Развод. Я буду свободна (СИ)

Глава 43 Запах свободы

Я бежала, ступая босыми ногами по прохладной от ночной росы траве. Ветер нежно ласкал мои волосы. Жмурясь от яркого солнышка, я подхватила подол своего белоснежного платья и ускорила шаг. На горизонте показался старый деревянный домик. А на крыльце, в объятиях тёплой утренней свежести, стояла моя бабуля. Её обличье, укутанное в тёплую белую шаль, озарялось улыбкой. Махая мне рукой, она, кажется, что-то кричала, но звуки разносились в воздухе, словно щебетание птиц.

— Бабуля! — крикнула я, помахав ей рукой в ответ.

Резко солнце закрыли тучи и с неба полил сильный дождь. Бабушкин домик исчез, и я осталась совсем одна посреди огромного и бескрайнего поля. Жарко, по виску скатывались капли от дождя, но несмотря на прохладу, моё тело горело пламенем. Я начала крутить головой, пытаясь найти выход…. Закрыв глаза, я упала на мокрую траву и заплакала.

— Марина, просыпайся, — прошептал негромкий, приятный женский голос.

Я попыталась открыть глаза. Но ничего не получилось, веки будто склеили суперклеем.

— Куда пропала моя бабушка? — шептала я, как мне кажется достаточно громко, но на самом деле сама себя не слышала.

— Деточка, я не знаю, где твоя бабушка. Но ты в больнице и тебе нужно взять себя в руки и проснуться, — прошептал всё тот же голос.

— Почему я в больнице?

— Тебя привезли с сильным кровотечением и угрозой выкидыша. Ты была без сознания всю ночь.

— Выкидыша?! — крикнула я и моментально открыла глаза.

— Вот и голос прорезался. Это хорошо, — милая, пухленькая женщина в белом халате одобрительно похлопала меня по руке.

— У меня будет ребёнок? — неуверенно спросила я, облизывая пересохшие и лопнувшие губы.

— Ты в рубашке родилась, деточка! На этот раз пронесло. Но столько крови потерять… — она недовольно покачала головой и подала мне стакан с водой.

Я жадно опустошила стакан с водой и приложила руку к прилипшему к спине животу. Он же такой плоский? Откуда там ребёнок? Мой ребёнок….

— Если хочешь сохранить малыша, то не позволяй себе так нервничать. Второе такое кровотечение он не переживёт и придётся тебя чистить. Ты поняла? — начала меня отчитывать женщина.

— Простите, а как вас зовут? — смущённо спросила я.

— Екатерина Васильевна. Я заведующая отделением. Тебе повезло, что ещё ко мне попала вчера. Я сердобольная. Другой бы врач тебе бы сразу всё почистил, — она налила ещё один стакан воды.

Мысли путались в голове. Я не могла понять, во сне я ещё или это всё наяву? За шесть лет совместной жизни с Сергеем у нас ни разу не получилось зачать ребёнка. Его мать называла меня пустобрюхой. Но Слава Богу, мы с ней виделись раз в год, а то и меньше. Я планировала пойти на обследование, но с переездом в этот злополучный город решила отложить идею с планированием ребёнка. Было точно не до него. Да и из-за нервов у меня совершенно сбился цикл. И в последний год я даже перестала принимать противозачаточные, как велел мне муж. Я не видела смысла травить свой организм таблетками, шанс забеременеть был нулевой. Но как оказалось, я сильно ошибалась. Я была уверенна, что это ребёнок Сергея, так как с ним мы никогда не предохранялись, в отличие от Артёма.

— Екатерина Васильевна, какой у меня срок?

— Четыре недели. Малыш ещё совсем кроха и его нужно беречь, понимаешь?

Я закивала головой, нежно поглаживая животик. Теперь я не одна в этом мире. Маленький ангелок пришёл ко мне не просто так. И я должна отгородить себя от любых нервных потрясений, чтобы спасти его.

— К тебе приходил парень какой-то, — сказала доктор. — Спал на скамейке всю ночь, чуть не разнёс нам всё отделение, когда мы его не пустили утром, — она засмеялась.

— Сергей? Мой муж? — удивлённо спросила я.

— Нет, не Сергей. Он сказал, что он Романов Артём.

Я закатила глаза и, почувствовав, как наполняюсь яростью начала медленно считать до десяти, чтобы прийти в себя. Не позволю больше никому заставлять себя нервничать. Из-за Артёма я попала в больницу. Я не хотела его больше никогда видеть. Пусть вместе с мужем проваливает куда подальше.

— Екатерина Васильевна, не впускаете его ко мне, пожалуйста, — я схватила её за руку. — Пожалуйста! Умоляю! Скажите, что меня в другую больницу перевели.

— Тише ты! Нервы побереги, — она серьёзно на меня посмотрела. — Не в моих правилах копаться в чужой жизни. Дам указания, чтобы к тебе никого не впускали.

Утром меня разбудили голоса за дверью палаты. Один голос принадлежал Екатерине Васильевне, а второй точно Артёму. Съёжившись под тонким одеялом я пыталась расслышать предмет разговора.

— Я хочу увидеть её. Это мой ребёнок,

Меня резко бросило в озноб. Мурашки толпой пробежали по всему телу. С чего он решил, что это его ребёнок?

— О, проснулась? — моя соседка вышла из уборной, гремя стаканами. — Уже одиннадцать утра, а ты всё дрыхнешь.

— Доброе утро, — недовольно брякнула я и приподнялась с кровати.

— Тебе вставать хоть можно? Ты вчера тут полумёртвая лежала, — хихикнула соседка наглаживая свой тугой как мячик беременный живот.

Отвернув от неё свой взгляд, я положила руку на свой, совсем плоский животик и легонько погладила.

Мой малыш, спасибо, что выбрал меня. Ты тоже вырастишь таким же большим.

— Ты чего молчишь? — опять эта же соседка.

— Да тихо ты, — буркнула я и приложила указательный палец к губам. — Дай послушать о чём говорят в коридоре.

— А-а-а, молчу-молчу.

— Марина спит, её сейчас нельзя беспокоить. Посещение разрешено только близким родственникам. Вы у нас простите кто? — снова послышался голос доктора.

— Я отец ребёнка, этого достаточно, — словно танк настаивал Артём.

Его попытки увидеть меня даже воодушевили. Если бы ему было абсолютно плевать он бы не приехал из Москвы, не спал бы на скамейке, карауля врача. На минуту я даже захотела выйти в коридор, чтобы увидеть его. Но быстро отбросила эту мысль. Опять эмоции пытались взять надомной верх. Нет! Хватит! Проходили! У этого Артёма тайн вагон и маленькая тележка. Сначала жена, ребёнок, потом голос какой-то девицы на заднем плане. Красным жирным крестом он перечеркнул всё доверие к нему.

— Я хочу перевезти её в частную клинику, — в голосе Артёма были слышны стальные нотки. Он был в ярости.

— Ещё раз повторяю, вы ей никто! Мы не имеем право без согласия пациентки отдавать её в руки не пойми кому! — твёрдо и на повышенных тонах рявкнула Екатерина Васильевна.

— Я хочу с ней поговорить! — процедил сквозь зубы Артём.

— Вот это там разборки, — охнула моя соседка. — Из-за тебя он так кричит?

Я бросила осуждающий взгляд на соседку и знаком показала, молчать.

— Артём, послушайте, — я словно увидела, как она устало потёрла веки. — Пожалейте Марину. Она чуть не потеряла ребёнка. Ей нельзя нервничать, она не хочет вас видеть. Если вы правда хотите сохранить этого малыша, то дайте девушке спокойно восстановиться.

Внутри меня всё отчаянно сопротивлялось. В глубине души теплилась надежда, что всё это какое-то чудовищное недоразумение и всему есть объяснение. Что Артём на самом деле действительно любит меня и я смогу быть с ним счастлива. Но мне нужно было ещё всё обдумать. Промотать в голове. У меня больше не было права на ошибку. Я теперь живу не только ради себя, но и ради своего ребёнка.

«Прокурор города, Рокоссовский Сергей был задержан сегодня в девять утра, в аэропорту Пулкова» — сказал ведущий новостей, которые внезапно включила моя соседка.

«Через Рокоссовского пытались оказать влияние на ход одного из уголовных дел. Уточняется, что возбуждено уголовное дело по ст. 290 УК РФ. Получение взятки в крупном размере. На данный момент решается вопрос об избрании фигуранту меры пресечения в виде заключения под стражу».

По моему телу пробежали мурашки. Неприятный холодок страха окутал всё моё тело. В глазах потемнело. Я машинально схватилась за живот и согнулась пытаясь подавить, подкатившую тошноту.

— Эй, ты чего? — соседка подбежала ко мне и схватила за плечо. — На попей, — она протянула мне стакан с водой.

Я медленно разогнулась и отпила пару глотков.

— Открой окно, пожалуйста, — прошептала я.

— Сдурела? На улице минус десять.

— Открой это чёртово окно! — заорала я.

— Истеричка! — она испугано вздрогнула и приоткрыла окошко, — Врача позвать?

— Не надо, — я махнула рукой, повернувшись к окну, вдыхая морозный запах свободы.