Разрушь преисподнюю!

26 сентября, воскресенье

На голицынской даче Куроедова деревья едва пожелтели. Будто не решаясь вступить в права, осень словно раздумывала, не отступить ли с почетом. Утреннее солнце хоть и не пекло, как в июле, однако могло еще приласкать того, чьи запросы скромны. И царила благодатная тишина. Вернее, царила бы – если б гулко и противно не раскаркались вороны. Именно это всепроникающее карканье и разбудило Джорджа.

Жмурясь от солнечного луча, просочившегося меж занавесок, Джордж с хрустом потянулся на широченной двуспальной кровати. Биохимик был в бордовой пижаме, и волоски вокруг его плеши кудрявились, как локоны младенца. Покосившись на левую половину кровати, занимаемую супругой, Джордж удивленно обнаружил лишь пустую подушку. Голубые глаза англичанина с беспокойством оглядели спальню. Жены не оказалось ни перед шкафом, ни за туалетным столиком. Комната была пуста. А чертовы эти вороны каркали да каркали. Джордж собрался было вскочить и пуститься на поиски, когда услыхал приближающийся цокот каблучков. Джордж мигом опрокинулся на спину, притворясь спящим.

Дверь открылась, и в спальню вошла Люси. Сквозь подрагивающие ресницы Джордж разглядел, что жена была в сером брючном костюме, умытая и причесанная. Ее бледные щеки и крючковатый нос казались незыблемой частью мироздания. Джордж едва сдержал вздох облегчения.

Люси присела на краешек кровати.

– Дорогой, нам надо поговорить. Просыпайся.

Открыв глаза, Джордж сморщил свой нос-картофелину.

– Какого черта? Еще рано.

– Дорогой, я не стала бы тебя будить, если бы…

– Что за срочность, детка? Ты просишь дать тебе развод?

Спина Люси выпрямилась, подбородок дернулся вверх.

– Джо-ордж! Если ты полагаешь, что…

– Ну-ну. – Джордж похлопал жену по руке. – Старушка, не заводись.

– Если ты полагаешь, что подобные шуточки улучшат мое настроение…

– Улучшат, – улыбнулся Джордж. – Мои шутки всегда все улучшают.

Люси попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не вышло.

– Дорогой, у меня для тебя два сообщения, и… Не знаю даже, с которого начать.

– С плохого, – распорядился Джордж. – Хорошее оставь на десерт.

Люси набрала в грудь воздуха.

– Владимир требует, чтобы мы сегодня провели демонстрацию.

– Что-о?! – взревел Джордж, садясь. – Может, этому кретину еще и белье наше наизнанку вывернуть?!

Люси обняла его за плечи.

– Дорогой, он вкладывает деньги. И, естественно, имеет право знать…

– Ладно, черт с ним, – махнул вдруг рукой Джордж. – Он получит демонстрацию.

Не веря своим ушам, Люси вгляделась в глаза мужа.

– Ты согласен?

Джордж кивнул.

– Продемонстрируем нейлон с ферментами w, t и z. Пусть заткнется. Давай второе сообщение.

Люси вперила взор в пустоту.

– Прости, дорогой, что я так начинаю воскресное утро, но… – Губы женщины дрогнули. – Дело в том, Джордж, что Ричарда убили. Мне сейчас об этом Владимир сказал. Он ездил к Ричарду в отель и… – Люси разрыдалась у мужа на груди. – О Джордж! Это все из-за меня!

Джордж был ошеломлен. Обнимая плачущую жену, он пробормотал:

– Ничего себе… новость на десерт.

– Это из-за меня, из-за меня! – захлебывалась слезами Люси.

– Не мели ерунды. – Джордж старался, чтобы голос его звучал твердо. – И вообще… почему мы должны верить твоему кретину-племяннику? Если б он сказал мне, что сейчас утро, я бы зевнул и помолился на ночь.

Рыдая, Люси замотала головой.

– Ричарда больше нет… Чуяло мое сердце… Когда он обещал приехать и не приехал… О Джордж!

Джордж погладил жену по голове.

– Что ж нам теперь делать? – произнес он потерянно.

Люси обратила к нему заплаканное лицо.

– Не знаю, дорогой… Мы должны что-то придумать.

Джордж горько усмехнулся.

– Что придумать, детка? Бежать отсюда с рюкзаком за плечами? Да и куда бежать?

Люси промокнула платочком слезы.

– Ричард упоминал о своем друге, весьма влиятельном. Имя его, кажется… Погоди-ка. Ричард говорил, чтобы мы не волновались, что лорд Грин все устроит… Лорд Грин! Ричард очень на него надеялся.

Джордж пожал плечами.

– И что с того?

Люси поднялась с кровати.

– Вставай, дорогой. Нужно подготовить демонстрацию Для моего кретина-племянника. – Она зашагала к двери спальни.

Джордж растерянно смотрел ей вслед.

– И где искать этого лорда Грина?

Люси обернулась, и улыбка на ее лице не выглядела вымученной.

– Что-нибудь придумаем, дорогой.

– Дорогая! – передразнил супруг. – Позволь, я запущу в тебя подушкой.

Люси строго произнесла:

– Джо-ордж! Ты веришь в предчувствия?

– Только в плохие.

– Тогда вот что, дорогой: запусти в меня подушкой.

Джордж вылупил на нее голубые глаза.

– Боюсь, что не улавливаю ход твоих мыслей.

– Ты промахнешься, Джордж.

– Допустим. Ну и что?

– Это хорошее предчувствие, дорогой. А другое мое предчувствие заключается в том, что лорд Грин сам нас разыщет. – Люси вышла с поднятой головой.

Рот Джорджа приоткрылся. И англичанин с физиономией рязанского мужика стал стягивать с себя бордовую пижаму. Даже вороны за окном вроде притихли.

После двадцатикилометровой пробежки вдоль берега Глеб искупался в реке и в плавках по цветущему лугу направился домой. На безоблачном небе сверкало солнце, причем пекло дай боже. Вокруг порхали бабочки, жужжали шмели, чирикали птицы.

Невдалеке шелестел лес. Жаль было покидать этот рай, однако… Глеб пересек луг, дошел до холма и через небольшую пещерку проник в свой шкаф, а из него – в комнату. По квартире растекался аромат свежепомолотого кофе.

Стоило Глебу выйти из шкафа, перед ним возникла Даша. Она была в шортах и маечке, и волосы ее убраны были в два густых пепельных хвоста, свисающих вдоль щек Стояла она подбоченясь, и в изумрудных ее глазах плясали веселые чертики.

– Опять?! – произнесла она грозно.

Глеб примирительно выставил ладонь.

– Ты спала, можно сказать, дрыхла.

– А вот это, – заявила Даша, – не твоего ума дело. Твое дело поздороваться: «Дашенька, радость моя, солнышко мое ненаглядное». А я уже сама решу, сплю я или нет. Понял, морда?

Глеб вздохнул с улыбкой.

– Дашка, дай поесть.

– Ага, щас! – притопнула Даша. – Кто подло слинял из моей сиротской постели? Кто не взял меня с собой?

– Так! – Глеб показал палец. – Смотри сюда и слушай!

– Куда смотреть? – уточнила Даша. – На палец или на тебя?

– Параллельно, – распорядился Глеб. – Бежал я со средней скоростью пятьдесят километров в час…

– Эка невидаль.

– …прыжками по семь-восемь метров. Спрашивается…

– На фиг вообще все это?

– Нет. Спрашивается: на фиг сдалась ты мне на этой пробежке?

– Отвечаю. – Даша щелкнула резинкой на плавках мужа. – Я тоже хочу прыгать голой на семь-восемь метров.

Глеб рассмеялся.

– Кто запрещает?

– Давно бы так! – Даша принялась стаскивать с себя шорты.

– О нет! – возопил Глеб, пытаясь вернуть шорты в прежнее положение.

Тут зазвонил телефон, и они, бросив возню, наперегонки метнулись на кухню. Само собой, Глеб успел первым. Сдернув трубку с холодильника, он произнес:

– Весь внимание.

– Доброе утро, сэнсэй! – проговорил юношеский голос с чуть заметным акцентом. – Надеюсь, этот день сулит вам удачу.

Глеб с улыбкой присел на табурет.

– Держите меня, я падаю! Ты в Москве?

– Да, Глеб-сан. Звоню из нашего посольства.

Вертясь рядом, Даша пыталась подслушать.

– Что такое? Кто там?

– Такэру, – ответил Глеб. – Из посольства звонит.

– Ой! – Устроясь у Глеба на коленях, Даша крикнула в трубку: – Почему ты до сих пор не у нас, копуша?!

– Потому, Дашка, – донеслось из трубки, что ты, не пробыв в Токио двух часов, свалила в Москву. Я обиделся, глубоко и непереносимо.

Даша рассмеялась.

– Врешь, Такэрка, ты не обиделся. Ну-ка, живо дуй сюда!

– Присоединяюсь! – ввернул в трубку Глеб.

Возникла небольшая пауза, после которой голос юноши прозвучал уже без прежней веселости:

– Мы пробудем в Москве три-четыре дня, сэнсэй. Может, неделю…

– Опять ты с этим «сэнсэем»! – перебил Глеб. – Мы же договорились!

– Да, Глеб-сан. Мы пробудем в Москве не больше недели, и нам необходимо ваша помощь.

– Кто «мы»?

– Простите, Глеб-сан. Я сопровождаю моего брата Сато. Помощь нужна ему.

– Все, что могу, – пообещал Глеб.

И Даша проговорила в трубку:

– На меня тоже можете рассчитывать.

– В таком случае, – произнес Такэру, – успех нам обеспечен. Не могли бы вы сегодня встретиться, Глеб-сан? С моим братом и со мной.

– О чем речь! Приезжайте к нам, здесь и поговорим. Дорогу, надеюсь, не забыл?

– Хорошо помню. Но не обременит ли вас наш визит?

Глеб возвел глаза к потолку.

– Ваш визит для нас большая честь, Такэру-сан. Если, конечно, вы и Сато-сан соблаговолите переступить порог нашей лачуги.

Такэру хохотнул.

– Позвольте мне переговорить с братом. – В трубке послышались приглушенные реплики по-японски. Затем юноша предложил: – В шесть часов вас устроит, Глеб-сан?

– Вполне. Будем ждать.

– Не нарушит ли это ожидание ваших планов на вечер?

Глеб выдержал паузу.

– Господин мой, – произнес он по-японски, – разве мое время что-то значит, если оно потрачено не на пользу братьям Абэ? Поэтому прошу вас, Такэру-сан, отбросить к чертям самурайские церемонии. Если я вас приглашаю – это значит: я вас приглашаю. Надеюсь, господин мой, вы не разучились понимать по-японски?

Такэру расхохотался, и Даша полюбопытствовала:

– Что ты ему сказал?

– Пару ласковых.

А голос из трубки проговорил по-русски:

– Простите мою неуклюжесть, Глеб-сан. У вас принято… как это… брать быка за рога. Я слегка позабыл, как мне это нравилось. В шесть часов мы с братом приедем. Полагаю, что ожидание…

– …не покажется нам долгим, – закончил Глеб.

Хихикнув, Такэру дал отбой.

Даша вздохнула.

– Между прочим, нам еще убийство Мак-Грегора расследовать.

– По-твоему, я забыл? – буркнул Глеб. – Просто ума не приложу, с чего начать.

Даша обняла его за шею.

– Давай думать вместе.

– С тобой подумаешь! – нахмурился Глеб. – Слазь с коленей и покорми меня! Хоть на машинке постучу, пока не началось.

Даша неохотно слезла.

– Что не началось? До шести вагон времени.

– А про Илью забыла? – усмехнулся Глеб. – Сейчас явится и скомандует: «Ну-ка, подвиньтесь! Ишь расселись!»

Даша прыснула.

– Он может. Ладно, завтракаем – и за работу. Любовь моя, ты садюга.

Когда Илья выходил из квартиры, жена вдогонку попросила:

– Купи мне «ТВ-парк».

– А «ТВ-фак» не нужен? – схохмил Илья.

– Иля, ты купишь?

– Если продадут. Сегодня воскресенье.

Жена явилась в прихожую, вытаскивая из волос бигуди. Ее миловидное круглое личико выражало укоризну.

– Возле остановки киоск открыт, – напомнила она. – Но не до ночи. Купи журнал сразу.

– А ночью киоск закроется? – уточнил Илья, топчась на пороге.

– Во всяком случае, – жена положила бигуди перед зеркалом, – никто не станет ждать, пока ты вернешься от Дуськи.

– Главное, Алла, чтобы меня дождалась ты. При огневой поддержке своих дистрибьюторов.

– Иля, ты знаешь, как меня тошнит от этих разговорчиков. Купишь или нет?

– Куплю. – Илья захлопнул дверь, спустился по лестнице и вышел из подъезда.

По небу скользили облачка, и солнце отдыхало в пожелтевшей листве тополя. Во дворе играли дети, прогуливались пенсионеры с собаками и прохлаждался прочий досужий люд. Жмурясь на солнышко, Илья пригладил бороду, расстегнул куртку (теплынь-то какая!) и направился к ближайшему газетному киоску. Шел он не спеша, вперевалочку, помахивая папкой с уравнениями.

Ближайший киоск был закрыт. И соседний с ним – тоже. «Повесила на меня этот долбаный „ТВ-парк“! – подосадовал Илья. – Сейчас все брошу и начну район прочесывать!» Но так или этак путь его лежал к автобусной остановке, возле которой, по утверждению Аллы, киоск работал. К удивлению Ильи, жена оказалась права. Киоск был открыт, и на витрине его красовался свежий номер «ТВ-парка».

Илья пристроился в очередь шестым. Перед ним топтался интеллигентной внешности старичок в спортивных штанах и в шляпе. Покосившись на Илью, он проворчал:

– Погодка, блин. Глобальное потепление.

– Не иначе, – кивнул Илья, демонстрируя своим видом, что беседу поддерживать не желает.

Старичок понял и отвернулся. Илья тотчас переключил мысли на дифуравнения, пытаясь сообразить, что же в них не так. Сколько прошло времени, он не засек: может, пять минут, может, десять. Но когда мысли Ильи вернулись к действительности, перед ним стояли все те же пять человек. И старичок в шляпе весьма кстати изрек.

– Загробная жизнь начинается с долгого ожидания в очереди. – Не услышав аплодисментов, он хмуро добавил: – Кофеек хлещет, стерва.

Тут Илья обратил внимание на киоскершу. Неопределенного возраста тетка с обесцвеченными перекисью волосами прихлебывала что-то из крышечки термоса, чмокая губами. Маленькая очередь безропотно скучала у киоска.

– Хамство какое, – пробормотал Илья.

Интеллигентный старичок зыркнул на него через плечо.

– Нельзя ли погромче, амиго? – И, не дождавшись выполнения своей просьбы, рявкнул: – Открывай, шалава! Или разнесу все к едрене фене!

Очередь одобрительно загудела. Киоскерша злобно глянула на старика, однако жажда ее, похоже, не уменьшилась. Илья раздраженно посмотрел на часы.

– Дать бы ей в лоб! – помечтал он вслух.

Старичок вновь на него зыркнул, но реплики на сей раз не удостоил. Он просто подошел к киоску и принялся барабанить в закрытое окошко.

– Эй, принцесса Диана! Сейчас бандитов свистну! Они тебя в твою посудину вперед ногами засунут! – пригрозил он и вернулся в очередь.

То ли угроза подействовала, то ли содержимое термоса иссякло, но окошко с треском распахнулось. Очередь испустила вздох и с неимоверной скоростью стала раскупать прессу. Четверо впереди мигом отхлынули, шелестя печатными изданиями. Но как только дело дошло до бравого старичка… Илья, что называется, офонарел.

Глаза киоскерши сделались красными, и вокруг ее тела… Господи! Вокруг ее тела заклубился темный туман, такой же, как был у вчерашних двух девиц. Старичок, однако, вовсе на нее не смотрел и потому спокойно протянул деньги.

– Мне, пожалуйста, «Известия», «Коммерсант» и…

– Пошел вон! – прошипела киоскерша. Рука ее, точно резиновая, вытянулась почти вдвое и оттолкнула покупателя от окошка. Шляпа старика полетела в одну сторону, деньги – в другую. Сам же бедолага весьма удачно протаранил ковыляющего мимо пьянчужку, в объятиях которого и повалился на тротуар. – Следующий! – проревела киоскерша, обратив на Илью багровые зенки.

Илья ретировался. Вернее, спешно отступил. А еще точнее, задал стрекача к своему дому. Во дворе играли дети, прогуливались пенсионеры с собаками и ветерок шевелил солнышко в листве тополя. С растрепавшейся бородкой Илья взбежал по лестнице, дрожащей рукой отомкнул замок и чуть ли не рухнул в квартиру. Бросив папку с уравнениями на тумбочку, он стянул с себя куртку и ринулся к телефону. Из соседней комнаты раздавался педагогически размеренный голос жены:

– Не огорчайтесь, Верочка. В продажах преуспевают далеко не все и не сразу. В наше время что-то продать гораздо сложнее, чем купить.

– Аллочка, я понимаю, – отозвался молодой женский голос, – но почему шампунь и косметика идут на «ура», а витамины – ни в какую?

Споткнувшись о ковер, Илья громыхнул стулом и, чертыхнувшись, потащил телефон в ванную.

– Минутку, Верочка, – насторожилась жена. – Посмотрю, что там. – Застав Илью в коридорчике, она удивилась: – О, ты вернулся! Случилось землетрясение?

– Живот заболел, – соврал Илья, шмыгнув с телефоном в ванную.

С озабоченным лицом Алла встала на пороге.

– Это у тебя от сырников. Я говорила, что они скисли. Разве ты меня слушаешь?

Илья скорчил страдальческую мину.

– Закрой дверь. Займись продажами.

Оглянувшись на комнату, где ожидала коллега по сетевому бизнесу, Алла понизила голос:

– Иля, давай промоем желудок.

– Позже, – пообещал Илья. – Сперва предупрежу Дуську, что не приду. – Он закрыл дверь на защелку.

– Не виси на телефоне! – крикнула Алла. – Мне должны позвонить!

Услыхав ее удаляющиеся шаги, Илья присел на край ванны и набрал номер. Трубку снял Глеб.

– Старик, я не приду, – сообщил Илья. – У меня опять приключение.

– Те же девицы преследуют?

– Если бы! Теперь еще и киоскерша. – Илья красочно обрисовал то, что произошло с интеллигентным старичком в шляпе.

Положив трубку, Глеб передал Даше рассказ Ильи.

– Только, пожалуйста, без комментариев, – предупредил он. – Просто возьмем эту чертовщину на заметку.

Даша с фломастером в руке сидела за кухонным столом, и рядом громоздились листы с правленым текстом.

– Могу я сказать «ни фига себе»? – осведомилась она.

Глеб вздохнул.

– Если тебя это утешит. – Одетый в джинсы и обнаженный выше пояса, он мерил шагами кухню. – Гипотезы строить рано, информации кот наплакал.

– Во-первых, мы знаем, что случай не единичен. – Даша стала загибать пальцы. – Ненаглядный мой Курощупов, две Девицы и киоскерша.

Глеб кивнул.

– И что дальше?

– А во-вторых… – Даша запнулась. – Может, это какая-то новая болезнь, инфекционная или генетическая?

– Или побочный эффект от лекарственных препаратов или биологический эксперимент спецслужб, – отмахнулся Глеб. – Этот список можно продолжать вплоть до объявления о конце света.

– Но если все же это болезнь… – не сдавалась Даша.

Однако развить эту мысль ей помешал телефонный звонок. Глеб взял трубку. Приятный мужской голос произнес:

– Добрый день, Глеб Михайлович. Хорошо, что вас застал.

– Здравствуйте, Борис Викторович! – отозвался Глеб, и Даша бросила на него обеспокоенный взгляд.

– Узнали? – изобразил удивление звонивший.

– Не узнать мудрено, – подыграл Глеб. – Голоса генералов ФСБ прочно запоминаются. Думаю, звоните вы не затем, чтобы поинтересоваться успеваемостью вашего сына. Или я не прав?

После короткой паузы генерал вздохнул.

– Кстати, как дела у Леонида?

– По французскому – похвально. По другим предметам, насколько мне известно, не хуже. Что стряслось, Борис Викторович? Стреляйте с бедра.

– Видите ли, Глеб Михайлович… э-э… не могли бы вы завтра посетить мой кабинет на Лубянке? Скажем, часиков в пять, когда занятия в школе заканчиваются. Удобно вам будет?

Теперь паузу выдержал Глеб.

– Борис Викторович, нельзя ли по порядку?

– Просили стрелять с бедра, – хохотнул генерал, – вот и получили. Знаком вам англичанин Ричард Мак-Грегор?

– Шотландец, – поправил Глеб. – Барон старинной ветви.

– Стало быть, он вам знаком?

– Разумеется. Спешу напомнить, что мы уже обсасывали это знакомство при бывшем вашем шефе – генерале Святове.

– Помню. Просто хотел удостовериться.

– В чем дело, Борис Викторович?

– Мак-Грегор убит в пятницу вечером. Мой подчиненный, майор Луганский, утверждает, что вы были последним… или, по крайней мере, одним из тех, кто видел его последним. Причем, как следует из рапорта майора, незадолго до убийства вы, Глеб Михайлович, открыто ссорились с бароном в гостинице «Метрополь». Было такое?

Глеб прошелся по кухне. Даша не сводила с него обеспокоенных глаз.

– Мы не ссорились, – ответил Глеб. – А хоть бы и ссорились, значения не имеет. Шустрый у вас подчиненный.

– Не в меру. К тому же… – Генерал замялся.

– Борис Викторович, линия не прослушивается. Говорите без стеснения.

– Луганский явно под вас копает, Глеб Михайлович. А в подтасовках он мастер. И вообще. – скотина изрядная.

– Так гоните его взашей.

– Легко сказать. У него отчим… такая лапа – мне не по зубам.

– На каком уровне?

– Второе лицо в конторе. А по влиянию – пожалуй, первое. Потому-то Юрик Луганский и потянул это расследование на себя: лавров алчет.

– Думаю, не только, – пробормотал Глеб.

Генерал насторожился.

– Что вы имеете в виду?

– Так, смутные подозрения. Значит, завтра в пять я у вас на Лубянке.

– Паспорт захватите, Глеб Михайлович. Вас встретят и проводят в мой кабинет.

– Договорились. – Глеб продолжал мерять шагами кухню. – Надеюсь, вам ясно, что Мак-Грегора я не убивал?

– Обижаете, – искренне произнес генерал. – У Луганского ничего нет, он шьет на живую нитку. Мы вызываем вас как свидетеля, и Юрий Васильевич в моем присутствии попытается что-то из вас вытрясти. Так сказать, для продвижения следствия.

В глазах Глеба мелькнула вдруг усмешка.

– Отлично! – щелкнул он пальцами. – Борис Викторович, у меня к вам просьба. Не могли бы вы на моем допросе несколько изменить манеру своего поведения. Так, чтобы это в глаза бросалось.

– То есть?

– Говорите жестко, даже грубо. Причем и со мной, и с майором. Орите, топайте ногами. Пожалуйста, Борис Викторович. Я не шучу.

– Господи, зачем?

– Для продвижения следствия.

Опешивший генерал помолчал, затем выдохнул в трубку:

– С вами не соскучишься.

– Борис Викторович, вы согласны?

– Да, Глеб Михайлович. Могу, если угодно, лягнуть вас в копчик. – С этими словами генерал Рюмин по кличке Оксфорд дал отбой.

Глеб вернул трубку на холодильник.

Даша положила руку мужу на плечо.

– Почему ты не сказал, что знаешь об убийстве барона?

Взгляд Глеба был отрешенным.

– Зачем? Он знает, что я знаю.

Даша слегка его встряхнула.

– Но о том, что Луганский опекает Куроедова, ты тоже не рассказал.

– Ябедничать, что ли? Некрасиво.

– Морда, я серьезно. Ты не доверяешь Борису Викторовичу?

– Доверяю вполне. Только информацию про Куроедова пока придержу. Ведь Луганский тоже знает, что я знаю. Как он себя поведет?

Подумав, Даша кивнула.

– Допустим. А зачем надо, чтобы Рюмин орал во время допроса?

Глеб подошел к столу и взял один из листов с текстом.

– Не скажу.

– Почему?

– Не доверяю тебе как союзнице.

– Что-о?! – шагнула к нему Даша.

Глеб помахал листом, испещренным ее правкой.

– Так поступить с моим текстом способен только враг.

– Ой, врешь!

– Чем докажешь?

Взяв со стола фломастер, Даша провела им по бумаге. фломастер не оставил следа.

– Видишь, – заметила Даша, – паста кончилась. Если паста кончилась – значит, я не враг тебе, а союзник.

Они рассмеялись и обнялись.

В метро на станции «Пушкинская», невзирая на воскресенье, народу было хоть отбавляй. Майор Луганский встретился с Куроедовым в центре зала. Оба одеты были с иголочки и в пестрой толчее смотрелись отчужденно. Поправляя длинные волосы, Куроедов с раздражением огляделся.

– Почему именно здесь?

Майор разгладил усики.

– Чтоб меньше привлекать внимание. Деньги принес?

– А как же. – Куроедов вручил ему коробку с надписью «Зефир в шоколаде». – Вчера не мог затребовать? Или уж подождать до завтра?

Луганский взглянул на него в упор.

– Если б мог, тебя бы не дергал. Твои проблемы решаю, между прочим. Волобуева грохнули дубаки заскорузлые…

– Не твоя ли, Юрик, идея? – нервно ввернул Куроедов.

– Не так же тупо, Володь! Черепушку проломили и сунули под машину! Со следа, называется, сбили!

Они прогуливались вдоль платформы.

– По радио еще объяви! – зыркнул по сторонам Куроедов.

Майор тронул идеальную свою прическу.

– Не нервничай: здесь практически безопасно. Утром звонил мне дяденька из уголовки. – Луганский встряхнул коробку из-под зефира. – Надо срочно передать ему твой гостинец.

Куроедов вздохнул.

– О'кей. Только зачем было вытаскивать меня из Голицына? Деньги мог бы и Гаврилыч доставить. Теперь мне обратно переться. Я потребовал, чтобы родственники сегодня продемонстрировали свои достижения.

Луганский отмахнулся.

– С бобиком твоим встречаться я не намерен. Никаких личных контактов. А демонстрацию достижений одобряю. Давно следовало надавить.

– Сам-то посмотреть не хочешь? Съездил бы со мной, в баньке бы попарились.

– Не до баньки. А насчет посмотреть… Посмотришь сам, оценишь и толково изложишь. Твоей экспертизы мне достаточно. Скажи, как твоя тетка отнеслась…

Тут старуха с узлами через плечо обратилась к Куроедову:

– Милок, до «Кузнецкого моста» как доехать?

– Э-э… ну, в общем, вам на пересадку вроде… – Куроедов беспомощно уставился на приятеля.

Луганский хмыкнул.

– Сюда, бабуль. – Он указал старушке на подошедший поезд. – Никаких пересадок, следующая остановка.

Старуха заторопилась к раскрывшимся дверям, отпихивая встречных. Под насмешливым взглядом приятеля Куроедов пробормотал:

– Что такого? Сколько лет я в метро не спускался.

Воздержавшись от комментариев, майор закончил свой вопрос:

– Как отнеслась твоя тетя к гибели Мак-Грегора?

Куроедов фыркнул.

– Спокойней, чем я ожидал.

– Ну и слава богу. – Луганский хлопнул его по плечу. – Давай разбегаться.

– Э-э, Юрик… может, тебя подвезти?

– Спасибо, я на машине.

– Ну так давай поднимемся. Где ты припарковался?

– Не на этой станции, Володь. Доеду с пересадкой.

Куроедов хохотнул.

– Истинный чекист, конспиратор! – Он двинулся было к эскалатору, но майор придержал его за локоть.

– Володь, притихни на время.

– В смысле? – вновь хохотнул Куроедов. – Взрывов не устраивать, что ли? Уговорил – воздержусь. Временно.

– Умница. – Майор изобразил улыбку. – И отстань от учительницы, пока не разберусь с ее мужиком. Завтра у нас стрелка в конторе.

Куроедов погрозил ему пальцем.

– Ох, Юрик! Повторяю: не зарься на мою девушку.

– Не мели ерунды.

– Юрий Васильевич, я хорошо тебя знаю. – Взгляд толстяка сделался жестким. – Ты даже не представляешь, насколько хорошо. – Он вперевалку потопал к эскалатору.

Глядя ему вслед, Луганский обронил:

– Ну-ну.

Фломастер, конечно же, нашелся у Даши запасной. И не один. Работа вновь закипела, и Глеб тарахтел на машинке до половины шестого. «Лучше бы мы живописью занимались!» – посетовала Даша, переодеваясь к приходу братьев Абэ в любимое зеленое платье. Свои хвосты-косички, свисающие вдоль щек, она объединила в один «конский хвост». Глеб также принарядился: надел к джинсам синюю рубаху с коротким рукавом. Пишущую машинку поместили на подоконник, стопку листов с правленым текстом положили рядышком. На этом приготовления к приему гостей были завершены.

Звонок в дверь раздался ровно в шесть. Глеб хмыкнул.

– Экая точность.

– Мог бы поучиться, – не преминула заметить Даша. – Я открою.

– Фиг тебе. – Глеб открыл сам.

После приветствия вошел Такэру, за ним – старший брат Сато. Оба поклонились. Глеб и Даша поклонились в ответ.

– И довольно церемоний, – потребовал Глеб по-английски.

Братья с улыбкой согласились и стали стягивать с себя обувь. В синхронном броске хозяева успели им помешать.

– Без глупостей, – по-английски предупредила Даша. – Иначе – застрелю.

Братья хохотнули и оставили обувь на ногах.

– Вы не изменились, – заметил Глеб.

– Всего-то за полгода, – напомнил Сато. Сняв плащ, он оказался в отменно сшитом костюме-тройке, величавый, словно выточенный из слоновой кости. Совсем не по-японски целуя Даше руку, он восхищенно произнес: – Ваша красота, леди, ослепляет.

Даша кивнула.

– Знаю, мне говорили.

Все рассмеялись.

Такэру выглядел таким же стройным, гибким и смешливым. Он был в джинсах и, сняв куртку, остался в синей рубахе с коротким рукавом. Указав на Глеба, юноша констатировал:

– Я, как сэнсэй.

Даша поманила его пальцем.

– Иди-ка сюда.

Такэру шагнул к ней, и они расцеловались.

С беспокойством покосившись на Глеба, Сато по-японски произнес:

– Будь сдержанней, брат.

– О чем речь? – полюбопытствовала Даша.

Такэру по-английски ответил:

– Сато следит за нашей нравственностью.

Брат бросил на него сердитый взгляд. Глеб пригласил их в комнату. Такэру тут же сел на диван, откинувшись на спинку. Сато осуждающе на него посмотрел, одернул пиджак и деликатно огляделся.

– Присаживайтесь, Сато-сан, – предложила Даша.

Такэру с улыбкой прокомментировал:

– Сато в столбняке. Он не постигает, как может Мангуст жить в подобной конуре.

Глеб с Дашей прыснули.

Сато побагровел.

– Соблюдай приличия! – приказал он брату, садясь на противоположную сторону дивана.

Глеб и Даша устроились на табуретах.

– С приличиями все в порядке, Сато-сан, – заверил Глеб.

Косясь на брата, Такэру предостерег.

– Не заступайтесь за меня, Глеб-сан. Не то Сато подумает, что вы тоже не в ладах с приличиями.

Теперь Сато побледнел. С усилием сдержав гнев, он улыбнулся хозяевам.

– Сохранился ли в России обычай пороть нерадивых детей?

– Сплошь и рядом, – ответила Даша. И скомандовала по-русски: – Ложись, Такэрка, снимай штаны!

Такэру, смеясь, встал с дивана и подошел к шкафу.

– Сэнсэй, вы позволите показать это Сато?

Глеб кивнул.

– Бога ради.

Сато напрягся.

– Что ты задумал, Такэру? Ничего не трогай.

Такэру оперся на дверцу шкафа.

– Подойди, Кондор, – позвал он брата. – Посмотри на дела Мангуста.

Неуверенно взглянув на Глеба, Сато поднялся и шагнул к младшему брату. И Такэру открыл дверцу шкафа.

Немногочисленные Дашины платья, висящие на плечиках, были сдвинуты к стенке, и проход на зеленый луг ничто не заслоняло. Там, как обычно, благоухали цветы, сияло солнце, щебетали птицы. И тому, кто впервые взирал на это сквозь шкаф… Как передать его ощущения?

Сато замер и не шевелился. Потом хрипло приказал брату:

– Закрой.

Затворив дверцу, Такэру с гордостью сообщил:

– Это в другой галактике.

Ошеломленный Сато приблизился к Глебу и низко поклонился. Встав с табурета, Глеб ответил на поклон.

– Не отужинать ли нам? – по-английски предложила Даша.

Братья между тем вновь присели на диван. Такэру торжествующе поглядывал на притихшего Сато. Никто не нарушал молчания. Минут через пять Сато ответил:

– Благодарю. От ужина мы откажемся. – И, предваряя протест Даши, добавил: – Мне известно русское гостеприимство, но, пожалуйста, давайте отложим. Поговорим о деле.

Такэру лишь со вздохом пожал плечами.

Глеб развел руками.

– Не смею настаивать. Слушаю вас, Сато-сан.

Разговор пошел исключительно по-английски.

– Даже с вашим могуществом, Глеб-сан, – начал Сато, – я не вполне уверен, сумеете ли вы нам помочь. Дело непростое.

Такэру сверкнул на брата глазами.

– Сэнсэй справится, не сомневайся!

– Во всяком случае постараюсь, – улыбнулся Глеб.

Сато продолжил:

– Интересы моего бизнеса лежат в сфере химических красителей. Точнее, красителей одежды. В связи с этим я разыскиваю двух английских биохимиков, которые, по моим сведениям, находятся сейчас в Москве. Это супруги Джордж и Люси Ньюгарт. – Заметив, как Даша с Глебом обменялись взглядами, Сато предположил: – Эти имена вам знакомы?

После краткой паузы Глеб кивнул.

– Их разыскивал барон Мак-Грегор.

– По бизнесу? – насторожился Сато.

– Нет, они его друзья.

Сато поправил узел галстука.

– Хм, Мак-Грегор… Я мало его знаю. Но он единственный из… э-э… бывшего нашего «хора», кто не вызывает у меня изжоги. Где он теперь?

Глеб и Даша вновь переглянулись.

На даче Куроедова, в лаборатории, зажжены были все лампы и светильники. Джордж и Люси, одетые в белые халаты, готовились к демонстрации. Куроедов, заметно под мукой, также в халате (в шелковом с драконами), восседал в кресле у стены, куря сигарету. В соседнем с ним кресле устроился начальник охраны Федор Гаврилович. Он был в камуфляжной форме, без сигареты и трезв, как стеклышко.

– Долго еще тут загорать? – полюбопытствовал он.

Куроедов стряхнул пепел в баночку из-под икры.

– Спроси у них сам, разрешаю.

– По-английски не кумекаю.

– Ну так расслабься. Спешить некуда.

Джордж и Люси натягивали на деревянную болванку квадрат из нейлоновой материи, по цвету и фактуре напоминающей мешковину. Крючковатый нос Люси, казалось, норовил клюнуть безголовый манекен.

– Боже, как я волнуюсь, – прошептала миссис Ньюгарт. – Дорогой, вдруг не получится.

Джордж скрепил булавками материю на болванке.

– Получиться и не должно, – объявил он громко. Лысина его в окружении кудряшек при ярком свете сияла, словно нимб. – Если на меня давят – о'кей. Но результат у нас промежуточный, а дуракам, любому известно…

– Джордж! – Люси выразительно покосилась на развалившегося в кресле племянника.

– А дуракам, – повысил голос Джордж, – полдела не показывают! – С этими словами он выхватил у Куроедова сигарету и погасил в стоявшей на подлокотнике банке. – Курите за дверью, мистер!

– Правильно, между прочим, – поддержал начальник охраны. Слов англичанина он не понял, но жест оценил адекватно. – Воздержись, Владимир Сергеевич. Вдруг здесь что-то рванет.

Джордж также слов его не понял, но реплику охранника принял почему-то за протест.

– А ты, ублюдок, заткнись! – рявкнул биохимик – Пока я уши тебе не покрасил! – И он потянул оттопыренное ухо Федора Гавриловича.

Куроедова это развеселило – откинув со лба потные волосы, он зашелся смехом. Начальник охраны отпихнул англичанина и воззрился на хохочущего босса.

– Чего он хочет, Володь? Щас врежу ему, гвоздь мне в печень.

– Я тебе врежу! – прохихикал Куроедов. – Это ж мой золотой ослик.

За «ослика» Люси едва не выдала племяннику по-рабоче-крестьянски, но сдержалась, не желая подливать масло в огонь.

Джордж тем временем вернулся к обтянутой материей болванке и буркнул:

– Можем начинать.

– Да, дорогой, – чуть слышно отозвалась Люси.

Поднявшись с табурета, Глеб прошелся по комнате.

– Барон Мак-Грегор убит, – сообщил он. – В пятницу. Думаю, это как-то связано с его поисками супругов-биохимиков.

Повисло молчание. Сидящие на диване братья Абэ замерли. Настал их черед обменяться взглядами.

– Сожалею, – негромко произнес Сато. – Барон знал, где их искать?

Глеб покачал головой.

– У Ричарда был лишь номер их телефона с автоответчиком. Номер этот я не выспрашивал, только предложил оставить приятелям сообщение. Когда мы с ним встретились… незадолго до его убийства, Ричард сказал, что, по словам портье, Люси ему звонила, но не застала в отеле. Вот все, что мне известно. Ах да! Ричард заикнулся, что Ньюгарты украли в Токио то ли какой-то образец, то ли химическую формулу и что за ними якобы охотится Интерпол. В общем, чепуха какая-то.

Братья Абэ вновь переглянулись.

– Не совсем чепуха, – проговорил Сато. – Боюсь, дело обстоит хуже, чем обрисовал Мак-Грегор.

– Господи! – вырвалось у Даши. – Его убили. Что может быть хуже?

В наступившей тишине Глеб снова прошелся из угла в угол. Затем сел на табурет и потребовал:

– Выкладывайте, Сато-сан. Ваша очередь.

Сато позволил себе расстегнуть пиджак.

– С вашего разрешения, Глеб-сан, очень коротко.

Глеб кивнул.

– Самую суть. При необходимости я задам вопросы.

Притихший Такэру выжидательно посмотрел на брата, и Сато начал:

– Джордж Ньюгарт на редкость талантливый биохимик, известный и уважаемый в своих кругах. Последние три года он бьется над разработкой суперкрасителя для одежды. Поскольку это область моих коммерческих интересов, я старался по возможности следить за его успехами. Надо заметить, особо похвалиться Ньюгарту было нечем, хотя замысел был таким дерзким, что, будучи осуществлен, мог бы перевернуть производство одежды во всем мире. Однако до поездки Ньюгартов в Японию все это выглядело скорее утопией. Жаль, я не встретился с ними на конгрессе: меня просто не было в Токио. А когда я вернулся…

– Извините, Сато-сан, – перебил Глеб. – В чем суть замысла Ньюгарта? Почему от этой покраски одежды волны докатились аж в Москву?

Такэру обратил на брата просительный взор.

– Можно я расскажу? – И не стал дожидаться разрешения. – По замыслу Ньюгарта, любой материал, натуральный или синтетический, пропитывается некоей органической субстанцией, которая является инертной по отношению к человеческой коже и потому совершенно безопасна. Если, допустим, на платье, пропитанное этой субстанцией, капнуть определенный фермент – через несколько секунд платье сделается белоснежным. Капнуть другой фермент – платье станет зеленым. То есть одному предмету одежды практически мгновенно можно придавать любые цвета и оттенки.

– Клас-ас! – восхитилась Даша.

Глеб, однако, выразил сомнение:

– С цветами, допустим. Но одежда из любого материала все же пачкается. Едва ли органическая пропитка выдержит стирку или химчистку.

Такэру опередил брата с ответом:

– Эту одежду чистить не надо, сэнсэй. Субстанция сама ликвидирует загрязнения и жировые пятна. Даже небольшие прорехи в материале затягиваются сами собой.

– С ума сойти! – прокомментировала Даша.

Такэру смущенно вздохнул.

– Но проект пока далек от завершения.

Сато строго посмотрел на младшего брата.

– Могу я продолжить? – И перевел взгляд на Глеба и Дашу. – Когда я вернулся в Токио, конгресс уже закончился и Ньюгарты, увы, два дня как улетели в Лондон. Но перед их отлетом произошло кое-что важное…

– Они познакомились с монахом Судзи, – ввернул Такэру, – и Судзи привел их в свою любительскую лабораторию.

Сато нахмурил брови.

– Замолчишь ты наконец?! – И, дождавшись тишины, продолжил: – Судзи считал себя химиком и тоже увлекался красителями. Был ли он буддийским монахом? Возможно. Никто не знал его настоящего имени: Судзи да Судзи – добродушный городской юродивый. Каким-то образом он проник на конгресс, подружился там с Ньюгартами и стал хвастать своими достижениями. Ньюгарты, по слухам, над ним посмеивались, однако от посещения его лаборатории не отказались. А через три часа после их визита, когда англичане находились уже в самолете, Судзи обнаружили мертвым. В абсолютно разгромленной лаборатории.

Развалясь в кресле, Куроедов наблюдал за действиями своих английских родственников. Те суетились возле деревянной болванки, обтянутой нейлоном. Сидящий рядом с хозяином пожилой начальник охраны хмуро поскреб суточную щетину.

– Володь, долго они клопа трахать будут? А то, может, я сбегаю пока отолью?

Куроедов лениво на него покосился.

– Невтерпеж?

– Не в том дело, Володь, просто… Гвоздь мне в печенку, лабуда все это. Хочешь бабки в землю зарыть – конечно, дело твое. Только мозги-то зачем самому себе компостировать?

– Все сказал? Или у тебя еще мыслишки завалялись?

Оттопыренные уши Федора Гаврилыча порозовели. Он шевельнул плечом в камуфляже.

– Конечно, Владимир Сергеевич, мой номер восемь. Поссать всегда успею.

– Надеюсь. – Куроедов запахнул на груди халат с драконами и по-английски проговорил: – Дядя и тетя, мы в нетерпении!

Джордж метнул на него уничижительный взгляд, вздохнул и чуть заметно кивнул жене. Белая как мел Люси пробормотала:

– Не волнуйся так, дорогой. – И капнула из пипетки на краешек материи, обтягивающей болванку.

Куроедов с начальником охраны волей-неволей замерли в ожидании чуда. Джордж и Люси, казалось, в чудеса не верили и от нервного напряжения готовы были упасть в обморок. Сперва ничего не происходило. Секунд через двадцать, однако, экспериментальный нейлон начал приобретать окраску. В месте, куда попала капля из пипетки, возникло яркое пятно, которое, словно огни новогодней елки, стало разрастаться и вскоре покрыло всю материю, надетую на болванку. Цвет, который приняла материя, можно было определить как вишневый, но это определение мало что описывало. Ни супруги Ньюгарт, ни Куроедов с охранником не могли припомнить, чтобы в природе им встречались цвета подобной чистоты и насыщенности, такого изумительного оттенка.

Откинув волосы со лба, Куроедов воззрился на Гаврилыча.

– Что скажешь, гвоздь тебе в печень?

– Полный звездец! – признал начальник охраны.

– Кто тут бабки в землю зарывает?

Джордж обеспокоенно взглянул на жену.

– Что они говорят?

– Обсуждают вопросы финансирования, – перевела Люси.

– Черт бы их побрал. – Джордж разгладил материю на болванке. – Давай попробуем вариант «t».

Люси с большей уверенностью капнула на нейлон из другой пробирки. И все повторилось по той же схеме. Через двадцать секунд на материи возникло пятно, на сей раз оранжевое, которое моментально расползлось и поглотило вишневый цвет. Оранжевый получился столь же ярким, насыщенным и чистым.

Решив ковать железо, пока горячо, Люси наполнила пипетку из третьей пробирки и собралась капнуть. Но не успела. Оранжевый цвет начал тускнеть и блекнуть, покрываясь бурыми подтеками, напоминающими лишай. Отобрав у жены пипетку, Джордж буркнул:

– Шоу закончено. Проваливайте.

– У нас еще полно проблем, – по-русски объяснила Люси.

Гаврилыч поднялся с кресла.

– Ну так что, Владимир Сергеевич, я пойду? Итоги подведете без меня?

Куроедов махнул рукой.

– Иди, поговорим позже. – Он попытался не выдать произведенного впечатления и после ухода начальника охраны осведомился: – И долго вы еще намерены с этим копаться?

Джордж аж подпрыгнул. Волосинки вокруг его плеши ощетинились, голубые глаза метали молнии.

– Слушай, тупой ублюдок! Будешь на нас давить…

– Джордж, прекрати! – возвысила голос Люси. И, нацелив крючковатый нос на племянника, по-русски произнесла: – Владимир, будь благоразумен. Или я оторву тебе яйца и скормлю их твоим холуям. Лучше не зли меня, щенок.

Куроедов захлопал в ладоши, глаза его пьяно поблескивали.

– Ах, Людмила Петровна! Ах, уважила! Такой ты мне нравишься!

Люси подошла к нему вплотную.

– Хочешь в харю?

Джордж поинтересовался:

– О чем вы там болтаете?

Люси обернулась.

– Пустяки, дорогой. Владимир обещает не понукать нас.

Куроедов поднялся с кресла.

– О'кей. В мелочи не лезу, но раз в неделю вы устраиваете такую демонстрацию. Чтоб дело двигалось, я беру его под контроль. Ясно, мои дорогие?

Голубые глаза Джорджа смотрели на жену.

– Что он говорит?

– Поторопись, дядюшка, – по-английски произнес Куроедов. – Иначе я рассержусь. Где, кстати, у вас бульон? Вы ведь им эти тряпки пропитываете?

– Ну и что? – насторожился Джордж.

– Много его уходит?

– Не ваше собачье дело!

Куроедов взял наугад колбу с прозрачной жидкостью и понюхал.

– Он, что ли?

– Поставь на место, разобьешь! – прикрикнула Люси.

– Никогда в жизни, – осклабился племянник, прижав колбу к жирной груди.

Глеб и Даша не сводили глаз с братьев Абэ. После короткого молчания Глеб предположил:

– Монах, видимо, был убит?

Сато кивнул.

– У Судзи был сломан шейный позвонок Причем таким образом, что несчастный случай исключался.

– И это убийство приписали Ньюгартам? – высказала догадку Даша.

Сато вновь кивнул.

– Слишком явно все совпало. На конгрессе Судзи с Ньюгартами ходил чуть ли не в обнимку. О том, что он зазывал их к себе в лабораторию, слышали многие. К тому же они работали в одной области, то есть, по сути, были конкурентами. Что должна была думать полиция?

Даша покачала головой.

– Ерунда какая-то. Интеллигентные супруги убивают добряка монаха, громят его лабораторию и преспокойно садятся в самолет. На что, интересно, они рассчитывают?

Глеб задумчиво потирал переносицу.

– Убили, допустим, не они, – предположил он. – Однако так перепугались, что бежали из Манчестера в Москву и залегли на дно. С чего бы это? От слабых нервов?

Даша пожала плечами.

– Почему бы нет? Они узнали, что попали в переплет, и хотят выиграть время.

Сато и Такэру обменялись взглядами.

Глеб вздохнул.

– Возможно, так, – согласился он. – Но, если они вообще не виноваты, переполох все же чрезмерен. Однако, если… – Глеб прошелся по комнате. – Если предположить, что супруги… скажем так, кое-что позаимствовали из лаборатории монаха, а потом, находясь уже в Манчестере, узнали, что монаха убили… В этом случае они вполне могли счесть, будто все указывает на них, и теперь опасаются Интерпола.

Лицо Такэру выразило восхищение.

– В самую точку, сэнсэй. В самую точку.

Сато покосился на брата.

– Можешь помолчать? – Переведя взгляд на Глеба, он чуть заметно улыбнулся. – В самую точку, сэнсэй. В Токио я человек не последний и провел собственное частное расследование.

– Эффективнее полиции, – ввернул Такэру.

– Во всяком случае – не хуже, – согласился Сато. – Сотрудничая с полицией, мои люди сразу заметили то, на что она не обратила внимания. На предплечье убитого монаха был вытатуирован черный кузнечик, а это означает… Глеб-сан, ведь вы бывали в Японии. Слышали вы что-нибудь о клане Черной Саранчи?

Подумав, Глеб качнул головой.

– Ни сном ни духом.

Сато удовлетворенно кивнул.

– Это старинное таинственное сообщество, ссориться с которым опасаются даже сильнейшие кланы якудза. Сведения о Черной Саранче весьма скупы, но кое-что разузнать мне удалось. Первое. Могущество этого клана зиждется на необыкновенном, просто невероятном владении боевыми искусствами.

– Сильнее ниндзя? – не удержалась Даша.

Сато мрачно усмехнулся.

– Гораздо.

– История становится все интересней, – пробормотал Глеб.

Такэру поерзал на диване.

– Сразиться бы с ними.

Сато сердито на него посмотрел.

– Надеюсь, этого не произойдет. – И перевел взгляд на Глеба. – Люди Черной Саранчи употребляют стимулирующую жидкость, которую называют «субстанция» и состав которой является клановой тайной. Действие этого стимулятора на организм в сочетании с особой системой тренировок дает поразительные результаты. Это первое. Теперь второе. Монах Судзи, которого в клане считали блаженным дурачком, использовал – очевидно, без разрешения – «субстанцию» в работе над универсальным красителем. Судя по всему, он неплохо продвинулся.

– И продемонстрировал свои достижения Ньюгартам, – заключил Глеб.

– За что ему сломали шею, – подытожила Даша. – И разумеется, сделала это не английская парочка.

Губы Сато дрогнули в улыбке.

– С вами приятно иметь дело… ребята. – Последнее слово он произнес по-русски. Затем продолжил: – Наконец, третье. Самое, пожалуй, важное. Как мне удалось установить, Ямото Кае, глава клана Черная Саранча, отправился по следам супругов в Манчестер, а оттуда – в Москву. Цель его – ликвидировать Ньюгартов и порвать все нити, ведущие к секрету «субстанции».

Воцарилось молчание. Глеб прошелся по комнате.

– Сато-сан, – проговорил он, – вам известно, как выглядит этот Ямото Кае?

Сато кивнул.

– Маленького роста, невзрачный на вид. Над левой бровью небольшой шрам. Он опаснее разгневанной кобры.

Глеб мерял шагами комнату.

– Теперь мне практически ясно… то есть я убежден, что знаю, кто заплатит за убийство Ричарда.

Такэру и Даша воззрились на него. И Сато озвучил общий вопрос:

– Вы встречались с Ямото, Глеб-сан?

– Видел его, как сейчас вас, – вздохнул Глеб. – Только жаль, не оценил по достоинству.

Маленький японец со шрамом над бровью вошел в фойе «Метрополя». Одетый на сей раз в клеенчатую куртку и джинсы, он выглядел подростком. Портье, однако, признал его и внутренне напрягся, вникая в нужды капризных постояльцев. Японец спокойно присел в кресло, извлек из кармана две миниатюрные фляжки и сделал из каждой по глотку. Дождавшись момента, когда портье освободился, он подошел и произнес по-английски:

– Привет, бой. Помнишь меня?

– Конечно, – по-английски ответил портье. – Частный детектив из Токио.

Японец покачал головой.

– Плохая память. Я бизнесмен из Бостона.

Портье и глазом не моргнул.

– Как скажете, сэр.

– Правильный подход. – Японец выложил на стойку пачку «Орбита». – Пожуй, чтобы убить время. Насчет лорда Грина не выяснил?

Портье едва сдержал бешенство.

– Нет, сэр. Это не моя работа.

– А супругами Ньюгарт никто не интересовался?

Портье побагровел.

– Сэр, сейчас я вызову охрану.

Японец посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда портье прошибло потом.

– Попробуй. Жизнь твоя продлится не более пяти секунд, и охрана проживет не дольше. Хочешь рискнуть?

У портье пересохло во рту.

– Что вам угодно?.. Ведь мне ничего не известно.

Японец не сводил с него гипнотический взгляд.

– Я предупреждал тебя, бой: когда мне нужна информация, тем или иным способом я ее получаю.

– Господи… Что вы хотите знать, сэр?

Чуть подумав, японец спросил:

– Вчерашний толстяк, – он изобразил жестом длинные волосы, – больше не появлялся?

– Нет, сэр.

– А приятель его из спецслужбы? – Японец провел пальцем у себя под носом, обозначив усики. И, когда портье вновь ответил отрицательно, уточнил: – Как называется его спецслужба?

– ФСБ, сэр. Федеральная служба безопасности.

– Можешь дать мне адрес, бой? Где находится их главный офис?

Портье воспрял духом.

– Нет проблем. Это на Лубянке. Совсем рядом. Объяснить вам, как добраться?

Японец кивком изъявил согласие, и портье начертил маршрут до Лубянки. Чертеж получился столь наглядным, что даже у «бизнесмена из Бостона» вопросов не возникло. Спрятав листок в карман куртки, японец хищно улыбнулся.

– Ладно, бой. Ты отработал свою жвачку. – Он пошел к выходу.

Портье смотрел ему вслед, и улыбка его тоже была не из приятных.

– Удачи вам, сэр.

Держа колбу с прозрачной жидкостью, пьяненький Куроедов пятился от наступающей тетушки.

– Поставь на место! – требовала Люси. – Владимир, ты разобьешь!

Куроедов нюхал содержимое колбы.

– Хм, без запаха… Это бульон?

– И что с того?! Поставь сейчас же!

Устало опираясь на болванку с побуревшим нейлоном, Джордж пробормотал:

– Он пьет субстанцию, Люси. Богом клянусь, пьет.

В глазах Куроедова вдруг вспыхнула злость.

– Конечно, пью. А вы не хотите, дядюшка? – Обогнув столы с лабораторной посудой, он приблизился к Джорджу. – Почему бы вам не попробовать сей эликсир жизни?

Джордж отшатнулся.

– Чокнутый сукин сын! Ей-богу, тебя в детстве уронили!

Куроедов хихикнул.

– Как вам угодно. – И залпом осушил колбу. – У-ух! Сейчас коньячком запью – и полный вперед!

Джордж и Люси смотрели на него с ужасом.

– Вправду выпил, – вырвалось у Джорджа.

– А вы думали? – Куроедов вернул тетке колбу. – Нечего было препараты разбрасывать где попало.

Люси хлопала глазами, напоминая перепуганную птицу.

– Владимир, как ты можешь?

– Легко, – вновь хихикнул Куроедов. – В июле выхожу из парной – в предбаннике такая вот посудина торчит. Жарко. Думал, вода.

– Боже мой, Люси! – выдохнул Джордж.

– Забыла, дорогой, – пролепетала его супруга. – Мне просто в голову не пришло, что кто-то окажется таким идиотом… Хочешь меня пристрелить?

Голубые глаза Джорджа сверкнули гневом.

– Надо бы! За профессиональную халатность!

Люси нацелила в него крючковатый нос.

– Черт тебя дери, Джордж! Конечно, я виновата, я кругом виновата!

– Не ори, как торговка рыбой!

– Но ведь культура не патогенна, дорогой! В крови она инертна, мы проверяли на мышах!

Куроедов фыркнул.

– Бросьте собачиться. Видите, я живой.

Джордж вперил в него взор.

– Почему вы это пьете?

Куроедов откинул волосы со лба.

– Какой осел откажется от эликсира жизни? Тогда в предбаннике я, как хлебнул, сразу понял: не вода. Хоть плохого ничего не ощутил, но черт его знает… Перетрухал, признаться. Решил продезинфицировать себя «Наполеоном». Вот тут и началось. Ощущения были, надо сказать… Рекомендую.

Люси положила руку мужу на плечо.

– Ты меня простишь?

Джордж рассеянно кивнул.

– Значит, – пробормотал он, – в сочетании со спиртным субстанция дает наркотический эффект. Кто мог ожидать? А если, допустим, использовать спирт в качестве катализатора… – Он поднял взгляд на Куроедова. – Больше вы свой «бульон» не получите. Даже не надейтесь.

Куроедов подошел к нему вплотную и злобно посмотрел в упор.

– Это ты не надейся, Джордж. К завтрашнему полдню ты приготовишь мне бульона в пять раз больше обычного. Тарой тебя опеспечат. Не пытайся отлынивать, иначе… – Запахнув халат с драконами, Куроедов двинулся к выходу.

Люси осведомилась по-русски:

– Иначе что?!

Племянник обернулся в дверях.

– Тетя Людочка, иначе Интерпол покажется вам Диснейлендом. – Он вышел из лаборатории, предоставив английским родственникам возможность хорошо обдумать свое положение.

Такэру, Сато и Даша сверлили Глеба взглядами. Погруженный в мысли Глеб прохаживался из угла в угол.

– Где вы встретили Ямото? – не выдержал Такэру.

– В «Метрополе». – Глеб задумчиво тер переносицу. – Но зачем ему было убивать Ричарда? Если глава клана Черной Саранчи разыскивает Ньюгартов, для него было бы логичней постараться выведать их адрес у барона.

– Если барон адрес знал, – уточнила Даша.

– А если не знал, – заметил Глеб, – опять же, зачем было его убивать? Тем более что Ричард все же мог адрес выяснить.

После короткого молчания Сато предположил:

– Возможно, Мак-Грегор знал адрес, но отказался сообщить его Ямото. И тогда Ямото барона покарал.

Глеб пожал плечами.

– Возникает все тот же вопрос: зачем? Если Ричард отказался сообщить адрес, был шанс сесть ему на хвост и выйти на Ньюгартов по его следу. Терминатору нужен живой барон: мертвый ему бесполезен.

Вновь повисло молчание. Затем Сато сказал:

– Боюсь, логическим путем этой загадки нам не разрешить.

Глеб вздохнул.

– Увы, похоже. Позвольте мне изложить ситуацию, как я ее понял.

– Конечно, сэнсэй, – ответил за всех Такэру. – Мы вас слушаем.

– Буду краток, – пообещал Глеб. – Итак, Ньюгарты – биохимики из Манчестера – едут на конгресс в Токио. Там они знакомятся с монахом Судзи – химиком-любителем и по совместительству членом клана Черной Саранчи.

Такэру хихикнул.

– По совместительству. Это смешно.

Глеб продолжил:

– Судзи приглашает Ньюгартов в свою лабораторию, где хвастает достижениями в работе над суперкрасителем. В своих опытах он использует так называемую «субстанцию», секрет которой принадлежит клану Черная Саранча. Верно излагаю?.. Ньюгарты улетают в Англию, увозя с собой этот самый секрет.

– Увозя предположительно, – заметила Даша.

– Не предположительно, а наверняка, – возразил Глеб. – Иначе какого черта Ямото Кае поперся за ними? Отомстить за Судзи? Сам же небось его и прикончил, за то, что тот не держал язык за зубами… Итак, монах убит. Кто-то сообщает об этом Ньюгартам, а также о том, что ими интересуется Интерпол. Кстати, Сато-сан, интерес полиции к ним еще сохранился?

Сато кивнул.

– Да. После моего расследования – скорее, как к свидетелям. Убийство пока не раскрыто, но причастность к нему супругов-англичан уже не рассматривается.

Глеб вздохнул.

– Только Ньюгарты, похоже, об этом не знают. В панике покинув Манчестер, они находят прибежище в Москве. Разумеется, у людей, которым вполне доверяют. И которые, между прочим, обладают необходимым влиянием, чтобы молниеносно оформить беглецам въездные документы и провести незасвеченными через паспортный контроль.

Даша отмахнулась.

– Ну, это у нас запросто.

– Трудно спорить, – усмехнулся Глеб. – Итак, Ньюгарты в Москве. Их номер телефона лишь у Мак-Грегора, но он убит. А глава клана Черная Саранча, по вашим словам, опасный, как разгневанная кобра, рыщет где-то поблизости.

Сато нахмурился.

– Напрасно иронизируете, Глеб-сан. Ямото Кае едва ли уступит даже мне.

Такэру скривил губы.

– Что ты хочешь сказать? Что этот злобный кузнечик может равняться с сэнсэем?

Глеб примиряюще поднял руку.

– Я не иронизирую, Сато-сан. Я уважительно отношусь к вашим оценкам. Имеются ли у вас поправки к моему изложению сюжета?

Сато покачал головой.

– Поправок никаких, лишь уточнения. Во-первых, я хочу разыскать Ньюгартов, чтобы уладить их проблемы и предложить сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Бизнес есть бизнес. Во-вторых, я должен остановить Ямото Кае, пока он не усеял свой путь трупами. И в-третьих, по понятным вам причинам, я не могу задействовать в Москве каналы посольства для поиска Ньюгартов. У меня, правда, имеются кое-какие иные возможности, однако мне необходима ваша помощь. Могу я на нее рассчитывать?

– Разумеется, – ответила Даша.

Сато благодарно ей улыбнулся, но продолжал вопросительно смотреть на Глеба.

– Мой ответ вы слышали, – кивнул Глеб на жену. – Что касается бизнеса, вряд ли я вам помощник. А во всем остальном – чем смогу. И боюсь, времени у нас немного. События могут выйти из-под контроля.

Сато поклонился.

– Совершенно с вами согласен.

– Мне нужно все обдумать, – сказал Глеб. – Как с вами связаться?

Сато протянул ему карточку.

– Вот телефон посольства. Назовите себя, и нас с братом разыщут.

Такэру с улыбкой дополнил:

– Сэр Майкл Грин. В посольстве вас помнят под этим именем, Глеб-сан.

Братья поднялись с дивана.

Даша с надеждой предложила:

– Может, все-таки ужин?

Косясь на брата, Такэру лишь вздохнул. Сато покачал головой.

– Спасибо, в другой раз. Сейчас нам предстоит еще выполнить кое-какие поручения родни. – Он подошел к шкафу, тронул дверную ручку и взглянул на Глеба. – Вы позволите?

– Конечно, – улыбнулся Глеб.

Сато осторожно приотворил дверцу, несколько мгновений полюбовался цветущим лугом и дверцу закрыл.

– Ямото Кае, – сказал он, – не одолеет Мангуста. И все же он способен натворить бед.

Глеб грустно усмехнулся.

– Не он один. Искусством творить беды владеют многие. Порою, кажется, люди с увлечением строят себе преисподнюю.

Сато молча поклонился, и братья Абэ вышли в прихожую. Надевая куртку, Такэру по-русски проговорил:

– Надеюсь увидеть Илюху и Стаса.

– Куда они денутся, – пообещал Глеб.

А Даша сообщила:

– Стас, между прочим, женился.

– О-о! – приоткрыл рот Такэру.

Одетый в плащ Сато потянул брата за рукав.

– Пойдем. Некогда.

Помявшись, Даша спросила:

– Сато-сан, вы еще превращаетесь в кондора?

После неловкого молчания губы Сато дрогнули в улыбке.

– Иногда, леди. Раз или два в месяц я пролетаю над ночным Токио.

С этим братья ушли.

Закрыв за ними дверь, Глеб буркнул:

– Неслабые у тебя вопросики. Прямо под дых.

В изумрудных глазах Даши заплясали искорки.

– Неделикатно типа? Но чего ждать от бедной девушки, – она кивнула на пишущую машинку, – озверевшей от литературной эксплуатации и подло вовлеченной в англо-японские разборки?

Глеб рассмеялся.

– Освобождаю от того и другого.

Даша показала ему кукиш.

– А вот это видел?! Ты без Дашеньки вообще тут закопаться.

Глеб вздохнул.

– Ну так не ворчи. Разворчалась, понимаешь.

Даша тряхнула «конским хвостом».

– Потерплю. Но за это, – она подняла указательный палец, – за это… Можешь ты перекрасить это платье прямо на мне? Без химических штучек, чисто по-мангустовски?

Глеб обошел вокруг нее, изображая модельера.

– Ну, в принципе… Только проект выйдет незавершенным.

Даша встала перед зеркалом в прихожей.

– Валяй. И пойдем ужинать.

Зеленое платье на Даше внезапно стало желтеть. Даша ахнула. Сделавшись огненно-желтым, платье сияло несколько мгновений. Затем потрескалось, скукожилось и осыпалось в виде сухих осенних листьев. Даша осталась в трусиках и в лифчике. Сперва она обмерла, потом повертелась перед зеркалом и сказала:

– Знаешь, а незавершенный проект даже лучше.