Рикошетом в грудь

Глава 21

— Я даже не уверена до конца, что именно послужило началом всего… — Катя растерла лицо рукой, отставив таки чашку с кофе.

Взяла кусок пиццы и салфетку, которые Гриша ей протянул. Руки дрожат… Ладно, чему удивляться? Откусила жадно, поддавшись своему голоду, да и Гриша не особо торопил, позволяя ей насытиться. Первый кусок пиццы исчез молниеносно. На втором стала жевать более тщательно.

И силы появились хоть вздохнуть. Приятное тепло разлилось внутри.

— По сути, все было нормально, обычное дежурство… А потом меня позвал на операцию анестезиологом… Срочный случай, ургентный. К нам редко так попадают, если честно, я сама не поняла, почему этого пациента к нам привезли, — она попыталась выстроить в голове последовательность, но мысли неслись, опережая друг друга, сбивались. — И у него… Хорошо, Влад не сообщил мне, что там огнестрельное ранение. Вероятно, как раз в этом причина. Может, с ним договорились… Не знаю. Я тоже это не сразу поняла. Но от меня что требуется? Обеспечить ему адекватные условия и за состоянием следить? — Катя растерла виски, голова, казалось, лопнет от напряжения. — Я следила… А потом… Пациент сразу был в плохом состоянии, тоже не понимаю, почему Влад взялся за эту операцию. Возможно, ему отдельно оплату пообещали, — вспомнила двух человек в коридоре, которые о чем-то говорили с Владом до операции. Именно эти мужчины потом ее пытались куда-то вывезти… — Хотя, мне показалось, что он знаком был с… теми, кто привез этого мужчину, — она уставилась в пол.

Воспоминания о случившемся болезненно ранили… Не столько даже про саму операцию, хоть и противно было вспоминать, как не могла сориентироваться в происходящем, просто потому, что Влад не сообщил ей всех исходных данных, поверила, положилась на коллегу, а он…

А потом еще и… Выходит, откровенно подставил? Свою ошибку на нее свалил перед теми, кто явно не был склонен ни к терпимости, ни к пониманию? Знал о том, что могло бы ему грозить, признай, что именно он допустил промах во время операции, не заметив вовремя кровотечения?

Не знала на сто процентов, чтоб с уверенностью заявить, сумела бы и тогда спасти: состояние раненного было критичным изначально, не всех в силах с того света вытащить, понимала. Но, что знала точно — это то, что ее вины в случившемся не было. Катя все выполнила по протоколу, более чем даже.

— Влад, говоришь? Это тот, который к тебе подбивал клинья не так давно? — Гриша прищурил глаза, очевидно, мгновенно сопоставив факты. — Он оперировал?

Кивнула… не перестав жевать. Немного странно, но голод все еще терзал сильный, будто все нервы сейчас сменились этой потребностью — желудок заполнить. Словно так себя в большей безопасности ощутит, впервые за весь этот кошмарный день…

— Да… — второй кусок пиццы исчез так же быстро. Как и тот кофе, который он ей с порога сделал.

— Тебе сок дать или еще кофе, ангел? — Гриша успевал следить за всем, даже пока она судорожно подбирала слова для рассказа.

— Кофе еще…

— Уверена? — мужчина внимательно посмотрел на ее дрожащие руки.

— Да… Это нервное, и тут кофеин не так сильно скажется, — улыбнулась чуть криво. — Или я просто слишком хочу хорошего кофе. Мне легче становится.

Алхимик кивнул, поднялся, прошелся к столешнице, вновь включив цикл приготовления.

— Бери еще, — кивнул по ходу ей на следующий кусок в коробке, которую они так и не закрыли. — Еще десерт потом привезут, Олег проследит, — как заманивая или успокаивая ее, продолжал говорить, не давая повиснуть тишине.

— Сейчас, дай это немного уляжется, проглотила, почти не жуя, — попыталась выдавить из себя улыбку…

Наверное, вышло не особо хорошо, потому как у Гриши лицо стало мрачнее прежнего.

— Ангел, что потом было? — вернувшись к ней со свежим напитком, Гриша сел рядом, чтобы их колени соприкасались.

Сам он, кстати, пиццу и не думал пока трогать. Боялся, что ей не хватит?

А Катя вновь за еду, как за предлог, ухватилась. Но сейчас не жевала, вертела в руках. Почему-то подташнивать стало внезапно, стоило все вспомнить. Но и голод при этом продолжал терзать изнутри.

Паскудно. Глотнула горячий кофе, чтобы немного в себя прийти.

— Я не успела даже толком переодеться после операции. Влад пошел сообщать. Они… Эти люди… — пришлось сделать еще глоток кофе.

Пиццу отложила, поняв, что сейчас не в состоянии будет жевать. Мутило все сильнее. Гриша, заметив каждую мелочь, сгреб ее в охапку, словно хотел, чтоб Катя максимально его тепло и поддержку, силу мышц ощутила.

— Они зашли в ординаторскую, где я переодевалась. Не знаю, как, кто их пустил? У нас же там пропускная система, вход в эти помещения по магнитным картам, кто-то должен был им открыть или дать свою, возможно. Они и потом открывали дверь на лестницу, — нахмурилась, пытаясь в своей голове все сопоставить и расставить события в последовательность. Смотрела в пол, чувствуя в голове и груди опустошение и болезненное чувство предательства, о котором до этого момента думать просто не позволяла себе. — А они прошли… еще и так вышло, что никого больше не было рядом…

Руки Гриши сжались еще сильнее, позволяя Кате перенести весь вес на него. Или он сам так готовился к тому, что ожидал от нее услышать?

— Они даже не спрашивали ничего. Начали обвинять сходу… Да и говорили так, ну, будто иностранцы, кричали, перебивали. Не знаю, акцент такой был… — она сглотнула. Отодвинула все, умудрившись и в его руках как-то клубочком скрутиться. — Один схватил меня за волосы, когда я еще и сориентироваться не успела. Второй ударил сразу по лицу… Сильно. Очень. Реально искры засверкали, — Катя зажмурилась, перед внутренним взором все вспыхнуло, как наяву, по-новому накрыло непривычным и несвойственным ей ранее страхом.

Не доводилось Кате с физическим насилием так открыто сталкиваться, не в отношении себя, по крайней мере. Никогда не оказывалась в ситуации такой агрессивной и неприкрытой угрозы для своей жизни. Ее никто не бил никогда… Это что-то реально надломило внутри, противно, тошнотворно. Раскрошило чувство доверия к миру и к уверенности в том, что в состоянии за себя постоять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не знаю, Гриша, я никогда в такой ситуации не оказывалась, потому, может, меня это оглушило. Растерялась, никакого отпора не дала… А они меня потащили в коридор, — понимала, что бессвязно и все тише говорит, но физически сейчас спазмировало горло!

Его в дугу скручивало, мл*! Выжигало внутренним огнем бешенства, бессмысленного уже страха за нее и того, что в его же силах уберечь было, а не предпринял и попытки! Хотя…

Как бы Гриша к ней охрану приставил? Не то чтобы не намекал, но, серьезно, казалось, что никакого повода… Да и Катя даже намек на подобное в штыки воспринимала. А сейчас тошно от такого прокола, но что толку?

И материться хочется, а еще закурить бешено тянет, но он послал лесом все свои порывы и желания, кроме одного — покрепче ее обхватить руками, чтобы самому себе доказать, что невредима и рядом с ним.

— Ангел, о чем ты?! Какой отпор? Ты точно не виновата в том, что испугалась! — попытался слова подобрать адекватно, пусть и не сказать, что умел или ловок был в таких моментах. Самого телепало, старался ей не выдать. — Молодец, что жива, вырвалась и убежать от них смогла…

— Я бы и не смогла, наверное. Но там, почти на выходе, санитар наш попался навстречу… Они точно не рассчитывали. А он драться полез… И… Я просто сбежала, Гриша… Через задний ход и парк. Как была, в хирургическом костюме и тапочках. Я даже не знаю, жив ли этот санитар, понимаешь? Я тварь, да? — она на него исподлобья такими потерянными и испуганными глазами глянула, что его до холодного пота прошибло.

И, блин… Он был реально благодарен тому мужику, что вмешался. Хотя и да, сомнения о его благополучии имелись.

— Нет, ангел. Нет! — обхватил ладонью ее голову, прижав сильнее к своей груди, ощущая, как Катю колотит все более крупной дрожью. Явно новой волной отката накрывает… — Ты не смогла бы ничем помочь, против двух мужиков, еще и вооруженных, наверняка, — у самого голос сиплый, придушенный, как крошится.

Вроде и не курил, а чувство, что пачку приговорил за одну затяжку. Грудную клетку давит за нее… Но и облегчение накрыло, что малой кровью отделалась физически, если отстраненно взглянуть. Хотя психику прессануло капитально, конечно.

— Я выясню все, Катя! — пообещал, понимая, что ей сейчас эта уверенность, кровь из носу, нужна. Да и сам этот момент не оставил бы. — Сейчас отправлю людей, разберемся, — как-то бессистемно водил руками по ее волосам, по телу. То ли согревая, то ли себя убеждая, что все хорошо и она с ним.

Теперь уже точно не выпустит из-под своей опеки, без вариантов! И пусть даже не пытается ему рассказать про необходимость ей времени и пространства. На фиг! Это его сфера ответственности теперь, и Алхимик будет поступать так, как он считает верным. А опыта у него, определенно, в разы больше, чем у Катерины. Да и понимания, каким гемором это все обернется.

И ему надо разобраться, подключив все их ресурсы. С Шустом поговорить в ближайшее время, уже велел Олегу сообщить всем о ситуации. Вызвонит Гриша и Профессора… И по этому Владу разберется… Так, чтоб за все «отблагодарить», выяснит, кто так его ангела подставил капитально.

Но, твою ж налево! Для начала, он успокоить свою женщину должен, это точно его приоритет!

— Мы со всем разберемся, ангел, слово даю! И силы, и все инструменты для этого есть! А пока… — Гриша осторожно поднялся, потянув и ее за собой. Ощущал, что никак эта ее дрожь не проходит. — Пошли-ка в душ, согреем и переоденем тебя, — мягко, но без выбора повел ее в сторону ванной.

— Да… мне Тома одежду дала, что у нее было… А помыться там никак, разве что в кастрюле греть. Она сэкондом на рынке торгует, знаешь? У нее куча всяких вещей, — как-то невпопад хихикнула Катя, нетипично для себя. Зевнула, но при этом продолжая вся напряженной и жесткой быть.

Тянулась за ним, цеплялась, будто не могла отпустить, что, само-собой, грело Алхимику душу, чего уж.

— Откуда ты ее знаешь, ангел? — поддержал эту беседу ни о чем, но и шанс больше выяснить заодно не упустил.

— А… тут, как с тобой, — вдруг улыбнулась широко и искренне Катя. — Когда-то ее привезли ночью, избитую. Муж… — его ангел вздохнула надрывно и прерывисто. — Мы оперировали ее, я потом следила за состоянием, выхаживала… Больше у нее никого. Мы как-то подружились, что ли. Тома от мужа по итогу ушла, ей тот дом от деда когда-то остался… Хотя, не то чтобы домом назвать можно, захирел совсем, но… — она передернула плечами. — Я точно знала, что она меня никогда не выдаст, вот и… Не знала, где ты был и когда к тебе добраться смогу, а телефон боялась оставлять включенным.

Катя уткнулась ему в плечо, кажется, целиком руководству Гриши доверилась, и это немного унимало бушующее внутри бешенство. Давало возможность сохранять часть рассудка, чтоб ситуацией управлять и Кате спокойствие внушить. Уверенность в нем и в том, что все в его власти.

— Хорошо… Это было разумно, ангел. А сейчас, давай-ка избавим тебя от этой кофты и согреем, — в голосе, конечно, все равно слышалась напряженность, но…

Ладно, он имел право беситься, когда его женщине угрожают, бл*?! Имел. Так что, вдох-выдох, и поехали дальше!

— Забирайся, ангел, — стянув с нее безразмерную кофту, майку и брюки, Гриша включил горячую воду и мягко затянул Катю под душ в белье.

Показалось, что быстрее согреть — важнее, до конца разденет и под водой уже.