Развод с чемпионом (СИ)

Глава 4

— Ах, Канада, — хмыкнула я с горечью, ежась от порыва ветра, который, казалось, пробирал до костей. Или это из-за стужи в сердце мне стало так холодно? — И когда ты хотел нам с дочерью сообщить, что мы не едем?

— Сейчас сообщаю, — зло выпалил Демьян. Его голос звучал громче, чем ранее. — Что-нибудь еще хочешь обсудить, дорогая? — тоном, насквозь пропитанным желчью, уточнил он.

— Нет. Пожалуй, теперь достаточно, — покачала я головой, ощущая себя полнейшей дурой.

Ждала его, переживала. Радовалась своей беременности, а выяснилось, что наскучила. Все оказалось до банального просто. Мы для мужа стали обузой.

— А что такое? Что за обиды, Лиза? — елейно продолжал ковырять мое и без того им же и раздавленное чувство достоинства. — Давай будем честны. Когда мы в нашем Мухосранске выживали, ты была рядом, и я благодарен тебе за это. Но здесь, в столице, ты потерялась. Девушку из деревни вывезти можно, но деревню из нее — никогда. Посмотри на других. У Зорина жена блогер. У Фролова модель. А у меня кто? Сраная домохозяйка из Пермского края?

Каждое его слово, фраза — словно удар наотмашь. Клянусь, лучше бы он просто ушел, ничего не сказав. Возможно, тогда бы мне не было так больно. За себя. За нас…

— А сам-то ты кто? Канадский недомачо, того же Мухосранского розлива, — выплюнула с презрением.

Никогда бы не подумала, что Демьян настолько потеряет связь с реальностью. Напрочь забудет, откуда он и как тяжело нам все давалось.

— Я хотя бы куда-то расту, развиваюсь. А ты так и осталась той же. Утонула в своем рутинном болоте и плескаешься в нем, как лягушка. Все ждёшь, когда прискачет принц на белом коне и все заботы развеются? Очнись! — грозно выкрикнул он, всплеснув руками. — Тебе выпал лотерейный билет. Все дороги пред тобой уже открыты. Ты могла стать кем угодно. Могла расти вместе со мной. Бок о бок. Но ты выбрала другой путь. И даже сейчас раздуваешь то, что не стоит и капли внимания.

— Ну, прости, Демьян, что я не хочу трусами светить на публику, — развела я руками в сторону. — Что хочу не популярности, а тихого семейного счастья. Ты ведь знал, какая я, но только сейчас тебя это стало не устраивать.

— Я тебе разве говорил об этом? — казалось, Демьян распалялся лишь сильнее, даже несмотря на то, что его тон стал тише и спокойнее. — Хоть слово о том, что меня что-то не устраивает? Какой в этом смысл? Живи, кайфуй, наслаждайся. Но в мои дела и жизнь не лезь. Я и без тебя прекрасно знаю, что делаю правильно, а что нет. Будешь меня ещё учить.

— Я… Меня поражает все то, что ты говоришь, — устало проводя рукой по волосам, проговорила растерянно. — Ты прилюдно унизил меня. Мог же просто сказать, что разлюбил, что хочешь развода. А не вот это всё…

Я действительно не могла понять, за что он так жестоко поступал со мной. За доверие? Преданность? Любовь?

Где пролегла та черта, после которой он так озлобился и старался растоптать меня. Получал какое-то садисткое удовольствие, наблюдая за моими мучениями. Холодно и беспощадно бил словами, будто шайбы в ворота на тренировке загонял. Словно напротив него была не жена, мать его дочери, а противник, у которого любыми способами нужно выиграть. Добить его.

— Опять ты за свое, — издав стон страдания, закатил глаза Демьян. — Лизонька, солнце мое, о какой вообще любви может идти речь?

— О нашей! — воскликнула, предпринимая очередную попытку достучаться до него. — Мы строили планы, хотели второго ребенка, мечтали о том, чтобы тебя заметили…

— Это ты хотела второго ребенка и выдумывала какие-то дебильные планы. Не я, — жестко отчеканил муж, обесценивая годы моих упорных стараний и вложенных в нашу семью сил. — Я вообще детей не хочу больше. Во всяком случае, с тобой. Мне и Машки достаточно.

Это стало последней каплей. Сердце сжалось. Внутри меня росла маленькая жизнь от любимого человека. А ему ни я, ни наши дети были уже не нужны.

Демьян вылил на меня за сегодняшний вечер столько грязи. Растоптал все то, что я лелеяла и считала важным. Именно это и стало самым унизительным. Уж пересуды чужих людей я как-то бы пережила. Развелась, отряхнулась и пошла бы дальше. Но то, с каким пренебрежением он говорил о моих чувствах и о детях, ударило больнее всего.

Молча развернулась и кутаясь в короткую шубку, побрела к дому. Только что, муж нанес последний и решающий удар в этом своем матче. Один-ноль в его пользу. Противник побежден и деморализован.