Рифматист

Глава 07

На следующее утро Джоэл спозаранку покинул общежитие и направился в кампус рифматистов. Глубоко вдыхая, он наслаждался ароматами цветущих деревьев и свежескошенной травы. Кампус насчитывал четыре корпуса старинной кирпичной кладки. Каждый именовался в честь одной из четырех рифматических линий. Кабинеты профессоров располагались в верхних этажах.

Джоэл отворил дверь корпуса защитных искусств и прошел на тесную лестничную клетку. Поднявшись на третий этаж, он оказался перед массивной дверью из свилеватой древесины. Выглядела она очень древней, что, впрочем, вполне вписывалось в общий антураж кампуса рифматистов.

Юноша в нерешительности помялся на месте. Никогда прежде ему не доводилось бывать в кабинете профессора рифматики. Профессор, конечно, слыл человеком благодушным, однако кто его знает, как он отреагирует на то, что Джоэл прыгнул через его голову и обратился к ректору Йорку напрямую?

Выяснить это можно было только одним способом. Джоэл постучал в дверь. Минуло несколько мгновений – ни звука. Он занес руку, чтобы постучаться вновь, как вдруг дверь распахнулась и его взгляду предстал профессор в расстегнутом сером сюртуке, белой жилетке и брюках.

– Да?.. Чем обязан? – спросил Фитч. – А, это снова ты, парень! Ну, рассказывай, что на этот раз привело тебя ко мне?

Джоэл неуверенно протянул профессору бланк, заполненный ректором Йорком.

– Гм… Что это? – Фитч взял листок. – Научный ассистент? Ты?

Джоэл кивнул.

– Ха!.. – воскликнул Фитч. – Гениально! И как я сам не додумался?! Ну-ну!.. Не стой на пороге, проходи, сынок!

Джоэл облегченно выдохнул, позволяя Фитчу увлечь себя в кабинет, который напоминал скорее коридор, чем комнату. Шириной всего в несколько шагов, этот туннель из громоздящихся вдоль стен книг уводил куда-то в необозримую даль. Несколько узеньких окон справа сочились дневным светом, освещая бедлам из мебели и всяческих безделушек, грудами лежащих вдоль стен. Под потолком, щелкая пружинным механизмом, сияли два небольших светильника.

– И как я мог сомневаться, что ректор Йорк все устроит? – сетовал Фитч, лавируя между стопками книг. – Блестящий управленец! Одним небесам известно, как он умудряется держать в узде эту толпу бесноватых, чье эго родилось вперед них самих. Все смешалось! И сыновья рыцарей-сенаторов, и рифматисты, и хваленые герои Небраска… Ой-ой-ой!..

Джоэл последовал за профессором. Точно балкон, комната тянулась вдоль наружной стены здания, поворачивала и бежала под прямым углом в северном направлении, пока не упиралась в глухую стену, у которой стояла небольшая, аккуратно заправленная кровать. Убранство постели Фитча – тщательно разложенное стеганое покрывало и заткнутые простыни – резко выделялось на фоне всеобщего беспорядка, царящего в сумраке этого кирпичного туннеля.

Притулившись в углу, Джоэл наблюдал, как Фитч откапывает из-под завалов бержерку и стул плюшевого гарнитура. Кабинет был затхлый. В воздухе стоял запах старых книг, пожелтевшего пергамента и отсыревшего кирпича. И хотя снаружи уже веяло летним теплом, в обиталище Фитча все ежилось от прохлады.

Джоэл поймал себя на невольной улыбке: кабинет профессора оказался именно таким, каким он его себе и представлял. На стене слева висело множество рифматических эскизов, начерченных, судя по всему, в незапамятные времена. Некоторые из них были в рамке под стеклом, и все без исключения сопровождались подробными комментариями. Повсюду высились пирамиды книг, на фундаменте которых уже взрастали стопки других научных трудов. Тут и там взгляд натыкался на полузарытые в хламе экзотические безделушки: на флейту, по всей видимости, откуда-то с востока; на керамическую чашу, украшенную цветной глазурью; на несколько египетских картин…

А рифматические линии… Они были везде и всюду: изображены на картинах, отпечатаны на форзацах книг, выцарапаны на половицах, вплетены в палас и даже нарисованы на потолке.

– Я ведь и сам обращался ректору с просьбой отрядить мне помощника, – сказал Фитч, копошась в завалах. – Но просить в ассистенты студента-нерифматиста? Нет, так попирать традиции я бы никогда не осмелился. Хотя никаких запретов, насколько мне известно, не существует, и… Эй, парень?

– А?.. – отозвался Джоэл, взглядывая на пожилого профессора.

– Убранство моего кабинета привело тебя в замешательство? – спросил Фитч. – Прошу прощения, бардак тут и в самом деле невероятный. Я все время напоминаю себе прибраться, но так как никого, кроме меня – ну и теперь вот тебя, – тут не бывает, то и наводить красоту, собственно, ни к чему.

– Нет, что вы! Ваш кабинет просто идеальный! Я… – В этот миг Джоэл подумал, что не сумеет передать свои мысли словами. – В общем, у меня такое ощущение, будто я оказался дома!

Фитч улыбнулся, оправил длинный сюртук и уселся в бержерку.

– Ну что ж! Тогда мне следует тебя чем-нибудь озадачить! Дай-ка поразмыслить…

Он осекся: до их ушей донеслось слабое эхо нерешительного стука в дверь. Фитч вскинулся на ноги.

– Это еще кого принесло? Ах да!.. Совсем забыл! У меня же еще один студент есть!

– Еще один?.. – переспросил Джоэл, поворачивая следом за угол и пробираясь через завалы коридора.

– Ну да, – отозвался Фитч. – Йорк препоручил мне заняться ее индивидуальным обучением. По моему предмету… То есть теперь уже по предмету Нализара… В общем, по курсу рифматики, которая у нее хромает на оба колена!

– А это случайно не… – начал было Джоэл, но смолк, когда Фитч отворил дверь.

Ну конечно! Кто бы сомневался! На пороге стояла Мелоди собственной персоной – рыжая, кудрявая и в белой юбке. Серый джемпер она променяла на блузку с коротким рукавом. На этот раз девочка показалась Джоэлу даже симпатичной – по крайней мере, ее глаза.

– А вот и я! – объявила во весь голос Мелоди. – Ну что, приступим к порке?

Симпатичная и сумасшедшая. К сожалению.

– К порке? – переспросил Фитч. – Дорогая, ты себя хорошо чувствуешь?

– Профессор, это я так пытаюсь сказать, что смирилась со своей судьбой, – объяснила Мелоди, перешагивая порог.

– Ах вот оно что! Ну и славно! – поманив Мелоди, профессор развернулся и направился мимо Джоэла вглубь кабинета.

Пока Фитч тщился отыскать что-то среди груды книг, Мелоди приблизилась к Джоэлу.

– Скажи-ка… только честно! – шепнула она. – Ты меня преследуешь?

– Что?.. – вздрогнул Джоэл.

– Начнем с того, что математикой ты занимаешься у того же профессора, что и я!

– Студентов распределяет администрация академии!

– Кроме этого! – Мелоди точно не слышала его возмущенного возгласа. – Ты устроился на ту же подработку в канцелярии, на которую, к моему великому сожалению, теперь вынуждена ходить и я.

– Я подрабатываю там с начала семестра!

– А затем ты выследил меня и настиг в кабинете Фитча! Довольно подозрительно, не находишь?

– Да больно мне надо тебя преследовать! Я пришел к профессору гораздо раньше!

– Ну-ну! Очень удобно! – горячилась Мелоди. – Короче, не вздумай шастать под моим окном по ночам! Иначе сброшу тебе что-нибудь тяжелое на голову и всю академию на уши подниму!

– Ага!.. – воскликнул Фитч, вытаскивая большой альбом для эскизов.

Профессор перевел взгляд на стену и задумчиво потер подбородок. Поразмыслив, он ткнул пальцем в один из чертежей, который изображал упрощенную защиту Мэтсона, и снял его со стены. Отодвинув ногами книги и освободив место на полу, Фитч обратился к Мелоди:

– Итак, юная леди! Вероятно, вы уже сочли себя безнадежной? Однако это не так! Ни за что не поверю в эту чушь! Вам нужно лишь повторить основы практической рифматики.

Фитч сгрузил эскиз защиты Мэтсона на пол, вырвал лист из большого альбома и положил его поверх чертежа.

– Копирование? – вздохнула Мелоди.

– Именно оно!

– Мы же этим в седьмом классе занимались!

– Так вот поэтому, моя дорогая, твой курс и называется «Индивидуальный коррекционный»! Сделаешь десять копий этого чертежа, а там, глядишь, уже и домой пора будет. Не забудь про диаметры и точки привязки!

Мелоди снова вздохнула.

«Похоже, вздыхает она часто», – подумал Джоэл.

Как будто подслушав мысли, девочка метнула в него взгляд, полный немого укора. Она точно обвиняла Джоэла, что тот стал невольным свидетелем ее унижения. Джоэлу ее вздохи были совершенно непонятны. Провести день, тренируясь рисовать рифматическую защиту, ему казалось более чем увлекательным времяпрепровождением.

– Ну, Мелоди… Приступай! – скомандовал Фитч, поднимаясь на ноги. – Для тебя, Джоэл, тоже найдется работенка.

Профессор зашагал по коридору, а Джоэл, улыбаясь в предвкушении, засеменил следом. Ректор Йорк говорил, что идея проекта, который он поручил Фитчу, принадлежала федеральному инспектору. А это означало, что дело чрезвычайной важности. Большую часть прошлой ночи Джоэл провел в постели без сна, размышляя о том, чем же этаким озадачили Фитча. Наверняка чем-нибудь связанным с рифматикой, линиями и…

– …переписными книгами, – сказал Фитч, хватая стопку томов в кожаном переплете и передавая их Джоэлу.

– Что, простите?

– Ты будешь заниматься переписными книгами, – повторил Фитч. – Твоя задача – просмотреть эти подшивки и найти все некрологи рифматистов за последние двадцать лет. После этого я попрошу тебя сверить список усопших со списком выпускников академии. Эти перечни, если что, у меня вот здесь. Каждого скончавшегося рифматиста Армедиуса, найденного в них, будешь вычеркивать.

– Звучит так, будто в один присест и не управишься… – нахмурился юноша.

– В точку, Джоэл! – воскликнул Фитч. – Иначе зачем бы мне понадобился научный ассистент?

Джоэл пролистал одну из переписных книг. От корки до корки эти тома полнились некрологами со всех шестидесяти островов.

– На самом деле, сынок, тут все проще, чем кажется на первый взгляд, – подбодрил его Фитч. – Рифматисты в книгах отмечены звездочкой. Кроме того, в каждом из некрологов указывается, к какой из восьми рифматических школ он был приписан. От тебя требуется лишь внимательно пролистать эти книги и найти всех почивших рифматистов Армедиуса, а затем вычеркнуть их из этого списка. Отдельное внимание удели студентам нашей академии. Я хочу, чтобы их некрологи ты читал с особым тщанием. Записывай в заметки все, что может показаться тебе… странным.

– Странным? – переспросил Джоэл.

– Да-да. Загадочная смерть, убийство или что-нибудь в этом роде. Каждый год из Армедиуса выпускаются порядка двадцати рифматистов. А теперь подсчитай, сколько специалистов академия подготовила за восемьдесят лет… Тысяча шестьсот, вот сколько! Мне нужны имена погибших и обстоятельства их смерти. – Профессор потер подбородок и прибавил: – Мне пришло в голову, что в академии могут быть соответствующие записи… Однако, когда мы с Экстоном сунулись проверять архив, оказалось, что строгого учета умерших выпускников администрация Армедиуса не ведет. Упущение, за которое нам – то есть тебе – теперь придется расплачиваться.

При виде беспорядочной груды переписных книг Джоэл даже присел на стул. Искоса на него глянув, Мелоди улыбнулась самой себе и вновь обратилась к своему заданию.

«Во что я только ввязался?..» – спросил себя Джоэл.

– Моя жизнь – сущая трагедия! – воскликнула Мелоди.

Оторвав взгляд от стопки книг с именами покойников, Джоэл воззрился на девочку. Та сидела на полу невдалеке и вот уже который час копировала защиту Мэтсона. Без слез на ее художества смотреть было невозможно.

Профессор Фитч, не обращая внимания на Мелоди, работал за столом в углу.

– Ну почему? – вопрошала она. – Почему из всех островитян именно меня взяли в рифматисты? Где идеальная окружность и где я? Я даже скопировать ее по-человечески не могу!

– Вообще-то… – захлопывая книгу, произнес Джоэл. – Без специальных приспособлений начертить идеальную окружность не под силу ни одному человеку. Именно это и делает рифматические дуэли такими интересными.

– Вот дотошный, – гневно сверкнула на него глазами Мелоди.

– Смотри, – сказал Джоэл, опускаясь на пол и доставая листок бумаги.

Он взял перо, обмакнул его в чернильницу и нарисовал от руки окружность. Мелоди склонилась над рисунком, присмотрелась.

– Неплохо вышло, – нехотя похвалила она.

Джоэл покачал головой и огляделся. Страницы одного из пыльных томов были заложены веревочкой. Вытащив закладку, Джоэл прижал пальцем ее конец к центру рисунка и вращением проверил радиус окружности по всей длине.

– Видишь, – сказал он. – Ошибся на целых полмиллиметра.

– Целых полмиллиметра! Подумать только! – воскликнула Мелоди. – Кому какое дело, на сколько миллиметров ты ошибся? Нет, ты точно больной!

– Исход схватки может решить малейшая неточность, – пояснил Джоэл. – Если бы мы с тобой сражались на дуэли и ты заметила бы в моей дуге изъян, у тебя были бы все шансы победить. Эти полмиллиметра стали бы моим слабым местом. Конечно, нарисовать безупречный заградительный круг невозможно, но побеждает тот, кто приблизился к идеалу.

– А не проще разрешить нам использовать какое-нибудь приспособление? Например, ту же веревочку?

– Нельзя всегда полагаться на циркуль. К тому же чертить при помощи инструмента дольше, чем от руки. Пускай моя окружность несовершенна, однако близка к идеалу, а значит, найти изъяны в ней будет непросто. Особенно если учитывать, что соперник обычно очерчивает себя заградительным кругом в пяти, а то и десяти футах. Лучше сразу учиться рисовать ровные окружности от руки. – Джоэл уселся обратно на стул. – В долгосрочной перспективе это умение обязательно пригодится. В рифматике, наверное, нет навыка важнее этого.

– Откуда ты все это знаешь? – воззрилась на него Мелоди.

– Мне эта тема очень интересна, вот и все.

– А не хочешь за меня покопировать? – подалась вперед Мелоди.

– Что?..

– Не прикидывайся дурачком! Закончи за меня эту тягомотину! Я полистаю твои книжки, а ты порисуешь свои любимые круги! Баш на баш!

– Профессор Фитч сидит практически у тебя за спиной, – кивнул на наставника Джоэл. – И вероятно, он слышал все твои слова до единого.

– Конечно, слышал, – отозвался Фитч, записывая что-то в блокнот.

– Ой!.. – поморщилась Мелоди.

– Странная ты… – заметил Джоэл.

Девочка отстранилась, скрестила и спрятала ноги под юбкой, а затем с трагизмом вздохнула.

– Еще неизвестно, каким бы ты был странным, если бы тебе пришлось влачить жалкое существование презренного раба рифматики.

– Какая ж ты раба?! – воскликнул Джоэл. – Ты избранная! И должна гордиться этим!

– Гордиться?.. Чем? Тем, что вынуждена пахать с тех пор, как мне стукнуло восемь? Тем, что должна дни напролет учиться чертить эти дурацкие круги? И все потому, что однажды от этой способности будет зависеть моя жизнь? А то и всех Соединенных Островов? Я должна гордиться тем, что у меня нет права на свободу, на волеизъявление и самоопределение? Гордиться тем, что в конце концов меня сошлют на Небраск, чтобы сражаться? Бесчеловечно отнимать у меня еще и право хоть изредка да сетовать на судьбу!

– А может, ты просто избалованна?

Глаза ее широко распахнулись. Она даже зашипела. Мелоди схватила эскиз с листом для копирования, вскочила на ноги и протопала за угол, по пути нечаянно опрокинув стопку книг.

– Джоэл, не отвлекайся от работы, пожалуйста, – сказал Фитч, не отрываясь от своих трудов. – Больше дела, меньше слов! Особенно таких, какие распаляют и мешают работать другим студентам.

– Простите, – отозвался Джоэл, принимаясь за очередную переписную книгу.

Фитч оказался прав. Несмотря на самые мрачные ожидания, работа спорилась. Однако менее скучной она от этого не становилась. И самое главное, в чем ее смысл? Неужели это «особое» поручение было не более чем предлогом, чтобы обновить архивные записи Армедиуса? А может, ректор пожелал разыскать бывших выпускников, чтобы принудить их пожертвовать академии деньги или еще что-нибудь?

После всего, через что пришлось пройти, чтобы заполучить Фитча в наставники, Джоэлу непременно хотелось поучаствовать в чем-нибудь действительно интересном. Нет, он отнюдь не ожидал чего-то грандиозного… Но переписные книги?..

За работой Джоэл раз за разом ловил себя на мыслях о Небраске. Задание Фитча каким-то образом было связано с недавним визитом федерального инспектора… Неужели он помогает расследовать исчезновение Лили Уайтинг?

Может, девочка сбежала на Небраск? Такие, как Мелоди, понятное дело, туда не поехали бы ни за какие коврижки. Однако Джоэлу подобная поездка казалась чертовски захватывающим приключением. Темный остров, полнящийся жуткими и опасными меллингами, которые рвутся через заградительные линии рифматистов, чтобы захватить все Соединенные Острова Америки.

На острове Небраск рифматисты занимались тем, что поддерживали огромный меловой круг размером с город. Его границы охраняли патрули и походные пограничные лагеря рифматистов, сдерживающих атаки меллингов изнутри. Меловые твари бросались на линии, стараясь прогрызть брешь и вырваться наружу. И время от времени меллингам это удавалось, и тогда рифматистам приходилось давать бой.

Меллинги… Дикие твари, убивающие людей. Никто не знал, кто их создал. Воображение Джоэла живо рисовало огромный меловой круг, очерчивающий остров по залитой бетоном земле. Он слышал, что более всего рифматисты боялись штормов. И хотя навесы, расставленные по периметру, надежно защищали заградительный круг от дождя, вода между пологами все равно сочилась или проливалась внутрь круга, что было еще хуже, поскольку так внутренняя меловая граница размывалась и в обороне возникали бреши.

Напольные часы в углу медленно отмеряли минуты до полудня – часа, когда заканчивались летние факультативные занятия. Джоэл все корпел над переписными книгами, пытаясь сосредоточиться, тогда как мысли о меллингах и рифматических окружностях ни на миг его не отпускали.

Наконец Джоэл расправился с последней переписной книгой и потер глаза. Стрелки часов показывали без четверти двенадцать. Джоэл встал размять ноги и направился к профессору.

Заслышав шаги, Фитч моментально захлопнул блокнот с записями. Джоэл увидал на страницах какие-то зарисовки, но и только. Рифматические эскизы? Прорванный заградительный круг?

– Ты что-то хотел, Джоэл? – спросил Фитч.

– Так ведь уже пора.

– Ах, неужели? Гм!.. И в самом деле! Как там поручение? Далеко продвинулся в исследованиях?

«И он называет это исследованием? – подумал Джоэл. – Не слишком ли громкое слово для такой задачи?»

– Я нашел и вычеркнул из вашего списка около тридцати имен.

– Неужто?.. Превосходно! Что ж, завтра продолжишь.

– Профессор… Не хочу показаться грубым, но… было бы здорово узнать, для чего я вам помогаю? Зачем я продираюсь через все эти переписные книги и имена?

– Гм… Боюсь, мне нельзя этого разглашать, – сказал Фитч.

– Это ведь как-то связано с визитом федерального инспектора в академию? – поинтересовался Джоэл, склонив голову набок.

– Я… я и в самом деле не волен…

– Ректор мне уже все рассказал.

– Правда?.. – почесал голову Фитч. – Что ж, полагаю, тогда можно и посвятить тебя… Хотя все выкладывать, конечно же, я не буду. Кстати говоря… Скажи-ка, не зацепился ли ты глазом за что-нибудь подозрительное?

– По правде говоря, все это малость жутковато, – пожал плечами Джоэл. – Листаешь, перелистываешь бесконечные списки покойников… Подозрительным может показаться любой некролог. Подробностей практически нет. Но большинство умерло либо от старости, либо от болезни.

– А несчастные случаи? – спросил Фитч.

– Есть парочка. Я пометил их, как вы и просили.

– О! Вот это хорошо! Сегодня же вечером ознакомлюсь с результатами твоих изысканий. Превосходная работа, сынок!

Джоэл от досады стиснул зубы. Зачем?.. Что же они такое ищут? Связано ли это со сбежавшей девочкой? Или он выдает желаемое за действительное?

– Что ж, полагаю, тебе не терпится бежать? – сказал Фитч. – Мелоди, ты тоже можешь сегодня уйти пораньше.

Дважды упрашивать не пришлось. Не успели они и глазом моргнуть, как девочка оказалась у выхода. Джоэл несколько мгновений помялся. Стоит ли дальше давить на профессора? Однако требовательно заурчавший желудок решил все за него.

Преисполнившись решимости придумать, как вынудить Фитча показать блокнот, Джоэл отправился обедать.

Глава 08

По пути в столовую Джоэл пересек опустевшую лужайку. Кампус день ото дня становился все безлюдней. Студенты отбывали на каникулы. Не отставал от них и рабочий персонал – на летние месяцы оставались единицы. Даже некоторые профессора покидали свои кафедры, чтобы поучаствовать в исследованиях или симпозиумах во Франции или чосонской Британнии.

Тем не менее столовая оставалась самым людным местом в кампусе. Не желая стоять в очереди, Джоэл обогнул здание и прошел с черного хода прямиком на кухню. Конечно, простым студентам вход сюда воспрещался, однако Джоэл простым студентом не был. Обязанности по организации обеда сегодня возложили на плечи Хекстильды. Необъятная женщина кивнула Джоэлу в знак приветствия.

– Джоэл, мальчик мой! – сказала она с характерным шотландским акцентом. – Наслаждаешься первым летним деньком?

– Да как сказать! Провел полдня в заточении – в подземелье профессора! Заставил меня читать переписные книги академии, можете себе представить?

– Ха!.. – воскликнула Хекстильда. – Кстати, не могу не поделиться новостями! Меня так и распирает!

Джоэл вопросительно вскинул брови.

– Мой сынуля выбил для всего нашего семейства визу путешественника! Чтобы мы смогли побывать на родине! Отбываем в следующем месяце!

– Хекстильда! Это же фантастика!

– С тех пор как моего прапрадеда Мактевиша изгнали из Шотландии, ни один наш предок по родной земле не ступал! И вот теперь мы наконец-то едем в любимые сердцем края! Ох уж эти грязные азиаты! Заставляют нас, шотландцев, испрашивать у них разрешения посетить собственную родину!

Прячась среди нагорий, шотландцы дольше всех сопротивлялись чосонскому нашествию, пока однажды все-таки не сдались и не были изгнаны из родного края. Убедить шотландца, что отвоеванная у него земля более ему не принадлежит, было задачей невозможной.

– Хекстильда, так ведь это надо отпраздновать! – воскликнул Джоэл. – Как насчет сделать мне сэндвич? Чтобы я не мариновался в очереди?

Хекстильда смерила его взглядом, но промолчала. Не прошло и пяти минут, как она соорудила ему свой фирменный многослойный сэндвич с копченым морским окунем. Покинув кухню, Джоэл направился через кампус, дорогой смакуя солоноватое угощение.

В университетском городке происходит что-то из ряда вон. Ректор Йорк ведет себя странно. Настораживает и излишняя подозрительность Фитча. Что он скрывает в своем блокноте? Все это очень и очень чудно. Надо втереться к ним в доверие… Вот только как?