Реальность на продажу

Глава 12

Скотт Вагнер был великолепен. Выглядел он потрясающе. Широкие плечи распирают изумительного покроя пиджак. Загорелое лицо, волевой квадратный подбородок. Твердый взгляд голубых глаз. Густые и тщательно ухоженные темные волосы. Тренированное тело тридцатипятилетнего атлета, излучающего самообладание, силу и энергию.

Говорить он тоже умел. Негромкий, но сочный голос, приятный американский акцент. Размеренная четкая дикция. Искренние интонации. Порой проскальзывают повелительные, но без грубого нажима нотки.

В Британию он прибыл на три дня в поисках возможного претендента на размещение акций через НАСДАК и изъявил желание встретиться со мной и Уилли. Последний, одновременно польщенный его вниманием и насмерть перепуганный возможностью столь близкого общения, явно испытывал перед ним благоговейный трепет. Вагнер немного напоминал мне Дэвида Бейкера, хотя, безусловно, был куда выше классом. Другими словами, он был тем, кем Дэвид так страстно жаждал стать.

Мы сидели в ресторане гостиницы «Болберни-хаус», здании, где в те времена, когда Гленротс был расположенным среди деревушек землевладением, обитал местный помещик. Кроме нас, в уютном зале больше никого не было, для обычных клиентов еще рановато, но Вагнер должен был успеть к трехчасовому рейсу в Эдинбургский аэропорт.

Подошел официант, и Вагнер заказал копченую лососину и салат. Нет, вина не надо, только простую воду. Я же попросил оленину и немного красного вина.

— Сегодня утром у меня состоялась очень полезная встреча в «Скоттиш энтерпрайз», — сообщил Вагнер. — Вам, кстати, известно, сколько шотландцы изобрели всяких нужных вещей?

— Ну, хаггис…[20] Килт.[21] Метание бревна…

— Намного больше, — усмехнулся Вагнер. — Телефон, телевидение, радар, термакадам,[22] пенициллин, хлороформ, пневматическую шину. Даже самоклеющуюся почтовую марку! Просто в голове не укладывается, почему эта страна богатством не обогнала Калифорнию.

— Может, потому, что все эти умельцы покинули Шотландию до того, как сделали свои изобретения?

— Видимо, так. Тем не менее убежден, что для фирм, знающих, как финансировать начинающие компании, здесь открываются широчайшие возможности.

— Надеюсь, вы правы, — согласился я. — Расскажите, пожалуйста, немного о вашей фирме. У «Вагнер — Филлипс» хорошая репутация в сфере операций с акциями мелких компаний. Однако вы ведь не так давно занимаетесь ими?

— Собираемся отметить четвертую годовщину. Когда мы с Дуэйном Филлипсом организовали этот бизнес, то привлекли к нему не больше дюжины наших коллег. Сейчас в фирме свыше ста сотрудников. Нам сопутствовала удача, несколько лет подряд выдались очень успешными. — В голосе Вагнера слышалась нескрываемая гордость.

— Замечательно. А где вы все начинали?

— «Дрексел — Бернхэм». Уверен, вы их знаете, тоже ведь работаете в нашей сфере.

— Конечно, знаю.

«Дрексел — Бернхэм» из никому не известной конторы превратилась в один из самых могущественнейших на Уоллстрит инвестиционных банков. Именно через него проходила крупнейшая в истории финансов сделка, когда Колберг Кравис и Робертс приобрели компанию «Набиско» за двадцать пять миллиардов долларов. Этим успехом банк был обязан финансовому гению по имени Майкл Милкен, который не признавал никаких правил и потому закончил свою карьеру за решеткой. Творимые банком злоупотребления привели в 1990 году к банкротству.

— До вас, вероятно, доходили всякие дурные слухи о «Дрексел — Бернхэм», — понимающе усмехнулся Вагнер. — Несомненно, кое-кто в банке зашел слишком далеко и позволял себе слишком многое. Однако там работало немало исключительно талантливых людей, подлинных предпринимателей. И однажды мне пришло в голову, что именно они смогут как нельзя лучше наладить финансирование только встающих на ноги компаний. С этой целью мы основали «Вагнер — Филлипс».

— И, судя по всему, преуспели.

— Да, вы правы. С начала нашей деятельности мы провели уже больше сотни первичных публичных торгов. А значит, с нашей помощью больше сотни компаний смогли через размещение своих акций на бирже получить денежные средства для разработки и осуществления своих идей и создания новых рабочих мест в Америке. — Вагнер запнулся и добавил: — Ну и в Шотландии, конечно, тоже.

— Так кто же покупает эти акции?

— О, многие организации и частные лица, знаете ли. Мы рисковать не боимся, и тех инвесторов, с которыми ведем переговоры, убеждаем поступать таким же образом. Большую часть наших клиентов составляют предприниматели, добившиеся успеха в своей области. Они нам доверяют. А мы всемерно заботимся об их интересах.

Ах вот оно что! Таких клиентов, которых мы между собой зовем «заглотами», обожают абсолютно все посредники. Эти всеядные инвесторы без разбора покупают все, что предлагают им агенты.

— Надо полагать, что у вас, таким образом, имеются крупные денежные средства, которыми вам доверено распоряжаться по вашему усмотрению? — с самым невинным видом, словно невзначай, спросил я.

— Я бы сказал немного по-другому, — усмехнулся Вагнер. — Мы создали небольшую группу инвесторов и компаний, сплоченных общими целями и устремлениями. В свое время у нас в «Дрексел» такое объединение сил и средств особенно удавалось Майку. С моей точки зрения, это выгодно всем.

— А «Фэрсистемс» входит в эту группу?

— Конечно, — одарил меня белозубой улыбкой Вагнер. — Мы всегда к вашим услугам.

Лично я совсем не был уверен, что «Фэрсистемс» должна оставаться в этом альянсе. Вагнер правильно отметил, что секрет невиданного успеха Майкла Милкена заключался в умении окружить себя множеством клиентов, каждый из которых так или иначе был ему чем-то обязан. Эта клиентура творила для него настоящие чудеса, она наделяла его таким могуществом, что Милкена побаивались даже самые крупные корпорации Америки. Справедливо и то, что многие из его клиентов получали значительные выгоды от подобных взаимоотношений. Однако столь же многие завершали карьеру банкротством или в тюремных камерах.

Официант расставил на столе тарелки, и мы принялись за еду. Вагнеру, судя по его недовольному виду, салат пришелся не по вкусу, а вот мне оленина понравилась. И вино тоже было отменное. Я огляделся. Ресторан постепенно заполнялся, среди обычных здесь деловых людей затесались несколько американских туристов, решивших, видимо, сойти с проторенных маршрутов и забредших в Гленротс.

— Не расскажете ли о размещении наших акций в ноябре прошлого года?

— Очень удачная операция, — оживился Вагнер. — Мы сумели добиться выгоднейшей цены в десять долларов за штуку, а в первые пару дней акции шли даже на двадцать процентов выше номинала. Нам удалось привлечь большое число инвесторов, создать широкий круг держателей акций. Завидный, знаете ли, успех.

«Да, как же, успех, только вот „Фэрсистемс“ он стоил миллиона долларов из тех восьми, что были выручены от продажи ее акций», — подумал я.

— Познакомьте меня с движением цен на акции. После первого скачка они пару месяцев держались на уровне двенадцати долларов за штуку, потом вдруг упали до шести.

После смерти Ричарда акции еще подешевели, однако здесь вины Вагнера скорее всего не было.

— Да, к сожалению. Но дело в том, что компания не сумела достичь тех результатов, что обещала при размещении акций.

«Ну нет, так просто тебе не выкрутиться», — мстительно решил я про себя.

— Но позвольте! До падения цен компания не распространяла никакой информации о своей деятельности.

— На американских рынках ждут быстрой отдачи, Марк, — заметил Вагнер. Тон его хотя и был вежливым, но отчетливо давал понять, что я затрагиваю вопросы, в которых не разбираюсь.

— Я внимательно следил за ценами на акции, — упрямо продолжал я. — И мне кажется, что, помимо этого фактора, существует еще и другая причина их падения. Какая?

Я понимал, что веду себя слишком напористо, но посчитал, что на прямой вопрос должен последовать прямой ответ. Однако Вагнер выкрутился:

— Боже, Марк, на рынках порой происходят весьма странные и совершенно непредсказуемые вещи. И с этим надо просто мириться.

— Что вы советуете вашим клиентам по поводу акций нашей компании?

— В настоящее время мы в отношении ценных бумаг «Фэрсистемс» проявляем некоторую осторожность, — замявшись на мгновение, ответил Вагнер. — Нет, клиентов мы не отговариваем, но призываем к осмотрительности.

Я нахмурился, Вагнер это заметил и заговорил горячо и быстро, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.

— Марк, поймите, наши аналитики должны быть свободны и независимы в своих оценках и выводах. Мне лично хотелось бы, чтобы их заключения относительно акций «Фэрсистемс» были более оптимистичными, однако я не могу навязывать им свое мнение.

Ага, так я тебе и поверил. Сам же наверняка распорядился, чтобы аналитики, а с их слов и агенты всячески старались опорочить «Фэрсистемс», и в результате цены на ее акции стали снижаться.

— Так все-таки, кто скупает акции?

— А вот этого, боюсь, я вам сказать не могу.

— Не можете? Разве вы уже не наш посредник?

— Все не так просто, Марк, — извиняющимся тоном проговорил Вагнер. — Наши клиенты настаивают, чтобы их сделки хранились в тайне. Мы обязаны считаться с их пожеланиями.

— Хорошо, допустим. Тогда скажите, это один покупатель или их много?

— Точно не знаю, — поколебавшись, ответил Вагнер. — Думаю, скорее всего несколько покупателей.

Я не поверил ни одному его слову, однако было ясно, что добиться от него больше, чем он сказал, мне не удастся.

— Я был по-настоящему потрясен сообщением о смерти Ричарда. — Вагнер, опустив глаза, ковырял вилкой в тарелке с салатом. — Такой был славный парень. Как вы себя чувствуете, заняв его место?

— Пока мне все интересно.

— И, должно быть, немного страшновато?

— Я бы не сказал. Меня окружают классные специалисты, особенно в том, что касается технической стороны дела. Так что у нас все будет прекрасно.

По глазам Вагнера было видно, что он мне не поверил.

— Ну-ну… Вот что, если возникнут трудности, я, возможно, смогу подыскать покупателя на вашу компанию.

Вот змей! Я же знаю, что у него уже есть покупатель. А он пытается вынудить меня обратиться к его услугам. За отдельную плату, конечно.

— Да, Ричард говорил мне, что у вас есть потенциальный покупатель. Кстати, кто это?

Вагнер не смог скрыть своего удивления, у него даже глаза расширились, он, по всей вероятности, не предполагал, что Ричард поделится этим со мной. Однако он быстро взял себя в руки.

— Извините, но в данный момент я этого сказать не могу. Клиенты требуют полной анонимности.

— Но вы же наш агент, — вновь напомнил ему я. — Вы просто обязаны предоставить нам исчерпывающую информацию по этому вопросу.

— У меня связаны руки, — со снисходительной усмешкой пожал он плечами.

— И сколько же они готовы заплатить?

— Ну, сейчас акции идут по четыре с половиной доллара за штуку и продолжают падать. Не думаю, что вам удастся получить больше, чем на тридцать процентов выше нынешней цены. Значит, по шесть долларов за каждую.

Шесть долларов. Намного ниже номинальной цены в десять долларов, по которой они размещались на бирже. Однако теперь мне принадлежит почти четыреста восемьдесят тысяч акций, то есть стоимость моего пакета составляет свыше двух с половиной миллионов долларов. В конечном итоге предложение продать акции по шесть долларов может оказаться самым выгодным из всех, что мы сумеем получить. Вагнера, следовательно, нужно пока удержать. Теперь я даже подосадовал, что повел себя с ним столь агрессивно.

Я решил взять себя в руки и постараться сгладить впечатление от своей несдержанности. Остаток обеда прошел за бессмысленным и бесполезным обсуждением состояния международных финансов — мы болтали об авиалиниях и аэропортах, о тенденциях на рынках… Даже пытались выяснить, нет ли у нас общих знакомых. В конце концов Вагнер расплатился, и мы покинули ресторан. У входа в гостиницу его ждал черный лимузин с шофером. Мы с Уилли пожали ему руку, и Вагнер отбыл в аэропорт.

Я начал жалеть, что порекомендовал Ричарду обратиться в «Вагнер — Филлипс». В то время я в общем-то знал о них лишь то, что сообщила мне Карен. Расторопная, быстро набирающая силы фирма с множеством клиентов в сфере высоких технологий. Да, они смогли раздобыть средства для «Фэрсистемс», когда компания попала в затруднительное положение, но какой ценой? В душу мне закралось мрачное предчувствие, что здесь меня еще ожидает неприятный сюрприз.

Я обернулся к Уилли, который за все время обеда ухитрился не проронить ни единого слова.

— Ну и как ваше впечатление?

Уилли хмуро сдвинул брови, тщательно подбирая слова.

— Может, я и сболтну лишнего, — собрался он наконец с духом. — Не нравится он мне, и все тут.

Я рассмеялся. А неплохой он парень, этот Уилли.

— Как твои дела? — спросила Карен.

— Прекрасно, — бодро отрапортовал я в телефонную трубку. — Приходится, правда, многому на ходу учиться, но все это весьма увлекательно. К тому же я впервые обедал с представителем инвестиционного банка, очень познавательное вышло у нас ним общение.

Я рассказал ей о своей встрече с Вагнером.

— Похоже, он и в «Харрисон бразерс» пришелся бы ко двору, — заметила Карен.

— А по-моему, он даже для нас слишком ловок. Да Бог с ним, как там у вас в Лондоне?

— О, у нас новости!

— Какие, не томи.

— Джек уволил Салли.

— Да ты что! Вот мерзавец!

— Погоди ругаться. Все не так плохо, — остановила меня Карен.

— А что случилось?

— Ты ведь можешь себе представить, как жутко я расстроилась. Вот только что она сидела рядом со мной, а через секунду ее уже нет. Ей даже не дали попрощаться с нами.

— Да, мне это знакомо, — хмыкнул я, по правде говоря, нам всем это знакомо.

— Тогда я пошла к Бобу Форрестеру. Сказала ему, что, если Салли дадут шанс проявить себя, из нее получится отличный агент. Пообещала, что буду помогать ей и всю ответственность за ее работу беру на себя. А теперь угадай, что он мне ответил.

— Сдаюсь.

— Он сообщил, что до выходных у нас пройдет широкая реорганизация и с понедельника Джек Тенко больше работать здесь не будет.

— Ура!

— Ура! — подхватила она. — И еще попросил меня позвонить Салли домой и предложить ей взять несколько дней отпуска, а с понедельника, как обычно, выйти на работу.

— Ты просто молодчина, Карен. Я тобой горжусь.

— Да, честно говоря, я и сама собой горжусь.

— А тебе чем грозит эта ваша реорганизация?

— Боб сказал, что я остаюсь в Лондоне, но обязанностей и ответственности у меня прибавится. Он, кстати, поручил мне присматривать за его собственным портфелем акций.

— Здорово! — обрадовался я совершенно искренне.

Карен в нашей корпоративной политике дока, не то что я. И меня отнюдь не удивило, что она от всей этой организационной передряги только выиграла. Может, мне стоит вызвать ее в Шотландию, чтобы она поставила на место нашего Дэвида Бейкера, мелькнуло у меня в голове… Это напомнило мне о его приглашении.

— Меня тут позвали поужинать в субботу в Эдинбурге. Не присоединишься? Я был бы так счастлив повидаться с тобой.

— Ох, прости! Я же тебе говорила, что иду на балет с этим парнем, Питером Тьюсоном. Отказаться нельзя, он наш клиент.

— Да полно тебе, Карен! — взмолился я.

— Нет, — поколебавшись, решительно отказалась Карен. — Сейчас, после того, как я уже согласилась, не могу.

Я тяжело вздохнул. Очень скучал по ней.

— Ну что ж… Ладно. Я тебе еще позвоню.

— Пока, Марк.