Ребенок по дружбе

Глава 9. Артем. Беглянка

Просыпался с полным ощущением тотальной сексуальной разгрузки. Последние отношения я закончил целых полгода назад, и что-то не спешил в новую кабалу, поэтому «голод» испытывал неимоверный. Случайные связи меня не привлекали, поэтому крепился до последнего. Наверное, я бы не решился на ночь с Полиной, если бы не три фактора: ее безумное решение о ребенке, которое вывело меня из себя, долгое воздержание и химозный возбудитель, подмешенный в безалкогольный коктейль.

Если бы не сошлись эти три «звёзды», так бы и остался мямлей, не способный взять давно желанную женщину… да, так бывает. Идти на преступника с огнестрелом я могу, а поговорить с любимой женщиной — нет. Вот такая вот вселенская несправедливость.

Но все изменилось сегодня ночью. Я помню каждое прикосновение к желанному телу, как Полинка извивалась и стонала подо мной. Всегда знал, что она горячая в постели. Пацанка пацанкой, но огня в ней не занимать. Я даже вчера подумал, что заниматься сексом — ее истинное призвание, с такой максимальной отдачей она включалась в процесс, такое расслабленное тело извивалось подо мной. Расслабленное и гибкое, изнывающее от удовольствия. Полина точно знала, как взять от близости максимум. При этих мыслях у меня заныло в солнечном сплетении. С одной стороны от возбуждающих воспоминаний, с другой — от ревности. Как подумаю, что эти шесть лет Олег пользовался Полинкой, которая полностью отдавала себя ему, злость берет... на этот раз я ему не отдам свое. Будет нужно — зубами выгрызу.

Сегодня ночью я прикоснулся в подлинной Полине, а не ее заменителям и впредь размениваться не собирался. Нужно было закрепить успех.

Вот только когда открыл глаза, такого знакомого, теплого и маленького тельца рядом не оказалась.

Угу, понятно. Полина поняла, что наделала только после того, как наделала. Что ж, и такой расклад я вполне предполагал, поэтому не стал паниковать, а спокойно привел себя в порядок и отправился к ней в номер.

Тук-тук.

— Поль, ты спишь? — я стоял перед дверью ее номера, ожидая, что она откроет. — Полин, давай поговорим. Ну что ты опять как страус, который голову в песок прячет? Мы же не чужие люди, нужно обсудить то, что произошло.

У Полины очень чуткий сон, и, скорее всего, она уже проснулась и села на кровать, навострила ушки. Бывало, когда мы ссорились, что случалось нечасто, но все же случалось, она убегала в свою комнату и дулась там. Я стоял у двери и медленно ей втолковывал, в чем она логически не права. Или не прав я, если был действительно не прав. Поостыв немного, она сидела и думала, а потом всегда открывала мне дверь, мы спокойно разговаривали и мирились. Но сейчас... ссоры не было, но я так же стоял у двери и намерен был сказать главные слова. Хотел, чтобы она услышала.

— Полин, я же не просто так... люблю я тебя, — глубоко вдохнув, на выдохе признался я. — Давно уже люблю, и не помню уже, сколько. Как у тебя грудь начала расти, примерно с этого времени. Глупо, конечно... просто я подумал, раз уж такие дела... Ну, может, это... будем вместе?

В груди пару раз глухо ухнуло, я туго сглотнул, ожидая ответа. Но внутри стояла гробовая тишина, не было слышно даже малейшего шороха. Я еще подождал с минуту, слушая, как мне отвечает тишина...

Неужели она куда-то ушла? На пляж? Было бы обидно, если так... Произнесенное признание далось мне не легко. Но, по крайней мере, второй раз сказать мне будет проще. Так сказать, репетиция. Только осталось отловить Полинку с пляжа.

— Простите, вы не видели, девушка отсюда сегодня выходила? Худенькая такая, с длинными волосами, — я остановил уборщицу, выходящую из соседнего номера.

— Я там только что убралась, — ответила женщина в переднике. — Постоялица съехала несколько часов назад.

— Вы уверены?

— Нет, не уверена, — закатила глаза женщина. — Видимо, два чемодана она вытаскивала просто так. Прокатиться решилась.

Внутри будто что-то оборвалось. Так, понятненько… Полина переплюнула сама себя, решив не просто спрятать голову в песок, а окончательно сбежать, чтобы я не видел ее провинившуюся попку, торчащую вверх. Обычно она звонит потом, просит прощения за свои шалости и сумасбродства, мы разговариваем и снова миримся, но сейчас...

— Да, девушка съехала, — подтвердили на ресепшене. — Около трёх часов назад…

Вернулся к себе, выпил залпом стакан воды, набрал номер Полины. Чуял, во мне зреет воспитательная беседа по поводу ее поведения, а уже потом разговор о прошедшей ночи.

Но меня встретили только слова автоответчика «абонент не отвечает», а дальше — длинные гудки.

Нет, это была не отсутствие зоны действия сети. Длинные гудки и пространное «абонент не отвечает» случается только тогда, когда тебя занесли в черный список.

Кровь хлынула к моей голове. Полина не просто сбежала, она меня заблокировала, обрубила, как нечто ненужное, или неприятное.

Совершила глупость и теперь настолько жалеет, что решила сжечь все мосты, послав меня куда подальше? За секунду вычеркнула из своей биографии 18 лет дружбы и общих воспоминаний. Мы практически выросли вместе, и даже жили по соседству. Всегда поддерживали друг друга, и в трудностях, и в радостях. Когда она лежала в больнице, я бегал, договаривался с врачами, навещал ее практически каждый день, в отличие от ее мужа, вспомнившего о Полине, только когда она выписывалась. Помогал ей по дому, мы ходили в походы, у нас были общие увлечения. И все это она просто перечеркнула из-за страха и собственной дурости.

Одно дело бороться за свою женщину до конца, когда она испытывает хотя бы симпатию к тебе, другое — биться в закрытую дверь, когда тебя занесли в черный список. Если Полина дала кому-то от ворот поворот, значит, пути назад нет. Ты ей не нравишься, хоть кол на голове чеши. Уж я-то знал... так и в ментовку можно было попасть за преследование.

Наверное, это была последняя капля. После такого расхотелось выяснять отношения, обсуждать прошлую ночь. Было настолько гадко на душе, что я тоже решил просто вычеркнуть и забыть. Пусть не думает, что я буду бегать за ней на задних лапах. Полинке давно было пора повзрослеть и понять, что за собственные поступки нужно отвечать.