Рейд, дающий надежду 2.1

Глава 8 Егор

Егор посмотрел на Пашку, затем перевел взгляд на догорающие дома.

— Две ракеты, — пробормотал он.

— Что? — не понял его Пашка. Но Егор уже был далеко в своих мыслях и не ответил.

***

Он стоял посреди дороги, глядя в ночное небо. Еще совсем недавно там висели две красных ракеты. Пашкина рота попала в беду и звала на помощь. И тот собрался и пошел их спасать, невзирая на ранение. А он остался тут в Горном. Остался, чтобы не пустить сюда врага (описываемые события по временным рамкам начинаются в книге Злобные Танкисты — 1 Полет Семёна, изменивший мир, глава 16).

Егор встрепенулся и помчался к штабу. Запрыгнул в выданный ему Тигр и отправился к расположению первого танкового батальона. Батя уже был там.

С учётом высказанного Пашкой предположения об устроенной Чужими ловушке, отправлять батальон на помощь было нельзя. Но и нельзя было показать возможным наблюдателям, что они никак не отреагировали на угрозу. Что и пытался донести взъерошенный Батя до командира первого батальона. Егор подошел к ним.

— Михаил Михайлович, здравствуйте.

— Здравствуйте Егор Николаевич.

— Какой план?

— Да вот, Батя говорит, нужно в лесу спрятаться, как будто мы на подмогу ушли. Но я одного не понимаю. Вот радары. Как они могут не обнаружить Чужих, тем более достаточно большую, чтобы атаковать нас, группировку?

— Как они сюда добрались, неизвестно. Но они точно где-то тут. Я планирую отправиться вперед. Если повезет обнаружить Чужих, можно будет вызвать по ним удар Смерчами.

— Сам поедешь? — спросил Батя.

— Да, — просто ответил Егор, подозревая, что будет весело, а веселье он любил. Потом подумал и добавил: — Можете гонца отправить до ракетчиков? Они в районе Репьево должны быть прямо на трассе. Пусть ждут целеуказание.

— Сделаем, — ответил Батя: — Ты, главное, сам не подставься.

— Мне нельзя помирать. Кот сиротой останется, — ответил Егор.

Егор попрощался с командирами и пошел в свой транспорт. Сел за руль и задумался. Планшет с картой с собой, бумажная карта тоже. В принципе, готов отправляться. Найти врага, передать координаты и свалить. Вот с последним пунктом были какие-то сомнения. Хорошо Пашке. Сидит себе в танке ракеты в люк ловит, головой отбивает. У Егора танка нет. Любая заминка будет смертельной. Хорошо бы с дистанции врага засечь. Но вот высот к востоку от Горного нет, да и ночь на дворе.

Егор задумчиво почесал подбородок. Точно! Нужно выпить. Да нет. Не выпить. Сигнальные мины. Егор завел двигатель и полетел в военную часть. У батальона охраны они должны быть. И точно. Встретив Егора как родного, лейтенант Скворцов задумался и сказал: — Есть такое. Пошли на склад. — На складе на удивление трезвый прапор, когда уже они переведутся, выдал ящик сигнальных мин, моток проволоки и пару рядовых, дотащить все до машины. Погрузив добычу, Егор уже был готов трогаться, но вспомнил про самое главное. Вылез из-за руля и открыл ЗИП. Нормально, пассатижам ноги никто не приделал. Сунув, инструмент в карман, Егор отправился в путь. Его целью было поле километрах в восьми от поселка. Быстро добравшись до цели, Егор прямо с дороги загнал машину в густой подлесок на краю поля.

— А теперь пошли, сделаем бяку, — сказал он сам себе, засовывая под мышку сигнальные мины. Покосился на автомат и оставил его на сиденье. Если встретит Чужих, и пистолета хватит застрелиться. Надел на плечо моток проволоки, активировал детектор радарного излучения Чужих, надел на голову ПНВ и потопал делать свое гадкое дело. Начал прямо от машины. Привязал к дереву конец проволоки и шустро перебежал через дорогу. Воткнул в землю мину, продел в кольцо откушенную проволоку, идущую с другой стороны дороги. Готово. Повторять до посинения.

Бодрым шагом пошел дальше к виднеющемуся примерно в километре краю поля, напевая: — Из-за леса, из-за гор показал топор Егор. Да не просто показал, его к мине привязал. — Тихонько рассмеявшись собственной песне, Егор перешел на бег. ПНВ выключил, для экономии батареек. В темноте бежать, конечно, то еще удовольствие, но что поделаешь. Зато ни разу не упал. Достигнув края поля, поставил еще две мины, перегородив дорогу.

Посмотрел на часы. Полпервого ночи. И жрать хочется. Прикинул остатки сигнальных мин, еще пять штук. Ай, хрен с ними.

Егор подошел к ближайшему дереву, примотал к нему проволоку и шустро потопал обратно к машине, разматывая на ходу моток. Метров через пятьдесят сделал на проволоке петлю, сложил ее пассатижами, и продел сложенный конец проволоки к кольцо мины, обернул. Воткнул мину поглубже в землю и потопал дальше. Пока не кончилась проволока, успел прицепить еще три сигнальных мины. Причем, две умудрился закрепить на развилках деревьев.

Весело насвистывая под нос понравившуюся песню про "показывающего Егора" потопал до машины. Залез в машину и достал заветный листочек. Тщательно сверившись, выставил частоту связи на рации. Затем, устроившись за столиком, достал планшет, нарисовал схематичное изображение поля и принялся наносить координаты точек. Выход дороги на поле, середина, где он находился. Дальний край поля еле видный в ПНВ. Накидав с десяток точек, Егор посчитал подготовку законченной.

— Ну, все, идите к папочке, — сказал он сам себе и полез на крышу. Начиналось самое противное — ожидание.

Егор замер на крыше. Укрылся термонакидкой и, изредка включая ночник, осматривался по сторонам. В голове было неспокойно. А вдруг они пойдут другой дорогой? А вдруг они ошиблись, и Чужих не будет? И зря первая рота сейчас гибнет в засаде, не дождавшись подмоги. Успеет ли Пашка? Где-то далеко, в ночной тишине, разбавляемой стрекотом сверчков, слышны были редкие выстрелы из пушек и взрывы. Это немного успокаивало. Рота жива и сражается. Но, одновременно, подкатывал и страх, что выстрелы прекратятся. Пусть уж лучше так.

Ведь он сам, в прошлом, точно также шел в бой на танке. С теми же самыми ребятами, что сейчас дрались в нескольких километрах от него. Душа бунтовала против бесполезного, по ее мнению, сидения на крыше машины. Хотелось, как тогда, прильнуть к прицелу, навести пушку на Чужого и выстрелить. Хотелось отчаянно орать в рацию, ведь не было тогда ЛС, привлекая к себе ракеты Чужих. Хотелось, и было страшно. Сколько их тогда сгорело в своих танках. Те, кто выжили в самый страшный первый год войны, именно они стали настоящими профессионалами, легендами. Многие из них сейчас вели за собой в бой полки новых зеленых бойцов, таких же, как были они сами. Когда-то. Да, сейчас казалось, что это было очень давно. Егору порой даже казалось, что это был не он в той прошлой жизни. Да, это уже прошлая жизнь. Он ее оставил, когда согласился на предложение подполковника Брюханова совмещать обязанности начальника спецотдела полка. Тогда отчаянно не хватало обученных офицеров, и молодой лейтенант привлек внимание тогдашнего командира их полка своим въедливым, дотошным подходом к делу и склонностью анализировать и упорядочивать любые события. Да и роту их тогда порядком разбили, и его товарищи сидели без дела, ожидая поступления техники в полк. Да, Батя, хотя тогдашний подполковник Брюханов еще не получил своего прозвища, изменил судьбу Егора. После памятных событий на озере Студёное, полк, точнее его куцые остатки, перебазировали в Новосибирск на переформирование, и Егору предложили перейти в центральное Управление контрразведки. Он, посоветовавшись с Батей, принял предложение. О чем, наверное, ни разу не пожалел. Стремительный карьерный взлет, интересные задачи, требующие полной отдачи всего себя службе. Бесконечные потоки информации о делах анклава. Дух захватывало от открывшихся возможностей. Но с ними пришла и ответственность.

Егор не раз ловил себя на мысли, что думает отстраненно от самого себя, анализирует даже собственные поступки на предмет вреда для анклава. Было непривычно и тяжело принять необходимость постоянного контроля ситуации. Привычка автоматически разграничивать людей по уровню доверия въелась в сущность Егора. Он порой ловил себя на мысли, что, даже испытываемые эмоции словно управлялись мозгом. Тот давал команду, когда грустить, когда радоваться на основании анализа ситуации. Он изменился. Даже за все эти годы так и не завел близких привязанностей. Не было то ли повода, то ли необходимости. От прежнего весельчака Егора, любителя разных приколов не осталось и следа.

Но один якорь все же остался в его жизни. Первая рота. Именно с ними, с этими парнями были связаны, наверное, самые сильные в его жизни эмоции. И с ними они и остались. Как и кусочек души. Когда удавалось встречаться, Егор становился почти что самим собой. Куда-то тщательно запинывалась сапогами вся та старательно выстроенная новая сущность Егора. Приходили радость, злость, боль. Он ценил эти моменты. Помнил их. Даже совсем недавно, когда встретил проезжавшего на своем Уазике через деревню Пашку, тогда уже сердце екнуло и обрадовалось. Как будто домой вернулся после долгого отсутствия. И было радостно от общения с теми, в ком он был уверен, теми, кто никогда не предаст и не отступит, теми, кому был безразличен внушающий страх и заставляющий следить за языком подполковник контрразведки Чугун, но был важен и интересен боевой товарищ Егор. Пока они не ушли в бой, оставив его здесь. Эх. Может бросить все и опять в танкисты? Да тяжело, да убивают, но они живут полной жизнью, радуются каждому прожитому дню, а не живут, ежесекундно проверяя окружение на предмет угрозы ему, анклаву, своей работе или просто переходящей через дорогу бабке.

— Не все, — поправил Егор себя. Он вспомнил Пашку. Он тоже изменился. Вроде бы тот же, да жизни в нем не чувствуется. Словно каменный какой-то. И задумчивый. Да все они изменились. И Славка — он как будто стал задумываться над своими поступками, Лёха — нес в себе мрачную решимость и готовность к чему-то. Может к смерти? Сёма — скрытая за вечной ехидной усмешкой грусть, периодически просвечивала и захватывала его мысли, заставляя его порой замирать в глубокой задумчивости. Да даже Зипка, уж в кого вечный распиздяй, все чаще удивлял взвешенными словами и поступками.

— И что мы тут за анализ друзей устроили на ночь глядя? — спросил самого себя Егор и подумал про себя: — Сейчас еще в блокнотик запишу "проверить Пашку на скрытое депрессивное состояние и соответствие занимаемой должности", — усмехнулся он и вынырнул из раздумий.

Резко захотелось есть. Егор попытался вспомнить, когда это делал в последний раз, но не смог.

— Кажется, когда-то что-то ел, — подумал он и принялся думать о банке тушенки в рюкзаке. Рюкзак был в машине. Мозг принялся настойчиво намекать, что Чужие не придут и пора бы уже поесть и спать лечь. Усилием воли Егор остановил руку, уже начавшую сдергивать термонакидку: — Офигел, что ли? — грубо сказал он себе. По закону подлости, Чужие появятся как раз в тот момент, когда он будет слезать в люк.

Тихая спокойная ночь, перемежаемая лишь стрекотом сверчков, звуками далекого боя и голодным урчанием желудка Егора, обзавелась новым звуком. С резким свистом сработала сигнальная мина. В воздух взвились огоньки сигнальных шашек. — Дальний край. Выезд на поле, — мгновенно сориентировался Егор, уже ныряя в люк. Бросился к рации, схватил микрофон. Подсознание истерично заорало. Аккуратно повесил микрофон на место. Сел за руль и завел машину. Включил ПНВ. Протянул руку и взял микрофон, одновременно выжимая сцепление.

— Севастополь, здесь Енот12. Код: Николай, один, пять, Борис, четыре. Координаты 55,08,32, 84,02.25. Повторяю 55,08,32, 84,02,25.

Бросил микрофон и сосредоточился на дороге. Тигр медленно разгонялся, следуя курсом на Горный. Смотреть на часы было некогда. Сердце колотилось как бешеное. Казалось, машина еле-еле разгоняется. Взглянул на спидометр. Скорость уже 80. Так и убиться можно в ночи.

Резкий свист и грохот взрыва. Егора, вывернуло из-за руля и бросило на лобовое стекло. Стекло не выдержало и вылетело вместе с ним. Жесткое приземление. Егор покатился по земле, следом за ним кувыркалось лобовое стекло Тигра. Сам бронеавтомобиль горящим факелом кувыркнулся через капот и упал в кювет.

Егор лежал на асфальте, повернув голову на горящий автомобиль, и не верил, что остался жив. Он не чувствовал тела, в голове гудел колокол, заглушая все остальные звуки. Сколько он лежал, неизвестно. Его внимание привлекли многочисленные огненные росчерки на небе. Казалось, какие-то гигантские искры летят прямо к нему. — Ракеты, — сообразил Егор. Искры пронеслись мимо с громким гулом и свистом. Ночь озарилась многочисленными взрывами.

— Теперь можно и помирать, — удовлетворенно подумал Егор и закрыл глаза. Но тут же открыл. — А кот? — сердито спросил он. Кота бросать не стоило. Он и так уже терял хозяев.

Егор подобрал кота во время разведрейда, когда еще был танкистом. В оставленной деревне на Алтае к остановившимся на окраине танкам вышел кот. Был он тощий и облезлый, но с такой невозмутимой наглостью подошел к Егору и грозно мявкнул, требуя еду, что тот не смог ему отказать и выдал банку тушенки. Невозмутимо уничтожив тушенку, кот запрыгнул на танк и повернул свои огромные желтые глаза на Егора, словно говоря: — Кому стоим, поехали отсюда. — Кота Егор тогда забрал, отмыл, откормил и поселил в казарме. Выловив всех мышей и уничтожив пару ящиков тушенки, кот превратился в здоровенное наглое чудовище, не признававшее никого кроме Егора. Пожалуй, кроме хозяина, уважал он только Пашку. Непонятно за что. Возможно за бесстрашие. Тот совсем кота не боялся и даже пару раз на него нечаянно наступал. Попытки кота вцепиться в Пашкину ногу неизменно оканчивались легким пинком по жопе. Словно Пашка намекал, что может и сильнее. Кот приучился не валяться, где попало, и воровать Пашкины тапки. За что Пашка спер его миску. Кот все понял и объявил вооруженный нейтралитет. Хотя Егор пару раз заставал предателя, как его гладил Пашка, а тот даже не кусался. От самого Егора кот терпел любые покушения на его кошачью целостность. И даже, когда Егор узнал, что кот относится к породе шотландских вислоухих и сшил ему клетчатую юбку, он без особых протестов позволил одеть ее на себя. Правда, ночью в отместку сожрал шнурки на обоих ботинках. Почему-то Славкиных. Теперь же, кот жил у Егора дома. Во время частых отлучек хозяина за ним присматривала соседка.

— Так, кота надо спасать, — подумал Егор: — Соседка закормит его до смерти.

Он попытался подняться. В спине возникла тупая боль. — Ну, хоть что-то чувствую, — подумал Егор. С трудом перекатился и поднялся на колени. Голова закружилась, и картинка перед глазами расплылась.

Егор вслепую пополз вперёд. Движение — жизнь. Шатался, падал, но полз. Помогло. Телу вернулась чувствительность, о, чем Егор мгновенно пожалел. Болело все. В спине, что-то стреляло дикой болью при каждом движении. Егор остановился и попытался нащупать источник боли. На левой лопатке нащупал окровавленную куртку. — Наверное, осколок поймал, — невесело подумал Егор. В голове от боли прояснилось. Излишне резкая картинка с белыми вспышками появилась из мутной пелены перед глазами. Он уполз в какие-то кусты. Осторожно огляделся. Горящий Тигр остался метрах в пятидесяти позади. Далеко за ним что-то горело и взрывалось на поле.

— Попали, — удовлетворенно подумал Егор.

Он уселся на землю, достал ИПП и принялся неловко обматывать себе спину. Было дьявольски больно и неудобно. Кое-как, с сомнительным результатом, перевязался, вколол в плечо обезболивающее из аптечки и попытался подняться, держась за молоденькую березу. Получилось. — А теперь пора делать ноги, — подумал Егор. И потихоньку пошагал в сторону дома, забирая в сторону от дороги.

***

Егор посмотрел на часы. 3.15. Короткая летняя ночь потихоньку сменялась серым рассветом. Уже и без куда-то пропавшего ночника можно было разглядеть происходящее вокруг. Недавно мимо него проследовала огромная колонна Чужих. Наземные и воздушные транспортные средства догнали его, с тихим гулом двигаясь по дороге, заставив упасть на землю и, стиснув от боли в спине зубы, закатиться в какую-то канаву в земле. Не заметили. Насколько он заметил, Чужих было много, очень много. Как они здесь оказались? Отсюда до Новосибирска рукой подать. Сердце тревожно колотилось, заставляя прибавлять шаг.

Впереди вспыхнул бой. — Началось, — подумал Егор. Взрывы, выстрелы, очереди пулеметов гулким эхом разносились по ночному лесу. Егор уже почти бежал, натыкаясь на деревья, падая и поднимаясь. Силы были на исходе. Наконец выбежал на открытое место и остановился.

Впереди, примерно в километре перед ним развернувшись широким строем на Горный накатывались Чужие. Четыре громадных Мамонта, сверхтяжелых танка Чужих, составляли ядро их группировки. Средней и мелкой наземной техники не было видно. Их прикрывала целая куча Малых и Средних Охотников. Во все стороны летели ракеты и лазерные импульсы. Защитники поселка в ответ палили по ним из всех стволов. Где-то далеко за поселком раздался мощный взрыв. С неба посыпались ракеты. Смерчи перезарядились и нанесли новый удар.

С левого фланга Чужих вдруг начали разваливаться на куски прямо в воздухе и взрываться, державшиеся на границе леса Охотники. Из леса полетели трассеры зениток.

— А вот и первый батальон из засады вылез, — удовлетворенно подумал Егор.

Чужие перегруппировывались. Около десятка Средних и куча Малых Охотников покидали строй и на полной скорости летели в сторону засады. Первый батальон перенес огонь на Мамонтов. На их не так хорошо защищённых бортах вспухли взрывы. Один из Мамонтов вдруг полыхнул гигантской струей пламени.

— Есть! — не удержался Егор. Подбить Мамонта было той еще задачей. В лоб их было не пробить ничем. Разве что, ядерному взрыву было все равно, каким боком к нему повернут Мамонт.

Отвлекая внимание от засады, из поселка на поле выскочили несколько танков. Ведя ураганный огонь из пушек, они рванули на правый фланг Чужих. Охотники, устремившиеся было покарать засаду, разворачивались к новой угрозе. Мамонты открыли огонь лазеров. Один из танков попал под выстрел основного лазера Мамонта и исчез в облаке взрыва. У Егора сжались кулаки. В еще один попали сразу несколько ракет. Танк встал колом и через секунду взорвался. Отлетевшая башня упала рядом с искореженным корпусом. Остальные танки повернули обратно, уходя за дома.

— Блядь! — выругался Егор. Что делать? Нужно к своим. Но между ними толпа Чужих. Идти в обход? Придется. Егор развернулся и пошёл обратно в лес. Двинулся в сторону нашей засады, укрываясь за деревьями, по широкой дуге обходя место боя. Ориентировался по звукам. К его ужасу бой разгорелся с новой силой. Звуки боя уже сливались в один сплошной гул. Спустя всего несколько минут бой начал постепенно стихать. Выстрелы и взрывы звучали все реже и реже. Егор представил себе картину, как последние выжившие танкисты с черными лицами дрожащими руками вручную запихивают в пушку последний снаряд. Слепо наводятся через прицел на неспешно надвигающуюся на них морду Мамонта и, отчаянно понимая, что не пробить, стреляют.

Егор еще прибавил ходу. Дыхание давно сбилось, в голове ревели голодные крокодилы, колотя хвостами, по черепу, спина занемела, периодически подергивая острыми приступами боли. Нужно успеть. Над Егором промелькнули быстрые тени. — Малые Охотники, — с ужасом сообразил Егор, падая на землю. Обошлось. А может они торопились куда-то и проигнорировали мелкую неопасную цель. Он поднялся и побежал дальше. Где-то недалеко перед ним вдруг раздались выстрелы. Стреляли зенитные установки танков. Скорее всего, обнаружили юрких Охотников. Послышались взрывы ракет. Раздался мощный взрыв. Кого-то уничтожили. Впереди вдруг открылась большая прогалина между деревьев. Здесь бушевал бой. Пара десятков танков уходили в лес, огрызаясь огнем на кружащихся вокруг них Охотников. Близко, метров двести от него. — Первый батальон, — сообразил Егор. Отработав из засады, танкисты спешили обратно в поселок. Вокруг стоял дым, яркими свечками разгорались деревья. Посреди поляны жарким костром разгорался подбитый Охотник.

— Блин, не успел, — выругался Егор. Чужие настигли батальон раньше его. Егор искренне надеялся выйти к своим, но какой-то пары минут не хватило. Что делать? Силы покинули его. Он уселся на землю, прижавшись спиной к дереву, и застыл.

Бежать дальше? Организм горячо запротестовал. Да он просто не встанет больше с этого места. Накатила какая-то странная слабость. Ему вдруг стало все равно. Зачем бежать? В бою он ничем не поможет. Все, что мог, он уже сделал. Дерево над его головой вдруг разлетелось на куски. Егор автоматически кинулся на землю и откатился вбок. Еще один лазерный луч впился в землю, где он только что сидел. Егор вскочил и кинулся обратно в лес. — Дебил, — обругал он себя: — Устал он. — Еще несколько лазерных выстрелов пролетели мимо него, впиваясь в деревья и вырывая из них мгновенно взрывающиеся фонтанами брызг и пара куски. Небольшие стволы просто перерубало пополам.

Спустя несколько минут бешеного бега по лесу Егор обнаружил, что по нему никто не стреляет. — Оторвался, — подумал он. Пробежав еще несколько десятков метров, Егор с разбегу вывалился на пробитую танками просеку. Здесь только что прошел батальон. Он огляделся по сторонам и метрах в пятидесяти слева обнаружил уткнувшийся в стволы деревьев танк. Обычный Т-72 наиболее распространенный в войсках. Танк неспешно дымился еле видимыми в предрассветном тумане струйками сизого дыма из многочисленных пробоин в корпусе. Егор рванул к танку. Подбежал, вскочил на броню и дернул на себя командирский люк. Тот открылся, видимо был не до конца захлопнут. Егор заглянул внутрь и поспешно отвернулся. Командир танка сидел на своем рабочем месте. Почти целиком. Лазер Охотника пробил крышу башни и прожег ему в голове здоровенную дыру с черными обугленными краями. Вонь стояла несусветная. Егор спустился к люку мехвода. Закрыт. Как и полагается. Постучал. Никто не открывает. Вернулся к открытому люку, глубоко вдохнул и нырнул в люк вниз головой. Спихнул мертвого командира с кресла и спустился вниз. Так, теперь нужно добраться до конуры мехвода. Но сперва Егор огляделся в поисках источника дыма. Ничего подозрительного не нашел. Не спеша перелез к переходу в отсек управления, заглянул внутрь. Мехвод был на месте. И источник дыма тоже. Дымилась повседневка мехвода. Тот, по какой-то причине не переоделся в боевую форму и поперся воевать в обычном камуфляже. А Егору теперь задыхаться от вони. С трудом дотянувшись до рукоятки замка, Егор принялся открывать люк. Люк поднялся, и в танк пошла струя холодного воздуха. Полегчало. Выбрался назад на волю и завалился прямо на башне, с наслаждением вдыхая свежий с нотками сгоревшего пороха, дыма и еще чего-то кислого воздух.

Отдышавшись, Егор приступил к неприятной, но необходимой в родившемся в голове плане, процедуре. Он стал вытаскивать из люка мертвого мехвода. В процессе раненая спина вновь начала дергать резкой болью. Егор, сжав зубы, все же умудрился вытащить бойца наружу. Мысленно извинившись перед ним, скатил тело на землю и оттащил в сторону от танка. Сил чтобы загрузить погибшего в башню уже не оставалось. Ежесекундно оглядываясь по сторонам, Егор обошел вокруг танка, осматривая повреждения. Чужие сработали ювелирно. Три пробоины в башне. Две в лобовой броне. Явно целились в экипаж. Это говорило о том, что они явно поджидали батальон в засаде на пути отступления. Закончив осмотр, Егор убедился, что видимых критических повреждений танк не получил и полез на место мехвода.

Огляделся все вроде бы хорошо за исключением прожжённого насквозь кресла залитым чем-то темным. Что это было, не хотелось даже и думать. Уселся в кресло, осмотрел органы управления. Вроде всё в порядке. — Ну что, поехали домой? — спросил у самого себя Егор. Утвердительно кивнув, выключил передачу и запустил двигатель. Сдал назад, выбираясь из кустов. Люк закрывать не стал. Не поможет. Ему вообще ничего не поможет, если встретятся Чужие. Стрелять мертвый командир танка не может. Он же не в каком-то там зомби апокалипсисе. Тут апокалипсис вполне обычный. Инопланетянский. Правда за ресурсы никто не дерется. И не сидит по бункерам на последнем ящике с тушенкой.

Егор грустно усмехнулся. Да уж, его встроенный позитив начинал сбоить. Нужно поспать, погладить кота и победить атакующую Горный группировку. Итак, план утвержден, пункт номер один — добраться до Горного. Выполняем. — Есть, товарищ подполковник, — сказал сам себе Егор, и покатил по широкой просеке, оставленной прошедшим батальоном.

***

До Горного удалось добраться без особых проблем. Беспокоила только раненая спина. Боль становилась все сильнее, голова потяжелела и глаза все время пытались закрыться. Скрипя на каждой кочке зубами и с трудом борясь со слабостью, Егор вел танк. Вскоре он выехал на поле, за которым начинался поселок. Замигала лампочка вызова по ЛС. Егор чертыхнулся. Нужно было снять с мертвого мехвода шлемофон. Динамика громкой связи мехводу было не положено. Так и катил в почти родной уже поселок. Откуда-то слева ему наперерез бросился танк. Егор понятливо свернул в его сторону и последовал за ним. Въехав на окраину поселка, он увидел рассредоточенные вдоль улицы танки. Остановился и вылез наружу. К нему уже бежали.

— А где Вася? — спросил подбежавший к Егору танкист.

— Экипаж убит, — ответил Егор и задал встречный вопрос: — Где Батя?

— Батя? Батя вон так где-то, — махнул рукой в сторону стоявших в небольшом перелеске грузовиков танкист.

— Ясно. Я пошел. Танк ваш. Там командир мертвый в башне, — кратко отчитался Егор и поковылял по указанному адресу.

Вслед ему уставились озадаченные взгляды. Видимо, его поведение показалось им странным. Егору было плевать.

Батя обнаружился возле своего уазика, с кем-то матерно переговаривающимся по ЛС. Егор тактично подождал, пока тот донесет до собеседника свое видение процедуры «вращания на нефритовом жезле долбаных Чужих» и подошел к нему. Батя взглянул на Егора и хотел было уже продолжить сеанс связи, но, видимо, подклинивший мозг сумел провернуть извилины в нужную сторону. Глаза Бати округлились. Егор был узнан, связь позабыта.

— Стойте там, — бросил Батя в микрофон и бросил его на капот уазика.

— Ты как выжил? — спросил он Егора.

— Чудом, — ответил тот, не находя другого объяснения.

— Мы тебя похоронили уже. Впрочем, есть шанс, что еще успеем, — с какой-то тоской в голосе сказал Батя.

— Совсем жопа? — спросил Егор.

— Ага. Они с правого фланга атаковали двумя десятками Волков. Прятали их с лесу сволочи. Еле отбились. У нас потерь почти половина полка. Но и их почти всех пожгли. И Мамонта одного обездвижили. До кучи. Но самая жопа, что они радары снесли. Не смогли удержать.

— А ракетами их еще раз долбануть?

— А смысл? Остатки Волков в лес отошли. Мамонтов с Охотниками ракетами не закопаешь. Да и технику жалко. Мы тут на рацию танковую аккумулятор приспособили, когда артудар вызывали, так начштаба мой еле отбежать успел.

— И от поселка не отойти. Да?

— Ага. Тут хоть от Охотников укрытия есть. Пока еще есть.

— А батальон охраны? — вспомнил Егор про доблестных алкозащитников радаров.

— Они возле радаров стояли. Очень сильно потрепали их. Сейчас остатки батальона на наш обоз грузим. Будем отводить отсюда все небоеспособное, — ответил Батя и пристально посмотрел на Егора. — И тебя туда же.

— Куда? — не понял Егор.

— В колонну МТО полка дуй. Там медикам покажешь свою рану. И домой едешь.

— Не, — заупрямился Егор: — Я первую роту дождусь, если выберутся.

— Никаких не. Подполковник Чугун, слушай боевой приказ. Отправляешься с колонной до города, после чего докладываешь своему руководству по текущей обстановке. Я тебе еще в письменном виде свои соображения передам. Самойлову лично в руки отдашь.

— Сергей Павлович, — взмолился Егор: — Ну не отправляйте меня. Я с ребятами приехал сюда, как я их брошу.

— Отставить нытье. Выполняй приказ, подполковник, — зло рявкнул Батя и тут же, смягчив тон, добавил: — Думаешь, у меня душа за них не болит? Но из Горного, чую, выдавят нас. И отходить будем с боем. И поэтому всех лишних отсюда отправляю. Но терзает меня, Егор, не это. Кто, блядь, отправляет становиться в оборону штурмовой танковый полк? Где артиллерия? Где, мотострелки? Как мы должны обороняться без средств поддержки? Ты вот это и передашь Самойлову. Пускай разбирается, что это за подстава.

— Так точно. Выполняю, — очнулся Егор. Что это с ним? Совсем в танкиста превратился? Сам же видишь, что организация обороны, мягко говоря, хреновая. Один танковый полк с сомнительной поддержкой в виде двух частей ракетчиков и батальона мотострелков без тяжелого вооружения. Так оборону точно не организуют. Нужно немедленно доложить начальству о положении дел.

— Все. Беги. И, мы будем на север отходить. Постараемся увести Чужих за собой, — закончил с Егором Батя и вновь принялся кого-то вызывать в микрофон.

Егор развернулся и поковылял к стоящим неподалеку грузовикам. Поглядел на КамАЗ медицинской службы. И решил не отвлекать занятых с многочисленными ранеными медиков своей пустяковой дыркой в спине. Он огляделся по сторонам и увидел знакомую субару форестер, выданную девчонкам-фельдъегерям в качестве транспорта. Им она точно уже не нужна. В нее он и залез. Уселся за рулем и закрыл глаза в ожидании команды к отправлению.

Колонна отправилась в путь уже через пятнадцать минут. К Егору в машину загрузились еще четверо бойцов из батальона охраны радаров. Сначала они, конечно, попытались отжать машину у непонятного чумазого мужика, но, посланные Егором по всем известному адресу, разглядели его знаки различия и попытались куда-то свалить. Егору уже было не до разборок. Он просто махнул им рукой и приказал залезать в салон. Те уселись чуть ли не по стойке смирно и вели себя как мышь перед котом. Адъютант Бати перед отправлением передал запечатанный конверт. Куда и кому он предназначен, Егор уже знал.

Грузовики по очереди выезжали на дорогу, выстраиваясь в колонну, и покидали ставший совсем неуютным посёлок. Их провожал грохот вновь начавшего боя. Чужие пошли на штурм.

***

Припарковав верный субару возле управления контрразведки, Егор заглушил двигатель и на минутку закрыл глаза. Бегство из поселка оказалось не таким уж и простым делом. Через километр пути их догнала четверка Крыс. Замыкающий колонну БТР, едва успев дать очередь из пулемета, исчез во вспышке взрыва. Правда, двух Крыс противник недосчитался. Головное охранение, пропустив колонну, задержалось, прикрывая отход. Колонну они так и не догнали. Водители гнали не жалея машин, и колонна добралась до города за пару часов. Там Егор, сдав попутчиков, оставил колонну и отправился в Управление. Несколько раз его останавливали расставленные по всему городу патрули. И вот он добрался. Вздохнув, Егор выбрался из-за руля. Действие обезболивающего укола уже давно закончилось и его периодически накрывало волной боли. Кое-как доковыляв до входа в здание, Егор попросил охрану позвать дежурного врача. С трудом признав в грязном доходяге, перемотанном бинтами, своего, охрана мигом выполнила его просьбу. Примчавшаяся на вызов медсестра, рассказав ему про его объем головного мозга, и как углядела сквозь череп, уволокла слабо сопротивляющегося Егора в медкабинет. Там с него содрали бинты и одежду. Выползший на шум врач, старенький седовласый дедуля в смешных круглых очках, охая и рассказывая Егору какой он негодяй, которому доверили при рождении исправный организм, а он довел его до такого состояния, умело обработал рану и выдернул неглубоко засевший осколок. Когда он уже накладывал швы в кабинет вошел генерал Самойлов. Остановился возле дверей, разглядывая Егора и качая головой.

— Никита Егорович, — обратился он в доктору: — Когда закончите, отправите его ко мне.

— Его в госпиталь нужно, — сказал врач: — Крови он много потерял, да и рана не очень хорошая. Воспаление пошло. Нужно пролечить хорошенько.

— Я его надолго не задержу. А потом сразу лечиться, — сказал Самойлов.

Врач утвердительно кивнул и продолжил манипуляции. Самойлов вышел.

Через пятнадцать минут Егор, переодевшись у себя в кабинете в полевую форму, сидел в кабинете генерала и докладывал о результатах операции по защите радаров. Генерал слушал Егора и одновременно изучал доклад Бати.

— Таким образом, вся операция, по моему мнению, выглядит крайне сырой и неубедительной. Ни разведданных, ни нормальной поддержки не было. Полковник Брюханов очень просил разобраться в ситуации.

— Я понял, Егор, — ответил генерал: — Выводы будут сделаны. А ты, марш в госпиталь. И чтобы через неделю был здоров как бык.

— Так точно, — ответил Егор и поднялся.

— И вот еще что, — добавил Самойлов — Если будут новости о твоих друзьях, я сообщу.

— Спасибо, — Егор был тронут заботой генерала о его душевном здоровье. Попрощавшись, он вышел из кабинета, спустился на улицу и покатил в ведомственный госпиталь контрразведки. Там его махом оформили, заселили в палату и уже через час после доклада он лежал на кровати под капельницей.

***

Долго прохлаждаться в госпитале Егору не пришлось. Уже на следующий день, под вечер, поползли слухи о нанесении ядерного удара по какой-то цели поблизости от Новосибирска. Косвенно эту новость подтверждали мобильные посты контроля радиации, которые он увидел в окно палаты. Те катались по городу и замеряли радиоактивный фон. Также на улицах заметно прибавилось патрулей.

Еще через сутки к Егору приехал порученец Самойлова и сообщил, что первая рота выжила и вернулась в город. У Егора отлегло на сердце. Правда, когда он услышал, что некоторые бойцы лежат в центральном госпитале, он снова забеспокоился. Про потери порученец ничего не сообщил. Лишь передал дополнительно наказ Самойлова усиленно выздоравливать и отбыл.

Егора немного напряг этот наказ генерала. Видимо, что-то происходило, раз возникла потребность в нем. И это что-то было очень нехорошим. Впрочем, процесс восстановления шёл полным ходом. Воспаление удалось остановить, рана заживала, анализы были хорошие. Лишь беспокоила периодическими болями голова, да снящийся по ночам кот. Во сне он подходил к Егору и тянул к нему лапу с выпущенными когтями, пытаясь поцарапать.

На следующий день, в полдень, к нему в палату, резко открыв дверь, вошла пара сотрудников из техотдела Управления. Поздоровалась, шустро проверили комнату на предмет неучтенных устройств для негласного получения информации, прилепили на окно глушилку и вышли. Через пару секунд после них, плотно прикрыв за собой дверь, вошел генерал Самойлов. Огляделся по сторонам и уселся на стул возле стены.

— Здравствуйте, товарищ генерал, — попытался встать Егор.

— Лежать! Не суетиться! — скомандовал генерал и улыбнувшись недоумевающему выражению лица Егора добавил: — Я, как будто, проведать больного приехал.

— А на самом деле предстоит работа, причем в противниках кто-то из наших, — сложил два и восемь Егор.

— Почти. Генштаб, — серьезным тоном сказал Самойлов и спросил: — Про взрыв слышал?

— Ничего конкретного. Слухи, — ответил Егор.

— Это твой друг, майор Немцов, постарался, — просветил его генерал: — Они сумели выбраться из засады, и по пути обратно в город обнаружили громадную группировку Чужих, готовящихся к атаке на Новосибирск. Майор вышел в эфир по рации с координатами обнаруженной группы и призывом срочно ударить по ним. Командир 4-го ракетного полка его услышал и отправил гостинец по координатам. Ядерный.

— Здорово, — обрадовался Егор.

— Да не очень, — поморщился генерал: — По всем данным, они сломали чью-то хитрую игру. И этот кто-то — человек при погонах, при больших погонах. Пока вы воевали в Горном, тут тоже происходили крайне хреновые телодвижения. Началось с того, что каким-то макаром усевшийся на бронированную телефонную линию 4-го класса защиты между Управлением и Резиденцией Верховного Жук повредил ее. Причем наши спецы божатся, что его лазер не сможет прожечь броню, чтобы подключиться к линии. Далее, телефонная линия между казармой и Управлением была взорвана Жуком. По крайней мере, нашли часть корпуса Жука, но опять же техники обнаружили в ней фрагмент крайне интересной схемы. Нашей схемы. Человеческой. И все это в крайне удачный момент, когда здоровенная группировка Чужих должна была напасть на город. Я уже молчу про слегших с пищевым отравлением фельдъегерей, подозрительные патрули вояк, причем не милицию, а прибывшую из Барабинска роту спецназа. В общем, я напрягся. И Верховный напрягся. А когда мне Ворошилов сообщил, что приказ о выдвижении на Плотниково и занятие там обороны поступил ему 14-го вечером, то есть когда никакой информации о группировке Чужих не было еще, Да и 38-й полк еще с боями отступал из Горного почти до обеда. Причем они отходили в сторону Мошково, на север, и Чужие сидели у них на хвосте. А полк отправили на Плотниково. Логики вообще нет. Мое мнение 38-й полк и 1-й Гвардейский мотострелковый вывели из города и сознательно подставили под удар. По полку Ворошилова, скорее всего, должны были ударить ракетами с ядерной БЧ, когда на них поперла бы та армада Чужих. Танкистов знатно проредили в Горном, и должны были добить вместе с полком Ворошилова. Но они отошли от Горного не той дорогой, что пришли туда. Брюханов сказал, что пытался оттащить Чужих подальше от первой роты, которая попала в засаду. В общем, мой вывод — готовился переворот с целью сменить руководство анклава. Я подозреваю верхушку Генштаба, всех или не всех еще предстоит разобраться. Доказательств пока никаких, очень уж четко все организовано было. Но мы ищем. Аккуратно ищем. И такое дело, Егор, я не могу почти никому доверять. Мясников тоже. Если мы начнем активно копать, то, возможно, спровоцируем открытое выступление. А это будет пиздец. Анклав падет.

— Но как? Как они могут во время войны пойти на такое? — ошарашенный речью генерала пробормотал Егор.

— Да хрен их знает, — устало проговорил генерал: — Мы уже голову сломали в попытке понять мотивы. Даже доходит до того, что подозреваем, что кто-то из них агент Чужих. Или робот какой-нибудь. Двойник.

— Что делать? Говорите, я на все готов, — подскочил с кровати Егор.

— Ты идешь в рейд, — ответил генерал: — Со своей любимой первой ротой. Ваша цель — найти доказательства предательства. Пойдете искать, как смогла пройти к городу такая толпа Чужих. Здесь мы внимательно изучили все донесения разведгрупп из того района — ничего нет. Не подкопаешься. Значит вариант один — найти их на месте. С собой берешь двух человек: криминалиста и техника. Кандидатуры утверждены, личные дела получишь. В рейд уходите через две недели. До этого танкисты должны поправить здоровье и освоить новую технику. Им решили выделить совершенно новые модификации танков. И не спрашивай, как Мясников продавил решение. Генштабовские на первую роту закусились в полном составе. И это тоже одна из причин, почему их так быстро убираем из города. Представляешь, их даже в госпитале пытались захомутать. Причем там один майор перегнул палку и избил одну из девушек. А сегодня ночью в госпиталь пыталась проникнуть группа для ареста танкистов. Но их встретили. У нападавших девять трупов Одного даже в плен взяли.

— А наши? — волнуясь, спросил Егор.

— Все целы.

— А кто в госпитале лежал?

— Майор, двое бойцов и две девушки. Правда, полковник Брюханов прислал отделение охраны и два танка на охрану госпиталя. Вот они там ночью и повеселились.

— А как они в рейд пойдут, раненые? — спросил Егор.

— Вопрос решаем. Надеюсь, двух недель хватит, чтобы восстановиться, — пожал плечами Самойлов.

— Я тогда с ними, — возбужденно сказал Егор и начал ходить по палате из стороны в сторону.

— Успокойся. Что, с ними? — спросил генерал. Егор остановился.

— С ними на учебу. Я ведь танкист по ВУС. Вот и освою новый танк. Заодно и пригляжу, что там и как. Секретность обеспечу.

— Хорошо, поедешь, — согласился Самойлов: — А как у тебя со здоровьем?

— Да все отлично. Штаны только просиживаю тут.

— Ладно. Официально отправлю тебя на больничный. Сегодня тебя выпишут. Завтра выезжаешь на место учебы. Все данные вечером тебе привезут домой.

Генерал поднялся, одернул китель и серьезным голосом сказал: — Егор, мы в большой жопе, и от каждого из нас зависит, выберемся мы из нее, или нет. Помни об этом. Про абсолютную секретность напоминать не буду — сам не дурак. Главное помни, даже в Управлении обязаны быть их кроты. Всю информацию только мне. Если со мной что-то случится, то Брюханову, Ворошилову или Мясникову.

Генерал вышел за дверь, оставив Егора переваривать услышанное. Впрочем, долго подумать ему не дали. Уже через двадцать минут вошел его врач и сообщил Егору, что его выписывают.

Егор шустро переоделся, получил на руки выписку и вышел на волю. Субару на котором он сюда приехал так и ждал его на стоянке. — Ну что ж, видимо ты теперь мой, — подумал Егор. Хотя зачем ему машина, когда в гараже Управления всегда можно взять служебный черный джип. Хоть Тойоту, хоть Ниссан, хоть Митсубиси. Да даже Уазик. И непременно черный. — А ладно, пусть будет. На крайний случай девчонкам тем верну, — вспомнил Егор кому этот Субару выдали со спецстоянки фельдъегерской службы.

Добрался до дома и весь вечер собирался в очередную командировку, гладил кота и пил чай с соседкой Аленой. Та жаловалась, что кот на днях выл и скребся в дверь, словно хотел куда-то бежать. Но потом успокоился и вел себя нормально. Правда, жрал за троих. Видимо перенервничал. Узнав, что Егор только из госпиталя, накормила и его от пуза. Почувствовав, что под веселое щебетание Алены он расслабился и перешел в позитивно-умиротворенный режим функционирования, Егор с трудом нашел в себе силы, чтобы сбежать от соседки, отговорившись необходимостью сбора в очередной вояж.

Вечером же прибыл все тот же личный порученец генерала, передавший Егору запечатанную в конверт флешку и сообщивший время выезда.

На следующий день Егор полдня изучал полученную информацию. Личные дела, разведсводки, фотографии, заключения экспертиз. После обеда за ним приехал водитель на неизменном черном джипе. Путь на тренировочную базу много времени не занял. Примерно через полтора часа прибыли на место.

Егор закинул вещи в свободный домик и остаток дня слонялся по базе, знакомясь с персоналом базы, изучая окрестности и нервируя охрану в ожидании прибытия первой роты. Наконец, на следующий день они прибыли, чтобы освоить новые танки. И потерять часть своих бойцов в подлом ночном нападении, которое он не смог предотвратить.

***

— Ты чего уснул? — толкнул Егора в бок Пашка.

Он очнулся от воспоминаний. Посмотрел на Пашку. — Прости, — сказал Егор.

— За что? — не понял его Пашка.

— Я не успел помешать им, — пояснил Егор.

— То есть ты знал о нападении? — внимательно взглянул на него Пашка. От этого взгляда Егору захотелось провалиться сквозь землю.

— Да. Сегодня, после обеда, я увидел, как привезли груз. Конвоем командовал офицер в форме контрразведки. Но дело в том, что я его видел в Главном Управлении Генштаба. В армейской форме. Я решил проследить за ним, чтобы выяснить, что он тут делает. Он и еще несколько человек таскали груз в склад. Когда они закончили и направились к машине, я потихоньку зашел в склад, чтобы посмотреть что они привезли. Открыл ящик. Там было оружие. Автоматы. В этот момент меня оглушили. Очнулся связанным. Этот урод, офицер, меня узнал и сказал, что начальство обрадуется моему захвату. Они там до вечера проторчали. Один из них куда-то убегал. Потом вернулся и сказал, что дело сделано. Я так понял, они что-то с охраной базы сделали. Вроде бы отравили их. Потом вооружились и пошли, как он сказал, "мочить козлов". Одного оставили меня сторожить. Тот больше в дверь пялился, смотрел, что там происходит. Я освободился и его убил. Схватил его автомат и побежал тревогу поднимать. Но не успел. Я сюда-то напросился за вами приглядывать, да секретность обеспечивать. Выходит, не уследил. Вот так вот.

— А как ты часового убил связанный? — спросил внимательно слушавший Пашка.

— Они мне стяжкой руки стянули. Я ее полдня потихоньку расшатывал. Замочек расщелкнулся, и я сидел, ждал момента. А потом подкрался и свернул ему шею. Он даже и не заметил.

Пашка поднял голову и оглядел внимательно слушавших разговор своих бойцов.

— Что сделано, то сделано. Погибших не вернуть. Егор, тут твоей вины точно нет. Мы все тут расслабились и не ожидали нападения. Мы же среди своих. Были. И вот нам горький урок, ребята. Мы на войне, и война пришла теперь и к нам домой. И нам придется с этим жить. И наказать тех, кто все это устроил. Работаем!