Реалрпг почти альтистория

Глава 21

После приезда и встречи с родными ушёл в свою комнату и достал маленький нож. Что же в нём такого особенного? Красиво блестит, не ржавеет, очень прочный и твёрдый. Первый вопрос — насколько твёрдый? Пройдя в сарай-мастерскую, Витя попробовал поцарапать остриём ножа стекло, и это вполне получилось, остался след, как от алмазного стеклореза, это навело на новую мысль.

Он попробовал теперь поцарапать стеклорезом сам нож, но ничего не вышло, усилил нажим, результат не изменился, понял, что если нажмёт ещё сильнее, то алмаз может выскочить из крепления. Проверил алмаз на старой чугунной сковороде, вполне себе царапает.

Студент пока ещё не слишком хорошо разбирался в свойствах металлов и минералов, но точно знал, что алмаз является самым твёрдым веществом на Земле. Значит, поверхность ножа состоит из алмаза или из вещества не менее твёрдого, чем алмаз. Вот я идиот, оставил в школе обработанную цементацией вещь. Как бы теперь понять, что случилось с металлом в результате такой обработки?

Витя взял в руку нож и стал его внимательно разглядывать, поверхность выглядела совершенно однородной, не видно было ни малейшего дефекта, что же это такое, алмаз или какое-то другое, неизвестное вещество? Перед глазами развернулось сообщение:

Характеристика Восприятие увеличена на 1, всего 22

Характеристика Интеллект увеличена на 1, всего 26

Уровень увеличен на 1, всего 17

Навык Артефактор повышен на 1, всего 3

Доступен рецепт Структура вещества. Обязателен тактильный контакт с исследуемым веществом.

Применить?

Да, применить.

Витя ощутил покалывание в руке, которой держал нож, текст перед глазами исчез и вместо него появилось изображение, похожее на немного размытый объёмный чертёж тюремной решётки, точнее целой пачки решёток, расположенных друг над другом. Мысленно отодвинувшись от изображения подальше, то есть уменьшив масштаб, подумал, что скорее это похоже на редкую ткань, вроде марли, при этом между нитями тоже располагается какое-то вещество.

Решив рассмотреть нить подробнее, стал надвигаться на неё взглядом до тех пор, пока она не превратилась в трубу, причём трубу дырявую, надвинулся ещё ближе и увидел, что дыры имеют вид размытых шестиугольников, как будто кто-то взял плоские пчелиные соты и свернул их в трубочку.

Похоже, что это кристаллическая решётка твёрдого тела, тогда в вершинах шестиугольников находятся атомы или молекулы, осталось выяснить железа или углерода, потому что именно они составляют основную массу, количество примесей должно быть невелико.

И ещё один момент, я вижу довольно отчётливо рёбра шестиугольников, а ведь это всего лишь связи между атомами или молекулами, вряд ли их реально можно видеть, скорее всего, мне просто показывают эти связи в таком явном виде.

Витя отменил действие рецепта структура вещества, вернулся в свою комнату и вытащил кусок грифеля из мягкого простого карандаша. Структура вещества! Внимательное изучение структуры графита показало, что он тоже в основном состоит из шестиугольников, только они не собраны в трубки, а располагаются плоскими фрагментами разного размера.

Отменил команду, взял в руку нож, и снова подал её. Теперь многое в структуре вещества ножа стало понятно — трубки составлены из шестиугольников, в вершинах которых находятся атомы углерода, а пространство между трубками, очевидно, заполнено атомами железа. В целом это напоминает железобетон, арматура из углерода и железо в качестве наполнителя. Интересно, как выглядит кристаллическая решётка железа?

Увеличив изображение “наполнителя” попытался понять его внутреннюю структуру. Потратив порядочно времени, так её и не определил, казалось, что атомы железа лежат просто навалом, как арбузы в кузове грузовика. Исследование было прервано сообщением:

Недостаточно выносливости для продолжения работы рецепта Структура вещества.

Витя прилёг на кровать, пережидая знакомую слабость, — да, не рассчитал своих сил, правда и рецепт новый. Что из себя представляет нож в принципе понятно, скорее всего, та злополучная железка устроена аналогично, ведь она подверглась воздействию того же рецепта. Пора обдумать ситуацию в целом. Во-первых, я дважды идиот, потерял полтора года, не занимаясь навыком артефактор.

Во-вторых, отношения с Анатолием Ивановичем. Самое простое прикинуться ёжиком и “признаться”, что на самом деле с пластиной он ничего не делал. Учитель труда, наверное, рассказал про царапины на поверхности, но след можно оставить не только твёрдым по мягкому, но и мягким по твёрдому. В первом случае будет царапина, а во втором нарисованная линия, то есть мною просто удалён мягкий металл гвоздя с твёрдой поверхности, а история происхождения “артефакта” остаётся открытой.

В-третьих, на самом деле главное, нужно решить чего хочу я сам, прятаться дальше или в скорейшем времени принять участие в серьёзной научной и инженерной работе. Риск, конечно, есть, но думаю, что академик будет заинтересован в сохранении моей тайны, а возможность влиять на форму моего участия у него, наверняка, имеется.

Интересно, кстати, чего они добились в изучении моей поделки? Я даже не знаю, какие инструменты и методы существуют, в школе приходилось работать с оптическим микроскопом, читал про электронный, но ни разу не видел и не знаю его возможностей, вроде бы ещё как-то используются рентгеновские лучи, в общем, практически я ничего не знаю.

И ещё одно, Витя прокрутил в голове все обстоятельства встречи с заведующим кафедрой, а ведь он болен и, судя по запаху и звукам работы сердца и лёгких, болен серьёзно. Впрочем, это отдельная проблема сама по себе и ею можно будет заняться в своё время. Всё, решено, завтра еду в институт.

В общежитие он прибыл после обеда и застал в комнате одного Колю, который сообщил, что Витю искал куратор группы и просил зайти на кафедру к заведующему. Не раздеваясь наш артефактор отправился на встречу.

— Здравствуйте, Анатолий Иванович, мне сказали прийти к вам.

— Добрый день, Виктор, куртку можете оставить в приёмной.

— Спасибо, разрешите, я оставлю вам ещё один предмет, который может вас заинтересовать.

— Конечно, положи сюда, — показал завкафедрой на стол.

Витя вытащил из кармана куртки футляр с ножом и положил на указанное место: Только будьте, пожалуйста, осторожны, он очень острый.

Вернувшись в кабинет, студент застал академика внимательно рассматривающим нож, рядом лежала та самая пластина.

— Как я понимаю, эти два предмета из одного гнезда, — произнёс он повеселевшим голосом, — и оба изготовили вы, или нашли?

— Изготовил, хотя и не понимаю, что в процессе изготовления происходит.

— Я надеюсь, вы нам продемонстрируете сам процесс? Возможно, это прольёт свет на внутреннюю структуру этих изделий, исследования до сих пор не внесли полной ясности.

— Структуру я и так знаю, а процесс изготовления показать, конечно, можно, только для меня крайне нежелательно, чтобы он был публичным.

— Так, давайте по порядку, что вы можете сказать о структуре этих предметов?

— Мне нужно будет сделать рисунок.

— Ладно, вот бумага, сколько потребуется времени?

— Думаю, что минут за пять справлюсь.

— Хорошо, садитесь, действуйте, — Анатолий Иванович вышел в приёмную. — Таня, меня ни для кого нет.

— До какого времени?

— Ещё час, — подумав, ответил завкафедрой.

— У вас через полчаса назначена встреча с аспирантами.

— Если я к тому времени не освобожусь, извинись и попроси подождать.

Витя быстро изобразил общую структуру и нарисовал отдельно углеродную трубку крупным планом и неупорядоченную группу атомов железа, краем уха следя за разговором в приёмной. Подумав, добавил плоский фрагмент шестиугольников графита. Когда учёный вернулся в свой кабинет, студент закончил рисунки и подал лист бумаги хозяину кабинета.

— Сразу могу сказать только одно — вы отлично рисуете, — некоторое время Анатолий Иванович изучал рисунок. — Как я понял, вот эта арматура с наполнителем общий план, углеродная трубка из шестиугольников это фрагмент арматуры крупным планом, неупорядоченная кучка ядер — атомы железа. А какую роль играет отдельная сеть шестиугольников?

— Это структура графита.

— Очень похоже на мистификацию. Если бы не эти два предмета, говорить вообще было бы не о чем. Попробую отнестись к этому серьёзно, пока не буду спрашивать, откуда вы взяли эти рисунки. Есть одно подтверждение — шестиугольники в структуре исследуемого предмета мы обнаружили. Теперь насчёт неупорядоченных атомов железа, как ни странно, такое возможно, называется аморфный металл, получается сверхбыстрым охлаждением, так, что не успевает произойти кристаллизация. Вы знали об этом?

— Нет, первый раз слышу, — Витя с любопытством следил за рассуждениями учёного.

— Далее, насколько мне известно, науглероживание вы проводили с помощью графита. Это так?

— Да.

— Получается, что эти трубки собраны из плоских фрагментов графита. И какова длина этих углеродных трубок?

— Я не знаю, но думаю на всю длину предметов.

— Вы понимаете, что это абсолютно невозможно? Я могу ещё допустить длину в доли микрона, но сантиметры — никак. Если я не ошибаюсь, то связь между атомами углерода в этих шестиугольниках обеспечивается sp2-гибридизацией и удельная прочность такой трубки на разрыв должна быть колоссальной, — учёный задумался. — Эти два образца чрезвычайно неудобны для испытания на разрыв. Виктор, вы сможете сделать ещё один, но другой формы, например, два сравнительно массивных кольца и тонкая перемычка между ними?

— Думаю, что смогу. Только подготовьте стальную заготовку, графит и печку, где всё это можно нагреть, ну и напоминаю свою просьбу — не должно быть никого кроме нас.

— Отлично, всё это несложно реализовать, — учёный был заметно воодушевлён возможностью проделать легко проверяемый эксперимент. — А теперь скажите мне, откуда вам стали известны структуры на этих рисунках?

— Можно, я пока не буду отвечать на этот вопрос. Вы же мне и так не очень верите, давайте сначала дождёмся результатов эксперимента, — Витя опасался разрушить и без того очень хрупкое доверие.

— Надеюсь, не от парагвайских шпионов или тем паче от шпионов с Тау Кита, — пошутил Анатолий Иванович.

В дверь постучали: Анатолий Иванович, к вам аспиранты, — раздался голос секретарши.

— Когда всё будет готово, вас оповестят. Не возражаете, если ваш нож временно останется уменя?

— Нет, — Витя был рад, что в щекотливый момент разговор завершился.

— До свидания.

— До свидания.

Зачётная неделя ещё продолжалась, соседи по комнате бегали сдавали зачёты, наш студент проводил большую часть времени в библиотеке. Один раз сходил на грузовую станцию, там хорошо знали, что работает он за двоих, а получает за одного, и охотно принимали в бригаду не только подрабатывающие студенты, но и местные грузчики. Ему тоже здесь нравилось, по сравнению с элеватором это был праздник, а не работа.

Наконец Витю пригласили к заведующему кафедрой. После взаимных приветствий Анатолий Иванович достал из сейфа две одинаковых заготовки, каждая из которых представляла собой два конуса, вершины которых были соединены тонкой перемычкой.

— Основания конусов имеют диаметр 15 мм, диаметр перемычки 3мм, площадь сечения 7,07 квадратных миллиметров. Один экземпляр контрольный, при прочности этой стали на разрыв 50кГ на квадратный миллиметр должен выдерживать до 350кГ. А сейчас пройдём в лабораторию, где ты проведёшь свою обработку.

Как и договаривались, в лаборатории никого не было, зато имелась печка и графитовая паста. Витя взял в руки одну из заготовок, под внимательным взглядом учёного не спеша покрыл её слоем пасты, запустил рецепт цементация и сунул в компактную нагревательную печь, установил температуру 500 градусов по Цельсию и включил её. Осталось подождать два часа.

— Это всё? — на лице Анатолия Ивановича явственно читалось недоверие.

— Нет, остаётся ещё завершающая процедура. На чём будет проводиться испытание на разрыв?

— На гидравлической разрывной машине с номинальным усилием 5 тонна сил (5000 кГ), что превышает предел нагрузки контрольного образца более чем в 14 раз.

— Скажите, пожалуйста, что я должен сделать, чтобы иметь возможность в дальнейшем пользоваться оборудованием лаборатории? — пользуясь удобным моментом, Витя решил получить ответы на интересующие его вопросы, а в идеале иметь возможность работать в лабораториях.

— Устроиться работать лаборантом или вступить в научное студенческое общество.

— Второй вариант мне нравится больше.

— Нет никаких проблем даже для первокурсника.

В ходе дальнейшей беседы студент рассказал, почему он им оказался на год раньше, где живут родители, как ему нравится учёба. Три раза заведующего кафедрой отвлекали по текущим делам, просили подойти к телефону и т. п. Наконец заданное время истекло, печь выключена и заготовка извлечена. Дождавшись когда она остынет, Витя тщательно удалил излишки пасты, осмотрел готовое изделие и убедившись в том, что рецепт сработал, сообщил о готовности Анатолию Ивановичу.

Разрывная машина находилась в другом помещении и экспериментаторы быстро прошли туда, обоих съедало нетерпение, лишь у академика оно было приправлено порядочной дозой скепсиса. В испытаниях на разрыв принял участие третий человек, лаборант, работающий с разрывной машиной. По команде учёного он закрепил в зажимах контрольный экземпляр и запустил машину. Разрыв образца произошёл в узком месте при усилии даже меньше 350 кГ. Записав результат в амбарную книгу, лаборант закрепил Витину поделку и снова запустил машину.

На этот раз испытание протекало гораздо дольше и закончилось ничем. Отвлёкшийся на заполнение бумаг лаборант, вернулся к месту испытания и посмотрел сначала на показания силоизмерительного датчика, затем на целый образец. Витя увидел, как его брови полезли вверх и едва не соприкоснулись с линией волос.

— Как же так, она показывает максимальное усилие, никак не может трёхмиллиметровая проволока выдержать такую нагрузку, будь она хоть из чего. Машина что ли неисправна? Анатолий Иванович, я в прошлом месяце ежегодную поверку проводил, — лаборант был явно в растерянности.

— Серёжа, снимай нагрузку, — остановил завкафедрой этот поток сознания. — В рабочий журнал ничего записывать не нужно.

На кафедру оба экспериментатора возвращались в задумчивости. Витя только сейчас начал осознавать, что же он сделал и какие последствия это за собой повлечёт. Анатолий Иванович хорошо представлял себе, что дадут для промышленности и науки подобные материалы, а также непочатый край теоретических и практических проблем, которые нужно будет решать. Вполне вероятно, что все работы будут засекречены, а ведь здесь просматривается и Нобелевская премия.

Вернувшись в свой кабинет, учёный сложил на стол последнее Витино изделие и обломки контрольного экземпляра: Ну что, Виктор Валерьевич, вы соглашались ответить после эксперимента на некоторые вопросы, я хотел бы их задать прямо сейчас, не возражаете?

— Нет, задавайте.

— Повторю вопрос, на который вы не стали отвечать в прошлый раз — откуда вам стали известны структуры на этих рисунках?

— Я их вижу.

— У вас с собой электронный микроскоп невиданной степени разрешения?

— Я вижу без микроскопа, с помощью рук, точнее мне нужно касаться изучаемого предмета руками и, если я захочу, то вижу его структуру внутренним зрением.

— Не могу сказать, что мне стало намного понятнее.

— Иван Антонович считает, что у меня получается воспринимать слабые сигналы электромагнитной природы, отсюда моё умение ориентироваться по сторонам света, я просто чувствую магнитное поле Земли. Воздействие на вещество с моей стороны производится такими же полями.

— Иван Антонович это кто?

— Ефремов, писатель-фантаст.

— Знаю, слышал. Допустим, я поверил, тем более, что других объяснений пока нет. Вы знаете кого-нибудь ещё с подобными способностями? Может быть среди ваших родственников?

— Нет, не знаю.

— Наверняка вам приходилось думать об этом, как считаете, откуда у вас взялись эти способности?

— Ефремов считает, что я, вероятно, мутант, а Жиров, что могу оказаться дальним потомком атлантов.

— Не буду спрашивать кто же такой Жиров, лучше скажите, сколько всего человек знают о ваших возможностях?

— Вместе с вами четверо москвичей.

— Мне тут пришло в голову, если вы видите поля, то должны видеть и провода под напряжением, что скажете?

— Так и есть, — Витя задействовал рецепт: Чувство энергии! — У вас, кстати, вон в той розетке искрит контакт.

— Что ещё можете сказать?

Внимательно “осмотревшись”, он показал, где проходит скрытая электропроводка и сообщил, что подслушивающих устройств нет.

Беседу приостановил стук в дверь: Анатолий Иванович, вам Сергей из лаборатории испытаний звонит, будете брать телефон?

— Да, — завкафедрой поднял трубку. — Слушаю.

— Анатолий Иванович, я проверил, машина в порядке, арматуру десятку порвала без проблем, не знаю, что и думать.

— В общем, ничего страшного, наверное, был единичный сбой. У тебя всё?

— Да, извините.

— Никак не могу отделаться от мысли, что всё это грандиозная мистификация, но трёхмиллиметровый стерженёк, выдержавший 5 тонн на разрыв, слишком весомый аргумент, разве что Сергей тоже в этом участвует, впрочем, это уже паранойя. Давно у вас эти способности?

— Около трёх лет. Родители связывают их появление с началом переходного возраста.

— Вы ведь можете видеть структуру любых веществ, а не только изменённых вами? Посмотрите её для этого кусочка металла, — Анатолий Иванович достал из шкафа небольшую пластинку серебристо-серого металла и подал Вите.

— Структура вещества! — подал неслышную никому кроме него команду артефактор и через некоторое время отменил её.

— Кристаллическая решётка объемно центрированная кубическая. Атомы для меня незнакомые, что это за металл?

— Цирконий, у него бывает и гексагональная решётка. Откуда ты знаешь терминологию, ведь кристаллографию вам ещё не читают?

— Почитал вчера в библиотеке.

— Мне нужно как следует всё обдумать, наметить план экспериментов, да и вообще решить, что делать дальше. Запишите себе мой телефон, с моей стороны связь будем поддерживать, как и прежде, через куратора вашей группы. Вступайте в научное студенческое общество, руководителем, если не возражаете, я назначу себя.

— Спасибо, естественно, не возражаю. Можно забрать мой ножик, он мне дорог как память?

— Не хотелось бы, конечно, чтобы ваши изделия расползались куда попало, но учитывая, что вы всегда можете их изготовить, забирайте. Настоятельная просьба, не допускайте их попадания в чужие руки.

— Разумеется, я сам в этом больше всех заинтересован.