Рекордсмены запрещенного советского кино (1951-1991) в зеркале кинокритики зрительских мнений

Введение

В монографии дается широкая панорама мнений киноведов, кинокритиков и зрителей о полнометражных игровых советских фильмах (1951–1991), которые были на длительные сроки (свыше пяти лет) запрещены к показу в кинотеатрах и по телевидению или остановленные еще в процессе съемок.

Выбор именно такого временного интервала (1951–1991) был обусловлен тем, что в 1995 году была опубликована книга киноведов Евгения Марголита и Вячеслава Шмырова «Из'ятое кино», в которой дана широкая панорама запрещенных и утраченных советских фильмов 1920-х — 1940-х годов (Марголит, Шмыров, 1995).

Отдельные части текста книги «Рекордсмены запрещенного советского кино (1951–1991) в зеркале кинокритики зрительских мнений» были предварительно апробированы на платформах Яндекса, порталов «Кинопресса. ру», «Кино-театр. ру» и «Пикабу. ру», на Facebook (где автор нередко получал дельные поправки и замечания; в частности, я благодарю за конструктивные замечания Сергея Кудрявцева и Игоря Аркадьева).

К сожалению, доступны прокатные данные не по всем советским игровым фильмам, поэтому у кинофильмов количество зрителей за первый год демонстрации указано не во всех случаях. Число миллионов зрителей за первый год кинопроката (в среднем на одну серию, если их было несколько) приводится, согласно ряду источников (Беленький, 2019; За успех! 1967; 1968; Кудрявцев, 1998; Землянухин, Сегида, 1996; Фуриков, 1990; Что смотрят зрители, 1987; 1988; 1989 и др.).

В качестве иллюстраций мнений зрительской аудитории о тех или иных фильмах в книге использованы фрагменты зрительских отзывов на порталах «Кино-театр. ру», «Кинопоиск» и др.

В книгу включены только полнометражные игровые фильмы, так как запрещенные советские короткометражные (например, «Званый ужин» Фридриха Эрмлера, «Входящая в море» Леонида Осыки, «Ангел» Андрея Смирнова, «Родина электричества» Ларисы Шепитько), анимационные, документальные фильмы — тема отдельного разговора…

Я не стал также включать в данное издание и полнометражные игровые фильмы, поначалу вышедшие в широкий прокат, но затем по разным причинам (изменения политической и иной конъюнктуры, чиновничий волюнтаризм, эмиграция режиссеров или исполнителей главных ролей и пр.) были сняты с экранов («Серебристая пыль» Абрама Роома, «49 дней», «Лебедев против Лебедева» Генриха Габая и др.).

Исходя из критериев реального выхода на советские экраны 1950-х -1970-х пришлось отказаться от включения в книгу таких фильмов, как «Человек ниоткуда», «Тридцать три», «Источник», «Последний жулик», «Короткие встречи», «Мальчик и девочка», «Похождения зубного врача», «Асино счастье» («История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж»), «Первороссияне», «Да будет жизнь! — Ave, vita!», «Дорога домой», «Мы и наши горы», «Держись за облака», «Иванов катер», «Долгие проводы», «Любить», «Среди серых камней», «Цвет гранта», «Мольба», «Осень», «Зеркало», «Сталкер», «Три дня знойного лета» и др., которые, пусть и вторым-третьим экраном (нередко малым тиражом и на недолгий срок), но все-таки были выпущены в кинопрокат.

Не вошли в книгу и такие этапные для советского кинематографа фильмы, как «Мне двадцать лет» (1962, кинопрокат — 1965) и «Андрей Рублев» (1966, кинопрокат — 1971), «Мой друг Иван Лапшин» (1982, кинопрокат — 1985), «Покаяние» (1984, кинопрокат — 1987), вышедшие на экраны спустя 3–5 лет после их съемок.

Список выбранных фильмов — рекордсменов «полки» — составлен, исходя из того, что они были недоступны зрителям свыше пяти лет (нередко такого рода запреты длился и в течение двух десятилетий).

В ходе написания этой книги выяснилось, что иногда устоявшаяся вроде бы информация о тотальном запрещении того или иного советского фильма на поверку оказалась ложной.

Так во многих источниках (Википедия, порталы «Кино-театр. ру», «Кинопоиск» и др.) до сих пор утверждается, что драма Киры Муратовой «Долгие проводы» (1971) на всесоюзный экран не выходила, так как была запрещена и пролежала на «полке» до перестроечного 1987 года. Аналогичная информация содержится даже в таких авторитетных изданиях, как «Свое кино» (Кудрявцев, 1998: 55), «Домашняя синематека.

Отечественное кино 1918–1996» (Землянухин, Сегида, 1996: 127), «Кино России. Режиссерская энциклопедия» (Кино России…, 2010: 330).

Однако это не так. Вот что пишет по этому поводу автор сценария «Долгий проводов» Наталья Рязанцева: «картина вышла небольшим количеством копий. Благодаря Герасимову. А потом ее вдруг по всем кинотеатрам в приказном порядке сняли с экрана. Она недолго шла. Копий было больше пятисот» (Рязанцева, 2008).

Однако «Долгие проводы», по-видимому, были в прокате 1971 года не день-два, а куда более длительный срок, так как в результате анкетирования читателей журнала «Советский экран» эта картина Киры Муратовой была признана худшим фильмом года: 27,3 % из видевших его зрителей признали его плохим, 7,3 % — слабым, 30,9 % — посредственным, 21,8 % — хорошим и только 7,2 % — отличным (Конкурс-71. Итоги, 1972: 19).

Таким образом, «Долгие проводы» в советском кинопрокате 1971 года были, причем отпечатанные не таким уже маленьким тиражом — свыше 500 копий (кстати, в справочнике «Домашняя синематека. Отечественное кино 1918–1996» отмечается, что тираж у этой картины был 535 копий, но при этом, как уже указано мною выше, ошибочно утверждается, что, несмотря на это, фильм в прокат в 1970-х не выходил) (Землянухин, Сегида, 1996: 127).

А ведь тираж в 500–535 копий вполне соизмерим с тиражными показателями таких известных фильмов, как «Нежность» Эльёра Ишмухамедова (508 копий и 9,3 млн. зрителей за первый год демонстрации в кинотеатрах), «Девочка и эхо» Арунаса Жебрюнаса (501 копия и 5,8 млн. зрителей), «Я родом из детства» Виктора Турова (504 копий и 7,6 млн. зрителей), «Мне 20 лет» Марлена Хуциева (535 копий и 8,8 млн. зрителей на серию), «Синяя тетрадь» Льва Кулиджанова (483 копии и 8,5 млн. зрителей), «Сюжет для небольшого рассказа» Сергея Юткевича (420 копий и 8,1 млн. зрителей), «Степь» Сергея Бондарчука (552 копии и 3,2 млн. зрителей на серию), «Не болит голова у дятла» Динары Асановой (544 копии и 6,6 млн. зрителей), «Полёты во сне и наяву» Романа Балаяна (502 копии и 6,4 млн. зрителей), «Охота на лис» Вадима Абдрашитова (499 копий и 5,9 млн. зрителей), «Валентина» Глеба Панфилова (496 копий и 5,4 млн. зрителей), «Голос» Ильи Авербаха (533 копии и 2,3 млн. зрителей).

И это значительно больше тиражей таких выдающихся фильмов, как «Июльский дождь» Марлена Хуциева (164 копии и 3 млн. зрителей), «Долгая счастливая жизнь» Геннадия Шпаликова (89 копий и 1,5 млн. зрителей), «Похождения зубного врача» Элема Климова (78 копий и 0,5 млн. зрителей), «Первороссияне» Евгения Шифферса и Александра Иванова (32 копии и 0,5 млн. зрителей), «Андрей Рублёв» Андрея Тарковского (277 копий и 2,9 млн. зрителей), «Иванов катер» Марка Осепьяна (197 копий и 1,0 млн. зрителей в прокате 1974 года), «Жил певчий дрозд» Отара Иоселиани (320 копий и 2,6 млн. зрителей; «Пиросмани» Георгия Шенгелая (209 копий и 1,5 млн. зрителей), «Мольба» Тенгиза Абуладзе (179 копий и 1,2 млн. зрителей), «Цвет граната» Сергея Параджанова (143 копии и 1,1 млн. зрителей), «Пой песню, поэт…» Сергея Урусевского (265 копий и 2,2 млн. зрителей), «Осень» Андрея Смирнова (261 копия, 9,8 млн. зрителей), «Зеркало» Андрея Тарковского (84 копии и 2,2 млн. зрителей), «Сталкер» Андрея Тарковского (193 копии и 4,3 млн. зрителей), «Смешные люди!» Михаила Швейцера (215 копий и 1,6 млн. зрителей), «Прощание» Элема Климова (270 копий и 1,3 млн. зрителей на серию), «Парад планет» Вадима Абдрашитова (263 копии и 2,2 млн. зрителей), «Мой друг Иван Лапшин» (118 копий и 1,3 млн. зрителей) (эти цифры по тиражам и числу зрителей приводятся в книге кинокритика Сергея Кудрявцева «Свое кино» и в его интернет-блоге).

И поскольку в ходе повторного проката «Долгих проводов» в 1987 году их посмотрело 1,7 млн. зрителей, можно предположить, что в 1971 году зрителей у этого фильма Киры Муратовой было никак не меньше, а значительно больше. Здесь я исхожу из того, что столь же далекий от развлекательности и тоже черно-белый фильм «Жил певчий дрозд» (1972) Отара Иоселиани даже при существенно меньшем тираже — 320 копий сумел собрать 2,6 млн. зрителей, а «Июльский дождь» (1967) Марлена Хуциева увидели 3 млн. зрителей при тираже в 164 копии.

При этом понятно, что от таких неразвлекательных фильмов, как «Долгие проводы», обычные кинотеатры стремились избавиться как можно раньше, они шли там максимум неделю, а дальше плавно переходили в клубные залы — на пару дней, на один-два сеанса.

Поэтому можно смело утверждать, что даже если «Долгие проводы» во всесоюзном прокате шли только две недели, то они успели собрать свои 2–3 млн. зрителей, часть из которых потом и отметила в анкете «Советского экрана» эту психологическую драму как худший фильм года.

Аналогичный пример — обычно считающийся тотально запрещенным фильм Марка Осепьяна «Иванов катер» (1972). Получив так называемую четвертую категорию и тираж 197 копий, эта драма в 1974 году вышла в советский прокат и собрала 1 млн. зрителей за первый год демонстрации.

Любопытно, что когда во времена «перестройки» (в 1987 году) «Иванов катер» вышел во всесоюзный прокат повторно, сопровождаемый теплыми рецензиями в прессе, то зрителей за первый год демонстрации собрал зрителей даже в меньшем количестве: всего 0,9 млн. (источник — интернет-блог кинокритика С. Кудрявцева).

Не включен в эту книгу и знаменитый фильм Андрея Кончаловского «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж». И не только потому, что о нем (как и о фильмах «Андрей Рублев» и «Мне 20 лет») написаны десятки статей и глав в киноведческих монографиях, а главным образом по причине того, что эта картина под названием «Асино счастье» в конце 1960-х (снова вопреки многочисленным утверждениям о полном запрете) все-таки побывала в советском прокате.

Вот что писала об этом киновед Нея Зоркая (1934–2006): «История Аси Клячиной», изуродованная поправками и купюрами, вышла в прокат под иронически звучащим названием "Асино счастье" и в смехотворном количестве копий» (Зоркая, 2006). Этот факт отметила и кинокритик Марина Кузнецова: «несколько отпечатанных копий пустили третьим экраном в так называемый клубный прокат, переименовав ее словно в насмешку в "Асино счастье"» (Кузнецова, 2006).

И здесь снова возникает вопрос, если сценарист Наталья Рязанцева посчитала небольшим тираж фильма Киры Муратовой «Долгие проводы», составивший 535 копий, то, вполне возможно, что «смехотворный» тираж «Асиного счастья» был соизмерим с, действительно, малыми в ту пору тиражами таких известных фильмов, как «Июльский дождь» (164 копии и 3 млн. зрителей), «Долгая счастливая жизнь» (89 копий и 1,5 млн. зрителей), «Похождения зубного врача» (78 копий и 0,5 млн. зрителей) и «Мольба» (179 копий и 1,2 млн. зрителей). И, следовательно, фильм «Асино счастье» привлек в советском кинопрокате не менее одного миллиона зрителей.

А вот, когда при триумфальной поддержке кинематографического начальства и перестроечной прессы «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» появилась на экранах в 1988 году повторным (и, надо думать, немалым) тиражом, то по итогам первого года показа в кинотеатрах она собрала у экранов кинотеатров 1,9 млн. зрителей…

На мой взгляд, это красноречиво говорит о том, что существенного зрительского потенциала у этой выдающейся по своим художественным достоинствам, но лишенной даже минимальных развлекательных приманок черно-белой драмы на деревенском материале, не было — ни в конце 1960-х, ни в конце 1980-х.

Когда я предварительно апробировал приведенный выше текст в интернете, но немедленно получил от некоторых коллег-кинокритиков отклики, в которых они, прямо-таки в духе лексики советских времен обвинили меня в «жонглировании цифрами проката», в том, что «цифры, схоластически вырванные» из подлинного политического и культурологического контекста того времени, «ничего не объясняют», «миллионы зрителей 1965-го и 1988-го годов — это совсем разные миллионы», и что я, дескать, намекал на то, что «поскольку эти фильмы были выпущены в прокат и оказались настолько незрительскими, что вряд ли стоило их реанимировать в ходе перестроечной кампании»…

Как мы видим, был применен хорошо известный манипуляционный прием, когда «оппоненту» приписываются фразы, ему не принадлежащие, и потом критикуются.

Разумеется, я и в 1980-х годах и сейчас считаю, что запрещенные фильмы во время «перестройки» совершенно справедливо были вызволены из плена «полки» и показаны зрителям, но это нисколько не отменяет реальных фактов, которые четко свидетельствуют, что: 1) «Асино счастье», «Долгие проводы» побывали в прокате, в конце 1960-х и в 1971 году, соответственно, и их, как минимум посмотрело 1–2 млн. зрителей; 2) в 1960-х, 1970-х и в 1980-х годах советские зрители смотрели фильмы, подобные «Долгим проводам» и «Иванову катеру», в весьма умеренных по тем временам количествах, так как в основном предпочитали развлекательную/зрелищную кинопродукцию.

Предпочтениям советской массовой аудитории посвящена моя предыдущая монография «Тысяча и один самый кассовый советский фильм: мнения кинокритиков и зрителей» (Федоров, 2021). Так что и политический и социокультурный контекст советских времен мне хорошо известен, как, впрочем, хорошо известно и то, что в результате запретов «оказались отброшены на периферию наиболее перспективные тренды советского кино, что были сломаны судьбы талантливейших кинематографистов».

Да, миллионы зрителей в разные времена разные по «весу». Но не в десять же раз они отличаются? Ну, допустим, «Долгим проводам» дали бы в 1970-х тираж не в 535 копий, а 2 тысячи, и выпустили бы в широкий прокат. Неужели бы они при этом получили бы зрительскую аудиторию больше 3-4-х миллионов? Нет, конечно, так как при всех своих художественных достоинствах это неразвлекательное и незрелищное «кино не для всех»…

Разумеется, идеальным вариантом (в том числе — для самих киночиновников, так как они своими запретами или полузапретами вызывали в «посвященных кругах» ажиотаж) было просто выпустить такого рода фильмы в обычный прокат, тогда и не пришлось бы в 1980-х создавать никаких комиссий по их реабилитации…

Напомню также, что феномену зрительского успеха (в том числе и советского кино) на сегодняшний день посвящены сотни и статей и десятки книг, в том числе таких ведущих отечественных ученых прошлых десятилетий и настоящего времени, как Н.М. Зоркая (Зоркая, 1981 и др.), Ю.М. Ханютин (Ханютин, 1976), М.И. Туровская (Туровская, 1979; 1996), М.Б. Ямпольский (Ямпольский, 1987 и др.), М.И. Жабский (Жабский, 1978; 1983; 1998; 2020), Л.Д. Рондели (Рондели, 2013), Н.А. Хренов (Хренов, 1981 и др.) и многие другие. И все эти исследования доказывают, что сложные, философски наполненные артхаусные кинопроизведения никогда не получали даже десятой части аудитории, условно говоря, «Бриллиантовой руки» или «Пиратов XX века»…

Позволю себе также обратиться к проблеме окупаемости советских фильмов в прокате.

Здесь ситуацию существенно разъясняет таблица, показывающая доходы и убытки советского кинопроката на примере нескольких фильмов 1960-х годов, то есть в то время, когда посещаемость кинотеатров была высокой (до 19 посещений в год на одного жителя) (Анашкин, 1967: 85).

Из анализа данных этой таблицы следует, что даже такой относительно популярный фильм, как «Юнга со шхуны «Колумб» при тираже 1714 копий сумевший собрать 12,1 млн. зрителей, оказался в итоге убыточным (62 тыс. рублей убытка). Оказался убыточным и фильм «Строгая игра», который при 1496 копиях посмотрело 13,3 млн. зрителей, так как расходы кинопроката на оплату фильма и тиража составили 631 тыс. руб., доходы только 532 тыс. руб., то есть убытки составили 99 тыс. рублей.

Следовательно, в тогдашнем советском кинопрокате ощутимые доходы могли принести фильмы, преодолевшие порог в 15 млн. зрителей, а таких было далеко не большинство…

Среди фильмов, снятых с полки (а их было свыше трех десятков), «прибыльных» показателей добилась только «Агония» (18,1 млн. зрителей за первый год демонстрации). Можно предположить также, что в случае своевременного выхода на экраны таких потенциально зрелищных картин, как «Прощай, Америка!» (1951), «Формула радуги» (1966), «Интервенция» (1968), «Урок литературы» (1968), «Всегда начеку!» (1973), «Скворец и Лира» (1974), «Пока безумствует мечта» (1978), они также принесли бы прибыль в кинопрокате. И уж поистине чемпионские сборы могли ждать уничтоженный фильм «Момент истины» («В августе 44-го») Витаутаса Жалакявичюс, снятый по нашумевшему роману Владимира Богомолова, если бы он вышел в советский прокат 1975 или 1976 года.

Исходя, что самые популярные советские фильмы на военном материале («В зори здесь тихие.», «Щит и меч», «Сильные духом») собирали от 55 млн. до 66–68 млн. зрителей за первый год демонстрации, можно предположить, что «Момент истины» мог даже превзойти эти показатели и выйти на рубеж в 70 млн. зрителей.

Надеюсь, что материал данной книги может заинтересовать преподавателей высшей школы, студентов, аспирантов, исследователей, кинокритиков, киноведов, журналистов, а также широкий круг читателей, интересующихся историей киноискусства, проблемами кинематографа, кинокритики и киносоциологии.