Рельсовая война в Полесье

СЛОВО ЗА РАЗВЕДЧИКАМИ

Партизаны с каждым днем усиливали борьбу. Горела белорусская земля под ногами фашистов. То там, то здесь летели под откос поезда с гитлеровскими солдатами и техникой. Подрывались на шоссейных дорогах автомашины. Нигде не было фашистам покоя. От самой линии фронта и до западных пределов Белоруссии сплошной полосой во всех направлениях действовали партизанские отряды.

Большую массовую работу вели политработники. В Ельской, Лельчицкой и Мозырьской бригадах издавались газеты для населения, их печатали в походной типографии. Эти газеты пользовались среди крестьян большой популярностью. Они доносили до них слово большевистской правды. Выпускались листки об уборке урожая — о том, как надо хлеб убрать, чтобы он не достался фашистам. Печатались сводки Совинформбюро. Прослушав по радио сообщения о новых крупных боевых победах на фронте, коммунисты сейчас же уходили в села проводить беседы с населением.

Эта тесная связь с народом давала свои плоды. Так, один только небольшой наш отряд за два месяца боевых действий увеличился на 120 человек. Однажды пришел к нам молодой паренек. Гитлеровцы убили его отца, он решил отомстить за него. Часто к нам приходили истощенные, измученные люди — беглецы из лагерей военнопленных. В белорусских лесах много было действующих отрядов, почти целиком сформированных из бывших военнопленных. Такие отряды — гроза для фашистов.

В каждом селе у нас было много друзей. Часто отряды применяли широкий маневр: переходили из одного района в другой, чтобы застигнуть гитлеровцев врасплох, нанести им удары в наиболее уязвимое место. И всегда в таких случаях мы находили верных проводников. Местные жители, не страшась угроз фашистов, вели нас потайными лесными тропами.

Немцы регулярно посылали против нас карательные отряды. Для этого использовали подчас крупные войсковые части. Но они несли огромные потери и не имели успеха.

Вот один из многочисленных случаев. Немцы обложили лес в урочище Мижулища и пошли в наступление. Укрывшись на болоте, мы обстреляли их. Каратели открыли огонь из миномета, пулеметов, автоматов и винтовок. Но нас уже и след простыл. Когда им казалось, что с партизанами покончено, мы атаковали их с другого направления. Эта маневренная борьба в глухих лесах и болотах Полесья продолжалась в течение нескольких дней. Понеся большие потери, гитлеровцы отступили. В отместку за поражение они решили наказать непокорных полешуков. Сожгли дома, угнали скот.

Собрав жителей села Дуброва, фашистский офицер объявил:

— Партизанам капут. Вы видите, что не они, а мы хозяева здесь. Наши солдаты забрали у вас скот, а ваши защитники ничего не смогли сделать…

На другой день после этого партизаны угнали из-под самого носа гитлеровцев весь скот, отнятый ими у крестьян.

Успешные боевые действия партизан, их большая агитационная работа вселяли в советских людей, оставшихся на временно оккупированной территории, уверенность в победе над немецко-фашистскими захватчиками. Все больше и больше людей из сел и городов уходили в леса. Росли отряды народных мстителей. Появилась настоятельная необходимость создать центр по руководству партизанским движением в южных районах белорусского Полесья. Для этого в начале лета 1943 года сюда прибыл уполномоченный Полесского областного комитета партии Николай Петрович Беленчик. Он был непосредственным организатором Южноприпятского соединения партизан.

В конце июля 1943 года штаб соединения расположился в Лельчицкой партизанской бригаде, в больших палатках из парашютов, в густом дубовом лесу на берегу реки Уборть, в урочище Белые берега.

Однажды утром к Беленчику срочно вызвали командира группы разведчиков нашей партизанской бригады Костю Чурилова. Когда он вихрем влетел в палатку, то увидел там еще нескольких разведчиков из других бригад. На Косте была надета кожаная куртка немецкого покроя, перепоясанная крест-накрест ремнями, лихо сдвинута на затылок фуражка с яркой широкой алой партизанской лентой. В руке Костя держал плеть. Все это придавало ему вид бывалого партизана.

Разведчики сидели на пеньках, чурбаках, грубо сколоченных длинных скамейках и внимательно слушали Беленчика.

— Как видите, нам приказано выполнить особое, очень серьезное задание, — говорил он.

Чурилов хотел было по всем правилам доложить о прибытии и уже поднял правую руку, но Беленчик жестом остановил его:

— Присаживайтесь, товарищ Чурилов. — И тут же спросил: — Ваши разведчики готовы сегодня ночью выйти на задание?

— Готовы, Николай Петрович.

— Вот и хорошо. Теперь послушайте, какая перед нами трудная задача. Необходимо срочно и детально разведать, как охраняется гитлеровцами железная дорога от города Мозыря до станции Ельск. Фашисты начали восстанавливать этот участок магистрали и сейчас усиленно его охраняют. Данные о работе на участке дороги Ельск — Словечно нами уже получены. Срок выполнения задания — три дня. Понятно вам, товарищ Чурилов?

— Понятно, Николай Петрович!

— Вот и хорошо. Действуйте. — Беленчик протянул руку Чурилову, тепло и ласково посмотрел ему в глаза и добавил: — Подробности вечером. Береги, Костя, людей.

Направляясь к себе в землянку, Чурилов пытался разобраться в сложности тех чувств, которые вызвала краткая беседа с командиром соединения о новом задании. Смешались воедино и гордость за порученное большое дело, и тревога, от которой сильно билось сердце. Воображение живо рисовало картины предстоящего похода в разведку.

В землянке Чурилова ждали разведчики. Михаил Иванович Роднюк, бывший моряк Днепровской флотилии, издали увидев Чурилова, швырнул в сторону папиросу. Выцветшие его брови приподнялись, глаза заблестели в ожидании приказа. Подошли и остальные партизаны.

— Задание получили! — сообщил Чурилов. — Все готовы?

— Готовы, — за всех ответил Роднюк.

В разведывательной группе Чурилова было семь проверенных, отлично зарекомендовавших себя комсомольцев. Среди них — всегда веселый и жизнерадостный Николай Янковец, на редкость выносливый, степенный, коренной полешук Алексей Колас, никогда не унывающий Миша Роднюк и другие…

— Константин Иванович, скажи, а про нас командир спрашивал? — донимал Чурилова Роднюк.

— Конечно. Спросил про всех. Приказал хорошо подготовиться и сегодня ночью в путь.

Никому из партизан не сиделось на месте, и они уже в который раз стали приводить в порядок оружие: проверили и смазали пистолеты, протерли автоматы, снова перебрали и уложили все необходимое в сумки и мешки.

Сгустились сумерки. Провожали группу Чурилова комиссар бригады Роман Лукьянович Лин, Николай Петрович Беленчик, начальник штаба соединения Петр Аудейчик.

Путь разведчиков лежал сначала по широкой грунтовой дороге, затем лесом мимо деревни Липляны до большого села Буйновичи. На рассвете партизаны подошли к деревушке Крупка и оттуда решили направить Роднюка на разведку в Буйновичи. Он должен был узнать у своих людей, сколько в Буйновичах немецких солдат и полицейских, и ждать прихода группы в условленном месте.

Когда разведчики пришли к месту встречи с Роднюком, то его там не оказалось. Чурилов встревожился. Он еще раз проверил, это ли место встречи. Извилистая речушка. «В чем же дело, что случилось с Роднюком?» — думал Чурилов.

Перейдя топкое болото, разведчики остановились на небольшом островке, чтобы отдохнуть. Утром пошел назойливый, мелкий дождь. Он пробивал насквозь свитки и струйками стекал по спине.

«Как же найти Роднюка?» — думал Чурилов.

Неожиданно со стороны Буйновичей послышалась ружейная стрельба. Выстрелы приближались. Чурилов знал, что недалеко проходит грунтовая дорога Буйновичи — Стодоличи. Разведчики быстро пробрались к ней, залегли в густом кустарнике и стали наблюдать.

Из-за поворота показалась подвода. Тощая лошаденка с трудом тянула повозку. И каково было удивление партизан, когда они увидели Роднюка, сидящего на телеге! Он был в каком-то зеленом кителе и по-хозяйски правил лошадью. Чурилов подал сигнал и вместе с Руданом выбежал на дорогу. От неожиданности Роднюк чуть подался назад и схватился за автомат.

— Миша, Миша! — крикнул Чурилов.

Роднюк выпрыгнул из повозки и бросился к товарищам. А когда разведчики, обрадованные, окружили его, он поднял над головой автомат и не то шутя, не то серьезно произнес:

— Приветствую вас на свободной земле! Операция прошла удачно!

Ни на один из вопросов он не отвечал, а только отшучивался:

— Был в гостях у гитлеровцев. Выпили по-немецки, а закусить я дал по-русски. В общем, на привале я все вам расскажу.

Партизаны свернули в лес на поиски более безопасного места, где можно было бы провести день. Наконец выбрали место для отдыха. Роднюк первым снял с повозки свой вещмешок, присел на корточки около сосны и начал скручивать цигарку. К повозке подошел Рудан. Он поднял рюкзак и вскрикнул:

— Братцы, да здесь трофеи!

Все бросились к повозке. Под сеном лежали пуда на три боровок и три винтовки.

Как выяснилось, Роднюк побывал в Буйновичах и узнал, что гитлеровцев и полицейских там нет: все они выехали в деревню Злодин грабить население. Возвращаясь к условленному месту встречи с товарищами, Роднюк увидел пьяных полицейских. Двое из них ехали на повозке и один верхом.

— Подошел я леском к дороге, — рассказывал Роднюк, — и стал наблюдать. Когда они подъехали ближе, слышу верховой хвастается: «Я двух комиссаров расстрелял. Отплатил им за своего отца и за себя отплатил». Ах ты, думаю, гадина. Погоди ж ты.

Когда полицейские поравнялись со мной, первой очередью я уложил тех, что на повозке сидели, а второй — верхового ссадил. Вот тебе, гад, за тех двух комиссаров!

У верхового Роднюк вынул документы. Это был некий Грищенко, отбывал срок, освобожден, был взят в армию, но в первые дни войны сдался в плен немцам.

Удача Роднюка прибавила силы разведчикам. Они продолжали путь к железной дороге. Днем шли только лесом, на дороги не выходили. К вечеру достигли деревни Милешковичи. Здесь они решили, что Чурилов, Янковец, Роднюк и Алексей Колас ночью выйдут на разведку в сторону железной дороги. Рудан же, Козак и Сидельников соберут сведения о ближайших полицейских участках. Чурилов обещал вернуться с группой в 12 часов следующего дня. Роднюк, уходя, сказал оставшемуся за старшего Ивану Козаку:

— Жди нас, Ванюша, с подарками.

Путь до железной дороги был трудным. Почти все 12 километров разведчики пробирались через лесные заросли. Они двигались параллельно грунтовой дороге, ведущей в Мозырь. Только к двум часам ночи они вышли на окраину деревни Бобры, расположенную в шести километрах от дороги. Начало светать. Подошли огородами к первому домику. Послышался лай собак. Партизаны двигались на расстоянии десяти метров друг от друга. Роднюк подобрался к дому первым и, убедившись, что никакой опасности нет, подал сигнал Чурилову. Алексей Колас остался прикрывать их со стороны огорода. Лай собак усиливался. Медлить было нельзя. Чурилов постучал в окно. Прошла минута, другая… Никто не ответил. Еще раз постучал. Звякнула щеколда, и на крыльцо вышла старушка.

— Бабушка, как пройти к железнодорожной станции? — шепотом спросил Чурилов.

Старуха заохала и, подозрительно посмотрев на партизан, проговорила:

— Я-то, диткы, добре не знаю. Николы я там не була. Но, кажуть, що треба иты цим шляхом.

— Бабуля, а партизаны здесь есть? — еще ласковее спросил Роднюк.

— Що це, диткы, вы кажете? — переспросила старуха, словно не понимая, о чем ее спрашивают.

— Партизаны, партизаны, говорю, бабуля, здесь есть? — повторил Роднюк.

— Цього я не знаю, диткы, и вы мене не пытайте.

— А полицейский участок, бабуля, в каком доме находится?

— О тут, дома четыре в сторону школы, — ответила старуха и пристально посмотрела на партизан.

Не успели разведчики дослушать старуху, как недалеко от дома кто-то выстрелил из винтовки, затем донесся гул машин.

— Диткы, тикайте, бог вам на помощь, — бросила старуха и захлопнула дверь.

Партизаны отползли на опушку леса, решив выяснить обстановку. Вскоре увидели свет фар машин. Стрельба усиливалась. На окраине высоко в небо взметнулись языки пламени.

— Костя, — тронув за рукав Чурилова, вполголоса окликнул Роднюк, — видишь?

Напряженно всматриваясь в ночную мглу, Чурилов заметил, что сквозь кусты в их сторону пробирается человек. Разведчики поняли: кто-то прячется от гитлеровцев.

Незнакомец обогнул небольшую поляну и пошел прямо на партизан.

— Стой! — крикнул Роднюк.

Незнакомец упал на землю.

— Не подходи, бросаю гранату, — раздался детский голос.

— Ты из деревни?

— Не подходи, сейчас же брошу гранату, — неумолимо звучал мальчишеский голос.

— Мы — партизаны. Иди сюда, — вешая на плечо автомат, сказал Роднюк.

— Дядя! — неожиданно крикнул мальчик и бросился прямо к разведчикам.

— Ты куда бежал? — спросил Чурилов.

— В лес, к вам, дядя, — запыхавшись, ответил мальчик. — Меня зовут Колька! — И он начал рассказывать, что делают в деревне гитлеровцы.

Ворвались они в Боково внезапно. В доме вдовы Анны Барашко все спали. Среди ночи кто-то сильно ударил в раму окна, зазвенели разбитые стекла. От сильного треска Колька вскочил с постели и, когда подбежал к окну, увидел высокого гитлеровца. Фашист что-то кричал на своем языке, затем он выбил оконную раму, зажег фонарик и влез в хату.

За ним следом через окно взобрался и полицейский.

— Выходи на улицу! Партизаны здесь есть?

Мать Кольки начала голосить, заплакала сестренка Анютка, было жутко. Их вывели на улицу. Колька старался не отставать от матери. На руках мать несла маленькую Анютку. Тощий высокий гитлеровец толкал Кольку в спину автоматом. Фашисты согнали всех жителей в центр деревни, к бывшей семилетней школе. На толпу были направлены автоматы. При свете пожара Колька увидел на дороге несколько автомашин и два броневика с пулеметами.

«А что, если они начнут стрелять?» — подумал он. Ему стало жалко и мать, и маленькую Анютку. Он видел, как гитлеровцы подожгли колхозный клуб и детский сад.

«Нужно бежать», — решил Колька и шепнул об этом матери. Она поцеловала его. Выждав удобный момент, Колька ловко перепрыгнул через канаву и бросился к забору. Дрожа от страха, он пролез между жердями забора и, прижимаясь к земле, быстро пополз через огород к лесу. Гитлеровец, заметив исчезновение Кольки, что-то прокричал и в сторону огорода дал автоматную очередь. Другие гитлеровцы тоже что-то кричали и стреляли из автоматов, но Колька уже был за сараями.

…И вот он среди партизан. Из его рассказа стало ясно, что гитлеровцы готовятся к расстрелу жителей деревни. Нужно срочно действовать.

— Ударить нужно по ним! — предложил Роднюк.

— Подожди, Миша, — сказал Чурилов. — Нужно хорошенько обдумать наши действия. Ведь в деревню не полезешь…

Колька стоял около Чурилова и жадно прислушивался к разговору. Неожиданно он проговорил:

— Дядя, я пойду с вами!

— Конечно, пойдешь, — ответил Чурилов.

Посоветовавшись, разведчики решили огородами пробраться ближе к улице и неожиданно обстрелять гитлеровцев, чтобы вызвать у них панику. Так и сделали. Быстро приблизившись к домикам, они с трех сторон открыли огонь, бросили по гранате. Перепуганные гитлеровцы, беспорядочно отстреливаясь, начали удирать. Разбежались и жители. Колька, увидев, что фашисты поспешно отходят, тоже бросился бежать.

— Ты куда, Коля?! — крикнул Чурилов.

— Я к маме, — ответил он и скрылся за сараями.

…Утром партизаны узнали, что ночью гитлеровцы все же расстреляли нескольких жителей деревни, в том числе и мать Кольки.

В этой деревне партизаны узнали о восстановительных работах на железной дороге на участке от Мозыря до Ельска. А чтобы проверить эти данные, разведчикам пришлось потратить еще одни сутки. Было установлено, что гитлеровцы усиленно охраняют дорогу.

На рассвете партизаны отошли километров на пять в лес и весь день поочередно отдыхали и сушили одежду. А вечером направились в обратный путь на встречу с группой, оставшейся в Милешковичах.

Под вечер следующего дня в двух километрах от Буйновичей партизаны встретили в лесу старика. Увидев разведчиков, он очень испугался.

— Немцы здесь облаву делают. Говорят, что нескольких партизан они уже поймали, — сообщил он.

Позднее разведчики узнали, что эсэсовцы и местная полиция преследовали отряд партизан Ельского района, которым командовал Антон Мищенко, и наткнулись на группу, оставленную Чуриловым. Попытки Чурилова найти товарищей были безуспешны. Спустя некоторое время партизаны узнали, что Сидельников убит, а Рудан и Козак попали в Наровлянскую партизанскую бригаду.

В лагерь «Белые берега» Чурилов с разведчиками вернулся в полдень. Он доложил Беленчику, что задание выполнено. Рассказал и о том, как Роднюк уничтожил полицейских и приобрел ценные документы.

— Очень хорошо, Костя. Но то, что ты людей потерял, это тебе большой минус.

— Я уверен, Николай Петрович, что они живы и вернутся в лагерь, — убежденно говорил Чурилов.

— Будем ждать! А сейчас отдохните, — закончил Беленчик.

Чурилов вышел из палатки и сразу встретил Михаила Роднюка и Алексея Коласа.

— Ну что? — почти в один голос спросили они.

— Неважно, — с грустью ответил Чурилов, — за дела похвалил, а то, что ребят нет, сказал — большой минус нам. Приказал отдыхать.

В штабе соединения тщательно готовились к «рельсовой войне». Главное состояло в том, чтобы по всему участку железнодорожной магистрали произвести тщательную разведку. Разведка проведена хорошо — считай, полдела сделано.

Уже были получены точные сведения из Мозырьской бригады о работе железнодорожных станций Мозырь, Калинковичи. Партизаны Ельской бригады сообщили данные об охране участка дороги Ельск — Словечно. Необходимо было еще получить сведения о работе крупного железнодорожного узла Коростень и участка дороги Коростень — Овруч.

В Коростень командование решило послать Роднюка, снабдив его документами убитого им полицейского. Когда Беленчик пригласил Михаила к себе, чтобы ознакомить со своим планом, Роднюк улыбнулся и сказал:

— А мы, Николай Петрович, тоже думали об этом.