Развод. По осколкам обмана

Глава 2

Анжелика

Судорожно вздыхаю, отводя глаза, краснею, бледнею и почти собираюсь падать в обморок. Я до ужаса боялась что узнает, вдруг Алексей запретит выезд из России, имеет ведь право как родитель или ещё чего похуже — отберёт сына. Но не сказать тоже не могу — он отец. Наши отношения не должны влиять на сына, подрастёт ведь и спросит почему у всех есть отцы, а у него нет.

Пауза затягивается, красноречивее всех слов выдавая ответ. Алексей сжимает кулаки, готовый взорваться, чувствую его злость, от чего тушуюсь ещё больше, но всё равно не могу выдавить ни звука.

Мама спасительно ставит чашки с чаем на стол, отвлекая внимание на себя. Хватаюсь как за соломинку, начиная расспрашивать про здоровье. Сестра активно включается, видимо также совсем не желая этой правды. Вопроса не повторяется, от чего я расслабляюсь, насколько это возможно рядом с ним.

Злата то и дело влюблённо смотрит на Алексея, периодически прикасается к нему, поглаживает руки и пальцы. Думать нечего — она его безумно любит. Только от него не веет взаимностью, он не смотрит на неё такими же щенячьими глазами, не норовит поймать взгляд или улыбку, вообще не проявляет инициативу, а как будто просто позволяет. Бывший муж не чёрствый сухарь, а вполне тактильный — всегда любил обниматься, целоваться и сам лез с ласками.

Мысленно бью себя по щекам и уговариваю взять себя в руки. Я не должна сравнивать, не имею на это право, мои чувства — моя ответственность. И уж тем более я не смею искать подтверждения того, что Алексей не любит Злату. Она моя любимая младшая сестра, а не соперница, не та рыжая из Вавилона и не любая другая.

— Всё в порядке? — спрашивает мама, наблюдая за быстрой сменой эмоций на моём лице.

— Да, просто устала с дороги, пойду прилягу, пожалуй, — отвечаю я, вставая из-за стола.

— Займите с Ярославом свою старую комнату, а Злата с Лёшей соседнюю, — предлагает мама.

Замираю в полушаге на выходе из кухни и резко поворачиваюсь, едва не упав. Они ещё и останутся? Моя психика этого не переживёт!

— Не будем стеснять, переночуем в гостинице, — звучит бархатистый твёрдый голос бывшего мужа.

Это первые слова, не пропитанные напряжением, не считая короткого приветствия. Меня передёргивает будто от удара током, а тело мгновенно осыпает табуном мурашек.

— Ещё чего! — вспыхивает мать. — Все дети дома, внук прилетел, это же счастье такое для стариков! Никуда не отпущу!

— Спасибо, мамочка, — лебезит Злата. — Мы с Лёшенькой будем тише воды и никому не помешаем.

Сестра бросает в меня ироничный взгляд, намекая что под «никому» она подразумевает меня. И показательно кладёт свою руку поверх руки Алексея. Стервит и территорию метит? Не враг я тебе, сестрёнка, совсем нет.

Не желая это ни то, что комментировать, а даже лицезреть, убегаю в родительскую комнату к сыну и своему отцу. Парочка весело играет, усевшись прямо на полу, даже не замечая моего появления. Сын со Светой-то разрешил себя оставлять только спустя месяц их знакомства, привыкал очень долго и не подпускал. А тут спустя час, забыв о матери, самозабвенно катает машинки по полу. Вот что значит родная кровь.

Любуюсь несколько секунд, боясь нарушить идиллию, но всё же на цыпочках пробираюсь и усаживаюсь рядом. Ярослав незаинтересованно оглядывает меня и тут же возвращается к играм.

— Прости, что не сказали сразу, мать настояла сначала подготовить тебя, — тихо извиняется папа.

— Как вы позволили, знаете же из-за чего мы развелись?

— Златушка умоляла благословить, люблю говорит, не могу, — продолжает извиняющимся голосом отец. — Пугала, что общаться с нами перестанет. А раз уж не получилось у вас…

— А он её любит? — спрашиваю, боясь получить ответ.

— Чужая душа — потёмки, но надеюсь что да. Не дам ему и вторую дочь погубить. Ярослав… он ведь не от иностранца?

— Пап, — вздыхаю.

— Глаза такие же, светло-голубые и родинка под губой. Если даже я заметил, то он тоже узнает.

Прикрываю лицо руками, пытаясь спрятаться от всего мира. Не узнает и не докажет ничего, Ярослав — мой сын, никому его не отдам. Смотрю за весело играющим малышом и сердце кровью обливается. И что тут сказать… Зря может я так? Стоит сказать Алексею? Он ведь сестру мою любит, женится на ней, скоро и своих заделают. Боже, как это всё сложно.

Иронично, как со Златой мы поменялись ролями, теперь она зовёт его Лёшенька, а я — Алексей. Не могу даже мысленно назвать иначе, дистанцируюсь и выстраиваю стену. Думала, что забыла, прожила и отпустила всю любовь и обиду, а в итоге перетряхивает от мысли, что он там, через стенку от меня. Глупая, Лика, когда же ты повзрослеешь.

Находясь в душевном раздрае, абсолютно не замечаю за окном темнеет, а сын становится медленнее и всё чаще зевает. Он, когда ещё в животе находился, уже был совой — как ночь, так давай, мам, включай музыку, устроим дискотеку. А днём совсем не пинался, давая мне спокойно поработать. Так и вышло после рождения. Совсем недавно удалось настроить правильный режим на ночной сон. Погубить такое из-за сопливых юношеских драм — верх безответственности. Поэтому я говорю сыну прощаться и на руках несу его в кровать.

Сына убаюкиваю быстро, сама же кручусь в постели, не находя себе места. Неуютно здесь находиться, зная что в соседней комнате будущие Комаровы, спят в одной кровати, обнимаются, а может даже… Всё, стоп, хватит мучать себя! Вскакиваю с кровати, словно разжавшаяся пружина и шагаю в сторону кухни попить воды.

Не включая свет, наощупь наливаю полный стакан и жадно осушаю сразу весь. Прикрыв глаза, размышляю над тем, стоит ли сходить в душ, пока все спят? Горячая расслабляющая вода совсем не помешает. То, что нужно, точно.

Открыв глаза подпрыгиваю на месте, едва не завизжав от страха — передо мной стоит жених сестры и также пронзительно смотрит прямо на меня. В сумраке кухни мне даже кажется, что его глаза горят, так сильно они выделяются.

— Поговорим? — спрашивает, прикрывая дверь.