Развод. Просто уходи

Глава 24

Моё фееричное возвращение в родные края пришлось на начало осени.

Я уже и забыл, какая красивая дома осень. Почему обращаешь на такие мелочи внимание, когда что-то надолго теряешь? Слишком надолго… Как давно я не был дома? Не проездом, не по делам, а чтобы вот так, навсегда? Со смерти отца.

Проезжая по городу, утопающему в золоте, вспоминал знакомые улицы и кварталы. Не до конца веря в то, что я всё же поддался на угрозы Михалыча, я улыбался. Теперь мой дом будет точно здесь, столица меня уже не держит.

Год назад Михалыч, или Антон Михайлович, или ещё проще – мой родной дед по отцу, стал усердно названивать мне по мелочам. Такую бодрость я у него видел только в одном деле – в его бизнесе. И тут он резко переключился на меня. Звонил частенько, прощупывал почву, звал в гости. А когда мне надоел этот цирк и я прямо у него спросил, ответ убил и всё перевернул в моей налаженной жизни.

– Мирон, ты должен вернуться. Сынок, ты единственный, кто заслуживает и кто справится, – басил дед в трубку.

– Михалыч, мы это обсуждали. И в последний раз я был достаточно убедителен, а ты принял мою позицию.

– Да, так и было. Но сейчас всё изменилось, – он театрально вздохнул в трубку и выдержал паузу, вызывая улыбку на моём лице. Проходили этот спектакль на одного зрителя, знаем. – Я уже стар, Мирон…

– Ты был стар ещё год назад, три года… Дед, давай ближе к делу, – ко мне вошёл Серёга и, видя, что я хмурюсь, махнул рукой и вышел. – У меня не так много времени.

– А у меня его совсем мало осталось. Поэтому ты нужен мне здесь.

Михалыч жёстко отбил мою фразу, в его голосе звучала сталь. Теперь это был не театр для меня одного. Я напрягся, предчувствуя неладное.

– Мирон, я хрен знаю, сколько мне осталось. Врачи боятся ставить какие-то прогнозы, а им, сам знаешь, я не очень доверяю. Поэтому подбиваю все концы и хочу в кратчайшие сроки передать тебе дело всей моей жизни. Хочешь ты того или нет, но завещание уже написано.

– Я понял. И других вариантов нет…

– Нет, сынок. У смерти только один вариант, и он никому не нравится. Я понимаю, насколько сложно тебе сейчас решиться бросить всё и приехать домой, – голос деда стал тише. – Мать скучает. Очень.

Зря он маму упомянул. Горечь разлилась во рту, снова почувствовал себя предателем. Знал же Михалыч, на что давить. Сглотнув ком в горле, призвал на помощь злость, которая всегда меня отлично выручала. Но не с моим дедом.

– Перестань мной манипулировать…

– По-твоему, смерть – это один из моих рычагов манипуляции тобою? Мирон, тебе не пятнадцать лет! – смех Михалыча резанул по ушам, я плотнее сжал зубы. – Ты взрослый мужик, который прошёл в своё время ад. Не мне тебе напоминать про твой долг…

– Я никому ничего не должен. Я сам строю свою жизнь, и меня всё устраивает.

В кабинет снова заглянул Сергей. Я на пальцах показал ему ещё пять минут.

– Рад слышать. Тогда ты точно приедешь и докажешь мне обратное. Не разочаруй меня.

Любимый дед первым повесил трубку, а я ещё с минуту восстанавливал спокойствие. Он умел красиво выводить меня из себя и так же красиво осаживать. Сейчас он сделал и то, и другое, а я снова почувствовал себя пацаном, не имеющим возможности ему что-то противопоставить в ответ. И я уже знал, что сделаю всё, как он хочет, но прежде поиграюсь на его нервах и его времени.

Больше всего в своей жизни я любил и боготворил отца. Бывший военный, хотя бывших в этой профессии не бывает, он был очень нежен с мамой и сестрой, строг, но справедлив со мной. Он умел хвалить, но умел и наказывать. Он был моим идеалом и примером мужчины. И я, что было неудивительно, последовал его примеру. Поступил в Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище, отпахал положенный мне срок, заключил первый и последний в моей жизни контракт и… И пока был на задании в другой стране, просрал смерть отца и его похороны.

Тогда я понял, что не хочу, хватит, наелся по горло армией. Написал увольнительную, приехал домой и понял, что не могу, задыхаюсь прошлым. Настя тогда наслаждалась первым материнством, а её муж Саня помог с контактами. Я уехал в столицу, предварительно знатно поругавшись с дедом. Он уже тогда бил себя в грудь и орал, что я не смею его подводить, на меня у него планы и надежды.

– Теперь свободен? – Серёга, мой компаньон и лучший друг, неслышно вошёл в кабинет и сел в кресло. – Мирон, не смотри так. У меня сердечко пошаливает от таких взглядов.

И ведь он прав, мой взгляд и всё то, что творилось внутри, ничего хорошего для него не предвещали.

– Давай по делу, а потом о личном, – отложил мобильный в сторону.

– О’кей. Как ты и вещал, этот клиент наконец-то окуклился и готов с нами работать. Инкас бабок два раза в неделю. Платит, как за четыре, но требует доп. охрану, – Мельник протянул стандартный договор с подписями.

С Серёгой мы состыковались сразу по приезде. Он искал нужного человека и нашёл его во мне. Имея небольшую фирмочку по инкассации, он мечтал её расширить до большой компании, составив конкуренцию таким мегалодонам, как «РОСИНКАС», «Инкахран» и другие. Мои навыки и свежие идеи пришлись ко двору. А через год нас признали, нам доверяли, о нас говорили. Теперь, имея большой штат хорошо обученных и подготовленных специалистов не только в перевозке и сопровождении ценностей, но и охране как имущества, так и жизни, мы занимали огромное здание, ездили на лучших бронированных машинах и даже могли похвастаться кучей лицензий, даже на лишение жизни по необходимости. Всё чётко, грамотно и по полочкам. Почти армия на гражданке. А я первый заместитель генерального директора АО ЧОП «Алмаз», который должен сейчас огорошить друга и начальника своим увольнением.

– Приятно осознавать, что я опять оказался прав, – улыбнулся другу, протягивая руку в поздравительном рукопожатии.

– Согласен. Твоя чуйка ещё ни разу нас не подводила. С ней у нас к концу следующего года будут значительно расширены горизонты до филиалов по всему Подмосковью.

– Нет, Серёга. Это без меня. Мне надо уехать… навсегда.

– Мирон, какой, на хрен, уехать? В смысле «навсегда»? – друг подался вперёд, не веря в услышанное. – Скажи, что ты пошутил!

Я лишь покачал головой и выдал свой приговор. Я так решил, я точно уеду. И Мельник знал, что моё решение поколебать – бесполезная трата времени. Договорившись, что будем оставаться на связи, через месяц, уладив все текущие моменты, я двигал в сторону дома.

Стася, или Станислава для остальных, услышав моё решение, закатила скандал. Ей и так нелегко было принять тот факт, что ездить ко мне она может только из своего родного Питера, а тут я и вовсе еду за несколько сотен километров от неё, и наши отношения теперь под большим вопросом. Неделю она упорно молчала, игнорируя мои звонки и сообщения. А после с не очень лесными словами пригрозила, что просто так меня не бросит, мол, будет приезжать ко мне так часто, насколько это возможно с её занятостью. А я не верил в отношения на расстоянии и дал нам максимум полгода. Полгода, за которые мы виделись всего четыре раза, а значит, пора это прекращать.

Прекрасно помнил, как дед только начинал своё детище с нуля. Как бульдозеры расчищали несколько гектаров земли. Как возводилось первое здание, садили полуметровые деревья и чистили, углубляли озеро. «Казбек» хорошел, расцветал и наполнялся жизнью.

Сейчас турбаза была в три раза больше. В несколько раз красивее и мощнее, но чувствовалось, что застряла в прошлом. Несколько лет Михалыч не вносил свою лепту в модернизацию предприятия, помня прошлый успех «Казбека». Дед верил, что для хорошего отдыха нужна только природа. Он не понимал, насколько современный мир быстро привык к комфорту. Мне же придётся ему это доказать.

Прогуливаясь по территории комплекса, я подмечал детали, которые точно изменю и улучшу. Дед шёл рядом в неудачных попытках подстроиться под мой широкий шаг. Отметив свои семьдесят пять лет, Михалыч ещё держался бодрячком, держа спину ровно, лишь изредка позволяя телу налегать на трость и прихрамывать. Старость никого не щадит. Я слишком похож на деда в молодости, больше, чем на отца. Хоть Михалыч уже давно носит гордую седину, в далёкие свои тридцать пять он имел такие же чёрные волосы и ясный зелёный взгляд. Его гены перешли ко мне не только внешне, но и внутренне. Упорство, непреклонность, сталь характера. Не гордость, а иногда помеха, но в большинстве случаев – мои лучшие качества.

– Ну что думаешь?

Дед устало опустился на новенькую лавочку и головой показал на место рядом.

– Правду или соврать?

– Говори как есть… Теперь это всё твоё, а я приму любой приговор. Я слишком устал.

– Хорошо. Ломать пока ничего не стану, но придётся многое усовершенствовать и расширить. Начнём с главного здания. Одновременно будут вестись работы по благоустройству территории и домиков. Также хочу присоединить несколько прилегающих участков земли к базе и расширить штат сотрудников.

– Наполеоновские планы…

– Нет. Жизненно необходимые, чтобы твоё детище дальше существовало. У нас уже появились конкуренты, которые дышат в затылок. Упускать такую выгодную нишу нам нельзя.

– Согласен.

Дед прочертил на земле незамысловатый рисунок тростью и снова переключил внимание на меня.

– Мать твоя жалуется, что не остался у неё, – Михалыч смотрел в упор посветлевшими глазами.

– Я ей объяснил необходимость моего постоянного присутствия здесь. Очень много времени теряю на дорогу.

Дед согласно кивнул, и мы перешли к финансовой стороне. Для осуществления всего задуманного мне понадобятся колоссальные ресурсы, и моих накоплений явно не хватит. Михалыч предложил продать его дом, который также входил в моё наследство, но я жёстко отверг эту идею и вскоре согласился на иную помощь одного влиятельного человека. Моя вера в дело всей жизни деда, а теперь и моего, была непоколебима. В лепёшку расшибусь, но мой комплекс будет лучшим в регионе. И я как в воду смотрел.