Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.)

Смилга Ивар Тенисович

5 апреля 1919 года председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий обратился с телеграммой в ЦК партии с просьбой ввести в состав РВС Ивара Тенисовича Смилгу. Согласно решению ЦК Смилга был членом РВСР с 8 мая 1919 года до 24 марта 1923 года. Поскольку долгое время имя Смилги тщательно вычеркивалось из нашей жизни, расскажем о нем подробнее.

Кто же такой Ивар Тенисович Смилга?

Из дела 1911 года

Вологодского губернского жандармского

управления

О состоявшем под гласным надзором

полиции крестьянине Иваре Тенисове Смилге

Начало 16 октября 1911 г.

Кончено 20 сентября 1914 г.

Справка по делам Московского охранного отделения

Из дел Московского охранного отделения видно, что Ивар Тенисов Смилга 14 ноября минувшего 1910 года был задержан в г. Москве на улице за неисполнение требований полиции и активное участие в уличной демонстрации, организованной злонамеренными элементами столицы в связи со смертью графа Л. Н. Толстого.

Агентурные сведения и данные наружного наблюдения

Согласно повторным указаниям имеющейся в Московском охранном отделении секретной агентуры, принадлежит к Московской организации Российской социал-демократической рабочей партии и исполнял обязанности партийного профессионала-организатора в Лефортовском районе таковой.

Слушал лекции в народном университете имени Шанявского, играл выдающуюся роль в деле побуждения учащихся там рабочих к соучастию в студенческих беспорядках и активно содействовал подготовке уличной демонстрации в связи со смертью гр. Л. Н. Толстого.

В видах поддержания волнений в высших учебных заведениях путем организованных выступлений рабочей массы взял на себя обязанность по восстановлению дезорганизованных партийных учреждений в г. Москве и выполнял работу партийного профессионала-организатора в Лефортовском партийном районе. Организовал кружковые занятия с рабочими местных фабрично-заводских предприятий, устраивал в Измайловском лесу неоднократно партийные сходбища, занимался агитацией и пропагандой на партийной почве, распространял нелегальную литературу и непосредственно корреспондировал в заграничный партийный центр.

Сформировал из наиболее энергичных и распропагандированных рабочих «Временную исполнительную комиссию Лефортовского районного комитета» и начал работу по восстановлению связей с остальными районами города.

Пользовался в рабочей среде исключительным влиянием убежденного партийного работника и призывал рабочих к организации стачечного движения, как наиболее решительной и продуктивной, по его мнению, формы борьбы за улучшение положения их.

Известен наружному наблюдению под филерской кличкой «Чухонец», находился в непосредственных деловых сношениях с ныне арестованными Егором Чичеровым, Михаилом Балакиным, Яковом Андреевым, Семеном Павловым и др.

Обстоятельства задержания и результаты обыска

Обыскан и арестован в г. Москва с 4 на 5 июля текущего года при ликвидации представителей Временной исполнительной комиссии Лефортовского районного комитета РСДРП, как один из особо серьезных и вредных членов таковой. При обыске принадлежащего ему помещения обнаружено:

1. Брошюра Рязанова Н. «К практике Программы Российской социал-демократии».

2. Рабочий ежегодник. Год 1―1906 г.

3. Поль Луи. «Будущее социализма».

4. Вандервельде Э., Дестре Ж. «Социализм в Бельгии».

5. Переписка со значительным количеством адресов.

Данные расследования

При опросах в отделении арестованный Ивар Тенисов Смилга не признавал себя виновным в предъявленных ему обвинениях и никаких данных в опровержение таковых не предоставил.

Предполагаемая мера административного взыскания

Высылка под гласный надзор полиции в одну из отдаленнейших губерний Российской империи на срок не менее трех лет.

Начальник отделения

полковник Заварзин

Другие документы дела не менее колоритны. В них — исчерпывающая характеристика того, как выполнял в Москве работу партийного профессионала-организатора совсем еще юный Ивар Тенисович Смилга. Его отличали собранность, отвага бесстрашного подпольщика, умение убеждать и организовывать. Жандармы не зря называли Ивара «одним из особо серьезных и вредных членов» РСДРП.

Ивар вступил в партию в январе 1907 года, ему не было тогда еще и пятнадцати лет. Но это был обдуманный и сознательный выбор. «Моя революционная совесть, — писал он много позже в одной из автобиографий, — разбужена в 1901 году».

В тот год он впервые соприкоснулся с миром, далеким от книжных идиллий, миром классовой борьбы. Это перевернуло его миропонимание. Весьма строго судя свои детские взгляды, Смилга отмечал: «Как это ни странно, несмотря на вполне либеральную и свободомыслящую обстановку в семье, лет 9―10 я придерживался весьма религиозных и монархических взглядов».

Девятилетний «носитель» религиозно-монархических взглядов на самом деле был живым и любознательным ребенком, обожающим отца, который учил его самостоятельности суждений и поступков.

Семья крестьянская, где труд в почете любой, где слово ценно делом, определила характер, склад ума, отношение к людям. Отец, Тенис Смилга, — лесничий, человек образованный, умный — тяготел к социал-демократам. В 1905 году принимал участие в революционном движении. Во время ликвидации волостных правлений стал председателем революционно-распорядительного комитета своей Пюрнкельской волости. В 1906 году каратели, после зверств и пыток, расстреляли его на глазах близких, долгое время не разрешая хоронить.

Учеником реального училища Ивар установил связи с подпольной социал-демократической организацией. Участвовал в революционной борьбе сначала в Латвии, а затем и в Москве.

Первый арест осенью 1910 года, в день студенческой демонстрации по случаю смерти Л. Н. Толстого, завершился месячным пребыванием в тюрьме. Второй — в июле 1911 года — после трехмесячного тюремного заключения повлек за собой высылку на три года в Вологодскую губернию.

Здесь Смилга начинает самостоятельную подготовку к пропагандистской и организаторской работе. Он много читает, конспектирует, сопоставляет, анализирует. Все это пригодилось ему, когда в 1914 году, по окончании срока ссылки, приехал в Петроград. Уже шла первая мировая война. Большевиков арестовывали, ссылали, первыми отправляли под пушки, на фронт. Работники нужны были позарез. Смилгу ввели в состав Петербургского комитета большевиков.

Товарищи не ошиблись в Иваре. Юноша работал хладнокровно и четко. Конспиратором был прекрасным. Филерам удалось засечь его лишь весной 1915 года. Продержаться полгода на нелегальном положении в столице империи, да еще и при активной организационной и пропагандистской работе, мог только профессионал-подпольщик, каковым и был И. Т. Смилга.

Однако в мае 1915 года его вновь арестовали и выслали теперь уже в Сибирь, в Енисейский уезд, где ему предстояло провести долгих три года. Освободила его Февральская революция.

Годы ссылки, в общей сложности без малого пять лет, Смилга считал своими университетами. История, тактика, политэкономия, философия, немецкий, итальянский языки — это лишь часть того, чему он отдавал себя и свое время в годы вынужденного отрыва от партийно-пропагандистской работы. Кстати, эта целенаправленная и углубленная самоподготовка отличала почти все предоктябрьское поколение большевистского руководства. Недаром позже Совет Народных Комиссаров называли самым образованным кабинетом министров мира.

На VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б), которая имела значение партийного съезда и проходила под руководством вернувшегося из эмиграции В. И. Ленина, И. Т. Смилга был избран членом ЦК. При обсуждении его кандидатуры выступил М. К. Муранов, один из легендарных большевистских депутатов IV Государственной думы, сосланных в Туруханск за выступление против войны, за открытое разъяснение позиций ленинской партии, призывавшей к поражению собственного правительства и превращению войны империалистической в войну гражданскую. Характеризуя Смилгу он говорил:

— Мне в ссылке пришлось встретить тов. Смилгу. Впечатление от встреч самое лучшее. Я слышал два доклада. Один из них, о текущем моменте, читанный в ссылке, очень хорош. Линия определенная. Товарищи ссыльные поддержали бы эту кандидатуру.[177]

На Апрельскую конференцию И. Т. Смилга избран от Кронштадтской организации РСДРП(б), одним из руководителей которой был с момента возвращения из Сибири. Выступая с докладом, как записано в протоколе, от окрестностей Петрограда, он осветил положение дел в Кронштадте, Гельсингфорсе, Выборге и Петергофе: более 6,6 тысячи членов партии, две (в Кронштадте и Гельсингфорсе) партийные газеты, 100 большевистских депутатов в Советах…

— Работа классово социал-демократическая сейчас только начинается, — отмечал Смилга. — Сначала нужно было организовать массы, приходилось приноравливаться к ним… Пока необходимо все силы направить на пропагандистскую работу.[178]

И каждое выступление самого Смилги, 24-летнего члена ЦК ленинской партии, служило этой организации масс и пропаганде целей и задач политической борьбы с учетом складывающейся обстановки. Так, огромный резонанс имело изложение им взглядов партии по аграрному вопросу на заседании образованного Временным правительством под давлением народа Главного земельного комитета, на который возлагалось общее руководство собранием и разработкой материалов для земельной реформы. Об этой акции Смилги говорил на I Всероссийском съезде крестьянских депутатов 22 мая 1917 года В. И. Ленин:

— На заседании Главного земельного комитета присутствовал один из представителей нашей партии, мой товарищ по Центральному Комитету, товарищ Смилга. Он внес там предложение о том, чтобы Главный земельный комитет высказался в пользу немедленного организованного захвата помещичьих земель крестьянством… Министр Чернов в Главном земельном комитете, возражая моему товарищу Смилге, сказал, что «организованный захват» — это два слова, которые друг друга уничтожают: если захват, значит неорганизованный, а если организованный, значит не захват. Я думаю, что эта критика неправильна. Я думаю, что крестьянство, если оно принимает решение по большинству в селе или волости, в уезде, в губернии — а в иных губерниях, если не во всех, крестьянские съезды установили власть на местах, представляющую интересы и волю большинства, власть, представляющую волю населения, т. е. большинства земледельцев — раз такая власть создалась на местах, ее решение есть решение той власти, которую крестьяне будут признавать. Это та власть, к которой крестьянское население на местах не может не питать полного уважения, ибо нет сомнения, что эта власть, свободно выбранная власть, постановляет, что помещичья земля должна сейчас же перейти в руки крестьянства…

Для Ивара Смилги эти ленинские слова были как некролог по отцу, по людям, отдавшим жизнь за то, чтобы сбылась вековая мечта хлебопашца о земле, о воле, о счастье.

Активное участие принял Смилга в подготовке и проведении VI съезда партии. Он был членом мандатной комиссии, выступал с финансовым отчетом ЦК, содокладчиком по докладу от подсекции по организации молодежи и несколько раз в прениях. Возражая против устремлений связывать политическую линию партии с вопросом о зрелости революционного движения на Западе, Смилга под аплодисменты делегатов заметил:

— Никто не имеет права лишать нас инициативы, если судьба еще даст нам случай встать во главе движения… Тов. Юренев говорит об осторожности. А я напомню т. Юреневу слова Дантона, говорившего, что в революции нужна смелость, смелость и еще раз смелость. Есть аргументы от анализа, из учета опыта масс. У нас этот опыт имеется, и мы сделаем из него соответствующие выводы.[179]

На VI съезде партии И. Т. Смилга был вновь избран членом ЦК. С августа 1917 года он — представитель ЦК в Финляндии. 9 сентября на 3-м областном съезде русских Советов депутатов армии, флота и рабочих Финляндии выдвинут председателем Областного комитета. 27 сентября, вслед за разместившимся в Гельсингфорсе Центробалтом, комитет отказался подчиняться Временному правительству. В этот же день, пользуясь, как он писал, хорошей оказией, В. И. Ленин переслал И. Т. Смилге свое знаменитое письмо, которое не случайно в Полном собрании его сочинений входит не в переписку, а в том 34, где собраны основные предоктябрьские работы. Фактически в нем излагалась программа подготовки к вооруженному восстанию, и именно так оценивал это письмо и сам Владимир Ильич, призывая «…агитировать среди партии за серьезное отношение к вооруженному восстанию — для этого переписать на машинке и сие письмо и доставить его питерцам и москвичам».

На что же обращал внимание В. И. Ленин в письме к И. Т. Смилге?

Он отмечал, что если правительство уже начало деловым образом готовиться к тому, чтобы подавить будущее выступление большевиков, то сами большевики не ведут систематической работы, «чтобы подготовить свои военные силы для свержения Керенского». События же заставляют поставить на очередь вооруженное восстание, ибо «история сделала коренным политическим вопросом сейчас вопрос военный».

Лично Смилге Ленин советовал:

— Я думаю, Вам надо воспользоваться своим высоким положением, свалить с себя на помощников и секретарей всю мелкую, рутинную работу, не терять времени на «резолюции», а все внимание отдать военной подготовке финских войск, флота для предстоящего свержения Керенского.

В письме впервые ставится вопрос о необходимости создания специального тайного комитета из надежнейших военных для всесторонней подготовки военной стороны дела. «Мы можем оказаться в смешных дураках, — писал Ильич, — не сделав этого: с прекрасными резолюциями и с Советами, но без власти!!»[180]

И еще на одно важное обстоятельство обращает внимание Ленин в своем письме. Прекрасно зная о том, что большинство в областном комитете русских Советов депутатов армии, флота и рабочих Финляндии принадлежит большевикам — 37, левым эсерам — 26, меньшевикам-интернационалистам — 2 (всего в Исполком было избрано 75 делегатов), Ленин подчеркивал:

— Ваше положение исключительно хорошее, ибо Вы можете начать сразу осуществлять тот блок с левыми эсерами, который один может нам дать прочную власть в России и большинство в Учредительном собрании.[181]

Смилга ценил доверие В. И. Ленина. Он старался оправдать ленинские ожидания, жить вровень с его требованиями и нравственной позицией.

В суровые послеоктябрьские дни, когда практически решалась судьба революции, Смилга твердо отстаивал ленинский подход к необходимости Брестского мира. С февраля 1918 года, став уполномоченным РСФСР в Финляндии, он вошел в число тех, кто закладывал основы советской дипломатии.

В годы гражданской войны И. Т. Смилга был членом реввоенсоветов всех основных фронтов. Участвовал в борьбе против Колчака, Юденича, Деникина, Врангеля, белополяков; с 1919 по январь 1921 года возглавлял Политуправление РККА и был членом Реввоенсовета Республики.

С января 1921 года Смилга — член реввоенсовета Кавказского фронта и председатель Ревсовтрударма Юго-Востока России, органа, организовывавшего экономику важнейшего региона страны. Входил он и в состав Кавказского бюро ЦК РКП(б), а одно время был и. о. командующего войсками Кавказского фронта.

Все многочисленные перемещения И. Т. Смилги производились с согласия, а иногда и по инициативе В. И. Ленина. Так, мандат о назначении председателем Совета Кавказской трудовой армии подписан В. И. Лениным.

В письмах к Ленину, в ЦК партии Смилга всегда острокритически рисовал обстановку, не пытаясь ее лакировать или выдавать ложную информацию в угоду кому-нибудь. В одном из писем с Южного фронта Ивар Тенисович сообщал в августе 1919 года: «Главная и основная причина наших неудач заключается в неумении реввоенсовета Южного фронта командовать и управлять войсками… Теперешний состав реввоенсовета неработоспособен». А ведь речь шла о таких крупных партийных работниках, как Г. Я. Сокольников, Л. П. Серебряков, М. М. Лашевич, М. К. Владимиров, которые никак не могли найти общего языка с тогдашним командующим фронтом В. Н. Егорьевым. «Взаимное непонимание, — писал Смилга, — настолько сильно, что думать о том, что можно будет „сработаться“, не приходится». В «Военных очерках» И. Т. Смилги, к сожалению, надолго выключенных из нашего научного исторического оборота, содержится много интереснейших и малоизвестных страниц гражданской войны.

Вскоре после X съезда партии Смилга по предложению В. И. Ленина становится начальником Главного управления по топливу, а затем и заместителем председателя ВСНХ.

Являясь заместителем председателя Госплана (в 1924―1926 гг.), Смилга был одним из творцов первого пятилетнего плана. Г. М. Кржижановский не раз отмечал, что его главным помощником в этом деле по Госплану были И. Т. Смилга и Г. Я. Сокольников.

Примерно в эти же годы полностью развернулся и педагогический дар Ивара Тенисовича. С 1925 по 1927 год он был ректором и профессором Института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, подготовил до сих пор недостаточно оцененную работу, касающуюся вопросов экономики страны, — «Восстановительные процессы».

В оппозиционном движении Смилга принял особо активное участие. Его подпись стоит под всеми основными документами оппозиции, включая и обращение к XV съезду партии. Решением этого же съезда в числе других активных деятелей оппозиции он был исключен из партии. Было принято решение о высылке Смилги. В конечном счете местом пребывания избрали сибирское село Колпашево.

9 июня 1927 года Смилгу провожали в ссылку на Ярославском вокзале. Собралось более 1,5 тысячи человек. Около девяти часов вечера подъехали машины, из которых вышли Смилга, Троцкий, Зиновьев. Их встретили криками «Ура!», пением «Интернационала». В зале ожидания Смилга выступил с краткой речью. Отметив, что страна переживает тяжелое время, он призвал собравшихся быть ленинцами и заявил, что надеется в более трудную минуту оказаться нужным партии и стране.

Несколько слов сказал Л. Д. Троцкий. Он начал с того же, что и Смилга: «Тяжелое время, тревожные дни». Говорил немного и сдержанно, призвав всех к спокойствию.

Из зала на перрон Смилгу вынесли на руках. У вагона многие просили выступить Зиновьева, но он отказался. Когда поезд тронулся, Смилга, пока его было видно, прощально махал кепкой.

Пребывание вне партии тяготило Смилгу. В 1929 году он вступил в переписку с также исключенным из партии и сосланным Карлом Радеком, критически оценивая платформу оппозиции и нащупывая пути возвращения в ряды партии, которой была отдана вся жизнь. Переписка стала известна Центральной контрольной комиссии. Смилга, Радек, а также Преображенский были вызваны в Москву. После переговоров в ЦКК в июле 1929 года в прессе было опубликовано заявление в ЦК и ЦКК ВКП(б) за подписью И. Т. Смилги, К. Б. Радека и Е. А. Преображенского об их отходе от оппозиции и разрыве с троцкизмом. В начале 1930 года И. Т. Смилга был восстановлен в рядах ВКП(б). Примерно с этого же времени получил назначение на должность заместителя мобилизационного управления ВСНХ.

Нагрузка была явно несравнима с прежними, и Ивар Тенисович параллельно стал активно заниматься литературной деятельностью. В издательстве «Академия» был редактором отдела зарубежных мемуаров, готовил к печати мемуары Сен-Симона. С предисловием Смилги вышли: «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, «Переписка братьев Кропоткиных», «Посмертные записки Пиквикского клуба» Ч. Диккенса.

В декабре 1934 года, глубоко потрясенный убийством С. М. Кирова, И. Т. Смилга пишет в «Известия» некролог о нем — «Памяти соратника». Но газета некролога не поместила: в ночь с 1 на 2 января 1935 года Ивар Тенисович был арестован. В мае 1936 года его жена Надежда Васильевна Полуян, жизнь и судьба которой заслуживает особого рассказа, имела последнее свидание с мужем, который в то время находился в Верхнеуральском политизоляторе. 1 июня 1936 года была арестована и сама Н. В. Полуян, член партии с 1915 года, одна из тех, кому было доверено поддерживать связь с В. И. Лениным в грозные июльские дни 1917 года. Кстати, три ее брата, коммунисты Ян, Дмитрий, Николай, известные партийные и государственные деятели, также были репрессированы и пали жертвой лжи и клеветы. Надежда Васильевна, осужденная на «10 лет лагерей строгого режима без права переписки», так и погибла, не узнав ни о собственной реабилитации, ни о посмертном восстановлении честного имени мужа.

В январе 1961 года, когда имя Смилги находилось еще под запретом, дочь его, Татьяна Иваровна, по совету М. В. Фофановой обратилась к Надежде Кондратьевне Емельяновой в Разлив с просьбой рассказать что-нибудь о матери, с которой Емельяновы, скрывавшие Владимира Ильича в июльские дни 1917-го, встречались не только в предреволюционное время. Как известно, репрессии 30-х годов не обошли и эту рабочую семью, по праву вошедшую в нашу историю. Закончить статью об И. Т. Смилге хотелось бы письмом, которое получила в ответ на свое обращение Татьяна Иваровна. Писал ей Александр Николаевич Емельянов, один из оставшихся в живых мальчишек, которых отец иногда брал к ленинскому шалашу. Особую значимость письму придавал обратный адрес: Ленинград, Разлив, ул. Емельянова, 3, — Емельянову. И то, что он не побоялся и в то время писать о ее не реабилитированных еще родителях, дочери Ивара Тенисовича давало силы, уверенность в неизбежности торжества правды и глубокое уважение к партии, в рядах которой есть такие люди, как Фофанова, Емельянов и многие, многие другие — далекие и близкие, — протянувшие руку помощи и поддержки.

«…Хочу сказать, — писал Александр Николаевич 22 января 1961 года, — что в 1935 г. я встречался с Вашим отцом — в Верхне-Уральске, правда, несколько раз на прогулках — вскоре вывезли, сперва Смилгу, а затем и меня.

Он не только нравился мне, он был уважаем большинством за то, что не терял способность ясно рассуждать и остроумно.

Он обладал не только даром речи, но и богатой логикой.

…Ваше письмо попало мне потому, что живу с 1954 г., как старший сын Надежды Кондратьевны (в тот год Емельяновы были реабилитированы и узнали о гибели старшего из братьев. — А. Н.), и мне было бы стыдно, если бы я умолчал о том, что знаю о Вашем отце. А главное что после того, как Вы его больше не видели.

Надеюсь то, что написал Вам, это не введет в уныние, а наоборот придаст Вам силы и бодрости. Скажите Вашей дочери, какими были ее дедушка, бабушка. Главное, пусть она станет такой же правдивой — умной».

Ивар Тенисович Смилга был расстрелян в феврале 1938 года, посмертно реабилитирован в канун 70-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Честное имя отважного революционера возвращено истории.

Ненароков А. П. ─

доктор исторических

наук