Разрушитель

Глава 12

Стивена Хардинга освободили без предъявления обвинения незадолго до 9 часов утра в среду 13 августа 1997 года, когда инспектор не дал разрешения на дальнейшее задержание в связи с отсутствием доказательств. Однако Хардинга проинформировали, что его машина, как и его лодка, будут задержаны на «такой срок, какой потребуется». Более никаких объяснений этого задержания не последовало. При посредничестве со стороны полиции Гемпшира его передали на поруки полиции по адресу: дом № 23, Оулд-стрит, Лимингтон, дом Энтони Бриджеса, и приказали каждый день являться в отделение полиции Лимингтона.

По совету адвоката он написал подробное заявление о своих отношениях с Кейт Самнер и перемещениях в выходные 9 и 10 августа, хотя это почти ничего и не добавляло к тому, что Хардинг сообщал полиции ранее. Он объяснил наличие отпечатков пальцев и присутствие туфель Ханны Самнер на борту «Крейзи Дейз» следующим образом:

— Они пришли на борт в марте, когда я поднял лодку из воды, чтобы почистить и перекрасить корпус. «Крейзи Дейз» находилась на верфи Бертон и стояла на деревянных спусковых салазках. Когда Кейт поняла, что я не могу покинуть лодку, потому что должен закончить покраску, она продолжала слоняться по верфи, надоедая и раздражая. Только чтобы избавиться от нее, я согласился разрешить им с Ханной подняться по трапу и осмотреть лодку внутри, а сам оставался внизу. Я велел им снять обувь и оставить ее в кубрике.

Когда пришло время спускаться вниз опять, Кейт решила, что Ханна не может справиться с трапом, поэтому опустила ее мне. Я закрепил ремнями Ханну в детской коляске, но не обратил внимания, надела ли она туфли. Честно говоря, я никогда не смотрел на нее внимательно. Она вызывала у меня дрожь. Всегда молчала, просто смотрела словно сквозь меня.

Спустя некоторое время я нашел в кубрике какие-то туфли, на ремешке которых было написано «X. САМНЕР». Даже если они слишком малы, чтобы быть теми туфлями, которые были на Ханне в тот день, у меня нет другого объяснения их присутствия на борту.

Хотя я знал, где живут Самнеры, я не вернул туфли Ханны, потому что был уверен — Кейт оставила их преднамеренно. Я не любил Кейт Самнер и не хотел оставаться наедине с ней в ее доме, потому что знал — она серьезно увлечена мною, а я не отвечал взаимностью. Она была очень странной, а ее приставание беспокоило и раздражало меня. У нее вошло в привычку слоняться вокруг яхт-клуба, ожидая, когда я приду к берегу на лодке. В большинстве случаев она просто стояла и наблюдала, но иногда нарочно сталкивалась со мной и терлась грудью о мое плечо или руку.

Зайти к ним в гости было ошибкой с моей стороны. Думаю, этот визит и положил начало ее безрассудной страсти. Никогда у меня не возникало желания пойти ей навстречу.

По-моему, в конце апреля я пришвартовался к заправочному понтону Бертон, ожидая заправки, но появились Кейт и Ханна. Они шли от понтона «С» в мою сторону. Кейт сказала, что давно не видела меня, но заметила «Крейзи Дейз», и ей захотелось поболтать. Она и Ханна поднялись на борт без приглашения, что разозлило меня. Я предложил Кейт пройти в каюту и забрать туфли Ханны. Я знал, что в каюте были некоторые вещи, принадлежащие другим женщинам, и подумал, неплохо, если Кейт увидит их. Надеялся, это поможет ей понять, что она меня не интересует. Вскоре после этого Кейт ушла, а когда я вошел в каюту, то увидел грязный подгузник Ханны на постельном белье. Это она его положила! И опять оставила туфли Ханны, я считаю, специально, чтобы показать, как она разозлилась из-за того, что в каюте находилось женское белье.

Я всерьез обеспокоился, когда Кейт Самнер выяснила, где я парковал свою машину, и принялась включать сигнализацию, чтобы на меня злились Тони Бриджес и его соседи. У меня нет доказательства, что именно Кейт делала это, хотя и уверен, что это была она, потому что продолжал находить фекалии, размазанные на ручке дверцы со стороны водителя. Я не заявлял в полицию — боялся, что еще больше запутаюсь с семьей Самнеров. Вместо этого однажды в июне я подкараулил Уильяма Самнера и показал ему свои фотографии в журнале для геев. Хотел, чтобы он рассказал своей жене, что я гей. Понимаю, это может показаться странным после того, как Кейт были представлены доказательства, что я развлекаюсь с девушками на борту «Крейзи Дейз», но меня уже охватило отчаяние. Некоторые фотографии были слишком откровенными, Уильям пришел от них в ужас. Не знаю, что он рассказал жене, но, к моему облегчению, она прекратила ходить за мной почти сразу же.

Я видел ее на улице, возможно, раз пять начиная с июня, но не разговаривал с ней до самого утра субботы 9 августа, когда понял, что не удастся избежать разговора. Она шла возле магазина «Теско». Мы приветствовали друг друга, пожелав доброго утра. Она сообщила, что ищет сандалии для Ханны, а я ответил, что тороплюсь, поскольку ухожу на яхте в Пул на выходные. Вот и весь наш разговор. Больше не видел ее. Согласен, меня слишком задевало преследование и у меня возникла глубокая неприязнь к ней, но я не имею представления о том, как получилось, что она утонула в море около побережья Дорсета.

Долгий допрос Тони Бриджеса закончился подтверждающим заявлением. Старший офицер детектив Кемпбелл предсказал, что Бриджес известен полиции Лимингтона как курильщик конопли, но на это полиция смотрит сквозь пальцы.

— Время от времени его соседи жалуются, когда у Тони вечеринка, но только от алкоголя они начинают пронзительно кричать, а не от конопли, и даже специальные бригады наконец поняли это.

Самое удивительное в том, что он был также уважаемым учителем химии в одной из местных школ.

— То, что делает Тони в собственном доме, — его дело, — пожал плечами директор. — Насколько мне известно, следить за нравственностью коллег вне школы не входит в мои обязанности. Иначе я бы потерял лучших преподавателей. Тони — творческий учитель, дети от него фанатеют.

Детектив Карпентер сидел молча, пока Джон Гелбрайт читал все три заявления.

— Что думаешь? — вздохнул он, когда тот закончил. — Правдиво ли звучит история Хардинга? Разве можно узнать в этой Кейт Самнер ту, что известна нам?

Гелбрайт покачал головой:

— Не знаю. Мне еще не удалось раскусить ее. Она походила на Хардинга — немного хамелеон. Подыгрывала, чтобы подстроиться под людей. — Поразмышляв немного, он добавил: — Полагаю, одно обстоятельство точно в пользу Хардинга, а именно: когда она гладила кого-то против шерсти, начинались неприятности. Другими словами, она раздражала людей. Ты прочитал показания, которые я послал тебе? Свекровь совсем не любила ее, так же как и Уэнди Платер, бывшая подружка Уильяма. Ты можешь возразить, что это ревность, но у меня складывается впечатление, в этом что-то гораздо большее. Они воспользовались одним словом, чтобы описать Кейт Самнер. Особа, беспринципно использующая все в своих целях. Анжела Самнер назвала ее самой эгоцентричной и расчетливой женщиной из всех, с кем ей приходилось встречаться, а Уэнди Платер сказала, что ложь была ее второй натурой. Уильям заявил, что Кейт отличалась целеустремленностью, добивалась того, что хотела, и обводила его вокруг пальца с самой первой встречи. — Он пожал плечами. — Если что-нибудь из перечисленного указывает на то, что она могла выслеживать мужчину, в которого безумно влюбилась, тогда не знаю. Я не мог предположить, что Кейт настолько упорная, но… — в недоумении он развел руки, — но была же она достаточно упорной, стремясь к комфортабельному образу жизни…

— Ненавижу такие дела, Джон, — буркнул Карпентер. — Бедная маленькая женщина мертва, но ее характер продолжают злостно обсуждать. — Он пододвинул показания через стол к себе и с раздражением побарабанил по ним пальцами. — Сказать тебе, чем это попахивает? Классическая защита при изнасиловании: «Она жаждала этого, начальник. Не могла оторвать свои руки от меня. Я просто дал ей то, что она хотела, не моя вина, если она потом разоралась. Она была агрессивной женщиной и любила агрессивный секс». — Он насупил брови так, что между ними образовалась глубокая морщина. — Все действия Хардинга подготовлены на основе хорошо продуманного плана, если нам удастся выдвинуть обвинение против него. Тогда он расскажет, что ее смерть была несчастным случаем… она упала с лодки и он не мог спасти ее.

— Как тебе Энтони Бриджес?

— Не понравился. Нахальный маленький негодяй и, будь он проклят, слишком много знает о полицейских допросах. Но истории, изложенные им и его подружкой, совпадают с историей Хардинга, конечно, если они не сговорились. Поэтому, я думаю, мы должны принять их как правдивые. — Он внезапно улыбнулся. — Хотя подождем. Интересно узнать, изменится ли что-нибудь, если у них появится возможность поговорить друг с другом.

— Хардинг прав в одном, — произнес Гелбрайт задумчиво, — Ханна и у меня вызвала дрожь. — Он наклонился вперед, локти на коленях, на лице взволнованное выражение. — Ерунда, будто она кричит всякий раз, когда видит мужчину. Я ждал, когда ее отец принесет мне подготовленные им списки, а она вошла в комнату, села на ковер передо мной и начала играть сама с собой. На ней не было штанишек, просто одно платьишко, и она продолжала играть, словно завтра не наступит никогда. Она все время наблюдала за мной, пока занималась своими делами, и я могу поклясться Господом Богом, малышка точно знала, о чем она думает, — он вздохнул, — была чудовищно напряженная обстановка, и я готов поклясться чем угодно, если ее не вовлекли во что-то, связанное с сексом, что бы там ни говорил доктор.

— Хочешь сказать, ставишь на Самнера?

Гелбрайт задумался.

— Скажем так, он темная лошадка, если, во-первых, не подтвердится его алиби, во-вторых, у меня есть идея, как он ухитрился сделать так, чтобы его ждала лодка у острова Пурбек. — Он улыбнулся. — Он раздражает меня, вызывая ощущение чего-то отвратительного, возможно, потому, что считает себя чертовски умным. Едва ли это научно, но да, я ставлю на него в первую очередь, а потом уже на Стивена Хардинга.

В течение семидесяти двух часов все местные и общенациональные газеты сообщили о расследовании убийства, проводимого после обнаружения тела на берегу острова Пурбек. Исходя из теоретического предположения, что мертвая женщина и ее дочь путешествовали на яхте, просили всех моряков от Саутгемптона до Уэймута, которые могли видеть маленькую светловолосую женщину и/или трехгодовалого ребенка в выходные 9-10 августа, сообщить об этом. В ту же среду сотрудница крупного универмага Борнмута во время перерыва на ленч пришла в местное отделение полиции и робко заявила, что, хотя и не желает попусту тратить чье-то время, все же думает, что кое-что видела вечером в воскресенье и это вполне может быть связано с убийством женщины.

Она сказала, что ее зовут Дженнифер Хейл, она находилась на лодке «Грегори'з герл», принадлежащей бизнесмену из Пула, которого зовут Грегори Фримантл.

— Это мой бойфренд, — объяснила она.

Дежурный сержант нашел, что ее описание очень забавно. Ей уже никогда не удастся выглядеть на тридцать, сколько же лет должно быть ее бойфренду, удивлялся он. Наверное, около пятидесяти, терялся он в догадках, если может позволить себе владеть такой роскошной яхтой.

— Мне хотелось, чтобы Грегори пришел и рассказал все сам, — сообщила она доверительно, — потому что он лучше знает, где это происходило. Но он сказал, что даже не стоит и беспокоиться по этому поводу, потому что у меня нет достаточного опыта понять, на что я смотрела. Он верит своим дочерям, понимаете. Они сказали, что это старая круглая нефтяная цистерна, и горе всем, кто не согласится с ними. Грегори не вступает в спор, чтобы они не нажаловались своей матери, ведь то, что он должен делать… — Она тяжело вздохнула, как вздыхает потенциальная мачеха во все века. — Они парочка маленьких хозяек, откровенно говоря. Я думала, мы должны остановиться сразу, чтобы проверить, но… — она покачала головой, — не стоило опять вступать в бой. Откровенно говоря, с меня было уже достаточно в этот день.

Дежурный сержант, у которого тоже были приемные дети, сочувственно улыбнулся.

— Сколько им лет?

— Пятнадцать и тринадцать.

— Трудный возраст.

— Особенно когда их родители…

— Лет через пять, когда подрастут, будет легче.

— Возможно, но верится с трудом. Та, что помладше, не такая уж и плохая, но нужна шкура носорога, чтобы выдержать Мари еще пять лет. Думает, что она Элл Макферсон и Клаудия Шиффер в одном лице, и впадает в истерики, если ее постоянно не ласкают и не балуют. Все же… Я уверена, что это не нефтяная цистерна. Я сидела так, что видела лучше остальных. Что бы это ни было, оно было не металлическое… хотя и черное… мне показалось… перевернутая лодка… резиновая. Думаю, из нее немного был выпущен воздух, потому что сидела на воде довольно глубоко.

Дежурный сержант делал записи.

— Почему вы думаете, что это имеет отношение к убийству? — спросил он.

Посетительница смущенно улыбнулась:

— Потому что это была шлюпка. И она была недалеко от того места, где нашли тело. Мы были в бухте Чапмена, когда женщину поднимали на вертолет. Прошли мимо резиновой лодки только приблизительно через десять минут после того, как обогнули утес Голова св. Албана уже на пути к дому. Я прикинула, по времени должно быть шесть пятнадцать, и мне известно, что мы шли со скоростью двадцать пять узлов, потому что мой друг прокомментировал это, когда мы обогнули Голову св. Албана. Он сказал, что мы должны наблюдать, не появится ли прогулочная лодка или судно для морских путешествий. А я подумала, что от удара резиновой лодки можно утонуть так же легко, как от удара прогулочной, правда? А эта, очевидно, перевернулась.

Карпентер получил докладную из Борнмута в три часа, поразмышлял над ней, сверяя с мореходной картой, затем переслал Гелбрайту, приписав свои замечания.

Но береговая охрана с удовольствием передала дело Ингрему, заявив, что у них есть дела поважнее в разгар летнего сезона, чем искать «воображаемые» резиновые лодки в неподходящих местах. С таким же скептическим настроем Ингрем припарковался перед Дурлстон-Хед и отправился по прибрежной тропе, следуя маршрутом, которым, со слов Хардинга, тот прошел в прошлое воскресенье. Он шел медленно, осматривая в бинокль береговую полосу у подножия скал каждые пятьдесят ярдов. Трудно увидеть черную шлюпку на фоне блестящих камней, устилающих основание возвышенности, поэтому Ингрем перепроверял те места, которые уже один раз проверил и ничего не нашел. Он также мало верил в то, что плавающий предмет, который видели в 18.15 в воскресенье на расстоянии приблизительно триста ярдов от скалы Сикомб (места, в котором могло находиться судно «Грегори'з герл» через десять минут хода со скоростью двадцать пять узлов от Головы св. Албана) приблизительно через шесть часов мог быть выброшен на берег где-то посередине между Блекерз-Хоул и мысом Анвил. Он знал, насколько непредсказуемо море, а также то, насколько маловероятно, что частично сдутая лодка могла быть вообще выброшена на берег. Наиболее вероятный сценарий — лодка к этому времени находилась на полпути к Франции, помня, что ее существование лишь допускается, либо на глубине двадцати морских саженей.[1]

Он нашел ее восточнее того места, которое предсказывал, ближе к мысу Анвил, и улыбнулся с вполне оправданным удовлетворением. Лодка была перевернута вверх дном, сохраняя форму только благодаря деревянному полу и сиденьям, аккуратно размещаясь на недоступном отрезке берега. Позвонил по мобильнику инспектору Гелбрайту.

— Насколько ты хорош как моряк? — спросил он. — Подобраться к этой штучке можно только на лодке. Если встретишь меня в Суанедже, смогу отвезти тебя сегодня вечером. Тебе понадобятся водонепроницаемый костюм и болотные сапоги. Путешествие будет мокрым.

Ингрем пригласил с собой двоих друзей из команды спасателей Суанеджа, чтобы они присмотрели за «Мисс Кринт» на стоянке, пока он отвезет Гелбрайта на берег на собственной надувной резиновой лодке. Он заглушил мотор и вытащил его из воды на расстоянии тридцати ярдов от берега. Пошел на веслах, осторожно маневрируя между выступающими острыми гранитными камнями, притаившимися в ожидании неосторожных мореходов. Остановил лодку около гранитного камня приличных размеров и, кивнув Гелбрайту, велел выходить и вброд добираться до берега, затем сам спустился в воду и повел легкую лодку через протоку к берегу.

— Вот и она, — он кивком указал налево, пока поднимал свою надувную резиновую лодку и оттаскивал ее на берег, — но только одному Богу известно, что она здесь делает. Люди не выбрасывают отличные шлюпки без основательных причин.

От удивления Гелбрайт покачал головой.

— Как, черт возьми, ты смог увидеть ее? — спросил он, глядя вверх на отвесные скалы, нависающие над ними, думая про себя, что это похоже на поиск иголки в стоге сена.

— Было нелегко, — согласился Ингрем, показывая дорогу к ней. — Но интереснее то, как, черт подери, ей удалось обойти эти камни. — Он наклонился над перевернутым корпусом. — Она попала сюда именно в таком виде, иначе днище разорвало бы и внутри ничего бы не осталось. Так… будем переворачивать?

Гелбрайт кивнул, и общими усилиями полицейские с трудом поставили посудину вертикально. Отсутствие воздуха в ней означало, что лодка потеряла жесткость и изгибалась во все стороны, как надувной шар без воздуха. Крошечный краб выпал из-под нижней части и скользнул в ближайшую лужу между камнями. Как Ингрем и предрекал, внутри ничего не было, кроме деревянного настила и остатков деревянного сиденья, смещенного в центр. Возможно, это случилось, когда лодку кидало по камням. Тем не менее это была большая лодка, длиной почти десять, шириной четыре фута, корма осталась неповрежденной.

Ингрем показал на вмятины в том месте, где винтовые зажимы мотора касались дерева, затем присел на корточки, изучая два металлических рыма, привинченных к транцевой доске на корме, и один рым, ввинченный в настил пола в носу.

— Ее спускали со шлюпбалки с кормы какого-то судна. Эти рымы — для закрепления тросов перед тем, как лодку поднимают лебедкой, плотно прижимая к плечам шлюпбалки. Так она не будет раскачиваться при движении судна.

Ингрем осмотрел корпус снаружи, надеясь обнаружить признаки названия шлюпки, но ничего не нашел. Он взглянул на Гелбрайта, щурясь от заходящего солнца.

— Она не могла упасть с судна, чтобы никто не заметил этого. Оба лебедочных троса должны были одновременно удержать ее. Возможность падения минимальная. Думаю, если сработает только один трос, допустим кормовой, то сзади будет раскачиваться тяжелый предмет, как маятник, и управлять лодкой будет невозможно. Тогда нужно сразу же замедлить ход и выяснить, что случилось. — Он выдержал паузу. — В любом случае, если тросы срежет, они останутся на рымах.

— Продолжай.

— Я бы сказал, что скорее всего лодку спускали с трейлера. Значит, надо задавать вопросы в Суанедже, заливе Киммеридж или Лулвезе. — Он встал и посмотрел на запад. — Если лодка не вышла из бухты Чапмена, конечно. Но тогда прежде всего нам нужно узнать, каким образом она туда попала. Там нет свободного доступа, поэтому невозможно просто стащить трейлер вниз и спустить лодку просто так, для развлечения. — Он потер подбородок. — Любопытно, правда?

— Нельзя ли отнести ее вниз и накачать на месте?

— Это зависит от того, насколько сильны носильщики. Эти штуки весят тонну. — Ингрем раскинул руки так, как рыбаки измеряют рыбу. — Они выпускаются в огромных матерчатых мешках, но, поверь, минимум два человека смогут пронести ее, да и то на небольшое расстояние. А от Хилл-Боттом до спуска в бухту Чапмена добрая миля.

— А что скажешь о лодочных станциях? Полицейские сфотографировали весь залив, там множество лодок, поставленных на специально оборудованные на земле стоянки рядом с крытыми стоянками. Может, это одна из них?

— Только если ее украли. Рыбаки, которые пользуются крытыми стоянками для лодок, не оставили бы прекраснейшую лодку без присмотра. У меня нет сведений о хищении, но это может быть связано с тем, что никто еще и не заметил ее отсутствия. Завтра надо провести тщательную проверку.

— Молодежь развлекается?

— Сомнительно.

Ингрем дотронулся ногой до корпуса лодки.

— Если только они не придумали выйти в открытое море, совершив самое трудное плавание в жизни. Не могла же она плавать сама по себе. Входной канал слишком узкий, напором волн ее бы с силой бросило назад на камни залива. — Он улыбнулся, наблюдая, что Гелбрайт ничего не может понять. — Ее нельзя вывести в море без мотора, — объяснил он, — а обычные угонщики, как правило, не носят с собой средства передвижения. Люди не разбрасывают навесные моторы, как не бросают золотые слитки. Это дорогие вещи, их держат под замком, который закрывают на ключ. Это также исключает твою теорию накачки лодки воздухом на месте. Мне никто не попадался с лодкой и забортным мотором на спуске к бухте Чапмена.

Гелбрайт разглядывал его с любопытством:

— Итак?

— Я думаю, стараясь изо всех сил, сэр.

— Не обращай внимания. Звучит нормально. Продолжай.

— Если ее стащили из бухты Чапмена, то это преднамеренная кража. Мы говорим о ком-то, кто подготовился к тому, чтобы тащить тяжелый забортный мотор по тропе длиной в милю для того, чтобы украсть лодку.

— Почему кто-то захотел сделать это? И, сделав это, почему покинул судно? Все чертовски странно, как ты думаешь? Как они попали обратно на берег?

— Плыли?

— Может быть. — Ингрем зажмурился от сверкающего оранжевого солнца. Несколько секунд он ничего не говорил. — Или им не нужно было делать это? — произнес он наконец. — Может быть, их на ней и не было. — Он снова погрузился в задумчивое молчание. — Ничего страшного не произошло с кормой, забортный мотор должен был утопить лодку сразу же после того, как бока стали выпускать воздух.

— Что это значит?

— Когда лодка перевернулась, на ней не было забортного мотора.

Гелбрайт ждал, когда он продолжит, и, не дождавшись, нетерпеливо воскликнул:

— Продолжай, Ник! Какой вывод ты сделал? Мне вообще ничего не известно о лодках. И пожалуйста, говори мне «ты».

Тот рассмеялся:

— Прости. Я просто удивляюсь, что могла делать лодка, подобная этой, в середине неизвестно какого моря без забортного мотора.

— Я думал, ты сказал, что он у нее обязательно должен быть.

— Я передумал.

Гелбрайт застонал:

— Может, не будешь говорить загадками, ты, негодяй? Я весь вспотел, я замерзну здесь до смерти и смогу жить дальше только с выпивкой.

Ингрем вновь засмеялся:

— Я думаю только о том, что самый очевидный способ вывести украденную резиновую лодку из бухты Чапмена — тащить ее на буксире при условии, что прежде всего ты вошел в бухту на судне.

— Тогда зачем же воровать еще одну?

Ингрем уставился на сдутый корпус.

— Потому что изнасилована женщина и оставлена полуживая в ней? — предположил он. — И надо освободиться от вещественных доказательств? Думаю, тебе пора вызвать сюда специалистов, чтобы выяснить, почему лодка выпустила воздух. Если обнаружат прорезанную дыру, значит, злоумышленник хотел, чтобы лодка и ее содержимое наполнились водой и погрузились в открытое море, когда буксирный трос будет отпущен.

— Тогда мы вновь возвращаемся к Хардингу?

Констебль пожал плечами:

— Он единственный подозреваемый с лодкой в нужном месте и в нужное время.

Тони Бриджес слушал бесконечную тираду Хардинга против полиции с возрастающим раздражением. Его друг в ярости ходил взад-вперед по гостиной, пиная ногами все, что попадалось на пути, стараясь вцепиться в Тони всякий раз, когда тот пытался дать совет. Биби, испуганно наблюдая их нарастающую злобу, сидела скрестив ноги на полу возле Тони и гадала, как бы отсюда смыться, не вызвав еще большего раздражения у мужчин.

Наконец терпение Тони иссякло.

— Держи удар, а не то я уложу тебя на лопатки! — прорычал он. — Ты ведешь себя как двухлетний кроха. Прекрасно, полиция арестовала тебя. Большое дело! Скажи спасибо, что они ничего не нашли!

Стив свалился в кресло.

— Кто говорит, что не нашли? Они отказались отпустить «Крейзи Дейз»… моя машина тоже где-то на штрафной стоянке… Что же, черт подери, должен делать я?

— Вызови адвоката. Именно за это ему и платят, Господи Боже мой, только не доводи нас до боли в животе. Я и так чертовски измотан. Мы не виноваты, что ты отправился в Пул на этот проклятый уик-энд. Ты должен был поехать с нами в Саутгемптон.

Биби зашевелилась. Она открыла рот, чтобы извиниться и уйти, но передумала. Злоба нарастала как на дрожжах. Хардинг в ярости затопал ногами:

— Адвокат бесполезен. Заявил мне, что эти негодяи имеют право держать улики столько времени, сколько потребуется…

Наступила долгая тишина.

Биби нервно убрала волосы с лица, чтобы взглянуть на Стива.

— Но если ты не делал это, — произнесла она тихо, — я не понимаю, чего ты волнуешься.

— Правильно, — тут же встрял Тони. — Они не могут преследовать тебя без улик, а раз освободили, значит, улик нет. Что и требовалось доказать.

— Мне нужен мой телефон. — Хардинг вскочил в приливе энергии. — Что ты сделал с ним?

— Оставил у Боба, — пожал плечами Тони. — Как ты и велел.

— Он поставил его на зарядку?

— Не знаю. Я не говорил с ним с понедельника. Он удивился, когда я передал телефон ему. Может, уже и забыл о нем.

— Именно этого мне и не хватало. — Стивен пнул стену.

Бриджес взял банку с пивом и отпил глоток, задумчиво глядя на друга.

— Что такое особенно важное может случиться с телефоном?

— Ничего.

— Тогда оставь мои чертовы стены в покое! — проревел он, вскакивая со стула. — Прояви хоть каплю уважения, урод! Это мой дом, не твоя идиотская лодчонка.

— Перестаньте! — закричала Биби, отступая за стул. — Что происходит с вами? Один из вас через минуту здорово получит.

Хардинг нахмурился, затем поднял руки вверх:

— Хорошо, хорошо. Я жду звонка. Именно поэтому вышел из себя.

— Тогда воспользуйся телефоном в холле, — коротко заметил Бриджес.

— Нет. — Стивен попятился к стене. — Что спрашивала полиция?

— Что ты и ожидал. Насколько хорошо ты знал Кейт… считаю ли я, что твое волнение было искренним… видел ли я тебя в субботу, где был я… что за фотографии были у тебя… — Он покачал головой. — Я знал, что эта грязь вернется, чтобы преследовать тебя.

— Оставь это, — устало махнул рукой Хардинг. — Я уже говорил, с меня хватило твоих лекций в понедельник. Что ты сказал им?

Тони покосился на Биби, затем дотронулся до ее затылка:

— Сделай мне одолжение, Бибс. Сбегай в магазин и купи пивка. Деньги на полке в холле.

Она с явным облегчением поднялась на ноги.

— Конечно. Почему нет? Я оставлю все в холле и пойду домой. Ладно? Я действительно устала, Тони, мне обязательно нужно выспаться. Не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Пока, если любишь меня, Бибс.

— Ты же знаешь, что да.

Тони не произнес ни слова, пока за ней не захлопнулась дверь.

— Ты должен быть осторожен, когда говоришь в ее присутствии, — предупредил он Хардинга. — Она тоже будет давать показания, и нечестно втягивать ее больше, чем она уже втянута.

— Хорошо, хорошо… Итак, что ты сказал им?

— Разве тебе не интересно то, что я не сказал им?

— Как хочешь.

— Правильно. Хорошо, я не сказал им, что ты заморочил Кейт мозги.

Хардинг глубоко задышал через нос.

— Почему же не сказал?

— Я думал об этом, — продолжил Бриджес, доставая с пола пакет с бумагой и сворачивая косячок. — Но я слишком хорошо тебя знаю, приятель. Ты высокомерный сукин сын с раздутым самомнением. — Он покосился на друга, хорошее настроение вернулось к нему. — Но не могу представить, чтобы ты мог убить кого-то, тем более женщину. И не имеет значения, что она втягивает тебя в какую-то грязь. Поэтому я держал язык за зубами. — Он выразительно пожал плечами. — Но если мне придется пожалеть об этом, я сдеру с тебя твою вонючую шкуру… можешь мне поверить.

— Они сказали, что ее изнасиловали, а потом убили?

Бриджес тихонько присвистнул, словно наконец все картинки-загадки мозаики удалось сложить.

— Теперь понятно, почему их так интересовали твои порнографические снимки. Твой насильник — тот печальный ублюдок в грязном плаще, дергающийся над этой дрянью… — Он достал пластиковый мешочек из углубления в стуле и начал набивать косячок. — Они увлекательно провели время с твоими фотографиями.

Хардинг покачал головой:

— Я выбросил за борт целый комплект еще до их прихода. Не хочу никаких, — он задумался, — неприятностей.

— Черт, настоящая задница! Почему не быть честным хоть один раз в жизни? Ты до одури перепугался, что, если у них будут улики, доказывающие, что ты совершаешь половые акты с несовершеннолетними, то они без проблем повесят изнасилование на тебя.

— Но это же было не по-настоящему.

— По-настоящему ты выбросил их. Ты идиот, друг.

— Почему?

— Потому что, можно поклясться, твой толстозадый денежный мешок Уильям, в этом не может быть сомнений, упомянул о фотографиях. Уверен! Сейчас это дерьмо может только удивляться, почему никак не найти их.

— Ну и что?

— Они знают, что ты ожидал их прихода.

— Ну и что?

Бриджес задумчиво посмотрел на него, облизывая края косячка:

— Посмотрим на все с их точки зрения. С какой стати ты бы стал ждать их визита, если бы не знал, что они нашли тело и это тело Кейт?