Развод. Прощай, предатель

Глава 33

Я знаю, что он приедет. Сергей никогда не бросает слов на ветер. Поэтому, выйдя вечером из магазина, иду домой и оглядываюсь. Войдя в квартиру, тоже проверяю все комнаты, но бывшего мужа там не обнаруживаю. С облегчением выдыхаю и, пристегнув поводок Сахарку, веду ее в парк. Платон уже поджидает нас на скамейке в начале аллеи. Завидев, встает с нее, а Пиксель уже рвется с поводка, чтобы поприветствовать свою подругу. Собаки сплетаются поводками и радостно лают, а мы с Платоном смотрим в глаза друг другу.

— Ты как? — спрашивает он.

— Нормально.

— Ты так и не позвонила.

— Зато написала сообщение.

— Ну да, — хмыкает он невесело. — “Все ок”, - цитирует он сообщение. — Кто этот мужик?

— Мое прошлое.

— А я?

— В каком смысле?

— Я кто, Саш?

— Не понимаю твой вопрос.

— Я понимаю, что, наверное, тороплю события. Но… ты не даешь защищать тебя, не даешь целовать, игнорируешь звонки и сообщения. Так кто я, Саш?

— Ты хочешь сейчас выяснять отношения? — завожусь я. — Знаешь, как меня достало, что все хотят решать, как мне жить? Почему мы не можем просто общаться? Хотя бы сейчас, на данном этапе. Просто, блин, общаться! Обязательно переводить эти отношения в горизонтальную плоскость?

— В какую плоскость? Саш, ты чего? Я ни разу не сказал, что хочу тебя, — недоумевает Платон, и я торможу. Дышу, глядя на него.

— Прости, — шумно выдыхаю. — Кажется… У меня очень тяжелые эти дни… и я… наверное, пытаюсь выплеснуть на тебя злость на другого человека.

— Пойдем поедим мороженого и выгуляем наших собак, — он кивает на рвущихся с поводков животных. — Я не стану давить. Сама расскажешь все, когда будешь готова, ладно?

— Ладно, — киваю.

Мы наконец направляемся в сторону собачьей части парка, где за невысоким заборчиком для них расположены различные препятствия и лабиринты, по которым они могут бегать, пока хозяева сидят на скамейках. Мы с Платоном только недавно обнаружили это место, и наши собаки его оценили. Я бы назвала это “детская площадка для животных”.

— Спасибо за понимание, — произношу наконец то, что прожигает горло. — Я правда немного в растрепанных чувствах эти несколько дней.

— Да ладно, со всеми бывает.

— Ты правда меня не хочешь? — задаю интересующий вопрос и тут же краснею. Это настолько неловко, что все лицо пылает.

— Я этого не говорил, — улыбается Платон.

— Но ты сказал…

— Что ни разу не говорил этого тебе, — его улыбка становится шире. — Но если ты спросишь…

— Нет! — выкрикиваю, прерывая продолжение. — Я не для этого спросила. Я… вообще не знаю, зачем спросила.

Платон смеется и приобнимает меня за плечи.

— Не парься, я дразню тебя.

Мы доходим до площадки для выгула собак, отстегиваем своих питомцев, отпуская их на прогулку, и Платон уходит за мороженым.

После почти двухчасовой прогулки мы прощаемся на краю парка.

— Почему я не могу проводить тебя до дома?

— У меня еще планы. Хочу зайти в продуктовый, и только потом домой, — придумываю на ходу.

Я просто хочу пройтись одна. К тому же, если Сергей будет поджидать меня возле подъезда, нового скандала не избежать. А то, что мой бывший муж сегодня непременно объявится, я почему-то не сомневаюсь. Он всегда сдерживает обещания.

Простившись с Платоном, иду домой, медленно переставляя ноги. Сахарок так вымоталась на площадке, что, кажется, рада такому темпу. Она тоже еле переставляет лапки, и в какой-то момент я просто беру ее на руки.

Надо настроиться на встречу с бывшим мужем. Мне кажется, она должна стать последней. Сегодня мы с Сергеем можем расставить все точки над i, и после этого нужда в наших встречах, скорее всего, отпадет. От этой мысли внутри еще что-то легонько ноет, напоминая о том, что я нахожусь на рубеже своей жизни. Словно после этого разговора начнется новый этап, и я не уверена, что он будет лучше предыдущего. Хотя, с другой стороны, всяко лучше построить что-то новое, чем реанимировать то, что уже давно умерло.

Удивительно, но возле подъезда нет машины Сергея, а в моей квартире — ни одного свидетельства его присутствия. Я вроде как выдыхаю с облегчением, но в то же время настораживаюсь. Это затишье не сулит ничего хорошего. Если он сказал, что приедет, значит, приедет. И тем, что оттягивает нашу встречу, только заставляет меня нервничать еще сильнее.

Приняв душ, переодеваюсь в шелковую пижаму, оставшуюся мне от прошлой жизни. Готовлю себе нехитрый ужин, смешав макароны со сметаной и плавленным сыром. Беру чашку с едой и усаживаюсь на диван. Включаю телевизор, который еще ни разу не включала после возвращения. Листаю каналы, пока на экране не мелькает знакомое лицо. Всматриваюсь и делаю звук погромче.

— Сегодня в своем офисе был убит знаменитый бизнесмен, меценат и председатель благотворительного фонда “Надежда” Андрей Сергеевич Добрынин, — на экране появляется репортаж с места событий под комментарии ведущего новостей. — По показаниям лечащего врача, в господина Добрынина было выпущено несколько пуль из пистолета…

У меня в ушах начинает звенеть, а потом их закладывает. К горлу подкатывает огромный ком, от которого начинает тошнить. Я крепко сжимаю руками чашку с вермишелью, а потом вздрагиваю, услышав дверной звонок. Взгляд мечется к коридору, но я как будто приросла к дивану. Не могу пошевелиться. В виски долбит кровь, а сердце колотится как ненормальное, тараня грудную клетку. Звонок повторяется, но я не могу встать. Все тело налилось свинцом, ноги ватные, лицо и руки похолодели.

— Саш! Открой! — слышу голос Сергея, и он стучит в дверь, а потом в замке поворачивается ключ.

Хлопает дверь, шаги по коридору, в дверном проеме гостиной останавливается крупная фигура, заслоняя собой проход, и я сталкиваюсь с темными глазами бывшего мужа. И каким-то образом я знаю, что это сделал он. Он убил Добрынина. Мой бывший муж — убийца. И он… он знает, что я знаю.

— Ты решила от меня спрятаться? — спрашивает он и переводит взгляд на экран, а потом снова на меня. — Я же сказал, что нам нужно поговорить.

Из моих рук выпадает чашка, и я безучастно смотрю на то, как еда рассыпается по старому паркету.