Реквием по тонтон-макутам

Глава 9

«Наш Док, да пребудете вы во дворце до конца жизни, да будет благословенно ваше имя нынешним и грядущим поколениями. Да свершится ваша воля, как в Порт-о-Пренсе, так и в провинции. Дайте нам сегодня же обновленную страну и НИКОГДА не прощайте обиды врагам Родины, плюющим ежедневно в лицо пашей страны. Да упадут они от искушения под тяжестью собственного яда, не избавляйте их от зла...»

Малко едва кончил читать этот удивительный отрывок из катехизиса дювальеризма, повешенный в рамочке на стене салона, когда за его спиной послышался приятный голос:

– Вы не находите, что это великолепно?

Мысленно умирая от смеха, он обернулся и увидел перед собой Амур Мирбале.

Несмотря на белый сетчатый ансамбль из туники и брюк, благодаря которому она казалась голой, она была серьезна, как только может быть серьезным негодяй, получающий орден Почетного Легиона. Очень светская женщина, пальцы, унизанные кольцами, замысловатая прическа, скромно накрашенная.

– Что это такое? – невинно спросил Малко. – Пародия?

Амур Мирбале смерила его взглядом и с чувством произнесла:

– Дорогой мой, это – катехизис дювальериста, которому мы все подчиняемся...

На мгновение она взглянула прямо в золотистые глаза Малко, казалось, она хочет что-то сказать. Ее грудь вздымалась быстрее, она высунула кончик розового языка и спрятала его за тонкими губами. Затем она молча повернулась спиной к Малко и ушла в сад.

Малко восхищался катехизисом еще несколько секунд. Если ему удастся вырваться живым с Гаити, ему будет чем занять несколько длинных зимних вечеров... Конечно, он пошутил неловко. Но есть же пределы оболваниванию. Он не хотел становиться таким, как Фрэнк: американцем снаружи, тонтон-макутом изнутри...

В поисках Фрэнка Джилпатрика он также отправился в сад. Вечер был мрачным. Люди сбились в группы в саду или вокруг пустого бассейна. Кондиционер внутри не работал, поэтому там было жарко и влажно.

Амур Мирбале пригласила около тридцати человек, большинство из них были в саду. Под кокосовым деревом негр, играя на барабане, пел меренги, но никто не танцевал. Казалось, гости были безмерно уставшими. Правда, надо сказать, что дорога, ведущая к вилле, смутила бы и танкистов из африканского корпуса Роммеля. Амур Мирбале оставила свою «ламборджини» в километре от виллы и продолжала свой путь в джипе...

Американец был рядом с буфетом, там же находились высокий негр, длиннорукая девушка, у которой был нос с горбинкой, очень возбуждающая, и Амур Мирбале. Без особой надежды Малко обследовал буфет в поисках водки, но нашел только пунши, одну бутылку виски и фруктовые соки. В результате он выбрал сок и подошел к гостям.

– Вы приехали сюда по делам? – спросил негр.

Малко невозмутимо ответил:

– Нет, не совсем так. Я приехал навестить моего друга Фрэнка Джилпатрика. Он рассказывал мне столько хорошего о Гаити... И о вашей прекрасной демократии, – прибавил он.

Молодая женщина не моргнула глазом.

– Франсуа Дювалье отдал всего себя своей стране, – нравоучительно прокомментировала она. – Он умер на посту. Он любил гаитян, как своих детей...

Рокот барабана помешал Малко ответить. Негр, игравший под кокосовой пальмой, скучал.

– Ти Роро хочет, чтобы его послушали, – сказала Амур Мирбале.

Она подошла к музыканту, за ней последовали другие. Когда они собрались вокруг него, негр заиграл, жалобно напевая при этом:

– Дю фе нан кай-ла... Дю фе нан кай-ла!

Малко повернулся к Франку, чтобы узнать смысл этих слов, и замер. Американец вдруг показался ему озабоченным и напряженным. Малко понял, что негр, не отрываясь, смотрел на него. Странно. Так как его стакан опустел, он вернулся к буфету. Фрэнк сразу же оказался рядом с ним.

– Будьте осторожны, – шепнул ему американец. – Что-то тут не так. Ти Роро предупредил меня...

– Ти Роро?

– Да. Это один из моих осведомителей. Его песня является сигналом. «Дю фе нан кай-ла» означает: в доме пожар. Значит, опасность.

Малко поставил стакан.

Он совсем забыл, что был в обороне, что его единственной надеждой была встреча с Жакмелем.

– Пройдите вглубь к бассейну, – сказал Фрэнк. – Я уверен, что Ти Роро как-нибудь вывернется, чтобы поговорить со мной.

Малко подчинился. Фрэнк казался ему серьезным и впервые расположенным к сотрудничеству.

Из темноты появился американец со стаканом в руке, лицо его было озабоченным.

– Ну что? – спросил Малко.

– Вам готовят любезность в караибском духе, – мрачно сказал Фрэнк.

– То есть?

– Амур Мирбале приказала убить вас, как только вы выйдете отсюда. В глубине стоянки белый «фиат» с четырьмя тонтон-макутами. Они расстреляют вас из кольта, как только вы выйдете с территории виллы. Это типично. Чтобы поразить воображение, они всегда действуют ничью. Если вы ускользнете от них, четверо других макутов будут ждать вас у входа в Эль Ранчо. Амур Мирбале считает, что вы давно должны были улететь с Гаити...

Малко охватило чувство страха. Его сердце билось со скоростью сто тридцать ударов в минуту, но он постарался не дать развиться этому чувству: барабан Ти Роро тупо бил по мозгам.

– Я поеду с вами, – предложил Фрэнк внезапно охрипшим голосом, – они не осмелятся...

– Осмелятся, – сказал Малко.

Мужчины молча переглянулись. Малко отчаянно размышлял. Мимо них, обнявшись, прошла парочка. Невероятно. Труднее всего расстроить самые простые и грубые планы. Его на миг охватила легкая паника. Его мозг, как ЭВМ, благодаря его потрясающей памяти, рассматривал все события с момента его приезда.

Внезапно он наткнулся на что-то.

– Вы можете спокойно возвращаться один, – сказал Малко. – Я выкручусь.

– Вы сошли с ума, – сказал американец бесцветным голосом, – они убьют вас.

– Если это произойдет, – сказал Малко ледяным тоном, – я буду вам признателен, если вы отправите мое тело первым же самолетом в Австрию. У меня нет ни малейшего желания упокоиться рядом с Папой Доком. А если все обойдется, я приду завтра утром в посольство и расскажу вам продолжение. А теперь уходите. Я хочу побыть один. И спасибо вам.

Несколько секунд Фрэнк молчал.

– Желаю успеха, – сказал он сдавленным голосом.

Он повернулся и скрылся в темноте.

Оставшись один, Малко посмотрел на звездное небо и машинально ощупал под пиджаком свой сверхплоский пистолет.

Чтобы не умереть этой прекрасной летней ночью, ему потребуется много дерзости.

В саду оставалось только шесть человек. Малко накачивался напоказ ром-пуншем, надеясь, что растущие рядом с бассейном бугенвили выживут от употребления в большом количестве плохого рома. Но чтобы придать себе соответствующий вид и чувствовался перегар, ему все же пришлось выпить три или четыре порции напитка. Но внутри он был холоден, как дохлая рыба. Он дважды бросил взгляд на стоянку. Отъезжающая машина осветила фарами белый «фиат», и он ясно увидел в нем четыре фигуры: его будущие убийцы.

Слегка пошатываясь, он подошел к Амур Мирбале и взял ее за руку.

– Есть ли в Порт-о-Пренсе местечко, где можно потанцевать? – спросил он, еле ворочая языком.

Прямо в цель.

Метиска смерила его взглядом, в котором одновременно читались презрение, оживление и интерес. Даже покрасневшие, золотистые глаза сохраняли свой магнетизм.

– Есть «Ля Кав». Это – дискотека.

– Тогда поедем разопьем бутылочку шампанского «Дом Периньон» в «Ля Кав», – предложил великолепный и великодушный Малко.

Амур расхохоталась:

– Они даже не знают, что это такое. И потом я устала.

Она мягко высвободилась. Такая же хладнокровная, как и он. Состояние, в котором, якобы, находился Малко, позволяло ему настаивать:

– Где ваш кавалер?

– У меня его нет.

– Тогда я забираю вас...

И он снова взял ее за руку. Пара, стоявшая рядом с ними, незаметно удалилась.

Малко пытался поймать взгляд Амур Мирбале, затем взглянул на тело молодой женщины. Так пристально, что ей казалось, что он ласкает ее. От живота его взгляд скользнул к ее лицу.

– Я умираю от желания потанцевать с вами, – сказал Малко.

Он произнес это тихо и хрипло. Любая женщина, будь она хоть круглой идиоткой, поняла бы подтекст, заменив «танцевать» на «заниматься любовью».

Теперь он рассматривал начало ее загорелой груди. Нужно было выдержать испытание силой. Молчание невыносимо затянулось.

Грудь приподнялась, как бы предлагая себя.

Взгляд золотистых глаз перекочевал выше. Амур Мирбале изменилась, стала мягче. Даже казалось, что ее тонкий рот стал вдруг полнее.

– Я пойду переоденусь, – сказала она.

Ее красивый певучий голос изменился, как будто сломался.

Она исчезла в доме. Малко налил себе ром-пунша. По-настоящему. Первая часть его отважного пари была выиграна. Женщина закалки Амур Мирбале не могла не хотеть такого соблазнительного мужчину, который должен был умереть.

Особенно но ее приказу.

Красное платье Амур Мирбале не доходило ей внизу и до половины ног, но сверху плотно охватывало шею. На ней не было лифчика, и ее соски гордо пробивались сквозь ткань.

– Я готова, – сказала она.

Малко поставил стакан и взял ее за руку. Она не выдернула ее.

Они вышли через кухню. На стоянке оставалось только четыре машины. В том числе и белый «фиат» тонтон-макутов. Малко прижался бедром к своей партнерше, готовый использовать ее как заслон в случае малейшей опасности. Конечно, он не мог похвастаться таким поведением в свете, но, в конце концов, сейчас он находился в стране дикарей...

Хруст гравия под их ногами казался ему оглушающим шумом. «Мазда» стояла за белым «фиатом», мимо которого они прошли. Если дверь откроется, он прижмет метиску к себе.

Ничего не произошло. Макуты не пошевелились.

Малко обрел свою природную галантность, открывая дверь «мазды». Нарочно или нет, Амур без всяких комплексов продемонстрировала свои ноги. Малко не успел тронуть машину. Амур Мирбале повернулась к нему, приблизив свое лицо к его. Когда ее рот коснулся его рта, ему показалось, что он сунул пальцы в электрическую розетку.

Их зубы стукнулись. Рука Амур Мирбале скользнула к его ноге с быстротой кобры. Ее живот приподнялся навстречу Малко. От этого даже «мазда» задрожала. Атака была настолько неожиданна, что Малко на несколько секунд забыл свои проблемы. Он успел только вытащить из-за пояса пистолет и положить его на пол. Наклоняясь к нему, она ударилась головой о руль, но, казалось, даже не заметила этого. Она молча извивалась рядом с ним, ее тело содрогалось. Вдруг она резко встала.

– Поменяемся мостами, – приказала она.

Она приподнялась, чтобы дать Малко проскользнуть на ее место. Потом она рухнула на него, коснувшись головой крыши. Она тяжело дышала открытым ртом, ее платье задралось до бедер.

Малко мельком подумал, что тонтон-макуты не оправдывали своей зарплаты. Они так тесно прижались друг к другу, что он почти не рисковал.

Наконец Амур Мирбале резко оторвалась от него и сказала:

– Хорошо, теперь поехали.

Ее голос снова стал холодным и светским. Кое-как Малко привел себя в порядок, сел за руль и тронулся, наблюдая за метиской. Ей могло взбрести в голову выпрыгнуть по дороге... Сразу же за ними тронулся белый «фиат».

Дорога была так ужасна, что до самой авеню дез Америк он смотрел только на руль. С ощущением, что спускается по северному склону Монблана. Амур Мирбале курила, упираясь ногами в приборную доску. Потрясающе распутная, безразличная к окружающему миру. На ней не было никакого нижнего белья.

– Остановитесь, – сказала молодая женщина, когда они достигли дороги.

Взгляд в зеркало: машины макутов еще не было видно.

– Пересядем в мою «ламборджини», – предложила Амур Мирбале.

Большая желтая машина стояла в двадцати метрах перед ними. «Какого черта ей приспичило менять машину?» – подумал Малко. Он остановился за ее машиной и открыл молодой женщине дверцу. Затем, незаметно, достал пистолет и спрятал его за поясом.

Авеню дез Америк была пустынной. В этот поздний час Петионвиль уже спал. Мотор «ламборджини» заработал, и он поспешил. Внутри пахло кожей и бензином. Он на ощупь спрятал пистолет между дверцей и сиденьем. Амур была погружена в разглядывание показателей приборов. Для поддержания настроения он "огладил ее по ноге. Она слегка раздвинула ноги и тронула машину с места. Малко с наслаждением вдыхал запах кожи: кроме его естественного пристрастия к роскоши, он подумал, что на Гаити эта «ламборджини» была более надежным средством передвижения, чем тяжелый танк. Ни один макут не осмелится бросить даже цветок в желтую машину.

Амур ехала совсем тихо. Перед отелем «Шукуи» с пол дюжины проституток восхищенно завизжали при виде машины. Затем снова начались выбоины на дороге. Дискотека находилась в глубине незаасфальтированной и неосвещенной дороги, пересеченной оврагом, в котором легко можно было спрятать шесть автобусов. Естествен но, никаких указателей. Гаитяне стеснялись своих свалок...

При виде Амур Мирбале чернокожий привратник резко вскочил. Она прошла высокомерно, не удостоив никого взглядом. Малко заплатил за вход два доллара. Пистолет он оставил в машине. Рядом с Амур он ничем не рисковал. Дискотека «Ля Кав» была крохотной и шумной, место для танцев было тускло освещено. Две маленькие комнаты и бар.

Их разместили во втором зале. Удовлетворенная, Амур казалась далекой. Малко пригласил ее танцевать. Быстрый танец они танцевали достаточно далеко друг от друга, затем сблизились для слоу. Метиска сразу же прижалась к нему. Ее живот жил отдельно от нес.

Вдруг она резко отодвинулась от него. Ее макияж немного потек, и она уже не казалась такой молодой. Но глаза ее как бы светились в темноте.

– Хватит танцевать, – скомандовала она.

Стоящие возле бара негры разглядывали ее длинные ноги. Малко вдруг подумал, не было Ди все это сном. Не была ли Амур Мирбале просто-напросто светской женщиной с нимфоманскими замашками, каких полным-полно... Расслабившись, она пила ром-пунш.

– Итак, вам нравятся черномазые девки? – спросила она с долей иронии.

Малко улыбнулся:

– О ком вы говорите?

В «Ля Кав» было полно народу. В основном молодежь. Малко был единственным европейцем. «Где же макуты?» – подумал он. Самым естественным образом Амур встала и взяла свою сумочку.

– Я сейчас вернусь.

Он увидел, как она направилась к туалету. Он заглушил внутренний голос, приказывавший ему последовать за ней. Даже в случае смертельной опасности есть вещи, которые джентльмен не должен делать... От выпитых напитков у него начала кружиться голова. В напряжении он не спускал глаз с дверей туалета. Ему показалось, что молодая женщина отсутствовала довольно долго.

Пластинка с записью джерка закончилась, и на несколько минут воцарилась тишина. Вдруг сквозь шум разговоров Малко различил рычание мотора.

«Ламборджини»!

Он вскочил как сумасшедший, толкнул, не извинившись, парочку, пробежал через сад и выбежал на улицу. Белые фары медленно удалялись. К счастью, впереди был овраг. Если бы не он, Амур Мирбале могла бы уже скрыться из виду.

Малко прибавил скорости. К тому же метиска увозила его пистолет!

Он догнал машину в тот момент, когда она заканчивала свой слалом. Если бы он послушался внутреннего голоса, он бы вытащил Амур Мирбале с унитаза и хорошенько надавал бы ей по заднице...

Открыв дверцу, он плюхнулся на сиденье. Внезапная ярость исказила черты лица метиски на какую-то секунду.

Затем ей удалось выдавить из себя улыбку.

– Не стоило так бежать... Я почувствовала себя немного усталой и захотела вернуться. Оставайтесь, вы здесь, безусловно, позабавитесь.

Умереть со смеху!

Рука Малко искала в темноте. Сначала он нащупал пистолет, затем незаметно закрыл предохранитель на дверце машины, чтобы исключить возможность нападения снаружи...

– Но я не хочу оставаться без вас, – запротестовал он.

Редко он бывал настолько чистосердечным.

Амур Мирбале покачала головой.

– Нет, я предпочитаю остаться одна. За мной шпионят, ведь я замужняя женщина.

Подобный аргумент тронул бы галантного мужчину. Но на Малко он не произвел ни малейшего впечатления.

– По дороге у вас могут быть неприятности, – нежно сказал он. – Такая красивая женщина не ездит по ночам одна.

Мотор продолжал работать. Налет вежливости разом слетел. Амур Мирбале показала зубы и прошипела:

– Выйдите из моей машины, или я позову людей. Я хочу остаться одна.

– Я умираю от желания побыть с вами, – сказал Малко с ангельским видом.

Амур в ярости стукнула по рулю.

– Вы ведь получили от меня то, что хотели!

Она выругалась наполовину по-креольски, наполовину по-французски.

Малко твердо произнес:

– Эта сцена смешна. Уедем отсюда.

Амур Мирбале не ответила. Естественным жестом она взяла сумочку, стоящую между ними, и сунула в нее руку.

Малко схватил ее за запястье. Амур нагнулась и яростно укусила его. Но он не отпустил руки и вырвал у нее сумочку. Тонкие пальцы метиски уже сжимали маленький пистолет с перламутровой рукоятью.

Малко резко повернул руль, и пистолет упал на пол. Правой рукой он достал из темноты сверхплоский пистолет и направил его в лицо Амур Мирбале.

– Амур, – сказал он, – отвезите меня в Эль Ранчо.

Тем хуже: он раскрылся. Одним движением она открыла дверцу и выпала наружу. Поднявшись, она побежала к «Ля Кав».

Не раздумывая, Малко сел на ее место, нащупал переключатель скоростей, включил задний ход и поехал так быстро, как мог. В Порт-о-Пренсе все знали машину Амур Мирбале. Это была лучшая защита. Он ни разу не водил «ламборджини», и машину дважды заклинивало. Весь в поту, он выехал наконец на развилку с дорогой, которая спускалась к Петионвилю. В блеске фар он заметил стоящий в темноте белый «фиат».

Мотор работал ровно, и он почувствовал себя лучше. В Эль Ранчо он приехал за пять минут. Фары его машины осветили стоящую перед входом серую «топоту».

Когда тонтон-макуты поняли, что он один был в машине, Малко был уже у стойки портье. Мотор «ламборджини» продолжал работать. Взяв ключ от номера, он поднялся к себе, закрыл дверь, положил свой сверхплоский пистолет на тумбочку и спустил предохранитель.

Война была объявлена.