Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии!

Глава 22 - Очередной трофей.

Пообщавшись немного с пухлой служанкой, старый, отвесив пару лишь им с женщиной двоим слышимых шуток, заставил ту громко и искренне ржать на пол трактира. После чего та, бесцеремонно заключив старичка, что был ниже её на полторы головы, в своих объятиях страстно засосала, приподняв его в воздухе. Слегка трэшёвая картина заигрывания двух особ возрастом за пятьдесят, заставила глаз нервно дёргаться. От чего-то данная сценка показалась мне слегка противной, а вот Августа же наоборот, заметив куда я таращусь, смущено раскраснелась и застенчиво переведя взгляд на меня, добавила: «любви все возрасты покорны». За сегодняшний день, проведённый с этими двумя, я намного лучше стал понимать своих придворных. Казавшийся строгим по отношению ко всей черни Гвиний, на самом то деле ничего против данного класса не имел, и вёл себя так с прислугой из-за разницы в классе, на которой и держался этот мир. Старикан отлично чувствовал себя и под личиной простака путника и в должности советника принца. Августа же по факту являлась «Бой бабой», рубящей всех и всё с одного плеча. Бесцеремонная, с отсутствующими манерами, она не могла показать себя с хорошей стороны при общении со знатью, но знала, как следует поступать при ведении дел с обычными людьми, среди которых та, по видимому, и проводила большую часть своего времени. Даже статус принцессы не особо помогал ей, ведь для «священнослужителей» первым в деле был духовный «Сан», имена же, и былые титулы отходили на второй план.

— Господин, скажите, мы ещё долго будем в данном заведении… — Вернувшись, со следами засосов на щеках и шее, с улыбкой поинтересовался Гвиний. При этом улыбаясь и постоянно заглядывая себе через плечо. Позади, навалившись на грязную стойку и вывалив на ту свою большую грудь, стояла служанка, кокетливо махая ему платком.

В таверне становилось неспокойно: пялившие рабыню мужики то ли по пьяни, то ли ещё из-за чего, начинали спорить на повышенных тонах, закатывая при этом рукава. Также, к ним вот-вот должен был присоединиться другой, поглядывавший всё это время на шлюху, столик. По видимому те, желая воспользоваться начинающейся заварушкой, решили прикарманить себе столь манившее их женское тело.

— Сопроводи меня до кареты со стражей, и можешь быть спокоен. — Проговорил я, понимая, что одна лишь Августа в случае атаки сразу в нескольких направлений вряд-ли сможет защитить меня от удара клинком в спину, а умирать мне в этом чудесном мире ой как не хотелось.

В след за нами со своих мест поднялся и ещё один столик. После же медленно, стараясь не спугнуть, повели нас к выходу, ни в чем не бывало прощаясь с хозяином и некоторыми постояльцами. Походу, разговоры о покинувшей город преступности оказались преувеличением, или просто парни, при виде тугих кошельков Августы и щедрой оплаты Гвиния, не смогли остаться в стороне. У самого входа дверь резко распахнулась, и в неё влетел какой-то ребёнок. Что стукнувшись об мою стальную Августу, со шлепком отлетел в сторону и плюхнулся на пол.

— Щенок хотел стащить у меня кошелёк… — Переложив руку с меча на клинок, прятавшийся под плащом, произнесла сестра, отчего осознавший опасность всей ситуации воришка, с животным страхом глянув на инквизиторшу, с низкого старта рванул обратно к двери. Вовсе позабыв о своей миссии, в след за ним кинулась и Августа. Понимая, что нам нельзя разделяться, дёрнулся за ней вместе с не таким уж и немощным стариком.

Уже через минуту, в первой же подворотни мы нагнали обоих. Одной рукой прихватив воришку за ногу и подняв того над землёй, сестра с победоносной ухмылкой, вытащив клинок, предложила мне самому решить судьбу нашего пленника.

— Пусти, пусти меня плоскогрудая уродина с лицом мужика! — Не теряя надежды высвободиться, и махая руками и ногами, желая задеть воительницу по лицу, верещал коротко стриженный пацан.

— Как ты меня назвал, грязный кусок дерьма? — получив удар по самой больной точке, а именно по внешности, вытянула свой короткий кинжал Августа, а после полоснула пленника по тугой льняной рубашке.

— Отпусти его… — Преградив единственный выход из тупиковой подворотни, басистым голосом проговорил один из мужиков, сидевших неподалёку от нас в таверне. Вытащив свои зубочистки, пятёрка, словно и не воспринимая старика за опасность, медленно приближаясь, концентрировала всё своё внимание на Августе.

— О, гляньте, у Эда сиськи и хвост! — слегка растерянно крикнул один из пьянчуг, ткнув пальцем в всё также висевшего в руке Августы преступника, ну а вернее, как оказалось, преступницу, что, перестав брыкаться, обеими руками смущённо прикрывала не только свою плоскую как доска грудь, но и показавшейся из-под взрезанной повязки хвост. — Так этож что получается, у нас все это время была свободная дырка? — хохоча, вновь проговорил пузатый гангста с ржавым ножиком в руке.

— Вы чего, парни, я же тоже, как и вы! — осознавая, что даже если и освободится, ту ожидает участь не из приятнейших, раздосадовано проговорил воришка.

— Ну так если всё это время ты была одной из нас, то и ножки своим могла для свояков пару раз раздвинуть… Но ничего, все Зорфы мужчины лжецы и скотоложцы, а их суки только на роль шлюх и годятся. Ты обманул нас Эд, и мы заставим тебя отработать всё сполна… — Почесав яйца, проговорил самый крупный из бандитов, для которых всё уже было кончено. Редкие щелчки тетивы за секунду превратили пятёрку горе грабителей в подушечки для стрел моей гвардии.

Не забывший от греха подальше поднять вокруг нас защитный барьер Гвиний, жестом поприветствовал одно из стражников, что запыхавшись извинился за их с гвардейцами задержку.

— М-маг? — всё так же прикрывая грудь, заикаясь произнесла Зорфа. — Что в подворотне делает настоящий маг?

— Принц Карл, как мы с вами поступим с трупами и этим болтающимся куском мяса? — Развеив барьер и нагоняя страху на нашу пленницу, приблизился к нам старик, при этом не забывая корчить не свойственную тому в быту злобную рожу.

— П-п-п-ринц? — голова Зорфу со скрипом повернулась на двадцать градусов, после чего та с ужасом заметила, как растворяется магия Гвиния, и вместо задрыпанного путника перед зверолюдкой предстаёт одетый в дорогие одежды высокородный наследник великого императора. — Принц Душегуб… — Едва испуганные глаза поняли, кто перед ней, как глаза девчонки тотчас закатились, тело обмякло и та, потеряв сознание, опустила руки, в очередной раз продемонстрировав свои молочные железы, к слову которые у той всё же были.

Вновь одно лишь моё имя нагнало такого ужаса на зверюшку, что та даже в сознании не удержалась. Удобная функция для запугивания, в быту грозила стать крайне бесполезной способностью.

— Карликовая Зиф. Интересный экземплярчик, однако… Слышала, что она одна из потомков рода Зифов, который вы, брат, приказали истребить. Мне прирезать её? — поднеся нож к горлу девчонки спросила инквизиторша.

— Карликова? Тогда сколько ей лет? На вид шестнадцать максимум, — удивлено спросил я.

— Нет, судя по сформировавшемуся хвосту, да и достаточно хорошо сложенной груди, думаю, ей уже больше двадцати. Эта порода зверей редко доживает, и уж тем более дорастает до столь взрослого возраста. Полагаю, девчонка довольно умна и сообразительна, раз смогла не только выжить, но и обосноваться в нашем городе в качестве свободного горожанина. –Вмешавшись в наш с Августой разговор, проговорил всезнающий Гвиний.

— Больше двадцати, говоришь… — Потирая руки и присматриваясь к бессознательному телу, проговорил я. — Советник, какое нынче наказание предусмотрено для грабителей и разбойников в нашем краю?

— В зависимости от тяжести содеянного. Но в основном, убийство и грабёж знати чреваты пожизненным рабством и рудником, — накручивая на палец длинный и седой ус, проговорил старик.

— Тогда пришло время кое что изменить, — грозно шикнул я. — Этих пятерых обезглавить, тела и головы насадить на пики и в назидание другим разместить у мэрии. Также, пусть глашатай изо дня в день, пока на пиках их головы и тела вещает. Отныне, за грабёж на улицах и землях четырнадцатого принца — смерть. За нападение и разбой — смерть. За кражу или мелкое воровство, плети, штраф или при отсутствии возможности выплатить его — рабство и рудник!

— Будет исполнено, ваше сиятельство, — одобряя каждое из нововведений, кивнул Гвиний.

— Так, а с этой то что? — кивнув в сторону болтавшейся в бессознательном состоянии зверушки, спросила сестра.

— А с ней я хочу немного поиграться… Связать и в особняк. Она посмела попытаться обокрасть мою прекрасную сестру, и должна быть за это наказана с особой жестокостью, — произнёс я, а после, глядя на раскрасневшуюся Августу, вновь спрятавшую голову под чёлкой и поджавшей ножки, добавил: — Ты так не считаешь?

— Прекрасную сестру… — Свободной ладошкой прикрыв взмокшую между ног одежду, словно одержимая демоном похоти, проговорила инквизиторша, но после, понимая, что на нас смотрят её подопечные гвардейцы, встрепенувшись, кивнула. — Я, великий инквизитор империи, заставлю это грязное животное благодарить за потраченное на неё ваше драгоценное время!

— Не сомневаюсь… — Щурясь и подумывая как можно использовать не только зверушку, но и мою разгорячённую сестру, отозвался я.