Реагент

Глава 9

Комментарий к Глава 9

Кто рано встает, тот свежую главу читает первым. Наткнулась на интересное название одного из сборников: “в томительном ожидании завершения”, с учетом частоты выхода глав, прям в тему.) Шикарная от обложка от не менее шикарной https://vk.com/id652616769!

День сменяется ночью, ночь — днем и так по кругу, по бесконечному кругу. Время шло. Мальчик в башне стал взрослым мужчиной. Мальбонте не ангел, не демон, сколько он себя помнит, всегда был где-то посредине. Непохожий на остальных, одинокий изгой общества. Башня, в которой он находился черт пойми сколько лет, стала для него самым настоящим проклятием. Маль уже успел позабыть какой, тот мир по другую сторону решетки окна. Его заточили в наказание, но в чем, казалось бы, мог быть виноват ребенок?

Мальбонте не помнил своих родителей, как и прошлой жизни до башни. Стоило в голове появиться лишь мыльным очертаниям воспоминаний, как его виски пронзала адская боль, тысячи маленьких иголок пронзающих кожу, а затем темнота, вслед за которой приходит обычное беспамятство. То, что он должен был знать, ему рассказали: мать была ангелом, отец демоном, вместе они совершили самый страшный грех на Небесах — убили бессмертного, маленькую девочку, не вовремя прогуливающуюся по саду. Говорят, ее крик удалось услышать многим. Громкий, полный страха, отчаяния детский голос, успевший произнести свое последнее слово «Помогите!».

Жутко, да и страшно поверить в то, что твои родители были способны на такой ужасный поступок. Он долго думал, размышлял над этим, решив для себя, что ни одна из причин не оправдывает их поступок. Отца вместе с матерью отправили на Землю, а его заперли в этой башне, где Маль был вынужден гнить. В чем заключалась его вина, ему не объяснили. Похоже, высшим существам невдомек простая истина — дети не несут ответственности за действия своих родителей. Отвечали коротко: «Шепфа, так решил Шепфа».

Похожие друг на друга серые дни, смертельная скука, иногда ее все же разбавляли. Малю приносили книги, всегда разные, это, наверно, единственное доступное ему развлечение. Любимыми были рассказы о путешественниках. Когда-нибудь и он так сможет, обогнет Землю, Небеса, время над ним не властно, впереди только вечность, которую Маль не проведет в заточении. На некоторое время к нему даже приставили учителя, но как только поняли, что мальчик начал к нему привязываться, отстранили.

Мальбонте часто смотрел на небо через единственное оконце, пару раз ему попадались на глаза ученики, но никто из них не отважился близко подлетать к пленнику. Пленник — именно им сейчас и являлся Мальбонте, а ведь тоже мог бы учиться, проводить время вместе с друзьями, обзавестись девушкой, у него могла быть нормальная жизнь…

Во время очередного сеанса увлекательного рассматривания стены, дверь открылась. Стражники не особо церемонясь, вбросили внутрь девушку без сознания. Замок с обратной стороны щелкнул. Отложив книгу, Маль подошел к лежащему на полу телу. Присел перед ней на корточки, прислушался — она дышала, значит жива. Аккуратно приподнял, перевернул девушку на спину, придерживая ей голову. Верхняя губа разбита, рассечена бровь, ссадины, синяки, местами запекшаяся кровь и так по всему лицу и телу. Черные смоляные волосы спутаны, грязный латексный комбинезон порван.

— За что это тебя так?

Мальбонте поднял девушку на руки, уложил на небольшую койку, лучшее из того, что он мог ей предложить. Сам сел в углу напротив, достал недавно принесенную ему книгу и продолжил читать.

— Пап, а как вы познакомились с мамой? Когда ты ее увидел, ты сразу понял, что она будет твоей женой?

Мистер Уокер, слегка приподнял брови и удивленно посмотрел на свое маленькое чадо, которое почему-то решило задаться таким интересным вопросом. Правду говорят, что дети растут быстро. Не успеешь оглянуться, а они уже ползают, потихоньку начинают выковеркивать слова, встают на ножки и делают их первые в жизни шаги. На губах родителей расцветают улыбки, а в уголках глаз начинает пощипывать, ведь сегодня их малыш стал еще взрослее. Ты только отвернулся, чтобы подать своему ребенку упавшую погремушку, а ему уже подавай контейнер для перекуса в школу, и не дай Шепфа на нем не будь какого-нибудь популярного персонажа — реки слез, истерики, а ну-ка у всех есть, а у нее нет, неужели родители любят ее меньше?

Вики взрослела, как же радовались тому отцовские глаза. Наверное, единственное, что досталось дочери от него была тяга к творчеству, а в остальном это была маленькая копия Реббеки: серые глаза, чуть вздернутый нос, тот же характер, стремление к справедливости, невыносимая упертость.

— Ха-ха-ха, нет, милая, нет. Боюсь, все это не так просто, — мистер Уокер повернулся к столу.

Положив салат в небольшой контейнер лилового цвета, он закрыл его крышкой, а затем потянулся к полке, на которой стояла баночка с какао.

— Понимаешь, людям сначала нужно приглядеться, узнать друг друга поближе, а уже потом у них зарождаются чувства.

Две ложки какао, ложка сухих сливок, две сахара, заливаешь кипятком, переливаешь в термос. За три года мистер Уокер смог приловчиться. Сейчас все выходило быстро и слаженно, а вот в ее первый школьный день им пришлось заезжать в булочную. Хрустящие тосты, на которых должно было быть намазано яблочное повидло, напрочь сгорели и к употреблению внутрь не годились.

— Хочешь сказать, мама тебе сразу не понравилась?

— Нет. Вернее, ох, Вики, дорогая, так ты меня только путаешь, — он положил контейнер с термосом в мешочек того же цвета, с легкостью умещавшийся в рюкзаке Вики.

— Прости. Рассказывай, я не буду мешать. Молчок, — девочка изобразила, будто закрывает на губах молнию.

Мистер Уокер ухмыльнулся.

— Ну если молчок, то… Так, а мы успеваем с тобой в школу? — мужчина бросил взгляд на настенные часы — без пятнадцати восемь.

Занятия у Вики начинались в девять, а дорога вместе с пробками занимала от силы минут тридцать. Она хотела крикнуть «да», но вспомнив, что закрыла рот на замок, ограничилась кивком.

— Ну хорошо, — мистер Уокер прислонился спиной к кухонному гарнитуру. — Тогда слушай.

— Иногда, в нашей жизни происходят неожиданные встречи. Только на первый взгляд они кажутся лишь случайностью. Потом, человек, которого тебе довелось встретить, постепенно начинает входить в твою жизнь. Сначала ты этого не осознаешь, а после недоумеваешь, как вообще жил без него? Так было и у нас с твоей мамой. За одной встречей последовали другие, мы стали узнавать друг друга, проводить все больше времени вместе, ну и пришли к тому, что у нас сейчас есть.

— Пап, я говорю о вашей первой встрече. Что ты почувствовал? Взрыв эмоций, ураган чувств, рой бабочек в животе? — Вики начала размахивать руками, силясь донести до отца, что конкретно ее интересовало.

— И откуда ты только этого нахваталась?

— Именно так бывает в мультиках, когда влюбленные встречают друг друга.

— Ну, уж не знаю, как там бывает в мультиках, — протянул мистер Уокер. — но, когда я встретил твою маму, то почувствовал себя героем замедленной киносъемки. Все люди, голоса, они уходят на второй план, а весь твой взгляд направлен на одного конкретного человека. Ты помнишь каждую мелочь: выражение лица, какая блузка, джинсы были в тот день на ней, а в груди у тебя как-будто что-то щекотит.

— А как ты понял, что она та самая?

— Не сразу. Но со временем, это чувствуешь, — мистер Уокер снова бросил взгляд на часы.

— Мы с тобой тут разговорились, а ты у меня еще не позавтракала, — он повернулся к шкафчику, достал оттуда глубокую тарелку.

— Было бы здорово, если бы была какая-нибудь отличительная черта, татуировка, шрам или если бы, к примеру, ты слушал песню, а твоя родственная душа тоже бы слышала ее в этот момент, тогда все было бы просто, — Вики уселась за стол, подложив руку под щеку.

— Выдумщица моя, боюсь, в этом вопросе не бывает ничего простого. Отношения — это работа, — мистер Уокер поставил перед ней тарелку с хлопьями, залитыми молоком.

— Я бы хотела себе какого-нибудь красивого принца, — Вики принялась пережевывать свой завтрак.

— Во-первых, не разговаривай с набитым ртом, а во-вторых… Знаешь, твоя мама говорила, что настоящая принцесса должна рассчитывать на себя, а не на принцев.

— Правда? — снова сказала Вики с полным хлопьев ртом, но поймав недобрый взгляд отца, сначала проглотила, а потом уже повторила свой вопрос:

— Правда?

Время тикало и потихоньку начинало поджимать.

— Правда. Кушай и поедем.

— Вики Уокер! — учительская указка с хлестким звуком приземлилась на парту, заставив летавшую в облаках девушку вздрогнуть.

«Черт, неужели задремала?»

— Я задал вопрос, — сквозь зубы процедил Фенцио.

— В. Каком. Году. Закончилась. Война. Ангелов. И. Демонов? — он выделял каждое слово, чтобы на этот раз Уокер точно его услышала.

— П-простите? — запинаясь, произнесла она.

В последнее время Вики стала выпадать из реальности: задремать на уроке, пропустить разговор мимо ушей, кивать в знак согласия с друзьями скорее по инерции, чем из-за схожести соображений. Рассеянность стала привычным состоянием. Мысли то и дело бегали вокруг убийств, маньяка, которого им предстояло поймать, постоянных сопровождающих в лице Дино и Люцифера, а еще матери, не выходившей из ее головы. Ребекка неплохо обустроилась на Небесах и, кажется, позабыла всех, кто когда-то был ей дорог. Иначе как объяснить то, что за время пребывания Вики здесь, эта женщина даже не попыталась связаться с ней?

Голова разрывалась. Много вопросов, никаких ответов. Вики боялась, нервничала, злилась, толком не отдыхала. После того, как в саду Сэми и Фенцио нашли окровавленное тело Лоры, Вики стали душить кошмары. Не мучать, а именно душить. Тонкую шею будто сжимали чьи-то невидимые руки, перекрывая доступ к необходимому кислороду. Она чувствовала, что задыхается, но ничего не могла сделать, не крикнуть, не позвать на помощь, не проснуться. Сон во сне на постоянной основе это страшно. Начинаешь задумываться, а стоит ли вообще класть голову на подушку и закрывать глаза?

— И это ваш ответ? Как я и думал. Вот, полюбуйтесь! — Ангел Фенцио расставил руки, привлекая внимание остальных учеников.

Любопытные пары глаз посмотрели на нее. Стало некомфортно. Чувство загнанности, громкие речи преподавателя, режущие слух, доносившиеся перешептывания. Еще чуть-чуть и нервы натянутся до предела, еще чуть-чуть и Уокер разревется прямо здесь.

Вики с каменным лицом продолжала слушать упреки в свой адрес. Не покажет свою слабость остальным, не позволит. Она сильная, она сможет, она справится.

— Конечно, зачем нам теперь учить историю, если наша мамочка Серафим, так Уокер?

Вики всегда поражало то, как некоторые люди совершенно переставали следить за своим языком, затрагивая личные, зачастую, болезненные темы. Фенцио серьезно хочет сказать, что она баловень судьбы? Да, ее мать серафим, но вот только, чтобы им стать ей пришлось умереть и оставить мужа на руках с пятилетней дочерью. Несказанная удача быть убитой в свои двадцать один. Глухой удар, резкая боль, быстрая смерть. Может, Ангел Фенцио считает, что ее везение заключалось в том, что она отделалась быстро, а не корчилась на койке с адскими болями? Вознеслась, спрыгнула с обрыва, прошла отбор в школу, где каждый второй обращается с ней как с ничтожеством, Шепфа, да она же непризнанная! Уж лучше бы сразу загремела в Небытие, не пришлось бы возиться со всем этим высшим дерьмом.

— Ангел Фенцио, а вы никогда не пробовали вовремя заткнуться?

Преподаватель, явно не ожидавший такой дерзости, изменился в лице.

— Что ты только что сказала?

Выслушивать речи ангела дальше девушка не стала, нервы сдали. Вики встала со своего места и под удивленные вздохи остальных, вышла из аудитории. Искать уединенное место для эмоционального взрыва долго не пришлось. На заднем дворе, напротив крыла, где находился госпиталь, редко кто бывал, а значит и возможность быть застуканной в таком состоянии минимальная. Дойдя до нужного ей места, Вики опустилась на лавочку и сильно зажмурила глаза. Грудь часто вздымалась, а истерика была уже на подходе.

— Проснись, проснись, проснись. Пожалуйста, пусть весь этот ужас окажется моим сном, просто глупым сном. Я не хочу, я не могу больше, я устала…

Говорят, чтобы полегчало, иногда нужно выплакаться, прокричаться, отдаться во власть настроения. Чем больше негатива держишь в себе, тем сильнее разрушаешься изнутри. Все скапливается. Скапливается до тех пор, пока станет уже невмоготу выносить происходящее и ты взрываешься. Слезы стекают по твоим щекам, плечи судорожно приподнимаются, при каждом твоем всхлипе, внутри все горит и ты задыхаешься от собственной боли. Вот такой вот разбитой, зареванной, одинокой ее нашел Люцифер. Без лишних вопросов просто обнял, прижал к своей груди и не отпускал. Ей необходимо выплеснуть эмоции, а он будет рядом, подождет.

— Отведи меня туда, — осипший, дрожащий голос.

— Отвести куда?

— К той пещере.

— Уокер… — хочет сказать, что будет еще больнее, предостеречь, вот только смотрит в эти раскрасневшиеся глаза и язык не поворачивается.

— Пожалуйста, я хотя бы в этом хочу разобраться. Хочу понять осталось ли что-то от той женщины, про которую мне рассказывал отец или она, как и многие в этом месте, решила оставить земную жизнь в прошлом.

Люцифер молчит, думает. Потом, будто бы не находя достойных аргументов против, соглашается. До назначенного места добираются быстро, не без помощи водоворота. Какие-то несколько минут, одолеваемая сомнениями, Вики топчется у входа. А вдруг там она не найдет ответов на интересующие ее вопросы или наоборот подтвердит свою догадку о том, что она уже просто не нужна Ребекке?

— Мы можем вернуться, — Люцифер делает последнюю попытку, предлагает отступить, не надрезать по новой затянувшиеся раны.

Девушка благодарно смотрит на демона, отрицательно качает головой:

— Нет. Все нормально.

«Совершенно ненормально».

Шаг вперед, как прыжок в неизвестность. Глубокий вдох, выдох. Сейчас или никогда.

Отец сидел в гостиной. Глаза потухшие, а губы плотно сжаты. Один звонок и он изменился в лице, один звонок и вся их жизнь изменилась. Тогда Вики еще не понимала, почему папа сидел в своем излюбленном старом кресле и тихо плакал, почему мама еще не пришла с работы, ведь за окном уже сгущались сумерки… Сложно объяснить ребенку, что такое смерть. Тогда маленькой девочке сказали, что ее мама была хорошим человеком, в награду за что ей даровали крылья, на которых она улетела в небеса. Знали бы они тогда, насколько оказались правы…

— Когда папа сказал, что мама не вернется, я очень сильно расстроилась. Думала она меня бросила, но все оказалось куда сложнее. Когда я подросла, отец рассказал мне о том, что на самом деле с ней случилось. Группа отморозков подкараулила ее на улице и… — сказать последнее слово, она не смогла, тяжело.

— Я понял.

Люцифер был в замешательстве. Он не знал, как ему нужно себя вести, что сказать, а может лучше и вовсе промолчать. Демон видел Вики, когда она выбегала из кабинета, где был урок Фенцио, как не оборачиваясь, пошла на задний двор, как сидела на той скамейке возле фонтана и плакала. В тот момент он почувствовал нечто странное, будто он связан с этой непризнанной прочными нитями, тянущими его за ней. Как еще объяснить этот порыв быть рядом, поддержать ее в тяжелый момент, разделить разъедающую душу боль? Моно и реагент, раньше казалось, что это лишь способ познать все краски мира, теперь же… Они знакомы не так давно, но вот она сейчас вместе с ним в этой пещере делится очень личным. Неужели Вики хочет доверится ему, потому что тоже чувствует их связь?

— Я почти свыклась с мыслью, что никогда не увижу ее, а сейчас хочу найти хоть что-то, потому что не знать ничего еще хуже. Прости, не знаю, что на меня нашло, я просто… — Вики пожала плечами.

— Все нормально, Непризнанная, не только в твоей жизни происходят семейные драмы.

Пещера на секретное логово походила слабо. Обычное углубление в скале, за исключением одной маленькой детали.

— Смотри, я думаю это то, что нам нужно, — Люцифер кивком головы указал на выпуклость в стене, на которой были разложены вещи.

Они подошли ближе. Увиденное повергло Вики в шок.

— О, Шепфа! — она прикрыла рот руками.

— Я не он, поэтому может объяснишь? Что в этом барахле такого особенного?

— Потому что это мое. Это мои вещи, Люцифер. Вот! — Вики потянулась к плюшевому голубому медведю.

Цвет давно выгорел, передняя лапка еле держалась на фиолетовых нитках, а там, где разошелся шов виднелась вата, которой была наполнена игрушка.

— Это мой мистер Спаткинс, я думала, что забыла его в школе, но когда вернулась и стала искать, не нашла. А это… — теперь в руках оказалось самодельное ожерелье из бисера. — Я помню, это поделка была сделана ко Дню Матери, только вот подарить я ее собиралась бабушке.

Глаза продолжали хвататься за разные предметы, погружая Вики в воспоминания. Сердце болезненно защемило, в горле стал ком, воздуха перестало хватать. Голова закружилась, в глазах начало темнеть. Схватившись за плечо Люцифера, ей удалось устоять на ногах.

— Может достаточно? — в голосе мужчины отчетливо слышалось беспокойство.

— Эту фотографию я сделала с подружкой, когда она лежала в больнице со сломанной рукой… Я не понимаю как, откуда? — эмоции переваливали через край, по щекам снова потекли слезы.

— Уокер, нам нужно идти, — Люцифер приобнял ее за плечи.

— Нет, нет, нет.

— Идем, я знаю, кто нам сможет все это объяснить.

Она прильнула к нему, пряча лицо в ткани черной рубашки. Сквозь слезы произнесла:

— Спасибо тебе.

Люцифер положил ладони на ее талию, еще сильнее прижимая к себе.

— Пожалуйста.

К Винчесто решили отправиться вечером, разговор предстоял тяжелый. Вики должна была отойти, переварив сначала эту информацию, а Люциферу… После событий сегодняшнего дня, ему тоже было о чем подумать.

— Я не буду спрашивать, откуда вам стало известно про пещеру. Допустим, вы с Люцифером прогуливаясь, чисто случайно набрели на это место, а не потому что вышеупомянутый мною демон рылся в моей личной переписке с твоей матерью, — Винчесто посмотрел на Люцифера, которого вдруг необычайно сильно заинтересовала висящая в кабинете картина Нижнего Мира.

Рылся ли Люцифер в его переписке со старшей Уокер? Да. Хотел ли использовать эту информацию против самой Ребекки? Нет. С появлением реагента политические гонки между светлой и темной стороной волновали мужчину все меньше, к тому же, Ребекка Уокер изрядно выводила из себя его отца, что Люциферу только играло на руку. Так зачем же он, собственно, перерыл несколько сотен писем в попытке найти нужные? Все просто, хотел впечатлить ее. Взять преимущество в гонке, где главным призом будет Вики, оставив белокрылого дружка позади. Зачем? На этот вопрос он и сам себе еще не до конца ответил.

— Если рассудить здраво, это даже неплохо. С моей стороны было очень неосмотрительно оставлять эти письма. Если бы до них добрался кто-то другой, полетела бы не одна голова, — речь шла о жизнях, а Адмирон рассказывал об этом так буднично, как, если бы суп пересолил, и есть его стало невозможно.

Либо его спокойствие было ненастоящим и напускным, либо за годы службы Сатане и не к такому привык. Винчесто казался Вики чуть странным, даже слегка опасным. Вот бывает, встречаешь человека на улице, вроде бы ничего плохого он сделать тебе еще не успел, а ты в своей голове уже во всех красках разрисовала, как будешь отбиваться от этого маньяка, если вдруг останешься с ним в подворотне один на один. Удивительно, при знакомстве на это внимания она не обратила, но теперь видела отчетливо, Адмирон тот еще лис: много знает, мало говорит. Такие не топят за правила открытого честного боя. Они выжидают и, как только чаша весов качнется в их сторону, нападут.

— Тогда почему вы их оставили?

— Хотел сохранить память о твоей матери, Вики.

От такого признания девушка немного опешила. Начало складываться впечатление, что между этими двумя, в свое время, было что-то выходящее за рамки тесных дружеских связей.

— Извините за наглость, но позвольте задать вопрос. В каких конкретно отношениях вы состояли с моей матерью?

— Прямолинейность в тебе от нее. Что ж, ты уже достаточно взрослая девочка, Вики и должна понимать какие отношения, помимо крепкой дружбы, могут быть между мужчиной и женщиной.

Вики как-будто облили ледяной водой. Захотелось поежиться, но не потому что холодно, а потому что на душе стало мерзко, противно, а еще обидно.

— Хотите сказать, вы с ней…

— Если я правильно понял, вы пришли поговорить не о нашем с ней романе, а о том, что вам посчастливилось найти в пещере.

— Да но…

— Вот и славно. Тогда слушайте, — Винчесто занял свое место за столом.

Прикрыв глаза демон глубоко вздохнул.

— Расставание с вами: с тобой и твоим отцом, Вики, далось Ребекке нелегко. Она часто вспоминала о вас, грустила, но плакать себе никогда не позволяла. По крайней мере, при мне такого не было. Будь возможность, она вернулась бы, не задумываясь. Я это видел, знал, но тогда мной руководило другое чувство. Вместо того, чтобы попытаться понять ее, я хотел отгородить ее от вас, заставить забыть, показать Ребекке, что есть другая, более достойная жизнь. Мне было необходимо заполучить эту женщину. Я предпочел игнорировать ее боль.

— Это мерзко.

— Она умерла и больше не принадлежала вашему миру. Отпустить вас, в первую очередь, было в ее интересах, — Винчесто не ждал понимания, не искал оправдания, говорил честно, как оно было.

— Я повел себя как эгоист, а Ребекка не терпела такого отношения к себе. Она нашла утешение в другом мужчине, — черты лица демона ожесточились. — В том, кто смог разделить и даже заглушить ее душевную боль. Ангел Фенцио, как никто понимал, что такое иметь ребенка, а тем более весь ужас не иметь возможности увидеть его. Твоя мама все это время была рядом с вами, Вики. Фенцио думал, что так помогает ей, на деле только усугубил ситуацию, — он с силой стукнул кулаком по поверхности стола, но почти сразу же взял себя в руки.

— Твоя мать начала сходить с ума. Ребекка стала таскать твои вещи, чаще искать встречи и однажды чуть не попалась. Это дело заминал я. Я взял с нее обещание, что земную жизнь она оставляет в прошлом. Ребекка его выполнила.

Легкие сдавило, а изображение стало размываться из-за подступающих слез. Заметив состояние девушки Люцифер насторожился. На ее плечи за последний день свалилось слишком много. Черт, да он и сам бы расплакался.

— Если тебе нужно…

Она подняла руку вверх, останавливая его.

— Нет я пойду. Мне нужно побыть одной.

Она встала и быстро вышла из кабинета, оставляя мужчин наедине.

— А она смогла вскружить тебе голову, — усмехнулся Винчесто.

Люцифер его не слышал, все мысли были заняты ей. Снова будет плакать, истерить. Демон встал с дивана и хотел последовать за ней, но был остановлен Винчесто.

— Дай девочке побыть одной, ты ей сейчас ничем не поможешь.

— Ты помог мне, спасибо, — сухо произнесла Ребекка.

Ей было стыдно. Одержимая она ступала за своей дочерью точно тень. Ребекка потеряла контроль, не смогла совладать с чувствами. Страшно подумать, чем бы все закончилось, не вмешайся Адмирон вовремя. Ее могли лишить головы, а вместе с ней и Фенцио попал бы под раздачу, но что еще хуже, она ведь даже подумывала забрать свою девочку с собой…

— Не пойму только зачем.

— Затем, что настоящий мужчина всегда помогает своей женщине.

— Я не твоя женщина.

— Это только пока. Поверь мне, Ребекка, теперь это лишь вопрос времени. Теперь я сделаю все, чтобы добиться твоего расположения.

— Смотри не переусердствуй.

— Вот и посмотрим.

Недовольная она развернулась и ушла, а Винчесто продолжал стоять, провожая женский силуэт взглядом. Только одно он теперь знал точно — она будет его.