Ребенок от Деда Мороза

Глава 4

Быстро достав платье шкафчика, забегаю в свой отдел. Тут царят тишина и покой, естественно – все сотрудники веселятся на корпоративе. Быстро переодеваюсь в наряд, приготовленный для праздника.

Это платье сшила мне мама. Кремового цвета с золотистым отливом, из дорогой ткани, замечательный подарок на Новый год! Денег нам с мамой вечно не хватает, почти все уходит на старенький дом, чтобы поддержать его в нормальном состоянии. То крыша течет, то крыльцо разваливается… Поэтому, вещи покупаю крайне редко, но острой нехватки в гардеробе не чувствую – мама раньше трудилась в большом ателье портнихой и сейчас запросто сошьет любой наряд. К тому же считаю тратиться на вечернее платье бесполезным – один раз одела, а потом висит себе в шкафу, пылится. Хотя, это платье довольно-таки простое, думаю, можно будет его и летом носить. Тонкие бретели, вполне скромный вырез – специально такой просила. Чуть заниженная талия, визуально делающая мою грудь чуть меньше, длина чуть выше колен.

Забегаю в женский туалет, посмотреть на себя в зеркало и остаюсь довольна результатом.

Вот только причёска от парика и короны, конечно же примята, поэтому наклоняюсь вниз и взбиваю волосы.

Пожалуй, оставлю их распущенными.

С волосами мне повезло, густая каштановая грива, не секутся, слегка волнистые и послушные, длиной до середины лопаток. Предмет моей гордости, правда на работе стараюсь закалывать пучок, или косу, хвост иногда. Да и вне работы редко хожу с распущенными, потому что это неудобно, особенно когда маме по хозяйству помогаю.

Когда выхожу на улицу, народ уже рассаживается по машинам, интуитивно выискиваю взглядом главного босса. Стоит возле своего лексуса, и смотрит прямо на меня. Сразу смущаюсь. Но он тут же отворачивается, садится на заднее сидение, захлопывает дверь… Машина отъезжает, а я чувствую себя Золушкой, которая ровно в полночь после бала, потеряла свою карету и платье, оказалась в платье замарашки и ее не узнал принц…

Хм, он меня и правда не узнал?

Или пожалел, что позвал?

Хотя, мне кажется Самойлов не из тех, кто будет жалеть, о чем бы то ни было…

Наверное, я бы так и осталась стоять столбом, но тут кто-то неожиданно хлопает сзади по плечу. Оборачиваюсь – Ленка Васильева, из моего отдела. Приятная девушка, и третья из нашей, скажем так, «неразлучной троицы» подруг по работе. Что у нас общего? Немного, если честно. Любим иногда собираться в кафе неподалеку после работы и перемывать косточки начальству, сплетничать ну и просто отдыхать.

С Верой я более близка и откровенна, хотя Лена ближе мне по возрасту. В последнее время Ленка нас забросила – у нее в самом разгаре пылкий роман с одним из архитекторов, Никифоровым. Парень симпатичный, но очень самовлюбленный. Так что Ленке пришлось постараться чтобы загнать под каблук. Раньше каждую неделю с новой дамой мы видели этого павлина. Сейчас – другое дело. Но иногда у меня ощущение, что Лена выбилась из сил в этой гонке за любовью, так красиво описала данные отношения Вера.

Правда, недавно голубки назначили дату свадьбы.

Выглядит Лена отпадно – узкие черные брюки и серебристая блузка, подчеркивают ее бледность и хрупкость. Поневоле задумываюсь, не буду ли в сшитом мамой платье смотреться в клубе белой вороной? Все может быть. Я в таких местах никогда не бывала…

– Ты едешь тоже? – весело спрашивает Ленка. – Я очень рада!

То, что Васильева оказалась в этой компании – неудивительно. Архитекторы близки к начальству, а Никифоров и вовсе дружит с Самойловым. А вот я – самые низы, и конечно у многих, наверное, вызвало удивление, что в ряды начальства затесалась. Что там говорить, если пригласивший меня Герман даже имени моего не знал…

– Да… вот так странно получилось, – смущенно улыбаюсь. – Только… Не знаю, как туда добраться. Меня пригласил…

– Самойлов? Я так и поняла. Ну еще бы. Он на твое декольте весь вечер пялился!

– Ужасное платье! – сразу завожусь в ответ, начинаю пылать праведным гневом. – Ты представляешь, досталась подработка! Вера подсунула! Говорят, премию выпишут…

– Серьезно? Верка молодец! Только не смеши, Синичкина! Ну какая премия? Да за эту роль драка вчера была! Соколова фингал получила! А Вика… Ох, советую тебе быть аккуратнее. Змеюка зуб заточила.

– Она тоже едет?

– Конечно! Она в машине Самойлова! Пока ты тут ворон ловишь, – посмеивается Ленка.

– Я не знаю… он меня пригласил, а потом посмотрел, как на пустое место… и уехал.

– Да он тебя без глубокого декольте не узнал, – ржет Васильева.

– Мне нисколько не кажется это смешным, Лен.

– Ой, да ладно тебе. Пошутить нельзя. Ладно, пошли, с нами доедешь.

– Спасибо.

– Да не за что.

– Может, мне не ездить?

– Ну почему? Покушаем вкусно, выпьем, потанцуем. Часто ты по элитным клубам ходишь?

– Нет…

– Ну так развеешься. А вот насчет босса, не советую, Насть, лезть в это. Лучше дистанцию держи. Спасибо, все было очень классно, но я пошла. Слишком огромная конкуренция, Насть. Затопчут, сожрут. Да и у Германа баба есть. Модель известная. Вроде как помолвка скоро. Никифоров рассказывал. Она в него как кошка влюблена. Ревнует ужасно. В общем, я тебя люблю Насть, правда. И поэтому не советую. Не потянешь ты такого… Да и он, как узнает, что ты деревенская, коров доешь, так сам убежит. Разве что на пару раз. Но я ж знаю, что ты не такая.

– Я даже не понимаю к чему ты все это мне говоришь…Я ни на кого видов не имею…

В этот момент мне начинает махать Вадим Венедиктов, из Ай-Ти отдела.

– О, Вадик – другое дело, – одобрительно кивает головой Ленка и машет в ответ. – Иди, давай, Настюх. Отличный вариант, парень умный, перспективный и давно по тебе сохнет.

– Не говори ерунды!

– Это чистая правда. Но если не нравится, то можешь и к нам в машину.

– Нет, я лучше с Вадиком поеду.

Ленка явно взяла на себя в эту ночь роль феи крестной. Столько наговорила всего. Пожалуй, мне надо переварить всю информацию. При словах о «бабе» Самойлова сердце сжалось болезненно. Плохой знак. Очень плохой. Мне должно быть абсолютно все равно!

– Садись, Настюх, – радостно говорит Венедиктов, открывая переднюю пассажирскую дверь своей ауди. Я так рад что ты тоже едешь. Сам не ожидал, что пригласят, думал соглашаться или нет… И тут такой сюрприз.

– Для меня тоже сюрприз, – вздыхаю. – Обычно я в таких мероприятиях не участвую.

– Да, я тоже.

Машина несется по ночному городу, со странной грустью разглядываю в окно яркие огни, елки, гирлянды на магазинах. Почему-то в этот праздник я всегда грущу. Что со мной не так? Даже если в большой компании, и все веселятся… Меня в любой момент может накрыть меланхолия.

Клуб в центре города, как я и боялась, ужасно дорогой, обычным людям не попасть. Проходим вне очереди, остальные гости дрожат на заснеженной улице, стоя в цепочку чтобы пройти фейс-контроль.

Внутри обстановка пропитана деньгами и чувством превосходства над окружающими. Невольно задаю себе вопрос куда я припёрлась, ведь я совсем из другого мира, мне бы к маме, в деревню, к кружке молока…

Но все начинается довольно неплохо, нас провожают в отдельную зону, сажают за богато сервированный стол. Не думала, что в ночном клубе кормят как в ресторане, но похоже так. Тут и салаты, и нарезки, фрукты, рыба соленая и запеченная семга, очень много алкоголя. К каждому из нас подходит официант, спрашивая индивидуальные пожелания. Растерявшись, скромно заказываю себе кофе.

В этот момент ловлю на себе хищный взгляд босса, он внимательно разглядывает меня.

Внутренне сжимаюсь.

Но Герман снова отворачивается, увлеченно беседуя с Никифоровым.

Запахи еды в конце концов соблазняют меня, и я, решив прислушаться к советам Ленки, набрасываюсь на еду.

– Герман, простите, что отвлекаю вас от разговора, явно очень интересного, но явно по работе. А мы ведь приехали отдыхать…

Это Вика, снова идет в наступление и тащит Самойлова на танцпол.

Он чуть сдвигает брови, но возражать не торопится.

Играет медленная композиция. Меня приглашает Венедиктов. Пару раз наступает мне на ногу, аж слезы на глазах выступают. Но после еды полезно двигаться, говорю себе, и стойко терплю неуклюжесть кавалера.

Следующий танец медленный.

Венедиктов не отпускает. Закусываю губу, и сама в ответ наступаю ему на ногу. Иначе завтра ходить не смогу!

– Смена пар, – раздается над ухом низкий голос.

И я оказываюсь в объятиях большого босса.

– Почему такая недовольная, Снегурочка? – насмешливо спрашивает Самойлов. Он явно в прекрасном расположении духа, выглядит так, словно многомиллионный контракт заключил. Ну а я никак не могу справиться с шоком. Уж больно неожиданной вышла рокировка. И прямо заявляю об этом боссу:

– Я не привыкла танцевать без приглашения.

Наверное, прозвучало старомодно. Но что поделать, какая уж я есть…

– Можно пригласить вас на танец? – улыбается в ответ Герман, и поневоле попадаю под его обаяние.

– Да… можно.

– Вот и отлично.

– Если честно, – добавляю смущенно, – я думала вы без костюма меня не узнали.

– Обиделась? – прищуривается Самойлов.

– Нисколько. Вы босс… Холдинг огромный и вы не можете знать всех своих сотрудников.

– Мой отец с тобой бы не согласился, – вздыхает Герман.

Вообще-то я должна его называть даже мысленно по имени отчеству. Так лучше для субординации… А я вот не могу…

Между нами виснет длинная пауза. Только музыка, танец. У меня возникает ощущение, что мы одни в этом клубе.

Босс танцует куда лучше Венедиктова, этого не отнять, уверенно ведет в танце, постепенно прижимая меня все ближе. Щеки начинают стремительно набирать краску, сердце учащает ритм, и это явно не от движения.

Он меня смущает. Я так давно привыкла мечтать о нем, но отстраненно, это как влюбленность в актера или персонажа книги. А сейчас все по-настоящему… Так близко…

Мне уютно и в то же время тревожно в объятиях Германа. От него безумно приятно пахнет, ну конечно, наверняка туалетная вода дорогущая.

Мы молчим, и мне не хватает наших пикировок, лихорадочно раздумываю, чего бы сказать дерзкого. Когда спорим я забываю о своей симпатии, раздражаюсь, злюсь и так легче.

Если срочно не придумать, будет катастрофа! Меня захлестнут чувства… А вдруг не смогу скрыть их?

Что же делать?

В голову приходит только наступить Самойлову на ногу.

Но не могу на это решиться и продолжаю внутреннюю борьбу с бабочками, порхающими в животе. Безжалостно давлю их в себе, но они все равно порхают как одержимые. Словно и не бабочки, а летучие мыши какие-то!

Мы так невыносимо близко друг к другу. Такой горячий и твердый… Даю себе мысленное обещание – никаких больше любовных романов перед сном! А то вон уже в какое русло мысли поперли…

Герман прижимает меня к себе… ближе.

И я к своему ужасу реально ощущаю, как его твердость упирается мне живот.

Музыка вдруг заканчивается, и мы останавливаемся, я отшатываюсь, ноги трясутся. Только бы в обморок не упасть – сознание плывет. Тогда точно позору не оберешься, прослыву идиоткой, и так на сегодня хватит строить из себя посмешище.

– Привет, дорогой! – вдруг к Самойлову подлетает очень странный тип, вместо рукопожатия – обнимает, что явно не слишком приятно боссу. – Какая красивая пара! Смотрел за вами весь танец и любовался! Так рад встрече! Как поживает Антонина Григорьевна? Представь же меня своей даме! Привет, красавица. Я – Паоло.

Все это он тараторит будто из пулемета, я успеваю лишь хлопать глазами. Очень колоритный персонаж, никогда бы не подумала, что у Германа Самойлова могут быть такие друзья. Одет в ярко-зеленые штаны, хотя назвать их штанами получается с огромной натяжкой – больше похоже на лосины. И длинную оранжевую рубашку-тунику. На голове повязка, яркая, разноцветная, впрочем, ему идет. При всем латиноамериканском колорите одежды и имени, Паоло явно мой соотечественник – чистейшая русская речь без малейшего акцента и очень светлый, даже можно сказать бледнейший, тон кожи. Возраст мужчины уже далеко за сорок, что тоже колоритно, то есть, ну понимаете, мало кто после четвертого десятка столь смел в одежде. Явно человек из богемы, театрального мира, или что-то близкое в этому.

Самойлов еще не успевает ответить, а Паоло выдает очередную порцию вопросов:

– Это же вы были Снегурочкой? Я вас сразу узнал! По глазам! Какие они красивые у вас, а ресницы! Я приглашаю вас в свой салон. Хочу поработать с вами.

– С-сп-пасибо, – выдаю, заикаясь. – Да… Снегурочкой была я.

– Это стилист моей матери, – обретает наконец дар речи Самойлов. – Ты, Настя, похоже произвела своей ролью на него неизгладимое впечатление.

Слово «ролью» он произносит так, будто имел в виду «своей грудью».

Честное слово! Чем вгоняет меня в краску.

– Боже, она еще и краснеть умеет! Герман, где ты такое сокровище откопал? – восклицает Паоло.

– Это новогодний подарок, – усмехается босс. – Ты, между прочим, прервал наш танец.

– Да, такая женщина – несомненно подарок, – кивает Паоло. – Деточка, мы сидели с Антониной Григорьевной в вип-зоне и гадали, откуда Герман нашел столь прекрасную Снегурочку.

Еще сильнее краснею. Значит, на корпоративе был этот яркий человек? Интересно, я и не заметила! Хотя у меня в тот момент все плыло перед глазами, а потом сверкало из-за вспышек фотоаппаратов. Я, наверное, и слона бы не заметила… Значит, были и родители Самойлова? Про отца – основателя холдинга, ходит много интересных историй. Довольно жесткий и суровый руководитель, говорят, что Герман более лоялен. Хотя и строгим бывает. Его опасаются, уважают.

И мама Самойлова тоже присутствовала. Как я могла понравиться пожилой женщине своим развратным костюмом и едва не вываливающейся грудью. Паоло явно насмехается надо мной!

– Спасибо большое, но я не актриса. И не думаю, что когда-нибудь решусь снова на подобное.

– Скромница! Нет, ты правда прелесть. Герман, если упустишь…

– Заткнись, Паоло, – морщится босс. – Играй роль сводника для кого-нибудь другого. Я и сам в состоянии справиться…

– Ты ужасный грубиян, – фыркает Паоло, разворачивается и уходит.

– Это и правда было ужасно грубо, – заявляю боссу.

Да, наверное, не стоит делать замечания начальству. И я очень трясусь за свое место. Но когда на моих глазах происходит несправедливость, я закипаю! Не могу молчать.

Меня так разозлил грубостью босс, что не говоря больше ни слова, хотя «извините» вполне можно было буркнуть под нос, проплываю мимо него. К бару. Там скучает Венедиктов, явно недовольный что меня у него украли.

– Можно мне бокал вина, – спрашиваю бармена.

– Наплясалась? Долго ты, – кривится Венедиктов.

– Слушай, ты так это говоришь, будто я по своей инициативе тебя бросила!

– Самойлов явно к тебе подкатывает, – мрачно констатирует Вадим.

– И что? Тебе то какая разница?

– Ты мне нравишься, Настя.

Только сейчас замечаю, что парень держит руку возле скулы, что-то прижимая.

– Что это с тобой?

– Ничего. Психичка Вика.

– Ты смотрю даром тоже время не терял, – усмехаюсь.

– Так мне ее Самойлов толкнул, когда тебя выдернул. Я ей на ногу наступил случайно. А она меня лупанула. Дура.

Мне хочется смеяться, но Вадим так зол и расстроен, что сдерживаюсь.

– Мне очень жаль. Зря она так…

– Давай уйдем уже отсюда, а? Я тебя провожу, Насть.

– Куда? – отвечаю со смехом. И тут вдруг осекаюсь. Вспоминаю, что изначально собиралась переночевать после корпоратива у Веры. Та живет недалеко. Домой мне добираться час, да и я знала, что выпью. Поэтому, сразу договорилась с подругой, и маму предупредила. К тому же у мамы тоже гости, подруги две из города приехали. Будут до утра, спать мне негде… Домик у нас маленький.

Что же делать? Лихорадочно ищу в сумочке телефон и пишу Вере покаянную смс. Мне ужасно стыдно, я ведь напрочь про все забыла. Из-за Самойлова!

Вера не отвечает. На часах три ночи. Может спать уже легла. Понимаю, что не смогу набраться наглости и заявиться в дом подруги уже. У нее семья большая, дочь, внуков двое. И я такая в четыре утра – здрасьте, с гулянки.

Но и я Венедиктовым нет никакого желания никуда идти. Вон, глушит уже виски, движения плавные, вот-вот уснет. Не хочу я возиться потом с пьяным. Придется вызвать такси… Денег конечно куча уйдет до деревни моей. Но свою машину могу и вовсе не завести.

Пока размышляю, как мне до дома добраться и где переночевать, проходит еще пара медленных композиций. Музыка медленная, грустная, так что и я заряжаюсь меланхоличным настроением. И тут, едва не сбив меня с ног, подлетает растрепанная Васильева.

– Что случилось, Лен? – спрашиваю встревоженно.

– Никифоров напился, – кипит от злости подруга. – В таком состоянии он ужасен. Все нервы мне вытрепал. Приревновал, видите ли. Так что я ухожу! Такси вызвала… А все ты виновата!

– Почему я? – удивляюсь до глубины души, не понимая, каким боком могу быть причастна к ссоре влюбленных.

– Венедиктов с горя, что тебя босс увел в танце, а Вика по морде ему заехала, меня потащил на танцпол. Вот и доплясались… Теперь там разборки.

– Где там?

– Кажется уже здесь, – мрачно говорит Ленка. Мне надо выпить.

Подружка тащит меня обратно к бару, я ничего не понимая кручу головой, слыша раздраженные голоса.

Ленка заказывает бокал вина, тем временем раздраженные голоса все ближе.

– Пожалуй, успокоить Никифорова только большой босс сможет. Может попросишь его, Насть?

– С ума сошла?

– Вы вместе танцевали…

– И что?

– И то, явно он на тебя имеет виды.

– Мне это не интересно! С чего ты взяла что я могу так запросто подходить к боссу?

– Ну и ладно, пусть дерутся! – пожимает плечами Васильева, делая глоток. И тут разборка добирается до нас.

– Вот ты где! – ревет пьяный Никифоров, делая шаг к своей возлюбленной. Ленка испуганно пятится. Неудивительно, Никифоров выглядит так словно попал под поезд. Правый рукав пиджака оторвал и болтается на нескольких нитках, на рубашке не хватает половины пуговиц. Он взъерошен и жутко зол. А следом за ним к нам приближается не менее злой Венедиктов.

– Иди сюда! Ты думаешь если ты архитектор, я позволю себе морду бить? Сюда сказал! Пошли на улицу! Там нормально поговорим.

– Успокойся, ты все неправильно понял! – кричит Ленка.

Но мужики уже сцепляются, вижу, что к нам спешит охрана, и стараюсь удержать Васильеву, которая забыла о такси и теперь рвется разнимать драчунов.

Забыв, что у Ленки в руках бокал, вино из которого плещется мне прямо в лицо и на грудь.

– Ой, Насть, прости пожалуйста.

Кашляю и моргаю, получив этот отрезвляющий душ, ни за что…

– Ничего… не страшно, – бормочу расстроенно. Пропало мамино платье. Обидно до слез. Почему я такая невезучая?

Охрана растаскивает драчунов, все теперь перемещаются к выходу из клуба. Ну и я отправляюсь в туалет. Приходится снять платье. Застирываю пятно, снова надеваю платье, и чуть не плачу. След остался все равно, безнадежно испорчено. И как я домой доберусь? На улице мороз двадцать градусов. Я в тонком пальто, потому что на работу на машине приехала.

Ну почему так не везет! Домой в мокром платье – далековато… Сушить под сушкой его? Попыталась, но все время кто-то заходит, народу много. И я такая, в белье, в общественном туалете! Пусть даже общество сплошь великосветское – мне не комфортно.

Выхожу из туалета, на глазах слезы. Поэтому отворачиваюсь, увидев босса, неподалеку привалившегося к стене. Ну вот что ему надо, а? Сейчас, когда выгляжу жалко, меньше всего хочу его видеть…

– Я смотрю, вы пользуетесь популярностью, Настя, – произносит Самойлов. Нечитаемый покер фейс не дает возможности понять, насмехается он, негодует, или сочувствует. Хотя последнее – вряд ли.

– Ну что вы, дело совершенно не во мне, это моя подруга пользуется, за нее готовы сражаться… Мне, как обычно, достаются только пятна, – вздыхаю.

Между нами виснет пауза.

– Наверное, мне домой пора, – вздыхаю. – Спасибо за вечер.

– Далеко живете?

Не успеваю ответить, как к нам подлетает Паоло.

– Дорогая, я все видел. Как жаль платье! Такое красивое! Это кощунство!

Дизайнер с ужасом на лице разглядывает мой мокрый наряд.

– Спасибо… Это подарок мамы на новый год… Она сама сшила.

– Какая талантливая у тебя мама!

– Да… спасибо. Но, наверное, уже не отстирать…

Паоло сочувственно берет меня за руку, сжимая ее.

– Мне жаль, что так получилось. Ох, да ты ледяная! Вся трясешься, милая. Замерзла?

– Н-немного. Спасибо вам. Наверное, надо мне такси вызвать.

– А далеко живешь?

– Я как раз это пытался выяснить, когда ты так беспардонно подбежал, – кривясь говорит Самойлов.

– Сухарь! Я всегда говорю Антонине Григорьевне, что ее сын сухарь! – воинственно смотрит на босса Паоло. – Настенька, у меня студия в двух шагах отсюда.

– Что, простите? – смотрю на дизайнера непонимающе.

– Я очень хочу помочь. Подобрать наряд…

– О, это так мило! Спасибо вам огромное! – я тронута до глубины души. – Но боюсь сейчас поздно для этого…

– Для этого милая, никогда не поздно, – глубокомысленно заявляет Паоло.

– Нет, извините. Но я не могу.

– Почему? Ты мне не доверяешь?

– Ну что вы. Я правда благодарна. Но мне надо домой.

– Похоже это какое-то тайное место, – усмехается Самойлов. – Раз не признаешься где твой дом.

– Никакой тайны. Это деревня в часе езды отсюда. Вам точный адрес с индексом назвать? – не могу не съязвить боссу.

Мне вдруг так обидно становится, хотя казалось бы – почему. Я куда более саркастична с боссом, нежели он со мной. И в том, что спрашивает адрес не думаю, что подвох есть. Скорее, наоборот. Это видимо они оба заботу проявляют. Понимают, что ехать в мокром платье далеко – прямой путь к бронхиту. Босс молодец, заботится о сотрудниках. Поворачиваю голову – к нам направляется Вика.

То есть не к нам, конечно. Явно ее интересует только Самойлов.

Внутри пронзает ревность. Глупо, ну полный идиотизм! Но я вдруг поворачиваюсь к Паоло и произношу с улыбкой:

– А знаете, я согласна. Если ваше предложение еще в силе… С удовольствием переоденусь. Не хочу заболеть…

– Милая, ты умница. Я же сразу понял, что стесняешься. Поехали, солнышко!

Паоло хватает меня за руку, и мы направляемся к гардеробу. Но по дороге у дизайнера звонит мобильный, он приставляет трубку к уху и хмурится.

– Да… хорошо. Хорошо. Это точно не может…? Ладно, сейчас.

– Милая, подожди меня у гардероба. Я быстро. Один о-очень коротенький вопрос и я весь твой.