Результат испытательного срока

Глава 2

– Мам смотри, воробушки купаются в луже! – Ксюха дергает меня за руку, пытается утащить к торцу дома, поближе познакомиться с барахтающимися в лужице птичками.

– Ксюш прости, на воробьев смотреть не пойдем. Времени впритык.

– На работу опоздаешь?

– Да малыш.

– А ты сегодня пораньше вернешься?

– Постараюсь, но не обещаю.

– Значит не пораньше. Буду тебя у окна ждать. Мамуль, а ты точно не сможешь полететь с нами на море? Я буду сильно скучать.

– Не смогу малыш, будем каждый день по скайпу разговаривать, вы с бабулей накупаетесь, загорите и вернетесь. Всего две недели. – улыбаясь открываю заднюю дверь Мазды, Ксения привычно запрыгивает в салон, устраивается в детском кресле. Пристегиваю ребенка ремнем безопасности, усаживаюсь за руль.

Права моя дочь, солнышко высушило небо, от вчерашнего потопа лишь мокрые пятна на асфальте и маленькие лужицы кое-где. Мазда урчит двигателем, плавно трогается с места, выезжаем со двора на умытые летним ливнем московские улицы. До маминого дома нам всего шесть минут ехать с учетом всех пробок, а вот на Нагатинскую пойму, мне похоже придется проталкиваться. Ну ничего, заявление на увольнение уже в кадрах, передам дела, получу расчет. На разосланное резюме пока нет откликов, но надеюсь за время поездки мамы с Ксюшей в Испанию, с работой все- таки разберусь. Устроюсь куда-нибудь. Лишь бы от господина Журавлева подальше. Наверное, к нему теперь так обращаются…

– У тебя кто-то есть?

– Да. Прости.

– У тебя кто-то есть?

– Да. Прости.

Стучало в висках в ту страшную ночь. Я до самого рассвета просидела в кресле, обнимая подушку. Тупо смотрела на мерцающий экран телевизора.

Завтракать утром не стала, кусок в горло не лез, в универ не поехала. В девять часов собралась, ушла из дома и до самого вечера, бесцельно шаталась по городу. А он, город, вдруг оказался очень маленьким, куда ни пойди – везде была. С Сергеем была. Которому теперь не нужна.

Не нужна. Но домой возвращалась со слабой надеждой. Вот открою дверь, мне навстречу выйдет Сережка, и скажет:

– Я тебя люблю. Никому не отдам. Это была глупая шутка.

Нет, надежда моя не сбылась. Меня ждали ключи на тумбочке. И огромный букет желтых тюльпанов на журнальном столике.

Бессонная ночь и день шатания по Москве, сделали свое дело, мне жутко захотелось спать. На автопилоте приняла душ и… лихорадочно начала вспоминать, когда у меня должны начаться критические дни… Две недели назад. В состоянии депрессухи, я совсем о них забыла. Закутавшись в полотенце, побежала в комнату, в рюкзаке лежал тест, купленный как противозачаточные прекратила принимать.

Две полоски. Лоб покрылся испариной, внутри похолодело. Отдышалась, выпила стакан воды. Завтра встречаюсь с Сергеем в ЗАГСе, это и его ребенок, он должен о нем знать…

– Вон бабуля, нас встречает! Мам, ты поговоришь про журавлика? Если забудешь, не расстраивайся я сама ее убедю… убеждю… убе… уговорю к нему сходить! – Ксенька нетерпеливо елозит в кресле, Мазда, шурша шинами подъезжает к подъезду кирпичного дома сталинской застройки. Мама переехала в этот дом на Большой Якиманке, после моего развода, мы с ней тогда произвели несколько операций с недвижимостью. Точнее мама произвела, мне было абсолютно все равно что вокруг меня происходит…

Тот апрель был холодным, серым и слякотным. А в день назначенной в ЗАГСе встречи, вдруг рассеялись тучи, впервые за последнюю неделю город грелся под солнцем.

Я выгнала себя в Универ. Помню бреду через сквер, ноги будто ватные, чувствую себя мокрым, прилипшим к асфальту листом, оставшимся с осени, хочу сорваться и улететь, но не могу. Меня вдавили и растоптали.

Первую пару по-честному отсидела. Совершенно не воспринимая информацию. кто-то из однокурсников заметил: Арин, ты такая бледная, плохо себя чувствуешь?

Сказалась больной, собралась и ушла.

В мозгах крутилось: "Я себя не чувствую, меня нет, я умерла, и беременна, я боюсь сообщать о беременности своему мужу, он сказал у него есть другая, я еще раз умру если он скажет, что наш ребенок ему не нужен"

Не нужен. Как я. Не нужна.

Мне вчера вечером казалось таким простым и правильным рассказать о малыше, а сегодня при свете дня, я не знаю как слово вымолвить…

К ЗАГС подъехала на такси, на крыльце счастливые молодожены принимали поздравления… Я не позавидовала, просто стало еще больней. Вжав голову в плечи, прошла мимо, добрела до какого-то кафе, там и приткнулась. Села за самый дальний столик, дожидаться своего часа х. И он настал. Неумолимо надвинулся.

Сергей ждал меня в коридоре. Похудевший какой-то, лицо осунувшееся.

– Привет, как в Универе? – дежурный вопрос.

– Спасибо хорошо.

Господи, это правда со мной происходит? Мы встретились, чтобы подать на развод и говорим ни о чем…

– Сереж, я должна…

– Арин, не унижайся, пожалуйста, я этого не вынесу.

– При чем здесь унижение, мне нужно сказать, – пробормотала, опустив глаза.

– Журавлевы? На развод? Проходите, – раздраженная женщина лет сорока, позвала нас в кабинет.

Дальше был шок. Нас развели. Сразу. Не дав и одного дня на обдумывание правильности решения.

Леденея от ужаса, смотрела как он в указанных местах расписывается. Вместо сердца, в груди стучал барабан. Громко. На весь безликий кабинет. Наверное, все присутствующие этот стук слышали.

Вот так. Вошли в кабинет мужем и женой, а покинули – бывшими…

– Арин, что ты хотела сказать? – будничным тоном вопрошает мой бывший муж, когда покончив с формальностями в коридор вышли.

Я нервно сглотнула воздух, слова застревали в горле, начала говорить хрипло:

– Сереж, у меня… у нас…

А у него залился трелью телефон. Громкой трелью.

– Извини, секунду – буркнул, доставая трубку, шагнул от меня в сторону. К самой стене.

– В ЗАГСе. Развелся. Надеюсь, ты довольна?

Говорил он кому-то. Перед каждым словом выдерживал короткую паузу. Видимо ему задавали вопросы, а он на них отвечал.

Меня окатили кипятком. И содрали кожу. Не лоскутами, сняли чулком…

Развернулась и пошла к выходу. Догонять никто не стал…

Возвращаться в пустую квартиру не хотелось. На первой попавшейся остановке, села в первый попавшийся автобус, куда-то ехала не уточняя маршрут. Вышла на конечной в районе Марьино. Набрела на пустую скамейку в скверике, просидела до самой темноты, не чувствуя ни тепла, ни холода.

Зажглись фонари. Я достала из сумочки телефонную трубку, с минуту решалась, решившись набила текст:

" У нас будет ребенок, я беременна"

Сообщение улетело. Ответа не последовало.

Подождала какое-то время, набрала его номер.

" Аппарат абонента выключен, или находится… "– не стала дослушивать металлический голос.

Захотелось задрать голову и завыть, как раненый зверь. Или прижаться к маме, но, мамы к сожалению, на тот момент в Москве не было. О происходящем в моей жизни, она пока не знала. Никто не знал. Я одна варилась в этой каше. Нестерпимо горькой на вкус…

Стайка белых голубей в акварели голубого летнего неба. Откуда только взялись в центре Москвы?

– Ксюш, посмотри какие над нами птички кружат! – ловлю разбежавшуюся к детской площадке дочку, показываю вверх пальцем.

– Красивые. Но лучше пусть улетают в сторонку, а то как тот памятник будем. Помнишь мы гуляли у памятника, а голубь при нас на голову памятнику нагадствовал? Получилось гадство на лысине. Мам! Я на горку, вы тут с бабулей без моих ушей поговорите, ладно?

– Задаст она нам шороху, – Ксенькина бабушка, а по совместительству моя мама, ласково смотрит на любимую внучку, карабкающуюся по красно—желтой конструкции из всевозможных горок, туннелей и лесенок.

– Мам, я не знаю во сколько сегодня освобожусь, предстоит передать дела, могу допоздна задержаться. Я позвоню, как только сориентируюсь, возможно Ксюшке придется у тебя переночевать. – бросаю взгляд на запястье, на часах без четверти восемь, на поболтать с мамой у меня пять минут.

– Задержишься, так задержишься, – мама поправляет повешенный на плечо розовый Ксюшкин рюкзачок, гладит меня по руке. – Ариш, не волнуйся, все будет хорошо. Последний кусок хлеба не доедаем, если не найдется в ближайшее время интересная для тебя работа, ничего критичного не случится. А потом, ты еще в глаза не видела нового владельца, может он достаточно адекватный и оценит тебя как специалиста.

– Маловероятно, я в первую очередь дочь бывшего хозяина фирмы. Некрасиво обанкротившегося.

Мама. Знала бы ты, кто именно этот новый владелец. Мой бывший муж. Сергей Журавлев. И мне предстоит с ним встретится. На общем собрании, через полтора часа…

Мама не знает, и это правильно. Ни к чему ей лишние переживания. Машу рукой Ксюхе, сажусь в машину, выезжаю со двора, негромко включаю музыку. Мазда вползает в предсказуемо плотный поток автомобилей, центр, как всегда, под завязку забит. Ничего, еще немного и выберемся. И день сегодняшний переживем. Не такое переживали…

Слышала где-то, что самые тяжелые моменты жизни, человеческая память блокирует. Со мной не сработало. Если я и забыла мелкие детали, то отчетливо помню: ощущения, звуки, запахи. При этом нельзя сказать, что я все без малого шесть лет, ковырялась в своих болячках. Хватило нестерпимой боли в первые дни…

Я, наверное, все же промерзла тогда, на скамейке в чужом районе. К счастью, простудой не заболела, но внутри стоял жуткий холод. Большую часть дня сидела на кухне, у окна. Тупо смотрела в начало двора. Ждала? Да. Ждала. Не получалось смириться с действительностью. Не может так просто закончится любовь! Это ошибка, он просто ошибся. Я же знаю, что любил… А малыш? Вдруг Сергей мое сообщение случайно удалил? Непрочитанное…

Признаюсь, раза три пыталась до него дозвониться. Безрезультатно – не абонент.

Да. Довела я тогда себя до нервного истощения. В одну из бессонных ночей, подошла к окну в спальне, посмотрела вниз… сердце ухнуло! Под окном стоит Сергей! Он! В темной куртке с капюшоном, понурый, плечи опущены…

Набросила на пижаму пальто, как была в домашних тапочках выбежала за дверь, перепрыгивая через ступеньки, сбежала с лестницы. Выскочила из подъезда… Никого нет. Я заплакала. Первый раз за все время заплакала. Рот ладонью зажала и рыдала горько, соленые слезы текли по пальцам…

Вечером следующего дня ко мне нагрянул отец. Как всегда, внезапно и без предупреждения. Обычно он заезжал в выходной и один, на этот раз появился среди недели в сопровождении очередной жены – Светланы, приятной, симпатичной женщины тридцати лет. Изо всех папашиных спутниц жизни, Света единственная с кем я изредка общалась.

Папа испугался, когда меня увидел. Реально испугался.

– Что? Что случилось? У тебя что-то болит? Арина! кто-то обидел? Где твой благоверный? Света! Беги в машину, принеси из бардачка визитницу, вызовем врача! – отец не говорил – хрипел.

– Пап, не нужно врача, меня Сережка бросил. Я беременна.

Вот так. Отец стал тем человеком, кому я смогла сказать это вслух. Правда только тогда смогла выговорить, когда Света из квартиры вышла…

Все. Прочь из головы унылые мысли! Подъехала к бизнес-центру, на лицо улыбку и вперед! Через несколько метров от моей Мазды, на парковочное место для ВИП персон, паркуется черный Мерс. Открывается дверца со стороны водителя. Из машины выходит Сергей. Повзрослел. Прекрасно выглядит. Сердце ухает и часто стучит… Бери себя в руки. Ты не видела его почти шесть лет. Этот человек коротким эпизодом еще раз мелькнет в твоей жизни. И исчезнет.