Rise

Глава 5: Первый день

Так сложно сделать первый шаг

На неизведанную землю.

Не ясно кто твой друг, кто — враг,

Какие взгляды тут приемлют.

Да, сделан выбор непростой,

И я не поверну обратно.

Но там, в душе, идет мой бой,

И где победа — непонятно…

Утром первого сентября я был в плохом настроении и как минимум пять раз наорал на Тинки без особой причины. Только выпив флакон обезболивающего зелья, я немного успокоился. На Кингс-Кросс пришлось отправиться заранее, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания и как можно незаметнее сесть в Хогвартс-экспресс.

Перрон все равно был уже заполнен множеством студентов и их сопровождающих, так что моя затея попасть в вагон незамеченным с треском провалилась. Я, как всегда, сделал глубокий вдох и «полетел» по платформе в сторону поезда. Боковым зрением я отмечал, что многие на меня глазели, а некоторые дети показывали пальцами. Я стиснул зубы. Да, это было неприятно, но я должен был научиться терпению, если собирался провести свою жизнь не в пустыне, а в обществе людей. Магов. Кое-что я смог узнать о том, как ведут себя с такими, как я, маглы, и это «кое-что» добавило в мою копилку ненависти к собственным прошлым заблуждениям.

Маглы относились бы ко мне, как к равному...

Забравшись в первый вагон, я переместился в первое же купе и устроился на диванчике поближе к окну и подальше от дверей. Я наслаждался тишиной, было бы хорошо, если бы никто не подсаживался в это купе. Из окна открывался вид на перрон. По нему сновали взрослые и дети в самых разнообразных одеждах. От всевозможных цветов этих нарядов рябило в глазах. Вот родители вели светловолосую девочку в мантии, явно первогодку, мать держала ее за руку, а отец вез тележку. Вот двое мальчишек постарше, смеясь, бежали наперегонки куда-то в конец перрона. Вот две сестры в сопровождении бабушки неспешно катили тележки к первому вагону. А волшебники все прибывали и прибывали на платформу... Ничего не менялось. Все было так же, как и прежде.

Мои надежды посидеть в одиночестве не сбылись, дверь открылась, и в купе вошли три девочки и мальчик. Они расселись по свободным местам и начали болтать о предстоящем учебном годе. На меня они почти не обращали внимания, только изредка бросали любопытные взгляды в мою сторону. По вагону то и дело сновали студенты, отовсюду слышался смех и радостные возгласы. Я ощущал себя лишним среди этого веселья.

Когда поезд тронулся и все разошлись по своим купе, стало немного тише и я смог задремать, благо мои попутчики вели себя достаточно спокойно. Вскоре я проснулся и просто смотрел в окно, пока не настала пора надевать школьную мантию.

Из вагона я выбирался самым последним, когда первокурсников уже забрал Хагрид, а большинство остальных студентов уже успели сесть в повозки. Меня дожидалась самая последняя повозка, запряженная равнодушным ко всему фестралом. Я переместился в нее и заметил, что еще один студент отстал от остальных и направлялся сейчас в мою сторону, значит, мне предстояло ехать вместе с ним.

Он забрался на сидение напротив меня, устроился поудобнее и сказал:

— Привет! Я — Алекс Митчелл. Как тебя зовут?

— Привет, — неохотно ответил я. — Меня зовут Драко Малфой.

Он протянул мне руку для рукопожатия:

— Рад знакомству, Драко, — вполне дружелюбно сказал он.

Я пожал его руку.

— И я тоже.

Мне нечего было ему сказать, и ему, похоже, тоже, так что мы ехали в полной тишине. Я исподтишка рассматривал Алекса. Он был рослым белокожим парнем лет семнадцати на вид, скорее всего, учился на седьмом курсе. Его темные, не слишком короткие волосы слегка завивались, что создавало беспорядок в прическе. Глаза у него были серо-голубыми, их взгляд, казалось, пронизывал насквозь. Вся его манера держаться располагала к себе, на вид он был добрым парнем. Не знаю точно, на каком он был факультете, но его манера держаться и умный, проницательный взгляд подсказывали мне, что он, скорее всего, учился на Когтевране.

Когда повозка подъехала к замку, он быстро выпрыгнул из нее.

— Еще увидимся, — крикнул он мне на ходу и, не дожидаясь моего ответа, скрылся в дверях Хогвартса.

Я пересел на свое кресло, взглянул на звездное небо, вздохнул и поспешил в замок. Я собирался сразу же отправиться в Большой Зал, пока еще не все там собрались, хотя учитывая то, что приехал я последним, не было смысла надеяться на появление зале в числе первых. Игнорируя направленные на меня любопытные взгляды, я переместился к слизеринскому столу и занял самое крайнее место. Изо всех сил я делал вид, что у меня все отлично, хотя на самом деле длительное пребывание в сидячем положении и количество колдовства, которое я сотворил за сегодняшний день, почти лишили меня сил. Больше всего мне хотелось поскорее оказаться в спальне, но этим мечтам суждено было сбыться еще не скоро — впереди было распределение новеньких и праздничный пир.

Чтобы отвлечься от тягучей боли в спине, я посмотрел в сторону преподавательского стола. Там не все еще собрались, однако несколько знакомых лиц я увидел. Слева сидел Хагрид, которого нельзя было не заметить еще в Хогсмиде, рядом с ним, увлеченный беседой с профессором Флитвиком, сидел декан Слизерина — Гораций Слизнорт. Справа сидела профессор Спраут, а рядом с ней — сияющая от радости Грейнджер. Видимо, роль преподавателя ей пока нравилась. Возле Грейнджер сидела неизвестная мне ведьма — молодая сероглазая блондинка с короткой стрижкой. Мне стало интересно, какой предмет она вела.

Впрочем, скоро мое любопытство было удовлетворено. Как только зал заполнился студентами, появилась директор Макгонагалл и начала свою приветственную речь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, друзья! — воодушевленно начала она. — Я очень рада видеть здесь всех вас. Прежде чем мы начнем ежегодную процедуру распределения, я хотела бы объявить вам о некоторых изменениях в преподавательском составе, а также в числе студентов. Начнем, пожалуй, с последних. В этом году к числу семикурсников Слизерина присоединится мистер Драко Малфой. Он решил возобновить учебу, так как не смог окончить школу раньше. — В зале послышался гул голосов, многие принялись меня разглядывать. Я же мельком взглянул туда, где сидела Грейнджер. Она поймала мой взгляд и едва заметно кивнула. — Тише, пожалуйста! А теперь представляю вам новых преподавателей. Мисс Гермиона Грейнджер с этого года будет вести трансфигурацию, — в зале снова зашумели, однако теперь это были радостные возгласы, ведь все знали героиню войны. Грейнджер привстала и смущенно улыбнулась. — И снова я прошу тишины, — продолжила Макгонагалл. — Также у нас появился новый преподаватель защиты от темных искусств — мисс Оливия Куппер, — сидевшая слева от Гермионы блондинка встала и кивнула залу, лицо ее было совершенно непроницаемым. Студенты особой радости не выразили — только вяло захлопали, и директор продолжила: — Ну что же, а теперь можем приступать к распределению.

Дальше я не слушал, уставился прямо перед собой и считал минуты до конца этого длинного и очень трудного вечера. Когда начался ужин и все студенты разом заговорили, я то и дело слышал с разных сторон свою фамилию, однако лично со мной никто так и не заговорил.

Когда наконец студенты вереницами потянулись за старостами своих факультетов, я сел в свое кресло и направился в сторону слизеринской гостиной. В коридоре мне преградили дорогу четыре парня явно с разных курсов: трое из Гриффиндора и один — из Пуффендуя. Я выжидающе уставился на них. Тот из студентов, кто на вид казался самым младшим, скрестил руки на груди и заговорил:

— Неужели тот самый Малфой решил вернуться в Хогвартс. Какого Мерлина ты приехал сюда? Пожирателю Смерти здесь не место!

— Я бывший Пожиратель, — хмуро сказал я.

— Метка-то у тебя есть. Не бывает «бывших», вы все одержимы, — зло проговорил другой парень, внешне он был похож на первого заговорившего, только чуть старше, скорее всего, они были братьями. — Хочешь, чтобы тебя пожалели, раз не побоялся в таком виде сюда заявиться? На таких, как ты, даже жалости нет.

— Да, — подал голос студент Пуффендуя, самый щуплый из них, он явно не хотел драки, в отличие от остальных, но был полон решимости хоть как-то поучаствовать в нашем «милом» разговоре, — лучше тебе убираться отсюда.

— Это я и собираюсь сделать, — сказал я, — мне пора в свою гостиную. Не тратьте время, ребята, я все равно весь этот год буду здесь учиться.

С этими словами я направил палочку на кресло, прошептал заклинание и направил кресло чуть в сторону, чтобы обогнуть этих ребят. Концентрироваться было трудно, так что я несколько раз касался пола ножками кресла. В эти моменты сзади слышался громкий смех, парни явно не собирались уходить, пока была возможность насмехаться. Я был в ярости. К боли в спине добавилась пульсирующая головная боль. В гостиной я появился с хмурым выражением лица. На миг разговоры смолкли и все повернули голову в мою сторону, однако через пару секунд каждый занялся своим делом. Я разглядел студентку со значком старосты (это была темнокожая высокая девушка) и направился прямиком к ней.

— Привет, подскажи, в какой комнате я буду жить? — вежливо спросил я.

— Вторая слева, — вместо приветствия сказала она.

— А кто там еще живет?

— Никто, — отрезала староста.

— А почему это? — недоуменно спросил я.

— Никто не хочет соседствовать с тем, кто портит имидж факультета, — ответил вместо старосты темноглазый брюнет с прыщами на лице, — да еще и с больным.

Староста бросила на него выразительный взгляд и скривилась.

— Так получилось, что в той комнате раньше жили только двое студентов — Хэролд Райт и Эдвард Оуэнс. Но Оуэнс бросил школу после пятого курса, — она пожала плечами. — А у Райта какие-то проблемы в семье, и родители увезли его в Германию на время, но он должен скоро вернуться. Так что радуйся, что пока можешь жить, как король.

— Ясно. Я забыл спросить твое имя, — обратился я к старосте.

— Руби Таунсенд, но можешь не запоминать. Помогать я тебе не стану. У нас и так будет слишком много проблем по твоей вине, — ответила она. — Вот твое расписание. Решай свои дела сам.

Она дала мне пергамент, развернулась и пошла в другой конец гостиной. Теплый прием, ничего не скажешь.

Теперь можно было отправляться в комнату, что я и сделал. Спальня была самой обычной, но в ней стояло только две кровати. Около одной из них лежал мой багаж. Туда я и направился. Раздеваться сил не было, я лег и позвал эльфа. Он немного попричитал, но, не дождавшись какой-то реакции от меня, вздохнул, разложил мои вещи и ушел. А я прокручивал в голове события этого дня. Гнев закипал во мне с новой силой. Я был лишним, общество отказывалось меня принимать и прощать былые проступки. И в такой атмосфере мне предстояло выдержать целый год. Я сильно сомневался, что мне хватит на это сил. Но я должен был постараться.

Голова болела так, что темнело в глазах, я чертыхнулся и потянулся за очередным флаконом обезболивающего зелья. Я принял его слишком много за последнее время, но сейчас мне не хотелось об этом думать. Другие проблемы казались гораздо более важными...

Мне так и не удалось заснуть в эту ночь.

Утром первого учебного дня я с трудом привел себя в порядок и отправился на завтрак. У меня было такое чувство, что этот день будет очень непростым.

Первым занятием были чары. Добродушный профессор Флитвик напомнил студентам, что они успели пройти за шестой курс, и предложил попрактиковаться в некоторых заклинаниях, которые были изучены ранее. Я уже предчувствовал проблемы. Если чары левитации своей новой волшебной палочкой я освоил, то никакие другие мне применять почти не приходилось.

— Сегодня повторим режущие чары. Думаю, все их хорошо помнят. Начнем мы с «Диффиндо», — напевно проговорил Флитвик. — Ваша задача разделить пополам яблоки, которые лежат перед вами. Начали.

Я произнес заклинание, но ничего не произошло. Я попробовал еще и еще, но все равно не получилось. Большинство студентов уже справилось с заданием: кто-то глазел по сторонам, кто-то продолжал делить яблоко на множество маленьких кусочков, кто-то тихонько переговаривался. Я разозлился. С двадцатой попытки мне удалось-таки надрезать яблоко, хотя полностью поделить так и не получилось. Рядом сидящие уже тихо посмеивались. Флитвик неспешно подошел ко мне.

— Мистер Малфой, — начал он, — вы подзабыли, я смотрю, школьную программу за шестой курс. Я бы посоветовал вам позаниматься дополнительно. Обязательно нужна практика.

— Да, профессор, попрактикуюсь, — обреченно сказал я, даже не пытаясь скрыть недовольства собой.

Так как все остальные с заданием уже справились, Флитвик решил, что на сегодня повторения достаточно, и перешел к объяснению нового материала.

Следующим занятиям была трансфигурация вместе с Гриффиндором. Я ждал этого урока, хотел посмотреть, как Грейнджер справится с ролью преподавателя. Не то чтобы я сомневался в ее уме или талантах, просто было очень любопытно увидеть, как она держится.

Профессор Грейнджер была на высоте, собственно, этого я от нее и ожидал. Она не нервничала, говорила спокойно и уверенно, рассказывала интересно, да и вообще произвела хорошее впечатление на студентов, причем как на гриффиндорцев, так и на слизеринцев. Только мне казалось, они ее немного недооценивали. Я был уверен, что спрашивать она с нас будет так же много и с таким же усердием, как сейчас рассказывала материал.

По окончании занятия, когда я перемещался к выходу, Грейнджер пристально на меня посмотрела и, кажется, хотела что-то мне сказать, но потом будто передумала и принялась складывать пергаменты на столе. Я поймал себя на мысли, что был бы рад с ней немного поговорить.

Впереди еще было занятие по защите от темных искусств — с Когтевраном, я поспешил, если ко мне это было применимо, в аудиторию. Опаздывать не хотелось. Впрочем, и без опозданий мне досталось по полной.

Профессор Куппер начала урок с короткой переклички и, назвав мое имя, направила на меня явно недружелюбный взгляд. Я надеялся, что мне показалось, так как она, похоже, вообще не была склонна к яркому выражению эмоций. Но мои надежды не оправдались.

— Я познакомилась с вами, а меня вы уже знаете. Кто не запомнил — повторю. Меня зовут профессор Оливия Куппер, — строго сказала она. — Коротко о себе: училась я в Шармбатоне, а работала во французском Министерстве Магии, на должности, которая аналогична британскому мракоборцу. Даже если вам кажется, что я слишком хрупкая для такой работы, имейте в виду, внешность обманчива. Я специализировалась на поимке всяких психопатов, а три года назад урожай на них был особо богатый. Жаль, не всех переловила... Как бы то ни было, год назад я переехала в Британию и сотрудничала с местными мракоборцами, однако директор Макгонагалл очень настойчиво просила обучить вас, бестолковых студентов, которым, как я знаю, долгое время не везло с преподавателями ЗоТИ. Не повезло вам и сейчас. Я не намерена потакать чьим-либо слабостям, так что учиться вы будете за все те годы, что просидели без дела. Не знаю уровня ваших знаний и умений, но постепенно мы с вами это выясним.

Она еще раз цепким взглядом оглядела аудиторию, видимо, ожидая реакции на ее слова. Однако практически все сидели с выражением вежливого безразличия на лицах, молча и внимательно вслушиваясь в каждое слово нового профессора.

— Сейчас мы и проверим, что же задержалось в ваших головах за шесть лет обучения. В конце этого года вам предстоит сдавать ЖАБА, и раз уж вы все сегодня здесь, то собираетесь сдавать этот экзамен и по моему предмету. Я должна убедиться, что вы готовы к такой серьезной проверке. И еще я собираюсь научить вас всему, что осталось за пределами ваших голов, хотя должно было туда попасть из учебников. Все студенты должны выйти из Хогвартса хорошо подготовленными к жизни, а она, как вы знаете, состоит не только из добрых фей и сливочного пива по праздникам и выходным. Может случиться, что вы встретитесь с чем-то темным и опасным — это не считая того, что никогда нельзя сбрасывать со счетов возможность какой-либо войны, — и должны будете с этим справиться, чтобы защитить свою жизнь и… жизнь ваших близких.

Она скрестила руки на груди и с задумчивым видом прошлась вдоль рядов парт.

— В общем, я раздам вам пергаменты с вопросами, на которые вы должны ответить в течение следующего получаса. Отнеситесь очень серьезно к этой работе, потому что по ней я создам себе впечатление о каждом из вас, и для всех нас будет лучше, чтобы оно оказалось приятным. Это понятно?

Отовсюду послышались нестройные «Да, профессор».

— Вот и отлично, — с этими словами Куппер взмахнула волшебной палочкой и с ее стола поднялись и разлетелись по всем партам длинные листы пергамента. — Можете приступать, надеюсь, всем ясно, что пользоваться справочными материалами запрещено, только своей памятью.

— Но здесь же тридцать вопросов! — воскликнул кто-то из когтевранцев.

— Спасибо за ценную информацию, но, думаю, все здесь прекрасно умеют считать.

— За полчаса мы точно не успеем, — сказала староста Руби Таунсенд.

— А вы постарайтесь, — с нажимом сказала Куппер и нахмурилась. — Вместо того, чтобы жаловаться, вам всем следовало уже приступить. Я не требую от вас чего-то экстраординарного, и если вы не можете справиться с такой элементарной задачей, то дальше на моих уроках вам будет крайне тяжело.

Я только краем уха слышал диалог, поскольку, получив пергамент с вопросами, сразу же молча принялся заполнять его ответами. Тематика вопросов была довольно обширной — от видов опасных тварей и способов от них защититься, до описания взмахов волшебной палочки при сотворении какого-либо заклинания — и вспомнить удавалось далеко не все.

— Я вижу, несколько человек все же знают, что такое быстрое реагирование на задачу, — продолжала Куппер, проходя по узкому проходу. — Мистер… Малфой, если я правильно запомнила? — она положила руку на пергамент, привлекая мое внимание. Я кивнул. — Хм, тот самый?

— Что вы имеете в виду? — спросил я и внутренне весь напрягся.

— Да, конечно же, тот самый, — она чуть приподняла уголок рта, получилась не особо добрая кривая усмешка. — У вас опыт обширнее, чем у остальных, так что с вас спрос особый, и совсем не важно, в каком вы состоянии, учтите, мне чужда жалость.

— Я в ней не нуждаюсь, — тихо ответил я.

— Похвально, — сказала она, кивнув, и отняла наконец руку от моего пергамента. — Что это вы там делаете? — обратилась она к одному из слизеринцев и поспешила к нему.

У него на коленях оказался старый учебник.

— Непростительно, — сказала Куппер и одним точным заклинанием выбила книгу, сбросив ее на пол. — Я же предупреждала, что пользоваться можно только своими знаниями. Мистер…

— Энтони Мелтон, — пробубнил провинившийся. Это был тот темноволосый парень с прыщами, который накануне общался со мной крайне недоброжелательно. Вот, значит, как его зовут. — Я просто забыл…

— Вы забыли, где и зачем вы находитесь, — перебила его Куппер. — Я не люблю, когда мне перечат. Мистер Малфой, — я поднял голову и выжидающе уставился на нее, — назовите нам любое число от одного до двадцати.

Мне все это ужасно не нравилось. Я бросил перо на стол и с силой сжал кулаки. Взгляды многих любопытных студентов сейчас были направлены на меня.

— Десять, — неуверенно сказал я, нервно дернув плечом.

— Спасибо, продолжайте работать. А мистер Мелтон сдаст свою работу на десять минут раньше остальных. Это предупреждение для остальных.

Тот бросил на меня сердитый взгляд и застрочил в своем пергаменте с удвоенной скоростью. А Куппер продолжила ходить по классу, вычисляя тех, кто хочет нарушить ее правила.

Следующие минут пятнадцать в кабинете было слышно только шуршание перьев и мерные, давящие на мозг, шаги Куппер. От напряжения и раздражения у меня даже разболелась голова.

— Итак, хочу напомнить, что мистер Мелтон уже сдает свою работу, а у остальных осталось десять минут. Да, забыла предупредить, от меня каждому, кто был замечен в каких-либо подозрительных движениях, достанется один устный вопрос из числа тех, что есть у вас в списке.

Энтони со вздохом поднялся со своего места и направился к столу, за которым уже устроилась Куппер. Все, казалось, забыли о том, что нужно успеть ответить на все вопросы в пергаменте, и зачарованно уставились на Мелтона.

— Вы не слишком старались, ответили всего на пятнадцать вопросов, а это тянет только на «удовлетворительно», и то только если все ваши ответы безупречны. Хорошо, проверим, один из ответов. Покажите нам, пожалуйста, взмахи палочкой при сотворении жалящего заклинания.

Мелтон вытащил из кармана мантии палочку и, недобро взглянув на меня, тихо прошептал нужные слова и послал заклинание в мою правую руку. Пальцы от неожиданности разжались и перо, которое я держал в руках, упало на пол.

— Простите, профессор, — тут же заговорил Энтони, — я случайно.

— Я же сказала вам только продемонстрировать движение палочкой, а не посылать заклинание в кого бы то ни было! — повысила голос Куппер. — Я вынуждена снять с вас десять баллов за глупость. Идите на место. Мистер Малфой, не сильно пострадали?

— Нет, — сказал я, хотя рука уже распухла так, что писать теперь будет непросто.

Я мельком покосился на перо, лежащее на полу, но ни профессор, ни кто-то еще не обращал на него никакого внимания. Я вздохнул, самостоятельно поднять его я не мог. Вдруг на мое плечо опустилась чья-то рука, я обернулся и увидел темноволосого парня из Когтеврана, лицо которого я уже явно видел, но сейчас было не до копания в дебрях памяти. Он протягивал мне свое запасное перо. Пробормотав «спасибо», я снова перевел взгляд на Куппер.

— Ну и хорошо, — как ни в чем ни бывало кивнула она и снова принялась бродить по кабинету, как сторожевой пес.

Когда пришло время сдавать работу, у меня были записаны ответы на двадцать пять вопросов.

После тихой фразы Куппер, что «время вышло», все кинулись к ее столу, я же не спешил. Медленно добравшись до толпы, окруживший профессора, я огляделся по сторонам. Вдруг какой-то когтевранец случайно или намеренно толкнул мое кресло, отходя от стола, и, не сумев вовремя среагировать, я упал на пол. Студенты тотчас расступились и уставились на меня. Боль врезалась в спину непередаваемыми ощущениями, в глазах заплясали черные точки. Злость на собственное бессилие забурлила во мне с неистовой силой.

— Что случилось? — воскликнула Куппер, поднимаясь. — Вставайте, мистер Малфой.

Я до боли стиснул зубы, но позориться мне не пришлось. Чья-то сильная рука потянула меня за левое плечо, и я вновь оказался в сидячем положении на своем кресле. Обернувшись, я увидел того же парня, который уже помог мне сегодня.

— Ну, мистер Малфой, все в порядке? От вас многовато проблем. Давайте сюда свою работу и отправляйтесь на свое место.

— Спасибо, э-э-э… — обратился я к тому темноволосому парню, вернувшись за свою парту.

— Я Алекс Митчелл, помнишь меня? Мы вместе ехали из Хогсмида в повозке, — прошептал он.

Точно! Теперь я вспомнил, когда и где его видел.

— Да, конечно, Митчелл, — пробубнил я. — Спасибо за помощь.

— Не за что, — отмахнулся он. — Тебе, похоже, надо в Больничное крыло. Здорово у тебя рука распухла, — сочувственно добавил Митчелл. — Как это профессор не отправила тебя в лазарет сразу.

— Разберусь, — хмуро ответил я, и тут Куппер потребовала тишины.

До конца урока она рассказывала нам о том, какие именно темы нам предстоит выучить при ее посильной поддержке. «Если все уроки ЗоТИ будут такими же, как сегодня, то Хогвартс я закончу седым», — подумалось мне.

Из аудитории я выбрался с огромным трудом. Рука распухла еще больше, и держать палочку стало крайне затруднительно. В коридоре я почувствовал такую слабость, что мне пришлось остановиться. Окружающий шум и гул голосов студентов, снующих туда-сюда по коридору, только ухудшал и без того отвратительное состояние. Я прислонился головой к холодной стене и прикрыл глаза.

— Малфой? — голос Грейнджер вывел меня из состояния оцепенения. Я открыл глаза и посмотрел на нее.

— Профессор Грейнджер? — сказал я.

— Что случилось Мал… мистер Малфой? — голос казался взволнованным.

— Ничего, — пожал я плечами и помахал распухшей рукой, — обычный урок по ЗоТИ.

— Малфой, ты плохо выглядишь, бледный, как мел, — сказала Грейнджер, забыв, что к студентам профессора немного иначе обращаются. — Что с рукой?

— Жалящее заклинание, — ответил я, хмыкнув.

Она нахмурилась, оценивающе разглядывая меня.

— Так, мистер Малфой, вам срочно необходимо к мадам Помфри, — выдала она свой вердикт, поколебалась секунду и добавила: — Помочь с перемещениями?

— Нет, — резко ответил я, — не стоит. Я позову эльфа, он мне поможет. Спасибо за заботу, профессор Грейнджер, но я разберусь сам.

— Ну ладно, — ответила она, вздохнув, и пошла дальше по коридору.

Мне действительно пришлось звать Тинки, который всю дорогу, пока левитировал меня до Больничного крыла, причитал о том, что «бедный хозяин, ему срочно нужна помощь». Я же считал, что важнее для меня на тот момент была тишина…

Мадам Помфри осталась совершенно такой же, как я ее запомнил. Увидев меня на пороге лазарета, она пробурчала, что «еще только первый день, а они уже травмируются», и отправила меня на кровать.

Пока она осматривала меня и применяла разные диагностические чары, я наслаждался возможностью полежать. Помфри недовольно качала головой и что-то тихо говорила себе под нос. После осмотра она ненадолго оставила меня, но вскоре вернулась с кучей разных флакончиков.

— Выпейте вот эти три, мистер Малфой, а затем поспите несколько часов, у вас упадок сил. Довели себя до ужасного состояния! — возмутилась она. — Ладно, пока отдыхайте, а потом я с вами поговорю.

Она убедилась, что я выпил нужные зелья, задернула ширму и оставила меня одного. Уснул я раньше, чем успел подумать, что предстоящий разговор с Помфри точно будет непростым.

Когда я проснулся, за окном уже было темно. Услышав шевеление, Помфри тут же оказалась возле меня.

— Ну, как себя чувствуете? Вам лучше? — спросила она.

Я пошевелил правой рукой — она не болела. Отек сошел, будто его и не было.

— Да, спасибо. Гораздо лучше, — искренне поблагодарил я.

— Мистер Малфой, раз вы хорошо себя чувствуете, давайте поговорим о вашем здоровье, — судя по тону, Помфри была настроена очень серьезно.

Я кивнул и помрачнел.

— Вы довели себя до истощения, это ненормально. Если не будете соблюдать режим, окажетесь в больнице Святого Мунго раньше, чем Хогвартс украсят тыквами, — гневно сказала она.

— Я исправлюсь, — пробубнил я.

— Это еще не все, — она повысила голос. — Как часто вы в последнее время принимали обезболивающее зелье?

— Один раз только, — неуверенно сказал я. Помфри скривилась. — Ну ладно, два раза за два последних дня, — колдомедик скептично приподняла брови. Я разозлился. — Ну хорошо, три раза за два дня.

— Вот! — победоносно произнесла она. — А это очень много! Вы слышите меня? До конца месяца можете принять еще два флакона, и то только по прошествии десяти дней. Вам ясно?

— Да, — сказал я.

— Вот и славно, — она смягчилась. — А теперь поговорим о вашем позвоночнике. Директор Макгонагалл рассказала мне все, что знала, я полистала справочники и нашла кое-какие варианты помощи для вас. Конечно, на ноги я вас не поставлю, у меня нет на это квалификации и средств, но поддержать вас я могу. Давайте мы договоримся так, раз в неделю вы будете приходить ко мне, скажем, по воскресеньям, и я буду выдавать вам общеукрепляющее зелье с добавлением нескольких ингредиентов, которые дадут легкий обезболивающий эффект. Это позволит вам быть в тонусе и легче справляться со школьной нагрузкой. Хорошо?

— Спасибо, мадам Помфри, я очень признателен вам.

— Ну-ну, мальчик. Вижу, вы сильно изменились. Эти перемены вам к лицу, — она слегка улыбнулась мне. — А теперь поспешите на ужин, а после него — сразу спать. И еще одно, пусть хотя бы часть дня эльф помогает вам с перемещением.

Я согласно кивнул и позвал Тинки.

Оказавшись в Большом Зале, где большинство студентов заканчивало ужин, я понял, что ужасно проголодался. Пока я ел, невольно вслушался в разговоры окружающих. Отовсюду раздавались слова негодования в адрес профессора Куппер, видимо, она примерно одинаково отнеслась как к старшим, так и к младшим курсам. Похоже, что не один я остался недоволен, она никому не понравилась.

В гостиной слизеринцы провожали меня недовольными взглядами, пока я с помощью Тинки левитировал в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я облегченно вздохнул. Кажется, этот безумный день закончился. Я прикрыл глаза. Внезапно с громким хлопком в комнате появился ушедший несколько минут назад эльф. Я уставился на него в недоумении, но он уже протягивал мне своей тоненькой рукой записку:

— Хозяину просили передать, — пропищал Тинки.

Я взял записку и принялся читать.

Малфой!

Ты снова превратился в дикобраза. Человеком было лучше. Тебе полегчало?

Г . Г .

Я невольно улыбнулся, взял пергамент и написал:

Грейнджер!

Я подумаю над тем, чтобы оставаться человеком подольше. Но, боюсь, для меня это уже что-то вроде анимагии. И, да, со мной все в порядке.

Д.М.

Отдав записку Тинки и велев передать ее как ответ, я переоделся и лег спать. Завтра меня ждал новый день. Но, может, все не так плохо?