Революционное богатство

Книги пишутся в определенный отрезок времени — в промежутке между рождением идеи и выходом книги из печати. И подобно тому, как эмбрион в чреве матери испытывает воздействие окружающего мира, так и на процессе написания книги отражаются события, влияющие на сознание писателя, вынашивающего ее, притом до такой степени, что даже книга о будущем неизбежно отражает тот кусочек истории, во время которого она пишется.

«Кусочек истории», во время которого писалась данная книга, охватил 12 лет, включая и наступление XXI века, и тот, кто внимательно следит за событиями в мире, не мог не заметить, какими драматичными были заголовки в газетах этого периода. Отравление людей смертоносным газом зарин в токийском метро членами тайной секты… клонирование овечки Долли… импичмент Билла Клинтона… расшифровка генома человека… нереализовавшаяся глобальная угроза выведения из строя всех наших компьютеров… распространение СПИДа, атипичной пневмонии и других болезней… трагедия 11 сентября 2001 года… война в Ираке… разрушительные цунами, за которыми последовал ураган «Катрина» 2005 г.

Всем этим событиям не уступали экономические драмы — азиатский кризис 1997–1998 годов, стремительное развитие системы электронных коммуникаций, крах и оживление биржевого рынка, введение евро, рост цен на нефть, целый ряд корпоративных скандалов, скрытый финансовый и торговый дефицит США и, что особенно важно, расцвет Китая.

И, однако, за всеми этими репортажами о состоянии бизнеса и экономики в мире, обрушивающимися на нас со страниц газет, через интернет, телевидение и наши мобильные телефоны, в тени остается главное — исторически значимая трансформация экономики, богатства; этот факт упускается из виду либо скрывается за лавиной менее существенных фактов. Наша задача — рассказать именно о том, что скрывается в тени.

Богатство возникает не только на полях, заводах, в офисах. Революционное богатство связано не только с деньгами.

В настоящее время даже самые тупые наблюдатели не могут не видеть, что экономика США и ряда других стран трансформируется, превращаясь в «интеллектуальную» экономику, управляемую разумом. В полной мере воздействие этой трансформации как на судьбу отдельного человека, так и на судьбы всех стран и даже континентов только еще предстоит ощутить. Прошедшие полвека были лишь прологом этой трансформации.

Роль знаний в создании богатства неизменно возрастает и сейчас готовится подняться на гораздо более высокий уровень, преодолеть все мыслимые преграды по мере того, как все больше и больше стран мира подключаются к глобальному мозговому банку, который постоянно растет, постоянно меняется и становится все более доступным. И в результате все мы — и бедные, и богатые — будем жить и работать в условиях революционного богатства или его последствий.

Термин «революция» в наши дни используется настолько без разбора, одинаково характеризуя и различные диеты, и политические перевороты, что значительная часть его смысла зачастую не воспринимается. Мы используем этот термин в книге в самом широком смысле слова. Революционные события, с которыми мы сталкиваемся сегодня, не идут ни в какое сравнение ни с обвалом на бирже или сменой режима, ни с возникновением новейших технологий, ни даже с войнами или расколом наций.

Революционные изменения, которые мы рассматриваем на страницах этой книги, представляют собой радикальный переворот, сравнимый с промышленной революцией, но существенно ее превосходящий, — тысячи внешне не связанных между собой изменений формируют новую экономическую систему, сопровождаемую как минимум возникновением новых стилей жизни или новой цивилизации, которую можно назвать современностью.

Чтобы богатство можно было назвать революционным, оно должно трансформироваться не только в отношении количества, но и в том, как оно создается, накапливается, циркулирует, расходуется, сберегается и инвестируется. Кроме того, как мы покажем ниже, должна измениться и та мера, в которой богатство ощущается или не ощущается. Если изменения произойдут на всех этих уровнях, только тогда мы будем иметь основание называть богатство революционным.

Мы также покажем далее, что сегодня все это уже происходит в жизни — с беспрецедентной быстротой и не глобальном уровне.

Разберем значение и второго слова из названия книги — «богатство»: хотя почти все мы живем в рамках денежной экономики, в книге это слово означает не только деньги. Мы одновременно живем в рамках потрясающей, в основном не изученной параллельной экономики. Фактически мы можем удовлетворять многие свои жизненные потребности и желания, не прибегая к помощи денег. Эта параллельная экономика на деле является сочетанием двух экономик — монетарной и немонетарной, и вместе они образуют то, что мы называем системой богатства.

Одновременно революционизируя оба вида этих взаимодействующих экономик, мы строим мощную, исторически невиданную систему богатства.

Чтобы осознать значение этого факта, необходимо признать, что система богатства не существует изолированно: она является лишь одним из компонентов (хотя и очень мощным) более крупной макросистемы, остальные компоненты которой — социальные, культурные, религиозные, политические — находятся в постоянной обратной связи и с ней, и друг с другом.

Вместе они образуют цивилизацию или образ жизни, примерно совпадающие с системой богатства.

По этой причине, когда мы говорим о революционном богатстве, мы постоянно учитываем его связи со всеми этими подсистемами. Следовательно, революционизировать богатство, как мы это делаем, значит осуществить изменения — и устранить сопротивление этим изменениям кровно заинтересованных сторон — во всех этих и многих других сферах жизни.

Идея революционного богатства основана именно на этих принципах, анализ которых может помочь нам понять кажущиеся бессмысленными перемены и конфликты, бушующие вокруг нас.

Не будучи профессиональными экономистами, большую часть своей жизни мы с женой посвятили работам в области экономики и социальной политики, стратегии развития экономики и бизнеса. Одновременно каждый из нас читал лекции во множестве университетов, мы выступали перед Объединенным комитетом по экономическим вопросам Конгресса США, встречались с руководителями корпораций во многих странах мира, консультировали президентов и премьер-министров по проблемам перехода от индустриальной к высокотехнологичной, наукоемкой экономике.

Однако экономика, даже более чем другие дисциплины, нуждается в опоре на реальную жизнь. Для нас «реальная жизнь» в молодые годы означала незабываемые пять лет работы на заводах, на металлоштамповочных прессах и на сборочных конвейерах, мы принимали участие в сборке автомашин, двигателей самолетов, электроламп, блоков для двигателей и других механизмов, ползали по трубопроводам на литейных заводах, работали каменщиками и вообще занимались разными видами физического труда. Мы изучали производство с самого низа. Мы также познали и то, что значит быть безработным.

После публикации книги «Шок будущего», первой нашей работы о грядущих изменениях, и ее распространения в ста странах мира у нас появилась широкая возможность непосредственно встречаться с людьми самого разного социального положения: с детьми в трущобах Венесуэлы, Бразилии и Аргентины, с миллиардерами Мексики, Японии, Индии и Индонезии, с заключенными женщинами-убийцами в Калифорнии, нобелевскими лауреатами, не говоря уже о королях и королевах, о министрах финансов и крупнейших банкирах. Это были люди с разными типами личности, принадлежащие к разным конфессиям, имеющие разные политические взгляды, испытывающие разную степень алчности и социальной озабоченности, идеализма и цинизма. Подобные разнообразные духовные и психологические переживания людей и составляют контекст реальной жизни, лежащей в основе всех экономических абстракций.

Естественно, никто не знает будущего, особенно того, когда что-то может произойти, с достоверностью. Поэтому слово «будет» на страницах данной книги, как, например, в выражении «будет происходить», следует понимать как «вероятно, будет» или «по нашему мнению, будет». Это замечание оградит нас от необходимости постоянно предупреждать об этом, а читателя — от дремоты над книгой.

Кроме того, следует помнить, что любые указанные в книге факты могут быстро меняться, а люди постоянно передвигаются с места на место, так что если администратор был связан с корпорацией А, а профессор — с университетом В, то к тому времени, когда эта книга попадет в руки читателя, она или он вполне могут перейти в корпорацию или колледж С. И еще: читатели не должны забывать один неизбежный факт: все объяснения являются упрощениями.

Важно также учитывать еще два важных момента, касающихся написания этой работы.

Двенадцатилетний срок написания этой книги мог бы быть еще длиннее, если бы не случай, благодаря которому мы получили помощь Стива Кристенсена, что существенно ускорило процесс. Я попросил Стива найти хорошего редактора, чтобы Помочь нам закончить книгу. На мое счастье, он рекомендовал себя. Опытный журналист, в прошлом глава отдела журнала «Юнайтед пресс интернэшнл» (одного из ведущих новостных агентств мира), три года назад Стив стал редактором и генеральным менеджером синдиката «Лос-Анджелес таймс». Он оказался первоклассным редактором. И что еще более важно, Стив внес в нашу работу дисциплину, ум, теплоту, доброжелательность и восхитительное чувство юмора. Он превратил в настоящее удовольствие завершение работы, в процессе которой мы стали друзьями.

И, наконец, длительная неизлечимая болезнь Карен, нашего единственного ребенка, требовала постоянного внимания и замедляла работу над книгой. Хейди круглосуточно находилась у постели Карен, борясь с болезнью, с бюрократами в больнице и невежеством врачей. Поэтому ее вклад в работу неизбежно был спорадическим. Тем не менее многие рассуждения, идеи, модели, приведенные в книге «Революционное богатство», — это результат наших совместных усилий, наших общих интервью, долгих обсуждений и споров — результат всей нашей жизни.

Хейди по разным причинам не хотела ставить свою фамилию на обложках некоторых наших книг, за исключением таких, как «Война и антивойна» (1993) и «Создание новой цивилизации» (1995). Однако читатель должен знать, что все книги Тоффлеров — это совместный продукт нашей полной любви совместной жизни.

Элвин Тоффлер