Развод. Ты пожалеешь, что потерял меня (СИ)

Глава 12

Игорь

Я ехал с Макаркой в деревню к моим родителям. По устоявшемуся за два года обычаю я по пятницам отвозил сына к ним на выходные. Макарка любил бабушку и дедушку, и они его тоже и всегда ждали. Когда мы приехали, зелёные ворота сразу распахнулись, и я увидел маму. Я улыбнулся от нежности и любви, которые заполнили моё сердце, а на душе стало легко. Нас здесь ждали и окружали любовью, заботой и теплом. И я ловил себя на мысли, что в город не хочется возвращаться. Там мы одни с Макаркой, и нужны только друг другу. Но сделать ничего не мог. Родители жили далеко, а у меня бизнес и сын скоро в школу пойдёт.

— Бабушка, а вот и мы. Деда ещё спит? Я скучал.

Моя мама заключила Макара в объятия, и её глаза лучились любовью. Она поцеловала его в щеку и ласково сказала:

— Ты же знаешь, Макарушка, он любит поспать. Но мы его разбудим и все вместе будем есть блины.

Мамины фирменные блины и я любил с самого детства. Особенно с малиновым вареньем. Вот и сын не мог против них устоять, и его глаза загорелись радостным предвкушением. Я тоже с удовольствием представил, как сверну в трубочку вкусное ароматное тесто и окуну в варенье.

— А Стёпка и Евдоким ещё не приехали?

Машины брата не видно, значит, я привёз сына раньше. Я был рад дружбе Макарки с детьми Игната. Они были почти ровесниками со старшим — Стёпке было восемь лет, а Евдокиму пять. Обычно после выходных сын с восторгом рассказывал о дачных приключениях, а Игнат мне пересказывал впечатления своих сыновей. Наша дружба с братом укрепилась через наших детей.

— Приедут через час. Макарушка, иди мой руки, мы сейчас подойдём с папой.

Когда сын ушёл, я обнял маму и поцеловал в лоб.

— Игорёк, как ты, сынок? Тебе помощь нужна? Ты скажи, может, я в город перееду?

Нина умерла два года назад, и лёгкая грусть пробежала по сердцу при воспоминании о жене. Мы с Макаркой привыкли жить вдвоём и справлялись с бытом, но мама всё равно переживает за меня и периодически пытается предложить помощь. И от её заботы на сердце разлилась нежность, словно я маленький мальчик, и мне заботливо подоткнули одеяло. Я был благодарен ей за помощь с сыном, когда остался один. Тогда просто не понимал, как дальше жить.

— Мама, спасибо, не переживай, мы справляемся. Мне надо в город возвращаться. Я ненадолго приехал.

Она понимающе кивнула, и мы прошли в дом. Отец проснулся, и я обнял его.

После чаепития и тёплого разговора я подозвал сына и стал с ним прощаться. Макар обнял меня, и я почувствовал, как сердце наполняется любовью. Я ощущал себя так, словно был воздушным шариком, готовым улететь от переполнявших меня чувств к сыну. Жил только им и хотел, чтобы у него было всё самое лучшее.

— Папа, мы сегодня будем строить шалаш, и у нас будет клан индейцев. Я жду братьев. Стёпка себе выбрал имя, но какое мне не сказал ещё.

Я не смог сдержать улыбку, смотря в восторженные глаза сына. Брат недавно прочитал своему сыну нашу любимую книжку о приключениях индейцев, а я только начал читать, и Макарке очень понравилось. Мы до сих пор с Игнатом зовём друг друга детскими кличками «Ига» и «Иго».

— И как тебя будут звать, великий вождь?

— Пока не знаю. Я об этом думаю.

Я посмотрел в серьёзные глаза сына, и ещё раз обнял его на прощание, с любовью сказав:

— С удовольствием узнаю, Макарка. Я тебе вечером позвоню.

— Я буду ждать, папа. Когда придумаю, сразу скажу.

Через час я приехал в офис и сел за стол. Два года назад, я даже не думал, что смогу из простого кондитера на заводе стать бизнесменом с сетью пекарен. Нам с Ниной хватало двух зарплат, и у нас даже были накопления. Мы жили, наслаждаясь нашей любовью и простым семейным счастьем, воспитывая сына. Интересно, что бы мне сейчас сказала Нинок, если бы узнала о моём богатстве?

Я посмотрел на фотографию, стоящую в красивой рамке, и взял её в руки. Тоска забралась в душу, и я почувствовал, как в уголках глаз начинает щипать, а лёгкая грусть окутывает сердце. За два года я свыкся с потерей жены, но память о Нине хранилась в моём сердце, и Макарка был её живым напоминанием.

Красивая брюнетка улыбалась мне с фотографии, и её карие глаза смотрели мне прямо в душу. Я любил этот снимок за крупный план. Жена держала на руках двухлетнего Макара, а я обнимал их. Всегда был уверен, что оберегаю мою семью от бед и невзгод. Жаль, что не смог, сожаление было уже не таким явным и не бередило душу, как раньше. Мы улыбались и думали, что всегда будем вместе, но через три года страшная болезнь жены оборвала её жизнь и разрушила нашу с сыном.

Я продолжал смотреть на фотографию и вспоминал тот ужас, который окутал нас после оглашения диагноза. Этот жуткий кошмар, я бы не пожелал и заклятому врагу. Это казалось приговором, но врачи давали призрачную надежду. Назначили лечение, но я уже тогда был твёрдо уверен только в одном. Если бы я мог поменяться с Ниной местами и отдать за неё жизнь, я бы сразу это сделал. Полгода видеть в глазах любимой боль и мучения было невыносимо, и психологически я умирал рядом с ней. Жизнь превратилась в серые безысходные дни, слившиеся в один. Лечение в больнице, её возвращение домой и моя поддержка, ребёнок, который ждёт внимания и снова по кругу. Болезнь победила, и Нина умерла, а я остался с Макаром. Ему было тогда пять лет. После похорон я просто лёг и не хотел двигаться. Я знал, что мне надо жить ради сына, но сердце изнывало от глубокой тоски, большой любви и тяжёлой потери Нины. Мне было без неё очень плохо. Тогда казалось, что мне нанесли смертельную рану, только вот я умереть не мог.

И мне на помощь пришли родители и брат. Я до сих пор благодарен им за мощную поддержку. Мама забрала плачущего сына, чтобы дать мне возможность прийти в себя. Помню, как брат подошёл ко мне и встряхнул за плечи. Его голос был стальным:

— Игорь, я понимаю, что тебе больно и плохо, но у тебя сын, и он в тебе нуждается. Возьми себя в руки. Я с тобой, брат, и поэтому предлагаю тебе обсудить через неделю наш совместный бизнес. Давай откроем пекарню, и это поможет отвлечься от горя.

Сквозь пелену слёз я непонимающе смотрел на Игната, пытаясь осмыслить, что он говорит? И зачем мне это? У брата своя фирма по продаже бытовой техники, и он успешный бизнесмен. У меня же денег было не так много. С завода я уволился, чтобы быть рядом с женой, и мы жили на наши накопления.

— Игнат, о чём ты говоришь? Я соберусь ради Макарки, в этом ты прав, и найду работу. Какой бизнес? У меня денег нет.

Он поморщился, как от зубной боли, и уже более мягко продолжил:

— Иго, это не проблема, и я хочу тебе помочь. Мы вернёмся к этому разговору через неделю. Будь сильным ради сына.

Слова брата подействовали на меня, и я сквозь чудовищную боль в сердце стал пытаться снова жить. Макарка вернулся ко мне, и я стал заботиться о сыне. Игнат приехал через неделю и стал убеждать меня открыть пекарню. Я же был по профессии кондитер, и он верил в успех. Мы узнали, что в городе был только один серьёзный конкурент, сеть пекарен «Роман с хлебом».

И я тогда подумал: «Игнат уверяет, что вложения с его стороны будут минимальные, и он практически ничем не рискует. Но искренне хочет мне помочь. Если у нас ничего не получится, я отдам часть денег и только на таких условиях готов попробовать».

Брат легко согласился, и наше новое дело помогло мне отвлечься. Боль была сильная, и вечерами, после того как сын ложился спать, хотелось выть от тоски и одиночества, как волку на луну. Но теперь я твёрдо знал, что мне нельзя подвести Игната. Я стал разрабатывать ассортимент выпечки, который для начала пёк дома, потом мы закупили оборудование, и брат нашёл помещение для аренды и неожиданно «Макаркины пекарни» понравились людям. У меня не было другого названия для моего заведения. Только в честь любимого ребёнка, который был светом в окошке. Через год Игнат сеть пекарен переоформил на меня, и в его голосе звучала гордость:

— Иго, я знал, что у нас всё получится. Ты теперь крутой бизнесмен, такой же, как я.

И только благодаря брату и его поддержке, я теперь тот, кто есть. И буду ему за это благодарен всю жизнь. Я продолжал развивать пекарни, и они приносили мне хороший доход. Брат продолжал мне помогать в некоторых вопросах, и наша дружба и братская любовь ещё больше крепла.

Видимо, я не услышал лёгкий стук в дверь, насколько плавал в воспоминаниях, а когда он послышался громче, встрепенулся и увидел Игната, который бодрым голосом сказал:

— Иго, ну всё, готов тебе рассказывать о нашем конкуренте. Сразу скажу, тебе будет интересно.

Это была его идея съездить в пекарни «Роман с хлебом» и посмотреть, как там обстоят дела. Лидерство меня мало волновало, хотя я прочно был на первом месте. Но Игната это радовало. У меня был стабильный и хороший доход, и больше мне ничего не надо было. Но три месяца назад конкурент открыл в центре города сразу две пекарни, и чувствовалось, что его задевают утерянные позиции.

Я перевёл взгляд на Игната. Брат был младше на два года, и мы были с ним похожи. Мама в детстве называла нас двумя рыжими солнышками.

— Ига, всё так серьёзно?

Он хохотнул, но тут же стал по-деловому рассказывать:

— Явно конкурент знает толк в деле, которым занимается. Мне понравилось оформление зала в его новых пекарнях. Стильно, просто и по-мужски. Бариста тоже варит кофе. У нас видимо был, и подсмотрел идею. В его старой пекарне такого нет. Но сделал по-своему, и я оценил. Подумай об этом, если будешь открывать новую пекарню. Столики сделаны в двух разных стилях — для влюблённых парочек и обычных людей. Такие милые сердечки, что я даже мою Машу захотел туда привести. Она бы точно оценила.

Я обдумал полученную информацию. Получается, что он действительно серьёзный конкурент, если даже обычно деловой и собранный Игнат сейчас мечтательно думает о жене, а не о деле. Но я вспомнил смех брата и решил уточнить:

— Ига, а что тогда смешного?

Он забарабанил пальцами по столу, и его глаза лучились весельем:

— Но при всём этом он абсолютно не умеет выбирать удачные места для открытия пекарни. Одна у него находится так, что я её еле нашёл. Неужели он этого сам не видит? И при этом у него там отличное обслуживание. Я купил на пробу пирожок с капустой и оценил старание персонала. Пирожок был горячий, вкусный и свежий. Но дорого, это тоже отпугивает. И всё впустую, народа почти нет. С улицы пекарню не видно, а для студентов дорого, хотя там недалеко университет.

Это было интересно. Я не видел смысла открываться в центре города. Аренда была высокой, и она могла не окупиться.

— А что со второй? И со старой пекарней?

Я сам не заметил, как меня захватил отчёт брата.

— Это самое занимательное. Значит, вторая открыта в удачном месте. Сразу видно, что вот «Роман с хлебом». Аренда там высокая, специально посмотрел цены, но окупалось бы при такой хорошей проходимости, если бы не одно но. Я сразу зашёл и заметил, что людей мало. Не понимая, почему, подошёл к продавцу. На меня посмотрели так, словно я должен человеку и не хочу отдавать. На мою попытку уточнить состав булочки, ответили на грани хамства. На месте покупателя, я бы в следующий раз подумал, хочу ли я сюда приходить.

Я купил пирожок с капустой и булочку с изюмом и понял, что они вчерашние. Даже не знаю, почему владелец не видит, что здесь у него работают такие продавцы. Потом я приехал в его старую пекарню, и там всё отлично. Людей много, выпечка свежая и продавцы вежливые.

Для своих пекарен я подумал, что надо будет ввести правило периодически направлять тайных покупателей совершать покупки. Для меня было немыслимо такое отношение к посетителям, и заставило задуматься. Больше всего я боялся потерять доверие людей.

— Он совсем не следит за тем, что происходит в его пекарнях?

Брат задумался:

— Скорее всего, но говорит это о том, что если конкурент не закроет пекарни в центре, они будут только приносить убытки.

— Ига, ты будешь рад?

— Мне всё равно. Мы лидеры, и теперь уверен, что нам ничего не угрожает. Это главное. Если нужно моё мнение, я всегда готов подсказать тебе и помочь, но сейчас это твой бизнес. И я в него не вмешиваюсь.

Теплота в сердце поселилась от его слов. Игнат так много сделал для меня. И уважает моё мнение, зная, что мне не надо лидерства. У меня желание просто развивать сеть и получать доход, чтобы сын ни в чём не нуждался.

Я вспомнил, что даже не поделился с братом моей новостью, и теперь наклонился к нему, чтобы сказать её, как маленькую тайну:

— Ига, познакомился неделю назад в пекарне с девушкой и её дочкой. Мы сходили со Снежаной на прогулку два раза. Она интересная в общении. Сейчас в разводе и рядом с ней так комфортно.

Я говорил брату правду. Снежана излучала доброту и тепло, и это чувствовалось. Было видно, что она очень любит свою профессию и показывала мне фотографии выполненных проектов, рассказывая о ландшафтном дизайне. Никогда бы в жизни не мог подумать, что человек может так виртуозно создавать прекрасные сады.

Глаза брата округлились, и он зашептал:

— Я был бы за тебя рад. Но что ты сам думаешь?

Пока себя не понимал. Мне казалось, что я предаю память жены.

— Ига, я не уверен, что готов к новым отношениям. И ты знаешь, Снежана хоть и в разводе, но ведёт себя настороженно. Это понятно, что прошло мало времени с начала нашего общения. Но в её взгляде кроется испуг и сомнение. А движения кажутся закрытыми, и создаётся впечатление, что она тоже не готова. Видимо, у неё был тяжёлый развод, который оставил шрам на душе. Но подробно об этом мы не говорили. Просто нам интересно друг с другом, и это видно по её глазам.

В голосе брата послышала поддержка:

— Возможно, Иго пришло время встретить человека с таким же раненым сердцем. Но решать тебе.

— Я пригласил её на прогулку завтра. Со временем станет понятно, что каждый из нас ждёт от нашего общения.

Брат встал, и мы пожали друг другу руки:

— Иго, однажды боль от потери Нины заживёт окончательно, и ты сможешь открыть сердце для другой девушки. А сейчас поеду домой. Побудем с Машей вдвоём, пока наши сорванцы у родителей. Степан уже придумал себе прозвище и называет себя Степной вихрь, а Евдоким насупился, и в машине целый день об этом думал. Макар ещё тебе не называл своё имя?

Я понял, как соскучился по сыну, и решил, что приеду после работы и сразу ему позвоню. — Нет, тоже думает.

— Как наша любимая книга увлекла наших сыновей, правда, Иго?

— Даже не ожидал, Ига.

Мы рассмеялись, и брат ушёл. А через два часа я поехал домой.

Сразу же позвонил сыну, и когда услышал звонкий голосок, произнёс:

— Привет, Макарка. Как день прошёл?

— Привет, папа. Я придумал прозвище, но немножко боюсь, вдруг над ним будут смеяться братья.

Надо постараться развеять сомнения сына.

— Ты расскажи мне, и любое прозвище индейца имеет смысл, если его правильно донести клану. Помнишь, что я тебе рассказывал в книге?

— Да, но мальчику оно не подходит, а я о маме думал. Ты по ней скучаешь?

Я понимал, что сыну не хватает мамы. И сам потерял частичку сердца и не мог до сих пор найти.

— Очень, сын.

Сразу почувствовал, с какой грустью ребёнок произнёс:

— Тогда я буду называть себя Мамина Любовь. Она нас сильно любила.

Сердце разлетелось на тысячу осколков, а на глазах появились слёзы. Я держался из последних сил, чтобы сын не догадался о том, что я раскис. Губы сводило судорогой, но я попытался говорить твёрдым голосом:

— Мама была бы рада. Главное, то, что ты чувствуешь, сын. Я уверен, что Стёпке и Евдокиму оно тоже понравится. Как и мне. Очень хорошее прозвище. Я тобой горжусь и люблю тебя, Макарка.

Голос сына повеселел, и он сказал:

— И я тебя люблю, папа. Спасибо, что ты у меня есть. Буду гордо его носить и стану великим вождём, как в книге.

После разговора с сыном я лёг в постель и не мог остановить поток слёз. Прозвище разбередило мне сердце, и оно плакало от тоски. Я был сильным ради сына, а Макарка хотел быть сильным ради меня, несмотря на свой возраст.

Мы не показывали друг другу, как нам не хватает Нины, но каждый нёс свою боль. Я хотел бы изменить жизнь, но это было мне неподвластно.