Редкий цветок

Глава 1

Помни, дружище,

прячется в лесной глуши

сливовый цветок.

Мацуо Басё

Сначала час на электричке, затем полчаса на автобусе, а теперь еще, если верить 2ГИС, идти пешком минут тридцать пять. Кирилл в сотый раз устало вздохнул: дорога уже успела его утомить. Поездки в общественном транспорте и пешие прогулки не для него. Он привык преодолевать расстояния на велике, мог хоть на край света доехать. А тут послушался свою маму, что «можно заблудиться, а опаздывать ни в коем случае нельзя», и поехал со всеми этими пересадками. В следующий раз Кирилл решил наплевать на все предупреждения и добраться на своем спортике. Если придется, он сам проложит маршрут и повесит полезные указатели. Яркие таблички с нарисованными человечками. Пожалуй, это ему под силу. Недаром он занимается рисованием уже миллион лет, как только взял карандаши левой рукой.

Дорога проходила через чащу. Ветви деревьев переплелись вверху и сотворили манящий лесной тоннель. Солнечный свет проникал в него под необычным углом, и, казалось, что перед тобой лежит путь в другой мир. «Отчасти так и есть», – подумал Кирилл, перекинул рюкзак через плечо и ступил поношенными кедами на лесную тропу. В наушниках играли Blink 182 «Bored to Death».

Мама Кирилла Евгения Сергеевна не раз рассказывала, какой красивый лес находится рядом с ее работой. Сын не разделял восхищения, как муж. Они предлагали посмотреть вакансии ближе к дому. Однако женщина не соглашалась и говорила, что именно в такой немного изолированной атмосфере ей легче настроиться на работу. Да и людям, которым она помогала, полезны спокойствие и свежий воздух.

Воздух, здесь и, правда, был другим. Кирилл заметил, что стал делать более глубокие вдохи, чтобы напитать свой юношеский организм лесным духом. Ему очень хотелось упасть на траву и подремать, как это делали герои прочитанных книг, но нужно было спешить. Мама позвонила и сказала, что ждет его у ворот. Он уже перестал обращаться к приложению и шел по интуиции. Может, лесная нимфа указывала ему дорогу.

Тропа сразу упиралась в большие железные ворота. Из-за яркого солнца невозможно было рассмотреть, какова их высота. Они просто устремлялись в бесконечную высь. По другую сторону ворот стояла женщина в белом халате и махала Кириллу рукой. Парень нерешительными шагами приблизился и посмотрел на большую табличку, висевшую в тени. На ней было написано: «Областная психиатрическая клиническая больница №1».

– Нормально добрался? – спросила женщина, впустив Кирилла.

– Очень долго, лучше бы я поехал на велике.

– Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Ездить на велосипеде по трассам очень опасно.

– Ходить по лесу рядом с психушкой ты считаешь не опасно?

– Ты же видел, какие здесь надежные ворота. А машины с пациентами приезжают с другой стороны, поэтому тебе нечего бояться.

– Я и так ничего не боюсь, мам. Просто говорю, что твоя логика не убедительна.

На первый взгляд было сложно догадаться, что за воротами находится специализированное учреждение. Если бы не табличка, можно было бы предположить, что это закрытая школа или пансион. На территории находилось несколько малоэтажных зданий из темного кирпича, к которым вели аккуратные чистые дорожки. Вокруг много деревьев и кустов, на определенных местах располагались скамейки, а за ними цветущие клумбы. Вдобавок ко всему это место прекрасно освещалось летним солнцем. Совсем не верилось, что вся эта радужность соседствует с болезнью.

– А где все? – спросил Кирилл, заметив, что на улице они с мамой вдвоем.

– Сотрудники и пациенты в зданиях. Сейчас тихий час.

– Нельзя шуметь?

– Большинство пациентов пьют снотворное, но все равно шуметь не стоит.

– Здесь постоянно тишина?

– В основном. Мы стараемся обеспечивать больным покой. Это позволяет им чувствовать себя в безопасности.

Дома мама не часто рассказывала о своей работе. Она могла описать что-то в общих чертах, но не доходила до деталей или личностей. Кирилл никогда не размышлял о профессии психиатра. Ему нравилось играть в компьютерные игры, где действие происходило в мрачных клиниках или читать комиксы о суперзлодеях, которые в большинстве были безумцами. В реальной же жизни юноша никогда не сталкивался с подобным. Только пару раз он со своим лучшим другом Максом лазали по заброшенным психушкам и называли это занятие индустриальным туризмом.

– Нам туда, – Евгения Сергеевна указала рукой на небольшое здание, похожее на сарайку, – там ты сможешь переодеться, взять необходимые инструменты и приступить к работе.

– Я буду работать один?

– Да, здесь не такая большая территория, чтобы держать несколько садовников.

Здание, на самом деле, оказалось сарайкой. В нем хранилось множество садовых инструментов, газонокосилка и многое другое. Евгения Сергеевна усадила сына на маленький стульчик, а сама ушла куда-то за лопаты. Через пару минут она вернулась и вручила Кириллу зеленый комбинезон, ботинки и кепку.

– А нельзя мне работать в своей одежде? Я взял спортивные штаны и старую футболку, – спросил Кирилл, подозрительно поглядывая на предложенную форму.

– Нет, – категорически заявила женщина, – я же хожу в специальной форме, хотя тоже хочу похвастаться новыми нарядами. Платьем, например, которое купила на годовщину свадьбы.

– Вы же сказали, что не будете отмечать.

– Мы передумали, потому что фарфоровая свадьба – это очень важно. Хоть ты и подпортил нам настроение своими выходками.

– Я уже сто раз извинился и согласился на эту тупую работу.

– Не говори так, будто делаешь одолжение. За свои поступки нужно нести ответственность. Скажи спасибо, что ты получил такое мягкое наказание, – Евгения Сергеевна начала злиться, но сдержалась, – возьми необходимые инструменты и иди к клумбе у ворот, там куча сорняков.

Кирилл согласился, что должен понести наказание за свои поступки. Это было справедливо, но он бы лучше в качестве неофициальных исправительных работ покрасил дома или помыл машины. А вообще идеальным было бы посадить его под домашний арест, как родители поступали раньше. Он всегда делал вид, что сильно расстроен и даже устраивал спектакли, крича что-то вроде «Как можно жить в таком несправедливом мире!». На самом же деле, ему нравилось проводить время дома в одиночестве. Кириллу никогда не было скучно наедине с собой. Он всегда находил, чем себя занять. Например, чтением или рисованием.

Чем же провинился Кирилл? Тут было несколько поводов для злости родителей. Во-первых, парень плохо сдал экзамены. Он преодолел установленные пороги, но этого было недостаточно для поступления в университет. Получается, парень окончил школу, но находился в подвешенном состоянии, а его уже видели будущим банкиром или юристом. Кирилл с самого начала сказал, что такие профессии не для него, но современных родителей, будто где-то гипнотизируют и внушают, что ребенок может идти только этими путями. Даже его мама, несмотря на опыт в психологии, не слышала и не понимала своего сына. Возможно, ей не хватало знаний педагогики. А, может, понимать близких людей сложнее, чем чужих. В итоге Кириллу нашли несколько репетиторов по необходимым для поступления предметам, занятия с которыми он часто пропускал, а деньги тратил на комиксы. К экзаменам он подготовился плохо: все откладывал на последний момент, как это делают студенты. Но сон для парня был одной из любимых вещей. В последнюю ночь он так крепко спал, что даже не проснулся, чтобы позвать халяву. Вообще Кирилл не знал, чем хочет заниматься в жизни. Он мечтал отправиться на год в путешествие, как это делают в других странах для поиска себя.

Во-вторых, Кирилл пошел на выпускной, хотя его родители были против. Они считали, что непутевый сын не заслужил праздника. Он же был другого мнения. «На выпускном отмечают окончание школы, а не поступление в универ», – заявил парень, но такой аргумент его строгие создатели не приняли. Вообще школьное время для Кирилла не стало золотой порой. Он был уверен, что вскоре забудет имена учителей и одноклассников, не придет ни на одну встречу выпускников, а, проходя мимо школы, не испытывает трепетных чувств. Зато его лучший друг Макс весь одиннадцатый класс занимался нытьем, как же он будет жить без своей школьной популярности, без ежедневных подколов учителей и вкуснейших булочек в столовой. Кстати он тоже кое-как сдал экзамены, но его отец преподавал в техникуме и устроил туда сына. Кирилл же просто любил, когда что-то заканчивалось. В лагере ему больше всего нравился прощальный костер, где все становились друзьями, даже, если во время смены недолюбливали друг друга. После дальних поездок он любил дорогу домой. Когда можно ехать и смотреть в окно на проносившиеся пейзажи, прокручивая в голове события последних дней. Также ему были по душе переезды. Он получал огромное удовольствие при упаковке вещей. Когда комната становилась все более пустой и одинокой. Высшей точкой наслаждения для Кирилла был момент, когда ты смотришь в последний раз на место, с которым у тебя связано множество воспоминаний, и понимаешь, что больше никогда сюда не вернешься. Закрывать прочитанную книгу, смотреть титры после фильма, слышать последнюю ноту, наносить окончательные штрихи на рисунок – от этого Кирилл получал настоящий кайф.

Выпускной тоже был завершением определенного периода жизни, и парень должен был его запомнить. Однако миссия была провалена. Кирилл запомнил, что происходило в первой части выпускного: вручение дипломов и всякие глупые конкурсы в ресторане, но что было после этого, ему запомнить не удалось. Немало выпив во время торжества, Кирилл вместе с небольшой компанией одноклассников накупили много алкоголя и пошли продолжать праздник на берег реки. Различные игры, выпивка шотов на скорость, слабо/не слабо привели Кирилла в совершенно невменяемое состояние. Парень вообще не часто так веселился. Его пришлось вести домой. Там он ночевал в коридоре, потому что ни в какую не хотел подниматься с пола. Родители были в бешенстве, а он всю ночь пел матерные песенки.

Первым и вторым список причин для злости родителей Кирилла не заканчивался. В-третьих, он разбил отцовскую машину. Точнее за рулем был Макс, но Кирилл не стал закладывать друга. Парни поехали кататься без спроса и спустя полчаса врезались в кирпичную стену при развороте. Никто не видел происшествия, и нарушителей не задержали, но машина сильно пострадала.

Этих причин хватило, чтобы родители решили наказать сына. Кирилл терпеть не мог работать с землей, если только по ней не надо было ехать на велике. Он постоянно отлынивал от дачи, притворяясь больным, чтобы остаться дома. Поэтому Евгения Сергеевна была не права, когда сказала, что наказание мягкое. Для Кирилла садоводство – настоящая пытка.

«Зачем вообще нужно выдирать эти сорняки? Если они вырастают, значит это кому-нибудь нужно», – ворчал Кирилл, вытаскивая выросшие без спроса растения. Может, и, правда, разноцветные цинии и анемоны влюбились в дерзких ребят-сорняков и пригласили их к себе на вечеринку, а люди их прогоняют. Кирилл потряс головой, отгоняя от себя девчачьи фантазии.

Устав находиться в скрюченном положении, новоиспеченный садовник выпрямился и сделал повороты в стороны до хруста в суставах. В наушниках играли Twenty one pilots «Lane boy». Он подставил лицо солнцу и закрыл глаза, наслаждаясь теплыми лучами. Кириллу было обидно, что в такую погоду он должен заниматься нудной работой. Парень тяжело вздохнул и посмотрел на главный больничный корпус. Там были большие окна без решеток, в отличие от остальных зданий на территории. Кирилл подумал, какие там, наверное, высокие потолки и просторные помещения. Возможно, в каждом из них висит огромная антикварная люстра. Убедиться в своих догадках парень не мог: входить в корпуса ему запрещалось.

Не только Кирилл отвлекся от работы, но и его мама тоже. Евгения Сергеевна стояла у окна и смотрела на сына. Он же не мог ее видеть из-за солнечных бликов. В комнату зашла другая женщина. Судя по форме тоже врач. Она выглядела старше Евгении Сергеевны лет на десять. У нее было тяжелое дыхание и очень худые руки.

– Женечка, ты уже нашла историю болезни Захара Фролова? – спросила женщина, но заметив, что Евгения Сергеевна увлеченно смотрит в окно, подошла к ней, – Ну как твой юнец? Работает?

– Вроде да. Тут хоть он будет под моим присмотром. В последнее время потрепал нам с отцом нервы. Это все из-за его безмозглого дружка. Всегда говорила, что дружба с ним ни к чему хорошему не приведет. Ладно, раньше он его просто на всякую ерунду подстрекал, а сейчас это уже не шутки. Он еще и наркоман, и я боюсь за Кирилла, – пожаловалась Евгения Сергеевна.

– Да сами собой перестанут дружить. После школы все отдаляются, – попыталась утешить коллегу врач.

– Надеюсь, – Евгения Сергеевна отвернулась от окна, – вы про Фролова спрашивали? Да, вот его история болезни. Давно он у нас не появлялся, шесть месяцев, рекорд.

– Я слышала, его бывшая жена с дочкой переехали в другой город, она там вышла замуж. От этого и срыв.

– Жалко его, – вздохнула Евгения Сергеевна, – хороший мужчина, не буйный.

Женщины вернулись к работе, как и Кирилл. Он уже на автомате выдирал сорняки, и в порыве несколько раз прихватил и законно растущие цветы. Горе-садовник решил позже спрятать их в свой рюкзак, а потом выкинуть где-нибудь в лесу по дороге домой. На всякий случай, чтобы подстраховаться. Один наушник от резких движений выпал из его уха.

– Будь внимателен! Цветы пастушьей сумки на тебя глядят, – раздался приятный голос за его спиной.

Парень обернулся. Сзади него у скамейки стояла светловолосая девушка. Она была одета в летнее платье, а на голове повязана розовая лента.

– Кто? – недоуменно спросил Кирилл и стал оглядываться по сторонам, стараясь найти того, кто на него глядит.

– Это Мацуо Басё, – ответила девушка, но, увидев, что легче Кириллу не стало, улыбнулась и добавила, – японский поэт, я прочитала его хокку. Не напрягайся, за тобой никто не следит. Если только служба розыска цветочных варваров, – улыбнулась девушка, кивнув головой в сторону небольшой кучки выдранных цветов.

– Это получилось случайно, – признался Кирилл. Он уже начал подозревать, что девушка, на самом деле, работает в названной службе и сейчас наденет на него наручники. Какое же наказание должен понести уничтожить цветов? Может, он должен покормить всех пчел округи из ложечки сладкой водой? Или же это ссылка в далекий уголок земли для изучения самых одичалых растений? А, может, он должен посвятить всю свою жизнь обучению цветов человеческому языку?

– Ты новый садовник? – спросила девушка, развеяв фантазии Кирилла.

– Да, это мой первый день.

– Можешь посадить больше белых цветов? Клумбы очень красивые, но все такое разноцветное. Им не хватает простоты.

– Хорошо, я постараюсь, – пообещал Кирилл. Белых цветов, действительно, было мало. Странно, что он не заметил этого раньше. Теперь у парня даже заболели глаза от насыщенных красок.

– Спасибо. Мне пора на урок рисования. Увидимся завтра, – девушка улыбнулась и побежала по дорожке, точнее запорхала как бабочка.

Кирилл решил поскорее закончить работу, чтобы посмотреть в интернете, какие белые цветы лучше всего приживаются на клумбах.