Ринкитинк в Стране Оз

9. ПОДАРОК ЗЕЛЛЕ

Так случилось, что утром того дня, когда принц Инга потерял свои бесценные башмаки, по дороге мимо королевского дворца проходил бедный угольщик по имени Никобоб. Он возвращался в свою лесную хижину.

На спине у Никобоба были котомка и топор, и он шел, глядя перед собой и размышляя о том, как странно юный принц завоевал город Регос и прогнал могущественного Госа.

Внезапно Никобоб приметил на дороге красный башмак. Он подобрал его и, увидев, что башмак хороший, хоть и маловат для его ноги, сунул находку себе в карман. Завернув за угол дворцовой стены, Никобоб увидел кучу мусора, где среди прочего хлама лежал второй башмак, в пару тому, какой он подобрал чуть раньше. Он взял его и тоже сунул в карман, пробормотав себе под нос:

— Пара башмаков — отличный подарок для моей дочки Зеллы.

Никобоб уже дошел до леса и побрел по лесной тропинке, а Инга и Ринкитинк все искали исчезнувшие башмаки. Им было невдомек, что их подобрал прохожий. Угольщик же был честным человеком и ни за что не взял бы чужие башмаки, если бы не был уверен, что их выкинули за ненадобностью.

До лесной хижины, где Никобоб жил с женой Даллой и дочкой Зеллой, путь был неблизкий, но угольщик привык к дальним переходам и шел, весело насвистывая.

Я уже говорил, что мало кто отваживался бродить по густым лесам Регоса. В лесных дебрях обитало немало хищных зверей, и король Гос, отправляя очередного гонца на рудники, не знал, доберется тот до места или нет.

Но угольщик знал как свои пять пальцев лес, что был между городом и рудниками. В этих местах жил страшный зверь Чогинмугер, которого все от мала до велика боялись как огня.

Чогинмугер жил на Регосе с незапамятных времен. Многие были убеждены, что он родился при сотворении мира. С каждым годом чешуя, покрывавшая его туловище от головы до пят, становилась все прочнее, зубищи острее, а аппетит все ненасытней.

Когда-то на Регосе в изобилии водились драконы, но Чогинмугер так любил лакомиться драконятиной, что слопал их всех до одного. Лесные болота раньше кишмя кишели змеями и крокодилами, но и их сожрало ненасытное чудовище. Жители Регоса успели убедиться: на Чогинмугера нет управы, и если кто-то на свою беду сталкивался с ним, пощады ждать не приходилось.

Кто-кто, а Никобоб прекрасно это знал, однако до сих пор судьба его хранила. И хотя случалось ему пускать в ход топор, когда на него нападали лесные хищники, с Чогинмугером он не встречался. Никобоб шел в отличном настроении, и вдруг раздался треск валящихся деревьев, задрожала земля, и перед ним вырос Чогинмугер с разинутой пастью. Никобоб понял, что пропал, и сердце екнуло у него в груди.

Бежать было поздно, а вступать в единоборство бесполезно. Но Никобоб решил дорого продать свою жизнь. Он вовсе не собирался добровольно превратиться в обед для чудовища. И тогда он поднял топор, и со всего размаху ударил им по огромному красному языку Чогинмугера. О чудо! Язык повалился на землю.

Угольщик не верил своим глазам. Он не знал, что это волшебные жемчужины, что таились в найденных им башмаках, сделали свое дело. Но успех окрылил угольщика, и он еще раз взмахнул топором, разрубив пополам страшную пасть зверя.

Чогинмугер взвыл от боли и ярости, а Никобоб сбросил камзол, засучил рукава и взялся за дело. Но топор, видать, затупился о крепкую чешую чудовища. Чогинмугер, сверкая глазищами, двинулся в наступление, а Никобоб, зажав камзол под мышкой, стал отступать.

Это было ошибкой. Чогинмугер бегал быстрее ветра. В мгновение ока он догнал Никобоба — и страшные челюсти щелкнули. Но Никобоб держал под мышкой камзол с башмаками, в которых были чудесные жемчужины, и зубы Чогинмугера не причинили ему никакого вреда. Увидев, что он цел и невредим, Никобоб быстренько надел камзол и опять взялся за топор. И минуты не прошло, как он изрубил Чогинмугера на мелкие кусочки. Работа оказалась не только приятной, но и на удивление легкой.

— Да я, видать, самый главный силач на земле, — бормотал себе под нос Никобоб, продолжив путь. — Чогинмугер держал всех в страхе с незапамятных времен. Только вот почему я раньше об этом не догадывался?

Больше в этот день происшествий не было, и к полудню Никобоб оказался на лесной полянке, где стоял его домик.

— У меня новости! Потрясающие новости! — крикнул он жене и дочке, вышедшим ему навстречу! — Во-первых, маленький принц с Пингареи выгнал с Регоса короля Госа, а во-вторых, я только что изрубил на куски страшного Чогинмугера.

Новости и впрямь были потрясающие. Жена и дочка отвели Никобоба в дом, усадили его в любимое кресло-качалку и велели рассказать все по порядку: и о победе принца Инги, и о расправе Никобоба над Чогинмугером.

— А теперь, доченька, — сказал угольщик, закончив рассказывать по третьему разу, — погляди, какой подарок я принес тебе из города.

С этими словами он вынул из кармана красные башмаки и вручил их Зелле. За это она поцеловала его раз двадцать. Она была на седьмом небе от радости — ведь родители ее были очень бедные и не могли купить ей такую роскошь. Башмаки оказались мало ношенными, и Зелла никак не могла на них налюбоваться. Она примерила их, и они оказались ей впору.

Когда Зелла и ее мать Далла не работали по дому, они бродили по окрестностям и искали мед диких пчел в дуплах деревьев. На следующий день Зелла, собираясь в лес, решила надеть башмаки, чтобы босым ногам не было так больно ступать по веткам и шишкам, упавшим с деревьев. Девочка, правда, успела к этому привыкнуть, но, раз у тебя завелись новые красные башмаки, почему бы их не надеть?

Итак, Зелла с матерью отправились в лес. Весело пританцовывая, Зелла подошла к дереву с глубоким дуплом. Сунув туда руку по локоть, Зелла поняла, что в дупле полно меда. Она стала выгребать его деревянной лопаточкой и класть в ведерко, которое держала мать. Вдруг та обернулась, крикнула: «Ой, Зелла! Пчелы! Бежим! — и первой понеслась к дому.

Не успела Зелла опомниться, как вокруг нее уже сердито жужжал рой пчел. Увидев, что какаято девчонка таскает их мед, пчелы решили побольней наказать ее. Зелла приготовилась к худшему. Но, к ее удивлению, пчелы не могли вонзить в нее свои острые жала. Они роились над ней черным облаком, угрожающе жужжали, но ни одной из пчел не удалось ужалить девочку.

Поняв, что она в безопасности, Зелла стала преспокойно вычерпывать из дупла мед. Потом она как ни в чем не бывало вернулась домой. Мать все глаза выплакала над несчастьем, свалившимся на дочку. Каково же было ее удивление и радость, когда она увидела на пороге Зеллу — целую, невредимую и с ведерком меда.

Они снова пошли в лес за медом, и, хотя мать, всякий раз завидев пчел, убегала, Зелла не обращала на них никакого внимания и спокойно собирала мед. Когда они к ужину вернулись домой, то их ведерки были наполнены янтарным медом.

— Если так дела пойдут и дальше, — радостно сказала мать, — мы скоро насобираем достаточно меда, чтобы отнести королеве Кор.

Надо сказать, что грозная королева обожала мед, и раз в год Зелла отправлялась в королевский дворец со своим сладким товаром. Обычно она относила одно большое ведро.

— Но теперь, — сказала Зелла, — мы насобираем меда на целых два больших ведра, и королева неплохо за него заплатит.

— Пожалуй, — отозвалась мать. — Но вдруг этому мальчишке-принцу может взбрести в голову завоевать и Корегос, так что лучше отправляйся-ка ты туда завтра. Ты со мной не согласен? — обратилась она к мужу, который молча уплетал ужин.

— Согласен, — отозвался тот. — Если Зелле пора относить мед королеве Кор, пусть она сделает это завтра.