Река духов

Глава девятая

Взошла луна. Она была пугающе близка к своему полному состоянию и сияла белым призрачным диском над неспокойными водами Реки Духов.

Мэтью сидел в носовой части лодки и держал факел, освещая путь, пока Магнус работал веслами. Полчаса назад они покинули плантацию Грин Си и теперь следовали по изгибам реки, пролегающей через эту болотистую пустыню. Они медленно нагоняли вереницу из дюжины лодок, которая казалась Мэтью плавучим карнавалом, светящим своими огнями впереди. В лодках сидело по два, три или четыре человека, и некоторые из них, как заметил Мэтью, уже порядком захмелели непосредственно в процессе погони.

Напиток, похоже, был крепким, если судить по тому, как жители Джубили надрывали глотки в воинственных криках или похабных песенках. Из их лодок доносились и простирались над водой громкие истории о том, сколько они прошли вместе. Оглянувшись назад, Мэтью заметил еще несколько групп преследователей с факелами, которые также присоединились к охоте. В парно̀м и жарком болотистом воздухе царила странная атмосфера праздника и отчаяния, и Мэтью рассудил, что многие из этих людей гонятся за деньгами так алчно, будто мертвые рабы купили их самих.

Охотники то и дело причаливали то к одному, то к другому берегу в поисках того самого судна, которое Абрам, Марс и Тоби должны были оставить и пуститься в бега — уже пешком, — но пока никаких признаков брошенной лодки не наблюдалось, поэтому плавучий цирк продолжал свое путешествие по реке под гипнотическим светом луны и под аккомпанемент хмельного пения одурманенных мужчин, разносящегося по всему болоту. Клинки ловили и отражали искры, летящие от факелов.

Вдруг впереди раздался выстрел, и воодушевляющее веселье перешло в мрачное молчание. Однако вскоре все успокоились: Ничего там нет, джентльмены, ничего нет, просто старый Фоксворт видит тени в темноте!

— Все в порядке? — спросил Мэтью Магнуса, который продолжал усиленно грести. С момента, как они покинули причал, гора не произнесла ни слова.

Магнус издал низкий утробный звук, послуживший положительным ответом. Затем, к удивлению Мэтью, чернобородая гора перестала грести и крикнула в сторону опережающих их лодок:

— Ройс и Ганн! Слышите мой голос?

В следующий миг кто-то отозвался:

— Их тут нет!

Затем Мэтью услышал далекую скрипку, выцарапывающую из себя живенькую мелодию, а один из пассажиров лодки завыл, словно одурманенный кот. Магнус снова принялся грести, и вскоре их лодка поравнялась с тремя другими, в которых сидела в сумме дюжина человек, передававших туда-сюда флягу с выпивкой, смеявшихся над грубыми шутками про «шкуры» и ведущих себя так, будто отправились на грандиозное приключение, способное оторвать их задницы от кресел. С пистолетами и мушкетами, на вкус Мэтью, в этой компании был перебор. Молодому человеку казалось, что о предмете трагедии Кинкэннонов уже давно позабыли, и для всех добровольцев это превратилось в простое спортивное состязание, пропитанное ромом.

Вдруг впереди началась какая-то суета: несколько мужчин закричали, вскочили со своих мест и начали лихорадочно указывать на воду. Один из них наткнулся на что-то веслом, а другой тут же полоснул понизу своей рапирой. Воду продолжали лупить и баламутить еще некоторое время, а затем Мэтью увидел темный контур тела аллигатора, проплывшего мимо их с Магнусом лодки — ему удалось избежать и весла и лезвия. Он начал погружаться глубже в воду, в свои владения, покидая мир людей с надменным движением толстого хвоста.

Мэтью подумал о предупреждениях Бабули Пэгг, которые она дала перед самым отплытием с причала: если упадете в воду, вылезайте оттуда поскорее. Теперь понял, почему так следовало поступить, как только в свете факела показались красные блики в глазах аллигатора, злобно наблюдавших за процессией лодок. Между суднами быстро скользили чешуйчатые тела рептилий, будто дразня пассажиров. Поющий мужчина вмиг притих, и веселье прекратилось в присутствии этих речных монстров.

Магнус неустрашимо продолжал грести. Он держал устойчивый темп, устремив глаза вперед, и Мэтью подумал, что частью своей задачи Магнус полагает попытку очистить совесть перед Богом от греха трех убийств, совершенных во имя Пандоры Присскит.

— Вы должны следить за рекой, — сказала Бабуля Пэгг, когда добровольцы дожидались миссис Кинкэннон на причале. — Она злая. Она украдет вас, и минуты не пройдет, если вы не будете следить.

— Это река, — ответил тогда Мэтью. — Не больше и не меньше.

— О, нет, сэр, — тонкая улыбка старухи стала почти жуткой. — Она была проклята, как и все болото, и лес вокруг. Все вплоть до Ротботтома.

— Ротботтом? Что это? — спросил Мэтью.

— Это последний городок, который вы найдете. Едва ли даже городом назвать можно — он меньше Джубили. Его жители живут за болотом, продают шкуры своих аллигаторов в Чарльз-Тауне. Я не раз видела их лодки, проплывающие мимо время от времени.

— Это вы рассказали доктору Стивенсону о том, как утонул сын ведьмы, после чего место, якобы, было проклято? — вспомнил Мэтью. — Я понимаю, когда такие сказки рассказывают на ночь детям, чтобы не вылезали из постелей с наступлением темноты, но ведь в реальности таких вещей, как колдовство и проклятья, не существует.

— Я слышал часть этих историй, — сказал Магнус, опершись на перила. Вода плескалась у пирса, и ее плеск сопровождался кваканьем дюжин болотных лягушек. — Не верю ни в одну.

— Не я заклинала это место, не мне знать, — ответила Бабуля Пэгг. — Я слышала это от индейской женщины старше меня, которая раньше была поварихой в большом доме. В том году она умерла. Раньше она жила в Ротботтоме, когда-то была замужем, но позже ее мужа ухватил аллигатор и потащил за ноги на дно. Та женщина хорошо знала эти истории.

— Это все бессмыслица, — сказал Мэтью, наблюдая за парой подсвеченных факелами лодок, отправляющихся вверх по течению из Джубили. Он, как и Магнус, хотел как можно скорее приняться за работу, однако выступать без оружия было невозможно.

— Я скажу вам, — проскрипела старая женщина, стоя перед молодым человеком в свете звезд и восходящей луны. — То же, что сказала моим Марсу, Абраму и Тоби. Как остаться в живых, как только вы достигнете проклятой земли. Я сказала им пройти мимо Ротботтома. Вести себя тихо и не показывать фонари. Индейцы там могут сцапать сразу, если услышат хоть какой-то шум. Они опасны, и, поверьте, вы не захотите обращать на себя их внимание. Я скажу вам: идите дальше и минуйте еще несколько изгибов реки. Найдите место, где можно будет оставить лодку и перетащить ее в кусты. Тогда будьте готовы двигаться быстро и тихо и держите ножи наготове.

— Так у них есть ножи? — брови Магнуса поползли вверх. — Я думал, это противозаконно.

— Было и есть. Но Титус спрятал один, также как Эш и Джейкоб. И они отдали их своим друзьям. Мои мальчики взяли кожаный мешок со всей возможной едой, которую мы могли предложить им, и я сказала им брать лодку и немедленно начинать грести. Потому что теперь, когда мисс Сара лежит мертвая, а кэп Ганн клянется в правдивости своей лжи, никто и слушать не станет историю моего Абрама.

— Абрам успел рассказать вам, что случилось? — поинтересовался Мэтью.

— Он рассказал. Я знала, что по обыкновению мисс Сара должна была покинуть амбар со своим фонарем и книгой. Абрам должен был подождать несколько минут. Но когда он вышел и обошел амбар, он сказал, что едва не наступил на нее. Опустился на колени, позвал по имени, но она не отозвалась и не шевельнулась. Я хочу сообщить вам об этом прежде, чем придет Мизз Кинкэннон, но он рассказал, что нож торчал у бедной девочки из спины. Он вытащил его, сказал, что в тот момент сердце уже готово было выскочить у него из груди. А потом он услышал вопль кэпа Ройса: «Убийца!» в непосредственной близости от себя. Абрам поднял глаза и увидел его приближающимся с фонарем в руке. Он бросил нож и пустился бежать. Сказал, что тогда с трудом соображал, голова его была совершенно затуманена видом мисс Сары, лежащей там, в луже собственной крови в объятиях Смерти.

— То есть, по словам Абрама, Ганна там даже не было?

— Не было, насколько ему известно. Я не могла сказать этого раньше перед лицом Капитана-Ружье…

— Я полагаю, — сказал Мэтью. — Что Ройс совершил это в порыве страсти или ревности. А затем нашел Ганна и заставил его сфабриковать рассказ. Возможно, ему понадобилось смыть с себя кровь. Запачканная одежда еще может быть в его доме, неплохо бы там поискать. Думаю, у них с Ганном на счету уже хватает подобных инцидентов, которые они предпочли бы не вытаскивать на свет.

— Узнаем, когда поймаем их, — прогрохотал Магнус, его суровый взгляд уцепился за еще одну лодку в середине реки.

— Запомните кое-что, — настоятельно произнесла Бабуля Пэгг. — Держите вашу лодку в середине реки. Если упадете в воду, вылезайте оттуда поскорее. Ведите себя тихо, когда будете двигаться вверх по реке — настолько, насколько сможете. Если придется идти по пересеченной местности, остерегайтесь пиявок и трясины. А еще там много змей — некоторые из них ядовитые, как слюна Сатаны. А еще старая Кара сказала мне вот, что: если услышите детский плач, продолжайте идти. Не пытайтесь найти ребенка, просто продолжайте идти, потому что это дух, которого вы бы не захотели видеть.

— Тьфу! — презрительно сплюнул Магнус. — Не верю я в это!

— Просто помните о том, что я сказала, — настояла старая женщина, и совершенно неожиданно Мэтью перестал чувствовать себя видавшим виды решателем проблем и борцом за справедливость. Сейчас он сам себе больше напомнил клерка магистрата, угодившего в мутную воду по самую макушку…

Миссис Кинкэннон пришла, и с нею была молодая темнокожая девушка, которая ответила на стук Магнуса в дверь большого дома. Хозяйка плантации была мрачна и угрюма, хотя слезы на ее лице уже высохли. Она несла зажженный факел и кожаный мешок, который, решил Мэтью, был наполнен пищей, рассчитанной на длительное путешествие. Служанка несла мушкет и сумку из оленьей шкуры, где, вероятнее всего, был рог для пороха, сам порох и другие принадлежности для стрельбы, а также нож и кортик. Магнус принял мушкет и оба мешка, в то время как Мэтью взял на себя ответственность освещать путь и поспешил вооружиться кортиком. На причале нашлось две привязанные лодки, две веревки уходили в воду.

Пора было идти. Мэтью занял свое место в носовой части лодки. Магнус забрался тоже, отвязал судно, проверил, насколько хорошо зафиксированы весла, и приготовился.

— Удачи вам! — сказала миссис Кинкэннон. — Я буду молиться Всевышнему, чтобы у вас получилось сделать все правильно…

— Следите за рекой, джентльмены! — повторила Бабуля Пэгг, когда Магнус отталкивал лодку от причала в своих огромных грязных черных ботинках. — Господь с вами!

Мэтью кивнул в знак благодарности. Магнус быстро направил лодку к середине реки, и они легли на курс. Миновали один изгиб, на котором трава неспешно помахала им, торча из воды, напомнив волосы водяных нимф. Когда Мэтью снова оглянулся, он увидел только усыпанное звездами небо и темную реку, а впереди было несколько факелов и фонарей на приличном расстоянии.

Вскоре на территории аллигаторов их лодка поравнялась с плавучим карнавалом, и Мэтью стал беспокойно наблюдать, как огромные рептилии с красными огоньками в холодных глазах, вальяжно скрываются в камышах. Тот, что скользил по левой стороне, был как раз той причиной, что заставила переполошиться мужчин в лодке впереди, и теперь раненая спина этого зверя медленно проплыла перед глазами Мэтью. Молодой человек успел оценить, что огромный аллигатор, пожалуй, не уступает в длине их с Магнусом лодке. Мэтью заметил его ужасающую морду, впалые глаза — отвратительные, как кошмар сумасшедшего — и неожиданно для самого себя подумал о лорде Корнбери, губернаторе Нью-Йорка, кузене самой королевы Анны. Отчего мысль о нем пересеклась в сознании с образом чудовищной рептилии, молодой решатель проблем не знал.

Он оглянулся через плечо и сказал Магнусу:

— Я не верю в проклятья. И в ведьм тоже.

Магнус ничего не ответил, лишь продолжал упорно грести. Они уже опередили еще три лодки.

— Я когда-то был вовлечен в расследование случая предполагаемого колдовства, — продолжил Мэтью. — Жуткая была история, но все же это была работа человека, не темных сил…. безумная, злая работа, но человеческая.

— Хм, — только и отозвался Магнус.

— Цивилизованные люди не верят в такие вещи, — Мэтью заметил, что при заверении об этом его голос начинает звучать немного нервно. — Потому что… ничего такого не существует.

Он отвернулся от Магнуса, чтобы сосредоточиться на дороге, и тогда увидел, как один из пассажиров маячивших впереди лодок промахнулся, перебрасывая флягу с выпивкой на другое судно, и та неуклюже плюхнулась в воду, после чего прозвучало: «Джексон, ты идиот! Лови, не дай рому утонуть!»

Несчастный Джексон — грузный широкий человек, одетый в простую рубашку, потрепанную соломенную шляпу и брюки с заплатами на коленях — казалось, уже был изрядно навеселе. Он перегнулся через край и начал шарить в поисках фляги. Пальцы его уже ухватили желанный сосуд, но недостаточно быстро, чтобы река не успела нанести свой удар.

Массивная черная морда — пятнистая с узловатыми наростами — поднялась из воды и сомкнула свои огромные челюсти на запястье Джексона. Он вскрикнул, попытавшись вырваться, лихорадочно уцепился за руку другого человека, ближайшего к нему, который минуту назад голосил похабные песенки низким грудным голосом, а сейчас взвизгнул чуть ли не фальцетом, как испуганная дамочка. Тогда аллигатор — настоящий левиафан — потянул свою добычу, недовольно ударив по воде хвостом, и вот резко дернувшийся Джексон перевалился через борт, и его соломенная шляпа всего в нескольких футах от Мэтью поплавком всплыла на поверхность, а остальное тело скрылось на дне.

Второй человек успел высвободиться из хватки Джексона, однако потерял равновесие и сам перевалился через край лодки. Судно яростно закачалось, мужчины изо всех сил постарались восстановить равновесие и не допустить, чтобы вывалился кто-то еще.

Мэтью видел, как под днищем его лодки проскользнули к внезапной кормушке еще несколько особей. Отовсюду вдруг послышались хриплые испуганные крики других добровольцев. Кто-то запаниковал. Кто-то не выдержал и решил выстрелить из пистолета, который не причинил никакого вреда аллигатору, а лишь образовал облако сизого дыма и оторвал дощатый кусок от борта лодки, в которой и без того уже отсутствовала половина пассажиров. Вода бурлила и вспенивалась. Перед Мэтью вдруг мелькнуло искаженное в агонии лицо, пытавшееся ухватить последний глоток воздуха в речной пене, и тут же погрузилось вновь в воды Солстис.

Второй вывалившийся за борт человек отчаянно хватался за лодку и пытался подняться, чем раскачивал ее еще сильнее.

— Помоги мне, Бриггс! — умолял он, пытаясь втащить себя наверх. — Помоги же, Бриггс!

Но Бриггс, видимо, был слишком занят, пытаясь удержать себя от того, чтобы не выблевать злой напиток, попросившийся наружу от качки. Так что ни одна рука не была подана молившему о помощи, и вскоре его голос сорвался на полный ужаса крик, и его потянули вниз на самое дно. Аллигаторы скользили мимо со всех сторон между лодками, как эдакие корабли, сделанные из гадкого железа. Магнус прекратил грести вперед и даже попытался дать задний ход в попытке сохранить дистанцию между их с Мэтью лодкой и той, что могла вот-вот опрокинуться. Мэтью уже видел, как один из людей — возможно, тот самый Бриггс, — оставшихся в том судне, попытался веслом ударить по пальцам мужчины, все еще цепляющегося за борт, и в следующий момент Река Духов поглотила неудавшегося борца за жизнь так быстро, что никто даже не успел сказать «Тик-Так».

Хотя на глубине все еще виделись признаки борьбы, вторая жертва кровожадных рептилий на поверхность больше не поднялась. Качающаяся лодка начала постепенно выравниваться. Возможно, именно Бриггс, которого недавно звали на помощь, ради успокоения собственной совести теперь выкрикнул:

— Я должен был это сделать! С ним было уже покончено! Я должен был так поступить, иначе твари сожрали бы и нас тоже! — он оглянулся, плечи его сгорбились, как от удара плетью, а увенчанное тонким острым носом лицо исказилось от гнева. — Вы сделали бы то же самое! Каждый, мать вашу, из вас!

Никто не ответил. У Мэтью ответ был — должно быть, не все рептилии тут обитают в воде — но он знал, как мужчины из Джубили, вооруженные до зубов, могли отреагировать на подобный комментарий от незнакомца. Молодому человеку хотелось успокоиться и тоже пригубить чего-нибудь горячительного, потому что от увиденного сердце до сих пор колотилось, отдаваясь в горле, но сейчас было явно не время и не место пропускать стаканчик.

— Я не убивал его! — крикнул Бриггс всему миру. — Это аллигатор убил его, не я!

Есть, над чем подумать, решил Мэтью, но… времени на это у него не оказалось, потому что Джексон вдруг схватился своей оставшейся рукой за борт его лодки.

Перекошенное лицо, перемазанное черной слизью, дернуло бровью. Глаза светились безумием.

— Вытащи меня! — задохнулся он. — Ради Бога, вытащи меня!

Другая рука поднялась, хотя рукой это месиво из переломанных костей и пережеванных ошметков было назвать трудно. Мэтью увидел, как три или четыре аллигатора бросились за своей ускользнувшей жертвой. Рептилии вцепились в ноги человека. Джексон ахнул от боли несколько раз, однако его измученный взгляд все еще был устремлен на Мэтью в надежде на возможное спасение. Молодой человек потянулся, пытаясь ухватить мужчину за рубашку. Прежде, чем он успел это сделать, жертва вцепилась ему в предплечье и начала яростно тянуть его за борт в попытке подняться самому, и Мэтью понял, что сам оказался в опасности, тут же начав сопротивляться.

Магнус отбросил весла в сторону и потянулся за Мэтью, но в следующий момент…

… прогремел оглушительный мушкетный выстрел, и седовласая голова Джексона взорвалась кровавым фейерверком, забрызгав ошметками плоти и мозгов руки, рубашку и лицо Мэтью. Тяга прекратилась, молодой человек рассеянно выпустил труп, который сразу ускользнул обратно в пучину.

Потребовалось несколько секунд, чтобы Мэтью сумел сообразить, что только что случилось. Он стоял в носовой части лодки, факел был забрызган мозгами Джексона, а руки, рубашка и лицо Мэтью были все в крови и кусках плоти. Он посмотрел вокруг, в изумлении увидел шлюпку с тремя мужчинами на борту, подплывающую слева, чуть позади. Пара фонарей висело на крюках спереди. В носовой части с дымящимся мушкетом наперевес стоял Сэр-Воронье-Перо, худой костлявый человек в потрепанной соломенной шляпе и пером ворона, перехваченным лентой, на которого Мэтью обратил внимание еще днем: он видел его на крыльце магазина в Джубили.

Обретя, наконец, дар речи, Мэтью подался вперед. Под кровавой кашей, заливавшей лицо, кожа его пылала от гнева.

— Вы спятили? Я мог ему помочь!

— Нет, — ответ прозвучал каменным голосом от человека с каменным сердцем. — Джексон был уже мертв. Я спас тебе жизнь, мальчик. Он утянул бы тебя за собой.

— Я сказал, что мог его вытащить!

— Говори, что хочешь, но, поверь, его вдова будет рада, что он не явится к ней домой в корзине по частям, — человек опустился в лодку и, положив мушкет на ноги, начал перезаряжать его, достав все необходимое из своей сумки из кожи аллигатора. — Малдун, ты взял с собой этого дурного мальчишку в качестве приманки?

Магнус не счел нужным отвечать. Он лишь снова взялся за весла и начал усиленно грести.

До Мэтью вдруг дошло, что он не только был свидетелем убийства, но и сам оказался на линии огня.

— Я почти вытащил его… — запротестовал он, но голос его прозвучал совсем слабо.

— Нет. Это он чуть не затянул тебя.

— Сядь, Мэтью, — тихо сказал Магнус. — Оставь это.

Тон Магнуса и впрямь символизировал финал. Судно, несущее на себе Сэра-Воронье-Перо проскочило, его гребец — широкоплечий мужчина с длинной каштановой бородой в пропитанной потом серой рубашке — работал веслами, как машина. На корме сидел третий человек с прямой спиной, как проповедник на кафедре. В его руках тоже был мушкет. Он носил черный костюм и черную треуголку. У него был острый нос и изможденное лицо, настолько отталкивающее, что хотелось обойти его за три мили. Лодка с этими пассажирами перемещалась мимо сквозь мутные воды.

Мэтью сел. Его первым порывом было зачерпнуть воды, чтобы отмыть лицо, но он отметил, что аллигаторы все еще находятся близко, поэтому с омовением стоит подождать.

— Я мог его вытащить… — в какой-то момент снова произнес Мэтью. Запах крови привлек облако насекомых, круживших теперь вокруг его лица. — Я мог…

— Стемпер избавил Джексона от страданий и твою шкуру тоже спас. Так что просто забудь.

— Джубили — явно не тот город, где приветствуется идея о всеобщем братстве и взаимопомощи, да? — с горечью спросил Мэтью.

— Дело в здравом смысле, — ответствовал Магнус. — Человек упал в воду, аллигаторы порвали его на куски, и с такими ранами он все равно бы не выжил, даже если бы выбрался. Зато остальным это послужит уроком: нечего совать руки туда, откуда можешь их не вытащить.

Мэтью не имел никакого желания отступать от своих позиций и соглашаться с подобными принципами, но теперь, когда Джексон был хладнокровно убит, продолжать спор не было смысла. Молодой решатель проблем помахал факелом из стороны в сторону, стараясь отогнать назойливых насекомых, и в свете огня отразились красные искорки, блестящие в глазах затаившихся рептилий, ждущих своего часа в Реке Духов.

— Кто это был… человек с вороньим пером… кто он? — спросил Мэтью, чуть приведя свои разум и чувства в порядок.

— Большой человек в Джубили. Владелец Центрального Магазина. Зовут Бальтазар Стемпер. Человек за веслами — Калеб Боуи, работает на Стемпера. А тип в черном — местный проповедник Сэт Лотт.

Выходит, даже святой человек в городе присоединился к охоте за кровавыми деньгами, заметил Мэтью. И ему подумалось, что после того, как Джексону прострелили голову, а Бриггс до этого ударил своего друга веслом по руке и сбросил на съедение аллигаторам, можно с уверенностью сказать: жизнь на реке Духов явно не в цене. И если бы за убийство здесь хорошо платили каждый раз, селяне давно бы уже поубивали друг друга. Молодой человек так же понимал, что вскоре, когда на след рабов выйдут, мушкеты и рапиры станут неплохим способом сократить число конкурентов.

Возможно, Магнусу в то же время пришла та же мысль, потому что он вдруг начал взбираться вверх по течению реки с удвоенной силой и, набрав побольше воздуха в грудь, прогрохотал со всей силой своих могучих легких:

— Гриффин Ройс и Джоэль Ганн! Вы там?

На этот раз ни с одной лодки впереди ответа не последовало.

— Мне взять весла? — спросил Мэтью.

— Я доставлю нас туда, где мы сможем идти быстрее, — ответил Магнус, затем ему потребовалась секунда: он потянул руки и чуть размял спину, наклонившись в разные стороны, затем снова взялся за весла и направил лодку вперед.

Мэтью не представлял себе, который сейчас час. Небо было еще чернильно-черным, луна все еще стояла высоко. Огромные ивы переплетались ветвями над головами охотников. Шум на реке стих после страшной насильственной сцены. Свою власть почувствовали тучи насекомых и других болотных жителей. Мэтью ощущал чье-то чудовищное присутствие где-то там, вне досягаемости света его факела. Это был не один монстр, но многие, напряженно ожидающие в темноте момента, когда смогут вырваться вперед. Само болото, решил Мэтью. Оно уже показало аллигаторов, пиявок, змей, насекомых, но что-то еще приберегло напоследок. Что?..

Наверное, это были Гриффин Ройс и Джоэль Ганн где-то далеко впереди, в поисках беглецов, которым необходимо замолчать, чтобы прикрыть ложь. Это были такие же люди, как Бальтазар Стемпер, Калеб Боуи и Сет Лотт — жадные до денег и готовые пойти на убийство. Возможно, даже желающие этого. Такой была и целая толпа из Джубили, заглушившая свои отчаянные мысли спиртным, стараясь не думать, что они попросту убьют невинных рабов и принесут их уши ради денег, которые, возможно, помогут им подняться из пыли бедности.

Мэтью заметил, что сам он одной рукой держит факел, а второй — сжимает рукоять кортика. Насекомые все еще роились вокруг его лица, иногда жадно жаля его. Он знал, что, несмотря на свои лучшие намерения, действительно едва не потерял равновесие и не ушел под воду вместе с беднягой Джексоном. Поэтому… по правде говоря, мушкет действительно спас ему жизнь в эту ночь, хотя на деле он все еще оставался свидетелем двух хладнокровных убийств. Молодой человек вдруг страстно захотел оказаться в своей комфортной молочной, в знакомом городе Нью-Йорке со всей его постоянной оживленностью, частым шумом повозок и лошадиных копыт, со всеми сложностями… и… да… даже с холодными ветрами, дующими теперь от Берри Григсби.

Вдруг его посетила тревожная мысль, хотя от рассказов о ведьмах и проклятьях не было никакой пользы.

Я не покину эту реку прежним…

Что ж, а кто покинет? Смерть уже начала пожинать свои плоды. Но Мэтью глубоко в душе был уверен, что не жестокая сцена тронула его — нет, над ним тяготеет что-то, что еще не произошло.

Я не вернусь с этой реки прежним…

В нем поднималось чувство интенсивного страха, почему-то даже превосходившего тот, что молодой человек испытывал в обители Профессора Фэлла. Это продолжалось лишь недолгое время, но этого вполне хватило, чтобы холодная дрожь туманной угрюмой ночи забралась под его одежду. Он сжал кортик сильнее. Вряд ли это чем-то помогло помочь, но все лучше, чем ничего.

А теперь вперед… вперед… следуя за затихшей флотилией факелов и фонарей, за армией изголодавшихся по крови мужчин с пистолетами, ружьями и ножами, по извилистому течению Реки Духов — в край проклятой ведьмой земли. Туда сейчас направлялся Мэтью Корбетт, испачканный чужой кровью и со страхом читающий про себя молитвы о спасении своей бессмертной души.

Глава десятая

— Я должен отмыться, — сказал Мэтью, когда запах высохшей запекшейся крови на лице усилился настолько, что стал невыносим, а рой назойливых насекомых начал сводить с ума. До этих пор он сопротивлялся, усердно сжимая смятую треуголку и борясь с желанием опустить руку в воду, где все еще маячили фигуры аллигаторов. — Сможешь причалить на минуту? — спросил он Магнуса, который помедлил с ответом, затем кивнул и направил лодку в сторону северного берега. Как только молодой человек попросил об этой услуге, он тут же вспомнил наставление Бабули Пэгг: держите вашу лодку в середине реки. Впрочем, небольшая пауза на берегу, чтобы отмыться в неглубокой воде, не принесет проклятия на его голову, подумал Мэтью. И в любом случае, отмыть лицо от крови было необходимо.

Позади и впереди маячили огни других лодок. Мэтью полагал, что они с Магнусом находятся где-то в центре этого плавучего карнавала, и пока ни одного крика о том, что брошенная лодка найдена, или ни одного выстрела в беглецов слышно не было после того, как Магнус окликнул Гриффина Ройса и Джоэля Ганна.

Лодка потихоньку причалила к илистому берегу посреди спутанных зарослей. Вода здесь была лишь в несколько дюймов глубиной, и в свете факела не показывались злые с красным отблеском глаза рептилий, ожидающих в высоких сорняках. Мэтью склонился над водой…

— Осторожнее, — предостерег Магнус, удержав Мэтью от необдуманных действий. — Не свались.

— Спасибо, — кивнул молодой человек, смочив окровавленное лицо и рубашку и с наслаждением начав стирать с себя отвратительную кровавую корку. В этот момент ему показалось, что сквозь заросли пробивается слабый свет.

Свет из окон? — подумал он. — Ах, да… городок Ротботтом, если верить словам Бабули Пэгг. Последний оплот цивилизации на Реке Духов.

Гул лягушачьего кваканья, шум светляков и ночных насекомых составляли беспорядочную ночную какофонию. Казалось, что гудение и жужжание сотен мелких кровососов кружило голову и иссушивало уставшие глаза. Мэтью отмахнулся факелом и усиленно продолжил очищать лицо от крови и засохших кусков плоти. В паузе между атакой аллигаторов и своей просьбой причалить к берегу он успел подумать, что, возможно, троих беглецов и не удастся найти — или спасти от смерти, которая настигнет их в лице кого-то из этих алчущих до денег людей. На деле шанс, что беглых рабов не выйдет спасти, если их действительно кто-то отыщет, был очень велик. В этом случае все будет напрасно. И все же… кем бы был Мэтью, если б не попытался?

— Придется ускориться, — констатировал Магнус. — Попробуем добраться до начала этой цепочки. Здесь, позади всех, мы ничего не сможем сделать.

— Я знаю, — отозвался Мэтью.

— Как нам помешать убить «шкуры»? — спросил Магнус, как будто это осенило его лишь в последние несколько секунд. — И как мы собираемся доказать, что Ройс убийца? Ведь все, что у нас есть, это какая-то глина под ногтями Сары и россказни Бабули Пэгг. Этого недостаточно, чтобы послать белого человека на виселицу. К тому же Ганн за него вступится. Черт, а остальные просто убьют этих беглых рабов и отрежут им уши, прежде чем нам удастся поговорить с ними… и чем тогда мы будем доказывать правду?

— Этого… я не знаю, — честно признался Мэтью. — Первое, что мы должны сделать, если сможем, это предотвратить смерть Абрама и остальных. Ройс и Ганн хотят, чтобы они замолчали навсегда, но вряд ли доверят реке и болоту сделать работу за них. Поэтому если нам удастся найти рабов первыми, это уже будет очень много.

И да сопутствует нам в этом удача, — подумал он. Затем вновь отмахнулся факелом от гудящего облака насекомых.

— Да будь прокляты эти твари! — взбесился он. — Они повсюду!

Магнус почесал щеку, куда только приземлился один из кровососов и оставил зудящий след.

— Перед тем, как поселиться в Джубили, — начал он. — Бальтазар Стемпер успел зарекомендовать себя как отличный ловец беглых рабов. И Боуи тоже. Если кто-то и сможет найти беглецов, то именно эти двое. А с ними полусбрендивший проповедник, который легко в горячке нажмет на спусковой крючок. Я бы не повернулся спиной ни к одному из этих троих.

— Кажется, у нас подобралась отличная компания для такой прогулки, — хмыкнул Мэтью, закончив оттирать лицо, снова махнул факелом, чтобы отогнать летающее голодное сборище и забрался обратно в лодку.

— Грязь, — произнес кто-то.

Голос заставил Мэтью замереть, хотя сказано это было так тихо, что, возможно лишь почудилось в слабом дуновении знойного болотного ветра, тронувшего камыши. Но нет, оно не послышалось. Это был женский бархатно-дымчатый голос. Мэтью знал, что кто-то стоял там, посреди подлеска, однако его факел не мог пробиться через мрак, чтобы высветить фигуру.

— Что? — переспросил он, будто адресовал свой вопрос самому болоту.

— Грязь, — повторили в ответ, а затем фигура двинулась вперед сквозь дикие заросли лоз, терновника и сорняков. Приблизился и ее факел, наконец, выхватив незнакомку из тени. — Грязь отгоняет их, — она подошла без приглашения и посмотрела молодому человеку в глаза, словно могла проникнуть в самую суть его души. Мэтью почувствовал себя так, будто в каждом месте, куда попадал этот пронзительный взгляд, только что провели масштабные раскопки, и это заставило его захотеть отступить в сторону от молодой девушки… однако он сдержал этот порыв.

Затем, не дожидаясь вопроса, она наклонилась, зачерпнула горсть темной речной грязи и протянула ее в подтверждение своих слов. Молодой человек почувствовал сильный болотистый запах, пьянящий землистый аромат, который действительно мог служить репеллентом со своим духом многократного распада и возрождения. Как ни странно, Мэтью уловил и странный лекарственный запах — едкий, как камфара. Он задался вопросом, сколько тысяч мертвых деревьев и речных растений с течением лет оставили свой след в этой кучке грязи? Казалось, девушка предлагает ему чудодейственный бальзам, созданной самой Рекой Духов.

Мэтью понял, что именно ему пытались сообщить, поэтому последовал примеру, зачерпнул немного речной грязи и пальцами размазал ее полосками по переносице, лбу, щекам и подбородку — подобно боевой раскраске против жуков.

— Нужно больше, — настояла незнакомка.

— Спасибо, — сказал молодой человек, а насекомые тем временем перестали так неистово кружить вокруг и вынуждены были прервать свой пир.

Она стояла перед ним, глядя на него своими темно-синими глазами, которые блестели в свете факела и игристых звезд, сияющих в небе.

— Довольно, — сказала она, наконец, своим бархатным дымчатым голосом.

Определено, она одна из жителей Ротботтома, подумал Мэтью. Но она была не тем, что он, пожалуй, ожидал увидеть здесь, в этом краю, на этом последнем клочке так называемой цивилизации, отгораживающей мир от настоящей болотистой пустыни. С одной стороны незнакомка казалась очень милой. Мэтью даже мог бы назвать ее красивой, причем намного более красивой, нежели Пандора Присскит, потому что красота молодой дикарки была необузданной и естественной в своем очаровании. На вид ей было, возможно, семнадцать или восемнадцать лет. Девушка была тонкокостной и худой и носила платье, сшитое из какой-то грубой серой ткани, но на шее украшенное кружевами цвета индиго. Волосы незнакомки были черными и блестящими. Ничем не заколотые и не убранные по моде Чарльз-Тауна, они аккуратно ниспадали крупными волнами на ее плечи. Лоб прикрывала длинная челка. У нее были красивые четко очерченные губы и тонкий нос с легкой горбинкой с чуть вздернутым кончиком, будто бы выражающим презрение ко всему окружающему дикому миру. Нижняя часть лица была широкой, от нее веяло твердостью и непокорностью духа. На деле она встретила двух путников так, будто всем своим видом хотела показать: это ее мир, и эти двое незваных гостей никогда не станут хозяевами здесь.

— Мое имя Куинн Тейт, — сказала молодая девушка. — А ваши?

— Мэтью Корбетт. А это…

— Магнус Малдун, — представился великан. — Думаю, я могу сам говорить за себя.

— Мэтью Корбетт, — повторила она задумчиво, продолжая пристально смотреть на молодого человека. — Я видела лодки, идущие вверх по реке. Что происходит?

— Идет охота на троих беглых рабов, сбежавших с плантации Грин Си. Но… на самом деле все обстоит немного сложнее.

— Я слышала выстрелы. Другие жители тоже были здесь, пытались позвать этих лодочников, но никто не ответил…

— Они очень спешат. Мы остановились только для того, чтобы… ну…

— Вы хотели отмыть лицо, — сказала Куинн с многозначительной улыбкой, которая говорила лишь об одном: эта девушка знает больше, чем кажется.

— Нам нужно продолжать путь, мисс, — сказал ей Магнус. — Спасибо, что помогли моему другу, — он оттолкнулся веслами, уперев их в речную грязь, и приготовился отплыть.

Куинн дождалась, пока судно начнет дрейфовать в течении реки, прежде чем заговорить снова.

— Я думаю, вам все еще нужна помощь.

— Мы справимся, — отозвался Магнус.

— Нет, — твердо возразила она. — Вы не справитесь. Как и большинство мужчин, что опережают вас. Те, кто идут первыми… без нужных знаний… они идут туда, откуда… не вернутся.

— Аа-га, — протянул Магнус, вновь направляя лодку к середине реки.

— Минуту, — попросил Мэтью, надеясь, что Магнус чуть помедлит, потому что что-то в голосе этой девочки… что-то в той самой уверенности, в этом знании, о котором она говорила, звучало как настоящее предупреждение. — Куда они на самом деле идут? Во что ввязываются? Те, кто идут первыми, — пояснил он.

— Перво-наперво, они скоро достигнут места, — сказала Куинн, стоя в грязи в свете факела. — Которое называется деревней «Мертвых при жизни», — она говорила тихо, но голос ее звучал с особой силой и разносился по мутным водам реки.

— Что? — переспросил Магнус в своей рычащей манере.

— Индейцы называют это как-то по-другому. Название, которое я не могу произнести и подобрать подходящее соответствие на моем языке. Это как… их маленький кусочек Ада на земле. Недалеко вверх по течению. В миле отсюда, может, чуть больше.

— Хорошо, стало быть, это индейская деревня, — сказал Магнус, в несколько гребков снова приблизив лодку к Куинн. — И что же делает это место таким непроходимым в отличие от других?

— Воины выходят по ночам, — ответила она будничным тоном. — Охотиться. Им неважно, кого ловить. Для них все дело в игре. Это я слышала от некоторых, кому удавалось оттуда возвратиться. Я бы не хотела быть пойманной кем-нибудь из них, потому что это деревня, куда все племена на несколько миль вокруг сгоняют своих плохих мужчин и женщин — всех, кто… как вы это называете?.. у кого не все в порядке с головой.

— Это деревня ссыльных? — спросил Мэтью. Или что-то вроде индейского бедлама, подумал он, но эту мысль пока придержал при себе.

— Называйте, как хотите. Важно то, что те факелы, которые горят впереди, привлекут их, как мух привлекает… — она пожала плечами и помедлила, подбирая верное слово. — Мертвечина.

Магнус сел и опустил весла на колени. Он потер рот рукой, и Мэтью заметил, что его спутник начинает размышлять, насколько Абрам, Марс и Тоби в действительности сто̀ят того, чтобы идти вверх по реке, особенно в связи с тем, что — если девушка права — они могут быть уже пойманы этими обезумевшими индейцами. Но его сомнения быстро улетучились, и Магнус вновь взял весла, размяв плечи.

— Мы продолжим путь, — объявил он. Их догоняло несколько лодок, которые некоторое время назад удалось оставить далеко позади, и сейчас сидящие в них люди были уже достаточно близко, чтобы расслышать их пьяные песни, смех и громкие возгласы. Пассажиры этих суден явно были лишены удовольствия видеть борьбу за жизнь несчастных мужчин, разорванных аллигаторами, и части тел определенно не проплывали по реке у самого взора хмельных охотников.

— Ты — это он? — вдруг спросила Куинн, явно обращаясь к Мэтью.

— Прошу прощения? — переспросил он, не вполне понимая, о чем она говорит. Проплывающая по небу луна, казалось, разрезала воду между ними на части.

— Ты — это он? — повторила она, и взгляд ее стал тверже. — Да, я думаю, так и есть. Я думаю… ты не подошел бы ко мне, если б не был им. А я не была бы здесь в ожидании тебя. Да, — она кивнула. — Я знаю, кто ты. Кто ты на самом деле, я имею в виду.

— Ты меня знаешь? Как?

— У тебя было другое имя, но теперь ты называешь себя Мэтью Корбетт… только это не настоящее твое имя.

— Она выжила из ума, — прошептал Магнус так тихо, чтобы только Мэтью услышал его. — Болотная лихорадка, наверное.

Мэтью подумал, что Магнус в чем-то прав, но все же… он должен был задать мучившие его вопросы.

— И какое же у меня, по-твоему, настоящее имя? И откуда ты меня знаешь?

— О, — она ответила со слабой, печальной улыбкой. — Ты жил здесь. Ты меня не помнишь, наверное… пока что, но я никогда не забывала тебя.

— Болотная лихорадка, — повторил Магнус, начиная снова работать веслами и направлять лодку вперед.

Девушка подалась в их сторону через грязный берег. На ней были кожаные сандалии, которые погружались в ил с каждым шагом все глубже.

— Я могу помочь, — повторила она. — Там, вверх по течению. Я знаю, что надо делать, я могу пойти с тобой.

— Жаль, — пробормотал Магнус. — Такая красивая девочка, но ненормальная.

— Не уходи! — воскликнула Куинн, когда поняла, что лодка спешно отдаляется от нее. — Не оставляй меня снова! Слышишь? — в ее голосе зазвучала нотка паники. — Прошу, не бросай меня!

— Не слушай, — Магнус вновь принялся грести, и лодка быстро набирала скорость. — Это бесполезно.

— Мэтью! — Куинн взмахнула своим факелом назад и вперед с отчаянной силой. — Ты сказал, что вернешься ко мне! Пожалуйста!

И хотя Мэтью старался не слушать, он не мог ничего сделать с тем, что умел слышать. Он не оглянулся в ее сторону, хотя это потребовало от него огромных усилий. Грязь на его лице высыхала, и он чувствовал, как на лбу под ней проступают капельки пота. Они выступили на висках и шее и принялись лениво скатываться вниз. Он никогда в жизни не видел эту девушку, насколько он знал. Как он мог ей что-то обещать после своего ухода? Он никогда на этой реке не бывал прежде, ничего не слышал о Ротботтоме. Мэтью! — он услышал, как она позвала его снова, а затем замолчала.

Когда Магнус увел лодку еще немного дальше, и дистанция между ними и темными контурами домов Ротботтома увеличилась, Мэтью заговорил:

— Я не знаю, как это понимать. Наверное, ты прав. Насчет болотной лихорадки. Она думает, что я кто-то другой.

— Может, ты просто напомнил ей кого-то, кого она когда-то знала, — предположил Магнус. — Чертовски обидно! За нее, разумеется.

Они миновали еще один изгиб змеиного речного контура и вскоре нагнали небольшую группу лодок и каноэ. Свет от факелов игриво отражался от поверхности воды. Мэтью заметил, что снова передаются по кругу фляги с ромом, и грубые голоса вновь горланят невнятные похабные песенки. Чуть впереди, на носовой части одной из лодок стол человек с флягой в одной руке и рапирой в другой. Сделав мощный глоток, он полоснул клинком из стороны в сторону, как будто сражался с каким-то невидимым врагом.

Тем временем Мэтью вспоминал Сару Кинкэннон: девушка очень отчетливо запечатлелась в его памяти — сидящая на валуне в тени деревьев, увлеченно читая книгу. Как быстро может измениться жизнь, думал молодой решатель проблем, и как быстро эта жизнь может оборваться. Он вспомнил, как девушка помрачнела, когда речь зашла о рабах. Но, так или иначе, рабы были необходимы на плантации, ибо лишь рабы обладали необходимой выносливостью, чтобы работать в этой болотистой местности под палящими лучами солнца в условиях, которых не вынес бы ни один белый человек. Разумеется, много рабов было и в Нью-Йорке — это тоже было непреложным фактом. Только разница между рабовладельцами северных колоний и южных заключалась в тех условиях, которые диктовала сама земля. В Нью-Йорке рабы обыкновенно жили на чердаке или в подвале главного здания, а на плантации было достаточно территории, чтобы создать целые рабские кварталы. Была ли работа невольников тяжелее на севере или на юге? Северные рабы использовались чаще всего в качестве рабочей силы в поле или на причале, а также в домашнем хозяйстве, а здесь тяжелый труд ожидал на открытом воздухе под солнцем. Трудно было сказать. Плети активно использовались, насколько знал Мэтью, и в южных, и в северных колониях, и частота их применения зависела исключительно от милости и мотивов рабовладельца.

Магнус легко и быстро греб. Он работал намного усерднее, чем гребцы на лодках впереди, и поэтому быстро нагонял их и вскоре мог перегнать.

— Сара казалась прекрасной юной девушкой, — сказал Мэтью. — Ты впечатлял ее своим искусством, — когда Магнус оставил этот комментарий без ответа, молодой человек решил продолжить. — Твоим мастерством стеклодува. Ей нравились твои работы.

Сначала Мэтью решил, что Магнус был слишком поглощен своим занятием: греб так, что не слышал никого вокруг. Однако затем великан пожал своими массивными плечами и ответил:

— Рад, что так. Она заплатила мне за них, но делал я их не поэтому. Я хотел, чтобы эти вещи ей нравились. Мне было приятно приходить и просто разговаривать с ней.

— Вы проводили много времени вместе?

— Нет, не много, — он одарил Мэтью быстрым, острым взглядом, которым будто заявлял, что все еще намерен продолжать вести образ жизни отшельника. — Но я приходил навестить ее. Она всегда была добра ко мне. Летом предлагала мне чашку лимонада. Зимой — кружку сидра. И она хотела узнать обо мне. Стеклодувное дело… это тоже, да… но она хотела узнать про меня. Как я здесь оказался, где бывал, чем занимаюсь, о чем думаю. Я начал делать бутылки и знал, что ей понравится даже не использовать их, а… просто собирать — из-за того, как они окрашены. Зеленые и красные были ее любимыми. Когда я приносил ей что-то, я был уверен, что ей понравится… ты бы видел, как начинало светиться ее лицо! А ее глаза! А ее улыбка! Это давало мне возможность почувствовать себя хорошо в душе — осознание того, что я принес ей что-то, что она сочла красивым. Я однажды хотел отнести некоторые свои бутылки Пандоре, но мистер Присскитт даже не пустил меня на порог. Сказал, что если я вернусь, он пустит мне пулю между глаз, — Магнус вдруг перестал грести и позволил лодке какое-то время дрейфовать. — Наверное, это своеобразный ад: думать, что любишь кого-то, кому наплевать, жив ты или мертв, не так ли? Кто ни капли не заботится о тебе… а ты все продолжаешь, потому что уверен, что когда-нибудь добьешься своего. Это как стучаться в запертую дверь или биться лбом в стену. Или проломится стена, или твоя голова, но рано или поздно обязательно случится либо одно, либо другое, — он вновь взялся за весла, его глаза устремили взгляд сквозь Мэтью на реку. — Ты считаешь, должно быть, что я жалкий отброс человечества, верно? Если позволил себе быть увлеченным такой женщиной.

— Я думаю, каждый мужчина может быть одержим женщиной. Одной или другой, это неважно, — отозвался Мэтью. — Женщины тоже. Не только мы, мужчины, можем так впасть в зависимость.

— Полагаю, что не только, — согласился Магнус. — У тебя есть женщина?

— Хороший вопрос. Я не уверен.

— Если ты не знаешь наверняка… стало быть, ее нет. Ты живешь в большом городе… может быть, ты пришел ко мне не для того, чтобы дать совет, а чтобы получить что-то для себя?

— Ох, — брови Мэтью поползли вверх. — И какой же это был бы совет?

— Выбирайся из ямы, которую сам же себе и вырыл. Я знаю, ведь я сам себе выкопал очень глубокую, потому что не приносил никакой пользы людям и считал, что они смеются надо мной и мне подобными. А в какую яму ты себя зарыл и почему она такая глубокая?

Мэтью пришлось некоторое время подумать.

— Для меня ее выкапывает кое-кто другой, — ответил он, вспоминая замаскированную механическую куклу Профессора Фэлла и думая о человеке, который, вероятно, сейчас и впрямь готов выкопать глубокую могилу для одного юного решателя проблем из Нью-Йорка. — Но в мои планы не входит попадать туда, пока не пришло мое время, — твердо заверил он. — И уж тем более я не хочу, чтобы мои близкие оказались там рядом со мной, и горсть земли приземлилась ей в лицо…

— Ей — в лицо? — переспросил Магнус.

— Эй, Сипси! — закричал кто-то из пассажиров лодок, плывущих впереди. — Сыграй-ка нам песенку!

Голос был невнятным и срывался. Казалось, по всей длине реки начала разноситься скрипичная мелодия — по всем правилам, она начиналась медленно и протяжно, звучала грустно и вдруг разражалась веселыми нотками и ускоряла темп. Мужчина с рапирой и флягой повернулся на звук музыки, вновь рассек воздух и вдруг издал дикий вой, разнесшийся по всей реке, заставив всю ночную жизнь болотистой местности на какой-то миг замолчать.

В другой лодке, очевидно, сидел такой же любитель музыки и фляги. Он выстрелил в воздух из пистолета, и Магнус брезгливо поморщился.

— Проклятые глупцы!

Мэтью вдруг увидел что-то, но не до конца сумел понять, что это было.

Это было нечто, скользящее в воде по правую руку от него и скрывшееся в глубине. Он вначале подумал, что это снова аллигаторы, однако эти существа двигались слишком быстро, поэтому утверждать наверняка было невозможно. Молодой человек уловил еще быстрые движения в том направлении — быть может, три или четыре темные фигуры, скрывшиеся под водой. Что-то в реке определенно изменилось и уже существенно отличалось от того, что было минуту назад. Мэтью почувствовал легкое покалывание в руках и на затылке.

Человек с рапирой и флягой все еще по-своему настраивался на игру скрипки. Мэтью поежился:

— Магнус?

Прежде, чем Малдун успел ответить, а Мэтью определиться с тем, что он собирается сказать дальше, сквозь музыку прорвался высокий визжащий звук.

Мужчина с рапирой вдруг уронил флягу и ухватился за горло, пронзенное стрелой. Он начал стремительно заваливаться на спину и падать в реку, его клинок в этот момент оказался совершенно бесполезным, а ром в крови — недостаточно сильным, чтобы сопротивляться заостренному наконечнику стрелы, пробившему его трахею.

В следующее мгновение лодка, с которой упал горе-фехтовальщик, была атакована парой грязно-черных фигур, которые с невообразимой скоростью вынырнули из воды и утянули с собой других пассажиров. То же самое происходило с лодкой по левую руку от первой. Мушкетная пуля безрезультатно просвистела в небо, и еще двое бедолаг свалились в Солстис. Факел зашипел, когда вода нещадно выпила его пламя. Стрелы продолжали вылетать из зарослей справа, одна угодила в одно из весел Магнуса, другая пролетела в нескольких дюймах от лица Мэтью, едва не подправив его однодневную небритость. Впереди были атакованы еще три лодки, включая ту, которая везла на себе Сипси, скрипача. Пистолеты вспыхивали, а мечи падали в реку, когда лодки опрокидывались и переворачивались, а в ответ на это все больше стрел вылетало из болотистой пустыни, нанося новые и новые удары по дереву и плоти.

Мэтью ощутил глухой стук по своей лодке. Сердце его бешено забилось в груди. Стрела пронзила пламя его факела и выбила сноп искр. Не успели они с Магнусом и собраться, как Мэтью вдруг завалился набок, чувствуя, как стрела пронзила его тело в районе левого плеча. Боль сбила дыхание, и в следующую секунду он уже был в реке, сжимая свой кортик и мертвый факел. Он был под водой, однако глубина оказалась настолько небольшой, что он спокойно мог встать на дно илистой реки, и вода едва доходила ему до ключицы. Нападавшие неспроста выбрали столь неглубокое место, в котором легко было провести такую атаку, используя мелководье, чтобы проталкивать свои тела прямо по дну.

Этот факт ненадолго задержался в мозгу Мэтью, потому что измазанные грязью фигуры возникли повсюду и окружили его, и молодой человек вдруг понял, что забрался слишком далеко от дома.

Глава одиннадцатая

Рана Мэтью отдавалась жгучей болью, в голове все еще не могло уложиться то, что произошло, но молодой человек знал, что должен поскорее убраться отсюда. Облака резко затянули луну, затмив ее свет, и Мэтью понятия не имел, куда делся Магнус, как не знал и того, кем являются размытые фигуры со всех сторон от него — индейцами или жителями Джубили: вода все еще пенилась и бурлила, мужчины кричали от боли или страха, и разобрать, кто есть кто в этой кутерьме было невозможно.

Мэтью начал двигаться к левому болотистому берегу, подальше от нападавших. Он успел сделать всего два шага, когда вдруг рука — твердая, как железо, — резко ухватила его за горло и потянула в противоположную сторону. К лицу приставили клинок, пресекая попытки к сопротивлению. Молодой человек услышал, как совсем рядом кто-то нанес своему противнику мощный удар. Возможно, это Магнус — сражается за свою жизнь веслами и кулаками. Секунду спустя Мэтью вытащили из воды в густые заросли, где колючки вцепились в его брюки и рубашку, он споткнулся и упал, однако рука, держащая его за шею, не ослабила хватки, а лезвие клинка оцарапало щеку.

Молодой человек по-прежнему сжимал в руках потухший факел и кортик. Понимая, что не имеет ни малейшего желания быть зарезанным или удушенным, он сделал то, что должен был сделать: развернувшись, он резко направил превратившийся в простую дубинку факел в промежность схватившего его индейца. Крика боли не раздалось — был лишь звук, отдаленно напоминавший тихое мычание, лезвие прочертило кровавую линию по щеке Мэтью, но хватка руки, сжимавшей шею, резко ослабла. Не думая о направлении, молодой человек бросился бежать в ночную темноту леса, не успев придумать, как можно помочь Магнусу или кому-то еще. С трудом пробираясь через густые заросли, он замечал вокруг других бегущих людей, но были ли это индейцы или белые мужчины, он не знал. Он просто бежал, измазанный в грязи Реки Духов, продолжающей сгустками налипать на его обувь, а вокруг него распространялся промозглый речной илистый запах.

Вокруг царила непроглядная темнота. Кроны деревьев были достаточно плотными, чтобы скрыть лунный свет. Лианы то и дело цеплялись за ноги и едва не опрокидывали беглеца на землю. «О, мой бог! Господи!» — услышал Мэтью, когда кого-то справа от него поймали, и этот человек разразился полукриками-полурыданиями, однако разглядеть лицо бедолаги было невозможно. Выбора не было: пришлось продолжать бежать ради собственного спасения. Мэтью отчаянно пробирался через колючие заросли, однако вскоре запнулся о корень или корягу, и повалился на землю, выронив потухший факел. Ему удалось лишь направить тело при падении в нужную сторону, чтобы не забить стрелку глубже в плечо. Приземление на холодную землю выбило воздух из легких. Он лежал на правом боку, стиснув зубы от резкой боли, поразившей рану, при этом все еще сжимая в руке кортик с такой силой, что никакие призраки этого болота не смогли бы заставить его расстаться с оружием.

Молодой человек услышал в отдалении крики, а чуть ближе — шум шагов других людей, также пробивающих себе путь сквозь дикие заросли. Собравшись с силами, Мэтью заставил себя подняться хотя бы на колени. Попутно он понимал, что должен вернуться и перебраться на другой берег, на котором, казалось, было безопаснее. А что насчет Магнуса? Ведь стоило попытаться найти его, оказать возможную посильную помощь, разве нет? Впрочем, это смешно! Не представлялось никакой возможности отыскать кого-либо в этой дикой тьме. Да и какую помощь он мог оказать — со стрелой в плече? Рана при этом не переставала болеть, одежда уже пропиталась кровью, и Мэтью сжал челюсти до зубовного скрежета, чтобы не застонать, хотя бессильные слезы все равно побежали по его щекам. Он все еще сжимал кортик и благодарил Бога за это благословение.

Молодой человек старался не показываться в полосах лунного света, проникающих через кроны деревьев — у него не было никакого желания попадаться на глаза неизвестным фигурам, мельтешащим в темноте.

К тому же в следующий миг он понял, что фигуры были не человеческими. Это были движущиеся скелеты: черепа и кости, вокруг которых роился странный зеленоватый свет. Шестеро или семеро из этих существ сгорбились и медленно начали пробираться сквозь листву. От этого зрелища Мэтью всерьез засомневался в здравии собственного рассудка.

Мимо промчался человек — видимо, со стороны реки. Похоже, он увидел этих светящихся скелетов (слишком поздно) и с криком ужаса бросился от них прочь. Одна из кошмарных фигур с жутким ответным воем прыгнула вперед. Откуда-то вылетело устрашающее серповидное оружие, и уже в следующий момент шея горе-беглеца была перехвачена. Фонтанируя темной кровью, человек продолжал биться в предсмертных судорогах, похожих на дьявольскую джигу. Голова с тошнотворно большой амплитудой качнулась назад-вперед, и тело начало заваливаться, а два скелета прыгнули на умирающего и острыми ножами довершили дело, отделив голову от кровавой шеи.

В ту секунду Мэтью Корбетт из Нью-Йорка — возможно, следуя какому-то необъяснимому толчку своего сознания — завалился на правый бок и подтянул колени к подбородку, решив, что, если пролежит так до рассвета, сумеет остаться в безопасности, и эти злые духи ночи не тронут его. Поднимая глаза, он увидел еще нескольких скелетов, несущихся вперед, догоняя какого-то человека, что мчался без оглядки, как перепуганный кролик. Голова этого несчастного была аналогичным образом отделена от тела смертоносным серпом. Один из скелетов поднял свой трофей за волосы и с ликующим воплем размахнулся им, будто бы бросая болоту какой-то воинственный клич.

Вопли эхом разносились вокруг. Мэтью осознал, что находится в самом центре поля битвы… или, если быть точнее, на поле бойни, потому что скелеты отнимали головы у людей со всех сторон и ловили каждого, кому удавалось ускользнуть от речных нападавших. Не было никакого шанса выжить в этом безумии. Молодой человек на мгновение отпустил кортик, попытавшись дотронуться до древка стрелки, торчащей из плеча, однако боль при первом же прикосновении оказалась настолько сильной, что левая рука полностью отнялась, а с губ сорвался мучительный вздох. Он оставил попытки как-то обработать рану и решил поскорее взять кортик, который в этот момент был его единственным настоящим другом. На лице от боли и страха выступили крупные капли пота, сердце колотилось в груди. Один из скелетов оказался очень близко к тому месту, где он лежал, но тут же отступил обратно в чащу.

Однако если Мэтью решил, что опасность позади, то он сильно заблуждался. Резкий толчок в спину пресек попытку плотнее перехватить клинок. Кто-то резким рывком за волосы дернул его голову, и вокруг горла обернулся плотный кожаный шнур. Веса тела не хватило для сопротивления, и молодой человек почувствовал, что кто-то грубо поднял его на ноги. Лезвие ножа вновь мелькнуло у его шеи, однако, вопреки ожиданиям, первым делом Мэтью получил звонкую оплеуху — что у индейцев считалось величайшим оскорблением. Он решил, что лучше быть оскорбленным, чем мертвым — потому что смертоносный серп, вопреки ожиданиям, не перехватил ему горло от уха до уха. По крайней мере, пока нет. Зрение от силы удара и боли, отозвавшейся в раненом плече, помутилось, но он успел разглядеть нескольких скелетов, окруживших его. Кортик незаметно исчез из его руки. Сквозь сковывающий его ужас молодой человек успел понять, что перед ним вовсе не зловещие создания ночи, а лишь мужчины, измазанные черной грязью и нанесшие на себя контуры скелетов с помощью некоей фосфоресцирующей краски. Вероятно, то был эликсир, изготовленный из болотных растений. Мэтью вспомнил, что рассказывала юная девушка из Ротботтома об индейцах, которые живут здесь в изоляции, и с прискорбием осознал, что происходящее сейчас может быть лишь началом смертельного испытания.

Люди-скелеты прыгали и скакали вокруг Мэтью, бормоча что-то невнятное на своем диалекте либо на языке, понятном только безумцам. Борясь с удушающим шнуром, молодой решатель проблем попытался заговорить с ними на английском или французском языках, но удавка крепко сдавливала его горло и заглушала голос, поэтому из этих попыток ничего не вышло.

В лунном свете он разглядел нескольких других белых людей, насквозь промокших, выловленных из Реки Духов. Их шеи были схвачены так же, как у него самого, и похитители за эти веревки тянули их через болото. «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» — кричал кто-то из них, но никакой пощады ждать не приходилось, и Мэтью подумал, что Бог и вправду покинул это проклятое место. Был ли какой-то смысл попытаться бороться с удавкой? Что, если сначала упасть на колени, попытаться сбросить шнур и кинуться в чащу? Он решил, что смысла в этом нет, если хочет сохранить голову на плечах… и во имя сохранности головы на плечах, он должен подумать еще и найти подходящий выход из сложившегося положения.

Кто-то рыдал — отрывисто, как перепуганная женщина — справа от Мэтью, но он не мог разобрать, кто это, да и не пытался: ум его был воспален ужасом и болью, а также судорожными попытками построить план побега. Однако при этом молодой человек невольно задавался вопросом, сколько лодок из Джубили со своими факелами привлекло индейцев, а сколько успело проскочить мимо до того, как охотники, о которых говорила Куинн Тейт, явились сюда за своими кусками мяса? Скорее всего, у Абрама, Марса и Тоби получилось пройти незамеченными, и группа самых первых лодок тоже справилась с этой задачей. А что насчет Ройса и Ганна? Вероятно, индейцы не слишком долго тянули с нападением, а стало быть, очень многие лодки угодили в эту передрягу.

Больше не было времени обдумывать эти вопросы, ибо вокруг появлялись все новые и новые пленники, и в центре этого безумия охотники несколькими факелами распалили большой костер, в свете которого отразились их жилища — некоторые были сложены из бревен, некоторые из камней, а некоторые из перетянутых лозами шкур животных. Общим среди всех этих примитивных строений было лишь то, что каждое из них венчали черепа и кости аллигаторов — самых опасных обитателей Реки Духов. Эту, если можно так выразиться, деревню, и впрямь населяли безумцы и преступники — а возможно, как сказала Куинн Тейт, и то, и другое.

Вышли другие жители этих бараков, радостно встречая своих добытчиков, и принялись исполнять вокруг своих белых пленников, перепачканных в речной грязи, причудливые танцы. Здесь были и старики, и молодые, и женщины, и мужчины — все практически голые, раскрашенные в кричащие оттенки красного и синего. У каждого из «мертвых при жизни», как назвала их девушка из Ротботтома, наблюдался какой-либо дефект: оторванная рука, горб на спине, хромая нога, высушенное предплечье…. Все они были отверженными, лишними людьми. Изгоями.

Мэтью был принесен человеком-скелетом и поставлен посреди еще восьми пойманных белых мужчин, которых подгоняли вперед грубыми тычками и пугали факелами. Впереди молодой человек увидел поляну, на каждом конце которой стояли открытые сети, сплетенные из речных камышей, как если бы народ этой проклятой деревни оградил себе специальное поле для зрелищ.

Двое мужчин-скелетов прошли в направлении поляны, вдвоем неся корзинку, из которой капала кровь. Мэтью вопреки своему нежеланию бросил взгляд на ее содержимое и увидел, что внутри лежало несколько голов, отделенных от тел. Один из заложников, увидев то же самое, зашелся в крике животного ужаса и рухнул на колени. Мэтью узнал его — то был плечистый бородатый Заккари ДеВей, который повязывал на голову красный платок, защищающий от пота и который первым поднял пистолет перед большим домом в Грин Си и объявил, что пустит пулю в голову любого призрака или демона на этой проклятой реке за тридцать фунтов. Теперь его пистолет, надо думать, был утерян на дне Реки Духов. ДеВей, который несколько часов назад ничего не боялся, поднял глаза в бессильном ужасе, его лицо краснело от укусов насекомых, а из ноздрей сочилась кровь, когда один из охотников-скелетов подскочил к нему и одним ударом серпа пересек крикуну горло кровавой полосой. Второй удар завершил начатое. Кровь брызнула в воздух. Тело осталось на коленях, дергающееся и фонтанирующее красными потоками, и несколько индейцев подбежали к трупу, радостно ловя кровавые брызги и испытывая нечто сродни эйфории от этого зрелище. Когда тело рухнуло — его голова откатилась в сторону, невидящий взгляд мертвых глаз застыл, запечатлев последние мгновения пережитого страха — голову подобрали охотники и небрежно кинули в корзину к остальным трофеям. Колонна заложников вместе с пронзенным стрелой Мэтью Корбеттом, насильно потянулась вперед.

Пленников заставили остановиться, чтобы связать веревки на их шеях друг с другом, а затем им приказали сесть, после чего в них посыпались плевки от улюлюкающей аудитории напротив. Индейцы визжали от восторга, когда две группы по пять ряженых скелетов обмазались кровью — одна группа пометила красным грудь, а вторая — лоб. Команды схватили короткие, но толстые деревянные палки с веслообразными лопатками на концах, побежали к противоположным концам поля и остановились там, став на одно колено. В этот момент на поляну вышел тучный индеец, весь покрытый черными татуировками, выдернул из корзины одну голову и поставил ее в центре поля. Затем он вразвалку удалился, и, когда поднял свои мясистые татуированные руки вверх, зрители сделали то же самое и начали хлопать и верещать с громкостью, достойной громовых раскатов.

Сопровождаемые взрывом криков и болтовни, две команды вскочили и бросились к голове в центре поля. Один с кровавой отметкой на груди достиг цели и первым ударил по мертвой голове своим веслообразным приспособлением, чтобы пнуть ее к противоположной сети, однако голова прокатилась лишь несколько футов, прежде чем лопата игрока противоположной команды «кровавых лбов» ее остановила. Голову пинали из стороны в сторону, и Мэтью с остальными заложниками с ужасом наблюдали за этим развлечением.

Прошло около четверти часа, прежде чем одному из игроков «кровавых лбов» все же удалось решительным ударом забить голову в противоположную сеть. Затем обе команды отступили в стороны и приняли прежнее положение, став на одно колено, дожидаясь, пока тучный индеец повторит ритуал — на этот раз с головой Заккари ДеВея. После того, как зрители взревели, игра — если можно так назвать это дьявольское занятие — продолжилась.

Круглый бородатый шар быстро метался из стороны в сторону, и забить ее в сетку игрокам с кровавыми лбами удалось примерно минут через шесть. Затем была выбрана следующая голова и вскоре, как и две другие, была загнана в сеть, где и осталась. Игра сопровождалась радостным улюлюканьем индейцев, от которого кровь стыла в жилах пленников.

Мэтью, несмотря на то, что внимание к себе постоянно приковывала боль в раненом плече, сохранял ясность мышления: он понимал, что произойдет, когда все головы из корзины окажутся в сети, ибо по обе стороны от пленников, ожидая своего часа, стояло два стража с серпами. Руки молодого человека не были связаны, ноги тоже были свободными, но кожаный шнур, привязывающий одного белого человека к другому, делал побег совершенно невозможным, или крайне маловероятным. Стрела в плече молодого решателя проблем местными жителями была принята как должное — заботиться о пленниках никто не собирался. Положение было совершенно безвыходным: остаться в этой позе смертника еще на некоторое время, означало верную погибель. Встать и сражаться? — тоже верная погибель. Похоже, сейчас Мэтью был зажат в кругу смертей, из которого не было выхода, кроме дороги в Рай или Ад, в зависимости от того, что решит Создатель.

В подтверждение безвыходности этой ситуации, один забрызганный грязью морщинистый старик справа от Мэтью панически заорал и отчаянно попытался вскочить на ноги. Перед тем, как ему удалось сделать хотя бы шаг, он получил несколько уколов серпом в спину от одного стража, в то время как второй использовал серп, чтобы отсечь беглецу голову — к большому удовольствию селян, которые с радостью рассматривали дергающееся тело, рухнувшее наземь.

Мэтью понял, что кожаный шнур, связывающий его и только что почившего горе-беглеца, был мгновение назад разорван смертоносным оружием сторожа. Тем временем игра продолжалась с новой головой, и обе команды пытались помешать соперникам закинуть ее в сеть. Мэтью полагал, что в этой деревне живут около сорока или пятидесяти индейцев, и все они сейчас находились здесь, прикованные к любимому зрелищу.

Молодой человек подумал, что, если использовать то, что шнур порвался, возможно, удастся хотя бы попытаться сбежать, но как только он об этом задумался, справа от него поставили другого пленника и вновь связали их накрепко, после чего все надежды рухнули.

Ему нужно было острое лезвие или хотя бы что-то, чтобы разрезать путы. Если б только был способ добыть нож, но его не было! Хотя… если бы ему удалось получить что-то острое, то идея с отчаянным побегом могла и сработать, и такая возможность у него имелась. Да, это было безумием, но, возможно, попросту сама эта ночь ознаменовывалась безумием, правившим свой бал…

У стрелы, засевшей в его плече, был острый край.

Единственное оружие.

Единственная возможность выбраться.

Люди-скелеты увлеченно наблюдали за игрой, хотя были готовы к любым резким движениям узников, поэтому вырывать стрелу из плеча было нельзя — тут же заметят и убьют. Если осуществлять свой безумный план, делать это придется медленно… и боль будет невыносимой. Молодому человеку придется вытащить стрелку собственными руками, другого выхода нет.

Мэтью наклонился вперед, попытавшись сказаться больным. Прикосновение к древу заставило дрожь прокатиться по телу. Если наконечник засел в кости, его будет не достать. Если древко переломится у самого наконечника — будет и того хуже. Он закрыл глаза, пот заструился по его лицу под аккомпанемент криков индейцев, от которых в ушах стоял звон. Мэтью с трудом сглотнул и указательным пальцем правой руки надавил на стрелку…

Где-то Чарльз-Тауне пальмы вдоль гавани обдувал легкий летний ночной бриз, и музыка вечеринок разносилась над улицами с каменными домами. В Нью-Йорке Берри Григсби могла вдруг пробудиться ото сна, так и не поняв, почему вдруг забеспокоилась о судьбе Мэтью Корбетта. Хадсон Грейтхауз мог бы сидеть в своей постели с Эбби Донован и случайно задуматься о том, что его младший товарищ попал в беду, однако рука страстной вдовы, пройдясь по его спине, отмела бы эти мысли прочь.

Где-то в мире стройный мужчина в бежевом костюме элегантного покроя, лицо которого скрывала тень, наверняка думал, подписывая смертоносные указы, что при следующей встрече с Мэтью Корбеттом не станет проявлять милосердие, потому что этот молодой выскочка расстроил его планы, и месть должна быть холодной и очень-очень продолжительной.

А в это время в индейской деревне на Реке Духов, когда очередная голова отправилась в сетку, корзина, наконец, опустела. И тогда первый пленник из колонны в тот же миг был обезглавлен. Мэтью согнулся в агонии, с силой зажмурил слезящиеся глаза, обливаясь потом и пытаясь добраться до наконечника стрелы. От боли к горлу подступила тошнота, сознание грозилось покинуть его, но приходилось держаться изо всех сил. Один из скелетов-охотников прошел мимо и ударил его по спине, заставив поморщиться и с трудом сдержать стон. Он должен был выполнить это задание, потому что еще две головы улетят в сеть, и следующей будет его собственная.

Кровь сочилась из раны, пропитывая рубашку. Мэтью постарался расширить отверстие большим пальцем. Следуй за древком, подумал он, стискивая зубы: или эта пытка, или неминуемая смерть — другого не дано. Звуки толпы начали доноситься как через трубу, сознание балансировало на грани. Терпи! — приказал он сам себе.

Толпа взорвалась криком: была забита в сеть еще одна голова, а Мэтью сейчас пришлось сдерживаться сильнее прежнего, чтобы не закричать от боли.

Указательный палец добрался до наконечника стрелы. Молодой человек продолжал склоняться вперед, изображая, что болен или рыдает от ужаса, когда человек-скелет лишил головы следующего бедолагу перед ним и оттащил тело, чтобы с кровью могли позабавиться другие жители.

Голова начала новый этап игры. Мэтью лихорадочно работал, пытаясь сложить большой и указательный пальцы так, чтобы вытащить наконечник. То была кровавая и зверская работа, в свете которой сознание норовило покинуть его с минуты на минуту. Лицо напряглось, кровь бешено стучала в висках. Он вдруг подумал, что не сумеет продолжить, что все напрасно, и вдруг пальцам удалось ухватить наконечник. Той боли, которой Мэтью боялся, не пришло — плечо уже попросту казалось мертвым. Можно было получить свое острое оружие, и сделать это надо было быстро, пока не вернулась чувствительность и не пропало мужество.

Он начал вытаскивать стрелку… скользкие пальцы обхватили кремень… потеряли контроль… нашли снова и коснулись чего-то, что заставило взрыв боли прокатиться не только через руку, но и через всю левую сторону тела. Мэтью хотел зарыдать от боли, но на это не было времени.

Стрела была извлечена. Самая последняя волна мучительной боли пронеслась по телу, и он едва не лишился чувств. Пожалуй, он мог бы, если бы крики толпы не возвращали его в мир живых — а эти крики обозначали что пристанище еще одного мозга пошло в ход.

Мэтью приложил острый край к шнуру на своей шее и начал пилить его, задевая собственную кожу, будь она проклята! А тем временем последний человек, отделяющий его от смертоносного серпа, был уже обречен: сзади к нему подходили люди-скелеты. Неожиданно этот житель Джубили, до сих пор не издававший ни звука, пребывая в шоке, вдруг истошно закричал и попытался вскочить, но тут же получил несколько ударов в спину и был снова опрокинут на колени. На время это действо отвлекло внимание Мэтью, и он потерял несколько драгоценных секунд. Осознал он это, только когда очередная голова была отделена от тела.

Когда обезглавленный мертвец рухнул, Мэтью почувствовал, как наконечник стрелы перерезал шнур. Как только путы ослабли, он мгновенно сорвал их с шеи и со взрывом отчаянной энергии поднялся на ноги. Ободренные успехом Мэтью, два человека позади него тоже попытались встать. Один из мужчин-скелетов закружил возле Мэтью с серпом в одной руке и ножом в другой. Глаза воина на лице-черепе были двумя черными провалами безумия.

Не дав лезвию пройти через свое тело, Мэтью вонзил стрелку в верхнюю часть груди индейца с небывалой силой, какую он не проявлял никогда прежде. Не теряя ни минуты, он развернулся и бросился к болоту. Молодой решатель проблем знал, что практически сразу за ним бросился второй охотник, и его смертоносный серп уже ищет голову наглой жертвы. Мэтью вжал голову в плечи и побежал вперед по грязи, а позади него послышались крики, которые могли бы своей силой поднять мертвецов из могил. Похоже, такой поворот в игре привел обезумевших индейцев в экстаз.

Мэтью бежал в направлении костра мимо хижин, и никого из жителей не попалось на его пути, потому что, вероятно, он не ошибся: все они были на поляне. Случайно обернувшись, молодой человек заметил, что охотник находится от него на расстоянии одного удара серпом. Мэтью споткнулся, ноги его ослабли, и он вот-вот должен был упасть. Он чувствовал, как смерть подбирается к нему все ближе.

Ему почти удалось достичь костра, когда из леса вдруг послышался плач ребенка. Это были мучительные стенания, переходящие в мягкие рыдания, а затем вновь набирающие силу. Они длились около трех-четырех секунд, а затем прекратились.

Мэтью удалось миновать костер, он оглянулся и с облегчением увидел, что воин-скелет замер. Более того, он испуганно попятился, хотя серп по-прежнему держал высоко для удара. Мэтью все же упал, оттолкнулся руками и коленями, едва не потерял равновесие снова, но возобновил бег.

Крик ребенка не повторился, но накрепко засел в памяти, как и слова Бабули Пэгг, звучавшие эхом в голове Мэтью, пока он пробирался через колючие заросли к реке.

Старая Кара сказала мне вот, что: если услышите детский плач, продолжайте идти. Не пытайтесь найти ребенка, просто продолжайте идти, потому что это дух, которого вы бы не захотели видеть.

И, видимо, человек-скелет тоже не хотел видеть этого духа, решил Мэтью. Он споткнулся и упал снова. На этот раз подняться удалось с большим трудом. Левая сторона его рубашки промокла от крови. Молодой человек пытался ориентироваться в полной темноте, силы оставляли его, а самый опасный призрак Реки Духов, возможно, бродил где-то поблизости. И, пожалуй, даже Мэтью со своим рациональным умом в такой ситуации становился суеверным.

Глава двенадцатая

Добравшись до берега Реки Духов, Мэтью не выдержал и тяжело рухнул на колени посреди вездесущих сорняков — совершенно обессиленный. Он заметил, что луна почти скрылась за горизонтом, и сейчас ее видимые остатки медленно поглощались серыми усиками облаков. Мэтью задумался об осьминоге Профессора Фэлла, медленно обвивающем свои щупальца вокруг мира.

Молодой человек попытался собраться с остатками сил. Он решил сначала пересечь реку здесь, на небольшой глубине, надеясь сделать Солстис естественной границей между собой и охотниками. Хотя сейчас его, похоже, никто не преследовал. Возможно, крик так называемого духа некоторое время будет держать их ближе к чаще, заставлять скрываться за своим священным костром, но все же…

В реке должны были остаться тела — возможно, и тело Магнуса Малдуна — которые могли привлечь рептилий. Может статься, аллигаторы здесь не такие уж частые гости, раз индейцы без страха плавают в Реке Духов, однако Мэтью не хотелось проверять, учитывая, что вся его рубашка была залита кровью из зверски разодранной раны на левом плече. Левая рука все еще ощущалась мертвой, но, по крайней мере, все остальные части были живы, и голова все еще была на плечах…

Интересно, хоть сколько-нибудь лодок сумели прорваться? Сейчас Мэтью не видел ни одной — возможно, всему виной скрывшаяся луна. Гнетущая жара черным плащом укрывала болото, отовсюду доносилось жужжание насекомых, ведущих свою собственную войну на выживание. Мэтью поднял глаза к небу, но не сумел разглядеть ни звезд, ни проблеска света с востока.

Он был измучен. Хотелось просто лечь здесь, в этой грязи, среди сорняков и позволить проклятому болоту убаюкать себя, а дальше — будь, что будет. Скоро рассветет, подумал он. Должно рассвести. И тогда он сможет уйти из этого болота своей дорогой. Но… что с беглыми рабами? Должно быть, они мертвы. Или уже схвачены, или убиты индейцами, или сгинули без вести в этом болоте. По всему выходит, Ройс и Ганн победили. Убийство Сары Кинкэннон — скорее всего, совершенное из ревности такой же силы, какая толкнула Магнуса убить трех человек за сомнительное восхищение Пандорой Присскитт — в итоге приведет еще к трем смертям: Абрама, Марса и Тоби… но… не исключено, что рабам удалось сбежать с этого болота, и они продолжают путь. Куда? — задумался Мэтью. Где они станут искать убежище? На другой плантации? Обыкновенно рабов помечали — на спине или на груди — ставили на них определенную отметку собственности, поэтому владелец другой плантации должен будет вернуть беглецов в цепях хозяину Грин Си. Либо так, либо все трое, в конце концов, погибнут в болоте. Ройс и Ганн не позволят им сбежать. Никто из беглых рабов не ждал, что по возвращении им будут задавать вопросы вместо того, чтобы отправить в петлю — они уже заранее приготовились к тому, что, если их поймают, то убьют, поэтому им оставался только один вариант: бежать без оглядки и затаиться — особенно Абраму. Тем не менее, осторожные смотрители Ройс и Ганн не хотели оставлять дело незаконченным — они хотели бы, чтобы неугодные рабы замолчали навсегда. Я буду молиться Всевышнему, чтобы у вас получилось сделать все правильно — сказала миссис Кинкэннон.

— Ха! — тихо и нервно усмехнулся Мэтью. — Правильно, — голос его был едва слышным и срывался. — А что — правильно? — спросил он у беззвездной ночи.

— Правильно, — прозвучал суровый голос совсем неподалеку. — Будет поднять свою задницу из этой грязи, Сэр Джентльмен.

Мэтью встрепенулся тотчас же. Огромная чернобородая фигура, измазанная в грязи, возвышалась над ним.

— Увидел, как кто-то вышел из леса. Я не знал, кто это, пока не услышал тебя. Кто-нибудь еще придет?

— Нет, — качнул головой Мэтью, когда дар речи вернулся к нему. — Не думаю, что стоит кого-то ожидать.

Магнус опустился на колени рядом с ним.

— Индейцы сцапали?

— Да.

— Как ты ушел?

— Это было… непросто.

Они используют человеческие головы вместо мячей в своей игре, почти сказал он, однако остановился. Одно лишь воспоминание об этом было пыткой само по себе.

— А с тобой что приключилось?

— Избил пару из них веслом. Потом ушел под воду, обхватил камень и почти утонул там, пока задерживал дыхание. Вроде, по мне кто-то прошелся, но не заметил меня. Когда сумел, я забрался в чащу. Собирался остаться там до первых солнечных лучей, а потом увидел, как кто-то выходит… и оказалось, это ты, — он на мгновение замолчал, и тишину тут же нарушили звуки болота, играющие свою беспорядочную какофонию. — Много людей погибло, как я понял.

— Да, — подтвердил Мэтью.

— Плохо дело, — сказал Магнус. И хотя его реплика была утверждением, а не вопросом, он дождался, пока Мэтью кивнет. — Мы потеряли все, что у нас было вместе с лодкой. Мушкет… порох… огниво… еду. Надо думать, твой кортик тоже пропал?

— Пропал, — отозвался молодой человек.

— Быть может, нам удастся найти какую-нибудь другую лодку и сесть в нее. Луна почти зашла, — рассудил Магнус, поглядев на темное небо. — Облака сгущаются. Может быть, с утра будет небольшой дождь, — некоторое время он вглядывался в лицо Мэтью. — От тебя кровью разит за милю. Серьезно ранен?

— Получил стрелу в плечо. Пришлось ее извлечь. Так что моя левая рука… несколько не в форме сейчас.

— Хм, — только и произнес Магнус, почесав свою грязную бороду. — Что ж, могло быть и хуже, я думаю.

— Да, — согласился Мэтью, чувствуя себя так, будто угодил в какой-то ночной кошмар, не имеющий ни начала, ни конца. В один из тех кошмаров, который заставляет потерять ход времени и переворачивает картину мира с ног на голову. — Намного хуже.

— Погляди-ка! — вдруг встрепенулся Магнус. — Там кто-то есть.

Мэтью увидел. Вверх по течению направлялась лодка с парой фонарей, закрепленных на крюке в носовой части. Похоже, это были последние добровольцы из Джубили.

Мэтью попытался встать, однако сил было еще явно недостаточно для такого подвига, поэтому Сэр Джентльмен оставил свою задницу в грязи. Магнус поднялся и побрел навстречу лодке, наткнувшись вдруг на тело, плавающее в воде со стрелой в горле. Он попытался оттолкнуть тело со своего пути, однако под рубашкой трупа что-то шевельнулось, и Магнус отдернул руку так, будто только что прикоснулся к раскаленной сковородке. Похоже, это была змея. Следовало быть осторожнее…

Наконец, лодка подплыла достаточно близко, и только тогда Магнус и Мэтью сумели разглядеть, кто работал веслами. Молодой человек заставил себя подняться на ноги. Мир вокруг несколько раз круто повернулся перед глазами, ноги грозились подкоситься, однако ему удалось удержаться в вертикальном положении.

— Ты ведь знаешь, — сказала юная черноволосая девушка, уставившись на него своими темно-синими глазами, поблескивающими в тусклом свете фонарей. — Что я не могу отпустить тебя снова. Не тогда, когда ты так близко.

Мэтью не представлял себе, что ответить. Куинн Тейт, разумеется, считала его кем-то другим. Было ли тут дело в болотной лихорадке, или в чем другом, но девушка явно была не в себе.

— Что здесь случилось? — спросила Куинн. Она осмотрела левый берег реки, затем увидела тело со стрелой в горле, дрейфующее в темных водах, и ответила на свой же вопрос. — Я говорила вам, что они придут, когда увидят факелы.

— Они все еще могут быть поблизости, — сказал Магнус. — Они схватили Мэтью, но ему удалось убежать. Нужно убраться отсюда, пока они не вернулись, — он положил свой клинок в лодку. — Я собираюсь забраться. Вы просто сидите и держите весла над водой, остальное я сам сделаю.

Она кивнула. Магнус подтянулся, затем помог Мэтью, пока Куинн устойчиво держала лодку. Мэтью отметил, что она смотрит на него со странной смесью удивления и обожания, как если бы он был духом, посланным ей от Бога. Он сел в носовой части, обхватив раненое плечо, и постарался восстановить дыхание. Куинн тотчас же бросила весла и оказалась подле него. Она осторожно потянула рубашку, стараясь осмотреть рану.

— Стрела, — выдавил он. — Мне повезло. Кость не задета.

Она коснулась кровавого сгустка вокруг раны нежными пальцами.

— Нужно обязательно перевязать, Дэниел. Иначе загноится.

— Мэтью, — тихо, но твердо поправил он. — Меня зовут Мэтью.

Казалось, Куинн запуталась в собственных воспоминаниях. Она растерянно моргнула, по лицу ее пробежала тень.

— Да, я хотела сказать… Мэтью.

Магнус сел по центру и взял работу веслами на себя. Он явно колебался, пытаясь решить, стоит ли продолжать путь по этой реке, или нет.

— Что там впереди? — обратился гигант к девушке, и голос его прозвучал, как громовой раскат. — Еще больше индейцев?

— Нет. Но другие вещи.

— Какие другие вещи?

— Духи, — ответила она. — Они бродят, ищут покоя… или мести. Эта река будет вести вас дальше и дальше, пока болото будет затягивать вас и сбивать с пути. Зыбучие пески и змеиные гнезда. Заманивают, чтобы в них наступили. Я знаю из историй, которые слышала… что это плохое место.

— Истории, — издевательски фыркнул Магнус, хотя теперь его голос звучал чуть тише, чем пару минут назад. Проблеск зарницы прострелил небо на западе. — Мэтью, что скажешь? Стоит идти дальше, или лучше повернуть назад?

Как только этот неловкий вопрос сорвался с губ Магнуса, послышался звук отдаленного выстрела. Шум прокатился через ветви плакучих ив и корявых дубов на берегах Реки Духов. Через несколько секунд прогремел второй выстрел — на этот раз, скорее всего, из пистолета, потому что звук был выше, чем первый. А сразу за ним последовал третий — снова мушкетный.

Дальше повисла тишина, нарушаемая лишь звуками болота.

Магнус подождал, затем переглянулся с Мэтью.

— Три выстрела. Три беглеца. Быть может, они уже все мертвы.

Мэтью посмотрел на красные прожилки рассвета на восточной стороне неба, через которые вот-вот должен был начать пробиваться дневной свет, но пока солнце явно не спешило осветить этот проклятый край. Казалось, это место существует вне времени.

В этот момент к раненому плечу начала постепенно возвращаться жизнь, и оно принялось пульсировать глубокой сильной болью, которая растекалась по левому боку и шее. Он не имел ни малейшего понятия, что делать с девушкой — по большому счету, ее бы доставить обратно в Ротботтом и повернуть в Грин Си… и все же оставался шанс, что беглецов не убили, а стало быть, еще можно было их спасти.

— Лично я считаю, стоит идти дальше, — решил Магнус. — Мы уже слишком много прошли, чтобы повернуть назад. Ты выдержишь?

Мэтью не нравилась идея брать с собой девочку в это путешествие, однако казалось, что жребий уже брошен.

— Выдержу, — кивнул он, и Магнус принялся грести. Весла взлетали вверх и с силой опускались в воду, лодка быстро набирала скорость.

— Я принесла кое-что, — сообщила Куинн. Она потянулась вниз и вскоре достала пузатую бутыль, перетянутую кожаным ремешком, сделанную из засушенной тыквы. — Свежая вода всегда полезна.

Она протянула ее Мэтью, и тот с благодарностью и жадностью начал пить. С трудом заставив себя не осушать все до конца, молодой человек протянул бутыль Магнусу. А из сумки Куинн было тем временем извлечено несколько кусков вяленого мяса.

— Аллигатор? — поинтересовался Мэтью перед тем, как взять один.

— Конечно, — ответила девочка. — Ну же, бери. Это был большой и толстый аллигатор. Хорошее мясо.

Несмотря на все ужасы, которые ему пришлось увидеть этой ночью, Мэтью не на шутку проголодался. Он откусил кусок, и про себя невольно задумался, что же сделало этого гада таким большим и толстым. Вкус напоминал нечто среднее между курицей и рыбой, хотя, если не знать, что ешь, можно было предположить, что при жизни этот кусок мяса все же, скорее дышал жабрами, чем кудахтал. Магнус взял себе два куска и мгновенно проглотил их с таким видом, как если бы только что отведал лучших стейков в Чарльз-Тауне.

— Мы у вас в долгу, — сказал он.

Куинн наклонилась и достала третью вещь, которую прихватила с собой. Ею оказался ржавый пистолет, который, казалось, может взорваться, если нажать на спусковой крючок.

— Есть еще кортик, огниво, порох и немного патронов, — сказала она, указав на лежащую внизу сумку из оленьей кожи.

— Это все принадлежит твоему отцу? Или мужу? — спросил Мэтью.

Она несколько секунд пристально вглядывалась в его глаза, прежде чем ответить.

— Это принадлежало тебе, — сказала она. — Я подумала… может… ты узнаешь все это.

— Послушай меня, — терпеливо произнес Мэтью. — Я тебя никогда раньше не видел. Кто я, по-твоему? Кто-то по имени Дэниел?

— Сейчас тебя зовут Мэтью, — она слабо улыбнулась, и в улыбке этой проглядывалась странная смесь горя и надежды. — Но ты все же сделал то, что обещал. То, в чем поклялся. Я не хочу торопить тебя, потому что понимаю, что пока ты можешь не помнить. Но со временем… ты вспомнишь.

Мэтью решил, что эта девушка — этот прекрасный цветок, растущий посреди болотных сорняков — и впрямь очень красива, но ровно настолько же безумна. Пока Магнус греб, Мэтью прикрыл глаза и постарался отдохнуть, хотя Куинн прижималась к нему так сильно, что напоминала новый тесный жилет. Вся его одежда пропиталась потом, а насекомые усиленно кружили вокруг его взмокшего лица и раненого плеча. Перед его закрытыми глазами вновь и вновь вставали страшные образы взмахов серпа и голов, слетающих с тел.

Мэтью считал, что повидал уже много ужасных вещей, начиная от дела, связанного с Королевой Бедлама, продолжая зверскими убийствами Тирануса Слотера и заканчивая райским адом Профессора Фэлла на Острове Маятнике, однако ничего хуже этого кровавого игрового поля ему раньше видеть не доводилось. Это зрелище едва не лишило его рассудка.

В кошмарах вновь и вновь возвращалось страшное ощущение ожидания удара серпа, который должен был отнять его голову от тела, чтобы после отправить ее на игровое поле и загнать в сеть. Страшно было подумать, что этим ударом и впрямь могли окончиться все его планы, начинания, цели и идеи…

Мэтью почувствовал нежное прикосновение Куинн к своей щеке и, когда открыл глаза, увидел, что девушка приблизилась к нему настолько, что запросто могла вдохнуть его суть.

— Дэниел был твоим мужем? — спросил он.

— Он является моим мужем, — поправила она. — И будет им всегда, пока звезды не упадут с неба.

— Он умер?

— Он живет.

— Ты думаешь, что он живет во мне?

— Ты вспомнишь. Уже скоро.

— Я не Дэниел, — качнул головой Мэтью. — Неважно, во что ты веришь, я — не он.

Она улыбнулась — едва заметно. Ее рука нежно прошлась по его небритой щеке.

— Ты вспомнишь, — повторила она. — Уже скоро.

Магнус вдруг прекратил грести и позволил судну дрейфовать.

— Здесь вытащили на берег несколько лодок, — объявил он. — Похоже… пять или шесть. И выстрелы, кажется, доносились отсюда. Я причаливаю.

— Хорошо, — согласился Мэтью, когда Магнус направил судно к остальным, спрятанным в камышах. Когда можно было сойти на берег, Мэтью подобрал кортик. Магнус неспешно собирал пистолет и принадлежности для стрельбыё, Куинн взяла бутыль с водой и оставшееся вяленое мясо аллигатора.

Когда ноги ступили на скользкий берег, голова Мэтью закружилась, и он заметно качнулся, однако Куинн быстро оказалась рядом, чтобы помочь ему устоять.

Впереди виднелось огненное зарево, пробивающееся через деревья недалеко впереди. Магнус пошел первым, проводя Мэтью и Куинн через заросли. Вскоре послышались тихие мужские голоса неподалеку. Магнус вышел на свет костра, и около пятнадцати человек мгновенно вскочили на ноги, как будто встретили гигантского болотного монстра. Мушкеты, пистолеты и клинки мгновенно развернулись в сторону вновь прибывших.

— Полегче, парни, — своим песочным голосом проскрипел Бальтазар Стемпер, сидящий на длинном гнилом бревне. Его лицо под соломенной шляпой с вороньим пером сохраняло спокойное и беззаботное выражение. — Это просто Малдун и… ох, вы только посмотрите, кто присоединился к вечеринке! — он уставился на Мэтью и девушку, губы его растянулись в хищной улыбке. Стемпер приподнял шляпу, продемонстрировав копну непослушных черных волос, поседевших на висках. — Откуда вы, юная мисс?

— Я живу в Ротботтоме, — неуверенно произнесла она, выйдя на свет полностью, но продолжая держаться поближе к Мэтью.

— Ах, Ротботтом! — воскликнул облаченный в черные одежды тощий проповедник Сет Лотт, чуть склонив голову перед Куинн и взмахнув своей черной треуголкой. Его волосы были коротко пострижены, поэтому больше напоминали россыпь черного песка по черепу. Мэтью отметил, что увлеченные глаза этого человека успели изучить каждую деталь юного тела девушки с ног до головы, пару раз замерев на определенных участках. — Мне говорили, что ваш городок — обитель греха, потому что у вас нет проповедника.

— У нас есть кое-кто, кто читает Книгу Добра, — ответила Куинн более уверенно. — И я одна из них.

— Что ж, тогда ты благословенна, — отозвался Лотт с быстрой улыбкой и возвратил треуголку на голову. — Присоединяйтесь к нам, друзья. Мы тут пожарили на костре змей.

Мэтью заметил у многих присутствующих здесь мужчин длинные заточенные палки, на которые были наколоты куски белого мяса. Оглядев всех, молодой человек узнал широкоплечего Калеба Боуи, который отнесся к предложению позволить троим чужакам присоединиться к «вечеринке» со смесью негодования и презрения. Похоже, не больше он жаловал и остальных весельчаков, однако к ним, возможно, уже успел попривыкнуть — на встречах в Грин Си, надо думать. В основном здесь сидели тощие мужчины, по которым с первого взгляда было видно, что они обильно трудятся и едва сводят концы с концами. На лице каждого из них была своя печать отчаяния. Для них поимка беглых рабов — особенно убийцы Сары Кинкэннон — сумеет оказать существенную денежную помощь. В конце концов, вряд ли кому-то из них представится другой шанс заработать на кусок хорошей ткани для нового платья своей жене или на новую игрушку для ребенка.

Некоторые из этих джентльменов, правда, пребывали в нетрезвом состоянии и продолжали выпивать до сих пор, передавая фляжки с выпивкой по цепочке. Их румяные лица, остекленевшие глаза и проскальзывающие нервные смешки говорили именно о том, что этимлюдям нравится сам процесс, а охота как таковая — лишь приятное дополнение.

— Господи, мальчик! — воскликнул человек с копной седых волос и лицом, которое явно много лет подставлялось солнечным лучам. — У тебя столько крови на рубашке! Что случилось?

— Индейцы, — ответил Мэтью слабым голосом. Он чувствовал, что если сейчас не сядет, то точно упадет. — Из той деревни, что вниз по течению. Они появились из-под воды, перевернули некоторые лодки, и…

— И тебе удалось вернуться, сохранив голову? — Стемпер обжаривал свой кусок змеиного мяса на костре. — Мы постарались миновать тот участок как можно быстрее. Никогда там не бывал — слава Богу — но я знаю, что это за место. Народы катавба, крики, ючи и чикасо отправляют туда некоторых своих соплеменников. Они называют это поселением «мертвых при жизни»… деревня для изгнанников. Мы полагали, что шкуры тоже сумели пройти, не привлекая слишком много внимания. А вот дальше… все эти факелы на реке, эти пьяные песни… разумеется, эти горе-охотники себя выдали.

Мэтью подумал, что пустая пальба тоже привлекла внимание «мертвых при жизни» к нарушителям, однако ничего не сказал.

— Слышал рассказы об их игре, — продолжил Стемпер. — Ты видел ее?

— Эту часть я предпочел бы оставить при себе, — отозвался Мэтью. — Я в ней почти поучаствовал…

— Похоже, ты потерял много крови. Это тебя ножом так?

— Стрелой.

— Древко сломалось?

— Нет, — сказал Мэтью. — Я вытащил ее, чтобы добыть наконечник.

На некоторое время все погрузились в почтительное молчание — даже пьянствующие мужланы. Затем Стемпер кивнул.

— Хэллек, передай-ка сюда флягу! Дайте мальчику выпить, ребята. Я думаю, ему это сейчас нужно больше, чем вам.

Флягу передали. Мэтью сделал глоток, который едва не сжег ему горло. На глазах выступили слезы, но в целом ощущение было приятным. Затем флягу взяла Куинн и заботливо произнесла:

— Задержи дыхание.

Когда он, понимая, к чему она клонит, выполнил указание, девушка плеснула немного этого жгучего напитка на его рану в плече. В голове взорвался сноп искр, перед глазами заплясали разноцветные звезды. От боли он едва не сломал себе зубы, стискивая их с неимоверной силой. Он подумал на секунду, что его пытают каленым железом. Только Магнус сумел удержать его от падения, потому что ноги молодого человека обессиленно подломились. В следующую секунду он обнаружил себя сидящим у костра и зажимающим раненое плечо. На лице у него блестели капельки пота.

— Спасибо, — сказала Куинн, передавая флягу обратно Стемперу, который тут же вернул напиток человеку по имени Хэллек и его собутыльникам.

— Мы слышали три выстрела, — сказал Магнус. — Убили трех змей?

— Змей мы убивали клинками, — ответил Стемпер, прожевывая жареное мясо. — Уэттерс, Карр и Морган стреляли, — он кивнул в сторону трех мужчин, сидящих у костра. — Расскажите этим людям, на что вы растратили патроны.

— Это была не растрата! — возразил диковатый рыжий мужчина с крючковатым носом и с четырьмя или пятью черными зубами. — Нас что-то преследовало. Мы все его слышали.

— Что бы это ни было, оно нас порядком напугало, — ответил другой — тонкий лысеющий человек с красными глазами, который, похоже, несколько ночей не отрывался от фляги с выпивкой. — Что-то большое следовало за нами через чащу. Особенно не шумело, но сломало ветку или две. Подбиралось все ближе. Возможно, это была одна из шкур, которая хотела перерезать нам глотки!

— Готов поспорить, шкуры уже далеко отсюда, — сказал Стемпер и с отвращением фыркнул в ответ на суеверность трех стрелков. — И ни один из рабов вам глотки перерезать не собирается. Они хотят бежать, а не сражаться.

— Мы просто рассказываем, что слышали, — настаивал Морган. — То, что там было, перепугало нас, как… кроликов, мы все слышали, как оно пробиралось через заросли. Но ничего не видели даже с факелом. Кем бы ни была эта тварь, она хорошо умеет прятаться, — мужчина перевел взгляд со Стемпера на Магнуса. — Поэтому мы решили выстрелить в это порождение проклятия, ада или самого Дьявола, будь оно неладно!

— Может быть, это был индеец? — предположил Магнус. — Кто-то из «мертвых при жизни»?

— Может, и так, но я ни за что не поверю, что они забрались бы так далеко от своей деревни, — возразил Стемпер. — Что бы это ни было, вы, ребята, скверные стрелки! В чаще не было ни одной капли крови, — он протянул руку и любящим жестом погладил свой мушкет. — До рассвета мы выясним, попали ли вы в индейца или нет.

Мэтью поднял глаза к небу. Оно когда-нибудь в его жизни бывало таким темным в предрассветный час? Куинн устроилась рядом с ним и нежно убрала вспотевшие волосы с его лба.

Магнус потянулся вперед и принял палку со змеиным мясом, протянутую худосочным мужчиной, который с глубокомысленным видом размышлял о превратностях Судьбы. Отвернувшись, он сел, задумчиво подтянув колени к подбородку. Магнус откусил кусок мяса и оглядел группу мужчин. Сейчас он казался небывалым грозным зверем — весь вымазанный в грязи реки Солстис.

— Почему вы высадились здесь? — спросил он.

— Я не знаю, кто первым сюда сошел и развел огонь, — отозвался Стемпер. — Но мы решили, что это неплохое местечко, чтобы устроить лагерь, смыть грязь и перекусить. А еще дождаться первых лучей солнца. Через пару часов продолжим путь.

Магнус кивнул:

— Я ищу Гриффина Ройса и Джоэля Ганна. Их кто-нибудь видел?

— Я видел, — отозвался человек, прислонившийся к дереву по другую сторону костра. Он прижимал мушкет к своему могучему телу. Его шея была толстой, как у быка, а лицо с квадратной челюстью наводило на мысль, что он может зубами перекусывать камни. Один его глаз — слепой, без сомнения — затягивало белое бельмо. — Около часа назад. Они гребли впереди меня, Эллиса и Дойла. Двигались быстро. На следующем изгибе реки мы их потеряли.

— Хм, — протянул Магнус, старательно пережевывая змеиное мясо.

— Зачем они тебе, Малдун? — у Калеба Боуи в зубах застрял кусок, и он старательно выковыривал его оттуда языком. — Ты же тоже охотишься на этих шкур, как и мы, разве нет?

Магнус вдруг словно потерял дар речи. Он посмотрел на Мэтью, и молодой человек взял в свои руки флаг инициативы — несмотря на то, что эти руки практически потеряли чувствительность.

— Нас интересовало… не нашли ли эти двое еще беглецов. Они пустились в погоню раньше остальных, поэтому…

— А ты сам что тут делаешь и кто ты такой? — вдруг спросил Стемпер, и глаза его нехорошо прищурились. — Я видел тебя в Джубили. В пижонском костюмчике и с пижонскими манерами. Ты из Чарльз-Тауна, я прав? Что ты забыл на этой охоте, мальчик?

Магнус, наконец, обрел дар речи. Он понял, как и Мэтью, что слова Бабули Пэгг для всех этих людей веса иметь не будут, и по сути, если раскрыть реальную цель погони, это может плохо кончиться для нанятых миссис Кинкэннон двоих искателей правды.

— Мэтью — мой друг. Он был у меня дома, когда зазвонил колокол, — его перемазанное грязью лицо исказила кривая ухмылка. — Не щетиньтесь на него только за то, что он прибыл из Чарльз-Тауна. Он хочет помочь мне открыть свое дело. Не так ли, Мэтью?

— Да, верно.

— Дело? — фыркнул Стемпер. Некоторые осмелились засмеяться, но сдержанно. — Малдун, единственное дело, которое ты можешь осилить, это приносить с собой вонь всюду, где появляешься, — его рука на всякий случай коснулась мушкета. — И я удивлен, что у тебя есть друг. Мальчик, — обратился он к Мэтью. — Неужели ты такая же потерянная душа, как и он?

Куинн наклонилась к человеку. В ее глазах смешивались огонь и лед, а в голосе зазвучала сталь:

— Не смейте говорить с ним так, мистер. Я не позволю. Вы слышите?

— А то что? — отозвался Стемпер, быстро окинув взглядом остальных, и Мэтью решил, что он очень любит быть в центре внимания. — Что? Что может связывать этого щеголя с молодой девкой из Ротботтома?

— Он мой муж, — спокойно сказала Куинн. — И он вернулся ко мне из мертвых.

Глава тринадцатая

Последовало долгое ледяное молчание, которое сумел через некоторое время нарушить лишь Бальтазар Стемпер.

— Что ж, это многое объясняет, — хмыкнул он. — Фитци, отрежь-ка мне еще змеиного мяса и насади его сюда, — он передал заостренную палку молодому мужчине, который тут же послушно опустился на колени и принялся отрезать кусок от зажаренной коричневой змеи, которая лежала на камне рядом с другими хорошо прожаренными тушками. Глубоко посаженные глаза Стемпера блеснули при взгляде на Мэтью и Куинн.

— Мистер Мэтью, — издевательски произнес он. — Ты, похоже, кое-что себе урвал…

Лицо Сета Лотта перерезала кривая уродливая усмешка.

— Я к вашим услугам, сэр: устроим христианскую свадьбу. Или, лучше сказать… обновим ваш брак.

— А дальше сможешь исполнить супружеский долг, — поддержал Калеб Боуи, очищая свой кусок змеиного мяса от кожи. — Не облажайся, мальчик, сделай все, как полагается. Можешь прямо здесь, у костра, будет очень… — он замялся изо всех сил пытаясь найти подходящее слово, лихорадочно пожевывая собственную губу, но, похоже, словарный запас его подводил.

— Романтично, — подсказал Стемпер, получив свою порцию мяса от Фитци, и поднес ее к огню, чтобы дожарить.

— Спасибо за ваше участие и ценные комментарии, — ответил Мэтью, окинув их суровым взглядом. — Возможно, в Джубили у вас не принято уважительно относиться к женщинам… особенно к тем, которые немного… запутались, но я бы попросил вас попридержать эти шуточки, джентльмены.

— Громкие слова, — нахмурился Боуи. — Что же они могут значить?

— Они значат: закройте свои проклятые рты! — ответил Магнус, вдруг наведя на шутников ржавый пистолет Куинн. — Стемпер, я слышал, обе твоих жены уже давно в могилах. Лотт, а ты пару лет назад сделал ребенка пятнадцатилетней девочке, и она до сих пор бродит по улицам Чарльз-Тауна в поисках Иисуса. И Боуи… ты бы не отличил женскую задницу от лошадиной, не так ли? Так что попридержали бы вы языки!

Боуи побагровел и хотел резко подняться, однако Стемпер издал нервный смешок и протянул ему дымящуюся палку со змеиным мясом, предупреждая его порыв.

— Пусть себе болтает, Калеб. Интересно порой услышать о себе занимательные истории от такого чудака. О, вы все, наверное, слышали, что о нашем друге Малдуне болтают в Чарльз-Тауне? В определенных кругах ходят слухи о том, что одна светская дама приходит на балы с молодыми красавчиками, и тут же появляется Малдун с разбитым сердцем и устраивает представление, в каждом из которых возвышенно твердит о своей любви. Во всех тавернах об этом говорят! Как над ним смеются в этом городе! Хохочут над тем, как наш отшельник Магнус Малдун старается… — он сделал паузу и неспешно отправил в рот еще один кусок змеиного мяса. — Быть кем-то, — продолжил он. — Хотя все вокруг знают, да и он тоже не питает иллюзий на этот счет, что никогда ему не удастся стать чем-то бо̀льшим, чем тот кусок дерьма, которым он уже является. — Стемпер язвительно улыбнулся лишь уголком рта, тщательно пережевывая мясо. — Но давайте дадим Магнусу возвыситься. Настолько, насколько может. Он ведь все равно ни к чему не придет, никогда не поймает своей звезды, никогда ничего не достигнет, кроме беготни за юбкой этой…

— Довольно.

Голос Мэтью был резок, как пистолетный выстрел, хотя и звучал куда как элегантнее. Боуи с недобрым прищуром посмотрел на него.

— То, что тебя подстрелили индейцы, но ты выжил и можешь об этом рассказать, ничего для меня не значит, мальчишка, так что попридержи-ка язык.

— Не будем ссориться, — елейно протянул Стемпер, пожимая плечами. — Друзья мои, все мы здесь собрались на Реке Духов, чтобы вершить правосудие. Добудем себе несколько пар черных ушей, которые принесем в Грин Си. Отомстим за убийство мисс Сары. Давайте не будем забывать, для чего мы здесь.

Магнус ничего не говорил, однако его лицо, измазанное в речной грязи, становилось все более суровым, и Мэтью подумал, что его выдержка достойна восхищения. Фляга с выпивкой пустилась по второму кругу между сидящими у костра охотниками. Начались отвлеченные разговоры, и только тогда Магнус опустил пистолет и отвернулся от собравшихся мужчин к реке.

— Ваш муж, — обратился Сет Лотт к Куинн. — Как человек Божий, я хочу услышать его историю. Историю его смерти, перерождения и воскрешения. Что с ним случилось, дорогое дитя?

Многие присутствующие прислушались, хотя некоторые были увлечены игрой в карты и выпивкой. Куинн беспокойно заерзала на своем месте, замечая направленные на нее хищные взгляды. Замечал их и Мэтью.

— Мой Дэниел умер прошлым летом, — начала она, обращаясь к проповеднику. — Лето было жарким, засушливым, как это. Были грозы и молнии, но не было дождя. Вы знаете, как это бывает в наших краях. Удар молнии, после которого загорается дерево, затем еще одно, а затем это перерастает в огромный пожар. И когда лето сухое, пожар разгорается очень быстро. Так и случилось в том году.

— Пожары, — нарочито смиренно произнес Лотт. — Да, они быстро начинаются и быстро разгораются, пока не охватят то, что суждено. На то воля Божья.

Куинн кивнула.

— Может, и так. Но это суровая воля, я думаю. Бог, наверное, не обращает своего внимания на это место. Думает о других вещах и помогает другим людям.

— Бог помогает тем, кто помогает себе сам, — сказал проповедник. — Таков его неисповедимый путь.

Мэтью задумался — если верить словам Магнуса — так ли Лотт преподнес Божью волю своей беременной молодой любовнице?

— Возможно, — бесстрастно отозвалась Куинн. — Когда огонь разгорается и начинает свое движение, ничто не в силах остановить его. Животные бегут от него, но все равно попадаются в его сети, когда ветер переносит его с места на место. Такое может произойти и с людьми. Прошлым летом пожар достиг Ротботтома. Нас немного, и все же мы старались бороться ради своих жизней, семей и домов. Пытались спасти то, что у нас было, как и всякий на нашем месте. Мой Дэниел и еще несколько человек выбежали, стараясь срубить несколько деревьев и остановить пожар на подступе к городу.

— Я видел дым, — сказал Стемпер. — Казалось, что он очень далеко отсюда. Пожары случаются тут каждый год.

— У вас есть болото и река, чтобы уберечь Джубили от пожара, — продолжила Куинн. — А у нас кирки, лопаты и желание сохранить то, что нам принадлежит. Тогда около двадцати человек отправились бороться с огнем. А в небе постоянно сверкали молнии, и оно выглядело, как усмешка Дьявола. Пламя постоянно высекало новые искры, которые сжигали все вокруг. А ветер подбирал, подбрасывал и разносил эти искры, делая их сильнее, приближая и взращивая настолько, что даже деревья на болоте не были защищены. Мой Дэниел отправился помогать спасать наш город… и он был одним из троих, кто не вернулся, когда все закончилось.

— Сгорел, не так ли? — безо всякой деликатности спросил Стемпер.

— Не сгорел, — ответила девушка. — Его забрали.

— Забрали? — переспросил Мэтью, нахмурившись. — Что ты имеешь в виду?

— Зверь забрал, — сказала Куинн. — Он появился из дыма. Человек, стоявший ближе всего, увидел его тень… он не мог рассказать от этом подробно… но, тень пала на моего Дэниела, и он исчез, — она наклонилась и положила свою руку на руку Мэтью. — Перед тем, как уйти, ты… ты боялся… но напомнил, как сильно меня любишь и сказал мне: Куинн, не волнуйся, потому что я вернусь. Сказал, что ребенок, которого я ношу, слишком важен, он не позволит ничему встать между нами. Ты этого не помнишь?

Мэтью молчал, но почувствовал себя так, будто стрела пронзает его сердце, когда две слезинки сбежали по щекам Куинн, сохранявшей мрачно-торжественное выражение лица. Это маска, подумал он, за которой скрываются огромные страдания — гораздо бо̀льшие, чем эта юная девушка могла вынести, поэтому она и создала себе этот отчаянный вымысел.

— Ты Дэниел, вернувшийся ко мне, — сказала она. — Я знаю это. Я чувствую в тебе его дух. И, может, ты ничего не помнишь о нас… о том, как все было… но когда он в тебе станет сильнее, он расскажет тебе. И тогда — возможно, скоро — ты вспомнишь все о Дэниеле Тейте и отпустишь Мэтью Корбетта, потому что… он просто одежда из плоти и крови на сердце моего мужа, — она сжала его руку и выдавила из себя мучительную улыбку, протолкнувшую стрелу в сердце Мэтью еще глубже. — И я не смогу отпустить тебя снова… у нас может быть другой ребенок, Дэниел! Мне жаль… мне так жаль… я была раздавлена горем и потеряла нашего малыша. Я выплакала все глаза от боли! — она прильнула к нему, глаза ее блестели. — Это был мальчик. Они сказали мне, до того, как завернули его в белую ткань и похоронили. Ты помнишь белую ткань, Дэниел? Из нее было сделано платье к нашей свадьбе. Помнишь, как дорого мы за нее заплатили в Джубили?

— Белая ткань и впрямь дорогая, — заметил Стемпера. — Жаль закапывать в землю что-то настолько дорогое.

Кто-то у костра рассмеялся, и Мэтью заметил, как Куинн вздрогнула, как будто ей дали пощечину. Он потянулся за кортиком, принадлежавшим мужчине, ныне покинувшему этот мир, собрал в себе остатки сил, поднялся на ноги и вытянулся во весь рост в свете огня подле обезумевшей от горя девочки у его ног.

— Еще одно слово неуважения в ее адрес, — угрожающе произнес Мэтью Бальтазару Стемперу, — и я проткну вас насквозь, или умру, пытаясь.

— Давайте испытаем этого мальчишку, — отозвался Калеб Боуи, вышедший из себя настолько, чтобы выхватить свой клинок, длина которого превышала длину оружия Мэтью едва ли не втрое. Он поднялся, оскалившись и хищно прищурившись. Грудь его словно раздалась вширь, когда он втянул в себя воздух — с такой силой, что запросто мог вдохнуть и всех кружащих вокруг насекомых. — Малдун, — сказал он. — Я тебя перехвачу до того, как ты прицелишься, поэтому на твоем месте я бы не дергался.

— Мне и не нужно целиться, — Магнус взял пистолет так, чтобы использовать его в качестве дубинки. — Давай, посмотрим, есть ли мозги в твоей проклятой уродской башке.

Прежде, чем кто-либо двинулся, в чаще позади них послышалось какое-то движение. В свете факелов было видно, что, что бы это ни было, оно приближалось.

— Охладите-ка пыл, ребята, и все останутся при своих мозгах, — сказал Стемпер, поднимаясь на ноги. Большинство других мужчин также поднялись и взялись за оружие, не представляя себе, что поджидает их в зарослях.

— Кто там? — выкрикнул Стемпер. В голосе его, несмотря на внешнюю выдержку, слышался легкий тремор, и Мэтью понял, что даже самый черствый человек здесь не потерял веру в духов.

Несколько секунд длилась пауза, нарушаемая лишь треском огня и жужжанием насекомых. А затем из чащи прозвучало:

— Стемпер?

— Себя я знаю, а вот ты кто?

Движение в чаще усилилось. Показался свет факелов. Несколько мужчин у костра взвели оружие.

— Не стрелять, — шикнул Стемпер. — Кажется, я узнал этот голос, — он снова обратился к пришельцам. — У нас тут несколько вооруженных и сильно нервных людей, так что лучше вам назваться!

— Да ради Христа! — воскликнул человек, который подошел ближе всего. — Это Грифф Ройс и Джоэль Ганн! Не стреляйте!

Мэтью и Магнус переглянулись. Внимание Боуи, ненадолго превратившегося в зверя, переключилось на пришедших смотрителей Грин Си. Куинн поднялась и отчаянно схватила Мэтью за руку, будто боялась, что дух Дэниела, который, решила она, на миг воспрянул, вновь испарится.

В следующий миг двое мужчин появились из зарослей и уставшими тяжелыми взглядами окинули всех присутствующих. Ганн нес факел. Оба смотрителя были вооружены мушкетами и ножами, закрепленными на поясах. Они приблизились к костру, и остальные присутствующие заметно расслабились и опустили оружие.

— Уши еще не добыли? — спросил Стемпер.

— Пока нет, но добудем, — отозвался Ройс. Они с напарником окинули сборище, и взгляды обоих замерли на Мэтью, Куинн и Магнусе. — Ну-ка, — протянул Ройс, и интонация его казалась острой, как лезвие ножа. — Что у нас тут? — рябое лицо с квадратным подбородком и высокими скулами было прикрыто тенью жестокости, которую он активно пытался скрывать за хитрой улыбкой. В зеленых глазах плясало пламя. — Юноша из Чарльз-Тауна… Мэтью Корбетт, не так ли? Магнус Малдун, известный отшельник и горе-жених и… кто это? — если до этого в его глазах плясало пламя, то при взгляде на Куинн в них разгорелся адский пожар. — Красотка в тряпье? Из Ротботтома, я полагаю?

Ганн не обратил никакого внимания на объект влечения Ройса — он не сводил взгляда с Мэтью.

— Вы! — воскликнул он, презрительно скривив мясистые губы. — Мало того, что вы явились без спроса в часовню, так еще решили и сюда сунуть свой нос? — он заметил кровь на его рубашке. — И, похоже, вы за это уже поплатились. Я же говорил, что вам нечего делать на этой охоте!

— И Джоэль был прав, Корбетт, — поддержал его Ройс, приближаясь и останавливаясь в нескольких футах от Мэтью. — Здесь опасно. Всякие жуткие вещи тут случаются чертовски быстро, — он также взглянул на его окровавленную рубашку. — Вижу, это вы уже поняли. Как вас угораздило?

— Мальчик попался «мертвым при жизни», — объяснил Стемпер. — Если верить его словам, они напали на лодки и поймали многих из Джубили. Мальчишка словил стрелу, и она помогла ему сохранить голову на плечах.

— Рана плохо выглядит, — качнул головой Ройс. — Лучше всего вам с Малдуном вернуться в Грин Си.

— Ничего, я переживу, — угрюмо ответил Мэтью. Он взглянул на повязки на предплечье Ройса, на месте которых вчера был медицинский компресс. К своему ужасу он заметил, что оба предплечья Ройса были расцарапаны… точно так же, как и у Ганна. Если раньше это могло служить доказательством убийства Сары Кинкэннон, то теперь использовать это было нельзя. — Вы пробирались через колючки?

— Нелегкая тропа. Да здесь и нет легких, — Ройс несколько секунд оценивающе смотрел на Мэтью, а затем потерял к нему интерес и повернулся к Стемперу. — Мы были недалеко отсюда. Увидели ваш костер. Мы знали, что это не могут быть шкуры, они бы так не сглупили, но все же мы решили проверить. Без обид.

— Никаких обид, — покачал головой Стемпер. — Но почему вы двое причалили к берегу?

— Мы нашли их лодку, — ответил Ганн, рассматривая Мэтью своими недовольными голубыми глазами. — Они пытались ее спрятать понадежнее, но на речной грязи остались следы.

— Теперь они идут пешком, — сказал Ройс. — Им пришлось сделать выбор: или двигаться более быстрой тропой, но угодить в болотную трясину, или двигаться на северо-восток через лес к пастбищам. Я думаю, они выбрали более безопасный путь.

— Могу я задать вопрос? — прищурился Лотт. Голос его звучал тихо и учтиво. — Куда, они считают, они могут податься? Обрести свободу от преступления. Где, им кажется, они могут найти себе убежище? — он широким жестом обвел местность вокруг.

— Они не люди, а настоящие дикие звери. Бежать — в их природе, — ответил Ройс. Он увидел жареную змею на камне, взял нож и без спроса, став на колени, отрезал себе кусок. — Они не знают, куда идти. Все, что они пытаются сделать, это сбежать от правосудия. И этот чертов кобель Абрам… втравил в это своих родных, и теперь им тоже придется поплатиться, — он взял одну из заточенных палок, насадил на нее кусок змеиного мяса и начал прожаривать его на костре. — Я вам так скажу, будь моя воля, эта наглая Бабуля Пэгг сейчас уже болталась бы в петле, а к ней бы присоединились ее родственнички. В назидание остальным: вот, что бывает, когда преступаешь закон. Это бы спасло нас от многих неприятностей.

Мэтью не сумел с этим смириться. Слова вылетели до того, как он успел подумать — может, тому виной обильная кровопотеря, усталость или головокружение — но он спросил:

— Мистер Ройс… сколько у вас ножей?

Ройс оторвался от своего занятия и безмятежно посмотрел на молодого человека.

— Три. А у вас?

— Ни одного. Но мне стало интересно… вы в последнее время ни один не теряли?

— Нет, я бы заметил, — Ройс перевел быстрый, мрачный взгляд на Ганна, но быстро вернул самообладание. — Мэтью… можно вас так называть?.. вам бы лучше сесть, иначе упадете. Мне кажется, болото уже работает над вашей раной прямо сейчас.

— Мне было интересно, — продолжил Мэтью в своем духе. — Где Абрам мог добыть нож, чтобы убить Сару, — он сделал паузу, чтобы унять головокружение и вновь сфокусироваться на Ройсе. — Я хочу сказать… мог Абрам украсть один из ваших ножей? Он ведь должен был где-то его достать. Или, может, он взял ваш нож, мистер Ганн? — Мэтью обратил свой взгляд на второго смотрителя. — Мой вопрос в том, как Абрам завладел этим ножом.

— Ответ прост, — Ройс старательно откусил кусок мяса. — Служанка в большом доме, вероятнее всего, украла его и передала ему. Эти девчонки постоянно что-нибудь крадут и утаскивают к себе в квартал. Одна из них сунула нож себе под юбку, и Абрам его получил. Вот, как все произошло.

— Думаю, Абрам присунул этой сучке под юбку кое-что другое, — сказал Ганн и рассмеялся — слишком громко и резко, и несколько человек подхватили его нервный смех.

— Господа, придержите языки, здесь дама, — предупредил Стемпер, хищно оскалившись.

— Где? — спросил Боуи. — Все, что я вижу, это ротботтомский мусор, — его взгляд был направлен не на Куинн, а на Мэтью. — У которой не все в ладах с головой. Она считает, что этот мальчишка — ее муж, вернувшийся из мертвых. Нет, ну не безумие, а, Ройс?

Ройс издал какой-то неясный звук в знак подтверждения, проглотив кусок мяса. Мэтью думал, что должен что-то сказать в защиту Куинн, но не представлял, что именно. Неожиданно Куинн отпустила его руку и шагнула вперед. Ее подбородок с вызовом поднялся, она надменно посмотрела на ставших против нее мужчин.

— Мне жаль вас.

Три слова, произнесенные столь тихо, породили гробовое молчание.

— Где ваши женщины? — спросила она. — Где ваши жены? Почему они не здесь, с вами? Потому что вы не хотите их, или потому, что им наплевать, вернетесь ли вы живыми или нет? Они знают, что говорят об этих местах… об этом болоте. Они, видимо, не сильно-то вас любят, раз позволили отправиться сюда, а сами… а сами остались дома, чтобы вы прошли через это в одиночку. Что ж, я — здесь, с Дэние… — она осеклась, неловко передернув плечами. — С Мэтью. И я пройду все с ним до конца. Вы никогда не узнаете, что такое настоящая любовь. Не прикоснетесь к ней, не увидите ее в чужих глазах, не услышите в чужом голосе. Вот, почему мне жаль вас… каждого несчастного, бедного мужчину.

Один из охотников, стоящих около костра — Мэтью решил, что это был рыжеволосый Морган — поднял ногу и показал, что ответ на тираду девушки висит у него между ног, что вызвало взрыв смеха среди собравшихся. Но смех не длился долго, и после него вновь воцарилось молчание — тяжелое, как могильная плита.

Куинн больше ничего не ответила. Она отступила от костра, ее рука нашла руку Мэтью. Он был сбит с толку и не представлял себе, что делать с этой девушкой. Это была проблема, которую он не знал, как решить. Но в то же время он был рад, что сейчас она была рядом с ним, потому что ему действительно нужно было опереться на кого-то, чтобы не упасть: ноги его слабели.

— Скоро рассвет, — сказал Ройс. Он отер губы поцарапанным левым предплечьем. Мэтью отметил, что утро действительно вот-вот настанет, но будет оно серым, а не солнечным. — Час отдыха, а потом отправимся вместе. Так быстрее прочешем лес. Стоит догнать этих уродов до того, как они доберутся до пастбищ.

— Меня устраивает, — ответил Стемпер. — Но я все еще планирую добыть себе их уши… и деньги Кинкэннонов.

Мэтью больше не мог стоять на ногах. Он начал оседать, и Куинн с Магнусом уберегли его от жесткого падения. Он прислонился спиной к дереву и медленно сполз по нему. Куинн присела рядом с ним. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло. Он знал, что Ганн, наверняка, уже рассказал Ройсу всю историю о том, что произошло в часовне. Я вам так скажу, будь моя воля, эта наглая Бабуля Пэгг сейчас уже болталась бы в петле. Да, если бы была воля Ройса, так и вышло бы. Ройс и Ганн боялись, что рабов могут схватить, прочитать их метки и вернуть обратно в Грин Си. Если у Абрама будет шанс защитить себя перед миссис Кинкэннон, и к этому добавится история Бабули Пэгг, да еще и состав компресса под ногтями убитой… ничего хорошего двум смотрителям ждать не стоит. И все же, пока что Мэтью не мог доказать ничего.

Его также озадачил рассказ Куинн, и это были последние мысли, которые посетили его, когда он ускользал из этого мира.

Мысли касались Дэниела. Его смерти.

Его забрали, сказала она. Зверь забрал. Он появился из дыма. Человек, стоявший ближе всего, увидел его тень… он не мог рассказать от этом подробно… но, тень пала на моего Дэниела, и он исчез.

Мэтью уснул, когда зарница рассвета пустила свои прожилки через темно-серое небо, под которым Река Духов продолжала свое извилистое движение.

Глава четырнадцатая

Двадцать искателей, включая девушку из Ротботтома, двигались через дикую местность длинным рядом, чтобы охватить бо̀льшую территорию. Куинн несла свою тыквенную бутыль с водой и старалась держаться поближе к Мэтью, который до сих пор пошатывался и ощущал сильное головокружение после совсем недолгого — едва ли часового — сна. Тут же шел Магнус, следя за ним и готовясь подхватить, если он начнет падать. Мэтью нес кортик, который казался ему сейчас тяжелым, как наковальня, привязанная к его ослабевшей руке.

Утреннее небо усеивали толстые серые облака, прикрывая солнечный свет мрачной дымкой. Частенько вспыхивали молнии, и звучал оглушительный гром, но дождь не начинался. Сплетенный из бешеных лоз и колючек дикий лес, а с ним заболоченная и мягкая земля сильно замедляли движение. Факелы успели порядком оплыть, и когда от них осталось лишь невысокое синее пламя, Стемпер использовал одну из тряпок, которые он нес в сумке. Она была пропитана легковоспламеняющейся смесью его собственного приготовления. После этого факел разгорелся снова. Чем больше света сопровождало путь через эти заросли, тем легче было путникам. Со своего места в колонне Мэтью мог видеть только Джоэля Ганна в свете факела, Сета Лотта и Магнуса по левую руку от себя. По другую сторону была Куинн, а чуть дальше справа — рыжеволосый Морган и пожилой седовласый человек с заросшим серой с белыми прожилками бородой лицом. Этот человек был вооружен до зубов: мушкетом, рапирой и кинжалом. Других искателей скрывал собою лес, и в слабом освещении трудно было разобрать, где кто идет. Правда, иногда сияние другого факела проглядывалось через чащу.

По пути Мэтью говорил с Куинн..

— Так ты думаешь, дух Дэниела — во мне? Что он стал какой-то частью меня? — он дождался, пока девушка кивнет. — Почему? Я похож на него? Что-то во мне напоминает тебе о нем?

Она несколько помедлила с ответом. Затем сказала:

— Ты похож на него… в чем-то. Но здесь нечто большее. У меня была… уверенность. Предчувствие, что я должна покинуть свой дом и прийти к реке, потому что ты возвращаешься. Потому что после столь томительного ожидания, наконец-то, наступила та самая ночь. Я расчесала волосы и постаралась выглядеть привлекательной для тебя. Я не знала, как ты будешь выглядеть… или как тебя будут звать… или вспомнишь ли ты меня вообще, но я узнала, когда увидела, как причаливает ваша лодка… я сразу подумала: «это — должен быть он». А потом я услышала твой голос и увидела твое лицо. Да, ты похож на него. Глазами. Тем, как ты себя несешь. С достоинством, как и он. Целеустремленно, как и он. Я знала, что он собирается вернуться ко мне, если вырвется из Царствия Небесного и сумеет использовать тело другого человека, чтобы это осуществить. Я знала это — глубоко в сердце, — она посмотрела на него и криво усмехнулась. — Ты считаешь меня сумасшедшей, как двухголовый пес, не так ли?

— Я считаю, что ты желала этого так сильно, что сумела в это поверить, — ответил Мэтью. — А что твои мать и отец думают об этом?

— Они не думают. Я никогда не знала папу. Мама любила крепкие напитки и диких мужчин. Несколько лет назад она хорошенько набралась и сбежала с одним таким. Собралась в Чарльз-Таун, так она тогда сказала. Сказала, что обязательно вернется. И укатила в его вагоне, полным кожи аллигаторов. Этот мужчина был чертовски хорош в обращении с копьем и ножом. Мама сказала, что вернется, но этого не случилось.

— Ты уже была замужем за Дэниелом тогда?

— Нет, тогда не была. Я осталась одна. Но вскоре после этого Дэниел приехал в Ротботтом, как и многие… поохотиться на аллигаторов. Чтобы добыть их кожу, за которую хорошо платят в большом городе. Мы встретились на танцах в один майский день. Но Дэниел был образованный человек и вскоре он понял, что его целью будет открыть школу, чтобы учить детей читать и писать. После этого он бросил охоту. Ты вспомнишь со временем. Я знаю, он вернет тебе воспоминания.

Мэтью вздохнул. Ее убежденность в его… одержимости — да, это, пожалуй, будет правильным словом — духом Дэниела было не сломить. По крайней мере, пока. Девушка была в отчаянии, и разум ее помутился. Мэтью больше не мог позволять событиям так развиваться, хотел уйти от этих разговоров, однако, когда их колонна продвинулась чуть дальше в лес, он решил, что ему нужно задать еще один вопрос, который не давал ему покоя:

— Зверь, — сказал он. — Ты сказала, что зверь, вышедший из дыма забрал Дэниела. Что ты хотела этим сказать?

— Я сказала именно то, что хотела, — твердо ответила она. Молния прорезала небо и едва не достала до земли, и вскоре послышался отдаленный громовой раскат. — Его называют Плачущим Духом. Когда он поблизости, слышится плач, похожий на детский.

Некоторое время Мэтью не отвечал: на его пути возник куст терновника, и молодой человек постарался как можно осторожнее через него пробраться, однако острые колючки все равно цеплялись за его рубашку и брюки. В памяти воскресли предостережения Бабули Пэгг и тот звук, что он слышал в деревне «мертвых при жизни» — Хорошо, — проговорил он, наконец. — Но что он такое?

— Не было таких, кто бы видел его близко и выжил после этого. Только блики, мелькание на расстоянии. Похоже, что он примерно человеческого роста. Двухцветный: коричневый и черный. Может бегать на четвереньках, но и на двух ногах тоже может ходить, — она посмотрела на него, оценивая, насколько серьезно он ее слушает, а он и впрямь слушал серьезно. — Я впервые услышала, что он убил человека, когда мне было десять. Дух забрал мужчину прямо на охоте. Его кости нашли пару месяцев спустя. Принесли их обратно в город в мешке: они все были переломаны, и на каждой были следы зубов, я помню это. Но иногда ни костей, ни тел не находят. Они так и не нашли Дэниела. Иногда находили тела только с разорванным горлом, съеденным лицом или вырванным сердцем. Плачущий Дух ест мясо. Но может убивать и ради удовольствия тоже.

Магнус находился достаточно близко, чтобы услышать этот разговор, и теперь он еще немного приблизился.

— Вы говорите, что здесь живет какая-то демоническая тварь? Что-то, что пробудила и выпустила ведьма? Была бы неплохая история, за исключением того, что я начал слышать эти байки около шести или семи лет назад, а проклятье было якобы наложено давно. Это просто животное, и все. Скорее всего, что-то вроде пумы.

— Может быть, — сказала Куинн. — Но неправильного цвета. Дух не совсем даже коричневый с черным: люди говорили, что кожа его выглядит… чешуйчатой… как у змеи. И ходит он на двух ногах, это видели некоторые жители Ротботтома. В этих лесах водится много оленей и диких кабанов. Но почему же Дух охотится на людей?

— Потому что люди бывают более небрежными, чем олени или кабаны. Они выбираются в эти леса на охоту и не могут представить, что кто-то, в свою очередь, может охотиться на них.

— Плачущий Дух такая же часть этого болота, как и река, — сказала Куинн. — Он тоже проклят: рожден в боли и обязан приносить боль. Ведьма создала его или кто другой, я не знаю, но я знаю те страдания, которые он может принести. Когда вы услышите этот плач, лучше всего вам приготовиться защищаться.

Насколько это вообще возможно будет сделать коротким клинком против некоего неизвестного хищника, возможно, сверхъестественной природы, подумал Мэтью, но опять же… он не верил в такие вещи. Ведь так?

Тем временем искатели двигались дальше. Над головами буйствовали молнии, рассекая ленивые облака, а звук грома иногда был таким оглушительным, что вполне мог поколебать землю. При этом не проливалось ни капли дождя, который мог бы хотя бы спасти от гнетущей духоты. В следующий час мужчина по левую сторону колонны от Мэтью и в трех головах от Магнуса угодил в болото — в глубокую зыбучую грязь. Он тут же закричал, призывая на помощь, когда коварная трясина опрокинула его на колени и быстро начала утягивать вглубь. Выбраться самостоятельно не выходило: болото продолжало делать свое дело с завидным упорством, загоняя свою жертву все дальше и дальше в ловушку, и чем сильнее поддавшийся панике мужчина барахтался и сопротивлялся, тем быстрее увязал. Другие окружили его, чтобы посмотреть, однако держались на расстоянии от того, что, Мэтью понял, было теми самыми болотными зыбучими песками. Стемпер частично искупил свою вину за убийство Джексона, приняв на себя командование сейчас: он приказал Боуи, Магнусу и паре других найти длинную палку, которую можно было бы подать утопающему, которого звали Том Колман. Работа по освобождению Колмана длилась около получаса, прежде чем Магнус сумел дотянуться до бедолаги и сильными руками вытащить его на твердую землю. Это стало для всех уроком, что не стоит так уверенно шагать по столь опасным землям. Многие тут же решили использовать палки и ветки, чтобы проверять почву под ногами. Куинн, Мэтью и Магнус тоже нашли себе подходящие. Движение возобновилось и продолжилось, пока кто-то резко не выкрикнул в воздух ругательство, и не послышался резкий упрек, прозвучавший, как глас Божий над проклятой долиной:

— Где Дойл?

— Что ты сказал, Эллис? — спросил Стемпер.

— Дойл, — повторил мужчина. Он был худым с темной бородой, а вокруг его глаз собиралось множество морщинок. На боку он закрепил топор. Возмущенный житель Джубили оглядел своих товарищей, включая Ройса, Ганна, Лотта, Моргана и всех, кроме того, кого он искал. — Джон Дойл. Он шел справа от меня. Знаете, это ведь он услышал крик Тома. Где он?

— Может, его посрать в лесу приспичило? — усмехнулся Боуи. — Кому какое дело, где он?

— Мне есть дело, — ответил Эллис. — Джон мой друг. Он от меня шел шагах, может, в тридцати, — он обернулся и оглядел дикий лес. Затем приложил руку ко рту, сложив ее трубкой и прокричал: — Джон! Где ты, дружище?

Ответа не последовало.

— Джон! Отзовись!

Все еще ничего.

— Нам надо двигаться дальше, — Ройс взмахнул рукой, отгоняя насекомых, легион которых сейчас окружал всех присутствующих. — Дойл, похоже, потерялся.

— Он был рядом со мной, — сказал Эллис таким голосом, будто говорил с ребенком или тупицей. — Я видел его за деревьями. Потом мы услышали Тома, потом возились с ним, потом я пришел сюда… — он снова крикнул в чащу. — Дойл! Джон Дойл! Ответь мне!

Но Джон Дойл не отвечал.

— Может, нам стоит его поискать? — предложил Магнус.

— Ищи, если хочешь, — ответил Ройс. — Бери своего мальчишку и его подружку, или кто она ему там еще, и идите тратить свое время на дурацкие поиски. А мы с Ганном продолжаем. Кто-нибудь еще?

Большинство полностью поддержало смотрителя. Однако Эллис, друг Дойла, продолжал настаивать на своем.

— Значит, вы продолжите поиски? Все вы? Вам плевать, стало быть. Что ж, ладно! Я не знаю, что случилось с Джоном, но я выясню. Может, вы хотя бы дождетесь меня?

Стемпер ответил:

— Догонишь. Ройс прав. Мы должны продолжать погоню за шкурами.

— Как знаете, — резко бросил Эллис. — Но я уверен, что если б кто-то из вас потерялся или попал в другую сраную трясину, вы бы хотели, чтобы друзья пришли за вами.

Мэтью был близок к тому, чтобы сказать, что поможет, но его заданием было оставаться с большой группой. Эллис повернулся, и как только он подался в обратную сторону, Куинн окликнула его.

— Мистер? Не ходите туда…

Мужчина нахмурился.

— Что?

— Не ходите, — повторила она. — Это небезопасно.

— О, она говорит о твари, — нарочито многозначительно протянул Стемпер. — О Плачущем Духе, — на губах его растянулась самодовольная саркастическая улыбка. — Все, кто верят в это, верят и во все истории о призраках, которые рассказывают в этом проклятом крае. Ты в них веришь, Эллис?

Эллис мешкал с ответом слишком долго, однако потом буркнул:

— Нет. Конечно, нет.

— Прошу прощения, — сказала Куинн. — Но как далеко кто-либо из вас заходил вверх по течению реки? Я знаю тех, кто заходил достаточно далеко. Слышала, что они говорили, и знаю, что они не лгут. Итак, мистер Эллис… я не пошла бы туда одна. Это небезопасно.

— Давайте выдвигаться! — скомандовал Ройс. — А, черт с ними! Ганн, пошли! — он вырвался вперед, продираясь через кусты, и Ганн последовал за ним. Стемпер и Боуи также шагнули вперед, за ними потянулись остальные. Мэтью, однако, заметил, что они не рассредоточились так спешно, как до этого.

Эллис перевел взгляд с девушки на Мэтью и Магнуса.

— Может быть, вы поможете мне?

— Мы тоже должны двигаться дальше, — покачал головой Магнус. — Сожалею.

Эллис кивнул. Он на мгновение замер, как будто бы взвешивал свое решение, пока факелы удалялись от него, а затем посмотрел в темный лес позади, где, возможно, его друг ждал помощи. В следующее мгновение он бросился обратно в чащу и снова позвал:

— Дойл! Джон Дойл, отзовись!

Магнус, Мэтью и Куинн оставили его. Через несколько минут они догнали остальную часть группы, которая наткнулась на очередные терновые заросли. Пробирались медленно и с трудом, и тут Мэтью оказался бок о бок с Ройсом — они выбрали одно и то же направление, чтобы пройти дальше.

Ройс посмотрел на него будто бы с насмешкой.

— Вас не должно быть здесь, Корбетт. Лучше бы вы вернулись в Чарльз-Таун. Эта рана может стоить вам руки.

— Я разберусь с ней, когда вернусь, — ответил Мэтью. И решил добавить. — Я уверен, что доктор Стивенсон поставит хороший компресс.

Видимой реакции от Ройса не последовало. Голос его остался спокойным.

— Знаете его?

— Знаю, — Мэтью поморщился, когда одна из колючек больно укусила левую руку. Куинн была прямо позади него, и он старался работать как можно усерднее, чтобы расчистить ей путь, но для этого приходилось частенько терпеть уколы терновника самому. — Я видел его в Чарльз-Тауне вчера утром. Он упомянул… ммм… — с губ сорвалось короткое мычание от особенно болезненной и цепкой колючки, зацепившей край раны. — Что приезжал в Грин Си поставить компресс на руку пациенту. Полагаю, это были вы?

— Верно. Меня укусила лошадь. Ее хорошенько выпороли. Преподали урок, который она не забудет.

— А вы умеете находить подход к женщинам, — сказал Мэтью.

Ройс остановился посреди остроконечных шипов, которые превращали все вокруг в какой-то темно-зеленый колючий суп. Он повернулся к Мэтью с холодной улыбкой.

— Ганн сказал мне, что вы являетесь туда, где вас не ждут, и задаете вопросы. Знаете, здесь — вас все еще не ждут. И вы в чертовски плохой форме, — он ткнул указательным пальцем в раненое плечо Мэтью, заставив молодого человека сжать зубы от боли и отшатнуться назад. — Что вам здесь нужно? Каково ваше дело?

— Я хочу видеть, как свершится правосудие.

— И я хочу. И намерен все сделать, чтобы оно свершилось.

— Я хотел бы видеть, как рабов поймают и вернут живыми, — сказал Мэтью. — Это тоже совпадает с вашими целями?

— Совпадает. Абрама до̀лжно повесить за его преступление. И других — за то, что помогали ему, — Ройс продолжил пробивать себе путь через заросли, и Мэтью сделал то же.

— Проблема в том, — произнес Мэтью. — Что очень мало кто из этих людей, которые отправились на охоту за деньгами Кинкэннонов, разделяют эту точку зрения. Они лучше убьют рабов и заберут их уши. Это вас не беспокоит?

— Что меня действительно беспокоит, так это глупые вопросы, — голос Ройса стал жестче, все его тело было похоже на снаряд, готовый вот-вот взорваться. Он обрывал терновые колючки окровавленными пальцами и выбрасывал их в сторону. На опасном небе над опасной землей вновь полыхнуло и загрохотало. — Мне нужны были помощники. Правда, сейчас от них помощи не дождешься: если будем так медленно идти, то никогда не отыщем этих поганых зверей.

Мэтью какое-то время молчал, пока заросли терновника не кончились. Он услышал, как выругался Магнус на небольшом расстоянии от него, когда острые колючки больно поцарапали его.

— Вы знаете, — продолжил Мэтью. — Что Сара обучала Абрама читать в том амбаре много ночей подряд? Я думаю, Ганн рассказывал вам?

— Неважно, — был быстрый ответ. — Я не знаю, почему этот чертов кобель убил девочку, но он сделал это, и за это его повесят.

Мэтью уже формулировал свой следующий вопрос — Что случилось с вашим компрессом, мистер Ройс? — когда слева послышался крик.

— Эй! Эй! Сюда! Скорее!

Они проделали свой болезненный путь в нужном направлении и обнаружили здесь уже шестерых мужчин, включая Стемпера, Боуи и Ганна. Старый бородатый человек, вооруженный до зубов, показывал на то, что раздобыл в шипах. Небольшой кусочек серой одежды, как успел заметить Мэтью. Скорее всего, из рубашки.

— Они тоже здесь прошли! — воскликнул старик воодушевленно. — Посмотрите, как обломаны колючки! Они прошли прямо здесь! Возможно, не так давно!

— Спасибо, Фоксворт, — сказал Стемпер. — Остуди пыл, — он забрал клочок одежды и принюхался к нему. — Свежая кожная вонь. Ей, может, час всего. Ганн, давайте-ка мне ваш факел, — он взял факел смотрителя Грин Си и наклонил его к земле. Земля здесь была труднопроходимая, но было очевидно, что несколько веток переломано, потому что на них наступили здесь. — Мы напали на след, — сказал Стемпер, — он наклонился, чтобы исследовать все внимательнее. — Хм, — протянул он. — Одного из них тащат. Он их тормозит, — он поднялся и вернул факел Ганну. — Это нам на руку. Я поведу нас дальше. Боуи, бери факел и сдвинься на тридцать-сорок футов влево. Ройс, вы сделайте то же, только вправо. Все остальные, рассредоточьтесь, как сможете. Мы от них недалеко. Двигаемся тихо. Держите свое оружие наготове, можем наткнуться на них в любую минуту.

Мэтью больше не мог молчать.

— Мистер Стемпер, я хочу, чтобы вы знали, что миссис Кинкэннон желает, чтобы рабы возвратились невредимыми. Для нее важно — как и для меня — чтобы этих людей не убили здесь. Вы это понимаете?

Стемпер прищурился, глядя на Мэтью. Боуи издал короткий резкий смешок, и даже Сет Лотт, стоявший неподалеку, ухмыльнулся так, как будто только что услышал чистое безумие.

— Это не люди, — сказал Ганн. — Это звери.

— Я никого назад не поведу! — воскликнул Фоксворт, подходя к Мэтью. — Заберем уши и все! Пусть тела себе оставит болото!

— Они убили девочку, — качнул головой Морган. — Они заслуживают умереть.

— Погодите, погодите! — Ройс забрал у другого мужчины факел и обвел его светом всех вокруг, чтобы лучше разглядеть лица. — Мэтью, мы все хотим поступить правильно. Мы знаем, что Абрам убил Сару. Ганн поймал его на том самом месте с ножом в руке, он стоял прямо над телом после того, как заколол ее. И теперь… мистер Кинкэннон слег из-за этого, а миссис Кинкэннон немного не в себе. Мы хотим привести эти шкуры на виселицу… но много ужасного может случиться, пока мы их туда доставим. Это просто факт…

— Я тоже хочу привести их живыми, — Магнус принял сторону Мэтью и даже стал рядом с ним и Куинн. — Миссис Кинкэннон хочет задать Абраму несколько вопросов.

Мэтью пожалел, что Магнус это сказал, но кот уже выпрыгнул из своего мешка.

— Она хочет знать, почему Абрам убил Сару, — пояснил Мэтью. — Она не сможет спокойно спать, пока не выяснит.

Ройс пристально вгляделся Мэтью в глаза.

— Ну… возможно, мы сможем сделать это для нее, если дело дойдет до этого. Но вы успокойтесь, сэр. Мы знаем этих зверей, а вы — нет. Мы знаем, что они могли бы нам сделать, будь они свободными. Поэтому… мы постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы выполнить просьбу миссис Кинкэннон, но если смотреть на вещи реально… мы тут, среди этих колючек, а она там, в большом доме. Путь предстоит длинный. И мы будем действовать так, как сумеем. Иногда даже богачи не могут получить то, чего хотят, — он отвел взгляд от Мэтью и пожал плечами. — Итак, ведите нас, Стемпер. Давайте двигаться.

Они вновь начали пробираться через заросли, стараясь теперь идти по четкому следу беглецов. Несколько человек бросили в адрес Мэтью и Магнуса какие-то издевки, как только те прошли вперед на достаточное расстояние: как будто они хотели всерьез задеть их, но боялись столкнуться с клинком, мушкетом и огромными кулаками бородача.

— Мы должны пойти назад, — сказала Куинн, хватаясь за здоровую руку Мэтью. — Пусть они идут дальше, найдут рабов и сделают все, что хотели. Мы не сможем их остановить.

Мэтью подумал, что теперь не сумел бы вернуться назад, даже если б захотел.

— Я должен попытаться, — тихо сказал он, хотя на самом деле ни о чем не мог больше думать, кроме как об отдыхе, которого пока не предполагалось. Его зрение едва различало все вокруг, ноги были готовы подкоситься в любую минуту. Он потерял слишком много крови… слишком ослаб…

Но продолжал упрямо идти вперед. Грейтхауз гордился бы им… или сказал бы ему, что в этой ситуации он ведет себя, как идиот — как знать! Великий всегда чем-то недоволен.

Он последовал за остальными, и Куинн тоже пошла — за своим Дэниелом. Магнус отмахнулся от насекомых, и чихнул, когда те подлетели к его носу. Проворчав что-то невнятное, он тоже продолжил путь.

Глава пятнадцатая

Не прошло и десяти минут после выхода из терновых зарослей, как Мэтью услышал выстрел. Он послышался слева в скрытом темнотой непогоды лесу.

— Кто это стрелял? — закричал Стемпер сразу после выстрела. Позади него стояли Ройс и Ганн — оба с факелами и усердно скрываемыми во взглядах темными тайнами.

— Сэт Лотт! — послышался ответный выкрик с расстояния, может быть, шестидесяти футов. Голос был взволнованным и дрожащим, явно потерявшим свой гладкий проповеднический бархат. — Идите сюда, быстрее!

— Вы добыли шкуру?

— Просто идите сюда! Сейчас же, во имя Господа! — в этом крике проскользнула паническая нотка.

— Стручок он свой, что ли, прищемил? — буркнул Стемпер и пошел на голос Лотта. Ройс и Ганн последовали за ним, а дальше двинулись Мэтью, Куинн и Магнус. Остальные мужчины также поспешили со всех концов, чтобы посмотреть, что такого заметил Лотт и уж не заработал ли он, часом, свои тридцать фунтов. Но когда группа добралась до места, где запах пороха тяжело висел в воздухе, а струйки голубоватого дыма все еще поднимались вокруг ружья облаченного в черную пропотевшую одежду проповедника, там уже стоял Калеб Боуи, держа факел над чем-то, лежащим в зеленых зарослях.

— Что это? — спросил Стемпер.

Это был труп, увидел Мэтью. Сапоги его были грязными, с почти стертыми подошвами.

— Кто это? — Ройс сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть тело и подсветить его своим факелом, и вдруг он резко остановился на своем пути, челюсть наполовину отвисла.

— Это Фитци, — прохрипел Боуи. Мэтью вспомнил худого молодого мужчину, который послушно отрезал кусок змеиного мяса по просьбе Стемпера. Только теперь нижняя часть его лица превратилась в кровавое месиво, а горло было разорвано в клочья. Глаза над массой перемешанных кровавых остатков челюсти мертвецки застыли.

Куинн, увидев это, резко испуганно отшатнулась.

— Матерь Божья… что-то… разорвало его! — Боуи посмотрел на Лотта, затем на Стемпера. — Оно появилось между мной и Сэтом. Я ничего не слышал, пока не прозвучал выстрел!

— Он шел впереди меня, может, футах в двадцати, — голос Лотта дрожал. — У него в руке был пистолет, но… все случилось так… быстро…

— Что — случилось? — требовательно спросил Стемпер. — Что ты увидел?

— Я не знаю. Просто… что-то вдруг появилось там… в темноте. Я не мог ничего сделать, оно прыгнуло на Фитци. Я слышал… — проповеднику пришлось на мгновение замолчать, чтобы собраться с силами и побороть тошноту. Он приложил ко рту дрожащую руку. — Я слышал, как ломаются кости. Оно трясло его… сильно… я выстрелил… все было в дыму, и оно исчезло. Фитци… он весь дрожал… дергался… и этот звук из его горла…. И потом все закончилось.

— Но что, черт побери, это было? — нервно спросил Ройс. — Пума?

Ошеломленные глаза Лотта заблестели — почти жалобно, он изо всех сил старался говорить.

— Может быть. Я не знаю. Оно было… большое. И… оно двигалось не совсем, как пума.

— И что это значит? — голос Стемпера звучал сурово. — Как оно двигалось?

— Я… не могу описать. Как-то… дергано. Неестественно, — Лотт посмотрел на Куинн перед тем, как вновь обратить взгляд на Стемпера. — Оно было… наполовину коричневым, наполовину черным. Как будто пятнистым… двухцветным. И голова у него тоже была какая-то… странная. И… Стемпер, что бы это ни было… Плачущий Дух, или…

— Хватит! — скомандовал Стемпер. — Слышишь меня? Хватит! Нет никакого чудовища! Нет этого Плачущего Духа!

— Что бы это ни было, — продолжал проповедник. — На Фитци оно напало, передвигаясь на двух ногах. Как человек.

— Ты не знаешь этого наверняка! — лицо Ройса покраснело, голос практически сорвался на крик. — Ты недостаточно видел, чтобы утверждать! Так что заканчивай свои мистические сказки, проповедничек! Подбери слюни и веди себя, как мужик! На Фитцжеральда напала большая кошка, а не чертов призрак! И хватит на этом!

— А разве этого не достаточно? — вдруг возразил Морган, бросая быстрый взгляд на труп. — Я говорил, что Уэттерс и Карр услышали, что нас что-то преследует! И я говорил, что нам повезло миновать эту индейскую деревню и не лишиться голов… но за нами увязалась эта пума… или что-то похуже пумы! — он покачал головой, в этот момент небо разразил громовой раскат, и Мэтью вдруг показалось, что вокруг стало темно, как в угольной шахте. — Я больше не желаю иметь с этим дело ни за какие деньги.

— Ну так не имей, — парировал Ройс. — Проваливай! Правда, тебе придется в одиночку пытаться добраться до лодки, идти через все эти заросли обратно. Это долгая дорога, Морган! Но, если хочешь, валяй, мы тебя не задерживаем!

Морган переглянулся с другими мужчинами, стоявшими рядом с Боуи.

— Карр, ты со мной? — его взгляд переместился. — Уэттерс? Хэллек, а ты? Мне кажется, никакая награда не стоит наших жизней.

Мужчины, к которым обращался Морган, серьезно задумались, лица их посуровели.

— Я пойду с тобой, Морган, — вдруг сказал Лотт. Его лицо под черной треуголкой блестело от пота. Он вновь взглянул на тело и, казалось, окончательно утвердился в своем решении. — Да. Я пойду.

— Я тоже, — сообщил еще один житель Джубили, которого, как понял Мэтью, звали Уэттерс.

— Поддерживаю, — отозвался третий человек — Карр, скорее всего. Мрачный Колман, несший факел, возвестил:

— Я тоже не желаю помирать за тридцать фунтов. Так что тоже ухожу.

— Ну и валите! — прорычал Ройс. — Вы все идиоты. А ты — самый большой придурок, проповедник! Бегите домой, жалкие трусы, скатертью дорога! — он перевел придирчивый взгляд на Мэтью, Магнуса и девушку. — А вы с ними не пойдете? Вот ваш шанс!

— Я остаюсь, — твердо сказал Магнус, окинув Мэтью своими стальными серыми глазами. — А вам стоит вернуться. Обоим. Я сделаю здесь все, что смогу.

— Давай, Мэтью, — Куинн сжала его руку. — Давай покинем это ужасное место.

Мэтью разрывался на части. Да, он хотел вернуться назад, но… уйти значило позволить Ройсу и Ганну выиграть эту негласную, особенную битву. Он понимал, почему Ройс хочет, чтобы он ушел. Разве Магнус со своим ржавым пистолетом сумеет остановить казнь рабов? А он, Мэтью, сможет, если останется — раненый и вооруженный только коротким клинком?

Пока молодой решатель проблем размышлял, один из мужчин — с бычьей шеей и одним слепым глазом — забрал оружие и боеприпасы Фитци, хотя у него самого был мушкет.

Нет, Мэтью не мог уйти. Несмотря на то, что рана чертовски болела, а голова еще кружилась, да и бодрости духа в нем уже не было ни на йоту. Он просто не мог себе позволить уйти в безопасное место и оставить друга лицом к лицу с опасностью — а ведь Магнуса Малдуна он считал другом. Мэтью не сумел бы все бросить, оставить задачу нерешенной, провалить задание — неважно, чего это ему будет стоить, он закончит начатое.

— Я не могу, — ответил он Куинн. — Ты иди, но я — не могу.

— Я не уйду, — решительно сказала она, и рука ее сжала его руку сильнее. — Я тебя не оставлю и не позволю тебе оставить меня. Не в этот раз, нет.

— К черту дураков и трусов! — выкрикнул Ройс в адрес восьмерых человек, которые приготовились уходить. — Вам лучше почаще оборачиваться: Плачущий Дух появится раньше, чем вы успеете пикнуть! А ты, проповедник! Я думал, ты истово веришь в Бога!

Сэт Лотт повернулся к нему и замер.

— Я верю, мистер Ройс, — ответил он, стараясь сохранить достоинство, несмотря на отступление. — И я доверяю ему. И сейчас он хочет, чтобы я повернул назад. Чтобы отпустил рабов: они, скорее всего, и так погибнут, если еще не погибли. Пусть Господь вершит правосудие так, как хочет сам.

— Да пошло оно! — ответил Ройс, злобно сплюнув себе под ноги.

— Благослови вас Бог, — сказал на прощание проповедник, затем он и другие семь человек направились в чащу во главе с факельщиком.

— Пусть идут, — тихо сказал Стемпер, на его лице появилась злая ухмылка. — Может быть, этот хищник, кем бы он ни был, последует за ними, а не за нами. Вообще, это, должно быть, пума. Но все же… от этого я тоже не в восторге.

— Вы тоже подумываете о том, чтобы вернуться? — спросил Ройс, и лицо его вспыхнуло багрянцем гнева вновь. — Вы? От вас я этого ждал меньше всего! Чтобы вы бежали от призрака.

— Мистер Ройс, — обратился Мэтью. — Призрак (если уж говорить о призраке) бесплотен. Он может напугать, но не может разорвать человеку глотку и сломать ему шею.

Перед тем, как Ройс ответил, одноглазый мужчина, который забрал у мертвеца его оружие, спросил:

— Мы оставим Фитци здесь?

— А что еще с ним делать, Бэрроуз? — огрызнулся Стемпер. — На руках нести? Нет. Чем скорее мы двинемся дальше, тем лучше. Похоже, скоро эта тварь вернется, чтобы… гм… доесть тело… а сытая пума вряд ли нас побеспокоит. Но при этом нам лучше держаться вместе, насколько сможем. Мы растягиваемся слишком сильно… больше так делать не будем.

Осталось девять человек, включая девушку из Ротботтома: Мэтью, Магнус, Куинн, Стемпер, старый стрелок-счастливчик Фоксворт, одноглазый Бэрроуз, Боуи, Ройс и Ганн. Они двинулись в путь, и шествие возглавляли Стемпер с факелом и Боуи. В нескольких шагах позади шел Бэрроуз, за ним — Фоксворт, а следом справа налево: Ройс, Ганн, Мэтью, Куинн и Магнус.

Небо вновь перерезала стрела молнии, темные облака сгустились, однако ветер по-прежнему оставался сухим и жарким.

Мэтью осознал, что пробирается через чащу бок о бок с Ганном, да и от Ройса его отделяет совсем небольшое расстояние. Понизив голос до заговорщицкого полушепота, он произнес:

— Бабуля Пэгг рассказала удивительную историю.

Ганн не ответил. Он пробирался дальше и дальше, смотря только вперед. Его факел разгонял тени вокруг и, казалось, лишь он мог действительно справиться с ними.

— О том, что происходит в Грин Си, — тихо продолжил Мэтью. — О вас и Ройсе, в частности.

Ганн издал короткий, резкий смешок, но ничего более.

— Я так понимаю, что раньше, до вас в Грин Си был другой смотритель. Его звали Джеймсон, насколько мне известно. Похоже, сгорел в своем собственном доме в одну весьма несчастливую ночь. Как давно вы с Ройсом знаете друг друга?

Лицо Ганна осталось бесстрастным. Возможно, только губы чуть поджались, но более — никакой реакции не последовало.

— Бабуля Пэгг думает, что вы с Ройсом работали вместе и раньше, — сказал Мэтью. — На другой плантации? Или даже не на одной? Где вы познакомились?

— Прикусите уже язык, юноша, — последовал угрюмый ответ. — И отстаньте от меня.

— Я просто интересуюсь, — упорствовал Мэтью, пока они прорывались через зеленую листву. Лозы и ветви были здесь повсюду, кое-где лежали поваленные деревья, напоминающие разлагающиеся кости каких-то древних чудищ. — Похоже, вы с Ройсом хорошо понимаете друг друга. Я имею в виду, что он говорит, что вам делать, и вы это делаете. А, между прочим, так можно угодить в серьезные неприятности.

— Я даю вам три секунды, чтобы отвалить, — процедил Ганн сквозь стиснутые зубы. — А затем я кому-то его любопытную башку откручу!

— Я не уверен, что моему другу Магнусу это понравится. Но… хорошо, я отойду. Дам вам возможность свободно вздохнуть. И свободно подумать тоже.

— О чем подумать, Корбетт? О сказках Бабули Пэгг? Я уверен, она сочинила бы любую байку, чтобы спасти своих родственников!

— Возможно, — согласился Мэтью. — Но подумайте об этом. Я осмотрел тело Сары с разрешения миссис Кинкэннон. И нашел кое-что интересное, Джоэль. Имеющее отношение к вашему другу.

— Пустые разговоры. Эта рана вам мозг затуманила.

— А еще я знаю про Молли Энн, — Мэтью решил рискнуть, все еще говоря как можно тише. — Он, возможно, рассказывал вам? Даже хвастался, я полагаю…

Ганн адресовал Мэтью взгляд, подобный взгляду Медузы Горгоны, затем повернул в сторону и сократил дистанцию между собой и Ройсом. Мэтью наблюдал за тем, как Ганн что-то говорил своему товарищу. Ройс склонил к нему голову, но никакого выражения озабоченности или нервозности на его лице не появилось. Ганн продолжал говорить еще несколько секунд. Затем Ройс кивнул, но на Мэтью даже не взглянул.

Возможно ли настроить этих двоих друг против друга? Мэтью не знал. Ганн, очевидно, являлся слабым звеном в этой парочке и, похоже, вопросы зацепили его. Итак… может, его курок получится спустить?

Движение продолжалось, а небо становилось все темнее, как в лучших мечтах ведьмы. Прошел еще час. Стемпер продолжал идти по следу, и поспевал за ним, похоже, только Боуи. Мэтью чувствовал, что силы покидают его. Его шатало из стороны в сторону, сколько он ни пытался сохранять равновесие. На каком-то шаге силы, наконец, отказали ему, и, пока падал, он услышал, как Куинн закричала позади него. Он попытался развернуть свое тело так, чтобы не упасть на раненое плечо, но, несмотря на усилия, боль вспышкой прошлась по левой стороне и выбила воздух из легких. Несколько секунд потребовалось, чтобы восстановить дыхание, лежа тут, среди травы и сорняков. Куинн опустилась на колени рядом с ним и утешительно приложила руку к его лбу. Магнус присел рядом с другой стороны.

— Я в порядке, — сказал Мэтью, переведя дух. Перед глазами все расплывалось, но он заметил, что остальные тоже остановились. — Я могу встать, все хорошо.

Однако встать он не мог, не мог заставить свои ноги работать, и понял, что без отдыха ему дальнейший путь не преодолеть.

— Оставьте его, — сказал Ройс Стемперу. — Давайте продолжать путь. Шкуры могут уйти далеко вперед.

— Пошли! — поддержал Ганн. — Мы тратим время, стоя здесь!

С помощью Магнуса Мэтью сумел сесть прямо, но плечо прострелила дикая боль, унесшая с собой остатки сил, и даже щетина на лице показалась ему непомерно тяжелой.

— Джоэль, — выдавил он, тяжело дыша. — Бабуля Пэгг рассказала мне… и Магнусу… всё.

— Что ты несешь? — прозвучал вопрос от Ройса.

— Она рассказала миссис Кинкэннон тоже, — продолжил Мэтью с огромным усилием. — Там, в часовне. Джоэль, миссис Кинкэннон ждет ответов. Это имеет отношение… к тому, что я нашел на теле Сары.

— Ты нашел там полдюжины ножевых ран, вот что! — сказал Ройс. — Что еще там могло быть?!

— Я считаю, что по возвращении миссис Кинкэннон должна задать свои вопросы, — Мэтью сосредоточил свой рассеянный взгляд на Стемпере. — Вы, возможно, охотитесь на невинных людей. Абрам не убивал девочку. Вот, почему его хотят вернуть живым. Все остальное не будет правосудием, это будет убийством.

— Я поручусь за то, что говорит Мэтью, — добавил Магнус. — На многие вопросы нужно получить ответы.

— Убийца Сары еще не разоблачен, — кивнул молодой человек. — Но… он будет разоблачен, когда мы вернемся в Грин Си.

— Абрам убил Сару! — практически сплюнул Ройс. — Это доказано! Чертов кобель, должно быть, с ума сошел! Ты считаешь, ничего подобного никогда не происходит на плантации?

Мэтью криво улыбнулся.

— О, так нечто подобное произошло на другой плантации, где вы работали с Джоэлем?

— Погоди-ка, — прервал Стемпер. — Мальчик, ты пытаешься сказать, что девочку убил кто-то другой? Но Джоэль видел этого сукина сына с ножом прямо над трупом! — он посмотрел на Ганна. — Это ведь так?

— Хороший вопрос, — кивнул Мэтью, когда Ганн не сумел ничего ответить. — Вы его видели с ножом или нет?

— Он видел! — заговорил Ройс. — Если говорит, что видел, значит, так и было, а он уже это сказал!

— Я хочу услышать это от Ганна снова, — сказал Магнус. — Давай! Все слушают!

Рот Ганна открылся и закрылся снова. Он уставился в землю, как если бы камни и ветви могли помочь ему подобрать слова. Мэтью знал, о чем он думает сейчас: его могут повесить за попытку скрыть убийство, если Ройса разоблачат… и у него не было возможности узнать, насколько веские доказательства Мэтью обнаружил на теле Сары или какие вопросы хочет задать миссис Кинкэннон. Ганн угодил в весьма затруднительное положение, и он знал, что именно Гриффин Ройс был в этом виноват.

Шли секунды, а Ганн все еще не мог заговорить.

— Эй! — окликнул Боуи, принюхиваясь к воздуху. — Я чую дым!

И действительно, вдохнув сухой жаркий воздух болота, все сумели почувствовать это. Стемпер сощурил глаза и посмотрел вперед. Мэтью проследил за его взглядом; через деревья невозможно было что-то разглядеть, но запах горелых бревен явно пробивался оттуда.

— Костер? — спросил Ройс.

— Сильный запах, — ответил Стемпер. — Возможно, молния ударила в дерево, и начался пожар. Что бы это ни было, это недалеко.

— Мы должны двигаться, — согласился Ройс. — Оставим Корбетта здесь, раз он не может идти. Малдун, ты и девчонка хотите остаться с ним, насколько я понимаю. А мы отправимся за шкурами и скоро поймаем их. Я не намерен медлить!

— Мистер Стемпер, — обратился Мэтью. — Я хочу напомнить вам, что награда была назначена за беглецов — мертвых или живых. Миссис Кинкэннон хочет, чтобы они вернулись живыми, потому что Абраму нужно ответить на несколько вопросов. Неужели она просит слишком многого?

Стмепер задумчиво провел рукой по подбородку.

— Нет, — сказал он, наконец. — Не очень много. Хорошо, мы возьмем их живыми. Никаких отрезанных ушей, никакого вреда.

— Ха! — только и ответил Ройс. — Эти животные так просто не пойдут с нами! Вот увидите!

— Иди с ними, Магнус, — попросил Мэтью. — Я временно бесполезен, я… не смогу идти. А ты должен.

— И оставить тебя и ее на произвол этой твари? Нет, я остаюсь.

— Ты должен идти, — повторил Мэтью, вкладывая последние силы в эти слова. — Чтобы убедиться, Магнус. Ты должен, — он с трудом поднял клинок. — У меня есть это.

— Это почти ничего…

— Но все же не совсем ничего.

— Мы теряем время, — сказал Бэрроуз. — Давайте двигаться.

Боуи повернулся и направился вперед. Ройс последовал за ним. Ганн задержался на какое-то мгновение, но затем он, Бэрроуз и Фоксворт присоединились к охотникам. Стемпер издал долгий и тяжелый вздох и сказал:

— Жаль, что приходится тебя оставлять, но мы должны идти. Мы вернемся так скоро, как только сможем. Малдун, ты идешь, или нет?

Магнус кивнул.

— Я иду. Мэтью, — многозначительно произнес он. — Вы двое, оставайтесь прямо здесь. Никуда не двигайтесь и держите ухо востро. Хорошо?

— Мы справимся, — ответила Куинн. — А вы будьте осторожны.

— Я всегда осторожен, — отозвалась бородатая гора и последовала за Стемпером в темный лес.

— Я только немного отдохну… — выдавил Мэтью слабеющим голосом. — И скоро буду в порядке… просто… отдохну…

— Положи голову мне на колени, — предложила Куинн, и Мэтью согласился. Он растянулся на земле, и глаза его закрылись. Он чувствовал, как рука Куинн заботливо пробегает по его волосам.

Я не Дэниел, подумал он, погружаясь в тишину. А затем он почувствовал, как она целует его в лоб долгим и очень нежным поцелуем, будто бы говоря: «ты самое дорогое, что у меня есть». И тогда мир растворился для него в темноте.

Глава шестнадцатая

Он стоял в комнате, из которой вело пять дверей. Обычные двери с обычными ручками, но Мэтью чувствовал, что за каждой из них таится нечто неординарное… и, возможно, ужасное.

К лучшему или к худшему — он вынужден был открыть первую слева, которая привела его в затхлую тюремную камеру Фаунт-Ройала к сцене, которую он по сей день помнил очень хорошо: Рэйчел Ховарт в этой грязной клетке сбросила свою потрепанную одежду, демонстрируя свое обнаженное тело в ответ на вызывающе брошенное «вот она, ведьма!».

Внезапно рука Мэтью оказалась на ручке следующей двери, за которой оказался прусский фехтовальщик герцог Антон Маннергейм Дальгрен — неизменный в своем облике: светлые волосы, сероватые зубы и смертельно опасная рапира наизготовку. Это был человек, которого Мэтью сумел одолеть в неравной схватке во время работы над делом Королевы Бедлама, и который будто испарился из мира со сломанным запястьем, однако тень его до сих пор мерещилась Мэтью за каждым углом. Так или иначе, здесь и сейчас Дальгрен владел обеими руками, и, оскалившись, наступал на своего давнего противника с рапирой. Мэтью захлопнул дверь прямо перед его лицом.

Третья дверь привела к повозке, неспешно движущейся под небом, грозящимся разродиться проливным дождем, а внутри повозки сидел человек со спутанной бородой и закрытыми глазами. Ноги и руки его удерживали кандалы. Муха приземлилась в уголке его рта, но человек не двинулся и не открыл глаза. Насекомое ползало по его нижней губе — вальяжно и неспешно, как хозяин положения. И вдруг резкий сосущий звук оборвал жизнь мухи, после чего послышался тихий омерзительный хруст…. Глаза убийцы по имени Тиранус Слотер распахнулись и уставились на Мэтью, и когда человек ухмыльнулся, куски съеденной мухи показались на его зубах.

Эту дверь молодой человек захлопнул с не меньшей поспешностью…

Четвертая дверь открылась в обеденном зале, где собрались влиятельные гости напротив человеческой фигуры, которая не была живой — то была искусно сделанная машина, похожая на подтянутого высокого мужчину в белом костюме, отделанном золотыми нитями, с белой треуголкой на голове. Руки закрывали перчатки телесного цвета, и ткань того же оттенка скрывала лицо, хотя под этой маскировкой примерно угадывались очертания носа и скул. Со звуком тихо скрипящих шестеренок и дребезжащих цепей фигура начала двигаться… повернула голову… медленно: слева направо, затем обратно, и правая рука поднялась, чтобы прижаться к подбородку в позе, изображающей раздумья. А затем эксцентричная фигура заговорила жестяным шипящим голосом: один из вас был приведен сюда, чтобы умереть.

Мэтью закрыл эту дверь решительно, но рука его чуть подрагивала.

Он остановился напротив пятой двери.

За этой — что? Он боялся того, что откроется ему здесь, возможно, больше, чем всего увиденного. За ней было… нечто, чего он еще не видел и не знал, и после чего, возможно, не сумеет выжить. Что-то, что, возможно сотрет Мэтью Корбетта с лица земли и отделит его от всего и от всех, кого он когда-либо дерзнул полюбить или счесть близкими.

Эта дверь… пятая… он не мог решиться открыть ее, хотя знал, что должен, потому что так велит судьба.

Он потянулся к ней и взялся за ручку. Другого выбора не было: он должен был открыть ее и увидеть то, что таится внутри… если, конечно, он сможет выдержать этот взгляд в будущее и не потерять при этом себя в настоящем…

Он начал открывать дверь.

К нему потянулись струйки дыма. Он чувствовал его запах — очень сильный…

— Мэтью? Мэтью?

Юный решатель проблем открыл глаза. Он лежал на земле, голова покоилась на коленях Куинн, и запах дыма не был навеян сном. На деле дым и вправду пробивался через темный лес и стелился вокруг, как духи умерших.

— Мэтью? — вновь позвала Куинн, тронув его за здоровое плечо. В голосе ее звучал страх, а глаза буквально сообщали: мы здесь не одни. Рядом и вправду кто-то был…

Мэтью сел.

Примерно в двадцати футах от них стояло трое чернокожих мужчин: двое молодых и один явно старше — между ними. Старший, по голове которого был словно размазан паштет из седых волос, а лицо заросло серой бородой, явно морщился от боли, перенося свой вес на левую ногу. Пожилой человек был худым, с морщинистым лицом, выдававшим множество страданий, выпавших на его долю. Те, что помоложе, были довольно крепкими и подтянутыми. Один из них был лысым, с густыми бровями и продолговатым подбородком с черной короткой бородой, в то время как другой имел высокие скулы, высокий лоб и выразительные глаза, которые также глядели страдальчески.

Старший мужчина был одет в коричневые брюки и серую рубашку, его одежда была сильно потрепана терновыми шипами. Другие двое носили одинаковые коричневые штаны, подвернутые до колен. На лысом была темно-зеленая рубашка, на втором — белая, и на одеждах обоих, помимо дырок, проделанных колючками, были видны разводы от пота.

Они стояли, уставившись на Мэтью и Куинн, будто старались придумать, что делать. Усики дыма ползли по лесу вокруг них, а позади этих троих дым стелился уже настолько густо, что в нем начинали тонуть деревья.

Мэтью заговорил первым.

— Кто из вас Абрам? — встрепенувшись, спросил он.

Они не ответили и не шевельнулись.

— Марс, — обратился Мэтью к старшему. — Я говорил с вашей бабушкой. Пожалуйста, помоги мне встать, — последняя реплика была обращена к Куинн, и она поспешила исполнить просьбу. Ноги были налиты свинцовой тяжестью, однако устоять на них молодому человеку все-таки удалось. — Вы должны вернуться в Грин Си. Абрам?

Молодой раб, на лице которого отражалось сильное страдание, отозвался:

— Да?

— Я пришел сюда, чтобы найти тебя. Здесь группа людей, которые отправились на ваши поиски. И среди них Ройс и Ганн. Они не хотят, чтобы вы рассказали Кинкэннонам то, что знаете. Если они сумеют вас отыскать, я думаю, они попытаются убить вас.

— Скорее всего, попытаются, — бесстрастно сказал Абрам.

— Кто вы такой, сэр? — спросил Марс, тут же поморщившись от боли. — Что делаете здесь, да еще и с девушкой?..

— Меня зовут Мэтью Корбетт. Я из Чарльз-Тауна. Я был неподалеку, когда зазвонил колокол в Грин Си. А это Куинн Тейт из Ротботтома, — он едва не добавил «моя жена».

— Где остальные? — спросил Тоби. — Сколько их?

— Они ушли вперед. Их семеро, но один из них тоже знает правду, он здесь для того же, для чего и я… чтобы не допустить новых убийств.

— Правду? — спросил Абрам, и глаза его недоверчиво прищурились. — И какую же правду вы знаете?

— Я верю, — ответствовал Мэтью. — Что Гриффин Ройс ревновал к тому, какое внимание тебе уделяла Сара. Я считаю, он убедил себя в том, что в амбаре вы занимаетесь далеко не чтением, а ведь именно чтением вы занимались, ведь так?

Абрам кивнул.

— Это противозаконно. Я не имел права покидать квартал и находиться в этом амбаре. За это наказывают плетью. Мисс Сара сказала, что защитит меня. Кэп Ройс приказывал мне держаться от нее подальше, иначе он угрожал, что разберется с этим и начнет причинять боль нашим женщинам. Он сказал, что если до этого дойдет, винить в этом можно будет только меня. Я рассказал мисс Саре, но она возразила, что не позволит кэпу Ройсу указывать ей, что делать. Рассказать Масса Кинкэннону я тоже не мог: я нарушал его закон.

— Миссис Кинкэннон все знает, — уверил Мэтью. — Я также считаю, что, вернувшись в Грин Си, мы сможем доказать, что Ройс убил Сару и оставил нож в ее теле, чтобы ты нашел и вытащил его. Он знал, что ты покинешь квартал ночью и пойдешь именно этой дорогой. А дальше он затаился и стал наблюдать. Он хотел, чтобы ты пустился в бега, чтобы выставить тебя виновным, — молодой решатель проблем чуть помедлил, изучающе глядя на рабов. — Почему же вы пришли сюда? Вы… все же возвращаетесь?

— Па сломал лодыжку прошлой ночью, — ответил Тоби. — Мы догадывались, что за нами погоня, но не знали, сколько будет человек, и как сильно они от нас отстают. Мы все обсудили и постарались миновать пожар. Мы видели, как горят деревья, и поняли, что ветер смещает огонь к реке. А еще прошлой ночью мы слышали Плачущего Духа, — на его лице также появилось страдальческое выражение. — Мы больше не знаем, куда идти, сэр. Думали, что сможем убежать… но нам некуда. Река Духов тянется и тянется вперед… и нет выхода из этого проклятого края, Солстис ведет в никуда… здесь можно только потеряться, но не найти путь. Бабуля старалась нам помочь, сказала, как нам себя вести… но чем это поможет, когда двигаешься в забвение? Она ошиблась, сэр. Поэтому мы все обсудили и решили, что раз Па ранен… и раз выхода все равно нет… мы должны вернуться. И столкнуться с тем, с чем придется. Вот и все.

Мэтью понял, что Стемпер вскоре прочтет их след и увидит, что рабы развернулись, если он еще этого не понял. Дожидаться Ройса и Ганна в таких обстоятельствах не хотелось. Дым все прорывался через лес и смыкал свои кольца, поднимаясь к вершинам деревьев, однако звука приближающего огня все еще не было.

— У нас есть свежая вода, — сказал Мэтью, указывая на тыквенную бутылку Куинн. — Попейте немного, и тогда двинемся в обратный путь.

Куинн откупорила и передала рабам бутыль, когда они чуть приблизились. Марс поморщился от боли, когда его сломанная нога чуть коснулась выпирающей из-под земли коряги, хотя сыновья и пытались поднять его так, чтобы нога отстояла от земли. Что ж, для Стемпера он действительно оставлял довольно четкий след…

— Не могу понять вас, сэр, — выдавил Марс, когда утолил жажду. — Вы говорите, что можете доказать, что Абрам не убивал мисс Сару? Но как?

— Оставьте это мне. Сперва нужно добраться до плантации.

— Похоже, вам и самому это дастся непросто… простите, что говорю вам это. Но вы потеряли явно много крови. Вы тяжело ранены.

— Я переживу. Ройс и Ганн нашли вашу лодку. Мы должны к ней вернуться. Сумеете отыскать путь? — этот вопрос был обращен к Абраму и Тоби.

— Лучше всего добраться до реки и идти вниз по течению, — ответил Абрам. — Если пойдем на юго-запад, то окажемся там часа через два.

Мэтью кивнул. Путешествие обещало быть медленным из-за сломанной лодыжки Марса.

Молодой человек сделал глоток воды, передал бутыль Куинн, которая также утолила жажду и накинула ремень на плечо. Она одарила Мэтью воодушевляющей улыбкой, и он вдруг подумал, что эта девушка была его ангелом в лохмотьях, который пришел, чтобы помочь ему пройти это тяжкое испытание.

— Готовы? — спросил он у беглецов, и Абрам, кивнув, указал нужное направление. Мэтью сдвинулся с места, Куинн шла прямо позади него, а следом двое сыновей помогали отцу бороться дальше.

— Там пожар, — возвестил Стемпер, когда струйки дыма принялись стелиться у его ног и обвились вокруг еще шестерых человек. Линия деревьев пылала где-то в полумиле впереди, и сухой ветер раздувал огонь, направляя его в сторону охотников. С этого расстояния можно было отчетливо наблюдать, как хищное пламя прожорливо перескакивает с дерева на дерево. — Всему виной удар молнии: ночью или ранним утром, — заключил он. — Время засушливое, поэтому огонь распространится быстро.

Дым уплотнялся, начиная жалить глаза и легкие. Боуи закашлялся и с трудом проговорил:

— След уходит в ту сторону. Что будем делать, Стемпер?

— Меня не привлекает идея оставаться тут и ждать, пока пожар до нас доберется. Это чертово пламя быстро скачет, и скоро окружит нас. Шкуры тоже должны были повернуть и пойти в другом направлении, — он посмотрел на Ройса через плечо Магнуса. — Что скажете, Грифф?

— Скажу, что мы пойдем по следу. Если он повернет, мы сделаем то же.

— Тогда поспешим, — посоветовал Фоксворт. — Мы слишком много прошли, чтобы теперь отпустить их.

— Огонь слишком быстро распространяется в том направлении. Возможно, след уже уничтожен, и нам их не найти.

— Мы точно не найдем их, стоя здесь, — буркнул Ройс, поднимая глаза на темно-серое небо. — Может быть, скоро, наконец, пойдет дождь и потушит огонь. Давайте, вперед, — сказал он нетерпеливо. — Надо двигаться.

— Мне не нравится этот пожар, — возразил Бэрроуз, обведя своим единственным зрячим глазом остальных. — Ветер поднимается. Не думаю, что нам стоит…

Его прервал звук детского плача с правой стороны. В ту же секунду всё имеющееся огнестрельное оружие было направлено в сторону чащи, однако ничего живого или движущегося там видно не было. Плач доносился оттуда примерно пять или шесть секунд, и в конце больше напоминал отчаянное рыдание.

Повисло молчание, нарушаемое лишь отдаленным треском древесины в прожорливом пламени. Все охотники замерли на месте. Затем Магнус услышал, как что-то пробирается сквозь заросли… что-то большое и тяжелое.

— Слушайте! — шикнул он и почувствовал, как собственный голос дрожит. — Слушайте!

Что бы это ни было, оно ломало ветви громко, явно не боялось быть обнаруженным и быстро приближалось. Ройс отступил и оказался позади Ганна, поднял мушкет и стал наизготовку. Фосксворт также попятился до тех пор, пока не уткнулся спиной в дерево. Единственный глаз Бэрроуза расширился от страха. Стемпер и Боуи оба остались на месте, пока сухой ветер продолжал стелить по их ногам дым, направляя его к Реке Духов.

Магнус держал палец на спусковом крючке ржавого пистолета, надеясь лишь на то, что эта рухлядь не взорвется в его руках… однако он верил, что потребуется нечто посерьезнее этого никчемного оружия, чтобы остановить существо, пробирающееся через чащу.

Из темноты затянутого дымом леса вырвался свет огня, но чудовище было не одно — их было трое.

Магнус выстрелил. То же сделали Ганн, Бэрроуз и Стемпер — практически одновременно. Боуи был вооружен лишь рапирой, издал воинственный крик и полоснул по первому существу, которое вырвалось из чащи… по огромному оленю с массивными рогами в сопровождении двух самок. В облаках голубоватого дыма самец проскакал мимо охотников.

Около пары секунд спустя выстрелил мушкет Ройса.

Лоб Джоэля Ганна взорвался, когда пуля, прошедшая через его голову вылетела наружу…

— Святые угодники! — воскликнул Стемпер.

Колени Ганна подогнулись, кровь потекла по обломкам лица, факел вывалился из левой руки, и тело рухнуло вперед в застеленную дымом траву, дернулось несколько раз и замерло.

— Господи! — снова закричал Стемпер, побледнев, как известь. — Вы с ума сошли?! Вы убили его!

— У меня была осечка! — крикнул Ройс в ответ. — Я целился в эту тварь… спустил курок, но выстрела не было! Ганн встал прямо на пути, когда пуля вылетела сама! Порох вспыхнул позже, я ни при чем! Вы же все это видели, разве нет? — он оглядел всех одичавшими глазами, грудь его раздулась, говоря всем своим видом, чтобы никто даже не смел возражать, а Магнус Малдун в этот момент понял, что все действительно могло случиться так, как говорит Ройс… хотя для Гриффина то была идеальная возможность воспользоваться моментом и убрать опасного человека, который слишком много знал…

Стемпер стал было возражать снова, однако вспомнил, что и сам убивал своих товарищей на этой охоте, поэтому вряд ли имел право возмущаться.

— Черт! — сплюнул он, снял свою шляпу и вытер со лба пот грязным рукавом. — Ройс… я не знаю… Фитци мертв, и этот проклятый пожар приближается… а теперь это… я не знаю.

Ройс уже перезаряжал свой все еще дымящийся мушкет, засыпав необходимое количество пороха, и теперь использовал шомпол, чтобы загнать внутрь пулю.

— Кому-то нужно взять мушкет Джоэля, — только и сказал он. — Боуи, теперь он твой.

Боуи наклонился и поднял оружие, затем прихватил сумку Ганна с боеприпасами, перекинутую через плечо убитого. Это отняло минуту, пока угрюмый Фоксворт вышел вперед, чтобы подобрать факел, пока тот не поджог сухую траву. Он потоптал по начавшему разгораться миниатюрному языку пламени, а тем временем большой пожар приближался к группе. Дым уже становился густым и непроглядным, и вскоре можно будет ощутить жар вездесущего пламени.

Из леса, откуда только что выскочили олени, вдруг вновь донесся плачущий звук — на этот раз ближе. Он снова звучал всего несколько секунд, перешел в надрывное жуткое рыдание и оборвался.

Магнус не верил ни в проклятия, ни в духов — мстительных или каких-то еще — но даже он почувствовал, как по телу пробежала волна дрожи. Он перезарядил пистолет, который, вопреки ожиданиям, вел себя превосходно. Остальные тоже начали поспешно перезаряжать оружие.

Стемпер водрузил шляпу обратно, лицо его блестело от пота, когда он поднял факел и всмотрелся в заросли, из которых мгновение назад доносился плач. Его мушкет был нацелен и готов, но, похоже о его нервах нельзя было сказать того же — второй плач подломил его уверенность.

— Ройс… с меня довольно. Оно того не стоит, — он уже пятился назад. — Эти шкуры не стоят того, чтобы здесь сдохнуть.

— Он прав! — поддержал Бэрроуз, и его белый глаз сверкнул. — Я тоже умываю руки. И возвращаюсь к реке.

— Погодите! — возразил Ройс, но даже его голос прозвучал ослабевшим: ему тоже не хватило сил сохранить невозмутимость на лице.

От дыма слезились глаза и начинался кашель.

— Мы не можем идти дальше! — сказал Стемпер. — Я — дальше не пойду. Ройс, оставьте это. Скорее всего, шкуры уже мертвы. Если нет… то скоро умрут. Если кто хочет пойти со мной, вперед! Найдем Корбетта и уберемся отсюда, пока не стемнело и пока пожар сюда не добрался, — он повернулся и начал свое движение на юго-запад, в сторону реки. Бэрроуз последовал за ним, затем Боуи, Магнус и Фоксворт.

— Стемпер! — прозвучал крик.

Магнус повернулся, как и остальные, и увидел, что мушкет Ройса был нацелен в живот Стемпера.

— Мы не можем сдаться! — лицо Ройса побагровело и, казалось, разбухло от крови. Сейчас в пляшущих струях дыма он напоминал разъяренного зеленоглазого дьявола, явившегося прямиком из Ада. — Мы не можем допустить, чтобы эти шкуры просто сбежали! Нет уж! Они обязаны заплатить за то, что сделали! Особенно Абрам! Заколоть девочку ножом, как какую-то чертову собаку, а она была чудесной юной леди, которая бы и мухи не обидела! Этот кобель кружил вокруг нее, как одержимый, пожирал ее своими черными глазами, поджидал ее! Можно было буквально унюхать, как он желал ее! — его рот искривился, лицо исказилось под влиянием бушующей ненависти. — Они твердили, что она учила его читать! Читать!!! О, уж явно не этим они занимались в том амбаре каждую ночь! Нет, эта невинная девочка была слишком невинна и слишком притягательна! Я присматривал за ней и видел, что один ее вид раздразнивает это животное! Чтение, говорите? Эти звери могут хотеть от женщины только одного! Одного! Мой папаша был таким же! И заплатил за это перерезанной глоткой!.. — он вдруг моргнул, понимая, что явно сказал лишнего, дав давней душевной ране открыться вновь. — Я хочу сказать… — он замялся, подбирая слова. С огромным усилием ему удалось заговорить. — Хочу сказать, что… вы должны быть сильными перед их лицом. Держать их в страхе, наказывать. Если не станете, они восстанут… сожгут ваш дом… и все будет потеряно. — Он медленно переводил взгляд с одного мужчины на другого. — Неужели вы этого не понимаете?

Молчание затягивалось. А затем Стемпер тихо спросил:

— Собираетесь застрелить и меня, Грифф?

Ройс перевел глаза на свой мушкет, как будто тот был объектом из иного мира. Он опустил оружие.

— Нет, Стемпер, — сказал он с отвратительной ухмылкой. — Я никого не застрелю.

— Вы можете пойти с нами или остаться здесь. Выбор за вами.

Теперь был отчетливо слышен треск горящих деревьев: глухой рев пламени постепенно заполнял все вокруг. Было слышно, как с хрустом взрываются под жаром шишки. Сухой ветер тянул дым через лес.

— Я пойду с вами, — сказал Ройс и проследовал мимо Магнуса к передовой части группы. Магнус повернулся и пошел за ними, однако краем глаза заметил, как Фоксворт опускается на колени рядом с телом Ганна. Он быстро отстегнул ножны вместе с клинком, закрепленные на жилете мертвеца. Остальные быстро двигались в направлении реки, и только Магнус заметил это мародерство.

Внезапно нечто, передвигающееся на четырех лапах, выскочило из леса. Глаза Магнуса обжигал дым, он не мог ясно разглядеть это существо, но ему показалось, что это было большое животное, вроде пумы… коричневое, с прожилками черного цвета. Голова его была как-то неестественно деформирована.

Фоксворт увидел, как тварь приближается, и зашелся в хриплом крике ужаса. Он попытался отгородиться от порождения проклятия факелом, но зверь также поднялся на задние лапы и повалил его в два счета.

Магнус выстрелил в тварь из пистолета, но расстояние превышало двадцать футов, и пуля врезалась в дерево. Послышался мокрый звук разрываемой плоти. Магнус увидел, как существо повернуло свою ужасающую голову, вырывая кусок красного кровавого мяса своими челюстями. Лицо твари — чудовищное, искаженное самой природой — повернулось в сторону Магнуса, который впервые в жизни был перепуган настолько, чтобы обмочить штаны.

— Убей его! Убей его! — орал Стемпер, прорываясь обратно через заросли и готовясь выстрелить. Однако зверь быстро прыгнул вперед в чащу. Движения его при этом были не плавными, как у пумы, а резкими и угловатыми. Магнус готов был поклясться, что никогда не видел ничего подобного…

Мушкет Стемпера прогремел… слишком поздно — тварь уже скрылась в дыму.

— Фоксворт! — Бэрроуз вернулся, за ним последовал Боуи. Они встали над стариком, ноги которого двигались, будто в попытке бежать. Магнус и Стемпер тоже приблизились и увидели под окровавленной бородой Фоксворта жуткое месиво, которое раньше было горлом. Глаза Фоксворта были широко раскрыты и налиты кровью, руки его лихорадочно пытались сдержать поток крови, бьющий из разорванной шеи. Казалось, он пытался что-то сказать, но мог издавать лишь резкие булькающие звуки.

— С ним все кончено… — Боуи сделал шаг назад, оглядывая лес со всех сторон, лицо его блестело от пота. В одной руке он держал мушкет, в другой рапиру, однако оружие не придавало ему уверенности против такого врага. — С ним покончено, а эта тварь где-то поблизости! Господи! — его голос практически срывался на истерические рыдания. — О, господи, спаси нас! — он отступил туда, где стоял Ройс, лицо которого сейчас не выражало ничего.

Фоксворт, казалось, пытался подняться. Магнус наклонился к нему, взял его окровавленную руку и сжал ее, наблюдая вместе со Стемпером и Бэрроузом, как в старике угасает жизнь.

— Ты разглядел его? — спросил Стемпер Магнуса, когда Фоксворт испустил дух.

— Я видел… но не знаю, что это было. Может, пума. Большая. Но с ее головой… было что-то не так. Я не знаю.

— Мы должны уходить. Сейчас же, — Стемпер видел, как начинают загораться деревья совсем неподалеку. Ветер все еще дул в сторону реки, захватывая долину с северо-востока и ведя огонь вперед. — Сейчас же, — повторил он и повернулся. Магнус поднял факел, отпустил руку покойника и отступил от него, опасливо оглядевшись по сторонам. Уловив момент, он спешно перезарядил пистолет. Ему вдруг подумалось, что, скорее всего, ночь застанет их в этой глуши. Однако вряд ли ночь может быть темнее такого дня.

Никакого желания поворачиваться спиной к неизвестному зверю, скрывшемуся в чаще, не было, однако и выбора никто не предоставлял. Пришлось довериться судьбе и спешно отправиться в путь — прочь от пожара. И смотреть нужно было в оба: на такой опасной земле и гигант мог сгинуть бесследно.