Ребята из УГРО

ОБЩЕСТВЕННАЯ РАБОТА — ХЛЕБ ДЛЯ КОМСОМОЛЬЦА…

Саша Дорохов был доволен собой. К нему наконец пришло душевное равновесие и некоторая уверенность в своих силах. И видно, поэтому даже походка изменилась. Он стал ходить размашисто, грудью вперед, высоко вскинув голову. В ту пору шел ему двадцать второй год. Было отчего немножко и загордиться, «забуреть», как говорили тогда его сверстники. Дела он распутывал успешно, преступления в Петровск-Забайкальске да и в районе сократились. И вдруг его вызвали на бюро городского комитета комсомола.

Саша собирался, насвистывая любимый мотив из фильма «Дети капитана Гранта»: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…»

Он тайком от Дормидонтовны разглядывал себя в зеркало, хмурил брови, чтобы придать себе более значительный вид, щурил светло-голубые глаза — в прищуре они казались более глубокого, темного цвета. Жалко, что с усами у него ничего не получалось. На голове волосы росли буйной светло-золотистой вьющейся шапкой, а вот вместо усов торчала редкая рыжая щетина. Зато лицо загорело, обветрилось. Пропала юношеская округлость. Это Саше нравилось, и он еще плотнее сводил редковатые светлые брови. Да и фигура вроде бы ничего — подтянутая, поджарая. Во всяком случае, новый френч сидел как влитой, кожаный ремень блестел, а уж о сапогах, тех самых знаменитых, сшитых у дяди Кости, и говорить не приходилось. «Ничего парень», — оценил себя Дорохов и, продолжая весело насвистывать, вышел из дома.

На бюро горкома ему предложили рассказать об организации борьбы с преступностью в городе. Саша говорил чинно, размеренно, как и полагается, пил воду из стакана, предусмотрительно поставленного перед ним. Делал значительные паузы, поглядывая на собравшихся. В общем, все как положено. И вдруг… Вместо ожидаемых похвал ему всыпали по первое число. Особенно ополчился на него худощавый, рыжий парень в очках.

— А по-моему, ты, Дорохов, просто карьерист. «Мы сделали, мы добились»… — передразнил он Сашу. — А почему, кроме своей должности и уголовного розыска, ты ничего вокруг не видишь? Скажи, почему до сих пор бригадмила не организовал? Почему комсомольцев в помощь не зовешь? Общественная работа как хлеб для комсомольца! А тебя ничего не интересует, кроме твоей уголовщины. Оторвался от комсомола, от людей. На лекции не ходишь, в библиотеке не показываешься. В городской комитет зашел только на учет становиться да вот сейчас, когда пригласили. Может, ты и газеты не читаешь? Не ведаешь, что фашисты почти всю Европу захватили?

— Ну уж ты хватил, Петров, — прервал его секретарь, — помолчи пока, остынь. Но ты действительно объясни, Дорохов, — обратился он к Саше, — почему ваши комсомольцы в осоавиахимовские школы не ходят. В снайперской из милиции нет никого. Вы что же там, все отличные стрелки? По-моему, это непорядок. Давайте запишем: «Поручить комсомольцу Дорохову возглавить военно-спортивную работу в милиции». Кроме того, пусть Дорохов возьмется за организацию бригад содействия милиции по всему городу. Согласны? Вот и отлично. И еще: давайте обяжем члена бюро Петрова оказать помощь Дорохову во всех организационных вопросах. — Секретарь посмотрел на парня в очках. — Не возражаешь, Павел? Тогда перейдем к следующему вопросу.

После бюро Саша забрел на берег пруда. За Домом культуры была скамейка, он уселся на нее и час или больше просидел, обдумывая все, что услышал. В институте он был заместителем комсорга курса и сам вот так же, бывало, пробирал комсомольцев, а когда пришел в уголовный розыск в Иркутске, то как-то получилось, что их, практикантов, первое время не привлекали к общественной работе. Здесь, в Петровск-Забайкальске, сразу с головой ушел во всякие дела и… оказался карьеристом. «Загнул этот очкарик, — подумал Саша. — А вообще-то в чем-то они и правы».

Подходя к отделу, увидел, что окна начальника милиции освещены, и он сразу прошел к Сидоркину.

— Ты что, Дорохов, долго? Я уж звонил в горком. Говорят, ушел. Думал, не придешь вовсе. Рассказывай по порядку. Попало? Правильно. Скажу по секрету: мне на прошлой неделе в городском комитете партии тоже досталось. Давай думать вместе, что следует делать.

…Дорохов стоял на трибуне и всматривался в затемненный зал. Мгновенно вспомнились комсомольские собрания в институте, только там в зале сидели свои ребята, студенты, а здесь рабочие парни и девушки, комсомольцы чугунолитейного завода, которых Саша, к стыду своему, плохо знал. Правда, по служебным делам ему приходилось заглядывать в их клуб, общежитие, комитет комсомола, а вот так, со всей заводской комсомолией, встретился впервые. Он тщательно готовился к этой встрече, написал большой доклад. Черкал и выправлял его Сидоркин. И вот теперь, когда председатель собрания объявил, что с информацией о своей работе выступит начальник уголовного розыска комсомолец Александр Дорохов, он растерялся. Сначала хотел просто прочитать отпечатанный на машинке текст и вдруг понял, что от него ждут живого слова. И Саша начал говорить. От волнения первые фразы получились невнятные. Но когда с задних рядов крикнули, чтобы он говорил погромче, Саша собрался и почувствовал себя свободнее.

— Хочу вам рассказать об уголовном розыске, как сам туда попал, какие бывают преступники и как мы с ними воюем. Как убили комсомольца, еще не успевшего научиться работать.

Саша говорил долго, вспомнил Гришку Международного, рассказал о том, как старые рецидивисты вербуют себе помощников среди слабых парней и девчат, и только под конец, взглянув на часы, удивился: пролетело положенное время, а он и слова еще не сказал о том, ради чего пришел сюда, ради чего вместе с начальником милиции корпел над докладом.

— Товарищи! Все это я рассказал вам для того, чтобы вы имели представление о нашей работе, а главная моя задача в том, чтобы передать здесь вам просьбу комсомольцев и коммунистов нашего отдела: давайте все вместе объявим поход против шпаны и хулиганов. В уголовном розыске мы создаем бригаду содействия милиции и приглашаем вас вступить в нее.

В зале началось оживление, и посыпались вопросы, на которые Саша едва успевал отвечать. Из президиума ему подали две записки. В одной неизвестный автор спрашивал: верно ли, что в уголовном розыске работают бывшие воры и бандиты. Вторая была написана крупными аккуратными буквами и подписана:

— Сначала отвечу тому, кто не решился поставить свою фамилию. — И Саша прочел вслух записку. — Так вот, товарищи, такие слухи обычно распускают сами преступники, чтобы подорвать авторитет работников советской милиции. В уголовный розыск, да и вообще в милицию, принимают честных, проверенных людей, в основном коммунистов и комсомольцев. Теперь другая записка. Катя Субботина спрашивает, примут ли девушек в бригадмил. Будем только рады. Приходите, Катя, обязательно приходите.