В.И. Ленин. Соч., 2-е изд., т. III, стр. 254, 255; по 4 изд. стр. 285, 286.
В.И. Ленин. Соч., 2-е изд., т. III, стр. 257; по 4 изд. стр. 288.
М.В. Ломоносов. О издавающеюся в печать Шлецеровой грамматике российской. — Полное собр. соч. русских авторов. Соч. Ломоносова, т. I, СПб., изд. Александра Смирдина, 1847, стр. 763.
В.М. Истрин. Хроника Георгия Амартола в древнеславянском переводе, т. I, СПб., 1920, стр. 62. Миф о Гефесте («Феосте») был известен и по хронике Иоанна Малалы, переведенной также в раннее время русской книжности.
Ипатьевская летопись. 1114 г.
В.Н. Татищев. История Российская, кн. I, ч. 1, М., 1768, стр. 531. Интерес к ремесленникам виден у Татищева и в самом изложении русской истории. См., напр., описание событий 1113 г.
Там же, стр. 531.
Н.М. Карамзин. История государства Российского, СПб., 1830, стр. 294.
Глава «Художества» в III т. «Истории государства Российского», построенная на очень отрывочном материале, содержит неверный фактически вывод, что до 1194 г. не было русских зодчих и художников.
А. Корнилович. Известие об успехах промышленности в России, в особенности при царе Алексее Михайловиче. — «Северный архив», 1823, ч. 5, № 1. — Любопытно, что первое исследование промышленности принадлежит перу видного декабриста; С.М. Соловьев. Русская промышленность и торговля в XVI в. — «Современник», 1857, т. LXI, № 1 и 2. — Этими работами была открыта целая серия исследований по экономике русского государства XVI–XVII вв. Наиболее свежей обобщающей работой по русскому ремеслу является статья Б.Н. Тихомирова. «Ремесло в московском государстве XVI в.» — ИАН ООН, 1933, № 2.
«Краткое начертание всеобщей истории промышленности», ч. 2 — История промышленности России, СПб., 1837.
Там же, стр. 3–7.
«Богатство было уделом некоторых бояр и больших торговых городов… Народ бедствовал в крайней нищете». — Там же, стр. 15.
В. Анастасевич. Любопытное известие о золотой гривне, найденной в Чернигове. — «Отечественные записки», 1821, ч. VIII, № 20; К[аченовск]ий. Разыскания по поводу старинной золотой медали, недавно открытой. — «Вестник Европы», 1822, № 4, 5, 6, 10, 15; [С.Е. Латаков]. Записка о найденных в земле 6 июня 1822 г. золотых вещах в Рязанской губернии. — «Труды Вольного Общества Любителей Российской Словесности», 1822, ч. XIX, № IX; [А.Н. Оленин]. Рязанские русские древности или известия о старинных и богатых великокняжеских или царских убранствах, найденных в 1822 г. близ села Старая Рязань, СПб., 1831. — На основании ошибок в надписании греческих имен на больших колтах с эмалью (Варовара, Орина) Оленин делает вывод о русском производстве этих эмалей, но датирует их очень расплывчато — от 1210 г. до 1568 г. (стр. 35 и 51).
Н.П. Кондаков. Русские клады. Исследование древностей великокняжеского периода, т. I, СПб., 1896.
Д.В. Айналов. Заметка о киевском кладе 1824 г. — ЗОРСА, П., 1915, т. XI. — Подделки из собрания П. Коробанова. Несколько подделок с фальшивыми паспортами («Киев 1824») хранятся в ГИМ, в Москве.
П. Кеппен. Список русским памятникам, М., 1822.
И. Снегирев. Памятники московской древности, М., 1842–1845 (с большим количеством литографированных таблиц).
«Древности Российского государства», М., 1849, отд. I. — Окончено это издание в 1854 г.
Напр., статья «О происхождении искусства золочения в России и следах древнего употребления сего искусства в отечестве нашем». — «Владимирские губернские ведомости», 1846, № 17.
Напр.: Г.Д. Филимонов. Описание памятников древности церковного и гражданского быта Русского музея П. Коробанова, М., 1849. — Издаются также описания отдельных церковных и монастырских ризниц.
А.Д. Чертков. О древних вещах, найденных в 1838 г. в имении Н.А. Толстова. — «Русский исторический сборник», М., 1838, т. III.
И.Е. Забелин. О металлическом производстве в России до конца XVII в. — ЗРАО, СПб., 1853, т. V; его же. Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России. — ЗРАО, СПб., 1855, т. VI.
М.М. Михайлов. История состояния городских обывателей в России с самых древних времен до настоящего времени, М., 1849; Л.О. Плошинский. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала Руси до новейшего времени, СПб., 1852.
В.Н. Лешков. Очерк древних русских законов о ремесленной и заводской промышленности. — «Москвитянин», 1852, декабрь, кн. I. — Свои выводы Лешков повторил в более известной работе: «Русский народ и государство», М., 1858. — Подробный разбор взглядов Лешкова и его оппонентов см. ниже в последней главе.
Н. Рычков. О цехах в России. — «Русский вестник», 1863, т. XLVII; Н. Степанов. Сравнительно-исторический очерк организации ремесленной промышленности в России и западноевропейских государствах, Киев, 1864; И.И. Дитятин. Устройство и управление городов России, т. I, СПб., 1875.
М. Кулишер. Цехи у нас и в Европе. — «Русская мысль», 1887, ноябрь-декабрь.
Использование письменных источников не всегда сопровождалось надлежащим анализом их. Так, напр., Аристов пишет, что «оружие в древнюю пору бывало медное; это можно заключить из того, что в древних памятниках упоминаются секира медяна, рожанци медяны» (стр. 117, прим. 367), и забывает о том, что эти термины взяты из перевода библии, в терминологии оригинала которой действительно отложился древний слой VIII–VII вв. до н. э., когда медное (точнее — бронзовое) оружие бытовало на Ближнем Востоке.
Слишком много внимания уделено былинной терминологии, которая не может отражать определенную историческую эпоху. Необходимо, однако, отметить, что обычно Аристов осторожно относится к источникам, и приведенные примеры не характерны.
Так, напр., говоря о золотых изделиях с финифтью (стр. 164) и приводя все летописные свидетельства, Аристов совершенно не упоминает ни клада 1822 г., ни других вещей, о которых писали Оленин, Забелин (см. выше) и Г.Д. Филимонов («Археологические исследования по памятникам. Оклад Мстиславова евангелия. Разбор древнейших финифтей в России», М., 1860). Вещи из курганов упомянуты им только однажды в связи с работой древних котельников (стр. 117). Не упомянут им даже список древнерусских мастеров, составленный Забелиным.
Н. Аристов. Ук. соч., стр. 117. — Впрочем, это утверждение противоречит другому (стр. 166).
Там же, стр. 257.
Н. Аристов. Ук. соч., стр. 244.
Напр., тезис 1-и: «Истрачивая свой труд почти исключительно на добывание тех произведений, какие давала природа страны, наши предки не имели ни времени, ни уменья на их обработку и в сыром виде пускали их в оборот» (стр. 259). (Курсив наш. — Б.Р.). Остальные тезисы являются развитием этого.
De Linas. Histoire du travaille à l’Exposition Universelle de 1867 a., Paris, 1868.
Краткие сведения об организации этого отдела и о впечатлении, произведенном им на иностранных ученых, см. в заметках Г.Д. Филимонова («Вестник Общества древнерусского искусства при Московском публичном музее», 1875, № 6-10).
А.А. Спицын. Владимирские курганы. — ИАК, СПб., 1905, вып. 15. — До сих пор в хранилищах ГИМ печальным апофеозом этих торопливых раскопок высятся груды перепутанных Уваровым вещей из многих тысяч курганов.
А.С. Уваров. Меряне и их быт по курганным раскопкам. — «Труды I Археол. съезда», М., 1871, т. II. — Русскому ремеслу X–XIII вв. посвящено несколько замечаний на стр. 747–750.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ. — МАР, СПб., 1902, № 28.
В. Завитневич. К вопросу о культурном влиянии Византии на быт русских славян курганного периода. — «Труды XII Археол. съезда в Харькове 1902 г.», М., 1905, т. I, стр. 109.
А.А. Спицын. Торговые пути Киевской Руси. — Сб. «Платонову (Сергею Федоровичу) ученики, друзья и почитатели», СПб., 1911.
Д.Н. Анучин. К вопросу о белорусской территории. Курс белоруссоведения, М., 1918–1920, стр. 94, 95.
Н.П. Кондаков. История и памятники византийской эмали, СПб., 1892 (Введение к изданию коллекции византийских эмалей А.В. Звенигородского).
Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, СПб., 1896. — Второй том был частично подготовлен к печати, но своевременно в свет не вышел.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. IV, СПб., 1891; вып. V, СПб., 1897; вып. VI, СПб., 1899. — Эти выпуски содержат обзор наиболее интересных изделий художественного ремесла, но не являются обзором всех древностей данной эпохи. Курганный материал привлечен в малой степени. В отличие от «Русских кладов» это издание не носит исследовательского характера.
Н.Ф. Беляшевский. Раскопки на Княжьей горе, Киев, 1902. Раскопки носили хищнический характер.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена, Киев, 1913. — Особый интерес представляют сведения о раскопанных Хвойко мастерских в Киеве и Белграде; Н.Д. Полонская. Раскопки в Белгородке, М., 1915. — О раскопках Д.В. Милеева в Киеве см. ОАК за 1908–1910 гг. Небольшие раскопки производились в Старой Ладоге, Вщиже, Старой Рязани и некоторых других городах.
В.Е. Козловская. Славянские курганы и городища как исторический источник. — «Minerva», Киев, 1914.
М.В. Довнар-Запольский. История русского народного хозяйства, М., 1911. — Я пропускаю в своем изложении предшествующую этой книге работу В. Лабунского («Промыслы и торговля в древней Руси», М., 1905), так как она представляет собой популяризацию очень старых взглядов на русское хозяйство и поэтому о ремесле почти ничего не говорит.
М. Грушевський. Iсторiя Украïни-Руси, т. III. До року 1340. Накладом автора; вид. друге, розширене, Львiв, 1905.
М.Н. Покровский. Русская история с древнейших времен, т. I, М., Соцэкгиз, 1933.
Его же. Очерк истории русской культуры, ч. I, изд. 4, доп., М.-Л., ГИЗ, 1925, стр. 56.
Его же. Русская история с древнейших времен, т. I, цит. изд., стр. 110.
М.И. Кулишер. Очерк истории русской промышленности, П., 1922.
Там же, стр. 21.
В.Ю. Гессен. К истории ремесленного труда в древней Руси (10–15 вв.). — «Архив истории труда в России», П., 1922–1923, кн. 4, 5, 8.
Там же, кн. 5, стр. 89.
Там же, кн. 5, стр. 93.
Lubor Niederle. Slovanské Starožitnosti. Život slovanů, т. III, вып. I, Oddil «Zaméstnâni řemèslná» (ремесленные занятия), Praha, 1921, стр. 204–342.
Подробнее см. об этом в главе «Городское ремесло IX–XIII вв.» настоящей работы.
А.В. Арциховский. Археологические данные о возникновении феодализма в Суздальской и Смоленской землях. — ПИДО, 1934, № 11–12.
А.С. Гущин. Памятники художественного ремесла древней Руси X–XIII вв., Л., 1936.
Технике ремесла во всей книге уделено только 8 страниц (стр. 19–27).
Т. Райнов. Наука в России в XI–XVII вв., М.-Л., 1940.
Показательно, напр., последнее издание работы П. Лященко («История народного хозяйства СССР», М., 1939), где на стр. 98 автор убеждает читателей в малом развитии городского ремесла в Киевской Руси, на стр. 101 в очень категорической форме повторяет этот постулат (добавляя, что «гораздо большее значение имела торговля»), а на стр. 137 говорит о еще более низком уровне ремесла в городах XIV в.
Использованы коллекции ГИМ Государственного Эрмитажа, Русского музея в Ленинграде, музеев Рязани, Курска, Владимира, Смоленска, Новгорода, Истры, Загорска, Волоколамска, Коломны, Орла, Брянска, музеев Украины и Белоруссии (Киева, Чернигова, Новгород-Северска, Минска, Гомеля и др.).
Укажу два примера асинхронности курганных вещей и найденных в этих же курганах монет. В одном из гнездовских курганов вместе с вещами IX–X вв. найдены две византийские монеты (с ушками для привешивания к ожерелью) VI в. н. э. (В.И. Сизов. Ук. соч.). При раскопках Глазова в Псковской земле с вещами XV в. оказалась монета XI в. (А.А. Спицын. Гдовские курганы в раскопках В.Н. Глазова. — МАР, СПб., 1903, № 29). Такое резкое различие в 300–400 лет едва ли можно объяснить сохранностью монет в семье у нескольких поколений и естественнее связывать с находкой в XV в. клада более ранних монет, получивших, таким образом, второе хождение. К счастью, подобные случаи редки. Иногда встречаются анахронизмы другого порядка: характерные античные вещи оказываются во вторичном употреблении спустя тысячу лет. Известны случаи использования античных камей и гемм в XVI в. в качестве печати.
П.П. Ефименко. Рязанские могильники. Опыт культурно-стратиграфического анализа могильников массового типа. — «Материалы по этнографии», Л., 1926, т. III, вып. 1; Его же. К истории Западного Поволжья в первом тысячелетии н. э. по археологическим источникам. — «Сов. археол.», М.-Л., 1937, № 2. К сожалению, автором не опубликованы результаты проработки этим методом нескольких тысяч курганов Новгородской земли, долженствующие внести коррективы в недостаточно обоснованные датировки А.А. Спицына. Типологический метод В.А. Городцова может быть применен только в качестве подготовительной, черновой работы (В.А. Городцов. Типологический метод в археологии, Рязань, 1927).
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, М., 1930.
Для А.С. Гущина стилистический анализ был важнейшим критерием в определении даты. Так, напр., эмалевое оплечье из Каменного Брода он относил к началу XI в., так как считал его выразителем «варварского стиля», присущего дружине ранней стадии феодального общества (А.С. Гущин. Памятники…). При этом были упущены данные эпиграфики, указывающие на XIII в., и сюжет изображений (Борис и Глеб), которые не могли возникнуть ранее конца XI в. Увлечение социологическими схемами привело к попыткам отказа от абсолютной датировки и переходу к «синстадиальным» определениям, лишающим археологический материал одного из его важнейших качеств — конкретности.
Впервые этот метод применен мною при обработке радимичского курганного инвентаря (Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы. — «Працы Археолёгичнай камiсii БАН», Менск, 1932, т. III, стр. 114–115). Основанная на этом методе статья «Районы сбыта продукции древнерусских ремесленников XI–XIII вв.» была сдана в издательство ГИМ в 1932 г. Подробнее о результатах применения метода см. ниже в разделе «Литейное дело» настоящей работы.
Приведу пример: для изучения семилопастных височных колец вятичкого типа пришлось сделать для 483 экземпляров 116 403 сопоставления.
Так, напр., Арциховским датированы: курган № 1 в Чертанове XII в., курган № 3 в Филях — XIII в., курган № 3а в Филях — XIV в. (А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 193–194). Между тем, во всех трех курганах височные кольца сделаны в одной литейной форме.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси. — «Сов. археол.», 1940, № 6. — Датировка по знакам собственности позволила уточнить дату двух дружинных курганов в Суздальской земле и в Приладожье, отнеся их (по знаку на поясе) к годам княжения Ярослава Мудрого в Ростове и Новгороде, т. е. к рубежу X и XI вв.
А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. — ЖМНП, 1899, август; А.В. Арциховский. Сердоликовые бипирамидальные бусы. — ТСА РАНИОН, 1926, т. I.
См. ниже в главе «Сбыт ремесленных изделий».
Т.С. Пассек. Исследования трипольской культуры в УССР за 20 лет. — «Вестник древней истории», 1938, № 1, карта; Е.Ю. Кричевский. Мезолит и неолит Европы. — КСИИМК, Л., 1940, вып. IV.
Э.И. Эйхвальдт. О чудских копях. — ЗРАО, СПб., 1856, т. IX, вып. 1; А.А. Иессен. Древнейшая металлургия Кавказа и ее роль в Передней Азии. — III Международный конгресс по иранскому искусству и археологии, М.-Л., 1939, карта на стр. 93; А.П. Круглов и Ю.В. Подгаецкий. Родовое общество степей Восточной Европы, М.-Л., 1935, стр. 156; В.А. Городцов. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде, Екатеринославской губ. в 1903 г. — «Труды XIII Археол. съезда», М., 1906, т. I, стр. 245; Н.Н. Гурина. Неолитические поселения на северо-восточном берегу Онежского озера. — КСИИМК, Л., 1940, вып. VII; А.С. Федоровский. Доисторические разработки медных руд и металлургия бронзового века в Донецком бассейне. — «Воронежский историко-археологический вестник», 1921, № 2.
См. карту в статье А.А. Спицына: «Курганы скифов-пахарей». — ИАК, СПб., 1918, вып. 65, стр. 87.
Во избежание могущей произойти неясности, считаю необходимым оговориться, что сравнение различных эпох с эпохой существования славянских племен отнюдь не означает полного отождествления населения Восточной Европы всех времен с позднейшими славянами.
Полагаю, что формирование славянских племен представляет автохтонный процесс без существенных переселений и колонизаций (кроме степной полосы). В биологическом смысле славяне VIII–IX вв., может быть, и являются потомками скифов и населения дьяковских городищ (этим объясняется преемственность некоторых элементов культуры). Установлению единства славянской культуры предшествовало много различных внутренних сдвигов в развитии восточноевропейских племен, которые и привели, в конце концов, к появлению славянской стадии сначала в Приднепровье (III–IV вв.), а затем и в северо-восточных областях (VI–VIII вв.).
Б.Н. Граков. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов. — «Техника обработки камня и металла», М.,1930.
Скифская эпоха совпадает с окончанием ксеротермического периода (теплый, сухой климат) и установлением современного климатического режима (похолодание и некоторое увлажнение), в результате которого степные пространства уменьшаются, а северные леса продвигаются на юг, занимая области, ранее бывшие степными.
В.Г. Ляскоронский. Находки римских монет в области Среднего Приднепровья (с картой). — «Труды XI Археол. съезда в Киеве», М., 1901, т. I, стр. 458–464; В.Е. Данилевич. Карта монетных кладов Харьковской губ. — «Труды XII Археол. съезда», М., 1905, т. I, стр. 374–410.
Н.Т. Беляев. О древних русских мерах — «Seminarium Kondakovianum», Praha, 1927, т. I.
В XI–XII вв. слово «амфора» переводилось русским термином «корчага» (см. ниже в разделе «Гончарное дело»). Возможно, что метрологическое изучение киевских амфор-корчаг даст недостающее среднее звено между римской амфорой и русским четвериком.
Огромные кладбища с двумя обрядами (сожжение и ингумация), насчитывающие до 500–600 могил, могли принадлежать только крупным земледельческим поселкам. В пользу этого говорит и наличие костей свиней и кур в «стравницах».
Н. Макаренко. Отчет об археологических исследованиях в Полтавской губ. в 1906 г. — ИАК, СПб., 1907, вып. 22, стр. 50.
В. Гошкевич. Древние городища по берегам низового Днепра. — ИАК, СПб., 1913, вып. 47, рис. 35–56.
А.В. Арциховский. Археологические данные о возникновении феодализма в Суздальской и Смоленской землях. — ПИДО, 1934, № 11. — Связь гончарного круга с выделением ремесла прослежена автором на материале более поздних культур.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, Киев, 1902, табл. XX.
Н.И. Булычов. Журнал раскопок по части водораздела верхних притоков Волги и Днепра, М., 1899.
De Baye. Les bronzes émallés de Mostchina, Paris, 1892.
De Baye. La bijouterie des Goths en Russie. — «Mémoires de la Société Nationale des Antiquaires de France», Paris 1898.
P. Volkoff. Les trouvailles d’objets Goths en Ukraine. — Bulletin «de Société d’Anthropologie», Paris, 1898.
Salin. Die altgermanische Thierornamentik, Stockholm, 1904, Салин включает в типологию древнегерманских изделий множество чуждых предметов звериного стиля, считая последний спецификой германского национального духа. Лучевые фибулы он рассматривает суммарно, не анализируя отдельные варианты. И в Причерноморье, и в Западной Европе он одинаково считает их готскими.
T. Arne. Det stora Svitjod, Stockholm, 1917. Приведено по книге: Л.А. Мацулевич. Погребение варварского князя в Восточной Европе, М.-Л., 1934, стр. 114.
Н.И. Репников. Некоторые могильники области крымских готов. — ИАК, СПб., 1906, вып. 19. — Широкую историческую картину по данным раскопок Репникова нарисовал де Бай, сопоставивший инвентарь из Суук-Су с западноевропейским (De Baye. Les tombeaux de Goths en Crimée. «Mémoires de la Société National des Antiquaires de France», vol. LXVII, Paris, 1907.
L. Niederle. Slovanské Starožitnosti, т. I, вып. 4, Praha, 1924, рис. XI.
M. Rostovtzeff. Iranian and Greeks in South Russia, Oxford, 1922, стр. 210–222.
В.И. Равдоникас. Пещерные города Крыма и готская проблема в связи со стадиальным развитием Северного Причерноморья. Готский сборник, Л., 1932.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. III, СПб., 1890, стр. 102.
L. Niederle. Op. cit. Oddil kulturny, т. I, вып. 2, Praha, стр. 541.
А.А. Спицын. Предметы с выемчатой эмалью. — ЗОРСА, СПб… 1903, т. V, вып. 1, стр. 192.
L. Niederle. Op. cit., стр. 540.
А.А. Спицын. Предметы…, стр. 192.
А.А. Спицын. Предметы…, см. карту; Н.И. Булычов. Ук. соч.; Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. IV; Н.Е. Макаренко. Борзенскi емалi та старi емалi Украïни взагалi («Чернигiв та Пiвнiчне Лiвобережжя», Киïв, 1927); A.M. Tallgren. Enamelled Ornaments in the valley of the Desna. — ESA, т. XI, Helsinki, 1937; А.Н. Ляўданскi. Археолёгiчныя досьледы ў Смаленщчыне. — «Працы Археол. камiсii БАН», Менск, 1932, т. III, стр. 18, табл. VI, рис. 8; К. Сосновский. Атлас Гочевских древностей, М., 1915; Е.А. Калитина. Разведки на р. Навле. — «Археологические исследования в РСФСР в 1934–1936 гг.», Л., 1941; Н. Щакацiхiн. Нарысы гiсторыi беларусскага мастацтва, Менск, 1928. — Кроме перечисленной литературы, были использованы материалы музеев.
А.А. Спицын. Предметы…, стр. 192.
L. Niederle. Op. cit., стр. 541–542.
А.А. Спицын. Предметы…, стр. 160.
А.А. Спицын. Предметы…, стр. 173.
В. Гошкевич. Древние городища по берегам низового Днепра. — ИАК, СПб., 1913, вып. 47. Поле погребений у Бизюкова монастыря.
Alois Riegl. Die spätrömische Kunstindustrie, Bd. 2, Wien, 1923; Oskar Almgren. Studien über Nordeuropäische Fibelformen, Bd. I–II Stockholm, 1897.
Hadaczek. Cmentarzysko ciałopalne koło Przeworska, Lwów, 1909.
Напр., на Северном Кавказе. — А.А. Спицын. Предметы…
Материалы Новгород-Северского музея. Курган у с. Родичева. Раскопки В. Сахового. Найдены две парные фибулы и две пластинки, украшенные выемчатой эмалью с антропоморфными изображениями.
А.А. Спицын. Предметы…, рис. 215.
А.А. Спицын. Предметы…, рис. 271.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. IV, табл. VII, рис. 195.
М.И. Артамонов. Средневековые поселении на Нижнем Дону, Л., 1935, рис. 5, № 31.
А.А. Спицын. К вопросу о происхождении так называемых готских фибул. — ЗРАО, СПб., 1899, т. XI, вып. 1–2, стр. 385–387.
А.П. Калтинский. К вопросу о некоторых формах двупластинчатых фибул из России. — «Seminarium Kondakovianum», т. II.
Д.Н. Эдинг. Антропоморфные и зооморфные фибулы Восточной Европы. — «Труды Института национальных и этнических культур Востока», т. II, М., 1931. — Мои краткие возражения Д.Н. Эдингу см. в статье: «Ранняя культура восточных славян». — Исторический журнал, 1943, вып. 11–12, стр. 77.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, табл. XVIII, рис. 352А.
А.С. [А.А. Спицын]. Вещи с инкрустацией из керченских катакомб. — ИАК, СПб., 1905, вып. 17, рис. 32.
J. de Baye. La bijouterie des Goths en Russie, Paris, 1892, табл. III, рис. 2.
Л.А. Мацулевич. К вопросу о стадиальности в готских надстроечных явлениях. Из истории докапиталистических формаций. — Сб. статей к сорокапятилетию научной деятельности Н.Я. Марра, М.-Л., 1933, табл. II, рис. 1, в.
Там же, рис. 1.
Коллекция ГИМ. — Фибула найдена в б. Черкасском у., Киевской губ. Очень близка к данной фибуле фибула из мартыновского клада с византийскими вещами VI в. и случайная находка из Курской области, известная мне по фотографии В.И. Самсонова.
Пастерское городище Киевской области. Коллекции ГИМ.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, табл. V, рис. 161.
Пастерское городище. Коллекции ГИМ.
ИАК, СПб., 1910, вып. 35, рис. 34.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. V, рис. 151. — Фибула найдена на Пастерском городище.
А.А. Спицын. К вопросу…, рис. 53.
Коллекции ГИМ.
Карта находок лучевых фибул не полна. Для ее пополнения необходимы материалы Киевского государственного музея, где хранится большое количество Неопубликованных фибул из Среднего Приднепровья, специальное исследование которых предполагал произвести С.В. Коршенко. Неполные географические данные о фибулах есть в указанной выше работе А.П. Калитинского.
Н. Макаренко. Колосковский клад. — ИАК, СПб., 1906, вып. 19.
Необходимо оговориться, что типологически-эволюционные ряды не дают нам безусловного права считать простейшую форму всегда предшествующей по времени более сложной. Простейшая форма предшествует в генетическом, а не в хронологическом смысле, так как появление новой усложненной формы той или иной вещи не означает полного исчезновения старой, простейшей формы. И новая сложная форма и старая простая могут сосуществовать довольно долго. Интересна в этом отношении эволюция семилопастных височных колец, прослеженная А.В. Арциховским («Курганы вятичей», М., 1930) по материалам XII–XIV вв. Оказалось, что простейшая форма XII в. продолжала существовать до XIV в. включительно, хотя к этому времени из той же простейшей формы височного кольца развилась пышная форма трехлопастного, украшенного фигурками коней и прорезным кружевом. Обе формы в XIV в. существовали одновременно на одной территории. Возможно, что различная быстрота эволюции и сохранность архаических форм обусловлены различной социальной средой.
De Baye. Les tombeaux de Goths en Crimée. «Mémoires de la Société National des Antiquaires de France», vol. LXVII, Paris, 1907; Nils Àberg. Gothen und Langobarden in Italien, Uppsala, 1923.
Н.И. Репников. Некоторые могильники области крымских готов. — ИАК, СПб., 1906, вып. 19. См. также: «Записки Одесского общества истории и древностей», Одесса, 1907, т. XXVII; Н.И. Репников. Разведки и раскопки в Крыму в 1907 г. — ИАК, СПб., 1908, вып. 30. — Сплошная нумерация погребений, таблиц и рисунков во всех трех изданиях очень удобна для ссылок и избавляет от необходимости указывать каждый раз издание. Римские цифры обозначают таблицу, арабские — номер рисунка.
Коллекции ГИМ в Москве.
А.А. Бобринский. Ук. соч., рис. 37.
N. Àberg. Op. cit.
Л.А. Мацулевич. Погребение варварского князя в Восточной Европе, М., 1934, рис. 22, 23 и 24.
М.В. Покровский. Пашковский могильник № 1. — «Сов. археол.», М. — Л. 1936, № 1, рис. 3 (лучевая фибула керченского типа на Кубани); ОАК за 1902 г., стр. 135.
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства в связи со стеклоделием и керамикой. — «Труды Гос. исслед. керамического института», Л., 1925, вып. 3, стр. 9.
Далекой периферией земли днепровских венедов являлось междуречье Десны и Оки в их верхних течениях. С берегов Днепра сюда, вдоль окраины лесостепной полосы, проникали выемчатые эмали (Мощинский клад) и черная лощеная керамика (Серенск, курганы в Почепке и Шанькове) вместе с фибулами «вендского» типа (городище Дуна, Федяшевское, курганы в Шанькове и др.). Не случайно, что в бассейне верхней Оки группируются древнейшие курганы с сожжением и именно в этом же районе (между Окой и Брынским лесом) расположены города вятичей, упоминаемые летописью. Давно уже высказывалась мысль, что летописное название «вятичи» является лишь видоизменением латинской формы «venedi» (А.А. Шахматов. Южные поселения вятичей. — «Изв. Акад. Наук», СПб., 1907, VI, серия № 16).
Может быть, давние связи Верхней Оки со Средним Приднепровьем, восходящие к эпохе полей погребальных урн, объяснят в будущем связь вятичей-вентичей с венедами на Днепре.
Термин «анты», по всей вероятности, производный той же формы «veneti» — вятичи (арабский вариант — вантит), возник на юге в Причерноморье едва ли ранее VI в., когда северные варвары обрушились на Восточную Римскую империю. Применительно к событиям IV в. он употреблялся авторами VI в. (Иордан) лишь ретроспективно. Впрочем, некоторое обособление приднепровских венедов ощущалось уже и в V в. (см. карту выемчатых эмалей).
Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь. — ВДИ, 1939, № 1, карта на стр. 320.
В шлеме найден клад лучевых фибул VII–VIII вв. близ с. Колоскова. — Н.Е. Макаренко. Отчет об археологических исследованиях в 1905 г. — ИАК, СПб., 1906, вып. 19, стр. 151. — Шлем, по словам нашедших клад, был настолько крепок, что его не могли разбить.
ОАК за 1869 г., стр. XXI; Э.Э. Ленц. Вооружение из Демьяновки. — ИАК, СПб., 1902, вып. 2, рис. 11.
ИАК, СПб., 1906, вып. 19, стр. 125.
Д.Я. Самоквасов. Могильные древности Северянской Черниговщины, М., 1917.
Сiльвестр Магура. Допитання про стару слов’янську керамiку часiв родоплеменного ладу. — «Науков. зап. Iнст. iстор. мат. культури ВУАН», кн. 1, Киïв, 1930.
Наиболее полно раскопаны городища:
а) «Монастырище» близ г. Ромен (Н.Е. Макаренко. Городище Монастирiще. — «Науков. збiрн. Iстор. секци УАН за 1924 рiк»);
б) Боршевское (П.П. Ефименко. Раннеславянские поселения на Среднем Дону. — Сообщения ГАИМК, 1931, № 2, стр. 5–9);
в) Гочевское в верховьях р. Псла (мои раскопки 1937–1939 гг.; материал не опубликован; см. Д.Н. Эдинг. Экспедиционная работа московских археологов в 1937 г. Краткое изложение части раскопок. — ВДИ, 1937, № 1, стр. 138–145).
Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь., ук. изд., Сравнительно-эволюционная таблица керамики на стр. 325, рис. 2.
Материалы Курского музея: Липинское городище, Дроголево городище и ряд др. Те же результаты дали исследования С.А. Гатцука на Десне (Архив ИИМК) и Ю. Виноградского близ Сосницы. Далеко на юг эта керамика не идет, и область ее распространения совпадает в основном с распространением роменских городищ, что позволяет их связывать генетически.
М.И. Артамонов. Средневековые поселения на Нижнем Дону, Л., 1935, стр. 63.
Появление двух типов горшков характерно не только для Гочева или роменской культуры в целом, но и для более широкой области. Горшки с цилиндрическим горлом встречены и на Волыни, и в Польше, и в Гнездове, везде сосуществуя с первым типом. См. L. Niederle. Op. cit., т. I, вып. 2, рис. 96.
Н.Е. Макаренко. Отчет об археологических исследованиях в Полтавской губернии. — ИАК, 1907, вып. 22, стр. 56, рис. 27 — Горшок из городища «Монастырище».
Микола Макаренко. Орнаментацiя керамiчних виробiв в культурi городищ роменського типу. — «Niederlüv Sbornik», Praha, 1925, табл. I и II. — Макаренко датирует орнамент VI–VIII вв.
Микола Макаренко. Ук. соч., стр. 338.
Значительный интерес представляет установление единства керамических форм на большой территории. Так, напр., ложно-гребенчатый орнамент роменского типа встречается и за пределами роменских городищ, на Оке, на Соже и Днепре и частично на Дону. Еще большее единство на огромной территории дает линейно-волнистый орнамент, который с 60-х годов XIX в., после работ Вирхова, считается спецификой славянских племен. Керамика славянского облика проникает в алано-хазарскую среду (Маяцкое городище, Зливкинский могильник, Цымлянское городище, Кобяково городище, Золотая Коса близ Таганрога и др.).
Материал, опубликованный Артамоновым, обращается против него и дополняет исторические сведения о продвижении славян в VIII–X вв. на нижний Дон, Приазовье, Кубань и Тмутаракань (М.И. Артамонов. Средневековые поселения на Нижнем Дону, Л., 1935). Начавшиеся, по всей вероятности, в VI в., в эпоху Юстиниана, связи Приднепровья с азовско-боспорским миром продолжались и далее, подготовив историческую общность Чернигова и Тмутаракани (См. В.В. Мавродин. Очерки истории левобережной Украины, Л., 1940).
А.А. Спицын. Древности антов. Сб. в честь А.А. Соболевского, Л., 1928. — Из перечисленных Спицыным антских вещей не все могут считаться характерными только для них. Так, напр., наконечники поясов и бляшки с прорезью в виде схематизированного человеческого лица встречены в качестве массового материала в самых различных могильниках VI–VII вв. на Кавказском побережье (Борисовский могильник, Агойский аул, в Крыму — Суук-Су. — ИАК, 1906, вып. 19); есть и далеко на севере — Хотимль близ Шуи (Б.Н. Граков. Краткий отчет об археологических исследованиях. Третий год деятельности Иваново-Вознесенского губ. общ. краеведения, Иваново, 1927) и в Прикамье — Усть-Кишерть (Л.А. Мацулевич. Византийский антик в Прикамье, Л., 1940) и даже на Алтае. К таким же широко распространенным материалам относятся характерные застежки с геральдическим щитком и гантелевидной перекладиной, применявшиеся для портупей меча (см. ИАК, 1914, вып. 56, рис. 3 и 9). Часть их могла делаться и в Приднепровье, но считать их спецификой антов едва ли возможно.
Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь. — ВДИ, 1939, № 1.
Материальная культура юго-западной части антских племен (Волынь и Поднестровье) известна нам хуже, но, судя по отсутствию там характерных приднепровских вещей, она отличалась от культуры днепровско-донецких племен. Не лишне заметить, что и в последующее время материальная культура Галицкой Руси отличалась от Киевской и Черниговской. Может быть, это следует поставить в связь с мощным племенным союзом юго-западных племен, называемым арабами «Валинана»?
Народ Рос или Рус, упомянутый в VI в. псевдо-Захарией, нужно локализовать именно здесь, на Среднем Днепре, на реке Роси, в самой гуще кладов и погребений антской эпохи. — А.П. Дьяконов. Известия псевдо-Захарии о древних славянах. — ВДИ, 1940, № 2.
Эти выводы могут быть опровергнуты по мере накопления материала, которого сейчас недостаточно для прочного утверждения. В пользу однократного использования формы говорят керченские фибулы (см. Л.А. Мацулевич. Погребение варварского князя в Восточной Европе, М., 1934, стр. 108, рис. 22), где две парные фибулы из одного погребения, очень сходные по рисунку, отлиты все же в разных формах, по разным моделям.
См. ниже о технике золочения. Знакомство славян со ртутью А. Будилович по лингвистическим соображениям относит к римскому времени, связывая с названием серебра — argentum (А. Будилович. Первобытные славяне в их быте и языке по данным лексикальным, Варшава, 1875).
Nándor Fettich. Der Schildbuckel von Herpály. — «Acta Archaeologica», т. I, вып. 3, 1930, стр. 256, рис. 20. — Феттихом изданы две фигуры коней.
А.А. Бобринский. Отчет об исследованиях курганов в Черкасском и Чигиринском уездах Киевской губ. — ИАК, СПб., 1911, вып. 40, рис. 19 на стр. 55. — Фигурка отлита из бронзы, размер около 6 см.
Н. Петров. Альбом достопримечательностей церковно-археологического музея при Киевской духовной академии, вып. IV–V, Киев, 1915.
Тверской клад 1906 г. — ЗОРСА, П., 1915, т. XI, табл. I.
D. Zelenin. Russische (Ostslavische) Volkskunde, Berlin, 1927, стр. 227, рис. 159.
Фибулы хранятся в Киевском гос. историческом музее. Фотографии их любезно присланы мне С.В. Коршенко; пользуюсь случаем принести ему глубокую благодарность как за эти фотографии, так и за фото Мартыновского клада.
Киевский гос. исторический музей.
В.А. Городцов. Дневник археологических исследований в Зеньковском уезде, Полтавской губ. — «Труды XIV Археол. съезда», М., 1911, т. III, табл. III, рис. 3.
ИАК, СПб., 1910, вып. 35, рис. 34.
Д.Н. Эдинг. Антропо- и зооморфные фибулы Восточной Европы. — «Ученые записки Института национальных и этнических культур Востока», т. II, М., 1930. — Автор считает эти фибулы готскими и время их изготовления относит значительно вглубь, к первым векам н. э.
П.П. Ефименко. Рязанские могильники. — «Материалы по этнографии», 1926, т. III, вып. 2; Его же. К истории Западного Поволжья в первом тысячелетии н. э. по археологическим источникам. — «Сов. археол.», 1937, № 2, стр. 39–64; В.А. Городцов. Результаты археологических исследований в Муромском уезде. Подболотьевский могильник. — «Древности». Труды Московского археол. общ., т. XXIV, М., 1914.
«Древности рек Оки и Камы» в обработке А.А. Спицына, вып. 1, СПб., 1901.
А.В. Арциховский. Археологические данные о возникновении феодализма в Ростовской и Смоленской землях. — ПИДО, 1934, № 11–12; П.П. Ефименко. К истории Западного Поволжья в первом тысячелетии н. э. по археологическим данным. — «Сов. археол.», 1937, № 2, стр. 39–64.
Вещи V в. керченских и киевских типов оказываются далеко на севере, появляясь здесь внезапно, напр.: а) два браслета и позолоченная бляшка с птичьей головой; найдены близ Пропойска на Соже (А.Н. Ляўданскi. Розные знаходкi. — «Працы Археол. камiсii БАН», Менск, 1932, т. III, стр. 244). Подобные вещи есть близ Чернигова, с. Вишенки (ГИМ); б) лучевая фибула керченского типа близ Мосальска — гор. Спас-Перекша (А.А. Спицын. Городища Дьякова типа. — ЗОРСА, СПб., 1903, т. V, вып. 1, стр. 111–142, рис. 97); в) Мощинский клад.
Вполне возможно, что эти вещи отражают не столько торговые связи, необычные для этой бурной эпохи завоеваний, сколько долю в добыче, полученную в первых двух случаях в походе на Боспор, а в последнем — в походе на Средний Днепр.
Вполне допустимое совместное участие южных и северных племен в грабительских походах VI в. едва ли можно толковать как массовое переселение северных народов на юг, на опустевшие будто бы места южных племен, как это делает М.И. Артамонов («Спорные вопросы древнейшей истории славян и Руси». — КСИИМК, 1940, вып. VI).
Ранние походы юстиниановской эпохи были скорее набегами, из которых торопились возвратиться домой с добычей. Следами этой добычи и являются клады лесостепной полосы.
Можно допустить, что такая циркуляция дружин повторялась и у северных племен: часть их могла вместе с южными антами совершать далекие походы, а часть могла пользоваться временной беззащитностью Среднего Приднепровья. Следом такого похода на Днепр мог быть Мощинский клад, новый владелец не знал употребления фибул с эмалью и сделал из них пышное, но бессмысленное ожерелье.
П.Н. Третьяков. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячелетии н. э. — Материалы и исследования по археологии СССР, М.-Л., 1941, № 5.
А.М. Ляўданскi i К.М. Палiкарповiч. Да гисторыi железнай прамысловасцi Беларусi, Менск, 1932.
А.А. Спицын. Городище Дьякова типа. — ЗОРСА, СПб., 1903, т. V, вып. 1, рис. — Дуденевское городище; П.П. Ефименко. Рязанские могильники. — Материалы по этнографии, 1926, т. III, вып. 2, рис. 3, № 19. Фибулы относятся к стадии С и датируются V в.
А.А. Спицын. Новые сведения о городищах Дьякова типа. — ЗОРСА, СПб., 1905, т. VII, вып. 1.
А.А. Спицын. Предметы с выемчатой эмалью. — ЗОРСА, СПб., 1903, т. V, вып. 1.
В. Гошкевич. Древние городища по берегам низового Днепра. — ИАК, СПб., 1913, вып. 47.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, Киев, 1902, табл. VII, рис. 206.
П.Н. Третьяков. Ук. соч., стр. 81, рис. 46.
Там же, стр. 94, рис. 52, фиг. 2.
П.Н. Третьяков. Костромские курганы, Л., 1931, стр. 27.
Д.Н. Эдинг. Сарское городище, Ростов, 1928, табл. VI, рис. 4; Каталог собрания древностей А.С. Уварова, отд. IV–V, М., 1907, стр. 23, рис. 26. — Максимовский могильник; А.А. Спицын. Городище Дьякова типа. — ЗОРСА, СПб., 1903, т. V, вып. 1; В.А. Городцов. Археологические исследования в окрестностях Мурома. — «Древности», т. XXIV, М., 1914. Подболотьевский могильник, погребения 2 и 69; Михайловский могильник близ Ярославля; Д.Н. Эдинг. Ук. соч., стр. 55.
Подболотьевский могильник, погребение № 69; Максимовский могильник, погребение № 5 (Коллекции ГИМ).
В мордовских могильниках принадлежности литейного дела сопровождают женские могилы и в более позднее время. Может быть, того же порядка явление имело место в позднем можайском кургане XIII в. близ с. Митяева, где литейные формы (редкость для курганных инвентарей) найдены в погребении девочки. — А.В. Арциховский. Митяевские литейные формы. — «Техника обработки камня и металла», М., 1930, стр. 121–125, табл. IX.
П.Н. Третьяков. Ук. соч., стр. 57. — Третья льячка найдена в кузнице.
Н.Е. Бранденбург. Курганы Южного Приладожья. — МАР, СПб., 1895, № 18; В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ. — МАР, СПб., 18, № 28, табл. VII, рис. 15; А.А. Спицын. Археологический альбом. — ЗОРСА, т. XI, стр. 237, рис. 23 и 24. — Спицын датирует их X в.; Г.П. Гроздилов. Раскопки в с. Челмужи. — «Археологические исследования РСФСР в 1934–1936 гг.», М.-Л., 1941, т. III, рис. 11. — Кресало датировано монетами второй половины X в.; Н.Ф. Беляшевский. Курган-могикан на территории Киева. — «Археологическая летопись Южной России», Киев, 1903, № 6, табл. II. — Кресало чердынского типа найдено с русскими дружинными вещами в X в. Это самая южная находка подобного рода. Несколько кресал такого же рисунка, происходящих из Чердыни, хранится в ГИМ.
W. Rawdonikas. Die Normannen der Wikingerzeit und das Ladogagebiet, Stockholm, 1930, рис. 5. Дата топорика — X в.
В.А. Городцов. Ук. соч.
Наличие женских вещей в мужских могилах В.А. Городцов объясняет посмертным даром вдовы умершего. Такой обычай прослежен им по этнографическим данным. Было бы интересно установить, что погребение № 2 Подболотьевского могильника представляет собой сочетание вещей кузнеца и его жены. Наличие женских украшений в могиле кузнеца может быть объяснено и тем, что они положены туда как образцы его литейно-ювелирной деятельности.
П.П. Ефименко. К истории Западного Поволжья в первом тысячелетии н. э. по археологическим источникам. — «Сов. археол.», 1937, № 2, стр. 45.
М.В. Воеводский. О гончарной технике первобытно-коммунистического общества. — «Сов. археол.», 1936, № 1, стр. 73.
П.Н. Третьяков. Ук. соч., стр. 54.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ. См. раздел «Гончарные изделия Гнездовских курганов»; А.В. Арциховский. Археологические данные о возникновении феодализма в Суздальской и Смоленской землях. ПИДО, 1934, № 1; В.И. Равдоникас. О возникновении феодализма в лесной полосе Восточной Европы, Л., 1934, стр. 120 (о лепной керамике в Старой Ладоге); Н.Н. Чернягин. Раскопки во Пскове. — «Археологические исследования в РСФСР в 1934–1936 гг.», М.-Л., 1941, стр. 31; А.Н. Ляўданскi. Археолёгiчны досьледы у Полацкай акрузе. — «Працы Археол. камiсii БАН», Менск, 1930, т. II, стр. 195; Его же. Археолёгiчныя досьледы ў вадазборi Дняпра, Сожа i Касплii. — Там же, стр. 307, табл. X, М.К. Каргер. К вопросу о Киеве в VIII–IX вв. — КСИИМК, 1940, вып. VI.
В.И. Сизов. Ук. соч., табл. III.
Д.Я. Самоквасов. Древние города России, СПб., 1873; А.Н. Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии, Смоленск, 1926; С.В. Киселев. Поселение. — ТСА РАНИОН, М., 1925, т. II, стр. 35–68; Н.С. Державин. Из истории древнеславянского города. — ВДИ, 1940, № 3–4.
Значительно позднее таким путем возникали эмбрионы городов — «рядки» XVI–XVII вв.
Д.Н. Эдинг. Сарское городище, Ростов, 1928. — В 1216 г. упомянуто в летописи уже как городище, т. е. бывший город (Воскресенская летопись, 1216 г.).
Д.Н. Эдинг. Ук. соч., стр. 50–55. — Несколько позднее на Сарском городище появилось сложное ремесло гребенщиков, изготовлявших костяные гребни (стр. 88, рис. 9).
П.Н. Третьяков. Ук. соч., стр. 93.
М.И. Артамонов. Саркел и некоторые другие укрепления северо-западной Хазарии. — «Сов. археол.», 1940, № 6, стр. 164.
Славянская (Днепровская) экспедиция 1940 г. — КСИИМК, 1941, вып. X.
T.J. Arne. La Suède et l’Orient. Etudes archéologiques sur les relations de la Suède et de l’Orient pendant l’âge des vikings, Upsal, 1914.
Maculevič. Argenterie byzantine en Russie. «Orient et Byzance», t. V, Paris, 1929; Л.А. Мацулевич. Византийский антик в Прикамье, вып. I, М.-Л., 1941. Клады в Малой Перещепине и Новых Санджарах на Полтавщине, Нескрибовке близ Днепропетровска и Келегейских хуторах на Нижнем Днепре. Кроме вещей константинопольских мастерских, в эпоху Ираклия в большом количестве проникали на север византийские монеты, возможно, чеканившиеся в Херсонесе (См. N. Bauer. Zur byzantinischen Münzkunde des VII Jahrhunderts. — «Frankfurter Müdzzeitung», 1931).
А.А. Бобринский. Перещепинский клад. — MAP, П., 1914, № 34.
Л.А. Мацулевич. Псевдопряжки Перещепинского клада. — «Seminarium Kondakovianum», т. I, 1928.
ИАК, 1908, вып. 30, стр. 108, табл. V, рис. 10. — Вместе с застежками появляются наконечники пояса с личинами. — Там же, рис. 11.
ИАК, 1906, вып. 19.
ИАК, 1907, вып. 23. — В.В. Саханев. Раскопки на Сев. Кавказе в 1911–1912 гг., рис. 3 и 9; застежки найдены на прямом длинном мече. В этом же погребении — удила и стремена, дата — VII в.; ИАК, 1914, вып. 56. — Вместе с застежками встречаются пряжки с таким же геральдическим щитком и наконечники поясов с прорезными личинами.
А.А. Бобринский. Перещепинский клад. — Кроме блюда Шапура, есть более поздняя ваза с чеканными изображениями; Я.И. Смирнов. Восточное серебро, СПб., 1909, № 76 — красивая серебряная ваза, узкая с фестонами, украшенными чеканным орнаментом, найдена на Волыни (в восточной части, ближе к Киевщине); № 77 — аналогичная ваза, найдена близ Вислы; № 80 — высокий кувшин с изображениями жриц в легких одеждах, найден в верховьях Северного Донца; № 83 — кувшин с изображением иранского Сенмурва (русского Симаргла), найден также в верховьях Донца. В результате получается узкая полоса кладов иранского серебра VII–IX вв., идущая вдоль лесостепи.
Я.И. Смирнов. Ук. соч., № 109.
Там же, № 20, 42, 46.
Розетки, близкие к перещепинским, есть и на донецком кувшине и на волынской чаше.
Я.И. Смирнов. Ук. соч., № 154 и др.
Кубки № 23 и 25. Аналогичные изображения см.: Я.И. Смирнов. Ук. соч., № 117, 109, 89, 85 и др.; И.А. Орбели и К.В. Тревер. Сасанидский металл, М.-Л., 1935, табл. 53, 56.
Я.И. Смирнов. Ук. соч., предисловие, стр. 8, см. табл. XCII и CXVI.
OAK за 1869 г., стр. XXI; ЗОРСА, СПб., 1895, т. I, стр. 135–136 (Бирючинский уезд, Воронежской губ., Старо-Ивановская волость).
Альбом рисунков к отчетам Археол. комиссии, СПб., 1906, стр. 16, рис. 83 и 87; ОАК за 1895 г., стр. 54.
А.А. Бобринский. Ук. соч., рис. 57. — Пряжка является одним из ранних представителей этого стиля.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. XIX, рис. 682, 739–777.
Коллекции ГИМ в Москве. — Наконечник пояса опубликован А.А. Спицыным («Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. Рязанская губ.» — ЗРАО, СПб., 1899, т. XI).
К другим, более важным для истории русского художественного ремесла вещам этого клада я вернусь ниже.
А.С. Гущин. Памятники древнерусского художественного ремесла. Л., 1936, табл. III, рис. 3.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., табл. II, рис. 11.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, стр. 132, рис. 47.
Единственной работой по этому вопросу остается статья В.И. Сизова. О происхождении и характере курганных височных колец преимущественно так называемого московского типа. — АИ и З, 1895, № 6. — Работа А.В. Арциховского («Курганы вятичей») показала чрезвычайно интересную эволюцию височных колец на протяжении XII–XIV вв., но в вопросе происхождения Арциховский опирается только на Сизова. Моя работа о радимичах, кроме установления генетической связи радимичской формы (как более ранней) с вятичской (более поздней), ничего нового не внесла («Радзiмiчы», стр. 90).
См. выше. Мотив льва впервые появляется в Восточной Европе после большого перерыва в VII–VIII вв. и с этого времени становится излюбленным в феодальном, а позднее и в народном искусстве. Проводниками восточных сюжетов были иранские и византийские шелковые ткани, в огромном количестве вывозимые на Русь и далее в Западную Европу (где они назывались «русскими»). См. рисунок послесасанидской ткани VIII в. с русской вышивкой на ней XII в. в статье Л.И. Якуниной «Древняя иранская ткань». — ВДИ, 1938, № 1 (2), стр. 104–107. Изображения львов появляются в Перещепинском и Нескрибовском кладах.
ИАК, 1911, вып. 40; ИАК, 1906, вып. 19, рис. 33.
J.K. Aspelin. Antiquité du nord fiano-ougrien, Helsingfors, 1877, fig. 924.
П.П. Ефименко. К истории Западного Поволжья…, стр. 46.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы. Карта на стр. 98.
А.В. Арциховский. Ук. соч.
В.И. Сизов. Ук. соч., рис. 6.
Материалы Смоленского музея.
Коллекции ГИМ.
Материалы Орловского музея.
Раскопки близ с. Пеклина в 1901 г.
И вятичские и радимичские височные кольца эволюционировали, очевидно, в одном направлении. Поздние радимичские кольца из Гочевского, могильника (где они развивались в особых условиях смешанного по составу населения пограничного городка), относящиеся к XII в., совершенно сходны с височными кольцами вятичей XII в. — Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, рис. 11 и 15.
Н.Е. Макаренко. Материалы по археологии Полтавской губ, — «Труды Полтавской Ученой архивной комиссии, вып. V, Полтава, 1908».
Раскопки К.Я. Виноградова.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 126.
Вадим Щербакiвський. Лiплявський могильник. — «Niederlův Sbornik», Praha, 1925.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 146.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. IV, табл. XIII, рис. 361–373; А.А. Бобринский. Исследования в Чигиринском у. — ИАК, вып. 35, рис. 36.
Alföldi. Die avarischen Funde. — ESA, t. IX.
Nádor Fettich. Archeologia Hungarica.
Е.Н. Мельник. Раскопки в земле Лучан. — «Труды XI Археол. съезда», 1901, т. I, табл. VI, рис. 10.
Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь, рис. 4.
М.Э. Матье и К.С. Ляпунова. Греко-римский и византийский Египет. — Сб. «История техники древнего Востока», Л., 1939, стр. 18.
Д.Я. Самоквасов. Могилы Русской земли, М., 1908; Э. Ленц. Вооружение из Демьяновки. — ИАК, 1902, вып. 2, рис. 11.
П.Г. Любомиров. Торговые связи древней Руси с Востоком в VIII–XI вв. — «Ученые записки Саратовского университета», Саратов, 1923, т. I, вып. 3, стр. 5-38.
М. Гнездово. — В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., стр. 104, рис. 76; Катынь на Днепре ниже Смоленска. — «Працы Археол. камiсii БАН», Менск, 1930, т. II, табл. XII, рис. 5, стр. 318; Путятинка на юго-восток от Смоленска. — Там же, стр. 278, табл. I, рис. 13; Близ Чичерска на Соже. Там же, табл. XII, рис. 1. — Кроме того, отдельные сосуды с такой орнаментацией есть на Верхней Оке.
Маяцкое городище, Цимлянские городища. — См. М.И. Артамонов. Средневековые поселения. — Возможно, что в связи с этим стоит и внедрение славянских типов керамики в Зливкинском аланском могильнике. — См. В.А. Городцов. Материалы археологических исследований на берегу р. Донца, Изюмского уезда, Харьковской губ. — «Труды XII Археол. съезда» 1905, т. I.
К этому времени утрачивается замкнутость днепровской и салтовской культур. На севере, рядом с русскими поселениями Верхнего Дона, появляются хазарские земли (Маяцкое и Ольшанское городища).
В. Васильевский. Русско-византийские исследования, вып. 2. Жития св. Георгия Амастрадского и Стефана Сурожского, СПб., 1893, стр. 100.
Ф. Браун. Шведская руническая надпись на о. Березани. — ИАК, 1906, вып. 23.
А.В. Арциховский. Русская дружина по археологическим данным. — «Историк-марксист», 1939, № 1, стр. 193, 194.
А.И. Соболевский. Славяно-скифские этюды. — ИОРЯС, 1928, т. I, кн. 2, стр. 376–390; 1929, т. II, кн. 1, стр. 160–173.
В.А. Городцов. Дако-сарматские элементы в русском народном творчестве. — «Труды ГИМ», М., 1926.
Д.Н. Эдинг. Антропо- и зооморфные фибулы Восточной Европы. — «Ученые записки Института национальных и этнических культур Востока». М., 1930, т. II.
Е.Н. Басова. От бога Мена к пану Твардовскому. — Сб. Городцова, М., 1928; Л.А. Динцес. Русская глиняная игрушка, Л., 1935.
В Киевском историческом музее хранится формочка XI–XII вв. для отливки или оттискивания в ней головы глиняных статуэток. Рисунок лица примитивный. Античные аналогии многочисленны. См., напр.: Л. Моисеев. «Типос» из Ольвии. — ИАК, 1911, вып. 40, рис. 1–2. — Для киевских мастеров применение типоса не диктовалось практическими соображениями, так как лицо в том виде, в каком оно получалось в форме, легко могло быть вылеплено от руки. Очевидно, важно было сохранение традиции лепки священных изображений.
В сарматской и позднейшей салтовской керамике тот же прототип получил иное развитие: расширялась нижняя часть, суживалось горло, и весь сосуд превращался в кувшин.
Из работ, посвященных обработке железа, см.: А. Котляревский. Металлы и их обработка в доисторическую эпоху у племен индо-европейских. — «Древности», М., 1865, т. I, вып. I, стр. 42–70; Хмыров. Металлы в древней Руси, СПб., 1875; И.Е. Забелин. О металлическом производстве в России до конца XVII в. — ЗРАО, СПб., 1853, т. V; В.Ю. Гессен. К истории ремесленного труда в древней Руси (10–15 вв.). — «Архив истории труда в России», кн. 4, 5, 8, П., 1922–1923; Ю.М. Покровский. Очерки по истории металлургии, ч. I, М.-Л., 1936. стр. 35.
Культ кузнецов встречен у всех народов. — См. Р.В. Шмидт. Металлическое производство в мифах древней Греции, Л., 1932; Б.Е. Деген-Ковалевский. Из истории древней металлургии Кавказа, Л., 1935; Г.Ф. Чурсин. Культ железа у кавказских народов, изд. Кавказ. истор. — археол. ин-та, т. VI, Тифлис, 1928; Василь Гiппiус. Коваль Кузьма-Демьян в украïнському фольклорi. — «Етнографiчний вiстник», Киïв, 1927, т. VIII. — Подробнее об этом ниже.
См. выше мнение Довнар-Запольского и др.
«А руда железная от монастыря [Макарьевского. — Б.Р.] верст с семь, а емлют руду в болоте; а руды много в болотах, лежит де в оборник наверху местами…» (курив наш. — Б.Р.). — Из письма Б.И. Морозова приказчику 17 апреля 1651 г. (Ив. Забелин. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. — «Вестник Европы», 1871, кн. 2, февраль, стр. 486).
О генезисе железных руд этого типа см.: И.Н. Антипов-Каратаев. К вопросу о миграции железа в виде органических его соединений. — «Труды конференции по генезису руд железа, марганца и алюминия», М.-Л., 1937.
Так, напр., автор наиболее полной сводной работы о железных рудах России пишет, что цифры рудных запасов исчислены им, «пренебрегая… такими группами месторождений, как озерная и болотная руды…» (К.И. Богданович. Железо в России, Пгр., 1920, стр. 3. Указания на болотную руду отсутствуют в таких изданиях, как «Главнейшие железорудные месторождения СССР», т. I, 1934); И.М. Буяновский. Железные руды СССР и их использование, М., 1939 (21 карта).
Материалами для составления карты послужили следующие работы: Земятчинский. Железные руды Центральной России. — «Труды Петербургского общества естествоиспытателей», т. XX, СПб., 1889; К.И. Богданович. Железные руды России, СПб., 1911; Нечаев. Полезные ископаемые России, 1891; Акад. Севергин. О железоплавильных промыслах в Новгородской губернии. — «Технологический журнал», 1812, т. IX, ч. IV, стр. 7-16. — Области более интенсивного залегания железных руд показаны на карте условно, так как точных сравнительных данных по всей русской равнине нет. Но некоторые районы слишком резко выделяются. Так, напр., в б. Повенецком уезде в XIX в. было известно 165 озер с рудой, в б. Боровическом уезде выработкой железа из болотной руды было занято 200 селений с 27 000 населения (Севергин).
Южнее границы лесостепи болотная руда встречается редко в пойменных долинах, но это не значит, что кузнецы степных районов совершенно не располагали сырьем. Хоперское месторождение, напр., перерезано многими балками, и руда видна в обнажениях (И.М. Буяновский. Указ, соч., стр. 41). Б.Н. Граков располагает данными об использовании в скифское время криворожской руды. Пользуюсь случаем принести ему благодарность за указанное сообщение. Несомненно, что русским еще в древности известны были рудные месторождения Керченского полуострова. Об этом свидетельствует древнерусское название Боспора «Кърчев», известное по тмутараканскому камню (1068) и по житию Иоанна Готского. Слова «кърчи», «кръчи», «корчий» означают «кузнец» (И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка). Следовательно, название города Боспора осознавалось русским населением Приазовья как город Кузнецк — Кърчев. Отсюда — позднейшее «Керчь».
Показателем широкой распространенности железных руд являются и данные топонимики. В Западной Руси существует множество речек с названием «Рудня», «Рудница», «Рудова», «Рудица» и селений «Рудня», «Рудники». См. списки населенных мест по губерниям.
По поводу Белоозера и Устюжны Железнопольской Севергин писал в 1803 г., что руды там, «… лежа на самой почти поверхности земли… с давних времен тамошними жителями открыты, и с довольною пользою употребляются… Руда сия есть железная земля красноватого цвета, довольно тяжелая, смешанная с черноземом… тамошние жители [руду]… отыскиваемую под березником и осинником почитают лучшею, потому что из оной железо бывает мягче…», а под ельником — «жестче и кропче» (Ук. соч., стр. 89).
Акад. Севергин. Ук. соч., стр. 9. — О способах добычи руды в XVII в. см.: А. Крылов. Железная промышленность в Замосковном крае. — «Вестник Европы», 1877, кн. 2, стр. 774.
В Карелии в XIX в. железную руду добывали зимой из озер и болот. — Р.К. Гейкель. Из финляндской археологической литературы. — ИАК, СПб., 1911, вып. 38. стр. 152. — В «Калевале» есть также указание на зимнюю добычу руды:
Брат-кузнец мой Ильмаринен,
Вековечный ты кователь.
…
Летом ты куешь подковы,
А зимой для них — железо…
Легенда о происхождении болотной руды рассказана в IX руне:
И в болоте, под водою,
Распростерлося железо,
…
Между пнями двух деревьев,
Между трех корней березы.
(выделение наше. — Б.Р.). (Ср. выше свидетельство акад. Севергина). — «Калевала», Петрозаводск, 1940, стр. 119 и 49.
Ильмаринен, поставивший свое горнило у болота, узнал железо
по следам… волчьим,
по следам медвежьей лапы…
(Там же, стр. 50).
Реакция восстановления железа начинается еще при 400°, а при 700–800° получается уже губчатая ноздреватая крица. — Ю. Покровский. Ук. соч., стр. 17.
А. Поливин. Устюжна. — Архив исторических и практических сведений Н. Калачева, кн. VI, СПб., 1861, стр. 16, 17.
А.М. Ляўданскi i К.М. Палiкарповiч. Да гiсторыi железнага промыслу на Палесьсi. — «Працы Палесскай экспедыцыi», Менск, 1933, вып. 2; А.М. Ляўданскi. Отчет о разведках Полесской экспедиции с картой сыродутных горнов Белоруссии. — «Савецка Краiна», 1932, № 2.
В.А. Городцов. Галичские клад и стоянка. — ТСА РАНИОН, М., 1928, т. III, стр. 28–29, рис. 35.
А.М. Ляўданскi i К.М. Палiкарповiч. Ук. соч.
Ю.М. Покровский. Ук. соч., стр. 21.
Романовский. Исследование нижнего яруса южной части подмосковного каменноугольного образования. — «Горный журнал» 1854, кн. 3, стр. 337–338.
В Англии, напр., с XVI в. усиленно разрабатывались залежи шлаков римского времени. Шлак, содержавший большое количество железа, использовался как руда. — В. Ферберн. Железо, СПб., 1861, стр. 8.
А.М. Ляўданскi i К.М. Палiкарповiч. Ук. соч.
Н.Н. Зарубин. Слово Даниила Заточника по редакциям XII–XIII вв. и их переделкам, Л., 1932, стр. 31, 44, 69. — «Надмение» — дутье (отсюда «надменный» — надутый). От этого же корня происходит и глагол «дмать» (очевидно, в форме «дмати») и название горна — «домна» (дъмна), «домница». Последний термин очень част в писцовых книгах XV–XVII вв., особенно новгородских. Но к этому времени термин «домница» уже утратил свой первоначальный смысл и обозначал уже не плавильную печь с применением дутья, а целое предприятие, в котором могло быть две или несколько печей. Но для самой плавильной печи мы должны восстановить старое название «домница» вместо искусственного и сложного наименования «сыродутный горн». Горн — это печь вообще или, более узко, — печь для обжига горшков. В кузнечном деле горн — передняя часть печи, в которой разогревается железо. В домницах XV–XVII вв. плавильные сооружения называются не горнами, а печами. С появлением дутья, «надмения мешного», печь или горн превратились в «домницу», а с разрастанием производства термин «домница» охватил все печи с применением мехов.
Этого же корня слово «кръч» — кузнец, ковач железа и «кърка» (корка) слиток серебра. — См. И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка.
Аналогичной формы крицы в количестве 13 штук были найдены на Сев. Кавказе. Содержание железа — 88 % (Кызбурунский клад), средний вес — 2600 г. Все крицы имели секторовидный разруб. Дата их — около XI–XII вв. («Археологические исследования в РСФСР в 1934–1936 гг.», М.-Л., 1941, табл. XXXVII, рис. 3).
Акад. С.Г. Струмилин. Черная металлургия в России и в СССР, М.-Л., 1935, стр. 113.
«Савецка Краiна», 1932, № 2. Карта домниц.
П.Н. Третьяков. Ук. соч.
См., напр., кузницу в Проскуринском городище. — Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 105.
Материалы Орловского областного музея.
а) Подболотьевский могильник (В.А. Городцов. Ук. соч.);
б) Житомирский могильник (С.С. Гамченко. Житомирский могильник, Житомир, 1888);
в) курган близ Пересопницы (Е. Мельник. Раскопки в земле Лучан. — «Труды XI Археол. съезда», М., 1901, т. I, стр. 479–576);
г) курган у с. Б. Брембола близ Переяславля Залесского (А.С. Уваров. Меряне и их быт по курганным раскопкам);
д) курган в Шестовицах под Черниговом (T. Arne. Die Holzkamergräber. Aus der Wikingerzeit in der Ukraine. — «Acta Archaeologica», Bd. II, вып. 3, Kopengagen, 1931, стр. 285–302.
Все нижеприведенные примеры взяты из «Материалов для словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского.
См. примеры, приведенные Срезневским: «Злато и серебро, еже есть в ней кузнь…»; «женская кузнь» в смысле украшений; «безценная кузнь».
Ипатьевская летопись 1259 г. — Встречается также «кузнец златой».
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка (под соответственными словами).
Смысловая связь горнца с горном может быть объяснена и иначе: печь (горн) и ее необходимое хозяйственное дополнение (горнец).
Rawdonikas. Die Normannen der Wikingerzeit und das Ladogagebiet, Stockholm, 1930.
В.П. Волковицкий. Кузнечное дело (ручная ковка), Харьков, 1927, стр. 48, рис. 11.
На византийской костяной пластинке X–XI вв. изображена кузница, в которой женщина раздувает мех конической формы (Dalton. Byzantin Art and Archeology, Oxford, 1911). Применялась ли эта система на Руси неизвестно. В чешской лицевой рукописи XIII в. изображены меха обычной сердцевидной формы.
Образцом простых клещей могут служить клещи из Подболотьевского могильника. Большинство известных нам кузнечных клещей происходит не из деревенских, а из городских кузниц (Старая Рязань, Княжья Гора, Девичь-Гора, Новгород, Вышгород, Шестовицы и др.), но особого различия между теми и другими незаметно.
С.С. Гамченко. Ук. соч.
ГИМ. Коллекции из раскопок А.С. Уварова.
ГИМ. Коллекции из раскопок А.С. Уварова.
Основным материалом для анализа послужили вещи коллекций Ивановского и Бранденбурга в Новгородской земле, тщательно очищенные от ржавчины Реставрационной мастерской ГИМ. Только при условии такой очистки, возможно определение процесса изготовления: применение зубила, вкладыша, наваривание стального лезвия и т. д.
В.Ф. Скуратов. Деревенская кузница, Л., 1927, стр. 16.
Н.Е. Бранденбург. Курганы южного Приладожья. — МАР, СПб., 1895, № 18, табл. X.
А.В. Арциховский. К методике изучения серпов. ТСА РАНИОН, вып, IV, М., 1928.
В.А. Желиговский. Эволюция топора и находки на Метрострое. («По трассе первой очереди Московского метрополитена») Л., 1936.
Датировка топоров, исследованных по методу Желиговского, произведена В.П. Левашовой.
Н.И. Лебедева. Жилище и хозяйственные постройки Белорусской ССР. М., 1928. — «Сякiры», совершенно аналогичные курганным типам, мне удалось видеть на базаре в Минске в 1932 г. Курганные топоры близки также по форме к известным топорам канадских лесорубов, профиль которых определялся при помощи научных данных.
«Древности рек Оки и Камы» в обработке А.А. Спицына, вып. 1, СПб 1901.
Г.К. Гейкель. Из финляндской археологической литературы. — ИАК, СПб., 1911, вып. 38, стр. 152. — Два топора из Кексгольма являются прекрасными образцами русской кузнечной работы. Возможно, что эта находка связана с русской колонизацией древнего города Корела.
В «Калевале» кузнец Вейнемейнен, разжигая горн, всегда приказывал многочисленным рабам дуть мехами.
По данным современной этнографии, подтверждаемым двумя свидетельствами летописи, можно установить, что в древней Руси был обычай хоронить в подвенечном наряде. Так, напр., Владимир, собираясь убить Рогнеду, предлагает ей одеться «как в день посяга» (свадьбы). В 1261 г. жители Судомира, осажденного татарами, готовясь к смерти, «изодешася в брачные порты» (Ипатьевская летопись). Это обстоятельство как бы приводит все курганные инвентаря X–XIII вв. к одному знаменателю и позволяет сравнить их между собой без особенной опасности впасть в заблуждение из-за случайности подбора в каждом погребении положены лучшие вещи, входившие в состав брачного наряда.
Химические анализы курганных предметов производились случайно и количество их настолько незначительно, что включать результаты этих анализов в исследование русских древностей пока бесполезно.
А.А. Марков. Топография кладов восточных монет (сасанидских и куфических) СПб., 1910; А.А. Ильин. Топография кладов серебряных и золотых слитков, П., Гос. изд., 1921.
А.В. Арциховский. Митяевские литейные формы. — «Техника обработки камня и металла», М., 1930, табл. IX. — Литейные формы найдены в обычном деревенском кургане XIII в. близ Вереи у с. Митяева, на берегу Протвы. Формы были положены в погребение девочки.
Рисунки в изданиях Уварова и Спицына для целей сравнения непригодны, так как не позволяют определить технику. Прилагаю фотографию вещей, хранящихся в ГИМ.
Н.Е. Бранденбург. Курганы Южного Приладожья.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ.
Н.И. Булычов. Раскопки на Угре. Серенское городище. Коллекции ГИМ.
С. Коханы, Ельнинского уезда. Раскопки Н.И. Булычова. Коллекции ГИМ. Найдены в двух разных курганах.
А.В. Арциховский. Ук. соч., табл. IX, рис. 3, 5, 6, 7.
Ср. церковь Ивана на Опоках в Новгороде (1127), стоящую на выходах известняка на берегу Волхова.
Чешско-русский словарь; В. Даль. Словарь живого великорусского языка.
Напр., в Рыбной слободе на Волге.
См., напр., Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 91; А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 195, 284, 287, 302, 309, 313, 332, 348, 350, 351.
С. Арбонье, б. Петергофского уезда. Коллекции ГИМ.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 138.
Н.И. Булычов. Раскопки 1899 г., табл. XIX, рис. 20.
К.П. Тышкевич. О курганах в Литве и Западной Руси, М., 1865 г. Его же. Свинцовые оттиски, найденные в реке Буге у Дрогичина. — «Древности», М., 1867, т. I, стр. 116; А. Котляревский. Заметки к статье К.П. Тышкевича. — Там же, стр. 247; А.С. Уваров. Клейма на сосудах. — Сб. мелких трудов, М., 1910, т. I, стр. 107; Е.Н. Клетнова. Символика народных украс Смоленского края, Смоленск, 1924, стр. 117; Валерiя Козловська. Таврований посуд слов’янськоï доби. «Науковий збiрник Iнст. iсторïi ВУАН» за 1926, Киïв.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., 1902. Раздел — Гончарные изделия гнездовских курганов.
Н. Смирнов. Живая старина (о сохранности гончарных клейм у дмитровских гончаров). — ЗОРСА, СПб., 1905, т. VIII, вып. 1, стр. 94–95; Б.А. Куфтин. У гончаров Дмитровского и Воскресенского уездов Московской губернии. — «Московский краевед», 1928, вып. 5; М.В. Воеводский. К истории гончарной техники народов СССР. — «Этнография», 1930, № 4.
В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта домонгольской Руси, М., 1929.
Для наименования глины в древней Руси применялось то же самое слово, что и теперь. Кроме того, в русских письменных памятниках встречаются также такие названия глины: «скудель» (отсюда «сосуд скудельный» — глиняный; «скудельник» — гончар, «скудельница» — глиняный кувшин; «скудель» — черепица) и «зьдъ» или «здѣнь» (отсюда «здание» — постройка из глины, «зодчий» в форме «зьдъчий» — мастер, строящий из глины, «зодарь» — гончар). И.И. Срезневский. Материалы. — Оба синонима глины — «скудель» и «зьдъ» — по смыслу производных от них слов, очевидно, южного происхождения и возникли там, где жилища строились из глины, а в качестве кровельного материала употреблялась черепица.
М.В. Воеводский. К изучению гончарной техники первобытно-коммунистического общества на территории лесной зоны Европейской части РСФСР. — «Сов. археол.», 1936, № 1, стр. 55.
Н. Розов. Народная техника гончарного производства Тверской губернии. — «Тверской край», 1926, № 5; А. Вершинский. Промыслы Примоложья. — «Верхневолжская экспедиция», т. I, Тверь, 1927. — Автор отмечает, что обжиг горшков в домашних печах способствовал сохранению топки по черному — курных печей (стр. 93). На Мологе в изготовлении посуды принимают участие и женщины, что не наблюдается в других местах. Форма посуды примитивна. Область Моложского Полесья является как бы переходной от ручной лепки к гончарному производству.
Ф.Н. Королев. Гончарные промыслы в разных губерниях. — Отчеты и исследования по кустарной промышленности, СПб., 1895, т. III; Г.Г. Олейников. Гончарное производство в Нижегородской губ. — Там же. СПб., 1900, т. VI; Его же. Гончарное производство в Смоленской губ. (Там же, СПб., 1898, т. V). Кустарные промыслы России. М., 1898.
Н.А. Зарецкий. Гончарный промысел в Полтавской губ., Полтава, 1894; Ф.Н. Королев. Кустарное гончарство в Полтавской, Харьковской и Черниговской губ. — «Отчеты и исследования по кустарной промышленности», СПб., 1892, т. I; М. Русов. Гончарное дело. — Матерiяли до украïньскоï етнольогiï, 1905, вип. VI; Ю. Самарин. Подольские гончары, М., 1929. Гончарный кустарный промысел в Киевской губ. — «Изв. Гл. упр. землеустройства и земледелия», 1908, № 4.
D. Zelenin. Ostslavische Volkskunde, Berlin, 1927, рис. 59.
D. Zelenin. Op. cit., рис. 58 — южно-великорусский тип ручного круга.
Н. Розов. Ук. соч.
Технологическое изучение древнерусской керамики было начато П.П. Петровым, изучившим всего 15 горшков. Тип гончарного круга им не был определен. См. П.П. Петров. Исследование курганных горшков Московской губернии. — «Изв. Общ. люб. ест., антроп. и этногр.», М., 1879, т. XXI.
Лучшие фототипические публикации среднерусской курганной керамики принадлежат Н.И. Булычову. См. его работы: «Журнал раскопок 1899 г.», табл. XX и табл. XXIII; «Раскопки по части водораздела 1903 г.», табл. VI, VII, X, XII; «Раскопки на Угре», табл. IX.
Н. Савiн. Раскопкi курганоў у Дарагабускiм i Ельнiнскiм паветах. — «Працы Археол. камiсii БАН», Менск, 1930, т. II, табл. VI, рис. 1 и 2.
П.Н. Третьяков. Костромские курганы, табл. IV, рис. 1 и 3, стр. 28.
Н.Е. Бранденбург. Курганы Южного Приладожья. — МАР, СПб., 1895, № 18, табл. X, рис. 3; Равдоникас. Памятники…, т. XII, рис. 1, 2; т. VI, рис. 7.
G. Hallfström. Birka, Stockholm, 1913, табл. VI, рис. 7.
T. Arne. La Suède et l’Orient…
К.П. Тышкевич. О курганах в Литве и Западной Руси, М., 1865, стр. 166. — Литература о клеймах приведена выше.
А. Котляревский. Ук. соч., стр. 247.
Там же, стр. 246; на табл. 9 приведены клейма из кривичских курганов близ Логойска.
А.С. Уваров. Ук. соч., стр. 107.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ.
Н. Смирнов. Живая старина. — ЗОРСА, СПб., 1905, т. VII, вып. 1, стр. 94–95; на рис. 46 изображен ручной гончарный круг.
Н. Савiн. Раскопки курганоў у Дарагобускiм и Ельнiнскiм паветах. — «Працы…», т. II, табл. VI, рис. 8.
Б.А. Куфтин и А.М. Россова. У гончаров Дмитровского и Воскресенского уездов. — «Московский краевед», 1928, вып. 5; М.В. Воеводский. К изучению гончарной техники первобытно-коммунистического общества. — «Сов. археол.», 1936, № 1, стр. 240.
Валерiя Козловська. Ук. соч… стр. 10.
А.М. Ляўданскi. Археолёгiчны досьледы у вадазборi Дняпра, Сожа i Касплi. — «Працы…», т. II, стр. 288, табл. V, рис. 13.
I.L. Pič. Čechyza doby knižeci, Praha, 1909, стр. 128, 327–328. — В Левом Градце клеймо найдено с монетами Братислава I.
I. Kostrzewski. Znaki na dnach naczyń wezesnohistorycznych Wielkopolski. — «Niederlův sbornik», Praha, 1925. — В Польше они встречаются с XI в.
П.И. Иванов. О знаках, заменявших подписи в Древней Руси. ИАО, 1861, т. II, вып. 2, стр. 103–110.
Е.Г. Соловьев. Знаки собственности в России. О тамгах или знаках собственности на некоторых предметах древнего быта, Казань, 1885.
П.М. Смирнов. Полевые меты Рузского района. — «Московский краевед», 1927, № 1. — Полевые меты на единоличных полях мне удалось зарисовать в Волоколамском районе в 1934 г.
П.Е. Ефименко. Юридические знаки (Опыт исследования по сравнительному обычному праву). — ЖМНП, 1874, октябрь.
Единственный раз в литературе были опубликованы три тождественные клейма из одной курганной группы; см. Н.И. Булычов. Раскопки по среднему течению реки Угры. — «Записки Московского Археол. ин-та», т. XXXI, М., 1913, рис. 27, 29, 30 — курганная группа «Ступенки». Все клейменые горшки были найдены в одной курганной группе и, судя по опубликованным рисункам, были совершенно тождественны (изображение ключа). Однако изучение самих горшков из раскопок Булычова по коллекциям ГИМ привело к неожиданным результатам — все клейма оказались различны: курган № 17 — клеймо в виде ключа с двумя бородками, курган № 10 — ключ с тремя бородками, курган № 13 — ключ стремя бородками и перегородкой, курган № 13 (2-е погреб.) — взят предшествующий рисунок с добавлением круга. Издатель для трех клейм употребил одно и то же клише, чем мог ввести в заблуждение при изучении клейм.
В археологическом материале тесло хорошо известно по находкам как в городищах, так и в курганах. Прекрасным образцом столярного тесла является, напр., тесло с закраинами и с остро заточенным лезвием из раскопок в Седневе. (Д.Я. Самоквасов. Могильные древности Северянской Черниговщины, М., 1917). Непонятно, почему А.И. Некрасов в работе «Русское народное искусство» (М., 1925) писал, что тесло — инструмент, относительно формы которого едва ли когда-нибудь можно будет ответить окончательно. И в археологической и в этнографической литературе тесло известно хорошо, и форма его очень устойчива от древнего тесла X в. до современного железнодорожного, употребляемого при затесывании шпал.
П.Н. Третьяков. Материалы для истории народов Верхнего Поволжья, Л., 1940.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ.; Н.Е. Бранденбург. Приладожье; Н.И. Булычов. Журнал раскопок…, 1899, т. XXV, рис. 5.
Н.И. Лебедева. Жилище и хозяйственные постройки Белорусской ССР, Москва, 1929. — «Белорусс — природный великолепный плотник. Все описанные нами постройки возведены самими хозяевами… при наличии единственного инструмента — топора-секиры…» (Курсив наш. — Б.Р.). Употребление пилы замечается лишь в постройках, возведенных за последние 50 лет, стр. 75–76. — Добавлю от себя, что приводимый Н.И. Лебедевой рисунок белорусской секиры чрезвычайно близок к очертаниям курганных топоров X–XIII вв.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 103.
П.П. Петров. Исследования над тканями и кожами, добываемыми при раскопках курганов Московской губернии. — ИОЛЕА и Э., М., 1881, т. XXXVII.
Н.Е. Бранденбург. Приладожье, т. IX, рис. 7; В.З. Завитневич. Раскопки в Бобруйском уезде — ЗРАО, 1915, т. X, стр. 33; В.Б. Антонович. Раскопки в стране древлян, стр. 14; Е.Н. Мельник. Раскопки в земле лучан, т. I; А.Н. Ляўданскi. Курганны могiльнiк каля Черкасова. — «Працы…», т. II, стр. 69, табл. VII, рис. 9.
В.Ф. Ржига. Очерки быта, стр. 25–27.
Грамота Ростислава Мстиславича смоленскому епископу 1151 г.
L. Niederle. Op. cit., р. 339.
П. Воронов. Ткачество Вологодской губернии. — «Труды Вольного эконом. общ.», 1861, т. II.
Е.Ч. Скржинская. Техника эпохи западноевропейского средневековья, М.-Л., 1936, стр. 309.
L. Niederle. Op. cit., стр. 336.
П.П. Петров. Исследования над тканями и кожами, добываемыми при раскопках курганов Московской губернии. — ИОЛЕА и Э., М., 1881, т. XXXVII; В.К. Клейн. Опыты лабораторного исследования древних тканей. — Сб. I. Моск. Секции ГАИМК, М., 1928; Л.И. Якунина. О трех курганных тканях. — «Труды ГИМ», М., 1940, вып. XI (статья посвящена преимущественно орнаментике); Ф. Морозов. Антиминс 1149 (6657) г. — ЗОРСА, П., 1915, вып. XI; ОАК за 1905 г. Ткань из радимичских курганов; Н.Н. Савiн. Дорогобужские курганы. — «Працы…», Менск, 1930, т. II, табл. IV, рис. 20–26; Н.И. Булычов. Журнал раскопок…, табл. XXX, рис. 8, табл. XXXII, рис. 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21.
Коллекция ГИМ. Раскопки В.И. Сизова.
См., напр., D. Zelenin. Ostslavische Volkskunde, Berlin, 1927, стр. 164, рис. 110 — ткацкий станок дан в разрезе.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 382.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, СПб., 1896. Киевский клад 1885 г.; Черниговский клад 1887 г.
Г.О. Оссовский. Геолого-геогностический очерк Волынской губернии, Киев, 1876.
Г.О. Оссовский. Откуда привозился красный шифер, встречаемый как в древних храмах, так и в других памятниках Киева. — «Труды III Археол. съезда», М., 1878, т. I.
Помимо орнаментированных плит Софийского собора известны еще две группы парных плит с изображениями из Дмитровского монастыря и лаврской типографии. — М. Макаренко. Скульптура и рiзбарство Киевськоï Руси перед монгольских часiв. — «Киïвський збiрник iсторiï и археологiï, побуту та мистецтва», зб. I, Киïв, 1930. — Рельефы датируются XI в.
Р.Б. Антонович. Раскопки в стране древлян. — МАР, СПб., 1893, № 11, стр. 20.
Коллекция Гос. Эрмитажа.
Г.О. Оссовский. Геолого-геогностический очерк…, ук. изд.
И.А. Орбели и К.В. Тревер. Шатранг. Книга о шахматах, Л., 1936.
См., напр., глиняные пряслица из курганов с трупосожжениями в Рудне близ Полоцка. — А.М. Ляўданскi. Археологiчны досьледы у Полацкай окрузе. — «Працы…», Менск, 1930, т. II, табл. VI, рис. 8 и 9.
А.А. Спицын. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева. — ИАК, 1905, вып. 15, стр. 44–45, рис. 28.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., т. I, рис. 2.
ИАК, 1905, вып. 15, рис. 138 и 139.
А.А. Спицын. Гдовские курганы, стр. 90–91.
«Археологические исследования в РСФСР в 1934–1936 гг.», М.-Л., 1941, М. Воздвиженье, курган № 2.
Впоследствии серый шифер широко применялся для изготовления точильных брусков-мусатов.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища (По материалам археол. раскопок в Старой Рязани). — «Исторические записки», 1941, вып. 12, стр. 84: «Нет ни одного жилища, где бы не было найдено пряслиц».
Старая Рязань. Коллекции ГИМ.
С. Липлява близ Золотоноши. Сборы Лисака. Коллекции Гос. Эрмитажа.
Часть этого своеобразного фриза опубликована. Н.Е. Макаренко. Археологические исследования. — ИАК, 1907, вып. 22. Полный рисунок дан мною по материалам Эрмитажа.
Коллекции ГИМ.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, стр. 127; И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности…, вып. V, стр. 120.
Славянские тексты здесь и в последующем даны в упрощенной транскрипции (без юсов, йотированных гласных и пр.).
Б.А. Рыбаков. К библиографии русских надписей. — «Исторические записки», 1938, вып. 4. — В тексте стоит ошибочно «Мотворин» вместо «Потворин».
L. Niederle. Slovanské Starožitnosti, т. III, вып. 1, стр. 336.
D. Zelenin. Ostslavische Volkskunde, Berlin, 1927, стр. 157.
Н.М. Тупиковъ. Словарь древнерусских личных собственных имен. — ЗОРСА, СПб., 1903, т. VI.
К. Миятевъ. Эпиграфические материалы из Преслава. — «Byzantinoslavica», т. III, вып. 2, Прага, 1931; см. также М.Н. Сперанский. Из славянской эпиграфики. — ДАН, 1930, стр. 56, рис. 3. — Прорись надписи у Сперанского не точна.
К. Миятевъ сопоставляет обе находки и на основании точной даты преславской находки датирует киевский пряслень также X в. Такая датировка лишена оснований. Во-первых, против этой даты говорит материал (красный шифер). Современный преславскому пряслен из Черной Могилы еще глиняный и отодвигать дату появления шиферных к середине X в. мы не имеем права. Эпиграфические данные указывают скорее на XII в. Клад Потворы датирован монетами конца XII в. Едва ли был большой хронологический разрыв между датой этой монеты и прясленя.
Коллекции ГИМ.
Н.Г. Порфиридов. Надписное пряслице из Рюрикова Городища. Новгородский гос. музей. — «Материалы и исследования», Новгород, 1930, вып. I, стр. 30.
Н.Г. Порфиридов. Ук. соч.
Сведения об этой надписи получены мною от К.М. Поликарповича, которому приношу свою благодарность.
Подробнее о выделке жерновов и бус см. в главе «Обработка камня».
Д.Я. Самоквасов. Древние города России, СПб., 1873.
Подробнее о кладах см. в разделе «Обработка меди, серебра и золота».
И. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева, Киев, 1898; В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена; ОАК за 1908–1911 гг.; М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева. — «Наука и жизнь», 1940, № 2.
В.В. Хвойко. Ук. соч.
Отчет о раскопках не опубликован. Из более ранней литературы см: В.Г. Ляскоронский. Киевский Вышгород в удельно-вечевое время, СПб., 1913.
АЛЮР, 1901.
А.В. Арциховский и Б.А. Рыбаков. Раскопки на Славне. — «Сов. археол.», 1938, № 3; «Новгородский исторический сборник», 1939, № 6; 1940, № 7.
«Археологические исследования в РСФСР в 1934–1936 гг.», Л., 1941.
Н.Е. Бранденбург. Старая Ладога, СПб., 1896. — Отчет Равдоникаса не опубликован.
Н.Н. Воронин. О дворце Андрея в Боголюбове. — КСИИМК, 1939 вып. II.
«Археологические исследования в РСФСР за 1934–1936 гг.», Л., 1940.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища (По материалам археол. раскопок в Старой Рязани). — «Исторические записки», 1941, вып. 12.
Н.П. Милонов. Славянские жилища по раскопкам в Пронске, Рязань, 1926.
Его же. Дмитровское городище. Кремль города Дмитрова. — «Сов. археол.», 1937, № 4.
«Санкт-Петербургские ведомости», 1842; И. Евсеев. Городища по Оке и Зуше. — «Труды Предварительного комитета XV Археол. съезда», М., 1911, т. II.
М.И. Артамонов. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии. «Сов. археол.», 1940, № 6.
Я.И. Пастернак. Старый Галич, Краков, 1944.
В этой главе необходимо объединить рассмотрение кузнечного дела со слесарным, а также с производством оружия. Все эти ремесла имеют общее в способах обработки железа и стали, и в большинстве случаев ремесленники, занимавшиеся одним из этих ремесел, сочетали его с другими. Некоторые виды слесарных работ применялись ювелирами; мастера-оружейники нередко также сочетали работы по стали и железу с работами по золоту, серебру и бронзе. В силу этого выделение слесарей и оружейников в одну группу с кузнецами носит условный характер. С другой стороны, несомненно, что как кузнечное дело, так и оружейное, могло разветвиться на множество специальностей.
Ф.Н. Молчановский. Обработка металла на Украине в XII–XIII вв. по материалам Райковецкого городища. — ПИДО, 1934, № 5, стр. 84–85.
В. Кнаббе. Чугунолитейное дело, т. I, СПб., 1902, стр. 181. — Норберг был в России при Екатерине II.
Б.А. Колчин в личной беседе высказал предположение, что данный тип горна рассчитан на выплавку стали.
В XI–XIII вв. Гочевское городище являлось пограничным стратегическим городом с разноплеменным населением (северяне, радимичи, мордва), очевидно, привлеченным сюда в качестве гарнизона. См. «Повесть временных лет» 988 г. Кладбище этого своеобразного города-крепости насчитывало около 3000 курганов X — начала XIII вв. В середине XI в. мысы высокого берега, частично заселенного местными жителями (с IV в. н. э.), были превращены в мощные бастионы с валами высотой до 8 м, а вся площадь городка «Гочевок» была окаймлена с запада двумя валами протяжением в 2 км.
Городище было частично исследовано мною в 1937–1939 гг.
Н.П. Милонов. Дмитровское городище (кремль города Дмитрова). — «Сов. археол.», 1937, № 4, стр. 157. — Из описания неясно, почему автор считает это сооружение сыродутным горном; не приведены также датирующие вещи.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища (По материалам археологических раскопок в Старой Рязани). — «Исторические записки», 1941, вып. 12, стр. 85.
Там же, стр. 88, 89.
Одним из объяснений может быть то, что все исследованные дома относятся к последнему периоду жизни города и накануне своей окончательной гибели находились на положении осажденных. Может быть, только ввиду осады города Батыем, когда нельзя было пользоваться горнами близ вала, пришлось в качестве крайней меры варить железо по домам?
Н.П. Милонов. Археологические разведки в Тверском кремле. — ПИДО, 1935, № 9-10, стр. 145–155.
В распоряжении древних смоленских кузнецов находились мощные залежи болотной железной руды по речке Ольше, протекающей через гнездовские курганные кладбища. Одно из гнездовских городищ расположено у устья Ольши. Ольшанские рудники эксплуатировались вплоть до конца XVII в., когда князь Хованский — «Тараруй» — вел оживленную переписку с Москвой по поводу расширения эксплуатации этих руд (См. «Историк-марксист», 1935, № 1). — Очевидно, особый состав смоленских грунтовых вод обеспечил хорошую сохранность большинства железных вещей в отличие от Киева, Чернигова и Приладожья, где железные изделия сильно окислились и разрушились.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., рис. 10.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 116 (с. Городище). — Рисунок топора такого типа выцарапан кем-то в X в. на одном из гнездовских сосудов.
С.С. Гамченко. Житомирский могильник.
Городище Девичь-Гора на Роси. Раскопки Гезе 1901 г. Фотоархив ИИМК.
Старая Рязань. Раскопки В.А. Городцова. Коллекции ГИМ. Райковецкое городище. — Ф.Н. Молчановский. Ук. соч., стр. 89 и др.
Новгород. Раскопки А.В. Арциховского. ГИМ. Суздальская земля, раскопки А.С. Уварова. — Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V.
Относятся к несколько более позднему времени.
А.Н. Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии, Смоленск, 1926. — По ряду соображений я считаю Ковшарское городище княжеским или боярским двором, а не обычным городищем деревенского типа. Поэтому я включаю вещи из него в раздел городского ремесла.
Старая Рязань. Коллекции ГИМ. Короткие клещи 20 см длиной. Клещи-кусачки из Гнездилова (раскопки Уварова). — А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 385, стр. 125.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., табл. XI, рис. 22. — Плоское железное кольцо орнаментировано ударами одного круглого и другого длинного зубильца.
Там же, табл. V, рис. 6 и табл. XII, рис. 4.
Е.Н. Мельник. Раскопки в земле Лучан, табл. VIII. Шкатулка на рис. 4в; она имеет ручку и накидку для висячего замочка.
Э. Кореневский. История напильника. — «История техники», 1934, вып. II. — Данная статья является конспектом работы Дика. В Западной Европе напильник применялся в XI–XII вв.
В.И. Сизов. Ук. соч., табл. II, рис. 4.
См. А. Левкович. Арбалет, Киев, 1935, стр. 16. — Дата Вщижского городища — 1142–1238 (?) гг.
И в Западную, и в Восточную Европу арбалет проник в XII в. из арабских областей. Черниговские князья, к семье которых относится и владелец Вщижа, были тесно связаны с половцами, являвшимися посредниками между Русью и Востоком. Арбалеты у половцев упоминаются в 1184 г.
Коллекции Киевского Исторического музея.
А.А. Спицын. Петербургские курганы, табл. V, рис. 25; табл. VIII, рис. 16; А.А. Спицын. Гдовские курганы, табл. XXIV, рис. 12 и 20.
См. ниже, в разделе «Литейное дело». Арки с изображениями птиц и драконов могут быть и владимиро-суздальского происхождения. Дата их — XII век.
См., напр., миниатюру XII в., изображающую процесс изготовления мечей. Точило укреплено в деревянной колоде, наполненной водой. Один работник крутит ручку точила, а другой шлифует клинок. — F. Feldhaus. Die Technick der Antike und Mittelalters, s. 1., 1931, табл. VIII.
Раскопки 1939 г.
Н.П. Милонов. Дмитровское городище. — «Сов. археол.», 1937, № 4, стр. 156, рис. 8. — Автор напрасно считает, что жернов мог служить для натягивания ободьев.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища. — «Исторические записки», 1941, вып. 12, стр. 80–81.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 96.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V; И.А. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора в Киеве, Киев, 1908, рис. 66; В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ.
Например, в городище Девичья Гора найдено около 50 замков этого типа. Несколько десятков их известно из Княжьей Горы и из Райковецкого городища (Коллекция Киевского, Черниговского и Московского исторических музеев). Во всех описях и печатных изданиях эти замки названы железными. В 1943 г. в Звенигороде мною найден горн, в который положено для переплавки 19 замков без дужек. Расчистка их в химической лаборатории ГИМ ученым реставратором А.Д. Чиварзиным показала, что корпуса замков отлиты из меди. Железистые окислы происходят от стальных пружин и дужек.
Н.Е. Бранденбург. Курганы южного Приладожья, стр. 67, рис. 19; Д.Н. Эдинг. Сарское городище, табл. XI, рис. 1, 2, 4, 5, 7.
Д.Н. Эдинг. Сарское городище, рис. 3.
T. Arne. La Suède et l’Orient, стр. 200.
Они встречены с монетами 867–959 гг. — ОАК за 1891, 1894 и 1897 гг.
А.П. Смирнов. Очерки по истории древних булгар. — Труды ГИМ, вып. XI, М., 1940, стр. 103, табл. VI, рис. 1. — Один из замочков имел надпись мастера: «Работа Абу-Бекра, сына Ахмеда. Постоянная слава и мирный успех и счастье всеобнимающее и величие и благосостояние владетелю сего». Дата замка 1147 г. (С. Малов. Замок из Билярска с арабской надписью. — «Записки Коллегии востоковедов», т. II, Л., 1926, стр. 155). Стандартность и устойчивость формы замков навели А.П. Смирнова на мысль о цеховой регламентации их производства (см. ниже во 2-и части).
А.П. Смирнов. Ук. соч., стр. 104.
А. Ясинский. Чешское свидетельство о русском металлическом производстве. — «Сб. Учено-литературного общества при Юрьевском университете», т. I, Юрьев, 1898, стр. 54–55.
Подробнее о торговых связях и о влиянии Киева на Чехию с X–XI вв. см. ниже.
Иногда в городищенском материале встречаются на одном кольце целые связки ключей от трубчатых замков, говорящие об обширном хозяйстве и напоминающие слова Русской Правды о тиунстве по ключу.
W. Arendt. Die Nomadenhelm des frühen Mittelalters in Osteuropa. — «Zeitschrift für Historische Waffen und Kostümkunde», 1935); W. Arendt. Das Schwert der Waringerzeit in Russland. — «Mannus», Bd. 25, H. 2, Lpz., 1933. — В обеих работах Арендт стремится принизить русскую культуру и доказать иноземное происхождение всех более или менее выдающихся образцов древних вещей, обосновывая это «низким уровнем социального и экономического развития славянских народов» (Das Schwert…, стр. 171). Не довольствуясь тенденциозной интерпретацией археологического материала, В. Арендт привлекает и лингвистический. Так, напр., имя русского бога-кузнеца Сварога он производит от древнегерманского Swert — меч, несмотря на то, что давно доказана связь Сварога с санскритским swarga — солнце.
В.И. Равдоникас. Надписи и знаки на мечах из Днепростроя. Сб. «Из истории докапиталистических формаций», Л., 1934, стр. 606.
T. Arne. La Suède…, стр. 56.
W. Arendt. Das Schwert…, рис. 11.
МАР, СПб.,1896, № 18, табл. XIX, рис. 11.
В. Гезе. Заметки о некоторых киевских древностях. I. Меч, найденный в Киеве близ Золотых Ворот. — ЗОРСА, СПб., 1905, т. VII, вып. 1, рис. 94, 98, 99; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XX. — Хорошая сохранность вещей и глубина их залегания свидетельствуют о погребении в срубной гробнице шестовицкого типа. Terminus ante quem устанавливается временем постройки Ярославова города, т. е. вторая четверть XI в., так как после этого времени насыпка кургана в черте города была мало вероятна.
Д.Я. Самоквасов. Могильные древности Северянской Черниговщины, М., 1917, рис. 14.
Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь. — ВДИ, 1939, № 1, рис. 5. — Здесь сопоставлены мечи из Гочева и из Княжьей Горы.
В.П. Сосновский. Атлас гочевских древностей, М., 1917, табл. IX; Д.Я. Самоквасов. Дневник раскопок в окрестностях с. Гочева, Обоянского у., Курской губ., М., 1909, стр. 9, рис. 3 (курган № 1 — большой).
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. VI, рис. 212. — Клинок меча не сохранился.
И.А. Хойновский. Ук. соч. — Рисунок меча очень неточен. Меч этот также не упомянут Арендтом в его обзоре.
Д.Я. Самоквасов. Могильные древности Северянской Черниговщины, М., 1917. Курганы близ Левинки.
Л.С. Гущин. Памятники…, рис. 11 и 12.
См. A. Zakharov. The Statue of Zbrucz E.S.A, т. IX. — Здесь дано лучшее воспроизведение меча, но с выводами автора, считающего меч саблей, а самого идола — кочевническим, согласиться нельзя.
См. А.В. Арциховский. Русская дружина по археологическим данным. — «Историк-марксист», 1939, № 1, стр. 193–194.
А.Я. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах. СПб., 1870, стр. 27.
Коллекции Черниговского музея.
А.А. Спицын. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева. — ИАК, СПб., 1905, вып. 15, стр. 40, рис. 27, 60, 69, 71, 83, 92, 98.
Подобные запасы кольчужных колец (но без соответственных инструментов) были встречены еще в двух гнездовских курганах: № 53 и 74 (А.А. Спицын. Гнездовские курганы, стр. 21 и 47). Возможно, что в этих случаях они имели значение запаса для ремонта кольчуг в походах.
ИАК, СПб., 1902, вып. 2, стр. 89. Находка 1869 г.
Э.Э. Ленц. Предметы вооружения и конского убора, найденные близ села Демьяновки. — ИАК, СПб., 1902, вып. 2, рис. 11, на стр. 89.
Рисунки (реконструкции) шлемов см. в ук. соч. В.В. Арендта № 7 и 9. Шлем из Черной Могилы на табл. V.
Аналогичный шлем XII–XIII вв. с такой же позолоченной медной обивкой найден в Райковецком городище.
В.И. Сизов. Древний топорик. — АИ и З, 1897, стр. 145–162. Цветное воспроизведение; А.А. Спицын. Декоративные топорики. — ЗОРСА, П., 1915, т. IX, рис. 2–5; В.А. Городцов. Симбирский древний топорик. — «Труды ГИМ», 1926, т. I.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 1.
В древних памятниках сталь называется стойкой: «трьпѣнный оцѣл» (Срезневский).
В.Ф. Скуратов. Деревенская кузница, Л., 1927, стр. 16.
В древности закаливали сталь то «в теле мускулистого раба», считая, что сила его мышц перейдет на клинок, в то моче рыжего мальчика или в моче черного козла. Здесь рациональный принцип азотирования металла сочетался с суеверием.
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, стр. 353.
В.В. Арендт. К вопросу о «мечах харалужных» «Слова о полку Игореве». — Сб. в честь акад. А.С. Орлова, М., 1934.
Описание этого способа записано Е.И. Крупновым в Горной Ингушетии.
К сожалению, технологическое изучение русских металлических изделий начато только недавно (Я.С. Голицыным) и пока еще не представляется возможным на основе точных анализов построить историю овладения сталью. Очень интересна проблема наварки стальных лезвий, наклепа железа, искусственной цементации (науглероживания) лезвий и закалка. Все эти важные вопросы требуют специальных анализов, результаты которых, судя по предварительным сообщениям о сделанном, обещают быть крайне интересными.
Н.П. Кондаков. Русские клады…; А.С. Гущин. Памятники…; Д.Я. Самоквасов. Раскопки северянских курганов во время XIV Съезда; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V; А.С. Тверской клад. — ЗОРСА, П., 1915, т. XI; ОАК за 1903 г.; ОАК за 1906 г.; ЗОРСА, П., 1905, т. VIII, вып. 1; Коллекции: ГИМ, ГРМ, Коллекции Киевского и Черниговского исторических музеев. Большую работу по русским кладам провела Г.Ф. Корзухина, но ее исследование, к сожалению, еще не опубликовано.
Н.П. Кондаков. Русские клады; Ю.В. Готье. Железный век в Восточной Европе, М., 1930, стр. 119.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 43.
Отмечаемая мною закономерность в распределении кладов распространяется только на клады предметов личного обихода, но не на клады монет, которые прятали в землю не от татар, а от своих же соседей, и потому они встречаются повсеместно. Законы их размещения иные.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена, Киев, 1913; В.Е. Козловская. Славянские курганы и городища как исторический источник. — «Minerva», Киев, 1914; В.Е. Данилевич. Донецкие городища и город Донец. — АЛЮР, 1904; В.В. Хвойко. Городища Среднего Приднепровья. — «Труды XII Археол. съезда», 1905, т. I; Н. Беляшевский. Раскопки на Княжьей Горе в 1891 г., Киев, 1892; И. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего града Киева; Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, Киев, 1902; А.А. Мансуров. Древнерусские жилища. — «Сов. археол.», 1940, № 12; Ф.Н. Молчановский. Обработка металла на Украине в XI–XIII вв. по материалам Райковецкого городища. ПИДО, 1934, № 5, стр. 83–92; М.К. Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве. — КСИИМК, 1941, вып. X.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, СПб., 1896; И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. IV–VI, СПб., 1891–1899; Н.П. Кондаков. Византийские эмали собрания Звенигородского.
Подробный, но иногда впадающий в другую крайность, разбор византинистической концепции Кондакова дан А.С. Гущиным в его работе: «Памятники художественного ремесла древней Руси», Л., Соцэкгиз, 1936, стр. 10.
Л.В. Кафка. Искусство обработки металла, М., 1928. — Из публикаций интересен в этой брошюре золотой перстень XII–XIII вв. с миниатюрной коробочкой в щитке. Коробочка имеет открывающуюся крышку.
А.С. Гущин. Памятники… Текст приурочен к цветным таблицам, подготовленным Кондаковым для издания второго тома «Русских кладов».
Публикации см. выше.
Напр., клад у деревни Гущино под Черниговом (Коллекция Черниговского обл. музея). Клад у хутора Терещенко близ Путивля (Коллекции ГИМ), клад у с. Старые Буды на Киевщине (Архив ИИМК).
Сказание о приходе Батыя на Рязань. Старо-Рязанские колты — не единственная вещь, говорящая о днепровско-рязанских связях. В Рязани есть тисненые бляшки с позолотой, тождественные бляшкам из Княжьей Горы.
Попытку широкой географической систематизации русских и центральноевропейских ювелирных изделий предпринял польский археолог Р. Якимович. Но его карта грешит еще большим количеством ошибок. Roman Jakimowicz. Opochodzeniu ozdób srebrnych, znajdowanych w skarbach wczesnohistorycznych. — «Wiadomosci Archeologyczny», t. XII, Warszawa, 1933.
А.С. Гущин. К вопросу о славянском земледельческом искусстве. — Сб. «Изобразительное искусство», Л., 1927.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 74–75.
Там же, стр. 34.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 34.
А.А. Шахматов. Повесть временных лет, М., 1916, стр. LXXVII.
Н.П. Лихачев. Материалы по русской и византийской сфрагистике, вып. 1, Л., 1928.
Глиняная форма, снятая с восковой модели и обожженная, известна из Херсонеса.
См., напр., бляшки с изображениями драконов и чудовищ из Гнездовского клада. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. III, рис. 2 и 4, 1 и 5, 8, 10 и 11. — Эти бляшки отлиты в трех литейных формах. Бляшки и застежки из Гульбища. — Там же, табл. XVI, рис. 13, 15 и 16.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. IV, рис. 206.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности. «Сов. археол.», 1940, № 6, рис. 89.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. VI, рис. 212; П. Сосновский. Атлас Гочевских древностей. М., 1909.
Коллекции ГИМ. — Такие массивные жаровни могли применяться в ювелирном деле для подогревания небольшого количества металла в льячке, для паяния или нагрева эмалевой массы на золоте.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. VI.
Там же, вып. V, табл. IX.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. VI. Ук. соч., вып. V, табл. VI, рис. 202, 203, 204. — Гиря, изображенная на рис. 201, возможно, отлита с потерей литейной формы.
Раскопки А.В. Арциховского на Славенском холме.
Литература о змеевиках очень обширна. Из важнейших публикаций отмечу: А.С. Орлов. Амулеты-змеевики Исторического музея. Отчет Гос. Исторического музея за 1916–1925 гг., М., 1926; И.И. Толстой. О русских амулетах, называемых змеевиками. — ИРАО, СПб., 1888, т. III; В. Лесючевский. Некоторые змеевики Русского музея (материалы по русскому искусству), Л., 1928.
В.Г. Анастасевич. Известие о золотой гривне, найденной близ Чернигова в 1821 г., СПб., 1821; Н.П. Лихачев. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики, т. I, СПб., 1928.
Змеевик найден на р. Белоусе, упоминаемой в летописи под названием Боловос, в 17 верстах от Чернигова. По своей природе лесистые берега Боловоса должны относиться именно к тем окрестностям Чернигова, где Владимир «деял ловы».
Валентин Шугаєвський. Мiдяний змiевик Чернигiвського музею, Чернигiв та Пiвнiчне лiвобережжя, Киïв, 1928. — Я не принимаю здесь во внимание многочисленных подделок середины XIX в., вызванных тем научным интересом, который возбудила находка 1821 г. Змеевик, описанный В.А. Шугаевским, был найден при обстоятельствах, исключающих подлог, и притом тогда, когда антикварная лихорадка давно уже улеглась.
Арки были найдены в 1840 г. при раскопках кирпичной церкви Вщижского городища. См. «Санкт-Петербургские губернские ведомости», 1842, № 5. Впервые были изданы Снегиревым в прориси («Московские древности…»), а затем А.С. Уваровым в статье: «Древний храм Вщижского городища». — Сб. мелких трудов, т. I, М., 1915. — Арки находятся в ГИМ.
А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, стр. 102.
Я нумерую их по порядку их изготовления мастером.
Е.Ф. Карский. Славянская кирилловская палеография, Л., 1928, стр. 378–379. Апокалипсис XII в. (инициалы с плетеным орнаментом). Некоторые элементы тех начертаний, которые дает вщижская надпись, имеются уже в Минее 1096 г. (стр. 377).
Ханенко. Древности, вып. V, табл. VII; вып. VI, табл. XVI.
Подробнее см. об этом во 2-и части настоящей работы.
Киевские литейные формы опубликованы в следующих изданиях: Н.П. Кондаков. Русские клады; В.Е. Козловская. Славянские курганы; Д.И. Багалей. Русская история до Ивана III, М., 1914, рис. 167–173; А.С. Гущин. Памятники… — Кроме того, коллекции ГИМ, Эрмитажа, ГРМ и Киевский исторический музей.
Бронзовая литейная формочка для отливки оловянных пуговиц была найдена в Саркеле. Ее особенный интерес заключается в княжеском знаке, нанесенном на нерабочую сторону формы. — Б.А. Рыбаков. Знаки собственности, рис. 88.
Крест находится в коллекциях ГИМ. По всей вероятности, Никодим — монашеское имя. Вполне естественно, что мастерская по выделке крестов находилась в монастыре и мастерами там были монахи. Энколпион датируется XII в.
Коллекции ГИМ.
В.Е. Козловская. Славянские курганы и городища как исторический источник. — «Minerva», Киев, 1914, табл. I, рис. 4 и 6. — Формы найдены в усадьбе Петровского. Список крестов изготовления упомянутого мастера см. в главе «Сбыт».
Большое количество литых бронзовых энколпионов XI–XIII вв. с русскими надписями издано в атласе Б. Ханенко. Древности Приднепровья. Кресты и образки, вып. I и II; Н. Петров. Альбом достопримечательностей Церковно-археол. музея Киевской духовной академии, Киев, 1915.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. V. Курганные древности и клады домонгольского периода, СПб., 1897, стр. 32.
Каталог украинских древностей коллекции В.В. Тарновского, Киев, 1898. — Вещи хранятся в Черниговском музее.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 25, рис. 1.
Форма издана В.Е. Козловской (Ук. соч., табл. I, рис. 8) и А.С. Гущиным (Памятники…, стр. 25, рис. 1). — Гущин сопоставляет плетеный орнамент данного браслета с заставкой нотного кондакаря XII в. и с другими орнаментами рукописей XII в. Вторую половину этой формы нашла в 1937 г. Л.А. Голубева.
Н. Петров. Альбом достопримечательностей…, Киев, 1915, вып. IV–V, табл. X, рис. 1. — Другой браслет сомнительного происхождения. А.В. Орешков издал его в книге: «Слово о полку Игореве», М., 1934, как находку в Михайловском монастыре в Киеве. См. А.С. Гущин. Памятники…, стр. 21. Место находки не указано; Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, СПб., 1896, табл. XI; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XVII, стр. XX, рис. 1, 3, 4, 5; Тверской клад 1906 г. — ЗОРСА, 1915, т. XI, табл. II, рис. 1 и 2; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XV, рис. 10, 13; И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности…, вып. V; М.С. Грушевський. Молотовське срiбло. — ЗНТ, т. XXV; Фотоархив ИИМК, № 13171, клад 1908 (Старые Буды); И. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего города Киева, произведенные весной 1892 г., Киев, 1893, табл. IV, рис. 16 (рисунок ошибочно резан на литографском камне). — В коллекциях ГИМ есть браслет из собрания А.С. Уварова; место находки неизвестно.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XX, рис. 3, 4.
Единичного совпадения недостаточно, чтобы делать какие-либо обобщения. Терихово находилось на территории Черниговского княжества и по всем остальным находкам, действительно, связано с Черниговом, но браслеты близки к владимирским. Отмечу, что меандровый орнамент на одном из колтов Терихова повторяет меандр на топорике Андрея Боголюбского. Нигде в других местах подобный орнамент не встречен.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XX, рис. 3, 4.
Размещение фигур в аркадах мы видим на чашах восточного происхождения, но бытовавших в XII в. на Руси. См. А. Спицын. Две серебряных чаши. — ЗОРСА, 1906, т. VIII, вып. 1, табл. X, XI.
Браслеты из Старобудского клада являются грубой ремесленной работой, лишь отдаленно напоминающей киевские образцы. Вероятнее всего (судя по стилю всех украшений клада), что это изделие не русских мастеров, а берендеев, которым принадлежал этот район в XII–XIII вв.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, СПб., 1896, рис. на стр. 143–144; М.К. Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве. — КСИИМК, М.-Л., 1941, вып. X, рис. 24; Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси. — «Сов. археол.», 1940, № 6, рис. 82.
А.А. Бобринский. Курганы и случайные археологические находки близ местечка Смелы, т. I, СПб., 1887, стр. 147, табл. VI, рис. 8. — Может быть, к числу таких литых медных колтов следует присоединить и колт (серьгу?), изданный Б.И. Ханенко («Древности Приднепровья», вып. V, табл. XXVIII, рис. 349).
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 3; Б.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXIX, рис. 969–970.
М.К. Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве. — КСИИМК, М.-Л., 1941, вып. X.
Ипатьевская летопись 1240 г.
М.К. Каргер. Ук. соч., рис. 24.
Публикацию литейных форм см.: Д.И. Багалей. Русская история до Ивана III, М., 1914, табл. I, рис. 167 и 173.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности…, стр. 238, рис. 89.
В этом же районе существовал целый ряд других производств, связанных с обслуживанием именно придворных кругов — эмаль, стекло и т. д.
С.Г. Матвеев. Медный колт Гос. Исторического музея. — ТСА РАНИОН, М., 1928, т. II, табл. VII.
Д.И. Багалей. Ук. соч., рис. 173. — Подобная же формочка найдена в Вышгороде (Коллекции ГИМ. Раскопки Л.А. Голубевой).
Б.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXVIII, рис. 963, 973а; Каталог украинских древностей и коллекций В.В. Тарновского, Киев, 1898, № 322.
Фотоархив ИИМК.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIII, рис. 5, 7.
Новгородская I летопись 1216 г.
Диаметр чары больше 30 см. По краю идет надпись: «А се чара кня Володимирова Давъiдовча…» — В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта домонгольской Руси, М., 1939, стр. 53, табл. I и II с приложением. Фон надписи прочеканен мелким пуансоном.
Золоченой медью обивались маковицы церковных куполов. Отсюда — Михайлов Златоверхий монастырь в Киеве. Во время пожаров медные кровли иногда расплавлялись. «Медь яко смола ползущ».
Н.П. Лихачев. Владимирская эпиграфическая запись XIV в. — ИОРЯС, СПб., 1901, т. VI, кн. 3, табл. I.
Коллекции ГИМ.
Напр., оковка турьего рога. — В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., вып. 1, Гнездовский могильник близ Смоленска. — МАР, СПб., 1902, № 28, табл. IV, рис. 5.
См., напр., гривну из гнездовского клада 1868 г. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. I, рис. 3.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы…, стр. 91, табл. 5; стр. 96, табл. 8. — Гривны и перстни с городчатыми ложно-зернеными узорами очень часты как у радимичей, так и у их соседей.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. VIII, рис. 1. — Накладные литые бляхи квадратной формы с розеткой в центре, аналогичные бляхам невельской гривны, найдены в курганах вятичской земли и близ Пскова (Тушино близ Москвы; Троицкое близ Москвы, Коржево близ Новоржева в Псковском районе). Коллекции ГИМ. Близка к невельской гривна из Гнездовского клада 1868 г. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. I.
Бляшки из вятичских курганов чеканки не имеют, но литая основа их очень близка к невельской и псковской. Датируются они XIII–XIV вв.
Коллекции ГИМ. Собрание Г.Д. Филимонова.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., вып. I, Гнездовские могильники близ Смоленска. — МАР, СПб., № 28, 1902, табл. 4.
Во всех многочисленных изданиях турьего рога совершенно не обращалось внимания на закономерность расположения и симметричность фигур. Поэтому некоторые композиционно-единые группы оказывались разрезанными по живому при развертывании рисунка на плоскости.
К.В. Тревер. Новые сасанидские блюда Эрмитажа, М.-Л., 1937, табл. III.
Čvervinka. Slované na Moravě, Brno, 1930; I. Schranil. Několik přispěvků k póznani kulturnich proud v zemich českich v X–XI st. «Niederlův Sbornik», Praha, 1925.
«Древности Российского Государства», отд. III, М., 1853, № 4; М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913, рис. 12; «Слово о полку Игореве», М., Academia, 1934, рис. 12 и 13.
Н.В. Покровский. Иерусалимы или Сионы Софийской ризницы в Новгороде. — «Вестник археологии и истории», вып. XXI, СПб., 1911.
А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, стр. 59.
Макарий (Миролюбов), архиеп. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях, ч. II, М., 1860, стр. 205–206.
Н.В. Покровский. Ук. соч., стр. 56.
Спустя столетие в 1178 г., Мстислав собирался на полоцкого князя со специальной целью вернуть похищенные сосуды. Уцелевший сион можно также считать и возвращенным из Полоцка. Тогда дата должна быть отнесена к середине XI в.
Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница в Новгороде. «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, т. I, табл. III–V; В. Мясоедов. Кратиры Софийского собора в Новгороде. — ЗОРСА, П., 1915, т. X, табл. I–V. — Н.М. Каринский читал специальный доклад об эпиграфической датировке надписей в Академии художественных наук в 1926 г. Он датирует надписи XII в. См. В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта…, стр. 46. — К сожалению, доклад не был опубликован.
В. Мясоедов. Ук. соч., стр. 8.
Там же, стр. 9-12. — Автор склоняется к рубежу XI–XII вв.
В. Мясоедов. Ук. соч., стр. 11–12.
Возможно, что и сами имена ювелиров указывают на хронологическую разницу: ранний мастер имеет христианское имя Флора, но подписывается языческим именем Братилы. Более поздний мастер и в обращении к богу и в подписи дает только одно христианское имя Константина. Языческого имени у него нет, есть только народная форма — Коста.
См., напр., Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXIX, № 969–970.
Ф.Н. Молчановский. Обработка металла на Украине в XII–XIII вв. по материалам Райковецкого городища. — ПИДО, 1934, № 5, рисунки на стр. 91. Материалы Черниговского областного музея. Коллекция Тарновского, инв. № 1566, матрица из Княжьей Горы; Б.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, № 358 (матрица для кринов из Сахновки). Коллекция ГИМ: 1) матрица для полуцилиндриков из Сахновки, 2) матрица для поясных бляшек из коллекции А.С. Уварова.
Опубликованы мною в статье «Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси». — «Сов. археол.», 1940, № 6, рис. 78, 80, 81 и 82.
Д.Я. Самоквасов. Основания хронологической классификации, описание и каталог коллекции древностей, Варшава, 1892, стр. 82–83. Коллекция ГИМ.
Коллекция ГИМ. — Вместе с колтами найдены криновидные подвески к ожерелью, перстень, гривна и подвеска из зеленоватого камня, оправленная в серебро.
Форму этих колтов Н.П. Кондаков считал византийской, но в ассортименте собственно византийской ювелирной продукции мы не найдем близких аналогий (L. Niederle. Přispěvky k vyvoji byzantskych sperku za IV–X st., Praha, 1930), тогда как на Руси эта форма распространена широко и бытует здесь очень долго. Специальное исследование M. Ruxerówu. O póznohellenistycznych i wczesno-sredniow kólczikach połksiezycowych. — «Przeglad Archeologiczny», t. III показало, что истоки этой формы следует искать на Ближнем Востоке в странах арабского владычества. В русских древностях до XI в. колты пока нигде не обнаружены.
Клады: Мартыновский, Териховский, Светозерский, Льговский, находки в Каневе и др.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси. — «Сов. археол.», 1940, № 6, стр. 251–253.
Вторая пара колтов, тождественных святоозерским, найдена в самом Чернигове близ Спасского собора 1036 г. — М. Макаренко. Чернiгiчвський Спас, Киïв, 1929, табл. XIX, рис. 52; табл. XX, рис. 53.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIII; Архив ИИМК. — Они, возможно, не тисненные, а литые.
Установление даты контурно-черневой техники облегчает и датировку того разряда имитационных литейных форм, которые путем литья воспроизводили гравированный узор на пластинке.
А.А. Спицын. Археологический альбом. — ЗОРСА, 1915, т. XI, стр. 245, рис. 45, 46.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 1 и 3.
Там же, табл. XX, рис. 1.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности…, стр. 253.
Коллекции ГИМ. Клад Михайловского монастыря 1903 г., Киев (ближе неизвестно), инв. № 36231; Коллекции Киевского Исторического музея, Киев (раскопки 1937 г.); Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXVIII, рис. 973; клад в Переяславле. — Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XIII.
Определение вещей, тисненных на одной матрице, может быть сделано как для других видов колтов, так и для резных тисненных изделий. Подробнее см. в разделе «Сбыт».
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. XXIX; ОАК за 1903, табл. V; Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XV.
Коллекции ГИМ. Н.И. Булычов. Раскопки на Угре, табл. XXX.
В связи с отсутствием собственно смоленских кладов мы не знаем набора «гривной утвари» смоленских боярынь. Тем самым нахождение кринов в курганах близ Смоленска может косвенно свидетельствовать о бытовании таких привесок и в самом Смоленске; в новгородских и владимирских древностях их нет.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 36–37; Н.П. Кондаков. Русские клады…, стр. 209.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 37; Б.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXIX; Опись Оружейной палаты, ч. VII, М., 1893, стр. 25; Альбом, табл. 78. Колты тисненные, звездчатые и столбики (с. Кресты близ Ефремова).
Коллекции ГИМ.
В.К. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, П., 1923, рис. 1, описание см. стр. 91.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XXIX.
В. Лесючевский. Некоторые змеевики в собрании художественного отдела Гос. Русского музея. — В кн.: «Материалы по русскому искусству», т. I, Л., 1928, стр. 14, рис. 4.
Коллекции ГИМ.
Аргументы В. Лесючевского, стремящегося отодвинуть дату к XI в. мне не представляются убедительными (Ук. соч., стр. 15).
М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб. 1913, рис. 8; Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница в Новгороде. — «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, т. I, табл. XI.
«Древности Российского Государства», отд. I, М., 1849, № 25 и 26; Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница…, табл. VI; Л. Погожев. Село Микулино Городище и его древний собор. — «Светильник», 1914, № 4.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской Губ., вып. I. Гнездовские могильники близ Смоленска. МАР, СПб., 1902, № 28, табл. III.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XX, рис. 5.
Суздальское оплечье. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. XXV; Владимирский клад 1837 г. — Там же, табл. XVI; Владимирский клад 1865 г. — Там же, табл. XVII; Старая Рязань 1868 г. — Там же, табл. XXVI, XXVII; Болгары 1888 г. — Там же, табл. XXXII; Стольцы. — Там же, табл. XXXIV; Старые Вуды. — Фотоархив ИИМК.
А.В. Арциховский. Никоновские и Тупичинские курганы, — ТСА РАНИОН, М., 1928, т. III, стр. 100–101; вып. IV, рис. 7.
М.К. Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве. — КСИИМК, М.-Л., 1941, т. X, рис. 25.
А.А. Спицын. Археологический альбом. — ЗОРСА, том XI, 1915, табл. XI, рис. 45.
М.С. Грушевський. Молотовське срiбло. — ЗНТ, т. XXV. Браслет из раскопок Я.И. Пастернака близ Галича.
Н.Н. Воронин. К вопросу о взаимоотношении галицко-волынской и владимиро-суздальской архитектуры XII–XIII вв. — КСИИМК, 19–40, вып. III.
Раскопки в Вышгороде. Коллекция Киевского Исторического музея.
А.А. Спицын. Декоративные топорики. — ЗОРСА, П., 1915, т. XI.
В.И. Смирнов. Костромской декоративный топорик. — «Сов. археол.», 1940, № 5, стр. 304.
Расположение птиц вокруг дерева в таких позах не встречается на колтах, где птицы часты (там они обычно с повернутой головой). Полную аналогию представляет подвесная лунница от сбруи из Киева, датируемая XIII в. — М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева — «Наука и жизнь», 1940, № 2, стр. 38.
Н.И. Троицкий. Панагиарий и складень из собрания А.С. Уварова. — «Древности», т. XXIII, М., 1909. — Панагиары употреблялись для специального обряда возношения на них «богородичного хлеба». Дьякон поднимал сосуд с хлебом вверх и призывал помощь богородицы. Этот обряд очень напоминает рассказ Ибн-Руста о том, что славяне (молясь) поднимают к небу ковш, наполненный зерном. Живучесть обряда возношения хлеба богине плодородия могла содействовать распространению панагиаров.
Ипатьевская летопись 1175 г.
Н.Н. Воронин. Памятники Владимиро-Суздальского зодчества XI–XIII вв., М.-Л., 1945.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, стр. 29.
Отчет Российского Исторического музея за 1909 г., стр. 17.
И. Гальнбек. О технике золоченых изображений на Лихачевских вратах в Гос. Русском музее. — В кн.: «Материалы по русскому искусству», Л., 1928, т. I, рис. 1.
А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, рис. 82.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности…, вып. VI, стр. 70; А.И. Соболевский. Медные врата. — В кн. «Русская икона», СПб., 1914. — Соболевский датирует их по эпиграфическим признакам XII–XIII вв. В последнее время Е. Медведева установила более точную дату этих врат — начало XIII в. (1227–1238).
Ф.Я. Мишуков. К вопросу о технике золотой и серебряной наводки по красной меди в древней Руси. — КСИИМК, М.-Л., 1945, вып. XI, стр. 113.
Ф.Я. Мишуков. Ук. соч., стр. 114.
Съемка производилась на материалах ГИМ.
Коллекция ГИМ; ОАК за 1911 г.
М.А. Соколов. Слесарное дело. Паяние, 1933, стр. 263–268.
Там же, стр. 268.
Н.П. Мельников. Производство дроби, СПб., 1880.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ. — МАР, 1902, № 28, вып. 1, табл. IV, рис. 6, 7.
Тверской клад 1906 г. — ЗОРСА, 1915, вып. XI, табл. I.
ОАК за 1903 г., табл. V, рис. 23.
М.В. Довнар-Запольский. История русского народного хозяйства, Киев, 1911.
Напр., Гнездово, клад 1868 г. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. IV, рис. 14, 15, 23, 24; А.А. Спицын. Владимирские курганы. — ИАК, 1905, вып. 15, ч. 1, рис. 174, 185, 188.
Якимович очень убедительно доказывает, что так называемые арабские вещи являются таковыми лишь по своим прототипам, но что в IX–X вв. они выделывались в большинстве своем в европейских землях.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. III, рис. 22.
Древнее название лунницы — «мѣсяца гривенньная», а трехбусенные кольца возможно назывались «усерязь», так как серьги в нашем смысле слова древней Руси почти неизвестны. Словами «усерязь злат» могли обозначаться различные височные подвески, в том числе и височные кольца и колты.
А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 385, — с. Гнездилово.
Там же, рис. 406, — д. Осаповец. — Пинцеты есть и в Гнездове и в других местах.
Там же, рис. 386.
А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. — ЖМНП, 1899, № 8.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. IV и XIII; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXXV–XXXVII; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIII и XXVIII; А.А. Спицын. Владимирский курган, рис. 131–149. — Мною указаны здесь основные типы колец.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, стр. 132; А.С. Гущин. Памятники…, стр. 75, табл. XII, XIV, XVII, XXI.
В. Георгиевский. Новый археологический клад, найденный во Владимире-на-Клязьме. — АИ и З, М., 1896, т. IV, стр. 370.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XXI.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. VIII.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 8, 10; табл. XXVII, рис. 18.
Если для Киева характерна лента с тремя трехбусенными кольцами, для Владимира — ажурная цепочка из четырех стержней (3 — наверху и 1 — внизу), то для Чернигова характерно подвешивание колтов на сплошной серебряной цепочке из тисненных серебряных полу цилиндриков. Впрочем, последний способ применялся и киевлянами.
Тверской клад, 1906. — ЗОРСА, 1915, вып. XI, табл. 1; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, XX, XXI, XXVIII; ОАК за 1903 г., табл. VII. — Большинство этих кладов датируется XII, XIII вв.
ОАК за 1903 г., т. V, рис. 25 — клад Михайловского монастыря; Тверской клад. — ЗОРСА, вып. XI, табл. 1, рис. 1 и 2; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, табл. XXVI.
Отчет ГИМ за 1914 г., стр. 10; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XI.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XVI и XVII. Старорязанский клад 1822 г. — Как доказывает Г.Ф. Корзухина, «бармы» являлись не символом княжеской власти, а женским украшением (доклад, читанный в ИИМК в 1939 г.).
Там же, табл. XVI, рис. 4.
Там же, табл. XVII, рис. 3, 4, 5 — медальоны с русскими надписями на эмалевых изображениях. Следует добавить, что цветные камни на старорязанских колтах приподняты над плоскостью золотой основы на миниатюрных сканных арочках, что позволяло лучам света проникать под камень и, отражаясь от золота, освещать камень изнутри золотистым светом.
Коллекции ГИМ.
Название «гончарский [вместо Людин] конец» появляется в источниках в XIV в. Конечно, это не означало, что все население пятой части огромного города занималось изготовлением горшков. Гончары селились, очевидно, на окраине, ближе к глине и воде; на окраину их отодвигали и требования пожарной безопасности, так как их производство, так же как и кузнечное дело, было связано со специальными горнами.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ., вып. I, табл. X, рис. 9.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XL, рис. 1376.
Обнаружен он был по указанию местного жителя Ионова, ставившего в 1918 г. здесь свои овин и частично повредившего горн.
Слово, вероятно, родственное словам: «черен», «црън» — противень для выпарки соли. У Даля значение слова «черень» в смысле глиняного основания горна не отмечено.
Олександр Федоровський. Археологiчнi розкопи в околицях Харкова. — «Хронiка археологiï та мистецтва», ч. I, Киïв, 1930, стр. 6–7, рис. 3. — Фотографии и чертежи горнов Донецкого и Райковецкого городищ были любезно предоставлены мне Институтом археологии Академии Наук УССР.
М.И. Артамонов. Средневековые поселения на Нижнем Дону, стр. 73.
Ю. Самарин. Подольские гончары. М., 1929. Чертеж горна, табл. IV. — Внешний вид горнов этого типа хорошо виден на фотографии, опубликованной в сб. «Кустарная промышленность России», М., 1899. В раскопках горнов этого типа покрытие ни разу не было встречено; поэтому этнографические данные особенно ценны.
В.Ф. Гайдукевич. Античные керамические и обжигательные печи, М., 1934, рис. 55, стр. 107.
В.А. Городцов. Елизаветинское городище и сопровождающие его могильники. «Сов. археол.», 1936, № 1, рис. 1. — Раскопана целая усадьба ремесленника-гончара, а в прилегающих могильниках есть погребения гончаров.
Херсонесские горны XI–XII вв., исследованные А.Л. Якобсоном существенно отличаются от всех известных южнорусских систем. — А.Л. Якобсон. Гончарные печи средневекового Херсонеса. КСИИМК, М.-Л., 1941, вып. X.
О. Федоровський. Ук. соч., стр. 6–7.
В.А. Городцов. Ук. соч., рис. 3.
В.Ф. Гайдукевич. Ук. соч., рис. 39, стр. 85.
А.И. Черепнин. Старорязанское городище. — «Труды Рязанской ученой архивной комиссии», т. XVIII, вып. I. Рязань, 1903, стр. 156–157.
В.Ф. Гайдукевич. Античные керамические и обжигательные печи, М., 1934.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена, Киев, 1913; Н.Д. Полонская. Археологические раскопки В.В. Хвойко в 1901–1910 гг. в мест. Белгородке. — «Труды Московского Предварительного комит. по устройству XV Археол. съезда», М., 1911, т. I; А.В. Филиппов. Древнерусские изразцы, вып. I, М., 1938, стр. 15.
А.В. Филиппов. Ук. соч., стр. 12.
В.Ф. Гайдукевич. Ук. соч., стр. 33. — Чертежи печи см. на рис. 9а. Печь горизонтального типа с топкой, расположенной сбоку; в центре — подпорный столб с каналами в нем. Различие опять-таки в размерах.
В Белгороде из горна было извлечено 15 сосудов, залегавших как будто в задней, глубинной части печи. Едва ли эти 15 сосудов полностью занимали весь горн. Можно предположить, что часть горна около устья могла подвергнуться частичному расхищению еще в древности. Поэтому и сохранились лишь те сосуды, которые лежали за центральным подпорным столбом и были недоступны.
Разгром Вщижа, во время которого погибло и население (частично пытавшееся спастись в церкви) и множество ценностей, оказавшихся погребенными под слоем пожарища, я связываю с первым походом Батыя. От Селигера, по данным Рашид-ад-дина, «тьмы шли облавой», т. е. обычным для татар способом — двумя путями с местом встречи в заранее назначенном пункте. Сам Батый шел, как известно, на Козельск, двигаясь, по всей вероятности, по восточному краю Брынских лесов. Рашид-ад дин, рассказывая о длительной осаде Козельска, говорил, что город был взят только тогда, когда через 2 месяца подошли войска Кидана и Буры. (И. Березин. Известия о походе Батыя на Русь). Каким путем они шли от Селигера на Козельск? Житие Меркурия Смоленского указывает один промежуточный пункт между Селигером и Козельском, говоря, что татары прошли в 30 поприщах от Смоленска. Если они были близ Смоленска, то дальнейший их путь мог идти только по западной опушке непроходимых для конницы Брынских лесов, т. е. по Десне, через Вщиж, Брянск и далее на Карачев и Козельск. Если эти соображения верны, то вщижский горн получает точную дату — весна 1238 г., а его разрушение очень легко связать с осадой города, так как горн стоял у самой крепостной стены.
Ниже, в разделе, посвященном организации городского ремесла, мне придется вернуться к этим двум группам клейм в одном горне. По всей вероятности, здесь перед нами — сябринное владение горном, хорошо известное этнографии.
Обжиг сосудов горлом вниз, а дном вверх практиковался и римскими гончарами. — В.Ф. Гайдукевич. Ук. соч., стр. 83.
О. Федоровський. Ук. соч., стр. 7 и 8.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXXVIII; Л.А. Динцес. Русская глиняная игрушка, М., 1936. — Динцес убедительно доказывает связь киевских игрушек с изображениями великой богини, богини-матери скифского мира. Прослеживается даже преемственность одежды и головного убора. К сожалению, в нашем распоряжении нет данных для определения того смысла, который вкладывали в них киевляне X–XII вв. Были ли эти фигурки простыми игрушками или священными изображениями богини? К сожалению, Л.А. Динцес не коснулся этого вопроса. В отношении коньков, птиц, свистулек, сделанных крайне примитивно и прочно, можно допустить, что они были предназначены для игры. Но фигуры матери с ребенком сделаны очень тщательно и в то же время хрупко: колоколовидная юбка, раскрашенная сверху красными полосами, внутри полая. Если такую игрушку дать ребенку, то тонкая глина была бы быстро раздавлена.
Кроме того, обращает на себя внимание тот факт, что у этих фигурок наверху сохранялись ушки для подвешивания, а это уже сближает их с глубокой архаикой трипольской культуры, где фигурки подвешивающихся у входа женщин-богинь были обязательной принадлежностью каждого дома. Кстати и район распространения киевских фигурок целиком умещается в области трипольской культуры (Киев, Канев, Киевщина).
Думаю, что в X–XII вв. население Киева еще настолько прочно было привязано к своей тысячелетней земледельческой религии, к своим Родам и Рожаницам (тщетно бичуемым христианскими проповедниками), что в фигурах женщины с младенцем мы должны видеть именно богиню, ее священное изображение, а не детскую забаву.
В пользу ритуального назначения фигурок женщины можно сослаться на то, что в детских погребениях встречаются самые различные игрушки и свистульки, но женская фигурка не найдена ни разу.
Л.А. Динцес. Ук. соч., фронтиспис.
В.Е. Козловская. Славянские курганы и городища как исторический источник, Киев, 1914, табл. V, рис. 13.
«Типос» из Ольвии. Киевские коропласты X–XII вв. были не единственными ремесленниками, готовившими предметы языческого культа — существовала еще категория литейщиков, отливавших языческие амулеты (гребни, ложечки, топорики, коньки), широко расходившиеся по русским деревням в XI–XII вв.
Миятевъ. Кр. Преславската керамика, София, 1936, стр. 21.
И.М. Хозеров. Знаки и клейма кирпичей смоленских памятников зодчества древнейшего периода. — «Научные известия Смоленского гос. университета», Смоленск, 1929, т. 1, вып. 3; А.В. Филиппов. Клейма древнерусских кирпичей. — Академия Архитектуры СССР. Сообщения лаборатории керамической установки, М., 1940, вып. 1.
Б. Швецов. Строительный кирпич XII века. — «Труды института строительных материалов минерального происхождения и стекла», М., 1930, вып. 32.
Сохранившиеся здания для этой цели, естественно, непригодны, так как не позволяют произвести всесторонние промеры всех кирпичей.
План церкви (неточный) издан А.С. Уваровым. Древний храм на Вщижском городище. (Сб. мелких трудов, М., 1915). Уваров сближает его с Покровом на Нерли.
Д.В. Милеев. Отчет о раскопках близ Десятинной церкви. — ОАК за 1908–1910 гг.
Кирпичи с цветным княжеским знаком изданы К.В. Болсуновским. — К. Болсуновский. Родовой знак Рюриковичей, великих князей киевских, Киев, 1908. Фото на обл.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища, стр. 64. — Поливные плитки из Успенского собора во Владимире хранится в ГИМ.
М. Шчакацiхiн. Нарысы з гiсторыi Белорускаго мастацтва, Менск, 1928, рис. 24.
В.В. Хвойко. Ук. соч.; Н.Д. Полонская. Ук. соч. — К сожалению, чертежи раскопок не изданы, табл. II–V.
А.В. Филиппов. Ук. соч., стр. 12.
Н.Д. Полонская. Ук. соч., табл. III.
Можно допустить, что и белгородские плитки могли быть изготовлены в Киеве и доставлены «на колах» за 18 км в Белгород.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 87, табл. II.
М.И. Артамонов. Средневековые поселения на Нижнем Дону, Л., 1935, рис. 7, № 54 и 56.
К.В. Болсуновский. Писанки как предмет языческого культа, Киев, 1909.
T. Arne. La Suède et l’Orlent, Uppsala, 1914, стр. 216, рис. 329 и 330.
«Acta Archaeologica», 1930, т. I, стр. 107, рис. 9.
ГИМ. Раскопки Л.А. Голубевой.
Обоснование даты гибели города приведено выше. 1142 г. — год основания здесь княжеского двора Владимиром Давыдовичем Черниговским; до середины XII в., как показали мои раскопки 1940 г., здесь был небольшой поселок. Оба культурных слоя очень четко разграничены.
Поскольку обе группы сосудов имеют явные отпечатки пальцев (по скрепам глиняных лент), предполагалось произвести дактилоскопический анализ, который должен был окончательно установить, принадлежат ли сосуды с разными клеймами одному мастеру или двум. К сожалению, анализ не был выполнен.
«Кустарная промышленность России», М., 1899, стр. 83.
Там же, стр. 84. См. также: Б.А. Куфтин и А.М. Россова. Ук. соч., стр. 22–27; И.А. Зарецкий. Гончарный промысел в Полтавской губ., Полтава, 1894, стр. 106–107; Ф. Королев. Гончарные промыслы в разных губерниях.
А.Л. Якобсон. Гончарные печи средневекового Херсонеса. — КСИИМК, М.-Л., 1941, вып. X, стр. 60–61.
Они известны на зданиях Киева, Вышгорода, Смоленска, Остерского городца, Чернигова, Вщижа. — См.: И.М. Хозеров. Ук. соч.; Н.Е. Макаренко. Древнейший памятник искусства Переяславского княжества. — В кн.: Сб. статей в честь гр. П.С. Уваровой, М., 1916, стр. 402.
При современном состоянии публикации клейм на кирпичах не представляется возможным поставить два вопроса, связанных с организацией кирпичного производства. Совпадение серии разных клейм в двух или нескольких одновременных зданиях могло бы говорить о существовании перехожих артелей, работавших поочередно в разных городах. С другой стороны, было бы интересно сопоставить клейма на городских постройках с клеймами гончаров данного города или окрестных деревень (на сосудах). Совпадение серий в этом случае могло бы указывать на производство кирпичей силами гончаров.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X–XII вв. — «Сов. археол.», 1940, № 6, стр. 247–251, рис. 64–77 и отдельно на стр. 323.
Коллекции Киевского исторического музея.
В. Козловська. Таврований посуд слов’янськоï доби. — «Науковий збiрник за рiк 1926», Киïв, рис. 20–21.
Черниговский соединенный исторический музей. Каталог музея. Чернигов, 1915, стр. 17.
Коллекции Курского областного музея.
К.В. Болсуновский. Ук. соч., фото на обл.
Материалы Черниговского областного музея.
Н. Макаренко. Древнейший памятник искусства Переяславского княжества. — Сб. статей в честь гр. П.С. Уваровой, М., 1916, стр. 402, рис. 18.
Материалы ГИМ.
Н.И. Петров. Альбом достопримечательностей церковно-археологического музея при Киевской духовной академии, вып. 4–5, Киев, 1915. табл. XI.
В. Козловська. Розкопи року 1930 у Кïвi на гор. Дитинцi — «Хронiка археологiï та мистецтва», ч. 3, Киïв, 1931, стр. 51. — На обложке книги помещена фотография интересующего нас фрагмента. К величайшему сожалению, эта вещь, хранившаяся в частных руках, теперь утеряна.
В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта домонгольской Руси. — «Труды ГИМ», М., 1929, вып. V, стр. 38. Ржига читал надпись так: NЕША… А КЪРЧАГА СН. В этом чтении ошибочно поставлен Ъ после К и пропущены некоторые, совершенно ясно читаемые, буквы.
В.Ф. Ржига. Ук. соч., стр. 38.
А.Н. Бернштам. Археологический очерк Северной Киргизии, Фрунзе, 1941, табл. VI (Ручка амфоры VII–VIII вв. с согдийской надписью: «Да будет полным»).
Указанием на эту дату я обязан любезности С.Б. Бернштейна.
А.А. Потапов. Древний погреб близ Крымской площади. — «По трассе первой очереди Московского Метрополитена», Л., 1936, стр. 148, рис. 92. См. также: В.И. Самсонов. Старый Курск. — «Литературный альманах», Курск, 1939. — Фотография корчаги, найденной в Курске, помещена на стр. 180; ее высота 80 см.
В.Ф. Ржига. Ук. соч., стр. 35.
В.Ф. Ржига (Ук. соч., стр. 35) производит слово «корчага» от тюркских названий. Любопытно, что в средневековом армянском языке слово «хрчаг» означало горло. Не отсюда ли и амфора, т. е. сосуд с горлом, получила это название — «крчаг» (кърчаг — горлач)?
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. I. См. под словом «корчага».
Ипатьевская летопись 1146 г.
Радзивилловская летопись. Фотомеханическое воспроизведение рукописи, М., 1902, событие 997 г., лист 72 об. — Изображенные в летописи амфоры-корчаги XI–XIII вв. еще раз доказывают копирование художником Радзивилловской летописи оригинала XIII в. — Б.А. Рыбаков. Надпись киевского гончара XI в. — КСИИМК, М.-Л., 1946, вып. XII.
И.Е. Забелин. Историческое обозрение финифтинного и ценинного дела в России, СПб., 1853.
Н.П. Кондаков. Византийские эмали собрания А.В. Звенигородского, СПб., 1889–1892; Его же. Русские клады…, т. 1, СПб., 1896.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев, 1913.
Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени. — АЛЮР, 1901, октябрь (золотой венец с изображением Александра Македонского); Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XIV, XXVII, XXVIII, XXXII (колты, кресты, монисто); Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., Кресты и образки, вып. 1, добавл. III, Киев, 1907, рис. 44 и 45 (крест с русскими надписями); П.С. Уварова. Финифть в Порецком музее. — «Древности», М., 1913, т. XXII; ОАК за 1903 г. — Михайловский клад (цата, колты); ОАК за 1906 г. — Михайловский клад; ОАК за 1911 г. — Раскопки Д.В. Милеева (колт из Десятинной церкви); «Художественные сокровища России», 1902 (икона с эмалью); С.Г. Матвеев. Медный колт Гос. исторического музея. — «Труды ТСА РАНИОН», М., 1928, т. II; Н.В. Покровский. Софийская ризница, табл. X, рис. 1 (пластинка с изображением Ипатия); Ф.Д. Нефедов. Раскопки курганов в Костромской губ. — МАВГ, М., 1899, т. III; «Працы…», Менск, 1930, т. II, стр. 232; ОАК за 1901 г. стр. 122 (часть золотой диадемы из Ярославля). — Золотой колт с эмалью был найден при раскопках в 1937 г. в Киеве близ Десятинной церкви (Коллекции Института археологии УАН).
М. Сергеева. Из истории русской эмали. — «Среди коллекционеров», 1922, № 4.
В. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, П., 1923.
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства в связи со стеклоделием и керамикой. — «Труды Гос. исследов. керамического института», вып. 3, Л., 1926. — Автор в течение многих лет варил эмали для всей России.
Я не останавливаюсь на работе А.С. Гущина («Памятники художественного ремесла»), так как за исключением каменнобродского клада все остальные вещи были известны Кондакову при написании им «Русских кладов» и «Русских древностей в памятниках искусства».
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев, 1913.
Коллекции Киевского Исторического музея из раскопок В.В. Хвойко в усадьбе Петровского.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, т. XXVII, рис. 998 и 999 (усадьба Лескова близ Десятинной церкви, клад 1876 г.).
Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени. — АЛЮР, 1901, октябрь. — Во втором киотце слева эмаль выкрошилась и видна густая сеть царапин.
Е.И. Орлов. Эмали и глазури, М., 1937.
«Известия ГАИМК», № 103, стр. 241.
Н.П. Кондаков. Русские клады, табл. VIII (усадьба Гребеновского, клад 1889 г.) — Кондаков датирует ее XI в.; Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени; Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., табл. XXXIII (диадема из Сахновки). — Отдельные звенья диадемы, известны из Ярославля и из Смоленского княжества.
Длинные бисерные рясны, спускаясь от кокошника, доходят иногда до пояса, завершаясь здесь пучком кистей или крупных бус, заменивших теперь древние колты. Фотографический материал собран мною во время экспедиционных работ 1937–1940 гг. в Гочеве и во Вщиже.
Ранние формы: клад Михайловского монастыря в Киеве 1887 г. (Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, табл. VI); клад 1880 г. на Житомирской улице в Киеве (Там же).
Поздние формы: клад в Киеве (Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, табл. X).
ОАК за 1903 г., табл. V, рис. 5.
МАВГ, 1899, т. III, табл. VI, рис. 42.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XV, рис. 12 и 14.
А.М. Сементовский. Белорусские древности, вып. 1, СПб., 1890, рис. 73–75; Н.П. Батюшков. Белоруссия и Литва, СПб., 1890 (цветное воспроизведение креста Ефросиньи Полоцкой); Г. Филимонов. Археологические исследования по памятникам. Оклад Мстиславова евангелия. Разбор древнейших финифтей в России, М., 1861; П. Симони. Мстиславово евангелие начала XII в., СПб., 1904.
П.С. Уварова. Финифть Порецкого музея. — «Древности», М., 1913, т. XXII.
С.Г. Матвеев. Медный колт Гос. Исторического музея. — ТСА РАНИОН, т. II, табл. VII, рис. 19 и 20.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. III, рис. 44 и 45 (Кресты и образки).
Большой интерес представляет своеобразный подбор святых в клеймах. На одной стороне — обычный деисусный чин, а на другой — в один ряд три фигуры, связанные в общую композицию: в центре Семен, а по сторонам Елена и Анастасия. Н. Петров видел в этом подборе христианских патронов одной семьи. Доказательство этого он усматривал в возрасте изображенных, не соответствующем каноническим требованиям и, очевидно, приноровленном к возрасту главы семьи, его жены и дочери. Изображения он считал портретными. Вне этой композиции, как бы в качестве патронов семьи, помещены изображения Кузьмы и Демьяна (Петров читал неверно — Авксентий и Демьян). Если в Семене видеть заказчика вещи, то несколько странным кажется несоответствие между тщательностью эмалевой работы и дешевизной медной основы. Не был ли этот крест изготовлен мастером-эмальером лично для себя? Попутно отмечу, что Кузьма и Демьян были покровителями кузнечного и, в частности, злато кузнечного дела; это объясняет наличие их на кресте в качестве патронов мастера Семена. Впрочем, это предположение слишком гипотетично, чтобы отстаивать его.
По любезному указанию С.Б. Бернштейна, такая замена может свидетельствовать в пользу XII–XIII вв., что вполне согласуется со стилистической датировкой.
Н. Савин. Раскопки курганов в Смоленской губ., стр. 233, рис. 19 (часть диадемы).
Курсив наш. — Б.Р.
П.К. Симони. Мстиславово евангелие начала XII в. в археологическом и палеографическом отношениях, СПб., стр. 2, 3.
Ипатьевская летопись 1175 г.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XI и XIII.
Там же, табл. XVI, рис. 4.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XX, рис. 2, а и 2, б.
С.Г. Матвеев. Ук. соч.
Theophilus, presbyter. Schedula diversarum artium, изд. A. Jlg., Wien, 1874, стр. 9.
O. Tischler. Über nachrömische Email; Königsberg, т. I, вып. II, табл. XXXII, рис. 19. 1890.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXVIII, рис. 349.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 103; Н. Савин. Раскопки в Дорогобужском повете, стр. 245.
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства, Л., 1926, стр. 11–12; André Michel. L’art Roman, Paris, 1905, стр. 865–868.
A. Michel. Op. cit., стр. 866.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, стр. 60.
В разделе «Сбыт ремесленных изделий» я укажу на различные ювелирные изделия, вывозившиеся из Киева в Южную Прибалтику и др. области.
Н. Аристов. Промышленность древней Руси, стр. 111; М.В. Довнар-Запольский. История русского народного хозяйства, Киев, 1911, стр. 71-118.
В.В. Хвойко. Ук. соч.
И.И. Срезневский. Сведения и заметки о неизвестных и малоизвестных памятниках. Приложение к XI т. «Записок Академии Наук», 1867, № 2.
Тонкостенные стеклянные сосуды, встречаемые в курганах IX–X вв., могут и не иметь отношения к этому производству.
Автору летописи, в бытность его в 1114 г. в Ладоге, рассказали легенду о том, «яко cдѣ есть, егда будеть туча велика, и находить дети наши глазкы стекляныи и малыи и великыи, провертаны, а другые подлѣ Волхов беруть, еже выполоскываеть вода». Любознательный киевлянин захватил с собою сотню стеклянных бусин. — Ипатьевская летопись 1114 г.
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. III, СПб., 1912. См. под словом «усние».
А.В. Арциховский и Б.А. Рыбаков. Раскопки на Славне. — «Сов. археол.», 1937, № 3, стр. 179–193.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. VI, рис. 72.
Д. Абрамович. Киево-Печерский патерик, Киев, 1930, стр. 56.
См. ткани из гробницы Андрея Боголюбского. — А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIX, стр. XII.
Повесть временных лет 980 г.
Новгородская I летопись 1216 г.
Л.И. Якунина. О трех курганных тканях. — Труды ГИМ, М., 1940, вып. XI.
Коллекции Рязанского музея.
И.И. Срезневский. Древнерусские книги, СПб., 1864; А.И. Соболевский. Славянорусская палеография, СПб., 1908; Е.Ф. Карский. Славянская кирилловская палеография, Л., 1928; П.К. Симони. Опыт сборника сведений по истории и технике книгопереплетного художества на Руси. СПб., 1908.
Е.Ф. Карский. Ук. соч., стр. 262.
Н.М. Каринский. Образцы письма древнейшего периода истории русской книги, Л., 1925, стр. 10.
А.В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник, М., 1944, стр. 11.
В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта домонгольской Руси, М., 1929, стр. 24–34.
Слово «огородник» иногда толкуется в значении человека, разводящего огород, садовника (Н. Аристов. Промышленность древней Руси, стр. 65). С этим согласиться нельзя. Больше правдоподобия в другом толковании: «огородник» — защитник ограды, солдат крепостного гарнизона, но наиболее вероятным я считаю значение — «строитель ограды».
И.И. Срезневский. Сказания о Борисе и Глебе, СПб., 1860, стр. 28.
Там же, стр. 73 и 77.
Повесть временных лет 1016 г.
Б.А. Рыбаков. Деление Новгородской земли на сотни в XIII в. — «Исторические записки», 1938, вып. 2, стр. 149.
М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева. — «Наука и жизнь», 1940, № 2, рис. на стр. 39.
Коллекции Черниговского музея.
И.И. Срезневский. Материалы для древнерусского словаря, т. II, СПб., 1902. См. под словом «пила».
А.Ю. Якубовский. Ибн-Мискавейх о походе руссов в Бердаа в 332 г. — 943/4 г. — «Византийский временник», 1926, т. 24, стр. 65.
Ипатьевская летопись 1195 г.
И.А. Орбели. Шатранг, Л., 1930.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, рис. 20.
Повесть временных лет 1092 г.
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья; А.С. Гущин. К вопросу о славянском земледельческом искусстве. — «Временник отдела изобразительных искусств», Л., 1927. — На таблицах I и II изданы орнаментированные костяные изделия из раскопок В.В. Хвойко; О. Федоровський. Археологiчнi розкопи в околицях Харкова. — «Хронiка археологiï та мистецтва», т. I, стр. 7; Д.Н. Эдинг. Сарское городище, табл. IV; А.Я. Мансуров. Древнерусские жилища; Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. XXXIV; В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ…, табл. VI, рис. 1-14, табл. XI, рис. 1.
В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ…
«Археологические исследования на территории РСФСР в 1934–1936 гг.», М., 1941, стр. 30.
Д.Н. Эдинг. Сарское городище, рис. 9, стр. 37–39.
М.С. Коган. Очерки по истории шахмат в СССР, М.-Л., 1938.
Ипатьевская летопись 1160 г.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, стр. 80.
A. Zakharov. The statue of Zbrucz. — ESA, t. IX.
L. Niederle. Slovanské Starožitnosti, т. II, ч. 1, стр. 192.
М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева. — «Наука и жизнь», 1940, № 2.
М. Макаренко. Скульптура i рiзьбарсьтво Киïвськоï Русi перед монгольських часiв. — «Киïвський збiрник iсторiï i археологiï, побуту та мистецтва», зб. I, Киïв, 1930–1931.
И. Хойновский. Раскопки великокняжеского двора древнего города Киева, произведенные весною 1892, Киев, 1893.
И.А. Шляпкин. Древние русские кресты. т. I. Кресты новгородские до XV в., СПб., 1906, стр. 15.
Там же, табл. XII.
А.А. Бобринский. Резной камень в России, М., 1916.
С. Фраткин. К вопросу о технике выполнения рельефов Юрьевского собора. — «Seminarium Kondakovianum», т. II, 1928.
Лаврентьевская летопись 1194 г.
Лаврентьевская летопись 1175–1176 гг.
Ипатьевская летопись 1259 г.
Доказательства существования мельниц в домонгольской Руси приведены мною во второй части в связи с мельничным делом XIV–XV вв.
В XV в. в вотчине князей Глинских только в двух селах было пограблено 50 жерновов. — «Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским», т. I, СПб., 1882, стр. 3; Сб. Русск. историч. общ., т. 35.
В.В. Антоновичем на Киевщине близ д. Буки раскопан курган, в котором в середине насыпи, на половине ее высоты, найдена груда камней и жернов («Раскопки в стране древлян», курган № 26). Если принять во внимание, что в дружинных курганах на соответственном месте укладывали лучшее оружие покойника, то можно допустить, что здесь перед нами погребение ремесленника-жерновника. Каменистый характер местности может служить подтверждением этого.
А.В. Арциховский. Сердоликовые бипирамидальные бусы. — ТСА РАНИОН, М., 1926, т. I, стр. 52.
Коллекции ГИМ.
Коллекции ГРМ.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. I и II; вып. VI, табл. XXXVIII; Д.В. Айналов. Две каменные новгородские иконки. — Новгород, 1914, т. I, рис. 1; В. Мясоедов. Каменный образ Новгородского древлехранилища. — Там же: Н. Большаков. Русско-византийские древности. — «Среди коллекционеров», 1924, № 5–6; ОАК за 1908 г., рис. 5.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, Киев, 1907, табл. XXXVIII, рис. 1327, стр. 33 и 43 (каменные и глиняные иконки княжеской эпохи). — АЛЮР, Киев, 1899, август, рис. 1.
А.А. Бобринский. Резной камень в России, М., 1916, табл. XII, рис. 2.
Если позволить себе некоторую вольность мысли, то кажется, что обе киевские скульптуры являются заданием двум мастерам на одну тему — «неверие Фомы». Каждый мастер как бы соперничал с другим в тщательности отделки, но оба они были связаны условиями общности внешних черт — материала, формы, размера.
Наиболее полный перечень новейших исследований см. в работе: А.И. Некрасов. Древнерусское зодчество XI–XVII вв., М., 1936. См. также: Н.И. Брунов. К вопросу о самостоятельных чертах русской архитектуры X–XII вв. — «Русская архитектура», М., 1940; Н.Н. Воронин. О дворце Андрея в Боголюбове. — КСИИМК, М.-Л., 1939, вып. II; Н.Н. Воронин. К вопросу о взаимоотношениях Галицко-Волынской и Владимиро-Суздальской архитектуры XII–XIII вв. — КСИИМК, М.-Л., 1940, т. III; М.К. Каргер. Зодчество Галицко-Волынской земли в XII–XIII вв. — КСИИМК, М.-Л., 1940, вып. III; А.А. Строков. Новгород Великий, Л., 1939.
Н.И. Брунов. К вопросу о самостоятельных чертах русской архитектуры X–XII вв. — «Русская архитектура», М., 1940; И.В. Моргилевский. Черниговский собор. — «Чррнигiв та Пiвнiчне Лiвоберiжжя», Киïв, 1928; А.А. Строков. Ук. соч., Л., 1939.
Новгородская II летопись 1119 г.
Новгородская II летопись 1196 г. — Положение мастера здесь определено наличием отчества. Быстрота, с какой строилось большинство церквей в XII в., свидетельствует о значительных артелях строителей, а также и о том, что строительный материал имелся в предложении на рынке в заготовленном виде, а не изготавливался в процессе стройки.
Ипатьевская летопись 1200 г.
Тверская летопись 1231 г.
Ипатьевская летопись 1175 г. О строительстве Андрея Боголюбского в Боголюбове и Владимире.
В.И. Ленин. Соч., т. III, стр. 255; по 4 изд. стр. 287.
М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913, рис. 10 (глиняный голосник из свода Софийского собора 1045–1052 гг.).
В. Мясоедов. Ук. соч.
Там же.
П.К. Батюшков. Ук. соч., табл. VI (крест Ефросиньи).
Коллекции Киевского Исторического музея (литейные формы).
См. рис. 46 в настоящей работе.
Коллекции ГИМ (крест).
Для XV в. Ю.Н. Дмитриев пытался установить тождество мастера Ивана, изготовившего в 1435 г. новгородский панагиар, с мастером Иваном Фоминым, изготовившим троице-сергиевский потир 1449 г., но, как я доказываю ниже, он не обратил внимания на совершенно различное правописание и произношение обоих Иванов: новгородское — у одного, и московское — у другого.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, Менск, 1932, стр. 115.
Каталог клейм хранится в ГИМ.
Н.И. Булычов. Раскопки по среднему течению реки Угры. — «Записки Московского археологического института», М., 1913, рис. 5, 27, 29, 30.
В.И. Ленин. Соч., т. II, стр. 206, по 4 изд. 344; т. III, стр. 254, 255, по 4 изд. 285, 286.
Ф.Н. Королев. Ук. соч.
Новгородская III летопись 988 г.
А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. — ЖМНИ, 1899, август.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, М., 1930; Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы. — Кроме того, мною подготовлена аналогичная монография о северянах, частично использованная в работе о радимичах.
П.Н. Третьяков. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. — «Сов. археол.», 1937, № 4; А.В. Арциховский. В защиту летописей и курганов (ответ на статью П.Н. Третьякова). — Там же.
Хронологическая сторона хорошо разработана для вятичей А.В. Арциховским. Им составлена крайне интересная эволюционная таблица семилопастных височных колец, показывающая, что форма этих колец на протяжении XII–XIV вв. существенно менялась, но менялась на всей «вятичской» территории, т. е. историческая общность населения Оки продолжала существовать, несмотря на раздробление между десятком феодальных княжеств.
Практически эта работа потребовала раскладки всех вятичских коллекций ГИМ на столах и сличения всех височных колец друг с другом. Всего пришлось сделать 93 000 сопоставлений. Каждое сопоставление сопровождалось снятием станиолевых отпечатков, промерами циркулем, а в спорных случаях — применением макрофотографии.
В.И. Ленин. Соч., т. III, стр. 257; по 4 изд. стр. 288.
В.И. Ленин. Соч., т. III, стр. 295; по 4 изд. стр. 331.
На другом конце вятичской земли, в Брынском лесу, также встречены височные кольца, литые в одной литейной форме (форма Р): Войлово и Колчино (расстояние 16 км).
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 115.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы. Карта на стр. 98.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 46–55.
G. Hallström. Birka, Stockholm, 1913, стр. 51, рис. 45.
Фигурка, возможно, является языческим идолом, и круг в руке может быть расшифрован как венок или ритуальный «колач». Меч близок к мечу из Черной Могилы и из Киева. — М.В. Фурсов и Чоловский. Дневник курганных раскопок в пяти уездах Могилевской губ., Могилев, 1892.
Лаврентьевская летопись 988–992 гг.
Заселение берегов реки Псла (Гочево, Мирополье, Белогорье) вятичами могло произойти в XII в., когда Переяславское княжество было тесно связано с Владимиром Суздальским.
Полный текст грамоты приведен Аристовым («Промышленность древней Руси», стр. 263).
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности, стр. 240, 241.
А.А. Бобринский. Курганы…, табл. XX, рис. 7–8; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV и XV. — У Н.П. Кондакова в «Русских древностях» первый пункт ошибочно назван не Мартыновкой, а Мироновским фольварком, стр. 116–117.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья. Кресты и образки, вып. I и II, Киев, 1907. — Ввиду сплошной нумерации в обоих выпусках ссылки делаю только на номер рисунка; Леопардов и Чернев. Сборник снимков с предметов древностей, находящихся в Киеве в частных руках, вып. 1, 2 и 3–4; Н. Петров. Альбом достопримечательностей Церковно-археологического музея Киевской духовной академии, Киев, 1915; Каталог собрания древностей А.С. Уварова, М., 1907. Кроме того, использованы коллекции Московского и Киевского Исторических музеев.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., рис. 41 и 42 (Княжья Гора); Леопардов и Чернев. Ук. соч., табл. IV–V, рис. 28, 29; вып. 2, табл. I–II, рис. 3; табл. III, рис. 10, 11; вып. 3, табл. IV, рис. 1; Н. Петров. Ук. соч., табл. XVII, рис. 1, 2; Раскопки Гезе на городище Девичья-Гора (фотоархив ИИМК, № 3733); Находки близ Канева (фотоархив ИИМК, № 4036); М.К. Каргер. Тайник под развалинами Десятинной церкви в Киеве (КСИИМК, вып. X, рис. 25); Коллекции ГИМ и Киевского исторического музея; ОАК за 1900 г., стр. 97.
Воспроизведение, см.: В.Е. Козловская. Славянские курганы и городища как исторический источник, Киев, 1914, табл. I.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., № 65–66; Леопардов и Чернев. Ук. соч., вып. 2, табл. IV, рис. 8; вып. 3, табл. II, рис. 21; Вышгород, раскопки 1935 г. — Коллекции ГИМ.
Б.И. Ханенко. Ук. соч., рис. 256–257; Н. Петров. Ук. соч., табл. XVII, рис. 9. Кроме этих двух энколпионов, найдены еще 3, литые в этой же форме, но без указания места находки.
Валентин Шугаєвський. Мiдяний змiевик Чернигiвського музею. — «Чернигiв та Пiвнiчне Лiвобережжя», Киïв, 1927, стр. 231.
ИАК, 1905, вып. 15, рис. 218 и 226.
В.З. Завитневич. Вторая археологическая экспедиция в Припятьское Полесье. — «Чтения в Общ. Нестора Летописца», кн. VI, Киев, 1892; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, рис. 371; Фотоархив ИИМК.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., Кресты и образки, вып. II, табл. XXI, рис. 244; Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 115; ИАК, 1904, вып. 6, табл. IV, рис. 6; МАВГ, т. III, табл. VI, рис. 11.
Н. Петров. Ук. соч., стр. 26.
Киевские писанки и крестики известны в Швеции. См.: T. Arne. La Suède et I’Orient, Uppsala, 1914.
К сожалению, находки стеклянных браслетов очень редки в курганах. Можно насчитать не более десятка случаев захоронения их вместе с покойницами. Несколько чаще встречаются они в насыпи курганов, разбитые во время погребального пира. Изобилие браслетов в городищах и отсутствие их в курганах, по всей вероятности, нужно объяснить каким-то суеверным запретом. Находки в курганах помогли бы уточнить карту распространения браслетов, так как городища дают лишь общие очертания.
Новгородская I летопись 1215 г.; Новг. IV летопись 1216 г.
Коллекции ГИМ.
Этот отрезок границы уточнен по материалам Львовского и Луцкого музеев.
См. коллекции Авенариуса и Тышкевича в ГИМ. О находках в Польше, равно как и в других соседних государствах, см. ниже.
При раскопках Дурчинского в Гродно в 1939 г. было найдено пряслице розового шифера с надписью (см. выше).
В.И. Равдоникас. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и юго-восточном Приладожье, Л., 1934, табл. IV, рис. 9 (д. Ребола, кург. № 5).
Коллекции Гос. Эрмитажа.
М.М. Стасюлевич. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. 1862–1866. СПб., 1864.
А.П. Смирнов. Очерки по истории древних булгар. — «Труды ГИМ», М., стр. 104, вып. XI.
Если доверять В.Н. Татищеву, то в 1006 г. Владимиром был заключен торговый договор с Волжской Болгарией, по которому болгарским купцам было разрешено торговать только в городах, «…а по селам не ѣздить, тiуномъ, вирником, огневщинѣ и смердинѣ не продавать, и отъ нихъ не купить». («История Российская», кн. 2, М., 1773, стр. 88–89). Правило было, очевидно, обоюдным, и внутри своей страны болгары торговали сами.
«Z otchlani wieków», Warszawa, 1938, maj.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси. — «Сов. археол.», 1940, № 6.
Большое значение для разрушения традиционной схемы имели работы В.Г. Васильевского и М.Э. Шайтана. Но Киевско-балтийская торговля со времени Венелина и Гильфердинга так и не пересматривалась. Последнее слово здесь оставалось за норманнистами. См. также Н.П. Бауер. Древнерусский чекан. — «Известия ГАИМК», т. IV. — Пересмотр вопроса в пользу Киева был начат некоторыми западнославянскими учеными, как, напр., И. Схранилом и Я. Кветом.
А.А. Спицын. Торговые пути Киевской Руси. — Сб. Платонова, СПб., 1911, стр. 244: «…li cote de soie de l’uevre de Russie» («рубашка из шелка, сделанного в Русии»).
Mithoff. Kunstdenkmäle und Alterthumer im Hannover, 1875; И. Шляпкин. Русский крест XII в. в г. Гильдесгейме. — «Вестник археологии и истории», СПб., 1914, вып. XXII. — В житии св. Годегарда есть описание любопытного эпизода из быта русских купцов в XII в. в Германии, когда русские, победив напавших на них разбойников, внесли пожертвование в собор Годегарда. Не с тех ли времен и хранится там Новгородский крест?
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XXXII, XXXIII.
Д.А. Хвольсон. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и русских, Абу Али Ахмеда Бен Омар Ибн-Даста, арабского писателя начала X века, СПб., 1869, гл. пятая, стр. 37.
Г.Д. Белов. К изучению экономики и быта поздне-средневекового Херсонеса. — «Сов. археол.», 1941, № 7.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, стр. 80.
T. Arne. La Suède… (См. также «Acta Archaeológica», 1930, т. I, рис. 9, стр. 107). Наличие русско-варяжской торговли доказывается подделкой в Швеции русских монет эпохи Ярослава.
Повесть временных лет 996 г.
I. Schranil. Několik přispěvků k póznani kulturnich proud v zemich českich v X–XI st. — «Niederlův sbornik», Praha, 1925.
Ibid., табл. VI, рис. 1 и 1 а.
I. Schranil. Op. cit., табл. IX–XI.
Červinka. Slované na Moravě, Brno, 1930.
I. Schranil. Op. cit., табл. XII, рис. 11, стр. 183.
Jan Květ. Enkolpion městského musen v Lunech. — «Niederlův Sbornik», Praha, 1925, стр. 134.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья. Кресты и образки, вып. 1, табл. VII, рис. 87, Киев, 1899.
Н. Петров. Альбом достопримечательностей…, Киев, 1915, табл. III, рис. 13.
А. Ясинский. Чешское свидетельство XIV в. о русском металлическом производстве. — Сб. Учено-литературного общ. при Юрьевском университете, Юрьев, 1898, т. I, стр. 54–55.
Коллекции ГИМ.
Марков. Топография кладов восточных монет, М., 1908.
М.М. Стасюлевич. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Период второй. СПб., 1864, стр. 758–759. Под греками автор здесь разумеет русских купцов из Киева, потому что ниже он причисляет Киев к городам Греции. (Прим. М. Стасюлевича).
L. Niederle. Op. cit., t. III, рис. на стр. 254.
«Савецка Краiна», 1932, № 3; М.А. Ляўданскi i К.М. Палiкарповiч. Да исторыi жалезнай прамысловастi Беларусi, Менск, 1932, см. карты.
Р.В. Шмидт. Металлическое производство в мифе и религии античной Греции, Л., 1931.
Р.В. Шмидт. Ук. соч.
Песни, собранные П.Н. Рыбниковым. Ч. 1 — Народные былины, старины и побывальщины, М., 1861, стр. 40.
Василь Гiппiус. Коваль Кузьма-Демьян у фольклорi. — «Етнографiчний вiстник», 1929, кн. VIII, стр. 37.
Ипатьевская летопись 1114 г.
Р.В. Шмидт. Ук. соч., стр. 50.
В. Гiппiус. Ук. соч.; В.П. Петров. Кузьма-Демьян в украïнському фольклорi. — «Етнографiчний вiстник», 1930, кн. IX, стр. 231.
В.П. Петров. Ук. соч., стр. 204–205.
Там же, стр. 207.
«Monumenta Historica Norvegiae», Kristiania, 1880, стр. 143–144.
Знакам Рюриковичей мною посвящена специальная статья в № 6 «Сов. археол.» за 1940 г. — «Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси».
Коллекции Киевского Исторического музея. Знак опубликован в дополнении к моей статье на последней странице № 6 «Сов. археол.». Он интересен необычайной для гончарных клейм четкостью рисунка и тщательностью исполнения.
Ипатьевская летопись 1146 г.
А.Н. Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии, Смоленск, 1926. Приложение.
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. III, вып. 1. См. под словами: «усмь», «усние», «шьвьць».
Д. Абрамович. Киево-Печерський патерик, Киев, 1930, стр. 173.
Д. Абрамович. Ук. соч.
Там же.
А.А. Мансуров. Древнерусские жилища (По материалам археологических раскопок в Старой Рязани). — «Исторические записки», М., 1941, вып. 12.
Там же, стр. 88–89.
М.К. Каргер. Раскопки древнего Киева. — «Наука и жизнь», 1940, № 2.
Русская Правда, М., 1941, стр. 67.
Н.П. Бауэр. Денежный счет Русской Правды. — «Вспомогательные дисциплины», М., 1936.
Русская Правда, М., 1941, стр. 67, 68.
Ипатьевская летопись 1259 г.
Новгородская летопись 1228–1229 гг.
Киево-Печерський патерик, Киев, 1930, стр. 177.
С.П. Розанов. Житие Авраамия Смоленского, СПб., 1912, стр. 7.
Н.П. Попов. Памятники литературы стригольников. — «Исторические записки», 1940, вып. 7.
О. Бодянский. Московские глаголические отрывки. — ЧОИ и ДР, М., 1859, кн. 1.
С.В. Юшков. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси, М., 1939, стр. 140.
Theophilus. Schedula diversarum artium. Praefatio, изд. A. Ilg, Wien, 1874, стр. 9-11.
Титмар Мерзербургский говорит о том, что в Киев со всех сторон стекались крепостные, привлеченные покровительством, которое оказывал городу Владимир. — М.М. Стасюлевич. История средних веков.
Ипатьевская летопись 1241 г.
Иоанн де Плано Карпини. История монголов, перев. А.И. Малеина, СПб., 1911, стр. 32.
Рашид-эд-дин. История монголов. — «Труды Восточного отделения Археологического общ.», 1888, т. XV, стр. 65. — Примеры захвата в плен ремесленников можно умножить: взяв Мерв в 1220 г., Чингис-хан предложил составить особый список ремесленников и художников (В.С. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I, СПб., 1884, стр. 30. Летопись Ибн-эль-Асира). При завоевании Тебриза к хану Хулагу были приведены ткачи известных тебризских тканей (Там же, стр. 44). Эта же политика применялась и в Китае, и в других завоеванных областях.
Не нужно думать, что захват ремесленников был лишь однократным эпизодом в истории монгольских государств. Эта политика продолжалась и в дальнейшем. Де Клавихо сообщает, что в конце XIV в. «много предместий [Самарканда], лежавших вне вала и занимавших пространство во многие часы пути, кишело ремесленниками и художниками, которых Тимур перевел сюда из коренных стран, чтобы возвысить и обогатить свою столицу. Число этих людей, силой отторгнутых от их родины, простиралось до 150 000». («Дневник путешествия Рюи-Гонзалес де Клавихо». — ЧОИ и ДР, М., 1864, кн. IV, материалы иностранные, стр. 217).
Иоанн де Плано Карпини. Ук. соч… стр. 36–37.
На деревенских ремесленников татары обращали меньше внимания, оставляя иногда их на месте, но обязательно принимая меры к их разоружению. Рубрук, перечислив народы, платившие дань татарам, добавляет: «…и даже сверх условленной дани они брали в недавно минувшие годы со всякого дома по одному топору и все железо, которое находили в слитке». (Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны. Перев. Малеина, СПб., 1911, стр. 67). Естественно, что в таких условиях и деревенские кузнецы должны были работать, главным образом, на татар. Излишки сырья у них отбирались.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья. Кресты и образки, Киев, 1899, вып. 1, табл. 41 и 42; Коллекции ГИМ (из разных мест). — Литейная форма для этих крестов, найденная в Киеве, опубликована В.Е. Козловской («Славянские городища и курганы как исторический источник». — «Minerva», 1914).
Коллекции ГИМ.
Н.И. Петров. Указатель Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии, Киев, 1897, стр. 233.
Архив ИИМК. Раскопки 1886 г. Негатив № 33488.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., табл. VIII, рис. 100.
Ф.В. Баллод. Приволжские Помпеи, М.-П., 1923, табл. XII, рис. 4, стр. 52.
Н.П. Лихачев. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики, вып. 1, Л., 1928, стр. 133–134, рис. 65.
Акад. А.С. Орлов. Библиография русских надписей, М.-Л., 1936, стр. 59. — Рисунок опубликован в кн.: И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. V, СПб., 1897, рис. 223 на стр. 163.
Н.П. Лихачев. Ук. соч., стр. 134.
Материалы музея Института археологии Академии Наук УССР. Подробности любезно сообщены исследователем землянок и тайника М.К. Каргером.
В.Ф. Ржига. Очерки быта домонгольской Руси, М., 1929, стр. 51–53.
А.С. [А.А. Спицын]. Некоторые новые приобретения Саратовского музея. — ИАК, П., 1914, вып. 53, рис. 24.
Ф.В. Баллод. Ук. соч., табл. X, рис. 1, 2, 3.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, М., 1930, стр. 47.
А.С. [А.А. Спицын]. Некоторые новые приобретения…, стр. 100. — Нумерация рисунков перепутана. Интересующие нас вещи даны под №№ 25–31, стр. 103. Напомним, что такой материал, как розовый шифер, определенно указывает на происхождение вещи из Киевского княжества.
Н.И. Петров. Альбом, табл. XVIII, рис. 6.
Чрезвычайно близка к этой иконке литая панагия ГИМ. См.: А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, стр. 58, рис. 24.
А.С. [А.А. Спицын]. Некоторые новые приобретения…, рис. 24, стр. 102. — Колты этого типа известны из клада в Киеве близ Михайловского монастыря (ОАК за 1903 г., табл. V, рис. 25), из Княжьей Горы (Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, табл. XXVI, № 920 — серебро, табл. XXVI, рис. 975 — золото). Есть они в тверском кладе 1906 г. несомненно южного (киевского) происхождения (ЗОРСА, П., 1915. т. XI, табл. I, рис. 1 и 2). Литейная форма для колтов, близких к типу увекской находки, найдена в Киеве в Старом городе (Н.П. Кондаков. Русские клады…, 1896, рис. 92, стр. 144). Пара подобных серебряных колтов оказалась в Болгарах (И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности, вып. V, стр. 99, рис. 134).
Литейная форма киевского происхождения, найденная в Увеке, свидетельствует о существовании здесь в первые годы после монгольского завоевания ювелирной мастерской, обслуживаемой, очевидно, пленными русскими мастерами, работавшими еще в своих, принесенных из Киева, формах.
Сообщено А.П. Смирновым.
Женщин и детей монголы щадили так же как ремесленников, превращая их в рабов и наложниц.
Из этого обзора умышленно исключены находки на территории русского квартала в Сарае-Берке, так как там пребывание русских могло быть связано с дипломатическими и церковными целями (Сарайская епархия существовала с 1261 г.). См. русский крест из Сарая-Берке. — Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский. Золотая Орда, Л., 1937, рис. 20.
Преувеличенное восхищение золотоордынской культурой, не сопровождаемое анализом генезиса ее, привело М.Н. Покровского к ошибочному представлению о благодетельности татарского завоевания для Руси. Разбор взглядов Покровского на этот вопрос см. в статье С.В. Бахрушина «Феодальный порядок» (Сб. «Против исторической концепции М.Н. Покровского», М., 1939, стр. 135).
Иоанн де Плано Карпини. Ук. соч., стр. 57.
Ibid.
Там же, стр. 56. — Путешественники, очевидно, вторично осмотрели трон в сопровождении Козьмы.
А.А. Спицын. Из коллекций Эрмитажа. — ЗОРСА, СПб., 1906, т. VIII, вып. 1, стр. 262. Вещи из Гашун-Уста, Ставропольской губ.
Эти золотые изделия XIII в. по технике близки и к китайским и к находившимся под китайским влиянием алтайским вещам более раннего времени. Датировка XIII в. устанавливается по тамге Джучидов. О хорезмийском влиянии см.: А.Ю. Якубовский. К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая-Берке. — В кн.: «Известия Государственной Академии истории материальной культуры», т. VIII, вып. 2–3, 1931, стр. 27.
Влияние хорезмийского Ургенча Якубовский прослеживает только на поливной городской керамике. Относительно металлургии он пишет: «Не может быть и речи о воздействии металлургической промышленности Средней Азии». В качестве других центров влияния на татар исследователь указывает Кавказ (Закавказье или Дагестан), Крым и Египет. К этому списку можно добавить и Русь.
А.А. Спицын. Из коллекций Эрмитажа. — Особенно интересны рисунки 25, 34, 38, 39, 45, 54, 62.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 182–183. — К сожалению, курган, в котором найдены литейные формы для трехбусенных височных колец, не поддается точной датировке. Другие курганы этой группы, исследованные также А.В. Арциховским, датируются XIII и XIV вв. К XIII в. относится, вероятно, и интересующий нас курган.
П. Симони. Ук. соч., табл. II. — Фигуры евангелистов в углах оклада наложены на сплошной эмалевый фон. Для сравнения см. крест с изображением семьи заказчика или мастера XI в. (Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., табл. III, рис. 44 и 45).
Лиможские эмали см.: И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Ук. соч., вып. VI, стр. 89 — Эмалевый наплечник из Владимира; стр. 159 — Вклады «Антония Римлянина» из Новгорода.
В.А. Никольский. Древнерусское декоративное искусство. П., 1923, рис. 1, опис. см. стр. 91. — Никак нельзя согласиться с автором, что «искусство перегородчатой эмали так и не укрепилось у нас, частью, вероятно, по своей технической сложности, а частью и потому, несомненно, что не вполне отвечало национальным художественным вкусам» (стр. 36).
Прориси дробниц на саккосе см.: Н.П. Кондаков. Русские древности…, т. VI, стр. 93, рис. 115. — На стр. 94, рис. 116, изображены поручи Алексея, имеющие наряду с древними и позднейшие части.
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V; Н.П. Кондаков. Русские клады. — В этой датировке убеждает и палеографический анализ букв, и начертание слов, напр.: «Авиво» вместо «Авивъ». Совершенно так же это имя написано и на нередицких фресках.
Н.Н. Соболев. История украшения тканей, М.-Л., 1934, Academia, стр. 81.
К числу таких же остатков домонгольской эмали нужно отнести и те предметы, которые Владимир Василькович Галицкий роздал по церквам, а летописец с такою тщательностью и восхищением описал на страницах своего труда: «… Завѣсы золотомъ шиты, а другые оксамитные, — с дробницею…», евангелие «…и цяту и возложи на не съ финиптом, а на ней святая мученика Глѣбъ и Борись…» По поводу эмали летописец замечает, что была она «чюдно видѣнiем». — Ипатьевская летопись 1288 г.
А.В. Филиппов. Древнерусские изразцы, М., 1938, стр. 14.
Н.Н. Воронин. К вопросу о взаимоотношении Галицко-Волынской и Владимиро-Суздальской архитектуры XII–XIII вв. — КСИИМК, 1940, т. III.
Ипатьевская летопись 1259 г.
Н.Н. Воронин. Ук. соч., стр. 27.
Ипатьевская летопись 1259 г.
О трудностях розыска поселений этой эпохи см.: Н.Н. Воронин. К вопросу об археологическом изучении поселения эпохи феодализма. — ПИДО. 1934, № 5, стр. 94. — Работу по изучению селищ вели некоторые археологи: А.А. Мансуров («Археологическая карта реки Прони». — «Сов. археол.», 1937, № 4), Н.П. Милонов («Опыт археологического исследования Скопинского уезда», Рязань, 1928). Селища изучали также О.Н. Бадер, П.Н. Третьяков и др., но результаты их работ пока не опубликованы.
Почин в исследовании феодальных замков сделал А.В. Арциховский, раскопавший Тучково городище на Оке близ Серпухова (дата XIV–XV вв.). Признаком боярского двора является малая площадь для жилых строений, при необычайной мощности земляных валов.
В последние годы вопросом владельческих поселений занялась С.А. Тараканова (См. ее работу «Об археологическом изучении сельских феодальных поселений в пятинах Великого Новгорода». — КСИИМК, 1940, вып. V). Археологическому исследованию были подвергнуты городище Березовец, связанное с именем новгородских посадников Борецких (дата XIII–XVI вв.), и Стерженский Городок (VIII–XV вв.).
По поводу ризницы одного из богатейших монастырей (Кирилло-Белозерского), ни разу не подвергавшегося внешнему нападению (на Белоозере московские князья обычно хранили свою казну в опасное время), исследователь пишет: «Трудно ныне представить себе, какой художественной сокровищницей обладал монастырь до конца XVIII в., имея столь богатую ризницу, если современная нам есть лишь жалкие остатки прежней».
В 1764 г. она была разворована ризничим. В 1772 г. много вещей было послано Потемкину.
«Помимо того громадное количество предметов ризницы попросту было уничтожено частью „по ветхости“, частью для специальной цели — „для выжиги серебра и золота“. Добывали выжигой целые пуды серебра» (Н. Макаренко. Путевые заметки и наброски о русском искусстве, вып. 1, 1914, стр. 40).
Княжеские фамильные сокровищницы начали таять и растериваться еще в XV и XVI вв. В духовной грамоте князя Ивана Борисовича Волоцкого (ум. в 1504 г.) читаем длинный список кредиторов, у которых в залог были оставлены ценные вещи из княжеской казны. При этом фамильные ценности дробились и поштучно попадали к мелким заимодавцам, так, напр., у жены Олеши Денежкина князь Иван за 6 рублей заложил кубок, принадлежавший его племяннице. (СГГ и Д, № 132). Вещи, уходившие из рук разорившихся князей, исчезали бесследно.
Курганы С.-Петербургской губернии в раскопках Л.К. Ивановского. Обработал А.А. Спицын. — МАР, СПб., 1896, № 20.
Гдовские курганы в раскопках В.Н. Глазова. Обработал А.А. Спицын. — МАР, СПб., 1903, № 29.
Хронологическая классификация вещей из раскопок Ивановского и Глазова была составлена Спицыным.
Несмотря на то, что сам автор заявлял, что «результаты всей произведенной работы получились довольно благоприятные, если судить по тому, что почти все основные типы вещей изучаемой коллекции подчинились стройной хронологии в их последовательном развитии» («Гдовские курганы», стр. 3). Спицынская хронология, основанная на субъективном восприятии и интуиции, грешит многими недостатками. Нет ни четкой типологии, ни твердой основы для некоторых датировок, особенно для безмонетного времени XII–XIV вв. Впрочем, монеты не всегда помогают уточнению хронологии. В кургане № 388 раскопок Глазова с поздним обрядом погребения и с поздними вещами XIV в. оказалась монета-привеска графа Эмденского Германа, умершего в 1086 г.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, М., 1930. — В отличие от Спицына, Арциховский применил к археологии точную методику биологических исследований (метод корреляции). Взяв у Спицына наиболее твердые данные, он с их помощью датировал остальной вятичский материал; при этом были проверены и обоснованы положения Спицына. В результате работы курганные инвентари удалось разбить на 3 стадии (XII в., XIII в. и XIV в.). Поправок хронология Арциховского требует лишь в отдельных случаях, когда датировка производилась по вторичным признакам.
А.В. Арциховский. Ук. соч., стр. 138. — В подсчеты включены только женские курганы, так как мужские почти не поддаются точной датировке.
К.А. Неволин. Об успехах государственного межевания в России до Екатерины II. Речь, произнесенная в 1847 г. — Собр. соч., т. VI, 1859, стр. 451. См. также: Н.Д. Чечулин. Начало в России переписей и ход их до конца XVI в. — «Библиограф», 1889, № 2.
О различных видах исторических источников по русской деревне см.: Н.Н. Воронин. К истории сельского поселения феодальной Руси, Л., 1935, стр. 9-16.
Новгородские писцовые книги, т. I–VI, СПб., 1862–1910. См. А.М. Гневушев. Сельское население Новгородской области по писцовым книгам 1495–1505 гг. — «Киевские университетские известия», Киев, 1910–1913; В.Н. Кашин. Крестьянская железоделательная промышленность (на побережье Финского залива) по писцовым книгам 1500–1505 гг. — ПИДО, 1934, № 4.
Переписная оброчная книга Вотской пятины 1500 г. — НПК, т. III, СПб., 1868; А.М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Вотской пятины 1504–1505 гг., Киев, 1908; А. Поливин. Устюжна Железнопольская. — «Архив исторических практических сведений, относящихся до России», изд. Н. Калачовым, кн. VI, СПб., 1861; В. Кнаббе. Чугунолитейное дело, т. I, СПб., 1900, стр. 181 (ссылка на шведского ученого XVIII в. Норберга); В.Н. Кашин. Ук. соч.; А.М. Гневушев. Очерки экономической и социальной жизни сельского населения Новгородской области после присоединения Новгорода к Москве, т. I, ч. 1 (по писцовым книгам 1495–1505 гг.), Киев, 1915.
См., напр., М.В. Толстой. Книга, глаголемая описание о российских святых, М., 1888, стр. 195: «Яков Железноборский… из рода галицких дворян Амосовых поселился в 1392 г. в 30 верстах от Галича в глухом лесу у железных рудников в уединенной хижине на берегу речки Тепзы» (курсив наш. — Б.Р.).
Отсутствие большого числа таких случайных указаний нужно относить за счет бедности источников.
Доклад Н.П. Милонова в МОИИМК. Обоснование именно этой датировки нам неизвестно.
В.Н.Кашин. Ук. соч., стр. 32 и 34.
Попов. Горные промыслы Соловецкого монастыря в XVII в. — «Бюллетень Сев. — ост. обл. бюро краеведения», Архангельск, 1926, вып. 2, стр. 32.
Встречаются в XVII в. и описания двугорновых домниц («Три сажени печатных с полуаршином») и их инвентаря: «2 поварницы железны ветхи, чем сок черпают, 2 крышные [кричные] клещи держаны, 2 оправки железны ветхи, 3 штыка, 2 молота железнох, щуп железной семи пядей… трои мехи с соплами ветхи, плачены, куштан, пешня держана, 2 топора держаны, 2 лопатки железны, чем уголье к печи черпают…» — В.Н. Кашин. Ук. соч., стр. 34.
Развалины домницы XIX в. в пределах бывшей Новгородской земли опубликованы в брошюре: В. Пегов. Польско-шведская интервенция в Карелии в начале XVII в., Петрозаводск, 1939, рис. на стр. 4.
Д. Кашинцев. История металлургии Урала, т. I, Первобытная эпоха XVII и XVIII вв., М.-Л., 1939, стр. 28.
Ф.И. Леонтович. Сельские промышленники в Литовско-Русском государстве. — «Варшавские университетские известия», 1897, т. VII.
Для дробления руды применялись «рудные кола», т. е. ступа с водяным двигателем. Слово «коло» имеет различное значение: иногда оно обозначает телегу на колесах, иногда только колесо. В западных же областях смысл этого слова приближается к польскому значению kolo — шестерня, мельничное колесо.
В русских писцовых книгах есть профессия «колник», но трудно сказать, выделывал ли такой колник колеса для экипажей или для мельниц и домниц.
Переписная книга Деревской пятины 1495 г. (НПК, т. II), насчитывает около 700 копачей, плативших определенный оброк «копащыну». Деревни, в которых существовали копачи, расположены на юго-восток от оз. Ильменя.
К сожалению, источники не раскрывают нам точного содержания работы копачей, но учитывая существовавшие в Новгородской земле промыслы, мы можем отнести копачей или к разряду землекопов или к разряду ру́дников. В Новгородской земле больше, чем где бы то ни было, мог быть применен труд землекопов. Достаточно вспомнить известный крест посадника Иванки Павловича 1114 г., надпись на котором говорит о гидротехнических работах («…яз Иванко Павлович почах рыти реку сю…»), и ряд озер с названием Копаное, Копаница, чтобы признать возможным использование части копачей в качестве землекопов. С другой стороны, зная о существовании в пределах одной только Вотской пятины 200 домниц, требовавших каждая по 100–150 кг руды на день, мы поймем, что потребность в разработке руд была достаточно велика.
На западе место добычи руды называлось или «рудня» или «копальня» (kopalnia). К «копачам», в которых вероятнее всего видеть рудокопов, мы еще вернемся в дальнейшем изложении в связи с интереснейшей проблемой отхожих промыслов.
НПК, т. III, стр. 908. — Исчисление веса криц производил Поливин. По его наблюдениям вес двух криц равнялся полутора пудам, т. е. одна крица — 12 кг.
Раскопки Н.П. Милонова в Торопце вносят коррективы в положения Полинина, принятые в основу вычислений Кашина. 60 криц, найденные в домницах городища «Кривит», весили по 3–4 кг каждая. Впредь до полного опубликования торопецких материалов и окончательного установления их даты мы воздержимся от принятия этих цифр и будем основываться на устюжских данных, очень близких по производственному облику к домницам писцовых книг.
НПК, т. III, стр. 516, 929.
Н.Б. Бакланов, В.В. Мавродин, И.И. Смирнов. Тульские и каширские заводы в XVII в., Л, 1934; А.М. Ляўданскi i Палiкарповiч. Да гiсторыi жалезнага промыслу на Палесьсi. — «Працы Палесскай Экспедицыi», вып. 2, Менск, 1933. — На обложке фотография кричного молота; Н.Б. Бакланов. Техника металлургического производства XVIII в. на Урале, М.-Л., 1935; Д. Кашинцев. Ук. соч.
См., напр., Курганы С.-Петербургской губ., табл. XIX, рис. 4, 22, 23.
Н.И. Булычов. Раскопки по части водораздела верхних притоков Днепра и Волги, М., 1903. Дер. Колчино, 2-я группа курганов, курган № 28, табл. VII, рис. 6 — горшок с линейным орнаментом на дне — закраины от подкладки, зерна крупного песка и клеймо. Датировка височных колец, встречающихся и в Новгородских курганах, и на Оке, дана Спицыным: см. «Гдовские курганы», стр. 20, рис. 53 (дата XIV–XV вв.). В бассейне Оки височные кольца этого, типа известны из Спасского Городца на Перекше. — Н.И. Булычов. Журнал раскопок 1899 г., табл. XVIII, рис. 2.
Н.И. Булычов. Раскопки… (кург. № 54 — стр. 31, табл. VII, рис. 9; табл. IV, рис. 9; кург. № 28 — стр. 24, табл. VII, рис. 6; кург. № 75 — стр. 36, табл. VII, рис. 10; табл. VI, рис. 15).
К сожалению, в двух курганах совершенно отсутствуют вещи, что лишает возможности установить взаимную хронологию всех погребений.
Единичный материал XIV в. находит опору в точно установленной взаимной хронологии более ранних курганов, где простые клейма встречаются всегда в ранних погребениях, а усложненные — в более поздних.
А.А. Потапов. Древний погреб близ Крымской площади. — «По трассе первой очереди Московского метрополитена», М., 1936, стр. 148–149; М.В. Воеводский. Глиняная посуда Москвы XVI–XVIII вв. по материалам, собранным при работах Метростроя (Там же, стр. 170).
Датируется корчага по условиям залегания. Село Семцинское было известно уже в XIV в. по духовной грамоте Ивана Калиты. М.К. Любавский. Образование основной государственной территории великорусской народности, Л., 1929, стр. 34.
Ф.Н. Королев. Гончарный промысел в Вятской, Пермской и Калужской губерниях в 1892 г. — «Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России», СПб., 1895, т. III.
Н. Смирнов. Живая старина. — ЗОРСА, СПб., 1905, т. VII, вып. 1, стр. 94–95, рис. 46–47. — Опубликованная фотография показывает гончара за работой. На рисунке видны клейма: одно — совершенно тождественное многим курганным клеймам (крест в круге); другое (решетка в круге) — более редкое.
Ф.Н. Королев. Ук. соч., стр. 87–88. — С этим явлением мы уже сталкивались в домонгольское время (напр., горн во Вщиже).
«Двор без пашни Труха горньчаръ…» (НПК, т. IV, стр. 130). — «А людей непахотныхъ, промышляютъ торгомъ и извозомъ… двор Мартынко Обакумовь горньчаръ» (Там же, стр. 162). «Непашенные» гончары встречаются редко.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 165–196; Курганы С.-Петербургской губ.; Гдовские курганы.
Гдовские курганы, табл. XXIV, рис. 8. — К подобным вещам относятся и ромбо- и овальнощитковые височные кольца, круглые нагрудные пряжки (табл. X, рис. 13, 17).
А.В. Арциховский. Ук. соч., стр. 138–143.
Гдовские курганы…, табл. XXIV, рис. 17, 19; Курганы С.-Петербургской губ., табл. V, рис. 10 и 24; табл. XI, рис. 14–18; А.В. Арциховский. Ук. соч., рис. 70–72.
Браслеты — см. Курганы С.-Петербургской губ., табл. III, рис. 7, 12, 13 и др. Аналогичный орнамент есть и на ромбощитковых и овальнощитковых височных кольцах. В московских древностях этот способ орнаментации неизвестен.
Многобусенные височные кольца, см., напр., Курганы С.-Петербургской губ., табл. II, рис. 2-15. В той же технике трехбусенные, табл. XXIV (Гдовские курганы, рис. 22). К сложным височным кольцам необходимо причислить и упомянутые выше височные кольца с проволочной обмоткой (Гдовские курганы, рис. 53).
Витые браслеты из проволок, являющиеся основным датировочным признаком и для Новгорода, и для Москвы, представляют собой массовое явление именно в XIII–XIV вв. — А.В. Арциховский. Ук. соч., стр. 130.
Трехлопастные и их варианты — см.: А.В. Арциховский. Ук. соч., рис. 36–47, стр. 51–53.
Фототип издан В.И. Сизовым. О происхождении и характере височных колец… — АИ и З, 1895, № 6, рис. 20 и особенно рис. 12 и 13.
Перстни см.: Там же, рис. 21 и 22 и А.В. Арциховский. Ук. соч., рис. 75–77.
В эту же категорию вещей нужно включить и двускатно-пластинчатые, перекрытые швейные гривны (А.В. Арциховский. Ук. соч., стр. 68–69), но с некоторой поправкой в отношении датировки — едва ли возможно растягивать их бытование на три столетия (стр. 141), так как литые перекрытия гривен изготовлены в одной форме. Интересна территориальная разобщенность, отдельных находок гривен — окрестности Москвы, затем на юг в Б. Бронницком у., а при раскопках А.В. Арциховского в 1940 г. подобная гривна найдена близ Звенигорода. Дата — XIII в.
А.В. Арциховский. Новгородские ремесла. — «Новгородский исторический сборник», Новгород, 1939, вып. 6, стр. 9. — Интересно отметить, что подобную узкую специализацию серебреников-ювелиров автор считает характерной только для Новгорода Великого. Его выводы находят подтверждение в том, что именно в Новгородской земле, по материалам Глазова и Ивановского, ощутительнее всего влияние города на деревню. Неспециализированных серебреников в Новгороде было 222. — А.В. Арциховский. Новгородские ремесла, стр. 8.
В новгородской земле известен всего лишь один серебреник. — НПК, т. V, стр. 246.
Курганы С.-Петербургской губ., табл. I, рис. 1, 2, 13; табл. III, рис. 3, 11, 12, 13, 15; табл. IX, рис. 23.
Для развития нашей мысли интересно развитие семилопастных височных колец. Древнейшие из них с округло-расширенными лопастями сменяются секирообразными, которые доживают без изменений до XIV в. Но параллельно с этим устойчивым типом височных колец на его основе возникает (начиная с XIII в.) несколько более пышных и сложных типов (кружевные, прорезные, сростнозубцовые). Венцом этой эволюции являются трехлопастные. В некоторых курганах встречаются рядом и простые семилопастные и далеко обогнавшие их в обогащении декоративными элементами трехлопастные. Не было ли здесь встречи двух видов ремесел — деревенского и городского?
Курганы С.-Петербургской губ., табл. I, рис. 15.
Там же, табл. V, рис. 25; табл. VIII, рис. 16; Гдовские курганы, табл. XXIV, рис. 12, 20.
Единственная на русском языке работа по истории этого инструмента (Э. Кореневский. История напильника. — «История техники», 1934, вып. II) является сокращенным переложением немецкого труда (O. Dick. Die Feile und ihre Entwicklungsgeschichte, 1925) и поэтому ни слова не говорит об истории напильника на русской почве, между тем как напильник появился в русских городах еще в XII в.
См., напр., браслет из раскопок Ивановского в Арбонье. Коллекции ГИМ.
Гдовские курганы, табл. XXV, рис. 18 и 19.
А.В. Арциховский. Курганы вятичей, стр. 138.
Н.И. Булычов. Журнал раскопок 1899 г., табл. XIX, рис. 20 (Спасский Городец). — Если эта вещь не является редкой формой кресала, то ее можно рассматривать только как «калибр» для волочения проволоки. Вопрос о местах изготовления проволоки пока не может быть решен окончательно, но есть ряд данных в пользу города, где этот вид производства был хорошо известен с X в.
Помимо сложности оборудования за то же говорят и факты имитирования витых проволочных браслетов при помощи давно знакомой техники литья.
Ложно-витые браслеты, подражающие проволочным браслетам XIII–XIV вв., доказывают бо́льшую трудность изготовления волоченой проволоки, чем имитирующего ее литья. — См. Н.И. Булычов. Раскопки 1899 г., табл. XXIV, рис. 19 и 21 — две половинки литого браслета, подражающего витому из трех проволок; браслет происходит из маленького городка Серенска.
Для Вотской и Шелонской пятин такой список составлен Гневушевым (Ук. соч., стр. 249–253). При проверке оказалось, что в него не включен только один токарь Якименко (НПК, т. V, стр. 249–253). Домники из него были исключены; мы дополнили этот список по данным других писцовых книг, включив всех деревенских ремесленников. Не все специальности здесь связаны с ремеслом, но они характеризуют состав неземледельческого населения деревни.
Гневушев, внимательно рассмотревший вопрос о сельских промышленниках (понимая под ними и ремесленников), пришел к довольно пессимистическому выводу: «Полученный нами общий процент пашенных и непашенных промышленников значительно ниже действительного» (курсив наш. — Б.Р.). — А.М. Гневушев. Очерки экономической и социальной жизни сельского населения Новгородской области после присоединения Новгорода к Москве, т. I, ч. 1, Киев, 1915, стр. 248.
НПК, т. II, стр. 124.
Там же, стр. 125.
Там же, стр. 173, ср. еще стр. 318.
НПК, т. IV, стр. 906–907. — Этот отрыв от сельского хозяйства произошел в конце XV в., так как по «старому письму» кузнецы еще платили оброк хлебом, сеном, мясом и т. п.
НПК, т. II, стр. 124, 173; т. V, стр. 306, 307, 347.
Лемехи и сошники: НПК, т. III, стр. 919, 923; топоры: НПК, т. V, стр. 217; сковороды: НПК, т. III, стр. 502; косы: НПК, т. V, стр. 217.
ААЭ, т. I, № 32: «кузнець за соху».
НПК, т. V, стр. 247. — При существовании в Московском княжестве термина «серебреник» в смысле крестьянина, задолжавшего «серебро» феодалу, трудно решить вопрос о специальности этого единственного серебреника Новгородских писцовых книг. Можно думать, что термин применен здесь в прямом смысле и обозначает ювелира.
Н.Е. Бранденбург. Курганы южного Приладожья, табл. IX.
НПК, т. III, стр. 498.
НПК, т. IV, стр. 130, 162.
НПК, т. IV, стр. 130, 162; т. V, стр. 301, 309.
ААЭ, т. I, № 32.
«А что наши люди дѣленыи ловчане, и они свои мѣста и ухожаи вѣдаютъ по старинѣ, и городские рыболове, истобники, псари, подвозники мѣховыи, подвозники кормовыи, и садовники ястребьи, подвозники медовыи и гончяры, неводчики и бобровники, и иные кои мои люди дѣленыи, а конокормы по рубеж: и въ то тебѣ моему брату во все не вступатися». — СГГ и Д, ч. 1, № 127, стр. 322.
НПК, т. II, стр. 360, 363; т. I, стр. 405–406; «Временник, ОИ и ДР», т. XI, стр. 448; т. V, стр. 378; т. IV, стр. 172.
НПК, т. II, стр. 103.
«…а въ соху — 2 коня, да третьее — припряжь, да тшанъ кожевнической за соху,
невод за соху,
лавка за соху,
плуг за 2 сохи,
кузнець за соху,
4 пѣшци за соху,
лодья за 2 сохи,
црѣнъ за 2 сохи».
(ААЭ, т. I, № 32, стр. 24)
НПК, т. IV, стр. 125, 181; т. V, стр. 293 и др.
НПК, т. II, стр. 253.
НПК, т. V, стр. 167.
НПК, т. V, стр. 167; т. IV, стр. 162; т. IV, стр. 109. — В последнем случае на том же Копорском погосте мы видим еще двух непашенных швецов.
НПК, т. V, стр. 308 («захребетник Нестерко швец»).
Левашова. Кустарные промыслы Тамбовской и Костромской губерний. — «Отчеты исследования по кустарной промышленности в России», т. III, СПб., 1895, стр. 42.
Ср. «огородная осада» (СГГ и Д, ч. 1, № 127, стр. 324) и еще: «… а кого, Господине вымешъ собѣ огородниковъ и мастеровъ и тобѣ, Господине… два жеребья…» Договорная грамота Вас. Вас. с Вас. Яросл. Боровским около 1451 г. (СГГ и Д, ч. 1, № 79, стр. 184).
НПК, т. II, стр. 686.
D. Zelenin. Russische Volkskunde, B. и L, 1927, стр. 23.
НПК, т. V, стр. 163.
НПК, т. III, стр. 629.
НПК, т. III, стр. 497.
НПК, т. II, стр. 568 (Фефилатко-жерновник из дер. Городище) и НПК, т. IV, стр. 230 (в Ивангороде).
«Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским», т. I (1487–1533), СПб., 1882, стр. 3.
СГГ и Д, ч. 1, № 127, стр. 322.
Деление на ремесло и промыслы довольно условно; провести грань между ними не всегда возможно.
D. Zelenin. Russische Volkskunde, стр. 88–90; В.И. Даль. Толковый словарь. См. под словом «жернов».
ААЭ, т. I, № 11, стр. 7.
И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка. См. под словом «жернов».
ПСРЛ, т. XX, ч. 1, СПб., 1910, стр. 183. — Эта дата обычно принимается исследователями как дата появления мельниц у нас.
М.Д. Приселков. Ханские ярлыки русским митрополитам, П., 1916.
СГГ и Д, ч. 1, № 40.
Для специального вида муки (крупичатой) ручной размол применялся вплоть до конца XVI в. — См. Б.Д. Греков. Очерки по истории хозяйства Новгородского Софийского Дома XVI–XVII вв. (ЛЗАК, 1926, т. XXXIII, стр. 280). В 1593 г. была «ручная мельница», замененная к 1600 г. «конской мельницей».
Обширный материал по различным западнославянским землям собран в работе L. Niederle. Slovanské Starozitnosti, т. III, вып. 1, Praha, 1921, стр. 119–121.
«От XII столетия такое количество свидетельств о мельницах, что все их привести невозможно». — L. Niederle. Op. cit., стр. 120.
Ibid., стр. 119 и 121.
ПСРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 182.
Там же, стр. 182 (1247 г.).
ПСРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 197.
М.К. Любавский. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства, М., 1928, стр. 15–20.
В Воскресенской летописи помещен список русских городов, составленный в конце XIV в. В разделе Киевских городов помещен город Омельник, который можно отождествить с городом Мельня на р. Сейме (близ Путивля) литовских документов (см. М.К. Любавский. Ук. соч.). Список «киевских» городов, отражающий, по всей вероятности, границы княжества Владимира Ольгердовича, дает нам очень древние города, часть которых не упомянута летописями домонгольского времени. Может быть, к этому же разряду городов, связанных с мельничным делом, нужно отнести и Житомель (позднейший Житомир), состоящий в списке «киевских» городов (ПСРЛ, т. VII, стр. 240).
СГГ и Д, ч. 1, № 34. — Ввиду того, что в литературе часто встречается идущая от Аристова фраза: «отказал княгине село Семцинское на Яузе с мельницею», считаем нужным привести текст грамоты, разрешающий противоречие, так как село Семцинское далеко от Яузы (Н. Аристов. Промышленность древней Руси, стр. 64): «А изъ Московъскихъ селъ ему [князю Андрею]: Напрудьское село, да Луциньское на Яузѣ с мелницею», и в другом месте: «а изъ Московпскихъ селъ даю своей Княгинѣ: Семциньское села с Ходыньскою мелницею…» (курсив наш. — Б.Р.). Речь идет о двух разных селах, из которых только одно на Яузе.
А.А. Потапов. Древний погреб близ Крымской площади, стр. 149.
НПК, т. IV, стр. 104; т. III, стр. 23. — Мельники в вотчинном хозяйстве, см., напр., СГГ и Д, ч. 1, № 130, стр. 334, грамота И.Ю. Патрикеева (4 мельника).
И.П. Сахаров. Сказания русского народа, т. II, СПб., 1849, кн. 8, стр. 83. — Симеон сопровождал Исидора на Флорентийский собор.
В отличие от мельничного дела солеварение было изучено несколько лучше. — См. Н. Аристов. Промышленность древней Руси. Специальный раздел «Солеварение», стр. 68, 73; Ф. Остроумов. Древнерусские солеваренные товарищества. — «Устои», 1882, № 5, 9-10; С. Коломинский. Торговля солью на Руси XVI–XVII вв. и общее состояние соляных промыслов. «Университетские известия», Киев, 1912, № 12; А.А. Савич. Соловецкая вотчина XV–XVII вв., Пермь, 1927; «Торговый дом XVI–XVII вв.», сост. Введенский, Л., 1924 (Сб. материалов о Строгановых). Специальной литературы по солеварению XIII–XV вв. нет, и количество источников для этой эпохи невелико.
Максим Грек. Соч., ч. 2, Казань, 1859–1862. «Слово о покаянии», стр. 131.
Н. Аристов. Ук. соч., стр. 73; А.А. Савич. Ук. соч.
Караван из 300 купцов, везших коломыйскую соль, затонул в наводнение на Днестре в 1164 г. — Ипатьевская летопись 1164 г.
«Русские достопримечательности», т. 1, стр. 84, М., 1815. — Под морем здесь нужно понимать Белое море. «Пузо» Аристов измеряет в 2 четверика (См. Н. Аристов. Ук. соч., стр. 70).
Хорошее изображение солеваренного процесса имеется в лицевом житии Зосимы и Савватия Соловецких. Рукопись ГИМ.
Псковская I летопись 1363 г. — В тексте стоит «на Рухе», но все цитирующие это место читают «на Русе».
СГГ и Д, ч. 1, № 34, стр. 59 (Духовная Дмитрия Донского).
Данная грамота Троицкому монастырю 1391 г. — АЮБ, т. I, № 63, стр. 441.
Географическое размещение солеварен см.: К.В. Кудряшов. Русский исторический атлас, табл. XII и П.И. Лященко. История народного хозяйства СССР, М., 1939, карт. № 5.
Н. Аристов. Ук. соч., СПб., 1866, стр. 73.
А. Остроумов. Ук. соч.
Приведем соответствующее место из грамоты 1391 г.: «Се азъ Семенъ Федоровичъ, даль есмь святой Троици… половину своее варници и половину колодязя, что у Соли у Галицкiе, что на подолцѣ, что варилъ мой соловарь на мене, со всими тѣми пошлинами» (АЮБ, т. I, № 63, стр. 441). Половина предприятия уже перешла по этой грамоте к монастырю.
АЮБ, т. II, стр. 3–4. — Кабальная закладная XIV в. Ср. еще: «Въ солоныхъ мѣстѣхъ въ отцынѣ его четвертая часть» (курсив наш. — Б.Р.). — Новгородская рядная грамота XV в.; И.И. Срезневский. Материалы…, т. III, стр. 461. См. под словом «солонъiи».
«1364… того же лѣта, на Рухѣ поставиша две варницы соль варити; и не бысть, и повергоша» (Псковская летопись 1364 г.).
Приводимое Аристовым место из летописи: «Поставиша купци Новгородскии, прасолы, въ Русѣ, церковь камену святый Борис и Глѣбъ» (Новгородская I летопись 1403 г.) не обязательно должно быть связано с солью, даже если допустить, что прасол — это купец, торгующий солью. Впрочем, наличие соляных варниц в Русе подтверждается договорной грамотой новгородцев с Казимиром IV в 1471 г.: «А держати десять варниць в Русѣ…» (курсив наш. — Б.Р.). — ААЭ, т. I, № 87, стр. 63.
Д. Прозоровский. Старинное описание соловаренного снаряда. — ИАО, 1872, т. VI, вып. 3, стр. 238. — Рукопись написана уставом с киноварными пометами на бумаге с водяными знаками конца XVI в. Найдена она близ Тотьмы на солеваренном заводе, где, возможно, служила практическим руководством до начала XIX в. (см. стр. 233–255).
Д. Прозоровский. Ук. соч., стр. 245.
Рукописное житие Феодосия Тотемского. — ГИМ.
Подсчет произведен В.Н. Кашиным («Крестьянская железоделательная промышленность»), который свел весь материал писцовых книг по доменному делу. Им же приведены убедительные доказательства того, что данные писцовых книг сильно отставали от реальных цифр.
НПК, т. III, стр. 500.
НПК, т. III, стр. 908.
НПК, т. III, стр. 916. — Доход ключников и посельских вообще менялся мало. Переход на денежную ренту касался преимущественно господской доли.
А.М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Вотской пятины второй половины 1504–1505 гг., Киев, 1908, стр. 19: «За 140 криц железа полтрети гривны з деньгою», т. е. 2½ гривны + 1 деньга = 36 денег, 1 крица стоила 0,257 деньги.
«Временник ОИ и ДР», т. XI, стр. 453.
НПК, т. III, стр. 500.
См. специальную таблицу, сост. В.Н. Кашиным (Ук. соч., стр. 40). В таблице указано число селений, число дворов вообще, часть дворов кузнецов и число селений с кузнецами. Наибольшая насыщенность кузнецами падает на районы с высоким процентом домниц. В эту таблицу нужно внести поправку: у Кашина пропущен кузнец в Егорьевском-Радшинском погосте (См. НПК, т. III, стр. 587).
«Домница вопчая» (НПК, т. III, стр. 912). В.Н. Кашин заметил, что в другом случае одна домница приходилась на два двора, из которых каждый платил оброк железом (всего 80 криц). Совершенно справедливо автор рассматривает это как указание на совместное владение домницей двумя крестьянскими дворами.
Значительно труднее согласиться с Кашиным в его определении положения домников. Там, где писцовая книга называет владельца двора «домником», он говорит, что «возможно считать этих домников работавшими в железоделательных селениях округа рабочими» (стр. 45).
Приведенные им примеры случайны и делать на основании их выводы рискованно.
Писцовые книги дают точные указания относительно мест добычи руды для каждой домницы и отмечают обычно арендную плату («брязгу»), платимую в казну великого князя по количеству печей в домнице. Более точно разработка руды не учитывалась. Подобная таксация рудных разработок может говорить о существовании у дворцовых приказчиков, устанавливавших нормы арендной платы, определенного взгляда на характер разработок: каждый владелец домницы возьмет руды не больше, чем сможет переварить его печь. Может быть предложено и другое объяснение: запасы руды в земле дворцовых волостей были велики, руда имелась не только там, и приказчики боялись отпугнуть домников повышением брязги или установлением какой-либо новой формы учета (напр., по возам руды).
НПК, т. II, стр. 590–689; В.Н. Кашин. Ук. соч., стр. 52.
Важной предпосылкой для этого утверждения является отсутствие домниц в районе обитания копачей.
НПК, т. IV, стр. 91, 173; т. V, стр. 305.
Ф.И. Леонтович. Сельские ремесленники в Литовско-Русском, государстве. — «Варшавские университетские известия», 1898, т. II.
Специальных работ, посвященных вотчинному ремеслу, нет, но в ряде исследований о вотчинном хозяйстве есть разделы, освещающие деятельность ремесленников. См., напр.: Б.Д. Греков. Новгородский дом святой Софии, СПб., 1914; С.В. Бахрушин. Княжеское хозяйство XV и первой половины XVI вв. — Сб. Ключевского, М., 1909; Б.Д. Греков. Очерки по истории феодализма в России, М.-Л., 1934; А.А. Савич. Соловецкая вотчина. XV–XVII вв., Пермь, 1927; С.Б. Веселовский. Село и деревня в северо-восточной Руси XIV–XVI вв., М.-Л., 1936; А.М. Гневушев. Очерки экономической и социальной жизни сельского населения Новгородской области после присоединения Новгорода к Москве, т. I — Сельское население Новгородской области по писцовым книгам 1495–1505 гг., ч. 1, Киев, 1915; С.А. Тараканова-Белкина. Боярское и монастырское землевладение в Новгородских пятинах в домосковское время, М., 1939.
Единственная работа, посвященная вотчинному ремеслу, построена на западнорусском материале: Ф.И. Леонтович. Сельские ремесленники в Литовско-Русском государстве. — «Варшавские университетские известия», 1898, т. II.
К сожалению, эта работа является обзорной, не достаточно глубокой по анализу явлений.
Вотчинное хозяйство XIII–XIV вв. — тема крайне слабо разработанная по состоянию источников. Исследования феодального хозяйства опираются преимущественно на материалы конца XV–XVII вв. В нашу задачу не входит подробное рассмотрение вопросов вотчинного режима.
Уставная грамота 1391 г. — ААЭ, т. I, № 11, стр. 7.
ААЭ, № 131, стр. 97; АЮБ, № 31, стр. 91; см. также: С.В. Бахрушин. Ук. соч., стр. 596. — Об оброке беленым полотном см. НПК, т. VI, стр. 31.
«Владычный льняник» (НПК, т. VI, стр. 14).
С обжи — 21 1/2 пасма больших (НПК, т. VI, стр. 29).
Иначе трудно попять текст Воскресенской летописи 1447 г.: «а княже Иванова намѣстника Василиа Чешиху, бежаща из града на кони, изымалъ истопничишко великие княгини, Ростопчею звали, и приведе его к воеводамъ».
ГИМ, зал № 9.
НПК, т. II, стр. 424; «Временник ОИ и ДР», т. XI, стр. 341; Б.Д. Греков. Очерки…, стр. 92–94.
НПК, т. II, стр. 568.
Слово «погост» употреблено здесь в смысле центра района, а не всего района.
НПК, т. V, стр. 163.
НПК, т. V, стр. 305.
НПК, т. V, стр. 153.
НПК, т. V, стр. 301. — Эти примеры можно умножить. См., напр., Бронницкий погост (НПК, т. II, стр. 444), Которский погост (НПК, т. IV, стр. 109), Опоцкий погост (НПК, т. IV, стр. 162), Добровский погост (НПК, т. V, стр. 180) и ряд др.
НПК, т. V, стр. 293.
С.А. Тараканова (Ук. соч., стр. 65) считает, что процесс выделения ремесла из сельского хозяйства проходил интенсивнее в пределах крупных вотчин. Это может объясняться большей экономической устойчивостью крупной вотчины, но данных о воздействии вотчинника на выделение ремесленников у нас нет.
СГГ и Д, ч. 1, № 130, стр. 337.
Руднев. Московская Космодамианская, что в старой Кузнецкой церкви, М., 1872, стр. 7, 9. — Для начала XVI в. мы располагаем еще одним перечислением ремесленников-холопов в боярской вотчине. Духовная грамота боярина П.М. Плещеева до 1510 г. знает повара, казанников (котельников), сагайдачника, плотника, хлебника, чеботника. — С.А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. 4, М., 1917, стр. 309–311.
АЮ, т. I, стр. 120 (Кузнец Михаил известен по актам 1428–1434 гг.).
Как на пример, можно указать на монаха Сергиева монастыря Амвросия, прекрасного золотых дел мастера, создавшего целую школу ювелиров. Единственная подписанная его вещь — это сканный складень: «В лѣто 6964 сiя iкона дѣлана въ Сргееве монастырѣ при благовѣрном великом князi Васил Васильевиче повелѣнiемь iгумена Васiана Сергеева монастырѣ рукою iнока Амброс…» — Ю. Олсуфьев. Опись крестов Троице-Сергиевской лавры, 1921, стр. 135.
Амвросий работал, очевидно, не только в 1456 г., но и ранее. Есть несколько изящных вещей, связываемых с его именем. В XVI в. в этом же монастыре упоминаются специальные мастера «крестечники». Это, очевидно, ювелиры, делавшие кресты.
Беседа преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. — ЛЗАК, СПб., 1895, вып. X, стр. 8.
Для более раннего времени хорошую характеристику монастыря дает сказание о Луке Колоцком, основателе Колоцкого монастыря близ Можайска: «И постави дворъ себѣ, яко нѣкiй князь, храмы свѣтлы и велицы, и слугъ много собра… и трапеза его много брашна имѣаше тучныхъ…» (Никоновская летопись 1413 г. — ПСРЛ, т. XI, СПб., 1897, стр. 222).
АИ, т. I, № 212, стр. 405 (Челобитная о своевольствах старца Александра).
Стоглав, СПб., изд. Д.Е. Кожанчикова, 1863, гл. 52, стр. 177–178.
Зиновий Отенский. Истины показание к вопросившим о новом учении, Казань, 1863, стр. 898–899.
Ф. Буслаев. Историческая христоматия, М., 1866. Устав Федора Студита в составе Кормчей 1280 г. — Этот устав, воспоминавшийся церковниками в моменты обострения антицерковных движений, был оживлен на русской почве в XIV в. в эпоху стригольников и еще раз в конце XV в. в связи с новой ересью.
Б.А. Рыбаков. Воинствующие церковники XVI в. — «Антирелигиозник», 1934, № 3–4.
Там же.
«Повесть о житии Иосифа», стр. 45 (ЧОИ и ДР за 1903 г., кн. 3, М., 1907). — Классовая дифференциация внутри монастыря прикрывалась лицемерными рассуждениями о том, что чем тяжелее «устроение», тем больший подвиг совершает монах, тем ближе он к «царству небесному».
Положение меньшой братии, монахов, принятых в монастырь без вклада и потому определенных на черную работу, напоминает положение, существовавшее в цистерцианских монастырях Франции. Для сохранения видимости нестяжательства цистерцианцы отказались от серважа, но заставили зависимое от монастыря население — конверзов одеть монашескую рясу и по-прежнему выполнять работы в поле и в мастерских. К прежним обязанностям прибавилось слушание мессы и подчинение монастырскому уставу. Положение конверзов очень близко к положению меньшой братии русских средневековых монастырей. — См.: Б.А. Рыбаков. Воинствующие церковники XVI века. — «Антирелигиозник», 1934, № 3–4.
В завещании симоновского старца Андриана (1460) указан ряд кабальных грамот на ремесленников: Семена Киверника, Осташа Топакова гончара, Сеньку Черного киверника. — АЮБ, т. I, стр. 554.
Подобное явление мы наблюдаем и в светских вотчинах (хотя они чаще давали обратную картину разорения князей). В духовной князя Кривоборского в качестве его должников упоминаются кузнец, огородник, мельник, котельник (1513). — Б.Н. Тихомиров. Ремесло в Московском государстве в XVI в. — ИАН ООН, 1933, № 2, стр. 120.
В дополнение к этому можно указать духовную И.М. Перепечи-Посульщикова (до 1500 г.); там упоминаются киверник и токарь. — Н.П. Лихачев. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках, вып. 1, СПб., 1895, стр. 3, 4.
Закладничество было очень распространенной формой взаимоотношений ремесленника и феодала. Примеры приведены в статье Л.В. Черепнина «Из истории древнерусских феодальных отношений в XIV–XVI вв.» — «Исторические записки», 1940, вып. 9, гл. VI — Закладничество ремесленных слобод, стр. 60. Здесь не только швецы-портные, которых мы уже видали в качестве захребетников, а различные специалисты: сапожники, гвоздочники, ложечники, укладники, ковшечники, являются клиентами монастыря.
В некоторых случаях договорные грамоты предусматривают отказ от закладников: «а гости и суконников и городских людей блюсти ны с единого, а в службу их не примати».
Никоновская летопись 1315 г. — Князь Афанасий — брат Юрия и Ивана Калиты Московских.
СГГ и Д, ч. 1, № 78, стр. 180.
Там же.
Львовская летопись, стр. 300, 1472. — Митрополит Филипп выкупил кузнеца у татар и оставил его при церкви.
Интересный сравнительный материал дает Западная Русь (см. Ф.И. Леонтович. Сельские ремесленники в Литовско-Русском государстве.) Там мы встречаемся и с различными ремесленниками в деревнях и с мастерами в замках. Так же, как и в Северо-Восточной Руси, здесь часты непашенные ремесленники («худым» людям здесь соответствуют «зубожаные», т. е. не имеющие земельного надела). Феодальные порядки выражались в том, что «ремеством на двор служат», «дарма на двор служат». При замках были ремесленники: тесли (столяры), ковали (кузнецы), слесари, колодеи (колесники, колники), бондари и ряд других.
В 1514 г. часть кузнецов с господарских дворов перевели на чинш. Этот же процесс перевода ремесленников на оброк мы наблюдаем и на Руси.
В Литовском княжестве пережиточно сохранялись нормы Русской Правды, определяющие различные штрафы за убийство вотчинных людей. Головщина (по Литовскому статуту 1529 г.) взималась так: путные люди, ремесленники, тиуны и др. урядники — 12 руб., бортники — 8 руб., тяглые мужики — 10 коп грошей, невольные паробки — 5 коп грошей (Ф.И. Леонтович. Ук. соч., стр. 5).
Вполне возможно, что в Северо-Восточной Руси продолжала существовать аналогичная тарификация, говорящая о значении ремесленников для вотчины, но данных о ней у нас нет.
Б.Д. Греков. Очерки по истории феодализма в России, М.-Л., 1934, стр. 89; С.В. Бахрушин. Княжеское хозяйство…, стр. 598.
«… Работныхъ своихъ всѣхъ свободихъ и надѣлихъ i ины окупихъ из работы и на свободу попущахь… А нынѣ домочадцы нашi всѣ свободны живутъ у нас по своей воли виделъ еси чадо мое многихъ пустошныхъ, сиротъ и работных и оубогихъ мужеска полу и женьска. И в новѣ городѣ и здѣ на Москве вскормихъ и вспоихъ до совершена возраста, изучихъ хто чево достоин грамотѣ и писати и пѣти иныхъ иконного писма инѣх книжного рукодѣлiя овѣх серебреново мастерства, i иныхъ всякихъ многихъ рукодѣлей, а иныхъ всякими многими торговли изучих торговать, а мати твоя, многие дѣвицы и вдовы пустошные i убогие воспитала в добре наказанiи изучила рукодѣлию и всякому домашнему обиходу и надѣливъ за мужь давала…» — А.С. Орлов. Домострой. — ЧОИ и ДР, 1908, кн. 2, стр. 66.
СГГ и Д, ч. 1, № 96 — Духовная Юрия Васильевича 1472 г., стр. 230; № 112 — Духовная Андрея Васильевича 1481 г., стр. 270–272; № 132 — Духовная Ивана Борисовича Волоцкого 1504 г., стр. 341.
Софийская II летопись 1480 г., стр. 224–280. — Ощера и другие названы богатыми и «брюхатыми сребролюбцами», так как отговаривали Ивана III от сопротивления нашествию хана Ахмата.
Возможно, что это тот же Сенько Бронник, которому ранее задолжал дядя князя Ивана. За 23 года он из Сеньки мог превратиться в Семена.
СГГ и Д, ч. 1, № 132, стр. 341.
С.М. Соловьев. Русская промышленность и торговля в XVI в. — «Современник», 1857, № 1–2; Н.Д. Чечулин. Города Московского государства в XVI в., СПб., 1889. Солидная работа, основанная на материалах писцовых книг XVI в. Автор приводит свыше 200 специальностей городского населения XVI в.; Б.Н. Тихомиров. Ремесло в Московском государстве в XVI в. — ИАН ООН, 1933, № 2. — Интересная работа Тихомирова основана только на письменных источниках. Кроме нескольких мелких неточностей вроде толкования «портного» и Адама-суконника (стр. 97–98) эта статья содержит неверное толкование деревенского ремесла (стр. 98-102). Отсутствие источников до XV в. автор рассматривает как отсутствие самого ремесла.
О ремесле Новгорода Великого см.: А.В. Арциховский. Новгородские ремесла. — «Новгородский исторический сборник», Новгород, 1939, вып. 6. — Для XVI в. автор указывает 239 ремесленных специалистов.
Вопросы техники и организации городского ремесла XIII–XV вв. лишь попутно затрагиваются в работах по прикладному искусству, в общих работах по истории городов или по истории этой эпохи в целом. Все эти случайные, разрозненные замечания ни в какой степени не покрывают потребности в изучении ремесла русского города до XVI в.
До сих пор ни один русский город не изучен археологически в достаточной степени. Площадь, вскрытая раскопками, никогда не превышает 1/1000 площади всего города; в большинстве случаев ограничиваются рекогносцировочными шурфами и небольшими раскопками.
Подробнее других городов исследован Новгород Великий. — См. А.В. Арциховский и Б.А. Рыбаков. Раскопки на Славне в Новгороде Великом. — «Сов. археол.», 1937, № 3. Раскопки 1932–1934 гг. — Более интересные раскопки А.В. Арциховского в последующие годы, к сожалению, не опубликованы.
О раскопках Новгородского музея см. «Новгородский Исторический сборник», Новгород, 1939, № 6 и 1940, № 7.
Древняя Тверь частично была раскопана Н.П. Милоновым («Археологические разведки в Тверском кремле». — ПИДО, 1935, № 9 10). Исследованию Н.П. Милонова подверглись также Дмитров и Переяславль Рязанский; Н.П. Милонов. Дмитровское городище (Кремль города Дмитрова). «Сов. археол.», 1937, № 6; Н.П. Милонов. Разведки 1929–1930 гг. в Переяславле Рязанском. — ПИДО, 1935, № 5–6. — К сожалению, вопросы датировки отдельных слоев недостаточно разработаны автором: несмотря на наличие в Дмитрове монет XV в., инвентарь, синхронный монетам, выделить трудно. См., напр., стр. 166.
Руса — НПК, т. V, стр. 207, — Васька Замочник; Иваногород — НПК, т. IV, стр. 36, — 3 кузнеца; Яма — НПК, т. III, стр. 379, — 3 кузнеца.
Интереснейшую работу по сравнению ремесла в Новгороде с ремеслом в некоторых мелких городах (Можайск, Серпухов. Коломна) провел А.В. Арциховский («Новгородские ремесла»). Для XVI в. Новгород резко выделялся среди других городов по количеству кузнецов вообще (112 ч.) и специализированных кузнецов (141 ч.)
Если абсолютные цифры нельзя механически переносить в XIV–XV вв., то общее соотношение крупных и мелких городов в эти века было, вероятно, близким к соотношению их в XVI в.
«Загорѣлося въ Кузнецкой улици от Климентiя кузнеца от Сесторикова передъ заутренею и погорѣ все Полонище… и церквей погорѣ 12» (Псковская I летопись 1466 г.). Второй раз эта улица горела в 1539 г. Здесь указана целая Кузнецкая улица. Улицы и городские ворота с подобными названиями были почти в каждом городе.
Пожарная опасность заставляла иногда городские власти переселять кузнецов за пределы жилого города. Так, в Новгороде в 1503 г. «выслаша за город хлебников и колачников и кузнецов жити на поле» (Новгородская IV летопись, 1503).
ГИМ, зал IX — раскопки А.В. Арциховского.
Н.П. Милонов. Археологические разведки в Тверском кремле, стр. 149, рис. 4.
Псковская I летопись 1465 г., 1466 г., Воскресенская летопись 1479 г. — Здесь речь идет об Успенском соборе в Москве, но кровельными мастерами были новгородцы.
Ю.М. Покровский. Очерки по истории металлургии, 1936, стр. 48. — Работа при помощи хвостового молота, зацепляемого кулаками мельничного колеса, в три раза ускоряет процесс ковки. Особенно важно применение тяжелого механического молота для больших поковок. В Западной Европе такие молоты появляются в XIV в., когда мельничное колесо стало применяться для целого ряда работ. Все плющильные возможности и скорость (до 120 ударов в минуту) механического молота, несомненно, способствовали распространению листового кованого железа, вытеснявшего более дорогие свинец и медь.
В Москве листовое кровельное железо называлось «немецким» (Воскресенская летопись 1479 г.); во Пскове нет никаких указаний на иноземное происхождение железа. Вполне возможно, что в XV в. в северо-западных русских городах появилось самостоятельное массовое производство листового железа.
А.В. Арциховский. Новгородские ремесла, стр. 9-10: ножевники — 38 ч., железники — 31, гвоздочники — 21, замочники — 17, стрельники — 9, игольники — 7, секирники — 5, скобочники — 5, лемешники — 3, бронники — 2, сабельники — 2, подковщик — 1.
Никоновская летопись 1262 г.; Новгородская летопись 1234, 1216 гг. — Монгольское нашествие для Новгорода не было таким важным хронологическим рубежом, что и позволяет брать данные за весь XIII в. в целом. Случайность упоминания профессий следует из того, что летописец перечисляет новгородских воинов, павших в той или иной битве.
НПК, т. III, стр. 494 — пищальник в г. Копорье; АЮБ, т. I, стр. 554 — Завещание монаха Симонова монастыря ок. 1460 г. (2 киверника); Н.П. Лихачев. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках, вып. 1, СПб., 1875, стр. 3 (Духовная конца XV в. — Дорон Киверник); НПК, т. III, стр. 883 — ковшечник в г. Яма.
Новгородская I летопись 1269 г.; НПК, т. II, стр. 442.
Опись Московской Оружейной палаты, ч. IV, кн. 3, М., 1885, стр. 62–64; Н. Кутепов. Великокняжеская и царская охота на Руси, СПб., 1896, т. I, стр. 142 (лучший из изданных рисунков рогатины).
Рогатина датируется временем княжения Бориса Александровича (1425–1461). Некоторые эпиграфические особенности надписи на втулке позволяют сузить эту дату.
Надпись имеет элементы вязи, которая получает свое развитие к середине XV в. (См. В.Н. Щепкин. Учебник русской палеографии, М., 1918). Вещи середины XV в. (панагиар 1436 г., потир 1449 г., складень 1456 г. и др.) имеют лигатуры, количество и сложность которых возрастают на протяжении всего XV в. Начертания букв на рогатине близки к вещам 1430-1450-х годов, но эмбриональное состояние вязи позволяет склоняться к первому пределу, т. е. к 1430-м годам.
В 1430 г. князь Борис ездил на торжественную коронацию Витовта в Вильно, куда съезжались монархи чуть ли не всей Европы. Не для этой ли поездки была сделана столь пышная по своей орнаментике рогатина?
Тверская рогатина не одинока. Более скромный экземпляр, выполненный в той же технике, хранится в Киевском Гос. музее. Киевская рогатина близка к ней по размерам, форме, по серебряному рисунку. Различие заключается лишь в художественной разделке серебра.
Может быть с подобной рогатиной нужно связывать рогатину, хранившуюся около 1651 г. у князя Януша Радзивилла, вместе с другими редкостями («Rohatyna moskiewska zlotem nabijand»)? — Я. Смирнов. Князь Януш Радзивилл. — «Труды XIV Археол. съезда», 1910, т. II, стр. 348–349.
Очевидно, московский тип рогатин был вполне определенным и хорошо известным. Заметим кстати, что в сокровищнице Радзивиллов могла сохраниться и какая-нибудь тверская рогатина, так как дочь последнего Тверского князя, бежавшего в Литву, была замужем за одним из Радзивиллов (В.С. Борзаковский. История Тверского княжества, СПб., 1876, стр. 204). Сохранность тверской княжеской рогатины в Москве может быть объяснена следующим местом, приведенным у Татищева (взяв Тверь, Иван III решил посчитаться и с матерью бежавшего Михаила Борисовича, женой владетеля рогатины Бориса Александровича): «Повелѣ же и Княгиню Тверскую, матерь Княже Михайлову, поимати про то, что пыталъ у нее отсаженiя и каменiя драгаго, и она рекла: „Сынъ мой все увезъ съ собою в Литву“. А потомъ служащiи ей жонки сказаша, что хочетъ сынови послати. И найдоша у нея отсаженiя и каменiя драгаго, золота и сребра много…» (В.Н. Татищев. История России, т. V, стр. 91, 92).
Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымской Ордою, СПб., 1884.
1491 г. Письмо Менгли-Гирея: «Да пожаловалъ князъ велики, прислалъ третьего году пансырь; и язъ ходилъ на недруговъ, да пансырь утерялъ; и онъ бы пожаловалъ пансырь прислалъ» (стр. 122).
Наивная хитрость («утеря» пансыря) прикрывала настоятельное требование доспеха. Иногда в Москву посылались знатоки доспеха для отбора подарков в Крым.
1492 г. «Нынѣчя паробокъ мой Касымъ пансырь велми знаетъ, которой онъ похвалить пансырь, ко мне бы еси, брату своему, прислалъ» (стр. 169).
1493 г. «Сего году ординскихъ Татаръ кони потоптали есмя, мелкой доспѣхъ истеряли есмя. У тебя, у брата своего мелкого доспѣху просити послалъ есми» (стр. 178).
Памятники дипломатических сношений Московского госуд. с Польско-Литовским, т. I, СПб., 1882, стр. 27 — Ондрюшко бронник, стр. 29 — Борис укладник, стр. 31 — Митя ножевник, стр. 28 — Зиновий сагайдачник, стр. 28 — Сафоник Левонтьев сын игольник.
А. Ясинский. Чешское свидетельство о русском металлическом производстве в XIV в. — «Сб. Учено-литературной общ. при Юрьевском университете», т. I, Юрьев, 1898, стр. 54–55. — Термин «русские замки» не был случайным, он держался очень прочно. Так, в 1460 г. вновь упоминаются русские замки в Чехии.
Литература, посвященная исследованию меднолитейного дела, насчитывает несколько десятков названий и распадается на два раздела: описание крупного литья (пушек или колоколов) и мелкого культового литья (кресты, змеевики и т. п.). Техническая сторона не изучена и не обобщен материал разных производств. Артиллеристы изучали только литье пушек, не затрагивая соседнюю область — производство колоколов, которое в свою очередь изучалось изолированно.
О крупном литье см.: Н.Н. Мурзакевич. О пушечном литейном искусстве в России. — ЖМНП, 1838; Н.Е. Бранденбург. Исторический каталог Артиллерийского музея, СПб., 1877; П. Сытин. Пушечный двор в XV–XVI вв. — «Московский краевед», 1929, № 2; А.П. Лебедянская. Очерки из истории пушечного производства в Московской Руси. — Сб. исследований и материалов Артил. историч. музея, т. I, М.-Л., 1940; Н. Оловянишников. История колоколов и колокололитейное искусство, М., 1912; А.И. Семенов. Новгородские и псковские литейщики XVI–XVII вв. Сб. Новгородского общ. любителей древностей, вып. IX, Новгород, 1928.
Частично затрагивается литейное дело XV в. в работе В.А. Богусевича Литейный мастер Михаил Андреев. — «Новгородский исторический сборник», Л., 1937, вып. 2.
Выводы исследователя отличаются остроумием и бездоказательностью. Располагая только несколькими надписями на псковских колоколах, содержащих даты (1520–1551) и имена мастеров, Богусевич построил занимательную по своим подробностям картину: псковский поп Михаил Андреев оказывается внуком Аристотеля Фиораванти, приехавшим в возрасте 20–30 л. из Москвы во Псков в качестве известного мастера. «Здесь молодой Фиораванти сложил с себя сан и отдался уже целиком своей основной и более привычной для него профессии» (стр. 90). Исследователь точно знает, что у «потомка итальянских выходцев» характер был «предприимчивый и мятежный» (стр. 89). Во Пскове оказались и другие внуки Аристотеля — Тимофей Котельников, Онуфрий и дьяк Максим. Автору известны и правнуки итальянского зодчего: Матфейко и Куземка.
Все это нагромождение гипотез сопровождается категорическими утверждениями вроде: «нам представляется несомненным», «он был не кем иным» и т. д.
Новгородская I летопись 1216 г.
А.С. Орлов. Библиография русских надписей XI–XV вв., 1936, стр. 136: «А делал Федько пушечник». — Колокол отлит 10 октября 1487 г.
В.Н. Перец. О некоторых основаниях для датировки древнерусского медного литья, 1933, стр. 33 и 9. — Крест 1636 г. «лил мастер Семен Исаев Колокольников».
Никоновская летопись 1475 г.
Использованный нами выше сравнительный материал по Новгороду XVI в. дает следующие специальности: котельники — 35 ч., крестечники — 19, медники — 8, плавильщики — 3 (А.В. Арциховский. Новгородские ремесла, стр. 12–14). Сюда же, может быть, следует отнести пуговичников и колечников. Правда, пуговицы могли изготовляться из кости, а кольца из серебра и золота, не только из меди.
Псковская I летопись 1394 г. «Кончаны быша перши у Крому… и колоколницю поставивше». В XV в. колокольницы и звонницы распространяются широко. — См. Игорь Грабарь. История русского искусства, вып. 2 (Звонницы и крыльца).
Новгородская III летопись 1342 г.
Никоновская летопись 1346 г.; Воскресенская летопись 1346 г.: «А лилъ мастеръ Бориско». В Воскресенской летописи не указано римское происхождение литейщика. Предположить итальянское происхождение мастера трудно, так как католический именослов не знает имени Бориса, канонизированного только восточной церковью. Остается допустить или то, что Борис был выходцем из Западной Руси (из сферы «римского», католического влияния) или то, что он ездил в «римские» страны, например, для обучения литейному делу.
В XIV в. и в западнорусских землях отливали колокола. Колокол 1320 г. известен из Белостоцкого уезда (А.С. Орлов. Библиография…, стр. 71).
В 1341 г. во Львове слит был колокол с кирилловской надписью: «Мастер Яков Скора».
В 1379 г. был изготовлен колокол по заказу Ягайло (А.В. Орлов. Ук. соч., стр. 80).
Никоновская летопись 1403 г.
Арх. Леонид. Надписи Троице-Сергиевской лавры. — ЗОРСА, СПб., 1882, т. III, стр. 194. — На колоколе подробная летописная запись: «… свершися сей колоколъ в лѣта благочестивого и Великого Князя и архiепископа Фотiя, митрополита Кiевскаго и всея Русiи… в лѣто 6928, индикта 13, мѣсяца августа 15…» Странно, что Василий Дмитриевич здесь не упомянут, а Фотий назван князем и архиепископом.
Возможно, что в надписи были пропуски. Данный колокол был одним из четырех колоколов, называвшихся «четыре брата».
ААЭ, т. I, № 16, стр. 12: «Соль вѣсити на скалкахъ тымъ же вѣсомъ, что воскъ вѣсятъ, тыми жь колоколы». Единство формы и термина не определяет еще, конечно, единство материала; весовые колокола могли быть и железными.
Н.П. Лихачев. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче, СПб., 1908, стр. 46.
Тверская летопись 1446 г.; А.Н. Вершинский в статье «Возникновение феодальной Твери» (ПИДО, 1935, № 9-10, стр. 123) придерживается того же взгляда на характер тверской артиллерии, но ничем его не аргументирует.
Его нельзя смешивать с Яковом Фрязином, приехавшим в Москву в 1490 г. Оба мастера, русский и итальянец, четко различаются в надписях: одни надписи знают только Якова, а другие — Якова Фрязина. Кроме того, раннее из дошедших до нас орудий русского Якова сделано за 7 лет до приезда Якова Фрязина.
Дополнения к Актам историч., т. V, № 51. — Опись 1667–1671 гг., стр. 304. — В работе А.П. Лебедянской приводятся чертежи XVIII в. «достопамятных» орудий XV в., хранившихся в 1757 г. в Оренбурге (стр. 63, 66).
По современному артиллерийскому делению «пищаль», достигающая 21 калибра, соответствует орудию с настильной траекторией — пушке, а пушка XV в. — орудию с навесной траекторией — гаубице или даже мортире. Орудие 1483 г. нужно считать вероятнее всего мортирой.
«Того же лѣта, Августа в 12 день слилъ Павлинъ Фрязин Деббосисъ пушку велику». — Никоновская летопись 1488 г.
«А делали Яковлевы ученики Ваня да Васюк». Датирована пищаль мартом 1491 г. — А.П. Лебедянская. Ук. соч., стр. 67.
А.В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник. — Благодаря любезности автора мы имели возможность воспользоваться этой работой в рукописи (стр. 117, 118). Одна миниатюра, изображающая отливку пушки в 1488 г., издана А.П. Лебедянской (Ук. соч., табл. II).
А.В. Арциховский. Ук. соч., рис. 19; А.П. Лебедянская. Ук. соч., табл. II.
А.И. Анисимов. Автопортрет русского скульптора Авраама. — ОАН ОГН, 1928, № 1; A. Goldschmidt. Die Bronzetüren von Nowgorod und Gnesen, Marburg, 1932. — Здесь указываются только работы, дающие хорошие воспроизведения мастера Авраама. Недавно предложено называть эти врата Магдебургскими («Новгородский исторический сборник», Новгород, 1939, вып. 6, статья В.А. Богусевича «Магдебургские врата XII в.»).
Датировка этой интереснейшей скульптуры точно не установлена. А.И. Анисимов (Ук. соч.) относит одну из дополнительных пластин на вратах к XIV в., но мастера Авраама датирует домонгольским временем: «Будучи выразителем национально-русского понимания задач художественной передачи формы, воспитанного на родственном ему византийском искусстве, но выразителем еще в той стадии, которая не являлась окончательной, автопортрет Авраама с наибольшим вероятием может быть отнесен к концу периода, называемого нами, в пределах художественных явлений, домонгольским» (стр. 184).
Эта стилистическая и несколько запутанная по аргументации датировка находится в явном противоречии с палеографическим анализом надписи, которую Анисимов обошел при установлении даты. Надпись МАСТЕРЪ АВРАМЪ сделана уставом XIV в.
Акад. А.С. Орлов считает возможным уточнить эту дату — конец XIV в. («Библиография…», стр. 99).
Анисимова, очевидно, ввела в заблуждение умышленная архаизация фигуры, проведенная Авраамом для установления единства всех трех участников работы над вратами: Риквина, Вайзмута и его, Авраама. Предполагать, что надпись была сделана спустя полтора столетия после изготовления фигуры — невозможно. Остается датировать фигуру мастера Авраама тем же временем, что и прекрасного литого кентавра — XIV в.
Напр.: «Покры владыка новгородскiй Далматъ святую соборную церковь Софию свинцомъ» (Новгородская III летопись 1261 г.). «Поновлена бысть церковь каменная св. Георгiа въ монастырѣ новымъ свинцомъ» (Новгородская III летопись 1345 г.).
Псковская II летопись 1420 г.
Можно высказать следующее предположение, объясняющее столь странное отсутствие простой специальности литейщика. Именно в это время в Западной Европе вводится прокатка мягких металлов (цинка и свинца) через вальцы, поворачиваемые ручным воротом (см.: Ю. Покровский. Очерки по истории металлургии, стр. 50, рис. 14). Может быть, под «новыми досками» и надлежит понимать свинцовые пластины, изготовленные новым способом? Заготовки для досок должны были отливаться, а затем раскатывались в тонкие листы уже на вальцах. При этом достигались уплотнение металла и большая равномерность толщины листа, а вместе с тем и экономия свинца. Без металлографического анализа остатков свинцовой кровли настаивать на этом предположении нельзя. Кроме свинца иногда применялось олово. — Новгородская IV летопись 1280 г. о гор. Владимире.
Интересен фрагмент красно-медного кровельного листа с густой позолотой и с записью 1340 г.: «В лѣ 6848 мсця июля в 13 на память стго апсла Акулы громъ быс и земля потрясеся». Этот лист извлечен из Успенского собора во Владимире. — Н.П. Лихачев. Владимирская эпиграфическая запись XIV в. — ИОРЯС, 1901, т. VI, кн. 3, табл. II, стр. 294.
Новгородская I летопись 1408 г.
Подробнее об этих вратах мы будем говорить в разделе ювелирного дела, так как большинство их связано со своеобразной техникой золочения.
Медные врата из Александрова представляют собой незаконченное изделие: из всех восьми пластин только на одной выполнено глубокой гравировкой изображение. Характер гравировки говорит о том, что в дальнейшем предполагалось инкрустировать медь золотой проволокой, для которой и были подготовлены глубокие борозды.
По всей вероятности, подобной инкрустацией должны были быть украшены все листы, но мастер остановился в самом начале процесса орнаментации врат.
А.И. Некрасов в статье «„Тверские“ врата Александровской слободы» (ТСА РАНИОН, 1926, т. I, М.) датирует эти врата второй четвертью XV в. и считает возможным связывать их не с Тверью, а с Москвой. Эти выводы вполне приемлемы, но в сближении некоторых дефектов врат с историческими событиями автор увлекся слишком смелым построением: «… гораздо интереснее изъяны (дырки, лопнувшая доска) на левой стороне врат на высоте пояса взрослого человека, носящие явный признак того, что в церковь ломились, однако не желая доводить двери до полного разрушения… Возможно, что порча относится к смутным временам до Грозного. Не эпоха ли это усобиц Юрия Звенигородского и Дмитрия Шемяки?» (стр. 77).
С этими же усобицами он связывает и незаконченность оформления врат.
Русское литье XIII–XV вв. во всем своем объеме никогда не изучалось. Единственная работа, претендующая по своему названию на значение обобщающего обзора, на самом деле посвящена очень узкому разделу литья — медным крестам: В.Н. Перец. О некоторых основаниях для датировки древнерусского медного литья, изд. ГАИМК, 1933. — Работа интересна своею библиографической частью, которая почти исчерпывает сведения о медных крестах X–XVII вв. В позитивной части автор остановился на некоторых общих принципах датировки, подкрепленных отдельными, случайными примерами. Устойчивой датировочной шкалы автор не дал. В ряде случаев у него дается ошибочное определение, напр., стр. 44–45, где появление круглых клейм на крестах он относит к XV–XVI вв., тогда как они появились еще в XII–XIII вв. Обширную литературу имеют змеевики, которыми интересовались как со стороны сюжетов, стиля, так и со стороны техники. — См. А.С. Орлов. Амулеты-змеевики Исторического музея (Отчет ГИМ за 1916–1925 гг., М., 1926); В. Лесючевский. Некоторые змеевики в собрании Художественного отдела Гос. Русского музея. — «Материалы по русскому искусству», т. I, Л., 1928.
Литым иконкам и крестам посвящена заметка Н.Ф. Романченко «Образцы старицкого медного литья» (Там же). К сожалению, автор, в распоряжении которого был материал, точно датированный 1394–1486 гг. по находкам тверских городских и кашинских монет, не разбил его по погребениям и тем лишил нас возможности определить точнее дату каждой литой вещи.
Образцом такой позднейшей отливки раннего энколпиона может служить энколпион № 262 коллекции Б.И. и В.И. Ханенко («Русские древности. Кресты и образки», Киев, 1900, табл. XXII).
Потертый старый крест был оттиснут в слишком жирной глине, возможно плохо просушенной, так как на поверхности отливки видно множество пузырьков, образовавшихся или от водяных паров, или от воздуха. См. также змеевики в каталоге собрания древностей А.С. Уварова на стр. 100, рис. 80.
См. выше, в разделе «Влияние татарского нашествия», энколпионы с обратной надписью: «СТАЯ БОБОБЦЕ ПОМАГАИ».
Каталог собрания древностей А.С. Уварова, отд. VIII, XI, М., 1908, рис. 166 и 167 на стр. 187–188. — В коллекции Уварова было 9 створок от нескольких энколпионов.
Энколпион хранится в Казанском музее. Фотографии всех крестов этого типа любезно предоставлены в мое распоряжение А.П. Смирновым.
Коллекции ГИМ, инв. № М. 5859; Коллекции Казанского музея. Начертания букв в обоих случаях говорят за XIV в.
Происхождение экземпляра ГИМ неизвестно. Поэтому трудно решать вопрос о том, где киевские складни начали свою вторую жизнь — в Поволжье ли, в среде русских пленных, или в русских землях. Второе предположение представляется более вероятным; естественнее допускать эволюцию типа там, где он мог широко бытовать. Наличие же измененных экземпляров XIV в. в Поволжье можно объяснить последующими набегами татар.
Ввиду того, что нам приходится в третий раз обращаться к этим энколпионам, обобщим полученные результаты анализа литья:
1) Энколпионы с надписью «стая бобобце помагаи» делались в Киеве в начале XIII в. Путем торговли они попадали в соседние города Среднего Приднепровья.
2) К моменту нашествия монголов эти энколпионы, отлитые в одной форме, широко бытовали в Киевщине; часть их найдена в комплексах, связанных с разгромом Киева Батыем. Находки энколпионов, отлитых в одной форме с киевскими, сделаны в местах кочевий татар в XIII в. — на Северном Кавказе, в Поволжье.
3) В XIII в. уцелевшие киевские вещи служили штампами для изготовления новых отливок. В XIV в. мастера использовали в качестве штампа основу энколпиона и по своему домыслу исправляли стершиеся первоначальные надписи.
Каталог А.С. Уварова, рис. 85, 86, 88, 89. — Все экземпляры литые из меди.
Каталог А.С. Уварова, стр. 101, рис. 82 — лицевая сторона, рис. 83 — оборот.
См. также: В. Лесючевский. Некоторые змеевики, рис. 11. — Лицевая сторона большой иконы иная, но оттиск иконки-штампа на обороте совершенно совпадает с уваровским экземпляром. Лесючевский датирует икону XV в.
Каталог А.С. Уварова, стр. 105–106, рис. 96. — Андрей Аленсандрович — один из удельных тверских князей. Умер одновременно с женою во время чумы 1365 года.
Эпиграфически надпись относится к XIV в. (А.С. Орлов. Амулеты-змеевики…, стр. 44). Змеи на обороте змеевика имеют собачьи морды и прямолинейные туловища.
Каталог А.С. Уварова, стр. 106–107, рис. 98. — Впрочем, как основание для датировки подобные обстоятельства находки непригодны. На Куликовом поле найден золотой перстень с миниатюрной коробочкой в щитке. Дата его — XII век. — См. Л.В. Кафка. Искусство обработки металла, М., 1925, стр. 28–30.
Каталог А.С. Уварова, стр. 62, рис. 36 (прямоугольная иконка); стр. 91, рис. 72 (медный складень); стр. 181–182, рис. 158 (крест-энколпион).
Каталог А.С. Уварова, стр. 81, рис. 60.
Каталог А.С. Уварова, стр. 75, рис. 53. Второй экземпляр, см.: Б.И. и В.И. Ханенко. Русские древности. Кресты и образки, Киев, 1900, табл. XXXI, № 349, а также табл. IX, № 109.
Н.Ф. Романченко. Ук. соч.
В.Н. Глазов. Гдовские курганы, табл. XXIV, рис. 2.
В качестве одного из примеров литья в одной форме укажем 3 энколпиона из собрания А.С. Уварова (Каталог…, стр. 181–182, рис. 157 и 158) и 2 энколпиона из собрания Ханенко (Кресты и образки, табл. XI, рис. 133, 134).
«Древности Российского государства», отд. 1, табл. XLVI и XLVII (так называемое «корсунское» паникадило); И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности, т. V, рис. 201 (паникадило из Никитской церкви в Новгороде). Этот рисунок лучше издан в Историко-культурном атласе Н. Полонской, вып. 2, табл. XXXIII, рис. 5. Позднее это паникадило находилось в частном собрании М.П. Боткина. Паникадило из Острова (близ Пскова) опубликовано в книге: Н.В. Покровский. Заметки о памятниках псковской церковной старины, М., 1914, табл. I–II. Здесь же упоминается еще несколько паникадил XIV–XV вв. Некоторые из этих древних вещей продолжали в 1914 г. бытовать в новгородских монастырях (напр., в Зверине монастыре). Паникадило неизвестного происхождения издано Н.В. Покровским (Церковно-археологический музей С.-Петербургской Духовной академии, СПб., 1909, табл. XI).
Н.В. Покровский. Заметки…, стр. 3, табл. I–II.
Приведем подсчеты:
Звенья для цепей — 9
Круглые звенья с кентаврами — 6
Верхняя розетка — 1
Кронштейны в виде веток — 12
Квадратные прорезные пластины хороса (круга) с херувимами — 6
Квадратные прорезные пластины хороса с орнаментом — 6.
Гладкие пластины с накладными фигурами деисусного чина — 12
Трапецевидные пластины для днища — 6
Треугольные пластины с кентаврами — 6
Нижняя розетка — 1
Всего — 65
Для их отливки требовалась 21 литейная форма.
Паникадило Никитской церкви состояло из 80 с лишним деталей.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности…, вып. VI, рис. 202.
Н.В. Покровский. Заметки…, стр. 5. — Ошибочность применения термина «корсунские» к различным художественным изделиям Новгорода доказана Кондаковым, а еще ранее в «Древностях Русского государства», отд. 1, стр. 78.
См., напр.: Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. VI, Киев, 1907, табл. XLI. Отличием формы данного паникадила от новгородских является присутствие здесь поддона в нижней части; новгородские паникадила заканчиваются внизу маленькой розеткой.
А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, рис. 107, 150, 171. — Икона из Кривецкого погоста интересна рядом бытовых деталей, как деревянные шатры церквей, одежда женщин, серьги. Паникадило на рисунке Феофана очень близко к «корсунскому» Новгородской Софийской ризницы, но отличается поддоном, так что общие контуры его ближе к киевскому паникадилу Ханенко.
На трапецевидных пластинах ряда паникадил есть надпись ХЕРОВИМ в окружении готических завитков. Литые фигурки святых на хоросах типа никитского сопровождаются небольшими надписями в 1–3 строки: НИКОЛА, МИХАИЛЪ, ВЛАСЕ и т. д. Надписи отлиты вместе с самими фигурками.
См. ниже работу мастера Ивана Фомина 1435 г.
В. Голубинский. История канонизации святых в русской церкви, 1903, стр. 72.
Н.В. Покровский (Заметки…, стр. 4) сопоставляет хорос Русского музея с хоросом, хранившимся в Духовной академии.
Утверждать, что литье производилось в одних формах, можно будет только после сличения самих вещей; по изданиям можно лишь допускать эту возможность.
В ГИМ (инв. № 20271) хранится интереснейший фрагмент медного литья, представляющего образчик компоновки различных деталей. Центральная часть этой полосы тождественна Никитскому и софийскому паникадилам, но нижняя состоит из драконов, сплетенных друг с другом хвостами; этих драконов нет на паникадилах. Дата драконов — XV в. Очевидно, мастер использовал оттиск с паникадила и осложнил его дополнительным оттиском драконов. Переплетенные чудовища близки к тератологическому орнаменту на серебряном кадиле 1492 г. работы попа Саввы. — См. С. Бартенов. Московский Кремль, т. II, М., 1916, стр. 97, рис. 129.
Софийская I летопись 1476 г.; Воскресенская летопись 1478 г.
К.В. Базилевич. Имущество московских князей в XIV–XVI вв. — «Труды ГИМ», вып. III. Разряд общий исторический, М., 1926, стр. 40. — Враждебно настроенные к Ивану III западные летописцы, очевидно, преувеличивали его приобретения, но, несомненно, приобретения эти были значительны.
Напр., ковш новгородского архиепископа Ефимия весом в 16 фунтов с «образиной» на ручке и четырьмя кругами, в которых «писаны царства». Был у кн. Дмитрия и ковш архиепископа Феофила со сканью и ковш посадника новгородского Луки Федоровича.
Ю.А. Олсуфьев. Опись серебряных ковшей б. Троице-Сергиевской лавры, 1925, стр. 5-10.
Лучшее из изданий: М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913. — Дата в этом издании ошибочно указана — 1323 г.
Обширная литература о них приведена А.С. Орловым в его «Библиографии русских надписей XI–XV вв.», 1936, стр. 72, 74. Хорошего издания Васильевских врат нет. Список акад. Орлова можно пополнить статьей И.А. Гальнбека — «О технике золоченых изображений на Лихачевских вратах» («Материалы по русскому искусству», т. I, Л., 1928). Автор исследует технику золочения и дает фотографии отдельных листов (рис. 3).
П. Симони. Собрание изображений окладов на русских богослужебных книгах XII–XVII ст., вып. 1, СПб., 1910, табл. II.
М.И. Михайлов. Ук. соч., рис. 22. — К сожалению, надпись и дата транскрибированы Михайловым ошибочно.
П. Симони. Собрание изображений…
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра б. Троице-Сергиевой лавры, Сергиев, 1926, стр. 87; Н.И. Брунов. Русская архитектура X–XV вв. (Сообщения Кабинета теории и истории архитектуры Академии архитектуры СССР, вып. 1, М., 1940, стр. 11, рис. 3).
Оружейная Палата в Москве. Инвент. № 4615.
«Вестник Общества древнерусского искусства при Московском Публичном музее», М., 1875, № 6-10, рис. стр. 48–49.
М.П. Степанов. Храм-усыпальница вел. кн. Сергия Александровича, М., 1909, табл. XXXIX.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. XI, стр. 234.
Николай Макаренко. Путевые заметки и наброски о русском искусстве, вып. 1, 1914, рис. 21, стр. 52–53.
В «Библиографию» Орлова этот предмет не включен; возможно, что А.С. Орлов был введен в заблуждение другим изданием, где год указан ошибочно — 1534 г. См. «Художественные сокровища России», 1901, табл. 79.
См. выше.
«Древности Российского государства», отд. 1, табл. LIV–LVIII; Н.В. Покровский. Древняя ризница Новгородского Софийского собора. — «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, табл. VIII–IX. — Дата часто читается ошибочно — 1436 г.
См. выше.
«Вестник Общества древнерусского искусства», М., 1875, № 6-10.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. I и III.
В.А. Никольский. Русский ювелир XV в. — «Среди коллекционеров», М., 1922, № 4, стр. 19.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра. Фотографии нет, стр. 235–239.
М.М. Лосева. Образец русского серебряного мастерства XV в. — Сб. Оружейной Палаты, М., 1925, стр. 114. — Этот предмет хронологически несколько выходит за рамки нашей работы, но еще тесно связан с традициями середины XV в., что и позволяет включить его в список.
К.В. Базилевич («Имущество московских князей») дал очень подробный и разносторонний анализ грамот, сопоставляя упоминаемые в них вещи с имеющимися в настоящее время в Оружейной Палате (см. стр. 15).
Историография ювелирного искусства XIII–XV вв. не богата частными, а тем более общими работами. Первой крупной попыткой обобщения памятников прикладного декоративного искусства было издание роскошных литографированных альбомов «Древностей Российского государства» с сопроводительным текстом, выходивших с 1849 по 1853 г. В это же время Снегирев издавал свои «Московские древности» с 1842 по 1845 г.
Позднее вышел ряд публикаций больших коллекций, из которых наиболее важными в научном отношении надо признать опись Оружейной Палаты с фототипическим альбомом и публикацию исследования Н.В. Покровским древностей ризницы Новгородского Софийского собора.
Больше чем кто-либо другой сделал для собирания разбросанных в разных местах и малоизвестных древностей неутомимый И.Ф. Борщевский, который с фотографическим аппаратом объездил все глухие углы и составил ценнейшую коллекцию снимков, частично изданную. Много сделал для изучения русского ювелирного дела Г.О. Филимонов, который с 20-летнего возраста посвятил себя изучению русских древностей. Много работ посвящено отдельным вещам, некоторые предметы насчитывают целую литературу.
Меньше можно указать исследований, освещающих какой-нибудь определенный раздел ювелирного мастерства или группу однородных памятников.
Техника ювелирного ремесла нашла отражение в трех специальных работах: Л.В. Кафка. Искусство обработки металла, М., 1925 (на 30 стр. автор дает беглый очерк ювелирного дела с X по XVII в.); П. Дервиз. Техника серебряного производства, Л., 1929 (автор касается техники XVI–XVII вв., но ряд приемов характерен и для более раннего времени); И.А. Гальнбек. Ук. статья.
Обобщающих работ по русскому художественному ремеслу немного. Одним из первых пытался заполнить этот пробел в русской истории И.Е. Забелин («О металлическом производстве в России до конца XVII в.» — ЗРАО, т. V, СПб., 1857).
Более интересный художественный анализ образцов ювелирного дела дан в известной работе И.И. Толстого и Н.П. Кондакова «Русские древности в памятниках искусства», вып. VI. Но в отличие от предшествующего тома этих же авторов, данная книга носит характер путеводителя по древностям Суздальской и Новгородской Руси, в котором блестящие описания отдельных вещей не связаны никакими обобщениями.
В 1923 г. В.А. Никольский дал общий очерк — «Древнерусское декоративное искусство». В небольшой по объему книге автор затронул все основные разделы художественного ремесла, уделив особое внимание ювелирному, но у него не было возможности детально остановиться на отдельных вопросах.
Ю.А. Олсуфьев, тонкий знаток ювелирного дела XIV–XVI вв., в ряде описей ризницы б. Троице-Сергиевской лавры высказывал свои общие взгляды на искусство этой эпохи (см., напр., «Искусство XIV и XV вв.»). В изделиях русских мастеров Олсуфьев хотел видеть своим взором утонченного эстета «мистическое общество русского кватроченте». Датировки его, в большинстве случаев очень точные и хорошо аргументированные, иногда грешат излишним увлечением искусствоведческой стороной вещи.
Ювелирному делу уделено место и на страницах общей работы А.И. Некрасова «Древнерусское изобразительное искусство» (1937). Связного изложения художественного ремесла здесь нет, но в текст вкраплены упоминания о всех важнейших произведениях ювелирного искусства. Автору, увлекшемуся белорусским влиянием на московское искусство XIV XVI вв., многие русские вещи казались связанными с Западом.
Для сравнения обратимся к таблице. Фигура херувима с кадильницей (левый в верхнем ряду) повторена 4 раза. Вторая форма служила для отливки херувимов без кадильницы (напр., средний в нижнем ряду); в ней отлито 5 фигур. Верхний херувим в левом ряду отлит в первой форме, но у него удалены кадильница и плат для того, чтобы он больше походил на херувимов второго типа. Принадлежность ко второй форме доказывается рисунком крыльев. Средний херувим в левом ряду — позднейшая доделка. Вместо боковых крыльев у него лапы с когтями.
В одной форме отлиты 3 фигуры святых: 1) верхний ряд, второй справа, 2) правый ряд, второй снизу, 3) нижний ряд, второй слева.
В одной форме отлиты 2 фигуры: вторая сверху в левом ряду (первая отливка) и средняя в верхнем ряду (вторая — дефектная отливка).
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра. — Кадило № 1-12, фотографии нет; Н.И. Брунов. Русская архитектура X–XV вв. — Сообщения Кабинета теории и истории архитектуры Академии архитектуры СССР, вып. 1, М., 1940, рис. 3, стр. 11.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра. — Мощевик принадлежал сыну Владимира Андреевича Серпуховского князю Андрею.
Н. Макаренко. Путевые записки и наброски о русском искусстве, вып. 1, S. 1., 1914, рис. 21.
М.М. Лосева. Ук. соч., рис. на стр. 114.
Савваитов. Артосная панагия из Вологды. — ИАО, СПб., 1861, т. II, вып. 1. — Впервые на эту близость обратил внимание акад. А.С. Орлов («Библиография», стр. 101–102), а позднее развил в своей интересной статье Ю.П. Дмитриев «Мастер-серебряник» XV в. — «Новгородский исторический сборник», вып. 7, 1940. К этим трем панагиям нужно добавить и двойник панагии 1435 г., хранящийся в Оружейной Палате, описание которого приведено Забелиным («О металлическом производстве», стр. 57). См. также: Ю.П. Дмитриев. Ук. соч., стр. 36.
Напр., епитрахиль новгородского архиепископа Моисея (ум. в 1362 г.). — См. Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница в Новгороде, табл. XIX, рис. 2.
Напр., церковь Федора Стратилата, построенная в 1361–1362 гг., Спас на Ильине улице 1374 г. и ряд других.
Архитектурный характер киотцев особенно заметен на Песношском кадиле 1469 г., которое воспроизводит в металле деревянный шатровый храм. Любопытно почти буквальное совпадение формы этого кадила с рисунком деревянной церкви на иконе XIV в. из Кривецкого погоста. Там есть и трансформированная сложная арка. — А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, рис. 107, стр. 166. — Трехлопастная арка есть и в архитектурных пейзажах Радзивилловской летописи.
См., напр., потир 1449 г. — литые из золота тяжи, соединяющие верхний венчик со стояном.
На панагиаре 1435 г. отлита «коруна» из крестовидных зубьев.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. IX. — Серебро позолочено.
Литые «жуки» есть на окладе 1392 г. — См. Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. 1. Средний рисунок.
«Древности Российского государства», отд. 1. — Издатели относят весь оклад к эпохе митр. Афанасия (1566), тогда как к этому времени относится лишь ремонт его. — См. А.И. Некрасов. Ук. соч., стр. 243.
Ю.Н. Дмитриев. Ук. соч., стр. 32. — Во многих публикациях ошибочно указывалось, что эти фигуры — литые.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. X, стр. 162.
Трактовка фигуры и лица Иоанна чрезвычайно близка к миниатюре евангелия Хитрово середины XV в. (См. А.И. Некрасов. Ук. соч., рис. 168). Это евангелие хранилось в том же Троице-Сергиевом монастыре, где и оклад с чеканкой.
Датировка здесь несколько затруднена отсутствием обычных для этой эпохи деталей, как накладное литье, киотцы и т. п.; стилистические особенности изображений позволили Олсуфьеву отнести оклад к первой половине XV в. (Ук. соч., стр. 162). Эпиграфические данные дают ту же датировку и, кроме того, третьей опорной точкой является сходство Иоанна на окладе с Иоанном на миниатюре евангелия Хитрово. Отсутствие киотцев даже, может быть, говорит в пользу большей древности данного оклада, так как сближает его с окладом 1343 г., где вместо киотцев евангелисты размещены на угольниках в форме глаголя. Такие же глаголи, только более изысканной и вычурной формы, мы видим и на интересующем нас окладе.
Напр., «столицы», «царские врата» и т. п. Орнамент деревянной резьбы очень близок к орнаменту тисненого серебра; дерево нередко золотилось, так что общее впечатление от резного дерева и тисненого серебра было однородным.
П. Симони. Оклады…, табл. II.
Ввиду того, что целость оклада нарушена, трудно сказать, была ли басма при первоначальной монтировке и когда она появилась. По характеру рисунка указанные выше правая и верхняя полосы относятся к XIV в.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. II.
«Вестник Общества древнерусского искусства», М., 1875, № 6-10, стр. 53. Сообщение Г.Д. Филимонова.
Н. Кутепов. Великокняжеская и царская охота на Руси. т. I, СПб., 1896, стр. 142; А. Жизневский. Описание Тверского музея. Оружие и доспехи. — «Древности», М., 1886, табл. XI, рис. 977.
Выше, в разделе кузнечного дела, мы высказывали предположение, что рогатина датируется ранними годами княжения Бориса Александровича и может быть связана с поездкой его на коронацию Витовта в 1430 г.
В Музее гор. Калинина хранится костяная рукоять кинжала, отнесенная издателем к XV в. (А. Жизневский. Ук. соч., стр. 192). Там изображены люди, животные, птицы.
Фигуры и композиции на рогатине отчасти напоминают инициалы рукописей XIV–XV вв., но отличаются от них большей четкостью рисунка. Отдельные сцены, изображенные на рогатине, повторены на некоторых монетах Бориса Александровича и Ивана Михайловича Тверских (А.В. Орешников. Русские монеты до 1547 г., табл. II, № 46, 47, 48, 49, 50, 51, 53, М., 1896, стр. 27). На монетах изображены различные охотничьи сцены. Изображения на рогатине долго не привлекали внимания исследователей. Лишь недавно Я. Лурье в статье «Роль Твери в создании русского национального государства» («Ученые записки Ленинградского гос. университета», Л., 1939, № 36, вып. 3, стр. 104–107) впервые подошел к расшифровке изображений. Автор считает, что на рогатине даны иллюстрации к былине о Щелкане Дудентьевиче. Для доказательства своей мысли он произвольно располагает рисунки в определенном порядке, нарушающем их последовательность на рогатине. Принимая нумерацию Я. Лурье, рисунки оказываются на самой рогатине в таком порядке: 8, 2, 4, 3, 1, 7, 5, 6. Рис. № 1 (по месту расположения — 5) — Щелкан пьет кровь сына перед Озвяком Тавтирьевичем; рис. № 2 — Озвяк передает Тверь Щелкану; рис. № 3 — сцена наказания иллюстрирует управление Щелкана; рис. № 4 — мужики посадские несут жалобу двум удалым Борисовичам; рис. № 5 — Борисовичи несут злато, серебро и жемчуг Щелкану; рис. № 6 — двое Борисовичей разорвали Щелкана наполы.
Приведенное объяснение вызывает несколько возражений, которые мы расположим по порядку рисунков, принятому Я. Лурье:
Рис. № 1. Принимающий чашу без царского венца, лицо его в струпьях. Ордынский царь не мог быть изображен в таком виде. Во всех миниатюрах XVI в. ордынский царь изображался в зубчатом венце.
Рис. № 2. Признать этот рисунок изображением инвеституры совершенно невозможно, так как слева находится женская фигура в длинной одежде с длинными волосами, а не хан Узбек. В пользу знатного происхождения говорит венец, но было бы весьма странно изображать Узбека один раз в коротком платье с непокрытой головой, а другой раз — в женской одежде с широкими рукавами и в короне.
Рис. № 4. Если изображены посадские мужики, приносящие жалобу Щелкану Дудентьевичу, то в высшей степени странно то, что Щелкан сидит полуголый, в струпьях, а тверичи с ведром также обнажены до пояса.
Рис. № 5. Вместо двух Борисовичей со златом и серебром изображен одна мужчина с ведром. Щелкан босой, но уже без струпьев. (По всей вероятности, рис. 1, 4 и 5 передают распространенный сказочный сюжет врачевания «живой водой»).
Рис. № 6. Вторично вместо трех действующих лиц — только двое, из которых один полуобнажен, а второй (Щелкан) совершенно наг.
Суммируя все несообразности, получаемые при сближении рисунков со стариной о Щелкане Дудентьевиче, мы должны отказаться от остроумной попытки Я. Лурье.
Предпринятые мною поиски литературных соответствий изображениям на рогатине не привели к окончательным результатам.
Просмотр сказок не дал ни одной, в которой сочетались бы все сюжеты (см. Н.П. Андреев. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне, Л., 1929). Больше материала оказалось в былинах и повестях русского происхождения. Повесть о Петре и Февронии знает баню и особую целебную воду, приносимую князю, заболевшему язвами на теле. Есть там и сцены охоты. Охота и баня есть в былине о Добрыне и Маринке. В былине о сорока каликах есть упоминание охоты, беседы княгини Апраксии с Касьянушкой-атаманом, о передаче чаши и наказании атамана за мнимую кражу чаши.
Эти же сюжеты повторяются в житии Касьяна Учменского (см. М.Н. Сперанский. Русская устная словесность, М., 1918, стр. 315). Былина о молодце и худой жене знает охоту, разговор с королевской дочерью, кабак, наказание и др. В тверской литературе есть интересное сказание «О зачатии во граде Твери отроча монастыря» («Тверские губ. ведомости», 1865, № 36 и 38). Сказание в редакции XVII в. повествует о женитьбе князя Ярослава Ярославича в 1265 г. на дочери пономаря Ксении. В сказании говорится и об охоте (дважды), и о разговоре юноши-слуги с невестой князя, и о свадьбе.
Как видим, полного совпадения нет нигде, но совпадение многих элементов позволяет предполагать, что гравированные на рогатине композиции дают неясную уже для нас комбинацию элементов, обычных для русского былинного и литературного творчества XV–XVI вв. Мы потому так подробно остановились на рогатине, что она является единственным для этого времени светским произведением искусства.
Фигуры четырех евангелистов по углам интересны изображением ряда деталей книгописного дела: подвесная чернильница, рожок для перьев, разлинованный пергамент, процесс письма и т. д. — П. Симони. Оклады…, табл. II к стр. 938.
М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб. 1913, стр. 50–53, рис. 22. — Единственное издание этой интересной вещи грешит, к сожалению, множеством ошибок, начиная с даты (1382 г. вместо 1383 г.) и кончая текстом надписи.
Дионисий, крупный церковный деятель XIV в., был одним из кандидатов в митрополиты и после назначения Митяя отправился в Царьград. Был арестован, отпущен на поруки и, в конце концов, бежал в Царьград, откуда возвратился в 1382 г. На следующий год (1383) он вновь едет в Царьград и в этом же году, в январе месяце, возвратился в Русь в сане архиепископа с различными святынями и с грамотой против стригольников (Е. Голубинский. История русской церкви, т. II, М., 1900, стр. 251–252). Суздальский князь Дмитрий Константинович, упоминаемый в надписи на ковчеге, умер 5 июля 1383 г. (А.В. Экземплярский. Великие и удельные князья…, т. II, СПб., 1891, стр. 416). Все эти хронологические сведения нужны нам для решения задачи: где был сделан ковчег — в Суздале или в Константинополе?
А.И. Некрасов («Древнерусское изобразительное искусство», стр. 224) считает, что ковчег был сделан в Константинополе в 1382 г., но никаких аргументов в пользу этого мнения не приводит. Текст надписи говорит о перенесении святынь из Царьграда («…пренесены изо Царяграда смереным архиепископом Дионисьем»). На этом основании и самый ковчег для святынь считали изготовленным в Царьграде (И. Снегирев. Московские древности, М. 1842–1845, стр. 92). Но при этом не было обращено достаточного внимания на следующие слова: «…при великом князи Дмитрии Константиновиче иже созда раку сию…»
Между приездом Дионисия и смертью Дмитрия Константиновича прошло около полугода; за это время ковчег мог быть изготовлен в Суздале или в Нижнем-Новгороде. Впрочем, слова «иже созда…» можно понимать в смысле принятия на себя расходов по изготовлению дорогого оклада для цареградских святынь. В пользу нерусского происхождения говорит боковой чеканный пояс с византийским орнаментом, но расположение русской надписи говорит о том, что в изготовлении ковчега, несомненно, участвовал русский мастер. Кроме того, надпись сделана уже после возвращения Дионисия, так как в тексте идет речь о перенесении ковчега из Царьграда в Суздальское княжество, как о совершившемся факте, чего не могло быть, пока Дионисий находился еще в Царьграде.
Следовательно, несмотря на наличие византийских элементов в орнаментике, мы должны считать ковчег изготовленным в пределах Суздальско-Нижегородского княжества в январе-июле 1383 г.
Ю.А. Олсуфьев. Опись серебра, табл. XII.
М.И. Михайлов. Ук. соч., стр. 41–42, рис. 16. — Дата прочтена ошибочно — 1323 г. Ошибка в дате есть и в «Русских древностях» И.И. Толстого и Н.П. Кондакова (стр. 160) — 1328 г. Отсюда эта описка перекочевала и в «Библиографию…» А.С. Орлова. Дата читается так: 6838 г., или 1330, спустя месяц после изготовления потира. В апреле этого же года Моисей ушел с кафедры в свой монастырь на Коломцех (Новгородская III летопись 1330 г.).
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков датируют сосуд XV в. («Русские древности», стр. 159). — Шляпкин относит надпись к XIII в. — М.И. Михайлов. Ук. соч.
П. Симони. Оклады…, табл. II; «Древности Российского государства», отд. 1, табл. III. — Скань здесь двух видов: один — древний, относится, к эпохе Фотия, а другой — XVI в.
Н.Н. Соболев. Очерки доистории украшения тканей, М.-Л., 1934., стр. 120, цветная таблица; стр. 138, рис. 81; стр. 197, рис. 114.
Впервые против византийского происхождения шапки Мономаха выступил французский ученый W. Regel («Analecta Byzantino-russia», 1891), считавший ее золотоордынским изделием. Затем Г.Д. Филимонов («О времена и происхождении знаменитой шапки Мономаха». — ЧОИДР, 1893, кн. II) указал на близость орнаментики шапки к арабским образцам и высказал предположение, что золотая шапка попала в 1317 г. к хану Узбеку из Египта, а уже от Узбека — в казну московских князей, где она упоминается, начиная с духовной Ивана Калиты. «А исъ порть изъ моихъ сыну моему Семену, кожухъ черленый женчужьный, шапка золотая» (СГГ и Д, ч. 1, стр. 32). В специальном исследовании А.А. Спицын («К вопросу о Мономаховой шапке». — ЗОРСА, СПб., 1906, т. VIII, вып. 1) убедительно доказал восточное происхождение шапки, подкрепив свое утверждение 74 рисунками арабских, иранских, египетских и среднеазиатских вещей. Спицын еще раз вернулся к этой теме в статье «Бухарский клад и Мономахова шапка» (ИАК, СПб., 1909, вып. 29). К этой статье приложено лучшее воспроизведение древнейшей части шапка Мономаха.
Н.Е. Макаренко. Путевые заметки и наброски о русском искусстве, вып. 1, 1914, рис. 21.
Ю.А. Олсуфьев. Опись серебра, табл. X.
В.А. Никольский. Русский ювелир XV в. — «Среди коллекционеров», М., 1922, № 4, рис. на стр. 19; Ю.А. Олсуфьев. Опись крестов, стр. 135.
Ю.А. Олсуфьев (Опись крестов, стр. 136) предполагает, что крестечники могли быть учениками Амвросия. См. также: Павел Флоренский. Опись панагий Троице-Сергиевой лавры, Сергиев, 1923, стр. 72–76.
Н.В. Покровский. Древняя софийская ризница в Новгороде. — «Вестник археологии и истории», СПб., 1914, вып. XXII, табл. IX, рис. 6. Издатель датирует его XVII в., на наш взгляд, — ошибочно.
Там же, табл. IX, рис. 5.
Каталог собрания А.С. Уварова, отд. VIII–XI, М., 1908, стр. 15–16, рис. 5.
Н.В. Покровский. Ук. соч., т. IX, рис. 3, т. V, рис. 7, 9, 10, 12. — Проволочный орнамент из гладких колечек перестает уже быть сканью.
Н.В. Покровский. Ук. соч., т. V, рис. 6. — Форма креста и рисунок скани близки к опубликованному Никольским в связи с Амвросием («Русский ювелир XV в.»). См. каталог Уварова (табл. XII, рис. 56, стр. 140 — крест из красной яшмы, оправленный в золото). Подобный проволочный рисунок известен, напр., на кадиле 1469 г.
См., напр., скань на окладе Мстиславова евангелия, сделанную в 1551 г. — П. Симони. Оклады…, табл. I.
П. Симони. Ук. соч., т. II.
В.А. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, 1924, рис. 1.
Единственная работа о русских эмалях всех времен принадлежит И.Е. Забелину («Историческое обозрение финифтяного и целинного производства в России». — ЗОРСА, СПб., 1853, т. VI). Для интересующего нас времени Забелин упомянул лишь одну вещь — оклад 1392 г.
По бедности материала эпоха XIV–XV вв. совершенно не затронута автором; его внимание было обращено на периоды расцвета эмальерного дела. Об эмали XIV–XV вв. см. также: В.А. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, стр. 37–38.
П. Симони. Оклады…, табл. II; Н.Е. Макаренко. Ук. соч., рис. 21; Н.В. Покровский. Древняя софийская ризница в Новгороде, табл. IX, рис. 1.
Н.Е. Макаренко. Ук. соч., рис. 11. — Кадило Кирилло-Белозерского монастыря с 12 киотцами отлитыми в грубых формах. Фон залит плохой синей эмалью.
П. Симони. Оклады…, т. II, стр. 5.
Симони ошибочно прочитал последнюю надпись — Елизавета. Двустрочная колончатая надпись дает ВСЛС, что можно расшифровать, вставив гласные, только как «Василиса». — См.: В.К. Трутовский. Федор Кошка. — «Летопись Историко-родословного общ.», М., 1915, вып. 1–4, стр. 297–299.
Каталог собрания древностей. А.С. Уварова, стр. 91, рис. 72. — Датировка указана туманная: «древнего рисунка и дела» (стр. 90). Судя по надписям, окаймленным рельефной рамкой, сближающим этот складень с новгородскими хоросами, его можно датировать серединой или второй половиной XV в. См. Каталог Уварова, т. VIII–XI, рис. 157, 158 и Б.И. и В.И. Ханенко. Русские древности. Кресты и образки, табл. XI, рис. 133–134.
В.Н. Перец («О некоторых основаниях для датировки древнерусского медного литья», Л., 1933) говорит о важности изучения эмали на литых предметах и указывает на полную неизученность этого вопроса. Отметим, что на точно датированных монетами XV в. крестах из Старицы эмали нет.
Альбом к «Вестнику археологии и истории», изд. Археологическим институтом, вып. 1–4, СПб., 1885, табл. IV–V; И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности…, вып. VI, рис. 104, 105, 106; «Древности Российского государства», отд. VI, № 33.
Еще в 1899 г. И.И. Толстой и Н.П. Кондаков писали, что «эти двери были, конечно, перенесены из Новгорода в слободу при Грозном, хотя о том нет прямых сведений» (стр. 72). Теперь в нашем распоряжении есть записки Генриха Штадена, где говорится, что по возвращении из Новгорода «в слободе он [Грозный] тотчас же приказал построить каменную церковь… в церкви были сделаны врата, которые он взял от церкви в Великом Новгороде»; врата были отлиты с историческими изображениями («mit Historien figurlich»). — Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, М., 1926, стр. 91.
А.И. Соболевский. Русская икона, т. I, СПб., 1914, стр. 58–61. — Наличие в составе святых, изображенных в особых клеймах, Прокопья наталкивало иногда исследователей на мысль об устюжском происхождении мастера, так как в Устюге особо чтился Прокопий (См. А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, стр. 165). Прокопий Устюжский умер в 1303 г.; церковь его имени построена в 1495 г. (М.В. Толстой. Книга глаголемая описание о российских святых, М., 1888, стр. 148–149). Едва ли за 30 лет устюжский юродивый смог прославиться настолько, чтобы попасть в один ряд с виднейшими церковниками. Интересен подбор святых на вратах: помещенный несколько раз Иоанн, очевидно, связан с Иваном Калитой, упомянутым в надписи; Василий и Григорий — патроны заказчика врат архиепископа Василия (до пострижения — Григорий Калика); Кузьма помещен, очевидно, в память той церкви, откуда Василий попал на кафедру (Кузьмодемьянская ц.); Ипатий — патрон новгородских посадников.
См. А.Н. Веселовский. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе, СПб., 1872; André Mazon. Le Centaure de la légende vieux-russe de Salomon et Kitovras. — «Revue des Etudes Slaves», t. VII, Paris, 1927.
С. Репин. Притча о сладости сего мира. — «Археологические известия и заметки», 1893, № 12.
Никоновская летопись 1344 г.
Никоновская летопись 1378 г., стр. 42.
Парамша (Парамон?) изготовил крест, окованный золотом, и цепь. Упоминается, начиная с духовной грамоты Ивана Ивановича 1356 г. В духовной Дмитрия Ивановича 1389 г. названы «поясъ золотъ съ ременемъ Макарова дѣла» и «поясъ золотъ Шышкина дѣла» (СГГ и Д, ч. 1, № 26 и 34). Подпись «Мастер Аврам» имеется над автопортретом русского литейщика XIV в. (А.И. Анисимов. Автопортрет русского скульптора Авраама. — ИАН ОГН, 1928, № 3).
В дополнение к сказанному выше о датировке этой скульптуры укажем, что существует мнение о дарении врат новгородским князем Лугвением Ольгердовичем в 1389 г. (А.И. Некрасов. Ук. соч., стр. 203). Датировка, надписи этому не противоречит.
О восточном происхождении слов см.: К.В. Базилевич. Имущество московских князей…, стр. 6–7.
А.И. Некрасов в своей статье «Татаризмы в русской орнаментике» («Slavia», 1930, № 1, Praha) слишком переоценивает восточное влияние и нередко чисто русские по своему происхождению вещи объявляет восточными. Так, напр., было с русской деревянной резьбой (см. стр. 148–149).
Н.В. Покровский. Древняя софийская ризница в Новгороде. — «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, т. I, табл. X, рис. 3.
Напр., крест новгородца Ильи Людогощина в соборе св. Годегарда в Гильдесгейме. — В. Мясоедов. Иерусалимский крест в ризнице собора в Гильдесгейме. — ЗОРСА, П., 1918, т. XII, табл. III–IV.
«Вестник Общества древнерусского искусства», М., 1875, № 6-10, стр. 48–49. — На триптихе есть апокрифический сюжет беседы ангела со странником и одно неоконченное изображение. Судя по подбору святых, должен был быть изображен Демьян. Так, на одной створке даны ангел-хранитель, Николай и Дмитрий Солунский; на другой Илья пророк, Кузьма и неоконченная фигура без надписи. В соседстве с Кузьмой естественнее всего видеть Демьяна. Ср., напр., золоченый реликварий из Кракова с изображениями Кузьмы и Демьяна и надписью: «господи помози Самойлови кюзнецю». Кузьма и Демьян являлись патронами кузнечного (и ювелирного) дела (С.М. Крыжановский. Славянский Краков. — «Древности», М., 1876, т. VI, стр. 128–129). Возможно, что и мастер Лукьян хотел изобразить обоих патронов своего) ремесла.
Вертикальный разрез панагиара опубликован в «Древностях Российского государства», отд. 1, табл. 58.
Н.В. Покровский. Древняя софийская ризница, табл. VIII–IX; И.Ф. Борщевский. Русские древности, л. 102, б/г., изд. Строгановского училища.
П. Кеппен. Список русским памятникам, служащим к составлению истории художеств и отечественной палеографии, М., 1822, стр. 81–82.
«Мастер Арип примечателен потому, что и Библия, называемая здесь Запорожскою, в 1743 году обделана золотых дел мастером Ариповым», — пишет П. Кеппен (Ук. соч., стр. 84). «Если это потомок Арипа, жившего перед ним за три века, то может статься, что в продолжение всего этого времени мастерство переходило от отца к сыну, и тогда у нас встречаем мы некоторым образом то же, что иностранцы называют „Künstlerfamilien“». Под именем Ивана Арипа занес его в свой список и И.Е. Забелин («О металлическом производстве», стр. 25).
М.Н. Сперанский. Тайнопись в югославянских и русских памятниках письма, Л., 1929, стр. 98.
Описание его опубликовано И.Е. Забелиным («О металлическом производстве», стр. 57) и сопоставлено с новгородским в интереснейшей статье! Ю.Н. Дмитриев. Мастер-серебряник XV в. — «Новгородский исторический сборник», Новгород, 1940, вып. 7, стр. 36.
Вот описание московского панагиара: «Панагиярь серебряной, у него поддон осмиугольной и столбиком с розъемным. У него по краям кайма чеканная, а над каймами углы гладкие, а над углами по сторонам осмь репейков, а над репейками венец сквозной с корунками, а в венце 4 лва, а на лвах 4 ангела чеканные, и в том числе у двух ангелов по крылу нет. Венцы сканные с финифтем, а над ангелами на столбике ввертном блюдечко, в нем вырезан образ знамения пресвятыи богородицы, да по краям того блюдечка надпись „Честнейшую херувим“ весь; а на том блюдечке другое блюдечко ж на глухой петле, а в нем вырезан образ живоначальные троицы, да по краям тропарь „Благословен еси Христе боже наш“ весь до конца. Да на том же блюдечке на верху вычеканено образ вознесения господня, а по краям того блюдечка накладка сканного дела с финифтом. Весь тот панагиярь с лица и внутри золочен. Весом десять фунтов с полуфунтом».
Ю.Н. Дмитриев. Ук. соч., стр. 34–38. — К сожалению, автор не приложил к своей статье увеличенных фотографий накладных литых фигурок в пользу первой части его гипотезы.
Ю.А. Олсуфьев. Опись серебра, стр. 8-14, табл. I (скань), табл. III (общий вид).
Почтительное наименование Василия Васильевича «князем всея Руси», может быть, объясняется тем, что он только что заключил договор с Новгородом, выгодный для последнего: «укрѣпися крестнымъ цѣлованiомъ отступитися великому князю Новгородцкiа вотчины…» (Никоновская летопись 1435 г.). Раздел был назначен на Петров день (29 июня 1435 г.), т. е. за два с половиной месяца до окончания панагиара мастером Иваном, но не был произведен в течение целого года.
Быть может, и самое изготовление данного панагиара стоит в какой-то связи с этими событиями: новгородцы были крайне заинтересованы в получении Бежецкого Верха, Вологды, Волока Ламского; Василий Васильевич, разбив и ослепив Василия Юрьевича Косого, медлил с выполнением договора с новгородцами «и исправленiя им не учини». Можно предположить, что во время этого ожидания и был послан в Москву в качестве дара панагиар, оказавшийся впоследствии в Успенском соборе, а для Новгорода был изготовлен другой, совершенно тождественный.
В историческом отношении надпись на панагиаре интересна еще и потому, что дополняет летописные сведения о князе Юрии Лугвеньевиче. По летописям известны его приезды в Новгород в 1432 и в 1438 гг. (Новгородская III летопись под соответственными годами). Оказывается, что он был в Новгороде и осенью 1435 г.
ИАО, СПб., 1861, т. II, стр. 7-12; «Ризница Симонова монастыря в Москве», М., 1895.
Решить окончательно этот интересный вопрос можно будет только после тщательного технологического анализа всего литья. В пользу Новгорода говорит и наличие западных мотивов в построении композиции «вознесенья», составленной из литых фигур. — См. Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница, стр. 74.
Интересно сопоставить западные элементы в ювелирном деле с готическими элементами в зодчестве (напр., Грановитая палата, поставленная в 1433 г. с участием иностранных мастеров из-за моря).
Ю.А. Олсуфьев. Опись крестов, стр. 195 (воспроизведения триптиха); В.К. Никольский. Русский ювелир XV в., стр. 19; Его же. Древнерусское декоративное искусство, рис. 10.
«…Все яркие композиционные особенности, всю грацию движений и выразительность фигур вложил скульптор в эти сантиметровые миниатюры, рядом с которыми хочется ставить мастерство резчиков древней Эллады — художников гемм и инталий». — В.К. Никольский. Русский ювелир XV в., стр. 18.
Такую же высокую оценку мастерству Амвросия дают Ю.А. Олсуфьев («Опись крестов Троице-Сергиевой лавры», 1921), сравнивающий его с Бенвенуто Челлини (стр. 136), и Ф.Я. Мишуков («Утварь Троице-Сергиевой лавры»).
В.К. Никольский («Древнерусское декоративное искусство», стр. 51) сопоставляет скань Амвросия со сканью Ивана Фомина, отмечая большое сходство в работе двух близких по времени и месту мастеров.
«Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Нагайской ордами и с Турцией», т. I. — Сб. РИО, СПб., 1884, т. XLI, стр. 220.
Спустя три года просьба повторилась: «…да лѣтось съ Звенцомъ чару серебряну и съ наливкою прислалъ еси, тебя, брата своего, твою чашу всегды пити; Того дѣля великой кубок прислал бы еси… У тебя, у брата моего прошенья не просити — что ми дѣяти? А у меня нет». (Там же, стр. 267).
ОАК за 1896 г., стр. 31, рис. 167а и 167б; стр. 33, рис. 179.
А.А. Потапов. Древний погреб близ Крымской площади. — «По трассе первой очереди Московского метрополитена», 1936, рис. 92, стр. 148; В. Даль. Толковый словарь великорусского языка. См. под словом «корчага».
Радзивилловская или Кенигсбергская летопись. Фотомеханическое воспроизведение рукописи 1902 г., л. 72 об. Рисунок иллюстрирует известную легенду о белгородском киселе; изображены два печенежина с амфорами в руках («они же нальяша корчагу цежа и сыты отъ колодязя и вдаша печенѣгом…»).
А.В. Арциховский. Миниатюры Кенигсбергской летописи, М., 1932. — Копирование мастерами XV в. образцов XII в. А.В. Арциховский доказывает на других примерах.
А.В. Филиппов. Древнерусские изразцы, т. I, М., 1938. — Первое применение изразцов с зеленой поливой встречается во Пскове в церкви Георгия, что «со взвозу», построенной в 1494 г. На изразце изображен бородатый всадник в остроконечной шапке. А.И. Некрасов пытался видеть здесь влияние золотоордынской культуры («Татаризмы в русском орнаменте XV–XVI вв.», 1930, вып. 1).
Великий Новгород. Зал IX (Путеводитель по Гос. историческому музею Сост. С.А. Таракановой-Белкиной, М., 1940, стр. 12).
См., напр.: М.В. Воеводский. Глиняная посуда Москвы XVI–XVIII вв. по материалам, собранным при работах Метростроя. — «По трассе…», 1936, стр. 171.
Никоновская летопись 1467 г. — В.Д. Ермолин остроумно обновил полуразрушенную церковь Вознесенского монастыря, белый камень которой «изгорел» во многих пожарах. Он удалил обгоревший камень и одел здание кожухом из нового камня и «кирпича ожиганого».
Удивление москвичей могло, конечно, относиться не только к новому материалу, а ко всей совокупности действий мастера.
1471. «…Тароканъ купець заложи себѣ полаты кирпичны во градѣ Москвѣ, у градной стены у Фроловскых воротъ; единого лѣта и сведе…» (Софийская II летопись).
1473. «Митрополитъ Геронтий поставилъ у двора своего на Москвѣ врата кирпичемъ кладены ожиганымъ да и полату заложилъ на своемъ дворѣ» (Воскресенская летопись).
Н.Н. Воронин («Очерки по истории русского зодчества XVI–XVII веков», М.-Л., 1934) указывает еще более раннее кирпичное здание в Москве — кирпичную церковь 1458 г. на Симоновском дворе (стр. 91). Летопись под 6968 г. отмечает: «Поставили церковь кирпичну святое богоявление на монастырскомъ дворе Сергиева на Троицком» (Новгородская IV летопись 1460 г.). Ссылка Воронина не точна.
«И кирпичную печь доспѣ за Ондроньевымъ монастыремъ въ Калитниковѣ, въ чемъ ожигати, и какъ дѣлати: нашего русского кирпича у́же, да продолговатѣе и тверже; егда его ломать, тогда въ воду размачиваютъ…» (Софийская II летопись 1475 г.).
Н.В. Султанов. Изразцы в древнерусском искусстве, СПб., 1885; Е. Шмидт. Гончарное искусство в древней Руси. — «Баян», 1914, № 2; А.В. Филиппов. Ук. соч. — Все здания с изразцами построены не ранее 1480-х годов.
Н. Аристов («Промышленность древней Руси») безоговорочно во всех случаях считает плиту равнозначной кирпичу (стр. 102).
И.И. Срезневский. Материалы для словаря… См. под словами: «плинф», «плита». Для последнего слова указывается двойственное значение: «кирпич» и «камень» (стлб. 965), но все летописные упоминания Срезневский отнес к кирпичу.
Псковская I летопись под соответствующими годами. — ПСРЛ, т. IV, СПб., 1848, стр. 184, 186, 193.
Псковская I летопись 1420 г. — Дополнение по списку Малиновского. Возможно, что 1420 г. означает начало работ, оконченных позднее, так как солнечное затмение, упомянутое под этим же годом, на самом деле было 8 июля 1423 г.
Н. Аристов. Ук. соч.; И.И. Срезневский. Ук. соч.; Г.Е. Кочин. Материалы для терминологии словаря древней России, М.-Л., 1937. См. под словами: «плита жженая».
А. Васильев и А.К. Янсон. Древний Псков, Л., 1929, стр. 24 и 47. — Все гражданское и церковное строительство Пскова знает почти исключительно известняк. Этим объясняется и «расседание» зданий во время пожаров, так как камень превращался в негашеную известь.
В указанном нами смысле нужно понимать термин «плита жженая» и в отношении реставрационных работ тверского кн. Михаила Александровича, пожелавшего обновить Преображенский собор (бывш. Кузьмы и Демьяна).
«И возхотѣ поновити ю, да будет якоже и преже, егда съвръшена бысть и убѣлена. И по повелѣнiю его сътвориша каменосѣчцы от плиты зженыя и тако поновишаю и убѣлиша, якоже изначала древле пръвого дни съвръшенiе и убѣленiе имеющи» (курсив наш. — Б.Р.). — Никоновская летопись 1399 г.
Изучению древнерусского зодчества посвящено много различных исследований как частного, так и обобщающего характера. В настоящее время специалистами-архитекторами ведется большая работа по изучению отдельных памятников зодчества и их синтетическому обзору. См., напр.: Н.И. Брунов. Русская архитектура X–XV вв. — Сообщения Кабинета теории и истории архитектуры, вып. 1, М., 1940.
Данный раздел нашей работы написан лишь в целях сохранения общей картины производства XIII–XV вв. и не затрагивает ряда вопросов, существенных для истории архитектуры.
Достаточно назвать такие известные здания, как Спас Нередица в Новгороде, Дмитриевский и Успенский соборы во Владимире-на-Клязьме и Георгиевский собор в Юрьеве Польском.
См. выше гипотезу о бегстве суздальских мастеров в Галич.
1133 Николо-дворищенский собор
1117–1119 Собор Антониева монастыря
1119 Георгиевский собор Юрьева монастыря
1127 Церковь Ивана на Опоках
1179 Церковь в Аркаже монастыре
1185 Церковь Петра и Павла на Синичьей горе
1195 Церковь Воскресенья в Мячине
1196 Кирилловский собор
1198 Церковь Спас-Нередица
1198–1202 Церковь Ильи на Славна и др.
Планы церквей опубликованы по промерам последних лет в книге: А. Строков и В. Богусевич. Новгород Великий, Л., 1939.
Наиболее полный список их дает Новгородская III летопись 1206–1228 гг.
1262 г. — «Постави чернець Василiй церковь святого Василья, а Богъ его вѣсть — своим ли [серебром] или Борисовымъ Гавшиничя» — Новгородская I летопись 1271 г. — «…Постави церковь святого Савы Федоръ Хотовичь; поставиша же и другую церковь Козмы и Демьяна, на Холопьи улици». — Новгородская I летопись 1271 г. — Каменная церковь Кузьмы и Демьяна была поставлена лишь в 1350 г. См. также под 1303 г.
Только для одного ближайшего десятилетия мы располагаем целым списком вновь построенных церквей:
1292 Николы на Липне (каменная)
1292 Федора
1296 Воскресения (каменная) в честь победы над немцами
1297 Преображения (каменная)
1300 Михаила (каменная)
1300 в Зверине монастыре
1300 Лазаря
1300 Бориса и Глеба на Подоле
1302 «Заложила город камен Новугороду»
1302 Бориса и Глеба (каменная)
1303 Георгия на Торгу
1303 Ивана
1303 Кузьмы и Демьяна на Холопьей улице
1303 Георгия на Борковой улице (Новгородская I летопись)
Строительство 1300–1303 гг. нужно связывать с пожаром 1299 г., во время которого на обеих сторонах города сгорело 22 церкви (Новгородская III летопись).
Вопрос о влиянии деревянной архитектуры на каменную неоднократно ставился исследователями истории русского искусства, но чаще всего сопоставлялись деревянные восьмерики с шатровыми зданиями типа Вознесения в Коломенском. См., напр.: И.Е. Забелин. Черты самобытности в древнерусском зодчестве, М., 1900. — В последнее время взгляды Забелина (вызывавшие ранее возражения) нашли блестящее подтверждение в опубликованном М.Н. Тихомировым летописном отрывке XVI в.: «Князь великий Василей постави церковь камену Взнесение господа нашего Исуса Христа вверхъ на деревяное дело [курсив наш. — Б.Р.] в своем селе Коломенском» (М.Н. Тихомиров. Малоизвестные летописные памятники XVI в. — «Исторические записки», 1941, вып. 10, стр. 88). Реже касались исследователи вопроса о связи новгородских храмов с деревянным зодчеством. См., напр.: Игорь Грабарь. История русского искусства, т. I, вып. 2, стр. 230. А.И. Некрасов («Древнерусское зодчество») без всяких оснований видит в Новгороде примитивное подражание немецким провинциальным памятникам Балтийского побережья (стр. 151).
Деревянный прототип новгородских церквей XIV–XV вв. можно представить по новгородской деревянной церкви, зарисованной в 1661 г. спутниками Мейерберга близ Вышнего Волочка (Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII в., СПб., 1903, рис. 34).
Церковь («крещатая») имеет четыре фронтона, восьмигранный сруб наверху, связывающий воедино четыре нижних сруба и шатровый верх. Основная схема здания чрезвычайно близка к каменному зодчеству XIV–XV вв.
Погост Коломно находился в новгородских владениях.
Предложенная нами периодизация новгородской архитектуры не совпадает с существующими мнениями по этому вопросу. Так, напр., И.Э. Грабарь («История русского искусства», вып. 2) делит новгородское зодчество на такие периоды: 1) древнейшие храмы Новгорода (1045–1345 гг.), 2) расцвет новгородского зодчества (1360–1374 гг.), 3) позднейшие новгородские церкви (1381 г. — XVI в.).
Особенно спорным здесь представляется первый период, объединяющий совершенно различные типы зданий.
А.И. Некрасовым («Древнее русское зодчество») предложено следующее деление: 1) живописный стиль XI в., 2) развитие репрезентатизма в XI–XII вв., 3) пластический примитивизм XII в., 4) развитие и судьба пластического стиля XIV в.
Положительная сторона этой схемы в разграничении XII–XIV вв., но неприемлемым является объяснение стиля XIV в. заимствованиями с Запада (стр. 93, 142, 144, 151, 152). См. убедительные возражения Грабаря против увлечения Западом («История русского искусства», стр. 234).
Самой последней по времени опубликования является периодизация А.А. Строкова и В. Богусевича («Новгород Великий»): 1) княжеские сооружения (1045–1198), 2) памятники эпохи феодальной раздробленности (1179–1467), 3) памятники Новгорода XVI–XVII вв.
Схема грешит социологизаторским подходом и не считается с реальной характеристикой стиля; поэтому совершенно одинаковые по форме и возникшие в одно время постройки причисляются к различным эпохам.
Во всех трех приведенных схемах отсутствуют указания на период затишья строительства (1228–1292), попытки объяснения этого «пустого» времени и указания на различия архитектурного стиля до и после шестидесятилетнего перерыва.
В 1382 г. церковь Дмитрия Солунского, поставленная, очевидно, в ознаменование Куликовской битвы, «за мало днiй разсыпася» (Новгородская I летопись 1382 г.).
В 1435 г., когда еще работали, по всей вероятности, немецкие мастера, у владыки Евфимия была построена каменная церковь; «только мастеры съвръшивъ съшли съ церкви и томъ часѣ церковь падеся» (Новгородская I летопись 1436 г.).
Почти при каждом новгородском пожаре упоминаются погоревшие товары, «злые человеки» — грабители, сторожа и попы, защищающие эти товары. См., напр., грандиозный пожар 1340 г. («тако бо бяше великъ и лють пожарь…, яко мнѣти уже кончина»).
В церковь «Сорока мучеников» проникли грабители, заперлись там и «товар весь чи бы ни был, то все разграбиша», а затем, убив двух сторожей, убежали. В другой церкви на торгу «попъ сгорѣ, а инiи глаголють — убиша его надъ товаромъ» (Новгородская I летопись 1340 г.).
До сих пор историками архитектуры не разрешен вопрос о назначении голосников. Вероятнее всего им нужно приписывать и акустическое и конструктивное значение.
Псковские летописи, вып. 1, М.-Л., 1940. — С 1365 по 1385 г. построено во Пскове 13 каменных церквей.
Н.И. Брунов. К вопросу о раннемосковском зодчестве. — «Труды ТСА РАНИОН», 1928, вып. IV, стр. 99. — Указывается московское влияние на церковь Василия на Горке 1413 г.
Воскресенская летопись 1474 г.
Псковская I летопись 1373 г.
Псковская II летопись 1415 г.
Псковская II летопись 1420 г.
Никоновская летопись 1280 г.
Воскресенская летопись 1287 г.: «Князь Михайло Ярославич заложи на Твери церковь Спаса на мѣстѣ идѣже преже бывала [курсив наш. — Б.Р.] церковь Козма и Дамиан». Никоновская летопись сообщает, что пока мастера строили каменную церковь внутри нее была поставлена временная деревянная (Никоновская летопись 1287 г.).
Никоновская летопись 1297 г.
Воскресенская летопись 1290 г.
Н.И. Брунов. Русская архитектура X–XV вв.; М.В. Красовский. Очерк истории московского периода древнерусского церковного зодчества, М., 1911; А.И. Некрасов. Древние подмосковные, М., 1923; А.И. Некрасов. Троицкий собор Александровской слободы. — «Изв. Общ. графических искусств», 1916, № 4–6. — Автор относит собор к 1432–1434 гг., но его датировка не общепризнана. — А.И. Некрасов. Древнерусское зодчество XI–XVII вв., М., 1936.
М.В. Красовский. Ук. соч., стр. 10. — Белокаменный цоколь здания сохранился.
1329 — ц. Ивана Лествичника
1329 — Петроверижский придел Успенского собора
1329 — ц. Спас на Бору
1333 — ц. Михаила
1360 — Собор Андроникова монастыря
1365 — Чудов монастырь
1393 — Рождественская церковь
1397 — Благовещенский собор
(М.В. Красовский. Ук. соч., стр. 11).
В 1366–1367 гг. начат был постройкой белокаменный Московский кремль: «Тое же зимы князь великiй Дмитрей съ братомъ княземъ Володимеромъ Андрiевичемъ замыслиша ставити городъ Москву камень, и еже умыслиша, то и сътвориша, тоа бо зимы и камень повезоша ко граду» (Воскресенская летопись 1366 г.). «Тое же весны заложиша градъ Москву камень». (Там же, 1367).
В XIV в. Москва уже стала вполне «белокаменной», оправдывая свой поэтический эпптет.
См. реконструкцию арх. П.Н. Максимова, приложенную к статье Н.И. Брунова «Русская архитектура X–XV вв.»
Датировка этого собора не установлена еще окончательно, но много данных в пользу признания данного здания древнейшим, т. е. 1360 г.
«Того же лѣта часы поставлены на Москвѣ, на великого князя дворѣ… а делалъ ихъ Лазарь чернецъ Сербинъ, иже ново пришел из Сербьскiа земли» (Никоновская летопись 1404 г., стр. 190). Воскресенская летопись дополняет: часы были с луною; цена им — более 150 руб. В эпоху болгарина митрополита Киприана в Москве было много южных славян.
Н.И. Брунов в 1928 г. («К вопросу о раннемосковском зодчестве») считал Лазаря Сербина причастным к архитектуре и первым применявшим ступенчатые арки при постройке собора Саввина монастыря в 1405 г. (стр. 104), но после работ П.Н. Максимова появление ступенчатых арок (или, точнее, сводов) нужно относить на полвека назад.
Н.И. Брунов. К вопросу…, стр. 99.
Радзивилловская летопись. Фотомеханическое воспроизведение, СПб., 1902, лл. 74, 106, 109 (закомары, четверик и барабан).
И. Грабарь. История русского искусства, вып. 3. Русский Север и плотничное искусство; Н.В. Султанов. Остатки Якутского острога. — ИАК, 1907, вып. 24. — Покойный П.Г. Любомиров в обстоятельной статье установил, что пила начинает широко применяться не ранее XVII в., а до этого всецело господствовал топор («Из истории лесопильного производства в России в XVII–XIX вв.» — «Исторические записки», 1941, вып. 10, стр. 222). Статья написана в 1932 г.
В 1475 г. Аристотель Фиораванти, разбирая развалины Успенского собора, рухнувшего во время землетрясения, применил блоки, известные и ранее русским строителям: «…И верху цѣплявше малые колесца, еже плотники вѣкшою зовуть, еже имъ на избы землю волочать…» (курсив наш. — Б.Р.). — Львовская летопись 1477–1478 гг.
См. об этом ниже, в разделе, посвященном наемному труду.
Н.В. Покровский. Заметки о памятниках псковской старины, СПб., 1914, табл. III (врата Снетогорского монастыря). Н.Н. Соболев. Русская народная резьба по дереву, Л., 1934, стр. 194 196, рис. 100–102. Ростовская резьба XV в.
Н.Н. Соболев. Ук. соч., рис. 101.
«Русские древности по снимкам И.Ф. Борщевского», л. 122 — врата из Владимира. Здесь любопытно наличие крещатых зубцов в круге, совершенно аналогичных зубцам на паникадилах начала XV в.
Н.В. Покровский. Заметки…, табл. III.
Фотографию (лучшую из существующих) см. у Соболева (Ук. соч., стр. 139, рис. 65). В 1938 г. крест был очищен от позднейшего левкаса и красок. (А.А. Строков и В.А. Богусевич. Новгород Великий, Л., 1939, стр. 112, рис. 90).
См., напр., «Якимко токарь» (НПК, т. V, стр. 163). В Русе мы встречаем «колника», т. е. колесника (НПК, т. V, стр. 194); в Ивангороде есть специалист «учанник», судостроитель (НПК, т. IV).
Сведения о бочках многочисленны. См., напр., Новгородскую летопись 1358 г.
Богатый материал по плотничному делу и по обработке дерева дали раскопки А.В. Арциховского в Новгороде.
НПК, т. V, стр. 207: «Ивашко-холщевник, да сусед его Кузьма»; там же — Трофим епанечник.
По подсчетам А.В. Арциховского («Новгородские ремесла». — «Новгородский исторический сборник», 1939, вып. 6) — 149 льняников, 72 холщевника, 41 суконник, 6 сукновалов, 4 стригольника, 3 бердника. Всего 275 мастеров, занятых в текстильном производстве.
Спор вызывает здесь термин «стригольники». В них видели и духовных лиц, простригавших тонзуру («гуменце»), и парикмахеров, и стригалей сукна. Последнее представляется наиболее вероятным. В пользу этого говорит указание на еретика Карпа, что он был «художеством стригольник». Так можно сказать только о человеке, для которого стригольничество является основным занятием, его профессией.
Следовательно, версия о церковном происхождении стригольничества должна быть оставлена.
Кроме новгородских документов, стригольники знакомы и московским: в «Переписной книге города Москвы 1638 г.» (М., 1881, стр. 124) указан на земле церкви Фрола и Лавра двор и «вдовы Анны Гавриловской жены стригольникова…» Это еще раз убеждает нас в том, что «прострижение гуменце» здесь ни при чем.
В раскопках А.В. Арциховского в Новгороде, в слое XIV в., была найдена костяная спица с изображением петуха и с отверстием для нити. Такие спицы применялись на прялках вплоть до недавнего времени.
В Западной Европе прялки появляются в XIII в. — См.: Е.Ч. Скржинская. Техника эпохи западноевропейского средневековья. — «Очерки истории техники докапиталистических формаций», М., 1936, стр. 305.
Е.А. Цейтлин. Очерки истории текстильной техники, М.-Л., 1940, стр. 63. — В XI в. в передовой текстильной стране — Италии — бытовал еще станок с вертикальной ткацкой рамой. Точное время появления горизонтальной системы, просуществовавшей до XX в., неизвестно. — См.: Е.Ч. Скржинская. Ук. соч., стр. 309–310.
Н.В. Покровский. Описание Софийской ризницы. — «Труды XV Археол. съезда, 1914», т. I, табл. XIX.
Н.Н. Соболев. Очерки по истории украшения тканей, М.-Л., 1938, стр. 386; Н.М. Щекотов. Древнерусское шитье. — «София», 1914, № 1, январь; В.Н. Щепкин. Памятники золотого шитья начала XV в., М., 1893.
Работа В.Н. Щепкина, интересная своими тонкими наблюдениями и остроумными догадками, посвящена шитой пелене, выполненной в Суздале Аграфеною, женою Константина, около 1410–1413 гг. Дата осталась недописанной: «знаменщик», набрасывавший контуры рисунка и надписи, нарисовал лишь начальные цифры и оставил место для других, которые нужно было поставить по окончании длительной работы вышивальницы.
Пелена (или «воздух») была скопирована с сербского оригинала и иллюстрировала апокрифический, так называемый первоевангельский цикл.
С того же оригинала в Переяславле Залесском была «назнаменована» в 1486 г. вторая пелена «замышлением… княжны Анны». Работа длилась целый год.
Как показывает «воздух» 1466 г., художники предварительно рисовали красками рисунок, который впоследствии расшивался нитками в цвет краски. Сохранившийся «воздух» расписан медовыми красками по шелковой материи, тогда как надпись гласит: «Ле 6974 княгини Олена вышила сии воздух…» Елена была женой верейского князя Михаила Андреевича (1430–1485), попавшего в опалу при Иване III (см. А.С. Орлов. Библиография…, стр. 128). Возможно, что нити вышивки обветшали и их спороли с пелены, которую судьба закинула в маленькую провинциальную церковь на Украине.
Все памятники древнерусского шитья говорят нам не о ремесленном, а о вотчинном изготовлении их.
Новгородская IV летопись 1385 г.
Н.Н. Соболев. Очерки…, стр. 383 и 389.
В.В. Святловский. Примитивно-торговое государство как форма быта, СПб., 1914, стр. 226.
Рюи Гонзалес де Клавихо. Жизнь и деяния Великого Тамерлана. — ИОРЯС, 1881, т. XXVIII, стр. 329.
Напр., изображение охотничьих сцен на рогатине Бориса Александровича и на монетах этого же князя и его предшественника Ивана Михайловича. — А.В. Орешников. Русские монеты до 1547 г., М., 1896, табл. II, рис. 46–53.
Между прочим, наличие охотничьих сцен, аналогичных изображениям на рогатине, на монетах не только Бориса Александровича, но и его деда, говорит в пользу датировки рогатины первыми годами княжения Бориса.
Н.П. Лихачев. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики, Л., 1928.
Монетные дворы в XIV–XV вв. были в следующих городах: Москве, Серпухове, Боровске, Верее, Можайске, Коломне, Дмитрове, Галиче, Рязани, Пронске, Спасске, Ростове, Ярославле, Пскове, Новгороде, Новом Торге, Суздале, Нижнем-Новгороде, Твери, Кашине, Городке, Микулине, Смоленске, Чернигове.
А.В. Орешников. Ук. соч.; А.А. Ильин. Классификация русских удельных монет, вып. 1, Л., 1940.
В.К. Трутовский. Нумизматика, вып. 1. Введение в общую нумизматику, М., 1908, стр. 23.
Хорошее представление о таком расплющивании дают овально-щитковые височные кольца. — А.В. Орешников. Ук. соч., табл. XVII, рис. 791 (следы проволоки).
Н.И. Булычов. Заметка о клейменых слитках. — ИАК, СПб., 1906, вып. 18, табл. I. Пуансоны прямоугольные, треугольные, крестовидные, в форме розетки.
А.В. Орешников. Ук. соч., табл. II, рис. 60–67; табл. V, рис. 190.
В том, что проволока предварительно расплющивалась, убеждают монеты с широкими гладкими полями. — А.В. Орешников. Ук. соч., табл. X–XXI.
Изображение вооруженного дьявола на тверских монетах князя Ивана Ивановича Молодого, сына Ивана III (А.В. Орешников. Ук. соч., табл. IV, рис. 185), не связано ли с теми еретическими настроениями, которыми была охвачена в 1480–1490 гг. значительная часть великокняжеского двора и, между прочим, жена Ивана Ивановича Елена Степановна Волошанка?
Медаль опубликована и объяснена И.И. Толстым («Русская допетровская нумизматика», вып. 2. Монеты псковские, СПб., 1886, стр. 1, 14–18).
Новгородская летопись 1447 г.
Там же, стр. 26.
«В Московии почти все золотых дел мастера чеканили монету и если кто-нибудь приносит слитки чистого серебра и желает обменить на монету, тогда они кладут на одну чашку весов серебро, на другую монету и уравнивают их весовую тяжесть» (С. Герберштейн. Записки о Московии, СПб., 1866, стр. 88).
Новгородская IV летопись 1447 г.
И.И. Толстой. Ук. соч., стр. 124–132. — Буквы ВЛ, ЕИ, НЕ, ОД, ОО, ОС, СД, СО; А.В. Орешников добавляет БП, НС (Ук. соч., стр. 12). Отдельные буквы: Б, В, Д, И, Л, Н, О, П, С, Ф — см. И.И. Толстой. Ук. соч., стр. 101, 124.
А.В. Орешников. Ук. соч., стр. 19–20.
Там же, стр. 45. — На тверских монетах есть буква Д.
В. Уляницкий. О загадочной надписи на монете великого князя тверского Ивана Михайловича. — «Археологические известия и заметки», М., 1894, л. 11. — Ранее эту надпись читали различно: 1) «Ростовка жена безумная»; 2) «Жан Безин с челобитьем»; 3) «Осподаря Жана всей земли русской».
В. Уляницкий приводит надписи на печатях XVII в.: «печать на безумного крепость» (стр. 342), что делает вероятной предлагаемую им расшифровку надписи на монете. Возражения А.Ф. Маркса («Археологические известия и заметки», 1895, № 5, стр. 148) нам представляются совершенно не убедительными.
О прибылях, которые получали денежные мастера в XV в. в связи с постепенным понижением веса монет, см. И.И. Кауфман. Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX в. («Записки Нумизмат. отд. Русского археол. общ.», СПб., 1910, т. II, вып. 1–2, стр. 39–48).
В.Н. Щепкин. Учебник русской палеографии, М., 1920, стр. 25. — Вопрос о следах происхождения бомбицины (самое выделение которой в особый вид материала подвергалось сомнению) в настоящее время решен путем микроанализа Сирийской рукописи XIII в., произведенного Т.В. Щепкиной в 1935 г. Анализ показал наличие хлопка. — И.Т. Малкин. История бумаги, М., 1940, стр. 67.
В XIV–XV вв. в русских княжествах, как и во всей Европе, применялась итальянская бумага, а восточная бомбицина была неизвестна.
Напр., гравирование изображения на окладе евангелия Симеона Гордого 1343 г. (П. Симони. Оклады…, т. I). Техника книжного дела хорошо изучена П.К. Симони в его двух работах: 1) «К истории обихода книгописца, переплетчика и иконного писца», СПб., 1906; 2) «Опыт сборника сведений по истории и технике книгопереплетного художества на Руси с XI по XVIII вв. (тексты, материалы, снимки)», СПб., 1903. Рецепты чернил и красок см.: «Материалы для истории русского иконописания», изданные Н. Покровским («Вестник археологии и истории», СПб., 1904, вып. XVI).
Кроме того, сведения о технике письма есть в курсах палеографии И. Срезневского, А.И. Соболевского, Е.Ф. Карского и В.И. Щепкина. Исследование красок выполнено В.А. Щавинским («Очерк по истории техники живописи и технологии красок в древней Руси», гл. II–III. — Книжное художество, Л., 1935).
Для подсчета был использован список писцов, приложенный к книге: Е.Ф. Карский. Очерк славянской кирилловской палеографии, Варшава, 1901, стр. 308–325.
«Поклонъ от Фрола господину игумену Микитѣ. Господине игуменъ, доправи ми господине Бога дѣля книги си на Двiну къ святому Михаилу. Книгы же си дадять Григорию Сѣриноу, а ты, господине Григории, възми собѣ оу игумена Акакия 5 сорочек и еуангелие дай емоу, а мнѣ дали Степанъ да Василий два сорока и ты, господине Григорий, возьми 5 сороковъ — и оно будет 7 сороковъ.
Се рядъ мой: от письмени взяти 7 сороков да телятины ми был взяти. За телятины же сорочек, а 6 от письмени. А се ж вамъ книги, а азъ вамъ бию челомъ своимъ». — И.И. Срезневский. Древние русские книги, СПб., 1864, стр. 12–13.
Михайлов-Архангельский монастырь («святей Михаил»), по всей вероятности, позднейший город Архангельск.
Напр., Рязанская кормчая 1284 г. «Мы же разделивше на 5 частей, исписахом 50 дний», — говорят о себе писцы кормчей книги. — Е.Ф. Карский. Ук. соч., стр. 276.
Подобное явление наблюдалось и в домонгольский период, напр., «Триодь Моисея Киевлянина XII–XIV вв.» (И.И. Срезневский. Сведения о малоизвестных памятниках…, стр. 30). Остромирово евангелие и Изборник Святослава также писались двумя писцами: мастером и его подручным. (Н.М. Каринский. Образцы письма древнейшего периода истории русской книги, Л., 1925, стр. 10).
Напр., Шестоднев 1374 г., к подробному разбору которого мы перейдем ниже.
М.И. Артамонов. Миниатюры Кенигсбергского списка летописи, Л., 1931; А.В. Арциховский. Миниатюры Кенигсбергской летописи, Л., 1932; Радзивилловская летопись. Фотомеханическое воспроизведение, СПб., 1902, лл. 38, 88, 88 об., 89.
ПСРЛ, т. III, СПб., 1841, стр. 182. — Судя по дошедшим до нас рукописям, подобную книжную мастерскую устроил еще предшественник Моисея — Василий. При Моисее написано лишь 6 книг (из них 2 были начаты, по всей вероятности, еще при Василии).
Е.Ф. Карский. Ук. соч., Список писцов.
«Аще будем грубо написали или кде переступили или в глаголании о другом или в дремании, а вы, преподобнии отцы игумены и попове собою исправяче чтите, а нас грешных не покленете бога деля занеже есть зла священичьская клятва, а добро есть благословение». — А.И. Соболевский. Славяно-русская палеография, СПб., 1908, стр. 35.
Подобные приписки появились ранее: напр., в Добриловом евангелии 1164 г.: «Якоже радуется жених о невесте, тако радуется писец, видя последний лист».
Е.Ф. Карский. Ук. соч., стр. 303.
Н.М. Каринский. Исследование языка псковского Шестоднева 1374 г. — ЖМНП, 1916, февраль, стр. 202–203. — На снимке № 3 приведено факсимиле этого писца.
«Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась». — «Слово о полку Игореве», М.-Л., 1934. Приписка 1307 г. на стр. 268–269.
Апостол 1307 г. написан писцом Демидом для псковского Пантелеймонова монастыря.
А.И. Некрасов считает Демида родоначальником новгородского тератологического орнамента XIV в. «Возможно, что необычайный мотив (инициал с плетением и антропоморфным существом) или предварительно или после исполнения в рукописи был воспроизведен на отдельном листке и пошел гулять по рукам древнерусских художников» («Древний Псков», М., 1923, стр. 39). В писце другой псковской рукописи 1369 г. Некрасов хочет видеть сына именно этого Демида и даже говорит о «семейной художественной традиции» (стр. 63).
Станимир, сын попа Павла, Козьма, дьяк Попович.
Е.Ф. Карский. Славянская кирилловская палеография, изд. 2-е, Л., 1928, стр. 285.
Единственное упоминание о покупке книги находится в приписке Пролога 1425 г., но и там слово «купили» надо понимать в смысле заказали. — См. А.И. Некрасов. Древний Псков, М., 1923.
К.А. Неволин. Об успехах государственного межевания в России. — Полн. собр. соч., т. VI, СПб., 1859; Н.Д. Чечулин. Начало в России переписей и ход их до конца XVI в. — «Библиограф», 1889, № 2; Его же. Города Московского государства в XVI в., СПб., 1889.
Указанные авторы не ставили себе специальной задачей сравнение XIII–XV вв., но из всего изложения видно неравномерное распределение источников по этим двум периодам. См. также М.Н. Тихомиров. Источниковедение истории СССР, т. I, М., 1940, стр. 172–174 и, особенно, стр. 114.
Н.Д. Чечулин. Города Московского государства…; А.В. Арциховский. Новгородские ремесла. — «Новгородский исторический сборник», Новгород, 1939, вып. 6.
Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г., под ред. С.В. Бахрушина, М., 1930.
Приведенный перечень не может считаться полным, так как самый состав отраслей производства полностью нам неизвестен, а в ряде случаев у нас нет точных данных для датировки того или иного явления. Так, напр., в железоделательной промышленности произошел важный перелом: домники совершенно обособились от кузнецов, выделились обширные районы выработки железа, работавшие на рынок. Как датировать этот перелом? В писцовых книгах мы встречаем указанные явления со ссылкой на «старое письмо» (см. выше), т. е. на середину XV в. Предположительно можно отнести возникновение металлургических районов ко второй половине XIV в., так как именно в этот период сильно повышается спрос на железо, и присоединить еще один параграф к нашему списку, но обосновать это более убедительно нельзя.
Количество подобных примеров можно умножить.
Переход к кирпичу от белого камня в Москве, переход к литью медных пушек вместо ковки железных, прокатка мягких металлов (?), выковка листового железа (?) (см. выше в соответствующих разделах настоящей работы).
Пермичи говорят Стефану Пермскому: «Не от нашея ли ловля и во Орду посылаются [меха] и досязать даже и до самого того мнимаго царя, но и в Царьград и в Немцы и в Литву и в прочая грады и страны и в дальняя языки». «Житие Стефана Пермского, написанное Епифанием Премудрым», СПб., 1897, стр. 47. См. также Новгородскую I летопись 1398 г. о московских купцах на Двине.
В борьбе с Новгородом за Двинскую землю московские князья используют в 1397 г. такое оружие, как предоставление двинскими купцами льгот и освобождение их от внутренних пошлин (Двинская уставная грамота 1397 г.).
Художники были уже взыскательнее к самим себе и, приступая к монументальной росписи, набрасывали предварительно эскиз. Такие эскизы фресок для барабана церкви сохранились на листах одной рукописи 1383 г.; (См. М. Алпатов. Древнейшие русские рисунки, «Slavia», 1930, вып. 3). В это же время устанавливалось некоторое творческое общение между художниками.
Епифаний Премудрый сообщает любопытные сведения о том, с каким интересом московские художники относились к зарисовкам своих греческих собратьев, воспроизводящим далекие византийские архитектурные памятники вроде Софии Цареградской.
Когда Феофан Грек изобразил Софию (в разрезе) на листе, то «от того листа нуждо бысть и прочим иконописцам московским, яко мнози бяху, когождо преписующие себе, друг перед другом ратующе и от друга приемлюще».
«Хождение» в Царьград, приписываемое Василию Калике (1321–1323), вызвало в дальнейшем две переделки: «Странник» Стефана Новгородца (1348–1349) и «Хождение Агрефения Смолянина в Иерусалим» (1370) дьяка Игнатия Смолянина (1389–1390) и дьяка Александра (1395).
Особое значение представляет «Хождение Василия Калики»; путешественника интересуют не только христианские святыни, но и все культурные ценности Константинополя: развалины дворцов, ипподром (игрище), термы, пристани, статуи (болваны), декоративная скульптура и т. п. Все это подробно описано автором «Хождения». Неоднократно с возмущением отмечается варварское отношение крестоносцев (фрягов). См. М.Н. Сперанский. Из старинной Новгородской литературы XIV в., Л., 1934.
В свой список мы не включили многочисленные путешествия русских людей в XIV в., не оставившие солидного литературного следа.
См., напр., запрещение Швецией ввоза железа и стали в Новгород в 1303 г. (Н.И. Костомаров. Севернорусские народоправства, СПб., 1868, стр. 219); многочисленные ограбления русских купцов в Балтике (Русско-ливонские акты, 1868, № XCVI, 1373 г. и др.); «пакости», чинимые Литвой, см., напр., Новгородскую I летопись 1331 г.
Достаточно указать на быстроту проникновения в Московское княжество артиллерии.
См. выше соображения о колокольном мастере Борисе «Римлянине».
В. Снегирев. Аристотель Фиораванти и перестройка Московского Кремля, М., 1935, стр. 97. — Приведена миниатюра, изображающая отливку 5 колоколов в 1346 г. мастером Борисом. На рисунке видны два литейных амбара и пять одновременно отливаемых колоколов. Сложным комплексом должен быть и пушечный двор в Москве, возникший в 1488 г.
Размеры торговых помещений, известные нам для XVI в. по лавочным книгам, обычно невелики (8-12 кв. м), но для таких специальностей, как серебряники, где запас готовых изделий не мог быть велик по объему, этой площади было вполне достаточно и для торговли, и для работы. — Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г., под ред. С.В. Бахрушина, М., 1930, стр. 54–57 и др.
Псковская I летопись 1466 г.
Надлежит оговориться, что писцы иногда могли работать индивидуально, каждый у себя на дому, так как изготовленные ими части механически сшивались, иной раз даже с белыми листами внутри книги. Выше были уже приведены данные о мастерских, где работали владычные «паробки» и «робята».
Псковская Судная Грамота, СПб., 1914, ст. 92, стр. 20; Псковская Судная Грамота. Новый перевод Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева. — «Исторические записки», 1940, № 6, стр. 251 и 290.
См. выше в соответствующих разделах настоящей работы.
Возьмем в качестве примера посад г. Русы в конце XV в.:
«Двор Федко колникъ, да сыпь его Мишко, да сусѣдъ его Бориско» (НПК, т. V, стр. 194).
«Двор Федко колачникъ, да Ивашко Оплачь, да Офоня, да Тучко» (Там же, стр. 206–207).
«Двор Бутовины Иванко и Петрок, да их сусѣди: Трофимъ епанечникъ, да Филка, да Куземка, да Овсѣйко» (стр. 207).
«Двор Васко замочникъ, да зять его Грихно» (стр. 207).
«Двор Ивашко холщовникъ, да сусѣдъ его Кузьма» (стр. 207).
Писцовая книга прямо не говорит об участии в производстве всех лиц, живущих на дворе того или иного ремесленника, но, называя их «суседями», она указывает на их соучастие во владении хозяйством или на зависимое положение по отношению к владельцу двора.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 15.
«Псковичи наяша мастеровъ и Федора дружину его побивати церковь святаа Троица свинцом» (Псковская II летопись 1420 г.). Далее Федор называется мастером Троицкой церкви.
Псковская I летопись 1373 г. — Следовательно, церковь поставлена в 1374 г. Эта запись позволила точно датировать псковский Шестоднев, так как писец его на полях отметил это же самое событие.
См. ниже.
Расчет приблизительный, так как неизвестно точное число рабочих дней в году. Но даже если полученную цифру уменьшить в 2–3 раза, все равно средства мастера Кирилла окажутся значительными.
Псковская Судная Грамота, ук. изд., стр. 22; новый перевод Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева. Ук. соч., стр. 252 и 292. Данная статья датируется 1406–1420 гг.
Перевод: «Если хозяин мастера предъявит иск к своему ученику о плате за обучение, а ученик станет отрицать свой долг, то дело решается по желанию хозяина: хочет — пусть сам примет присягу в том, что ученик ему действительно должен, или пусть предоставит присягнуть ученику».
В.В. Стоклицкая-Терешкович. Немецкий подмастерье XIV–XV вв. (Очерк по социальной истории немецкого города в XIV–XV вв.), М.-Л., 1936, стр. 111.
В.В. Стоклицкая-Терешкович. Ук. соч., стр. 111. — Об учениках на Руси впервые заговорил В. Лешков в статье — «Очерк древнерусских законов о ремесленной и заводской промышленности» («Москвитянин», 1852, декабрь, кн. 1). Касаясь позднего времени, Лешков обошел упоминание Псковской Судной Грамоты.
Положение русских ремесленных учеников XIV–XV вв. известно нам только по приведенной статье Грамоты. Позднейшие материалы нередко дают яркие характеристики положения учеников у мастера: «А живучи тому моему сыну Анисиму въ томъ учебномъ промыслу у него Фадея, быть во всемъ послушну и покорну и безответну; дѣлати въ тѣ восмъ лѣтъ безотступно и быть въ послушаши и въ покоренiи…» Мальчик Анисим был отдан в ученье серебряных дел мастеру сроком на 8 лет (АЮ, № 205, СПб., 1838, стр. 216).
Чрезвычайно интересный материал о положении учеников собран С.В. Бахрушиным в статье «Ремесленные ученики в XVII в.» («Труды ГИМ», вып. 3, Разряд общеисторический, М., 1926). Указываются различные злоупотребления мастеров, длительность срока и плохое качество обучения, побои. Так, напр., ремесленный ученик Мишка Евфимьев, убежавший от своего хозяина скорняка Якушка Романова, заявил: «…к нему, Якушке, домой не пошел, также и к отцу своему не пришел, не хотя у него, Якушки, жить, для того, что он, Якушка, и жена его беспрестанно его, Мишку, били и увечили и против записи одежи и обуви на него не клали… а как де он у него жил, и он, Якушка, мастерству его, Мишку, никакому не учил, только его заставливал у себя работать… и жить у него он и ныне не хочет, для того, что он бил его напрасно смертным боем» (С.В. Бахрушин. Ук. соч., стр. 117). — Автор отмечает живучесть бытовых черт ученичества, сохранившихся вплоть до начала XX в. (стр. 120).
Без больших натяжек мы можем расширить это наблюдение и на предшествующие столетия, на время составления Псковской Судной Грамоты.
Псковская Судная Грамота. Ук. изд., стр. 10–11; Л.В. Черепнин и А.И. Яковлев. Ук. соч., стр. 243.
О «пригоне» для постройки Новгорода см. Новгородскую I летопись 1430. Каждый пятый двор был обложен этой повинностью. В 1473 г., пострадавший после пожара митрополит Филипп оставил устное завещание, в котором он об Успенском соборе (начатом уже стройкой), «не умолкая, глаголаше; и о людѣхъ, ихъ же искупилъ бѣ на то дѣло церковное, приказывая отпустить ихъ, по жывотѣ своемь» (Никоновская летопись 1473 г.).
Псковская I летопись 1435 г. — Трудно установить, вполне ли соответствовало понятие «балка» в XV в. нашему современному пониманию этого термина, но ясно, что оно обозначало строительный материал.
Псковская I летопись… Псковские летописи, вып. I, М.-Л., 1941, Тихановский список, стр. 35. Начало работ подробнее записано также в Тихановском списке. Вообще эти годы в летописях несколько запутаны.
«Псковские летописи», вып. 1, М.-Л., 1941, Тихановский список, стр. 34–35.
Иоаким. Полный церковно-хронологический цикл времен и лет и православной пасхалии, М., 1880, стр. 47, 1431 г. 12 апреля.
И.И. Кауфман. Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX в. (опыт исследования), СПб., 1910, стр. 25. — Вес серебряного рубля = 204,756 гр. Нормальный вес деньги = 0,947 гр. серебра, но на протяжении XV в. вес монет упал на 15 %.
И деньги, и рубли («гривны») хорошо известны нам археологически.
В.В. Стоклицкая-Терешкович. Строительные рабочие в немецких городах XIV–XV вв., стр. 181, 187.
Псковская I летопись 1365 г. — Денежная часть заработной платы здесь названа «даром». «Потчевание» мастеров можно понимать и как пир, устроенный по окончании работ, и как постоянное кормление их в течение всех 3 лет.
По данным 1325 г., во Франкфурте различие между заработной платой строителей, живших на своих харчах и на хозяйских, выражалось отношением 5:3,5 (В.В. Стоклицкая-Терешкович. Ук. соч., стр. 192).
Псковская I летопись 1464 г.
Псковская I летопись 1456 г., Тихановский список, изд. А. Насоновым, стр. 54.
Н. Аристов. Промышленность древней Руси, СПб., 1866, стр. 292–300.
Софийская II летопись 1475 г.
«А людей непахотныхъ, промышляютъ торгомъ и извозомъ…» (курсив наш. — Б.Р.). Далее следует список, в котором имеется Мартынко Обакумов горньчар и Голаш Швец. — НПК, т. IV, стр. 162, 1498 г. (Погост Опоцкий).
В этой же писцовой книге, при описании Ивангорода, все ремесленники отнесены в разряд торговых людей. Не только мясники, хлебники и калачники, но и кузнецы, и жерновники, и овчинники оказались зачисленными в торговые люди.
С.В. Бахрушин в предисловии к изданным им лавочным книгам Великого Новгорода 1583 г. (М., 1930) пишет: «Главную массу (владельцев лавок) составляли, по-видимому, ремесленники, продававшие предметы своего производства», стр. IV. Список рядов см. стр. 39 (Указатель).
А.И. Семенов. Топография новгородского торга в 1583 г. — «Новгородский исторический сборник», Л., 1936, вып. 1.
«Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским», т. I, 1882, стр. 26–31.
«А у Бориса у укладника взяли 20 нюгъ шафрану, да отлас, да косякъ тафты червчатые, да бези 60 аршинъ, да 3 кантари ладану бѣлого, да 11 литр шолку червчатого; а всего у него взяли на семьдесять рублевъ, да на полтора рубля» (Там же, стр. 29).
Список русских товаров см.: В.Е. Сыроечковский. Гости-сурожане, М.-Л., 1935, стр. 63–64.
После 1489 г. встречаются купцы-ремесленники: Овакумка серебряный мастер, Назарка терличник, Васка мошенник (делавший мошны), Родивонка швей, Микифор кожевник, Малыга румянечник, Степанка вощесник, Офоня соляников (Там же, стр. 83).
Наиболее вероятная дата «Устава» — 1230 г. (см. Б.А. Рыбаков. Деление Новгородской земли на сотни в XIII в. — «Исторические записки», 1938, вып. 2, стр. 149).
Датировка Новгородской Судной Грамоты еще не установлена точно. Утверждена грамота была после 1471 г., а написана или в 1440–1456 гг. или даже еще ранее. См. С.В. Юшков. История государства и права СССР, М., 1940, стр. 204. Автор полагает, что грамота содержит старую новгородскую «пошлину», кодифицированную задолго до середины XV в.
Новгородская Судная Грамота, т. 92, стр. 72
«На пособье», разумеется, могли пойти не члены кончанской, улицкой или рядовой организации, а просто сторонники обвиняемого.
2-я договорная грамота Новгорода с Иваном III. 11 августа 1471 г. — СГГ и Д, ч. 1, № 20, стр. 30.
СГГ и Д, ч. 1, № 3, стр. 4: «кто купец — тот в сто» (1270 г.). Эта формула повторяется до конца XV в.
См. ниже. «Сотский» может означать как администратора сотни, так и члена сотни.
Напр., в 1536 г. в Новгороде, в церкви Параскевы-Пятницы на Торгу, была возобновлена вседневная служба: «а вседневную замыслили рядовичи Великого ряду корыстного, гости Московскiе и Новгородскiе того ряду» (курсив наш. — Б.Р.). — ПСРЛ, т. VI, СПб., 1853, стр. 299 (отрывок Новгородской архиепископской летописи). Здесь рядовичи — члены «ряда», определенной организации, совместно заботятся о церкви покровительницы торговли Пятницы. Великий корыстный ряд объединял крупное купечество, торговавшее не своими изделиями, а скупленными в разных местах товарами. Тот же смысл имеет слово, «рядовичи» и в цитированных выше лавочных книгах Новгорода 1583 г. (стр. 49, 109). Единственное число — «рядовитин», а не «рядович» (Там же, стр. 1, 11, 103, 109). Во Пскове рядовичи в этом же смысле упоминаются еще в 1465 г. («Псковские летописи», изд. А. Насоновым, стр. 71).
Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г., М., 1930, стр. 27–29. — Другая группа жителей Котельников торговала в Чупрунном ряду (стр. 77–81).
Якуш Васильев — котельницкий староста, Федор Калинин — староста Рыбного ряда, Овчинник Васюк Нестеров — староста Овчинного ряда (Там же, стр. 27, 49, 109).
«Анбар Овчинного ряду старосты Васюка Нестерова овчинника… и всех рядович Овчинного ряду поперег 3 сажени длина 18 саженей» (Там же, стр. 49).
Там же, стр. IX.
В.В. Майков. Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в., СПб., 1911. Приводятся сведения о составе населения улиц в XVI в.
А.В. Арциховским («Новгородские ремесла», стр. 3–6) суммированы все древнейшие данные о размещении в Новгороде ремесленников по профессиям.
Сведения о составе улиц иногда содержатся в записях о пожарах, напр.: «в лето 6974 [1466] загорѣлося въ Кузнецкой улици от Климентiя кузнеца от Сесторикова передъ заутренею и погорѣ все Полонище… и церквей погорѣ 12» (Псковская I летопись 1466 г. В этой записи для нас важно указание на размещение кузнеца на Кузнецкой улице.
А.В. Арциховским отмечено перемещение к XVI в. плотников за пределы Плотницкого конца, которому они еще в XII в. дали свое название, и щитников со Щитной улицы («Новгородские ремесла», стр. 5).
В дополнение к этому можно привести свидетельство о переселении ремесленников, применявших специальные горны и печи, за город, очевидно, в связи с пожарной опасностью:
«Того же лѣта, повелѣнiемъ великого князя, выслаша за городъ хлѣбниковъ и колачниковъ и кузнецовъ, жити на поле» (курсив наш. — Б.Р.). Новгородская IV летопись 1503 г. Список Никольского, Л., 1929, стр. 611.
В результате этого переселения колачники оказались в Кузьмадемьянском заполье, а кузнецы — на Кузнецкой улице, на ручье Гзени за валом.
Лавочные книги, стр. VIII.
«…подписаша церковь Господа нашего Iисуса Христа, на Ильинѣ улицы повелѣнiемъ благороднаго и боголюбиваго боярина Василья Даниловича, со уличаны Ильины улицы…» (Новгородская III летопись 1378 г.).
«…посадникъ Богданъ Обакумовичъ съ своею братiею и съ уличаны поставиша церковь камену святаго Симеона, на Чюдинцевѣ улицѣ…» (Новгородская I летопись 1392 г.).
Иногда уличане назывались просто по улице: «Поставиша даньславци церковь камену святаго Дмитрия» (Там же, 1394 г.).
«Даньславцы» — уличане Даньславлей улицы в Новгороде.
Когда Иван III приближался к Новгороду, его на всех станах встречали бояре и житьи люди. В Рыдыне 18 октября 1476 г. к нему пришли двое старост Славковой улицы и двое старост Никитиной улицы и поднесли совместно бочку красного вина.
Когда великий князь достиг Городища, к нему пришли «всякiе мастеры и изъ всѣх властей Новгородцкыхъ старосты и лутшiе люди, иные о жалобахъ, а прочiи лице его видѣти…» (Никоновская летопись).
26 ноября был произведен суд над боярами, обидевшими славковских и никитинских уличан. На суд явились старосты этих улиц «со всеми уличаны» (Никоновская летопись 1476 г.).
Новгородская IV летопись 1470 г.
Софийская II летопись 1478 г.
М.Н. Тихомиров. Псковское восстание 1(550 г., М.-Л., 1935, стр. 10–11. См. также ЧОИДР, 1870, кн. 1. — Следственное дело о псковском воеводе кн. Д.М. Пожарском; С.К. Богоявленский. Московские слободы и сотни. — «Московский край в прошлом и настоящем», М., 1929, стр. 129.
Выше, сопоставляя данные о рядах XV и XVI вв., мы показали возможность привлечения более поздних материалов для объяснения явлений XIV–XV вв.
Думаем, что и в отношении «сотен» (и суда сотских) Новгородской Судной Грамоты мы можем частично воспользоваться наблюдениями над поздним материалом.
СГГ и Д, ч. I, стр. 44. — Договор Дмитрия Ивановича 1362 г.
Летопись великих князей литовских. — «Ученые записки» Втор. отд. Акад. Наук, кн. 1, СПб., 1854, стр. 54.
Новгородская I летопись 1259 г.
ААЭ, т. I, № 32, стр. 24. — Кожевническая мастерская, кузница, солеварня были приравнены к сохе: «а въ соху два коня, да третьее припряжь». Черного бора платилась гривна с сохи.
Псковская II летопись 1485 г.
Ibid.
Никоновская летопись 1262 г.
Новгородская I летопись 1268 г.
Воскресенская летопись 1471 г.
См., напр., духовную грамоту конца XV в. Ивана Перепечи Посульщикова: «Взяти ми на Дороне на Киверникѣ, да на его женѣ на Улитѣ, да на его сыне на Ивашкѣ дватцать алтынъ по кабалѣ… взяти ми на Панке на токарѣ, да на Егупѣ на Омельине сыне десят алтын» (курсив наш. — Б.Р.) (Н.П. Лихачев. Сборник актов, СПб., 1895, стр. 3–4).
«Откупаху бо богатыя у татаръ дани и корыстоваахуся сами, и мнози люди убозiи въ ростѣх работаху». (Никоновская летопись 1262 г.).
«…по водѣ огнь горя хождаше и много людiи истопе на Волховѣ и перевръжеся огнь чрезъ Волхово на ону сторону, и тамо въскорѣ до вечерни погорѣ вся сторона» сгорели каменные и деревянные здания всех пяти концов города. Не успевали выносить имущество «а кто что вынеслъ, или на поле… или въ лодьи или въ учаны, — то все поломянемъ взялося». — Новгородская I летопись 1340 г. — ПСРЛ, т. 3, СПб., 1841, стр. 79–80.
«…бысть вода велика въ Волховѣ, и спесе: великий мост, и Нередичьской, и Жилотужской; а съ Коломець и церковь снесе святую Троицю, а в Щиловѣ, и на Соколницѣ, и в Радоковщахъ, и Въскресенiи въ Людинѣ концѣ, — въ тѣхъ церквахъ только на полатѣх, пѣли. А по концамъ хоромы и съ животы снесе, а толь силна разлiася в городняа ворота, до Рыбников» (Новгородская I летопись 1340 г.).
См. выше приписку в Шестодневе 1374 г.
Никоновская летопись 1367 г.
Послание митрополита Ионы архиепископу Евфимию. — «Русская историческая библиотека», т. VI, СПб., 1880, № 65, стр. 544.
Ф. Энгельс. О разложении феодализма и разлитии буржуазии. Соч., т. XVI, ч. I, стр. 443, 445.
М.М. Михаилов. История состояния городских обывателей в России с самых древних времен до настоящего времени, М., 1849; Л.О. Плошинский. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала Руси до новейшего времени, СПб., 1852.
Н. Степанов. Сравнительно-исторический очерк организации ремесленной промышленности в России и западноевропейских государствах, 1864, S. I.
В.Н. Лешков. Очерк древнерусских законов о ремесленной и заводской промышленности, «Москвитянин», 1852, № 23, декабрь, кн. 1, отд. III, стр. 7.
«Корпорации ремесленников были известны в России с самых древних времен. Если бы мы не имели письменных свидетельств о существовании у нас цехов, мы были бы принуждены предполагать их по свойству самих ремесел» (В.Н. Лешков. Ук. соч., стр. 7).
Там же.
В.Н. Лешков повторил свои выводы в работе «Русский народ и государство», М., 1858.
Н. Рычков в статье «О цехах в России» («Русский вестник», М., 1863, т. XLVII) высказал мысль, что «цехи никогда не были потребностью русского народа… они почти целиком перенесены были в Россию из Германии Петром I» (стр. 809–810).
Почти в тех же выражениях отзывался о введении цехов в 1721 г. и Дитятин («Устройство и управление городов России», т. I, СПб., 1873, стр. 248).
См. также: А. Пригара. Опыты истории состояния городских обывателей в России. — ЖМНП, 1867, август-сентябрь и отдельно: СПб., 1868.
Н. Аристов в своей «Промышленности древней Руси» совершенно обошел вопрос о ремесленных организациях, но постоянное противопоставление Запада и Руси дает нам право причислить его к противникам Лешкова (см., напр., стр. 244 его труда).
И. Флеров. О православных церковных братствах, противоборствовавших унии в юго-западной России в XVI, XVII и XVIII столетиях, СПб., 1857. — Автор считает, что братства впитали в себя цеховые организации.
М.О. Коялович. Чтения о церковных западнорусских братствах, СПб., 1862. — Автор ставит знак равенства между братством и цехом.
Н.А. Скабаланович. Западноевропейские гильдии и западнорусские братства. — «Христианское чтение», 1875, сентябрь-октябрь.
Там же, стр. 327.
И. Спрогис. О цеховом устройстве и управлении западнорусских городов. — Акты Виленской археогр. ком., т. IX, 1878; А.Я. Ефименко. Южнорусские братства. — «Слово», 1880, № 9-11; Н. Зибер. Еще о братствах. — «Слово», 1881, № 1; И. Сребницкий. Следы церковных братств в восточной Малороссии. — «Труды IX Археол. съезда», СПб., 1891; Д.И. Багалей. Магдебургское право в городах левобережной Украины. — ЖМНП, 1892, март.
Пилип Клименко. Цехи на Украïнi, т. I, вып. 1. Суспiльно-правнi елементи цеховоï организацiï, Киïв, 1929.
Автор выступил на эту тему еще в 1914 г. (Ф. Клименко. Западнорусские цехи XVI–XVIII ст. — «Киевские университетские известия», 1914).
М. Кулишер. Цехи у нас и в Европе. — «Русская мысль», 1887. ноябрь-декабрь.
Так, напр., в записи летописи под 1358 г. о том, что новгородцы решили бесовского играния не любить и бочек не бить, Кулишер видит указание на цеховую процессию бочаров (Ук. соч., стр. 167).
А.Н. Никитский. История экономического быта Великого Новгорода, М., 1893, стр. 84. — Такой вывод неизбежно был подготовлен всей исторической концепцией Никитского, который считал, что только немногие горожане посвящали себя промыслам (стр. 84), а относительно городов писал; «Так как первоначальное назначение города заключалось в обороне, то неудивительно, что были города в Новгородской земле, все население которых состояло из церковного дьяка и сторожа» (стр. 88). Возникновение ремесел он объясняет «продолжительностью зимы и необходимостью пополнить часы досуга» (стр. 81).
Решительность, с какою был вынесен приговор новгородским корпорациям, целиком вытекала из отличительных особенностей исторических воззрений Никитского; несколько позднее, почти в таких же выражениях о русском городе говорил П.Н. Милюков. («Очерки по истории русской культуры», М., 1918, стр. 240).
М.В. Довнар-Запольский. Организации московских ремесленников в XVII в. — ЖМНП, 1910, сентябрь.
Тарас Ефименко. Очерк организации городских ремесел в Московском государстве XVI и XVII вв. Журнал мин-ва юстиции, 1914, апрель.
В доказательство потери первоначальной чистоты профессионального состава цеха приведены данные о цехе молотобойцев Эдинбурга (1483). Цех состоял из кузнецов, золотых дел мастеров, шорников, седельников, ножовщиков, пряжечников (стр. 136).
Н.А. Рожков. Очерк истории труда в России. — «Архив истории труда в России», кн. V. — В XIII–XV вв., по его мнению, не могло быть ни прикрепления крестьян, ни цехового строя (стр. 68–69). В XVII в. ремесленные слободы «организовывались корпоративно наподобие цехов…» (стр. 69).
В других работах Рожкова сквозит отрицание промышленного значения города вообще: «Не надо забывать, что город и в Московском государстве не был еще центром обрабатывающей промышленности, а имел только торговое значение» (Н.А. Рожков. Город и деревня в русской истории. М., 1918, стр. 73).
В.Ю. Гессен. К истории ремесленного труда в древней Руси. — Арх. истории труда в России, кн. III, П., 1922.
А. Введенский. Заметки по истории труда на Руси XVI–XVII вв. Строгановские иконники. — Арх. истории труда в России, кн. III, П., 1922.
Цитируем по 3-му изд. (П.И. Лященко. История народного хозяйства СССР, М., 1939): «Строгого обособления отдельных ремесленных занятий, подобно обязательной принадлежности к цехам в Западной Европе, не было. Одно и то же лицо могло быть и сапожником, и древоделом, и хлебопашцем… московское городское ремесло XV–XVII вв. было далеко от тех характерных черт влиятельной городской буржуазии, которую представляло собой западноевропейское цеховое ремесло» (стр. 178–179). Автор отрицает не только близость к цехам, но и дифференциацию ремесла.
М.Н. Тихомиров. Псковское восстание 1650 г., М.-Л., 1935, стр. 10–11.
Б.А. Рыбаков. Металлические вещи, найденные на Метрострое. — «По трассе первой очереди Московского метрополитена», Л., 1936, стр. 154–155. — В статье ставится вопрос о существовании в XIV–XVII вв. корпорации, кузнецов.
С.В. Юшков. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.-Л., 1939, стр. 140.
К.А. Пажитнов. Ремесленное устройство в Московской Руси и реформа Петра. — «Исторические записки», 1940, вып. 8, стр. 164–165.
А. Пиренн. Средневековые города Бельгии, М., 1937, стр. 257.
СГГ и Д, т. IV, № 55.
Дополнения к актам историческим, т. VIII, № 60.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 14–15.
Сопоставление цеха с маркой указывает на глубокие корни этого явления и органическую связь цеха с феодальным строем вообще.
G. Maurer. Geschichte der Städteverfassung in Deutschland, B. II, Basel, 1870, стр. 345. — Маурер устанавливает повсеместность цехового строя, вплоть до Китая.
Д.А. Ольдерогге. К организации цехового управления в древнем Египте эпохи Среднего Царства. — ДАН, 1928.
Эдикт Льва Мудрого и «Книга епарха» 900 г., перечисляющая 22 цеха, поставленные под строгий контроль городских властей. — См. И.В. Левченко. История Византии, М.-Л., 1940, стр. 148–149.
Stanislaw Kutrzeba. Historya ustroju Polski, t. 1, Lwow, 1917, стр. 50–51. — Автор устанавливает существование цехов в Польше с XIII в., но неправильно считает их «принудительным союзом лиц, занимавшихся одним ремеслом».
В. Гордлевский. Из жизни цехов в Турции (к истории ахи). — «Записки Коллегии востоковедов», т. II, вып. 2; Его же. Дервиши Ахи Эврана и цехи в Турции. — «Изв. Акад. Наук», 1927; В.С. Гарбузова. Эвлия Челеби о стамбульских ювелирах XVII в. — «Труды Отд. истории культуры и искусства Востока Гос. Эрмитажа», т. III, Л., 1940.
Турецкие цехи знали празднества, каждый цех имел свою улицу, мастерские одновременно являлись и лавками.
В. Гордлевский. Организация цехов у крымских татар. — Об. МГУ, «Быт», вып. IV, М., 1928. — Здесь встречаем и характерную троичность состава: мастера, подмастерья, ученики, — и юрисдикцию цеха, и старост, и связь цеха с определенным рядом на рынке. Особенно интересно описание торжественного посвящения подмастерья в мастера, напоминающее известные рыцарские обряды.
По данным Якуба Кемаля, статуты цехов по устной традиции восходили к XIV в., а письменные — только к XVII в. (П. Клименко. Цехи на Украïнi, Киïв, 1929, стр. 9).
Е.А. Егиазаров. Исследования по истории учреждений в Закавказье, ч. II — Городские цехи, Казань, 1891.
Грузинские амкарства вплоть до XIX в. не оформили своего обычного права письменными уставами. Ремесленные улицы, цеховая юрисдикция, христианские патроны ремесла (церковь была местом сбора амкаров), взаимопомощь членов амкарства — все это делает их двойником западноевропейских цехов. Исследование Егиазарова очень интересно как по сообщаемым фактам, так и по методике исследования.
А.Ю. Якубовский. Вводная статья в сборнике Трудов Историко-археограф. ин-та и ин-та востоковедения Академии Наук СССР. Материалы по истории народов СССР, вып. 3, ч. I. — Торговля с Московским государством и международное положение Средней Азии в XVI–XVII вв., Л., 1932.
«Если уже относительно X в. были основания ставить вопрос о наличности цеховых организаций, то в эту эпоху (XIII в.) они были фактом, который в общественной жизни городов играл крупную роль… В XIV в. они выступают столь зрелыми организациями, что не может быть сомнений в том, что их корни уходят во времена значительно более ранние» (стр. 32–33).
М. Гаврилов. Рисоля сартовских ремесленников. Исследования преданий мусульманских цехов, Ташкент, 1912; Его же. О ремесленных цехах в Средней Азии. — «Изв. Средазкомстариса», вып. III.
А.Ю. Якубовский. К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке, Л., 1931, стр. 20–21.
Ибн-Батута был в 1333 г. в Азаке, где гостил у члена цеха ножевщиков.
А.П. Смирнов. Очерки по истории древних Булгар. — Труды ГИМ, вып. XI, М., 1940, стр. 103, 105, 123, 124.
Некоторые возражения может вызвать аргументация автора: основанием допущения существования ремесленных организаций для него является стандартность, унифицированность некоторых изделий (замки, резная кость). Регламентация формы изделий является, обычно, признаком высокоразвитого цехового строя, близящегося уже к упадку.
В пользу взглядов А.П. Смирнова говорят надписи на замках, надгробия мастеров и общий характер болгарского ремесла, находившегося на той стадии развития, когда могут уже существовать цехи.
Ф.В. Тарановский. Обзор памятников магдебургского права западнорусских городов литовской эпохи. — Варшавские университетские известия, 1897, кн. VII.
Вильна получает магдебургии в 1387 г., Брест в 1390 г., Гродно в 1391 г.
П. Клименко. Цехи на Украïнi Суспiльно-правнi елементи цеховоï оргашзацiï, Киïв, 1929; М. Кулишер. Цехи у нас и в Европе, М., 1886, стр. 36; Анатолiй Ершов. До iсторiï цехiв на Лiвобережжi XVII–XVIII вв. — «Записки Нiжиньского iнст. народ. освiти», кн. VI, 1926.
В этой работе особенно четко прослежено, что «церковная форма являлась лазейкой для легализации цехов» (стр. 84). Для того чтобы уменьшить претензии властей, мещане-ремесленники усиленно подчеркивали церковный характер братства. Терминология же нередко выдает: братство и цех в документах часто смешиваются: «Ведаем, же тот новоухваленный цех не для яких инших безпотребных прибытков, только для удоволения нужд церковных ест учинен» (стр. 85). Церковная форма объединения являлась лишь маскировкой ремесленных корпораций.
И. Спрогис. О цеховом устройстве и управлении западнорусских городов. — «Акты Виленского археол. ком.», т. IX, 1878.
В.И. Ленин. Соч., т. III, стр. 329; по 4 изд. стр. 371.
М.В. Довнар-Запольский. Ук. соч., стр. 139, 148, 154; А. Введенский. Ук. соч.
Древнейший сохранившийся наказ относится к 1613 г. — М.В. Довнар-Запольский. Ук. соч., стр. 147.
СГГ и Д, ч. IV, № 55, стр. 204.
Постановление касалось специально приезжих и прихожих людей.
Тарас Ефименко. Ук. соч., стр. 120–121. — Особой записи подлежали и лоцманы, и толмачи. Об интересных элементах корпорации у лоцманов см.: К. Пажитнов. Рабочие артели. — Архив Истории труда в России, М., 1923, стр. 56.
Торговый устав 1667 г.; см. также М.В. Довнар-Запольский. Ук. соч., стр. 140.
Подмастерье назывался в русских документах слугой, т. е. в точном соответствии с немецким Knecht — подмастерье.
Стоглав, М., изд. Кожанчикова, 1863, гл. 43.
Дополнения к актам историческим, т. VIII, СПб., 1862, № 60, стр. 246.
А.К. Дживелегов. Средневековые города в Западной Европе, СПб., 1902, стр. 78.
М.В. Довнар-Запольский. Торговля и промышленность Москвы XVI–XVIII вв. — «Москва в ее прошлом и настоящем», т. III, М., 1910.
Олеарий. Подробное описание путешествия…, М. 1870, стр. 277.
Дополнения к актам историческим, т. VII, СПб., 1859, № 27, стр. 162. — Любопытно подчинение разных ремесленников одному цеху, характерное и для Западной Европы этого времени.
А.К. Дживелегов. Ук. соч., стр. 167.
Wilda. Das Gildenwesen im Mittelalter, Berlin, 1831, стр. 344.
Кузнецы взяты потому что у них легче, чем в других профессиях, устанавливается корпоративность. См., напр., В.И. Шунков. Ремесло в Пскове и Новгороде по данным сыска 1639–1640 гг. — «Исторические записки», 1939, вып 5.
Во время переписи 1638 г. в Москве все ремесленники дали переписать себя, и только кузнецы «учинились сильны» и в перепись этого года не попали.
В 1641 г. состоялась особая перепись кузнецов. — В.И. и Г.И. Холмогоровы. Материалы для истории, археологии и статистики г. Москвы, под руковод. И. Забелина, ч. II, 1884.
А.Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, М., 1865, стр. 466 и 561; Дмитрий. Месяцеслов святых, вып. 3, Каменец-Подольск, 1893, стр. 5; Василь Гiппiус. Коваль Кузьма-Демьян у фольклорi. — «Етнографiчний Вiстник», № 8, Киïв, 1929; Вiктор Петров. Кузьма-Демьян в украïнському фольклорi. — «Етнографiчний Вiстник», 1930, № 9.
На Западе этим двум святым не приписывалось такой роли. — См. L. Deubner. Kosmas und Damian (text und Einleitung), Lpzg. 1907.
В. Петров. Ук. соч., стр. 1–2 (особой пагинации).
Смоленский антирелигиозный музей, инв. № 762.
Рукопись Черниговского музея, № 13. — Последняя запись в книге относится к 1901 г., когда был принят в цех «майстром» Ф.С. Кулага: «Деньги уплачены сполна. Молодчество и глосненство за ним».
На Черниговщине сохранились любопытные бытовые памятники поздних цехов, как, напр., «цешки» — металлические дощечки с изображениями патрона ремесла, которые перед цеховыми собраниями передавались от одного члена цеха к другому. Возврат цешки к цехмистру означал, что все члены оповещены о собрании.
Кравецкий и кушнерский цех имел цешку с изображением Евстахия и Прокопия и надписью: 1824 г.
См. также каталог коллекции Тарновского, Киев, 1898, № 510, стр. 66.
Ук. книга, § 4. Интересные бытовые черты содержатся в § 5: «В воскресные дни и в дни нарочито празднуемых святых ремесленникам никакого дела не работать, но в цех приходить». См. также: А. Лазаревский. Цеховые акты Левобережной Малороссии 1622–1645 гг. — «Чтения в Общ. Нестора Летописца», т. XV, стр. 205.
А. Руднев. Церковь св. бессребреников Косьмы и Дамиана, М., 1860.
Москва. Путеводитель, изданный ОРТЗ, М., 1917, стр. 117. Следами бытования здесь кузнецов и близких к ним специальностей являются названия прилегающих местностей: Таганная слобода, Котельническая набережная, Монетчики. Впоследствии кузнецы передвинулись ближе к окраине города, к Таганным воротам, и их место заняли гончары. Остатки гончарных мастерских XVII в. были раскопаны при земляных работах в 1940 г.
А.В. Чаянов. План Москвы XVII в. по строельной книге 1657 г., М., 1920, № 185.
Переписная книга г. Москвы 1638 г., изд. Моск. Гор. Думы, М., 1881, стр. 310.
К сожалению, в переписной книге 1638 г. есть лакуна, вследствие чего плохо известен состав Старо-Кузнецкой слободы, но из общего итога дворов и из слов: «и тех обоих кузнецких слобод старосты…» — следует, что обе слободы, имевшие церкви Кузьмы и Демьяна, состояли в то время из кузнецов.
Там же, стр. 311.
А. Ратшин. Полное собрание сведений о монастырях России, М., 1852, стр. 278.
«Въ Кузнецахъ церковь древена клѣцки во имя Введения Пречистой Богородицы… да предѣлъ Козма и Домьяна… строенiе мирское». Писцовая книга 1625 г. (Тула. Материалы для истории города, М., 1884, стр. 11).
ПСРЛ, т. VI, СПб., 1853. стр. 290. — На чертеже Новгорода 1778 г. на ручье Гзени близ городского вала (с внешней его стороны) имеются четыре одинаковых постройки, названные в объяснении к чертежу кузницами. — (См. В.С. Передольский. Новгородские древности, стр. 164). Церковь на этом месте просуществовала до 1711 г.
В.В. Майков. Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в., СПб., 1911, стр. 80.
Там же, стр. 80–86.
В XVII в. название церкви не всегда обусловливалось наличием вокруг многочисленного населения соответствующей специальности. Напр., в Москве у Яузских ворот Белого города была церковь Николы «что в Денежниках», тогда как по переписной книге 1638 г. в этом районе было только два двора денежных мастеров. Очевидно, название церкви было связано с более ранним расселением денежников.
Новгородская IV летопись. Список Никольского, Л., 1929, стр. 611. — Именно благодаря этому переселению и оказались кузнецы на Гзени и на Новой Кузнецкой улице, где в начале XVI в, и выстроили церковь Кузьмы и Демьяна.
В.И. и Г.И. Холмогоровы. Ук. соч., стр. 451.
Воскресенская летопись 1468 г.
Роспись кузнецам в Москве в 1641 г. — В.И. и Г.И. Холмогоровы. Ук. соч., ч. II.
Писцовая книга г. Тулы Ивана Жеребцова 1587–1589 гг., СПб., 1895, стр. 1094.
Писцовая книга 1625 г. Тула, Материалы по истории городов, М., 1884, стр. 4–6.
К XVI в., когда кузнецы были переселены за вал, на Кузьмодемьянской улице были только калачники.
П.Л. Гусев. Новгород XVI в. по изображению на Хутынской иконе «Видение пономаря Тарасия», СПб., 1900.
И.И. Красов. О местоположении древнего Новгорода, Новгород, 1851, План.
А.В. Чаянов. Ук. план. — Напомним соседство Кузнечной и Монетной слободы в Таганке и близ Кузнецкого Моста, где были «Старые Серебреники». — Материалы по истории моск. купечества, т. II, стр. 99, переписная книга 1638 г.
А.А. Титов. Переписные книги Ростова Великого, СПб., 1887, стр. 46.
Отрывок из разряда новгородских летописей. — ПСРЛ, т. III, СПб., 1841, стр. 201, под 1561 г.
Спец. карта Европейской России. Масштаб 10 верст в дюйме, лист «Бронницы».
«На Покровке у Кузьмы-Демьяна дворы: двор денежного мастера Ивана Мокеева… двор котельного ряду Ивана Огапова сына» и т. д. Рядом с Кузьмодемьянской церковью есть церковь богородицы «в Котельниках». — Переписная книга 1638 г. Ук. изд., стр. 140; А.В. Чаянов. Ук. план.
Напр., Мосальск — рядом с ц. Кузьмы и Демьяна ц. Георгия (Опись документов и бумаг Министерства юстиции, СПб., 1872, стр. 48); Переяславль Залесский — ц. Георгия (там же, стр. 134); Новгород — ц. Флора и Лавра; Тула — «На посаде ж во Фроловской улице церковь Фрол и Лавер, да теплая ц. Козма и Дамьян» (Писцовая книга Тулы 1587–1589 гг., СПб., 1895, стр. 1094–1095); Можайск — ц. Флора и Лавра «на торгу». Количество примеров можно умножить.
Писцовая книга Тулы 1587–1589 гг., стр. 1095. — Культ Георгия, Флора и Лавра достаточно прочно связан с конем. См. Н. Малицкий. Производственные культы сельскохозяйственных святых, Л., 1933.
См., напр., в Москве ц. Флора и Лавра на Зацепе, рядом с Ново-Кузнецкой слободой.
Список литературы см.: Н.Д. Чечулин. Города Московского государства в XVI в., СПб., 1889.
А. Ратшин. Полное собрание сведений о монастырях России, М., 1852.
См., напр., «Прибавления к Известиям Археологической комиссии». Вопросы реставрации, 65 вып.
«Заложена бысть церкы камена на Тфери благоверным князем Михаилом и матерью его Оксиньей и преподобным епископом Кузму и Демьяну; и преложиша имя святый спас-преображенье…» 1285 г. Причина изменения названия нам неизвестна. Кузьмодемьянская церковь в Муроме построена Иваном Грозным (А.И. Некрасов. Древнерусское зодчество XI–XVII вв., М., 1936, стр. 269).
Писцовая книга г. Тулы Ивана Жеребцова, СПб., 1895, стр. 1094.
Существование культа Кузьмы и Демьяна у кузнецов Западной Руси подтверждается, помимо фольклорных данных, ларцом Краковского музея. Ларец XIV в. принадлежал кузнецу Самуилу (может быть, он сам его изготовил?) и был украшен чеканными клеймами из жития Кузьмы и Демьяна (И.И. Толстой и Н.П. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. VI).
Любопытно, что из всех собственно русских городов связь Кузьмы и Демьяна с кожевниками прослеживается только в Твери: по выписи 1680 г. из писцовой книги Потапа Нарбекова 1626 г. ц. Кузьмы и Демьяна значится в Кожевой слободке («Твер. губ. вед.», 1865, № 6). Среди русских городов Тверь отличалась в XIV–XV вв. особыми политическими связями с Литвой. Это отразилось, напр., на монетной системе: ареал пражских грошей, имевших хождение на Западе, резко вклинивается в русские области именно в Тверском княжестве (См. А.А. Сиверс. Топография кладов с пражскими грошами, П., 1922). Таким же инородным включением был и западнорусский характер культа Кузьмы и Демьяна.
Ф. Горностаев. Путеводитель по Москве, М., 1917. Раздел «По государевым слободам».
Церковь была, очевидно, монастырской, так как упоминается ее игумен.
Псковская I летопись 1383 г.
Псковская I летопись 1458 г.
А. Васильев и А.К. Янсон. Древний Псков, Л., 1929, стр. 112.
Псковская I летопись 1507 г.
Прямых топографических данных о населении этой части Богоявленского конца у нас нет. Косвенным указанием на состав населения вокруг церкви Кузьмы и Демьяна является сообщение летописи о пожаре 1458 г., когда упоминается двор Якова Железева (Псковская I летопись).
В церкви находилась икона «неопалимой купины». — См. Н.Ф. Окулич-Казарин. Путеводитель по Пскову, Псков, 1911, стр. 186.
Принимая во внимание частые пожары в кузнечных слободах и даже именно в районе кузьмодемьянских церквей (напр., в 1531 г. в Нижнем-Новгороде. Никоновская летопись), наличие этого «противопожарного средства» можно было бы также причислить к косвенным доказательствам связи данной церкви с кузнецами. Состав кузьмодемьянских соседей мог быть и более широким.
Новгородская IV летопись 1470 г.
Псковская I летопись 1541 г. — Во время пожара «вся церковь выгорѣ и мощи святыхъ и иконы всѣ и казна вся церковная и 3 человека въ ней».
Псковская I летопись 1610 г.
Одновременно с церквами покровителей какого-нибудь ремесла мы часто встречаем (особенно в Новгороде) церкви, построенные купеческими корпорациями.
Н.А. Скабаланович. Западноевропейские гильдии и западнорусские братства. — «Христианское чтение», 1875, сентябрь-октябрь, стр. 294.
Историей братчин заинтересовались в середине XIX в. А. Попов («Пиры и братчины» — Архив Ист. — юр. сведений Калачова, т. II, ч. 2, отд. VI, 1854); С. Соловьев («Братчины» — Русская беседа, 1856, т. IV). Термин «братчина» является наиболее распространенным. Он близок к западным fraternitas, fréries. Значение термина разнообразно: 1) общественный пир в складчину; 2) изба, в которой происходит пир; 3) пиво, предназначенное для пира (Соловьев. Ук. соч., стр. 108). Возможно, что с братчинами-пирами связана и известная форма застольной круговой чаши — «братина». Форма эта очень устойчива и восходит к ранним прототипам. — См. В. Никольский. К вопросу о происхождении форм древнерусской братины. — Сб. Оружейной Палаты, М., 1925.
Е.В. Аничков. Язычество и древняя Русь, СПб., 1914; Д.К. Зеленин. Древнерусская братчина как обрядовый праздник сбора урожая. (В Сб. статей в честь акад. А.И. Соболевского — журн.: «Сборн. Отдел. русск. яз. и словесн. Акад. Наук СССР», т. 101, № 3, 1928).
Аничков рассматривал, главным образом, княжеские пиры X–XII вв., отраженные в цикле былин о Владимире, а Зеленин сосредоточил свое внимание на деревенских братчинах. Городские средневековые братчины не затронуты ни одним из этих авторов.
Ипатьевская летопись 1159 г. — В это время в Полоцке боролись две группировки: одна стояла за Ростислава Мстиславича, а другая — за Рогволода Борисовича. Последняя и пригласила его «лестью» на братчину. Ростислав явился на пир в кольчуге под одеждой.
Нередко церкви имели специальные помещения для мирских сходов и братчин. — См. И.И. Лаппо. Тверской уезд в XVI в. — ЧОИ и ДР, 1894, т. IV, стр. 51.
И.Н. Жданов. Русский былевой эпос, СПб., 1910, стр. 205–210; А.В. Марков. Бытовые черты былин. — «Этнография, обозрение», кн., 58–59, стр. 68.
И.Е. Забелин. Опыты изучения русских древностей, т. II, М., 1878, стр. 354.
Празднование Кузьмодемьянской братчины только кузнецами очень убедительно доказано на обширном материале В. Гиппиусом и В.П. Петровым (см. выше).
Кузьмодемьянская братчина по деревням иногда празднуется только девушками (Д.К. Зеленин. Ук. соч., стр. 131).
Выше мы отмечали интересную связь культа божественных кузнецов с браком и любовью, связь, существовавшую и в Византии и известную на Руси с XII в.
Новгородская I летопись 1342 г.
Псковская Судная Грамота, СПб., 1914, стр. 34–35, 80 и 113; Л.В. Черепнин и О.И. Яковлев. Ук. соч.
М.Н. Сперанский. Корсунское чудо Кузьмы и Демьяна. — ИОРЯС, 1928, т. I, стр. 362–363. — Возникла эта легенда и существовала самостоятельно, будучи включаема в смешанные сборники (стр. 360).
Известны две редакции чуда: 1-я — XV в., 2-я — XVII–XVIII вв.
М.Н. Сперанский. Ук. соч., стр. 373. — Важным аргументом против буквального понимания Корсуни является полное незнакомство греческих житий Кузьмы и Демьяна с этой легендой.
Напр., «Корсунские» врата Софийского собора в Новгороде.
Именно в Новгороде эта легенда была включена Макарием в свои Минеи. — М.Н. Сперанский. Ук. соч., стр. 369.
Там же, стр. 375.
А. Попов. Пиры и братчины, М., 1854, стр. 20.
Псковская Судная Грамота (см. перев. Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева, стр. 34). — Братчина здесь названа пиром. К сожалению, Грамота в этом месте дефектна.
«А в пиру — ино к пировому старосте, или к пивцам явити…» Псковская Судная Грамота. Ук. изд.
Там же, стр. 113.
М.К. Рожкова. К вопросу о происхождении и составе Псковской Судной Грамоты, М., 1927, стр. 30; Л.В. Черепнин и А.И. Яковлев. Ук. соч., стр. 295. «Статьи 109–120 производят впечатление архаизмов, выползших из медвежьих углов Псковской земли».
А.К. Дживелегов. Средневековые города в Западной Европе, стр. 167.
Новгородская IV летопись 1331 г. — Василию Калике посвящена специальная статья А.Д. Седельникова. Внимание автора сосредоточено на литературном наследстве Василия.
П.Л. Гусев. Ук. соч. и И.И. Красов. Ук. соч.
Новгородская летопись 1317 г.
«… а в том камени вырезаны лвы крылаты и орли крылаты камены и бараны каменыи. Бораном рога збиты, да и столпы обиты — то ж били фрязове, коли владели Царимградом, и иных узорочей много потеряли».
Описывая набережную, автор сожалеет о том, что здесь было много памятников искусства, «да уже все потеряно».
Говоря о статуарной группе Правосудия, он отмечает, что «гораздо было сотворено как люди, попортили их фрязове. Один перебит надвое, другому руки и ноги перебиты и носа сражено…» — М.Н. Сперанский. Из старинной новгородской литературы XIV в., Л., 1934, стр. 133–134.
Сперанский так характеризует автора сказания. «Интересуясь, как и все его современники, предметами священными, он не закрывает глаза и на другие памятники… О ритуале церковном он не говорит, поучительных рассуждений и цитат у него также нет… Это трезвый новгородец с практическими наклонностями, интересующийся не только религиозной, но и бытовой стороной жизни города» (стр. 123–124).
Авторство Василия М.Н. Сперанский считает очень вероятным (стр. 106).
Софийская II летопись.
А. Веселовский. Калики перехожие и богомольские странники. — «Вестник Европы», 1872, апрель, стр. 683.
См. выше в разделе ювелирного искусства. Из других изображении интересен портрет самого Василия Калики с написанной рядом молитвой его сочинения и поясное изображение святого Кузьмы.
С фреской монастыря Михаила на Сковородке связана легенда о посаднике-ростовщике Щиле.
Роспись другого моисеевского монастыря в Болотове производилась уже после смерти строителя и его преемник, архиепископ Алексей, близкий по образу мыслей к Василию, приказал изобразить в богатом монастыре притчу об убогом страннике, тщетно пытающемся проникнуть в монастырь, где пируют монахи.
См. ниже.
Новгородская летопись 1324 г.
Новгородская летопись 1330 г.
Александр Тверской (княживший тогда во Пскове) совместно с Гедимином пытался во время пребывания Василия у митрополита провести своего кандидата в епископы на особую Псковскую епископию. Феогност не согласился, и Псков остался подчинен новгородскому владыке.
Новгородская летопись 1335 г.
«Архиепископ владыка Новгородский Василий прииде на Москву звати великого князя Симеона в Новгород на стол». По прибытии в Новгород московский князь… «многу власть у посадника отъя; а смердь вся его любляше». — В.Н. Татищев. История Российская, кн. IV, СПб., 1874, стр. 158–159.
Никоновская летопись 1342 г.
Новгородская I летопись 1342 г.
В.С. Борзаковский. История Тверского княжества, СПб., 1876, стр. 171. — Если эта фраза не является риторическим украшением агиографа, она представляет для нас интерес.
Противопоставление Моисея и Василия можно продолжить и на материалах их строительной деятельности: в то время, как первый был занят только строительством церквей и монастырей, Василий оградил острогом в 1336 г. ремесленный посад и своими людьми построил мост, чем «много добра сделал христианом».
Новгородская I летопись 1359 г.
Новгородская IV летопись (о хламидах).
Новгородская летопись 1228 г. См. выше в 1-и части.
Повторяем, что этот вывод имеет силу только при условии признания правильности построений относительно ремесленного характера кузьмодемьянского братства.
В. Келтуяла. Курс истории древнерусской литературы, т. I, ч. 2, СПб., 1911, стр. 123–124.
Судя по его изображению на вратах 1336 г.