открыл рот, но Сандерс не дал ему сказать.

— Подожди возражать! — Почему-то он решил, что Андрей будет непременно возражать. — С физическими удовольствиями, я думаю, все понятно. Каждый хочет хорошо питаться, сладко спать и все такое, что к этому прилагается. А вот с моральными — сложнее. Под ними следует понимать творческое начало личности, способность получать удовлетворение от плодов своего труда и просто поступков. Понятно, что у разных людей и в разное время они различны. Но главное, что отличает человека от животного, — способность в той или иной степени жертвовать физическими удовольствиями ради моральных. Человек способен пойти на многие физические лишения, даже на смерть, чтобы достичь поставленной перед самим собой цели и получить ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение, пусть, быть может, последний раз в жизни. Однако разные люди обладают разным соотношением уровней и требуемых абсолютных значений этих двух жизненных мотивов, поэтому один способен достичь чего-то в науке, искусстве, совершить подвиг наконец, а другой — только жевать сопли в теплом сортире. При этом, что удивительно, оба будут счастливы, ибо живут так, как хотят…

Андрей вспомнил, как часто ему приходилось выбирать между сиюминутными плотскими удовольствиями и изнурительными занятиями на пути к поставленной цели — карьере косморазведчика. А ведь многие сломались. Ушли из Академии, плюнув на все, поняв, что этот кусок им не проглотить.

По теории «единоличника» Сандерса получалось: что бы человек ни делал, он делает только в угоду себе, а как это выглядит с точки зрения общества, будет зависеть от того, индивидуумы с каким соотношением двух вышеперечисленных характеристик в нем преобладают.

— Ладно, — Сандерс бросил свою тарелку в утилизатор и поднялся из-за стола, — хватит философствовать. Пойдем выспимся и с новыми силами начнем заботиться о судьбе человечества.

10

Выбранная для исследований планета была немного меньше Земли, а в остальном очень напоминала родную обитель, навевая тем самым беспокойство и тоску на немногочисленный экипаж заброшенного сюда волей судеб звездолета. И хотя богатая облачность скрывала пока основную ее часть, на пространстве, доступном для визуального наблюдения, отчетливо вырисовывались контуры двух небольших материков и множества мелких, причудливо разбросанных в океане островков. Сам океан имел непривычный лиловый оттенок, а на неосвещенной в данный момент стороне планеты местами очень красиво фосфоресцировал, не позволяя невольным свидетелям оторвать взгляд от этого великолепия, словно пытаясь загипнотизировать их.

Фейерверк зеленых искр, плавно меняя яркость и оттенки, медленно и вальяжно перемещался по поверхности океана, выпуская из своего плена одни группы островов, но тут же поглощая другие.

Андрей представил, как шикарно должна была выглядеть эта миграция неизвестных светящихся обитателей водной стихии непосредственно с окружаемых ими островов. В другой ситуации он обязательно слетал бы туда на «экскурсию», но сейчас их занимали проблемы несколько иного характера, а красоты природы сознание фиксировало автоматически, по привычке.

Уже сутки они болтались на орбите первой попавшейся на их пути по земным меркам пригодной для жизни планеты, пытаясь заполучить хоть какие-то крупицы дополнительной информации, которая помогла бы наметить дальнейший план действий.

И ничего!

Никаких намеков на следы разумной деятельности.

Богатая растительность по берегам океана плавно переходила в расплавленную пустыню континентальных областей. Многочисленные острова торчали безжизненными скалами, в некоторых ракурсах напоминая кривые зубы оскалившегося в ехидной усмешке нечеловеческого рта. Конечно, большая часть планеты все время скрывалась под непроницаемым облачным покровом, но должны же присутствовать и на открытых пространствах некие характерные изменения среды, неизменно сопутствующие техническому прогрессу. Хоть какое-нибудь одинокое суденышко в океане или полузанесенные песком остатки шахты…

Ничего.

Покинув рубку, Андрей направился в лабораторию. Там Сандерс, развалившись в кресле, с хмурым видом просматривал очередную пачку фотографий поверхности планеты. Андрей заглянул через плечо. Видимо, какой-то заинтересовавший его участок Сандерс отснял с максимальным разрешением. На рассматриваемой им фотографии были отчетливо видны даже пупырышки на мясистых синеватых побегах местного растения, очевидно, заменяющие ему листья. Кроме самого растения, уныло торчащего из красноватого, бликующего отраженным светом подобия песка, больше на фотографии явно ничего не было.

Сандерс, проигнорировав появление Андрея, продолжал «елозить носом» по изображению представителя флоры, похожего на помесь мексиканского кактуса с тропической пальмой.

— Что новенького? — как можно беззаботнее спросил Андрей, усаживаясь в соседнее кресло.

Пожевав губами, Сандерс, не отрываясь от фотографии, брезгливо изрек:

— Не знаю, как насчет высокоразвитой цивилизации, но наличие мух на данной планете можно считать доказанным…

Как ни странно, им до сих пор не удалось заметить ни одного представителя животного мира, поэтому открытие присутствия на планете мелких летающих тварей в другой ситуации стало бы сенсацией.

Но не теперь.

— Ты уверен? — переспросил Андрей, думая совершенно о другом.

— Ровно настолько, насколько я могу быть уверен в собственном существовании, — медленно ответил Сандерс и, крутнувшись в кресле, бросил фотографии в выдвинутый из стены ящик, уже наполовину заполненный другими снимками.

— По-моему, пора подвести итог, — сказал Андрей. — Итак, что мы имеем? Планету, вполне пригодную для обитания, но с отсутствием каких бы то ни было признаков разумной жизни. Можно предположить, конечно, что местные жители ведут подводный образ жизни, но мне почему-то такая версия кажется маловероятной, а главное, не поддающейся реальной проверке, поэтому предлагаю пока ее опустить. Допустим, наш неведомый противник «прозябает» на одной из пяти других обнаруженных в системе планет, но в таком случае непонятно, что ему помешало освоить данный, вполне уютный мирок. — Он махнул рукой в сторону экрана, на котором в зелено-голубой чаше медленно плавали белые клубы облаков. — Если же он не способен даже на такую малость, тогда тем более к чему воровать планеты из других систем?

— О… о! — выдохнули они и уставились друг на друга расширенными глазами.

— Эта планета в системе последняя, то бишь крайняя, значит, вполне возможно, что она и является той самой «Новой Землей», совсем недавно «утащенной» из-под носа землян, — сформулировал одновременно посетившую их мысль Сандерс. — Что и объясняет отсутствие следов цивилизации, не успели, руки не дошли.

— Вот козлы! — посетовал Андрей. — С этой еще не разобрались, а уже к Земле щупальца потянули…

Сандерс нахмурился, словно был против оскорбления родных земных козлов сравнением с неизвестными инопланетными вредителями.

— Значит, где-то там, — он ткнул пальцем в сторону обзорного экрана, — находится поселение колонистов, покинувших во главе с Хиггинсом Большую Удачу… По крайней мере, то, что от этого поселения осталось после перемещения планеты через Переход. Кроме Хиггинса, наверняка должен был выжить кто-то еще… — Сандерс вопросительно посмотрел на Андрея. — Будем готовить планетолет? Иным способом под облачный покров нам не проникнуть.

Андрей не торопился с ответом, взвешивая все «за» и «против».

Конечно, найти здесь землян было очень заманчиво. Помимо подтверждения того, что экспедиция не ошиблась адресом, это могло пролить свет на некоторые подробности развития событий. Например, ответить на вопрос: как Хиггинс опять оказался на Земле уже в качестве носителя информационного сообщения?

С другой стороны, для осуществления высадки придется на длительный срок отключить защитные экраны корабля, опять выставив его на всеобщее обозрение. Делать этого почему-то совершенно не хотелось. Возможно, правильнее было бы облететь сначала все планеты системы, но на это потребуется не одна неделя, а Артур в своем послании недвусмысленно их торопил, указывая на какие-то предполагаемые осложнения. И потом, скорее всего, не случайно их выбросило из Перехода именно вблизи данного небесного тела…

— Так уж сразу и планетолет… — сказал он задумчиво. — Поселенцы, перебравшиеся на «Новую Землю», устраивались там всерьез и надолго. Не исключено, что при переносе планеты средства связи и источники энергии уцелели. Давай для начала попробуем связаться с ними на аварийной частоте, ну и вообще послушаем информационное поле планеты. Конечно, для этого все равно придется отключать защитные поля, но на значительно меньшее время.

На том и порешили.

11

Однако ни одна из десяти проводимых с интервалом примерно в один час попыток установить связь с поверхностью успеха не имела.

Каждый раз, отключая защитные поля и посылая в эфир свои позывные, они с замиранием сердца выжидали пять минут, после чего опять прятались в скорлупу невидимости и, как они надеялись, недосягаемости для потенциальных врагов, испытывая при этом двойственное чувство разочарования и облегчения. Разочарования оттого, что их призывы снова остались без ответа, и облегчения потому, что секунду назад совершенно беззащитный по здешним меркам корабль до сих пор цел и невредим. Для большей безопасности перед каждым выходом в эфир Андрей еще и менял орбиту, по которой они медленно плелись над поверхностью, казалось, затаившейся перед прыжком планеты.

Похоже, предположение насчет «Новой Земли» оказалось не более чем попыткой выдать желаемое за действительное.

Заканчивались третьи сутки их пока бестолкового пребывания в этой звездной системе. Поначалу они еще надеялись, что произошло какое-то недоразумение, и второй звездолет вот-вот объявится в точке своего исчезновения, но теперь реальная ситуация все конкретнее впечатывала в их мозги мысль, что легкого и мирного решения проблемы не будет.

Андрей готовил аппаратуру к последнему, как они решили, пятиминутному сеансу беззащитности и надежды.

Сердце неприятно щемило. Вполне отчетливое желание отказаться от этой, наверняка бесполезной, как и все предыдущие, попытки сковывало волю, мешало сосредоточиться на показаниях приборов. Действительно, к чему еще раз испытывать судьбу, она не оставляет такие эксперименты безнаказанными.

Плавно отъехала входная дверь. В рубку проскользнул Сандерс и, вместо того чтобы занять кресло второго пилота, молча встал у Андрея за спиной.

Андрей, почувствовав неладное, поинтересовался:

— Что-нибудь изменилось?

Сандерс, не говоря ни слова, передал ему несколько свежих снимков. Андрей, не торопясь, разложил их перед собой и стал внимательно изучать. На фотографиях был изображен, судя по всему, один и тот же скалистый островок, расположенный вдали от крупных материков. Поначалу ничего примечательного он не заметил, но, дойдя до последнего наиболее крупного снимка, обратил внимание на странный предмет, застрявший между валунами у подножия острова. Разобрать, что именно там находится, было почти невозможно.

Андрей уже собрался повернуться к Сандерсу и потребовать разъяснений, как тот, опередив его, словно фокусник «материализовал» перед ним еще одну фотографию. На ней с максимально возможным увеличением был заснят единственный пологий склон побережья острова. Там между валунами наполовину в воде лежал Человек…

Судя по его виду, он был давно мертв. И только светившаяся в немилосердных полуденных лучах местной звезды металлизированная ткань нарукавной эмблемы космических сил подтверждала, что перед ними землянин.

Разобрать, что именно написано на эмблеме, принадлежит ли она колонисту из Большой Удачи или кому-то еще, было, конечно, невозможно.

— Так что высаживаться все-таки придется, — вздохнул занявший свое кресло Сандерс. — Теперь хоть приблизительно известно, в каком районе.

Андрей убрал с пульта фотографии и хотел прервать уже запущенную программу подготовки к отключению основных защитных полей и передачи в эфир призыва откликнуться к тем, кто смог уцелеть. Но Сандерс жестом остановил его.

— Пусть. Последняя попытка…

Андрей согласился. Глупо бояться остаться без защиты на несколько минут, если скоро придется неоднократно отключать ее во время высадки.

— Переходим в видимый спектр, — безразлично сообщил компьютер.

«Для кого — видимый? — разозлился Андрей. — Кто запрограммировал такие идиотские сообщения?»

Бортовой компьютер в силу известной ограниченности возможностей анализа всех входных данных иногда при интерпретации происходящих событий выдавал сообщения, весьма косвенно соответствующие действительности. Андрей непременно собирался указать на это разработчикам. Если, конечно, вернется…

Мягко прошелестел передатчик. Стандартное кодированное сообщение в очередной раз ушло к поверхности планеты.

Потянулись томительные секунды ожидания, в лучшем случае ответа, а в худшем… Но об этом лучше не думать.

До окончания сеанса оставалась одна минута, когда компьютер совершенно будничным голосом, как будто такая малость происходила чуть ли не каждый день, сообщил:

— Численность экипажа корабля увеличилась на одного человека.

— ???

Андрей моментально врубил полную защиту и режим невидимости. Оказывается, все это время его правая рука не покидала соответствующей клавиши.

Сандерс, как коршун нависнув над пультом, за те же доли секунды уже вывел на главный экран схематическое изображение корабля. Пока шло тестирование и повторное сканирование емкостных датчиков по всем отсекам, в его голове пульсировала всего одна мысль: «Сбой Системы или ЧТО?» И почему-то дальше, за этим самым ЧТО, ничего сколько-нибудь реального пристраиваться не хотело. Версия о космическом «зайце» не в счет.

Словно волна, выбросившая на чужой скалистый берег безжизненное тело землянина, по главному экрану прокатилась светлая полоса, оставляя за собой серую мглу на фоне тех отсеков корабля, в которых не отмечено присутствие живых организмов, подсветив ярко-зеленым пока только рубку.

А вот и он!

Грузовой отсек на схеме озарился, как показалось Андрею, зловещим зеленым светом.

— Сканирование закончено, — сообщил по-прежнему бесстрастный электронный голос. — Зафиксировано три биологических объекта. Ориентировочный суммарный вес — двести шестьдесят килограммов. Средняя температура тридцать семь градусов Цельсия. Все объекты пребывают в состоянии покоя…

Хорошенький покой!

Они ошарашенно уставились друг на друга.

— Человек? — промолвил Андрей.

— А что у нас в грузовом отсеке? — наморщил лоб Майкл.

— Практически ничего…

Сначала предполагалось установить там несколько тяжелых истребителей, но в последний момент решили не раздувать экипаж, справедливо отметив, что погоды они, пожалуй, не сделают.

— Получается, что это единственное более пли менее свободное пространство на корабле.

— Допустим, и что из этого следует?

— Не знаю, — откровенно признался Сандерс.

Несколько секунд помолчали, размышляя, что можно предпринять в данной ситуации.

Андрей мысленно еще раз наехал на разработчиков корабля, не предусмотревших систему видеоконтроля в грузовом отсеке.

Сандерс хлопнул себя по коленям и выдал резюме:

— Придется пойти посмотреть! — Он излишне бодро выпорхнул из кресла и направился к выходу.

— Скафандр средней защиты и плазменный излучатель на полную мощность, — распорядился ему в спину Андрей.

Майкл, не оборачиваясь, кивнул, но покинуть рубку не успел. Услышав нечленораздельный вопль Белова, он снова повернулся к пульту. Картина на главном экране изменилась. Теперь зеленым светился не грузовой отсек, а коридор, ведущий к транспортной кабине, с помощью которой можно было попасть в том числе в шлюзовую камеру рубки.

Похоже, незваный гость решил более не мучить хозяев неизвестностью. Андрей заблокировал кабину, использовать ее для неожиданного визита стало невозможно. Включил установленную в ней видеокамеру.

Внутри кабины царил синеватый полумрак дежурного освещения. Тускло поблескивала спящая панель управления. Черным квадратным колодцем выглядел экран вмонтированного в боковую стену терминала.

То, что двери этого сонного царства вот-вот распахнутся, плавно, словно сметана, разольется белое освещение, по пульту пробежит вереница огоньков, символизируя самотестирование всех систем, а терминал угодливо высветит транспортную схему корабля, как бы вопрошая: «Куда изволите?» — казалось совершенно нереальным.

Напряжение достигло кульминации.

Два человека в рубке замерли, не в силах оторвать взгляд от полутемного экрана. В голове у обоих крутились примерно одинаковые мысли.

Сколько времени нужно, чтобы преодолеть этот светящийся на схеме ядовито-зеленым коридор?

Самым медленным шагом — и то секунд тридцать. Так чего же он ждет?

А если автоматика не откроет ему двери кабины?

С какой стати? Там стоят те же датчики, благодаря которым бортовой компьютер уже записал гостя третьим членом экипажа.

Как нередко случается, событие, которого ждешь с полным вниманием, все равно происходит неожиданно, вдруг на мгновение лишая наблюдателя возможности оценивать ситуацию, заставляя оцепенеть, а при определенных обстоятельствах удариться в панику.

Вот и теперь показалось, что свет в кабине вспыхнул слишком резко и ярко, заставив их вздрогнуть, на секунду потерять ориентацию, непроизвольно наклониться к экрану, при этом чуть не столкнувшись головами.

А гость, перед которым автоматика услужливо распахнула двери, не торопился войти внутрь, оставаясь в тени коридора, будто опасался чего-то или добивался, чтобы экипаж получил-таки нервное расстройство.

Наконец, отделившись от мрака, он шагнул внутрь кабины и, повернувшись к глазку видеокамеры, покачав головой, с усталым сарказмом произнес:

— Как вы меня достали своими прыжками с орбиты на орбиту…

И, спустя пару секунд, не отметив на приборной панели никакой реакции на свое появление, поинтересовался:

— Ну что, сразу пропустите или сначала датчиками будете тыкать?

После этой фразы сомнений не осталось. Внутри кабины, усталый, но по-прежнему ироничный, стоял Артур собственной персоной.

12

Во всем был «виноват» Сандерс со своими снимками. Рассматривая фотографию утопленника, Андрей перед отключением защитных полей забыл выполнить уклоняющий маневр, что и позволило Артуру, вычислив точку предполагаемого появления корабля, нанести им визит. Как он это сделал, они не понимали, но других, более важных, вопросов было столько, что этот отошел пока на второй план.

Они сидели в кают-компании и одну за другой тягали банки с пивом из раздолбанного Сандерсом автомата.

— Кругом бардак и предатели, — жаловался уже слегка захмелевший Артур. — Гнилая человеческая сущность неискоренима в любых условиях.

Белов и Сандерс молча посасывали пиво, с поразительной синхронностью периодически протягивая свободную руку к блюду с солеными орешками, сталкивались пальцами и не замечали этого, пытаясь осознать кратко изложенную Артуром историю здешнего мира.

Действительно, их корабль висел на орбите той самой «Новой Земли» Хиггинса, а на острове они засняли останки одного из колонистов Большой Удачи, искавшего лучшей жизни и, очевидно, погибшего во время перемещения планеты. Но, несмотря на всю трагичность происшедшего, главное было не это.

Как утверждал Артур, все остальные планеты Системы были заселены представителями довольно высокоразвитой цивилизации, корни которой уходили к… Земле. Да-да, к нашей старушке-Земле. Здесь обитали потомки людей, покинувших Солнечную систему несколько тысячелетий назад…

Уже тогда они представляли собой высокообразованный народ, знающий астрономию и химию, владеющий технологиями добычи и обработки металлов. Обнаружив один из Переходов, они умудрились покинуть Землю, спасаясь от глобальной геологической катастрофы, поскольку их раздираемый землетрясениями материк стал огромными темпами превращаться в океанское дно. Не исключено, что именно эти события легли в основу известной легенды об исчезнувшем материке — государстве Атлантиде.

— Альтернативная история! — не унимался Артур. — Сколько об этом написано! Ну вот, — он широким жестом обвел вокруг себя, — нате, получите, куда уж альтернативней!

В его рассказе, прежде всего, поражала бессмысленность и животная дикость царивших здесь на протяжении нескольких веков порядков. Наш рабовладельческий строй или охота на ведьм по сравнению с тем, что примерно в то же время творилось здесь, просто апофеоз демократии…

Дело в том, что Переходы, которые стали широко использоваться как для путешествий непосредственно по поверхности планет, так и для перемещения между ними, при определенных обстоятельствах выкидывали неожиданные «фокусы». Сначала появление клона считали гневом богов и казнили обоих. Позже, все-таки усмотрев прямую зависимость между нырянием в туманное облачко и возникновением обнаженной личности, поняли, что сей «гнев» может коснуться каждого, и стали убивать только клонов. Но ведь и клон, являясь точной психофизической копией своего прототипа, знал об ожидающей его участи и не собирался сдаваться без боя, пытаясь либо лично устранить «исходный образец», либо доказать, что именно он и никто другой — есть подлинный член этого жестокого общества.

В итоге, когда они уловили суть происходящего, никто уже с уверенностью не мог сказать, является ли его законопослушный сосед человеком, появившимся на свет при непосредственном участии собственных родителей, или он есть продукт деятельности иных сил…

Прошло совсем немного времени, и люди смирились с таким положением вещей, более того, узаконили право клонов на существование. Но сделали это по-разному.

К тому моменту на трех пригодных для жизни планетах Системы образовались независимые государства. Ввиду изначального единства национальности своих граждан их законы и моральные устои были во многом схожи, но все-таки наблюдались и существенные различия. Одним, и как потом выяснилось, далеко немаловажным, было отношение к клонам. Так, на одной планете вошло в моду устраивать смертельный поединок между ними, превратив его в массовое зрелище. Представьте себе, что у вас появился двойник, полная ваша копия, обладающая теми же знаниями и навыками, точно так же желающий жить и считающий, что у него есть на это полное право… Как вы к нему отнесетесь?

В сражениях этих претенденты на восстановление своей уникальности проявляли невиданную изобретательность и жестокость.

На другой планете двойников расселяли по разным материкам и запрещали им любые дальнейшие контакты между собой, дабы не создавались щекотливые ситуации и проблемы с родственниками и друзьями. Опять же, сперва надо было выяснить, кто, собственно, из них копия и, следовательно, подлежит отселению. Короче, проблема слегка притупилась, но окончательно решена не была. Кроме того, стали происходить и вовсе курьезные случаи, когда оба двойника наперебой объявляли себя клонами и требовали немедленного отселения подальше от жены, от детей…

На третьей планете вообще стали считать их близнецами и далее в решении вопроса использовали обычные законы об урегулировании имущественных и других споров между родственниками. Как потом выяснилось, и такой ход был далеко не идеален. Тяжело сознавать, что рядом с тобой находится человек, точно знающий все твои слабости и тайны, да еще и потенциально претендующий на твое хозяйство, работу и тому подобное. В ход пошли шантаж, вымогательство и разного рода мошенничество…

Спустя какое-то время страсти поутихли и к проблеме двойников привыкли, как к чему-то малоприятному, но порой неизбежному, типа простуды. Тем более что в год на каждой планете их появлялось не так уж много — две-три тысячи. По сравнению с уже тогда многомиллиардным населением планет — капля в море. Это относительное спокойствие продолжалось пару поколений. Ситуация резко изменилась, когда на той самой первой и самой жестокой планете приблизились к пониманию сути явления и научились воздействовать на Переход таким образом, что клон появлялся обязательно, если, конечно, того желал находящийся в «активной области» человек.

Сложившееся за долгие годы в Конфедерации планет равновесие оказалось нарушено. Здесь надо отметить, что планеты-государства в течение этого относительно благополучного периода истории в экономическом и научном плане развивались неодинаково. И, естественно, в значительно худшем положении оказались люди, проживающие там, где появление клона становилось трагедией. Они просто боялись лишний раз воспользоваться Переходом. Инфраструктура планеты развивалась плохо, население росло медленно, торговля и обмен знаниями с другими планетами были минимальны.

Поначалу новое знание стали использовать столь же бездарно и еще более жестоко, чем раньше. Теперь каждому мужчине, достигшему восемнадцатилетнего возраста, необходимо было доказать свою состоятельность, сразившись с самим собой. Разумеется, поединок продолжался до смерти одного из претендентов.

Спустя некоторое время к власти на этой самой отсталой планете пришел более молодой и «находчивый» человек, имевший весьма высокие амбиции и желавший видеть себя во главе всей Конфедерации. Но поскольку мирным путем достигнуть этой цели было невозможно, он первым делом прекратил бессмысленную бойню. Действительно, зачем понапрасну губить людей и не просто людей, а потенциальную армию, когда они могут послужить великой идее объединения планет под началом одного, несомненно, самого «прогрессивного» руководителя и политика. Да, его армия была значительно хуже вооружена и экипирована, зато имела практически неограниченную численность.

Началась кровопролитная война, которая с переменным успехом и интенсивностью продолжалась несколько десятилетий. Это были годы упадка, грозившие перечеркнуть все предыдущие достижения.

После смерти так и не вознесшегося на Олимп мирового господства главного организатора этих безобразии все-таки восторжествовали действительно прогрессивные силы. Общество медленно и мучительно стало выбираться из ужаса, боли и хаоса предыдущих лет. Можно сказать, что эра вандализма и мракобесия закончилась. Настал период небывалого взлета науки, техники, культуры и искусства, который, однако, с земной точки зрения, выглядит весьма своеобразно. Получившая в самом начале своего развития наглядный пример широты человеческих возможностей цивилизация избрала приоритетным биологический путь развития.

В итоге, достигнув на сегодняшний день такого единства духа и тела, о котором мы могли бы только мечтать, по развитию техники они соответствовали только примерно уровню Земли конца девятнадцатого века…

Во время всего рассказа Артур то горько вздыхал, то зло усмехался, в общем, наглядно демонстрировал свое личное отношение к особенностям здешней истории.

Андрей сначала удивлялся, что проблемы развития фактически иной цивилизации вызвали такую бурю эмоций у его вполне уравновешенного друга, но потом его осенило — ведь прежнего Артура больше нет. Перед ними сидит клон, подсознательно проецирующий на себя все мытарства местных собратьев.

Андрею стало не по себе. Он никак не мог заставить свой мозг воспринимать сидящего перед ними человека как чужеродную, потенциально опасную субстанцию, неизвестно кем и с какой целью материализованную. Голова снова набухла сотней вопросов и догадок, грозя лопнуть как мыльный пузырь.

— Короче, основные моменты, которые удалось понять, пробираясь сквозь дебри чужого языка и мироощущения, я вам изложил, — закончил свой рассказ Артур.

Сандерс, уже уставший пить, задумчиво сказал:

— Информация, конечно, любопытная. Если нам все же представится случай еще когда-либо оказаться на Земле, ученые набросятся на нее, мелко топоча ножками и повизгивая от восторга. Но мне не ясно главное — как эти феодально-воинственные «игры» связаны с переносом «Новой Земли» и прямой угрозой Земле старой?

— В том то и дело, что никак, — развел руками Артур. — Я встречался с полномочными представителями всех трех планет. Они в один голос утверждают, что никаких экспериментов подобного рода не проводилось, а неожиданно возникшая в их звездной системе новая планета вызвала жуткую панику, которая не утихла по сей день. Поскольку до сих пор неизвестно, какое влияние окажет ее притяжение на орбиты других небесных тел. Более того, они и не предполагали, что Переход обладает еще и такими возможностями, поэтому сейчас крайне напуганы.

У Андрея вытянулось лицо:

— Получается, что мы так и не выяснили, кто хотел похитить Землю!

Артур утвердительно кивнул.

— Минуточку, минуточку, — заерзал в кресле Сандерс. — Где гарантия, что эти твои «полномочные представители» говорят правду? Возможно, оценив нашу техническую мощь, они поняли, что погорячились и теперь усиленно заметают следы.

Скорчив такую физиономию, словно проглотил нечто несъедобное, Артур сказал:

— Не исключено, конечно. Однако есть ряд косвенных доказательств, что это не так.

— Например! — Готовый поспорить Сандерс критически поднял брови. Он никак не хотел мириться с мыслью, что главная проблема, ради решения которой они сюда забрались, до сих пор остается под покровом тайны.

Артур задумался, интенсивно массируя наморщенный лоб. Он уже порядком устал от всех этих объяснений, поэтому хотел изложить свои доводы наиболее ясно и предельно кратко.

— Вы меня так и не спросили, как же я проник на ваш корабль? Неужели не интересно?

— Не до того было, — проворчал Андрей.

— А то, что сюда может явиться для знакомства толпа вооруженных местных жителей, вас не беспокоит?

Андрей и Майкл напряженно переглянулись.

Заметив это, Артур снисходительно их успокоил:

— Шучу, шучу. В том-то и фокус, что кроме нас с Барбарой никто этого сделать не сможет. Кстати, вам от нее привет. Она на всякий случай осталась на нашем корабле…

Он глубокомысленно подергал себя за ухо:

— Так вот, как вы, наверное, уже догадались, Переход не является статическим образованием, связывающим какие-то конкретные точки пространства. Он само пространство, вернее, одно из его свойств. Поэтому переместиться с его помощью можно куда угодно, необходимо только достаточно ясно представлять внешний вид места назначения и его примерное положение относительно точки отправления. Сами понимаете, ни один здешний абориген не может представить внутренности корабля, а следовательно, и нанести нам визит. Хиггинсу удалось оказаться на «Новой Земле» исключительно благодаря тому, что пещера там попалась ну очень похожая на обнаруженную им в Большой Удаче. То есть имеются области пространства с заведомо измененными свойствами, мы назвали их Переходами, но из каждой такой области можно переместиться практически куда угодно. Свойства пространства в выбранном вами месте назначения временно изменятся, сформировав «активную область», и вернутся в исходное состояние сразу после вашего прибытия. Поэтому продолжить путешествие вы сможете, только найдя область пространства со статически измененными свойствами, то бишь в нашей терминологии — Переход. Кроме этого, после определенной тренировки непосредственно перед прыжком можно внутренним зрением видеть место назначения. Так, перед тем как появиться здесь, мне пришлось несколько раз с непривычки мучительно сосредоточиваться, чтобы найти на корабле свободный уголок, дабы в итоге не интегрироваться с каким-нибудь ящиком пива.

Артур, тяжело выдохнув, отвалился на спинку кресла:

— Теперь понятно?

— Не совсем, — осторожно попытался разубедить его Андрей.

— Во-первых, — снова наклонился к столу Артур, — тот, кто хотел похитить Землю, чтобы установить связь одновременно со всеми расположенными на ней Переходами, должен был каким-то образом ее себе представить целиком. В космическом, так сказать, масштабе. Я уверен, никто из местных жителей, да и вообще человек, на такое не способен, мозгов не хватит. А во-вторых, похоже, потенциальный похититель преследовал иные цели. Поскольку, как я уже сказал, существует возможность предварительного «визуального» контроля, он не мог не знать, что земляне вместо планеты подсунули ему мелкий пузатый кораблик. Но менять своих планов не стал!

— Получается, что мы собственноручно, ударными темпами, лишили себя возможности изучать и использовать на Земле новые свойства материи, — недовольно сказал Сандерс.

— Именно! — подтвердил Артур.

Глядя на него холодным хищным взглядом, Андрей спросил:

— А как поживают колонисты, совершившие путешествие вместе с планетой?

— Никак, — мрачно ответил тот. — Все они погибли… Так, по крайней мере, утверждают местные власти. Мне предлагали посетить заведение, что-то типа нашего морга, где находятся тела, но я отказался.

— Что же явилось причиной смерти?

— Перегрузки — побочный эффект мгновенного переноса массы на весьма значительное расстояние, и, очевидно, чем больше эта масса, тем сильнее гравитационное воздействие.

— Допустим, что все колонисты действительно погибли, — ледяным тоном согласился Андрей. — Но даже если и не все, ведь Хиггинс каким-то образом оказался на Земле… это не меняет дела. Никто из них в глаза не видел новейшего боевого корабля, на котором мы имели «удовольствие» сюда прибыть. Местные жители, как следует из твоего рассказа, тоже не располагают средствами наблюдения, с помощью которых можно было бы детально разглядеть корабль, висящий на орбите. Так?

— Так, — согласился Артур.

— Значит, как следует из объясненной тобой же логики работы Перехода, никто из них не мог выкинуть из Системы наш второй звездолет, ибо не смог бы представить объект, на который необходимо оказать воздействие…

Андрей зло прищурился:

— Никто, кроме тебя!

Артур, глядя ему в глаза, вызывающим тоном сказал:

— Да! Кроме меня, Барбары и того, кто хотел похитить Землю, а ему на обозрение подсунули новейший звездолетик…

Андрей устало ругнулся. Ситуация, выписав изящный пируэт, опять вернула их на прежнее место, как слепых котят, ткнув носом в собственную беспомощность.

Сандерс, все это время смотревший куда-то в сторону, бесшумно барабаня пальцами по крышке стола, обращаясь к Артуру, спросил:

— У тебя есть какая-нибудь версия?

— Есть, но очень зыбкая.

— Излагай. Не томи, — по-отечески посоветовал он.

— Как я уже говорил, здешняя цивилизация имеет ярко выраженную биологическую направленность, — хмуро и сосредоточенно начал Артур. — Это сказывается абсолютно на всех видах ее деятельности. Даже то немногое, что мне позволили выяснить, поражает. Например, им удалось достичь огромных успехов в развитии телепатических возможностей мозга и вообще средств саморегуляции организма. Но больше всего меня удивили их компьютеры. Да, они тоже биологические! По крайней мере, функции главного процессора выполняет живая ткань. Мне не известны подробности, как именно они выращивают мозги для своих компьютеров, но сей факт имеет место быть. Так вот, знакомя вкратце со своей культурой и языком, мне показали фильм, из которого явствует, что помимо биологических компьютеров, скажем так, среднего уровня, на одной из планет Конфедерации присутствует Супермозг. Он обладает огромными вычислительными возможностями, гигантской памятью и является главной информационной ячейкой цивилизации. Все более мелкие компьютеры, в том числе находящиеся на других планетах, связаны с ним энергетическими каналами посредством Переходов. Когда позже я проявил к нему повышенный интерес, мне сухо и кратко объяснили, что это обычное вычислительное устройство, работающее по жесткой программе, неспособное ни к каким самостоятельным действиям. Кроме того, как мне показалось, люди, продемонстрировавшие мне этот фильм, были наказаны. Конечно, у любой цивилизации должны быть стратегически важные объекты, не подлежащие постороннему взору, но в контексте происшедших событий это настораживает. Я никак не могу отделаться от мысли, что именно с помощью такого напрямую связанного с Переходом Суперкомпьютера можно было попытаться переместить целую планету…

— Ну вот, — Сандерс возбужденно хлопнул в ладоши, — это уже кое-что. Чего ж ты раньше молчал?

— Я не молчал, — Артур недружелюбно покосился на Андрея. — Мне просто не дали договорить.

— О-о, какие мы обидчивые, — пробурчал Андрей.

— Если я все правильно понял, — сказал Сандерс, не обративший ни малейшего внимания на легкую перепалку между друзьями, — то этому Супермозгу или тому, кто его использует не по назначению, ничего не стоит в любой момент сформировать вокруг Земли новую «активную область» — и поминай как звали…

Унылое молчание было ему ответом.

— Надо срочно объявить им ультиматум, — жестко сказал Андрей. — Пусть только попробуют сделать что-нибудь подобное! Нам хватит и двух кораблей, чтобы методично выжечь на всех планетах их непомерно биологическую сущность.

— Да намекал я им уже…

— И что?

— А ничего! Они категорически отвергают такую версию. И извольте заметить, активно способствовали тому, чтобы я связался с Землей и вызвал подкрепление.

— Ага, — ухмыльнулся Андрей, — которое тут же, по прибытии, попытались отправить куда подальше.

— Ну не знаю… — вздохнул Артур.

Они замолчали, пытаясь разобраться в собственных мыслях и выловить в них хоть какую-то зацепку, которая позволит сформировать план немедленных действий. Все отлично понимали, что в сложившейся ситуации любое промедление грозит катастрофой, и не смогут они потом откупиться от своей совести уничтожением еще одной цивилизации.

— А не взять ли нам за яйца непосредственно их Супермозг? — предложил Андрей. — Или чего у него там?

— «Там» у него, очевидно, мозжечок, — проконсультировал Артур.

— Каким образом? — оживился Сандерс.

Они вопросительно посмотрели на Артура.

— То есть ты предлагаешь посетить сей загадочный объект, не ставя в известность его непосредственных хозяев? — уточнил он.

Андрей кивнул.

Артур непроизвольно организовал у себя на затылке прическу под названием «Стог сена после бури», а потом, придав ей равномерное, колебательное движение сказал:

— Это невозможно. Я даже не знаю, где он находится, не говоря уже о наверняка существующей системе безопасности.

— Зачем нам знать, где он находится? — пожал плечами Андрей. — Ты же сам утверждаешь, что с помощью Перехода можно прыгнуть куда угодно, а в показанном тебе фильме наверняка мелькали какие-то внутренние интерьеры этого «клозета народной мудрости». Сейчас высадимся на планету. Найдем бывшее людское поселение и воспользуемся находящимся возле него Переходом, а с системами безопасности разберемся по ходу.

— Конечно, можно попробовать, — с сомнением протянул Артур.

— Отлично! — Сандерс упруго, словно новенький резиновый мячик, выпрыгнул из кресла. Его глаза горели, тренированное тело было готово выполнить любое задание, тем более, если призом будет спасение человечества… Для него это, несомненно, был достаточный повод, чтобы поставить на кон пресловутые физические удовольствия, да и саму жизнь. — Я полагаю, что системы охраны у здешних «биоизвращенцев» тоже основываются на каких-нибудь биологических способах умерщвления, а потому скафандры средней защиты нас вполне устроят.

Он направился к двери, не сомневаясь, что остальные последуют его примеру. В проеме на секунду застыл и, глянув на Андрея, философски заметил:

— По-моему, пару часов назад я уже пытался выдвинуться поданному маршруту…

— Вооружение — плазменный излучатель на полную мощность, — кивнул тот в ответ.

13

На посадку зашли с теневой стороны, еще раз невольно полюбовавшись светящимся в океане пятном неясных очертаний. С близкого расстояния оно выглядело еще более симпатичным и даже манящим. Захотелось со всего маху бухнуться, подняв фейерверк зеленых брызг, окунуться в его загадочно-призывный свет. Но через несколько секунд изумрудное чудо осталось далеко позади, а по курсу из-за горизонта в тысячу раз ускоренный их встречным движением поднимался рассвет.

На материке, где, по идее, должна была находиться база колонистов, занималось раннее утро. Однако уже было достаточно светло, и обнаружить ее с воздуха не составило труда. Сначала заметили изрядно покореженную, некогда ажурную конструкцию двадцатиметровой антенны дальней связи…

Сандерс мастерски посадил довольно массивный планетолет на небольшую ровную площадку вблизи одного из стандартных ангаров. Собственно, вся база и состояла из этих быстросборных полусферических или вытянутых и закольцованных, наподобие тора, сооружений. Установленные весьма хаотично, видимо, на неподготовленные, но наиболее ровные участки местности, они почему-то изначально навевали сильное уныние. Возможно, потому, что прибывшие знали — совсем недавно, являясь перевалочной базой на пути нескольких сотен людей к, как те считали, достойному будущему, они стали их братской могилой…

Но распускать сопли и пытаться извлечь из данной ситуации мораль времени не было, ибо в любой момент по воле неизвестного «доброжелателя» земные города могли превратиться в куда более прискорбное зрелище.

Обследовать базу не стали, а, ведомые Артуром, направились к побережью, где равнинная местность плавно переходила в невысокие, изрядно разрушенные горы. Об этом безмолвно свидетельствовала масса поросших травой и деревьями обломков, некогда пытавшихся достичь океана, да так и застывших на пологих склонах причудливыми образами буквально в двух шагах от водной стихии. Те же, которым удалось-таки добраться до единственной доступной им в этой жизни цели, лежали, за долгие годы обласканные коварным соседом до полной неузнаваемости, «облысевшие», ставшие на одно лицо, валуны. Как порой бывают обманчивы цели, к которым идешь всю жизнь…

Артур, ведомый сначала исключительно чутьем, дарованным ему неизвестным создателем, стал узнавать местность. Вот и скала, из-за которой он в полном смятении чувств наблюдал за вышедшей на берег Барбарой. Выше по склону должен быть вход в пещеру, а там белесый туман Перехода.

СТОП!!!

От неожиданной страшной догадки Артуру сделалось дурно. Мышцы стали ватными, ноги подкосились. Он припал на одно колено, оперся рукой на подвернувшийся полуметровый камень.

На самом деле он не мог ничего узнать! Не мог вспомнить! Это были не его воспоминания! То, что происходило здесь, происходило с тем, прежним Артуром, а он, Артур нынешний, в это время в голом виде вылез из пещеры в джунглях Южной Америки и имел представление о разыгравшейся тут мелодраме только из официального отчета…

Шедший правее Андрей моментально оказался рядом, подхватил под руку.

— Что случилось? — прозвучал в наушниках шлема скафандра его встревоженный голос.

— Оступился, — выдавил из себя Артур, стараясь не смотреть ему в глаза.

Вряд ли сейчас имело смысл отвлекаться от намеченной цели и забивать голову неожиданно открывшимися новыми нюансами самосознания клона. Для себя же стоило отметить, что психоэнергетические связи между копией и оригиналом наверняка куда глубже, чем представлялось вначале.

В это время приотставший Сандерс, держа наизготовку плазменный излучатель, отчаянно крутил головой во все стороны, ожидая подвоха.

Обошлось. Плоскогорье оставалось безжизненным и унылым, только причудливые тени от валявшихся там и сям камней строили в рассветных лучах злые рожи и еще бог знает что.

Артур поднялся, мысленно ругая себя за проявленную слабость. Пора бы уже привыкнуть и попроще относиться к вновь проявляющимся возможностям доставшейся ему биологической оболочки.

Продолжили движение в том же порядке — Артур впереди, Андрей — немного правее, Сандерс — замыкающий.

Вот и пещера. Оставив Майкла у входа, сами, страхуя друг друга, полезли внутрь. Во входном гроте царил полумрак, за поворотом резко переходящий в полную темень. Включили вмонтированные в заплечные ранцы осветители. Четыре ярко-белых луча безжалостно кромсали мрак, резко перемещаясь то в одном, то в другом направлении, а он, словно стремясь увернуться от их светящихся лезвий, сгущался по углам и злобно таращился оттуда, пытаясь поселить страх в душах непрошеных гостей.

В темпе обшарили все закоулки пещеры. Никаких притаившихся опасностей не обнаружили. Облако Перехода, расположившееся у дальней стены, при попадании на него света мерцало привычно и обыденно, как что-то само собой разумеющееся. Единственное, что насторожило Андрея, — серо-голубой шар, непонятным образом висящий под потолком непосредственно над Переходом.

— Биологический мыслеусилитель, — пояснил Артур.

— То есть…

— Ну, чтобы не очень напрягаться при управлении Переходом — увеличивает напряженность биополя, делая более отчетливым генерируемый путешественником образ желаемого места прибытия. Видать, повесили здесь, когда вывозили останки колонистов…

Андрей связался с Сандерсом и, узнав, что снаружи по-прежнему все тихо, сообщил об отсутствии препятствий к началу операции.

Майкл появился через минуту. Окинув цепким взглядом пещеру, уставился на висящий под потолком шар. Пришлось Артуру второй раз объяснять его предназначение.

Теперь, когда они оказались в полушаге от намеченной цели, ими снова завладели сомнения. Правильно ли они поступают? Не спровоцирует ли эта дерзкая выходка непоправимый ответ неизвестного потенциального агрессора? Хотя, пожалуй, такие мысли уже на пороге события были лишь побочным результатом деятельности привыкшего критически относиться ко всем без исключения решениям сознания.

Обращаясь к Артуру, Андрей поинтересовался:

— Ты хорошо представляешь, куда мы должны попасть?

— Куда попасть — хорошо, а вот что будем делать дальше — не очень!

— Ничего, разберемся, — бодро заверил их Сандерс.

Наконец, решительно поборов последние колебания и символически поплевав через левое плечо, они дружно шагнули в «активную область», предварительно договорившись выйти из нее на счет «пять».

Однако уже на второй цифре твердая опора под ногами мгновенно исчезла, и Андрей понял, что падает…

От неожиданности сердце, наплевав на законы физики, пошло вниз еще быстрее остального организма и скрылось в районе пяток, а желудок, напротив, возомнил себя воздушным шариком и попытался остаться на месте…

Падение длилось буквально доли секунды. Высота оказалась небольшой — метров пять. Скафандр почти полностью смягчил удар. Так что самым страшным было не это. Перед тем как войти в Переход, они выключили осветители, и вновь окруживший их мрак теперь был насыщен такой дикой какофонией звуков, что даже автоматика скафандров не успела сработать и понизить чувствительность внешних микрофонов. Получив звуковой удар, как будто рядом взорвали допотопную гранату, Андрей на несколько секунд потерял ориентацию, туго соображая, что именно могло произойти. Поначалу ему показалось, что с ужасным грохотом разверзся пол пещеры, и они провалились в преисподнюю. Вокруг грохотало, трещало, хрустело и ухало. Этот набор звуков не мог соответствовать ничему конкретному и вместе с тем наводил на мысль, что все-таки является следствием какого-то единого процесса. Кто-то уже пришел в себя и вновь включил осветители. Два, показавшихся на сей раз бледными и тонкими, лучика робко заскользили в грохочущей темноте.

Андрей спохватился и тоже включил свет.

Доблестная троица сидела на дне каменного тоннеля. В нескольких метрах над головами издевательски подмигивал отраженным светом недосягаемый туман Перехода. Один конец тоннеля явно сужался, теряясь во мраке, а другой если и был на чей-то взгляд слишком узким, то в данный момент методично расширялся…

Зрелище было ужасным, поразительным и завораживающим одновременно. На них медленно надвигалось нечто…

Нижние зубы, каждый размером с ковш среднего экскаватора, вспарывали дно тоннеля, превращая его в груду черных с отблесками металла глыб. Верхние, более мелкие, периодически падая с трехметровой высоты, разносили эти глыбы на десятки острых обломков. Но на этом процесс не заканчивался. В глубине глотки имелось еще два ряда совсем «мелких», полуметровых зубов, которые, как заводные, круговыми движениями измельчали продукцию больших товарищей, то и дело замирая на пару секунд, и тогда появляющиеся несколько змеиных языков пропихивали доведенный до кондиции продукт в пищевод.

Животное, а это, несомненно, было именно животное, издавало множество внутриутробных звуков, в большинстве своем неподдающихся описанию, а частично напоминающих варианты человеческой отрыжки, пропущенной через киловаттный усилитель. Когда внешние челюсти смыкались, с леденящим душу грохотом и скрежетом дробя породу, становилась видна его острая безглазая, напоминающая акулью, морда, покрытая чешуйчатыми, жесткими на вид пластинами. Они равномерно шевелились, словно дышали, то становясь дыбом, то снова вжимаясь в тело невиданного монстра. Скорее всего, с их помощью он и перемещался под землей.

Андрею представилось, как где-то с другой стороны этого живого горнодобывающего комбайна вываливаются брикеты упакованной и уже обогащенной породы. Невозможно было поверить, что надвигающееся на них отвратное создание сотворено самой природой, наверняка не обошлось без участия людей, направивших эволюцию данного организма в своих интересах.

После первых нескольких секунд шока Андрей и его спутники дружно схватилась за излучатели, но, обменявшись выразительными взглядами, отставили оружие в сторону. Нет, не потому, что плазменные заряды были бессильны против бронированного червя. Направленные непосредственно в глотку они, несомненно, испортили бы ему аппетит. Но, вокруг плавно оседая на дно тоннеля, чтобы через мгновения снова взмыть фонтанами из-под зубов монстра, клубилась пыль. Что представляет собой вещество, микрочастицами которого было заполнено окружающее пространство, они не знали, однако хорошо представляли, какой силы может получиться взрыв, окажись оно способным на это.

Тем временем «преисподняя» приближалась и далеко не так медленно, как показалось вначале. Забираться в глубь тоннеля, а следовательно, удаляться от Перехода, и только для того, чтобы убедиться, что там, скорее всего, тупик, не хотелось. Но и добраться до бесстрастно висящего над головами облака не было никакой возможности. Или была?

Попавшие в переплет земляне медленно отступали и, затравленно озираясь, лихорадочно искали выход из сложившейся ситуации.

«Червяк» занимал своим брюхом всю ширину тоннеля, нечего было и думать о том, чтобы протиснуться мимо него, но так как, вгрызаясь в дно, он углублял ранее созданный проход, между ним и потолком оставался почти двухметровый зазор.

Подземная торпеда надвигалась уверенно, основательно и неотвратимо. Расстояние, отделявшее ее от ошалело пятящихся людей, стало совсем незначительным. Наверное, она и не знала о том, что рано или поздно на ее пути может оказаться орешек, который придется ей не по зубам… Но и это был, конечно, не тот случай…

Андрей привлек внимание товарищей и, не пытаясь перекричать проникавший под скафандр гвалт, жестами объяснил, что собирается делать. Те согласно кивнули. Благословленный таким образом, он перестал пятиться и, мысленно перекрестившись, бросился навстречу монстру.

Теперь от жутких челюстей твари его отделяло не более метра. Улучив момент, когда они снова захлопнулись, он прыгнул. Оказавшись на покатой морде, попытался удержать равновесие, но вздыбившаяся чешуя не позволила этого сделать, и он начал падать назад, рискуя скатиться в уже готовую снова разверзнуться пасть. Словно угадав его мысли, пасть именно так и поступила. Еще не успевший окончательно рухнуть, Андрей получил мощный удар пониже поясницы и полетел вперед на спину чудовища. Здесь чешуя оказалась гораздо крупнее. Едва он вскочил и увидел разбегающегося для прыжка Сандерса, как новая волна вздыбившихся роговых пластин сбила его с ног и потащила вдоль тела животного.

А вот и туман Перехода!

С большим трудом Андрею удалось протиснуться между шевелящимся шипастым, скользким барьером и сужающимся потолком тоннеля. Навстречу ему осторожно, балансируя широко раскинутыми руками, бежали Артур и Майкл. Их догоняла очередная волна бронированно-толкательного механизма. Удачно перевалившись через нее, перепрыгнуть было невозможно из-за все того же низкого потолка, вся троица оказалась, наконец, возле Перехода. Андрей, к своему большому удивлению, увидел уже знакомый серо-голубой шар. «К чему он здесь?» — мелькнула запоздалая мысль. Однако времени на раздумья и переговоры не оставалось, единственное, о чем жалел Андрей, — это о том, что перед новым прыжком не успел «посоветовать» Артуру получше сосредоточиться…

14

…Только что под ногами была опора. Да, мерзкое скользкое и мелко вибрирующее тело подземного гада, но теперь опять не оказалось и этого. На сей раз падали они медленно, а вернее сказать, погружались…

Андрей включил встроенный анализатор окружающей среды. Конечно, данный примитивный приборчик имел весьма ограниченные возможности, но отличить воду от кислоты, а также измерить давление и температуру был в состоянии.

Стекло шлема напротив левого глаза потеряло прозрачность, и на его ставшей абсолютно черной поверхности появились бледно-желтые буквы и цифры информационного сообщения.

Ноги почувствовали легкий толчок.

Дно!

Вокруг действительно вода. Температура приемлемая, давление тоже. Видимость оставляет желать лучшего. Судя по давлению, глубина метров двадцать — двадцать пять. Дно песчаное с одинокими вкраплениями темно-зеленой растительности неопределенного вида. Никакой живности вблизи не видно, и это радует…

— Ничего не понимаю, — раздался в наушниках голос Артура.

После предыдущего грохота в тишине подводного мира он был мелодичен и сладок, как пение сирен.

Андрей, закончив рассматривать окрестности, повернулся к двум расположившимся по соседству фигурам, не имевшим четких очертаний. Окошки шлемов вообще выглядели черными провалами. Так и не решив, кто, собственно, из них Артур, он спросил:

— Ну и что все это значит?

Одна из фигур развела руками, и в наушниках снова прозвучал голос Артура:

— Ерунда какая-то, бред!

— Ты уже когда-нибудь бывал в этих местах? — поинтересовался Сандерс.

— В том-то и дело, что нет! Я и представить себе такого не мог, — оправдывался Артур.

У Андрея в душе вновь болезненно шевельнулись нехорошие темные сомнения. Хотя, с другой стороны, если их хотели просто уничтожить, вряд ли стоило так изощряться.

— Что будем делать? — задал риторический вопрос Сандерс.

Все посмотрели вверх. Где-то там, в толще воды остался Переход. Кроме тусклого колыхающегося полумрака ничего особенного они не увидели. Как теперь найти «активную область» и как до нее добраться? В скафандре особенно не поплаваешь…

Яркая вспышка озарила окрестности мертвенно-бледным светом. Небогатая растительность отбросила резкие неестественные тени, подсказав направление на источник внезапного огня. Подобие молнии промелькнуло между Артуром и Майклом и, врезавшись в дно, растеклось голубоватым сиянием.

Похоже, охота продолжалась!

Инстинктивно присев на корточки и выключив осветители, все трое, не сговариваясь, пальнули в сторону предполагаемого агрессора. Зашипела, забулькала раздираемая плазменными зарядами вода. Дно высветилось на значительно большей площади, не предъявив, однако, ничего нового, за исключением странного, слишком ровного, чтобы быть естественным образованием, штыря. Зато вверху, в клубах пузырей занервничала, заметалась большая плоская извивающаяся тень. Снова мелькнула бледно-голубая вспышка. Андрей краем глаза увидел заструившиеся по песку в полуметре от него искры. Второй, уже прицельный залп настиг, скрутил, выжег засуетившегося врага. Оставшийся на его месте маленький черный сгусток плавно удалялся к поверхности воды.

Люди замерли. Огляделись, насколько это было возможно без дополнительных источников света. У самой кромки воды, хорошо различимые на ее светлом фоне, с трех сторон к ним приближались темные копошащиеся образования. Они то распадались на отдельные колышущиеся тени, то вновь объединялись в единую массу, от которой ощутимо веяло глухой угрозой, а вернее сказать, смертью. Соревноваться в скорострельности с таким количеством тварей, при полном отсутствии возможности хоть как-то маневрировать, почему-то совершенно не хотелось.

Андрей вспомнил про странный штырь, расположенный метрах в десяти левее их. Мелькнувшая догадка породила надежду на призрачный шанс. С трудом преодолевая сопротивление воды, он «со всех ног» ринулся к нему. Несколько озадаченные спутники «припустили» следом.

Штырь оказался ровным и жестким. Его конец размазывался, терялся где-то вверху, но Андрей уже знал, что там увидит. Махнув рукой, он рявкнул через плечо:

— Там Переход!

Дополнительного приглашения не потребовалось. Ухватившись за штырь и проявляя чудеса сноровки, полезли вверх. Благо в воде это было нетрудно.

Кружащие поодаль твари не торопились начать электрическую бойню, наверное, хотели растянуть удовольствие.

А вот и он. Штырь заканчивался точно таким же шариком мыслеусилителя, который они уже видели раньше.

Отсюда окружившие их кольцом, словно взявшие в фокус, хранители подводных тайн выглядели значительно более серьезным противником. Появившееся вокруг тварей легкое свечение не предвещало ничего хорошего.

— Артур, давай! — прохрипел Сандерс.

И Артур «дал», а что еще оставалось делать…

…Поддерживавшие их вода и штырь разом исчезли, и они повалились на что-то мягкое, ослепленные льющимся со всех сторон светом. Опять немного опоздав, автоматика скафандров прикрыла глаза светофильтрами.

Моментально вскочив на ноги, несгибаемые борцы за судьбу человечества приготовились отразить очередную неведомую опасность…

Если бы нижняя челюсть действительно была такой подвижной, как это порой изображают в мультфильмах, то сейчас две квадратных — мужественных — и одна острая — волевая — челюсти, пробив шлемы, лежали бы на земле, подле своих ошарашенных владельцев.

Спокойное лазурное море занимало весь горизонт. Безобидные кудряшки облаков подчеркивали светящуюся голубизну неба. Горные хребты слева и справа тянули к облакам посеребренные снегом вершины. Тропическая растительность, сползая с гор, не решилась заполнить всю бухту и толпилась поодаль непроходимыми джунглями. Рассыпчатый желтый песок, уступая грубому давлению облаченных в скафандры людей, медленно расступался под ногами, поглотив их уже по щиколотки. Шикарный пляж был довольно густо заполнен людьми. Они купались, играли в мяч, валялись там и сям поодиночке и кучками, медитируя под ласковым солнцем, отличаясь друг от друга возрастом и комплекцией, но объединенные здесь тем, что на всех них абсолютно отсутствовали какие-либо признаки одежды.

И вот, среди этого разгула неприкрытого нудизма, окруженные еле заметным в ярких солнечных лучах белесым ореолом, появляются три фигуры в скафандрах средней защиты с нашивками Службы Безопасности на рукавах… Вообще находиться более минуты одетым в подобном месте считается верхом пренебрежения и неуважительности, а тут… Такое поведение могли расценить только как наглое издевательство в особо извращенной форме с отягчающими обстоятельствами в виде дискредитации государственных служащих.

Весь пляж медленно, но неотвратимо выпучивал глаза в сторону вновь прибывших. У стоявшей к ним ближе всех весьма аппетитной девушки выражение лица уже прошло стадии испуга и удивления, которые вытеснила теперь игривая улыбка. Она явно ждала продолжения шоу. Ее соседка, дама более старшего возраста, напротив, потихоньку багровела, собираясь высказать бессовестным шутникам и насмешникам все, что она о них думает. Однако сделать этого не успела, Переход на долю секунды потерял прозрачность, и пространственные скитальцы вновь оказались в каком-то мрачном полутемном тоннеле…

15

На этот раз тоннель был относительно чистым и ухоженным. Стены покрывали металлические листы, вдоль которых пучками тянулись черные, толщиной в руку кабели. Под ногами что-то хлюпало. Издали доносился неясный, но почему-то знакомый гул. Посередине пола и вдоль стен пролегали полированные выступы, напоминающие рельсы, только значительно более крупные. Кое-где тускло светились грязные матовые плафоны, наполняя и так удручающую картину вопиющим унынием.

— Где мы? — почему-то шепотом спросил Сандерс.

— В тоннеле! — словно возмущенный недогадливостью товарища сквозь зубы процедил Андрей.

— Нет… где мы были? — все так же тихо промолвил Майкл.

— Не знаю! — огрызнулся Артур, восприняв такой тон как упрек в свой адрес.

— А почему мы там не остались? — с легкой грустью в голосе осведомился Сандерс.

— Не знаю!!! — прорычал Артур.

— Ты хочешь сказать, что последний прыжок не был результатом твоего волеизъявления? — спросил Андрей. Когда его охватывала апатия, он всегда начинал выражаться витиевато.

— Вот именно!

— Друзья мои, — обреченно-философским тоном начал Сандерс, — не пора ли нам изменить тактику борьбы? По-моему, над нами просто издеваются. Я не имею в виду конкретно вас, коллега, — он наклонил голову в сторону Артура, — но в целом складывается именно такое впечатление.

Андрея осенило:

— Может быть, это и есть один из уровней пресловутой системы безопасности, охраняющий Супермозг! А то, действительно, шастали бы все кто ни попадя, ядовитого газа не напасешься или чего у них там на десерт.

Между тем гул явно нарастал. Мелко, противно завибрировал пол. В правом конце тоннеля появились три яркие точки и стремительно двинулись на «мирно» и «задушевно» беседующих расслабленных недавним зрелищем людей. Разобрать, что за ними скрывается, не представлялось возможным.

Артур вскинул излучатель. Андрей попытался воспрепятствовать, ведь там могло оказаться транспортное средство, заполненное людьми. Но профессиональным движением уйдя в сторону, Артур все же выстрелил. Правда, не в надвигающиеся огни, а куда-то в потолок.

Резкая, острая боль пронзила голову, разорвала мозг на тысячу частей и сожгла каждую из них. Нервная система, «обуглившаяся» и напрочь лишенная командного звена, потеряла контроль над телом. Белов и Сандерс, превратившись в безмозглые мешки с костями, рухнули на землю…

К гулу теперь добавились завывание ветра, периодическое омерзительное повизгивание и металлический лязг. Приближающийся объект имел скорость не менее нескольких сотен километров в час. Еще пара секунд и все будет кончено.

Артур, суетясь и спотыкаясь, дрожащими от страха и напряжения руками втащил друзей в туман Перехода, задержал дыхание, сосредоточился и, только увидев над собой светящийся ровным белым светом потолок, выдохнул облегченно и обессиленно. Порой нервное напряжение сжигает куда больше энергии, чем самая тяжелая физическая работа.

А где-то на другой планете, глубоко в ее недрах, с огромной скоростью беспрепятственно несся грузовой транспорт, да и что могло остановить сей совершенно мирный подземный снаряд…

…Голова гудела, но не так сильно, как можно было ожидать. Андрей сел, огляделся. Рядом аналогичными манипуляциями занимался Сандерс. Хорошо освещенное овальное помещение выглядело вполне цивилизованно, однако не баловало разнообразием интерьера. Мягкий эластичный темно-серый пол, гладкие бежевые стены, в одном закругленном конце — безобидное облачко Перехода, с неизменно висящим рядом серо-голубым шариком, в другом — подобие небольшого экрана и расположенный чуть ниже характерный отпечаток человеческой руки. Вот, собственно, и вся обстановка, на сей раз вроде не предвещающая никаких неприятных сюрпризов. Хотя, как знать, вдруг потолок сейчас начнет медленно опускаться. От таких идиотских ассоциаций снова заломило в висках. Андрей медленно и аккуратно встал.

Около экрана, нагнувшись и озадаченно рассматривая вдавленную в стену пятерню, стоял Артур. Услышав шевеление, он повернулся к потерпевшим:

— Как вы? — Его голос был полон неподдельной тревоги.

Андрей прекрасно помнил, что происходило в тоннеле, вплоть до выстрела, а потом провал. Его опять охватили сомнения и подозрительность.

— Что это было? — поднимаясь, прокряхтел Сандерс.

— Я сжег шар мыслеусилителя, — хмуро сказал Артур. — Откуда мне было знать, что, сгорая сам, он переложит часть своей боли на нас! Вернее, на вас, я, к счастью, отделался только легким испугом.

— Да-а, — протянул Андрей, — то есть ты нас чуть не убил…

— Я, между прочим, все-таки доставил вас, куда заказывали, — спокойно глядя ему в глаза, ответил Артур. — Похоже, наши перемещения действительно кто-то контролировал посредством этих самых шариков. Тут ты оказался прав.

— Так это и есть прихожая Супермозга? — разочарованно уточнил Сандерс.

— Один из входных отсеков карантинной зоны, — поправил его терминологию Артур. — По крайней мере, я располагаю только такой информацией и не представляю, что делать дальше. Думаю, прикладывать наши руки к этому, — он указал на пятипалый отпечаток в стене, — совершенно бесполезно и, более того, опасно.

Они еще раз тщательно обследовали пол, стены и даже светящийся потолок. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего какие-либо дополнительные органы управления, замаскированные люки или вентиляционные колодцы, не обнаружили.

Сандерс, состроив нехорошую мину, поднял излучатель и хищно огляделся.

— Только шарик не трогай, — высказал пожелание Андрей.

— Не буду, — успокоил его тот, жестом предложив им покинуть линию огня.

В этот момент, словно одумавшись или испугавшись последствий, фрагмент стены с экраном и пятерней, издав звук, похожий на всхлипывание, мол, справились, да, начал медленно отдаляться, образуя коридор примерно двухметрового диаметра.

Конечно, за ними наблюдали и, очевидно, решили, что это не самое подходящее место для проведения испытаний земного вооружения.

Они немного подождали. Стена продолжала равномерно удаляться, как бы приглашая их последовать за собой. Андрей с опаской подошел к образовавшемуся круглому проему и заглянул внутрь. В коридоре царил синий полумрак, казалось, его стены были прозрачны, и приглушенное свечение исходило из-за них, но разглядеть, что там находится, с этой позиции не удавалось. Что-то удерживало его на месте. Страх? Или шестое чувство опасности?

«Все равно идти придется», — подумал Андрей. Не спуская глаз с удалившейся на уже значительное расстояние стены, он сделал шаг вперед, второй, третий. Ничего не произошло. Только теперь Андрей позволил себе посмотреть по сторонам и обомлел. Чувства, охватившие его, были резки и противоречивы, ужас и восторг, интерес и отвращение наполнили сознание, вцепились острыми когтями в душу, каждое, пытаясь полностью завладеть ею, а на самом деле разрывая ее на части. Он был удивлен… Нет, поражен… Да что там, потрясен, увиденное безобразие более напоминало кошмарный сон и не желало укладываться в голове…

В свое время на Земле большим успехом пользовались гигантские аквариумы с проложенной внутри них прозрачной галереей. Эти сооружения позволяли наблюдателям, всецело погрузившись в подводный мир, ощутить себя одним из его обитателей и испытывать бурю неподдельных эмоций в диапазоне от ужаса до восторга, созерцая в метре от себя здоровенную акулу или какую-нибудь страшно ядовитую и в то же время прекрасную рыбину.

Вот и Андрей, оказавшись в подобном месте, невольно провел аналогию между собой и здешними, несомненно, живыми организмами. Страшные мысли, инстинктом самосохранения изгнанные из головы, холодным комком затаились где-то в спине и злобно нашептывали оттуда о том, что пришла пора ознакомиться с уготованной им судьбой…

За толстыми прозрачными стенками, по обе стороны коридора в синеватой, равномерно освещенной жидкости на блестящих ажурных подставках покоились человеческие мозги…

Их было много — сотни, если не тысячи…

16

Замершего на месте Андрея довольно грубо подтолкнули сзади не менее любопытные и легкомысленные напарники.

— Ни хрена себе… — затравленно озираясь, протянул Артур. И эта старая как мир фраза весьма точно характеризовала увиденное, причем как в переносном, так и в прямом смысле.

Действительно, из живых органов присутствовал еще только спинной мозг, в который снизу было вживлено нечто, напоминающее оптоволоконный кабель. Кроме этого, к каждому серому, бугристому, так хорошо знакомому по курсу биологии объекту подходило несколько трубок разного диаметра, в которых пульсировала темная жидкость. Очевидно, это была кровь, выглядевшая через синеву питательного раствора зловеще черной.

— Свободных мест вроде не видно, — обнадежил их Сандерс.

Не в силах оторваться от этого жуткого зрелища, они не сразу заметили, что отъехавшая стена исчезла и в конце образовавшегося коридора общей длиной примерно пятьдесят метров открылся вход в следующее помещение.

С радостью прервав вынужденную экскурсию, они поспешили туда, скорее по привычке, чем осознанно подстраховав друг друга при входе.

Помещение оказалось круглым и несколько меньшим, чем предыдущее, а также выполненным в других цветовых тонах. Стены и потолок имели небесный цвет и равномерно светились, пол — ярко-белый, чистый, неестественный. «Как в операционной», — почему-то подумал Андрей. В центре зала вертикально стоял цилиндр диаметром около метра и высотой примерно полтора. До половины он имел цвет пола, а дальше походил на сосуд, заполненный водой. Опять аквариум! К счастью, он был пуст. Вдоль стен стояли сооружения, напоминавшие места для сидения. И все! Тоже, прямо скажем, небогатое убранство.

Неизвестно откуда взявшийся кусок стены встал на свое место, теперь злорадно чмокнув, закрыл выход. С этой стороны на нем не было ни экрана, ни отметины для приложения человекообразных конечностей.

Свет начал медленно меркнуть.

Сандерс нервно поправил висящий на плече излучатель.

В создавшемся полумраке бледно-желтым засветилась верхняя часть стоявшего посреди комнаты цилиндра, жидкость в нем помутнела, задвигалась и начала как бы густеть, вылепляя что-то знакомое.

Секунд через тридцать сомнений не осталось — в «аквариуме» формировалась человеческая голова, а еще через минуту процесс был успешно завершен. На людей пустыми глазницами смотрела пародия на человека творения неизвестного скульптора. Голова имела бледно-зеленый цвет, натуральную величину и шею, обрывающуюся совершенно ровно, будто аккуратно отрезанную от всего остального…

Неожиданно маска лица дернулась, перекосилась, а потом расплылась в широкой улыбке. На мертвенно-зеленом безглазом манекене она выглядела угрожающе и вдруг разом пропала. Снова вздрогнули губы. Негромкий, но резкий кашляюще-хрипящий звук заставил присутствующих перевести оружие в боевое положение.

Голова опять улыбнулась, на этот раз скромнее.

— Как добрались? — спросила она, безукоризненно шевеля губами.

Андрей почувствовал, что покрывается испариной.

— Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Переглянувшись, они остались стоять, судорожно сжимая оружие.

— Ну, как хотите, — добродушно сказала голова. — Вы все-таки мои гости… в некотором роде… Только убедительно прошу — не пальните с перепугу, не стоит усложнять процесс…

В последних словах добродушие сменилось звенящим металлом.

Андрей постепенно начал приходить в себя. И в самом деле, подумаешь, какой-то человекообразный обрубок заговорил с ними на земном языке, эка невидаль. Стараясь придать своему голосу максимум безразличия и известную долю пренебрежительности несомненного хозяина положения, он спросил:

— Какой процесс?

Голова осклабилась.

— Белов, вечно ты торопишься, — назидательно сказала она.

Андрей беспомощно посмотрел на Артура. Тот, округлив глаза, всем своим видом энергично и категорически отрицал причастность к знанию инопланетянами Андреевой фамилии.

— Выпить вам не предлагаю, — будничным тоном сказала голова, — поскольку знаю, все равно откажетесь, ибо считаете, что находитесь при исполнении служебных обязанностей.

Сказав это, она заржала самым бессовестным образом.

Сандерс теряя терпение, повел наконечником излучателя.

— Нельзя ли ближе к делу, — хрипло сказал он.

— Можно, — неожиданно серьезно согласилась голова, — как говорится, раньше сядем, раньше выйдем, хотя я подозреваю, что вам не особо знакома специфика такого рода взаимоотношений…

Жидкость в «аквариуме» снова помутнела. Голова начала менять цвет, появился волосяной покров, зрачки в глазах, блеснули зубы. Сгустившись вокруг лица, сделав его совсем невидимым, муть вдруг исчезла.

Андрей оторопел.

Ехидно и самодовольно улыбаясь, на них смотрел Боб Хиггинс…

Они молчали.

Молчал и Хиггинс.

Пауза затянулась.

— Ну, чего притихли? — как ни в чем не бывало спросил Боб.

Андрей отвернулся, пошарил глазами по стоящим вдоль стены подобиям кресел, словно взглядом проверяя их лояльность, и, сделав два шага, уселся в ближайшее. Артур сел рядом. Сандерс, не выпуская из рук излучатель, сделал это несколько левее, возле бывшей двери.

— Ну вот, другое дело, — кивнул Хиггинс. — Чувствуйте себя как дома, но не забывайте слушаться хозяев…

— Что все это значит? — устало спросил Андрей.

— Это значит, что я победил! — поднял брови Хиггинс.

— Кого?

— Всех!

— В чем?

— Во всем!

— Идиотизм! — заключил Андрей.

— Сначала мне тоже так казалось, — признался Боб. — Представляю, что сейчас творится в ваших головушках. Вы, наверное, решили, что весь здравый смысл провалился в тартарары. Хочу вас успокоить, это не совсем так. — Он мерзко и самодовольно захихикал.

— А как же… на самом деле? — перебил его Андрей.

— Интересуетесь?

— Угу, жаждем приобщиться к недоступной для нас истине! — осклабился Андрей.

— Хорошо, поведаю… Собственно за этим я вас сюда и впустил… С чего же начать? — Лицо Хиггинса стало серьезным и даже суровым.

— Со взрыва в Большой Удаче, — подсказал ему Сандерс.

Хиггинс отрицательно покачал головой.

— Лично я не имею к этому ни малейшего отношения. Хотя, окажись там, действовал бы наверняка аналогично. — Он снова заржал.

Андрею очень хотелось испортить ему настроение, но пока он не знал, как это сделать.

Закончив смеяться, Хиггинс издевательским тоном сказал:

— Внимание, проясняю ситуацию! Как вам понравилась «Галерея разума»? Чего нахмурились? Не пугайтесь, многие владельцы прототипов этой коллекции живы, здоровы и активно трудятся на благо местной цивилизации. Вам ведь известно такое понятие, как клон… Знаю, известно. Так вот, с некоторых пор здешние умельцы научились так озадачивать Переход, чтобы он не клепал копии кого попало и где попало, а только нужных людей и в определенном месте. Да, дорогой Артур, тебе просто не сообщили, что Супермозг состоит из огромного количества увязанных в единую сеть мозгов всех выдающихся людей Конфедерации планет. Конечно, тело и личность клона удостоившегося такой чести уничтожаются. Но, как выяснилось, бывают и неувязки, вернее сказать, пока была только одна. И она перед вами!

Он опять широко улыбнулся:

— Произошло это, насколько мне известно, следующим образом. Готовилась очередная партия клонов-доноров. Специфика данного процесса состоит в том, что для того, чтобы у копии стереть личность, делается запись биополя оригинала и определенным образом обрабатывается. Впоследствии получившимся сигналом воздействуют на мозг клона, лишая его индивидуальности. Как раз в это же время, в другом конце Галактики, в звездной системе Большая Удача небезызвестный вам Боб Хиггинс воспользовался обнаруженным им Переходом. И в результате, по непонятным причинам, здесь, в соответствующей лаборатории, вместо клона известного ученого, появляется клон Хиггинса… Надо сказать, что дальнейший процесс подготовки новой информационной ячейки тут полностью автоматизирован. Поэтому подмену никто не заметил, и копия Хиггинса успешно прошла всю технологическую цепочку, начиная с уничтожения личной памяти и заканчивая отделением мозга от тела и помещением его в подобие того, чем вы пять минут назад любовались. Казалось бы, какая разница? Ну, будет одна из тысяч ячеек обладать чуть меньшей, чем ожидалось, памятью и сообразительностью, этого же никто не заметит. Дело не в этом. Сигнал, которым пытались стереть мою личность, принадлежал другому человеку и поэтому не мог оказать на меня желаемого воздействия. Нет, конечно, все это было крайне неприятно, — голова Хиггинса брезгливо поморщилась, — и на некоторое время я действительно многое забыл. Но позже шок прошел, и я вспомнил все…

Боб на несколько секунд замолчал. Его лицо отразило боль и тоску, но он, быстро справившись с эмоциями, заговорил снова:

— Конечно, это был удар… Вдруг осознать себя лишенным всего и подвешенным неизвестно где… Любые аналогии тут бессильны. Прошло достаточно много времени, прежде чем я смог взять себя в руки, — он зло ухмыльнулся, видимо, собственным словам, — и подумать, какую выгоду можно извлечь из создавшегося положения… Обладая реальной возможностью абстрактно мыслить, я смог взять под свой контроль всю деятельность Супермозга, получив доступ к огромному количеству информации. Конечно, в первую очередь меня интересовал Переход и его свойства. Вскоре я владел абсолютно всеми известными тонкостями взаимодействия с этим явлением, кроме того, мне удалось просчитать возможность перемещения целой планеты…

— Значит, гибель колонистов на «Новой Земле» на твоей совести? — перебил его Андрей.

— Да, — нехотя подтвердил Хиггинс, — я не ожидал, что гравитационное воздействие на поверхности будет столь велико…

— Значит, появление на Земле какого-то Хиггинса с предупреждением о похищении планеты тоже твоих рук дело?

— Позвольте, не «какого-то Хиггинса», а самого что ни на есть настоящего. Перед перемещением «Новой Земли» я «выдернул» его оттуда, ну надо же мне было знать, как обстоят дела на данный момент. Ведь я к тому времени провел здесь уже почти полгода. Он и поведал мне об осложнениях в Большой Удаче, произошедших, кстати, не без вашего участия…

— Чего ты добиваешься? — мрачно спросил Андрей. — К чему было устраивать маскарад с этим загадочным посланием? Неужели после кровавого эксперимента с «Новой Землей» ты хотел аналогичным образом уничтожить земную цивилизацию?

— Зачем сразу такие крайности? — с добродушием палача сказал Хиггинс. — Мне представлялось очень занятным понаблюдать, как вы забегаете, засуетитесь, спасая свои задницы.

— Понаблюдал?

— С превеликим удовольствием! Земляне, надо отдать им должное, оправдали мои надежды. Справились с поставленной задачей в полном объеме и в указанные сроки. И тем самым удалили с планеты все статические Переходы, напрочь лишив себя возможности их использования… Но, как вы уже поняли, это ничуть не помешает мне при желании поступить с вашей планетой так же, как с «Новой Землей»…

Он замолчал, ожидая дальнейшей реакции «гостей».

Сандерс, демонстративным жестом переведя плазменный излучатель на полную мощность, спросил:

— А ты не боишься, что мы сейчас встанем и на хрен разнесем здесь все, или ты думаешь, что в данной ситуации нас остановит забота о благополучии местных жителей?

— Не думаю, — согласился Хиггинс, — но хочу предупредить, вы находитесь в одной из сотен стандартных ячеек, разбросанных по всей планете. Уничтожение ее не приведет к каким-либо существенным потерям для Супермозга в целом. Мой мозг находится в другой ячейке за тысячи километров отсюда. Сейчас вы имеете возможность лицезреть всего лишь достижения компьютерного моделирования в органической среде. Более того, если мы с вами не договоримся, я сам уничтожу эту ячейку, поскольку не хочу, чтобы вы расстроили «аборигенов» сообщением о том, что их Суперкомпьютер обзавелся собственным интеллектом.

— О чем ты собираешься с нами договариваться? — спросил Андрей.

— Я организую вам возвращение на Землю. Вы же там подробно обрисуете положение вещей и передадите мои пожелания. Они достаточно просты и вполне разумны. Мне выпала уникальная возможность повлиять на ход земной истории, и я не собираюсь ее упускать, а посему требую, чтобы тот Хиггинс, который сейчас находится на Земле, был немедленно включен в Высший Мировой Совет и в Совет Безопасности Системы. Причем имел бы в этих организациях право решающего голоса. В противном случае Земля будет уничтожена. Поверьте, я сделаю это! Человечество — побочный продукт эволюции Вселенной. Бессмысленность существования каждого отдельного индивидуума выливается в многомиллиардный бред, засоряющий информационно-энергетическое пространство Галактики. Поэтому само по себе уничтожение Земли не играет для Вселенной никакой роли, его просто никто не заметит…

Хиггинс, заметив, что его гости несколько приуныли, опять широко улыбнулся:

— Успокойтесь, я не собираюсь этого делать, тем более — твердо уверен, что мы сможем договориться.

— Ты думаешь, Хиггинс номер один, находящийся на Земле в подобном качестве, будет в безопасности? — спросил Артур.

— А вот это уже ваша забота. Я буду поддерживать с ним связь. Между такими «родственниками», как мы, это несложно.

— То есть ты упорно добиваешься мирового господства, — заключил Андрей.

— Ну, что за термин из прошлого века. — Боб поморщился. — Вы не поверите, но я хочу изменить жизнь людей в лучшую сторону, принести им новые знания и сформировать другую, менее прямолинейную и порочную философию жизни.

— Когда мы с этим бредом явимся на Землю, нам никто не поверит, и будут долго и нудно лечить, — меланхолично заявил Сандерс.

— Поверят! — возразил Хиггинс. — Еще как поверят! Тем более что кое-какие шаги для этого мы уже предприняли… Кстати, как вам понравился здешний «шахтер», да-да, тот самый зубастый, не правда ли, отличный экземпляр? Жаль, вы быстро сообразили насчет шарика, я собирался показать вам еще множество любопытнейших мест. Хорошо хоть, на Земле успели побывать…

— На Земле!!! — воскликнули они хором.

— Ну да, нудистский пляж на побережье Флориды. Неужели не признали? Я там отдыхал во время своего последнего отпуска перед тем злополучным рейсом… На меня произвело сильное впечатление! Вот, решил с вами поделиться… Представляете, какой там сейчас в Службе Безопасности переполох. Среди бела дня появляются трое в скафандрах и тут же исчезают, а свидетелей-то сколько…

Андрей уяснил главное: Хиггинс не блефует, его реальные возможности соответствуют тому, что он говорит, а значит, они не имеют права идти на обострение ситуации и ставить под угрозу существование человечества. Надо соглашаться с его предложением, тем более, похоже, что другого приемлемого варианта им действительно не оставили.

— Допустим, мы согласны, — сказал он. — Как это будет выглядеть?

Голова Хиггинса приподняла правую бровь и величественным тоном произнесла:

— Я верил в торжество разума и здравого смысла, а выглядеть это будет элементарно. Сейчас вы возвращаетесь обратно в комнату, где находится Переход, и я отправляю вас на Землю.

— Хотелось бы только поближе к соответствующим организациям, а не в лапы разъяренных нудисток, — высказал пожелание Артур.

— Попадете прямо в объятия Службы Космической Безопасности, — заверил Хиггинс.

— Что будет с кораблями, висящими на орбите? — спросил Андрей.

— Если вы снимете защиту, я отправлю и их в Солнечную систему. Мне они ни к чему.

— Не будем терять времени, — сказал Андрей, вставая.

Круглый фрагмент стены моментально начал обратное движение, открывая им проход сквозь «Галерею разума»…

…Сильный ветер гнал по черному обгоревшему керамическому покрытию невесомую песчаную поземку. Андрей снял шлем скафандра, от сухого, свежего воздуха перехватило дыхание. Он посмотрел вверх. Так и есть, они стояли почти под дюзами мощного ракетоносителя, выводящего на орбиту беспилотные грузы. Фермы Питания уже разошлись в стороны, значит, до старта осталась всего пара минут. В самом деле, Хиггинс мог их переместить только в то место, которое был способен себе представить… Очевидно, ничего лучшего ему в голову не пришло. Хотя, с другой стороны, срыв старта — прямой повод встретиться с сотрудниками безопасности. Другой вопрос — успеют ли их заметить. Можно, конечно, попытаться добежать до ближайшего колодца подземных коммуникаций… Но неохота… Артур и Майкл, тоже сняв шлемы, уселись на бордюрчик, отделяющий взлетную площадку от раскинувшегося вокруг песчаного океана.

Фактически операция возмездия была провалена. Один корабль вместе с экипажем потерян в бескрайних просторах космоса. Угроза из мифической и неопределенной превратилась в конкретную, осязаемую. Что их ждет теперь? Долгие разбирательства и поиски виноватых? Новый гениальный план перехвата инициативы. Или бездна неизвестности, тревоги и паники…

А со всех сторон к ним уже бежали люди. Они еще ничего не знали, а потому были где-то как-то счастливы и размахивали руками, кто возмущенно, кто удивленно, а кто просто так, по привычке…

17

Хиггинс сидел и отрешенно смотрел на точную копию собственной головы, энергично шевелящую губами в зеленоватой жидкости аквариума. Порой ему казалось, что он тяжело болен, что события последних месяцев не могут, не имеют права быть реальностью. А Голова все говорила и говорила, пытаясь убедить его в обратном, доказать, что все случившееся закономерно и представляет собой именно естественный ход истории, новый виток в спирали развития человечества.

— …ты вспомни, вспомни, — лицо Головы приобрело ехидно-ироничное выражение — глаза сузились, губы скривились в недоброй ухмылке, — с детства ты был уверен, что имеешь в этой жизни какое-то великое предназначение. Ты не мыслил своего существования в роли обыкновенного обывателя, отца семейства, планомерно зарабатывающего пенсию и право к старости приобрести на Земле тихий, приличный домик! Ты не понимал, как можно прожить единственную жизнь, тупо и размеренно шагая по заранее определенным клеточкам! И что же теперь?! Когда выпала реальная возможность осуществить свои самые честолюбивые мечты, ты сомневаешься и пятишься, как последний осёл!

Хиггинс молчал. Да и что можно было возразить тому, кто знает тебя столь же хорошо, как и ты сам.

— Да, пусть изначально наши действия будут выглядеть не очень красиво, — не унималась Голова. — Откровенное давление, шантаж и страх. А как ты хотел?! Получить невиданную в истории Земли абсолютную власть и остаться добрым дяденькой? Так не бывает! Если разобраться, все сильные личности приходили к власти на чьих-то костях. Вопрос только в том, насколько сие было заметно окружающим. Или ты не считаешь себя личностью, способной стать во главе сверхцивилизации, которая получится после слияния знаний и культур землян и их бывших соседей?

— Я не уверен, что землянам это вообще нужно, — хмуро сказал Хиггинс.

Если бы у Головы были руки, то она непременно всплеснула бы ими, подчеркнув таким образом переполнявшие ее эмоции. Но рук не было. Возможно, поэтому перекосившие ее лицо гримасы выглядели уж слишком резкими и неестественными. Хиггинс все чаще замечал у своей копии несвойственную ему мимику. Да и логика, которой пользовалась Голова, порой приводила его в некоторое замешательство.

— Не будь идиотом, — Голова смотрела на него снисходительно, — знания, которыми я располагаю, перевернут всю земную жизнь!

«Я в этом и не сомневаюсь, — подумал Хиггинс. — Вопрос лишь, в какую сторону?»

Человечество только-только обрело некое социальное равновесие и вот те на, опять поворот…

Да, чего греха таить, поначалу Хиггинс чуть не поддался на уговоры и радужные перспективы их совместной деятельности по направлению землян на путь истинный. Но теперь, пообщавшись с собственным клоном еще какое-то время, отчетливо понимал, что сделал правильный выбор, согласившись сотрудничать со Службой Космической Безопасности и определив свое «великое предназначение», на которое так упирала Голова, именно в защите Земли от ее произвола.

Однако разговор необходимо было закончить на мажорной ноте.

— Ладно, ладно, — Хиггинс широко улыбнулся, — это у меня так — легкая депрессия. Никак не могу привыкнуть к роли «отца народов»…

— То-то же, — пробурчала Голова.

Хиггинс поднялся.

— Кстати, — начал он самым нейтральным тоном, на который был способен в данной ситуации, — тебе просили передать привет. Ты помнишь Керри?

Голова помрачнела. Мышцы лица напряглись, черты заострились.

— Конечно!

Керри была старой подружкой Хиггинса. Хоть они и расстались, не возлагая друг на друга каких-то особых обязательств, она добросовестно ждала его все эти годы.

— Знаешь, мы снова вместе, — радостно сообщил Хиггинс. — Она понимает, как тебе здесь тяжело одному и просила разрешения присутствовать при следующей нашей встрече…

Голова молчала.

Хиггинс забеспокоился.

— Полагаю, общение с женщиной пойдет тебе на пользу, — игриво сказал он.

— Не думаю.

— И не думай! Просто поговоришь с ней и все…

— Вот именно, что и все! — сказала Голова раздраженно.

— Вообще-то, при здешнем уровне развития данной отрасли ты, наверное, мог бы обрести новое тело.

— Да, конечно, но в таком случае я утрачу контроль над Супермозгом, а это пока не входит в наши планы! Не так ли?

— Естественно, — Хиггинс хищно осклабился. — Но впоследствии, может, придумаем что-нибудь… Знаешь, она очень просила, — добавил он грустно.

— Ну, хорошо, — сдался клон, — попробуем разок.

Хиггинс мысленно потер руки. Пока все шло по намеченному плану.

— Значит, следующая встреча через три дня, — уточнил он.

Голова чуть заметно кивнула.

— Мы будем ждать перемещения вместе с Керри. Пока! — махнул рукой Хиггинс.

— Пока, — ответило распадающееся на глазах изображение его собственной головы.

Он отвернулся и, стараясь не смотреть по сторонам, проследовал через стеклянный коридор в комнату с облачком Перехода.

18

Андрей воспринял срочный вызов в Управление СКБ без особого энтузиазма. После их бесславного возвращения ему дали возможность догулять прерванный отпуск.

Сандерс убыл на свой корабль и дальнейшими планами бытия ни с кем не делился.

Артур великодушно позволил медикам проявить повышенный интерес к своей персоне и теперь, по данным Андрея, пребывал вместе с Барбарой в каком-то специализированном санатории, что, однако, не мешало им частенько позванивать Андрею и Ольге для обмена ничего не значащими дежурными новостями.

Андрей понимал, что все это время сотрудники СКБ наверняка усиленно трудились над новой проблемой, неожиданно, как черная грозовая туча, возникшей на, казалось, вновь безоблачном горизонте человечества. Он чувствовал некоторую обиду, что его проигнорировали, отстранили от данного процесса. Хотя, если разобраться, на самом деле кто он такой? Без году неделя сотрудник Службы, по воле случая оказавшийся в эпицентре определенных событий. И что с того? В Службе хватает старых, матерых спецов, а держать его в курсе событий и вовсе никто не обязан. И все-таки было обидно и тревожно. Хорошо, что рядом была Ольга, которой каким-то чудом удавалось выводить его из состояния эмоциональной подавленности, и этим «чудом», конечно, являлась она сама…

…В кабинете начальника Управления помимо Гущина оказался еще и Хиггинс, приветливо кивнувший вошедшему Андрею. От неожиданности Андрей внутренне напрягся. Ему никто не сказал, как теперь следует вести себя с этим человеком. Поэтому, усевшись в сторонке, он решил наблюдать и помалкивать.

Буквально через минуту дверь снова провалилась в пол, и в помещение вошла симпатичная женщина. Хиггинс просиял и поднялся навстречу. Женщина мило ему улыбнулась, но села не рядом, как тот рассчитывал, а напротив него.

Гущин непонятно кому сказал:

— Познакомьтесь, это мисс Керри…

Посредством несложных умозаключений Андрей вычислил, что фраза относится именно к нему.

— Белов, — сдержанно сказал он, слегка кивнув.

Женщина опять широко улыбнулась и начала беззастенчиво разглядывать его с ног до головы. Андрею стало не по себе. Заметив это, мисс Керри разулыбалась еще сильнее.

— Как дела, Керри? — спросил Хиггинс, несколько озадаченный поведением подруги.

Керри посмотрела на Гущина. Он, усмехнувшись, утвердительно кивнул.

— Да все в порядке, Боб, — сказала Керри очень знакомым МУЖСКИМ голосом.

У Хиггинса так вытянулось лицо, что стало страшно за его целостность. Он ошарашенно посмотрел на Гущина.

Андрей узнал голос! Керри разговаривала голосом Артура. Ничего не понимая, он также уставился на Гущина.

— Мисс Керри, можно считать, что тест прошел удачно. — Гущин был явно доволен разыгранным спектаклем.

— В лучшем виде, — хохотнула Керри голосом Артура.

— Ну конечно, — хлопнул себя по лбу Хиггинс. — Отлично! Отлично!

Похоже, только Андрей оставался в неведении относительно происходящего.

Гущин вдруг стал серьезным и сосредоточенным.

— До отправления остался один час, — сказал он сурово. — Помните, какая на вас ответственность… Сейчас получите последний инструктаж и оружие. Не подведите!

Когда Хиггинс и Артур-Керри вышли из кабинета, Гущин вперил свой тяжелый взгляд в Андрея.

— Через несколько часов все станет ясно окончательно. Я хочу, чтобы это время вы, Белов, провели в Управлении… На всякий случай…

— Тогда хотелось бы узнать, что, собственно, происходит, — сказал Андрей с вызовом.

Гущин не обратил внимания на неподобающие подчиненному интонации.

— Мы пытаемся уничтожить клона Хиггинса, засевшего в биологическом компьютере за десять тысяч световых лет отсюда, способом, о котором он сам нам неосторожно поведал. Чтобы уничтожить личность клона, мозг которого будет использован в качестве информационной ячейки, на него воздействуют сигналом, снятым с исходного индивидуума. Следовательно, если снять соответствующий сигнал с мозга Хиггинса номер один и запустить его в тамошнюю нейрокомпьютерную сеть, интеллект и личность Хиггинса номер два будут ликвидированы. Но сделать это могут только местные жители, а связаться с ними и объяснить, в чем проблема, может только уже общавшийся с ними Артур. Доставить же туда Артура на данный момент способен лишь сам Хиггинс номер два, формирующий Переход для связи с первым Хиггинсом. Вот и пришлось пойти на некоторые ухищрения типа специальной маски и имитатора голоса, дабы он не заподозрил подвоха…

— Но все равно для этого понадобится некоторое время, — возразил Андрей, — а как только оказавшиеся там гости выйдут из-под его контроля, клон Хиггинса поймет свою ошибку и предпримет все что угодно, вплоть до перемещения Земли!

— Да… Однако чтобы сформировать Переход, способный утащить Землю, тоже нужно время! — задумчиво сказал Гущин. — И огромное количество энергии… Короче, победит тот, кто окажется расторопнее…

Андрей похолодел. В голосе начальника Управления не чувствовалось ни былой уверенности, ни даже элементарного оптимизма.

Заметив его состояние, Гущин тихо сказал:

— Другой возможности все равно нет… Более удобного момента может и не представиться. Болтаться же на крючке у абсолютно не контролируемого маньяка занятие неблагодарное, опасное и совершенно бесперспективное. В общем, эстафетная палочка вручена… Время пошло…

…А на расстоянии в десять тысяч световых лет по направлению к центру Галактики клон Хиггинса, вернее, его мозг, с нетерпением ждал встречи со своей бывшей возлюбленной. Но теперь она интересовала его с несколько иной точки зрения. Последняя аудиенция с Хиггинсом окончательно подтвердила возникшие ранее опасения. Боб, как это ни печально, не способен осознать свое великое предназначение… Возможно, он уже попал под влияние Службы Безопасности. В таком случае само существование Боба Хиггинса номер один становится опасным… Это решение далось ему нелегко, но клон утвердился в нем, отбросив все сомнения, растоптав еще теплившиеся в душе человеческие чувства. После сегодняшней встречи вернуться на Землю Бобу Хиггинсу было уже не суждено…

Клон помнил Керри как волевую, в меру тщеславную и эгоистичную женщину. Такой напарник устраивал его значительно больше, чем знающий все его слабости Боб…

…В облачке Перехода, сформированном клоном на Земле, появились очертания двух человеческих фигур.

В течение нескольких секунд клон детально разглядывал Керри. Не заметив ничего подозрительного, он переместил их в свой овальный зал.

Неожиданно сопровождавший Керри Хиггинс выхватил какое-то оружие и выстрелил в шар мыслеусилителя. Клон потерял контроль над этим Переходом и, как он понял через мгновение, над ситуацией в целом. Осознав, что его переиграли, он хладнокровно и методично стал перенацеливать все ресурсы биологического Супермозга, подчинять их одной задаче: формированию гигантского Перехода вокруг Земли…

…Андрей, сидя перед огромным экраном в бункере Управления СКБ, с ужасом наблюдал, как бело-голубой шар родной планеты окутывает искрящаяся мгла, с каждым часом становившаяся все более непроницаемой. Ожидание стало невыносимым. Жутко болели голова и шея, но он не пытался пошевелиться. Казалось, липкая волна страха намертво соединила с креслом ставшие безвольными конечности.

ЭТО МОГЛО ПРОИЗОЙТИ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ!..

И вот, когда визуальная плотность Перехода стала такой, что гибель казалась уже неминуемой, он вдруг исчез. Вернее, растаял на глазах за какие-нибудь пару минут, не оставив после себя ничего, разве что белые полосы на висках тех немногих представителей многомиллиардного человечества, на чью долю выпала нелегкая задача позаботиться о существовании планеты Земля и ее, может быть, разумных обитателей…

Будет ли разочарованная Вселенная столь милосердна к ним в следующий раз?..

Кто знает?..