Рискни

— Черт возьми, это очень далеко… с какой стати ты хочешь освещать историю там?

Она чувствовала, что обязана сказать ему здесь какую-то долю правды. Она сделала глубокий вдох.

— Потому что однажды, очень давно… Я жила здесь. — Прежде чем Дом успел задать ей вопрос по поводу этого заявления, она добавила: — Я ничего из этого не помню, я была совсем маленькой, и это было очень недолго. Но это заинтриговало меня настолько, что я захотела вернуться и разобраться в этом.

Даже для нее это прозвучало слабо. Но Дом не стал настаивать дальше, просто спросил, где именно она находится. Лиззи назвала ему отель типа «постель и завтрак» и после нескольких минут общей беседы повесила трубку.

После завтрака она собиралась вернуться в Мейплдон и зайти в магазин «Брук Коттедж», чтобы купить несколько вещей. Незнакомка она или нет, но если она хотела добиться какого-то прогресса, ей нужно было поговорить с другими жителями деревни. Она спросит о Мюриэл Фишер… ей может сойти с рук, что она друг семьи. Однако это было рискованно, поскольку, если бы она назвалась Лиззи Бренфилд — как она сделала вчера с Анной, — а затем они поговорили бы с Мюриэл, она бы сразу сказала, что Лиззи самозванка, лгунья.

С другой стороны, если бы она назвала свое настоящее имя, это только открыло бы большую банку с червями…

Глава 27

1989

Резиденция Хейса

Среда, 12 июля — за 1 неделю до

Тетя Тина испекла самый лучший банановый пирог. Это был один из самых ярких моментов похода к Джони после школы.

— Тебе повезло, что там еще что-то осталось, мисс Ганнет Гатс съела почти половину на завтрак! — сказала Тина.

Белла засмеялась, отправляя кусок торта в рот, отчего закашлялась, и крошки полетели в стороны, заставляя всех смеяться еще громче.

— Осторожно, не подавись. Как бы я объяснила это твоей маме?

Джони сильно хлопнула Беллу по спине, хотя она больше не кашляла. Она отодвинулась от нее, сказав, что с ней все в порядке. В этом не было необходимости. Белла думала, что это просто предлог, чтобы отшлепать ее. Она подумала, что тетя Тина тоже это заметила, потому что перестала смеяться и встала между ними обеими, положив по одной руке им на плечи.

— Ты с нетерпением ждешь школьных каникул? — спросила Тина фальшиво бодрым тоном.

— Хм, черт возьми, да, — сказал Джони.

— Следи за своим языком, — сказала Тина. Но Джони только закатила глаза.

— На самом деле меня это не так уж и беспокоит. — Слова Беллы вызвали шокированный взгляд Тины и Джони.

— Что? Ты это серьезно? От нахмуренного взгляда Джони ее глаза потемнели.

— Я не против школы… мне нравится учиться.

— Ты такая зубрилка, Белла!

— Нет, это не так, Джони, не говори таких вещей. — Тетя Тина широко улыбнулась Белле. — Хорошо хотеть учиться. Не позволяй никому отталкивать тебя, любимая. Знание — это сила, — сказала она и добавила тише, высвобождая свои руки из их, — и твой билет из этого места.

Прежде чем Белла успела спросить, что она имела в виду, задняя дверь открылась, и из-за нее высунулась мужская голова.

— Здравствуйте, дамы. Как вы все себя чувствуете в этот прекрасный день?

Девочки захихикали, как и Тина.

— У нас все хорошо, Пэт, что привело тебя сюда?

Белла наблюдала, как полицейский вышел из-за двери, закрыл ее и вытер ноги о коврик. Все знали офицера Верна. Он «присматривал» за Мейплдоном, потому что прожил в деревне всю свою жизнь; местечко было слишком маленьким, чтобы иметь собственный полицейский участок. Белла подумала, что это, должно быть, скучная работа, потому что ничего интересного никогда не происходило. Казалось, самое большее, что ему когда-либо приходилось делать, — это отчитывать детей. И если бы она услышала, как ее отец сказал:

— В мое время полицейские могли бы дать тебе пощечину, и ты бы вел себя прилично, — ее бы еще раз вырвало.

Когда он прислонился спиной к кухонной раковине, она заметила, что его животик слегка выпирает над верхом черных брюк. Белла пришла к выводу, что он никогда не бегал ни за какими злодеями; он вообще не выглядел так, как будто много тренировался. Он улыбнулся, затем взглянул на тетю Тину; он не ответил на ее вопрос, но, казалось, чего-то ждал.

— Девочки, почему бы вам обеим не пойти посмотреть телевизор или немного поиграть на улице? — сказала Тина, и ее улыбка исчезла.

Джони схватила Беллу за руку.

— Давай, пойдем повеселимся. Увидимся позже, мам.

Белла смотрела на тетю Тину, когда ее вытаскивали через заднюю дверь. Ей показалось, что она выглядит обеспокоенной. Чего хотел полицейский? Ее животик дернулся. Что, если это было связано с Жутким Коули? Звонил ли он в полицию по поводу игр «Тук-тук», в которые всегда играли дети? Она всего несколько раз была в его бунгало после школы с Джони, но если бы он их видел, узнал бы он, кто они такие? Ее мама убила бы ее, если бы узнала, что они «терроризировали» его.

Белле хотелось бы услышать, что сейчас говорят на кухне у тети Тины…

Глава 28

Анна

2019

Воскресенье, 14 июля

Анна хотела вернуться домой. Она согласилась остаться на выходные только из чувства долга; не было никакого плана оставаться после воскресенья. Но теперь, с учетом последних событий, она задавалась вопросом, как она могла просто встать и оставить Мюриэл одну лицом к лицу с какой бы то ни было подстерегающей опасностью. Если бы это была опасность, с которой она столкнулась. Оптимизм Анны, что это был всего лишь розыгрыш, пошатнулся после фальшивой крови, руки куклы и послания, содержащегося в ней, но лучик надежды все же остался.

Она не могла сейчас оставить свою мать. Какой дочерью это сделало бы ее?

Анна позвонила Джеймсу, вкратце объяснив, что происходит.

— Почему бы тебе не попросить Мюриэл собрать чемодан и не привезти ее обратно в Бристоль? По крайней мере, тогда вы будете вне опасности, и через неделю или около того, возможно, все это пройдет. Или они будут нацелены на кого-то другого.

— Да, увезти ее отсюда было бы одним из вариантов. — Анна грызла ноготь, обдумывая это.

— И ты, я так понимаю, вызвала полицию?

— Пока нет. Мама старается не привлекать их в данный момент, пока мы не узнаем больше. Она не хочет усугублять ситуацию, особенно если это всего лишь дети.

— Но разве дети зашли бы так далеко, Анна? Слушай, возвращайся сюда с Мюриэл. Кэрри с удовольствием провела бы часть каникул со своей бабулей, и тебе не пришлось бы чувствовать себя виноватой из-за того, что ты находитесь вдали от нее. В этом есть смысл.

Это действительно имело смысл. Именно неприятное чувство, пробирающееся под кожу, помешало ей немедленно собрать вещи и убраться оттуда с Мюриэл на буксире. Она не могла точно определить почему, но чувствовала, что должна остаться и выяснить, кто это делает. Что еще более важно, она хотела знать почему.

— Я не могу объяснить, Джеймс, но, думаю, мне придется остаться еще ненадолго. Соедини меня с Кэрри. Я поговорю с ней, скажу, что мне нужно побыть с Бабулей подольше. Она поймет.

— Она, наверное, не будет… — сказал он. Анна услышала шорох, когда Джеймс обошел дом, чтобы отдать телефон Кэрри. Анна напряглась. Она знала, что этот разговор расстроит их обоих. Она должна была попытаться сделать так, чтобы это звучало так, как будто для нее это была захватывающая возможность побыть со своим отцом. Анне придется загладить свою вину.

После некоторых уговоров, небольшого подкупа и заверений в том, что Анна любит ее, Кэрри, наконец, казалась умиротворенной, и Анна вернулась в дом к матери.

— Я говорила с Джеймсом, мам. Я останусь еще на несколько дней.

— О, это хорошо, дорогая. Спасибо. — Анна чувствовала, что ее мысли были где-то далеко.

— Я тоже хотела сказать, что тетя Тина заскочит в десять.

— Что? — Мюриэл бросила на Анну насмешливый взгляд. — Что ты имеете в виду, говоря «заскочит»? Откуда ты это знаешь?

— Разве я вчера не упомянула, что видела ее? — Анна чувствовала себя неискренней, прекрасно понимая, что не обмолвилась об этом ни словом.

— Нет. Ты, безусловно, этого не сделала!

Анна была шокирована ее тоном. Неужели между ними действительно все стало так плохо?

— Извини, я столкнулась с ней, когда прогуливалась по городку. Она спрашивала о тебе и обо мне, конечно. Она упомянула, что собирается, поэтому я пригласила ее выпить кофе и поболтать. — Анна сделала паузу. — Я предполагала, что все будет в порядке?

Мюриэл прикусила нижнюю губу, ничего не сказав.

— Мама?

Мюриэл покачала головой и фыркнула.

— Тебе следовало сначала посоветоваться со мной, Анна. Я не хочу ее видеть.

— Почему нет? Что, черт возьми, произошло между вами двумя?

— Это вода под мостом, дорогая. Бесполезно ворошить прошлое.

— Нам это и не нужно. Я думаю, она просто хочет поговорить о том, что происходит сейчас… как ты, возможно, как я. — Даже когда она говорила это, у Анны возникло неприятное чувство. Тете Тине не показалось, что ей действительно было бы интересно услышать о жизни Анны. Вчера она почувствовала горечь от того, что Анна вообще осталась в живых. Визит выглядел как потенциальная катастрофа. Ей хотелось бы сейчас забрать приглашение обратно.

— Сомневаюсь, что Тина захочет поговорить о будущем.

— Но когда ты в последний раз говорила с ней? Может быть, она двинулась дальше.

— Она никогда не двигалась дальше, Анна. С того дня, как пропала Джони, Тина изменилась. Она не та, кого ты знала, когда росла. На самом деле мы потеряли нашу связь, когда потеряли Джони. С этого момента, я думаю, она начала обижаться на меня, хотя, по-видимому, пыталась скрыть это, держа все это в себе какое-то время. Но, должно быть, с течением месяцев это усилилось и достигло апогея несколько лет спустя. Это вспыхнуло тогда, заставив ее презирать меня, тебя… всех, кто продолжал жить без изменений…

— Боже, мам, никто не остался неизменным. Конечно, она это знает.

— Никто не страдал так, как страдала Тина… она позаботилась о том, чтобы все это знали. Даже Марк, упокой, господи, его душу. — Мюриэл осенила себя крестным знамением, прежде чем продолжить. — Его горе было не так велико, его потеря не так глубока. Никто не мог понять, никто не мог по-настоящему знать, через что прошла Тина и продолжает проходить. Она искала эту девочку ночь за ночью, в течение многих лет. Это уничтожило ее. — Слезы блестели на сухих, морщинистых щеках Мюриэл. — Это разрушило ее брак, от чего Марк так и не оправился, и в конечном итоге это разрушило и нашу дружбу. Даже городок уже никогда не чувствовался прежним. Небезопасный. Он так и не восстановился по-настоящему.

— Ты когда-нибудь говорила об этом Тине? Как ты мне только что сказала?

— Конечно. Но это не помогло. Видишь ли, она так и не простила меня.

— За что?

— За то, что это Джони, а не ты. — Мюриэл посмотрела Анне в глаза. На долю секунды все, что Анна видела, была боль. Но там было спрятано и что-то еще. Чувство вины? Конечно, человек, доставивший кровавое послание, не мог намекать на то, что у Мюриэл руки в крови?

Глава 29

2019

Лиззи

Магазин «Брук Коттедж» выглядел как один из тех магазинов, которых просто не существовало в двадцать первом веке. У Лиззи возникло ощущение дежавю, когда она вошла в дверь и раздался звонок — нежный звенящий звук, затронувший воспоминание. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь запечатлеть это. Она была уверена, что уже бывала в магазине раньше. Но, конечно, она должна была быть… сейчас это был единственный магазин в Мейплдоне, так что, должно быть, он был единственным, когда она жила здесь.

Схватив проволочную корзину, Лиззи пошла по первому проходу. Оглядываясь по сторонам, она задавалась вопросом, будут ли на нее пялиться или даже подойдут ли к ней любопытные покупатели. Но, как она поняла, в настоящее время было только два других покупателя и один человек, работающий на кассе. Было воскресное утро, так что она не ожидала, что там будет полно жителей деревни. Даже проезжая по главной улице, она была удивлена тем, насколько мертвой та была; она видела только одного пожилого мужчину, выгуливающего собаку.

Размышляя о вероятной демографической ситуации в деревне, она пришла к выводу, что это будут люди постарше, которые сейчас приходят в магазин за воскресными газетами, если, конечно, там не было детей, разносящих газеты. Но в любом случае она надеялась увидеть пожилых жильцов; они, скорее всего, помнят, что здесь произошло, и знают о любых новых событиях после освобождения Билли Коули. Хотя, вероятно, это были бы те же самые люди, которые сомкнули бы ряды и отказались говорить с ней о чем-либо из этого. Ее единственной надеждой было подслушать местные сплетни. И она была в лучшем положении для этого.

Она подумала о парне, работающем на кассе. Если бы он работал здесь полный рабочий день, он был бы посвящен во все разговоры, во все сплетни. Работники магазинов часто были такими… в этом отношении они были на втором месте после парикмахеров. Лиззи продолжила просматривать товары на полке, решив по ходу дела, что если она не услышит никаких интересных фрагментов информации, то попытает счастья с кассиром. Она могла включить обаяние, когда ей было нужно. Она могла заставить его говорить. В конце концов, это была ее работа.

Лиззи почувствовала на себе его взгляд, прежде чем повернулась и увидела, что он действительно наблюдает за ней. Она так долго просматривала страницы, что, очевидно, привлекла его внимание, и теперь он, возможно, подумал, что она магазинная воровка. Она улыбнулась, а затем положила еще один случайный предмет в корзину, прежде чем неторопливо обойти следующий проход. Она чуть не сказала что-то, но один из двух других людей в магазине подошел к кассе, и она прикусила язык. Она зависла в пределах слышимости.

Пожалуйста, пожалуйста, посплетничайте.

Лиззи громко вздохнула, когда люди у кассы понизили голоса до такого уровня, что она не могла разобрать ни слова из их разговора. Как будто они знали, для чего она здесь. Разочарование клокотало внутри нее. Ей нужно было придумать способ проникнуть внутрь, что-то такое, что пробудило бы интерес мужчины, чтобы она могла задать несколько вопросов, не вызывая тревожных звоночков. Она подождала, пока покупатели уйдут, затем с грохотом поставила корзину на прилавок.

— Хорошо, когда есть время ознакомиться с тем, что может предложить ваш прекрасный магазин. Там, где я сейчас живу, нет таких магазинов, как этот, я действительно скучаю по этому городку, — сказала Лиззи. Это вызвало хмурый взгляд мужчины. Она почти видела, как винтики работают сверхурочно, пытаясь поставить ее на место.

— О? Вы раньше здесь жили? Я не… — Он покачал головой, осторожно улыбнувшись.

— Много лет назад вы бы меня не узнали… я вас тоже не узнаю. — Лиззи взяла сумку и начала складывать предметы после того, как он медленно их просмотрел.

— Итак, чья ты? — Он сказал это беззаботно, но Лиззи почувствовала скрытое беспокойство. Как будто он сразу ей не поверил. Теперь ей нужно было быть осторожной, хотя на данный момент терять было нечего. Должна ли она отказаться от имени Анны, даже если она не знала ни ее фамилии, ни того, кому она принадлежала? Она могла бы действовать относительно безопасно и вместо этого упомянуть Мюриэл Фишер. По крайней мере, у нее было полное имя, и она знала, что тогда была деревенской жительницей. Она проверила записи о смерти и не нашла записи, поэтому предположила, что она все еще жива. И, как вчера в шутку сказала Анна, люди не часто покидали Мейплдон, так что можно было поспорить, что она все еще жила здесь. Однако она не могла вспомнить или не знала, были ли у нее братья или сестры. Она задавалась вопросом, сможет ли ей сойти с рук то, что она племянница. Черт возьми, она должна была что-то предпринять.

— Больше ничья, к сожалению, моих собственных родителей больше нет, но у меня здесь есть кузен. Я тут проездом, прежде чем уеду работать за границу. — Лиззи внутренне съежилась… она не знала, откуда это взялось, она не планировала говорить «кузен», она хотела просто сказать «тетя». Она двинулась дальше, быстро изменив слово в надежде, что он этого не заметил. — Моя тетя сейчас немного болеет. Мюриэл… ты ее знаешь?

Она сделала это. Никакое отступление не изменит этого.

— О, конечно! Все знают Мюриэл. Она хорошая подруга моей мамы. Они дружат уже много лет, а ее дочь примерно моего возраста, так что мы вроде как выросли вместе в Мейплдоне.

Лиззи улыбнулась, но, не желая попасться на незнании имени дочери, продолжила без комментариев.

— Да, так или иначе, возвращаться сюда действительно немного странно. — Лиззи опустила голову, наблюдая за выражением его лица сквозь челку. — Ну, знаешь, время и все такое. Она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы вызвать у него замечание. К сожалению, он просто сказал «хммм» и продолжил сканирование.

Она сменила тактику.

— Я никогда не забуду эту бедную девочку. Я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, что случилось с ней за эти годы. Эта деревня хранит такие печальные воспоминания. — Она смахнула притворную слезу.

— Знаю, то же самое. — Он протянул к ней руку, но снова отдернул ее, прежде чем прикоснуться к ней. — Мне очень жаль. Это трудное время для многих из нас. Это все, о чем люди говорят со мной, и, честно говоря, сейчас это меня расстраивает. Я слышу одно и то же снова и снова от разных людей. Это так изматывает.

— Черт возьми, да, я об этом не подумала. Это, должно быть, ужасно для тебя, и теперь я добавляю. От этого никуда не денешься, — сказала Лиззи, сочувственно улыбаясь. — Полагаю, ты живешь в городке?

— Да. Все еще здесь, живу со своей мамой. И я знаю, прежде чем ты это скажешь, это такое клише. Боже, это на самом деле грустно, но я всегда чувствовал, что должен остаться, после всего этого. Потом, когда она постарела, ей понадобилось больше помощи, так что… ну знаешь.

— Это звучит вполне разумно — совсем не клише, — сказала Лиззи, думая прямо противоположное. — Эй, здесь еще есть паб? — Лиззи вспомнила, что видела его вчера, когда шла по главной улице.

— Да, если честно, не то чтобы там было здорово. В основном старики. — Последнюю фразу он произнес шепотом, прикрыв рот рукой. Лиззи рассмеялась.

— Ну, а ты не хочешь немного снизить средний возраст своих клиентов, выпив со мной позже?

Глаза мужчины заблестели.

— Конечно, с удовольствием. В котором часу?

— Скажем… в восемь?

— Отлично. Это примерно в сотне ярдов вправо, когда спускаешься с холма. Я встречу тебя снаружи, если хочешь?

Это было бы хорошей идеей… она не хотела привлекать нежелательное внимание, заходя туда одна.

— Да, прелестно. Увидимся позже. — Лиззи взяла свою сумку со стойки. — Извини, кстати, я Лиззи.

— Я Роберт. Роб, Боб. Бобби. Любой из них. — Он тепло улыбнулся. — Сын Нелл. Мы владеем этим магазином… на случай, если ты этого еще не знала.

Лиззи улыбнулась в ответ. Нелл, как Нелл Эндрюс. Идеально.

Глава 30

1989

Блэкстоун Клоуз

Суббота, 8 июля — за 11 дней до

Билли поднял голову с подлокотника дивана и тут же пожалел об этом: она казалась тяжелой, забитой, болезненной. Его язык тоже был сухим и прилипал к небу — ему пришлось освободить его указательным пальцем, из-за чего его стошнило; при высвобождении он издавал странный всасывающий звук. Он осторожно откинул голову назад, опустив руку и ощупывая пол рядом с диваном кончиками пальцев, пока не нашел банку. Он сделал глоток из оставшегося содержимого, теплое пиво было отвратительным на вкус, но он все равно продолжал пить его залпом, все, что угодно, лишь бы облегчить обезвоживание.

Неприятное чувство пронзило его внутренности. Банка была его последней. Как бы он пережил еще одну ночь одиночества, чувства вины и сожалений, если бы у него не было алкоголя? Ему нужно было пополнить свои запасы, но он не мог решиться пойти в магазин «Брук Коттедж», чтобы купить его. Не мог вынести осуждения, обвинений. И он не осмеливался выезжать за пределы Мейплдона, чтобы купить немного, если его остановят, он знал, что уровень алкоголя в крови превысит допустимую норму. Хотя тюремное заключение на самом деле может быть лучше, чем то, как он живет сейчас, он бы никогда не изменил этого, если бы был в тюрьме.

Он фыркнул. Если бы он был честен и внимательно посмотрел на себя, то тоже никогда не стал все менять, ныряя в бутылку каждый раз, когда натыкается на камень преткновения. Ему нужно было взять себя в руки, вернуться к работе. Проблема работы на себя заключалась в том, что ему больше не перед кем было отчитываться, и у него было множество оправданий тому, почему он не мог найти работу плотника. Жители Мейплдона не стали бы его нанимать. Ему нужно было идти дальше, а в его нынешнем состоянии это требовало слишком много усилий. Гораздо легче лгать весь день и погрязать в жалости к себе.

Боже, он скучал по ней.

Он так сильно подвел ее.

Вынужденное одиночество душило его. Если бы только люди могли дать ему шанс, вместо того чтобы верить всем этим ужасным историям, которые ходят вокруг. Если бы только у него была компания. Быть все время одному ему было нехорошо. Никогда не было. Он нуждался, жаждал, чтобы кто-нибудь понял его. Был рядом с ним и любил его. Доверял ему.

Но заслужил ли он что-нибудь из этого после того, как так сильно облажался?

Глава 31

Анна

2019

Воскресенье, 14 июля

Анна расхаживала по гостиной от двери к окну и обратно, зажав в зубах кончик ногтя большого пальца, и энергично его грызла, ожидая, когда тетя Тина пройдет по дорожке.

— Ради всего святого, дорогая, ты заставляешь меня нервничать, — сказала Мюриэл. — Стой спокойно. Или, еще лучше, сядь.

— Я не могу. Не теперь, когда ты сказала мне, что я поступила неправильно, пригласив ее сюда. Если она ненавидит меня за то, что я просто живу, тогда почему она хочет прийти на кофе? Она собирается приправить еду мышьяком?

— А я-то думала, что это я все раздуваю из мухи слона, — пробормотала Мюриэл, бросив на Анну понимающий взгляд. Анна слабо улыбнулась. Знала ли ее мама, что это то, что она часто говорила о ней — то, что она говорила другим людям, — что ее мать была склонна драматизировать?

Звонок в дверь напугал ее, что, в свою очередь, заставило Мюриэл подпрыгнуть.

Анна бросила на маму широко раскрытый взгляд и направилась к двери.

— Доброе утро, тетя Тина, — сказала Анна.

— Ты собираешься держать меня на пороге?

Анна быстро отступила. Она и не заметила, что замерзла.

— Извини, да, входи.

Несмотря на то, что утро было теплым, Анна почувствовала озноб, когда Тина прошла мимо нее и вошла в гостиную. Она медленно вдохнула, закрыла дверь и направилась в логово льва.

— Давненько тебя не видела, Мюриэл, — сказала Тина, как только села за обеденный стол.

— Так иногда бывает. — Мюриэл пожала плечами.

Анна возилась с кофе и кружками, пытаясь занять себя, пока не закончатся неловкие первые комментарии.

— Удивила меня, вот и все… я предполагала, что ты будешь первой, кто будет сплетничать в магазине, а не избегать всех.

— Я никого не избегаю. Я была немного не в себе, вот и все. — Тон Мюриэл был оборонительным.

— Ах, да. Я заметила, что Нелл тоже была «не в себе», — сказала Тина, повторяя слова Мюриэл и делая пальцами воздушные кавычки. — Должно быть, заразно.

Анна не была уверена в уместности замечания Тины, но между ними двумя происходило что-то такое, во что Анна не была посвящена.

— Вот, — сказала Анна, ставя кружку перед Тиной. — Печенье?

— Нет, спасибо. Я могу задохнуться.

Анна прикусила губу. Возможно, она не знала точно, что произошло, что вызвало эту холодность, эту враждебность, но она была близка к тому, чтобы сказать им обеим, чтобы они повзрослели к чертовой матери.

— Почему ты здесь, Тина? — Наконец, ее мать озвучила вопрос, который горел в горле Анны.

— Очевидно, не так ли?

— Я действительно помню годовщину. Я помню каждый год.

— Но эта особенно важная, согласна?

— Из-за него?

Тина отхлебнула кофе, затем со стуком поставила кружку на стол.

— Он вышел. Он на свободе. Он вернулся.

Дрожь пробежала по спине Анны, и то, как лицо Мюриэл побледнело, указывало на то, что у нее была похожая реакция.

— Почему ты думаешь, что он вернулся?

— Не нужно скромничать, Мюриэл. Я знаю, что у тебя тоже было такое.

Итак, Тина получила похожее жуткое сообщение, прибитое к ее двери. Были ли они единственными?

Анна уставилась на Мюриэл, наблюдая, как та изо всех сил пытается посмотреть Тине в глаза.

— Да, тетя Тина. У нее было сообщение. На самом деле, уже два.

Тина разинула рот.

— Когда?

Мюриэл подняла голову.

— Первое — в пятницу. Второе — сегодня утром. А ты?

— Только одно. В пятницу. Но я полагаю, что это еще не все.

— Думаю, тетя Тина, ты, возможно, делаешь поспешные выводы. Мама думает, что это, наверное, подростки, которым больше нечем заняться. Я имею в виду, зачем Билли это делать? Это не имеет смысла, наверняка он просто снова попадет в тюрьму. — Анна присоединилась к ним за столом, ее вопросительный взгляд метался от матери к тете Тине.

— После стольких лет взаперти, возможно, он не может смириться с тем, что вернулся в реальный мир. Возможно, он захочет, чтобы его снова посадили обратно. Или… — тетя Тина провела пальцами по своим редеющим волосам. — Его желание отомстить перевешивает риски.

— Мстить за что? За что? Это он совершил убийство! — крикнула Анна. — И прискорбно, что он так и не раскрыл, где спрятал бедную… — Анна остановилась, понимая, что ее вспышка гнева может быть неуместной для матери жертвы.

— О, Белла. Теперь, когда ты взрослая, твоя наивность не так привлекательна.

— Я же сказала тебе, теперь я — Анна. — Раздраженный тон заставил ее звучать по-детски, что разозлило ее еще больше, чем ехидный комментарий Тины. Она не была такой уж наивной. И кроме того, ей было всего десять лет, когда все это произошло… как она должна была все помнить, понимать все детали и тонкости, связанные с событиями?

— Прости, Анна. Все, что я хочу сказать, это то, что Билли Коули чувствовал себя обиженным людьми в Мейплдоне. По многим причинам.

Анна собиралась спросить, каковы были конкретные причины, но у нее возникло ощущение, что ей могут не сказать правду. Или даже действительно ли она хотела это знать.

Глава 32

2019

Лиззи

Лиззи пришла в паб на десять минут раньше. Теперь она сидела в ожидании на деревянной скамейке на автобусной остановке напротив здания, стараясь казаться незаметной. Она снова оставила машину возле церкви и пошла пешком, думая, что так привлечет к себе меньше внимания, но теперь, почувствовав на себе взгляды, Лиззи задалась вопросом, не провалился ли этот план.

Двое мужчин лет пятидесяти, по ее прикидкам, сидели за столом на небольшой, посыпанной гравием площадке у входа в «Плуг». Они потягивали пиво, и каждый пальцами сжимал сигарету, столбы дыма вились над их головами. Их глаза несколько раз обращались к ней, пока они разговаривали, их низкие голоса доносились через дорогу, но Лиззи не могла разобрать, о чем они говорили и была ли их тема разговора «незнакомка на скамейке».

Когда она подумывала о том, чтобы встать, перейти улицу и войти в паб, просто чтобы остановить любопытные взгляды, она заметила Роберта. Он выходил из боковой аллеи справа от паба, которая также проходила рядом с магазином «Брук Коттедж». Хорошо, что она смогла опознать другого жителя деревни, который ранее был просто именем в статье… выяснение того, что он был сыном «друга семьи» Нелл Эндрюс, было очень полезно до этой встречи. Она встала и пошла ему навстречу, радуясь, что больше не будет одна.

— Привет, Роб, — сказала она, решив в этот момент, что он больше похож на Роба, чем на Боба или Бобби. Он был одет небрежно — джинсы и рубашка с короткими рукавами. Его волосы были прилизаны гелем, что только подчеркивало его залысины, но он был привлекателен в смысле соседского мальчика.

— Не был уверен, что ты придешь, — сказал он в ответ.

Лиззи вопросительно подняла брови, не понимая, что он имеет в виду.

Роб улыбнулся.

— Я подумал, что ты, возможно, пошутила там, в магазине, попросив встретиться в пабе.

— Я бы не спрашивала, если бы не имела это в виду. Почему ты так думаешь?

— Иногда люди говорят то, чего на самом деле не имеют в виду, — сказал он, пожимая плечами.

— О, боже. Звучит так, будто у тебя есть в этом опыт.

— Ну, да, это было известно. Но для меня было более привычным приглашать кого-то на свидание, а не наоборот. Я думаю, что некоторые просто сказали «да», чтобы выйти из неловкой ситуации, а затем оставили меня в подвешенном состоянии. Хотя, не похоже, что в Мейплдоне много дам, которые имеют на это право и находятся в нужной возрастной категории. Во-первых, выбор очень невелик…

— Я понимаю. Так что это заставляет меня чувствовать себя по-настоящему особенной.

— О, Боже мой. Я не хотел, чтобы это прозвучало… ты здесь не живешь… я не тебя имею в виду, — сказал он взволнованно.

Лиззи легонько стукнула его кулачком по плечу, показывая, что дразнит его. Но потом накатила волна паники. Она вела себя так, будто была увлечена им, хотела быть особенной. Господи, она должна была очаровывать его только для того, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы показать, что хочет чего-то большего, чем просто выпить. Ей придется обуздать это. Может быть, упомянуть ее мужа, быстро, прежде чем она поведет этого бедного парня дальше. Он казался достаточно милым; она не хотела быть такой неискренней.

— В любом случае, ты застал меня в удачный день. Я чувствовала себя великодушной, поэтому пришла, — сказала она.

— О, отлично. Тогда первый раунд за тобой. — Он ухмыльнулся, затем распахнул дверь, отступив назад, чтобы позволить Лиззи войти первой. Она нырнула под его руку и вошла в то, что она могла бы описать только как грязное погружение. Сейчас это место, вероятно, выглядело так же, как и тридцать лет назад. И, окинув быстрым взглядом небольшой бар, она решила, что несколько посетителей, скорее всего, были теми же самыми, кто пил здесь тридцать лет назад. Теперь, как и тогда, это была единственная пивная на протяжении примерно десяти миль. На секунду она задумалась, не был ли кто-нибудь из этих людей Билли Коули, но потом отбросила эту мысль… если он вернулся, она не могла себе представить, что местные жители позволят ему пить в их пабе.

— Привет, Дэйв, — сказал Роб, подходя к бару. — Пинту «Хантерс Премиум», пожалуйста, приятель. И… — Он протянул руку ладонью вверх к Лиззи. — А как насчет тебя?

— О, эм… джин и тоник «слимлайн», пожалуйста. — Лиззи улыбнулась Дейву, который не ответил на ее жест. Она уже чувствовала себя неуютно, находясь там. — Тогда я просто пойду и сяду. — Она подошла к столику, самому дальнему от бара и других посетителей, что, как она поняла, было недостаточно далеко. Она слышала их разговор и поймала «кровавый аутсайдер» и «без сомнения, после истории» и опустилась немного ниже в кресле. Она знала, что так и будет, но это не делало ситуацию менее неловкой. У Лиззи сложилось впечатление, что она не собирается завоевывать друзей в ближайшее время. В момент безумия она почти закричала: «Разве вы не знаете, кто я?» Она была чертовски уверена, что им всем было бы интересно, если бы они поняли. Заинтересованные или злые. Вероятно, ни то, ни другое не было тем исходом, которого она действительно желала. Лучше прикусить язык и принять враждебность за чистую монету.

— Вот так, Лиззи. Я заставил его немного взбодриться. — Он улыбнулся, указывая на стакан. Лиззи в ответ нахмурилась. Роб, очевидно, поняв, что она понятия не имеет, о чем он говорит, добавил: — Лед и лайм? Плюс соломинка. Настолько возбужденный, насколько это возможно здесь, — в качестве объяснения.

— О, я, скорее, ожидала увидеть зонтик.

— Правда? Я могу…

— Я пошутила, Роб.

— Ох. Извини. Городской юмор… Наверное, я к нему не привык.

Лиззи насмешливо покачала головой. Некоторое время они потягивали свои напитки, не разговаривая. Ее разум работал сверхурочно, чтобы сформулировать вопросы, которые она хотела задать ему, без угрозы. Ей нужно было подставить их так, чтобы Роб подумал, что ей просто любопытно узнать, что произошло в ее отсутствие, а не допрашивать его, как будто это была единственная цель встречи с ним. Румянец пробежал по ее шее. Впервые в жизни ей стало стыдно за то, что она использовала кого-то таким образом.

— Если ты не против, я спрошу, как получилось, что ты тратишь то драгоценное время, которое у тебя есть перед тем, как улететь за границу, здесь со мной, когда ты приехала, чтобы провести его с Мюриэл и Беллой? — спросил Роб, нарушая молчание.

Лиззи колебалась. Белла, должно быть, дочь Мюриэл… она сказала Робу, что приехала повидаться со своей кузиной, прежде чем упомянула свою «тетю» Мюриэл, и, поскольку он знал их, он сложил два и два. Это было полезно.

— Что ж, у меня еще есть завтрашний день. Может быть, даже вторник; все зависит от обстоятельств.

— О? Каких? — Его улыбка коснулась серо-зеленых глаз, и они заблестели даже в унылой комнате. Она отвела взгляд, понимая, что только усложняет ситуацию. Он открыто флиртовал с ней, и она позволяла ему это. Хуже того, поощряла это. Боже, если бы Дом мог это видеть.

— Зависит от того, насколько отчаянно я хочу сбежать из Мейплдона.

— Верно. — На мгновение он выглядел обиженным, как будто воспринял ее заявление как личное оскорбление, но затем его лицо снова расслабилось, и он наклонился через стол, приблизив верхнюю часть тела к ее. — Я понимаю, — сказал он приглушенным голосом. Он повернул голову, чтобы оглядеться вокруг, прежде чем продолжить своим шепотом. — На самом деле тебе повезло, что ты сбежала в первый раз. На самом деле, я удивлен, что ты подумала о повторном визите, пусть и мимолетном. Просто на всякий случай.

У Лиззи кровь застыла в жилах.

— Ты не первый, кто говорит что-то подобное. — Она слегка отстранилась от него. Это было ненормально для людей, и все же оба человека, с которыми она встречалась, дали одно и то же жуткое предупреждение. Или то, что казалось предупреждением. Она не могла отмахнуться от возможности того, что это была тонко завуалированная угроза. Оставайся слишком долго, и ты никогда не уйдешь, или, может быть, копни достаточно глубоко, и ты раскроешь секреты, которые могут тебя убить. Сейчас она слишком преувеличивала, ее мысли неслись галопом. Она должна взять себя в руки. Они просто пошутили. Разве не так? Какова бы ни была причина легкомысленных комментариев Анны и Роба, Лиззи с каждой «шуткой» становилась все более встревоженной.

Она задавалась вопросом, кто будет следующим, кто предложит ей уехать из Мейплдона, пока она еще может.

Глава 33

1989

Мейплдонская церковь

Воскресенье, 2 июля — за 17 дней до

— Преподобный, мне нужно с вами поговорить. Наедине.

— Прямо сейчас, Мюриэл? — Преподобный Фарнли нахмурил брови, когда положил книгу, которую читал детям, себе на колени. Группа из трех девочек и двух мальчиков смотрела вверх, сидя на коврике в углу, спокойно ожидая продолжения истории. — Я как раз рассказываю историю Ноя.

— Извините, но я не думаю, что это должно подождать, — сказала Мюриэл, ее взгляд переместился на пол, где сидела Элиза Коули, отвернувшись от остальной группы, затем снова глядя на преподобного Фарнли.

— О, ну что ж, тогда дай мне секунду, и мы увидимся в ризнице. — Он встал, затем поманил Венди, одну из других помощниц воскресной школы, подойти и сменить его. Он направился в ризницу.

— В чем дело, Мюриэл?

— Ну, как вы… знаете… — Мюриэл бросила на него понимающий взгляд, — …что-то не совсем в порядке с маленькой Элизой Коули. Мне нужно попросить вашего совета. Руководства, преподобный Фарнли.

— Понимаю. Что же тебя сейчас беспокоит?

— Это очень деликатный вопрос, которого мы касались раньше. Это не то, что можно еще игнорировать.

— Продолжай, Мюриэл. Однако мне понадобятся полные факты. — Он поднял брови.

— Она странный ребенок…

— Странных детей не бывает, Мюриэл. Только проблемные.

Мюриэл нетерпеливо покачала головой.

— Да, ну, тогда встревоженный. В любом случае, я следила за ее поведением: то, как она не взаимодействует или не может взаимодействовать с другими детьми своего возраста, то, что она говорит, то, с чем она играет… и это вызывает у меня наибольшее беспокойство, то, как она играет с вещами… это ненормально.

— Ты разговаривала с Элизой после нашего последнего разговора?

— Вы имеете в виду, задавала ли я прямые вопросы о ее домашней жизни?

— Я имею в виду, ты вообще спрашивала ее о чем-нибудь по этому поводу?

— Да, конечно.

Преподобный Фарнли переступил с ноги на ногу; его лицо стало серьезным.

— И?

— Думаю, что это жестокое обращение, преподобный, — прошептала она.

Преподобный Фарнли отступил на шаг, его лицо побледнело.

— Верно, я понимаю. Это обвинение не может быть выдвинуто легкомысленно, Мюриэл, и не без доказательств. Я думал, мы уже говорили об этом.

— Я думаю, что есть доказательства. Мне просто нужна ваша помощь, чтобы убедиться, что она в безопасности.

— Я не уверен, что понимаю.

— Все знают, что Билли Коули не получит награду «отец года», и ни одному ребенку никогда не разрешалось пойти и поиграть после школы с Элизой. Он держит ее при себе… я удивлена, что он позволяет ей ходить в воскресную школу, но потом я думаю, что это было благодаря вашей поддержке, не так ли?

— Да, я действительно немало потрудился, чтобы включить ее в список, — сказал он, проводя пальцами по краю своего гладкого подбородка.

— На этой девочке синяки…

— Все дети ее возраста получают синяки во время игр, Мюриэл. Само по себе это ничего не значит.

— Синяки на ее запястьях, как будто она была связана.

— Я беспокоюсь, что мы здесь делаем поспешные выводы.

— Я спросила ее ранее о том, почему она отрывает головы и конечности от своих кукол. И знаете, что она сказала?

— Продолжай.

— Она сказала, что ей становится легче, если куклы тоже страдают. Она не чувствует себя такой одинокой. Насколько это ужасно?

— Я согласен, что это очень тревожно. Нам следует повнимательнее присматривать за ней.

— Нет. Мы должны сделать больше, чем это. Мы должны убедиться, что он не сможет причинить ей вред.

— Как?

— Мы уже все спланировали, и я смогла кое-что привести в действие… но мне понадобится ваша помощь для следующего этапа, преподобный.

— Я не уверен, что это хорошая идея для меня — ввязываться в это, Мюриэл.

— О, я думаю наоборот, преподобный.

Мюриэл уставилась на его лицо, на беспокойство, запечатленное в его чертах.

— Садитесь, преподобный. Нам нужно обсудить это сейчас.

Глава 34

Анна

2019

Воскресенье, 14 июля

Три женщины сидели за обеденным столом, выпивая уже по второй чашке кофе.

— Что мы собираемся с этим делать? — спросила Тина.

— У нас нет доказательств, что это он. Не в данный момент. Может быть, нам нужно поймать его с поличным? — сказала Анна.

— Тебе не кажется, что это может быть слишком рискованно? — Внимание Мюриэл, казалось, было поглощено ее кружкой кофе.

— Мама, я знаю, ты хочешь, чтобы это просто прошло, но если тетя Тина права, Билли Коули жаждет мести. Не думаю, что он остановится на нескольких окровавленных кукольных частях. Это только начало. Он будет над чем-то работать. Мы должны сообщить в полицию. В худшем случае, мы правы… но тогда они снова посадят его.

— А если мы ошибаемся?

— Тогда мы можем попытаться найти маленьких засранцев, которые это делали.

— Если мы ошибаемся, Анна, он рассердится на нас за то, что мы его впутали, и это действительно может заставить его сделать что-то против нас.

— Вы все еще проводите ежемесячные собрания в Мейплдоне? — спросила Анна.

Мюриэл и Тина обменялись странными взглядами.

— Они были… ну, так сказать, расформированы.

— Может быть, сейчас самое время собрать группу заново. Это затрагивает всех, не так ли? Все должны собраться вместе.

— Я не уверена, — сказала Тина, опуская взгляд. — Это снова будет похоже на охоту на человека.

— Как ты относишься к тому, что человек, убивший твою дочь, на свободе, Тина? Свободен снова терроризировать это сообщество.

Тина вскинула голову, ее сердитый взгляд остановился на Анне.

— Это несправедливо. Ты не знала обо всем, что происходило… ты была слишком молода. Потом, когда ты стала достаточно взрослой, чтобы понять, ты свалила и больше не возвращалась. Ну, до двух дней назад. Не начинай сейчас бросаться всем своим весом. К тебе это не имеет никакого отношения.

— Не тогда, когда он угрожает моей матери!

— Однако ты недостаточно знаешь, чтобы сказать, как нам следует поступить с этим сейчас. Это была моя дочь. Мой ад. Я должна быть той, кто скажет, как мы поступим с ним.

— Ну, тогда дай мне знать, что вы двое придумаете, ладно? А я просто буду сидеть сложа руки и смотреть, как вы совершаете еще одну огромную ошибку. — Анна откинулась на спинку стула, крепко скрестив руки на груди. — Интересно, кто пострадает от последствий ваших неверных решений на этот раз?

Глава 35

2019

Лиззи

Они провели в тускло освещенном пабе уже час, и Лиззи не чувствовала, что добилась какого-либо прогресса. Кроме того, что она узнала другое имя — Белла — она не приблизилась к сути дела: Билли Коули. Конечно, она уже достаточно поболтала и подготовилась, чтобы завоевать доверие Роба и быть более откровенной, не вызывая тревожных звоночков. Она должна была пойти на это.

— Я думаю, тетя Мюриэл беспокоится о Билли Коули. Я имею в виду, она не сказала этого, но она кажется рассеянной, встревоженной. — Лиззи подумала, что это был достаточно общий ответ, который могла бы почувствовать не только Мюриэл, но и другие жители деревни того времени. Хотелось бы надеяться, что это прозвучит правдиво.

— Да, я думаю, ты права. Я не видел ее несколько дней, что совсем не похоже на Мюриэл. Я не шучу, но хорошо… обычно она немного назойлива. Без обид.

Лиззи рассмеялась.

— Не принято. Я совершенно уверена, что это заложено в генах. — Ее лицо горело. Она начинала чувствовать себя виноватой за ложь.

— И это их возраст, я думаю. Как будто им меньше о чем думать, поэтому им приходится создавать немного драмы, чтобы поддерживать активность своего ума. Управление магазином — это то, что помогает моей матери жить.

— Но она не работала?

— Нет. И, так совпало, что с пятницы она чувствует себя неважно. От нее исходит ощущение, что она боится выходить из дома. Что действительно на нее не похоже, поскольку обычно ей доставляет удовольствие быть в центре такого рода деревенских сплетен. Это случается только раз в голубую луну.

— Через тридцать лет, — рассеянно ответила Лиззи.

— Вот именно. И оба раза это было связано с одним и тем же человеком.

— Ты помнишь что-нибудь из того времени, когда пропала Джони?

— Не очень много, нет. Я все еще учился в начальной школе, кажется, в моем последнем классе. Я только по-настоящему помню глупую игру, в которую мы все тогда играли — Тук-тук, Джинджер — и тот факт, что мы нацелились на бунгало Билли Коули гораздо больше, чем на любой другой дом. Это было, конечно, потому, что это был самый большой кайф: он был самым странным, самым страшным взрослым, которого мы знали. Это странно, оглядываясь назад, потому что мы все думали, что он был таким старым. Старик Коули, деревенский чудак. Боже, ему, должно быть, было всего под тридцать. Насколько это безумно?

— Вообще-то, двадцать пять.

— Черт, и всего-то? Тогда почему у меня образ какого-то древнего старика?

— Наш отзыв делает это. Мы были детьми. Разве не помнишь, что также думали, что наши учителя были на пороге смерти? И что твои родители были старыми чудаками?

Роб рассмеялся.

— Да, это правда. Я все еще вижу некоторых учителей, которые были в нашей школе, и они, кажется, ни капельки не изменились!

Роб говорил так, как будто Лиззи была в школе в то же время, испытывая те же самые вещи. Она надеялась, что он не задаст ей никаких конкретных вопросов, потому что она очень мало помнила о своих школьных годах. Однако она была моложе Роба, так что он, по крайней мере, не помнил ее из своего класса. Но во всей школе было меньше сотни учеников, так что была вероятность, что он поймет, что ее имя не совпадает ни с одним из тех времен.

Что произойдет, когда он поймет, что я не совсем та, за кого себя выдаю?

Она выбросила эту мысль из головы.

— Напомни мне еще раз, как они выяснили, что это был он? Как они его поймали?

— Э, ну… начнем с того, что многое из этого было косвенными уликами. Время, когда Джони пропала, каким он был в преддверии ее исчезновения…

— Каким он был раньше? Что ты имеешь в виду?

— Его поведение, знаешь ли. Он никогда не был тем, кого можно было бы назвать стабильным, но когда они забрали его дочь, ну… — Роб покачал головой, — он вроде как психически вышел из себя. Люди считали, что он пытался заменить ее. Вот почему он забрал Джони.

— Какие люди так считали?

— В то время, примерно за несколько недель до похищения Джони, и, как я уже сказал, я был молод и не могу с уверенностью сказать, что все, что я помню, верно, все мамы волновались из-за дочери Билли, говорили, что он причиняет ей боль, и что она ведет себя очень странно, и нужно что-то предпринять. Они говорили о жестоком обращении. Конечно, в моем возрасте я не совсем понимал, что они означают, но позже я пришел к пониманию. Все верили, что он сексуально надругался над собственной дочерью. Это заставляет меня содрогаться.

Лиззи опустила глаза, сосредоточившись на своем напитке, пока до нее доходил его комментарий.

— И они забрали ее у него. Итак, в качестве мести или в качестве замены он забрал одну из их дочерей. Дочь одного из жителей деревни, которая сыграла важную роль в его жизни?

Роб пожал плечами.

— Это теория. Он никогда никому не рассказывал о своих мотивах. Никогда никому не говорил, где выбросил тело маленькой Джони.

— Это потому, что он сказал, что невиновен, не так ли?

— Начнем с того, что он все отрицал, да. Тогда его адвокат, должно быть, сказал ему признать себя виновным в обмен на смягчение приговора, а не на всю жизнь. Он не был невиновен, Лиззи. Этого не могло быть. Как говорится, нет дыма без огня.

Она сделала паузу.

— Зависит от того, кто устроил пожар.

Глава 36

1989

Блэкстоун Клоуз

Пятница, 30 июня — за 19 дней до

— Элиза, заходи. Сейчас же! — Он рявкнул приказным тоном, его голос был хриплым из-за остатков гриппа и инфекции грудной клетки, которую он перенес вдобавок ко всему. Его привычка курить по сорок сигарет в день тоже никак не помогла делу.

Девочка, сидевшая в грязи переднего двора среди своих кукол, услышала требование отца, но заметила движение в конце тупика, которое привлекло ее внимание. Она оторвала голову куклы, которую держала в руках, и осторожно положила ее рядом с руками. Ноги могли подождать. Она встала и медленно пошла к подъездной дорожке, ее руки свободно свисали по бокам. Она надеялась, что это кошка. Ей нравилось играть с живыми существами.

— Сюда, киска, киска, — позвала девушка, и из-за ее шепелявости это прозвучало так, как будто она говорила «кишка». Из темноты кустов справа от нее донесся смех. Она стояла неподвижно, уперев руки в бедра. Она была разочарована, что это не кошка, но это мог быть кто-то, с кем она могла бы поиграть.

— Эй? Кто это? Ты можешь прийти и поиграть? — позвала она. Однако она знала, что у нее будут неприятности — ее отец только что позвал ее на чай. Она не должна никого приглашать, ему бы это не понравилось. Ей никогда не разрешали никому приходить играть. Это было несправедливо.

Раздалось еще больше смеха, прежде чем она услышала голоса, шепчущие:

— Элииссссааа, Элииисссааа! — Она фыркнула и отвернулась. Они не хотели играть, они просто хотели быть злыми. Может, ей и было всего восемь лет, но она знала, когда люди смеялись над ней.

— Неважно, — крикнула она. — Я сейчас иду внутрь.

Когда она повернулась и направилась к двери, что-то твердое ударило ее в спину. Она закричала от боли. Ее спину жгло. Она хотела заплакать, но вместо этого повернулась лицом к нападавшему и закричала.

— Ты не должен причинять людям боль. Нет, если ты не хочешь, чтобы тебе причинили боль в ответ.

Элиза услышала визг, когда они исчезли вдали. Она вытерла слезы, катившиеся по ее лицу, и пнула камень, который они в нее бросили. Почему они должны были быть грубы с ней? Что она сделала? Ее отец был прав: у нее не было друзей.

У нее не было никого, кроме него. Это были он и Элиза против всего мира.

Глава 37

Анна

2019

Понедельник, 15 июля

Третья ночь Анны в ее детской постели была не лучше первой. Ее спина болела еще сильнее, и она чувствовала себя так, словно за одну ночь постарела на двадцать лет. Присев на край кровати, она подперла подбородок руками. Она еще не была готова встретить этот день лицом к лицу. Или мать. Ей удалось поспать всего несколько урывочных часов в перерывах между темными снами — беспомощно плавающие бестелесные головы, искривленные и кричащие рты кукол, плачущие женщины. Ее мать в центре всего этого, спокойная и сильная. Неужели она хотела бы, чтобы ее мать была такой сейчас? Спокойной, сильной? Когда она была ребенком, и когда все это происходило с Джони, насколько она помнила, именно Мюриэл держала все это вместе. Мюриэл, которая провела Анну через все ужасы. Мюриэл была сильной. Сильной духом, волевой — настолько, что даже отец Анны не смог соответствовать тем невозможным стандартам, которые она установила.

Спустя годы после развода родителей, Мюриэл все еще придерживалась истории о том, что Эрик был травмирован и не мог смириться с тем, что его маленькая девочка была так близка к тому, чтобы ее похитили, и последствия этого привели к расколу в их браке. Она просто сказала Анне, что ее отец искал утешения в объятиях другой, без каких-либо дальнейших объяснений. Однако Анна не совсем в это верила. Она могла понять напряжение всего этого — конечно, могла, — но оставить свою семью, уехать жить на другой конец Соединенного Королевства? Это звучало неправдоподобно. Объяснение, что он едет в Шотландию, потому что именно оттуда родом его новая партнерша и ее семья, казалось притянутым за уши. Позже Анна решила, что ее отец хотел уехать как можно дальше от Мюриэл, насколько это было в человеческих силах, и именно поэтому он выбрал Шотландию. В этом было больше смысла.

Но Анна так и не простила ему того, что он вот так ее бросил. Как раз тогда, когда она больше всего нуждалась в своем отце, он бросил ее. Что было с мужчинами Мейплдона? Неужели все они были бесполезны в роли отцов, мужей? Отец Джони не играл большой роли в ее жизни, если верить тете Тине, а дочь Билли Коули была настолько травмирована и заброшена, что социальные службы забрали ее из-под его опеки.

Теперь, когда Анна задумалась об этом, ей показалось, что в деревне действительно было непропорционально много одиноких женщин из возрастной группы ее матери. Возможно, все это было связано со смертью Джони Хейс — все семьи боролись после ее похищения, и отношения родителей рухнули, когда ее так и не нашли. В этом было что-то — огромное общее травмирующее событие должно было оказать длительное воздействие. Анна потерла лицо руками. Как это было трагично. И теперь, с приливом беспокойства, Анна задавалась вопросом, не закончилось ли это каким-то образом.

Впереди было еще больше травм.

С неохотой, которая тянула ее вниз так сильно, что заставляла чувствовать себя тяжелее, Анна заставила себя встать с кровати. Горячий душ мог бы расслабить ее мышцы. И дать ей время подумать. Ее мыслительные процессы всегда были острее, когда она принимала душ. Если повезет, ее мозг придумает козыри и предоставит ей план, путь вперед. Потому что, если она останется в Мейплдоне еще на какое-то время, пострадает не только ее физическое здоровье. Ей нужно было либо разобраться, кто играет новую, жуткую версию «Тук, тук, Джинджер»… и почему — в надежде положить этому конец, либо ей придется сделать то, что предложил Джеймс. Отвезти Мюриэл в Бристоль, чтобы она какое-то время пожила с ней и Кэрри.

Последний вариант мотивировал ее достаточно, чтобы принять душ и начать свой день.

— Что-нибудь происходило в этом заведении в течение недели? — спросила Анна после того, как выпила свой первый утренний кофе.

— Утренний чай с пирожными в виллидж-холле сегодня в половине одиннадцатого, и это примерно твой удел до четверга. Затем церковные старосты проводят утренний кофе в старой хижине Красного Креста.

— Я удивлена, что это место до сих пор не превратили в жилой дом.

— Я думаю, некоторые пытались, Анна, но мало что проходит мимо местных советников. Если, конечно, идея вообще не исходила от одного из них.

— Боже. Ничего не меняется. Дай угадаю, новые советники — это отпрыски тех, кто бросался наутек, когда я росла?

Мюриэл громко вздохнула.

— Ты не очень-то уважаешь это место, не так ли?

— Ну? Так ли это?

Мюриэл что-то пробормотала, прежде чем ответить:

— Да. Большинство из них таковы.

— Доказательство в пудинге, да, мам?

— На самом деле, доказательство полезности пудинга заключается в том, что его едят, — поправила Мюриэл, покачав головой. — В любом случае, какие у тебя планы на сегодня? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Думаю, я пойду в деревенскую ратушу пить чай с тортом, — сказала она, улыбаясь. — И ты пойдешь со мной. Иди, готовься.

— О… э-э… Анна. Я действительно не в состоянии…

— Это была не просьба. Ты должна убраться из этого дома. Нам нужно выяснить, что говорят в Мейплдоне о кровавом Билли Коули, и я не могу сделать это в одиночку. Ты единственная, кого знают люди в этой деревне. Ты та, с кем люди разговаривают и кому доверяют. Если кто-то и может выяснить, что происходит, так это ты.

— Что ж, спасибо за восторженную оценку; однако все изменилось. Все не так, как ты помнишь, Анна. Я также не тот человек, которого ты помнишь. — Печаль промелькнула на лице Мюриэл.

Это заявление вывело Анну из себя. Она была склонна считать, что все в деревне осталось таким, каким было в то время, когда она уехала. Что ее мать была такой же, как в тот день, когда она оставила ее. Но ее визит пролил неопределенный свет на здоровье и благополучие Мюриэл, и теперь Анна гадала, какие еще были различия, о которых у нее еще не было возможности узнать. Тот факт, что ее мать и тетя Тина больше не были лучшими подругами, был достаточно шокирующим, но что, если другие жители деревни тоже отвернулись от Мюриэл? Анна должна была подготовиться к такой возможности.

Анна отмахнулась от слов Мюриэл рукой.

— Чепуха. Ладно, пойдем пешком? Кажется, стыдно тратить впустую этот прекрасный солнечный свет, а поскольку ты провела здесь взаперти несколько дней, я думаю, тебе не помешала бы изрядная доза витамина D. — Анна поднялась с дивана и ободряюще улыбнулась маме. Мюриэл вовсе не выглядела убежденной. — Мама?

— Мне страшно, Анна. — Мюриэл заломила руки. — А что, если мы его увидим?

Анна на мгновение задумалась.

— Тогда мы будем лучше знать, с чем имеем дело.

Мюриэл заметно вздохнула, а затем встала.

— Пока ты рядом со мной, я думаю, он ничего не сможет сделать.

— Мам, насколько нам известно, он может быть прикован к инвалидному креслу. Возможно, ты беспокоишься по пустякам… мы понятия не имеем, какое влияние все эти годы в тюрьме могли оказать на него или его здоровье.

— Да, возможно, ты права… это, должно быть, сказалось на нем. Я должна встретиться с этим страхом лицом к лицу, а не прятаться от него.

— Вот именно. Это на тебя не похоже — уклоняться от чего бы то ни было. Ты всегда боролась за то, во что верила; ты всегда была сильной. Нет причин, по которым ты не должна быть такой сейчас.

Мюриэл обняла Анну.

— Спасибо тебе, моя дорогая девочка. Я знаю, что не часто говорила тебе об этом, но ты была для меня всем. Ты все еще такая. Возможно, я не делала правильного выбора или хороших решений, пока ты росла. Но то, что я сделала, я сделала, потому что любила тебя и хотела защитить. Ты ведь знаешь это, не так ли?

— Конечно, мам. Конечно. — Анна проигнорировала неприятное ощущение, ползущее вверх по затылку, и вместе с мамой вышла из дома, чтобы дойти до сельской ратуши.

Глава 38

2019

Лиззи

Лиззи проснулась рано, вероятной причиной был солнечный свет, пробивающийся сквозь щель в занавесках. Она встала, наполнила таз в ванной и ополоснула лицо холодной водой. Попытка смыть вину: вчера она зашла слишком далеко. Она хлопнула ладонями по белому фарфору раковины.

— Это был глупый, безмозглый поступок, Лиззи! — сказала она своему отражению.

Могло быть и хуже.

Эту фразу она повторяла про себя с тех пор, как оставила Роба возле его дома. Это был поцелуй, ничего больше. Это был не поцелуй. Это был не секс. Но ее совесть знала. Это был физический контакт, и не с ее мужем. Следовательно, это было неправильно. Она даже не могла винить алкоголь. Она придерживалась только одного G&T, после чего пила диетическую колу. Она переступила черту, даже если это был всего лишь поцелуй в знак благодарности. Такой тип поцелуя обычно представляет собой чмоканье в щеку, а не затяжной удар в губы. Она нарушила доверие. Брак основан на доверии; «секретность — враг», — услышала она голос Дома.

И совершив этот акт предательства, что именно она получила?

Это был всего лишь поцелуй.

Но она сомневалась, что Дом так на это посмотрит. Неужели Роб?

Она играла с огнем и даже не была уверена, с какой целью. Роб немного рассказал о том, что, по его мнению, сделал Билли Коули и почему, но поиск в Интернете подсказал бы ей это. Она узнала об утреннем чаепитии с пирожными в понедельник, но она знала, что эта информация, вероятно, была в витрине магазина. Провести целый вечер в пабе с мужчиной, которого она однажды встретила, на самом деле не требовалось, чтобы добиться этого. Кроме того, из-за ее лжи о том, что она племянница Мюриэл, она не была уверена, что поход в деревенскую ратушу за тортом будет самым умным ходом. Сказав это, возможно, у Роба не будет времени упомянуть клиентам, что он встретил племянницу Мюриэл, и поскольку его не будет в ратуше, она сможет пойти и пообщаться, и ее не раскроют.

Учитывая, что ей почти нечем было заняться, Лиззи приняла решение привести себя в порядок и поехать в холл. Она никогда не могла отказаться от торта.

Сельская ратуша находилась напротив церкви, и рядом с ней была небольшая автостоянка. Лиззи некоторое время сидела в машине, наблюдая, как несколько пожилых людей медленно, с трудом входили в здание. Она будет торчать, как больной палец. Даже больше, чем в пабе прошлой ночью. Она надеялась, что не заметила никого, кто был в баре. Что, если они видели, как она целовалась с Робом? Она запустила пальцы в волосы.

— Не думай об этом, — сказала она вслух. Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Лиззи выскочила из машины, прежде чем успела передумать.

По всему залу было расставлено около полудюжины прямоугольных столов с расставленными на них прочными металлическими стульями, обтянутыми мягкой тканью оранжевого цвета. Люк соединял главную комнату с кухней, где несколько дам расставляли тарелки с булочками, кексами и ломтиками торта. Ламинированная табличка сообщала Лиззи, что каждый товар стоит два фунта, а чашка чая или кофе — один. Сок с печеньем стоил двадцать пенсов. Лиззи быстро огляделась по сторонам; детей там не было, но, по-видимому, их ожидали.

— Привет. Могу я чем-нибудь помочь? — коротко спросила ее женщина, округлая, как бочонок.

— О, привет. Да, я бы хотела кофе, пожалуйста, — сказала Лиззи, а затем, когда взгляд женщины не дрогнул, внимательно изучила предложенные пирожные, добавив: — И этот аппетитный торт с лимонной глазурью. Это вы сделали? Выглядит аппетитно. — Лиззи улыбнулась так широко, как только смогла.

— Эм… да, вообще-то, я. Спасибо. — Женщина-бочонок покраснела. Лиззи сбила ее с толку. Удивительно, как удачно сделанный комплимент может задеть чье-то эго настолько, чтобы заставить его быть милым. Лиззи могла сказать, что женщине не терпелось спросить, кто она такая, черт возьми. Но она заставит ее подождать. Ей нужно было сначала выяснить, кто эти люди, убедиться, что она не обронила имя Мюриэл, прежде чем она даже узнала, как та выглядит, или была ли она там, в холле.

— Большое вам спасибо. Уверена, что мне понравится. Возможно, через минуту я захочу второй кусочек. — Лиззи снова ухмыльнулась, прежде чем заплатить и найти место. Она выбрала столик на дальней стороне, чтобы у нее было время увидеть входящих людей и быстро оценить обстановку. Ей также требовалось время, чтобы усовершенствовать свою «подачу».

Когда она откусила кусочек торта, который был так же хорош, как и выглядел, сердце Лиззи подпрыгнуло. Она наклонилась вперед, крошки торта упали ей на колени. Она не могла в это поверить — Анна, женщина, с которой она познакомилась на днях, только что вошла в холл. С ней была хрупкая пожилая женщина — пожилая мать, о которой она говорила? Рука Лиззи была поднята прежде, чем она сознательно решила это сделать, и она помахала Анне.

— Привет, Анна. Большое спасибо за рекомендацию отеля типа «постель и завтрак» — это фантастика, — с энтузиазмом сказала Лиззи. — Это, должно быть, твоя мама… — Она замолчала в надежде, что Анна их познакомит.

Но вместо этого та просто сказала:

— Да, это так. — Затем вежливо добавила: — Я так рада, что ты нашла жилье по своему вкусу. — Весь эпизод казался фальшивым и фальшиво ярким, что, в свою очередь, заставило капельку пота пробежать по спине Лиззи. Узнала ли Анна, кто она такая? Настоящая причина, по которой она оказалась в Мейплдоне? Сейчас она определенно казалась сдержанной, по сравнению с их первой встречей.

— Не могли бы вы посидеть со мной? Я чувствую себя здесь как Билли-без-приятелей, — съязвила Лиззи, тут же пожалев о своей фразе. Черт возьми, как глупо. Она поспешила продолжить разговор, надеясь замять свою оплошность. — Пирожные просто изумительные, я скучаю по таким вещам. Ни у кого в Эббингсуорте по утрам не бывает такого кофе.

— Да? — Анна была отвлечена, ее взгляд метался по комнате, вместо того, чтобы сосредоточиться на Лиззи. Следующий комментарий Лиззи адресовала матери Анны, чье внимание тоже было отвлечено с тех пор, как они подошли к столу. — Вы печете… Миссис… э-э…

Женщина повернулась к ней; их глаза встретились. Казалось, они проникали в Лиззи, заглядывая глубоко внутрь нее. Лиззи невольно вздрогнула, странное ощущение охватило ее.

— Миссис Фишер, — сказала мать Анны. Ее голос был слабым, как шепот воздуха. Она не сводила глаз с Лиззи. Анна, казалось, ничего не заметила. — Разве ты меня не помнишь?

Этот вопрос совершенно сбил Лиззи с толку. Она откинулась на спинку стула, шок не давал ей произнести ни слова. Как, спустя тридцать лет, произошло какое-то признание?

— Мам, ты собираешься сесть? Мама? — Анна пододвинула стул и попыталась усадить мать. — Эй? Земля матери! — Голос Анны стал раздраженным. Она посмотрела через стол на Лиззи и наклонилась ближе. — Понимаешь, что я имею в виду? — тихо сказала она, качая головой. Лиззи почувствовала, как все ее тело расслабилось. Миссис Фишер, вероятно, вообще ее не помнила, вот почему она спросила Лиззи, помнит ли та ее. Это было не потому, что она узнала Лиззи с тех пор, как та была ребенком.

— О, мне так жаль, — прошептала она в ответ. — Да, ты говорила, что беспокоишься о ее… э-э… здоровье, не так ли?

— Я здесь, знаете ли, не нужно говорить обо мне. — Миссис Фишер задвинула стул обратно под стол. — Я не теряю самообладания. Я просто не хочу здесь сидеть, спасибо.

— О, хорошо, мам. Нет проблем, мы сядем за другой столик. — Она отвела миссис Фишер подальше от Лиззи, одними губами извиняясь через плечо. Лиззи поймала себя на том, что рада, что они ушли. Миссис Фишер. Мюриэл Фишер, имя, которое Лиззи назвала своей тетей. Что делало Анну ее дочерью.

Но Роб сказал ей, что дочь Мюриэл зовут Белла.

Воспоминание об их первой встрече у церковных ворот всплыло в ее памяти, слова, которые Анна сказала, когда представилась:

— Я Анна. Я та, кто сбежала.

Черт возьми. Анна была Беллой. Итак, Лиззи была не единственной, кто скрывал свою настоящую личность. В истории Анны определенно было нечто большее, чем она сначала подумала.

Глава 39

1989

Блэкстоун Клоуз

Вторник, 27 июня — за 22 дня до

— Почему ты сегодня не в школе, Элиза? — спросила Мюриэл. Она остановилась на подъездной дорожке Билли Коули, сбоку от его красного грузовика, не решаясь переступить границу, она не хотела, чтобы он увидел ее, если ей это сойдет с рук. Во всяком случае, до того, как она смогла поговорить с его маленькой девочкой. Это был рискованный шаг; даже быть там было рискованно. Но в этот раз она была готова рискнуть. Кто-то должен был это сделать. Было слишком много предупреждающих сигналов, чтобы их игнорировать. Было неправильно стоять в стороне, ничего не делая. Ее совесть не могла этого вынести, и она была уверена, что остальные согласятся. Она не сказала им, что собирается подойти к Элизе… ей не нужно было их разрешение.

Мюриэл не нуждалась в их разрешении, чтобы обеспечить безопасность детей Мейплдона. Но ей может понадобиться их помощь.

Элиза повернула лицо к Мюриэл. У нее перехватило дыхание. На виске Элизы была отчетливая желтоватая отметина. Исчезающий синяк. Это подтвердило подозрения Мюриэл.

— Тебе плохо? — Мюриэл попыталась снова. Она присела на корточки и улыбнулась. Элиза знала Мюриэл по воскресной школе, она не была незнакомкой, так что, вероятно, ей удастся уговорить ее заговорить.

— Ты неплохо выглядишь.

— Папа сказал, что я больна, — сказала Элиза.

— Неужели? Ну что ж, если папа считает, что тебе следует не ходить в школу, то, наверное, он прав.

Элиза слегка улыбнулась и продолжила разбирать свою куклу на части.

— Тебе не нравится эта кукла, Элиза?

Элиза подняла голову, на ее грязном лице появилось озадаченное выражение.

— Конечно, она мне нравится. Она такая же, как я. — Она подняла расчлененный торс пластиковой куклы, чтобы Мюриэл могла его увидеть.

— Оу. Я не уверена, что понимаю. Почему она такая, как ты, Элиза?

Мюриэл показалось, что она заметила колыхание занавески в передней комнате бунгало, и ее сердце дрогнуло. Если Билли видел или слышал ее, ей лучше поторопиться и убраться оттуда. Она не могла сказать, что случайно проходила мимо, не тогда, когда его бунгало было последним в тупике… у нее не было причин быть там.

— Потому что ей тоже больно, — просто сказала Элиза, позволяя телу упасть. Затем Элиза снова опустила взгляд на землю и подняла голову. Мюриэл в ошеломленном молчании наблюдала, как Элиза засовывает сломанную руку в полость головы, при этом ее губы растягивались в широкой улыбке. Что-то в этой сцене было настолько странным, настолько тревожным, что Мюриэл захотелось убежать от этого. Этот ребенок был поврежден.

И для Мюриэл существовало только одно объяснение.

Она не была уверена, что хочет больше разговаривать с Элизой. Может быть, она получила то, за чем пришла. Когда Мюриэл выпрямилась и собралась уходить, Элиза встала. Ее платье было испачкано засохшей грязью с земли. Но всплеск красного остановил Мюриэл на полпути.

— О, милая, у тебя идет кровь?

Элиза посмотрела на красное пятно на своем платье и улыбнулась.

— О, нет. Это не моя кровь.

Рот Мюриэл открылся и закрылся, из него не вырвалось ни слова.

— Какого черта ты делаешь? — проревел голос, громкий и сердитый.

Мюриэл невольно вскрикнула — это застало ее врасплох. Она была слишком занята, чтобы заметить, как Билли вышел на улицу.

— Прости, — прохрипела она. — Я только спросила Элизу…

— Я предлагаю тебе отвалить! Любопытная корова. — Он плюнул на землю перед Мюриэл, прежде чем обхватить Элизу одной рукой за талию и приподнять ее. Зажав ее под мышкой, как мяч для регби, он зашагал обратно в свой дом, ее крики «Нет, папочка, нет!» затихали по мере того, как он уходил.

Ноги Мюриэл задрожали. Горячие слезы потекли по ее лицу. На мгновение она застыла на месте, ее мозг отказывался посылать правильные сигналы конечностям.

Билли Коули был именно таким монстром, каким они его считали.

Ей было что рассказать им на собрании в Мейплдоне в четверг. Если бы она могла продержаться два дня.

Глава 40

Анна

2019

Понедельник, 15 июля

После неловкого момента между ее матерью и Лиззи Анна надеялась, что больше не будет никаких эпизодов с кем-либо еще на утреннем кофе с пирожными.

— Ты хорошо себя чувствуешь, мам? Анна не знала, было ли это из-за того, что ее не было дома, или из-за того, что она была в самом холле, но ее мать казалась очень напряженной и прямо сейчас почти отсутствующей — смотрела в пространство, как будто забыла, где находится.

— Что? Да. Прекрасно. — Внимание Мюриэл наконец переключилось на Анну. Она натянуто улыбнулась. — Пытаюсь собрать все воедино в своей голове, вот и все.

— Может, нам стоит посмотреть, кто из твоих друзей здесь? — Анна оглядела комнату в поисках Нелл или кого-то, кого она узнала. — Было бы неплохо, если бы вы наверстали упущенное, и мы могли бы слегка подтолкнуть их, посмотреть, не привлекали ли они к себе нежелательного внимания.

— Нелл здесь нет, — заявила Мюриэл, не поднимая глаз.

— Ну, я уверена, что здесь есть люди, с которыми ты могла бы поболтать. Смотри, приходят. — Под этим Анна подразумевала, что теперь там было больше десяти человек. У нее возникло еще одно неприятное чувство. Судя по всему, Мейплдон действительно был умирающей деревней — она еще не видела никого, кроме Роба, сына Нелл, и Лиззи, которым не исполнилось и пятидесяти. И даже пятьдесят казались нижней границей шкалы — большинство людей в зале приближались к поздравительной открытке от королевы.

Мюриэл пробормотала что-то, чего Анна не расслышала. Она начинала думать, что эта прогулка была просто еще одной пустой тратой времени — ее мать, казалось, не стремилась общаться, а Анна никого не узнавала, и при этом она не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы завязать с кем-то случайный разговор.

— Я собираюсь приготовить нам по чашке чая, мам. Ты хочешь торт?

— Да, иди. Может быть, теперь, когда ты притащила меня сюда, это и к лучшему.

По пути к люку Анна нарочито медленно лавировала между столиками, надеясь уловить что-нибудь интересное в разговорах. Она слышала все: от «Я больше не могу входить в ванну и выходить из нее» до «Судороги ужасны по ночам; мне приходится стоять на холодном полу, чтобы облегчить их». Но ни слова о кукольных головах или Билли Коули. Почему люди не говорили об этом? Казалось, они открыто обсуждали его в магазине в субботу утром. Конечно, он не был забыт всего два дня спустя.

— Не видела тебя несколько лет, Белла, — сказала женщина за люком, ее большие подбородки дрожали, когда она говорила. — Сначала я не была уверена, что это ты, но я сложила два и два, когда поняла, что ты с Мюриэл.

— Тогда у тебя есть одно преимущество передо мной… боюсь, я не могу тебя опознать. — Ей придется привыкнуть к тому, что люди здесь называют ее Беллой. Несмотря на то, что перед отъездом она поощряла использование имени Анна, здесь ее знали как Беллу гораздо дольше.

— Энджи. Я подруга Тины.

— О, да. Теперь ты действительно кажешься мне знакомой. Хотя я не помню, чтобы ты была подругой Тины. — По воспоминаниям Анны об Анджеле Мур, Тина ненавидела ее. Она задавалась вопросом, как или почему они стали друзьями. Если, конечно, Энджи не говорила свою собственную версию правды.

— Дружба часто вырастает из трагедии, — сказала Энджи. — И даже взрослым иногда нужно повзрослеть.

Анне ужасно хотелось возразить Энджи… она не пережила большой трагедии, но та, что у нее была, потеряла друга, а не обрела его. Однако она согласилась со своим последним утверждением. Но вместо того, чтобы обсуждать это, она подумала, что должна воспользоваться этой возможностью, чтобы упомянуть о недавних событиях.

— Да, ты права, Энджи. И в этой деревне произошла наихудшая трагедия. Я рада, что вы с Тиной смогли завязать дружбу благодаря этому. Я уверена, что сейчас она должна быть особенно благодарна за это, учитывая, что на прошлой неделе его выпустили из тюрьмы.

— О боже, это ужасная новость, не так ли? — Энджи заговорщически наклонилась к Анне. — Я не люблю говорить вне очереди, — сказала она приглушенным тоном, — и я поклялась, что ничего не скажу здесь сегодня… я не думаю, что это то, о чем жители деревни хотят говорить, но у меня очень плохое предчувствие по этому поводу.

— Насчет Билли?

— Да. Я имею в виду, у него все еще есть свое место в Мейплдоне. Я думаю, он вернется.

— Я тоже об этом думала, — сказала Анна, подражая тихому голосу Энджи. — Но я бы подумала, что ему не разрешат находиться на определенном расстоянии от семьи его жертвы, не так ли?

— Скорее всего, нет, но неужели ты думаешь, что убийца, который провел в тюрьме тридцать лет, будет делать именно то, что ему положено?

Что как раз и беспокоило Анну. Билли, возможно, придется посещать встречи со своим сотрудником службы пробации и соблюдать определенные условия, но она предположила, что на нем не было метки, поэтому в промежутках между этими встречами он мог ходить, куда ему заблагорассудится, пока его не поймают.

— Но ты его не видела и не слышала, а кто-нибудь еще видел?

— Нет, еще нет. Но я держу ухо востро, — сказала Энджи, постукивая указательным пальцем по носу. На долю секунды Анне это показалось смешным, и ей пришлось подавить смех, хотя в глубине души все это не было ни в малейшей степени смешным.

— Ты помнишь ту игру, в которую мы, дети, играли?

— О боже, да. Тук-тук, Джинджер — ты, маленький ужас, тогда изводила Билли до полусмерти.

— Я помню. Как, я уверена, и он.

— На самом деле он неоднократно вызывал полицию. Пэт Верн обычно собирал детей и строго отчитывал их, и все это приносило пользу. Боже, боже, Белла. Если бы вы двое не играли в эту дурацкую игру, может быть…

Энджи замолчала, ее лицо порозовело. Ей не нужно было заканчивать предложение. Анна знала конец. И Анна знала, что Энджи не одинока в своих мыслях.

— Что ж, оглядываться назад — замечательная вещь, Энджи. Как тебе хорошо известно.

Анна ничего не имела в виду под своим комментарием, она просто подумала, что добавит его для пущего эффекта. Но выражение вины на лице Энджи говорило само за себя. Все жители Мейплдона сыграли свою роль в смерти Джони Хейс.

— Ладно, что ж, пора идти дальше. Хочешь чашку чая?

— Два, пожалуйста, и два шоколадных маффина.

Когда Анна ставила чашки и тарелки на стол перед Мюриэл, Лиззи привлекла ее внимание с соседнего столика.

— Держи, мам.

— Ты долго болтала с Энджи. Что-нибудь интересное?

— Не совсем. Правда, я не знала, что она дружит с тетей Тиной.

— Ах, да. Странно, если спросишь меня. Никогда бы не назвала этих двоих друзьями, ни за что в жизни.

— Мне это тоже показалось странным. Но она сказала, что их дружба «выросла из трагедии». — Анна передразнила голос Энджи.

— Хм. Или необходимость держаться вместе.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, не обращай на меня внимания. Озлобленная старуха. Кислый виноград. Все это, — сказала Мюриэл, махнув рукой.

— Прости, что снова отрываюсь, мам, но я хочу перекинуться парой слов с Лиззи.

— Да, иди. — Мюриэл подняла бровь. — Но отнесись к тому, что она говорит, с щепоткой соли. Она лжет.

Желудок Анны сжался. Что за странные вещи говорит ее мать. Было ли это частью подозрения на слабоумие — говорить странные вещи, вырванные из контекста? Ей нужно было разобраться в этом и как можно скорее записаться на прием к врачу.

— Будет сделано, — сказала она, поворачиваясь и садясь обратно за столик Лиззи.

— Еще раз привет. Извини за то, что мама вела себя немного… странно. — Анна изобразила на лице, как она надеялась, извиняющееся выражение.

— Не беспокойся. Но я действительно думаю, что твоя мать верит, что узнала меня, Анна.

— Она вполне может. Это не так, как если бы Мейплдон был большой деревней… и тогда все жили в карманах друг у друга. Она, вероятно, помнит тебя, хотя ты прожила здесь совсем недолго.

— Но ты нет, не так ли?

— Да. Но поверь мне, я многого не помню из своего детства. Но мы не склонны к этому, не так ли? Я имею в виду, что, став взрослыми, мы мало что помним о том, что было до десяти лет или около того. Лично я с трудом могу даже многое вспомнить о своих подростковых годах.

— О да, я согласна. Но есть кое-что… большее… — Лиззи вертела в руках свою кружку. — Это то, как Мюриэл смотрела на меня.

— Мама, мама, подойди сюда на секунду, — позвала Анна.

— О, нет, серьезно, не беспокой ее сейчас. Мы можем поговорить в другой раз. — В голосе Лиззи звучала паника.

Мюриэл поднялась со стула и с чашкой чая в руке направилась к ним.

— Мам. Ты ведь помнишь Лиззи, не так ли?

Мюриэл кивнула очень медленно, почти комично.

— С тех пор, как она жила в деревне? — уговаривала Анна.

— Да. С тех пор, как она жила здесь. Со своим отцом.

— Послушай, правда… я уверена, что выгляжу как многие другие люди. Я пробыла здесь недолго. Я не думаю, что ты действительно можешь… возможно, это кто-то другой, кого ты помнишь.

— Нет, нет. Я узнала бы эти глаза где угодно. И тот факт, что ты решила вернуться сейчас, заставляет меня думать, что я права. Я знаю, кто ты.

В последовавшей за этим паузе казалось, что весь мир замолчал… затаил дыхание.

— Ты дочь Билли Коули, Элиза. И, очевидно, это ты терроризируешь меня.

Глава 41

2019

Лиззи

Теперь Мюриэл по-настоящему выпустила кота из мешка. Пройдет несколько минут, а если повезет, и часов, прежде чем вся деревня узнает, кто она на самом деле. Она задавалась вопросом, сколько времени им потребуется, чтобы выгнать ее из этого места. Недолго, если Мюриэл имеет к этому какое-то отношение, догадалась она. Мрачный взгляд, пронизывающий взгляд, которым ее сейчас одаривали, причинял боль — даже несмотря на то, что она предсказала, что произойдет, когда люди узнают, что она дочь Билли.

Она не была тем человеком, который поступил неправильно. Она не похищала и не убивала юную Джони Хейс. На самом деле, если кто-то и был виноват, так это Мюриэл. И ей не терпелось рассказать об этом.

Лиззи отвернулась от смертельного взгляда Мюриэл и посмотрела на Анну. На ее лице застыла маска шока.

— Анна, мне очень жаль. Я должна была сказать тебе, когда мы разговаривали, но, ну… это не самое легкое признание. При данных обстоятельствах. И я думаю, ты действительно понимаешь, потому что у меня сложилось отчетливое впечатление, что ты тоже не была честна со мной.

Анна заикалась. Затем, не сумев произнести ни слова, тяжело откинулся на спинку стула.

— Я просто немного… ошарашена? Возможно, это подходящее слово, — наконец сказала Анна.

— Уверена, что ты будешь не единственной, — вздохнула Лиззи.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Мюриэл. Она также села обратно за столик Лиззи. — Ты хочешь отомстить?

— Боже, Мюриэл. Отомстить за что? Мой отец… — Она понизила голос, подавшись вперед, ближе к Анне и Мюриэл. — Мой отец заслужил то, что получил. Причина, по которой я не хотела раскрывать, кто я такая, заключалась в том, что я предполагала, и, вероятно, справедливо, что жители Мейплдона сами захотят какой-то формы возмездия, и если столкнутся с дочерью детоубийцы Уильяма Коули, я могу быть тем, на ком они сосредоточат свою месть. Я, конечно, не стремлюсь к какой-либо форме расплаты. Во всяком случае, не от невинных жителей деревни.

— Что ты имеешь в виду, невинные жители деревни? Думаешь, что есть виновные, и ты просто хочешь, чтобы они заплатили? — сказала Мюриэл, повысив голос. Женщина за соседним столиком бросила на них любопытный взгляд.

— Пожалуйста, послушай. Прекрати все эти разговоры о мести, — прошептала Лиззи. Она снова поерзала на стуле. — Единственная причина, по которой я здесь, — это узнать, вернулся ли мой отец. И встретиться с ним лицом к лицу. Мое пребывание здесь не имеет никакого отношения ни к кому другому.

Мюриэл выглядела неуверенной.

— Так ты думаешь, он вернулся бы сюда, в Мейплдон? Почему?

— Бунгало по-прежнему принадлежит ему. Где еще ему жить?

— Но у меня только что был этот разговор, — сказала Анна. — Он не смог бы вернуться сюда, даже если бы захотел. Будут введены ограничения — границы и все такое. Семья его жертвы все еще живет в Мейплдоне. Его не подпустили бы на определенное расстояние. Его адвокат, вероятно, продаст его бунгало. С тобой никто не связывался?

— Да, я получила письмо. Но я прочла не все, — призналась Лиззи.

— Тогда, может быть, тебе стоит. Ты также сможешь узнать, где он, через адвоката. Он может быть на другом конце страны, и мы все напрасно беспокоимся.

— Справедливое замечание. Но у меня есть какое-то внутреннее чувство… я не могу его объяснить. Меня тянуло сюда, как будто в глубине души я знала, что он здесь, ждет меня.

— Ты никогда не навещала его в тюрьме?

— Боже, нет! Он написал несколько писем, которые были переданы мне через адвоката, но я не видела его с тех пор, как меня у него забрали. — Лиззи искоса взглянула на Мюриэл. Она опустила голову, глядя на свои руки, лежащие на коленях.

— Социальные службы взяли тебя под свою опеку? — сказала Анна, и ее лицо смягчилось. Это был жалостливый взгляд, который Лиззи всегда удавалось вызвать, когда речь заходила о ее передаче в опеку.

— Ага. Обвинения в пренебрежении заставили их решить, что он неподходящий родитель. — Лиззи не стала вдаваться в подробности, уж точно не хотела повторять то, что Роб сказал о сексуальном насилии. Она подозревала, что это произошло из деревенских сплетен, и, несмотря на упоминание об этом, когда она росла, она отодвинула это на задний план.

— А как насчет твоей матери?

— Умерла, как ты знаешь.

— О, да. Извини. Ты… ну, многое помнишь об этом, например, как он… — Анна запнулась на словах.

Лиззи вмешалась, помогая ей выбраться.

— Ты имеешь в виду, помню ли я, как он обращался со мной? — Никто никогда по-настоящему не знал, как с ней разговаривать после того, как они узнали причину решения властей, и ей не нравилось говорить об этом, потому что это могло означать, что ей пришлось столкнуться с возможностью того, что он действительно надругался над ней. — Нет. Я почти ничего не помню из того времени. Обрывки разбитых воспоминаний, вот и все. Хотя, полагаю, я помню то чувство, которое у меня было. Это продолжалось много лет. Как тяжесть, как будто что-то сидело у меня в животе. И я чувствовала темноту: я почти могла протянуть руку и коснуться ее, она была такой осязаемой. И кое-что еще…

— Что еще? — спросила Анна.

— Недостающее звено или что-то, что присутствовало, но не подходило. Я никогда не могла отличить, что именно. Я знаю, что это важно, но не знаю, как и почему. — Лиззи посмотрела в глаза Мюриэл, затем снова на Анну. Она уловила замешательство на ее лице. Или, может быть, это был дискомфорт. Возможно, они обе считали ее ненормальной. — Это очень трудно выразить словами. Полагаю, я хочу сказать, что я та, кто должен собрать все это воедино. Я знаю это. Как незавершенный пазл, я должна найти недостающие части и собрать его в единое целое. И как только я это сделаю, я смогу двигаться дальше. И каждая клеточка моего существа говорит мне, что это здесь, — сказала Лиззи, широко раскинув руки и оглядевшись вокруг, прежде чем позволить взгляду снова остановиться на Анне. — Здесь, в Мейплдоне, все началось и должно закончиться. — Даже для самой себя она звучала как сумасшедшая гадалка.

Глава 42

1989

Кладбище Мейплдонской церкви

Воскресенье, 25 июня — за 24 дня до

Билли опустился на колени рядом с горкой земли. Холм все еще был приподнят, не успел опуститься, осесть, как другие могильные участки. У него также не было времени разобраться. Было тяжело растить ребенка в одиночку. Трудно быть отцом, в котором, как он знал, нуждалась Элиза, отцом, каким Рози хотела бы, чтобы он был.

— Слишком о многом нужно подумать, Рози. И я так по тебе скучаю, так сильно. — Слезы душили его. Он регулярно посещал могилу Рози глубокой ночью — обычно между полуночью и двумя часами ночи. Это было лучшее время: тихое, спокойное. Покинутый всеми, кроме мертвых, — и он их не боялся. Там его никто не беспокоил. Он оставил Элизу в постели; он всегда проверял, спит ли она, прежде чем запереть ее.

Билли издал вопль, проведя пальцем по розам, которые он положил туда несколько дней назад. Он был слишком молод, чтобы это стало его жизнью — чтобы все закончилось, не успев толком начаться. Он был взбешен тем, что ему сдали эти дерьмовые карты. Элиза была несчастным случаем — моментом неконтролируемой похоти между двумя подростками. Потом, позже, он сделал то, что считал правильным, — женился на Рози. С этого момента ему приходилось работать как вол, чтобы добыть деньги, чтобы прокормить их всех. Ему повезло, если это можно так назвать, что его отец умер вскоре после того, как они поженились в Гретна-Грин. Деньги, которые он оставил Билли в своем завещании, были значительными. На эти деньги он мог бы открыть собственное дело, но вместо этого купил бунгало в Мейплдоне и довольствовался тем, что время от времени подрабатывал плотником.

Самая большая ошибка в его жизни. У него никогда не было шанса достичь ни одной из своих целей, никогда не было возможности кем-то стать. Кроме «Деревенского чудака». С этим он справился отлично. Он откинул голову назад, его взгляд блуждал по сверкающему ночному небу, задаваясь вопросом, была ли Рози одной из самых ярких звезд. Затем звезды, казалось, померкли, и их сменила чернота. Он почувствовал, как тяжесть темноты давит на его кожу, затем опускается еще ниже и входит в него. Как это часто бывало.

— Элиза — это все, что у меня есть, Рози, — сказал он, положив обе руки на землю, которая была всего в нескольких футах над его мертвой женой. — Но она не все, что мне нужно. У меня тоже есть потребности — кто позаботится о них теперь, когда тебя нет, а? — Он пытался подавить свои желания, выпить их до самозабвения… но он не мог просто отбросить их в сторону. Они продолжали всплывать, хотел он этого или нет. Ему нужна была отдушина, способ выразить свои мысли, чувства обиды, гнева, разочарования и сексуального желания.

Теперь он понял, что у него никогда не будет этого в этой деревне.

Мейплдон был не только мал по площади, но и недалек. И они уже составили свое мнение о Билли Коули. Он не стал бы менять его сейчас. Но у него не было возможности уехать. Он мог бы продать бунгало… но он также избавился бы от воспоминаний о том, что лежало под ним. Он не был готов к этому. Должен был быть другой способ.

— Мне нужна помощь, Рози. Помоги мне и помоги Элизе. Она не права. И чем больше я для нее делаю, тем хуже ей, кажется, становится. Я пытался быть для нее всем, говорил ей, что ей нужен только я, а не мерзкие дети в этом месте. Я стараюсь сделать ее сильнее, понимаешь? Она должна быть закаленной, чтобы выжить. Другие дети плохо к ней относятся, но она этого не видит; она слишком невинна. Она старается подружиться с ними. Я продолжаю говорить ей, что она отличается от них; они никогда не примут ее. Она ничего не может с собой поделать, особенно с тем, как она уничтожает этих кукол. Это нервирует. Я застал ее за действительно… действительно, странными вещами с Полли, куклой, которую ты ей подарила, единственной, которую она не лишилась конечностей. Она выглядела такой виноватой, когда увидела, что я наблюдаю за ней. А сегодня она казалась отстраненной. Я думаю, это связано с этими Богоподобными уродами.

Билли невольно оглянулся через плечо в сторону церкви.

— Они вбивают ей что-то в голову! — выплюнул он и снова повернулся к Рози, понизив голос. — Когда она вернулась из воскресной школы раньше, она даже не смотрела на меня. Не произнесла ни слова и не подходила ко мне в течение нескольких часов. Просто сидела в саду и рвала на куски своих кукол. Потом, когда она наконец вошла, я попытался переодеть ее в ночнушку перед сном, но она шлепнула меня по руке, как будто отчитывала. Она сказала: — Это неправильно — прикасаться, папа. И она велела мне покинуть ее комнату. Она никогда раньше этого не делала. Они что-то говорят ей, я знаю это. — Билли поднялся со своего коленопреклоненного положения.

— Мне нужно держать ее подальше от них, Рози. Эта деревня и ее жители — яд.

Глава 43

Анна

2019

Понедельник, 15 июля

Они покинули деревенскую ратушу вскоре после того, как стало известно, что Лиззи — это Элиза, дочь убийцы Билли Коули. Лиззи предложила подвезти их домой, на что Анна согласилась. Она чувствовала прилив сил, и ей все равно не нравилась мысль о возвращении пешком. Шок не прошел; Анна все еще чувствовала себя оцепеневшей от него. Она не была уверена почему, потому что ни в чем из того, что произошло, Лиззи не была виновата. Ей было всего восемь. Почему Анна должна чувствовать себя такой ошеломленной?

Она даже мало что могла вспомнить об Элизе Коули: как она выглядела или что делала, но по какой-то причине она помнила слухи. Или, может быть, она выросла, слыша о том дне, когда социальные службы забрали ее из бунгало. Ее единственные воспоминания об Элизе были связаны с тем, как они с Джони говорили об Элизе — о том, что она делала со своими куклами, и о том, как она видела кусочки, беспорядочно разбросанные во дворе бунгало после ухода девочки. И учитывая то, что от самой Анны поступило главное доказательство того, что она видела, как Джони садилась в грузовик с одной из кукольных голов Элизы, она предположила, что это было суммой того, что она знала.

Думая об этом сейчас, Анна задавалась вопросом, не было ли это той уликой, на которой Билли Коули сосредоточился все эти годы. Одержимый, может быть. Если бы Анна не сообщила полиции, что видела его, наблюдала, как Джони садилась рядом с ним в такси, возможно, присяжные не осудили бы его. Не поэтому ли дом ее матери сейчас стал мишенью? Потому что это был дом детства Анны?

Однако у полиции все еще было ожерелье, которое они нашли в бунгало Билли, напомнила она себе. Ожерелье Джони. Тетя Тина опознала его. Так что даже без свидетельских показаний Анны они, скорее всего, признали бы его виновным. Не так ли?

Если это были ее и Тины заявления, которые в конечном итоге привели присяжных к убеждению, что он виновен, возможно, именно поэтому они были теми, кто получил головы кукол на своих парадных дверях. Была ли Мюриэл права, подозревая Лиззи? Но, конечно, теперь, когда ее отец был освобожден, не было никакой необходимости искать какой-либо мести. Прошли годы, почему Лиззи захотела сделать что-то подобное сейчас?

Если только она не делала это ради Билли. У него были ограничения, у его дочери — нет. Возможно, она делает это ради него, ради его мести.

— Ты молчаливая, Анна, — сказала Лиззи.

— Мысли в другом месте, извини. — Анна продолжала смотреть налево, в пассажирское окно. Приближалась дорога ее мамы. Она открыла рот, чтобы направить Лиззи, но резко остановилась. Лиззи уже повернула направо и ехала вверх по дороге. Следующей налево был дом Мюриэл. Лиззи указала и повернула, остановившись прямо перед домом Мюриэл. Анна немного повернулась на своем сиденье, чтобы посмотреть Лиззи в лицо.

— Спасибо, что подвезла, — сказала она, не сводя глаз с Лиззи.

— Все в порядке. Спасибо, что не придаешь большого значения тому, кто я. — Она улыбнулась, но выглядела настороженной. — Может быть, мы могли бы поболтать позже? Я могла бы приехать и забрать тебя. — Она наклонилась к пассажирскому месту для ног и достала из сумки телефон. — Какой у тебя номер, чтобы я могла сообщить тебе, когда буду в пути?

Инстинкты Анны подсказывали ей сказать «нет». Не лезть.

— Конечно, — обнаружила она, что говорит, прежде чем набрала номер своего мобильного. Лиззи тут же позвонила.

— Отлично. А теперь у тебя есть мой, — сказала Лиззи, улыбаясь.

Казалось, она никогда не сможет улыбнуться, игнорирование своих внутренних инстинктов не принесло ей пользы в прошлом, но вот она снова прыгает вслепую, идя против инстинкта самосохранения своего тела.

— Я так не думаю, — пропищала Мюриэл с заднего сиденья.

Анна вышла из машины и открыла дверцу машины своей матери.

— Мам. Все в порядке, давай, пойдем внутрь. — Она говорила своим твердым голосом «не связывайся со мной» в надежде, что Мюриэл поймет сообщение и оставит это. — Пока меня не будет, ничего не случится.

— Почему ты так уверена?

— Давай зайдем и выпьем по чашечке чая, хорошо?

— Мы только что пили!

Анна прищурилась и сделала медленный, глубокий вдох. Почему она вдруг стала такой неловкой?

— Вообще-то, почему бы тебе не забрать маму, не убедиться, что с ней все в порядке, и не вернуться со мной в Булли Бартон прямо сейчас? Мы могли бы пообедать в саду. Спасем тебя от прогулки позже? — предложила Лиззи. Может быть, ее тоже начинало раздражать поведение Мюриэл.

— Если ты сможешь подождать здесь пять минут, я вернусь и дам тебе знать. — Анна нырнула обратно в машину и легонько потянула Мюриэл за руку. Наконец та, хотя и медленно, выбралась с заднего сиденья.

— Что на тебя нашло, мама? — прошипела Анна, открывая входную дверь и быстро осматривая холл, чтобы убедиться, что других доставок не было.

— Я ей не доверяю. — Мюриэл ткнула пальцем в сторону ожидающей машины.

— Я знаю. — Анна провела Мюриэл дальше внутрь. — Послушай, возможно, ты права, что не доверяешь ей. Она просто поехала прямо к твоей двери, не спрашивая дорогу. Я имею в виду, я знаю, что Мейплдон довольно маленький, и она действительно шла этим путем со мной в субботу, но мы все еще были на расстоянии нескольких дорог. Как она узнала, где именно ты живешь?

— Потому что она была здесь раньше, — сказала Мюриэл, ее глаза были устремлены куда-то за спину Анны.

— Вот именно. Так что, может быть, это она прибивает кукольные головы к дверям. Когда она была ребенком, она всегда рвала этих кукол на куски. Вполне логично, что сейчас это делает она.

— И ты хочешь пойти и пообедать с ней?

— Я подумала, что это будет хорошая возможность копнуть немного глубже.

— Мне не очень нравится идея остаться здесь одной, Анна.

— Загляни в соседнюю дверь и поболтай с Сэнди. Это была бы прекрасная возможность спросить ее, не случалось ли с ней чего-нибудь странного, не видела ли она чего-нибудь или кого-нибудь необычного. И в любом случае, если мы правы, ничего не случится, пока я с Лиззи, не так ли?

— Прекрасно. Но будь осторожна, Анна, — сказала Мюриэл, приподняв брови. — Иногда, когда начинаешь копать, обнаруживаешь то, чего не искала.

Глава 44

2019

Лиззи

Короткая поездка в Булли-Бартон прошла в относительной тишине, Лиззи пыталась понять, как Анна восприняла новость о том, что она дочь Билли, Элиза Коули. Она провела всю жизнь, притворяясь кем-то другим — кому захочется быть дочерью детоубийцы? Почему ее отец не мог быть таким, как отцы других детей? Кто-то, кто сливался с толпой, а не торчал, как больной палец. Но нет. Он потерял свой жизненный путь, потерял способность работать. Вместо этого обратился к какой-то темной стороне, которую Лиззи не могла и не хотела понимать. Как якобы нормальные люди совершают такие отвратительные преступления? Как они скрывают свое истинное «я» от всех остальных? Но с другой стороны, она скрывала часть себя большую часть своей жизни. Может быть, именно так поступил и ее отец.

Она не могла вспомнить, как жила с ним — ни до смерти матери, ни после. Ее мозг проделал хорошую работу, блокируя нежелательные детские воспоминания. Вот почему ей сейчас нужна была помощь, чтобы разблокировать их. Чтобы, наконец, двигаться вперед, она должна была очиститься. Она должна изгнать дьявола Уильяма Коули раз и навсегда. Она привлекла Роба на свою сторону, хотя он вполне мог отступить, как только узнал, что она солгала, но у нее была Анна. Вместе они могли бы сложить кусочки головоломки воедино.

— Ну, привет. Я вижу, ты привела гостя, — сказала Гвен, когда они вошли в дом, ее ирландский акцент омыл Лиззи, как теплая вода. В ее голосе было что-то успокаивающее. Добрый, честный. — Вы двое хотели пообедать на солнышке? Я могу накрыть на стол для пикника у бассейна, если хотите?

— Спасибо, Гвен, это было бы прекрасно. Разумеется, я заплачу за дополнительный обед.

— О, нет, вовсе нет. Это доставляет мне удовольствие. Что я могу вам предложить… у меня есть багеты с различными начинками или салаты, может быть, несколько сэндвичей?

— Багет с ветчиной и немного салата были бы очень кстати, спасибо, — сказала Лиззи.

— То же самое, спасибо. Только без лука.

Гвен кивнула.

— Принесу через десять минут или около того, — сказала она, прежде чем исчезнуть на кухне. Лиззи повела Анну в заднюю часть дома, через двери внутреннего дворика на настил.

— Это действительно прекрасный отель типа «постель и завтрак», Анна. Спасибо, что предупредила.

— Все в порядке. Хотя не похоже, чтобы у нас был большой выбор, а? Тем не менее, это прекрасно, и Гвен, кажется, потрясающая хозяйка.

— Разве ты ее не знаешь?

— Нет. Когда я уезжала из Мейплдона, у этого места были другие владельцы. Тогда оно принадлежало семье Тимоти. Их сын ходил в мою… нашу… начальную школу. Он был немного, ну, странный.

— Даже больше, чем я? Мне трудно в это поверить. Судя по всему, у меня закружилась голова, и меня вырвало зеленой рвотой и всем прочим.

Анна рассмеялась, и это подействовало как ледокол. Несмотря на то, что Лиззи почувствовала связь с Анной, когда они встретились у церковных ворот, после ее сегодняшнего «разоблачения» Анна была очень далека от нее. По понятным причинам.

— Ты помнишь кого-нибудь из Мейплдонской школы? — спросила Анна, садясь за деревянный стол для пикника. Лиззи перекинула ноги через противоположную скамью, так что они оказались лицом друг к другу.

— Это трудно объяснить. Я не думаю, что помню людей как таковых; вместо этого я чувствую определенные связи — например, мне казалось, что я почувствовала это, когда мы впервые встретились. Это похоже на то, что я знаю, что знала их, но не могу найти никаких конкретных воспоминаний, касающихся их. Я не узнала ни одного дома, когда ехала по главной улице в свой первый день здесь, но когда мы шли и я увидела начальную школу, меня словно током ударило. Я знала это место. Но я не смогла бы ничего рассказать о том, как там внутри, или даже назвать имена других детей или учителей.

— Полагаю, когда я уехала, мне было восемнадцать, поэтому о моих детских воспоминаниях говорили, подкрепляя их тем, что я делилась ими с другими деревенскими детьми, моей мамой и, в меньшей степени, с моим отцом. Из-за того, что ты уехала в восемь лет, даже не смогла пойти в общеобразовательную школу с деревенскими детьми, слишком много других значимых воспоминаний, должно быть, пришло после и заменило их… или наложилось на них. Возможно, чем больше ты будешь разговаривать с людьми в Мейплдоне, тем больше вещей сможете вспомнить.

— Думаю, это была моя надежда. Это и узнать о нем побольше. Как ты можешь себе представить, у меня есть незаконченное дело. Это похоже на головоломку из тысячи кусочков, которую нужно собрать воедино, чтобы ответить на вопросы, о которых я даже не подозревала, что хочу получить ответы, пока не прочитала письмо об освобождении.

Гвен вышла из дверей патио с подносом и направилась туда, где сидели Лиззи и Анна.

— Вперед, дамы. — Она поставила перед ними тарелки и поставила корзинку с приправами в центр деревянного стола. — Что бы вы хотели выпить?

После того, как они сказали Гвен, чего хотели, и она исчезла внутри, Анна заговорила.

— Я не думаю, что жители деревни отнесутся к этому легко, Лиззи. У меня такое чувство, что ты зайдешь так далеко, но не сможешь завершить эту головоломку без кусочков, которые они прятали в течение тридцати лет. И я сомневаюсь, что кто-то из них вообще помнит, где находятся эти недостающие фрагменты.

Глава 45

1989

Резиденция Фишеров

Суббота, 24 июня — за 25 дней до

— Ты опять куда-то ушла, Белла? В последнее время тебя никогда не бывает дома. А как насчет твоего домашнего задания по правописанию? Тест состоится в понедельник. Ты закончила учить свои слова?

— Я их уже знаю, они легкие. Я могу написать их задом наперед.

— Боюсь, ты не получишь за это оценок, моя малышка, — крикнул Эрик из своего кресла в гостиной.

— О, ты забавный, папа, — сказала Белла резким подростковым голосом, который она переняла, несмотря на то, что ей было всего десять. — Испытай меня позже, я докажу это.

— Я скоро выйду, и к тому времени, как я вернусь, ты уже будешь спать. Но завтра ты сможешь доказать мне, какая ты умная.

— Тогда после воскресной школы — договорились, — крикнула Белла. Мгновение спустя хлопнула входная дверь.

— О, значит, меня оставят в покое! Я действительно наслаждаюсь своими выходными. — Мюриэл нахмурилась и уперла обе руки в бедра. — Тогда я пойду к Тине. Было бы неплохо составить кому-нибудь компанию.

— Не говори так жестко, любимая.

— Я в порядке. Уверена, что мы сможем придумать поучительную тему — может быть, что можно сделать с заброшенным сараем на краю игрового парка. Какие-то дети сломали дверь и используют ее как своего рода логово; это небезопасно. Я не думаю, что это должно ждать до следующего собрания в Мейплдоне, поэтому мы с Тиной обсудим, как нам следует обращаться к членам совета. Им действительно нужно что-то с этим делать прямо сейчас.

— Ты ведешь себя так, как будто ты чертова верховная жрица шабаша ведьм, так и есть, Мюриэл!

— Ты ревнуешь, дорогой, хотел бы ты быть верховным жрецом? Это можно устроить, — сказала Мюриэл с натянутой улыбкой. — Но я все равно буду принимать решения, так что не будем забегать вперед.

Эрик покачал головой, фыркая.

— Я просто говорю, что тебе не обязательно принимать каждое решение, вот и все.

— Это не так, Эрик. И мне очень жаль, но ты даже не имеешь ни малейшего представления о том, что мы обсуждаем на собраниях, и что ж, именно так мы, дамы, хотим, чтобы это продолжалось. У вас, мужчин, есть паб, гольф, азартные игры, — сказала Мюриэл, бросив на него понимающий взгляд. — Не думай, что ты пропустил это мимо ушей, дорогой.

Эрик поерзал на стуле, теперь его глаза были отведены от Мюриэл.

— Ничто, черт возьми, не проходит мимо тебя, — пробормотал он.

— Язык, Эрик, — пожурила она. — Оставь нас заниматься нашими делами, а я оставлю тебя заниматься твоими. И не волнуйся, мы бы доверили тебе и другим людям помочь нам, если бы это потребовалось.

— О, ладно, не делай нам никаких одолжений. Мы можем не захотеть помогать именно тогда, когда вам нужно.

— Я уверена, что ты сделал бы то, что нужно было сделать на благо общества, не так ли?

— Да, да. Мы всегда так делаем, не так ли? Ты можешь думать, что управляешь деревней, Мюриэл — ты и твои подружки, — но вы все рассчитываете на нас, мужчин. Не можете обойтись без нас, не так ли?

Мюриэл поцеловала Эрика в макушку.

— Нет, любимый. Не можем, — сказала она.

— О, я хотел сказать… тебе пришло письмо. Выглядело официально. Я положил его на буфет.

Мюриэл пошла в столовую и посмотрела на белый конверт, прислоненный к серебряной чаше. Она взяла его и, не открывая, сунула в нижний ящик между картонной коробкой с поздравительными открытками и записной книжкой. Она разберется с этим позже, когда Эрик уйдет в паб.

— Что-нибудь важное? — позвал Эрик из гостиной.

— Нет. — Она с трудом сглотнула. — Просто кое-какая информация, которую я запросила некоторое время назад. По иронии судьбы, что-то связанное с повесткой дня нашей встречи в Мейплдоне.

Эрик встал, когда Мюриэл вернулась в комнату, и шагнул вперед, взяв обе ее руки в свои.

— Я знаю, что шучу о собраниях, о том, что женщины собираются вместе только для вина и сплетен, но я знаю, что это не все, что ты делаешь. Я знаю, что ты много делаешь для этой деревни, и это лучшее место. Я всегда могу быть уверен, что вы, дамы, следите за тем, чтобы все шло гладко, чтобы у деревенских детей было хорошее, безопасное место для взросления. Убедись, что наша Белла в безопасности. Я просто дразню тебя, ты же знаешь, не так ли?

— Да, любимый. Конечно. И, давай посмотрим правде в глаза, напиваться и сплетничать без всякой цели — это то, что мы оставляем нашим мужчинам, — сказала она, улыбаясь.

— Туше. — Он поцеловал ее. — И на этой ноте я отправляюсь в паб.

Глава 46

Анна

2019

Понедельник, 15 июля

До сих пор Анна придерживалась тем, о которых Лиззи, казалось, была рада поговорить, она не задавала много вопросов. Из того, о чем она говорила, Лиззи, похоже, приехала в Мейплдон исключительно для того, чтобы узнать, вернулся ли ее отец, и выяснить, что произошло тридцать лет назад. Почти по тем же причинам, по которым Анна осталась после выходных. Но у Анны было только слово Лиззи, что она не общалась с Билли с тех пор, как ее забрали под опеку. Только ее объяснение, почему она появилась в деревне и задавала вопросы.

Анна не могла избавиться от чувства неловкости, которое возникло у нее, когда Лиззи тем утром подвезла ее и ее маму прямо к их входной двери. И пока у нее не будет доказательств обратного, она не будет исключать возможность того, что Лиззи была вовлечена в жуткую мутацию «игры в тук-тук», которая началась в пятницу. Лиззи и ее отец могли бы это сделать.

— Когда ты снова приехала в Мейплдон? — спросила Анна, затем откусила кусочек багета.

— В субботу. Я несколько дней не открывала письмо адвоката, а потом вздохнула и сказала, что приеду. Но потом мне позвонили, и я приняла решение за себя.

— О? Как так вышло?

— Кто-то сказал, что знает о его планах.

Сердце Анны упало.

— Кто?

— Они не сказали. Это был женский голос, и звонок поступил на стационарный телефон, а не на мой мобильный.

— Они сказали, откуда узнали? — Горло Анны сжалось. Она отложила багет, не в силах откусить и кусочка.

— Нет. Но они знали, что я журналист, потому что сказали, что мне будет интересна эта история.

— Ты журналист? Ты не упоминала об этом. — Дискомфорт Анны из-за того, что она постоянно была на заднем плане, не улучшал ее уровень стресса.

— Внештатный сотрудник, да. Но я здесь не за какой-то сенсационной историей, Анна. Я здесь только ради правды.

— Правды? Я не понимаю.

— Я не уверена, что именно произошло в тот день, когда пропала Джони Хейз, Анна. Но я уверена, что за этим стояло нечто большее, чем мы с тобой знаем.

— Я не думаю, что это было так. Улики указывали на твоего отца, и я сожалею об этом… тебе нелегко знать, что он сделал, но другого объяснения случившемуся не было.

— Потому что полиция и жители Мейплдона прекратили поиски, Анна. Они предположили, что поймали своего парня, и, как ты говоришь, улики указывали на то, что это был он, поэтому они закрыли дело, не задавая больше вопросов. — Лиззи посмотрела Анне прямо в глаза. — Я здесь, чтобы начать поиски снова.

— Но почему именно сейчас? Почему не раньше, когда он сидел в тюрьме?

— Потому что я была одной из тех людей, которые все эти годы верили, что он это сделал. Предполагая, что он похитил Джони, а затем убил ее, выбросив тело. Потому что это та история, которой меня накормили.

— А теперь нет? Просто так? Что заставило тебя передумать? — Вопросы Анны сыпались сами собой, ее разум лихорадочно работал.

— В детстве, когда я переходила из одной приемной семьи в другую, мне рассказывали разные вещи о том, почему меня забрали из-под опеки отца. Сначала мне дали прямолинейную фразу: «После смерти твоей мамы он не смог справиться и пренебрег тобой». Однако по мере того, как я становилась старше, эта история развивалась; кое-что добавлялось. Мне говорили и другие, менее прямолинейные вещи, вещи, в которые я не хочу вдаваться прямо сейчас. Итак, на протяжении многих лет я строила картину того, каким, должно быть, было мое время с Билли, каким человеком он был… и каким монстром он, должно быть, был, чтобы убить ребенка. Когда я ехала сюда, все, о чем я могла думать, это о том, как я собираюсь «упокоить Уильяма Коули». — Лиззи изобразила пальцами воздушные кавычки. — И до сегодняшнего дня это оставалось моим планом. Но я почувствовала что-то… странное… сегодня. Я бы сказала, что это было воспоминание, но оно не было осязаемым… это было чувство, что-то глубоко внутри, похороненное, а не реальное воспоминание. Чувство, знание того, что все было не так, как казалось. Что бы здесь ни произошло, мы не знаем всей истории. — Лиззи вгрызлась в свой обед. Казалось, она сказала все, что собиралась сказать на данный момент. Это было так, как если бы она произнесла свою речь и теперь хотела, чтобы Анна ее обдумала.

Они обе продолжали есть в тишине, мозг Анны лихорадочно работал. Лиззи вполне могла быть права — они не знали всего, что происходило тогда. Но она все еще верила, что Билли Коули несет ответственность за похищение Джони Хейз. В конце концов, она была свидетельницей этого — полиция взяла у нее показания, и это было ключевой уликой. Возможно, Лиззи этого не знала. Проглотив последний кусочек багета и запив его остатками чая, Анна наклонилась вперед над столом, положив грудь на сложенные руки.

— Ты ведь знаешь, что я это видела, не так ли? — рискнула спросить она.

— Что именно видела?

— Джони Хейз садится в грузовик Билли. Он выезжает из деревни.